Город засыпан снегом,
Серым, свинцовым снегом.
Первым. Детей утеха -
Двадцать первого века.

Нет, что-то явно хуже
Стало на белом свете.
Пахнет болезнью, туже
Узел войны и смерти.

Я рассуждаю. Зримо:
Кадры наследной злобы:
Варвары в термах Рима,
Падающие небоскребы.

Видно не врут катрены
(Этот ваш альтер-Лего),
Чопорный и надменный,
Грустный еврейский лекарь.

Трогаю сталь Толедо.
С гарды, из-под ладони -
Хвостик: "...ut vivam edo".
Здраво шутили доны.

Не по душе мне время,
В коем, в саванне где-то,
Топает бодро племя,
Лишь в "калаши" одето!

Не по нутру мне, если,
Вместо глубин генома,
Квантовый мозг полезней
Будет сочтен для хомо

В области бомбомета
(Некоего - всех умнее...)
А проросло ведь что-то -
Тут бы беречь, лелеять...

Топят. Пора проветрить.
Сохнущей простынею,
Воздух - студен и светел -
Вспыхивает предо мною.

Люди, машины... Лихо
Цуцик на кошку лает...
Снег не свинцовый - рыхлый,
Скоро совсем растает.

А через месяц (кстати,
Месяц всего, с копейкой!) -
Древо, с ногою в вате,
С тайной своей, с лазейкой...

К черту информ-излишки!
С хохотом, с тиком "блинным",
Мечут снежки мальчишки -
Как в шестьдесят невинном.