Вадим выскочил из такси и пулей помчался к дому. В холле его встретили, как всегда, ослепительно прекрасная Дана и необычно нарядные Адель и Агата. Мужчина на ходу поцеловал жену в щеку, и бросив короткое: "Я сейчас", -- бросился вверх по лестнице, на бегу расстегивая рубашку. А уже через десять минут он спускался облаченный в костюм тройку темно-стального цвета.
-- Я всегда восхищалась скоростью, с которой ты одеваешься, -- усмехнулась Диана. - Но тебе не кажется, что подобный наряд не совсем уместен?
-- Солнышко, ты же знаешь, как я ненавижу смокинги.
-- Я полагала ты выберешь шорты и футболку.
-- А разве мы не идем в театр?
-- Мы? Мы - идем. А вот ты - нет.
-- Как?
-- Кто-то мне обещал, что я не останусь одна с детьми. Не спорю, няней ты меня обеспечил. Но отца они видят исключительно по выходным, которые у тебя случаются раз в месяц. Когда ты уходишь на работу они еще спят, а когда возвращаешься - уже спят.
-- Но я не могу уехать, не разобравшись с делами. В Миссии Милосердия тоже живут дети.
-- Все, что ты делаешь, безусловно, важно и нужно. Но это не повод игнорировать собственных сыновей.
-- Это не так.
-- Ты их даже не различаешь.
-- Они же близнецы!
-- Им уже семь месяцев. И они не так похожи, как тебе кажется. А тебе сейчас будет очень стыдно. Адель, милая, скажи пожалуйста, кто из них Анатоль?
Девочка бросила мимолетный взгляд на малышей в манеже и уверенно ответила:
-- Он играет с машинкой.
-- Как ты это поняла?
-- Ну, -- Адель бросила слегка виноватый взгляд на Вадима, но все же ответила. - Они же совсем разные. Толик тихий, спокойный. А Дан крутится постоянно, вылезти пытается.
-- Вадим, а ты не боишься, что в, безусловно, благом желании сделать жизнь чужих детей лучше, ты потеряешь своих? Мальчики сейчас воспринимают тебя, как почти постороннего мужчину. Твоему деду они радуются гораздо больше, чем тебе. Хотя приезжал он всего два раза. А все почему? Потому что прадед каждый день в обеденный перерыв звонит нам, и они общаются по видеосвязи. Он читает им сказки, показывает фокусы, и просто разговаривает. А что для них делаешь ты?
-- Хорошо, я буду уделять им больше времени. Но я -- их отец и они не считают меня чужим.
-- Ты так уверен? Тогда возьми на руки Толика.
Адель, стоящая за спиной Дианы, замотала головой и замахала руками, призывая не провокацию не вестись. Агата была более сдержана. Женщина просто закусила губу, опустив глаза. Причину столь странного поведения Вадим понял довольно быстро. Стоило ему просто протянуть руки к сыну, он завопил, как пожарная сирена. И не затихал, пока испуганный отец не отшатнулся на несколько шагов. Выждав полминуты бывший военный решил попытать счастья с другим сыном. Но стоило ему приблизиться к манежу, все повторилось. Толик снова заорал так, будто бы его режут. Дан посмотрел на это, нахмурился, скорчил обиженную мордашку и захныкал. Но детская истерика была остановлена маминым:
-- А кто здесь хочет вкусные черничные бублики?
Робкое предложение Агаты остаться дома, Диана резко пресекла. Но великодушно разрешила сердобольной женщине, показать работодателю что где лежит и вручить несколько бумажных листов с распечаткой инструкции, как не угробить детей за то недолгое время, что они будут в театре.
Вадим не считал свою домработницу, успешно переквалифицировавшуюся в няньку дурой, поэтому первое, что он сделал, когда за дамами закрылась дверь, пробежался по тексту глазами, выхватывая самое важное
Режутся зубки.
Лекарство на тумбочке.
Пюре и сок в холодильнике.
Няню из Агентства не звать - хуже будет.
И приписка от руки, сделанная каллиграфическим почерком: "Если что, звать Ильдара с Настей". Надпись была аккуратно зачеркнута. А ниже значилось: "Звать Ильдара и Настю сразу, как мы уйдем". Далее шли три восклицательных знака. И такой намек на то, что один он не справится, майор Аверин игнорировать не стал.
Дар ответил почти сразу. В ответ на сбивчивые объяснения своего директора, заверил его, что они сейчас будут. Лишь попросил не трогать близнецов, пока они молчат.
"Сейчас" растянулось на целых тридцать минут, которые назвать легкими Вадим бы не смог. Потому что трогать сыновей действительно не стоило. Даже улыбчивого Дана, который начал сам тянуть к папе ручки. Потому что, заметив, что брат покидает манеж, Толик заплакал. Не так, как в прошлый раз, а жалобно, с надрывом. А через минуту к нему присоединился и второй малыш. Возвращение Даниила в манеж ожидаемого эффекта не произвело. Черничных бубликов они больше не хотели. Погремушка, которую он сунул в руки одному из сыновей, тотчас же полетела ему в лоб. Детские песенки, которые он судорожно вспоминал кажется и вовсе усугубляли ситуацию. И мужчина решил сменить стратегию. Но мультики также оказались бессильны перед беспощадной детской истерикой.
Однако самое интересное случилось, когда в дом вбежали Ильдар и Настя. Близнецы мгновенно замолкли и даже начали робко улыбаться гостям. Воспитанники Вадима подхватили мальчиков, безошибочно определив, кто есть, кто.
-- Кто тут у нас такие хорошие? - вдохновенно ворковала над ними девочка. - Кто тут такие красивые? А кто капризничал? Толя капризничал? Зубки режутся, и мамы нигде нет? Ну, ничего, она скоро придет. А Дан почему плакал? Тоже зубки? Нет? Просто он за братика переживал?
Спустя четыре часа, порядком уставшая Настя задремала на диване. Близнецы пребывали в объятьях Морфея. Но в манеже. Перенести их в спальню не решился никто. На военном совете было решено не будить лихо, пока оно спит тихо. Ильдар сидел на низкой тахте возле окна и с хмурым видом пил чай.
Педагог не должен иметь любимчиков. Вроде-как прописная истина. Но это только в теории легко. Как не привязаться к Насте, которая несмотря на то, что ней сотворили, смогла сохранить свет в душе. Как остаться равнодушным к Дару, с его болезненной честностью и чувством справедливости?
Поэтому Вадим присел рядом и тихо спросил:
-- Что случилось?
-- Да так... -- отмахнулся молодой человек.
-- Рассказывай.
-- Мне послезавтра исполнится восемнадцать.
-- Знаю. И это тебя не радует?
-- Я смогу официально изменить имя и фамилию. И вот с фамилией есть небольшая проблема.
-- Выбрать не получается?
-- Да.
-- Идей нет совсем?
-- Ну, есть одна. Только я не знаю, как она на это отреагирует. Вдруг будет против?
Вадим подумал пару мгновений над тем, кто же эта таинственная "Она" и сделал предположение:
-- Вирэн? - дождался нерешительного кивка и продолжил. - Так спроси у нее.
-- Не удобно как-то. И вдруг она просто из вежливости скажет, что не против, а на самом деле ей будет неприятно? И это все выглядит так, будто бы я в родственники набиваюсь. И, наверное, так оно и есть. Я ведь знаю историю ее отца. И мне, если честно, очень бы хотелось, чтобы Анатоль Вирэн был моим отцом, а не тот... пьяница, что выгребал из дома последние деньги, а когда их не находил ввиду полного отсутствия - нам иногда даже хлеб купить было не на что, вымещал злость на мне. Это ведь так здорово - иметь отца которым можно гордиться
-- Дана поймет тебя, как никто другой. Просто поговорит с ней. Хорошо?
Юноша кивнул, а Вадим посмотрел на него внимательным взглядом и спросил:
-- Что еще тебя гнетет?
-- Все. Вдруг у меня не получится поступить в университет? А если получится, вдруг у меня мозгов не хватит там учиться и меня отчислят? Мне хочется чего-то добиться в этой жизни. И я вам завидую. Это плохо. Знаю, но ничего не могу с собой поделать.
--Ты хочешь такой же большой дом, красавицу-жену и хорошую работу? Или мечтаешь отобрать принадлежащее мне?
Юноша вскинулся и ожег своего директора возмущенным взглядом. Но Вадим и бровью не повел. Лишь подумал, что Дана умеет выражать осуждение куда как выразительней. До печенок пронимает. А этот мальчишка - просто дилетант рядом с мастером.
-- Судя по всему, первое. И это, скажу я тебе, никакая не зависть, а здоровые амбиции.
Ильдар скорчил трагическую гримасу и выдал "Великую тайну":
-- Я люблю вашу жену, -- но после минутной заминки добавил. - Наверное.
Вадим приложил огромные усилия чтобы не расхохотаться. Однако улыбку всё же сдержать не смог.
-- Когда любишь, нет никаких "наверное". Так что она тебе просто нравится, хотя лёгкую влюбленность сбрасывать со счетов тоже не стоит. Но и это нормально. Тоже входит в зону здоровых амбиций.
-- Как это?
-- Вот смотри, Диана похожа на кого-то из твоего окружения?
-- Нет. Она говорит, двигается, выглядит и даже думает не как девочки из нашей Миссии.
-- Ты же не дурак Дар, и должен понимать, что детей в элитных учебных заведениях воспитывают по-другому. Там всегда достаточно суровые нравы. Детям буквально вбивают хорошие манеры, учат держать спину прямой, контролировать эмоции, улыбаться в ответ на оскорбления и уничтожать противников всего лишь парой фраз. Тебя в Диане привлекает не только красота. Ты видишь в ней некий пример того, кем можешь стать.
-- У неё фора в какой-то десяток лет.
-- Это не так много, к тому же ты неплохо справляешься.
-- А вас, вообще, не бесит... ну то, что я ...
-- Выражаешь свои мысли хуже первоклассника? Бесит. Причем, безумно.
-- Нет. То, что я чувствую.
Вадим тяжело вздохнул, но постарался подобрать правильные слова:
-- Ильдар, запомни раз и навсегда. Значение имеют только поступки, а чувства... мы почти всегда не властны над ними, они просто есть, и судить за них человека можно лишь в том случае, когда они, а не честь, долг и здравый смысл руководят его действиями. Нельзя злиться на кого-то за то, что он или она испытывает, к примеру, голод или усталость.
-- А мне могут нравиться две девушки одновременно?
-- Настя?
Ильдар неопределённо пожал плечами, не ответив ни "да", ни "нет".
-- В твоём возрасте это нормально, ты пытаешься разобраться в себе, учишься любить. И пока проявляешь безукоризненный вкус. И некоторое здравомыслие я бы сказал.
-- Скорее мазохизм. Одна замужем, вторая - шарахается даже от невинных прикосновений.
-- Ты выбираешь девушек похожих на себя, сильных искренних, целеустремлённых, переживших предательство и боль утраты. У вас много общего. Это хорошо для отношений, я в твоём возрасте влюблялся раз в неделю в куколок с нулевым интеллектом. И так же быстро остывал, понимая, что с ними даже поговорить не о чем.
-- А потом, когда вы встретили Диану, вы сразу поняли, что она та самая?
-- Нет конечно. Я долго метался между раздражением и восхищением этой мелкой пигалицей. Сначала я понял: её присутствие меня совершенно не тяготит, мне приятно находится рядом с ней. Потом осознал, что не хочу жить без неё. И плевать, если придётся перекроить всю мою жизнь, ради возможности засыпать и просыпаться рядом. Кстати, оно того стоило.
Юноша смущённо-растеряно улыбнулся. Как же спокойно сейчас ему было на душе. Стоило лишь поговорить с тем, кто всё понимает, и не стремится осуждать. Когда тебе говорят, что ты не так уж плох. А вот он в юности натворил гораздо больше глупостей с плеч словно тяжелый груз падает. Наверное, именно поэтому так нужны почти взрослым мальчишкам отцы.
Когда Диана с Агатой и Адель вернулись, воспитанники Вадима уже уехали. Женщины тихо вошли, подхватили спящих малышей на руки и отнесли в детскую.
-- Я не знаю, злиться мне на тебя или благодарить, -- сказал майор в отставке, глядя на жену с невероятной нежностью.
-- Месть сладка, -- Коварно улыбнулась Диана. - Ты бросил меня на растерзание целой группе курсантов. Я - ответила взаимной услугой.
-- Но это же разные вещи!
-- Безусловно. Мне в должности старшины, пришлось прожить несколько месяцев, а тебе в роли няньки - всего один вечер. И не надо драматизировать. Я же кинула тебе в конце концов спасательный круг, в виде Дара и Насти.
-- Так это ты написала? Я думал Агата или Адель. Спасибо. Без ребят мне пришлось бы туго.
-- Как там было в наших брачных клятвах? "В печали и радости, болезни и здравии клянусь любить и поддерживать"? И вот понимаю, что стоило оставить тебя наедине с мальчиками. Заслужил. Но не смогла, понимая, как тебе будет сложно.
-- Прости, я, наверное, не очень хороший муж и отец.
-- А я всё равно люблю тебя. Но если хочешь заслужить моё прощение - потанцуй со мной.
-- К Вашим услугам мадам.
Мужчина поспешно подскочил с дивана и отвесил галантный поклон.
-- Ну не здесь же! Пойдем в "музыкальный зал".
Вадим улыбнулся и поспешил выполнить желание любимой женщины. А когда услышал первые такты Андорского вальса, неожиданно вспомнил, как давным-давно ещё в прошлой жизни, пригласил курсанта Вирэн именно на этот танец.