Кленов Алексей :
другие произведения.
Параллели
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Кленов Алексей
(
aklen67@mail.ru
)
Размещен: 31/03/2007, изменен: 12/05/2011. 17k.
Статистика.
Очерк
:
Публицистика
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Алексей КЛЕНОВ
ПАРАЛЛЕЛИ
ТОШКА
Антона я знаю, кажется, не неполных тридцать лет, а целое столетие.
Познакомились мы с ним в семьдесят втором, в счастливый день нашего
переезда из двухэтажного барака без удобств в роскошную трехкомнатную
"хрущевку", наконец- то полученную отцом от завода. Пока родители
суетились с мебелями, пока старшие братья и сестры заполошно
перетаскивали узлы и тюки, я, пятилетний белобрысый пацан,
отправился знакомиться с пустым еще двором. Собственно, двора еще
и не было. Была усыпанная крупным песком площадка с парой песочниц,
тремя качелями и трансформаторной будкой. Много позже, годы
спустя, появились яблоньки и кусты шиповника вдоль бордюров.
И еще две толстенные березы возле будки, которые я помню еще
крохотными саженцами...
Удар по плечу был весомый. Круто обернувшись, я нос к носу столкнулся
с таким же худющим темноволосым пацаном, с прыгающими в карих
глазах бесенятами. Солидно протянув мне ладонь для пожатия,
он коротко представился:
- Тошка...
И без перехода добавил:
- Пойдем махаться.
- Зачем? - осторожно поинтересовался я.
- Надо же выяснить, кто у нас будет главным...
Мило мы с ним познакомились. Оба вернулись домой с расквашенными
носами и синяками. Кто из нас будет главным, мы так и не выяснили.
Зато на долгие годы между нами установилось взаимное уважение
и относительное равновесие в расстановке сил. После меня Тошка
передрался со всеми пацанами, чьи родители вселялись в две наши
панельные пятиэтажки. Кем- то он был бит, кого- то сам бил смертным
боем. Но всегда честно, без подлых подножек и ударов со спины.
Через полгода Тошка был признанным дворовым атаманом, с которым
не всегда рисковали связываться ребята и постарше.
В первый класс мы пошли с Тошкой вместе. И естественно, что
первого же сентября за ближайшими к школе гаражами прошел первый
поединок между Тошкой и самым здоровым пацаном из нашего класса.
Естественно, инициатором был Тошка. Победителем тоже вышел
он. И он же стал всеобщим любимцем. Не за драки, за справедливость
и неистощимую фантазию.
Потом мы не виделись два года. Я жил и учился в деревне, где
родители купили крохотный домишко, и в Уфу вернулся
накануне четвертого класса. Первого сентября, ожидая возле "своего"
кабинета еще задолго до звонка новых одноклассников и "классную",
я бездумно пялился в окно, размышляя, как- то меня встретят подросшие
и порядком подзабытые ребята. Крепкий удар по плечу вывел меня
из состояния прострации. Обернувшись, я столкнулся с улыбающимся
во весь рот Тошкой. Подмигнув, он ухарски предложил:
- Махаться будем? Надо же выяснить, кто из нас главный...
С годами Тошка становился все злее и агрессивнее. Правда, правилам
своим не изменял. Ниже пояса не бил и с толпой на одного не
набрасывался. Но перечень его художеств становился все более
настораживающим. В пятом классе он поранил шилом парня двумя
годами старше за то, что тот "обшакалил" двух первоклашек. В
шестом, на уроке труда, отбил молотком палец девятикласснику,
вздумавшему покуражиться с компанией таких же обалдуев над нами,
салажатами. Когда трудовик, пенсионного возраста алкоголик Петр
Петрович, попытался силой увести Тошку к директору, тот вывернулся
и просто послал старика подальше...
Короче, Тошку поставили на учет в инспекции по делам несовершеннолетних
и под самый строгий контроль учителей и родителей. А летом в
восемьдесят первом году Тошка подзалетел на краже. С тремя дворовыми
пацанами отодрали кусок задней стены в овощном ларьке и натаскали
арбузов и дынь. Лопали мы их всем двором, не зная, на какой
"бахче" Тошка раздобыл эдакое богатство. Нам он наплел, что
получили за разгрузку вагонов на товарной станции. Попавшись,
Тошка всю вину взял на себя, хотя менты упорно не желали верить,
что почти два центнера дынь и арбузов мог упереть один пацан.
По малолетству Тошка легко отделался. Родители возместили магазину
ущерб и заплатили штраф. Подозреваю, что посодействовала живущая
в соседнем доме тетя Рая, продавщица из того магазина. Мы, дворовая
пацанва, чувствуя долю и своей вины, собрали сколько смогли
деньжат, чтобы хоть как- то компенсировать убытки. Но наши скромные
гроши, сэкономленные на кино и мороженом, помогли мало...
В девятом классе Тошка залетел всерьез. Выяснял в подворотне,
по своему обычаю, отношения с парнем из соседней школы. Один
на один, пока на него не накинулись скопом. Тогда, плюнув на
щепетильность, Тошка пустил в ход обрезок трубы и серьезно поранил
"оппоненту" голову. Парень две недели отвалялся в больнице, а Тошка
потопал на три года на "малолетку".
С тех пор жизнь нас окончательно разбросала, и виделись мы с
Тошкой эпизодически, раз в несколько лет. Году в девяносто втором
я встретил его во дворе, приехав к родителям. Как обычно Тошка
предложил помериться силенками, пряча смешинки в глазах.
Вместо этого мы изрядно нагрузились в ближайшем кафе, болтая
за жизнь. Я узнал, что Тошка отмотал уже два срока и
сейчас, похоже, готовится к третьему. На мой вопрос, за что,
Тошка, словно между делом, обронил:
- А-а-а, ерунда. Прижали одного кабана с башлями, а он ментам
настучал. Но братва не оставит, вывернусь.
- Так ты что, - уточнил я, - рэкетом занимаешься?
Тошка, посмотрев на меня, как на больного, ответил вопросом
на вопрос:
- А чем мне еще заниматься? За четыре "штуки" стружку на заводе
убирать? Брось, братан. Это только в кине рэкет злой и страшный.
А мы берем с умом, и только у жирных. Честных трудяг не трогаем.
- Да уж, - усмехнулся я. - Что с них взять- то, с трудяг...
Последний раз я видел Тошку года два назад. Как водится, зашли
в кафе обсудить текущий момент. Тошка все- таки отмотал полтора
года и здорово сдал за последнее время. Во всяком случае, выглядел
он гораздо старше своих тридцати. И даже всегдашние смешинки
в глазах потускнели. Укатали, видно, сивку крутые сявки. Небрежно
обмакивая губы в пивной пене, Тошка с привычной ленцой осматривал
зал и цедил сквозь зубы:
- Дурная жизнь у меня пошла, кореш. Я вот смотрю на наших, кто
кем стал, и, ей Богу, завидую. Андрюха из двадцать шестой в
банке работает, Максим из соседнего дома инженер. Ты вот журналистом
стал, книжки пишешь. Годов через несколько раскрутишься, известным
писателем станешь. Станешь, станешь, не корчи рожи-то. Читал
я твои опусы, здорово. Даже Светка, помнишь, рыженькая из параллельного?
Знаешь где? В Питере, балерина, бляха муха. Не прима, конечно,
но и не статистка. А я?.. Знаешь, смешно конечно, но хочется
нормально жить. Хотя и знаю, что не смогу. И знаешь, почему я вам
завидую? Потому что у вас есть будущее.
Помолчав, Тошка вдруг оживился:
- Слушай, а давай я тебя в бильярд обучу играть? А? Нет, серьезно.
Я одно местечко знаю... Ты прикинь, все писатели страстишку
имели. Кто на баб-с западал, кто на выпивку, кто в карты резался,
а кто на бегах гонорары просаживал. Маяковский вон бильярд обожал.
Давай, ну? Ну какой ты, на хрен, писатель, ежели солидного хобби
не имеешь? Заметано?
- Заметано, - сдался я под его натиском.
На этом мы и расстались.
В бильярдную мы так и не сходили. Три
месяца спустя Тошку зарезали в пьяной драке, в том же самом
кафе. По слухам, совсем не случайно...
АНАПА
Помнится, осенью дело было. Уже практически затемно я возвращался
с работы домой, в родную Черниковку, и на остановке вспомнил,
что в холостяцком холодильнике шаром покати. Прошвырнувшись
по магазинам, заглянул в торговые ряды прикупить овощей и
увидел в одном из киосков за прилавком Анапу...
Вообще- то ее зовут Танькой. Прозвище Анапа к ней пристало из- за
прежнего места жительства ("А вот у нас в Анапе...") и пристрастия
к одноименному вину, которое Танька предпочитала на наших ранних
попойках другим напиткам.
Классе в седьмом, помню, на классном часе на тему "Кем я хочу
быть" Анапа гордо заявила, что хочет стать торговым работником,
как мама. И такие тезисы задвигала в защиту профессионализма
и честности торгашей, что весь класс цинично давился хохотом.
А Анапа, разгорячившись, сыпала и сыпала аргументами
в защиту горячо любимой профессии. Под конец, исчерпав все доводы,
выпалила:
- Ну и пусть! Зато я честно, а не как вы... Инженером, врачом,
бухгалтером... Хоть бы уж себе не врали!
Вот с этим мы не могли не согласиться. Но уж так воспитаны были,
говорить одно, думать другое.
Признаться, я не сразу узнал ее, растолстевшую, обрюзглую,
с дешевой сигаретой в грязных от картошки пальцах и в несвежем переднике,
из кармана которого торчала "Версия". Зато Анапа меня признала
сразу и обрадовалась, похоже, искренне. Поохав и повздыхав,
она откровенным матом крыла свою неудавшуюся жизнь, ловко накладывая
в мой пакет овощи. Я поинтересовался не без иронии:
- А как же мечта юности? Помнишь?..
- Ай... - Анапа нетерпеливо отмахнулась. - Ты будешь смеяться,
но я ведь тогда искренне, дура. Сейчас хлебнула по самые ноздри,
- сама не рада. Хорошо маме было в эпоху дефицита. А сейчас
вся страна - большой базар. Все торгуют, все хитрожопые стали.
Я "челночить" пробовала, - кинули. Осела вот здесь. Дерьмово,
конечно, а куда деваться? Ну, а ты- то как? Где?
- Я- то? - кивнув на газету в переднике Анапы, я усмехнулся.- Ты будешь смеяться, но я в ней и работаю.
- Да ты что?!! Шутишь? - Анапа аж подпрыгнула. - Да у нас ее все
девки взахлеб!.. Нет, ты серьезно? А фамилия?
А-а-а... Поняла, поняла. Псевдоним? Так, значит, ты и ...
- Не стану отрицать, я и есть.
Забрав пакет с весов, я поинтересовался, шутя в общем- то:
- На много обвесила- то?
Вспыхнув, Анапа потупилась и бросила в пакет еще с пяток картофелин
и три помидорины.
- Извини, привычка. Я не хотела, ей Богу.
- Верю, - усмехнулся я. - Ну, пока?
- Пока... Ты заходи, ладно? Я тебе самое лучшее.
И, помолчав, добавила с откровенной грустью:
- А знаешь, я ведь была влюблена в тебя. Тогда, в седьмом. Жаль,
что ничего не вернуть...
МЕНДЕЛЕЕВ
Грешным делом люблю я баньку с хорошим веничком и пивком.
В субботу как- то собрался и вышел в магазин, пару- тройку пива
прикупить. Только от прилавка отхожу - глазам не верю, Олежка
стоит, школьное прозвище Менделеев. Не ахти, конечно, прозвище,
зато в корень. Олежка и вообще отличником был и любимцем всех
педагогов, а на химии так просто был помешан. Один только недостаток
- слишком уж заносчив и высокомерен.
По слухам, после школы он поступил в шибко престижный московский
вуз, и, судя по всему, дела у него идут небезуспешно. Вид у него был
представительный. Стоит у прилавка этакий мэн в отличном костюмчике с
искрой и в позолоченных очечках. Откровенно говоря, я бы и мимо прошел,
сделав вид, что не признал, никогда мы с ним особо дружны не
были. Но рядом с ним (бывает же такое!) стояла наша классная.
Тут уж мимо пройти - откровенное свинство. Подошел я, вежливо
поздоровался. Классная, глядя на Олежку, прямо- таки цветет и
благоухает. Как же, гордость школы, медалист. А он, благообразно
бородку поглаживая, чуточку снисходительно распространяется,
какую успешную карьеру делает, какой он замечательный доцент
и в каком жутко засекреченном, даже сейчас, НИИ работает. И меня
с подковыркой спрашивает, ну а ты, дескать, где и как? Представив
себе, как это все выглядит со стороны, респектабельный Олежка
и я в потертых джинсах и с пивом в руках, я невольно усмехнулся.
- Да так, - говорю, - работаю в одной конторе. Писарем. Бумажки