Булгакова И.Е. : другие произведения.

Уровень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Антиутопия. Рукотворный мир Андеграунда давно вышел из-под контроля, давно забил на своего творца. Он жил по своим законам. Более того, творил свои собственные. Экспериментируя с теми составляющими, которые сливались, сбрасывались, истекали из саркофагов, хранящихся глубоко под землей, подземный мир производил нечто новое. И это новое нуждалось - в зрителях? - вряд ли. Это нечто нуждалось в подопытных кроликах, на которых так удобно ставить эксперименты. А кто здесь, под землей, стал подопытным догадаться несложно. Четверо из таковых, увешанные бесполезным оружием, двигались по коллектору к вертикальному столбу, врезанному в толщу земли и уводящему далеко на глубину.
  
  ПРОЛОГ
  -Ещё... ещё... ещё...
  Девушка стояла за бетонным выступом, вдавив спину между двух железных опор. Нестерпимо кольнуло под левой лопаткой. Судя по всему, скорпионом огрызнулся вывернутый из стены болт. Девушка стояла, боясь пошевелиться. В сыром воздухе коллектора любой звук подобен обвалу в горах - стократ усиленный эхом, как камни роняет в пропасть долго несмолкающие отголоски.
  -Ещё... ещё...
  Хриплые слова, забитые шорохом, терзали слух. По чистой случайности девушка знала, как назывался ящик, который исторгал эти звуки. Он назывался патефоном. Иголка, скользя по проторенной дорожке виниловой пластинки, сбивалась с пути. Она снова и снова возвращалась, спотыкаясь об одно единственное слово.
  Патефон стоял в подсобном помещении, примыкающем к заброшенному бомбоубежищу, спрятанному глубоко под землей. Спустя столько лет, в нем по-прежнему горели лампы аварийного освещения. Забранные металлическими сетками, они горели неярко, в полнакала. Красный свет пачкал покосившийся стенд на стене, застревал в пятнах ржавчины на лезвии лопаты, ложился ровным слоем на ящиках, выпавших из нутра металлического шкафа. Пойманные в капкан багрянца, потеряли привычные очертания канцелярский стол и открытая коробка патефона, где вращалась черная пластинка.
  И мертвый человек, сидящий за столом. С широко открытыми глазами и дырой вместо рта. И второй мертвец, лежащий на полу, судорожно впившийся раздробленными пальцами в ножку стула.
  Смертельную опасность девушка осознала слишком рано. Стоило замешкаться - она умерла бы прежде того, как ужас скрутил внутренности в тугой ком. Тогда не пришлось бы бежать в коллектор, оскальзываясь на том, что выпало из мертвого тела, буквально разорванного пополам.
  Девушка стояла за выступом у входа в коллектор. Инвалидной коляской - символом безнадежности, подкатила тоска. Где-то, в необозримой дали упрямо долбили камни капли воды. Справа уходили вглубь и тонули в темноте железные ребра тюбинга. Слева...
  Слева, в подсобке, где продолжал надсадно хрипеть патефон, из глубины, как на отчаянный зов безнадежных больных, выбиралась тьма. Вбивая стальные когти в бетон тянула и тянула из вертикальной шахты долгое тело.
  -Ещё...ещё...
  Кроме слов, которые бесконечными вагонами двигались по рельсам, цепляясь за стыки, не было слышно ничего. Та, что наверняка уже вылезла из шахты, шума не любила.
  Время шло. Оставалось молиться о том, чтобы все кончилось быстро. И по возможности тихо, чтобы истовые слова не сбили дыхание. А вдруг? Вдруг все обойдется, и сытая тварь довольствуется теми, кто уже прятаться не мог?
  Полчаса назад, выбираясь из ливневки, девушка напоролась на острый обрывок арматуры. Так грамотно напоролась, словно хотела покончить жизнь самоубийством. Кровь из пореза на запястье полилась ручьем, и скольких усилий стоило ее остановить. И вот сейчас карман, в который с таким трудом удалось втиснуть перевязанную левую руку, стал влажным от крови. В правой руке девушка сжимала мокрую от пота рукоять Макарова. Привычная тяжесть не радовала. Наоборот, внушала тревогу. Словно тот единственный шанс из ста девушка уже упустила и пули, выпущенные в тварь, ушли в "молоко".
  Мелькали мысли - отрывистые, безликие, как выхваченные иглой патефона слова. Такие же безжалостно сотканные из обрывков, останков чего-то целого. Стоило сосредоточиться, и за ярким фрагментом растворялась суть.
  Захлебнувшись последним "ещё", стих патефон.
  В наступившей тишине рассыпался на части осторожный шорох. Безбилетником, воровато, прошелестел по углам порыв воздуха. Из подсобки в коллектор упала тень. Огромная, ненасытная, разом поглотившая и грязь, влажно блестевшую на полу, и железные скобы, отливавшие серебром.
  Девушка ждала. Тень разрасталась, подбираясь все ближе и ближе.
  АРИЕЦ
  Обвал.
  Шум, еще неясный, на грани слышимости, не застал Арийца врасплох. Каждый, чья жизнь связана с диггерством, подспудно готовится к тому, что однажды может случиться твой последний заброс. Так же, как когда-то случился первый.
  Постоянное чувство опасности не отпускало Арийца никогда. Даже в обычной обстановке, выходя из собственного подъезда, он ловил себя на том, что машинально отмечает трещину, змеей тянущуюся по стене, и пятна ржавчины с рыжей бахромой, расползающиеся по железному полотну двери подобно вездесущей плесени. Что уж говорить о забросах, когда нервы напряжены до предела!
  Гул - низкий, от которого завибрировала поверхность бетона, заполнил сердцевину коллектора. Шум надвинулся сразу отовсюду. В первый момент Ариец растерялся: он не мог решить, в какую сторону бежать. Луч на его каске, оттолкнувшись от потолка, утонул в глубокой трещине, которая расползалась все шире. Посыпался песок, дождем зашелестел по полу. И вдруг - огромный пласт бетона, с натугой свесившись в коллектор, рухнул вниз, погребая под собой куски поменьше.
  Всего этого Ариец уже не видел. Втянув голову в плечи, он мчался по коллектору. Впереди загнанной крысой метался луч фонаря. Сзади, подгоняя беглеца, ломаясь и крошась, сыпались куски бетона.
  Коллектор дрожал.
  Не чуя под собой ног, Ариец бежал. Прорезиненный комбинезон, тяжелые сапоги - все это мало располагало к забегу на длинную дистанцию. Причем, с препятствиями. Словно для того, чтобы проверить диггера на выносливость, на полу, сплошь и рядом попадались искореженные куски арматуры, горы мусора.
  Единственная мысль, за которую диггер ухватился как за спасательный круг - там, у развилки, где коллектор соединялся с другой веткой, имелся спуск в шахту. Вертикальная труба вела глубоко под землю. Нырнув в нее, можно рассчитывать спастись от обвала - железные стены наверняка выдержат. Туда, в глубину вертикального столба, Арийцу спускаться не доводилось. Но уж лучше блуждать по уровню в поисках выхода, чем...
  Грохот становился сильнее. Сверху сыпалась земля, оглушительно стучали по каске мелкие камни. От поднятой взвеси стало трудно дышать. Пыль забивалась в нос, в горло. Ариец мчался, глотая воздух открытым ртом. В рюкзаке лежал противогаз, но нечего было и думать о том, чтобы терять время, выуживая его на свет.
  Страха не было. Адреналин давно разогнал страх по жилам. Только досада оттого, что всего немного времени может и не хватить, сбивала дыхание.
  Он не хотел смотреть наверх - и все равно, взгляд тянулся к потолку. В доказательство тщетности усилий по потолку, обгоняя беглеца, пробежала глубокая трещина и тут же во все стороны взорвались метастазами многочисленные ответвления.
  Ариец споткнулся и едва удержался на ногах. Больших усилий ему стоило поймать прежний темп. Или это только казалось ему - измученному в борьбе за собственную жизнь.
  Колючий воздух мешал дышать. Отнимая силы, из легких рвался кашель. В глазах, забивая свет фонаря, мелькали радужные пятна.
  Чернотой вспоротой земли обуглилась трещина, выбила из бетона огромный пласт. Плита свесилась острым концом, со скрежетом резанув затхлое нутро туннеля, накренилась и рухнула вниз.
  Опережая события на долю секунды, диггер кубарем прокатился по полу. Впереди, шевеля мелкими острыми зубами поврежденных болтов разверзлась черная пасть шахты. И в тот же миг поглотила Арийца, заставила принудительно - искусственным дыханием "рот в рот" вдохнуть гнилой воздух, заколотилась о бетон железом уцелевшего звена лестницы и стихла.
  Крышкой гроба, расколов пространство на две неравные части, где там, наверху, целый мир, в то время как здесь - жалкая изнанка, упала на открытый люк шахты бетонная плита. Стуком гвоздей отозвался шорох песка по каске и сразу наступила тишина.
  Ариец висел, уцепившись за ржавое звено лестницы. Собственное дыхание - частое, хриплое, наждачной бумагой скребло по горлу. Ногой нащупав нижнюю ступень он встал, еще не решаясь ослабить хватку сведенных судорогой рук. Пыльная взвесь стала оседать, оставляя на костюме серые следы.
  Как только дышать стало легче, Ариец начал спуск, тщательно испытывая на прочность каждое звено лестницы. Колодец шахты оказался неглубоким. Коснувшись дна, диггер встал, по пояс погрузившись в густой, оседающий туман.
  Слева, поблескивая в свете фонаря металлическими скобами, начинался тюбинг. Соблюдая максимум осторожности, диггер двинулся вперед, время от времени останавливаясь, чтобы охватить лучом фонаря большее пространство.
  Несговорчивая темнота не спешила сдавать позиции. Отступала ровно настолько, чтобы пропустить одинокий луч. И тут же смыкалась, спеша затянуть раны, оставленные светом.
  Когда луч фонаря ткнулся в тупик, пробежался по краю и остановился на потолке, Ариец не поверил своим глазам. Он достал из рюкзака мощный диодный фонарь и снова ощупал тюбинг.
  Выхода не было. Короткая ветка тюбинга была перекрыта бетоном.
  Не испытывая никаких чувств кроме удивления, Ариец пошел назад. Он долго стоял у шахты, из которой только что выбрался.
  Выхода не было.
  Ариец сел на пол, прямо под лестницей, подоткнув под спину рюкзак. Аккумулятор у фонаря садился. Тусклый, неяркий луч лениво бродил по глубине тюбинга, то и дело натыкаясь на серую поверхность тупика.
  Все. После выброса адреналина навалилась усталость. Таким будет конец. Во всяком случае, без боли. Без крови и переломанных конечностей. Смерть покоилась в рюкзаке, в крохотной капсуле. Долгие годы она ждала своей очереди. И дождалась.
  Ариец достал из рюкзака фляжку, отвинтил крышку, да так и остался сидеть, не сделав глотка.
  Смерть оказалась не такой, какой представлялась в самых радужных фантазиях. Ариец понял это, когда посмотрел наверх. Устоявшуюся тишину вспорол скрежет и вместе с ним металлическая труба стала гнуться. Так стремительно мялись бы бока жестяной банки, сжатые сильной рукой. Стены трубы прогибались. Со звуком, подобным автоматной очереди отлетели от стен болты, удерживающие лестницу. Ржавые звенья зависли в воздухе и не удерживаемые больше ничем рухнули вниз, прямо на голову изумленному диггеру...
  ***
  В тот же момент Ариец проснулся. Рывком сел, стараясь резким движением прогнать остатки сна.
  В комнате царил полумрак. Чернела поверхность голографического телевизора, тянулись в стороны листья декоративной пальмы, странной тенью застывшей в углу, белело постельное белье, на котором сидел Ариец. Он потянулся всем телом, с наслаждением, до хруста в костях. Встал, и как был, голый, пошел на кухню.
  Короткой прогулкой по заброшенному кладбищу растаяли смутные мысли о кошмаре, так и не получившие развития. Никакие сны, страхи и предчувствия не заставят его отказаться от того увлечения, которое давно стало смыслом его жизни. Он будет бродить под землей даже тогда, когда весь мир покатится к чертям собачьим. Особенно в этом случае. До которого, судя по всему, всего ничего и осталось.
  Сыто урчал холодильник, оказывая хозяину радушный прием. Ариец включил маленький телевизор, потом чайник и замер у окна, задумчиво вглядываясь в вечерний сумрак большого города. Пейзаж, правда, крестили частые звенья железной решетки, но это не помешало увидеть печальную пустоту зеленого дворика.
  -Еще бытует мнение, - диктор на экране доверительно подался вперед, словно стремился оказаться ближе к зрителю, - что правительству не следовало вводить комендантский час. Но факты - упрямая вещь и доказывают как раз обратное. В прошлом году было зафиксировано всего пятьсот семьдесят легализованных преступлений, тогда как в позапрошлом году эта цифра была в полтора раза выше. Напомню, что до объявления Указа, количество преступлений со смертельным исходом в нашем мегаполисе в год превышало две с половиной тысячи. Для меня ответ очевиден...
  Когда десять лет назад случился общемировой кризис, равного которому еще не знало человечество, Арийцу было девятнадцать. Он отлично помнит те времена, когда вдруг, в удивительно сжатые сроки, изменилась человеческая природа и от всех ценностей, коих было много, осталась пустота. В которой маятником, подвешенным к потолку, колебалось единственное желание - выжить. И выжить любой ценой.
  Камень, брошенный в стоячую воду - миллионы оставшихся без работы людей - еще падал на дно, когда, стремительно разрастаясь, покатились круги. Тревожно плеснула в берег первая волна. И выбросила на рынок тысячи квадратных метров пустующих квартир, за которые нечем стало платить. Получил пробоину крупный бизнес. Лопались банки, закрывались супермаркеты - в ходу были только продукты первой необходимости. Круги расходились. Хрупкий островок обывателя подмывала одна волна за другой.
  Потом установился штиль. Чудовищем, поднятым с глубины кризис пожирал накопленное годами. Неизбежно наступил день, чернее которого не было. Когда стало понятно, что других красок у будущего нет и все последующие дни лишь вереница однообразных будней, и для того, чтобы оставаться на плаву мало уметь плавать - нужно время от времени погружаться с головой, без всякой надежды снова оказаться на поверхности, и хлебать мутную, вонючую воду - вот тогда затхлость болота взрывом разметало по сторонам.
  На баррикады - забытое слово обрело новый смысл - вышли все, кому нечего стало терять. И громили все, до чего смогли дотянуться. Спецназ, убедившись в бессилии дубинок и слезоточивого газа, получил приказ открыть огонь на поражение.
  Это все до. И после. Сотни, сотни трупов, упакованных в полиэтиленовые мешки, которые грузили в каталажки штабелями, чтобы быстрее - и еще быстрее - увезти в морги. Поливальные машины, плотными рядами атакующих танков двигающиеся по пустым улицам с черными дырами выбитых окон, мимо сгоревших остовов машин, и смывающих с дорог вместе с грязью реки крови.
  В то время, когда мир застыл у границы, отделяющей правопорядок от хаоса, правительство решилось ужесточить меры и ввести комендантский час.
  В первый год после объявления, стало тише. Люди, балансирующие на грани полуголодного существования, пытались осознать, какую именно конфетку в качестве утешительного приза подсунуло им правительство. Зато на второй год страну захлестнула волна преступлений. И к третьему решительно пошла на спад. Сейчас, когда с момента объявления прошло семь лет, средства массовой информации преподносят Указ как панацею от всех бед.
  Спасение утопающего - дело рук самого утопающего и поговорка "мой дом - моя крепость" стала буквальной. Два года назад Арийца ночь застала на улице. Он не любил об этом вспоминать, но ему не забыть кошмарной пустоты шумного мегаполиса - идеальной заставки для мира после Апокалипсиса. Стояла жуткая тишина, которую нарушал вой ветра в подворотнях. Чернели окна домов, скрывающие нутро за решетками и металлическими жалюзи. На опустевших улицах не было машин и только светофоры потеряно перемигивались в ночи желтыми огнями. Бродили тени, получившие город в свое безраздельное господство. Проявлялись в свете фонарей, разрастались и исчезали без следа.
  Ариец закрыл жалюзи и отошел от окна. Стрелки часов приближались к двенадцати. Он выспался, поэтому скорее всего ему будет не до сна. Не то, чтобы у него были враги и он ожидал нападения, просто предпочитал смотреть опасности в лицо. И на земле. И под землей.
  -Пятьсот семьдесят человек, говоришь, - Ариец обернулся к телевизору.
  Лично он сильно сомневался в том, что эта цифра соответствовала действительности. Но в одном лысый мужик на экране был прав: стало спокойнее. Какова была истинная цель правительства, Арийцу знать было не дано. Однако факт оставался фактом. Указ изменил жизнь, убрал с улиц толпы демонстрантов, готовых взорваться в любой момент, охладил СМИ, добавил осмотрительности в действия уличных банд, чей послужной список насчитывал не только сотни разбитых витрин, сгоревших павильонов и взорванных машин. То ли действительно толпа, выпустившая пар стала спокойнее, то ли в городе теперь поселился страх.
  А вот надолго ли? Вполне возможно, что спад преступности - не более чем затишье перед бурей. Слишком многие почувствовали вкус к убийству.
  Слишком многие. И Ариец в том числе.
  Молодой человек достал из холодильника банку пива и пошел в гостиную. Вернее, собирался это сделать.
  Женский крик, полный отчаяния и мольбы, не сдержали ни крепкие стены, ни железная дверь. Ариец машинально взглянул на часы: две минуты первого. Началось. Он прильнул к глазку, не чувствуя ничего, кроме любопытства.
  Молоденькая, почти девчонка, она металась по лестничной площадке. Короткая мальчишеская стрижка, пряди черных волос, закрывающие лоб. Раненной птицей, вновь и вновь бросающейся на ненавистные прутья клетки, стучалась девчонка в запертые двери. Судя по всему, она только начала свой безнадежный обход - Ариец жил на первом этаже.
  -Люди... Умоляю! - отчаянный крик вспугнул чуткую тишину. - Вы... я прошу... откройте!!
  Девчонка запиналась, пытаясь найти слова, открывающие двери. Но в том-то и дело - Ариец криво усмехнулся - что таких слов в природе не существовало.
  -Люди! Будьте людьми!! Откройте! - Изо всех сил девчонка стучалась в соседскую дверь.
  В те короткие промежутки, когда силы оставляли девушку, ответом ей было гробовое молчание.
  Никто ей не откроет. Возможно, пять минут спустя - если те, кто преследуют девчонку, поторопятся, Арийцу предстоит стать свидетелем убийства. Интересно, задал он себе вопрос, - останется ли он здесь наблюдать или уйдет, чтобы не портить себе настроение?
  На поставленный вопрос Ариец ответить не успел. Дошел черед и до его двери. Девушка повернулась и отчего-то колотить в его дверь не стала. Руки ее безвольно упали вдоль тела. Она подняла голову и посмотрела прямо в глазок.
  Только один раз в жизни Ариец видел такой же взгляд: полный настоящего, животного ужаса, когда человек завис над пропастью, чтобы в следующее мгновенье сорваться вниз. Так смотрел перед смертью Гитарист. И причина его смерти до сих пор оставалась для Арийца тайной.
  Тот заброс, год назад, прошел без сучка и задоринки. Гитарист спускался в шахту. Карабин был надежно пристегнут к скобе, огибающей обод. Ариец страховал его. Хотя в этом не было особой необходимости, он склонился над шахтой, наблюдая за спуском диггера.
  Вдруг лицо Гитариста дрогнуло, словно он вспомнил то, что всеми силами старался забыть.
  -Ариец, - прошептал он.
  -Что? - отозвался тот, не понимая в чем дело. Руки у Гитариста заскользили по веревке, как будто какая-то сила потянула его вниз. Не остановили падение и узлы, навязанные для облегчения спуска. Парень скользил вниз и луч фонаря на каске Арийца безжалостно высвечивал мертвые от ужаса глаза.
  -Спаси... Ариец!!! - крикнул Гитарист и эхо, привязавшись к последнему слову, терзало слух царапающим звуком. Потом странно чавкнуло, словно со всего маху тело вошло в трясину и все стихло.
  Чуть позже, собрав всех знакомых диггеров, до кого смог дозвониться, Ариец сам спустился в шахту. Он оказался в наклонном коллекторе, один конец которого терялся в мутной жиже. И только вдоль стены тянулись красные полосы, словно кто-то рукой, мокрой от крови провел по бетону.
  Таким же взглядом теперь смотрела на Арийца девчонка. Стучаться она не стала. Закрыла глаза и ткнулась лбом в железное полотно двери.
  -Открой... прошу, - Ариец услышал то, что слышать не хотел.
  Никто тебе не откроет, - успел подумать он. И в тот же миг, в такт своим мыслям, совершенно не отдавая отчета в своем поступке, он выдвинул двойной засов из пазов.
  Дверь открылась.
  ВИРТУОЗ
  Вдоль стен без окон, отделенные друг от друга железными решетками, стояли ряды столов. В каждом отсеке, в ослепительном свете люминесцентных ламп на столах лежали обнаженные трупы. Во всяком случае, так Виртуозу показалось с первого взгляда. Со второго у него сложилось прямо противоположное мнение: иначе, зачем понадобилось привязывать каждого мертвеца ремнями за конечности и крепить обруч на шею? И, наконец, с третьего взгляда, он так и не смог придти к окончательному выводу: никто из лежащих не шевелился и не дышал.
  Заложив руки за спину, Виртуоз остановился возле одной из клеток. На столе, привинченном за ножки к бетонному полу, лежал молодой человек. Белая кожа с синеватым отливом обтягивала хорошо сложенное тело. Лицо - восковое, с закрытыми глазами, выглядело умиротворенно. Синий шрам на левой стороне груди неправдоподобный, как мазок фломастера, стройные ноги с плоскими ступнями, мужское достоинство, выглядывавшее из густой поросли... От той бесцеремонности, с которой ослепительный свет высвечивал все достоинства и недостатки молодого человека, Виртуозу стало неприятно.
  -Мертвы? - Виртуоз обернулся к человеку в белом халате, застывшему у него за спиной. Спросил и отодвинулся в сторону - он терпеть не мог, когда кто-то стоял у него за спиной.
  -Видите ли, Василий Александрович, - начал руководитель закрытой лаборатории доктор Барцев, и осекся под доброжелательным взглядом собеседника.
  -Прошу. Называйте меня Виртуоз, доктор, - мягко сказал он и Барцев закивал седой головой.
  -Виноват, - доктор прищурился и глаза потерялись за красноватыми, набрякшими веками. - В качестве иллюстрации к нашему разговору. Сами понимаете, лучше один раз увидеть...
  Доктор замолчал, уставившись в одну точку, и Виртуозу пришлось повторить свой вопрос.
  -Мертвы?
  -Нет, они не мертвы. Но не живы - в обычном понимании, конечно. Такой вот парадокс. Вы знакомы с теми материалами, которые я предоставил в Управление?
  -Разумеется. Однако я не мог представить, что состояние, которое вы назвали "глубокая летаргия" мало чем отличается от состояния мертвеца.
  -А как вы считаете, если даже врачи констатировали смерть представленных здесь экземпляров, возможно ли вам, человеку далекому от медицинской практики, вот так с ходу определить: жив пациент или мертв? Сколько трудов написано на эту тему... Все без толку. Сами видите, какие сюрпризы преподносит нам природа.
  -Но ведь вы указали, что сердце бьется. И есть дыхание.
  -Ну если один - два удара с перерывом в пять минут, а у отдельных экземпляров до десяти, вы называете "сердце бьется" и дыхание с перерывом в пятнадцать минут это - "есть", мне с вами трудно спорить. Кроме того, температура тела колеблется в такт изменениям температуры окружающей среды. Сейчас это - двенадцать градусов по Цельсию. Я уж не говорю об отсутствии реакции на все виды раздражителей. Болевая в том числе. Да, такие случаи описаны и их немало. Однако пятьдесят два экземпляра за последние три месяца... И это только те, кого по чистой случайности доставили сюда из моргов. Я не берусь даже предположить количество тех, кого успели похоронить.
  Виртуоз позволил себе легкую усмешку.
  -Странно. Мне с трудом верится, что же в наше время такие случаи возможны. Не средние века...
  -Вам, как никому, должно быть известно, что до кризиса вскрытие проводилось в любом случае, сейчас это делается только по желанию родственников. Но нынешние детки вылетают из-под родительского крыла так быстро, и так... Скандально подчас, что... Сами понимаете. Кризис диктует свои условия. Больное общество... Когда общество болеет, это в первую очередь отражается на стариках. И детях.
  -Наверняка, такие случаи - не общая практика.
  -Не скажите... Статистики пока нет, и вряд ли мы ее дождемся в ближайшее время. Но если хотите знать - мой прогноз неутешительный.
  -Что же, наша доблестная медицина не изобрела до сих пор никаких методов констатации смерти кроме вскрытия?
  -К сожалению. Мы по-прежнему существуем в плоскости так называемого "витального треножника". Сердце, дыхание и функционирование нервной системы. Если эти признаки отсутствуют, человека признают мертвецом. И, - доктор наклонился ближе к Виртуозу, - и запросто могут похоронить. Я уже не говорю о кремации. Заживо. Но с этим проще.
  Виртуоз бросил на доктора вопросительный взгляд.
  -Объясню, - доктор улыбнулся и отчего-то эта улыбка не понравилась Виртуозу. - Мне, например, легко представляется, как подобно какому-нибудь фильму ужасов, сотни бывших мертвецов восстанут из-под земли - с их-то способностями! - в один день, который я прекрасным бы назвать затруднился. А с кремированными проще. От них я не жду подвоха.
  Если это была шутка, то на взгляд Виртуоза, явно неудачная.
  -Да, - доктор вздохнул. - Совсем недавно каждый труп, особенно, в этом возрасте - я имею в виду до двадцати пяти лет - подлежал вскрытию. Но кризис диктует свои условия. Человеку свойственно приспосабливаться к любым условиям, но кто сказал, что сознание при этом остается неизменным?
  -В материалах значится, что ... хм... эпидемия началась первого февраля?
  -Дата примерная. Для родственников и сейчас все эти люди мертвы. Вы же понимаете, - он заговорщически подмигнул, - нам только паники сейчас и не хватало.
  -Мне хотелось бы осмотреть ту клетку, из которой сбежал экземпляр.
  -Да, да, - кивнул Барцев. - Пойдемте. Я покажу. Единственный экземпляр, который пришел в себя. Единственный... и такая оплошность.
  Четко, по-военному печатая шаг, доктор двинулся вдоль железных решеток. Прямая спина, чисто выбритый затылок. Хранитель царства приговоренных, для которого уже не люди те, кто не может укрыться от посторонних взглядов. Не люди, а экземпляры.
  Виртуозу было глубоко и полностью наплевать на все эти пятьдесят два экземпляра, тем более, что он сделал для себя вывод: болезнь коснулась людей, которым не старше двадцати пяти. Значит, в его тридцать четыре ему, скорее всего, бояться нечего. Да, ему было плевать. Но его задели слова доктора. Всякий знает, нет людей циничней медиков. Кому еще заблагорассудиться ковыряться в том, на что обычный человек и смотреть не захочет? И все равно, оставаясь один на один с болезнью, ждешь от них слов участия. Вопреки здравому смыслу, ждешь.
  Двигаясь следом за доктором, Виртуоз невольно примерился взглядом к широкой спине. Слева, чуть ниже лопатки.
  Словно почувствовав недобрый взгляд, доктор оглянулся.
  -Вот здесь и находился экземпляр, - он открыл клетку и отодвинулся в сторону, пропуская Виртуоза. - Видите ли, Ва... Виртуоз. Поначалу меры предосторожности были не столь серьезными. Мы ограничивались ремнями. И клетки не запирались. Но теперь мы пошли на ужесточение мер... Да-с. Эксперимент начался без нашего согласия, - он криво усмехнулся. - Хотелось бы знать, чем он закончится.
  Виртуоз прошел вдоль стола, стараясь держать доктора в поле зрения.
  Клетушка всего ничего. Два метра на два. Сквозь редкие звенья хорошо видны соседние столы с безмолвными свидетелями происшествия. Действительно, здесь еще нет того обруча, который блестел на шеях остальных пациентов.
  Как только Виртуоз взглянул на ремни, не так давно удерживающие сбежавший экземпляр, у него отпали сомнения в целесообразности ужесточения мер. Прочные ремни были не просто порваны - болты в металлической скобе, к которой они крепились, вывороченные из гнезд, болтались на честном слове.
  -Я даже представить себе не могу, что такое отсюда выбралось, - заговорил доктор и Виртуоз обратил внимание на то, что взгляд его, путешествующий от клетки к клетке и обратно, стал абсолютно отрешенным. - Да, камеры зафиксировали экземпляр: внешних изменений нет. Но изменения внешние меня интересуют в последнюю очередь. Никому сейчас нет дела до молодых людей, впавших в летаргию. Меня удивляет тот факт, что ваше Управление откликнулось на мою просьбу. Да еще дважды... Спят - и что? Не убивают никого и ладно. А то, что этот "сон" - вполне возможно некий инкубационный период, матрица для создания нечто, чему и названия пока нет... Да, - доктор понизил голос и Виртуоз с трудом разбирал слова, - если... термические ожоги не вызывают интенсивных поражений, электрический ток... к нервным окончаниям... а любой яд блокируется иммунной системой...
  -Доктор, - Виртуоз оказался рядом с доктором и участливо заглянул ему в глаза. - Вы проводили эксперименты?
  -А? - Взгляд Барцева стал осмысленным, а тон уверенным. - О чем вы говорите? Я всего лишь предположил... Пойдемте, я покажу вам лаз, через который и удрал экземпляр.
  Лаборатория находилась ниже уровня фундамента. Шагая по лестнице вслед за доктором, с каждым пролетом опускаясь все ниже и ниже, Виртуоз в очередной раз задался вопросом: почему экземпляр выбрал для побега такой странный маршрут? Вместо того, чтобы подняться на два лестничных пролета и выбраться без проблем на улицу, он полез в канализационную шахту?
  Виртуоз вполне допускал тот факт, что после пробуждения у экземпляра могла наступить дезориентация - он мог подумать, что находится в высотном здании и поэтому вполне естественно искать выход, спускаясь по лестнице. Все так. Но пара подсобных помещений и главное - крышка люка, ведущего в канализационный коллектор, должны были убедить его в обратном. Не убедили. Беглец пошел по трудному пути - чего только стоило без помощи всяких средств отодвинуть в сторону крышку люка...
  Хотя, после порванных ремней с вывернутыми болтами, в это верилось легко.
  Виртуоз некоторое время постоял возле открытой крышки люка, которую так и не удосужились закрыть. Потом достал фонарь из нагрудного кармана и осветил внутренности вертикального столба. Лестница выглядела надежной, но страховка никому еще не помешала.
  -Когда планируете идти туда? - размышления Виртуоза прервал тихий голос доктора.
  -Сегодня в ночь, - Виртуоз не видел смысла делать из заброса тайну.
  -Значит, не увидимся. Удачи вам. Знаете, меня всегда интересовал вопрос, что вы чувствуете там, глубоко под землей? Как вы вообще справляетесь со страхом? Меня, пожалуй, не загнал бы туда и страх перед смертью.
  Виртуоз пожал плечами. Отвечать он не собирался.
  -А вот ваш предшественник был разговорчивей, - пробормотал доктор, так и не дождавшись ответа.
  Виртуоз резко обернулся.
  -Вы разговаривали со Стрельцом перед забросом?
  -Да... разговаривали... перед... после...
  Последнее слово доктор бросил уже на ходу. Виртуоз был вправе сомневаться, так ли он его расслышал. Сверля тяжелым взглядом спину доктора, поднимавшегося по лестнице, Виртуоз думал о том, что исходя из того впечатления, которое у него сложилось, он мог бы не сомневаться только в одном: что у заведующего лабораторией поехала крыша.
  Группа в составе четырех человек, возглавляемая Стрельцом, вышла по следу экземпляра спустя два часа после бегства. Из заброса никто не вернулся. Более того, Стрелец ни разу не выходил на связь. Так что теперь группа Виртуоза преследовала две цели: отыскать следы не только беглеца, но и пропавшей экспедиции.
  Стрелец - опытный диггер, имевший за плечами не одну сотню забросов. Вот почему у Виртуоза были все основания полагать, что спуск предстоял сложный.
  Занятый своими мыслями, Виртуоз не сразу обратил внимание на то, что при прощании доктор протянул ему руку. Атавизм - наследие прошлых времен, подумал Виртуоз, но руку пожал. В ту же секунду он почувствовал, как к ладони что-то приклеилось. Взгляд доктора при этом выражал крайнюю степень заинтересованности происходящим. Так патологоанатом мог вскрывать очередной труп со словами: "Ну-с, и что у нас тут внутри?"
  Виртуоз промолчал. Позже, в машине, он рассмотрел то, что всучил ему доктор. Мини-флэшка, такой сейчас редко кто пользуется. Зачем доктору понадобилось передавать такой хрупкий предмет под прицелом видео камер, когда это можно было сделать уровнем ниже, у открытого люка? Может, для того, чтобы избежать ненужных вопросов? А нацеленный глазок камеры волей-неволей сделал из них соучастников.
  Нечего было и думать о том, чтобы прослушать бредни доктора в спокойной обстановке: до заброса оставалось всего ничего. Решив, что возьмет флэшку с собой, Виртуоз вывел машину на оживленную улицу.
  ПРИМА
  В первую секунду девушка решила, что у нее пошла кругом голова. Вдруг подалась вперед дверь, в которую она уперлась лбом. В следующую секунду ее повело в сторону: как только обнаружился зазор между полотном и косяком, девушка оказалась прижатой спиной к стене в темной прихожей. Дверь закрылась, будто и не открывалась вовсе.
  Девушка стояла в темноте, освещенной лишь светом, падающим от телевизора, работающего на кухне. Смотрела в лицо своему спасителю, стараясь, чтобы взгляд не скользил ниже. Он был абсолютно голым, этот молодой человек лет двадцати пяти. Блондин, выше среднего роста, с такой короткой стрижкой, что вряд ли длина волос превышала один сантиметр. Хозяину квартиры было чем похвастаться - его отличало на редкость атлетическое сложение. Сильная шея переходила в крутой овал плеч, рельефно обозначенная грудь, расчерченный на квадратики брюшной пресс. Быстрый взгляд, который вопреки желанию, девушка скосила ниже, не произвел на молодого человека никакого впечатления.
  -Вляпался, блин, по..., - устало произнес спаситель. И вместо слов благодарности, на губах у девушки завертелись подсказки: "по самые помидоры, по самое не хочу, по самые гланды".
  На лестничной площадке, отделенной от прихожей полотном двери послышалась возня. Возможно, объявись спаситель пятью минутами ранее, преследователям пришлось бы повозиться, отыскивая беглянку. Но тот временной промежуток, который разделял шум закрывшейся двери от звука шагов был явно мал для того, чтобы у них возникли сомнения по поводу ее местонахождения.
  Раздался негромкий стук в дверь и девушка невольно вздрогнула.
  -Эй, - послышалось из-за двери. - Открой, а? Как там тебя...
  -Хулиганы или? - спаситель не договорил. А девушка не успела ответить, даже если бы и собиралась.
  Ответ пришел чуть позже.
  -Ага. Заречный Сергей Александрович. Двадцать девять лет. Менеджер компании "Эх, прокачу"...
  -Понятно. - Спаситель его не слушал. - Хулиганы с ПК. Весело. Значит, вляпался по...
  Молодой человек вздохнул и девушке стало стыдно. В мрачном склепе, где цепным псом бился инстинкт самосохранения, ушлым тараканом завелось другое чувство. Глупо получилось. Стоило стучаться в двери, надеясь на спасение, чтобы, добившись своего, мучиться от стыда! Теперь вместо одного трупа будут два. Достучалась, называется. Чувство было острым до такой степени, что девушке захотелось распахнуть дверь и выйти... навстречу пулям? Это уж вряд ли. О скорой смерти после того, что она сделала, ей можно и не мечтать.
  Пока она размышляла, молодой человек исчез. Когда минуту спустя он возник на пороге комнаты, полностью экипированный - в странной прорезиненной куртке, в высоких сапогах, обтягивающих икры, с рюкзаком за спиной - она ахнула. Более того, за плечом молодого человека весьма недвусмысленно выглядывало дуло автомата.
  -Сколько их? - одними губами спросил он.
  -Много... Больше десяти, - девушка разлепила сухие губы.
  -Много, - согласился он. - Решатся на крайности, - это был не вопрос.
  -Слышь, парень, не души, а? - снова послышался голос. - Открой. Даю тебе слово - останешься в живых...
  Спаситель улыбнулся и в глазах его заплясали искры.
  -Слышишь? - после паузы продолжал домогаться тот же голос. - Мне нужна только девчонка. Ты мне без разницы. Слышь? Парень, не будь идиотом. Я не собираюсь начинать тут осаду. Мне нужна эта сучка и ее получу. Смотри сюда...
  Молодой человек с места не двинулся и до того чтобы посмотреть в глазок не снизошел.
  -Когда-нибудь эта фигня должна была случиться, - пробормотал он, но смысл его слов дошел до девушки чуть позже.
  -Ты знаешь что это, верно? - вкрадчивый голос, казалось, раздавался совсем рядом. - Кому нужны все эти заповеди - холодное оружие, калибр... Кому нужны заповеди, которые нельзя нарушить? Смотри сюда - это граната...
  -Будем выбираться, - сказал молодой человек. - Раз делать нечего, а умирать не хочется.
  -Хорошо, - задумчиво произнесли из-за двери. - Считаю до десяти...
  -Этого хватит, - уже на ходу бросил парень и исчез, кивнув напоследок девушке "следуй за мной".
  Она не заставила просить себя дважды. Тем более, что в спину настойчиво подтолкнула цифра "девять", сразу уменьшив время, отпущенное на жизнь на одну десятую.
  Сомнений в том, что скоро все кончится, у девушки не было: первый этаж - жалкое пространство двушки, ограниченное решетками на окнах и железной дверью. Куда отсюда выбираться? За первой гранатой в образовавшийся провал полетит следующая. Возможно, парню удастся проредить дружные ряды нападавших. Двух человек она возьмет на себя - и то, в том случае, если они окажутся в непосредственной близости и не ранят ее в какой-нибудь не так уж и важный - по их представлениям - орган. А поскольку представления у преследователей извращены, коленная чашечка вполне подходит под это определение.
  Девушка прошла по коридору, переступив через мерцающий прямоугольник света, что падал из кухни. В комнате царил беспорядок. Кресло отодвинуто в сторону, угол ковра откинут. В полу, освещенный светом фонаря зиял вход в подвал. Насколько она успела заметить - вниз вели ступеньки.
  -Двигайся, - сказал парень и лучом фонаря указал направление.
  Жаль, что в жизни все не может быть подчинено такому простому слову. "Двигайся". И никаких вопросов, и никаких проблем.
  Девушка быстро сбежала по ступеням. Только на долю секунды ее левая рука с задравшимся рукавом задержалась на полу. Она одернула руку, но было поздно - луч света будто нарочно лизнул едва затянувшийся шрам, зигзагом алевший на запястье. Про себя девушка чертыхнулась. Далеко ходить не надо: понятно, какой вывод сделает парень.
  Она стояла на бетонном полу, озираясь по сторонам и вдыхая странный запах. Пахло мокрой бумагой. Дожидалась, пока спустится парень и закроет дверцу над головой.
  Он так и сделал, с силой захлопнув деревянную крышку. Только звук ее падения был равносилен близкому раскату грома.
  Потому что в этот момент раздался взрыв.
  ***
  Лучи фонарей то сходились - и тогда в этом трогательном единстве вдруг обнаруживался тайный смысл, то расходились - и тогда пятна света, занятые поиском ускользающего смысла блуждали по стенам коллектора.
  Темнота, вечная спутница подземного мира неохотно пропускала свет в свое гнилое нутро. Но болезнь зашла так далеко, что даже блеклых лучей хватало на то, чтобы разглядеть язвы коррозии, расползавшиеся по металлу рыжими кратерами, чудовищные опухоли сталактитов, истекающие влагой, рваные бока трещин, заполненные колониями белесых, толстых червей.
  Ведомая парнем, девушка бездумно шагала по коллектору, выдергивая высокие сапоги на рифленой подошве из чавкающей грязи. Шла, всеми силами старясь не думать о том месте, куда ее занесло волею судьбы. Опять занесло.
  Судьба расставила хитроумные ловушки. Куда ни ступи, все равно в конечном итоге окажешься под землей. Где от старта до финиша тебя отделяет лишь время, как в корсет затянутое металлическими скобами тюбинга.
  Ливневка, по которой они шли, подставляла бетонные бока под свет фонарей. Сравнительно сухая, если не считать толстого слоя грязи, размытого стоками недавнего дождя.
  Девушка старалась не отставать. Каска, которую ей выдал парень, была чуть великовата. Девушке приходилось на ходу поправлять ремень, но это мало помогало.
  Когда спаситель протянул каску, выуженную из ниши в подвале, словно специально приготовленную для такого вот экстренного случая, девушка отказалась. Вернее, попробовала возразить. Невзирая на слабое сопротивление, ее спутник нахлобучил ей на голову пластиковый головной убор с коротким "надо".
  Смысл волшебного слова дошел до девушки почти сразу, когда спускаясь в шахту, она с размаху ударилась головой о железный обод, ограждающий вход. Она слабо ахнула, но смотреть на молодого человека не стала. Еще не хватало разглядеть в его глазах усмешку. Пусть остается в ее воображении благородным.
   Эхо давилось звуком шагов. Луч фонаря, встроенный в каску, цепляясь за трещины в бетоне, задерживался на широкой спине молодого человека, идущего без оглядки. Каска, кроме того что спасла девушку от ссадины, причиняла массу неудобств. Бока, надвинутые на уши, приглушали звук шагов настолько, что как ни старалась, девушка не могла с уверенностью определить: идут ли за ними преследователи или давно потеряли их след.
  Преследователей мог сбить с пути тот обманный маневр, который предпринял парень. Вместо того, чтобы свернуть в просторный коллектор, молодой человек втолкнул ее в тюбинг, диаметр которого вряд ли был больше метра. Идти пришлось согнувшись. На осклизлом полу, залитом водой, девушка не удержалась и упала на колени, едва не ткнувшись лицом в грязь.
  Девушка не знала, куда ведет ее молодой человек. Все попытки завязать с ним разговор потерпели фиаско. Однако мимо ответвления от ливневки, в котором поднималась к люку лестница, наверняка ведущая на поверхность, девушка пройти спокойно не смогла.
  -Эй, - окликнула она молодого человека. - Мы разве подниматься на поверхность не будем?
  -Сегодня? - Он обернулся на ходу. - Это вряд ли.
  -Что же, мы всю ночь будем блуждать тут?
  Он не ответил.
  -Эй, - не сдержалась она, - скажи хоть, как тебя зовут?
  -А тебя?
  -Меня зовут Прима, - честно призналась она. По крайней мере, других имен она не помнила.
  Память молчала. Она и не могла говорить. Мертвая память лежала на дне сознания. Прима пропустила тот момент, когда от всех воспоминаний в голове остался мертвый груз, который приходится носить с собой. Труп разлагался. И те видения и образы, что возникали иногда - не более чем жалкие останки того, прежде яркого, начинающегося почти от рождения человека и угасающего с его смертью.
  -Сигареты...
  -Какие сигареты? - рассеянно спросил она.
  -Марка такая сигарет была. "Прима". Мне прадед рассказывал.
  -Не знаю.
  Молодой человек надолго замолчал и Прима устала ждать.
  -Эй. Как тебя зовут?
  Парень прошел еще с десяток шагов, прежде чем ответил.
  -Ты права. "Эй" - это неудобно. Зови меня Ариец.
  Девушка покатала в голове туда-сюда слово и оно ей не понравилось.
  -Хорошо, - вздохнула она. - Я буду так тебя называть.
  -Ты не первый раз под землей, - это прозвучало как утверждение.
  -Не первый, - легко согласилась она. - Мой брат был нью-ди.
  Сказала и поперхнулась. Ее поразили свои собственные слова. То ли то, что у нее был брат, то ли то, что он был новым диггером. Прима хотела сконцентрироваться на том, что вырвалось у нее из памяти, но кроме слова "брат" там ничего не было.
  -Понятно. Диггер. Из новых, - донеслось до нее.
  -Да, я не первый раз под землей, - повторила она себе, свой упрямой памяти. Но чертовка молчала.
  Брат. Брат. И это слово тоже не было брошенным в воду якорем, над которым качалась в голубой лазури лодочка, полная объясняющих определений и историй. Нет. Скорее, слово было контрольным выстрелом в голову, той точкой, что означала конец всяких историй.
  Проявлялась и исчезала из мрака реальность. Кто-то, кому принадлежали тысячи кубических метров пространства, забитого вонью, плесенью, изъеденного ржавчиной, скупо отмерял куски, выхваченные из хитросплетения лабиринта.
  Странное чувство не оставляло Приму. Словно и мусор, и обшарпанные стены, и трубы - все это существовало здесь и сейчас, потому что десятком метров назад или вперед ничего подобного не было. Только тонны и тонны земли.
  Если есть ад, то это бесконечные метры туннелей, черно-белым кадром проявляющиеся из небытия, туннелей, в конце которых не бывает света.
  Девушка перевела взгляд на Арийца. Как по-хозяйски он движется внутри тюбинга - быстрый, ловкий, полный оптимизма, этакая упорядоченная заряженная частица всей системы подземки, неутомимый энерджайзер. Посмотрела на него и позавидовала: то, что для нее ад, для него, возможно, рай. И еще она подумала о том, что пройди он через те испытания, через которые прошла она, возможно, вымыло бы его уверенность пустой породой из лотка с золотым песком. Не злое проклятие сквозило в раздумье, а досада оттого, что кому-то везет, а кому-то нет.
  Рай-ад размножался, двоился туннелями как ряды рельсов на стрелках. Одна ветка потянулась вправо, вторая нырнула в темноту затопленного производственного помещения. Сузилась до размеров дорожки, зажатой двумя рядами контейнеров, обогнула бассейн, затопленный водой и уперлась в железо ведущей наверх лестницы.
  Прима шла за диггером. Луч ее лобастым щенком бодал широкую спину. Тропа вела вдоль бассейна. Иссиня-черная водная гладь казалась пуленепробиваемым пластиком, скрывающим в глубине что угодно. Взгляд девушки, скользя по грязному кафелю тропы, то и дело срывался в бассейн. Вода бликовала и складывалось впечатление, что оттуда, с глубины, за путниками настороженно наблюдали. В какой-то момент Приме показалось, что вместо того, чтобы ползти дальше, луч света задержался на поврехности, ушел влево и вдруг исчез. Девушка вздрогнула, отпрянула от края бассейна. И так резко отскочила, что едва не съехала в черный притаившийся мрак.
  Ариец стоял у лестницы, облокотившись на одно из звеньев и не сводил с девушки внимательных глаз.
  -Все в порядке? - поинтересовался он и как бы невзначай коснулся взглядом оголившегося запястья на левой руке.
  -Все в порядке, - с вызовом ответила она и одернула рукав. Какой порядок может быть в аду? Адский.
  -Хорошо, если так, - улыбнулся он и в глазах его снова заплясали искры. - Я поднимусь первым. Потом крикну тебе. Без сигнала на лестницу не лезь. Она гнилая - навернемся оба.
  Прима кивнула.
  Скрипела лестница в такт его шагам. Прима смотрела на рифленые подошвы его сапог, забитые грязью. Потом диггер исчез в дыре в потолке и смотреть стало не на что. Сверху посыпался песок и наступила тишина.
  Прима стояла, вцепившись в звено лестницы и ждала сигнала, чтобы птицей взлететь вверх. Звенья проржавели. Кипящая, многоярусная ржавчина гнездилась глубоко. Пигментные пятна расползались по сторонам, заражая проказой нетронутые места.
  Стояла тишина. Самое страшное, что абсолютное безмолвие еще не гарантирует того, что за ее спиной...
  Ей почудилось движение и она обернулась, заранее готовясь закричать от страха. Заплясали тени на стенах, с готовностью раскинули крылья. Ничего страшного за спиной не было. Рыжели обшарпанные стены, проблескивал в пятне света покрытый грязью кафель.
  Ничего не изменилось. Только уровень в бассейне стал выше. Вода медленно поднималась как человек, которому некуда спешить. Вздулась волна и также неспешно, без всхлипа, прошлась от борта к борту.
  Прима задохнулась от ужаса, не в силах оторвать взгляда от бассейна.
  Черная гладь сравнялась с бортами и лениво плеснула на кафель. Отодвинулась назад и вдруг, неторопливо перебирая длинными языками, потянулась к стене.
  От страха Прима не дышала, насилу сдерживаясь, чтобы не броситься вверх по лестнице. Пальцы, вдавленные в перила, свело судорогой.
  Вода поднималась.
  Затравленно оглянувшись по сторонам в поисках чего угодно, лишь бы держаться подальше от воды, Прима ужаснулась. По стенам, заполняя острова обвалившейся штукатурки, текла грязь. Долгие, вязкие струи ползли вниз, пока не соединились с водой, вышедшей из берегов. Это странное, слитое пространство, масляно блестевшее в лихорадочном свете фонаря, казалось единым целым. Зыбким, подвижным. Еще секунда и вопреки законам физики, сдвинется стена, подобно граням кубика Рубика поменяется местами пол с потолком. И тогда бездонная, черная бездна окажется под ногами.
  Прима не чувствовала своих рук. Она ждала сигнала и с каждым мгновением таяла ее уверенность в том, что это произойдет. Дышала широко открытым ртом, давила в себе безотчетное желание, невзирая на предупреждение, вскарабкаться наверх. И плевать на то, что сорвется гнилая лестница и тогда вместо одного трупа, разорванного на части тем, кто шевелится под толщей воды, здесь будут два!
  Вода коснулась сапог и полезла выше. Струи на стенах шевелились как бесконечная вереница ползущих тараканов. Из бассейна, одна за другой, на кафель выкатились большие гладкие волны.
  Беспомощная, отчаянно соображая кого или что молить о пощаде, Прима вскрикнула от ужаса. Вода на другом конце бассейна вздулась уродливым горбом. Наращивая волны, наслаивая их друг друга, словно для того, чтобы скрыть содержимое, вырос столб воды. Вдруг случилось немыслимое: к столбу со стен потянулись вязкие струи. Прямо на девушку, пожирая свет, распластав от стены до стены черные тугие щупальца, чудовищной по размерам кляксой, двинулась ставшая на дыбы вода.
  -Прима! ...ма! ...ма! - донеслось сверху.
  Эхо еще не стихло. Оттолкнувшись от земли, как птица, выпущенная из клетки, Прима вцепилась в железо и так быстро, как только могла, полезла наверх. Страх никуда не делся. Он повис на ногах, цеплялся за одежду. Отчаянно, из последних сил перебирающей ногами и руками Приме казалось, что она тянет за собой черную бездну, прилепившуюся к ней. Что еще шаг, и она не выдержит тяжести - рухнет вниз, увлекая за собой лестницу, вывороченную из бетона. Страх тащил вниз и отпустил только тогда, когда Прима протиснулась в дыру на потолке.
  -Что-то случилось? - спросил Ариец и в его словах сквозило беспокойство.
  -Ничего. Не. Случилось, - отрывисто сказала Прима, набирая воздуха для каждого слова.
  Он ничего не сказал. Но в карих глазах зрело участливое "хочешь поговорить об этом?". Прима поспешно отвела взгляд в сторону. Ничего обсуждать она не собиралась. Ад, он и есть ад.
  Тревога никак не хотела отпускать ее из липких объятий. Прима пошла вперед, терзаясь неизвестностью: где, интересно, селился этот ад - у нее в голове, или снаружи?
  Через сотню шагов по огромному, диаметром метра два с половиной туннелю девушка обрела присутствие духа. Легендарный творец ужасов, подземка, порами бетона впитав дозу животного страха, решила дать передышку подопытному кролику. Как таблетку успокоительного приняла Прима сухой цемент, мягко хрустевший под ногами, обманчивую, гулкую тишину подземного перехода, обещающую скорый выход на поверхность.
  -Ариец, а тебе не бывает страшно...
  Начала девушка и не договорила. В ту же секунду молодой человек оказался рядом с ней. Тяжелая рука в перчатке легла ей на лицо, закрыв рот.
  -Тихо, - выдохнул он ей в лицо.
  Она прислушалась, но ничего не услышала. Зато увидела.
  Врезанная в туннель ливневка, брала начало за спиной у парня. Прятались во мраке тугие скобы, вбитые в бетон. На полу, недалеко от того места, где они стояли, тьма рассеялась и в грязи обозначилась черная глубина открытого люка. Стали различимы пятна ржавчины, рыжеющие у самого края. Из центра, прямо из пустоты, абсолютно беззвучно, цепляясь когтями за малейшие зазоры, выбралась наружу длинная, сухая человеческая рука. Пошарила вокруг, ища опору. Потом слева, в противоположном направлении выбралась еще одна рука. Такая же невообразимо долгая - вместо трех с четырьмя сочленениями. Зашевелилась, ломаясь в суставах, потянулась ближе к тому месту, где стоял парень.
  Расширенными от ужаса глазами, Прима смотрела молодому человеку за спину, ожидая, когда на свет выберется и сам обладатель этих чудовищных конечностей. Но вместо этого, из дыры вдруг выползла еще одна рука. И еще одна.
  Девушка хотела замычать и не смогла - от страха пересохло во рту.
  Перехватив ее безумный взгляд, Ариец понял все без слов. Резко обернулся. В его руке, как естественное продолжение, обозначилось черное дуло пистолета.
  Когда он снова повернулся к девушке, взгляд его не выражал ничего, кроме легкого недоумения.
  -Ты... видел? - шепнула она онемевшими губами, вглядываясь до рези в глазах в ставшую непроницаемой тьму.
  Ариец отрицательно качнул головой и приложил палец к губам.
  Девушка услышала, наконец, то, к чему он ее призывал: звук далеких, пока, голосов.
  ВИРТУОЗ
   Штучка от души потянулась, давая возможность всем насладиться видом ее достоинств, которые так умело скрывал камуфляж. Всем - это Бразеру и Коллайдеру. Виртуоз слишком хорошо помнил, как выглядели все эти достоинства без одежды. Впрочем, может память его и подводила - много времени прошло с тех пор.
  Года три назад, двадцатилетняя девчонка только начинала карьеру в Управлении по делам диггеров. Глаза в полнеба, грудь с вызывающе торчащими сосками туго обтянута тонкой тканью блузки. Пришла и зацепила ветерана, боевого кавалера ордена... Неважно. Оставим звания для мирной жизни. Здесь, под землей, действия, максимально приближенные к боевым, диктуют свой распорядок. И свои мысли. Тем более, что все давно прошло. Угас огонь и даже пепел развеял ветер. Да и было хоть что-нибудь, кроме секса? Для Виртуоза вопрос решался однозначно - нет. Как на тот же вопрос отвечала Штучка, его не интересовало.
  Женская любовь - плоскость, покоящаяся на трех китах. Секс, деньги и чувство защищенности от завтрашнего дня. Что мог дать Виртуоз красивой девушке? Секс? У него изначально складывалось впечатление, что ей требуется больше, чем он мог предложить. С деньгами дело обстояло с точностью до наоборот: не в правилах Виртуоза было содержать женщину. И последнее. Однажды обжегшись, он предпочитал держать отношения с любовницами в подвешенном состоянии. В один прекрасный день Виртуозу показалось, что пара часов секса неравнозначна тем претензиям, что стала предъявлять к их отношениям Штучка. К ее чести - разрыв она пережила легко.
  Девчонка справлялась со своими обязанностями. Им не раз приходилось работать в паре после того, как от отношений остался один пшик. Достаточно вспомнить дело о пропавшем нью-ди. Кроме того, что была Штучка заводной, девчонку отличало ее одно качество, которое под землей Виртуоз ценил превыше всех остальных. Она обладала редким чутьем. И если Штучка стояла у развилки, приоткрыв рот и высунув по-змеиному кончик языка, стоило задуматься - а не проще ли повернуть назад и поискать другую дорогу?
  Сейчас же, в подземном мире, ограниченном светом фонарей, встроенных в защитные шлемы, Виртуоз ясно понял: весь этот спектакль с потягиванием рассчитан на одного зрителя. На него.
  Виртуоз вытянул указательный палец и ткнул им вниз. В вертикальный столб шахты. Шутки в сторону - пора начинать спуск.
  Штучка поняла все без слов. Взгляд ее стал сосредоточенным, погруженным в себя. Она дернула карабин, надежно пристегнутый к единственно уцелевшему звену решетки и в ту же секунду нырнула в глубину.
  Рыжая пыль, которую подняла Штучка, облаком повисла в воздухе. Виртуоз задержал дыхание, чтобы не чихнуть. Такое обилие пыли в стволе шахты, пропитанном сыростью, ни о чем хорошем не говорило. Не более недели прошло с тех пор, как здесь прошла группа Стрельца - пыли должно быть меньше. Это первое. И второе. Как умудрился сбежавший экземпляр, в чем мать родила, без всяких приспособлений, спуститься - в лучшем случае - в пятиметровую шахту? Прыгнул? Или, цепляясь за сваренные стыки тюбинга скользил вниз, оставляя на острых краях кое-где уцелевших звеньев куски собственной кожи?
  Веревка, натянутая тугой струной, обессилено повисла. Виртуоз собрался поинтересоваться в переговорное устройство, вмонтированное в шлем, как прошел спуск и тут эхо выплюнуло сдавленные слова.
  -Суки... суки...
  В тот же миг Виртуоз кивнул Бразеру, призывая к решительным действиям. Крепкий, накаченный парень, перевалился через край люка и исчез, сжимая в руке веревку. Виртуоз не успел дать ему отмашку, потому что в следующий момент в наушниках раздался спокойный голос Штучки:
  -Все в порядке, шеф. Крысы, суки...
  Виртуоз спускался последним. Ему жаль было оставлять снаряжение. Но выбрасываться предстояло в другом месте. А оставлять на точке человека - такую роскошь он не мог себе позволить.
  Спецназовец не торопился, тщательно разглядывая торчавшие из железа детали. Все пытался увидеть на рыжем от времени металле пятна крови. Его попытки не увенчались успехом. Если бы Виртуоз не был уверен в том, что этот путь - единственно возможный, он бы решил, что беглец спустился в шахту аки птица. Аки птица, видящая в темноте.
  -Что вы плачете здесь, одинокая, глупая, деточка? - копируя голос забытого певца, негромко пропел Бразер. И затих, натолкнувшись на огнестрельный взгляд Штучки.
  -Заткнитесь оба, - предупреждая обычную "дружескую" перепалку, приказал Виртуоз. Иногда он был не прочь предоставить людям возможность расслабиться. Однако это "иногда" к настоящему времени не относилось.
  В глазах рябило от мельтешения серых тел. Загоралось и мгновенно гасло пламя многочисленных глаз. Беспорядочная россыпь огней некстати рождала ассоциации с елочной гирляндой.
  Отсюда, из тупика, расположенного прямо под шахтой, где в узком жерле блуждал сквозняк, брал начало туннель. Проложенные по дну рельсы, на которых замерла рассохшаяся вагонетка, тонули в вязкой мгле уходящего в пустоту мрака. И только сеть мелкого бисера, блестевшего на рельсах соперничала с блеском крысиных глаз.
  Обойдя вагонетку, по сигналу Виртуоза первым двинулся вперед Коллайдер. Высокий, мощный, незыблемый. Лишенный каких бы то ни было принципов кроме одного - выжить, он походя пнул сапогом обнаглевшую крысу. Ростом в холке с кошку, та беззвучно кувыркнулась в воздухе и смачно шлепнулась в толпу таких же уродливых созданий. Длинный, лишенный шерсти хвост, росчерком кнута вспорол тишину.
  Следом за Коллайдером двинулся Бразер.
  Краем глаза Виртуоз успел заметить, как замерла Штучка, шагнувшая, было, вперед. Наклонила голову, прислушиваясь к тому, чего он слышать не мог. Проверено.
  Виртуоз замешкался, ожидая, к какому выводу приведет Штучку кратковременный транс. И все равно: какую бы опасность ни готовила темная глубина туннеля, путь один. На карманном ПК, который Виртуоз предпочитал пореже доставать - он помнил маршрут наизусть, ближайшая развилка светилась метров через двести. Так что выбора не было, как бы ни кривила Штучка свою симпатичную мордашку.
  Вместо того, чтобы пойти прямо, Штучка внезапно повернулась и направилась к вагонетке, укрытой чем-то похожим на брезент.
  Брезентом это и оказалось при ближайшем рассмотрении. Виртуоз пришел девушке на помощь, обратив внимание на те усилия, которые прилагает она к тому, чтобы отодвинуть неподатливый материал.
  В углублении, в позе затаившегося перед прыжком зверя лежал скелет. Именно такое впечатление и возникло у Виртуоза, когда он отпрянул, выпуская на свободу с десяток крыс. Огромная черепная коробка, перекрещенная странными полосками, словно кто-то пытался собрать воедино расползающиеся кости, выдвинутая вперед мощная челюсть с торчащими клыками. Подогнутые под себя конечности - две пары передних, не считая задних - то ли зверь, то ли мутант.
  Мало ли дерьма скрывает тонкая скорлупа асфальта? Начиная от Черных Копателей - людей-каннибалов, которые десятилетьями живут под землей, не появляясь на поверхности, кончая животными, подвергшихся различным мутациям. И, конечно, не стоило сбрасывать со счетов не виданные доселе организмы, созданные природой под воздействием предлагаемых обстоятельств. А что может получиться из того, что бурлящим потоком несется по нескончаемым артериям коллекторов, копится под бетонным основанием погребенных, казалось бы, навсегда свалок, сочится кислотой из законсервированных военных и атомных объектов, где уровень защиты давно пришел в негодность? Ответ очевиден. Дерьмо и получится. Наподобие того, что застыв в позе Сфинкса пялилось на Виртуоза черными дырами глаз.
  -Урод... четыре руки, - задумчиво произнесла Штучка и задернула брезент, повинуясь старой привычке диггеров - все оставлять неизменным.
  -Если. Руки. А то и лапы, - на ходу бросил Виртуоз.
  Он пошел по туннелю, ловя светом фонаря то мощную спину Коллайдера, то металлические стыки, покрытые ржавчиной, то периодически проявляющиеся из грязи рельсы. Шел, и думал о своем. Как ни напрягался, не смог представить себе в густой, почти осязаемой черноте бредущего на ощупь сбежавшего экземпляра. Утопающего по щиколотки в грязи и беспомощно отбивающегося от крыс. И все это - в полной темноте.
  Виртуоз ясно видел отпечаток рифленой подошвы - скорее всего, оставленный кем-то из группы Стрельца. И никаких отпечатков босых ног. Не проходил здесь экземпляр. И точка.
  Либо доктор оказался прав, и после анабиоза экземпляры приобретали новые свойства, превосходящие человеческую природу, включая и фантастические. Передвижение по воздуху, например. Либо кто-то счел нужным скрыть от Виртуоза информацию. Какую - вот вопрос. Но и этот вопрос ничтожество по сравнению с другим - зачем?
  Огромная тень, в прыжке превосходящая человеческий рост, метнулась из мрака, оттуда, куда не мог дотянуться свет фонарей. У Коллайдера, идущего первым, не оставалось шансов. Скорее всего последнее, что удержалось бы в его памяти - оскаленная морда чудовища, нацеленная ему в горло.
  У него не осталось бы шансов, если бы секундой раньше Виртуоз не решил проверить, достаточно ли быстро вынимается пистолет из заплечной кобуры. По запросам, эта часть туннеля, исхоженная диггерами вдоль и поперек, не представляла опасности. И все же - береженого бог бережет.
  Пистолет так и остался в его руке, когда темнота отрыгнула настоящее чудовище. В обезумевшем свете фонарей ярками прожекторами вспыхнули круглые глаза. Именно по ним и выстрелил Виртуоз, в долю секунды успев снять пистолет с предохранителя.
  Тут же раздался еще один выстрел. Но Штучка промахнулась. Пуля впилась в бетон, выбив каменную пыль. Опасаясь задеть Коллайдера, накрытого огромным, покрытым шерстью чудовищем, стрелять больше девушка не стала.
  Коллайдер инстинктивно выставил руку, согнутую в локте, когда сверху на него обрушилась махина. Он упал на спину, из последних сил стараясь удержать оскаленную пасть, рвущуюся к горлу.
  Подминая спецназовца по себя, чудовище глухо рыкнуло. Многократно усиленный эхом рык слился со звуком выстрела. Бразер, стоявший ближе всех, еще успел выстрелить, не опасаясь задеть товарища.
  В тесном пространстве, заключенном в круг света, барахтался клубок спутанных тел. Прокатился по грязи, расплескивая гроздья черных брызг, уперся в рельсы. Туша чудовища была необъятной, но и Коллайдера отличал немалый вес.
  Мощные лапы, унизанные когтями, скребли плотную ткань бронежилета. Из глубин пасти наружу рвался низкий, рокочущий хрип. Гора мускул пригвоздила Коллайдера к земле.
  Опередив Штучку, бежал Виртуоз, на полном ходу перескочив через груду замшелых кирпичей. Запах мускуса - тяжелый, душный, наводнил туннель. Летучими мышами, атакующими свет, по стенам метались тени.
  На лбу Коллайдера вздулись жилы. Сдерживая натиск правой рукой, выставив ее как щит, отделяющий пасть от его горла, спецназовец пытался выудить нож из-за голенища сапога.
  Кипела на клыках оскаленной морды слюна. Тягучими каплями, смешанными с кровью падала Коллайдеру на грудь. Беззвучно, оскалом соревнуясь с чудовищем, изо всех сил спецназовец удерживал пасть на расстоянии. Казалось, еще секунда и желтые клыки пробьют беззащитное горло.
  Рывок.
  Ценой неимоверных усилий, Коллайдер перевернул черную тушу на спину. Навалился сверху, впился рукой в горло, покрытое шерстью. Короткий взмах и нож по рукоять погрузился в шею, со скрежетом пробив шейные позвонки.
  Когда остальные подоспели на помощь, все было кончено. Могучее тело чудовища свело судорогой. Черная, маслянистая жидкость текла из раны, путаясь в бурой, свалявшейся шерсти.
  Коллайдер стоял, сжимая нож. Он тяжело дышал и отплевывался. Перепачканное в грязи и крови лицо не выражало ничего. У его ног издыхало нечто среднее между медведем и собакой.
  -Как ты? - скупо поинтересовался Виртуоз. Дождался короткого утвердительного кивка и пнул ногой поверженное чудовище.
  -Крысоед, - Бразер убрал пистолет в кобуру. - Только большой. Отожрался, гад. Первый раз вижу, чтобы крысоед нападал на людей - что ж ему, жратвы не хватает?
  -Все когда-нибудь случается в первый раз, - сказала Штучка и обернулась к Коллайдеру. - Ты в крови.
  -Я в порядке. Это не моя кровь.
  -Какой черт - в порядке! У тебя на шее рана. Задела, тварь. Я обработаю...
  -Оставь.
  -Штучка, осмотри рану, - приказал Виртуоз. - Нам инфекций не хватало.
  Штучка оказалась права. На шее у спецназовца, у ключицы и на щеке тянулись глубокие царапины. Пока девушка обрабатывала раны, Виртуоз осмотрел чудовище. Судя по всему, первый же выстрел попал в цель. Прямо в глаз. Вязкая кровавая каша закрывала отверстие. Виртуозу показалось, что в ране что-то шевелится. Поначалу он принял это за игру света, однако, опустившись на корточки понял, что так и есть. В ране, вспучиваясь белесыми телами струились черви. Странно. Если бы он не видел своими глазами, как чудовище двигалось, то подумал бы, что оно мертво. Мертво и изъедено червями.
  -Оружие держать наготове, - сказал Виртуоз, сдерживая растущее раздражение. - Растянулись тут, как на прогулке в Центральном парке.
  Перевесил автомат на грудь, снял с предохранителя и пошел первым, стараясь держаться ближе к стене туннеля. Умом понимал, что винить следовало только себя, но слово сказано. Это на земле, зачищенная территория считается относительно безопасной. В подземном мире есть только правило - отсутствие всяких правил.
  Текли реки. Одна под ногами, другая заполняла туннель смрадом испарений. Ступая сюда, впуская в легкие вымороченный воздух, тухлый, словно побывавший уже в чьем-то нутре, становишься принадлежностью иного мира. Мира, не имеющего ничего общего с тем, что лежит на поверхности и тянется к солнцу железо-бетонными ростками.
  В одну реку нельзя войти дважды, ибо это каждый раз другая вода. Но в том-то и дело, что туда нельзя войти и единожды. Струи текут и для реки не имеет значения твоя плоть - они свободно проходят сквозь нее. Хорошо, если все в тебе остается неизменным, но чаще бывает наоборот. Правда, Виртуозу казалось, что и человек, неся в себе положительный или отрицательный заряд меняет реку. И чем сильнее он заряжен, тем больше меняется река.
  Все в мире взаимосвязано. Кроме мутантов и разного рода тварей подземка - или мы сами? - плодила аномалии. В первую очередь речь идет о тех зонах, что проявляют себя, воздействуя на человека, на его органы чувств. "Эффект диггера" - вот что Виртуоз поставил бы на первое место. Сама идея массовых галлюцинаций - и слуховых и зрительных - до сих пор вызывает смех в определенных кругах. Особенно в среде тех, кто никогда с этим не сталкивался.
  Как там у Гераклита? Для бодрствующих существует один общий мир, а из спящих каждый отворачивается в свой собственный. Правило легко рушилось, потому что получалось, что один и тот же сон смотрели все, кто был в группе. Одиночество вдвоем, а то и втроем или вчетвером, - вот так вкратце объяснил бы аномалию Виртуоз.
  Голоса, шепот, плач младенца, шум машин, раскат грома и крики птиц. Это самое малое из того, что приходилось слышать под землей. Чаще всего звуки, которым было не место под землей. То же касалось и зрительных галлюцинаций. Призраки, привидения, мчащиеся навстречу всадники и поезда, даже самолеты.
  Звуки, которые слышали все, могли объясняться чем угодно: от вентиляционных ловушек, которые создавали аномальный повтор существующих на поверхности шумов, до неких животных (которые, кстати сказать, так и не были представлены в качестве аргументов), склонных к звукоподражанию. Со слуховыми галлюцинациями разбираться было легко. Вот с толкованием зрительных образов дело обстояло с точностью до наоборот.
  Мчащиеся на полных парах автомобили и поезда - а сюда добавьте еще соответствующие звуки из пресловутых вентиляционных ловушек, оказывающиеся как нельзя более кстати - вот что заставляло всю группу, без исключений, в буквальном смысле лезть на стены, за неимением обочин.
  На сегодняшний день у "эффекта" правдоподобных объяснений нет. Так, во всяком случае, считал Виртуоз. Те, кто занимались проблемой, городили с три короба научных терминов. Тут было и "сумеречность сознания", и "групповая мысленная "настройка", и "коллективная гипнотическая суггестия". Говорилось много. И в конечном итоге все сводилось к следующему, если перевести на простонародный язык: "а... нечего лезть куда не надо".
  Виртуозу не раз доводилось быть свидетелем эффекта. Если случалась аномалия, вся группа, включая и какого-нибудь неверующего Фому, видела и слышала одно и то же. До мельчайших подробностей. Однажды - Виртуоз не любил об этом вспоминать - группа под его руководством "видела" самого владельца преисподней. В полном боевом снаряжении, с рогами и копытами. Сгорбленный, с трудом поместившийся в коллекторе, Люцифер распахнул пасть, из которой вырвался столб огня. Виртуоз, а он шел тогда первым, решил, что его участь - сгореть заживо. Не отдавая отчета в своем поступке, мысленно простившись с жизнью, он выпустил тогда всю обойму, в то время как группа, ни жива, ни мертва, лежала в жирной грязи коллектора, готовясь к смерти.
  Да, галлюцинация. Да, ты понимаешь, что ни холодно тебе от нее, ни жарко. Но в том-то и дело, что картинка настолько реальна, что... Правильно. О том, что это галлюцинация ты узнаешь в последнюю очередь. Когда растворится она в воздухе, накрыв тебя с головой - мокрого от страха, уже простившегося с жизнью, досматривающего перед грядущим небытием калейдоскоп значимых событий.
  Что касалось аномалий, где сбоили электронные приборы - этого добра под землей тоже хватало.
  Были еще аномалии. Диггеры называли их ловушками. Давали им поэтические названия и... Старались обходить стороной. Потому что аномалии, нарушающие земные законы могли вызывать какие угодно чувства: восхищение, удивление, изумление, но опирались всегда на один фундамент - Страх.
  Виртуоз сталкивался с одной ловушкой - "перевертышем". Называлась так аномалия потому, что там вода текла не сверху вниз, а наоборот. Он был в пещере, где по одной из стен, немыслимо до головокружения струилась в обратную сторону вода. Судьба дважды забрасывала туда Виртуоза, и каждый раз его охватывала дрожь: место казалось ему принадлежностью другого мира, а может, того же самого, только существующего в зеркальном отображении. Он даже голову инстинктивно задирал, повинуясь шальной мысли - а вдруг, там, на потолке он увидит себя? Себя, также стоящего в пещере с задранной кверху головой?
  Что касалось аномалий, в одном Виртуоз не сомневался: в пустой бане и черти заводятся. Миллионы кубометров бесхозной пустоты давно принадлежали кому угодно. Только не людям.
  От размышлений спецназовца оторвала Штучка.
  -Да, - окликнула она его. - Ты знаешь, что доктор Барцев покончил жизнь самоубийством? Вчера, вскоре после твоего ухода. Я не стала тебе говорить сразу...
  Виртуоз обернулся на ходу и ничего не сказал. Вот значит как. Значит, та флэшка, что греется в его нагрудном кармане, теперь послание с того света.
  Он включит айфон часом позже. После того, как отправит Штучку и Бразера проверить тюбинг, что обходил туннель стороной. Вставит капсулу в ухо и нажмет воспроизведение.
  И первая же фраза отошедшего в небытие профессора поразит его настолько, насколько вообще могут поразить слова.
  АРИЕЦ
  Суицидница. Причем, пыталась распрощаться с жизнью совсем недавно. Шрам свежий. И без швов. Резанула по запястью и тут же передумала. Странная девчонка. Сводить счеты с жизнью самостоятельно - пара пустяков. А вот когда с десяток человек выразили искреннее желание помочь в этом нелегком деле, сразу - и жизнь хороша, и жить хорошо.
  Кстати, о помощниках. Откуда они взялись и в связи с чем их обуяло желание поучаствовать в жизни... точнее, в смерти девчонки, выяснить не удалось. Простенький вопрос "что случилось" остался без ответа. Только в глазах, и так огромных, вдруг чернильным пятном в воде стал расплываться по радужке зрачок. До такой степени, что Арийцу стало не по себе.
  Жалость - это такая слепая старуха с клюкой, которая пролезет, куда захочет. Просунет в дверь свою дурацкую клюку и не захлопнешь, как ни старайся. А следом втянется сама и будет давить, преданно заглядывая в душу незрячими бельмами глаз.
  Помог Ариец по доброте душевной девчонке, а в результате сплошная головная боль получилась. Возможно, вплоть до смертельного исхода. И самое неприятное: еще неизвестно, от кого этого исхода ждать. От преследователей? Или от самой девчонки.
  Ариец шел по сухому, давно заброшенному коллектору, исключенному из общей системы. Он не останавливался для того, чтобы проверить, идут ли за ними следом. В сыром воздухе голоса разносились далеко. Преследователи не таились. Конечно, отдельные слова эхо не доносило, но гул стоял - будь здоров. То затухал, как волна во время прилива, то разрастался.
  Ариец не оглядывался чтобы проверить: идет ли за ним девчонка или отстала. Более того, ему стало бы спокойней, если бы в один прекрасный момент он перестал слышать ее торопливые шаги за спиной.
  Эхо, непривычное к подобным звукам растерялось - после секундной задержки туннель вдруг взорвался неясным гулом. Мальчики смеялись.
  Ариец почувствовал, как в нем закипает злость. Они смеялись. Разрушили его квартиру, лишили его жилья. Не хватит воображения, чтобы представить, что там осталось после того, как разорвалась граната. Судя по взрывам, две. Вторая, брошенная вдогонку, наверняка превратила в крошево все, что было дорого Арийцу.
  Дилетанты. Вторглись на чужую территорию, требующую предельной собранности и осторожности и ведут себя как свора собак, пущенных по следу... Грех не воспользоваться.
  Мысль о засаде Ариец отверг сразу. Не с его двумя рожками к автомату принимать бой. Какое бы удобное место не было выбрано для засады, против гранат, пущенных умелой рукой, трудно найти аргументы. Прежде чем приступать к решительным действиям, следовало уменьшить число преследователей. Те, кто останутся в живых станут осмотрительней. И будем надеяться, что им достанет здравого смысла убраться отсюда подобру-поздорову.
  Была еще одна мысль, побуждающая к преступлению. Стоило на ней сконцентрироваться, как душная волна накрывала Арийца с головой...
  Диггер отвлекся, сосредоточившись. Где-то здесь должен быть шкуродер - узкая трещина в стене туннеля. Просочившись сквозь нее - осторожно, чтобы не повредить спецкостюм, попадаешь в соседний тюбинг. Такой же заброшенный, давно скучающий без дела. Такой же заваленный мусором, оставшимся с тех времен, когда существующий от ливня до ливня тюбинг оживал, принимая в свои недра бурные потоки воды. Обычная ливневка, коих тысячи и тысячи под землей, если бы не одно но. На взгляд Арийца у входа в тюбинг весьма красноречиво бы смотрелась надпись "Добро пожаловать, суицидники!"
  Ариец перебрался через завал, осторожно перешагнул через куски арматуры, ощетинившиеся железом. Слух, обострившийся до предела, уловил шум шагов. Диггер подавил желание тотчас перейти на бег. Суетливость - прямая дорога к непредсказуемым последствиям. Зацепишься за мусор, не заметив тонкой изогнутой проволоки, и пиши пропало.
  Слева, на бетонной стене алела надпись. "Будьте вы все прокляты". Арийцу не обязательно было даже из простого любопытства ломать голову над тем, кого именно проклял любитель граффити. Он точно это знал. Потому что десять лет назад написал это сам.
  Ариец остановился возле надписи, повел лучом влево. В стене, занавешенный паутиной, темнел шкуродер. Диггер криво усмехнулся: вот уж не думал, что провал в стене будет ассоциироваться у него со словом "долгожданный".
  Плотная, словно ткалась в расчете на мелких грызунов, паутина повисла серыми нитями, когда диггер провел рукой по центру провала. Паутина - это хорошо. В планы диггера пока не входило заметать следы.
  Протиснувшись сквозь шкуродер, Ариец дождался, когда в тюбинг втянется девчонка.
  Оставленный туннель будто того и дожидался - наполнился гулом голосов, топотом многочисленных ног.
  Ариец прикинул, сколько у них в запасе времени. Пока преследователи дойдут до завала, пока повернут назад, осматривая все стены, пока натолкнутся на провал. А если... если заметят сразу, то следовало очень и очень поторопиться. Насколько возможно. Потому что в отличие от туннеля предыдущего, где спешка могла закончиться синяками и поломанными конечностями, в этом тюбинге спешка означало одно. Смерть.
  Плоскость тюбинга будто нарочно шла под уклон. Торопила. Все здесь располагало к тому, чтобы разогнаться и с размаху влететь туда, откуда уже не выбраться.
  Разноголосицу восточного базара в соседнем туннеле вдруг прервала тишина. Потом раздался возглас.
  -Стойте!
  Так ясно прозвучал, как будто говоривший находился в нескольких шагах. Ариец не хотел, а обернулся. Луч фонаря напоролся на огромные глаза девушки. Больше никого, естественно, не было.
  Худшие опасения сбылись. Преследователи обнаружили трещину раньше, чем диггеру бы хотелось.
  Ариец спешил как мог. Спешка едва не сыграла с ним дурную шутку - он чуть не пролетел мимо ниши, почти незаметной в неверном свете фонаря. Диггер резко остановился. От неожиданности девушка ткнулась ему в спину.
  На первый взгляд просто углубление в стене. Но только на первый взгляд. Если встать вплотную к стене и посмотреть наверх, становилась видна дыра. Стоило приглядеться и то - знать, что именно ищешь, как в темноте проступало первое звено лестницы, сдвинутой вглубь.
  Диггер вошел в нишу. Развернулся и сложил руки, соорудив подножку для девчонки. Та поняла его без слов. Посмотрела так, словно он предложил ей кокаин - и хочется, и колется. Потом уперлась сапогом и птицей взмыла наверх, с первой попытки уцепившись за звено лестницы. Вывернулась и первым делом протянула руку. Ариец отрицательно мотнул головой.
  Туннель гудел. Находясь от них метрах в двадцати, преследователи не видели беглецов только потому, что те стояли в нише.
  -Говорю вам, они здесь! Зуб даю. Паутина только-только порвана. Обмануть, суки...
  "Следопыт", - усмехнулся Ариец. Зацепился ногой за выступ и в прыжке ухватился за звено лестницы. Преследователи непременно услышали бы его, если бы орали потише.
  Стараясь не шуметь, диггер выбрался в вентиляционную шахту. Так и остался стоять на коленях. Узкая, горизонтальная шахта шла параллельно опасному тюбингу, чуть левее.
  Девушка стояла на коленях, словно готовилась взять низкий старт. Она оглянулась через плечо, ожидая команды.
  -Вперед, быстро, - скомандовал он.
  Девушка споро поползла вперед - только замелькали подошвы с налипшей грязью.
  -У поворота тормози, - вдогонку сказал он.
  Ползти бесшумно не получалось. Оставалось надеяться на то, что в таком шуме, наводненным собственными голосами, преследователи не обратят внимания на шорох над головами. Скоро они станут осмотрительнее. Если вообще решатся продолжить охоту.
  Ползти было неудобно. Каска то и дело цеплялась за потолок. Гудело железо, откликаясь на малейшее неловкое движение, словно состояло в заговоре против непрошенного вторжения.
  Ариец успокаивал себя мыслью о том, что скоро все кончится. Подошвы сапог остановились и диггер понял, что девчонка доползла до поворота.
  -Развернись и дай мне руку, - негромко сказал он.
  Девчонка беспрекословно извернулась ужом и протянула ему ладонь. Он нахмурился, обратив внимание на то, что она без перчаток. "Надо было хотя бы предложить ей свои", - подумал он и стиснул тонкие пальцы.
  -Ползи назад. Будет провал. Свесишься туда. Я тебя удержу, - Ариец дал указания.
  Девушка попятилась. Ползла до тех пор, пока не потеряла опору под ногами. Медленно, до последнего цепляясь левой рукой с едва зажившим шрамом за каждую выбоину в железе, она скользила вниз. Наконец, повисла, стиснув его руку.
  Луч ее фонаря слепил Арийца. И все равно в памяти задержался странный взгляд черных глаз. В них не отражался страх, там не было места для мольбы или упрека. В них не было вообще ничего. Ее взгляд как глазок прицела - острый, целенаправленный. Существующий сам по себе, далекий от механизмов, что отправят пулю в последний полет, сосредоточенный только на том, чтобы с максимальной точностью поставить на цели красную точку лазера.
  -Прыгай, - приказал диггер.
  "Интересно, - мелькнула у него мысль, - спрыгнет она сама или мне придется от нее отбиваться?"
  В ту же секунду девушка разжала ледяные пальцы - холод просочился сквозь его перчатку, и прыгнула вниз.
  Ариец услышал негромкий стук и все стихло. Если она и ударилась, то не произнесла ни звука.
  В отличие от девчонки, диггер сразу прыгать не стал. Глянул вниз, привычно нащупал лучом фонаря бетонный пол.
  -Эй, все в порядке? - тихо спросил он.
  Стояла тишина. То ли девушка решила таким образом отомстить ему за неудачное падение, то ли действительно оно было настолько неудачным, что ответить некому.
  Диггер свесился вниз. Повисел, уцепившись за решетку, закрывающую вход в шахту, вернее, то что от нее осталось, и прыгнул. Метра полтора свободного падения прошло без происшествий. Приземлившись, он выпрямился и огляделся.
  Девчонка стояла у стены. С ней ничего не случилось. Губы ее шевелились, будто она отчаянно пыталась зацепиться за нечто, что как кость голодной собаке подкинула ее память.
  В подсобке, где они находились, давно не ступала нога человека. Груда сваленной по углам мебели, разбитое окошко в шкафу пожарного крана. Рядом находилось бомбоубежище - разграбленное еще до того, как Ариец впервые спустился под землю.
  -Видишь ту дверь в углу? - сказал он и для верности качнул головой, показывая направление. - Там бомбарик. Иди. Жди меня там.
  Девчонка кивнула и, повернувшись, как заводная кукла пошла туда, куда указали.
  Дождавшись, пока она исчезнет, Ариец выключил фонарь, встроенный в каску. Блаженно зажмурился, привыкая к полной темноте. Потом прошел по памяти вперед, нащупал поворот и свернул за угол.
  Здесь заканчивался тюбинг, который они обошли сверху, слева. Здесь вышли бы преследователи. Если бы смогли.
  Ждать пришлось недолго: скоро диггер различил голоса. Заметались по стенам огни фонарей. Ариец насчитал восемь, но вполне возможно, что их было больше. Он отлично видел, как люди приближались. От обилия фонарей посветлело как днем. Преследователи, возомнившие себя охотниками шли вальяжно, без опаски.
  И опять душная волна памяти накрыла Арийца с головой. Он едва удержался от того, чтобы не вскинуть автомат, висевший за спиной и не начать стрельбу. Они разговаривали, смеялись. Пикник на кладбище, среди могил. Для них подземный мир - груды железа, кучи мусора, реки дерьма. Они не знают, и не хотят знать, что здесь нашли свое последнее пристанище те, у кого никогда не будет могил. Горец, Лузер, Вензель, Провайдер... Всех и не упомнишь. Отчаянные, смелые люди. Этот мир требовал уважения. И в силах Арийца преподать проходимцам первый урок.
  Если бы Ариец знал, что случится через несколько часов, пожалуй, он начал бы стрельбу раньше.
  -Некуда им деться, - протянул кто-то хрипловатым баском. - Я точно знаю - там дальше бомбарик. Я этим ходом сюда не ходил, но уверен на сто. Вообще не знал, что тут есть ход...
  -Это я первым заметил, - раздался хвастливый голос. - Паутина только сбита - все ж понятно.
  -Тормози, Звонарь, - насмешливо отозвался еще один. - Это Окулист первым заметил. Точно я говорю, Циркач?
  Ему не ответили.
  -На то он и Окулист, чтобы все замечать, - раздался низко поставленный голос, за который тут же зацепилось эхо.
  Шумный смех заполнил тюбинг под завязку. Был он таким же оскорбительным, как смех здорового человека возле постели тяжелобольного. Когда до сжатых кулаков хотелось поменять местами умирающего и того кто решил, что будет жить вечно.
  Ничего, мстительно подумал Ариец. Хорошо смеется тот, у кого есть чувство юмора. На отсутствие этого чувства он не жаловался. Представление ожидалось еще то, почище театрализованного.
  Они смеялись. А он стоял в темноте и готовился. Наблюдать.
  ВИРТУОЗ
  "-Посмотри на меня, Стрелец. Ты меня слышишь?
  -Слы-ы-ы-шу. Только я не... Стрелец.
  -Извините. Конечно. Вы - Вадим Алексеевич Стрельцов. Мне даже удобнее так вас называть.
  -Я не... Алексеевич.
  -В смысле? Вам не понравилось отчество, или имя вообще?
  -Нет. Не понравилось. Имя. Я не Стрельцов.
  -Хорошо. Тогда, может, объясните, кто вы?
  -Я... меня нет.
  -Вы хотите сказать, что вы мертвы?
  -Я не мертв. Я жив. Но меня нет. Меня... много. И все мы живы.
  -Интересно. Вы хотите сказать, что в вашем теле живут много людей?
  -Живут. Но не люди. Много.
  -И вы можете мне объяснить: кто же те, кого много?
  -Я пытаюсь. Пытаюсь. Но их слишком много.
  -Хорошо. Вы можете воспроизвести хоть одну фразу из того, что они говорят?
  -Нет. Не могу. Они не... говорят. И их очень много.
  -Как же вы, Вадим Алексеевич, с такой легкостью определяете их количество, если они молчат?
  -Космос... он тоже молчит, но наша галактика не одинока... Ты же не сомневаешься в этом, верно? Космос... он везде. И во мне. И в тебе, в том числе. Сколько в тебе галактик? Одна? Две? Галактика подлости, где ты сам, как последняя шлюха легко сдаешься на милость победителя. Галактика разврата, где ты - венец творения и тебе принадлежит все, что движется. Галактика жалости... кусок хлеба неимущим. Любви - где тобой обласкан каждый... Каждый поворот твоей галактики - взрыв сверхновой - уничтожение одного мира и создание другого.
  -Интересный взгляд на вещи. Но вернемся...
  -Нам не стоит возвращаться, доктор. Там... в исходной точке все еще хуже.
  -Хорошо-хорошо. Оставим эту тему. Я вам не враг и хочу помочь...
  -Да, доктор. Ты можешь мне помочь. У тебя должны быть всякие инструменты. У меня очень чешется... вот здесь.
  -В голове?
  -Да... под черепом. Если вскрыть... аккуратно и... потом на место все поставить. Черт... когда она сама лопнет, моя голова, уже ничего будет не вернуть! Будь другом, доктор! Я прошу! Прошу!!!!
  -Стрельцов! Что вы делаете? Санитар! Колите!
  -Суки, суки!! Моя голова!! Голова!!!
  Да-с. Когда он выбрался из канализации, я не знаю. Его случайно нашла уборщица. В подсобке. Он сидел так тихо, в уголке, что она не сразу его заметила.
  Стрельцов уходил такой бравый, такой... балагур, что я тоже не сразу его узнал. Эту запись нашего с ним разговора я сделал абсолютно случайно. За два часа до его смерти. Не знаю, что меня заинтересовало в его словах - обычный параноидальный бред. Скорее, меня задели не слова, а его состояние. За те три дня, что мы не виделись, из бравого военного он превратился в параноика.
  Паранойя - не болезнь, передающаяся воздушно-капельным путем. Чтобы человек с устойчивой психикой, прошедший огонь и воду, за несколько дней превратился в такую развалину... Любопытство исследователя, если хотите.
  Зрачки его так спонтанно реагировали на свет. Без всякой системы. То расширялись, то сужались.
  Короче. Я взял на себя смелость и перед тем, как сообщить спецслужбам, самостоятельно провел вскрытие. Да-да, без санкции. Мне так много лет, чтобы начать бояться... угроз и судебного разбирательства в том числе.
  Вскрытие проходило ночью, при искусственном освещении.
  Вкратце о результатах. Все внутренние органы и мозг в том числе, оказались повреждены. Более всего по симптоматике это напоминало цистицеркоз - заболевание, вызванное паразитированием в тканях человека личиночной стадии свиного цепня. Чтобы легче вам представить картину, скажу лишь, что это напоминает червивое яблоко. Полые ветвистые камеры, оставленные паразитами. Диаметром до восьми миллиметров.
  Однако, что странно, ни одной личинки - даже на стадии отмирания - мне обнаружить не удалось. Совершенно полые камеры многочисленных "дорожек". У меня сложилось впечатление, что ураганное течение болезни - по моим исследованиям не более трех дней, осложнилось выходом из тела многочисленной колонии паразитов. Что касается тела - здесь бы я говорил об анальном отверстии, так как кожные покровы не повреждены. А вот что касается мозга... Паразиты такого диметра наверняка повредили бы на выходе ушные раковины. Однако факт остается фактом - они без изменений.
  Более того, посмертные анализы не показали никаких отклонений от нормы.
  Сейчас, когда я жду приезда спецслужб, я задаюсь вопросом: с чем мы имеем дело. Исходя из вышесказанного, я пришел к выводу...".
  
  Айфон надолго замолчал. Виртуоз ждал, еще рассчитывая услышать, к какому же выводу пришел доктор. Но так ничего и не дождался. Он вытащил капсулу из левого уха. В правом, будто того и дожидался, тотчас ожил эфир.
  -Вирт. Мы возвращаемся. Здесь тупик, - раздался негромкий голос Штучки.
  -Ждем, - отозвался Виртуоз и вернулся к прерванным размышлениям.
  Сказать, что информация его поразила, значило ничего не сказать. Более всего его задело не то, что Стрелец - хороший знакомец, кстати, вернулся из заброса, жил несколько часов и умер неизвестно от какой болячки. Виртуозу не понравилось прежде всего то, что его не поставили в известность относительно возращения Стрельца.
  Кому было выгодно отправлять под землю группу за группой, даже не считая нужным делиться информацией? Боязнь паники, если станет известно о болезни? И почему так важно найти следы этого пропавшего экземпляра? Или весь этот спектакль только предлог? Для чего?
  Или самое главное - чтобы никто не обладал всей полнотой информации, потому что в противном случае так легко складывалась из отдельных кусков пазла целая картинка. Вопрос - какая? - опять остался без ответа. Во всяком случае, благодаря почившему в бозе профессору, в руках Виртуоза оказался не один, а несколько недостающих фрагментов. И смерть профессора в данном контексте, тоже ни что иное как один из них.
  Результаты вскрытия тела Стрельца и симптомы какого-то загадочного заболевания, не задели Виртуоза абсолютно. В последнее время объявилось столько болячек, и все с приставками "а". Атипичная ангина, атипичный грипп, атипичный склероз и т.д. Не говоря уж об атипичной диарее. И все со смертельными исходами. Так что на поверхности подцепить что-нибудь с ярлыком, полученным от доктора "я теряюсь в догадках" гораздо проще, чем под землей. Все по лезвию ходят.
  Штучка протиснулась между отогнутыми звеньями решетки, преграждавшей вход в тюбинг. Сняла респиратор, убрала в рюкзак. Спустя минуту, из трубы выбрался Бразер. Перевел дыхание, вырвавшись на свободу из тесных объятий тюбинга. По его плечу, шустро перебирая длинными ногами, пробежал паук. Сорвался вниз, повис на тонкой нитке, пытаясь подтянуть белесое брюхо, перечерченное крестом. Бразер брезгливо сбил его щелчком на пол и с удовольствием вдавил пухлое тельце в грязь. Ядовитая тварь. Потом, не дожидаясь вопроса сказал, точнее, повторил то, что Виртуоз уже слышал.
  -Машинное отделение затоплено. Прорвало канализацию. Вонь еще та...
  -Выхода как не было, так и нет, - его перебила Штучка. - Ничего не изменилось с тех пор.
  Виртуоз не мог видеть выражения ее глаз: на девичьем лбу, впаянный в черный уплотнитель шлема, маяком в ночи горел фонарь. Но для того, чтобы обнаружить иронию, крючком с наживкой заброшенную в омут памяти, смотреть в лицо было не обязательно. Он слишком хорошо помнил тонкий аромат букета, полного навязчивых намеков и скрытых сарказмов. Более того, оказалось, что он помнит и тот заброс, когда они подобно шерочке с машерочкой следовали рука об руку, то и дело ловя друг друга в прицеле фонарей. Один из тех забросов, который Виртуоз старался забыть. А Штучка, судя по всему, старалась помнить.
  Настороженная тишина вспучивалась шлепками, словно там, за поворотом, во врезанной ветке тащилось по влажной грязи огромное животное. Медленные, чавкающие шаги замирали и тогда по тюбингу катился тяжкий вздох. Шелестел вдоль стен, выдувая хлипкий мусор и стихал. Так же внезапно, как и появлялся.
  -Значит так, - начал Виртуоз. Мысленно он уже шел вперед по врезанной ветке. - Парни, остаетесь здесь. Штучка, за мной. Думаю, диггеров в Котельной все же стоит навестить.
  -Шеф, - окликнул его Бразер. - Моржу привет от меня передай.
  Виртуоз кивнул на ходу. Он нырнул в тюбинг, отмеряя фонарем безопасное расстояние.
  Бурой шелухой давно сошла со стен краска. Обессиленные, как объевшиеся удавы, прогнулись почти до земли ряды кабелей.
  Каждый тюбинг неповторим. Впрочем, новичкам всегда казалось наоборот: для них вся подземка на одно лицо. Чтобы придти к противоположному выводу и с легкостью найти отличия, как на каких-нибудь подобных рисунках для детей, нужно провести под землей не одну сотню часов. Вот о чем думал Виртуоз, переводя взгляд со стены, разбитой автоматной очередью на выщербленный бетон под ногами и обратно.
  Долгий, тягучий звук заставил спецназовца остановиться. Где-то впереди загрохотало железо, прошлось острым краем по бетону, еще раз звякнуло и все стихло. Сколько Виртуоз ни прислушивался, так ничего и не услышал. Его обеспокоил не сам звук, а как раз установившаяся тишина. У развилки, метров через сорок, тюбинг прерывался первым постом диггеров. Не то, чтобы они обычно шумели, но присутствие людей в сыром воздухе чувствовалось загодя. Сейчас подземка оглушительно молчала.
  Виртуоз медленно двинулся вперед, держа оружие наготове.
  Котельная. Вот как называлось место, эхо Котельнической набережной, лежащей на поверхности. Здесь обосновалась одна из колоний диггеров, окончательно решивших променять солнечный свет на рукотворный "уют" подземных лабиринтов, а ветер в лицо на сквозняк, завывающий в вентиляционных шахтах. И кусок хлеба, который еще нужно было добыть на забитые съестными припасами спецхраны.
  Приют для здешней колонии - бомбоубежище с десятком подсобок, переоборудованных под жилые помещения, выхода на поверхность не имел: что-то там не срослось в плане застройки при переходе из одного ведомства в другое в лихие двадцатые. В результате гермодверь оказалась погребена под толстым слоем бетона, уже послужившего основанием для высотки. Так что пиратский захват бомбоубежища увенчался успехом. Диггеры жили не тужили, довольствуясь, кроме всего прочего, добычей: незаконной врезкой в теплотрассу, сохранившейся с тех времен, о которых помнят лишь старожилы, и спецхраном, соединенным с тюбингом канализационным переходом. Именно спецхран, со всеми необходимыми мелочами, начиная от продуктов и кончая оружием, теперь служил источником жизни для тех, чьи легкие с рождения заполнял сырой воздух подземелья.
  Не доходя десятка метров до развилки, Виртуоз уже знал, что увидит. И не нужно было иметь семи пядей во лбу: ни шороха, ни осторожного шепота.
  На подступах к Котельной лихорадочно мигнул детектор движения, реагируя на непрошенных гостей. Аппаратура четко отчиталась о проделанной работе. Однако ее старания пропали всуе: пост встретил чужаков безмолвием. Сиротливо отливали сталью нетронутые ржой бока будок, бездонными колодцами слепо таращились в темноту пуленепробиваемые оконца. И ни души.
  Виртуоз, соблюдая максимум осторожности, обогнул будку и заглянул внутрь. Пусто. Одно наблюдение порадовало безусловно - ни пятен крови, ни обезглавленных трупов.
  В конце концов, зачем строить замок на песке? Могла колония диггеров, не ставя никого в известность, сняться с насиженного места и племенем кочевников пуститься по лабиринту подземки в поисках лучшей доли? Запросто.
  Радужные предположения лопнули мыльным пузырем. На чистом, сухом бетоне прерывалась кровавая дорожка, как будто кого-то рывком тащили по дну тюбинга.
  Виртуоз махнул рукой - Штучка села, прикрывая его подход к бомбоубежищу.
  В прямоугольнике света, падающем из распахнутой двери, темнела подсохшая лужа крови. Спецназовец замер у входа, готовясь к решительному броску. Словно пользуясь его вынужденным бездействием тюбинг наводнил запах. Гранатой со слезоточивым газом вдруг вырвался из бомбоубежища. Резкий, тошнотворный, выворачивающий желудок наизнанку.
  Стояла тишина. И в эту тишину, с перекатом на колено вкатился Виртуоз. Прижал к плечу приклад, ловя опасность прицелом. Следом за ним в проеме возникла Штучка.
  В первый момент Виртуоз даже не понял, что именно увидел - нечто бесформенное, беспорядочно сваленное у стены. Бело-мраморная с красными прожилками гуща, вплавленная в ткань камуфляжа. Не готовый к чудовищному зрелищу, Виртуоз дернул стволом вправо, перекрестьем прицела вычленил из груды детское лицо с тусклыми, занавешенными пленками глазами.
  Прежде чистое помещение, радующее глаз яркими плакатами на стенах было завалено трупами. И творением безумного художника, вносящего диссонанс в стройное письмо реалистов, смотрелись кровавые пятна.
  Вся колония была здесь. Мужчины, женщины, дети. Виртуоз отвел глаза: то, что он поначалу принял за пропитанную кровью ветошь, валяющуюся в углу, оказалось младенцем с проломленным черепом.
  Спецназовец отступил к стене, столкнувшись взглядом со Штучкой. Та беззвучно шевелила губами, рукой показывая на лежащего на спине мужчину, в чьей груди, погруженный по самую рукоять, торчал нож.
  Биндюжник. Староста колонии, отошедшей в лучший мир. Седовласый, коренастый, с хитрым прищуром забытого в прошлом веке лидера. Себе на уме. К любому разговору подходящий с присказкой "а оно мне надо", казалось, способный извлечь выгоду даже из Апокалипсиса.
  Виртуоз прошелся вдоль стены, аккуратно переступая через трупы. Пистолетные и ножевые ранения. О чем это говорило? Аномалии, которыми изобилует пространство Андеграунда, еще не научились держать в "руках" оружие. Животных тоже можно смело снимать со счетов. В итоге, в качестве подозреваемых оставались мутанты. И опять неувязочка. Ни один мутант не оставит столько бесхозной еды, а если копнуть глубже, то ни один мутант не станет убивать больше, чем сможет съесть.
  Кто остается? Да никто. Колония вырезана под чистую, а вместо подозреваемых сияет девственная пустота табула раса!
  Тихий, настойчивый шорох донесся из подсобки. Словно что-то червеобразное ползло вдоль стены, упрямо раздвигая слежавшиеся каменистые пласты земли.
  Виртуоз вскинул автомат. Звук приближался, тянулся, не прерываясь ни на секунду. Когда в проеме подсобки возник вздувшийся горб в камуфляже, спецназовец едва не надавил на спусковой крючок. Сдержался в последний момент - вслед за горбом появилась склоненная голова. Человек, согнутый в три погибели, тащил что-то полу.
  -Стоять, - коротко приказал Виртуоз, готовясь подтвердить серьезность своих слов перестуком автоматной очереди.
  Человек не обратил внимания ни на строгий приказ, ни на пришельцев. Как тащил свою тяжкую ношу - мертвеца, в каком-то извращенном упрямстве цепляющегося патронташной сумкой за выступ в дверном проеме - так и продолжал тащить.
  -Стоять, - уже громче приказал Виртуоз и выпустил короткую очередь над головой человека.
   Склоненную голову засыпала каменная крошка, серым саваном накрыла бетонная пыль. Повинуясь своему замыслу, человек подтащил мертвеца ближе к остальным, перевалил на живот, прислоняя к трупам. И только потом обернулся. Не обращая внимания на чужаков, он стоял, высматривая что-то среди белых, тронутых гнилью лиц, тусклых и вытекших глаз, среди разинутых в предсмертных криках ртов. В пустых, как осколки стекла глазах человека стыла мрачная сосредоточенность. И лишь в глубине, скрытый за радужкой глаз угадывался Страх. Чудовищную волну ужаса, способного разорвать кожу, расплескать по стенам кровь, еще пока сдерживали монотонные движения фасовщика, чей рабочий день только начался.
  -Морж, - узнал человека Виртуоз. Хотя оказалось это делом нелегким. За тот месяц, что они не виделись, из жилистого, подвижного мужчины, способного вынести на своих плечах еще сотню тягот, подкинутых для проверки на прочность шельмой-судьбой, он превратился в старца. Не того, кто отходит в мир иной окруженный толпой родственников, а того, кто пережил свое многочисленное потомство.
  -Морж, это я. Виртуоз. Ты помнишь меня? Что тут у вас случилось? - спецназовец шагнул вперед, по-прежнему не сводя дула автомата с диггера.
  Лицо у Моржа дрогнуло. Вдруг стремительно покосилось и потекло вниз: опустились углы рта, дряблые щеки почти закрыли шею. Он подтянул руки к груди.
  В первое мгновение Виртуозу показалось, что у старика накрашены ногти. Удивиться он не успел. В следующую секунду он увидел, что ногти были сорваны. На их месте краснели кровоточащие раны. Старик перекрестил пальцы в странном, молитвенном жесте, развернулся и пошел в подсобку.
  Когда Виртуоз уходил, так и не добившись от старика ответа, тот тащил в бомбоубежище очередной труп. Худенький паренек с огнестрельной раной на груди не сопротивлялся, только обреченно смотрел в потолок парой огромных вытекших глаз...
  -Провоняли, - поморщился Коллайдер, встречая разведчиков. - Труп?
  -Еще сколько, - кивнула головой Штучка. - Там бывший бомбарик - трупами под завязку забит. Не сосчитать. Мужчины, женщины, дети... Все в куче.
  -Мутанты? - равнодушно поинтересовался Коллайдер.
  Штучка отрицательно качнула головой.
  -Давно мертвы?
  -Не знаю, - Штучка пожала плечами. - Давно. Может, неделю, может две. Зрелище еще то. Но, знаешь, шеф...
  Что-то в ее тоне заставило Виртуоза, уже двинувшегося вперед, остановиться.
  -И?
  -Пулевые отверстия, нож в спине... У детей вообще черепа проломлены. Зверство какое-то.
  -Думаешь, поработали черные копатели, из тех, кто ненавидят диггеров? Пустили в расход всю колонию? Но тогда вопрос: почему оставили гнить?
  -Не думаю. Помещение небольшое. Там не развернуться. Стрельба вообще - своих заденешь. О ножах вообще молчу... Проще было бы гранатами закидать, а потом раненых добить. Но там даже АКМ не пахнет. Пистолеты...
  -Вывод?
  -Не поверишь, шеф. У меня вообще сложилось мнение, что они друг друга в расход пустили. Типа, истерия массовая. Бывает же...
  -У нью-ди бывает. Старички - самые уравновешенные, на мой взгляд люди. С крепкой нервной системой. У них даже дети особенные. Серьезные, я бы сказал, с пеленок... Нашего экземпляра, по крайней мере, там нет. Мертвы они дня три, четыре. Не больше. Если он здесь и был неделю назад, то они были еще живы.
  -Если только предположить, - улыбнулась Штучка, - что экземпляр забурился туда с неделю назад. Остался с диггерами и смерть принял насильственную, вместе со всеми. За компанию, так сказать. Но опознать его теперь - не реально.
  -Смешно, - без тени улыбки сказал Виртуоз. - Только наш экземпляр вряд ли способен на такие эксцессы. Я сомневаюсь вообще, осталось ли в нем хоть что-то человеческое, если он прошел там, где прошел. Ладно, время не ждет. Двинулись.
  Виртуоз пошел вперед и услышал за спиной, как Штучка тихо сказала.
  -Единственный, кто уцелел, это твой Морж, Бразер. Только извини, привет от тебя не смогли передать.
  Виртуоз мысленно поморщился от ее цинизма. На месте Бразера он бы промолчал.
  -Почему? - по инерции спросил Бразер, еще не понимая, что ее объяснение вряд ли будет содержать пусть даже дежурное "соболезную". А, казалось бы, не первый год знает Штучку.
  -Трупы таскает в общую могилу твой Морж. С глузду двинулся...
  Битый кирпич хрустел под ногами. Влага сыпалась с потолка тяжелыми каплями. Виртуоз шел, прислушиваясь к звуку шагов. Подземный дождь будил воспоминания.
  Рукотворный мир Андеграунда давно вышел из-под контроля, давно забил на своего творца. Он жил по своим законам. Более того, творил собственные, подчас не имеющие отношения к привычным, земным. Включая сюда и законы физики, и химии, в том числе. Экспериментируя с теми составляющими, которые сливались, сбрасывались, истекали из саркофагов, хранящихся глубоко под землей, подземный мир производил нечто новое. И это новое нуждалось - в зрителях? - вряд ли. Это нечто нуждалось в подопытных кроликах, на которых так удобно ставить эксперименты. А кто здесь, под землей, стал подопытным догадаться несложно. Четверо из таковых, увешанные бесполезным оружием, двигались по коллектору к вертикальному столбу, врезанному в толщу земли и уводящему далеко на глубину.
  Черное жерло шахты пистолетным дулом уставилось на четырех подопытных. Изучало новый материал, мерцая в свете фонарей металлическими деталями.
  Виртуоз обернулся, вычисляя, кого бы послать первым. Это не уровень выше, где опасность могли представлять разве что крысы - это подземная лаборатория для проведения опытов над особо наглыми кроликами. Последний уровень. Лэвел даун.
  -Бразер, - бросил Виртуоз и молодой человек кивнул в ответ.
  Лестница выглядела вполне надежной. Однако страховка еще никому не помешала. Если звенья выдержат и Коллайдера, которого Виртуоз решил пустить после Штучки, то можно отстегнуть карабин и прихватить веревку с собой.
  "Во всяком случае, - с усмешкой подумал Виртуоз, - падать недолго, случись что".
  И ошибся в этом "недолго", как выяснилось позже.
  -Шеф. Все в порядке, - раздался в наушниках спокойный голос Бразера. - Я на точке. Жду.... Вот уж не думал, что на этом уровне может быть такое, - пробормотал он, видимо, не отключив переговорник.
  -Что там, Бразер? - раздраженно спросил Виртуоз после того, как в шахте скрылась Штучка.
  -Нормально все, шеф. Фигня. Жду вас.
  -Юморист, блин, - зло прошипел спецназовец.
  Штучка спустилась без проблем. Дождавшись, пока отчитается о спуске Коллайдер, Виртуоз отстегнул карабин, укрепился на одном из звеньев лестницы и исчез в глубине.
  Он спускался, аккуратно перенося вес тела на каждую следующую ступеньку. Привычно отмечал спаянные стыки, высчитывая приблизительный метраж. Когда мысленно приравнял высоту столба к десяти метрам, то удивился. К пятнадцати - его удивлению не было предела. К двадцати пяти - он понял, насколько ошибся, полагая, что падать пришлось бы недолго.
  Виртуоз успокоился лишь тогда, когда ноги его коснулись земли. Он вдохнул полной грудью, словно здесь, на глубине, приходилось прилагать усилия к тому, чтобы дышать. Втягивать в себя воздух, насильно вбивая его в легкие. Потом это чувство проходило, но в первые минуты пребывания на стометровой метровой глубине у Виртуоза всегда закладывало уши и приходило стойкое ощущение, что воздух вот-вот кончится.
  С первого же взгляда стало ясно, что именно подразумевал Бразер под словом "фигня".
  Везде, куда дотягивался луч фонаря, проступали из мрака стены со старинной кладкой. Красноватые камни с выщербленными боками сходились на потолке в арочном своде. Пол вымощен булыжниками, настолько плотно прилегающими друг к другу, что между ними сложно было просунуть лезвие ножа.
  Штучка, с удивлением озирающаяся по сторонам, присвистнула от полноты чувств. Бразер улыбался, довольный произведенным эффектом, как будто туннель со старинной кладкой - дело его рук.
  Глядя на влажные бока булыжников, зеленоватые, фосфорицирующие мхи, угнездившиеся на стенах, на дрожащий мрак, заманивающий вглубь туннеля, Виртуоз ощущал себя человеком, которому внезапно отказал один из органов чувств. Как будто вдруг, без всяких прелюдий, наступила внезапная глухота, а он, оставаясь в неведении, продолжал жить по прежним правилам, не делая скидок на свою ущербность.
  Самое странное, что на ПК эта шахта, через которую они вышли на уровень, значилась как непроходимая. Спецназовец и Бразера отправил туда скорее из чувства равновесия. Ему нравилось думать, что он знает все о том пути, где проходила группа. И даже больше.
  -Прикольно, - Штучка колупнула пальцем раствор, скрепляющий кладку. - Держится. Первый раз вижу такое. Столб... метров семьдесят?
  -Я тоже столько насчитал, - кивнул Бразер.
  -Отставить болтовню, - бросил Виртуоз. - Оружие к бою. Бразер, идешь первым. Потом Коллайдер. Я прикрываю. Двинулись.
  Виртуоз дождался, пока Бразер исчезнет из виду. О его присутствии говорил только луч света, плавающий в тумане. Потом спецназовец двинулся следом. Отчего-то он решил, что туннель быстро закончится. Но стены все тянулись, огрызаясь на яркий свет щербатыми зубами отливающих красным камней.
  Виртуоз вздохнул с облегчением, когда в наушниках раздался голос Бразера.
  -Шеф. Туннель кончился. Я в зале. Большом.
  Виртуоз не придал значения последнему слову. Кончился треклятый туннель - и ладно. Еще не хватало километрами таскаться по невесть с какой целью проложенному на стометровой глубине старинному ходу.
  Луч света, только что слепым котенком толкающийся в близкие стены, внезапно потерялся в глубине огромного помещения. Разбежались по сторонам стены, взлетел вверх потолок. Странная дымчатая субстанция, заполняющая щели между булыжниками, дробила пол на неровные прямоугольники.
  Виртуоз машинально поднес к глазам браслет, со встроенным счетчиком Гейгера. Этот серебристый цвет, заполняющий многочисленные провалы и щели вызвал у него ассоциации с ртутью. Счетчик показывал одиннадцать микрорентген в час. Норма.
  Стояла тишина. И в этой тишине как в болоте вязли звуки шагов.
  Спецназовец махнул рукой, указывая направление.
  Кругом высились завалы из камней. Складывалось впечатление, что строители то ли не закончили грандиозную стройку, то ли пытались соорудить защитные стены. Стоящие рядами, без всякой системы каменные завалы, стянул фосфорицирующими нитями вездесущий мох.
  Группа рассредоточилась. Бразер взял левее, стараясь не упускать из виду стену. Коллайдер пошел правее. Штучка...
  Виртуоз не знал, какое чувство возникло первым: удивление оттого, что он не видит света от фонаря Штучки, которая пошла вперед минутой раньше, или ощущение опасности, молнией сверкнувшей в мозгу.
  Он понял, что ему напоминает этот слабый, едва уловимый запах, который он поначалу принял за спертый запах помещения, лишенного доступа свежего воздуха.
  -Противогазы! - на выдохе крикнул он. Задержал дыхание, рывком сбросил с плеча рюкзак и наклонился, выдергивая из кармана противогаз.
  Возможно, это спасло ему жизнь. Потому что в то же мгновение над головой у Виртуоза просвистела автоматная очередь.
  АРИЕЦ
  -Не торопись, Звонарь. Куда они на хрен денутся с подводной лодки? Мой брат как-то гнал нью-ди целых двое суток.
  -И что?
  -Догнал. Это только лошары думают, что здесь, под землей ходов-выходов как собак нерезаных.
  -А что, Окулист, разве не так?
  -Не так. Рано или поздно все ходы тупиками заканчиваются. А выход - его еще найти надо.
  -Точно. Они все прутся сюда, в канализацию. Снаружи не больно побегаешь, когда все двери заперты и ты как на ладони. Достать винтовкой с оптикой - делать не хрен.
  -Слышь, Наум, ты точно про бомбарик знаешь?
  -Точно. Я тут раз тридцать был. Бомбарик закрыт. Наружу выхода нет. Там один ход будет из подсобки - в насосную. Там воды выше крыши, но я секрет знаю.
  -Какой секрет?
  -Отстань, Звонарь. Все наперед знать хочешь?
  -А может гранату вперед бросить? Чё-то мне это место впереди не нравится.
  Первым шел долговязый, нескладный парень, откликающийся на кличку Звонарь. В высоких сапогах, туго обтягивающих икры, в короткой куртке и вязаной шапочке. Он торопился еще целых два шага. Споткнулся на ровном месте, словно вдруг ему отказали ноги. Шагнул по инерции вперед и только тогда удивился.
  -Пацаны, я тут... завяз, что ли...
  Идущий за ним высокий парень, с надвинутым на лицо капюшоном остановился как вкопанный. Как стало ясно чуть позже - только немного не рассчитал.
  -Эй, я тоже во что-то ступил. Дерьмо какое-то, - насмешливо произнес высокий.
  Смешок умер в одиночестве.
  -Всем стоять, - приказал хрипловатый голос, в котором Ариец безошибочно узнал того, кто вел переговоры из-за двери. - Что случилось?
  -Блин... Циркач, я не знаю, - сказал высокий и насмешки в его голосе поубавилось.
  Между тем Звонарь, еще не понимая, что вляпался вовсе не по щиколотку, а по самое дальше некуда, тщетно пытался выдернуть ноги. На его худом лице блуждала улыбка.
  -Дерьмо какое-то, - вслед за высоким повторил он.
  -Так, - Циркач, не двигаясь с места, присел на корточки и посветил фонарем. - Ничего не понимаю. Бетон как бетон. Как везде.
  -Да ладно, потом разберемся. Эй, пацаны, руку дайте, - хохотнул Звонарь. - Я это... реально не могу ноги выдернуть.
  -Всем стоять, - негромко приказал Циркач. - Окулист, веревку достань, брось ему.
  -И мне, - нетерпеливо попросил высокий.
  Одной ногой он еще стоял на твердой поверхности, но другая медленно погружалась все глубже. Кому как ни Арийцу было знать, что медленное погружение идет рука об руку с обреченностью.
  Окулист бросил один конец веревки - Звонарь поймал ее только по чистой случайности. Развернуться он уже не мог. Ноги его выше щиколоток ушли в бетон.
  -Держу. Тяните, братцы!
  Сначала дернул Окулист. Поднатужился, расставив для лучшего упора ноги. Потом к нему присоединились еще несколько человек. Сколько именно, Ариец не видел. Он мог бы с уверенностью утверждать, что вряд ли помог бы и подъемный кран.
  Пока они тянули, высокий трепыхался, как насекомое, наколотое на булавку. Пытался раскачать ногу - все бесполезно. Он рухнул на спину, выворачиваясь в тщетном усилии дотянуться до тех, кто стоял ближе. Но обозначилась полоса отчуждения, за которую никто ступить не решался.
  -Тяните сильнее!!! Сильнее!
  -Руку дайте, пацаны!!
  Они кричали. В их голосах еще сквозила обида оттого, что столько человек не могут - или не хотят! - им помочь. Крики сливались с хрипением, сипением тех, кто не терял надежды их спасти, в отчаянный, многоголосый гул.
  Бессильна оказалась человеческая природа - выкарабкаться из могилы не помогли ни руки, ни ноги. В такие минуты закинутой в небесные дали последней надеждой летит мольба. Верующий молит бога, неверующий судьбу. Парни не верили ни в бога, ни в черта. Они вопили. В крике, что заблудшей овцой так и не смог прибиться ни к одному стаду, не было упования на чудо - звучала лишь пронзительная, обреченная тоска.
  Высокий, чья нога до паха погрузилась в бетон, лежал на спине, сдирал в кровь ладони, царапая ногтями пол. В конце концов, его вторая нога скользнула вперед.
  -Суки! Спасите меня, суки! - его вопль перекрыл шум.
  Звонарь погрузился в бетон по пояс. Он уже не кричал. Часто-часто дышал, прижимая к груди веревку, которую отпустили остальные. Она лежала на полу как немой укор, наполовину погруженная в бетон.
  -Братцы... ну, помогите... прошу... Я не хочу так подыхать!!
  Высокий кричал. Ему никто не отвечал. Сгрудившись, остальные как завороженные смотрели на гибнущих людей. Казалось, странная субстанция, по внешнему виду ничем не отличающаяся от бетона, дышала. И этот единственный бесконечный вдох втягивал два тела. Беспомощных, лишенных возможности сопротивляться.
  Звонарь широко открыл рот. Грудная клетка, зажатая в тиски лишала его кислорода. Он хрипел. Голова его беспомощно откинулась назад - подальше от пола.
  Высокий кричать перестал. Он монотонно бормотал что-то себе под нос.
  Ариец дождался, пока субстанция медленно доберется до головы Звонаря. Заполнит рот, потом нос. Как погаснут глаза и уже мертвая плоть исчезнет в сером бетоне.
  Потом диггер повернулся и пошел прочь. Он догадывался, что произойдет дальше и не ошибся. Кратковременное затишье - дань памяти погибшим товарищам - сменилось ревом. Туннель заполнил треск автоматных очередей.
  Ариец дошел до конца коридора, шагнул в подсобку и закрыл за собой дверь, железным полотном отсекая себя от гула и автоматной стрельбы.
  Что это была за ловушка и откуда она взялась, Ариец не знал. Именно здесь, десять лет назад погиб Лузер. Шел, насвистывая себе под нос, бравый диггер, обучающий таких вот новичков, каким был тогда Ариец. И так же, как высокий, угодил ногой в то, что от бетона ничем не отличалось.
  Неизвестно, какая сила удержала тогда Арийца на месте. Может то, что в нем сидел страх и от каждого метра, пролегающего под землей он подспудно ждал опасности? Тогда он бросил Лузеру веревку и тянул, тянул изо всех сил, пропуская между ушей - сначала трехэтажный мат, потом слова о человечности, потом мольбы. И, наконец, предсмертный хрип. Уже зажатый по грудь, Лузер ухитрился извернуться и смотрел в глаза Арийцу. Пока мог.
  Смерть ползла снизу. Вздувалась синими жилами на шее, разевала рот в беззвучном крике, смотрела вокруг глазами, полными ужаса, вдыхала трепещущими ноздрями густой воздух, пропитанный потом и страхом.
  Арийцу никогда не забыть этого взгляда, полного мольбы, отчаяния и покорности судьбе. Именно этот взгляд заставлял его снова и снова спускаться под землю. Вот в один такой заброс он и распылил баллончик с красной краской, оставляя на стене гневные слова. "Будьте вы все прокляты". Нет, не диггерам адресуя слова проклятия. Тем, безымянным, кто сотворил ловушку. Мышеловку - одну из многих. Даже не удосужившись в качестве предупреждения положить туда кусок сыра.
  Много часов провел Ариец рядом с тем местом, где бетон, без всякой границы переставал быть надежным и приобретал иные свойства. Удалось выяснить, что выше уровнем почти полвека хранились в саркофаге химические отходы. Надежно скрытые сверху и беззащитные снизу. Вполне возможно, ничего уже в том саркофаге не осталось. И то что исчезло, стекая вниз, изменило структуру бетона, сделав ее странно пористой субстанцией, совершенно не изменив внешнего вида. Ни на потолке, ни на стенах, которые были одинаково опасны на этом участке.
  Все, что Ариец бросал, втыкал в бетон, исчезало, втягивалось внутрь. Наблюдая, он сделал вывод - все, что попадало в ловушку, теряло собственную структуру, становилось пористой субстанцией. По сути - и выдергивать оттуда было нечего, даже если бы и получилось. Почему Лузер не чувствовал боли? Вопрос так и остался без ответа.
  Много позже, один знакомый нью-ди, по кличке Дикарь, исходивший подземку вдоль и поперек, высказал предположение, которое, несмотря на абсурдность, засело в мозгу. А может... А может, все наоборот и опасность наступала не сверху, а снизу? С глубины, где скрытое до поры таилось нечто, существующее по отличным от привычных законам.
  В бомбоубежище царил порядок. Хотя на взгляд Арийца, убежищем подземные помещения назвать можно было с натяжкой. Временный приют предполагал выход на поверхность. После будущей ядерной войны, например? Вряд ли. Вот поэтому более всего ряды скамеек, железные стеллажи, забитые ящиками, даже плакаты со всевозможными планами и правилами, желтыми от времени, - все это напоминало могилу. Комфортабельный, но последний приют.
  Горел свет - работала автономная подстанция. Лампочки, забранные металлическими решетками, светили в полнакала.
  Девчонка нашлась у стены. Бледная, с огромными глазами, в которых медленно таял страх.
  -Что опять? - Арийца распирало от злости. - Что случилось на этот раз?
  -Тут... привидение, - синие губы едва шевелились в ответ.
  -Да? - съязвил он и рванулся к ней, не желая эту злость сдерживать. - А ты не забыла, девочка, где ты находишься? На вилле, в Майами? Тут подземный мир! Мир для кого угодно, только не для людей! Это понятно?
  -Понятно. Я все это знаю. Все равно.
  -Что все равно? Это изнанка всего, что ты знаешь! Выверни наизнанку плюшевого мишку, что получится? Опять игрушка?
  -Ничего. Ничего не получится.
  -Вот именно. Ничего нормального не получится... А в последнее время мне кажется, что изнанка у нас везде. И под землей. И на поверхности, - Ариец невесело усмехнулся. - Надо идти. Возьми себя в руки. Ну же, - слов ему показалось недостаточно. Он положил ей руку на плечо, но девушка неожиданно сильно стряхнула его ладонь.
  -Я держу себя в руках, - едва слышно сказала она. - Пока. Что б ты знал.
  -Хорошо, если так. Может, скажешь, наконец, что ты натворила? Зачем они тебя ищут?
  Она не ответила.
  Ариец оставил девчонку в покое и направился к подсобке.
  -За дело, - услышал он.
  -Понятно, - криво усмехнулся диггер. - Кто бы сомневался.
  В маленькой каморке, заваленной мусором, он остановился на пороге. Дождался, пока девчонка подойдет. Потом кивнул ей, недоуменно застывшей рядом, на крышку люка в полу.
  -Туда. И фонарь не забудь включить. Скоро аккумулятор, правда, сядет, но я тебе запасной...
  -Не нужен мне твой фонарь.
  -Как это? - Ариец, нагнувшись, было, к люку, вскинул на нее голову.
  -Так. Не нужен и все.
  -Хочешь сказать, что ты как кошка видишь в темноте? - с иронией поинтересовался он.
  -Ничего не хочу сказать. Просто не нужен.
  -Ну-ну, - протянул диггер и вставил специальный ключ в зазор между крышкой и полом.
  Суицидница. Шизофреничка. Полный набор. Как бы ему не оказаться в глупом положении. Вполне может так случиться, что поход закончится классическим перевертышем. Когда из защитника и надежной опоры, он сам превратится в жертву.
  Шахта, в которую спускался Ариец, как нельзя более располагала к мрачным раздумьям. На железе вдоль лестницы тянулся кровавый след пятерни, как будто кого-то тащили вниз. Стыки давно проржавели и влага сочилась по стенам, скапливаясь на дне.
  Туда, в лужу, Ариец и спрыгнул, обдав брызгами близкие стены.
  -Эй, как там тебя, Прима! Спускайся! - крикнул он, задрав голову. И предусмотрительно отошел в сторону. С нее, бедовой, станется сигануть, не пользуясь лестницей.
  Диггер знал людей, которые утверждали, что видят в темноте. Нью-ди. Те, кто волею случая или по желанию оказались на глубине. С тех пор каждый выход на поверхность для них нечто вроде выхода в открытый космос. Здесь, под землей в спецхранах, вскрытых снизу наподобие консервной банки хранилось все, что необходимо для жизни. Вода. Усиленное витаминами питание. Одежда. Медикаменты и оружие.
  Нью-ди утверждали, что видят в темноте. Но обстоятельства складывались так, что каждый раз, когда Ариец выказывал желание проверить это, все срывалось. Так что ему приходилось верить на слово. Ариец словам не верил. Не только словам нью-ди, сколько словам вообще. Кроме того, они рассказывали, что подземный мир наградил их другими таинственными качествами. Ответа на вопрос "какими", Арийцу добиться не удалось. "Разными" - он за ответ не считал.
  На поверхности нью-ди не любили. До такой степени, что убить нью-ди считалось чем-то вроде самоутверждения. Кому понравится считать себя второсортным по сравнению с самым-самым?
  Что пыталась ему доказать девушка? То, что принадлежит к засекреченной касте? Чепуха. Нью-ди чувствуют себя под землей как рыбы в воде. Это не всякого рода страхи охотятся за ними, а наоборот, нью-ди тянутся к аномалиям, с желанием разобрать на запчасти, чтобы потом постараться понять то, что осталось.
  Как только из тюбинга свесился сапог - сорок первый размер, не меньше, Ариец предупредил:
  -Прыгай осторожно. Тут вода.
  Девчонка зависла, уцепившись за последнее звено, потом прыгнула. Почти бесшумно, как кошка. Мельком Ариец отметил, что фонарь она так и не включила.
  Не сказав ни слова, диггер развернулся и пошел по коллектору. Какой разговор с шизофреничкой? С ними вообще стоит держаться доброжелательно. Только за собственную спину следовало опасаться. Кстати, если у нее оружие? Такой вопрос он и задал ей, ослепив лучом фонаря.
  -Только вот это, - девчонка достала из внутреннего кармана тяжелый Макаров, взвесила. - Только в нем кончились патроны.
  -С патронами что-нибудь придумаем. Позже.
  Неизвестно, обманывала ли его девчонка. От мысли, что в пистолете на самом деле могло не оказаться патронов, Арийцу стало легче.
  Здесь, на глубине, тишина была совершенной. Отсутствовала вечная спутница уровня выше - эхо. Неизвестно, чем объяснялась эта странность - тишина жадно глотала все шумы, и то, что оставалось, звучало четко, без примесей. И тут же обрывалось, не оставляя следов.
  Ритмично капала вода, срываясь с потолка. Сырой бетон, вставленный в траурные рамки ржавых, почерневших металлических скоб. Поверху, черными раздувшимися змеями тянулись ряды кабелей. Коллектор, давно заброшенный, отсеченный от главной артерии бетонными плитами, начинался ниоткуда и вел в никуда.
  Стараясь обходить участки жирной, блестевшей в свете грязи, Ариец шел вперед. Не потому, что был такой уж чистюля. Там могло скрываться что угодно, вплоть до трещин.
  Некуда спешить. Если учесть тот факт, что преследователи знают о насосной, то можно предположить - первым делом они рванут туда. Гнев - та же одержимость. Не зря раньше ее называли бесноватостью. Когда в человека вселяется кровожадный бес, он не понимает того, что пытается ему говорить рассудок. Управлять таким человеком легко. Ему, поборнику справедливости, только кажется, что все пути ведут к цели. Пройдет время, прежде чем преследователи заметят открытую крышку люка. Даже если среди них найдется умник, который решит, что это сделано специально, в тюбинг они все равно полезут.
  Ариец шел, не оглядываясь. На этом уровне у него всегда возникало ощущение, что он двигается по вражеской территории. Что бесхозные километры тюбинга давно перестали принадлежать людям. Так же, как заброшенные подвалы и здания служат пристанищем для крыс, так и все пространство подземного мира, отвоеванное у земли, давно обжито другими. Мутантами, тварями - назови это как хочешь, суть одна.
  СМИ, нагнетающие обстановку, чтобы уберечь молодежь от повального увлечения диггерством, вещают о подземных ужасах. На самом деле они также далеки от истины, как ужастик от документальной съемки вскрытия на столе у патологоанатома. Да потому что очевидцев нет. И быть не может. Те, кто выползают из глубины, очень голодны. Настолько, что их не останавливают пули.
  Взять хотя бы уродов...
  Помяни черта, он тут как тут.
  В темноте коллектора, белесая на общем фоне, проявилась тварь. Сидела, по паучьи поджав все шесть конечностей. Грязно-желтым пузырем, лишенным глаз, вздулся череп. Глазные впадины, затянутые прозрачными пленками пульсировали, словно за ними скрывалось нечто, изо всех сил стремящееся выбраться на свободу. Огромная пасть с торчащими наружу клыками приоткрылась. Издалека казалось, что урод широко улыбался - от уха до уха.
  Еще Ариец успел заметить, что урод был матерым - грудь перепахана шрамами. В следующее мгновение тварь втянулась во мрак. Ровно за секунду до того, как диггер, сняв с предохранителя АКМ, выпустил прямо по курсу короткую очередь.
  Пустота жадно проглотила выпущенные пули и тут же установилась тишина.
  Попал ли он, неизвестно. Раненный урод продолжал двигаться. И нападать. Единственное слабое место - череп. И то, если попасть прямо в закрытые пленками глазные впадины.
  -Ариец, - девушка тронула его за плечо. Он, также как она совсем недавно, резким движением сбросил ее руку. - Что это было?
  -Привидение, - Ариец выругался. - Одно из.
  -Понятно. Я думала, у меня крыша едет. Жаль...
  -Что жаль, что я не попал?
  -Жаль, что у меня патронов нет к пистолету. Он... эта тварь опасна.
  Ариец оглянулся и посмотрел ей в глаза. Второй раз за сегодняшнюю ночь ему стало ее жаль. Не хотел бы он, даже ведомый опытным проводником, двигаться по уровню без оружия.
  -Найдем тебе патроны. Позже, - буркнул он, подавив в себе желание тут же поделиться запасной обоймой.
  Сам Макаров - любимое и безотказное оружие покоился до времени в заплечной кобуре. Под землей много оружия не бывает.
  -Держись рядом. Не отставай, - добавил он, уже отвернувшись. - И включи фонарь. Хватит из себя нью-ди строить. Оглядывайся почаще. И кричи, если что...
  Сказал, и сам себе не поверил. Стоит уроду напасть на девчонку, она и квакнуть не успеет. Черт.
  -Давай свой Макаров, - сквозь зубы процедил Ариец.
  Сдернул с плеча рюкзак, выудил запасную обойму и отдал девчонке. В глаза ей при этом старался не смотреть. Достал его уже этот неконтролируемый всплеск черной волны, застилающей радужку.
  Вперед пошел еще медленней, перехватив удобнее автомат. Подолгу останавливался, пытаясь рассечь темноту лучом фонаря. Хорошо, что идти недолго. Метров через пятьдесят в коллекторе, ведущем в тупик, обнаружится ответвление. Оставалось осторожно проползти под завалом и открывался вход в карстовую пещеру, вымытую подземными водами. Высотой метров двадцать, не меньше. Потолок усеян сталактитами. Дно закрыто озером, большей частью из сточных вод. Уроды не рискуют охотиться в больших пещерах. Им по душе узкая сеть коллекторов, где всегда есть куда просочиться.
  Идти оставалось всего ничего. Ариец вздохнул с облегчением, когда увидел коллекторную ветку.
  Тут диггер услышал то, к чему готовился всякий раз, забираясь на глубину. Не сознательно - на задворках сознания ютилась мыслишка. Иначе, чем еще являлась та пластиковая капсула, вшитая в воротник - средством откупиться от судьбы, лишний раз доказывая, что он готов скорее к смерти, чем к предсмертным мучениям?
  Подземный гул. И отголоском вчерашнего видения ударило в ребра сердце. Коллектор тряхнуло так, что диггер с трудом удержался на ногах. Худшего и быть не могло.
  Заскрежетало, лопаясь, железо. С потолка посыпался песок.
  Сон в руку. Обвал.
  ВИРТУОЗ
  Не выпрямляясь в полный рост, Виртуоз метнулся за ближайший завал. Пригнулся ниже, и, по-прежнему не дыша, закрепил противогаз. Поморщился, с досадой осознав, что выронил при падении рюкзак.
  Виртуоз отключил фонарь, встроенный в шлем - иначе для чего вообще прятаться, если во лбу у тебя "мишень" горит. В противогазе имелись инфракрасные стекла, но спецназовец не любил ими пользоваться - быстро уставали глаза и перестройка на обычный свет занимала много времени. После этого он машинально активизировал рацию, рассчитанную на то, чтобы вести переговоры в противогазе. Однако долгая минута если не больше понадобилась ему на то, чтобы осознать: рация для того, чтобы говорить.
  Голова стремительно шла кругом, губы немели. И веское, бесшабашное "плевать" заставляло разжимать пальцы, застывшие в готовности на спусковом крючке.
  "Белый китаец". Вот, что выдернул из глубин памяти запах, напоминающий запах раскаленного на солнце асфальта.
  Ярко вспыхнуло окружающее пространство. Заколебалось, заворочалось, пошло радужными волнами. Будто там, в глубине вещей существовало что-то живое и дожидалось только сигнала, чтобы, взрывом разметав физическую суть, вырваться на свободу.
  Виртуоз глубоко дышал, пытаясь сконцентрироваться на какой-либо мысли. Но все они были как первый лед на реке - стоило сосредоточиться, как хрупкое стекло ломалось и Виртуоз оказывался в ледяной воде из хаоса отдельных слов. Как будто между сознанием и подсознанием существовало еще нечто и угодив туда, рискуешь остаться навсегда в первозданной и абсолютной пустоте.
   Он не заметил, как прокусил губу. Горячая влага, заполнившая рот, не привела его в чувство.
  -Кто, - хрипел он, не понимая, что же именно собирался спросить и у кого.
  -Шеф! Шеф! Жив? - орали в наушниках.
  Где-то слышалась автоматная стрельба. Каменная крошка сыпалась на голову. Виртуоз неосознанно поднял голову и в тот же миг его обожгла срикошетившая пуля. Лезвием ножа прошлась по обнаженному участку кожи на шее и, как ни странно, несколько прояснила сознание. По крайней мере, он понял, где находится.
  -Бразер, - прошипел он.
  -Я в порядке, шеф, - раздался глухой голос. - Почти. Кто стреляет?
  -Коллайдер? - позвал Виртуоз, но ответа не получил. - Штучка?
   Молчание.
  Виртуоз сдвинулся в сторону, чтобы иметь лучший обзор. В глазах посветлело.
  -Коллайдер! - опять позвал он и в тот же момент понял, кто вел стрельбу.
  Она медленно шла посреди зала, постоянно останавливалась, чутко реагируя на каждый шорох. Короткие волосы рассыпались по плечам.
  Виртуоз ясно видел, что она босая и сквозь пальцы ног струится, выбрасывая протуберанцы белый дым. В руках ее, огрызаясь на едва слышимый шум, вздрагивал АКМ. Она улыбалась. Губы ее шевелились, а глаза - огромные, мертвые, смотрели прямо перед собой. Слева упал из кладки камень и в тот же миг очередь прошила насыпь.
  -Шеф, я вижу, - заговорил Бразер. - Это...
  -Я тоже вижу. Черт...
  Виртуоз не успел договорить: прямо перед ним превратился в крошево камень. Со свистом разлетелись осколки. Спецназовец едва успел перекатиться левее. Вслед ему, выбивая на камне дробь, пунктиром потянулась дорожка из пуль.
  -Это "Белый китаец", Бразер, - едва слышно шепнул Виртуоз и услышал, как выругался Бразер.
  -То-то думаю, меня так повело. Что делать будем, шеф? Ждать, пока у нее кончатся патроны?
  -На гранаты перейдет.
  -Б.., я не подумал.
  -Отвлеки ее. Только аккуратно.
  -Понял...
  Голос его заглушила очередная автоматная очередь. Короткая, расчетливая.
  -Меткая... сука, - прошипел Бразер.
  -Задела?
  -Почти...
  Осторожно лавируя между камнями, Виртуоз полз вдоль насыпи. Он старался найти место, откуда можно было выглянуть, без опасности получить пулю в лоб. Наконец, между двумя каменными насыпями обнаружился провал.
  Спецназовец приподнялся, стараясь не шуметь. Тело плохо слушалось. По расчетам Виртуоза, ему требовалось как минимум полчаса, чтобы окончательно придти в себя. Но его торопило собственное предположение о том, что она могла пустить в ход гранаты.
  Судя по всему, Бразер начал действовать. Движения Виртуоз не уловил. Штучка замерла всего в нескольких шагах от него. Развернулась, и двинулась назад. Бесшумно, как кошка.
  Виртуоз не озадачивался вопросом, почему именно Штучка сняла шлем и разулась, но он с уверенностью мог бы предположить, что именно ей мерещилось.
  -Суки... поганые... ненавижу, - он услышал, как Штучка ругалась. - Сдохнете все... ненавижу.
  Девушка выпустила еще одну очередь и Виртуоз уловил, как раздался щелчок - в рожке кончились патроны.
  Сейчас или никогда. Ближе подобраться к ней, он уже не успеет. Он вскочил, как в замедленном кино наблюдая за тем, Штучка выщелкнула отработанный рожок и тут же в ее руке оказался запасной. Услышав шум, она повернула голову. Раздался щелчок вставленного в паз магазина. Дуло медленно поплыло вправо.
  В то же мгновение Виртуоз ударил девушку прикладом автомата по голове, ближе к затылку.
  Штучка охнула и осела.
  Виртуоз подхватил ее и аккуратно уложил на пол.
  -Ранен, шеф? - Бразер выбрался из-за ближайшего завала.
  -Нормально все, - Виртуоз размазал по противогазу кровь, текущую из раны на шее. - Коллайдер где? Его найди и вещи ее.
  -Чего искать? Вон шлем и сапоги валяются. Разулась зачем-то, дура.
  -Бери давай. Я ее понесу. Ищи Коллайдера. Уходим.
  Виртуоз достал из кармана наручники и застегнул на запястьях у Штучки. Надел на нее противогаз, выуженный из кармана рюкзака. Взвалил девушку на плечо и быстрым шагом двинулся вперед. Туда, где между каменными кучами возвышался арочный свод - выход из зала.
  ***
   -Как ты? - Виртуоз опустился на плотно сбитый ящик. Рядом, на сооруженной наспех лавке лежала Штучка.
  -В порядке, - насилу выдавила она и ее опять стошнило.
  -Скоро легче станет. Я вколол тебе двойную дозу, - Бразер порылся в рюкзаке и достал флягу. - Выпей воды.
  Штучка хотела что-то сказать, но не смогла.
  У стены, прямо на бетонном полу сидел Коллайдер. На левой стороне лица наливался краснотой огромный кровоподтек.
  -Ума не приложу, - задумчиво сказал Виртуоз, - откуда там "Белому китайцу" взяться? Да еще в таких количествах.
  -Ты у меня спрашиваешь? - Бразер вскинул голову. - Я думаю, там внизу схрон имеется. С давних времен. Знаешь, лет... адцать назад, этот наркотик был под большим запретом. Вплоть до высшей меры. Вот и идет утечка в этот гребанный зал.
  -Резонно. Кроме одного. Зачем было тащить груз на такую глубину?
  -Ну не знаю. А может... Это уже и не "Белый китаец". А нечто новенькое. Хрен его знает, что теперь в этих подземных лабораториях производится, - он коротко хохотнул, - без нашего участия.
  -Выше, - подала слабый голос Штучка. - Уровнем. Трупы. В бомбарике.
  -Думаешь? - Бразер оторвался от рюкзака. - Туда просочилось? Черт его знает, но похоже на правду. И все объясняет. Эту массовую истерику с убийством... детей. Я только раз пробовал эту дурь. Не забуду. Отходняк особенно.
  Виртуоз молчал. Ему не хотелось вдаваться в подробности и превращать короткий - насколько возможно - привал в вечер воспоминаний. Но он отлично помнил свое первое и единственное знакомство с "Белым китайцем".
  Белый порошок по внешнему виду ничем не отличался от кокаина и также относился к психомоторным. Если использовать его подобным образом. Однако, имелась одна особенность: если нагреть порошок, он испарялся без остатка. Стоило вдохнуть полной грудью белый пар, как наркотик превращался в сильнейший галлюциноген. И вот тогда виртуальность, данная в ощущениях, ничем не отличалась от реальности. В этой, иной "реальности" отсутствовал привычный мир. Он превращался в нечто, из которого ты - творец и бог - мог лепить как из пластилина все, что тебе было угодно. Любить того, кого хочешь. И ненавидеть. И убивать.
  Тогда Виртуозу было двадцать. Он только отслужил по контракту. Вольная жизнь манила и столько всего обещала, что...
  Короче, он пришел в себя вовремя. Его руки тянули в разные стороны ременную петлю, захлестнувшую шею любимой собаки. Английский сеттер уже не сопротивлялся, только скулил. Тонко и протяжно.
  Приди Виртуоз в себя минутой позже, все было бы кончено.
  Несмотря на странные, ни с чем не сравнимые ощущения - кому не понравится ощутить себя богом? - Виртуоз не рискнул бы повторить свой опыт. Даже в одиночестве. Даже в закрытой наглухо камере.
  -А ты как, Коллайдер, пробовал? - не унимался Бразер.
   Коллайдер молчал, уставившись в одну точку. Ответа от него парень так и не дождался.
  Виртуоз догадывался, почему. Он знаком был с личным делом Коллайдера. И с тем фактом из его биографии, который навсегда записал спецназовца в разряд неблагонадежных. Будучи шестнадцатилетним пацаном, тот основательно подсел на "Китайца". Однажды пришел в себя в ванной, заполненной холодной водой, смешанной с кровью. Причем, на его теле не было ни одного пореза. Неизвестно, что ему привиделось, но он завязал. И пока держался.
  Виртуоз поймал себя на том, что пристально разглядывает лицо Коллайдера. Когда они с Бразером его нашли, спецназовец лежал без сознания, но в противогазе. Вдвоем они принесли его сюда, в подсобку заброшенной штольни.
  Здесь было сухо и чисто. Коллайдер пришел в себя, так и не поинтересовавшись: что же, собственно говоря, случилось? Вместо него поинтересовался Виртуоз. "Упал", - ответил тот, как рублем одарил.
  -Что вы плачете здесь одинокая, глупая, деточка? Кокаином распятая в мокрых бульварах Москвы, - задушевно пропел Бразер, нагнувшись к самому лицу Штучки.
  -Заткнись, - сквозь зубы посоветовала она.
  -Не переживай, деточка. Знаешь, нам всем еще повезло.
  -В смысле?
  -Что торкнуло именно тебя. Прикинь, мы бы тут с тобой не разговаривали, если бы торкнуло... Коллайдера.
  Штучка против воли растянула губы в улыбке.
  -И еще скажу, если наш экземпляр прошел здесь, способности у него, почище чем у нью-ди, какого-нибудь...
  Прошел еще долгий час, прежде чем Штучка поднялась на ноги. Натянула на голову шлем, морщась от боли. Виртуоз серьезно ее приложил - на затылке зрела шишка.
  Виртуоз задумался, закрепляя на спине рюкзак. Прошла ли здесь группа Стрельца? Вообще, вел ли он группу этим путем, или воспользовался проторенной дорожкой - поверху и прямиком к выходу. Все бы ничего, да только камеры наблюдения, оставшиеся в районе закрытого супермаркета, но исправно посылавшие информацию в ближайший пункт охраны правопорядка, не зафиксировали выхода экземпляра.
  Не перемудрил ли Виртуоз сам себя, направив группу в глубину и искать ответа на все вопросы следовало уровнем выше?
  Нижний уровень полон загадок и цена за одну разгаданную не один десяток человеческих жизней. На такой глубине неизвестно, к чему ближе - к поверхности земли, что предназначена для жизни, или к мифическому аду, чье предназначение смерть. Некстати вспомнился Тальк с его культовой книжкой "Диггеры". "Ступай в ад самостоятельно, не жди, когда тебя туда понесут. Ступай в ад самостоятельно и тебе зачтется". Зачтется ли? Один шаг здесь, под землей, вполне мог бы равняться секунде вечности в аду. Если так, то по самым скромным подсчетам, пару месяцев он уже отмотал.
  И еще Виртуозу вспомнился творческий вечер писателя Талька. Не виртуальный, а самый что ни есть реальный. Встреча с читателями проходила в супермаркете и народу собралось неожиданно много. Виртуоз до сих пор помнил, какое чувство заставило его придти. Он не разбирался в творческом процессе и вряд ли смог бы отличить работу ремесленника, изобилующую штампами от по-настоящему талантливой. Но книга ему понравилась. В то время он много работал и слушать ему приходилось урывками и все равно - масштаб вдохновлял. Особенно автору удалось описание "эффекта диггера". У него получилось так точно, так пронзительно передать ощущение потерянности в пространстве и времени, внезапного и ощутимого каждой клеткой тела непонимания происходящего. Шаг в параллельный мир, где на тебя несется обжигающе реальный автомобиль. До мелочей. До бешенных и таких же мало что понимающих глаз водителя в лобовом стекле. До запаха выхлопных газов и жженой резины - результата экстренного торможения.
  Описано было хорошо. А главное, правдоподобно. Виртуоз зарекся ходить на такие встречи после того, как выяснилось, что размышление о судьбах диггеров ни что иное, как чистой воды вымысел. Сам автор под землей не был и запаха дерьма не нюхал.
  Виртуоз увлекся воспоминаниями. Вдруг - это случилось как граната, разорвавшаяся в мозгу - его резко качнуло и он увидел, что идет первым. Как его угораздило впасть в такую задумчивость, чтобы от святого принципа всегда следовать в числе последних и держать ситуацию под контролем, не осталось и следа?
  Спецназовец обернулся, одновременно впитывая органами чувств информацию: полное безмолвие и отсутствие пятен света на стенах, кроме одинокого, отчаянно метнувшегося луча.
  За спиной его терпеливо дожидалась тишина.
  -Эй, - растеряно бросил Виртуоз в эфир. - Штучка? Бразер? Эй!
  Неожиданно, словно поймало акустическую волну, включилось эхо. Долго билось в коллекторе, гоняя последнее слово. И Виртуоза поразило, насколько беспомощно звучал его искаженный голос.
  Он пошел назад. Сначала медленно, потом все убыстряя шаг. Шел, держа оружие наготове, и с удивлением отмечал, что не видит следов. Виртуоз держался ближе к краю. В центре трубы размытая грязь - идеальное хранилище для следов - лежала нетронутым ковром. Чтобы развеять сомнения, Виртуоз специально шагнул в черную жижу и отступил, полюбовавшись на четкий рисунок подошвы.
  -Коллайдер! - опять позвал он и опять ему ответило только эхо.
  Виртуоз некоторое время стоял, изучая отвоеванное у темноты пространство. Коллектор был узким, невысоким. Нехорошие трещины змеились по стенам. Ветхая система давно пришла в негодность. От такого коллектора можно ожидать каких угодно сюрпризов.
  Внезапно Виртуоз с досадой усмехнулся. До него с опозданием дошло: с чего он решил, что оказался первым? Скорее все наоборот - он оторвался от остальных!
  Мысль была ясной, как озарение. Виртуоз едва сдержался, чтобы не выругаться в полный голос. Еще не хватало слушать потом громовые раскаты засидевшегося без дела эха.
  Спецназовец повернулся и пошел по первоначальному курсу. На этот раз все быстрее и быстрее. Когда под ноги ему черной кошкой в подворотне бросилась тень, он остановился, вскинул автомат. И тут заметил на грани видимости нечто такое, от чего ему стало не по себе: из стены в стену, отливая нефритовой чешуей, дорогу переползала змея.
  В этот самый миг у Виртуоза зародились сомнения в происходящем. Он всматривался до рези в глазах в рисунок на мощном теле, в чешую, что погружалась в грязь. Змея ползла, появляясь из стены с правой стороны и утопала в левой. Толстая, полметра диаметром, если не больше. Ползла с тихим шорохом и сколько Виртуоз ни приглядывался, заметить отверстия в стенах не смог.
  Он подошел ближе, не сводя прицела с гибкого тела. В любом случае, даже если змея настоящая, у нее не хватит места для маневра. С этой мыслью он поднял ногу и осторожно переступил через ползущую тварь. Виртуоз еще не знал, что ту же операцию, только в обратном порядке ему предстоит проделать еще раз пятью минутами позже.
  Виртуоз отошел от препятствия метров на пять, когда исчез луч света, ведущий его вперед. Канул в пустоту, словно его и не было. Спецназовец застыл на краю пропасти, тщетно пытаясь выхватить из мрака другой берег.
  Дальше пути не было. Был отсеченный пустотой от общей системы тюбинг. Виртуоз вытянул руку вперед и не нащупал продолжения стены. Рука растворилась в темноте. Он поспешно выдернул ее оттуда, пораженный тем, какой холод начинался всего в каких-нибудь сантиметрах от его тела.
  -Что за черт, - он скрипнул зубами. Повернулся и пошел назад.
  По пути Виртуоз, чтобы окончательно развеять сомнения, осторожно коснулся тела змеи ногой. Упругого, мускулистого, к неудовольствию спецназовца.
  Змея была реальностью. Неизвестно, что там имелось на самом деле, вполне возможно, обрывок трубы - это в том случае, если он имеет дело с галлюцинацией, но убедиться в этом можно было только оставив аномалию позади.
  С другой стороны от змеи, продолжающей свое неспешное движение, история повторилась. Виртуоз шарил рукой во мраке и пытался себя уверить, что это чистой воды глюк и все что нужно для того, чтобы вырваться из порочного замкнутого круга - ступить в бездну. Объяснения звучали правдоподобно, но тело отказывалось слушаться. Оно доверяло только себе, своим органам чувств и отказывалось брать в расчет фантастические предположения разума.
  Вдруг реально, до рвоты представился срез тюбинга подвешенный в космической пустоте. И тьма, злобной акушеркой затаившаяся у обрыва трубы, ждущая единственного шага, чтобы принять его в холодные объятия небытия. Виртуоз до мельчайших деталей представил себе, как падает в бездну, раскинув руки, с выпученными от ужаса глазами. Как лопаются кровеносные сосуды, выбрасывая в пустоту фонтаны красной пыли, как разрываются от недостатка кислорода легкие и последним кашлем, гаснущим в абсолютной тишине он выкашливает их жалкие ошметки.
  Он сел на пол, тупо глядя перед собой, прямо в круг света, застывший на стене. Все остальное утонуло во мраке, но освещенный участок проступил из негатива подземки единственным светлым пятном. И обнажил ущербное бетонное полотно, заляпанное то ли кровью, то ли краской.
  Если это и есть смерть, то она не страшна. Самая страшная смерть является каждому диггеру в кошмарах: сутками лежать под завалом с раздробленными конечностями в мучительном, сводящем с ума спарринге с болью.
  Лезла, шурша, в свою вечность закольцованная в бесконечном пространстве вселенной змея.
  Чистилище. Может, так оно и есть? И здесь, с вечно текущей змеей - временем, сиди сколько хочешь. Думай о своем, размышляй, ходи туда-сюда, существуй в пространстве, ограниченным мраком, как в камере предварительного заключения. С одной лишь разницей - срок пребывания зависит от тебя. А когда будешь готов к смерти, сделай единственный шаг.
  Тогда чего ждать? Он готов.
  Виртуоз вздохнул так продолжительно, как только мог.
  Ступай в ад самостоятельно. Особенно, если выбора нет. Виртуоз встал, подошел к грани, возможно, последней грани в своей жизни. Вытянул руки вперед, затаил дыхание и - отчаянно балансируя на границе, где еще был свет, шагнул в космическую, холодную бездну...
  -Вирт! Мужик! Ты куда пропал? - Бразер подхватил на руки падающее тело.
  Виртуоз спотыкнулся, но на ногах удержался. За спиной Бразера облегченно переводила дух Штучка, рядом с ней стоял невозмутимый Коллайдер. Они не успели соскучиться, отметил про себя Виртуоз. Змея текла только в аномалии, здесь не прошло и минуты.
  -Все в норме, - хрипло сказал Виртуоз. - Аномалия. Хрен ее дери. Двинулись.
  Напоследок он обернулся: не было за его спиной никакого тюбинга. Крохотный закуток, по дну которого тянулась труба.
  Синкопами капала вода, настраиваясь на долгую симфонию. Виртуоз прислушивался к капели, не в силах отделаться от странного чувства. Такое бывало с ним всегда, после выхода из аномалии. Как будто там он и остался и не было никакого хэппи энда. И все вокруг - группа, битый кирпич под ногами, и звуки, и запахи - галлюцинация. Которой нет и не будет ни конца, ни края.
  Потом это ощущение прошло и Виртуоз успокоился.
  Минут через пятнадцать коллектор прервался, перекрещенный боковой веткой. Первым нырнул туда Бразер и присвистнул, остановившись на пороге бывшей насосной. Казалось, еще некоторое время назад она была заполнена водой. Черная слизь, водорослями осевшая на бортах блестела от влаги.
  Они стояли у бассейна, длиной метров двадцать пять и глубиной метров пять, не меньше. С одной стороны, встроенные в стены под самым потолком темнели оконные провалы аппаратной. Острые края уцелевших осколков стекол стянула паутина. Потолок украшали сталактиты, до странности напоминающие осиные гнезда - ноздреватые, огромные. На дно бассейна уходила лестница и такая же поднималась с противоположного края. Внизу теснились насосные агрегаты. В водорослях, ковром облепившие все, что находилось в бассейне, шевелилась мелкая живность.
  Стояла тишина. Бразер, застывший на краю бассейна, вертел головой. Он не знал, откуда ждать опасности.
  -Уютное. Местечко, - с расстановкой сказала Штучка, облизнув сухие губы.
   Виртуоз обернулся, оглядел девушку с ног до головы. Она тяжело дышала. Видно было, сколько усилий она прилагала к тому, чтобы передвигать ноги. Следовало устроить полноценный отдых, но словно какая-то сила гнала спецназовца вперед. Вот перейдут без приключений на другую сторону - и тогда...
  Пути назад не было. Просто потому, что путь назад назывался возвращением. Путь вперед более всего напоминал ловушку. С другой стороны весь нижний уровень - одна сплошная ловушка. Однако взялся за гуж, не говори что не дюж. А Виртуоз взялся.
  -Переходим по дну, - сказал он. - Бразер идет первым. Коллайдер остаешься здесь, пока мы с ней не перейдем. Вопросы есть?
  Молчание, которое установилось в помещении бывшей насосной, было красноречивее слов. Нет под землей легких путей. Существуют проходимые и непроходимые. Имелся еще третий вариант, о котором никто старался не думать - дороги, ведущие в преисподнюю. Специально созданные для того, чтобы избавить тебя от мусора сомнений и подтолкнуть туда, откуда возврата нет.
  -Хорошо. Первый пошел.
  Бразер, ухватившись за покрытые слизью перила, перегнулся через борт. Не прошло пары секунд, как он уже стоял на дне бассейна, сжимая в руках готовый к бою автомат.
  Тишина. Только капли, скользя по бокам сталактитов, падали с потолка. Под этот мерный перестук капели, тонущей в жирной грязи, Бразер двинулся вперед. Мимо насосных агрегатов, своим обликом теперь напоминающих навозные кучи. Правда, запах был слабее: пахло гнилью.
  Без происшествий Бразер добрался до противоположного борта.
  Виртуоз дождался, пока парень выберется наверх, и только тогда негромко приказал:
  -Штучка, за мной.
  Спецназовец быстро достиг дна. Развернулся, приготовившись подстраховать Штучку, если та сорвется. Но девушка обошлась без посторонней помощи.
  Ноги разъезжались, когда Виртуоз пошел вперед. Штучка следовала за ним, он слышал ее прерывистое дыхание.
  Они прошли почти половину бассейна, как вдруг изо всех стен ударили мощные струи воды. Ударили так, словно и не было за плиткой никаких стен и только керамические квадраты, ничем не связанные между собой, удерживали толщу воды, рвущуюся в бассейн.
  Виртуоз не успел оглянуться, как вода поднялась выше колен. В лицо, в правый бок била вода. Он обернулся и едва успел подхватить Штучку, сбитую с ног сильным напором. Крепко удерживая ее за предплечье, он смог раскрыть рот, чтобы крикнуть.
  -Коллайдер, давай быстрее! - его крик перебил шум воды. Виртуозу еще казалось, что перебираться вплавь - худшая из возможных перспектив.
   Сверху, выгибая черную спину, перевернувшись в воздухе так, чтобы выпростать конечности, в воду тяжело упало тело.
  Потом еще одно. И еще.
  ПРИМА
  Тишина. И темнота.
  Странно, отчего она решила, что может видеть в темноте? Так темно не было никогда за всю жизнь. За ту жизнь, которую она помнила.
  Девушка попыталась пошевелиться и не смогла. Казалось, ее накрыл многокилометровый пласт земли. И там, на далеком верху, уже давно росли деревья, огромные небоскребы пустили бетонные корни свай, стремясь прочнее утвердиться на хрупкой скорлупе фундамента.
  Прима хотела вдохнуть и подавилась. Земля, втянувшись в нос, плотно засела в глотке.
  Кто сказал, что смерть - это туннели, коридоры... коллекторы? Смерть - это когда ни вздохнуть, ни пошевелиться. И в голову лезут всякие мысли.
  Тебе будет казаться, что это сон. А на самом деле это сон, который нельзя прервать. И называется он смерть. Чьи это слова? Кто сможет ответить на вопрос: это придумала она, или кто-то другой? Что если теперь ее голова - пристанище для чужих мыслей, которые будут забредать туда, как к себе домой?
  Но если так, это даже хорошо. Те, кто приходят к смертному одру на старости лет, несут с собой багаж. Целую сумку, туго набитую воспоминаниями. Долгую вечность они проживают каждый день заново, заново оценивают значимые события.
  Старикам есть что предложить вечности. А что могла предложить она?
  От всех воспоминаний осталась жалкий пшик. Неделя всей жизни. Хочешь, прокручивай ее в прямом порядке, хочешь в обратном. В обратном, пожалуй, занимательней. Прима представила, как взлетает вверх гора земли, под которой она погребена. А сама она поднимается и, неуклюже жестикулируя, как клоун, пародирующий фотомодель, пятится по коллектору, потом ползет на четвереньках, смешно поднимая колени, по тесному тюбингу.
  Таких воспоминаний надолго не хватит. Старушке вечности скоро станет с ней скучно - Приме нечего положить в ее копилку. И тогда, ей подарят настоящую смерть. Кто бы знал, что ее тоже надо заслужить!
  Ариец. Вот о ком можно думать бесконечно. Интересно, его тоже накрыло, или ему удалось спастись? Скорее всего, ответа не узнать никогда. Самое ужасное, если он лежит рядом, буквально в нескольких метрах.
  От последней мысли Приме стало плохо. Она напрягла все силы, пытаясь пошевелиться. Тщетно. На груди, вдавив ребра в легкие, лежал неподъемный груз. Острие разбитого камня укусом насекомого впилось в шею. Теперь целую вечность придется терпеть эту боль!
  Отвратительней всего - вкус земли на губах. Жаль, что нельзя закричать. Стоит приоткрыть рот, как земля попадет внутрь. И тогда ее уже ничто не остановит - она полезет дальше, забьет трахею до отказа, наполнит грязью легкие...
  Что-то цепкое ухватилось за руку. Как раз в том месте, где едва затянулась рана. Сжало так, словно хотело оторвать руку. Потом с силой рвануло, вздернуло вверх и поставило на ноги.
  Нелепо взмахнув руками, как канатоходец, потерявший равновесие, Прима с трудом утвердилась на ногах. Вздохнула и надсадно закашлялась, освобождая лицо от прилипшей грязи.
  -Идти можешь? Эй, ты меня слышишь? - Ариец кричал ей в лицо, но Прима его не слушала. Она обрела свет. Однако то, что она увидела, лишило ее дара речи.
  С оглушительным треском потолок прорезала трещина. Поползла неровной чертой, петляя между вздувшимися сталактитами. Взорвалась сетью трещин, расчленяя потолок на множество частей. Медленно, и все быстрее, огромные пласты стали разъезжаться, как будто кто-то незримый тянул их в разные стороны, ближе к стенам пещеры.
  Из множества прорех, вспучиваясь наростами, полезла черная земля. Тонкими, прерывистыми струями вниз потек песок.
  Темная непроницаемая водная гладь осталась неподвижной. Пыльную взвесь, текущую с потолка, развеял по пещере сквозняк. Закрутил в воздухе огромной воронкой и одним вдохом втянул в многочисленные щели.
   Огромный каменистый пласт, как остров, со всех сторон окруженный землей, накренился, свесился вниз одним концом. Вдруг, с неохотой покидая насиженное место, сорвался вниз, в озеро.
  Неподвижный воздух всколыхнулся, ветром ударил в лицо. Прима задохнулась, задержав дыхание.
  Грохот, от которого пошли ходуном стены, взорвал пещеру. Озеро вышло из берегов, словно пласт земли вытеснил всю воду. Огромная волна плеснула в разные стороны.
  К счастью для Примы, они укрылись за валуном, чья мощная спина, покрытая мхом, волнорезом приняла на себя удар волны. Девушку с ног до головы окатило водой. Мокрая, оглушенная, она стояла, не в силах оторвать взгляда от того, что происходило вокруг.
  -Бежим, дура! - Ариец дернул ее за руку.
  Прима подчинилась и бросилась за ним.
  Диггер бежал по узкой тропе, огибающей озеро. Бежал быстро, словно ему совсем не мешали тяжелые сапоги, одежда и каска. Прима старалась не отставать, но взгляд ее притягивала образовавшаяся на потолке дыра.
  Зиял провал. Из него, как из порванного живота вываливались внутренности - комы земли, скованные редкими корнями деревьев. Тошнотворный дух разрытой земли смешался с запахом разложения, заполнил пещеру.
  Сплошным дождем вниз сыпались камни. С глухим шлепком падали в воду, бились о каменистую тропу и отлетали к стенам. Оборванными сухожилиями в пещеру свесились корни деревьев, потерявшие опору.
  Ариец ускорил бег. Однако и его интересовало то, что творилось вокруг. Прима заметила, как луч фонаря потянулся наверх. Замкнул в круге света и дыру на потолке, и болтающиеся в воздухе корни деревьев, и...
  Прима не поверила своим глазам: из черноты разрытой земли, сверху, на нее пялился дырами глазных провалов человеческий череп.
  Девушка споткнулась на бегу и непременно бы упала, если бы со всего маху не налетела на широкую спину замедлившего бег Арийца. Он с трудом удержался на ногах, в последний момент облокотившись на стену.
  -Что за, - он не договорил. Его взгляд не отрывался от потолка.
  Пространство сузилось до столба света, высвеченного фонарем. Разевая челюсть в победном крике, раскинув костлявые конечности, сверху падал скелет. Развевались редкие волосы. Протяжно всхлипнул воздух, забившийся в щели между ребрами. Трепыхнулась в приветственном жесте рука и оборвалась, отлетела в сторону. Так и упали в озеро - сначала скелет и следом за ним оторванная конечность.
  Звонко чавкнула вода, накрывая волной мертвеца, и, словно подавившись, вытолкнула на поверхность.
  Тут же, как будто ждали сигнала, с потолка вместе с землей посыпались человеческие останки.
  Трясясь мелкой дрожью, стонала пещера, перемалывая человеческие кости. Жирная, пресытившаяся земля, изрыгала из разбухшего брюха не переваренные останки. Выдавливала из себя пласты слежавшейся земли как гной из раны. Избавлялась от всего, что не в силах держать внутри. Бросала останки в озеро как подачку голодному зверю. Шипел сквозняк, подбрасывая в воздухе лохмотья, куски досок, покрытых гнилью. Сыпалось вниз прежде человеческое, переработанное временем в труху.
  Луч света, мечущийся от стены к стене, вычленял отдельные фрагменты. Исполнял дикий танец падающий труп, в истлевшем одеянии. Сгнившую кожу разъедали черные пятна. Длинные волосы, забитые землей, трепал ветер. Вертелись в воздухе оборванные конечности, трепетали на ветру обрывки одежды, камнем падали вниз сгнившие доски.
  Казалось, везде под землей творится то же самое. Везде миллиарды человеческих останков, копившиеся тысячелетиями, пробив тонкую скорлупу, отделяющую подземное кладбище от рукотворной пустоты, устремились вниз, погребая все, что служило прежде людям на глубине. И не было видно кошмарному ливню ни конца, ни края.
  Там, наверху, вряд ли кто-нибудь осознавал разрушительности первых ласточек будущей катастрофы. Люди не ведали, что лишились толщи земли, переставшей удерживать Мир на своих плечах. И только хрупкие коробки небоскребов на шатких курьих ножках свай шатко опирались на сеть коллекторов, что подобно растениям в зыбучих песках стянули пласты земли. Время, запустившее щупальца в святая святых продолжало свою работу, постепенно - и все быстрее, вышибая из-под ног человечества, на шею которого уже наброшена петля, опору за опорой.
  Шум стоял неимоверный. Какофонию звуков разбивал на части торопливый перестук камней. Потом все слилось в единое: удары досок о тропу, со свистом отлетающих к стенам, плеск волн, бьющихся о берега, влажные шлепки падающих в воду трупов...
  Девушка так и стояла бы на тропе, открыв рот и рискуя в любой момент получить камнем по голове. Не докричавшись, диггер опять рванул ее за руку, заставив возобновить бег. Перегораживающую путь кучу камней он одолел легко. Взлетел птицей наверх и тут же подал ей руку.
  Прима не отвергла предложенную помощь. Перебирая ногами камни, цепляясь свободной рукой за каждую выбоину, чтобы облегчить Арийцу подъем, она расслышала, как диггер ей что-то быстро говорит. Смыл его слов дошел до нее с опозданием - когда перебравшись через завал, она на пятой точке съехала вниз.
  -...сначала не понял. Там, на поверхности в этом месте должно быть кладбище. И, видать, вымыло потолок пещеры, вот он тяжести земли и не выдержал. Рухнул и посыплись сюда покойнички...
  В углу пещеры, между завалами из камней, обнаружился вход в коллектор. Ариец, не тратя слов, скрылся в темноте. Прима обернулась, задержавшись у входа.
  Вода бурлила. И в этом кипящем бульоне варились человеческие останки. Появлялись и исчезали черепа, конечности, мелькали гнилые бока досок, остатки одежды.
  Прима заранее втянула голову в плечи, готовясь войти в низкий тюбинг. И вдруг остановилась, как громом пораженная. Нечто странное привиделось ей. Такое, чему не было места среди трупов и обломков гробов.
  Вместо того, чтобы войти в тюбинг, девушка повернулась и пошла к озеру. Среди костей, ветоши и досок, у самого берега, там где волны бились о камни, из седой пены поднимались две человеческие руки.
  Прима ясно видела, как царапают синие ногти гладкую поверхность камня, пытаясь вытянуть то, что скрыто под водой.
  Она не раздумывала больше ни секунды. Присела, сомкнула руку на синем, худом запястье и рванула на себя что было сил. Легкость, с которой поддалось остальное, подтолкнула Приму к мысли, что она вытащила не все тело, а только часть. И что зрелище этой части, бьющееся в агонии у нее на руках, вряд ли прибавит ей мужества.
  Девушка распрощалась с ужасными мыслями сразу после того, как упала на спину, придавленная сверху мокрым, ледяным, трепещущим телом. Скрюченные пальцы впились ей в лицо, заскользили вниз, сомкнулись на шее...
  Прима хрипела, пытаясь освободиться. Сведенные судорогой пальцы с острыми ногтями никак не хотели разжиматься. Она крутилась, лежа на земле, отбиваясь ногами, всеми силами стараясь оторвать от горла ледяные костистые руки. Когда ей удалось наконец ослабить хватку, цепкие пальцы никак не хотели оставить в покое - хватались за куртку, путались в карманах, рвались выше, стремясь опять во что бы то стало добраться до горла.
  Наконец, ей чудом удалось освободиться. Она вскочила, готовая бежать.
  Перед ней на коленях стоял мужчина. Скорее, молодой человек. В черном костюме и светлой рубахе. Темные волосы мокрыми прядями били по плечам скрюченное тело. Парня тошнило.
  -Эй... эй, - донесся до пещеры голос Арийца и Прима растерялась. Следовало действовать быстро. Уйдет диггер далеко, ей совсем не улыбалось бродить одной в запутанном лабиринте скрытых ловушек, наводненных привидениями и страшными тварями.
  -Парень, - позвала она. - Ты слышишь меня? Надо идти.
  При звуке ее голоса молодого человека подбросило. Он вскочил и бессильно замолотил руками в воздухе ища кого-нибудь, до кого можно было дотянуться.
  -Где я? Это ад? Я в аду? - воздух их его легких вырывался со свистом. - Я умер?! Ну скажи что-нибудь!!
  -Успокойся, ты жив, - без особой уверенности ответил Прима. И на физическом уровне с досадой ощутила, как тает драгоценное время: Ариец уходил все дальше и дальше.
  -Жив? Я не жив! Я ничего не вижу!
  -Черт. - Она нашарила фонарь на каске и включила. И тут же пожалела об этом.
  Парень рванулся к ней как ночная бабочка на свет - в свой неотвратимый и последний полет.
  -Свет!! Я вижу свет! - завопил он.
  Прима не успела увернуться. Его пальцы снова вцепились в ее куртку. Так, что оторвать их можно было только с руками. Девушка отшатнулась, с опозданием осознав, что их опасный спарринг - балансирование на скользких камнях может закончиться в воде. Больше не пытаясь его отцепить, под безумные вопли, Прима ударила спасенного по щеке. Потом по второй.
  Голова молодого человека дернулась из стороны в сторону и вопли прекратились. И самое главное - судорожно сведенные пальцы разжались.
  В свою очередь девушка ухватила спасенного за грудки, тряхнула изо всех сил и слепя фонарем безумные от ужаса глаза, твердо сказала:
  -Иди за мной. Отстанешь - сдохнешь.
  В черных глазах появился проблеск разума и парень кивнул.
  ***
  -Черт... черт.
  Ариец ругался, стоя к девушке спиной.
  Прима не выдержала. Подошла ближе и коснулась его плеча.
  -Ариец, что-нибудь случилось? Что-нибудь плохое?
  -Выход из шахты завалило. Это плохо? - наконец, он снизошел до ответа. - Там наверху был вход в бомбарик. Одежда, сапоги... Не будет же этот жмурик таскаться за нами босой.
  -Я не жмурик! Слышишь ты - я не жмурик! - Спасенный парень сидел на корточках у стены, обняв себя руками. Его трясло. То ли от холода, то ли от страха.
  -Заткнись, - коротко бросил Ариец. - А то сейчас им станешь. Делов-то...
  Прима, наверное, назвала бы его недобрым, если бы с полчаса назад не стала свидетельницей того, как диггер снял с себя толстовку и отдал спасенному. Хотя, какое право она имела называть всякими словами того, кто не более чем несколько часов назад спас ей жизнь? И продолжает это делать.
  -Тебе бы так... я бы посмотрел на тебя, - у парня зуб на зуб не попадал.
  -Ладно, - Ариец развернулся. - Придется спускаться еще ниже. Последний уровень, хрен его дери. Там спецхран должен быть. Разживемся. Если дойдем... в полном составе.
  Ариец пошел вперед быстро. И так же быстро, без лишних слов исчез в шахте, столбом уходящей вглубь земли.
  Прима спускалась по лестнице, стараясь по возможности быстро перебирать руками ржавые звенья. Потом стояла внизу, ожидая, пока спустится парень. Радовалась кратковременному отдыху, провожая взглядом исчезающую во мраке туннеля спину Арийца.
  Спасенный парень двигался на автомате. Ноги, в сооруженных наспех из обрезков пиджака чунях и перевитых веревками, машинально отмеряли шаг за шагом. В глазах его царила пустота и безнадежность.
  Прима от усталости мало что понимала. Столько всего случилось за последние два дня, проведенные без сна, что тело настойчиво требовало отдыха. Голова тоже нуждалась в забытьи, пусть коротком, но только чтобы не думать, не оценивать, не искать ответов на заведомо риторические вопросы.
  Скорее всего, она забылась прямо на ходу. Очнулась, когда Ариец, велев ей дожидаться сигнала, скрылся в горизонтальном тюбинге, диаметром меньше метра.
  Прислонившись в стене, девушка ждала, пока ее позовут. Парень сидел у стены, закрыв глаза, и, казалось, не дышал.
  Тихий, свистящий звук раздался рядом. В опасной близости, буквально за стеной. Прима вздрогнула и посмотрела на молодого человека. Тот по-прежнему сидел, не открывая глаз.
  Свист повторился. Протяжный, настойчивый, будто свистели на вдохе. И следом за ним, вдогонку понеслось воспоминание, в котором этот свист был тесно связан с другим шумом.
  Прима судорожно вздохнула, отгоняя воспоминание, но блеклая, изъеденная молью память вдруг расщедрилась, услужливо подсовывая одну страшную картинку за другой.
  -Прима! - донеслось из тюбинга и девушке стало легче. Куда угодно, только подальше от свиста. Хотя, кто с уверенностью мог ответить на вопрос: где здесь спасительное "дальше"?
  Последний переход дался с трудом. Впрочем, переход - сильно сказано. Ползти пришлось по-пластунски в прямом смысле слова. Правда, недолго. Но и этот путь вымотал девушку донельзя. Когда она протиснулась между двумя звеньями отогнутой решетки, то едва держалась на ногах от усталости.
  В первую секунду Прима ослепла. Горел свет. Если и было что-либо ценное в спецхране, отсеченном от мира надежным полотном гермодвери, то теперь от этого изобилья не осталось и следа. Вскрытая коллекторная решетка, а затем и крышка люка, без зазрения совести пропустили диггеров на важный объект. Все, что осталось, ценности не представляло: маялись в одиночестве, ожидая времени Икс столы, на чьих поверхностях ютилась устаревшая аппаратура, статистами на выездном спектакле жались к стенам стеллажи, удерживающие внутри маркированные ящики, чье содержимое не представляло интереса даже для крыс. И только пластиковые стулья, скрепленные по четыре дождались своего часа - как подкошенная Прима рухнула на сиденье. Вытянула ноги, гудящие от усталости и впала в странное забытье с открытыми глазами.
  Зато у парня вдруг открылось второе дыхание. Он метался по хранилищу, перебирая все, что попадало в поле его зрения. Восхищенно цокал, разглядывая высокие армейские ботинки, примерял один спецкостюм за другим, пока не утвердился в выборе.
  -Люди! Живем! Я уже думал все - подыхаю. - Улыбающийся от уха до уха парень застыл перед девушкой.
  В камуфляже, высоких ботинках, он выглядел вполне воинственно. Прима одобрила его кивком головы. Высокий, худощавый. Удлиненное лицо с высокими скулами, аскетически втянутые щеки, тонкий нос и упрямо сжатые губы. Выправку портили черные грязные волосы, сосульками лежащие на плечах.
  Потом они сидели за столом, на который Ариец, словно купец с барского плеча бросил несколько пайков с саморазогревающейся едой. Для полного счастья добавил и пластиковые бутылки с водой.
  Прима начала есть что-то мясное, и овощами, без всякого аппетита. Но постепенно втянулась. Зато парень ел за троих. Причем, в прямом смысле. Он умял без остатка три пайка и только после того как доел последний, устало откинулся на спинку стула.
  -Живем, - блаженно сказал он.
  -Тебя как зовут, уникум? - Требовательный взгляд Арийца скальпелем патологоанатома прошелся по молодому человеку.
  -Меня? - парень поднес, было, к губам бутылку с водой и чуть не поперхнулся. - Да-да... Меня же нужно как-то звать. А тебя как зовут?
  -Меня Ариец. Ее - Прима.
  -А я Бармалей.
  -Почему - Бармалей?
  -Не знаю. Первое, что на ум пришло.
  -А имя собственное с фамилией тебе на ум первым не пришло? - мягко улыбнулся Ариец. Ледяной взгляд в противовес растянутым в усмешке губам пугал.
  -Зачем тебе имя, Ариец? Не все ли равно, как меня звать? Прима, - парень глянул на девушку украдкой и тут же отвел взгляд в сторону. - У тебя красивое имя. Ты сама его придумала.
  -Я..., - начала Прима и не договорила.
  -Знаешь, Бармалей, - мягко вмешался Ариец. - Не хотел тебе говорить, но некоторые люди получают имена от рождения.
  -С какого еще рождения? - нахмурился Бармалей.
  -С простого. Обычного. Бывает так, что имена дают мама с папой.
  -Мама с папой, - парень усмехнулся. - Скажешь тоже. Разве могут они придумать что-то красивое.
  Ариец хмыкнул и промолчал.
  -Я знаю, - Бармалей набрался храбрости и посмотрел Приме в глаза. - Ты сама его придумала. И еще... я знаю, что к твоему рождению мама с папой отношения не имели.
  Ариец открыл рот, собираясь сказать что-нибудь язвительное, но Прима его опередила. Она сказала то, что думала.
  -Наверное. Так и было. Я не помню.
  Ариец вздохнул и задумчиво покачал головой. Наверное, он решил, что имеет дело с двумя умалишенными.
  -Ариец, - вдруг улыбнулся Бармалей, словно встретил лучшего друга. - Ты тоже упал с неба?
  -С какого неба? - доброжелательно улыбнулся диггер.
  -Я имел в виду сверху. Сверху вниз. Как Прима и я?
  -Я ниоткуда не падала, - устало отмахнулась девушка. Разговорчивый парень начал ее утомлять.
  -Конечно. Если ты могла откуда-нибудь упасть, то только с облаков. Ты - ангел. Падший... Я хотел тебе сказать...
  Но диггер его перебил.
  -Падший ангел - это дьявол, - дружелюбно, как ребенку, объяснил Ариец. - Точнее, Люцифер. Это одно из имен дьявола. Который изначально был ангелом, тут ты прав, но лишился могущества из-за того, что посчитал себя выше бога. Сомнительный комплимент, не считаешь?
  -Не считаю, - с вызовом ответил парень. - Ангел не может быть дьяволом. У них разные цели. И потом: Люцифер - имя какое-то нерусское. Интересно, как оно переводится.
  -А переводится оно с латыни. Люцифер - значит светоносный.
  -Вот видишь! - обрадовался парень. - С таким именем у него не может быть все просто.
  -Я смотрю, ты неплохо в чертях разбираешься, - не сдержалась Прима.
  -Как же иначе? - диггер развел руками. - У меня принцип: надо больше знать о месте, где проводишь столько времени.
  -О его хозяине, - пробормотала девушка.
  -Светоносный. Светоносный, - парень их не слушал. - Теперь все мне понятно. Просто ангелы творят добро на земле. Но надо же кому-то творить добро и здесь, под землей!
  -И ты считаешь, что Прима - та, что творит добро?
  -Да. Я так считаю, - со вздохом отозвался Бармалей. - Если было бы по-другому, я бы умер в холодной яме, так и не узнав..., - он замолчал.
  -Что бывают ангелы? - откровенно улыбнулся Ариец.
  -Что бывают такие, как Прима, - еле слышно сказал Бармалей.
  -Ладно, оставим, - Ариец аккуратно положил ладони на стол.
  -Ты что-нибудь помнишь, Бармалей? - против воли вдруг вырвался у Примы вопрос.
  -Я? Помню. Я многое помню, - он надолго задумался, нахмурив брови. - Не фига. Блин. Не так уж и много я помню. Помню... с друзьями, кажется. Отмечали пятьдесят лет флэш-моба. Собрались в центре, на площади... Кажется. Потом... домой, что ли пришел? Комната там, с обоями в цветочек. Потом спать лег. А вот потом многое помню, - он оживился, словно рассказывал занимательную историю. - Просыпаюсь в полной темноте. Кругом тесно. Дышать вообще нереально. Но понимаю, блин, что падаю. Кричать не фига не могу. Теснота - ужас. Я думаю - это смерть такая, страшная. И тут бац, все вдребезги, меня подбросило и в воду... Холодно... Ничего не понимаю. И вообще, откуда на мне взялся этот дурацкий костюм? - он кивнул в сторону мокрых тряпок, сиротливо лежащих на полу. - Чепуха какая-то...
  -Вот и я так думаю, - Ариец уже не улыбался.
  -Что?
  -Тоже думаю, что весь твой рассказ - чепуха. Даже... заметь, даже! Если прикинуть фантастический сюжет, что тебя закатали в гроб и похоронили заживо, все равно ничего не получается.
  -Похоронили? - парень фыркнул. - Скажешь тоже. Да еще заживо... А почему не получается?
  -Да потому, что на этом кладбище уже лет десять никого не хоронят.
  Все замолчали. Парень задумчиво ковырял пластиковой ложкой в банке с едой. Ариец делал вид, что разглядывал этикетку на бутылке.
  Приме внезапно стало не по себе. Пользуясь ее усталостью, из глубин памяти стало выбираться такое, что вызывало дрожь.
  -Ариец, - она прервала затянувшееся молчание. - Мы сможем выйти на поверхность?
  -Может быть. Все может быть, - он сказал это так, что ей стало еще хуже. - Обвал внес такие коррективы, что... Будем думать. В ближайшее время - вряд ли. А ты не боишься, - он неожиданно вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза, - что там, наверху, тебя будут ждать те, кого бы тебе видеть не хотелось?
  -Боюсь.
  И отвела взгляд в сторону. Ему ни к чему было знать, что гораздо страшнее группы людей, одержимых местью, ей представлялось то... та, что могла идти за ней по следу здесь, на глубине.
  Прима откинула голову и закрыла глаза.
  Тот тихий свист, который она услышала в туннеле, шел рука об руку с другим шумом: шипением старой, заезженной пластинки, по которой скользит игла, то и дело сбиваясь с проторенной дорожки.
  АРИЕЦ
  -Ну что это за такие спецхраны? Херня какая-то... оружия ни хрена нет...
  До Арийца снова долетел навязчивый шепот и явился последней каплей, переполнившей чашу терпения. Он резко обернулся, схватил не успевшего увернуться парня за грудки и прижал к стене. Подержал некоторое время на весу, чтобы ноги не касались земли.
  -Если я еще услышу от тебя хотя бы один звук, - прошипел диггер в испуганное лицо.
  -Я все понял, Ариец, - полузадушено сказал Бармалей. - Я больше не буду.
  -Тут тебе не игруха виртуальная, придурок. Я не собираюсь подыхать из-за твоих соплей. Еще один звук - и ты пойдешь один. И в другую сторону.
  -Прости... я понял.
  Ариец ослабил хватку и отпустил парня. Как только тот обрел относительную устойчивость, диггер, подтверждая серьезность своих намерений, с размаху опустил руку ему на щеку. И сдержался лишь в последний момент: шлепок получился так себе. Больше всего ему хотелось ударить парня так, чтобы из носа потекла кровь и странная эйфория, в которую впал новичок, переодевшись в сухие вещи, сменилась страхом и настороженностью.
  Оружия в спецхране не было и быть не могло: его давно увели те, кто нашел первым. Те же нью-ди. Однако объяснять это парню, окрыленному находкой спецкостюма и защитного шлема с фонарем, было бесполезно. Неизвестно, что он ожидал найти, скорее всего, начиная от холодного оружия вплоть до гранатомета. После очередной фразы, произнесенной Арийцем безапелляционным тоном "оружия здесь нет", парень впал в уныние и теперь гундел, не переставая.
  Сам Ариец разжился дополнительными аккумуляторами. И это был повод если не для радости - уж в том, что не помешала бы пара тройка гранат, он был с парнем солидарен - то во всяком случае, повод для удовольствия.
  Дорога уводила все ниже и спорить с ней не имело смысла. На земле ты был волен развернуться и пойти куда глаза глядят, на все четыре стороны. Под землей имелась дорога туда и обратно. А до всяких ответвлений еще нужно было дожить.
  Тюбинг неумолимо шел под уклон, призывно выпячивая худые ребра скоб. Истекал как кровью черной водой, тяжелыми каплями срывающейся с натеков. Тюремным надзирателем - дотошно, обстоятельно - обыскивал щели сквозняк.
  С каждым шагом опускаясь все глубже под землю, Ариец ощущал себя пешкой, которая едва шагнув с законной клетки уже оказалась под ударом. Пешкой, которой так легко жертвовать в расчете на будущий выигрыш.
  Еще каких-нибудь два часа все было наоборот: диггер чувствовал себя хозяином положения, тем, кто решает куда пойти и для чего. Сейчас все изменилось. Мало того, что сам он оказался лишен выбора, так и число спасенных увеличивалось в арифметической прогрессии. Ладно эта суицидница - сам виноват. Но зачем ему на голову свалился еще и бывший жмурик, без пяти минут? Если так пойдет и дальше, еще через пару часов за ним будет двигаться целая колонна желторотых новичков, ищущих защиты под его крылом.
  О преследователях Ариец не думал. Наверняка после обвала возобладал здравый смысл. Что бы там ни натворила девчонка и кем бы кому ни приходились двое погибших, собственная жизнь дороже. Скорее всего, к сюрпризам следовало готовиться после выхода на поверхность. Ариец был уверен, что проблемы надо решать по мере их возникновения. Сейчас проблему он видел только в одном: выбраться живыми с глубины.
  Один знакомый нью-ди как-то всерьез утверждал, что под землей два мегаполиса - и Москва и Питер, давно слились воедино, соединенные многочисленными артериями тюбинга. Он хвастался, что прошел из Москвы в Северную Пальмиру, не выходя на поверхность. Верилось в такое с трудом. Сейчас они шли именно в том направлении. Только приближались к Питеру медленно, потому что тюбинг не отклонялся на север или на юг. Он уходил под землю.
  Стараясь не перейти на бег по наклонной поверхности, диггер едва сдерживал злость. Так в любимой книге бывают места, которые хочется перечитывать вновь и вновь, и бывают те, которые просматриваешь вскользь. Под землей для Арийца тоже существовали места, куда он предпочитал не возвращаться.
  В одно такое место его и заманивала тюбинг, идущий под уклон. Через пару десятков метров труба выльется в туннель. Задолго до рождения Арийца там велись глубинные разработки. Заброшенный туннель с многочисленными ответвлениями дренажных скважин - горизонтальных и вертикальных, с проложенными, казалось, в саму преисподнюю рельсами, с вагонетками, застывшими на вечной стоянке, - все это неизбежно маячило в близком будущем.
  Ариец снова и снова прокручивал в голове маршрут с одной целью: уклониться от того, который с хитрой улыбкой протягивала ему Судьба. И всякий раз оказывалось, что путь один.
  Мутный, забитый пылью луч метнулся влево и трусливо подался назад, к ногам хозяина.
  У входа в туннель диггер остановился, пережидая острый приступ недовольства. Самоубийство - двигаться по туннелю, похожему на решето из-за многочисленных ответвлений, имея в своем распоряжении один ствол. И еще один условно.
  Ариец обернулся, поймал светом фонаря две пары глаз, полных ожидания.
  -Значит так, - тихо сказал он, обращаясь преимущественно к девушке. - Двигаемся тихо. Тихо - это приказ. Подниму руку - стоять. Покажу вперед - идти можно. Махну - бежать и как можно быстрее. Дальше по обстоятельствам. Старайтесь держаться ближе к стенам. Но не к тем, где видны дренажные скважины. Я покажу. По возможности. Все понятно?
  Они синхронно кивнули. Вопросов не было. И все равно, Ариец переждал пару секунд. Потом повернулся и услышал за спиной шепот Бармалея.
  -Блин. Идти хрен знает куда и без оружия. А вдруг там крыса на меня бросится? Что я ее - криком буду отгонять?
  -Не ной, - отозвалась Прима. - Держи.
  -Что это? Нож, - послышался тяжелый вздох. - Ладно. Спасибо и на этом, - и совсем тихо, - у него вон...
  Шизофреничка, суицидница. Но добрая. Надо будет этим воспользоваться. Например, в патовой ситуации тебе светит ярким светом выстрел в голову, вместо долгих мучений.
  Некоторое время диггер стоял у входа в туннель, вслушиваясь в тишину, дробя едва уловимые звуки на отдельные составляющие. Ритмично капала вода, шуршал песок, протяжно скрипело вдалеке и еще. Тихий свист на грани слышимости, по всей видимости завывал сквозняк, блуждающий в шахтах.
  Остро пахло гнилью и еще чем-то тошнотворным.
  Декорации готовы, занавес поднят. Жались к рельсам вагонетки, стараясь казаться ниже, чем были на самом деле. Под потолком свисали черные туши кабелей, закрепленных на стенах. Метрономом отсчитывая секунды, звонко капала вода. Клубилась тьма, неоднородная по составу - густая с боков и почти прозрачная прямо по курсу. Матово блестели рельсы, тянулись вдаль и обрывались, подступая к самым границам непроницаемого мрака.
  Все готово для начала спектакля. Не хватало только появления действующих лиц.
  Ариец ступил из тюбинга в туннель и замер, призывно подняв руку. Никакой надобности в том пока не было. Он с удовлетворением отметил, что его слова не пропали даром: ни шороха, ни звука позади.
  Туннель продолжался в двух направлениях, но никакая сила не заставила бы Арийца повернуть направо. Слева предполагался опасный, без сомнения, путь. Но в конце концов, он выходил к подъемнику. Рабочему или нет - не в том суть. В крайнем случае, придется подниматься по лестнице. Что же касалось другого направления, тут существовала полная неопределенность. На этот раз исключались даже рассказы о подземных тварях: все, кто ушел туда - там и остались.
  Диггер двигался медленно. То и дело останавливался, пытаясь рассечь лучом клубящийся мрак. Он старался держаться ближе к стене, мимоходом отмечая недвусмысленный росчерк автоматной очереди и черные потеки на бетоне, ответвление слева, перегороженное разорванной сеткой.
  Давящая тишина высасывала душу. Пусть давит, думал Ариец, пусть высасывает, лишь бы пропустила к подъемнику.
  Поначалу три луча, перекрещиваясь и разбегаясь во мраке, соревновались в яркости с рельсами, отливающими серебром. В какой-то момент лучей стало два. Не нужно было оборачиваться чтобы понять, чьего именно фонаря не достает. Своенравная девчонка опять вздумала разыгрывать из себя крутую. Нашла время...
  Сначала раздался выстрел. Вместе с ним из темноты вылетела тварь - огромный урод, распластавшийся в полете так, что конечности едва не задевали стены. Гипертрофированные ребра туго обтянуты кожей, разинутая в оскале пасть, клыки, с которых срывались капли слюны.
  Все это запечатлелось в мозгу, прежде чем вслед за одиночным выстрелом, нажал на спусковой крючок Ариец. Первая же пуля угодила уроду в голову, точнее, прямо в глаз. Диггер успел удивиться: откуда у девчонки такая точность, словно она минут пять пристреливалась, перед тем как отправить пулю в полет. Осознав это, Ариец тут же пожалел о том, что послал очередь в уже недееспособного урода. Патроны следовало беречь. Автоматные пули прошили тело чуть ниже горла и по сути, оказались бесполезными.
  Короткий, пронзительный вой захлебнулся. Спутанным клубком, из которого сломанными палками торчали конечности, рухнул урод к самым ногам Арийца. Он невольно отступил, вскинув руку.
  Из забитого мраком туннеля послышался угрожающий шорох - царапание многочисленных когтей. Пути вперед не было. Но Ариец отказывался в это верить.
  -Назад, - прохрипел диггер.
  Однако сам отступать не торопился. Попятился, держа автомат наготове. Сколько уродов может скрываться впереди? Два - три? Еще оставалась надежда, что удастся прорваться к подъемнику.
  -Ариец! - услышал он голос девчонки. - Их много. Надо уходить.
  Чушь. Откуда она может знать? Он никогда не сталкивался с тем, чтобы уроды собирались в стаи больше трех. Наверняка, так дело обстояло и на этот раз.
  Сбоку, слева, что-то торопливо заскребло. Опережая появление урода на долю секунды, Ариец выпустил короткую очередь.
  Урод оказался матерым. Мощное тело дернулось вправо, уходя из-под обстрела. Пуля угодила в плечо, лишая подвижности одну из конечностей. Вторая застряла между ребер. Третья впилась в бетон в том месте, где только что находилась голова урода.
  Ариец выпустил вдогонку очередь, пытаясь достать урода. Пули ушли в бетон и темнота поглотила раненную тварь.
  Тут же, справа, по-обезьяньи цепляясь за кабель, на пол сорвался еще один урод. Ариец среагировал мгновенно - тем более, грех было промахнуться в неимоверно раздутый череп.
  Брызнула во все стороны кровь, черными сгустками оседая на стене.
  Прикрываясь за телом собрата, раненая тварь, скрывающая в темноте, метнулась вдоль стены, за спину Арийцу. И одновременно в дикой синхронности из туннеля вылетели еще двое уродов.
  Услышав за спиной два выстрела, методично последовавшие один за другим, диггер понял, что за раненного урода можно не беспокоиться: если девчонка сняла одного точным попаданием в глаз, вряд ли она промахнулась с нескольких шагов. За первой мыслью, внушавшей некоторое спокойствие, полетела вторая. Что спокойствие прямо пропорционально количеству патронов, оставшихся в ПМ. Цифра эта не радовала - пять. Всего пять.
  Очередь, нацеленная в голову ближайшей твари, ушла в бетон. Урод оказался молодым и вертким. Извиваясь ужом между трупами, он подбирался ближе. Арийцу пришлось основательно сдать позиции, чтобы держать урода на расстоянии. Выброшенная вперед лапа могла запросто разорвать не только камуфляж, но и кожу до кости.
  Скрежет когтей по бетону слился с предсмертным хрипом твари, беснующейся позади.
  Ариец отступал, огрызаясь расчетливыми очередями. Перемежаясь с пятнами света в воздухе мелькали белесые тела. Одним лучом невозможно было охватить все пространство. Из темноты тянулись многочисленные лапы, царапающие поверхность бетона острыми когтями.
  -Ариец! Надо уходить! - снова услышал он.
  Урод, изрешеченный пулями, с болтающейся на сухожилии лапой, бросился под ноги Арийцу так стремительно, что тот едва успел отскочить. На ходу прошив выстрелами ненавистный череп, диггер сделал еще несколько шагов назад.
  Нежелание отступать сыграло с ним дурную шутку. В смертельной агонии подброшенный вверх, урод взмахнул конечностями. Паучья лапа, казалось, живущая отдельно от тела, выпросталась далеко вперед. Раздался треск разорванной ткани. Ариец почувствовал как ножом резануло ногу, чуть пониже колена. Придись удар парой сантиметров выше - урод порвал бы сухожилие под коленом.
  Диггер отступал, веером посылая короткие очереди туда, где густая тьма растворялась, проявляя белесые тела. Он еще лелеял в душе надежду на то, что вот этот урод - точно последний. Пятился, с разворота срезав очередную тварь, бросившуюся на него справа.
   Щелкнул затвор, громогласно заявляя о том, что кончились патроны. Отработанным жестом Ариец выдернул из патронташа, закрепленного на поясе рожок и поставил его на место. Успел порадоваться, что уроды дали ему фору.
  В то же мгновение диггер услышал за спиной крик парня, полный ужаса и последовавшие за этим три выстрела подряд.
  Из бокового ответвления, которое они пропустили, в туннель выбирался урод. Сраженный метким выстрелом, он выкатился на бетонный пол, взбивая многоруким телом клубы пыли.
  Тут же, словно осознав, что до победы не хватает всего ничего, из темноты вырвались еще два урода. Хуже того - или сквозняк стал сильнее, или уроды подтянулись ближе, но Ариец ясно разглядел впереди сплошное месиво из вращающихся наподобие крыльев ветряной мельницы конечностей.
  -Уходим! Прима, беги! - крикнул он и споткнулся, наступив на труп.
  Краем глаза успел заметить, что девчонка неплохо справилась с взятой на себя задачей прикрывать тыл, записав двух уродов на свой счет. Парень орал, не переставая, кромсая ножом тело поверженного врага.
  Они отошли достаточно далеко от боковой ветки. Арийцу, отбивающемуся сразу от двух тварей, придется поторопиться: если из хода появится еще один урод, он окажется зажат с двух сторон. Тем более, учитывая тот факт, что у девчонки оставался всего один патрон в обойме.
   -Ариец!
  Сбылись худшие опасения. Он торопился, как мог, пятился, не рискуя повернуться к тварям спиной. Еще один урод, срезанный в прыжке, слепо проехался боком по стене и сполз на пол, оставляя на бетоне широкую черную полосу. Лапы бессмысленно колотили воздух, из огромной пасти, разинутой во всю ширину вывалился язык.
  -Ариец, быстрей!! - услышал он.
  Отчаянный крик слился со звуком последнего выстрела. До боковушки еще оставалось метров пять.
  Из бокового тюбинга, распластав по стене конечности, выбирался огромный урод.
  И диггер понял, что ему не успеть.
  ВИРТУОЗ
  Плавуны - мерзкие создания, нечто среднее между бобром и выдрой, только больше раза в три. Да и челюсти имели наподобие бульдожьих. Вряд ли они имели какое-то отношение к тем водяным опоссумам, вымершим в начале века. О настоящих плавунах никто не помнил, зато подземные твари плодились и размножались, облюбовав сеть многочисленных, затопленных шахт. Охотиться предпочитали на глубине. Если и нападали на мелководье на людей, то выбирали раненных или одиночек. Правда, для Виртуоза стало открытием, что они могли забираться так высоко - неизвестно какими путями - и создавать гнезда, напоминающие осиные. Если бы не видел собственными глазами, как из бокового отверстия наружу выбралась гибкая тварь, ни за что бы не поверил.
  Прошитый пулями плавун кувыркнулся в воздухе. Резко и душераздирающе крикнул, как кот, которому наступили на хвост. Черепная коробка треснула. Тело, покрытое короткой шерстью рухнуло в воду, подняв фонтан брызг.
  Бразер, перебивая шум воды, ругался последними словами, временами срываясь на нечленораздельные звуки. Автомат в его руках огрызался огнем, цепляя в полете очередную тварь.
  По пояс в воде, затаив дыхание, чтобы ненароком не хватануть той жидкости, что продолжала бить струями между плит, Виртуоз приближался к лестнице. В одной руке он сжимал АКМ, другой удерживал Штучку. Ноги ее разъезжались. Она пыталась отстреливаться, выделяя в бурлящем потоке черные тела.
  На взгляд Виртуоза, там плавали трупы. Бразер ругался трехэтажным, но дело свое знал. Все пять тварей получили заслуженную дозу свинца. Раненные вряд ли решат продолжить так неудачно начатую охоту.
  Простая мысль о том, что скользкие создания могли изначально затаиться в бассейне среди насосных агрегатов, спецназовцу в голову не приходила.
  Виртуоз шел, волоча за собой Штучку, преодолевал напор воды, с досадой осознавая, что, судя по тому каким темпами поднимается вода, до борта им предстоит добираться вплавь. В тяжелом спецкостюме, с рюкзаком за спиной... Перспективка, ничего не скажешь.
  Позади, ледоколом рассекая пену, сбитую у борта, шел Коллайдер.
  Струи били со всех сторон, хуже всего дело обстояло у борта. Виртуоз отворачивался, инстинктивно стараясь держаться подальше. Нога проехалась по чему-то мягкому, податливому. Размахнулся, хотел двинуть как следует, но вместо этого поскользнулся, так ничего и не задев.
  Плотная, илистая масса, поднятая со дна быстро прибывающей водой замедляла движения, грузом висла на ногах.
  По-прежнему сдерживая дыхание, Виртуоз рвался вперед. Штучка не оставляла попыток свести счеты с кем-то, видимым только ей. Виртуоз пытался несколько раз ей сказать, что это бесполезно. Она не слушала. Повиснув на плече у спецназовца, Штучка давила и давила на спусковой крючок. Пули вязли в тягучей черноте, зарывались в воду, выбрасывая фонтаны. Струи, бьющие из стен, гасили короткие всплески.
  Вода бурлила.
  -Бразер, веревку! - перекрывая шум воды, крикнул Виртуоз. Он сомневался в том, что ему удастся преодолеть короткий заплыв, кроме всего прочего, со Штучкой за спиной.
  Бразер сообразил первым. Крик не успел погаснуть, забитый шумом, как в воду, раскручиваясь кольцами в полете, упала веревка.
  -Держи! - заорал Бразер. Он дернул веревку, лишний раз убеждаясь в том, что один конец надежно пристегнут карабином к перилам лестницы.
  Перекинув за спину автомат, утопая по грудь в воде, Виртуоз чудом ухватил конец веревки. Он сделал шаг и вдруг почувствовал, что правая нога угодила в капкан. Выше щиколотки сдавило так, что Виртуоз едва не потерял равновесие. От неизбежного падения его спасла веревка. Натянулась тугой струной, цепляясь карабином за лестницу. Раздался оглушительный скрежет и Виртуоз засомневался, выдержит ли?
  Спецназовец шагнул, волоча за собой ногу. Дернулся, пытаясь освободиться. Тварь плотнее сжала челюсти и Виртуоз выругался про себя. Ему нужно было достать нож, спрятанный за голенищем сапога. Но в одной руке он держал веревку, на второй повисла Штучка. Если бы не Виртуоз, она давно бы скрылась под водой.
  -Штучка! - крикнул он. - Возьми веревку!
  В тот же миг, выкрутив ему руку из сустава, Штучка ушла под воду. Стремительно, как будто ее дернули за ноги.
  -Штучка! - заорал он.
  В последний момент он вывернулся, пытаясь ухватить за плечо ускользающее тело, но в руках остались клочья пены. Луч света толкнулся в воду, не в силах пробить черную поверхность.
  Вода вспенилась на том месте, где только что была Штучка. Не выпуская из рук веревки, Виртуоз нырнул, ощупывая вокруг близкое пространство. Везде сквозь пальцы струилась вода. Пусто.
  Между тем хватка стала настойчивей. Тварь рванула ногу на себя.
  Вцепившись в веревку, Виртуоз снова нырнул, выуживая из-за голенища сапога нож. Как раз вовремя - его снова дернули. Ноги проехались по дну, как по маслу. Рука заскользила по веревке, уступая сантиметр за сантиметром. Стремительное скольжение задержал узел.
  Виртуоз подтянулся и вынырнул на поверхность. Брошенной на лед рыбой, широко, до боли в челюстях разинул рот, пытаясь ухватить глоток воздуха. Вместо этого в лицо ударила мощная струя. Легкие разрывались от недостатка кислорода. Насилу удержавшись, чтобы не хватануть открытым ртом черную струю, он вырвал у смерти еще одну секунду: отвернулся, набрал полную грудь воздуха и снова нырнул. Инстинктивно открыл глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть в грязной воде и зажмурился - мутная серая масса, чуть потревоженная светом.
  Тварь упрямо тащила его по дну. Без рывков, не ослабляя напора.
  Виртуоз нагнулся и ударил ножом в то место, где по его подсчетам находился плавун. Почувствовал, что попал - лезвие вспороло тугую плоть. Судя по всему, для твари этот удар был как для слона дробина. Хватка не ослабла ни на секунду. Дьявольская сила по-прежнему тянула его на дно.
  Глотнув воздуха, Виртуоз стал наносить один удар за другим. Резал, колол ненавистную тварь, пока хватало запаса воздуха. Бил, ежесекундно ожидая, что плавун как бойцовая собака начнет рвать кожу, не разжимая плотно стиснутых челюстей.
  Кошмарный сон - ледяная, вязкая мгла, в которой Виртуоз бился как муха в паутине, не в силах сбросить путы, грузом повисшие на ногах. Грудь сжата в тиски. В висках - ток крови, отмечающий последние секунды. Громко, настойчиво и беспощадно. Раз, два три - Судьба уже точно знала, какой по счету будет последним.
  И мерзкие создания, не давая встать на ноги, подняться в полный рост, волокли его по дну. Прямиком в преисподнюю.
  Казалось, легкие раздулись, болезненными пузырями заполнив межреберное пространство. Хуже того, стараясь выплыть на поверхность, Виртуоз поскользнулся и теперь, оставив в покое тварь, тщетно пытался обрести устойчивость. Плавун тащил его так настойчиво, что Виртуоз повис в воде как распятый на дыбе, из последних сил сжимая мокрую веревку.
  Веревка дернулась и спецназовец ощутил, как стал продвигаться в толще воды. Движение придало ему сил. Рванувшись, он выскочил из воды, хватая воздух открытым ртом. И ушел вниз. Снова и снова бил тварь, проворачивая в ранах нож, с досадой понимая, что стальные челюсти не разжимаются. Повиснув на ноге, тварь не отпускала его.
  Из последних усилий оттолкнувшись от дна, волоча за собой плавуна, Виртуоз вынырнул на поверхность. Прямо перед собой он увидел звено лестницы.
  Бразер в очередной раз рванул на себя веревку и Виртуоз вцепился в перила.
  -Штучка, - выдохнул он в лицо парню.
  -Вижу, - прошипел тот, протягивая руку.
  Виртуоз отрицательно качнул головой. Тварь, не разжимая челюстей, повисла на ноге мертвым грузом. В многочисленных ранах пенилась кровь. Виртуоз попытался поднять ее над водой и не смог - не хватило сил вытащить из воды мертвое тело.
  Тогда он нагнулся и с трудом втиснул лезвие ножа между челюстей. Надавил с силой, выламывая зубы. В какой-то момент у него получилось. Челюсти разжались. Тварь рухнула в воду, окатив брызгами лестницу.
  Виртуоз выбрался на борт бассейна, готовый вытягивать Коллайдера. Мысль о том, что Штучка мертва, ножом резанула по сердцу. Боль была такой неожиданно острой, что удивила его самого.
  Коллайдер плыл. Лицо его, в грязных разводах, выражало упрямую сосредоточенность. Ему приходилось то и дело отталкиваться от дна, чтобы держаться над водой.
  Струи, бившие с бортов, прочесывали черную поверхность. Серые лохмотья пены пузырились, наслаиваясь друг на друга.
  Конец веревки, пущенный Бразером, упал в двух шагах от Коллайдера. Тот протянул руку, рванувшись вперед. Но течение, поднятое струями воды, отнесло веревку от борта.
  Один мощный гребок приблизил Коллайдера к цели. Ему не хватило всего ничего. В последний раз показавшись на поверхности, он молниеносно исчез под водой.
  В то же мгновение шум воды стих. Медленно колыхнулись маслянистые волны. Кругами дошли до бортов и стихли. Только клочья пены серыми кораблями плыли по воде.
  -Что, - Бразер, не в силах осознать происшедшее, мотал головой из стороны в сторону.
  Луч света прыгал от борта к борту, ловя то потрескавшуюся плитку, то непроницаемую водную гладь.
  -Коллайдер! - бешено крикнул Бразер.
  Вихрем подлетел к лестнице. Виртуоз поймал его на ходу, схватил за грудки.
  -Бразер! Успокойся! - заорал он парню в лицо. - Ты им не поможешь! Слышишь!
  -Пусти, - Бразер железной хваткой стиснул запястье, пытаясь освободиться. И тут же ударил слева по корпусу. Вернее, попытался ударить. Виртуоз, не желая пускать в ход кулаки, с силой оттолкнул парня. На мокром полу тот не удержался. Ноги его разъехались и он рухнул на колено.
  -Пусти... Коллайдер.
  -Дурак! Успокойся! Все там будем! В воде тварей до хрена! Хочешь быть следующим?!
  Громкий всплеск и крик раздались одновременно.
  -Веревку, гады!
  Виртуоз обернулся - на черной поверхности торчала голова Коллайдера. В следующую секунду он опять скрылся под водой.
  В несколько взмахов подтянув веревку, Виртуоз запустил ее снова. Конец ее упал точно на то место, где скрылся Коллайдер.
  Из черноты выпросталась рука и ухватилась за узел.
  Они тянули веревку вдвоем с Бразером. И все равно это оказалось нелегким делом. Тянуть было тяжело, как будто на Коллайдере, как на заброшенной в воду наживке, повисли с десяток тварей.
  Делая очередной рывок, Виртуоз разглядел, кого тащит за собой Коллайдер. Лежа на спине, он правой рукой прижимал к себе Штучку. Ее голова бессильно моталась из стороны в сторону.
  ***
  -...не догоняешь, Кол. Короче, вечер перестал быть томным.
  -Какой вечер? Сейчас утро.
  -Забей. Так раньше говорили.
  -Я понял. Смысл я понял.
  -Послушай, я понимаю - прошли нормальным маршрутом. Но на нет и суда нет. Конечно, потерять работу в наше время хуже не придумаешь...
  -Это точно.
  -Но тут другой расклад, Кол. На кону - жизнь.
  -Жизнь - всегда на кону, Бразер. Сверху, снизу - один хрен. Родился - уже жизнь на кон поставил.
  -Философ. Одно дело умирать за дело. И совсем другое - хрен знает за что. Шеф прет напролом. И тот, кого мы ищем, сдается мне, тот еще экземпляр. А может, вообще...
  -Что вообще?
  -Разные у нас источники. Информации.
  -Короче.
  -Мы думаем, что ищем экземпляр, а на самом деле...
  -Интересно. И что на самом деле?
  -Если б я знал, Кол. Одно могу сказать - положит он нас всех. По трупам пойдет.
  -Я давно его знаю. Нормальный мужик. Въедливый - это правда. Если его послали, значит, эту работу уже никто не способен сделать. Он в каждую дыру залезет.
  -То-то и оно. А вот стоит ли эта дыра того, чтобы в нее залазить, вот вопрос. Во всяком случае, нам с тобой надо держаться вместе. Что-то у меня руки чешутся пообсуждать приказы начальства.
  -Увидим. Уровень покажет.
  -Ага. Возьми на заметку. И Штучку тоже...
  -А эта здесь при чем?
  -Здесь - не при чем. Только ей с уровня живой не выйти.
  -Глупости.
  -Не скажи. Зря мы на последний уровень завалились. Здесь всегда из группы кто-то остается. Такие правила. Уровень сам себе жертву выбирает.
  -Скажешь...
  -Говорю тебе, точно. Я лэвел даун несколько раз брал. И всякий раз видно, кто кандидат в мертвецы. Лучше подальше от такого держаться. И с Белым Китайцем ей не повезло... Знаешь, я вообще был уверен, что шеф пристрелит ее без проблем, если не сможет подобраться ближе... И теперь ее едва откачали...
  -И крысоеда она завалила. А иначе мне был бы конец.
  -Это фигня.
  -Тебе фигня, а я долгов не люблю. Теперь один - один. Мы в расчете.
  -Расчет был и закончен, если бы на том остановилось. А на последнем уровне, по новый начинай... И, заметил? Куда-то ее хваленое чутье подевалось...
  -За что ты не любишь ее, Бразер?
  -Я? Штучку? Да брось. Она мне по фигу.
  -Вот я и смотрю...
  Тихий разговор продолжался на грани слышимости. На что Виртуоз пожаловаться не мог, так это на слух. Он отчетливо слышал каждое слово. Еще некоторое время всплески шепота латали дыры в тишине.
  В помещении бывшей аппаратной царила темнота. Виртуоз отключил фонарь сразу после того, как обработал свою рану и наложил швы на ноге у Коллайдера. Икра на его левой ноге была серьезно порвана. Еще удивительно, что так легко отделался. Когда Коллайдер, выпустив из рук Штучку попробовал взобраться по лестнице, то напоминал фигуранта, увешенного натасканными боевыми собаками.
  Хранила следы былой роскоши бывшая аппаратная. Берегла как зеницу ока пару стульев со вскрытой раной кожзаменителя на сиденьях, где серым пеплом топорщилась сгнившая труха. И диван, кожаным чудовищем без ножек распластавшийся вдоль стены. На нем и спала сейчас Штучка. Беспокойно, то и дело всхлипывая.
  Скольких усилий стоило ее откачать, об этом Виртуоз предпочел бы не вспоминать. Он сам откачивал ее, в то время, как Бразер помогал Коллайдеру избавляться от присосавшихся нахлебников. Виртуоз трудился самоотверженно. То и дело ловил себя на мысли - а не бросить ли это бесперспективное занятие к чертям собачьим? И только давящая пустота, поселившаяся в его душе после того, как стало ясно, что Штучка мертва, заставляла его снова и снова давить ей грудную клетку, вбивать воздух в мертвый, перепачканный грязью рот. И когда девушка закашлялась, выпустив черный фонтан, Виртуоз почувствовал, как с его души свалился камень.
  Обнаружил аппаратную Бразер. Он первым поднялся по ступенькам и обследовал комнату. Потом помог перенести туда Штучку, приняв ее из рук Виртуоза. Девушка уже к тому времени открыла глаза и озиралась вокруг вполне осмысленным взглядом.
  На ее теле не обнаружилось серьезных ран. Несколько царапин в расчет можно было не брать. Штучка заснула после того, как Виртуоз вкатил ей дозу антидота с транквилизатором.
  Обязав Бразера, не пострадавшего в заварушке караулить, Виртуоз сел на стул. Отключил фонарь, наслаждаясь кратковременной темнотой. Глаза отдыхали. У абсолютной тьмы и сна нашлось столько общего, что Виртуоз не заметил, как сорвался туда, где никогда не было света.
  Он очнулся спустя полчаса - бодрый, словно проспал всю ночь. И услышал шепот - в подсобке, прилегающей к аппаратной, за неплотно прикрытой дверью, переговаривались Бразер с Коллайдером.
  Ничего нового для себя из подслушанного разговора Виртуоз не вынес. В группах, которые он вел, всегда имелись недовольные. Особенно, после первого трупа. Или серьезной заварушки. Иные держали недовольство при себе. У Виртуоза не было желания разбираться в косых взглядах и двусмысленных усмешках. Приказы выполняют - большего он от них не требовал.
  Иные выказывали недовольство за спиной, объединяясь друг с другом. Так, как произошло в этот заброс. И лишь единожды Виртуоз имел дело с открытой угрозой для жизни. Точнее, от него постарались избавиться. К слову сказать, в тот раз Виртуоз вернулся из заброса один.
  Он ни в чем себя не винил. Одно он знал абсолютно точно - никому в группе доверять нельзя. Даже если с этими людьми тебе приходилось работать вместе. Потому что ничто так не меняет людей, как подземный уровень, веками копивший то, что не поддается исчислению. И чем ниже уровень, тем больше меняет он человека. Тем более, что не каждому даны силы оказать сопротивление. К числу последних относил себя и Виртуоз. Быть может, на поверхности он бы ни секунды не раздумывал над тем, чтобы отдать свою жизнь за ту же Штучку. Здесь он жил по другим правилам.
  Порой Виртуозу казалось, что в нем существовали два человека. Обычный, живущий по моральным принципам, привитым обществом. И другой. Диггер-одиночка, избавляющийся от железобетонной брони этих самых принципов как только крышка люка над головой смыкалась с асфальтом. Хуже всего то, что избавление не встречало внутреннего протеста. А скорее наоборот, приносило облегчение. Как будто после долгой игры в шахматы ему вдруг предложили сыграть в "крестики-нолики".
  Спустя два часа Штучка заворочалась и решительно села, свесив ноги.
  Виртуоз включил фонарь, чтобы увидеть ее глаза.
  Лицо девушки осунулось, ко лбу прилипли пряди светлых волос. Но глаза, усталые, окруженные тенями, светились упрямством.
  -Где мой рюкзак? - хриплым после сна голосом спросила Штучка.
  -Как в старом анекдоте, - не удержался Виртуоз. - "Вы мальчика вчера спасли? А где шапочка?"
  Штучка вскинула на него полный неподдельного удивления взгляд.
  -Ты меня спас?
  -Коллайдеру скажи спасибо. Рюкзак у тебя за спиной.
  Штучка обернулась, подтянула к себе рюкзак и вынула оттуда аптечку.
  -Что ты собираешься делать? - поинтересовался он, наблюдая за тем, как девушка достает из герметичного пакета пластиковую ампулу со встроенной иглой.
  -Вколю себе стимулятор.
  -Не боишься? Тебе только что антидот с транквилизатором вкололи.
  -Только что - это когда?
  -Два часа назад.
  -Нормально, - в подтверждении своих слов она кивнула головой. - Я справлюсь.
  -Я бы тебе не советовал...
  -Жене своей будешь советовать.
  Виртуоз промолчал, смерив ее тяжелым взглядом. У девушки сдали нервы - не опускаться же до "семейного" скандала?
  -На сборы - привести себя и оружие в порядок, даю пятнадцать минут, - негромко сказал он, тоном давая понять, что шутки кончились.
  -Слушаюсь, - без тени иронии отозвалась Штучка.
  Тело туннеля, перевитое рядами кабелей как старинный пулеметчик патронташными ремнями, инстинктивно отзывалось на каждый шорох.
  Двигались обычным порядком - первым шел Бразер. За ним Штучка - бодрая и свежая. Потом Виртуоз и замыкал группу Коллайдер.
  Под ногами хрустел бетон. Пятна света черно-белым калейдоскопом бродили по стенам. Накладывались друг на друга и разбегались в стороны. Сухой туннель без привычных натеков на потолке производил впечатление рабочего. Словно им пользовались постоянно и поэтому содержали в чистоте. Такие туннели запросто могли вывести к законсервированным объектам. С одной оговоркой - здесь было темно, тогда как на объектах, как правило, работали автономные подстанции.
  Только Виртуоз подумал об этом, как Бразер остановился у поворота. Приблизившись к парню, спецназовец заглянул за угол.
  Что и требовалось доказать. Туннель заканчивался допотопной гермодверью, открытой больше чем наполовину. Под потолком тускло светила лампа аварийного освещения.
  Виртуоз подошел к двери, держа оружие наготове, прислушался.
  Тишина. Долгая, устоявшаяся.
  Осторожно заглянув внутрь, Виртуоз отметил, что гермодверь не открыта, а вскрыта. Такого ему видеть еще не доводилось. Рычаг, вставленный в пазы внизу и наверху рассек железный косяк, вывернув пласты бетона. Силы, способной вытворить такое, не прибегая к помощи взрывных работ в природе не существовало. В той природе, которая была знакома Виртуозу.
  Он оглядел небольшое овальное помещение в центре которого, соединяя пол с потолком, находился жестяной короб вентиляционной шахты. Стояла глубокая, пропитанная временем тишина. Горел свет.
  Виртуоз вошел. Слева, утопленная в нише застыла тяжелая платформа подъемника. Посередине одиноко торчал рычаг и всего два положения: "верх" и "низ". Судя по тому, что дороги вверх не было, опять предстоял спуск.
  Штучка обошла вертикальный столб, встала рядом и надменно оглядела платформу, страховочную лестницу в углу, огороженную решеткой.
  Коллайдер остановился на пороге, со знанием дела рассматривая вскрытую гермодверь.
  -Опять вниз. Куда уже ниже? Выхода нет, - сказал Бразер, озвучив мысль Виртуоза. Правда, он предпочитал называть вещи другими именами. "Выбора нет". В одном Бразер оказался прав. Выхода не было и путь, ведущий вперед, снова был один.
  -Бразер, со мной, - Виртуоз, долго не раздумывая, первым ступил на платформу, осторожно перенося вес тела с одной ноги на другую. - Штучка, остаешься здесь с Коллайдером.
  Бразер встал на платформу. Подпрыгнул, проверяя ее на прочность. Поднял голову, рассматривая подъемный механизм.
  -Ниже... куда уж ниже, - нахмурилась Штучка. - И вообще, может, подъемник давно не работает.
  -Вот сейчас и проверим. В таком случае придется по лестнице спускаться, - не тратя понапрасну слов, Виртуоз потянул на себя рычаг. Ниже так ниже. Хотя Штучка права: куда уж ниже?
  После того, как рычаг ушел до упора, ничего не произошло. И в первый момент Виртуоз испытал облегчение. Подъемник предполагал спуск - в этом можно было не сомневаться - не на три метра. Что могло твориться на такой глубине, он себе не представлял. Вряд кто-либо из вернувшихся после заброса, мог похвастаться тем, что удалось спуститься так глубоко под землю.
  Натужно заработал подъемный механизм, платформа дрогнула и пошла вниз.
  Сначала Виртуоз смотрел Штучке в глаза, вскользь отметив холодную решимость идти до конца. Потом взгляд его скользнул ниже, задержался на порванном камуфляже, потом в поле его зрения попали грязные сапоги.
  Платформа нырнула в шахту, отгородившись от всех бетонной стеной. Скрежетал на разные лады подъемник. Под эту "музыку" Виртуоз прислушался к себе и не обнаружил страха. Настороженность, собранность и готовность ко всяким неожиданностям, непредсказуемым, как движения напёрсточника. И тревогу.
  Тревога росла. Прибывала, как вода во время паводка, закрывая дно, где кальциевыми отложениями на камнях гнездился инстинкт самосохранения. И чем выше поднимался уровень, тем скорее на поверхность выбрасывало все легковесное. Долг, чувство ответственности, любопытство исследователя, наконец, - Виртуоз относил к тому же числу. Об экземпляре он не вспоминал. Когда в глубине сознания прожорливой акулой ворочалась тревога за собственную жизнь, все остальное мелкими рыбешками уносилось прочь.
  Платформа опускалась ровно, без толчков. На физическом уровне Виртуоз ощущал мрачную пустоту под ногами, сдерживаемую ребристой плоскостью платформы. Сопротивлялся тугой, устоявшийся воздух, выплескивался сквозь зазоры у стены как наполненный до краев стакан, придавленный сверху чем-то тяжелым. Лучи света шарили по неровной поверхности шахты рассеяно, не имея определенной цели. Цеплялись за металлическую сетку, огораживающую лестницу, за цифры, выведенные на бетоне красной краской. "ПУ-2". И спустя некоторое время - "ПУ-3".
  На Бразера Виртуоз не смотрел. Недовольство, к тому же не высказанное в глаза - еще не повод сомневаться в личных качествах парня. Такие как он...
  Виртуоз не успел додумать мысль до конца. Платформа встряхнулась как норовистый конь и остановилась. Прямо перед собой спецназовец увидел металлические раздвижные двери. Оценить безнадежность затеи со спуском у него не получилось. В следующее мгновение двери разъехались и Виртуоз ослеп.
  В глазные яблоки словно вонзились стальные иглы, выжимая слезы. Спецназовец зажмурился, инстинктивно подался назад и в сторону. Слышно было, как от души ругался Бразер. Скоро в его речи стали проклевываться обычные слова, без примеси мата. К тому времени Виртуоз уже свыкся с ярким светом, открыл глаза и повел дулом автомата в сторону распахнутых дверей.
  Ослепительно белый коридор, выложенный кафелем. Пластиковые прозрачные двери слева и справа, за которыми угадывалась офисная мебель. Коридор уходил вперед и упирался в другие двери. На сей раз металлические, с окошками, забранными решетками.
  Все вокруг настолько выбивалось из общего ритма, настолько не соответствовало тому, что Виртуоз ожидал увидеть, что у него зачесался палец на спусковом крючке.
  -Так, - Виртуоз разлепил сухие губы. - Остаешься здесь.
  Не оглянувшись на Бразера, чтобы уловить кивок, он шагнул с платформы в коридор и медленно двинулся вперед, оставляя следы на девственно чистом полу.
  Окончание здесь https://litnet.com/book/uroven-b96798
Оценка: 7.61*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"