Булочко Надежда : другие произведения.

Демоны внутри. Глава 1. Последняя из проклятого рода

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Проклятый всеми мирами с момента рождения первого ребенка, род Казадор, истинных охотников на демонов, оберегает артефакт, скрываясь от тех, кто желает освободить главу армии Тьмы. Но со временем род приходит в упадок, и его последний потомок, мало что смыслящий в искусстве экзорцизма, оказывается совсем не готов к тому, что готовит ему судьба. Герой оказывается втянут в многовековую войну между ангелами и их падшими собратьями.
  'слово велиала пришло на него;
  он слег; не встать ему более'.
  Псалтырь, 40:9
  
  
  Я дёрнулась в сторону, из-за чего ударилась о стекло и открыла глаза. Опять приснился кошмар. Стоило задремать на несколько минут, и вновь этот непонятный сон, в котором нет чудовищ, лишь темнота вокруг и чувство пустоты, ужаса. А потом кто-то хватает меня за запястье, я не чувствую это, как если бы меня коснулся человек или мертвец, - это что-то совсем иное, необъяснимое. Нечто хватает и тянет вниз. Не вижу ни его, ни куда я проваливаюсь. И так каждый раз, стоит мне закрыть глаза. Ни звуков, ни образов. Лишь одна непроглядная тьма.
  
  Футболка прилипла к спине. От ужаса щемило в груди, дыхание сбилось, знобило. Руки казались ледяными. Я потёрла лоб, который, вдобавок ко всему, саднил, и виновато посмотрела на сидящую рядом пожилую даму, та же испуганно пялилась на меня: видимо, я вскрикнула перед тем, как проснуться, а она не знала, как на это реагировать.
  
  - Милочка, у вас всё хорошо? - спросила она, скорее всего, из вежливости.
  
  Извинившись, я схватила рюкзак, пролезла в проход и, подойдя к водителю, дождалась первую же остановку, чтобы оказаться на улице. Августовский горячий ветер не согрел, хотя казалось, что на тебя дуют из огромного фена. Остановка пустовала, я оглянулась по сторонам и поняла, что до общежития ещё минут тридцать-сорок идти пешком. Вздохнув, решила, что, может, оно и к лучшему. Может быть, если вымотаюсь настолько, что к вечеру буду валиться с ног, то хотя бы эту ночь мне ничего не приснится. Удивительное чувство, когда все вокруг сетуют, что им ничего интересного не снится, а ты мечтаешь лишь о том, чтобы снов вообще не было.
  
  Вокруг стояла тишина, так свойственная этому району, полному частных домов с бассейнами и маленькими собачками у владельцев. Солнце то и дело скрывалось за серыми тучами, прогноз погоды в телефоне говорил о том, что ночью будет сильный дождь с грозой, если ветер не поменяет своего направления. Надеюсь, что не произойдёт потопа, как несколько лет назад, когда дожди превратились едва ли не в тропический ураган и затопили половину штата. Я закинула чехол с тренировочным оружием на плечо, как можно удобнее размещая его рядом с рюкзаком, в котором лежала сменная одежда. В такой жаре лямки натрут кожу быстрее, чем успеешь спохватиться.
  
  В наушниках играло какое-то радио, выбранное наугад из списка интернет-радиостанций, существующих по всему миру. Вначале кажется, что это бессмысленное занятие, но порой можно наткнуться на действительно стоящие композиции, о которых бы иначе никогда не услышал, просто потому, что в твоей стране они не модные.
  
  Я остановилась на перекрёстке, намереваясь уже перейти улицу, когда меня достаточно грубо окликнули:
  
  - Эй, Белоснежка! - голос принадлежал главному школьному хулигану - Рою Малкену - верзиле, которого, несмотря на всю дарованную физическую силу, бог обделил мозгами. Кто-нибудь, подарите ему сказку о Белоснежке, пусть он поймёт, как ошибается в своих убеждениях на тему её внешнего вида.
  
  Едва не взвыв от жалости к себе, я собрала всю волю в кулак и обернулась, потому что иначе меня бы догнали и заставили обратить на них внимание. За его спиной маячили двое из троих его лучших друзей: Майер и Крис. Все четверо, несмотря на увлечение американским футболом, не гнушались вести более чем нездоровый образ жизни, от чего складывалось впечатление, что им больше нравилось выбивать всякому на их пути к цели зубы и ломать кости, при этом не нарушая закон.
  
  - Чего ты тут забыла? - Рой подошёл ближе и навис надо мной. Разница в росте позволяла. На его фоне я выглядела просто крошечной. Если честно, на фоне Роя любой был бы крошечным и жалким. После того, как я отказалась с ним встречаться, он не упускал всякой возможности поиздеваться надо мной.
  
  - Тебе-то какое дело, Малкен? - поинтересовалась я, хмурясь. Я всё ещё не отошла от кошмара, к тому же, хронически не высыпаясь, выглядела сейчас не лучшим образом: синяки под глазами, осунувшаяся и бледная. Всем своим видом я вызывала жалость. Но только не у Роя и его дружков.
  
  - Да вообще-то это моя территория, мелкая, - ухмыльнулся он, воинственно складывая руки на груди.
  
  - Ты её как пёс, что ли, пометил? - поинтересовалась я, разворачиваясь и желая продолжить путь домой, но меня схватили за плечо и развернули обратно, заставляя снова посмотреть в глаза.
  
  - Не зарывайся, красотуля, - буркнул он. До него, видимо, дошло, что ему нахамили, но он не мог решить, как на это будет правильно отреагировать.
  
  Ещё бы: стоим посреди улицы, в элитном жилом районе. Если я закричу, то кто-нибудь наверняка вызовет полицию, и парням будет худо. Проблема только в том, что мне совершенно не хотелось тратить ни нерв, ни времени на все эти выяснения отношений. Ни с ними, ни с шерифом и его людьми.
  
  - Малкен, что ты от меня хочешь? - спросила я напрямую, вынимая второй наушник из уха в знак уважения, хотя в это не было необходимости - он такой жертвы с моей стороны не оценит.
  
  Рой задумался, явно не рассчитывая на то, что я не начну разговор с ним по душам, вместо того, чтобы начать отбиваться и ругаться.
  
  - У тебя же завтра день рождения? - наконец поинтересовался он. - Раз мы встретились, то почему бы не отпраздновать его в нашей компании? Прямо сегодня и начнём.
  
  Дружки, заслышав о потенциальной возможности выпить, согласно закивали. Я окинула взглядом троицу, понимая, что если сейчас откажу, то меня силой потащат за собой. Малкен не хуже дикого зверя почувствовал мою неуверенность и теперь сделает всё, чтобы добиться своей цели. Полагаю, в своих фантазиях он уже перешёл к лапанию моего тела и жарким поцелуям где-нибудь в подворотне или даже в его комнате.
  
  - Нет желания, - отозвалась я на предложение, едва сдерживаясь от того, чтобы поморщиться. Уже собиралась развернуться и попробовать снова идти в сторону школы, но Малкен схватил меня за рюкзак и дёрнул на себя. Я скорее автоматически сорвала с плеча чехол с тренировочным мечом и попыталась врезать ему под дых, чтобы отбить окончательно всяческое желание иметь со мной хоть какие-то дела, но меня обхватили руками и оторвали от земли так, что теперь я лишь дёргала ногами и злобно шипела, пытаясь вырваться на свободу.
  
  - МАЛКЕН!!! - зарычала я, когда Крис как можно осторожнее разжал мои пальцы, чтобы забрать чехол. - Я убью тебя, если ты не прекратишь так делать! Опусти меня на землю!
  
  - Какая забавная Белоснежка и лёгкая, как гномик, - попытался, видимо, сделать комплимент Рой, но за сказанное получил от меня локтем под рёбра. Да, я не отличалась высоким ростом, но обзывать меня гномиком - это уже за гранью. Пожалуй, все, кроме Малкена, знают, что женщины у гномов бородаты и мало отличимы от маленьких дровосеков.
  
  - Опусти меня на землю, Малкен, - повторила я, морально готовясь к тому, что вечер я проведу в полицейском участке для выяснения обстоятельств драки с этим идиотом. - Или я за себя не ручаюсь!
  
  Громила лишь хохотнул и теперь взвалил меня на плечо, словно модный аксессуар, не забыв при этом придерживать мой зад рукой.
  
  - Ну, раз ты не против, то пошли, красотуля, - объявил план своих действий Малкен и действительно пошёл вверх по улице. Процессию замыкали его прихвостни. Я несколько раз ударила Роя по спине и даже обозвала парочкой совсем уж нецензурных слов, но это не возымело никакого эффекта. Майер и Крис улыбались, корчили рожи и даже сделали пару фотографий на нашем фоне. Не завидую я им, если Анна, моя сестра, узнает об этом. Их всех ждёт самая страшная из возможных смертей.
  
  - Малкен, в последний раз тебе говорю - спусти меня на землю! Иначе... - я не смогла договорить, потому что меня оборвали самым наглым образом его дружки.
  
  - Иначе что? - поинтересовался Крис, помахивая моим чехлом, в котором был меч. - Ты будешь топать ножками и плакать?
  
  - Или укусит! - предложил свою версию дальнейшего развития событий Майер.
  
  - Или же будет страстно царапать ему спину! - подхватил Крис.
  
  Я закрыла лицо руками, понимая, что их понесло не в ту степь. Сейчас я точно узнаю обо всех их эротических фантазиях.
  
  - Или... - неожиданно Майер замолчал. Видимо, идей не осталось, что я буду делать.
  
  - Или вас четверых ждёт разговор с директором, - долетел до нас строгий выкрик с противоположной стороны улицы.
  
  Кому принадлежал голос - я узнала сразу и даже поблагодарила Небо за то, что это именно этот человек, а не кто-то другой. Роберт Станиславский, наш школьный библиотекарь, отличался спокойным нравом и удивительной дипломатичностью. Окажись на его месте кто-то другой, Рою и его друзьям было бы точно несдобровать.
  
  Господин Станиславский захлопнул дверь машины и теперь направлялся в нашу сторону.
  
  - Вот же ж блять... - отозвался Малкен на его появление, понимая, что его серьёзно обломали. - Чего вам? Я книжки сдал ещё перед каникулами, - друзья расценили это смешной шуткой и загоготали.
  
  Библиотекарь был едва ли выше Малкена, но серьёзно уступал ему и его друзьям по физическим данным. Всё, что у него было в данном случае, - авторитет и право говорить от имени моего опекуна - директора школы, в которой я и Рой с друзьями учимся.
  
  - Мистер Малкен, будьте так любезны, опустите мисс Казадор на землю. Ей явно не нравится то, что вы творите, - Станиславский поправил очки. Крис и Майер стояли за его спиной, готовые, в случае чего, дать отпор тщедушному мужчине.
  
  - Кто вам такое сказал? Мы прекрасно проводим время. Правда, милая? - Рой окончательно развернулся к библиотекарю и демонстративно похлопал меня по заду, за что получил мой недовольный вскрик и очередную порцию боли в районе его почек, которые я попыталась ему выцарапать.
  
  - Опустите Казадор на землю, Малкен! Я что, неясно выразился? Мне казалось, что у меня нет акцента, - Станиславский сделал шаг в нашу сторону, но Рой решил, что выполнить требования будет слишком скучным делом. Он всегда недолюбливал библиотекаря, поэтому не упускал случая над ним поиздеваться, хотя потом и получал выговоры со стороны руководства школы. Родители громилы исправно появлялись в кабинете тёти Маргарет каждый месяц. Не знаю, как они заглаживали вину своего сына перед преподавательским составом и школой, но Малкен каким-то чудом учится у нас уже второй год.
  
  Станиславский нахмурился, понимая, что Рой меня так просто не отпустит.
  
  - Малкен, вы хотите проблем? - опасно тихим голосом поинтересовался он, делая ещё шаг в нашу сторону, от чего Рой снова отступил.
  
  Я чертыхнулась. Видимо, всё-таки придётся кричать.
  
  - А вы мне что, угрожаете? - в ответ рассмеялся Малкен. Обернувшись, я увидела, что Майер снимает всё происходящее на камеру телефона. Если Станиславский попробует применить силу по отношению к этому идиоту, то его ждут большие проблемы.
  
  - Я просто не могу понять, на что вы рассчитываете. Вы намеренно выводите меня из себя и явно ждёте, что я вас хорошенько вышколю, - вздохнул Станиславский, глядя между тем на меня. Или мой зад. Стоило мне об этом подумать, как я покраснела. Теперь хотелось врезать и ему тоже.
  
  - А вы мне, походу, угрожаете? - усмехнулся Рой и неожиданно опустил меня на землю, но опомниться не дал - задвинул за спину, где меня уже поджидал Крис.
  
  - О, ну если вы расцениваете мои слова как угрозу, то, вероятно, угрожаю. Вы же понимаете только язык силы, Малкен, а мне неожиданно ужасно захотелось отвесить вам пару подзатыльников, - библиотекарь подошёл к верзиле вплотную, и теперь они буквально пожирали друг друга недобрыми взглядами.
  
  - Ударите меня - и встретимся в суде, - улыбнулся Рой недобро. - Мои родители - адвокаты, и вам придётся хорошо раскошелиться, чтобы выплатить мне компенсацию за моральный и физический вред.
  
  - Поверь, это будет стоить тех денег, после того, что я с тобой сделаю, недоносок, - неожиданно огрызнулся Станиславский.
  
  - А ещё вас вышвырнут с работы, и хрена с два вы устроитесь куда работать, - продолжил Рой, наблюдая за тем, как библиотекарь неожиданно изменился в лице. На секунду, я готова поклясться, я увидела растерянность, но мужчина почти сразу взял себя в руки.
  
  Вздохнув, он пригладил волосы и посмотрел на меня, видимо, прикидывая, как выкрутиться из этой ситуации.
  
  - Как и вас, мистер Малкен, вышвырнут из школы, потому что вы слишком много себе позволяете.
  
  Неожиданно в его кармане зазвенел сотовый.
  
  - О, а вот и Маргарет Дэвис. Признаюсь, очень вовремя, - Станиславский продемонстрировал экран Рою. Действительно, входящий от директора школы. - Сами расскажете ей, что вы тут творите?
  
  - Да пошёл ты, - Рой сплюнул библиотекарю под ноги, развернулся и быстрым шагом пошёл прочь. Друзья поспешили за ним, успев сунуть мне в руки мой отобранный ранее чехол. Прощаться, понятное дело, они не стали.
  
  Господин Станиславский взял меня за руку и повёл к машине, отвечая на звонок тёти. Рассказывать он ей ничего не стал, лишь упомянул, что неожиданно встретил меня, поэтому немного задержится, но всё в порядке, и та может ни о чём не волноваться. Я послушно села в машину на переднее сидение, закинув рюкзак с чехлом назад. Библиотекарь не предложил мне воспользоваться багажником, видимо, задумавшись, как обычно, о чём-то своём. Он частенько пребывает где-то в высших сферах, поэтому знаменит своими фантастическими рассеянностью и неуклюжестью: с грацией спотыкается обо всё вокруг, если зачитается книгой на ходу.
  
  - Пристегнитесь, - напомнил он мне перед тем, как завести двигатель. А после отнял руки от руля и положил мне на плечо, глядя прямо в глаза. - Они вам ничего не сделали? Нигде не болит? Он неотёсанный олух, такой и руку сломать может - не заметит.
  
  - Нет, не волнуйтесь. Всё нормально, - кивнула я. Плакать не хотелось. Подобное поведение со стороны Роя по отношению ко мне открытием не было, впрочем, сегодня он побил все рекорды собственной наглости и хамства. - Он просто пытался продемонстрировать симпатию по отношению ко мне.
  
  Я решила не вдаваться в подробности наших с Роем отношений, просто потому, что это бессмысленно. Если честно, я сама не понимаю, что он ко мне испытывает над данный момент времени: делает ли он это всё из желания навредить, или продолжает... кхм... ухаживать в столь странной форме. Примерно представляя количество мозгов у данного индивида, тяжело понять сразу, что у него на уме. И Станиславскому лучше об этом не знать.
  
  - Я-то думал, что он решил вас похитить, - грустно улыбнулся библиотекарь и переключил коробку с 'паркинга'. - Пришлось бы искать рыцаря на белом коне, чтобы он вас спас.
  
  - Вы на своём чёрном порше неплохо справились с задачей, - хмыкнула я и театрально вскинула руки вверх, закрывая лицо. - О благородный рыцарь, благодарю вас за своё спасение.
  
  - Только не вздумайте меня целовать, мисс. Не думаю, что Маргарет одобрит подобного рода благодарность. Но от чашки холодного кофе я бы не отказался.
  
  Я захихикала в кулак. Мы частенько со Станиславским дурачились, изображая героев разных книг. Если честно, несмотря на разницу в возрасте, мы дружили. Он появился на пороге кабинета директора подавать документы на работу спустя несколько месяцев после того, как я переехала в Штаты после трагической гибели отца. Тогда я практически не разговаривала на английском, и тётя, решив, что раз мы оба - новенькие в этой стране, то должны поддерживать друг друга. Благодаря ему я выучила язык, к немалому удивлению окружающих, библиотекарь оказался невероятно эрудированным человеком. Более того, с каждым разом складывалось впечатление, что он едва ли не гений во всех смыслах этого слова: знает несколько языков в совершенстве, прекрасно разбирается во многих науках. Но при всём при этом, в его резюме значится лишь окончание экстерном Брауновского университета, что-то связанное с литературой.
  
  Да уж, Станиславский обожает книги и чай. Я частенько находила его в расстроенных чувствах на рабочем месте, разглядывающим очередную уничтоженную кем-нибудь из учеников книгу. Каждую потерю школьного книжного фонда он воспринимает едва ли не как свою собственную.
  
  Сунув руку в карман, потом в другой, я вскрикнула, охнула и чертыхнулась. Станиславский затормозил так резко, что если бы не ремни безопасности, то я точно бы улетела вперёд.
  
  - Что случилось? - он испуганно посмотрел на меня, не понимая причины моей паники.
  
  - Нам нужно вернуться, я, кажется, обронила наушники, - застонала я, в уме ругая себя за только что произошедшее.
  
  - Мисс, мы не будем никуда возвращаться, - нахмурился библиотекарь, снова заводя машину.
  
  - Я уверена, что они лежат где-то рядом с тем местом, где Рой взвалил меня к себе на спину, - упрямствовала я, хоть и понимала, что это бесполезно.
  
  Библиотекарь вздохнул, поправил очки и бросил на меня неожиданно раздражённый взгляд, от чего я замолкла. Он прав. Возвращаться туда - вверх глупости. Рой и его друзья, скорее всего, где-то рядом. Да и не факт, что мои наушники вообще не у них. Не помню, что слышала, как они выпали.
  
  - Я куплю вам новые, если вас это утешит, - донёсся до меня тихий голос Станиславского. - Но сначала я должен завезти документы нашему юристу.
  
  - А... - протянула я. Теперь ясно, как он меня нашёл. Точнее, он не искал меня. Дом мистера Холла был в нескольких кварталах отсюда, насколько мне помнится. Что ж, теперь можно не волноваться на тему, что за мной следит наш библиотекарь. - Не стоит. Эти были просто... Я купила их себе на день рождения. Да и старые ещё работают, - попыталась объяснить ему я.
  
  - Тогда тем более нужно купить новые, - подмигнул мне Станиславский, паркуя машину около выкрашенного в светлые тона двухэтажного коттеджа, с идеальным газоном и смешным, совершенно не свойственным для такого серьёзного человека почтовым ящиком в виде динозавра.
  
  Я вышла вместе с библиотекарем из автомобиля. Миссис Холл делает прекрасные лимонады, а сегодня они будут очень кстати.
  
  
* * *
  Библиотекарь поставил пластиковый стакан с шоколадным фраппучино напротив меня, себе же взяв, как и обещал, холодный кофе с молоком. Десертом послужили малиновый и лимонный кексы, заботливо уложенные на тарелки.
  
  У мистера Холла мы не особо задержались. Пока господин Станиславский и мистер Холл разговаривали с тётей Маргарет по скайпу, разбираясь с каким-то нюансами в документах, я мило побеседовала с женой юриста и поиграла с их собакой - ворчливым английским бульдогом Сури, которая обожает слюнявить гостей и кусать стиральную машину, когда та начинает отжимать бельё.
  
  Теперь же мы сидели в кофейне и наслаждались относительной тишиной и прохладой кондиционера. Да и просто наблюдали за людьми, которые сновали туда-сюда за окном, строя предположения, куда они так спешат.
  
  На моём стакане значилось моё имя с довольной кошачьей мордочкой, Станиславский довольствовался облачком из сердечек вокруг имени и томным взглядом со стороны бариста.
  
  - Невероятно повезло, что у меня нет молочной пенки, полагаю, что меня ожидало бы куда больше сердечек, - устало пробормотал он, вымученно улыбнувшись девушке и поспешно отвернувшись.
  
  Я снова захихикала. Вокруг Станиславского всегда была группка фанаток разных возрастов, но, несмотря на это, мы ни разу не замечали его в женском обществе, более располагавшем к романтике, нежели к дружбе и общению по интересам. Он вёл достаточно замкнутый образ жизни и всячески отшучивался, когда очередная пожилая учительница или преподаватель спрашивал, нашёл ли он себе невесту. Не то чтобы всем так было нужно, чтобы библиотекарь женился, но он был на хорошем счету у общества, и все желали ему счастья. А у многих понятие счастья почему-то ассоциируется исключительно с наличием детей. Тётя лишь пожимала плечами и заступалась за своего работника, говоря, что всякий вправе жить, как ему нравится, тем более нет ничего противозаконного в жизни в одиночестве.
  
  - Они чувствуют, что вы 'свободны', - отозвалась я. - Вот и пытаются всячески привлечь к себе внимание.
  
  - Серьёзно? - мужчина задумчиво размешивал трубочкой напиток, от чего кусочки льда достаточно мелодично постукивали в стакане. - По мне так это видно?
  
  - Это женское чутьё, - я назидательно подняла палец, но, поймав на себе растерянный взгляд библиотекаря, тут же поправилась. - В книгах написано всегда что-то такое. Интуиция там... И...
  
  - В книгах много чего пишут. Мисс, не всему написанному стоит верить. Особенно написанному в подростковых и женских романах. Особенно в женских! Это как сказки. Только для взрослых девочек.
  
  - Я не читаю женские романы, - отозвалась я, краснея.
  
  Библиотекарь плутовато улыбнулся.
  
  - Да что вы говорите. Помнится, не так давно вы взяли у меня одну такую... - начал было он, но я, не придумав ничего лучше, наступила ему под столом на ногу, от чего он охнул. Намёк замолчать был понят, поэтому тема тут же волшебным образом закрылась сама собой.
  
  Когда с ланчем было покончено, мы заехали в небольшой торговый центр: Станиславского неудержимо тянуло в книжный магазин, что, впрочем, было не в новинку. Единственное, что было удивительным, - мы управились с покупками там всего за полчаса, после чего он силком потащил меня в магазин электроники с целью купить новые наушники.
  
  - Сама себе куплю, - ворчала я, стоя у витрины, пестрящей всяческими моделями: от вкладышей до накладных, от дешёвых до, такое чувство, сделанных из золота.
  
  - Вы потеряли их по моей вине, поэтому отказа я не приму, - отозвался Станиславский, помахав рукой консультанту. - Уважаемый, помогите юной мисс с выбором.
  
  Молодой парень, явно работающий здесь в качестве подработки на время каникул, радостно закивал:
  
  - На какую сумму рассчитываете потратиться? - поинтересовался он, глядя на нас.
  
  - Не имеет значения. Главное, чтобы ей нравилось. И чтобы они подходили для этого дела тоже, - библиотекарь изобразил игру на невидимой гитаре, от чего я ещё сильнее смутилась. Не то, чтобы это было секретом для всех, но теперь консультант разглядывал меня как какую-то невиданную зверушку. Я посмотрела на парня с вызовом, поджав губу и инстинктивно сжав ладони в кулаки. - Пойду пока чайники посмотрю, что ли...
  
  Я осталась наедине с консультантом. На меня тут же посыпались вопросы на самые разные темы, начиная от того, пользуюсь ли я эквалайзером, на чём вообще слушаю музыку и какой стиль у меня любимый. Когда вопросы начали вести куда-то не туда, например, есть ли у меня парень, а то вдруг он слушает электронную музыку, а то, что мы выберем, ему не понравится, я просто схватила первую попавшуюся под руки коробку с наушниками и быстрым шагом пошла искать Станиславского, наспех поблагодарив консультанта за уделённое мне время.
  
  - Быстро вы как-то. Я надеялся на фору в час, - удивился библиотекарь, когда я возникла рядом с ним и чайниками.
  
  - С чего бы это вдруг? - раздражённо фыркнула я, глядя на достаточно симпатичный стеклянный электрический чайник с функцией автоматического заваривания чая, который он крутил в руках.
  
  - Мой жизненный опыт говорит мне, что если женщина закончила покупки быстрее, чем за час, значит, что-то тут не так, - мужчина посмотрел на меня поверх очков. - Вы поругались с консультантом? Судя по выражению лица, да. Прискорбно.
  
  - Нечего лезть в мою личную жизнь, - я отвернулась. Пальцы сами собой сжали коробку с такой силой, что она жалобно хрустнула. - Я ж в его не лезу.
  
  Станиславский поставил чайник обратно на полку, поправил очки и, вздохнув, развернул меня к себе:
  
  - Мисс, я уверен, что он просто был очарован вами, - его слова звучали слишком смешно, поэтому я не смогла сдержать улыбки. - Если бы я работал тут, то тоже с удовольствием попытался завести с вами беседу. Но мне повезло несколько больше этого бедняги, потому что я вместе с вами уеду сегодня на машине в закат.
  
  - Пффф... - расхохоталась в голос я, уже не в силах строить из себя обиженную девочку. - Я поеду автобусом, размечтались! А-ха-ха!
  
  - Нет уж, - отозвался на мою угрозу библиотекарь. - Поедем вместе. В закат. Как все приличные взрослые люди. Вы выбрали уже наушники?
  
  - Вполне вероятно, - в его манере ответила я и поправила несуществующие очки, убрав между тем коробку себе за спину.
  
  - Вы уверены? - я кивнула. - Точно уверены? Точно-точно? А если я пойду и спрошу у бедняги-консультанта, что теперь мучается от нераздельной любви?
  
  - Уверена, что это было минутное увлечение, не более, - я отмахнулась.
  
  - В таком случае, попрошу вас проследовать к кассе, мисс, - библиотекарь галантно поклонился. К моему удивлению, это было сделано так изящно и непринуждённо, что складывалось впечатление, будто бы он был этому обучен с ранних лет.
  
  Я кивнула. Правда, вначале нам пришлось постоять в очереди, а потом, когда продавец пробил наушники, и я увидела их стоимость, Станиславский едва успел удержать меня за плечо, потому что я, нервно ухватив коробку обоими руками, попыталась вернуть её на витрину. На такие траты с его стороны я точно не рассчитывала. Кассир растерянно улыбался, наблюдая за нашими препираниями, в результате сошлись на том, что я каждое воскресенье в течение полугода буду угощать библиотекаря кофе или пончиками.
  
  - Слишком шикарно для меня, - пробурчала я в который раз за этот вечер, сидя в машине и разглядывая злосчастную коробку, которая лежала у меня на коленях. - Мы могли бы выбрать что-то попроще.
  
  - Вы могли выбрать что-то попроще, но сбежали от консультанта, тут моей вины уж точно нет. Может, это научит вас быть несколько предусмотрительней, - отозвался Станиславский, выезжая на двадцатое шоссе, ведущее к общежитию. - Покажите хоть, что там стоит, как первое издание 'Теории относительности' Эйнштейна?
  
  - Предусмотрительной путём траты чужих денег? Господин Станиславский, уж что-что, а точно совсем непредусмотрительно предлагать девушке тратить деньги и при этом надеяться, что она будет пытаться испытывать муки совести, - рассмеялась я, на что библиотекарь потёр переносицу и посмотрел на меня как-то совсем странно.
  
  - Мне не жалко ничего для вас, - едва слышно прошептал он и, прежде чем я успела переспросить добавил: - Тем более, у вас завтра день рождения. На дух не переношу грустных именинниц.
  
  Мне стало как-то неуютно. Не потому, что он говорил странные вещи, вовсе нет. Я знала, что Станиславскому можно полностью доверять, и он если что и проявляет по отношению ко мне, то только отцовскую нежность и заботу. Знала, что он никогда не переступит черты, даже если я буду его провоцировать на это всяческими способами, томными взглядами и прочими глупостями. Он сам её провёл и всячески держит расстояние, не обращаясь ко мне по имени. Он перестал называть меня по имени, когда мне исполнилось десять. Иногда мне хотелось попросить его так не делать, но я понимала, что это будет неправильным. В первую очередь, по отношению к нему. Станиславский - мой друг, и если ему так больше нравится - то дело его.
  
  Сейчас я чувствовала какую-то непонятную тоску и тревогу с его стороны, стоило нашим взглядам встретиться. Он то и дело нервно кусал губы или сжимал руль так, что костяшки пальцев белели. Но я не могла понять, что с ним не так, какая проблема приносит ему столько дискомфорта. Чтобы хоть как-то отвлечься от этой мысли, я начала молча распаковывать наушники. Ими оказались Sennheiser, практически топовые в своём ценовом диапазоне. Более чем щедрый подарок, если честно. Я подключила их к телефону и запустила первую попавшуюся песню. Приятный звук. Басы не режут ухо, средних частот хватает.
  
  Я зажмурилась, пытаясь сосредоточиться на их звучании. Видимо, вид у меня был более чем спокойный и безмятежный, потому что когда я снова открыла глаза, то поняла, что Станиславский смотрит на меня и улыбается. Тепло. В лучах заходящего солнца он выглядел таким добрым, таким светлым, что я улыбнулась в ответ.
  
  - Юная мисс больше не будет на меня ругаться? - поинтересовался он, когда снова зажегся зелёный сигнал светофора.
  
  Я отрицательно замотала головой. Если я на кого и ругалась всё это время, то только на себя.
  
  
* * *
  - Нозоми, ты меня слушаешь? - послышался голос у меня за спиной.
  
  Я оглянулась. Отец, уже начинающий седеть, со смешными усами и голубыми, как небо, глазами, такими глубокими, строго смотрел на меня. Точнее, я не думаю, что он злился, я ведь всего лишь увлеклась раскрашиванием какой-то картинки в книге.
  
  - Нозоми, что ты творишь? Это же фолиант семнадцатого века! - папа выхватил у меня из рук карандаш и книгу и стал разглядывать мою шалость. - Ну молодец... Нечего сказать!..
  
  - Пап... Я не хотела... Я думала... - слёзы навернулись на глаза; я начала судорожно хватать воздух ртом.
  
  Отец лишь покачал головой.
  
  - Ничего не поделаешь, что ж, всё равно время нашей семьи подошло к концу, - он сел в кресло и, захлопнув книгу, положил её на столик подле себя. Я залезла к нему на колени и прижалась к груди. Он начал гладить мои волосы. В эти минуты мне всегда казалось, что в мире есть только мы двое, а всё остальное, всё, что было за дверями нашей семейной библиотеки, давно растворилось в облаках. - Это больше никому не понадобится, правда ведь?
  
  Дневное солнце через огромное окно заглядывало в зал, прокрадывалось своими лучами в самые его глубины, вылавливая малейшие тени.
  
  - Папа, расскажи, как вы с мамой охотились. Ну, пожалуйста!!! - я потрясла его за плечо. Мне очень нравились его рассказы о всяких монстрах. Особенно те, где он охотился с мамой. Я её совсем не знала: она умерла, когда я только родилась.
  
  - Знаешь, однажды мы с мамой... - начал он и замолчал.
  
  - А дальше?
  
  Он потёр глаза. Продолжал молчать. Потом открыл рот и начал что-то говорить, но я не услышала ни слова из сказанного им. Попыталась ему сказать, но не услышала и самой себя. Дёрнулась, оглянулась по сторонам и закричала, но из горла опять не вылетело ни звука: по стенам, словно чернила в воде, расползались тёмные пятная. Одно, игнорируя всё мыслимые законы, появилось прямо в лучах солнца и теперь расползалось, поглощая всё вокруг себя.
  
  Я попыталась вырваться, но отец держал крепко, продолжая что-то говорить. Обернувшись к нему, я снова беззвучно закричала: из уголка его рта текло нечто чёрное. После глаза наполнились точно такой же жижей, которая теперь стекала по его щекам. Он продолжал что-то говорить, не обращая на это ни малейшего внимания, словно ничего вокруг не происходило, будто это не он должен давиться сейчас чёрной жидкостью.
  
  Очередная попытка высвободиться ни к чему не привела, а тьма вокруг уже успела заполнить собой всё и теперь карабкалась вверх по креслу. Всё, что мне оставалось - это покорно принять свою судьбу, едва не забыв как дышать. Я в ужасе смотрела, как невесомая субстанция покрывает моё тело, тело отца, его лицо и в конце смыкается вокруг меня так плотно, что я ничего уже не вижу. И меня больше никто не держит.
  
  Я хочу спросить в пустоту, где отец, но с моих губ если и срывается хоть какой-то звук, то я его не слышу. Тишина и тьма. Подношу руки к своему лицу, но не вижу даже их. Такое чувство, что я парю в воздухе. Только вот воздуха тоже нет. Никаких ощущений. Совсем. Через какое-то время вокруг начинают плясать цветные пятна, но я осознаю, что это попытки сознания избавиться от страха, заполнить информационный вакуум. Чувства обострились на максимум, но я не чувствую даже прикосновений к собственному телу. Пустота, вокруг пустота.
  
  И неожиданно в этой пустоте кто-то хватает меня за руки и тянет куда-то. На этот раз я чувствую каждый палец на руках нечто. Это человек? Папа?
  
  Но если это отец, то почему мне так страшно? Почему мне кажется, что сердце вот-вот разорвётся от ужаса?
  
  - Нашёл, - неожиданно слышу я из тьмы чей-то голос. Хриплый и столь ужасный, что снова хочется закричать. - Я нашёл тебя.
  
  
* * *
  Я очнулась на полу, сидящей около распахнутого шкафа. В ногах валялась деревянная шкатулка - то немногое, что я привезла с собой из отцовского дома. Точнее, важнее была вовсе не она, а её содержимое - камень, размером с детский кулак. Он выглядит совершенно невероятным: словно сгусток чёрного дыма оказался навеки заточён в стекло - изредка внутри проскакивали невесть откуда взявшиеся синие переливы. Камень всегда оставался холодным, и сейчас, после кошмара, он казался просто обжигающе ледяным. Я устало прислонила его ко лбу. Меня снова лихорадило.
  
  Впервые за месяц я услышала голос этого нечто. И он меня пугал. Нет, это мягко сказано, слишком мягко. Он вгонял меня в животный ужас. Казалось, что проведи я во сне ещё немного времени, то точно лишилась бы рассудка, если бы не померла от страха.
  
  - Папа... - прошептала я, свернувшись на полу калачиком и судорожно всхлипывая. - Мне страшно, папа...
  
  Я не ждала, что мне кто-то ответит, тем более мой отец был мёртв уже тринадцать лет. Всё, что у меня осталось от него на память, - этот камень. Понятия не имею, почему из всех его вещей я выбрала именно его. Нет, конечно, причина объяснимая. Более чем объяснимая.
  
  Я прекрасно помню, как папа достал из шкафа и развернул шёлковый свёрток, а после положил на кофейный стол этот камень. Чёрная сердцевина камня и тогда поглощала всякий попадающий на него свет: казалось, что внутри самая настоящая бездна. Устрашающий, и в то же время завораживающий.
  
  - Это - Повелитель демонов, - холодным, словно лёд, голосом тогда объяснил мне отец, когда увидел мой растерянный взгляд. Я не поверила ему, на что он лишь усмехнулся. - Да, на первый взгляд это просто камень. На самом же деле - душа демона, запечатанная в материю. Это была долгая битва. Пятьсот лет назад наши предки одержали славную победу, заточив второго повелителя демонов в эту темницу. Если бы ты знала, сколько сил и крови было потрачено на это. Он был очень хитрым и вёртким, но всё же нашей семье удалось это сделать.
  
  С самого рождения я слышала столько историй о них. Мой отец не раз рассказывал мне об охотах, но ни разу не ходил на них. Даже ночью, если мне снились кошмары, я всегда находила его в спальне. Говорят, что после того, как заточили короля демонов, остальные его собратья стали аккуратнее и куда незаметнее себя вести, а то и вовсе перестали наведываться в наш мир. Ремесло охотников начало увядать за своей ненадобностью, а население планеты резко возросло, от чего дела, творимые демонами, стали практически незаметными. Возможно даже, что с годами они стали ещё хитрее, ещё больше скрытными.
  
  С тех пор, как отец показал мне камень, мне казалось, что теперь я никогда не смогу с ним расстаться. Почему-то было всё равно, кто там сидит, демон или ангел, сам камень нравился мне до чёртиков, словно сороке блестяшка, и я не могла и дня прожить без него. Удивительно, но отец не возражал против моего пристрастия и даже позволил играть с темницей демона, но при одном условии: никогда никто не должен касаться его металлом. Это условие благополучно выполнялось уже столько лет. По этой самой причине я не носила колец.
  
  Камень стал мне спутником и молчаливым слушателем моих бед и историй из жизни. Я делилась с ним своими мыслями, идеями и просто новостями о случившемся в мире. Камень же, как ни странно, терпеливо слушал всё, что я ему говорила. Отец с детства учил меня не рассказывать всем о себе и своей семье, а камень был камнем и не мог рассказать обо мне окружающим, поэтому я нещадно мучила его своим тарахтением и бурчанием, зачастую так и засыпая с ним в руках.
  
  - Только ты меня и понимаешь, - вздохнула я, прижимая камень к груди. - Наверно, уже устал от моего нытья, да?
  
  Камень молчал. Идеальный собеседник.
  
  Я никак не могла понять, почему я не выкинула его? Мне совершенно не хотелось говорить кому-либо о его существовании: ни тёте Маргарет, ни сестре, ни даже Станиславскому. Понимала, всю опасность, которую несёт эта штука, но ничего поделать не могла. Это сбивало с толку, и в то же время я убеждала себя в том, что это всё, что осталось от отца, словно если я выброшу его в реку или где-нибудь закопаю, то лишусь даже малейших воспоминаний о нём, будто каким-то волшебным образом сделается так, что папа никогда не существовал. Меня пугала эта мысль.
  
  С годами я перестала воспринимать камень с демоном внутри как угрозу - теперь он ассоциировался у меня исключительно с отцом, и я привязалась к нему настолько, что и недели не могла прожить без него.
  
  На потолке плясали тени, отбрасываемые ветками деревьев от света уличных фонарей. Сейчас они казались какими-то мифическими существами, но даже так не могли бы напугать меня сейчас сильнее, чем кошмар. Так хочется спать и так страшно закрыть глаза.
  
  Рывком поднявшись с пола, я включила лампу на столе, спрятала камень обратно в шкатулку и убрала её в шкаф, после чего занялась приготовлением кофе. К счастью, на этаже стоит кулер с водой, а в ящике стола обнаружилось несколько пакетиков растворимого кофе. Недолго думая я сыпанула в чашку сразу два. Руки тряслись. Вернувшись в комнату, села в любимое кресло, поджав ноги, и просто смотрела в стену, пытаясь ни о чём не думать, потому что всяческая мысль возвращала меня к кошмарному нечто из сна.
  
  Допив напиток, который по идее должен был придать мне бодрости, я поставила чашку рядом с креслом. Потянувшись, взяла со стола телефон с новыми наушниками и, найдя радио со спокойной музыкой, решила посвятить остаток ночи ей. Несколько раз я начинала дремать, но почти тут же вспоминала, чем грозит мне сон, от чего снова открывала глаза и била себя по щекам. В четыре часа утра, когда за окном начало светать, я надела спортивный костюм и, поменяв наушники на более удобные вкладыши, пошла на стадион, нарезать круги. Охранник на выходе из общежития сонно поприветствовал меня, продолжая смотреть какой-то фильм на планшете, даже не додумавшись проверить, сколько сейчас времени на часах и какого чёрта я тут делаю.
  
  Как и ожидалось, стадион пустовал. Конечно, нормальные люди в такую рань спят. Ненормальные - гуляют по барам, клубам или просто встречают вместе рассвет в значимых, как им кажется, местах. Создавать воспоминания вместе с кем-то - любимое занятие романтиков. Сейчас им кажется это значимым, а восход солнца является едва ли не символом новой жизни, словно очередной день что-то резко изменит в них самих. За этим восходом последует множество других таких же, но людям нравится считать, что именно этот особенный. Если честно, сейчас мне тоже казалось, что первые лучи солнца сейчас прогонят от меня кошмары так же, как они прогоняют прочь ночной мрак, но это был лишь самообман - он вернётся, стоит мне только коснуться головой подушки.
  
  Прохладный утренний воздух освежал едва ли лучше кофе, а общая усталость навалилась едва ли неподъёмным грузом. Я выдохлась после первого круга и теперь просто плелась, стараясь не споткнуться, запутавшись в собственных ногах. Это смешно. Правда. Даже специальный плейлист, который я с любовью подбирала для тренировок, совершенно не придавал сил и вгонял в сон. Зевнув, я просто села посреди дорожки и начала снова делать растяжку. А после и вовсе легла на спину и смотрела, как в предрассветном небе медленно плывут малиновые облака.
  
  - Перистые - к ветру, - пробормотала я сама себе. - Хочу дождь...
  
  Кое-как найдя в себе силы чуть позже, я прошла пару-тройку кругов, убив тем самым ещё час времени, после чего пробежала лишь половину и поняла, что настал мой предел - нужно поспать. Иначе я просто отключусь здесь и сейчас. Возвращение в общежитие походило на последний путь заключённого перед тем, как его казнят. Словно моя кровать теперь была электрическим стулом. Подъем на четвёртый этаж вообще стал теперь испытанием стойкости и целеустремлённости: хотелось усесться в угол лестничного пролёта за горшок с мандариновым деревом, прикинуться хозяйственной утварью и поспать, совершенно наплевав на сомнительное удобство такой затеи. Сил на принятие душа и переодевание у меня не оказалось - я просто рухнула на кровать в чём была, не разуваясь и едва не забыв закрыть дверь.
  
  - Я тебя не боюсь... - заплетающимся языком предупредила я нечто из своего кошмара, словно оно могло меня слышать. - Можешь не лезть ко мне хотя бы пару часов? Или я сама буду тебя пугать и не давать спать...
  
  
* * *
  Меня разбудил настойчивый сигнал телефона из-за потока входящих сообщений. Мобильник жужжал, не переставая, грозя упасть с кровати, если это безумие не прекратится в ближайшие пару минут. Я даже догадывалась, кому не спится в такую рань - разбудила меня Анна.
  
  Я устало провела рукой по лицу, в надежде хоть как-то взбодриться. Пришлось потратить несколько секунд, чтобы вспомнить причину такой шумихи. А, да. День рождение... Мой, будь оно не ладно. Почему мне не подарят несколько часов покоя и здорового сна? К счастью, шли последние дни летних каникул, и я попросила Анну не устраивать вечеринок с толпами приглашённых. На сестру мои уговор не подействовал, и она все равно устроила хоть маленькую, но вечеринку, на которой оказались все, кто не успел убежать, получив её приглашения.
  
  Будучи старше меня где-то на год, если быть точнее, то на десять месяцев, Анна объявила надо мной шефство с самого моего появления в своей семье. Любой вопрос, вплоть до того, стоит ли мне покупать понравившуюся футболку или подстричь волосы, должен был решаться с ней, иначе не миновать смертельной обиды. Даже сообщения в телефоне и социальных сетях были преимущественно от сестры. Нет, на самом деле, я была ей благодарна. Анна меня всегда всячески поддерживала, не давала раскиснуть и подбадривала всякий раз, когда постигала неудача. Она была для меня опорой, ведь её мать, миссис Маргарет Дэвис, подруга моего отца, женщина, которой он в завещании доверил стать моим опекуном в случае своей преждевременной смерти, была крайне занятым человеком.
  
  Семья Дэвис владеет частной школой в пригороде Атланты. Школа появилась ещё в конце восемнадцатого века, однако частной стала совсем недавно. У Маргарет из-за этого дел по горло. Она всегда высоко держала планку качества и требовала этого от остальных сотрудников образовательного учреждения. Из-за работы она почти не уделяет время Анне и мне, но мы её за это не виним. Однако есть неизменное правило: все семейные праздники мы обязательно проводим вместе - Пасху, День Независимости, День Благодарения, Рождество и дни рождения каждого из членов семьи. Разве что Хэллоуин тётя не особо жалует, поэтому обычно мы веселимся с Анной в окружении учеников школы. Ко всему прочему, у нас тоже есть свод правил: прилежно учиться, окончить университет и все любовные похождения должны быть в пределах разумного, иначе Маргарет найдёт на нас управу и относительная свобода тут же закончится. Если говорить совсем на чистоту, то за нами следит Станиславский и, в какой-то степени, весь персонал школы. Обделёнными во внимании, за счёт этого, мы не чувствуем.
  
  Я люблю тишину и покой, но рядом с моей сводной сестрой это попросту невозможное явление. Итак, как я уже говорила, мой день рождения начался с традиционного предпраздничного шума, который создаёт Анна. По традиции она упорно барабанит в мою дверь, ожидая, пока я открою. К несчастью, она всегда приходит в разное время, и будильник заранее поставить нельзя. Один раз она прибежала аж в семь утра, несмотря на то, что легла спать, судя по прервавшемуся потоку смс, в три часа ночи.
  
  Сегодня она выдержала до десяти утра, практически личный рекорд. Я выключила телефон, и Анна, не дождавшись ответов на свои сообщения, решила появиться на моём пороге сама:
  
  - Проснись и пой! У кого сегодня праздник? У Нозоми сегодня праздник! - сквозь беспрерывный стук слышался её чрезмерно бодрый голос. - Ты получила моё поздравление?
  
  - Боже, за что мне эти муки? Я никогда не подарю тебе перфоратор, - проворчала я, когда открыла дверь. Моё лицо не выражало никаких положительных эмоций, а в глазах, наверное, читалось желание кого-нибудь убить. - Ты достанешь всех и вся, дай тебе только точку опоры.
  
  Сводная сестра окинула меня растерянным взглядом с ног до головы, остановившись, пожалуй, на недобром выражении лица.
  
  - Так ты не спала! - подвела итог она, проигнорировав моё громкое недовольное фырканье.
  
  - Спала, пока ты не пришла, - выдохнула я, пропуская в комнату.
  
  - В спортивном костюме?
  
  - С каких пор тебя волнует в чём я сплю?
  
  - Да, в общем-то, не волнует, но мне кажется, в кроссовках спать немного неудобно. Разве что ты от монстров из-под кровати убегаешь, - хихикнула она на моё усталое раздражение. Непробиваемое создание. Вывести её из себя - целое дело.
  
  Ах, Анна, рыжее недоразумение! Мы слишком разные: она общительна, прямо-таки душа компании. Пожалуй, я бы причислила её к школьным звёздам, если бы у нас в школе было подобное в моде, но должна отдать ей должное: Анна не зазнаётся и дружелюбна со всеми, кто дружелюбен с ней. Я же, наоборот, достаточно замкнута, вечно погружена в свой собственный мир. Добавить к этому то, что я, как многие считают, альбинос, и то, что дети не относятся со снисходительностью к тому, кто не похож на других, и смело можно заявить, что у меня было достаточно сложное детство, несмотря на все попытки преподавателей научить своих подопечных терпимости.
  
  - Чтобы вечеринка удалась, надо потрудиться, - распевая под нос, словно мантру, Анна схватила меня за шиворот и потащила за собой в глубины моей комнаты.
  
  - В курсе, - пробурчала я, не сопротивляясь. За столько лет я твёрдо усвоила, что перечить сестре бесполезно.
  
  Анна толкнула меня на кровать, распахнула шкаф и начала копаться в моих вещах.
  
  - Надо бы тебя принарядить, - задумчиво бормотала она, перебирая вешалку за вешалкой.
  
  - Давай потом, а то мне ещё с залом разбираться. Все эти шарики-гирлянды, пыль... - у меня не было никакого желания с утра сверкать ярче, чем солнце, и строить из себя счастливую девочку.
  
  - Та-а-ак!!! - Анна злобно зыркнула на меня. - Что за кислые настроения? Снова приступ неземной печали? Хандра? Кто этот козёл, что тебя обидел словом или делом?
  
  - Я пошутила, пошутила! Просто не высыпаюсь последнее время... Хорошо, хорошо! Давай так: я найду, что надеть, а ты иди в зал. Я присоединюсь, всё украсим, а к вечеру зажжём на полную катушку, - я попыталась улыбнуться как можно более убедительно. Даже подняла два больших пальца, чтобы показать, что всё отлично.
  
  - Другой разговор! - сестра встала с корточек, расправила юбку и направилась в сторону дверей. - Только попробуй мне расстроенной быть сегодня!
  
  Я продолжала глупо улыбаться, демонстрируя всем своим видом, что на меня можно положиться, и я не подведу. Вздохнув, сестра всё же согласилась оставить меня в покое. Проскандировав мне заранее приготовленное поздравление с пожеланием всего самого хорошего, долгих лет жизни и большой и светлой любви, она умудрилась даже осыпать меня конфетти, которое оказалось у неё в кармане.
  
  В результате, когда она ушла заниматься подготовкой к вечеринке, я занималась тем, что ревностно вытряхивала из волос разноцветные кружочки бумаги, между тем думая о том, что ещё одна чашка кофе мне определённо не повредит. Радовало, что Анна не стала лезть ко мне с расспросами насчёт мучающего меня недосыпа. Пришлось бы вспоминать какой-нибудь сериал, который был бы настолько мне интересен, что можно было бы гробить своё здоровье месяц подряд, лишь бы узнать, что произошло с героями в каждой последующей серии. Довольно распространённая причина образования синяков под глазами у современных подростков. И главное - ничего противозаконного.
  
  Когда с очередной чашкой кофеина было покончено и я начала заправлять кровать, на пол с кровати упала книга, взятая в библиотеке. Раньше я читала много, сейчас же меня больше интересует музыка. Иногда я даже беру в руки электрогитару и пытаюсь разучить парочку каких-нибудь аккордов. К счастью для соседей, я делаю это в наушниках, и они практически не слышат, чем я занимаюсь в свободное от учёбы время. Впрочем, учитывая, что это школьное общежитие, навряд ли кто-то в общем гаме услышит такую мелочь, как тихую мелодию.
  
  Больше десяти месяцев из двенадцати мы с семьёй живём в общежитии при школе. Дэвисы уже пять поколений занимаются образовательной деятельностью, и это возымело свои плоды - их частная школа одна из лучших в стране и уж точно лучшая в штате, и у нас свои договорённости с Лигой плюща на тему выпускников. За несколько десятилетий имение расширилось, достроилось и, наконец, превратилось в крупный комплекс, состоящий из главного корпуса, в котором находится библиотека, младшие, часть средних классов и административный персонал, двух корпусов, состоящих из лабораторий, спортивного зала, бейсбольной площадки и учебных старших классов. Завершает всё четырёхэтажное общежитие, в котором живут студенты, приехавшие с другого конца страны, из-за границы, и преподаватели, которым неохота или нет возможности ездить каждый день из города. Страшно подумать, какого состояния стоит всё, что стоит на этой земле. К счастью, не всех постигает 'участь' учиться тут: у нас всего по паре классов на каждый год обучения и не больше десяти детей в каждом классе. Это спасает от хаоса, которым обычно грешат государственные школы. За малым количеством подопечных легче уследить и проще дать ученикам знания - можно уделить больше времени каждому. Хотя, даже эти двести пятьдесят детей, собранные под одной крышей, - это, порой, слишком, особенно по праздникам и на экскурсиях.
  
  Покрутив в руках книгу, на обложке которой торжественно значилось 'Бестселлер 'New York Times'', я вспомнила, что срок сдачи прошёл неделю как. Станиславский, наверное, не особо обрадуется, если обнаружит такой промах с моей стороны. Впрочем, упрекнуть мне его не в чем - это его работа. Да и навряд ли он будет сильно ругаться. Единственный раз, когда он очень сильно на меня разозлился, был уже давно... Тогда меня в наказание отправили в библиотеку сортировать пособия, но вместо того, чтобы идти за лестницей, я решила просто сложить книги стопочкой и встать на них, пока никто не видит. Честное слово, я тогда разулась, я ж не варвар какой, но библиотекарь чуть в обморок не грохнулся. Судя по его крикам, я поняла, что книги, которые я использовала как подставку, были ужасно редкими и ценными. Он упрекал себя в том, что следовало сразу убрать их в архив, что дети не ценят подобного щедрого жеста, как возможность листать оригинал, а не цифровую копию или современное ре-издание. Надо бы занести сегодня книгу до того момента, как я угожу в цепкие лапки Анны, ведь тогда, скорее всего, она найдёт чем меня занять до самой ночи.
  
  Умывшись, приняв бодрящий душ и найдя в гардеробе что-то, что Анна могла бы назвать праздничным, я обулась и, прихватив книгу, пошла на встречу со своими проблемами. Погода, несмотря на то, что была середина августа, не особо радовала. Даже если я не люблю свой день рождения, это вовсе не означает, что я обрадуюсь дождю и холодному ветру. Небо было затянуто тонкой пеленой туч, сквозь которые то и дело пробивалось солнце. Либо нас ожидает невероятный ливень, либо ужасная духота. Я всё ещё надеялась на обещанный день назад дождь.
  
  Идя мимо хозяйственных построек, где обычно стоял служебный автотранспорт и несколько микроавтобусов для детей, проживающих в городе, я заметила машину Станиславского, у которой был открыт багажник. Библиотекарь очень редко не покидал территории школы, и мы все до сих пор гадали, зачем ему Porsche Cayenne. Более того, многие не верили, что он, будучи на должности обычного библиотекаря, мог позволить его себе, не взяв кредита. Впрочем, каждый год возникала одна и та же ситуация: Станиславский просто садился в машину, уезжал куда-то на пару дней, а возвращался совсем на другой, и, помахивая документами, думая о чём-то своём, шёл оформлять пропуск на территорию и разрешение на парковку. Год от года машины не дешевели, неизменно чёрные, кроссоверы, неизменно последнего года выпуска, менялись лишь марки. В прошлом году он ездил в город по делам на BMW X6. До этого отдавал предпочтение Lexus LX, но поговаривают, что он просто забыл, где её припарковал, поэтому променял его на Х6 быстрее, чем за полгода. Судя по тому, что тётя Маргарет никак по этому поводу не отзывалась, лишь пожимая плечами и говоря, что это его личное дело, как часто менять средство передвижения, было ясно - ничего криминального за господином Станиславским нет, он исправно платит налоги и, скорее всего, у него богатые родители. Лично я склонялась ко второму, потому что складывалось впечатление, что библиотекарю от жизни совершенно ничего не нужно: он не стремился вверх по карьерной лестнице, у него не было девушки, и его не интересовала жизнь за пределами не то что города, а даже школьных ворот. Он ни разу не брал отпуск дольше, чем на неделю. Вот уж кто точно трудоголик, даже мою приёмную мать обогнал.
  
  Таким образом, к уже имеющимся двум пунктам любви в виде книг и чая, можно добавить ещё машину. Впрочем, с последней любовь длилась не долго: металлические 'подруги' менялись слишком часто, и складывалось впечатление, что это просто временное увлечение. Потом он 'встречал' следующую, думал, что хоть с ней-то всё будет серьёзно, но вновь его постигало разочарование - не та.
  
  - Говорю же: я могу... Могу!!! Использовать плазму, Илон, но это не выход. Он всё равно будет нагреваться, и тебе придётся впихать туда такое количество охлаждающих панелей, что толку из этой затеи точно не выйдет, - долетел до меня голос Роберта Станиславского. Самого его видно не было: он стоял где-то позади машины. - Если тебе прям так хочется плазменный двигатель, то нужно сначала придумать, как его охлаждать без потери комфорта. Да, какой ты догадливый! На это нужно время, ты прав, Илон. Нет, я занят. Нет, займусь этим, когда освобожусь. Ты сейчас пытаешься меня подкупить, что ли?
  
  Ого! Он что, играет в компьютерные игры? Неожиданно.
  
  Я начала обходить машину, чтобы поприветствовать друга и хотя бы помахать ему рукой, чтобы он был в курсе о моём присутствии рядом.
  
  - Я! Сказал! Нет! - неожиданно повысил голос тот, послышался пинок ногой и звук включившегося мотора. Судя по всему, он включил Karcher, которыми водители моют микроавтобусы.
  
  Я едва успела увернуться от холодной струи воды:
  
  - Ох! - одежда-то на мне осталась сухой, чего не скажешь о книге, которую я держала, чтобы вернуть в библиотеку.
  
  - Мисс Казадор? - из-за машины выглянул Станиславский: каким-то чудом услышал меня сквозь шум мойки. - Простите, я вас не заметил. Илон, я перезвоню, - он дотронулся до гарнитуры, которая висела у него на правом ухе, прерывая связь. - Я вас не намочил ненароком?
  
  - Меня-то нет, - я кивнула на сморщившийся от влаги бумажный срез. - Чего не сказать о ней. Видимо, придётся выкроить немного карманных денег и купить новую.
  
  Господин Станиславский растерянно посмотрел на меня, потом на книгу, потом снова на меня, скрылся за машиной, выключил мойку, возможно, даже снова её пнув.
  
  - Мисс, право, не стоит беспокоиться, - он вернулся ко мне и взял некогда красивую книгу. - Я бы не назвал её особо ценной для того, чтобы трястись над ней и отказывать себе в мороженном или баночке любимого напитка.
  
  Он посмотрел на меня поверх очков. Высокий, даже красивый, на вид ему не дашь больше двадцати пяти. Каштановые волосы, карие, почти чёрные, глаза, и всегда строго одет. Его точно можно назвать джентльменом. Ему место не в Америке, а в Англии. Он бы прекрасно смотрелся на фоне Биг Бена со свёрнутой газеткой в одной руке и зонтом-тростью в другой. Он даже машину мыл в костюме, разве что сняв пиджак и закатав рукава белоснежной рубашки.
  
  Библиотекарь наспех пролистал страницы и неожиданно вытащил коричневое перо, которое невесть как оказалось внутри. Не помню, чтобы я использовала перья в качестве закладок. Станиславский некоторое время растерянно крутил его в пальцах, потом протянул мне, но я не взяла. Он пожал плечами, положил его обратно и захлопнул книгу.
  
  Я пожала плечами на его слова:
  
  - Господин Станиславский, это ваша книга, а не моя. Если Вы решите, что...
  
  - Я уже решил, мисс Казадор! - неожиданно он решительно забросил одним махом в стоящий недалеко от машины пластиковый контейнер для мусора.
  
  Трёхочковый! Он ведь даже не целился!
  
  - Инцидент считается исчерпанным, мисс, - мужчина снова посмотрел на меня и улыбнулся, словно пытаясь подбодрить. - Не забивайте себе голову всякими глупостями и подобной мелочью, как третьесортная литература.
  
  - На обложке было написано бестселлер.
  
  - Клянусь, если вы не успокоитесь, я на крыле машины напишу 'бестселлер'! - он театрально вскинул руки к небу, потом схватился за голову. - Своим упорством Вы сводите меня с ума, мисс. Если вам будет угодно, то считайте эту книгу подарком, с которым вы вправе делать всё что угодно.
  
  - Даже сжечь? - спросила я скорее из любопытства.
  
  Библиотекарь щёлкнул пальцами:
  
  - Точно-точно. Сжечь! - он покопался в кармане брюк и достал оттуда бензиновую зажигалку, явно не дешёвую, что удивило меня ещё больше, ведь как все знали, библиотекарь не курил. - Вы это сделаете или я?
  
  - Не занимайтесь глупостями, господин Станиславский, - я потянулась и взяла зажигалку. - Контейнер пластиковый, и миссис Дэвис будет не в восторге от того, что мы портим имущество школы, пусть даже сжигая ненавистную Вам, что вообще кажется мне невероятным, книгу.
  
  - Вы плохо меня знаете, милая. Большую часть того, что нынче именуется бестселлерами, я не против был бы сжечь, честное слово, мне горько, что это считается достойной литературой. Книжный рынок обмельчал, видимо, нет больше Шекспиров в нашем отечестве.
  
  - Мы в Америке, вы из Польши, а Шекспир жил в Англии, - поправила его я.
  
  - Я говорю в масштабах всего мира, дитя.
  
  Меня передёрнуло. Слово 'дитя' он употреблял слишком часто, чтобы это было какой-то ошибкой в переводе, ведь английский родным ему не был. Тётя Маргарет не раз говорила, что не понимает, что человеку с такими рекомендательными письмами делать в школе, пусть даже это не провинциальная школа, частная, но всё же. Когда Станиславский так говорил, мне казалось, что он куда старше, чем выглядит, но это было исключительно игрой моего воображения. Скорее всего, это просто он относился ко мне, как к маленькому ребёнку.
  
  И тем не менее, несмотря на все его странности, он был одним из тех, кто всегда находился на моей стороне. Что бы ни случилось, я могла прийти в библиотеку, выпить молча предложенный чай, он бы посоветовал книгу, которая бы подняла мне настроение. Мне даже не нужно ничего ему объяснять - он понимает меня без слов, будто бы читает мои мысли... Нет, будто бы знает меня куда лучше, чем кажется на первый взгляд.
  
  - Простите, что отвлекла вас от телефонного разговора, - я прервала повисшее молчание.
  
  - Что? А, этот... Признаться честно, если бы не вы, я бы уже от злости всю краску бы смыл с двери. Некоторые люди не понимают слово 'нет'. Да, кстати! - Станиславский хлопнул себя по лбу, словно что-то вспомнил. - У вас же сегодня день рождения! Я забывчивый кретин! Подождите минутку.
  
  Библиотекарь принялся копаться в открытом багажнике.
  
  - Я точно помню, что оставил её тут. Или в библиотеке? Может, в комнате... Нет, должна быть здесь, - доносилось до меня его бормотание. - Нашёл! Похоже, что в этот раз мои полёты в облаках пришлись к месту, а то бы вам пришлось ждать куда больше минуты.
  
  - Почему нельзя считать наушники моим подарком на день рожденье? - попробовала отговорить его я, между тем уже жалея, что мы вообще встретились сегодня.
  
  На свет показался футляр гитары.
  
  - Ну хотя бы потому, что подарок был готов заранее. Тем более, вместе они должны смотреться куда лучше, - растерянно улыбаясь, он протянул его мне. - В общем, вот.
  
  - Это гитара? - сквозь мягкий футляр я точно могла сказать, что не ошиблась. Более того, это была электрогитара, если судить по толщине грифа и весу. - Но у меня ведь есть... Не стоило.
  
  - Стоило, - покачал головой Станиславский. - Вы ведь любите музыку. Пусть она вас радует. Не знаю, в рабочем ли она состоянии, - как-то туманно проговорил он. - Я совсем в этом не разбираюсь. Но надеюсь, что она ещё на что-то пригодна, даже учитывая характер её прошлого хозяина.
  
  Я подозрительно покосилась на него.
  
  - Можно открыть?
  
  - Конечно, это же теперь ваша вещь. Можете делать с ней всё что угодно. И даже сжечь. Просто хочу пожелать вам счастья и... Просто хотелось, чтобы вы были счастливы, - последние слова библиотекарь произнёс шёпотом, отводя взгляд в сторону. Я не совсем понимала, о чём он пытается мне сказать, но на всякий случай кивнула.
  
  Положив чехол на край багажника, я нашла язычок от застёжки. Зашуршала молния, и через секунду послышался мой восторженный вскрик.
  
  
* * *
  - Он подарил тебе это? - Анна склонилась над лежащей на одном из столов, который ещё не был подготовлен к празднику, гитарой. - Бабушкина гитара? Оригинально, ничего не скажешь.
  
  - Анна, ты знаешь, чья это подпись на ней? - я ткнула на замысловатые закорючки, сделанные золотым маркером по лаковой поверхности.
  
  - Понятия не имею, но не нахожу подарок романтичным, - пожала плечами та. - Разве кто-то дарит девушкам гитары? И вообще, где букет роз и страстные признания в любви?
  
  Стоящие рядом ученики младших классов, которым было в радость занять себя тем, что обмотаться с ног до головы гирляндами, швырять друг в друга конфетти и надувать шарики, весело захихикали. Надеюсь, что они не будут теперь тыкать в библиотекаря пальцами. Вообще, Мари, Эйша и Ван были довольно воспитанными, хоть и неугомонными, как все дети в их возрасте. Родители по семейным обстоятельствам привезли их немного раньше, чем начался учебный год.
  
  - Вообще-то это гитара Ангуса Янга, - я ласково провела пальцами по поверхности музыкального инструмента. Подумать только, Станиславский в курсе моих музыкальных предпочтений. Мы никогда этого не обсуждали. Да и как он вообще её раздобыл и сколько заплатил? Наверняка желающих было предостаточно. Он определённо странный.
  
  - Да хоть Элвиса Пресли, - рассмеялась сестра, понимая, что я рада столь неожиданному подарку. Несмотря на то, что в повседневной жизни меня не видно и не слышно, в глубине души я всегда восхищалась раскрепощённостью Янга. Он живёт в своё удовольствие, а все окружающие спокойно принимают его таким, какой он есть, словно демонстрация голой задницы забитому поклонниками стадиону вполне нормальное занятие, особенно для человека его лет. - Только не вздумай бить ею о стены. А то мы ещё не до конца восстановили кабинет химии после выходки Маркуса в прошлом году.
  
  Анна помогала тёте Маргарет с делами по школе. Когда-нибудь всё старое имение перейдёт девушке в наследство, поэтому сестра была в курсе всего, что творится в этих стенах.
  
  - Так, ладно. Налюбовались. Убирай своё банджо, а то мы выбьемся из графика.
  
  Я нехотя послушалась её. На самом деле, мне хотелось унести гитару к себе в комнату и опробовать её в деле. Сомневаюсь, что у меня получилось бы хоть что-то отдалённо похожее на игру мэтра легендарной группы, но попытаться стоило. Да и не услышит ведь никто!
  
  - Что за шум опять? Что вы там не поделили? - из кухни выглянула Маргарет. Она поцеловала меня в лоб. - С днём рождения, моя милая.
  
  - Разглядываем подарок Нозоми, - объяснила Анна, кивая в сторону прислонённого к стене футляра.
  
  - И кто же дарящий?
  
  - Не догадаешься... Ай! - сестра не успела договорить, потому что я наступила ей на ногу. Надо же, какой эффективный способ замолчать это оказывается. Да и тёте о моих слишком дружественных отношениях с библиотекарем знать не обязательно. - Ты чего творишь? Я эти туфли вчера купила. Они стоили трёх месяцев моих карманных денег!
  
  Я демонстративно провела пальцем по шее, предупреждая, что бывает с теми, кто много говорит. Она же надулась и показала в ответ язык. Тётя вздохнула, поняв, что сейчас из нас уж точно не добьёшься правды:
  
  - Ладно-ладно. Каждый имеет право на секреты. Мисс Коллинз приготовила для тебя торт - просто сказка! - директриса посмотрела на часы. - Так, я отлучусь на пару часов, у меня встреча с поставщиком продуктов. Вернусь как раз к началу праздника. Не вздумайте тут ничего громить!
  
  Она для виду погрозила нам обеим пальцем и покинула столовую. Мы с Анной переглянулись.
  
  - Ну, а твой-то заучка придёт на вечеринку?
  
  Я отрицательно покачала головой. Станиславский не любил вечеринки. Чем шумнее на них было, тем меньше была вероятность его появления на празднике жизни. Сейчас же он не появился под предлогом того, что у него появились какие-то срочные неотложные дела и ему надо уехать. Я на него не обижалась.
  
  
* * *
  - С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ!!! - хором пели младшеклассники так, что у меня едва не заложило уши. Они явно соревновались друг с другом, кто сделает это громче. Остальные же: кое-кто из преподавательского состава, повара, уборщики, садовник и небольшая группа из разновозрастной детворы, которую родители отправили в школу заранее, да старшеклассники, живущие недалеко от школы, улыбались и, смеясь, хлопали им в такт. К счастью, Малкена с его компанией тут не было. Анна знала о моих несколько натянутых, назовём это так, отношениях с ним.
  
  - Браво! - захлопала в ладоши директриса. Она умела работать с детьми, впрочем, ей лучше удавались праздники для младших классов, чем подростков моего возраста. Но для нас с Анной это была возможность погрузиться в мир сказок и позволить себе немного побезобразничать со всеми. - А теперь, несите торт! Нозоми по традиции задует свечи, загадает желание и раздаст каждому по кусочку.
  
  Несколько ребят поднесли к столу, за которым я сидела, огромный торт, украшенный взбитыми сливками и марципановыми фигурками в виде цветочков. Да уж, мисс Коллинз потрудилась на славу.
  
  - Нозоми, - кто-то дёрнул меня за юбку. Я посмотрела вниз: рядом со мной стоял Ван. - А можно, я разрежу торт?
  
  - Хм... Конечно, - я улыбнулась. - Ты же мне так помог сегодня, вон сколько шариков надул!
  
  Ван радостно схватил нож и выжидающе посмотрел на меня, мол, гаси уже свои свечки. Я поблагодарила всех за их помощь, загадала какое-то глупое желание, какое обычно загадывают на свой день рождения девочки, из серии 'хочу мир во всём мире, большой и чистой любви и сто фунтов конфет', и задула все свечи с первого раза.
  
  - Знаешь, мне кажется, на торте чего-то не хватает! - рядом возник Яколь, сорванец из второго класса. За ним нужен глаз да глаз, иначе все стены окажутся вымазанными красками. И не только стены. Прямо будущий наследник нынешнего владельца титула Роя - 'Главный хулиган школы имени Авраама Линкольна'.
  
  - Ага. И я даже знаю, чего, - хохотнул его подручный Мишель и водрузил сверху на торт камень, как раз в тот момент, когда Ван опускал нож.
  
  Я заметила это слишком поздно. Когда я схватила Вана за руку, его нож уже звякнул о камень. В столовой воцарилась гробовая тишина. Мои глаза округлились от ужаса. Я не знала, чего ожидать. Однако прошло несколько секунд, и зал взорвался недовольными выкриками учеников и сотрудников в сторону двух шалопаев, которые умудрились испортить праздник.
  
  Я молча достала из торта камень и, взяв салфетку, стала протирать его от крема. Происходило это на автомате. Голова почему-то плохо соображала, что делать дальше, и мысли вязли, как мухи в сиропе. Через секунду камень был уже чистый, однако я продолжала его тереть салфеткой, словно робот.
  
  - Нозоми, прости, пожалуйста, - Ван чуть не плакал от досады. - Это всё из-за меня.
  
  Его голос вывел меня из транса.
  
  - Нет. Всё хорошо, - я погладила его по голове. - Яколь всегда что-то такое вытворяет.
  
  Я посмотрела на Яколя и Мишеля.
  
  - Знаете что, мальчики. Уж не знаю, где вы взяли этот валун, - я для убедительности потрясла проклятым камнем, - однако, спасибо за подарок. Такого оригинального мне ещё никто не делал.
  
  Я снова врала. Мне было ужасно досадно за работу мисс Коллинз, и ещё больше меня угнетала мысль, что эти два дурачка были в моей комнате и принесли камень сюда. Однако, похоже, что заклятие всё ещё действует, и демон находится внутри. Ведь страшно было подумать, если бы эта тварь вырвалась бы на свободу в школе...
  
  Не стоит смеяться над моими мыслями. Я слышала столько рассказов про демонов, но ни разу не видела этих существ. Поэтому тяжело знать, что из этих историй была правда, а что было приукрашено отцом или книгами. В нашей семейной библиотеке было множество книг о разных жутких тварях. К счастью, множество из этих существ уже уничтожены. Ещё автор для пущей убедительности сдабривал рассказы холодящими душу картинками, после которых я не могла уснуть.
  
  Но ничего не происходило. Обычный галдёж и злые возгласы. Демонов нет. Наверно, я слишком нагнетаю обстановку, а может быть, он давно умер, так и не успев обрести свободу вновь.
  
  - Нозоми, я думаю, нет причин отказываться от праздника, - Маргарет виновато улыбалась. - Покажем Яколю и Мишелю, что нас не напугать их проделками!
  
  Кто-то из преподавателей включил музыку, и детвора радостно пустилась в пляс вокруг стола, подбрасывая шарики и серпантин.
  
  - Я не отказываюсь, - вздохнула я, старясь улыбаться как можно более искренне. - Надеюсь, что малышня не сильно расстроится из-за того, что остались без торта. На крайний случай ведь можно сейчас заказать пиццу.
  
  - Правда? - встрял в разговор всё ещё стоящий рядом со мной Ван. - Звучит круто!
  
  - Неплохая идея, - закивала тётя Маргарет и скрылась в коридоре, набирая номер пиццерии, чтобы сделать очень большой заказ.
  
  
* * *
  Когда все вконец увлеклись танцами и разговорами между собой, то даже не заметили, как я покинула столовую через главный вход. В комнате сидеть до вечера не вариант - Анна найдёт и потащит обратно, пусть я даже буду хвататься за всё, что подвернётся мне под руку.
  
  Единственное место, где меня будут искать в последнюю очередь - крошечная церквушка, воздвигнутая по просьбе религиозной общины для обучающихся здесь детей и сотрудников ещё при отце миссис Дэвис. Ей было отведено тихое и скрытое от посторонних глаз место на границе с яблоневым садом, который некогда держал местный фермер, а теперь его земля отошла городу, и было решено сделать его парком-садом. Впрочем, то ли с каждым годом верующих становилось всё меньше, то ли они считали, что можно было молиться и у себя дома. Но, тем не менее, в воскресенье из Атланты приезжал пастырь и читал молитвы для всех прихожан, остальное же время церквушка в основном пустовала. Миссис Дэвис верующей не была, поэтому уделяла этому вопросу мало внимания, ссылаясь на то, что у неё хватает и других проблем, но спокойно выделяла средства из бюджета школы на ремонт помещения.
  
  Я тоже не была религиозна, для меня это было скорее место, где я могу побыть наедине с собой, отдохнуть от навязчивой сестры и одноклассников. Вот и сейчас тут никого нет кроме меня.
  
  Электричества в церкви не было, поэтому если кто-то засиживался допоздна, то зажигал свечи у алтаря. Они не освещали всего помещения, но хотя бы теперь можно было не бояться обо что-нибудь споткнуться и разбить себе нос. Придя в церковь, когда солнце практически село, а последние лучи пробиваясь сквозь витраж, напоминая об отцовской библиотеке из детства, отбрасывали на пол причудливые разноцветные узоры, я поняла, что, скорее всего, вернусь в общежитие глубокой ночью, и лучше сразу зажечь свечи, чтобы не заниматься этим в потёмках. Перед уходом просто потушу и включу фонарик на телефоне. Уже не раз так делала.
  
  Спички искать не пришлось: отобранная у господина Станиславского зажигалка отлично справилась с поставленной перед ней задачей. Я села в первом ряду, достала телефон, отправила его в режим 'полёта' и расслабленно вздохнула. Что ж, тут меня не побеспокоят.
  
  Ничего не имею против того, чтобы семья отмечала мой день рождения, но Анна, даже несмотря на то, что поступила из лучших побуждений, зря превратила это в общешкольный праздник. К сожалению, не всех людей из своего окружения я хотела бы видеть в этот день рядом. Это касается и её друзей. На фоне Анны я всегда чувствовала себя человеком второго сорта; все наши ровесники пришли в столовую сегодня исключительно для того, чтобы в очередной раз потусоваться с моей сестрой.
  
  Не знаю, сколько я так просидела, думая обо всём сразу и ни о чём одновременно. Я опомнилась, что уже поздно, когда сквозь череду мыслей услышала шум поднявшегося за окном ветра. Похоже, что циклон наконец-то добрался до города. Надо быстрее возвращаться, чтобы не угодить под дождь.
  
  Подойдя к алтарю, чтобы затушить свечи, я замерла. Тело само впало в ступор, по спине пробежали мурашки. Неожиданно мне стало очень страшно, словно все чувства разом пробудились и закричали о смертельной опасности, которая мне угрожает.
  
  - Значит, ты у нас последний выродок семейки Казадор? - вздрогнув, я обернулась на голос. Поодаль, в центральном проходе, на границе света, который отбрасывали церковные свечи, и тьмы, в которую была погружена оставшаяся часть здания, стоял высокий незнакомец. Он разглядывал меня с едва уловимой усмешкой. По всей видимости, его что-то забавляло.
  
  - А вы кто? - всё это время я была абсолютно уверена, что нахожусь в церкви одна. Меня покоробило от его грубости.
  
  - А ты не догадываешься? - усмехнулся мужчина и сделал шаг в мою сторону, окончательно выходя на свет. Я готова была поклясться, что, стоя в тени, он был одет в форму моей школы, потому что сейчас он полностью преобразился. Я могла бы списать всё на игру света и тени, только вот проблема в том, что форма у нас не чёрная... Сейчас же незнакомец выглядел по меньшей мере нетипично: кожаные штаны, заправленные в высокие сапоги, майка, или что-то очень на неё похожее. Поверх всего этого был кожаный плащ без рукавов. На правой руке от запястья и до локтя виднелась чёрная татуировка в виде переплетения тонких цепочек.
  
  Он сделал ещё один шаг в мою сторону. Несмотря на то, что нас разделял десяток футов, это заставило меня отступить к алтарю. Ещё несколько шагов - и я попросту упрусь в него спиной; деваться будет некуда.
  
  - Не подходите! - выкрикнула я, сама удивляясь, как предательски дрожит мой голос.
  
  - Или что? - бровь незнакомца заинтересованно изогнулась. Видимо, ему очень хотелось знать ответ на свой вопрос.
  
  Я запнулась. Понятия не имею, что, кто он вообще и что ему от меня надо? Почему он так странно выглядит? Хотелось закричать. Я достала из кармана сарафана телефон и демонстративно показала его незнакомцу:
  
  - Позвоню в полицию, - предупредила его я.
  
  - Понятия не имею, что это, но звучит не особо пугающе, - парировал тот. - Попробуй ещё раз.
  
  - Буду кричать!
  
  Мужчина лишь фыркнул и пожал плечами на моё предупреждение.
  
  - Девочка, ты за дверь выглядывала? Там такой дождь и ветер, что саму себя не услышишь, если выйдешь на улицу. Не смеши меня.
  
  Я тяжело сглотнула, пытаясь придумать хоть что-то, но мысли путались. Этот мужчина не нравился мне всё больше. Он остановился и стал терпеливо ждать хоть какой-то реакции с моей стороны. Впрочем, теперь я могла его рассмотреть: высокий, аккуратный, крепкий. Длинные чёрные волосы, правильные черты лица, тонкий подбородок, чёрные, словно смола, глаза. Даже презрительный прищур не обезображивал его. Однако я была поклясться, когда он усмехался, я видела два острых клыка.
  
  Вампир?
  
  - Я начинаю уставать, Казадор, - его голос, будь он певцом или ведущим какого-нибудь радио, точно бы свёл с ума не одну девицу: в меру низкий, немного с хрипотцой. От одного сказанного им слова кидало бы в сладостную дрожь, не встреться бы он мне сейчас в подобном гнетущем антураже. Говорил он с лёгкой обидой, словно я в чём-то провинилась.
  
  - Не знаю, кто вы и что вам от меня надо, но советую вам покинуть территорию школы, если не хотите...
  
  - Что ты там мямлишь?
  
  Я запнулась. Сглотнула, пытаясь заставить себя говорить громче и строже.
  
  - Я настаиваю, чтобы вы покинули территорию школы... Если, - тут я снова спасовала, и начала говорить, как мне показалось, всё тише и тише. - Если не хотите проблем с полицией.
  
  Незнакомец театрально прикрыл лицо ладонью и вздохнул, словно мои угрозы приносили ему лишь нестерпимую головную боль. Потом раздвинул пальцы, посмотрел на меня одним глазом и неожиданно расхохотался.
  
  Мои ноги едва не подогнулись от страха, от его смеха. Совершенно ледяной, не предвещающий ничего хорошего. Так, пожалуй, смеются злые гении в фильмах. Эталон ликования зла.
  
  - Завязывай уже с шутками, девчонка. Я, конечно, люблю шутов, но ты как-то слишком увлеклась. Или нынче принято врагов смешить до смерти?
  
  - Я ещё раз повторю, если вы глухой... - неожиданно я нашла в себе смелость, но договорить не успела, потому что невиданная сила оторвала меня от пола и швырнула в потолок, потом об пол, снова об потолок, рвануло вправо и протащило по ряду скамеек.
  
  Мне показалось, что ещё мгновение - и я попросту потеряю сознание от боли и ужаса. Хотелось свернуться в клубочек, сжаться до микроскопической пылинки, чтобы он потерял меня из виду, забыл и ушёл прочь, но грудь болела так, что, казалось, пошевелись я хоть чуть-чуть, и кости проткнут плоть изнутри.
  
  Мужчина медленно шёл ко мне. Под его сапогами похрустывала обвалившаяся штукатурка. То и дело он отталкивал в сторону обломки церковных лавок, которые загораживали ему проход. Пыль, поднявшаяся в результате такого броска, уже начала оседать на всё вокруг мутным ореолом.
  
  Я хотела было закашлять, но вместе с кашлем наружу вырвался болезненный стон. По щекам текли слёзы. Как же больно. Почему я до сих пор жива? Неужели это он не даёт мне умереть?
  
  - Какая ты, однако, живучая! Не назову это удачей, впрочем, я впечатлён, - словно услышав мой немой вопрос, произнёс мужчина, остановившись около меня и теперь глядя сверху вниз, как на насекомое, которое в агонии ещё пытается двигаться. Жалкие предсмертные конвульсии.
  
  Носком сапога он поднял мою голову, заставляя открыть глаза. Но мой взгляд, видимо, его разочаровал. Если на меня он смотрел с нескрываемым отвращением и ненавистью, то в моих глазах читался лишь страх перед ним, как перед невиданным ранее существом, о которых я слышала лишь в сказках.
  
  - И долго ты собираешься это терпеть? Я ждал нашей с тобой встречи так долго, что ты и представить себе не сможешь. Доставай свой меч, а то я скоро решу, что тебе нравится, когда тебя бьют, - говорил он, впрочем, спокойно и надменно. Это свойственно его природе. Во всяком случае, мне так думается. Такими я их и представляла. - Где твоя гордость охотника? Не со мной ли вы все стремились встретиться веками? Вот он, я, стою перед тобой. Достань свой меч и пронзи меня насквозь, отправь в небытие. Ну же! Вставай, девчонка!
  
  Мужчина вытянул руку и сжал что-то невидимое. Через мгновение из сотен тысяч искр невесть откуда появился длинный меч, словно состоявший из раскалённой лавы. Мне почудилось, что я чувствую жар, который исходил от этого невероятного оружия. Секунда - и кончик меча практически упёрся мне в горло. Но мужчина медлил, словно ждал чего-то.
  
  - Бесполезный кусок мяса, - проворчал он. Его глаза презрительно сузились. - Как столкнулась с проблемами, сразу сложила лапки и покорно ждёшь своей смерти, словно избавления. Твои предки бились до последней капли крови, не щадя ни себя, ни противника. У них была цель, а ты - избалованное маленькое отродье!
  
  Я снова закашлялась, на этот раз, судя по всему, уже из-за крови. Мужчина едва успел отодвинуть ногу, чтобы я не запачкала его.
  
  - Иди к дьяволу, - прохрипела я.
  
  - Милая, я уже здесь, - усмехнулся тот. За его спиной распахнулась пара чёрных перепончатых крыльев. Готова была поклясться, что глаза незнакомца стали алыми, а зрачки сузились до узких щёлок, как у кота. - Ты, похоже, совсем уж туго соображаешь. Велиал. Я и есть один из тех, кого вы называете дьяволами.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"