Земля вздымается эпически,

  Петля реки свисает стременем.

  Тут вид вполне доисторический,

  А самолет - машина времени.

  

  И вот заливом цвета олова

  На вираже окно задернуто...

  Мне Север снова кружит голову,

  Наполовину перевернутый.

  

          А я открыл портвейн "Таврический",

          Решил с устатку остаканиться,

          Чтоб посмотреть на жизнь лирически,

          А не какой-нибудь там пьяница.

  

          И началось в крови горение,

          Уже строфы начало сложено...

          Стакан мой на стихотворении

          Стоит, в два счёта опорожненный.

  

  Увы, поэт, опять в опале ты:

  Освистан стих гламурной публикой.

  И твой стакан, недавно налитый,

  Пустеет дыркою от бублика.

  

          Не мне грустить от одиночества

          И слёзы лить ночами пьяными -

          Служить достойно стихотворчеству

          И измерять стихи стаканами.

  

  Ночами я хожу по лезвию:

  Заснуть мне музою не велено!

  И тайна стимула поэзии

  Под утро ведрами измерена.

  

          Не спит барсук, в норе обложенный,

          Подвоха ждёт от мира внешнего...

          Бредёт поэт тропой нехоженой,

          И всё вокруг него нездешнее.

  

  Они, собаки, пьют да колются!

  Но это мнение расхожее...

  Живут поэты буйной вольницей

  И всё вокруг - владенье Божие.

  

          И будь, что будет, будь, что станется,

          Расчёты побоку целковые.

          И пусть он мот, позёр и пьяница,

          Но Богом в темя поцелованный.