Мечта... Это то, что движет тобой, это самое главное, самое важное в жизни. Можно даже сказать, мечта - это ее смысл. Она не должна быть разумной с точки зрения окружающих, экстраординарной или логически выверенной. Мечта нужна каждому человеку. И она должна быть.
Я сидел на веранде, смотрел, как ветер колышет тронутые золотом кроны деревьев. Положив руку на стопку фотоальбомов, пил чай. Нужно было набраться храбрости. Удивительно, после стольких лет подготовки мне не хватало решимости сделать последний шаг.
Вера очень любила фотографии и неизменно называла их именно так, ни разу не опустившись до 'фоток' или 'рошек'. Моя красавица Вера была талантливым фотографом-любителем. Она успевала поймать в пиксели тончайшие нюансы настроения, оттенки красок, игру света на крыльях бабочек. Она любила путешествовать и делать простые снимки на фоне достопримечательностей. Казалось бы, ничего необычного, фотографии на фоне Пизанской башни есть у многих. Зачем делать неоригинальные снимки? Но и эти кадры были особенными. Ведь на них была она, я и наша любовь.
Предвкушая экскурс по воспоминаниям, потянулся к первому альбому. Вера трепетно относилась к фотографиям. Отбирала лучшие, распечатывала, на задней стороне аккуратно надписывала и вкладывала в альбомы, не забывая и там пометить, где и когда сделан снимок. Помню, с каким трудом она добывала фотоальбомы на антикварных сайтах и барахолках. Помню, как говорил, что они занимают много места в квартире, что давно пора перейти на электронные рамки. Она в ответ только улыбалась и говорила: 'Лет через пятьдесят мы будем сидеть на веранде загородного домика, переворачивать тяжелые листы, подслеповато щуриться, разглядывая снимки, и вспоминать, какими мы были. Вот тогда ты поймешь, что никакая рамка не сравниться с альбомом, и скажешь мне спасибо'.
Она во многом оказалась права. Вот только времени прошло меньше, да и на веранде сидел я один. С того дня, что изменил наши жизни, прошло всего пятнадцать лет. Но сегодня годовщина нашей встречи. И я больше не могу жить без Веры. Я подошел к той точке, после которой нет возврата. И, надеясь собраться с духом, рассматривал старые фотографии... Последние снимки 'Париж. Апрель-2123'. За десять дней до аварии... Я легко отделался - потерял ногу. А Вера, заблокированная в машине, сильно обгорела, от болевого шока впала в кому. Восстановить кожу, пострадавшие органы, мышцы... Все это при современном уровне развития медицины было возможно. Да, заняло много времени и сил, но в итоге моя красавица стала такой же, как и прежде. Вот только вывести Веру из комы врачи не смогли.
В первые два года они говорили, что для нее так даже лучше. До полного восстановления. Мол, это сбережет психического здоровье. Через три года после аварии начали проявлять беспокойство. А еще через год сказали, она никогда не проснется. Мне нужно смириться с этим и позволить отключить капсулу. Разумеется, я не согласился. Они терпели и ждали ее пробуждения вместе со мной еще год. А потом сказали, что Вера практически умерла и они, опираясь на решение суда, имеют право отключить аппарат и без моего согласия.
- Вы можете купить домашнюю анабиотическую капсулу, - тоном, каким разговаривают с глупым ребенком, сказал юрист клиники. - Но поймите. Ее тело работает. Но Вашей жены там нет, мозг умер. Вы хотите поместить в капсулу труп? Как долго Вы будете ее там держать?
Бесчувственному юристу я не ответил, но дал себе срок на осуществление мечты. Десять лет. Ровно столько, день в день, работают анабиотические капсулы.
До истечения срока осталось три дня. Надежда, угасавшая все эти годы, умерла. Мечта, смысл моей жизни, была ложной. Я понимал, что три дня ничего не решат, как не изменили ничего все предыдущие попытки разбудить мою Веру. Сложив альбомы в аккуратные стопки, отнес их в дом, поставил на место. Зайдя в кабинет, в очередной раз проверил все документы. Завещание, права собственности на имущество, выдержки с банковских счетов. Сестре и племяннику достаточно будет хлопот с двойными похоронами, все остальные документы я обязан оставить в порядке. Предсмертную записку, которую сестре отправит автоматическая рассылка в полночь, перечитывать не стал.
Поднялся на второй этаж, заглянув в спальню, взял лучевой пистолет. Проверил заряд, снял с предохранителя. Спокойно вышел в коридор, решительно открыв дверь в полукруглую комнату, зашел. Огромное панорамное окно, обрамленное золотистыми портьерами, светлые обои с золотыми прожилками, красивая деревянная мебель. Такой видела эту комнату Вера, таким я все и сделал, не отступив от эскиза. Только вместо дивана в стиле рококо анабиотическая капсула.
Я сел рядом на пуф и в который раз залюбовался женой. Говорил с ней, вплетая свой голос в ее сон, звал. Мечтал, что вопреки всем неудачам прошлого, она все же проснется сейчас. Но ничто не изменилось. Очередное разочарование, но мне не привыкать. Вздохнув, набрал правильную комбинацию, отключил капсулу.
Искусственный свет померк, в лучах осеннего солнца Вера казалась такой же прекрасной, как в день нашей первой встречи. В уголках рта словно таился намек на улыбку, и, наверное, если бы она открыла глаза, я бы увидел тепло и мягкость, покорившие меня. Но я знал, что чудо не произойдет, что она не очнется. Можно было больше не бояться губительных инфекций, нарушения хрупкого микроклимата капсулы. Впервые за долгие годы я откинул крышку, ласково погладил любимую по щеке тыльной стороной ладони. Вера еще дышала, но я знал, что без поддержки капсулы это будет длиться недолго. Погладил ее волосы, пропуская сквозь пальцы шелковые русые пряди, шептал ее имя. Склонившись, поцеловал единственную, вкладывая в касание губ всю свою любовь. Одновременно потянулся за пистолетом.
И тут произошло невозможное, - Вера ответила на поцелуй.