"Слово - не воробей, вылетит - не поймаешь", - прочёл Граблев в книжке.
И действительно, вылетали у него всякие слова. Одни сразу исчезали, другие кого-то задевали, царапали, даже ласкали, но ни одного вылетевшего слова он так и не поймал.
Но вот появились у Граблева другие слова - тяжёлые, летают плохо, под ноги валятся. Услышит, к примеру, прохожий на улице такое слово, удивится, споткнётся. Одна старушка даже шлёпнулась от изумления.
А если в разговоре Граблев тяжёлое слово мимоходом бросит, так сразу отшатнётся собеседник, как будто ему в лоб мячиком увесистым с опилками заехали. Одну девочку худенькую граблевским словом даже с парты как ветром сдуло.
Первое время с трудом Граблев эти слова произносил. И сухо у него во рту с непривычки делалось. Но Граблев плевать себя приучил: плюнет и скажет, или наоборот - скажет и плюнет.
Зато со временем эти слова сами у него стали выскакивать. Девочки за километр начали Граблева обходить. И мальчики некоторые сторониться стали - кому же приятно тяжёлым словом ни с того, ни с сего в лоб получить?
И внешность у Граблева постепенно стала меняться, на питекантропа он стал смахивать: губа нижняя вперёд выпятилась и челюсть отвисла - слова-то тяжёлые, как булыжники. И плеваться он стал неистово - ни дать ни взять смесь верблюда с обезьяной.
Но даже не это было самое страшное - говорить Граблеву в общественных местах трудно стало. А уж уроки отвечать и вообще невозможно. Хочет, к примеру, Граблев что-то про Африку объяснить, и только "бе-е" и "ме-е" у него выходит. Потому что зубы Граблев сжимает, чтобы слова тяжелые в учителя случайно не вырвались. Да и нет таких названий в географии - из тяжёлых слов. И в алгебре таких понятий тоже нет. И даже в анатомии.
Направили учителя Граблева к логопеду.
- Какие буквы не выговариваешь? - логопед спрашивает.
- Ме-е, бе-е, - мычит Граблев и блеет.
Очень врач удивился.
- Первый раз, говорит, - пациента вижу, который "эм" и "бэ" не выговаривает.
Тут Граблев ему и объяснил, что он за пациент. Всеми тяжёлыми словами, которые знал. Но врача не испугал. Тот, наверное, ещё и не таких Граблевых принимал. Прописал ему врач букварь.
- Учи, - говорит, - по два нормальных слова в день. А не то я тебе по два укола в день пропишу. Успокаивающих.
Сидит теперь Граблев, учит: "Маша ела кашу". Кое-что у него уже получается. Слово "дай", например. И даже предложение: "Не хочу учиться".
И если вы встретите мальчика - челюсть отвисшая, нижняя губа выпячена, плюётся, как верблюд, и слова тяжёлые из него сами выскакивают, знайте - это Граблев. Ещё долечивается.