Это странный населенный пункт. По сути дела, ни город, ни деревня. В то же время здесь люди жили самые простые, занятые самыми вообще элементарными делами. В этом маленьком поселке как в средневековом населенном пункте сосредоточен весь мир этих людей. Многие жили в пятиэтажных зданиях., где как и в многочисленных городских домах, по четыре подъезда, в каждом по двадцать квартир, на каждой площадке по четыре квартиры. Отличались эти дома от городских только тем, что у них не было балконов.
Вячеслав жил в частном доме на другом конце поселка, со всех сторон окруженного лесом. Его отец, азербайджанец, приехавший на эту сибирскую землю в шестьдесят девятом году. По матери Вячеслав был русский. Вряд ли его ждало что-нибудь доброе потому, что в этом поселке, отношения между людьми складывались подозрительные, натянутые до крайности. Маленький как деревня поселок жил по волчьим законам города. Жители были из тех, кто жил до этого в разных местах. Во всяком человеке они склонны видеть врага народа. Даже семьдесят лет спустя после начала большого террора и лет через шестьдесят после его окончания здесь в этом отношении ничего не менялось. В то время, когда, можно считать, что эта история началась, дома здесь были абсолютно новые. Так в новые стены многоквартирных домов и приличных размеров особняков вошло старое настроение, усталость от всех окружающих, здесь продолжали относиться друг к другу по-старинке.
Вячеслав с родителями был за границей, в Иране у родственников отца. Запомнилась ему дорога, леса и частный сектор, не похожий на то, что есть в России. Эти детские воспоминания впоследствии были им как-то прочно забыты. Помнил он лишь то, что был там, какие-то общие моменты. Небо на закате над кварталами глинобитных домов. Покой мирного Тегерана. После окончания восьмилетней начальной школы Вячеслав поступил в профессиональное техническое училище, где получил специальность электросварщика. Он отправлялся после рабочей смены домой. Ему было некуда идти больше. Будучи уверенным, что все идет хорошо, он мог спокойно трудится и отдыхать, не задумываясь особенно ни о чем больше. Никаких серьезных дел у него в то время больше не было.
Он ехал вместе с братом Евгением на "Волге". Эта отцовская машина, которую в семье использовали все, теперь, как правило, служила для перевозки сельскохозяйственных грузов, Сеня, комбикормов для коровы и козы.
-Женя, - обратился первым Вячеслав, - там у меня сигареты начали рассыхаться. Так давай, продадм их в магазин какой-нибудь.
-Если еще хорошие, то могут взять. У них же централизованные поставки.
-Там должны их принять, я уже говорил. Там они не смогут, конечно, такие же закупать. Вообще-то ведь товар нормальный, не что-то бросовое.
-Сейчас приедем, разберемся. У тебя там интересно получается, такие пачки должны по-любому взять.
У Вячеслава была солидная коллекция различных пачек американских сигарет. Он собирал ее в течение пятнадцати лет. Родственник со стороны матери, живший в штатах, привозил их. Кроме общеизвестных марок "Марльборо" и "Кемел" были и такие, которых у нас никто никогда не видел. Вячеслав никогда сам не курил, но любил собирать эти пачки. Они представляли для него только лишь эстетическую ценность. Здесь были пачки сигарет "Chicago", "Texas", "Dallas", и еще разные названия американских городов и штатов. Все это лежало годами безо всякого употребления, просто усыхало.
Братья в самом скором времени приехали на склад. Евгений вышел из машины и направился платить дельги. Он позвал Вячеслава. Они возвращались. Взяв с собой по мешку комбикорма. Потом вернулись и взяли еще по одному мешку.
По дороге домой Евгений начал говорить о делах, которые могли и подождать своего разрешения.
-У нас уже должен быть новый какой-то объект, контракт нужно заключать. Там-то, где мы работали, уже рассчитались?
-Должны уже перечислить. Там же как делается, смета составляется на всю стройку. Вообще-то нам нормальный дом поручили, там все задействованы, не только мы работаем.
-Интернациональная бригада снова, понятно. Это значит должно все быть нормально.
-Ну да, подрядились все-таки, вот придешь, видишь. Сербы там в основном работают.
-Значит, там справимся с тем всем. Что нашего дела касается. Сварочный аппарат у нас не слишком мощный? Бывает ведь, что и проводка не выдерживает напряжения.
-Да, нет, что ты. С этим все в порядке.
Братья привезли корм домой. На следующий день Вячеславу предстоял совсем другой труд. Здесь все делалось для себя, работа с живой энергией, с животными сосем не тяготила его. Это настраивает на жизнь. В то же время здесь, на стройке в городе он создавал для других людей удобную в бытовом отношении городскую жизнь. Сам же он в это время жил в обычных условиях, на природе. Все это было для него вместе, нераздельно. Здесь в поселке, почти таком же благоустроенном по большей части, как город, он находился как в деревне, в обычном неблагоустроенном доме с неплохим приусадебным хозяйством и со всеми насущными проблемами городских жителей. Здесь, на самом деле, словно даже нет грани между городом и деревней. Это справедливо можно утверждать в том отношении, что люди сталкиваются и с городскими проблемами, и с проблемами селян. Вячеслав испытывал это на себе из-за своего молодого возраста особенно остро. В Тюмени, как он представлял, было лучшее, что может быть. Он стремился туда за большими, расширенными возможностями. Там, в большом городе для него представлялось все, что было возможно для того, чтобы сделать жизнь лучше. Все находилось там.
На стройке уже с самого утра был довольно много людей. Все были заняты по своей специальности, у всех была работа. Они построили множество зданий, занимаясь своим делом. Он не обращал внимания на то, что работа не всегда здесь ладилась и возникали разногласия. Он не обращал порой внимания на окружающее, что не касалось его, занятый своей работой. Он просто выполнял конкретную задачу. Взяв шнур сварочного аппарата, он подсоединил электрод и включил ручку даже немного меньше, чем на среднюю мощность. Осторожно поднося электрод к соединению больших труб, он припаивал их аккуратно, герметично. В маске ему видно, как летят искры. Так создавалось благополучие жильцов этого дома, которые даже не станут обращать свое внимание на то, как сделана эта работа. Эти детали никому кроме сантехников не видимы. Если все работает, то никто и не обращает на это внимания. Было для Вячеслава какое-то приятное ощущение в том, что делались вещи, на которые никто не будет обращать внимания, если они будут работать хорошо. Ему это нравилось. Работы столько. Что отдыхать некогда совсем, как только заканчивалась сварка одного соединения, сразу нужно приниматься за другое. Множество узлов, соединений, все это без перерыва. К вечеру он совсем уже не мог ничего делать. Иногда мог дома, вернувшись с работы в городе, взять Библию. Читал он понемногу и уже давно. Он остановился на Книге пророка Малахии. Что он читал из литературы светского содержания, это не было нам известно. Это дело прошлое и было уже давно. Завтра предстояло то же самое, может что-то незначительное будет не так. Между этими делами мало что происходило. Он дружил с одной девушкой из дома, расположенного в нескольких кварталах от места, где он жил. В это время они просто общались, и у нее не было оснований бояться. Что это может к чему-то привести. Вообще Вячеслав представлялся всем тихим и безобидным человеком. Его трудно было вывести из равновесия. Если это получалось, то он просто выругается и этим все закончится. Голос у него высокий и какой-то скрипучий, не хриплый даже, а слишком необычный. Несмотря на это, он смог довольно быстро найти общий язык с девушкой, моложе его на десять лет. После работы он пригласил свою подругу домой. Мать встретила ее благожелательно.
-здравствуйте.
-Здравствуйте, вы со Славой?
-Ну, да.
-Будем знакомы, Лариса Николаевна.
-Лида.
-Ну что, проходите.
Они остались с Вячеславом в его комнате, довольно пестрой от пачек сигарет. Здесь им никто не мешал. Вячеслав подумал, вероятно, что это серьезное событие. В этом новом доме молодых девушек никогда еще не было. Она вела себя достаточно смело, уверенно, хотелось просто увлечься, получилось это как нельзя лучше.
-Ты здесь живешь? - спросила она его. Лидия словно с первых секунд освоилась в этих для нее совсем новых условиях.
-Да, здесь, в комнате.
Она огляделась. Прежде ей не приходилось бывать в таких комнатах, где не было никакого представления о дизайне интерьера. Возле стены стояла старая никелированная кровать, а напротив, стена с рейками, на которых во всю стену располагались пачки сигарет. Всюду в комнате находились предметы, никогда не нужные в обычной жизни, какой-то ящик с болтами и шурупами, клещи, соединения труб, старые водопроводные краны. На столе лежала пачка электродов, уже открытая, но из нее их было взято лишь десять штук. Лидия, встав с дивана, босой ногой наступила на отрезок шланга, запнулась.
Она бывала у многих людей, у подруг своих и матери, но не видела, чтобы комната, где живет человек, была одновременно и мастерской. В случае с Вячеславом это было легко объяснимо. Он большую часть времени был занят своим самым главным делом. Вещи, имеющие отношение к сварке, были с ним постоянно. Это выглядело, словно у него других интересов вовсе не было. Это как у музыканта, который упражняется постоянно в игре на своем инструменте. Здесь то же самое. Потом, непонятно оставалось, как он своими инструментами пользовался дома. Здесь ничего не оставалось думать, как только, что здесь находится склад нужных вещей.
-Да, интересно у тебя, она прошлась немного по комнате. Она стала сразу как-то пристально разглядывать сигаретные пачки. Пачками заполнена была вся стена. От этого в комнате пахло не горелым сушеным табаком, медом, ментолом, как в табачной лавке. Притом было здесь очень тепло и голова кружилась от спертого воздуха. Запах табака слегка смешивался с запахом металла и резины. На столе лежала Библия. Понималось, что других книг хозяин не читал, во всяком случае, в последние дни. Лидия захотела немного лучше узнать его. Нужно было начинать, ей было интересно, чем живет ее друг, тем более, что Вячеслав не производил впечатления эрудированного человека. Тем не менее, читая эти тексты, он становился развитым, мог говорить о многих предметах, его суждения были умны и сдержаны. Тогда он был любознательным. Позднее все очень сильно изменится. Ему будет трудно найти даже такое понимание у людей. Уже теперь в его приземленной, неромантичной почти, приземленной натуре проявлялись такие изменения, которые затрудняли его контакт со многими другими людьми. Его коммуникабельность еще усилилась, и разговоры превращались в пустословие. С таким человеком легко было находится вместе только в первые минуты. Хорошее впечатление было толко от самого начала знакомства с ним. Потом оказывалось. Что за этим простым и долгим разговором ничего нет. Эти черты проявились не вдруг, не в один момент. Уже сейчас он обрел такое досадное свойство, становится скучным.
-Мы завтра с отцом опять поедем на объект, - объяснял он, - будем дальше эти, трубы приваривать. Сербы в основном строят. Они по-русски совсем не говорят, а язык похожий, все понимают. Все объяснить можем друг другу, все в общем понимать начинаем.
-А ты по-азербайджански говоришь?
-Не так хорошо, папа говорит. Мать вообще плохо понимает, а так, разговариваем, можно сказать, на двух языках. По-татарски умею, мы раз в этом поселке живем.
-Ты молодец, просто все больше восхищаюсь тобой. Многие ведь кроме своего родного языка ни на одном другом больше не говорят.
-Так ведь, работа у меня такая. У нас какие фирмы работают, из какие стран, со всеми разговаривать нужно. Не то, что нужно со всеми общаться, а действия должны быть согласованными, там ведь как; сначала каменщики выкладывают коробку, там бетонщики бетон привозят, потом штукатуры идут, маляры, электрики, потом мы, сантехники, сварщики. Иногда раньше приходится, на стадии котлована, фундамента, арматуру варить. Все ведь это надо. В бойлерной варить, это самая трудная работа. Папа сам там варит все с теплотехниками. С сантехникой все равно легче немного. Тоже свои, кончено, моменты есть. Ты чаю хочешь?
-Ну, давай, -согласилась она.
На стройке была вновь та же работа, тянули шнур. Нужно подключить электричество, запитаться от фазы с соответствующим напряжением. Включили как обычно сварочный аппарат. Все пошло, как это было много раз до того, и также Вячеслав слегка, плавно прижал электрод к соединению труб, и электрод искрил и расплавлялся. Создавалась качественная металлическая конструкция.
Он бывал у нее потом. Они просто встречались, и ничего другого им было не нужно. Лидия пыталась облагородить своего друга, повысить его культурный уровень. В разговорах часто встречались названия книг и имена авторов. Вячеслав, вроде бы, узнавал от нее много, но не старался что-то специально запоминать. При малом опыте реальной жизни у нее был большой опыт, полученный путем чтения книг, написанных в разные времена и, вероятно, не совсем подходящий для современной жизни. Много знания, которое может пригодиться, а может и не пригодится никогда. Все это было с ней. Она читала ему стихи наизусть.
Вот и однажды спела:
"В твоей парадной темно
Резкий запах бет в нос.
Твой дом под самой крышей,
Немного ближе до звёзд.
Ты шел все быстрее
Возвращаясь с войны
Со сладким чувством победы,
С горьким чувством вины"
Тебе не нравится "Чайф"? У них же про жизнь песни. Владимир Шахрин поет, а ребята играют, Владимир Бегунов, Двинин, Северин.
-Не слышал просто.
-Ну, и напрасно.
Она начинала говорить о другом. Вячеслав вспоминал забавные случаи на стройке. Притом, когда он говорил, казалось, что он только самого себя и слушает. Удивительно, как можно было говорить так много. Некоторые вещи вряд ли могли понравиться собеседнику.
-Ну, что у тебя еще было, - спросила она, -ну, после того, как мы в последний раз встречались тогда?
Всякое бывало. Один раз пошел я в баню, помыться. В это время "Камаз" в столб врезался, по которому провода шли от нашей подстанции. Весь квартал обесточил. Так я и не помылся.
-Понятно.
Эта история очень забавляла самого Вячеслава. Это общение происходило без напряжения. Такая словоохотливость Вячеслава даже чем-то нравилась молодой девушке. Ей была по вкусу эта непосредственность, словно не свойственная его возрасту.
На другой день на объект пришлось выезжать рано утром. Успев вовремя приготовить сварочный аппарат, отец и сын сразу включились в деятельность. Запитались от проводов, лежащих на полу. Вячеслав привычным движением насадил электрод и принялся за работу. Он получал от этого удовлетворение как от искусства, словно скульптор или живописец за работой, хотя это искусство другого несколько рода. Все это выглядело хорошо, и было при этом необходимо. Это не могло быть обычным искусством, поскольку те соединения, которые он делал, скорее всего, сам он никогда уже не увидит. Продолжалось это создание системы, которая будет обеспечивать водой незнакомых ему людей.
Когда Вячеслав вернулся домой после этого напряженного трудового дня, он снова встретился с Лидией. Они так общались долгое время. Это была просто дружба. Словно они были детьми, кроме разговоров не было ничего больше. Это продолжалось значительное время и нравилось им тогда.
Прошел год с тех пор, как Лидия встретилась ему. Вячеслав был уверен, что она есть та самая девушка, которая может составить его счастье. У Вячеслава просто не было оснований сомневаться в том, что все именно так и будет. Он еще раз подсчитал деньги для того, чтобы завтра выехать из своего Богом забытого поселка в Тюмень и выбрать там обручальное кольцо. Он бы мог давно сделать предложение одной из поселковых красавиц, но не сделал этого до сих пор потому, что хотел заработать столько денег, чтобы быть в состоянии купить машину и дом. До этого, конечно же, было далеко. Этот человек, не имеющий, как представляется, романтической направленности личности, перевел эту направленность в особую, весьма странную форму. Вся сублимация направлялась только на работу. Все на постоянный труд, приносящий деньги. Хотелось их все больше. Хотя непонятно, желал ли он больше самих денег, или просто трудиться.
-Завтра ты как, - спросил его отец, - поможешь мне с объектом?
-Конечно, помогу, - ответил Вячеслав торопливо, - Мы взяли подряд там, или как? Там нужно будет еще договариваться, оформлять документацию. Завтра уже надо начать это дело.
-Мы взяли сейчас подряд на оснащение сантехникой всего дома.
-Ну, что ж, значит пока хватит. Я тут скопил кое-какие денежки, может, завтра в городе похожу немного?
-Ну, давай, только не долго.
-На следующий день он снова был у Лидии. Ему говорили, что здесь не все так гладко.
Ты к Лиде, что ли? - спросила его сотрудница фирмы, где Лидия трудилась
-К ней.
-Ее отягощает твое внимание к ней.
-Ну, сейчас и посмотрим.
Он пришел к ней, как и обещал, после работы. Она собралась уже, было уходить домой. Кольцо он действительно купил в этот день. Он это сработал быстро потому, что в драгоценностях совершенно ничего не понимал. Стараясь выбрать что-нибудь на свой вкус, он довольно быстро становил выбор на самом дорогом кольце из тех, что были ему доступны по цене.
-Слава, - смутилась Лидия, - я, конечно, хорошо к тебе отношусь. Это трогает, конечно же, но по моему это лишне.
-Почему же лишне, может быть, как-нибудь, потом, впоследствии.
-Ну, что значит, в последствии, Слава. Это значит, что мы - разные люди с тобой. Я в общем, не хотела бы замуж выходить за тебя в принципе.
-Ну, что же, если так.
Он вышел за дверь, и сразу отправился домой с какой-то странной головной болью, какой у него прежде никогда не было. Он такой боли еще не испытывал. По дороге постоянно встречались ему одни мертвые дома. Здесь, в этих самых неодушевленных предметах, какими являются дома, не чувствовалось жизни. Поселок напоминал хорошо отлаженную машину, которая работает отлично, но где же здесь душа? В этом небольшом бесформенном населенном пункте, где нет ни центра, ни какого бы то ни было лица, можно ходить по улицам, ни на что не отвлекаясь. Однообразие внешних предметов не способствовало развитию наблюдательности, и давало лучше сосредоточиться на своих мыслях.
Так же, как всегда до этого, Вячеслав работал на различных стройках и даже с самыми близкими людьми не позволял себе откровенности. Он не говорил на тему личной жизни. С Лидией он в это время не виделся. Желая ей здоровья и полного благополучия в жизни, он решил для себя эту проблему. Ни отец, ни брат Евгений не спрашивали его ни о чем.
Вячеслав погрузился в ту же всепоглощающую работу. Он трудился на новом объекте, когда боль стала невыносимой. Он потерял сознание. Списали на переутомление. Обратившись к невропатологу, он получил простое утешение. Не нашли ничего серьезного.
-Нельзя так быстро отступать, - говорил ему приятель, - разузнал бы все, как есть.
-Да, там другой у нее парень. Я-то что, здесь азербайджанец, там - -русский. Туда, значит, когда к своим родственникам приеду.
-Это все пустяки, - ответил ему старый знакомый, - пойдем кА лучше, выпьем немного. Так малость, по децлу.
Они сели пить, пропустили лишь по пятьдесят граммов, как Вячеслав начал грузиться. Взгляд его стал мутным. Он потерял сознание. Приятель вызвал скорую. Желтый реанимобиль прибыл довольно скоро, и Вячеслава долго приводили в сознание в реанимации. Однако, даже будучи в сознании, он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Вообще тело его, казалось, не было связано с мозгом. Мать только находилась неотступно рядом с ним. Он хлопал глазами и ничего не понимал. На инсульт это было не похоже. Никто не знал, что это было. Оправившись, Вячеслав занялся своей обычной работой. Он снова пошел туда, где жила Лидия. Его опять начал бить какой-то озноб. Чувствовалась при этом от чего-то странная тревога.
-Слава, - окликнула только его мать, куда ты пошел?
-Так, по знакомым местам пройтись.
-Опять к халде этой пошел? Ну, тебе зачем это нужно? Ну, сейчас вместе с отцом дом построите, найдешь какую-нибудь другую девушку, получше этой, на самом-то деле.
-Да, не могу я, не чужой ведь она человек.
Закончилось это печально. Он увидел Лидию стоящей на крыльце, они поздоровались. Он резко пошел назад. Воспоминания вроде бы какие-то к нему пришли, но вряд ли это всерьез. Может, сработало охранительное торможение. Он перестал думать о родном человеке, каким была для него Лидия. Все прекратилось, временем от никак вообще располагать не мог. Асфальт, аккуратные пятиэтажные кирпичные домики, все пошло как рябью на воде. Ударила волна... Очнулся он в отделении реанимации.
Хотя и родители, и брат Евгений считали его состояние чем-то несерьезным, все оказалось серьезно совершенно, насколько это возможно. Рентгеновский снимок показывал странное новообразование в коре головного мозга. Вполне порядочное стремление не видеться с этой девушкой, которую зовут Лидией, привело к злокачественной опухоли мозга. Лечащий врач ничего не мог объяснить родителям кроме общего состояния. Он знал, что очень немногие выживают после этой болезни.
Вячеслав до этого чувствовал себя хорошо, однако хватило лишнего напряжения, чтобы вывести его из строя. Если бы это было в Соединенных Штатах Америки, и можно было сообщить честно, что ему осталось жить от силы месяца три, ничего бы в его поведении тогда не изменилось. Он совершенно ничего не понимал. По сути его образ жизни стал растительным. Он постоянно находился под капельницей с физраствором и не мог ни есть, ни пить как нормальные люди. Мышление прекратилось.
Потом он пришел в себя. Возвращение к жизни сопровождалось стремлением к знаниям. Много невест есть в Тюмени, и там казалось, все совершенно не так.
Когда последствия болезни немого отпустили Вячеслава, это сопровождалось со стремлением к новым знаниям. Он мог учиться без отрыва от трудовой деятельности. Вячеслав становится студентом заочного отделения Тюменского государственного института искусств и культуры. Он поступил на библиотечно-библиографический факультет. Там была другая Лидия, некоторым образом заменившая ему прежнюю. Как он поступил сюда и зачем, он не говорил об этом даже самым своим близким друзьям. Он регулярно проходил обследования в больнице и в это время узнал о судьбе одного своего приятеля. Этот его приятель был сыном состоятельных родителей, занимающихся завозом и торговлей продуктами питания в поселке. Он разругался со своей подругой. Она отказала ему в перспективах каких-либо отношений. Он утром ночью повесился под ее окном. Эта девушка не могла купить ничего в поселковом магазине, поскольку этот магазин принадлежал родителям погибшего жениха. С ней никто не здоровался, и все приходилось ей покупать в самом дальнем магазине. Закончилось дело тем, что она уехала из этого поселка и вышла замуж. Вячеслав понимал, что его ждет приблизительно то же самое. Вот он стал заочно учиться на библиотечно-библиографическом факультете института искусств и культуры. Все перемешалось в сознании, уже расстроенном совсем. Его мозг после трепанации уже не функционировал так, как нужно. Он мог так же работать, производить сварку безукоризненно качественно. Качество его труда в принципе оставалось прежним. Ночью ему представлялась та, другая Лидия в самых невообразимых обстоятельствах. Она была на двадцать семь лет старше его, однако, по фигуре. По сложению не отличалась от молодой девушки, от студенток, которых здесь всюду было море. Только седые волосы выдавали ее возраст. Она от прочих всех преподавателей отличалась требовательностью к себе и к другим людям, прежде всего, к студентам.
Он иногда подолгу находился возле ее кабинета. Вячеслав сам не знал, на что надеялся в это время. Нужно было ему, чтобы она только прошла мимо, чтобы поздоровалась с ним. Она была очень строгой по отношению к студентам, и понятно, что это условие было важно. Это было тем более привлекательным. Вячеслав понимал. Что вряд ли из этого может выйти что-то хорошее. Теоретически можно было надеяться, что у них могут быть общие дети. Были женщины, которые, будучи старше ее, становились матерями, а здесь как раз такой возраст. Она была с одного года рождения с вокалисткой группы "Fleetwood Mac" Стиви Никс, ей было шестьдесят лет на тот момент. Это неплохо, чтобы ей, той, другой Лидии, попасть в какую-нибудь телепередачу. Если не в Книгу рекордов Гиннеса, потому, что это уже не рекорд, то хотя бы в какую-нибудь летопись рекордов. Вячеслав не знал ничего почти о ней. У нее был когда-то муж, но где он, и что с ним, никто, включая ее саму, не знает.
Однажды весеннее настроение взяло свое. Не то, чтобы оно так сильно действовало на трудовую дисциплину, просто все были заняты своими делами. Занятия уже закончились. Это было обычное собрание студентов со всех концов области. Люди самых различных возрастов и специальностей собрались в маленьком здании бывшего детского сада. Там начинались для них очень серьезные заботы, связанные со сдачей экзаменов в сессии. Когда закончился прием экзаменов в этот день, здесь оставались лишь немногие.
Вячеслав вошел в кабинет, где Лидия была одна. Начался откровенный разговор. Вообще вызвать Лидию на такой разговор было не так просто. Ему просто хотелось поговорить с ней хоть о чем-нибудь наедине. Может, он и привлекал чем-то ее, но надо представить, кем было для нее Вячеслав. Маленький, с черными волосами, и глубоко посаженными глазами, постоянно сутулится и заикается.. Учится не очень хорошо. Что-то не дает ему раскрыть свои способности в полной мере. Можно сказать, что он, может быть. И нравился ей как мужчина, но мало ли кто не понравился, это ведь не значит вовсе, что нужно к нм всем проявлять внимание. Такое бывает только в очень старых произведениях. На самом деле ему просто хотелось начать что-то.
-Здравствуйте. Лидия Степановна.
-Здравствуй.
-Можно спросить, эта... Когда нам к следующему экзамену эти, вопросы... Эти, вопросы можно будет переписать.
-Все хорошо, вам ведь готовы уже вопросы. Скоро можно будет перекопировать.
-Ладно. Можно я у вас спрошу.
Ему было очень страшно, и тем не менее, очень сильно хотелось сделать то, что он собирался осуществить. Желание это было многократно сильнее страха. Он имел опыт разговора с молодыми девушками. Иногда это было очень нелегко, но здесь другое дело.
-Что получилось-то?
-Да, я вот хотел сказать, что я это...
-Ну, говори, что такое?
-Лидия Степановна, чтобы такое говорить, некоторые напиваются пьяные, а я, как видите, совершенно трезвый. Я ведь пить-то совсем не могу. У меня слабое здоровье, понимаете, в чем штука.
-И что, - заинтересовалась Лидия, уже ошарашенная. По-видимому, бывать в таких ситуациях ей еще не приходилось.
-Лидия Степановна, мы можем быть вместе? Я в общем не мог больше, я вам это говорю.
-Что это значит? Ты меня любишь!?
-Ну, да, так можно сказать. Напрямую ведь не говорят.
-Это как же, я думала всегда, что вокруг тебя много красивых девушек. Это для любой женщины приятно.
-Так что, может, продолжится что-то? Вы как настроены?
-Ну, знаешь, шансы у тебя нулевые, но через несколько лет, может. Получится что-то. Правда, тогда я зачем тебе нужна буду? Ты ведь среди моих возможных претендентов никогда и не числился.
_а кто знает. Может, потом поговорим.
-Ну, может, потом.
Он вышел за дверь. Домой он шел в нормальном в общем настроении. Лидия - ровесница Стиви Никс, а та ведь по-прежнему продолжает гастролировать. Вообще-то, как он понимал, это настоящее безумие. Зачем ему это все делать? Осталось дальше еще продолжать движение в этом же направлении. Зачем это нужно, он больше теперь не знал. На другой день он принес Лидии Степановне цветов и конфет. Это было ею воспринято как простое чудачество, без злости. Расценивать это можно было то ли как извинение, то ли, как словно, что он надеется на возможность того, что отношения их могут продолжиться. Он относился к ней с тех пор с какой-то особенной добротой и нежностью. Такого она не видела ни от кого из студентов. Можно сказать, что дружба их продолжилась. Они вместе словно стали приходить к тому, чего и хотел Вячеслав. Отношения эти развивались, правда, как-то долго. Иногда он не верил, что это может чем-то закончиться. Когда они находились все-таки рядом, эмоции брали свое. Он снова хотел быть с ней как можно ближе. Так были, и когда он стал работать в научной библиотеке. Он вел карточный каталог, но это получалось плохо. Из-за болезни его руки трудом слушались его при выполнении тонких движений пальцев. Он разговаривал со своим сотрудником, но трудно ему давалось описание. Этим он выводил своего сотрудника из равновесия.
Одновременно Вячеслав учился. Однажды зимой Лидия возвращалась домой в облегающем пальто. Это был случай, когда ему пришлось постоять за ее честь. Двое учеников, которым было лет по тринадцать, по четырнадцать школы шли за Лидией Степановной. Один из них ткнул ее шприцем в мягкое место. Вячеслав видел это. Он сам много раз это с ней проделывал, но это было только мысленно, и мыслились при этом совершенно другие, цивильные условия. Здесь же так бесцеремонно и нагло. Друзья пустились на утек. Вячеслав догнал одного из них, взял за грудки и встряхнул немного. Попался тот именно, кто сделал эту шалость.
-Ты что делаешь, негодяй, - тихо прорычал на него Вячеслав. Он встряхнул его и ударил по лицу слегка кулаком. Сказывалась шакалья натура этих молодых людей. Второй так и не пришел на помощь товарищу. Получилось что-то вроде ухаживания в школе.
-Лет, то тебе много, - говорила ему Лидия, - встретить кого-то надо.
-Да, мне с вами просто.
-Ну, ладно. Посмеялась она. Лидия словно не возражала против тех знаков внимания, которые он ей оказывал. Сколько времени длилась его дружба с Лидией и с сотрудником библиотеки, который учил его правилам аналитико-синтетической обработки документов, этого точно определить по времени нельзя, однако теперь он учился в Тюменской государственной академии культуры и искусств. Так назывался теперь институт, дав года назад преобразованный и переименованный в академию. Он сначала копировал на листки библиотечные карточки, учился их описывать. Потом долгое время он сидел в библиотеке Тюменского колледжа искусств, ставшего теперь подразделением академии культуры и искусств, приклеивал кармашки к книгам, ремонтировал их. В бщем, это другая история. Вячеслав нашел настоящее счастье все-таки с другой женщиной. Болезнь вернулась. Мозг после той трепанации не мог уже работать по-прежнему. Он принял крещение, исповедался, причастился Святых Христовых таинств и 18 мая 2035 года, за месяц до даты своего шестидесятилетия мирно преставился руках девятилетней дочери Лидии. Маленькая девочка, как настоящее дитя своего времени имела такую прочность психики, как ветеран какой-нибудь войны. Эти люди не в пример современным привычны ко всему. Она после гуляла с матерью, которая к тому времени была измучена болезнью мужа.
-Мама, - пойдем домой, нам нельзя сейчас забывать.
-О чём?
-Папа ждет нас, он ведь с нами в эти дни еще будет
Небо над ними было то же, что и много лет назад. Те же красные облака, которые неизменны над всем, во все времена, как те облака, что Вячеслав видел в детстве а Иране.