Смеркалось. Из-за 'Воронов' мы потеряли много времени, а потому до подворья, где должны были оставить Ромашку и телегу, добрались лишь поздно вечером. Нам обрадовались, хозяева попытались уговорить нас остаться на ужин. Мы, разумеется, отказались, взяв только шедай.
- Стража кого-то ищет, - предупредил старик. - В городе особо лютуют, к нам в село дважды заходили. Люди говорят, 'Вороны' ищут какую-то девушку украденную. Самих стражников спрашивал, они не ответили. Грозятся только. Мол, если мы что знаем, но не говорим, а утаивание потом выплывет, то дома пожгут. Люди говорят, Стратег лично тому награду даст, кто девушку в Ольфенбах привезет.
- А что за девушка? Как хоть выглядит?
- 'Вороны' разве ж скажут? Но ходят слухи, что красива словно ангел, хоть и шаролезка.
Услышав такое определение, ужасно смутилась и порадовалась тому, что с хозяином разговаривали в сумерках. Была слабая надежда, что меня он не разглядел.
До подземного хода добрались чудом. Без Ромэра я бы ход не нашла. Повезло, что арданг значительно лучше меня ориентировался на местности, даже в темноте. О колючие ветки я, правда, сильно оцарапалась в потемках, но это были мелочи. Неприятней было, что масло в светильнике закончилось на полдороге, поэтому до заветного подвала мы добрались в кромешной тьме. Ход был сделан аккуратно, но все равно идти следовало осторожно. В темноте помехой стало все. И неровность пола, и балки, поддерживающие земляной свод, и изредка подворачивающиеся под ноги корни. Мы ступали осторожно, даже крадучись. Это и спасло. Голоса мы услышали издалека.
В подвале разговаривали еще мирно, но уже на повышенных тонах. Хотя, в полной мере прочувствовав, как ведут себя некоторые стражники, я не исключала того, что разговор они начали агрессивно. Но Варлин держался вежливо и спокойно. Какой-то 'Ворон' грозился, что он всех выведет на чистую воду, что не потерпит беспорядков в городе, что знает, кто будоражит народ. Да, звучало грозно и серьезно. Но ничего определенного стражник не сказал. Из чего я сделала закономерный вывод, - все угрозы были пустыми. Познакомившись с Клодом и Варлином, понимала, что эти люди вели себя тихо и уже много лет не привлекали внимания стражников. Чем в таком случае был вызван визит, я не догадывалась.
Мы с Ромэром долго, не меньше часа просидели в ходе под шкафом. 'Вороны' давно ушли, но Ромэр опасался, что они решат оставить здесь дежурного. Поэтому мы ждали. Временами я задремывала, что в такой поздний час и после трудного дня было неудивительно. Наконец, все звуки стихли. Арданг встал, чем-то пошуршал в темноте над моей головой. Где-то высоко раздался такой звук, словно ложка ударила по чашке.
Оказалось, что Варлин ходил очень тихо. Я даже испугалась, когда заскрипел по полу отодвигаемый шкаф. Родственник Ромэра был рад нас видеть и, не дожидаясь пока мы выберемся из хода, бросился обнимать арданга.
- Хвала небесам! Мы ждали вас еще вчера! - выпалил он, когда поклоном поприветствовал меня. - К нам 'Вороны' залетали.
- Мы слышали, - ответил Ромэр. - Я все расскажу позже. Но сейчас нам нужно попасть к оларди. Стражники точно не дежурят снаружи?
- Совершенно, - уверенно ответил Варлин, провожая нас в коридор. - У них это обычная тактика запугивания. Заходят в случайный дом, начинают угрожать, пытаются провести обыск. Раньше еще требовали, чтобы их на второй этаж пустили, но с годами поутихли.
В коридоре было светло, по лестнице к нам спускалась Ирла.
- Слава Богу, вы вернулись, - она, как и в тот раз подошла к Ромэру и, взяв его лицо в ладони, поцеловала в щеки. Тогда меня удивлял этот жест, но узнав больше о традициях ардангов, поняла его значение. Это было выражение нежной сестринской любви. Ирла обняла и меня. - Мы очень переживали. Останетесь ужинать?
- Нет, спасибо, - поблагодарил 'муж'. - Нам нужно к оларди.
- Понимаю, - вздохнула женщина, снимая с полочки шкатулку с шедай.
Ромэр поблагодарил и взял две лепешечки:
- Спасибо, извините, что мы так поздно, - подав мне руку, попрощался с родственниками арданг.
- Небо, он еще и извиняется, - усмехнулся Варлин, отпирая дверь. - Главное, будьте осторожны. Передайте оларди, я зайду вечерком.
Если без малого неделю назад в городе было тихо, то теперь по дороге к дому Клода мы встретили четырех 'Воронов'. Как и предупреждал Варлин, стражники усилили ночные патрули в надежде поймать 'некую шаролезку'. Судя по тону и недвусмысленному взгляду мужчины, он прекрасно понимал, что ищут именно меня. Но нужно отдать ему должное, он не посчитал себя вправе задавать Ромэру вопросы. Мысль о том, что Варлин в присутствии арданга мог спросить меня, в голову даже не пришла.
Услышав короткий рассказ об активности 'Воронов' в городе, вспомнила, что Ромэр собирался устроить меня в доме Варлина на некоторое время. А, учитывая новые сведения, выходить на улицу мне не хотелось. Словно прочитав мои мысли, арданг сильней сжал мою ладонь и сказал: 'Нам нужно к оларди'.
Мы шли медленно, прятались от света редких фонарей, прижимаясь к самым домам. Дважды Ромэр заталкивал меня в ниши чужих дверей, прикрывал собой. А мимо проходили какие-то люди. Я стояла, прижавшись к ардангу в вынужденном полуобъятии, слушала гулкие удары сердца и молила Секелая о защите.
Когда отошли дальше от центра города, стражников стало меньше. Но в свете звезд улицы казались враждебными. С замиранием сердца ждала, что из тени вот-вот выступит стражник. Но, к счастью, обошлось. До дома Клода мы добрались незамеченными. На первом этаже было темно, из окна спальни сквозь плотно задернутые шторы просачивался свет. Скрипнула калитка. Я ожидала, что в окне мелькнет тень, но не удивилась, ее не заметив. Арданг, все также не выпуская мою руку, закрыл калитку и, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Тук-тук. Тук-тук. Клод распахнул дверь, в коридоре было темно, в руках адар держал незажженный светильник.
- Заходите, заходите, - поторопил Клод.
Мы скользнули в дом. Дверь за нами закрылась.
Держа в руке свечу, к нам спускалась с хозяйского этажа Летта, на ходу поправляя платок.
- Вернулись! - она передала свечу мужу, по очереди обняла Ромэра и меня. - Мы изволновались.
- Понимаю, - виновато ответил арданг. - Так вышло.
Мы устроились в гостиной за столом. Летта и Клод в считанные минуты приготовили нам нехитрый ужин, попутно делясь новостями последней недели.
Оказалось, что через несколько часов после нашего отъезда стражники получили приказ из Аквиля и зашевелились. Днем и вечером проверили все таверны и постоялые дворы, зашли к людям, сдававшим комнаты, провели обыски, но зеленоглазую шаролезку с утонченными, аристократическими чертами не нашли. А по городу пополз слух об огромной награде, обещанной Стратегом лично, за сведения о похищенной девушке. На следующее утро 'Вороны' пришли на рыночную площадь, устроили там большой переполох. Но искали не только девушку, но и молодого человека, смутно напоминавшего Ромэра. Отсутствие у стражников сведений о внешности 'похитителя' меня не удивило. Въехать в город и покинуть его стало затруднительно как мужчинам, так и женщинам. Но темноволосых женщин в Арданге мало, а тех, чьи черты можно назвать утонченными - еще меньше. А вот светловолосых мужчин в Арданге девять из десяти, поэтому единственной особой приметой Ромэра стало бы клеймо. Но Клод тут же успокоил, сказав, что это не проблема. Заставить вызвавшего подозрения мужчину расстегнуть куртку и рубашку 'Вороны' даже не пытались. Опасались закономерного негодования не только самого мужчины, но и невольных свидетелей. К концу недели стражники поутихли в городах, но взялись за деревни.
- Мы заметили, - хмуро кивнул Ромэр. - Нас дважды останавливали по дороге. А когда дошли до Варлина, обнаружили, что у него гости. Стража заглянула.
- Да, они это делают время от времени. Пытаются показать, что они здесь хоть какой-то вес имеют, - хмыкнула Летта. - Потому что их 'обыски' просто смеху подобны.
- Они не заходят на верхний этаж? - недоверчиво уточнил Ромэр.
- Вот именно, - веско сказал Клод. - Мы еще четыре года назад написали маркизу Леску, объяснили, что нарушение святости жилища недопустимо. Он запретил стражникам на подвластных ему землях заходить на верхний этаж без соответствующих документов, которые выдает суд. Подчиняясь требованию того же маркиза, суд выписывает такие бумаги с неохотой. Вообще, судя по всему, маркиз Леску - неплохой человек.
Озвучив этот вердикт, Клод посмотрел на меня, словно ожидал подтверждения своих слов. Но я молчала, будто не знала маркиза лично и не могла оценивать качества этого достойного человека. Уголок рта князя приподнялся в усмешке, в глазах мелькнула хитреца, но тон Клода, обратившегося к Ромэру, не изменился, остался таким же спокойным. Я так и не поняла, догадался оларди или нет, с кем в моем лице имеет дело. Ведь он вполне мог считать, что внебрачная дочь графа, проведшая во дворце последние годы, была наслышана о маркизе Леску.
Из дальнейшего рассказа Клода следовало, что 'Вороны' не только получили приказ из Аквиля, но и считали, что 'похищенную шаролезку' следует искать именно там, а шум в других городах результата не даст. Клоду передали, как освещал приказ из Аквиля начальник стражи. У командира было точное описание моей внешности. Даже небольшой шрам над левой бровью, след одной из игр с Брэмом, не забыли. Описание было настолько точным, что Клод, внимательно рассматривающий меня, даже высказал предположение, что страже предоставили рисунок. Но из пересказа слов начальника стражи следовало: Стратег был уверен, совершенно уверен в том, что мое исчезновение связано с Аквилем. По какой причине у него возникла такая стойкая уверенность, непонятно.
- Почему Стратег заинтересован в поисках лично, мне не совсем ясно, - медленно, словно размышляя, сказал Клод. Оларди смотрел на меня. Я чувствовала это, но из-за усталости была не в том состоянии, чтобы выдержать поединок взглядов, а потому рассматривала лежащие на столе руки Летты.
- Мы подумаем об этом завтра, - голос Ромэра прозвучал твердо и настойчиво. Арданг одной фразой завершил эту часть беседы, не допуская возможности снова вернуться к неприятной теме. - Думаю, вам тоже интересно, как прошла наша неделя.
'Муж' не стал томить родственников долгим вступлением. Лишь укорил дядю за то, что тот не упомянул Кавдара и Ловина, и заговорил о пророчестве и гробнице. И опять в рассказе Ромэр сберег для себя и деревья над тайным ходом, и слова на Озере шепотов. Я уже слышала, как арданг рассказывает Ловину и Кавдару с Лирой о нашем путешествии. На сей раз расшифровка пророчества Витиора была полней, рассказ дольше. Но Ромэр говорил только о том, что родственникам нужно было знать. Ни слова больше. В конце рассказа вернувшийся в родную страну король Арданга достал из сумки стеклянный ларец с короной и поставил его на центр стола.
- Я тогда не понимал, почему ты не взял корону в первый раз, - внимательно рассматривая венец, сказал Клод. - Но ты был прав. Как ни горько прозвучит, тогда ты не имел на нее права.
- Я чувствовал это, потому и не осмелился взять. Зато теперь, благодаря помощи Нэйлы, знаю, что в пророчестве монаха говорилось именно обо мне.
За время разговора нагрелась вода для мытья. Ромэр признался, что мы ужасно устали, но это не уберегло его от очередной ночной беседы. Судя по тому, как Клод и Летта пожелали нам с Ромэром спокойной ночи, предполагалось, что об этой беседе я и догадываться не буду. Выкупавшись, зашла в выделенную мне комнатушку, отделенную от гостиной занавеской.
Несмотря на усталость, заснуть не могла. Пока рассеянно слушала Ромэра, вспоминала рассказ Клода, думала об обещанной за меня награде. Не в этом ли была причина настойчивости Ромэра, не пожелавшего оставить меня в доме Варлина? Ведь родственник мог и не посмотреть на то, что девушка, за которую обещано двести золотых, - ангел короля. Двести золотых, - огромная, невообразимая сумма для Арданга, - могли переубедить людей, решивших скрывать шаролезку. В то, что такой человек, как Варлин, способен выдать меня страже, я не верила. Слишком много для него и его жены значил Ромэр. Слишком ценной была для них моя помощь Ардангу. Но что-то подсказывало, сам король не до конца был уверен в преданности Варлина. Поэтому пошел на риск и отвел меня этой ночью к Клоду. Хотя нет, Ромэр понимал, что сейчас я в безопасности только рядом с ним. Он не к Клоду меня отвел. Он не отпустил меня от себя. Но я прекрасно понимала, что Ромэр не сможет быть рядом со мной все время, у него много других дел.
Если бы я не была такой уставшей, наверное, безумно злилась бы на себя. Мышеловка... Ловушка, в которую собственными руками себя загнала...
Я лежала в темноте, слушала, как за стеной плещется под комнатным дождем Ромэр. Он еще не вернулся, а по лестнице тихо крадучись спустились Клод и Летта. Если бы не тени на занавеси, я бы испугалась, услышав их шепот так неожиданно близко. Ромэр, кажется, тоже не рассчитывал увидеть родственников в гостиной, потому что остановился у входа. Потом подошел к занавеси и прислушался, пытаясь определить, уснула я или нет. Замерла, старалась дышать ровно и глубоко, глядя на четко очерченную тень арданга. Кажется, он решил, что я сплю.
Не предполагала, что за столь короткий срок Клод сумеет узнать так много. С одной стороны это радовало, ведь без информации планировать действия было невозможно. А с другой стороны, сам факт наличия такого количества вполне достоверных сведений настораживал. Не могла не задавать себе вопрос: 'Кто те люди в Арданге, что так хорошо осведомлены о положении дел в Ольфенбахе и не считают зазорным делиться знаниями с Клодом?'.
Ромэр тихо сел на диван, снова встал, передвинул лампу на столе. Видимо, так, чтобы свет не бил ардангу в глаза. На занавеске, отделявшей мою комнатушку от гостиной, появились тени всех троих людей.
- Мы посоветовались и решили, что пока не поговорим с тобой, поведение менять не будем, - шепотом начал Клод.
Ромэр промолчал. Как наяву увидела арданга: скрещенные на груди руки, ничего не выражающее непроницаемое лицо, лишь внимательный взгляд серо-голубых глаз и вопросительно изогнутая левая бровь выдают сдержанный интерес.
- Ты знаешь, кто она?
Ромэр все так же молчал. Видимо, ожидавший вопросов или хотя бы проявлений любопытства, Клод был сбит с толку, потому что продолжил немного нерешительно.
- Я сверил все, сопоставил факты... Я более чем уверен, что она - шаролезская принцесса. Это единственное объяснение странностям рассказанной нам легенды. Вообще-то, байка, которую нам рассказали, правдива только в одном. Брак со стариком, - шептал Клод. - Не знаю, говорила ли она тебе, но Нэйла согласилась на брак с муожским князем.
Ромэр промолчал и в этот раз, даже не шевельнулся. Тон оларди изменился, стал жестче, напористей. Понимаю, молчать арданг умеет, как никто другой. И временами это может сильно раздражать.
- Я посчитал. Исчезновение принцессы совпадает с днем вашего побега. Только принцесса могла иметь доступ к королевской печати, - кажется, перечисляя факты в поддержку своего мнения, Клод загибал пальцы. - Только принцесса могла просмотреть архивы и правильно составить вольную. Мало всего, так принцесса идеально подходит под описание якобы похищенной девушки. Тогда понятно, почему Стратег лично заинтересован в ее возвращении. Ниар, сомнений нет, она - принцесса Нэйла.
- Твои выводы верны. Это правда, - холодно подтвердил Ромэр.
- Так ты знал? - выпалила Летта в голос.
- Да, - шепотом сказал король. - С первого дня на свободе. Я прошу, нет, требую. Об этом больше никто не должен знать!
- Это не скрыть, - возразил Клод. - Уверен, что и Варлин, как и я, сопоставил факты. Но он, разумеется, никому не скажет. Мы же не хотим навредить себе. Описание, произнесенное стражниками на базарной площади, очень полное. По такому можно и в Шаролезе найти шаролезку, не то что в Арданге, где чужачка бросается в глаза.
- Она должна быть в безопасности, - отрезал Ромэр.
- Это возможно лишь пока ее никто не видит, - хмыкнул Клод. - А ей нужно будет выйти из дома, если она хочет попасть в Верей. Хотя, думаю, недели через две 'Воронам' станет не до девушки.
- Тоже верно, - согласился арданг.
- Ромэр, отпускать ее в Верей просто глупо, - подчеркивая каждое слово, сказал Клод.
- Это не обсуждается, - в голосе Ромэра прозвучала угроза.
- Отчего же? - князь не собирался отступать. - Ты не можешь не видеть выгод!
Но тут вмешалась Летта, прерывая явно заготовленную речь мужа.
- Не надо, - ее голос прозвучал неожиданно твердо.
И Клод осекся на полуслове. Я уже не первый раз замечала, что Летта часто перехватывает инициативу, когда в беседе затрагиваются неприятные темы, а оларди в таких случаях не противоречит жене. Но причину, по которой женщина теперь оборвала мужа, я не понимала. Ведь Клод был прав. Меня можно великолепно использовать на благо Арданга. Принцесса - удобная заложница, за которую требуют денег и подписания выгодных Ардангу договоров. Но в таком случае нет гарантии того, что Стратег после моего возвращения в Ольфенбах будет соблюдать подписанные условия. Поэтому принцессу лучше всего вначале использовать как заложницу, а потом выдать замуж за короля, и так скомпрометировавшего девушку. Прекрасная партия! Главное, что ни мнение короля, ни мнение принцессы учитывать и не нужно. Достаточно просто поставить перед фактом и сказать: 'Так будет лучше. Для всех'.
Меня бесила собственная наивность. Раздражало понимание того, что не очутилась бы в этом бесправном положении, если бы отказала Ромэру в просьбе навестить дядю. Бессилие и совершенная невозможность на что-либо влиять злили. Я была уверена, что Ромэр, значительно лучше меня разбирающийся в политических играх, просчитал и предвидел эти варианты. Возможно, короля раздражал такой поворот, а Летта заметила? Судя по тону Ромэра, я не ошиблась в предположении.
- Нэйла хочет уехать в Верей, - твердо и жестко сказал арданг. - Я сделаю всё, чтобы исполнить ее желание и обеспечить при этом ее безопасность.
Я мысленно поблагодарила Ромэра за защиту моих интересов. Но, если говорить откровенно, тогда усомнилась. Не в нем, конечно. В том, что арданг сможет противиться давлению Клода и славных до конца. Ведь принудительный брак со мной, как ни горько это было осознавать, решал многие проблемы мятежной провинции. Ромэр мог бы говорить, что не желает брака, не хочет неволить меня, что решение короля - закон. Но на одной чаше весов во многих спорах лежали бы моя свобода и два желания. Мое и его. А на другой чаше - множество жизней, которые можно сохранить браком короля Арданга и принцессы Шаролеза. И я сомневалась, что давлению таких аргументов Ромэр сможет долго противостоять. Уже сейчас Клод не собирался сдаваться:
- Это неразумно.
- А я не хочу, чтобы кто-либо оценивал разумность этого решения, - ответил король. Он говорил тихо и медленно, подчеркивая каждое слово. И казалось, воздух дрожит от напряжения. - Потому что другого решения по этому вопросу не будет. Она - свободный человек и вольна поступать так, как считает нужным. Если она решит навсегда уехать в Верей, то так и будет. Если решит остаться, то так и будет. Захочет вернуться в Шаролез и жить там, - так и будет.
Ромэр был непреклонен, и в этот раз Клод не решился перечить.
- Да, мой канунг, - тихо ответил князь. А по тени я видела, как он склонил голову перед племянником, которого назвал королем.
На этом тема Ольфенбаха, однако, не закончилась. Новости, рассказанные Клодом, ошеломили меня. Я очень жалела, что не могла сама задавать вопросы оларди, а сведения князя были поразительными и казались достоверными. Ромэр еще раньше говорил, что авторитет отчима подорван последними событиями в столице. Арданг был совершенно прав.
Заключение предварительного договора с Муожем далеко не всем нравилось именно из-за малых выгод, которые получал Шаролез в обмен на принцессу и обещанную княжеству военную помощь. Покушение на меня разочаровало знатные семейства еще больше. Заговорщиков, желавших моей смерти, разоблачили через несколько дней после нашего побега. Среди полудюжины имен Клод упомянул и графиню Рувийскую, развлекавшую меня рассказами о любовных подвигах князя Муожского. Признаться, я не была удивлена.
Слушая Клода, узнала, что многие благородные семейства рассчитывали на мой брак с наследником Верейской династии. Эти мысли я могла понять и даже, рассматривая эту кандидатуру с точки зрения государственного деятеля, одобрить. Принц Верея был всего на пять лет старше меня, да и внутриполитическая обстановка в его стране благоприятствовала развитию спокойных длительных отношений между нашими государствами. Такой брак был бы Шаролезу чрезвычайно выгоден. Союз с Вереем давал бы Короне возможность влиять на богатого соседа и перехватить часть торговых договоров на себя. В то время как союз с Муожем означал для Короны лишь неминуемую относительно скорую смерть принцессы и следующие за ней экономические потери.
Стратег это осознавал. Но за год траура договориться с Вереем не сумел. Соседи, понимавшие возможные выгоды Шаролеза, требовали за принцессой большое приданое. Давать его Стратег не собирался. Потому и согласился на Муож. Отчим намеренно тянул со свадьбой, еще до моего исчезновения передвинул бракосочетание на два месяца. Пока я готовилась к побегу, Дор-Марвэн активно участвовал в заговоре против князя Бойна, продвигая нужную отчиму кандидатуру, бастарда Волара. Заговор имел успех. Если верить информаторам Клода, коронация Волара должна была состояться через неделю. Решение о подписании брачного и государственного договоров, несмотря на смену правителя, оставалось в силе. Конечно, такой поворот был выгоден Стратегу и, возможно, Шаролезу. Муож получал слабого, но устраивающего большую часть дворянства князя, принцессу из сильного государства, соблюдающую интересы Ольфенбаха, и военную помощь. А через пару лет Шаролез мог увеличить военное присутствие, оказывая эту 'помощь', и сделать Муож своей провинцией. Разумеется, с согласия правящей четы. Продуманная партия, видимые перспективы. Вот только цена этой игры меня не устраивала, ведь Стратег сознательно рисковал моей жизнью.
Побег не только серьезно подорвал авторитет, но и испортил Дор-Марвэну игру. Скрыть мое исчезновение Стратег мог бы попытаться, если бы находился в это время в Ольфенбахе. А так спешно вернулся из окрестностей Пелиока к взломанной комнате, переполошенной знати и растерянной страже. Мысль о том, что принцесса могла сбежать сама, ничью голову, разумеется, не посещала. Похитителями объявили муожцев. Тем более, к моменту возвращения Стратега в Ольфенбах заговор с отравлением был уже раскрыт. Дальше стража бросилась по несуществующему 'муожскому следу' и, конечно же, результатов не добилась. В то же время по всей стране разлетелись сведения о похищенной девушке. Без указания имени и даже намека на происхождение. Зато с точным описанием.
На десятый или одиннадцатый день после нашего побега злой, как все демоны преисподней, Стратег вместе с колдуном вернулись в Ольфенбах. Информатор Клода утверждал, что после того, как эти двое сами побывали в моих комнатах, на отчима было страшно смотреть. Осведомитель сказал: 'Стратег был так же плох, как в день смерти королевы'. Отчим заперся у себя вместе с Нурканни до следующего дня, до заседания Совета. До начала собрания заметно поседевший регент несколько раз, словно разговаривая сам с собой, повторил: 'Его нужно найти. Во что бы то ни стало!'. Когда Стратега попробовали поправить, мол, 'ее', принцессу, Дор-Марвэн резко ответил: 'Нет! Именно его! Он угроза всему!'.
К сожалению, это были самые свежие новости из Ольфенбаха, которые были известны Клоду. Что происходило в последние недели в столице, оларди еще собирался выяснить из другого источника. Но я понимала, что до Клода сведения придут с задержкой.
- Откуда эта информация? - спросил Ромэр. Закономерный и очень интересный вопрос. О таких делах на базарных площадях не судачили. Сведения передал кто-то приближенный ко двору... Кто?
- Слуги всегда знают и замечают больше, чем принято считать, - усмехнулся Клод.
- Верно, - согласился король. - И кто из слуг-шаролезцев готов помогать нам и почему?
- Сильные мира сего не обращают внимания на семейную жизнь прислуги. У дворецкого, что уже больше десяти лет служит во дворце, жена из Арданга, - пояснил князь. - Его сын приехал позавчера. Родственников навестить. Приятный парень, наблюдательный.
- Понятно. Все, что сейчас знаем о делах Ольфенбаха, расскажем завтра Нэйле. Ей нужно знать.
- Хорошо, - легко согласился Клод и заговорил о гарнизонах в основных городах Арданга, о резервных войсках и силах повстанцев.
Эта тема меня не слишком волновала, поэтому я не прислушивалась. Думала о Брэме, об Ольфенбахе. Хотелось бы узнать, как брат воспринял новости, не поменялось ли его отношение к Стратегу. Брат никогда не был дураком и умел самостоятельно анализировать ситуацию. Но Брэм доверял отчиму и его суждениям. Мне открыл глаза на некоторые события Ромэр. Оставалось надеяться, что и брату повезет с советчиком.
Насколько я знала, Брэм чуть пренебрежительно относился к маркизу Леску, подражая отчиму. Я надеялась, что порядочный и даже мудрый маркиз нашел в эти дни подход к брату. Это было бы замечательно. Ведь о возможности стать регентом я теперь думала всерьез. И маркиз представлялся мне одним из наиболее вероятных союзников. Чем больше размышляла о регентстве и семьях, которые могли бы поддержать меня в борьбе против отчима, тем больше сторонников находила. Герцог Ронт, один из богатейших людей государства, не одобрял союз с Муожем и не стеснялся об этом открыто говорить. Граф Керн и прежде очень часто критиковал Стратега, всегда небезосновательно. Мне же грубоватый и лишенный столичного лоска военный симпатизировал. Вспоминая этого рослого мужчину, всегда уточняла про себя, что граф пользуется уважением в среде старших офицеров. Баронессу Лирон, приобретшую благодаря приютским делам влияние в кругу отставных и несостоявшихся фрейлин, тоже нельзя было сбрасывать со счетов.
Я ни минуты не жалела о том, что сбежала. Конечно, многие варианты решения моей проблемы с замужеством, я не только не просчитала, но даже не увидела. Но я себя за это укорять не могла. Была уверена, что любые попытки начать действовать против Стратега закончились бы для меня колдовством Нурканни.
От невеселых мыслей отвлек Клод. Он встал, случайно зацепил стул, тут же принялся шепотом просить прощения за поднятый шум. Потом оларди ушел, а Летта осталась рядом с Ромэром. Они молчали, а в совершенной тишине дома я слышала, как поскрипывают ступени под ногами Клода. Женщина заговорила, когда оларди поднялся в спальню.
- Ниар, - я даже не удивилась ласковому семейному обращению, к которому Летта прибегала редко. Значит, женщина хотела сказать что-то важное. - Твой дядя.., он мыслит практично. Как человек государственный, как политик. Он не хотел оскорбить твои чувства или обидеть.
- Понимаю, - тихо ответил Ромэр, складывая руки на груди. Конечно же, этот жест не остался незамеченным Леттой. Но отступать тетя не собиралась.
- Я не говорю, что он прав, но не обсуждать открывшиеся возможности нельзя.
- Возможностей нет. Обсуждать нечего, - холодно ответил Ромэр.
- Не упрямься, - мягко попросила Летта. - Поговори со мной не как король с подданной, а как племянник с тетей.
Ромэр вздохнул:
- Прости, адали. Ты помнишь, я и раньше не был склонен откровенничать, а уж теперь...
- Понимаю, - женщина потянулась и погладила арданга по плечу. - Но если ты ничего не объясняешь, то понять тебя трудно. Ты не делишься тем миром, что хранишь в себе. Ты же чем-то руководствуешься, принимая то или иное решение...
- Конечно, - Ромэр снова вздохнул. - Конечно. Но даже разговаривать подолгу, не только обсуждать решения я давно отвык. Учусь заново...
Летта пересела к племяннику на диван и, наверное, обняла Ромэра.
- Я объясню это твоему дяде. Ты же знаешь, он обижается, если его ставить перед фактом. Ему нужно понимать причины.
- Знаю. Я попрошу у него прощения за резкость завтра, - пообещал арданг.
- Вот и хорошо... Скажи, какого отношения ты хочешь к ней?
- А какого она заслуживает?
Женщина хмыкнула:
- Ты всегда умел задавать правильные вопросы..., - она помолчала, собралась с мыслями и ответила. - Я тебе так скажу. Если бы у меня была дочь, я бы каждый день молила небо, чтобы она напоминала Нэйлу. Но у меня нет ни дочери, ни сына. У меня есть только ты. И мне не важно, король ты или нет, главное, чтобы ты был жив, здоров и... счастлив.
- Спасибо, адали.
- Я не договорила, ниар, - мягко прервала Ромэра Летта. - Знаю, ты не захочешь слушать, но то, что я скажу, - правда. Даже не зная, что Нэйла - принцесса, я считала, что лучшей жены, чем она, тебе не найти.
Я была благодарна Летте за похвалы. Почему-то подумалось, что они искренние. Ведь Летта и прежде хорошо ко мне относилась, особенно заметным стало ее расположение после того, как я отдала ардангу вольную. Но, как бы ни льстили мне слова Летты, я прекрасно понимала, что и с политической точки зрения женщина права. Ромэр, казалось, задумался. По крайней мере, ответил не сразу.
- Знаешь, я задумывался о таком повороте, особенно после высказываний Ловина. Но не стану даже обсуждать это с Нэйлой.
- Я не понимаю, почему, - не выказывая недовольства или нетерпения, ответила Летта.
Ромэр вздохнул и заговорил чуть громче. Но его голос звучал поразительно безжизненно:
- Представь себя на ее месте, просто закрой глаза и подумай. Ты одна в незнакомой стране, где люди говорят на непонятном языке, а твоих соплеменников ненавидят. За тобой охотятся, обещана награда. И ты понимаешь, что через несколько дней двести золотых превратятся в триста, а после и в четыреста. Можешь ли ты доверять окружающим? Ты ведь им чужая. Станут ли они противиться искушению получить деньги? Подвергнут ли риску свои жизни, дома и дело ради тебя? Станут ли выполнять обещание и помогать в дальнейшем бегстве?
Летта молчала. Никогда бы не подумала, что Ромэр насколько хорошо понимает всю безнадежность моего отчаянного положения. Он ярко, точно и немногословно описал страхи и сомнения, о которых я никогда не сказала бы Ромэру.
- А потом тебя, помеху, находят способ использовать, - продолжил арданг, а в голосе мне слышалась горечь. - Конечно, прикрываясь благой целью. Как же иначе? Не просто использовать, торгуя тобой, твоей жизнью. Но захотят связать тебя браком. Украсть всю свободу, которая только дана небесами человеку, навеки привязать к чужаку, к чужой стране. И пусть говорят, что муж - достойный человек. Он не может быть достойным в этой ситуации, раз позволил так беззастенчиво и жестоко использовать попавшую в беду девушку.
- Ниар, - вздохнула Летта, но Ромэр не дал ей продолжить.
- Я хочу оградить ее, защитить от опасностей. Пойми, она стала мне родной, относится ко мне, как к брату. Я не хочу и не позволю добавлять к вороху её проблем навязанный брак.
Давно уже слушала арданга, закусив губу, а теперь поняла, что плачу. Я была бесконечно благодарна Ромэру за защиту, за помощь, за понимание моих невысказанных страхов. За нежность, с которой он произнес последние слова. От них на душе становилось тепло и радостно.
Летта встала, обняла Ромэра и шепнула:
- Понимаю, ниар, понимаю. Я поговорю с твоим дядей, он больше не будет затрагивать эту тему.
- Надеюсь, - тихо ответил арданг.
- Я пойду спать. И ты отдыхай. Постараюсь с утра не будить.
- Спасибо, мы очень устали за эти дни. Будет замечательно, если удастся выспаться, - провожая Летту до двери, отозвался Ромэр. Женщина обняла племянника на прощание, вскоре я услышала, как она поднялась в спальню. Ромэр погасил лампу, устроившись на диване. Сквозь плотно задернутые шторы в гостиной просачивался тусклый утренний свет.
- Спокойной ночи, Ромэр, - подумала я и готова поклясться, что услышала едва различимый шепот 'Спокойной ночи, Нэйла'.
На следующее утро отношение Летты и Клода ко мне не изменилось совершенно. Они были добры и приветливы, но тему титулов до позднего завтрака не затрагивали. Да и утро мы все провели совершенно не по-королевски. Мы с Леттой готовили еду, женщина напевала старую ардангскую песню о первой любви. Песню я знала и удивила адали тем, что подпевала на припеве, раскатывая тесто. Летта расцвела улыбкой, теплой и ласковой, напомнив мне кормилицу. Ромэр предупредил адали, что я очень быстро учусь, так что женщина не прервала песню. Ее вариант, однако, отличался от известного мне тем, что для влюбленных из разных уголков страны все закончилось хорошо.
Ромэр колол дрова во дворе, ухаживал за конями. Клод ненадолго уходил из дома, а, вернувшись, зашел через кухонную дверь. Я помогала Летте сервировать стол, когда услышала голоса Ромэра и Клода. Что именно сказал арданг, не расслышала, а князь ответил: 'Это ты извини меня, я зря напирал. Теперь я понял, что ты прав'. Прозвучало это вполне искренне, что очень радовало. Я уже начала переживать из-за тех слов, что сказал Клод. Фраза 'Да, мой канунг' показалась мне страшней открытого противопоставления оларди молодому королю.
Но, к счастью, отношения Ромэра и его советника оказались крепче недопонимания. Когда мужчины зашли в комнату, на напряженность не осталось и намека. Оларди улыбнулся, обняв за плечи жену и поцеловав ее в висок. Ромэр полной грудью вдохнул сдобный дух, в предвкушении прикрыв глаза, и сел рядом со мной.
- Смотрю, тебя тетя учила готовить, - ласковый низкий голос Ромэра казался музыкой, а улыбка в серо-голубых глазах покоряла теплотой. Я невольно залюбовалась ардангом и на мгновение опоздала с ответом.
- Учить и не нужно было, - раздался рядом голос Летты, выдергивая меня из этого сна наяву. - Нэйла прекрасно все умеет и без моих уроков.
- Кормилица научила. Когда я была совсем маленькая, - объяснила я. Может быть, умение готовить соусы, замешивать тесто и лепить пирожки и странное для принцессы, но мне всегда нравилось это занятие. Поэтому в детском крыле даже сделали свою небольшую кухню. Кормилица любила печь, стряпать. Всегда пела, когда возилась на кухне, говорила, так еда получается вкусней. А я сидела за высоким деревянным столом, вырезала деревянной чашкой с тонкими краями кружочки, защипывала маленькие, на один укус, пирожки с разными начинками и подпевала.
- Необычные навыки, Вы не находите, Ваше Высочество? - склонив голову набок, Клод внимательно рассматривал меня. Ждал, как я отвечу на обращение.
- Нет, Мехдиар, - Его Сиятельство едва заметно улыбнулся, услышав от меня правильное обращение на ардангском, - не нахожу.
Мой голос прозвучал спокойно, уверенно, словно я была на приеме во дворце. Неужели Клод действительно рассчитывал увидеть мое удивление, недоумение, смущение, наконец? Я же и без подслушанного разговора прекрасно понимала, что князь, добывая информацию о последних делах Ольфенбаха, не мог не сопоставить факты.
- Вы нас обманывали, Ваше Высочество, - не слишком правдоподобно изобразив обиду, сказала Летта.
- Вы меня тоже. Когда весь вечер притворялись, что не говорите на шаролезе, - напомнила я. - Так что мы квиты.
- Что верно, то верно, - старательно сохраняя серьезное выражение лица, кивнула Летта. - Как бы Вы хотели, чтобы мы к Вам обращались?
- Я не считаю, что титулы должны как-либо влиять на наши отношения.
- Значит, и не будут, лайли, - улыбнувшись, заверила Летта.
За завтраком Клод почти дословно повторил то, что рассказал Ромэру ночью. Эти новости я уже знала. Оставалось только, обсуждая сведения, следить за тем, чтобы мои реплики не предвосхищали слова Клода. Кроме того, князь рассказал и новые детали расследования покушения на меня. Эти сведения были более поверхностными и казались выжимкой слухов. Поэтому я решила, что их предоставил другой информатор.
В целом, разговор получился крайне полезным. Но не покидало ощущение, что нахожусь на очередном заседании Совета. Очень уж похожим был тон, выбранный присутствующими. Хладнокровный расчетливый арданг, серьезная Летта, осторожно взвешивающий каждое слово Клод. Если ночью уставшему Ромэру озвучивали информацию, то теперь полученные донесения активно обсуждались. Так мы просчитали, кто мог снабдить служанку ядом, кому из муожцев выгодней всего было убрать меня с дороги, кто из шаролезской знати поддерживал заговор против Бойна. Попутно изменился и мой список возможных союзников: добавились еще четыре семьи, а одну вычеркнула.
Когда закончили обсуждать дела Ольфенбаха, Летта пригласила меня на хозяйский этаж.
- Лучше, если ты останешься у нас и не будешь выходить некоторое время на улицу. Так будет безопасней. Спальня наверху только одна, - виноватым тоном пояснила женщина. - Но если заглянут 'Вороны', ты поднимешься сюда.
Она подвела меня к простенку между двумя дверями, отодвинула панель, чуть нажав на нее. В открывшемся тайнике со всеми удобствами мог долго жить один человек. Даже двое, с чуть меньшим комфортом.
Ближе к вечеру пришли Ирла и Варлин. Мы с женщинами остались на кухне готовить, а мужчины поднялись в кабинет Клода обсуждать свои дела. Конечно, повстанцы постарались уйти под предлогом 'Не будем вам мешать' и не показывать, что не хотят разговаривать при мне. Но все было понятно и без слов.
Я старалась получать удовольствие от общения с обходительными, радушными женщинами и не задумываться об истинной природе наших отношений. Все ждали возможности избавиться от опасной обузы в моем лице. Хотя нужно отдать гостеприимным ардангам должное, - никто ни разу не показал, что тяготиться моим присутствием.
Четыре следующих дня были похожи друг на друга, как капли воды. Вставали рано, я помогала Летте готовить еду. Ромэр и Клод ухаживали за животными. Потом мы завтракали. Неизменно вчетвером. Потом мужчины уходили куда-то. Летта не объясняла, только намекнула, что они не хотят привлекать внимание к своему дому, общаясь здесь с информаторами и полезными людьми. Я была благодарна ей за эти слова. Так меньше чувствовала себя помехой.
Вечерами, всегда до захода солнца, мужчины возвращались. Когда вместе, когда порознь. Мы ужинали вчетвером, ни о чем важном не разговаривали. Честно говоря, преимущественно молчали. Клод не хотел обсуждать при мне дела даже на ардангском, Летта и не думала расспрашивать. Ромэр был серьезен и задумчив. Сидя рядом во время трапез, на меня даже не смотрел, не то что не заговаривал. Я понимала, ему нужно рассортировывать новую информацию, но все равно чувствовала себя покинутой, брошенной и ненужной. К исходу четвертого дня осознала, что за последнее время услышала от Ромэра десятка полтора фраз, обращенных ко мне... Не удивительно. Ведь у короля Арданга возникло множество хлопот и проблем. Он не мог уделять внимание еще и мне. Изменение отношения было понятным, но все равно... обидным.
Лежа ночью без сна, постаралась объяснить хотя бы себе, почему меня так задевает холодность и отстраненность Ромэра. Ведь его поведение было предсказуемым, ожидаемым. Ответ оказался простым. Не расставшись, я потеряла Ромэра. Лишилась всего, к чему успела привыкнуть за неполный месяц после побега. Участия, тепла, советов, непринужденных разговоров, нежной и ненавязчивой заботы. И, пожалуй, самое главное, в лице Ромэра я неожиданно обрела друга, которому могла полностью довериться, друга, который доверял мне. У меня даже с мамой, даже с кормилицей, не говоря уже о Брэме, не было подобного взаимопонимания. Не удивительно, что такую потерю я переживала столь болезненно.
Утро пятого дня началось рано. Об этом предупредила Летта еще вечером, поэтому я не удивилась. Встала, оделась, привела себя в порядок. Когда заплетала косу, Ромэр попросил разрешения зайти ко мне. Вставший рядом с застеленной кроватью арданг казался мрачным, хмурым.
- Нэйла, - внимательно наблюдая за моими движениями, заговорил Ромэр. - Мы с дядей уедем после завтрака. Вернемся через пару дней. Дядя нашел людей, с которыми ты сможешь отправиться в Верей.
Я замерла, прядь выскользнула из пальцев. Вот так новости... Руки опустились сами собой, я смотрела на грустного, но сосредоточенного арданга и ждала его слов.
- Это купеческая семья, - продолжил Ромэр, все еще не глядя мне в глаза. - Арданг вместе с двумя братьями торгует винами и шерстью. Жена у него - верейка. Двое детей, десять и пять лет. Документы оформим так, словно ты у них гувернантка. Будешь жить в их доме, но работать, разумеется, не будешь. Деньги, достаточное количество, тебе даст дядя.
Ромэр встретился со мной взглядом, но выражение серо-голубых глаз арданга я не смогла понять. Его шепот тоже ничего не прояснил:
- Я хочу сам познакомиться с этой семьей, прежде чем вверять им тебя.
Ромэр коротко кивнул мне и вышел. Я, как завороженная, глядела на колышущуюся занавеску и понимала, что не хочу уезжать. Не хочу... И понимала, что должна. Только так я смогу сохранить свою свободу, свою жизнь. Только так смогу позволить Ромэру отвоевывать Арданг, не впутываясь в планы. Не вынуждая и не соблазняя Ромэра под давлением славных поступаться принципами и использовать меня в качестве заложницы или жены. А потом, когда Арданг обретет независимость, я смогу вернуться и стать тем регентом, назначения которого будет требовать свободная и окрыленная бывшая провинция. Смогу стать тем регентом, которого поддержит и знать Шаролеза, разочаровавшаяся в Стратеге.
Чтобы осуществились планы, я должна скрыться, должна быть в безопасности, поэтому должна уехать. Должна... Жаль, нельзя делать то, что хочется.
После завтрака, прошедшего в молчании, Ромэр с Клодом уехали. А я завидовала Летте, имевшей право обнять Ромэра. К сожалению, при родственниках арданг не осмелился нарушить правила этикета, лишь поцеловал мне на прощание руку. Словно мы были чужие.
- Тебе жаль, что он уехал? - вывел из задумчивости голосок Дайри.
Она, как и в предыдущие дни, пришла ко мне в гости. Считалось, что она помогает Летте учить меня ардангскому. Девочке не сказали, кто я, хотя Варлин и Ирла были осведомлены. Как и предсказывал Клод, сами догадались. Дайри относилась ко мне... как к старшей сестре. Да и я привязалась к ней за это время. Думаю, если бы ни веселая, щебечущая, смешливая девочка, я сошла бы с ума от волнений.
- Да, жаль, - честно призналась я.
- Он обязательно вернется, - уверенно заявила Дайри.
- Я тоже в это верю, - силясь улыбнуться, постаралась увести разговор в другое русло, вернувшись к потрепанному учебнику. - Так как правильно читается это слово?
Но отвлечь девочку оказалось не так-то просто.
- А ты скажи ему, что скучала.
- Об этом не говорят, так не принято, - мягко ответила я.
- Почему? - любимый вопрос, за которым последовало любимое утверждение. - Если это правда, ее нужно говорить.
- Дайри, так не принято.
- А как он еще узнает, что нравится тебе? - нетерпеливо ожидая ответа, маленькая сваха смотрела мне в глаза. - Как? Если ты ничего не говоришь?
- Дайри, - вмешалась в разговор Летта, выглянувшая из кухни. Дальше женщина говорила по-ардангски. - Не лезь не в свое дело, пожалуйста. Сколько раз говорить? Взрослые сами разберутся.
- Но они не разбираются! - выпалила, подскочив со стула девочка. Разумеется, тоже на ардангском. - Она грустная. Меня не слушает. Я ей правило объясняю, а она букву 'Р' рисует. Одна радость, что на ардангском, - подражая чьему-то сварливому тону Дайри махнула рукой в сторону моей тетрадки. Я смутилась и в последний момент заставила себя не закрывать тетрадь ладонью.
- Это не твое дело, - отрезала Летта.
- А чье? - не сдавалась Дайри.
- Не твое, - поджав губы, адали серьезно посмотрела на девочку. - А тебе советую эту тему больше не затрагивать. Иначе я буду считать, тебе лучше проводить дни дома.
- Это нечестно и несправедливо! - Дайри топнула ногой, сложила руки на груди, всем видом своим показывая, что никуда отсюда не уйдет.
- Ты будешь молчать?
Девочка фыркнула, но кивнула.
- Хорошо, - смерив ребенка суровым взглядом, сказала адали. Она вновь перешла на шаролез: - Прости, я попыталась объяснить, что некоторые вещи обсуждать непринято. Что существуют правила поведения.
- Их бывает полезно нарушать, - буркнула Дайри, садясь за стол.
Летта вздохнула:
- Занимайтесь. Я почти закончила готовить.
С этими словами она снова ушла на кухню. Оттуда я услышала тихий шепот адали:
- За что небеса наказали? Всю жизнь меня окружают одни упрямцы...
Но к теме моих взаимоотношений с Ромэром Дайри больше не возвращалась.
Вечером я задумалась о словах девочки. Да, я скучала по Ромэру, тосковала без него. Не догадывалась, что это настолько заметно... Хотя, наверное, Дайри права. Думая о нем, я забывала о других людях, забывала следить за выражением лица. Даже старая привычка рисовать на листочках буквы имен тех, о ком думала, вновь проявилась. А я ведь последние годы была уверена в том, что полностью искоренила ее. Ромэр... О таком друге, как он, стоит переживать и волноваться. О таком друге...
Друг. Кого я обманывала? Дело было не в дружеской привязанность, о нет... Чувство, которое я испытывала к Ромэру, было другого рода. И я отчетливо понимала это, представляя себе арданга. Вспоминая с точностью до последней черточки лицо Ромэра, осознавала, что скучаю по серо-голубым глазам, мягкой улыбке, низкому мелодичному голосу. Я жалела о невозможности сказать ему банальное, обыденное, но ставшее таким важным 'Спокойной ночи, Ромэр' и услышать в ответ тихое 'Спокойной ночи, Нэйла'. Я мечтала о том, чтобы он меня обнял, когда вернется, чтобы поцеловал в висок и ласково улыбнулся. О, небо, можно обойтись и без объятий, но чтобы он просто поговорил со мной хоть четверть часа!
И прикрывать дружескими или даже 'родственными' чувствами любовь бессмысленно. Любовь...
Только ее мне не хватало. Я привыкла считать себя разумной и рассудительной девушкой, способной положиться на объективность собственных решений. Влюбляться и начинать делать глупости мне было нельзя категорически! Слишком многое зависело от правильности принятых решений, от способности мыслить трезво...
- О чем задумалась? - голос Летты, сидевшей напротив и вязавшей свитер, вклинился в мои размышления.
Я вздрогнула, смяла листок, на котором успела трижды написать 'Ромэр' ардангскими буквами, глянула на адали. Она была увлечена цветным узором и на меня, к счастью, не смотрела.
- Об истории, - соврала я.
- О какой? - в руках женщины чуть слышно постукивали спицы.
- Почему никто не объявил себя королем после Риотама? - этот вопрос меня действительно занимал. Я не могла предположить, что лет триста в Арданге не появлялось никого, подобного отчиму. Дор-Марвэн не раздумывал бы долго. Если ему удалось повлиять на заговор в чужой стране, то королевский трон, не принадлежащий ни одной семье, он получил бы куда скорей.
Летта оторвалась от вязания, посмотрела на меня с искренним непониманием. Ее встречный вопрос меня поразил:
- Как можно?
Я даже на мгновение потеряла дар речи.
- Это было бы логично и практично. После смерти первого короля страна осталась без руководителя.
- Ты, конечно, права, - медленно заговорила Летта. - Но, боюсь, ты не понимаешь особенности Арданга, особенностей мышления ардангов. Думаю, при желании, ты научишься.
Она замолчала, подбирая слова, а я подумала о своем учителе ардангского языка. Учитель был шаролезцем, но владел ардангским в совершенстве. По крайней мере, я еще ни разу не попала в ситуацию, когда бы не понимала, о чем говорят коренные арданги. Но о короле Риотаме он не рассказывал. Теперь создавалось впечатление, что и не знал.
- Понимаешь, король Риотам не только управлял страной, но и сделал для нее очень многое, - начала Летта. - Он объединил разрозненные княжества, сплотил народ. Его армия не потерпела ни одного поражения, все его законы помогали Ардангу. Его правление было благословлено небесами, не иначе. Посягать на его трон и корону никто из ардангов не решился бы, а чужака на троне не потерпели бы.
Летта усмехнулась:
- Думаешь, Ромэр единственный, кто знал путь к гробнице? Нет, мой брат тоже был там, когда был еще юношей. Он хотел стать королем, хотел усилить Арданг, хотел править. Он жаждал власти, считал, что сможет перевернуть мир. Брат ходил туда со своим другом, верным соратником. С тем, с которым пал в бою, сражаясь рядом, бок о бок. Кто бы помешал моему брату, как и многим до него, забрать корону?
Снова вспомнив отчима, только пожала плечами. Слова о благословленном небесами правлении уже дали большую часть разгадки, но я хотела, чтобы Летта сама все сказала.
- Потому что пророчество было не про них, - охотно пояснила адали. - И все они, мой брат и те, что были до него, знали это. Никто не хотел вызвать на себя гнев небес. Поэтому Ромэр теперь - это не только символ восстания. Не только лидер и будущий победитель. Не только король Арданга. Это знак свыше.
- А все ли его примут, как своего короля? - вообще-то, на этот беспокоящий меня вопрос Летта уже дала ответ. Но я посчитала необходимым уточнить. Женщина улыбнулась. Тепло и уверенно.
- Конечно, без сомнений.
Она была убедительна, как и любой человек, свято верящий во что-то. И мне хотелось верить в то, что у Ромэра будут только внешние враги. Это облегчило бы многое. Мы помолчали, я смотрела, как Летта довязывает рукав свитера для брата Дайри.
- Мне так никто и не рассказал сказ о возвращении короля, - вспомнила я.
- Правда? Это древняя сказка, - Летта мечтательно улыбнулась. - Как моя бабушка говаривала, многие годы спустя после смерти Риотама, король возродится. Когда страна более всего будет нуждаться в его помощи, вмешательстве. Он зажжет пламя в остывших сердцах отчаявшихся и объединит их в одно. Новый король по прозванию Данный, столь же мудрый, как и Риотам, поведет за собой воинов и будет одерживать победу за победой. Но огонек надежды скоро погасит зависть, а король пропадет. Страну будут раздирать птицы с черными крылами, похитившие короля. Но король пройдет выпавшее ему испытание и, ведомый ангелом, вернется в Арданг.
- А дальше? - Летта явно закончила рассказ, но мне не казалось, что это конец истории.
- Дальше? - адали вздохнула. - Ангел со странным именем Ольха венчает короля короной из цветов, тем самым благословит его правление. После перед королем склонятся все свободные сердцем, и он приведет народ к победе. Освободив страну от черных птиц, вернет благоденствие.
- Почти дословно повторяет пророчество Витиора, - пробормотала я.
- Да, - согласилась Летта.
Ночью я думала о сказе, о пророчестве, о своей роли в этой истории. О Ромэре и своих чувствах к нему. Спустя пару бессонных часов мне удалось убедить себя в том, что все-таки ошиблась, назвав почти сестринскую привязанность любовью. Не могла же я влюбиться в человека, которого знала меньше месяца!
Все же способность к самовнушению - одна из сильнейших особенностей моего характера. Вскоре мне удалось убедить себя, что ни удовольствие от общения, ни сочувствие, ни сопереживание, ни доверие еще не говорят о влюбленности. А, значит, и волноваться не о чем.
Целый день парило, было душно. Сидя с Дайри в прохладном доме, я могла только посочувствовать Летте, отправившейся на базарную площадь. Хотя невозможность просто выйти из дому угнетала. Уходя, адали потребовала, чтобы Дайри дала слово не затрагивать тему наших с Ромэром взаимоотношений. У девочки явно были свои планы на этот счет, уж слишком явным было ее недовольство из-за запрета Летты. Но слово свое Дайри сдержала. Частично. Она просто то и дело, к месту и не к месту, говорила о том, что помнила из общения с Ромэром. Несколько предложений, яркие сценки, кажущиеся родными и близкими. А я невольно представляла русоволосого мужчину, качающего на коленях девочку лет пяти. Высокого, хорошо сложенного воина, подхватывающего ребенка на руки, подбрасывающего в воздух. Ромэра, рассказывающего детям сказки.
Может, умом я и понимала, что на самом деле Дайри рассказывает мне о своем отце. Ведь когда Ромэр мог бы все это делать, он руководил восстанием. В Арданге шла война. Но я так хотела, чтобы эти красивые, теплые картинки стали для арданга правдой. Чтобы он, несмотря ни на что, был счастлив...
Когда вернулась Летта и отослала Дайри домой, женщина рассказала мне новости. По городу распространился слух, дошедший из Тарлана, что вернулся король. Что его видели на родной земле в нескольких городах. Всегда его сопровождала шаролезская девушка, удивительно красивая, словно ангел. Временами 'словно' в разговорах опускали. Стража пыталась задержать и расспросить тех, кто говорил о короле. Но нельзя поймать весь город.
Ловин передал через одного сказителя привет. Что удивительно, лично мне. 'Дару небес от богослова-странника наилучшие пожелания'. Я не сразу поняла, чем заслужила подобную честь. Лишь через пару минут вспомнила щедрое предложение священника-дворянина взять в жены скомпрометированную простолюдинку. Не сдержала улыбку, представив лицо Ловина в тот момент, когда ему скажут, что простолюдинка на самом деле принцесса. Подумалось, что удивленный духовник наверняка выглядит комично.
- Брат Ловин - достойный человек из знатного рода, - голос Летты звучал ровно, спокойно, но казался лишенным эмоций. Посмотрев на женщину, выкладывавшую продукты из корзины на стол, поняла, что адали внимательно следила за выражением моего лица. - Он хороший служитель и воин. Рада, что вы с ним поладили.
- Мне он показался несколько нетерпимым, - честно ответила я. Во взгляде Летты появилась улыбка. - Но очень милым, - улыбка адали немного потускнела.
- Он, конечно, священник, но смирением не отличается. Ведь, в первую очередь, он арданг.
- Это чувствуется по всему, - заверила я. - Особенно по упрямству.
Летта рассмеялась:
- Да, ты верно подметила. Наши мужчины часто бывают упрямцами. Зато они верные мужья, чаще всего однолюбы.
Эта фраза против воли запомнилась мне. Я потом часто ее вспоминала.
Мужчины вернулись вечером. Оларди лучился счастьем, - он был рад оказаться дома. Ромэр казался хмурым. Но я не удивлялась и не обижалась. Он всегда становился замкнутым и мрачным, если обдумывал что-то серьезное. Мне, как другу, следовало знать о таких особенностях Ромэра и принимать его таким, какой он есть. А мой друг может в кругу тех, кому доверяет, не скрывать истинный настрой под маской добродушия. Для этого и существуют друзья. Чтобы рядом с ними не бояться быть собой.
За ужином Клод рассказывал о поездке. Ромэр лишь изредка вмешивался в разговор. Когда оларди заговорил о той семье, к которой они ездили. Те люди казались надежным вариантом. Мои будущие 'наниматели' произвели благоприятное впечатление на своего короля и пользовались доверием повстанцев Ардена. Отъезд в Верей планировался через три недели. За это время мне нужно было подготовить документы на выезд, а купцы должны были успеть уладить свои дела.
Я старалась слушать и воспринимать информацию бесстрастно, как и подобает принцессе, принявшей решение. Правильное решение, идущее на пользу государству, короне. Но мысли об отъезде были болезненными. Поймала себя на том, что только слушаю мелодичный низкий голос Ромэра, но не вникаю в смысл слов. Что смотрю на наши руки, лежащие рядом на столе, и думаю о том, что мы, к сожалению, не в Шаролезе. Традиции моего народа не запрещают мужчине касаться женщины. У нас не осуждаются даже дружеские объятия...
Лечь спать решили рано. Мы с Леттой убрали со стола, вымыли посуду. Пока возились на кухне, адали передала Ромэру устное послание от Ловина и последние слухи Челна. За это время Клод выкупался и, пожелав нам с Ромэром спокойной ночи, увел адали за собой наверх. Арданг вежливо кивнул мне и, сказав, что вода остывает, тоже ушел купаться. Я в нерешительности стояла у входа в свою комнатушку. С одной стороны, можно и даже нужно было все обсудить днем. Еще и совета Клода спросить. С другой стороны, мне хотелось хоть недолго побыть с Ромэром наедине. А предлога я не находила. К счастью, мои метания прервал быстро вернувшийся арданг.
- Хорошо, что ты еще не спишь, - услышала я за спиной его тихий голос.
Обернувшись, впервые за последнюю неделю увидела перед собой не расчетливого политика, не военачальника, не короля, а молодого красивого и очень обаятельного русоволосого мужчину с теплым взглядом серо-голубых глаз. Ромэр улыбнулся знакомой ласковой улыбкой. И об эту улыбку вдребезги разбились все результаты моего самовнушения.
Я поняла, что себя обмануть мне не удастся.
Я люблю Ромэра.
- Рад, что мы одни, - сказал он и поспешно добавил. - Нам редко удавалось поговорить в последние дни. А вопросов и проблем много.
Кивнула, не отводя взгляда от лица Ромэра. Слишком давно его не видела таким.
- Ты, наверное, хотела что-то обсудить? - предположил арданг, а на щеках проступил едва заметный румянец, левая бровь изогнулась. Сообразив, что смущаю Ромэра своим пристальным вниманием, снова кивнула и отвернулась.