Элла Захаровна вышла из лифта и глубоко вздохнула. В этом году декабрь выдался теплым, а батареи топили во всю мощь. В квартирах и даже на лестнице висел плотный удушливо-сырой воздух.
-Дышать нечем, - проворчала Элла Захаровна и открыла на площадке широкую створку окна. Сразу же потянуло сквозняком, а за спиной раздался натужный скрип. Элла Захаровна оглянулась. Дверь в соседнюю квартиру была открыта.
-Хозяева! - позвала Элла, осторожно заглядывая в прихожую.
На зов никто не откликнулся, зато Элла Захаровна увидела, что из-под двери ванной комнаты пробивается полоска света. Элла подошла и, стиснув пальцы в кулак, резко постучала. От стука дверь дернулась и приоткрылась. На полу рядом с пустой ванной лежала девица в дешевых джинсах и бело-красном свитере. То есть, уже не девица, а самый настоящий труп.
Он застрял в дверях между узкой прихожей и лестничной клеткой, как последний слюнтяй. Он цеплялся за соломинку, и сам себя ненавидел.
-Ленка, - повторял он хрипло и пытался заглянуть в ее зареванные глаза, - Ленка, ты слышишь? Я найду эти деньги! Ты напечатаешь свой роман в лучшем издательстве! А потом мы тебе такую рекламу забабахаем!
Но Ленка не слушала. Всем хрупким телом она навалилась на мужа, стараясь вытолкнуть его из квартиры. Вытолкнуть окончательно, чтобы больше никогда не возвращался.
Девица была угловатой с серыми водянистыми глазами и тощим хвостиком обесцвеченных волос на затылке. Она сидела за столиком одна и медленно тянула светлое пиво из литровой кружки.
-Простите, у вас свободно? - поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на стул напротив.
Девица посмотрела на него, кивнула и нервно хихикнула.
-Может, познакомимся? - он сразу решил взять быка за рога. То есть, скорее, конечно, телку. Но тогда за что? За вымя, что ли?
-Меня Инна зовут, - прочирикала девица и вытащила из пачки спичечно-тонкую дамскую сигаретку.
-А меня - Дима.
Он галантно щелкнул зажигалкой. В облаке душистого дыма лицо Инны изменилось. Оно мгновенно стало старше, под глазами проявились желтоватые мешки, а около рта прорезались острые морщинки. Не выдержав затянувшейся паузы, Инна снова хихикнула. Рот у нее был некрасивый. Тонкие губы, мелкие сероватые зубки. Но, в общем и целом, она вполне подходила Диме сейчас. Хотя бы, чтоб вместе налиться пивом до краев. А там - уж как пойдет. Он заказал себе пива, тоже светлого и крохотное блюдце соленых фисташек.
-Студентка? - поинтересовался он у Инны, сделав первый глоток.
Она оживилась, щеки порозовели, в водянистых глазах промелькнули искристые огоньки. "Злые огоньки", - подумал Дима.
-Да какая там студентка! - весело прощебетала девица в ответ. - Прислуга я. Прислуга за все.
-Это как? - оторопел он.
-А так, - усмехнулась Инна. - Хозяева вечно по командировкам мотаются, а я за их хоромами слежу, чтобы плесенью не заросли. Ну, пыль вытираю, окна мою.
Дима понимающе кивнул:
-Домработница, значит?
-Не только, - тряхнула тощим хвостиком Инна. - Я еще...
Что она делает еще, Дима не расслышал, потому что в этот момент в тихом баре включили оглушающий рэп.
Инна недовольно поморщилась.
-Слушай, - закричал Дима, перегнувшись через столик. - Пойдем отсюда?
Инна пожала плечами и медленно поднялась со стула.
На улице слегка подморозило и пошел снег. Крупные белые хлопья, подхваченные ветром, летели в лицо. Инна туго-натуго затянула завязки капюшона и стала похожа на маленького рано состарившегося гнома.
-А хочешь, я тебя в гости приглашу? - спросил гном, трогательно прижавшись виском к Диминому плечу.
-Пригласи, - усмехнулся Дима и пальцем стряхнул с Инниного носа тающие снежинки.
-Ну, да. Я - Инна Иванова. Вы же до семи работаете? - тихо бубнил в телефонную трубку прокуренный вдрызг голос. - Вот к семи я и подойду. Просто у меня дела и, как обычно, не получится. Но вы не беспокойтесь - к семи буду точно.
Дима со всего маху плюхнулся на широченный пружинный диван, открыл банку джин-тоника и приготовился ждать.
Он лениво сделал пару глотков, и ему сразу же стало скучно. Скучно сидеть в совершенной чужой, пропахшей нежилыми запахами, квартире. Скучно хотеть подвыпившую, воняющую приторными духами и табаком девицу.
Ленка никогда не курила. И духи у нее были горьковато-терпкие.
Семейная жизнь дала первую трещину в прошлом декабре. Дима надрался на новогодней вечеринке, нахамил начальнику и в сердцах накатал заявление об уходе. Заявление подписали. Дима думал, что все ерунда, и он на раз найдет себе работу с такой же зарплатой. Он только подзабыл, что по стране гуляет кризис. Промаявшись месяца три на иждивении жены и случайных приработках, Дима запил по-черному. Неделю пил, две, три. А потом начал чудить. Приходил, например, к Ленке в аптеку, где она работала провизором, и, распугивая покупателей, упрашивал ее сейчас же отправиться домой. Или звонил ей по городскому телефону через каждые пять минут и требовал объяснений, где она провела прошлую ночь. И это при том, что прошлую ночь она спала дома. Только не на супружеской кровати, а на диванчике в детской. Даром для Ленки мужнины "чудачества" не прошли. Отводя глаза, заведующая аптекой Элла Захаровна, попросила ее написать заявление по собственному желанию.
-Ты девочка хорошая, - бормотала начальница, нервно сморкаясь в измятый носовой платок. - Но муж у тебя, не приведи Господи! Ведь еще чуть-чуть и или подерется с кем прямо в зале, или и сказать страшно. А у нас все-таки аптека
Ленка уволилась. Даже сквозь пьяный угар Дима слышал, как жена грызет по ночам угол подушки и давится тихим каким-то нечеловеческим воем.
Дима перепугался всерьез. Почитал рекламки в бесплатных газетах, сгонял в клинику и подшился. А потом нашел себе работу. То есть, и не нашел даже, а позвонил старому начальнику, побазарил с ним за жизнь, и через два дня вышел на прежнюю должность. А Ленка устроиться так и не сумела. Она сидела дома с сыном Алешкой, стирала, убирала, готовила обеды. А по ночам не отрывалась от компьютера. Однажды Дима заглянул в ее файлы, и понял, что жена пишет роман. То ли детектив с элементами фантастики, то ли наоборот. Ленка разослала рукопись в десять издательств. И начала ждать. Каждый раз, включая компьютер и видя извещение о новом письме, она краснела, обливалась потом и дрожала, как перед объявлением приговора.
Через неделю пришел первый отказ, через две - второй. Ленка снова потемнела и по ночам начала грызть подушку. Той осенью Дима подрабатывал художником-оформителем в журнале, издающемся за счет авторов. Когда вежливо, но безапелляционно Ленке отказал седьмой издатель, Дима скинул рукопись на флешку и отнес редактору того самого журнала. За бутылку хорошего коньяка Ленкин роман просмотрели.
-Понимаешь, - почесывая раннюю лысину, заявил редактор через неделю. - В рукописи что-то есть - это безусловно. И талант у твоей жены присутствует. Но... Больно уж книга сырая. Если б у вас деньги были, пригласили бы грамотного специалиста (тут редактор приосанился и подмигнул), тот бы ее перелопатил - конфетка б получилась. А за бесплатно? Ну, кому охота лишнюю работу брать? Вот если б у твоей Ленки в рукописи никакой правки не требовалось, да еще она бы под серию издательства подходила, вот тогда - да. Может, и взяли бы. А так, по-моему, без шансов. Ты уж, Дим, извини.
Из всех этих слов Дима понял одно - нужны деньги. Много-много денег. И тогда Ленка станет прежней, начнет улыбаться и перестанет грызть подушку по ночам. Зачем на следующий день он рассказал жене о разговоре с редактором? Вот кто его за язык дернул? Выслушав мужа, Ленка вспыхнула и выдала ему все. И что из-за его пьянки ей пришлось уволиться с работы. И чтобы не свихнуться в четырех стенах окончательно, она начала писать. И что муж никогда не достанет тех денег, о которых сказал редактор. А потом она его выгнала.
Он поставил пустую банку на пол и поднялся с дивана. Инна не появлялась. Дима зевнул, потянулся и от нечего делать поплелся осматривать квартиру. В большой комнате мебели почти не было - только овальный обеденный стол, легкие кресла с высокими спинками и плоский плазменный телевизор на элегантном кронштейне. Зато на стенах висело столько картин, что музейный зал из тех, которые поскромнее, пожалуй, позавидовал бы. Дима подошел к картинам поближе, бегло осмотрел огромные полотна, висящие под потолком, опустил глаза. И... Да, нет же! Такого просто быть не могло! Не могло, но было. В нижнем ряду перед самыми Димиными глазами тускло поблескивали защитным стеклом три уникальные миниатюры. Как-то раз, листая старый журнал, Дима наткнулся на статью о картинах, пропавших во время войны из Дрезденской галереи. Автор писал, что видимо, они погибли в страшных пожарах, или покоятся в безвестных частных коллекциях. А если всплывут на черном рынке - цена их окажется астрономической. Дима запомнил фотографии из того журнала. И сейчас...Чтобы, окончательно развеять сомнения, Дима снял со стены и повернул к себе обратной стороной одну из миниатюр. Там чернели четкие латинские буквы и инвентарные номера экспонатов.Диму затрясло.
"Вот бы сейчас, - вертелось в мозгу навязчивой каруселью. - Снять миниатюрки, спрятать под куртку - и фьють! Кто найдет? Инка даже фамилии моей не знает, дуреха. Да и выпила она прилично. Может, когда протрезвеет, и в лицо-то меня не вспомнит? Или ее на всякий случай..."
Дима метался по комнате. Мысли взрывались в голове новогодними фейерверками и менялись со скоростью узоров в калейдоскопе. Перед глазами появлялись то иллюстрации каталога, то зареванное Ленкино лицо. Через десять минут Дима выскочил из квартиры, прикрыв тяжелую дверь. Последнее, что он услышал в прихожей, был равномерный шум мощного потока воды.
Квартира Эллы Захаровны была похожа на филиал психушки. Дочь Динка рыдала в голос. Сама Элла глотала сердечные капли и икала. Кот Маркиз метался по комнатам и орал диким мявом. Один только отец семейства держался молодцом.
-Ничего, - повторял он бьющимся в истерике женщинам. - Ничего! Все обойдется!
Правда, в этом Элла Захаровна сильно сомневалась. Ничего страшнее она в жизни не видела. Когда, наконец, Динка затихла и уехала к себе, а на Эллу худо-бедно подействовали лекарства, муж велел ей умыться холодной водой. А потом принес телефонный аппарат и сам набрал ноль два.
-Вы первая обнаружили тело? - осведомился у Эллы Захаровны пожилой оперативник, раскладывая на кухонном столе пухлый растрепанный блокнот.
Она закивала в ответ мелко и часто, как китайский болванчик.
-Знаете, кто это? - продолжил оперативник.
-Конечно, - проглотив противный комок, снова кивнула Элла. - Это домработница наших соседей.
-Фамилия, имя, отчество?
-Чьи? Мои? - не поняла Элла.
-Домработницы соседской, - устало вздохнул опер.
-Иванова Инна, - ответила Элла Захаровна. - А отчества я не знаю.
Оперативник кивнул и что-то черкнул в блокноте. На кухню заглянул белобрысый парень:
-Илья Петрович, извините, можно вас на минутку?
Пожилой опер недовольно крякнул и поднялся с табуретки:
-Сань, я со свидетелем работаю!
Белобрысый Саня наморщил лоб, но с кухни не ушел.
-Общались с потерпевшей?
-Я? - встрепенулась Элла. - Нет, конечно!
Илья Петрович удивленно поднял брови:
-А имя ее откуда знаете?
Элла Захаровна слегка замялась:
-Ну... От соседей. С ними-то мы общались немного.
Саня нетерпеливо завозился в дверях.
-Беда мне с вами, молодыми, - покачал головой Илья Петрович. - Простите, Элла Захаровна, я к вам еще зайду.
-Что там у тебя? - хмуро поинтересовался он у Сани, вытаскивая из кармана помятую пачку сигарет. - Тьфу ты, опять на курево сел!
-Возьмите мои, - предложил Саня. - В общем, эксперт все осмотрел, фотки сделал. Предварительно сказал, что смерть потерпевшей наступила вследствие удара по голове тяжелым предметом. Тело никуда не перемещали. Где ударили, там и лежит. Труп явно сегодняшний.
В квартире на первый взгляд никакого беспорядка. Только в гостиной на обоях три светлых пятна и гвозди торчат. Там по всей стене картины. Похоже, что недавно кто-то три нижние снял.
-Угу, - глубоко затягиваясь Саниной сигаретой, кивнул Илья Петрович. - Вот вам и версия! Ограбление. Надо срочно связаться с хозяевами: узнать, что там за картины были. Участковый-то пришел?
-Да он давно здесь, - ответил Саня. - Сообщил, что хозяин квартиры - известный кинооператор Владимир Ведерников. Проживает с женой Анной и дочкой Машей четырех лет. Сейчас вместе с супругой находится в командировке. Кино в горах снимают. Мы пытались с ними связаться. Дозвонились до базы, где съемочная группа обосновалась, но там сказали, что Ведерников уехал на натуру. Как только вернется на базу, сразу же нам позвонит.
-А дочь Маша где? - поинтересовался Илья Петрович.
-Маша в Питере, - заторопился Саня. - Потерпевшая Иванова, оказывается, была скорее не домработницей, а Машиной няней.
-Та-а-к! - протянул разом помрачневший Илья Петрович. - Это что ж получается? Ребенок пропал?
Саня покачал головой отрицательно:
-Ребенка нянька в детский сад водит. Скорее всего, девочка и сейчас там.
-Ты на часы смотрел? - возмутился Илья Петрович. - Думаешь, детские сады до девяти вечера работают?
Саня покраснел:
-Я не знаю.
-Значит, пулей в садик! Разыщи кого-нибудь из сотрудников. Мы должны выяснить, где девочка! Срочно, слышишь? А я пока с участковым переговорю.
Саня кивнул и полетел вниз по лестнице.
Из сотрудников детского сада Саня никого не нашел. Только ночного сторожа в будке. Тот покряхтел и выдал оперативнику телефон заведующей.
Заведующая пришла в ужас и объяснила, что сейчас она находится на больничном, что по правилам садик закрывается в семь вечера, но обычно к пяти детишек разбирают родители, и тогда дежурный воспитатель может закрыть здание и пораньше. Никому постороннему девочку бы не отдали - об этом и речи быть не может! Саня вздохнул и поинтересовался, кто из воспитательниц дежурил сегодня. Заведующая попросила пару минут подождать, пошелестела какими-то бумагами и сообщила, что дежурила сегодня Света Козлова. Но она за городом живет, телефона у нее нет, только мобильник.
-Ничего, давайте мобильник, - велел Саня.
-Машу Ведерникову кто забирал? - испуганно пролепетала Козлова. - Так няня ее.
-Во сколько? - уточнил Саня.
В трубке немного помолчали, а потом зачастили пулеметной очередью:
-Ой, вы знаете, она обычно к половине пятого приходила, а сегодня позвонила и предупредила, что явится только к семи! У нее еще голос такой хриплый был. Я решила, что она простужена сильно.
-И что, - уточнил Саня. - Явилась?
-Конечно, - почему-то запнувшись, ответила Козлова. - Я бы иначе садик закрыть не смогла.
-А во сколько она звонила?
-Около пяти уже, - задумчиво отозвалась Света и вдруг будто спохватилась. - А что случилось-то?
-Маша пропала, - сухо ответил Саня. - А ее няню убили.
-Значит так, - подытожил Илья Петрович. - Что мы имеем? Труп Инны Ивановой - раз. Исчезновение Маши Ведерниковой - два. Ограбление квартиры - три.
Он раздавил окурок о консервную банку, подвешенную к лестничным перилам, и пояснил Сане:
-С Ведерниковым мы созвонились. Судя по всему, украли три старинные миниатюры. Уникальные, можно сказать. Ведерников, похоже, мужик крепкий, но когда про дочь узнал, - Илья Петрович махнул рукой и помолчал. -Завтра с женой они будут в Питере. Ладно, пошли по свидетелям. Я к Элле вернусь, а ты по подъезду пробегись: кто что видел, кто что слышал. У них же такая иллюминация под окнами - ночью все видно.
Саня посмотрел на недостроенный дом, со всех сторон освещенный прожекторами, кивнул и вышел.
-Значит, когда я видел няньку Ведерниковых в последний раз? - переспросил седой высокий старик. - А сегодня. Как раз передача про рыбалку начиналась. Значит, в пять. У Инны этой куртка зимняя - до того яркая, что в глазах рябит. У меня машина во дворе стоит - я на нее частенько поглядываю. Ну, и Инну вашу видел, как она в подъезд с каким-то мужиком заходила.
-Мужика этого описать сможете? - оживился Саня.
-Да мужик как мужик. Вроде высокий. Куртка темная. Кепка в клеточку. А лица-то, сами понимаете, из окна не видно. Кстати, они ж заходили, а Элла, соседка наша с шестого этажа, как раз им навстречу выползла. Парень тот ей еще дверь придержал. Вы Эллу-то поспрашивайте. Она ж с ним рядом стояла.
Когда Илья Петрович вернулся к Элле Захаровне, выглядела она значительно лучше и даже предложила оперативнику чая.
-Элла Захаровна, когда вы видели потерпевшую в последний раз живой? - отхлебнув глоток и осторожно поставив обжигающую пальцы чашку на край стола, спросил Илья Петрович.
-Сегодня. Часов в пять я пошла в булочную, - начала Элла, убирая из угла рта невидимую ворсинку. - Около подъезда я практически столкнулась с Инной. Она была не одна, с мужчиной. Мне показалось, что от них пахло алкоголем.
-Так, а вы рассмотрели спутника потерпевшей? - прервал свидетельницу Илья Петрович.
Элла Захаровна усмехнулась:
-Я его не просто рассмотрела. Я его узнала.
-Спасибо, от кофе не откажусь, - улыбнулся румяной, круглой как пончик бабуле Саня.
-И правильно, милок, - заворковала старушка. - Время-то позднее, а ты небось не обедал, не ужинал. Я тебе к кофе еще пирожков погрею. С капустой любишь?
Саня хотел отказаться, но в животе предательски заурчало, а рот наполнился голодной слюной.
-Спасибо, - ответил он. - Я любые люблю.
-Вот и славно, - кивнула старушка, и в мгновение ока перед Саней появилось круглое блюдо с пирогами и дымящаяся чашка заварного кофе. - Так ты про Инну зашел узнать? Бедная девочка! Такая молоденькая, такая наивная! Видела я ее сегодня, видела. Я ж полдня у окна просидела. Внучка должна была заехать, вот и ждала. Пирогов утром напекла, а потом у окошечка и присела. В три часа, как раз радио отключилось, Инночка заходила в подъезд. С Диночкой, дочкой нашей Эллы Захаровны. Они же в последнее время так подружились! Даже удивительно. Инночка - домработница, простушка. А у Дины семья состоятельная, муж бизнесмен. Что они общего нашли?
-А вы уверены, что они дружили? - уточнил Саня.
-Конечно, - кивнула старушка. - Я их и в подъезде нашем, и на улице вместе часто встречала. Идут под ручку, воркуют, как две голубки.
У Сани в кармане джинсов запиликал мобильник.
-Извините, я сейчас! - улыбнулся Саня словоохотливой свидетельнице и выскочил в прихожую.
-Ну что у тебя? - спросил Илья Петрович со скрытым торжеством в голосе. - Ага, ага, понял. Моя Элла тоже потерпевшую с тем мужиком видела. Да не просто видела - она его знает. Я ребятам отзвонился, они адресок по прописке пробили. Будем брать, пока тепленький. Нет, ты сиди у своей бабки. Показания лишними не бывают!
Саня вернулся на кухню.
-Продолжайте, пожалуйста, - попросил он хозяйку.
-Да я вроде все рассказала, - ответила та, доливая Сане кофе.
-То есть, больше вы Инну не видели? - уточнил он.
-Нет, милок. Я хоть с половины третьего до шести у окошка просидела, больше Инну не видела.
-С полтретьего до шести? - удивился Саня. - И никуда не отлучались?
-Никуда, голубчик. Я ведь старая. Мне ходить тяжело. Я все больше на месте сижу.
-А еще кого-нибудь вы в окно видели? - спросил Саня, допивая вторую чашку кофе.
-Были люди, - кивнула старушка. - Девушка в куртке, как у Инночки, выходила. Через часок с парнем вернулась. Элла Захаровна в булочную бегала. Как раз у подъезда с ними встретилась.
-Вы девушку рассмотрели? - уточнил Саня.
-А как же, милок! Этаж-то у меня первый, и на зрение пока не жалуюсь.
-И что, - напрямик спросил Саня. - Это не Инна была?
Старушка всплеснула руками:
-Да что ты! Инночка хоть дождь, хоть снег всегда с непокрытой головой бегала. А у этой капюшон был до носа натянут. И потом Инночка зимой на каблуках совсем ходить не могла. Она девочка добрая была. Иногда мне хлебушек или молочко покупала. Я ее чайком угощала. Вот она мне однажды и пожаловалась, что на шпильках только по асфальту ходить может, и то еле-еле. А когда лед или снег - только на плоской подошве. У нее сапожки такие устойчивые были. А та девица на каблучищах по снегу как коза скакала. Хотя курточка, да, на Инночкину похожа была. Прям такая же. И фигурка похожа.
Саня потряс головой. Простое дело вроде. Познакомилась девушка Инна с нехорошим парнем. Привела его в хозяйскую квартиру. А он Инну убил и картины спер. Только вот не все концы с концами сходились. Во-первых, Элла Захаровна почему-то не призналась, что ее дочь дружила с Инной. Во-вторых, высокий старик видел потерпевшую с подозреваемым, но видел из окна четвертого этажа. Значит, опознал ее весьма приблизительно. Честно говоря, только по куртке и опознал. В-третьих, непонятно, как Инна успела забрать в семь часов из садика Машу. Убийца-то в это время в квартире Ведерниковых что ли сидел? Ну, и спер бы тогда свои картины, пока никого не было, и Инну бы убивать не пришлось. Зачем он ее возвращения дожидался? И куда дел девочку? Тоже убил и тело спрятал? Но тогда это не грабитель, а маньяк какой-то!
И главное, Сане не давали покоя слова старушки с первого этажа про обувь на каблуках. Он вытащил мобильник и позвонил сестре.
-Тань, привет! - Саня невольно улыбнулся, представив, как та сейчас сидит в своем любимом чате, пьет зеленый чай и грызет совершенно несъедобные низкокалорийные хлебцы. - Ты зимой сапоги на высоких каблуках носишь?
-Привет, сыщик, - ответила сестра, ничуть не удивившись странному вопросу. - Нет, Сань, не ношу.
-А если бы, например, на свидание собиралась, могла бы надеть? - уточнил Саня.
-Нет, не надела бы. Во-первых, раз я сапоги на шпильках в принципе зимой не ношу, то у меня их просто нет. А во-вторых, на свидании, конечно, хочется красивой быть, но если я зимой на каблуках пойду без привычки - я же как корова на льду буду. Понимаешь? Какая уж тут красота?
-Спасибо, Танюш, - заспешил Саня. - Родителям скажи, чтобы меня не ждали, спать ложились.
-Есть, товарищ сыщик! - отрапортовала сестра.
А Саня вспомнил. Когда осматривали квартиру, в прихожей он заметил только одни сапоги - во-первых, испачканные землей, то есть, ходили в них до начавшегося вечером снегопада, а во-вторых, без каблуков.
Плюнув на позднее время, Саня еще раз позвонил дежурной воспитательнице. Он предложил ей или рассказать сейчас обо всем, что произошло сегодня вечером или завтра явиться по повестке.
А потом еще раз навестил наблюдательную старушку.
Версия у него получилась стройная. Хотя вопросы, конечно, оставались. Но зато нестыковок вроде не было.
"А ребенка завтра же объявим в розыск, - подумал Саня. - Надо бы сегодня, но уже поздно".
Саня набрал номер Ильи Петровича, но тот был временно недоступен.
"Ладно, - решил Саня. - Завтра доложу".
-Без кахы! - старательно не выговаривая букву "ша", тянул пятилетний Алешка. На самом-то деле он уже полгода, как перестал шепелявить, а сейчас просто шутил.
Он всегда так шутил, если мать ставила перед ним нарядную тарелку с манной кашей и розетку черничного варенья. С тех самых пор, как бабушка рассказала ему, что когда он был совсем маленьким и на даче его кормили кашей с вареньем, Алешка каждый раз надувал щеки, морщил лобик и басовито трубил: "Без кахы!" То есть, вареньем-то полакомиться он был не прочь. Но без всяких дополнений.
Обычно, услышав Алешкину шутку, мама улыбалась, трепала его по затылку и называла солнышком.
Но сегодня она посмотрела на сына красными опухшими глазами, промолчала и отошла к окну. "Это потому, что они с папой поругались", - понял Алешка.
И, конечно, был прав.
После ссоры с мужем, Ленка весь день ходила сама не своя. Тем более, что выгнала она Диму вовсе не из-за того, что он рассказал ей про разговор с редактором. Плевать она хотела на такие разговоры! Ну, может, и не совсем плевать. Просто это оказалось последней каплей.
Ленка прижалась лбом к холодному стеклу, чтобы Алешка не увидел ее слез, и вдруг подскочила, как ошпаренная.
-Лешка! - крикнула она. - Мы тут с тобой сидим, а молочница того гляди уедет!
Четыре года в их тихий двор каждую среду в шесть часов вечера приезжала фермерша Марьюшка. Она торговала рассыпчатым творогом, молоком с желтыми блестками сливок и густой, как масло, сметаной.
Ленка накинула пальто, схватила бидончик, кошелек с деньгами и прямо в тапочках выскочила во двор.
-Здравствуйте, Марьюшка, - улыбнулась она фермерше. - А я вас сегодня чуть не прозевала.
-Вечер добрый, - ответила словоохотливая Марья. - Я и смотрю, что-то моей постоянной покупательницы нет. Испугалась, вдруг и вас кризис доконал. И так ведь каждый раз все дольше стоять приходится, пока товар распродашь. Экономят люди даже на молоке. Эх, то ли дело раньше! Только подъеду - уже со всех сторон налетают. За полчаса управлялась. А теперь третий час тут мерзну!
-Третий час? - ужаснулась Ленка.
-Третий, голубка, третий, - покивала Марья. - Стою, башкой по сторонам кручу. Скучно! А дома-то дел непочатый край.
Ленка расплатилась за творог и молоко.
-Все-таки чудные вы - городские! - ухмыльнулась Марья, отсчитывая сдачу.
-Почему? - не поняла Ленка.
-А потому, - объяснила Марья. - Крохотных детей одних гулять отпускаете! И ведь темно уже! А еще по телевизору про маньяков говорят. Вон, видишь, - фермерша кивнула на соседний подъезд, - дите стоит. Сколько ему? Года три от силы. Подходи любой маньяк - забирай, никто и не пикнет.
Леночке стало не по себе.
-А давно этот ребенок один гуляет?
-Не знаю, - покачала головой Марья. - Я в шесть приехала - уже гулял!
Только сейчас Лена почувствовала, как холодно ногам стоять в тапках на подмороженном асфальте. Она поежилась и поплотнее запахнула пальто.
То и дело вываливаясь из шлепанцев, Ленка помчалась к соседнему подъезду.
-Привет, - сказала она, наклонившись над закутанным в шарф до самого носа ребенком.
Ребенок поднял к ней озябшую мордашку и радостно улыбнулся:
-Пливет! Тебя за мной няня плислала?
Ленка подумала, что дело плохо.
-Какая няня? - на всякий случай уточнила она.
-Моя няня, - охотно объяснил ребенок. - Воспитательница в садике сказала, что няня плидет в семь. А она сама на электличку опаздывает. Остальных лебят уже всех лодители заблали. Вот она и заклыла садик, а мне велела гулять, пока няня не забелет . Я гуляла-гуляла. А няня не плишла. Я замелзла и пошла домой. Только заблудилась.
-Пойдем ко мне в гости? - предложила Ленка. - У нас тепло и игрушек много.
-Иглушки - это холошо, - согласился кроха. - А как же няня?
"Няне твоей надо по башке надавать, - злобно подумала Ленка. - Да и воспитательнице заодно!"
-Няне мы позвоним, - бодро соврала она, - чтоб не волновалась.
Ребенок кивнул, Ленка подхватила укутанное тельце на руки и потащила домой.
В квартире выяснилось, что малышку зовут Машей, ей четыре года, и она ходит в голубой садик.
Девочка без всяких капризов умяла полную тарелку и задремала на диване.
"Ладно, - решила Ленка. - Отведу завтра детей в сад и поговорю с заведующей. У нее-то точно все Машины данные есть".
Вымыв посуду и наскоро перекусив горячим бутербродом, Ленка решила раздеть Машу и уложить спать по-человечески.
Она стащила с девочки джемпер, начала его аккуратно складывать, и вдруг из маленького кармашка выпало что-то. Ленка наклонилась и подняла. У нее в руках оказалась ламинированная карточка.
На карточке значилось: Ведерникова Маша, четыре года. Домашний адрес, мобильный телефон. А внизу крупным красным курсивом: "В экстренных случаях звонить". И еще один телефон. Только очень длинный.
Сначала Ленка набрала номер мобильника. По нему не ответили. Тогда она глубоко вздохнула и принялась кнопку за кнопкой набирать второй - экстренный.
Ночевать Дима пришел к матери. Он только улегся и прикрыл глаза, как кто-то настойчиво позвонил. Дима влез в шлепанцы и поплелся в прихожую.
-Кто? - спросил он в дверную щель.
-Открывайте, милиция!
Дима щелкнул замком и в мгновение ока оказался на полу с вывернутыми руками.
-Городков Дмитрий Андреевич? - без всякого интереса уточнил у него металлический голос. - Вы задержаны по подозрению в убийстве гражданки Ивановой и ограблении квартиры ее работодателей Ведерниковых.
-Какого Ведерникова? - в ужасе пролепетала мать Димы, выскочившая на шум.
-Кинооператора, - язвительно ответил ей один из милиционеров. - Между прочим, известного. Его недавно чем-то по телеку награждали.
Мать тихо охнула и начала сползать по стене.
Когда Ленка набрала немыслимо длинный номер, в трубке раздался оглушающий треск, потом писк, потом гудок, а потом мужской голос ответил:
-Ведерников, слушаю.
-Здравствуйте, - затараторила Ленка. - Этот номер я нашла в кармане вашей дочери.
-Что? - страшно закричал мужчина на том конце. - Что с моей дочерью? Мне и так уже сегодня сообщили, что мою квартиру ограбили, няньку убили, а Маша пропала!
Ведерников вдруг осекся.
-Нет, - заорала в ответ Ленка. - С Машей все в порядке. Она почему-то гуляла одна около нашего дома, и я отвела ее к себе.
-Она жива? - уточнил голос, сразу показавшийся Ленке живым и человечным.
-Она жива и здорова. Сейчас спит, - подтвердила Ленка.
-Девушка, - закричал Ведерников. - Мы сейчас с женой в горах, в командировке. Первым же рейсом мы вылетаем в Питер. У меня к вам огромная просьба. Пожалуйста, привезите к нашему прилету Машу в аэропорт. А то, я боюсь, жена не выдержит. Я заплачу, сколько скажете.
-Ничего не надо платить, - растерялась Ленка. - Я привезу, конечно. Вы мне только рейс и время прибытия назовите.
Если бы Ленка знала, что ждет ее сегодняшней ночью, она вряд ли согласилась утром ехать в аэропорт.
Арест мужа, гипертонический криз у свекрови.
Но раз обещала, то обещала.
Ведерников, высоченный, пропахший дождем и снегом, подхватил дочь и прижал ее к себе так, что Маша жалобно пискнула. Его жена бледная как покойник бросилась к Лене со слезами.
-Если бы не вы, - бессвязно повторяла она. - Если бы не вы...
Ленка резко от нее отстранилась:
-А если бы не вы, мой муж был бы сейчас дома, а не в КПЗ.
-Что? - изумленно переспросил Ведерников.
-Его обвиняют в убийстве вашей няньки, - раздельно выговаривая слова, пояснила Ленка. - И в ограблении вашей квартиры.
-А откуда вы знаете, что нашей няньки? - пролепетала Ведерникова. - И нашей квартиры?
-Оттуда, - огрызнулась Ленка. - Во-первых, фамилия у вас не самая распространенная. Во-вторых, мне свекровь, пока "Скорую" ждала, позвонила и сообщила, что мужа забрали из-за ограбления какого-то Ведерникова. В-третьих, Маша ваша все утро в такси болтала о том, что папа с мамой уехали в горы фильм снимать. Мало?
-Достаточно, - остановил ее Ведерников. - А знаете, что? У нас в квартире в каждом помещении установлены скрытые видеокамеры. Просто вчера, когда из милиции позвонили, я про них забыл сказать. Если ваш муж не виноват - надолго его не задержат. А за Машку я вам по гроб жизни обязан!
Город сверкал и переливался новогодними гирляндами. На площадях тянулись острыми макушками к темному утреннему небу разряженные в пух и прах искусственные елки. Но Ленка не видела ничего.
"Это я, - думала она, - я довела Димку. Я устроила ему истерику. Я выгнала его из квартиры. И из-за чего? Из-за того, что мне, видите ли, большие бабки понадобились! Книжку мне опубликовать захотелось. Писательница, блин! Неужели, он убил человека?! И в этом виновата я?!"
Ленка стиснула зубы, стараясь не застонать.
Она выскочила из трамвая и помчалась к подружке по аптеке, которая сегодня утром не работала и согласилась посидеть с Алешкой.
На звонок та открыла моментально. Ленка зашла и только сейчас заметила, что лицо у подружки какое-то странное.