2.10. О постиндустриализме и технологической альтернативе
Уже довольно продолжительное время в интеллектуальных кругах Запада муссируется словосочетание "постиндустриальное общество", с удовольствием подхваченное интеллектуалами Восточной Европы и России. Попробуем разобраться в этом понятии. Возможно ли в принципе существование общества, обходящегося без индустриального, то есть, промышленного и сельскохозяйственного производства, общества, в котором напрочь отсутствует реальный сектор экономики? Смотря что понимать под обществом. Будем считать обществом все человечество. Может ли все человечество обойтись без производственной сферы? На сегодняшнем, завтрашнем и послезавтрашнем технологическом уровне ответ очевиден - нет. Нельзя исключить теоретически, что когда-то в далеком будущем технологии разовьются до степени, которая сегодня показалась бы нам магической, и можно будет чуть ли не одним усилием мысли обеспечивать себя всем необходимым. Это конечно будет постиндустриализм. Но будет ли это общество в привычном нам понимании? Зачем человеку, экономически от общества не зависящему, быть членом этого самого общества? Разве что со скуки? Конечно, человеческое общество это далеко не одна только экономика, возможно, утратив ставшие ненужными экономические связи, общество сохранит все остальные. Но экономики в таком обществе уж точно не будет. Обществу скатертей-самобранок и ковров-самолетов не нужна экономика. То есть, постиндустриализм в масштабах всего человеческого общества это не экономическая теория, во всяком случае, к реалиям сегодняшней экономики он не имеет отношения.
Сегодня рассмотрение постиндустриализма имеет смысл не с точки зрения всего человеческого общества, которое без материального производства обойтись никак не может, а с точки зрения общества стран-метрополий, которые действительно предпринимают попытки создания у себя (и только у себя!) постиндустриального общества.
Вернемся еще раз к технологической пирамиде.
Технологическая пирамида индустриального хозяйства [И.В. Ефимчук], [23]
В этой пирамиде совершенно верно отображено сегодняшнее состояние дел. Имеется метрополия, состоящая из группы наиболее технологически развитых государств, обозначенная как ядро, имеется полупериферия, состоящая частью из стран Восточной Европы (включая Россию), которые еще не утратили социалистические технологии и частично освоили новые, а частью из стан Юго-Восточной Азии, стремительно перенимающих технологии Запада, плюс еще Турция, плюс Иран, плюс некоторые страны Латинской Америки с Мексикой, есть и отсталая периферия, представленная странами Африки, Латинской Америки, Центральной Азии. Интересно, что технологически в полупериферию входят сегодня и Канада с Австралией, хотя экономически они относятся к метрополии. Россия же (и в последнее время Китай) по некоторым технологиям ближе к ядру, чем к полупериферии, тем не менее, экономически они именно полупериферия. Технологическая пирамида не совпадает с экономической. Все устремления метрополии, сфокусированные в терминах "постиндустриализм" и "информационное общество", направлены как раз на устранение этого несоответствия (но не только на это). Вторая задача постиндустриализма - уменьшить совокупное потребление энергии человечеством, при этом сохранив или увеличив энергопотребление метрополии. Вот как в идеале должна выглядеть оптимизированная в интересах метрополии технологическая пирамида:
Отсталых технологий не должно быть вообще, все они должны соответствовать последнему технологическому укладу. Это резко повысит КПД энергоносителей, радикально снизив энергопотери и повысив энерговкладываемость производств. Получается четкое международное разделение труда. Одни страны (или регионы) производят только конечную продукцию. Конечную не в том смысле, что это последний передел, а в том смысле, что эта продукция не может в дальнейшем выполнять роль средства производства, хотя роль предмета производства она при этом выполнять может. Скажем, Россия должна производить лес в виде ошкуренных бревен. Другие страны из этого леса сделают мебель и бумагу, в этом смысле лес не конечный продукт. Он конечный в том смысле, что с помощью производства леса нельзя развивать технологии, производство леса к этому никак не ведет. Это не производство станков. Метрополия может смело передавать периферии конечные технологии, так как они, с одной стороны современные и производительные, а с другой стороны совершенно тупиковые, с их помощью нельзя технологически развиваться. Страна, работающая на этих технологиях, может испытывать экономический подъем, повышать уровень жизни, но она не может устанавливать правила игры, так как сам ключ к этим технологиям не в ее руках. Такая страна играет подчиненную роль. Простейший пример - генно-модифицированный разовый посадочный материал. Какое-то предприятие метрополии выпускает эти семена. Их можно купить и вырастить из них хороший урожай. Но на следующий год придется опять покупать такие же семена, потому что они вырождаются и не могут быть использованы во втором поколении. Кто в этом случае диктует цены и правила? Вопрос риторический.
Мы рассмотрели нижний уровень пирамиды. Теперь рассмотрим ее верхушку. Что в любом случае придется оставить у себя государствам-метрополиям, чтобы обеспечить свое потребление и не утратить контроль над периферией? Во-первых, это сама разработка новых технологий. Ее категорически невыгодно выпускать из рук. И для этого предусмотрен целый комплекс мер. В идеале надо лишить периферию фундаментальной науки. Фундаментальная наука характерна тем, что изучает и исследует "все сразу" причем без нацеленности на какой-то конкретный утилитарный результат. Это исследования ради исследований, говоря высокопарно, ради научной истины. Никто и никогда не знает заранее, что и когда из фундаментальных исследований пригодится. Правда, практика показывает, что в конечном счете пригождается абсолютно все. Фундаментальная наука очень затратна и без государственной поддержки существовать и развиваться не может. Поэтому одним из способов ослабления фундаментальной науки является лишение ее государственной поддержки. Делается это с широким применением информационных технологий. Пример борьбы с российской фундаментальной наукой у нас перед глазами. У широкой общественности или, если угодно в новой формулировке, у медиа-сообщества формируется взгляд на РАН как на бюрократическую структуру, состоящую из престарелых и вороватых маразматиков. Инспирируется конфликт между фундаментальной и прикладной наукой под девизом: какая практическая польза от этих академиков. Второй способ затруднить разработку новых технологий это разрушить наиболее передовые производства. Экономическое, организационное и прочее удушение советского и российского ВПК это ни что иное как видимая часть борьбы с российским технологическим развитием. Хорошим средством сдерживания технологического развития (хотя не для всех и не всегда) является ВТО. Эта организация всячески тормозит национальную фундаментальную науку и ввергает в убыточность многие национальные производства, попутно лишая национальные экономики продовольственной безопасности. Почему так важна продовольственная безопасность? Она дает даже полностью зависимой от метрополии во всех других отношениях стране избавиться от этой зависимости в перспективе. Если народ гарантированно сыт и его нельзя извне посадить на голодный паек, то он может в любой момент проявить самостоятельность. А если в какой-то стране половина продовольствия это импорт, то появляется мощный рычаг воздействия на эту страну.
Кроме разработки новых технологий метрополии придется оставить у себя еще кое-что. Это военно-промышленный комплекс и технологии производства средств производства. И вот тут проявляется неоднородность самой метрополии. В ней появляется верхушка, готовая в какой-то степени поделиться этими технологиями с неким средним уровнем технологической пирамиды. Поделиться не совсем, а, скажем, оставив у себя "контрольный технологический пакет", который нужен для удержания в определенных рамках среднего уровня пирамиды. Технологии конечно очень трудно "делятся" на контрольные и неконтрольные. Гораздо проще проконтролировать людей, работающих с технологиями. Люди должны работать с технологиями, но не должны при этом обладать ими. Для этого эффективнее всего два средства: разобщение и манипулирование. Когда я называю верхушку пирамиды словосочетанием "управляющие технологии", то имею в виду в том числе и это, то есть, информационные технологии манипуляции сознанием. Но управляющие технологии не исчерпываются этим, не ограничиваются контролем над СМИ и социальными сетями в интернете. Кроме этого имеются действительно технологии управления. Это управление производством на разных уровнях, начиная от производственных роботов и автоматических линий и заканчивая заводами автоматами и автоматизированными системами логистики. Это автоматизация бюрократических и финансовых услуг в социальной сфере, услуг по доставке грузов, автоматизация покупок через интернет-магазины. Это компьютерное моделирование физических и социальных процессов. Наконец, это попытки автоматизации самих технологических разработок и самой науки. Это то, о чем писал Станислав Лем в "Сумме технологий". На этом пути у метрополии возникает масса проблем, впрочем, решаемых. Но важнее другое: для построения такой технологической пирамиды метрополии не нужно столько людей, сколько их уже есть на Земле, а тем более не нужны их новые миллиарды. Сокращение населения планеты позволило бы резко уменьшить расход энергоносителей периферией, да и вторым иерархическим уровнем. При этом необходимый уровень производства будет обеспечен современными энергосберегающими технологиями даже при уменьшении численности работников. Можно сократить население и верхнего уровня пирамиды, при этом надо отдавать себе отчет в том, что с мыслью о следующей технологической революции при этом придется расстаться.
Но если новая технологическая революция и так не предвидится в ближайшие две сотни лет? Не следует ли в этом случае, с точки зрения метрополии, вернее, с точки зрения ее власть предержащих элит сократить население планеты, включая население самой метрополии? Ведь в принципе можно рассчитать численность населения, минимально необходимую для поддержания уже достигнутого технологического уровня. Предположим (только предположим!) что эта численность должна составлять половину численности населения техноцентров в момент последней технологической революции. И получим численность населения Земли в 500 миллионов человек.
Итак, что же произошло в 2000 году? С чем была связана последняя технологическая революция? С окончательным оформлением управляющих технологий как отдельной воспроизводственной цепочки, призванной оптимизировать энергозатраты без нового двигателя, без нового энергоносителя путем энергосбережения, повышая коэффициент полезного действия существующих двигателей и производств и вытесняя остатки устаревших технологий. Естественно, что актуальным стал постиндустриализм. Постиндустриализм это не отмена индустрии вообще. Это минимизация индустрии метрополии.
