Я распахнул дверь и остановился на пороге, пытаясь отдышаться. Яркие потоки света проникали через маленькие резные окошки и заливали небольшую уютную комнатку, которая служила нам одновременно и как гостиная, и как кухня.
Мама стояла к двери спиной и не заметила моего внезапного появления. Что-то тихо напевая, она продолжала готовить обед.
- Мама! - громко закричал я.
Она слегка вздрогнула и обернулась. Добрая ласковая улыбка осветила ее лицо и заискрилась в больших красивых глазах.
- Что случилось, Никки? - спросила она, вытирая руки передником.
Я нерешительно подошел к ней.
- Почему у тебя губа разбита?! - тень беспокойства омрачила мамино лицо. - Ты снова подрался с этим сорванцом Браем?
Глядя в пол и пряча разбитые в кровь кулаки за спину, я сердито кивнул.
- Никк, ну сколько можно?! Он ведь старше тебя на несколько лет и гораздо крупнее! - сердито начала она.
- Зато я быстрее! - упрямо возразил я, поднимая голову и решительно смотря прямо в мамины глаза.
Глядя на меня, она не могла сдержать улыбки, которая вопреки ее нахмуренным бровям начала пробиваться как упрямый лучик солнца сквозь дождевые тучи.
- Это опять из-за твоего родимого пятна? - спросила мама уже более мягким тоном.
- Сегодня он выдумал, что это клеймо, а меня назвал племенной коровой и смеялся! - я скрипнул зубами, вспомнив наглое ухмыляющееся лицо этой скотины. - Ну ничего, сегодня я поставил ему та-а-акой фонарь под глаз, что болван теперь целую неделю всю деревню по ночам освещать будет!
В этот момент мама не сдержалась и, порядком меня озадачив, залилась звонким и мелодичным смехом - я то думал, что она опять будет ругаться из-за очередной драки! Я стоял и растерянно хлопал глазами.
- Ох, Никки-Никки, - отсмеявшись, сказала она, мягко притягивая меня к себе. - Дети всегда дразнят тех, кто не похож на них. Но ты не должен обращать на это внимания. Знай - ты особенный: Боги выделили тебя из всех остальных, и я верю, что тебя ждет великая судьба! Не позволяй себе озлобляться! Докажи всем, и в первую очередь самому себе, что ты достоин быть особенным! - Я серьезно кивнул, укрепляясь ее верой в меня. - А теперь давай обработаем твою губу, чтобы ее не раздуло на половину этой смешной мордашки, - заговорщицки проговорила мама, проведя пальцем по моему носу и заставляя улыбнуться.
Она усадила меня на мягкий стул и, потрепав по голове, пошла за необходимыми медикаментами. Я удобно расположился и стал наблюдать за ней. Было так хорошо и спокойно. Плавные и мягкие движения матери постепенно начали убаюкивать меня, и я прикрыл глаза, не в силах бороться с этой приятной сонливостью.
Мне показалось, что прошла всего лишь секунда. Я вновь открыл глаза, но моему потрясенному взору предстала совсем иная картина: за окном сгустилась тьма, а комната вспыхнула языками пламени. Я увидел искаженное страхом лицо бежавшей ко мне мамы. За ее спиной отец яростно сражался с какими-то страшными, закутанными в черные балахоны людьми, один вид которых вселял в меня ужас. Их лица скрывались под глубокими тяжелыми капюшонами, а в руке каждого чернел длинный клинок. Совершив ловкий выпад, отец пронзил одного из пришельцев и, скинув с него капюшон, отшатнулся...
Вместо головы взгляду предстала черная, меняющая форму пустота. Она быстро начала всасываться сама в себя и через мгновение все тело, будто взорвавшись изнутри, исчезло, а на пол упало одно лишь бесформенное одеяние. Жуткую картину перекрыло лицо подбежавшей ко мне матери.
- Ники, мальчик мой, выбегай через заднюю дверь и, не оглядываясь, беги к лесу! - скороговоркой сказала она мне, сунув в руки какой-то сверток. - Здесь карта. Используй ее, как я тебя учила. Ты должен попасть в деревню Ориго и отыскать там своего дядю - эруса Фабера!
- А как же вы с отцом?! - в ужасе всхлипнул я.
- За нас не беспокойся - мы встретимся с тобой там! - она тоже всхлипнула и, крепко обняв меня, поцеловала в макушку. - А теперь беги не мешкая! И да благословят тебя Боги! - с этими словами мама развернула меня к задней двери и решительно подтолкнула.
Я послушно побежал, но все же оглянулся в проем закрывающейся двери и увидел, как отца, вокруг которого валялось несколько кучек черного тряпья, одновременно проткнули три длинных клинка. Мать, схватив ухват, с криком кинулась к нему. Дверь закрылась, но эта картина, навечно врезавшись в память, все еще стояла у меня перед глазами.
Не знаю, кричал я что-то или нет - внезапно все звуки стихли и я погрузился в оглушительную тишину. Внутри возникло жгучее желание вернуться в дом и собственными руками разорвать этих существ: кем бы они ни являлись - мне больше не было страшно!
Я уже тянулся к дверной ручке, когда неожиданно ощутил на левом плече ледяную и, казалось, вытягивающую из меня жизненное тепло мертвую хватку. Но в следующее мгновение вцепившаяся в меня рука отдернулась, точно ошпаренная, а я почувствовал нестерпимое жжение, которое исходило от плеча и растекалось по всему телу горячей волной. Вне всякого сомнения, то горело мое родимое пятно. Обхватив правой рукой плечо, я развернулся и увидел, теперь вблизи, отпрянувшую от меня темную фигуру. На короткий миг в блеске пламени - огонь уже охватил большую часть нашего дома - промелькнул вышитый на черном одеянии золотыми нитками знак: жадно раскрытая пасть.
Однако замешательство врага было недолгим - в следующую секунду он выхватил меч, а я, переполняемый яростью, безрассудно кинулся на него. Но что безоружный мальчик мог сделать неведомому существу?! Меня ждала неминуемая смерть, а может быть, и еще что-то хуже.
Не успел я добежать до заносящей меч фигуры, как внезапно перед глазами полыхнула ослепительно-яркая вспышка. А уже через секунду все окутала тьма. На миг возникло ощущение, словно нечто непереносимо мерзкое облепило все мое естество своими лапами, а в голове промелькнула мысль, что это и есть смерть.
Сжавшись и зажмурившись, я со страхом ожидал, что же случится дальше. Но ничего не происходило. Когда я, наконец, решил открыть глаза, то обнаружил, что стою на опушке леса и все еще сжимаю в руках сунутый мне мамой сверток. Живой и невредимый. Немного жгло лишь плечо, которое носило этот знак.
Мой знак.
Я моргнул. Все эти, такие живые и яркие воспоминания промелькнули перед глазами, заставив вновь погрузиться в детство и пережить тот страшный день, когда, защищая меня от чего-то ужасного, погибли мои родители.
Я все еще стоял напротив сияющего голубым светом столба, из центра которого на меня смотрел этот странный, знакомый мне с малых лет глаз с узким кошачьим зрачком, окруженный расходящимися от него шестью прямыми ресницами. Поддавшись неожиданному импульсу, я дотронулся до этого символа, и он, сначала тускло, но быстро разгораясь, полыхнул пронзительным пламенем. Нестерпимо яркий свет моментально охватил и весь камень, заставляя меня зажмуриться.
Невзирая на крепко сжатые веки, ослепляющий свет, как и тогда, в детстве, тут же сменился тьмой. Впрочем, на этот раз никаких неприятных ощущений не было. Напротив - я преисполнился удивительной легкостью!
Какое-то время глаза ничего не видели, но потом зрение постепенно стало возвращаться. Я находился у той же глыбы. Однако теперь она, как и вся остальная конструкция, лишь тускло мерцала в полумраке. Вроде бы все было по-прежнему, но у меня возникло смутное чувство какой-то кардинальной перемены. Только вот я никак не мог понять, что именно изменилось.
Обойдя черный кусок скалы, я увидел идущие вверх ступени. Решив обязательно вернуться сюда с Мелиором - мудрый старец понимал в таких вещах куда больше меня и являлся к тому же довольно хорошим знатоком древних рун - я поспешил покинуть это загадочное место. С непонятно откуда взявшейся уверенностью в том, будто иду на выход, я устремился вверх по ступеням, которые продолжали сиять под моими ногами, освещая путь.
Через некоторое время лестница кончилась, и я, пройдя под искусно вырезанной в камне аркой, попал в довольно узкую пещеру. Несмотря на отсутствие какого-либо видимого источника света, здесь легко можно было обходиться без факела. Также я неожиданно обнаружил, что уже не замерзаю: сухой и теплый воздух, с вплетающейся в него тонкой струйкой свежего дуновения, всячески способствовал моему согреванию. Никаких разветвлений не было, и я бодро шел в единственном направлении, избавленный от необходимости блуждать по запутанному лабиринту пещер.
Постепенно стены начали расширяться, а вдали забрезжил слабый свет выхода. Одновременно с этим я краем глаза заметил быстрое движение под потолком пещеры, которая в этом месте была уже настолько широкой, что по ней легко мог пройти парадный полк имперской Гвардии. Я глянул наверх, но в окутывавшем неровный свод сумраке было невозможно что-либо разглядеть. Впрочем, у меня появилось острое чувство чьего-то явно недоброжелательного присутствия. За мной внимательно наблюдали.
Не замедляя шага и делая вид, что ничего не замечаю, я продолжил свое движение в сторону выхода, но внутренне сжался пружиной, готовый в любой момент к нападению. И оно не заставило себя долго ждать. Почувствовав атаку, я резко отпрыгнул в сторону. Одновременно в моих руках оказался меч, а тело приняло оборонительную стойку.
На том самом месте, где только что стоял я, изгибаясь, словно дикая кошка, теперь стояло невиданное мной доселе существо. Жуткую пасть со значительно выступающей вперед челюстью обрамляла пена, которая хлопьями падала на пол пещеры. На продолговатом черепе, обтянутом тонкой, расчерченной сеткой пульсирующих вен кожей, не было видно ни ушей, ни глаз. Голое, без каких-либо признаков шерсти темное туловище походило на тело пантеры - примерно такого же размера, гибкое и мускулистое. Каждую из четырех лап - передняя воинственно скребла землю - венчали крупные, размером с нож, загнутые когти, а на конце извивающегося чешуйчатого хвоста тускло поблескивало длинное жало. Никогда не слышал, чтобы подобные твари встречались в Империи - это существо можно было смело назвать монстром, что явился из самой Преисподней!
Ничего не добившись своей стремительной атакой, бестия поменяла тактику и теперь, медленно обходя меня, совершала быстрые, но аккуратные удары, словно хотела проверить мою реакцию. Я, в свою очередь, тоже не спешил опрометчиво нападать, решив лучше изучить повадки своего неведомого противника. Одно уже было мне абсолютно ясно: тварь разумна и поэтому представляет особую опасность.
Сделав несколько пробных атак, дьявольское создание неожиданно вытянуло хвост - он оказался очень длинным - пытаясь достать меня жалом. Я едва успел отмахнуться мечом и по пещере эхом прокатился гулкий отзвук. Похоже, этот шип был крепким как сталь, и удар такой силы с легкостью пробил бы насквозь мою изрядно потрепанную бригантину. Я стал еще осторожнее.
Существо постепенно теряло терпение: с каждой неудачей оно рычало все громче и все яростнее щелкало зубами. После очередного промаха бестия яростно совершила слишком сильную атаку. Я ждал этой ошибки и, резко отскочив, тут же метнулся вперед, со всей силы рубанув по ее лапе. Тварь жалобно взвизгнула, а из глубокой раны брызнула вязкая, терпко пахнущая голубоватая жидкость.
Против моего ожидания, клинок не смог перерубить лапу невиданного зверя - видимо, оружие, потеряв свою первоначальную остроту в моем первом бою, оказалось слишком тупым для этой задачи. Или же кость бестии, как и шип на ее хвосте, ничем не уступала по прочности стали. Вложив слишком много силы в удар, я открылся и едва успел отклониться от направленного мне в сердце острия хвоста. Впрочем, полностью уклониться не хватило времени, и шип насквозь пронзил мое тело, войдя под левую ключицу, ближе к плечу. Боль была дикой, но не поколебала ясности моего разума.
Я быстро перехватил хоть и ослабленной, но все еще твердой левой рукой хвост и диагональным ударом меча снизу вверх перерубил его. А затем тут же отпрыгнул назад, одновременно выдергивая из себя жало.
Разъяренная тварь, запрокинув голову, издала истошный вопль и вдруг резко метнулась на меня, заставая врасплох. Мощный удар лапы, что пришелся мне в корпус, сбил меня с ног. От неожиданности и боли я выронил клинок, и он со звоном упал на каменный пол пещеры. Изогнувшись и триумфально рыча, адская бестия изготовилась для последнего прыжка, но тут на нее что-то стремительно ринулось сверху.
Это было еще одно такое же существо, которое, похоже, решило избавиться от ослабленного конкурента и заполучить себе добычу, то есть - меня. Дико визжа, твари вцепились друг в друга и принялись кувыркаться по полу.
Воспользовавшись данной мне свыше передышкой, я превозмог боль и поднялся на ноги. У нового монстра было явное преимущество: серьезная рана лапы и нехватка хвоста делали из первой бестии достаточно легкую добычу. Собирая силы и сжимая острое жало - я намеревался воспользоваться им вместо довольно бесполезного в этой битве меча - мне оставалось только выжидать подходящего для атаки момента.
После бурной, но недолгой схватки, новой твари удалось прижать противника к полу. Она изогнулась и несколькими быстрыми колющими ударами хвоста изрешетила своего соперника, а затем, вцепившись ему в глотку, разорвала ее острыми зубами. Фонтанируя вязкой ярко-голубой жижей, поверженное существо издало предсмертный булькающий хрип, а победитель, запрокинув голову, зашелся торжествующим воем. Именно это мне и было нужно!
К тому моменту я как раз подобрался к победителю со спины и был достаточно близко для прыжка, в который вложил все последние силы. Подлетев над забывшейся тварью и обеими руками держа смертоносное жало острием вниз на манер копья, я всем весом обрушился на нее.
Мое импровизированное оружие с размаху вошло прямо в разверзнутую пасть и впихнуло вой бестии обратно в ее утробу. Поперхнувшись и захлебываясь собственной кровью, тварь задергалась в предсмертной агонии. Я скатился с нее и обессиленно рухнул на пол.
Меня лихорадило. Перед глазами все плыло. Видимо, жало было отравлено и теперь, когда я позволил себе расслабиться, яд в моей крови заработал с удвоенной силой. Повернувшись набок, я тупо глядел на лежащие друг на друге трупы монстров. Моя правая рука сжимала левое плечо. Было понятно, что этого недостаточно чтобы остановить кровь, но я не находил в себе сил подняться и перевязать рану.
Перед моим мутным взором останки существ неожиданно вспыхнули ярким золотым огнем и стали быстро тлеть, оставляя одни лишь остовы костей. Пламя же вместо того чтобы погаснуть собралось в струи, которые принялись кружиться в воздухе. Переливаясь золотисто-оранжевым цветом, потоки удивительной энергии постоянно изменялись и вырисовывали прихотливые узоры. Наблюдая за этим дивным танцем, я меланхолично отметил про себя, что все это достаточно необычно.
Меж тем золотистые струи медленно и как бы нерешительно устремились в мою сторону и, оплетая меня змеями, стали проникать в тело. Их нежное прикосновение принесло с собой восхитительные, ни с чем не сравнимые ощущения - в жизни не испытывал ничего подобного! Бессилие и озноб стали отступать, а растраченные силы быстро восстанавливаться. Удивленным взглядом я проводил последние вошедшие в меня искрящиеся всполохи и... с легкостью вскочил на ноги.
Было ощущение, точно я в любую секунду могу взять и взлететь - легкость и сила буквально переполняли меня! Я непроизвольно ощупал раненое плечо и с удивлением обнаружил, что оно больше не болит. Быстро сдвинув бригантину, я просто не смог поверить своим глазам - на месте недавней раны не было ни единой царапины!
Это было каким-то чудом: даже самый опытный целитель не мог заживить сквозную рану, не оставив шрама. Впрочем, я быстро взял себя в руки - не стоило более задерживаться в столь опасном месте, ведь неизвестно сколько еще таких же тварей прячется здесь, мечтая вонзить зубы в мое тело. Решив оставить все удивления на потом, я поспешил к выходу. Выбравшись из этой злосчастной пещеры, я собирался скинуть доспехи и осмотреть остальные раны, которых тоже больше не ощущал. Неужели и они бесследно исчезли?! Однако когда я вышел наружу, то забыл не только об этом, но и вообще обо всем на свете.
Понимая, что стою с открытым ртом, как идиот, я ничего не мог с этим поделать: представший перед моими глазами мир кардинально отличался от того, что я привык видеть всю свою жизнь.
Не то чтобы небо оказалось вместо голубого - зеленым, а деревья, напротив, фиолетовыми. Нет. Небо было голубым. Но это был настолько насыщенный бирюзовый цвет, а деревья и трава прямо светились изнутри таким сочным изумрудным светом, что у меня даже заболели глаза! Звонко журчащий ручеек - он весело сбегал со склонов скалы - переливался драгоценным сапфиром в лучах ослепительно-яркого янтарного солнца. Упоительно свежий воздух был таким вкусным, что хотелось вдыхать его без остановки. Легкий ветерок, изредка нерешительно замирая, ласково трепал листву деревьев, игрался в траве и нежно прикасался к лицу.
Но самым невообразимым и прекрасным зрелищем явились гигантские золотисто-огненные столпы, которые искрящимися реками струились по воздуху и любовно обвивали собою небосвод. Извиваясь и сплетаясь друг с другом в прихотливом орнаменте, эти величавые потоки - конечно же, в невообразимо более крупных объемах - были именно той энергией, что излилась из мертвых монстров и исцелила мои раны.
Вся эта картина просто лишила меня дара речи. Создавалось ощущение, будто всю свою жизнь я сидел в душной затхлой каморке и глядел на мир сквозь грязное запотевшее окно. И только теперь оно открылось, а я смог высунуться с головой наружу!
- Что, нравится тебе тут? - внезапно раздался за спиной резкий голос.
Молниеносно разворачиваясь и взмахивая мечом, я принял боевую стойку, готовый ко всему. Так я думал.