Игорь            Бурдонов





НА РАСПУТЬЕ


тетрадь            пятая

1
                  

 От сверкающей Луны
 небо зимнее в полночь сине.
 О, я вспоминаю: августа тихий вечер!   

2
                  

 О, небо вечное! лазоревого цвета
 и розовые облака.
 И лес наполовину залит светом.
 И божья на плече рука.
 
 Я в лес войду, стряхнет мне снегу ель.   
 И воздух вдруг засеребрится.
 И солнца зимнего тяжелый шмель
 все будет понизу кружиться.
 
 Я не ищу того, что не имею.
 Любимая! дай руки мне - согрею
 я их у рта, молитвенно дыша.
 Отогреваясь, словно бы немеет
 еще живая, теплая душа.

3
                  

 Нужно жить, подумал я, войдя
 в открытый дом дубравы зимней.
 Где воздух синий, где солнце на снегу.   
 Где я и жить и петь еще могу.

4
                  

На окраине Москвы, в Лианозове, около дубовой рощи      
доживает свои последние дни дачный поселок.
Многие дома уже разрушены. Зима.
 
 
 Приятно знать, что здесь еще живут,
 что теплится еще дымок из труб,
 и окна есть - не белы и узорны,
 а в глубине их черной
 кого-то ждут.

5
                  

  Метель метет, но я без метели
 почувствовал на коже лед времен.   
 Сказали, что до будущей недели
 не доживет, наверное, он.
 
 Он это знает. Тяжек его сон.
 И я его будить не смея,
 сижу у гробовой постели
 и слушаю его предсмертный стон.
 
 Нет, он проснулся!
 Попросил воды.
 Чуть улыбнулся
 и сказал мне: "Ты
 напрасно время тратишь даром -
 я умираю страшно старым."

6
                  

  Мороз за двадцать Цветное Небо Витражи   
 Деревья Ветви Графика Пейзаж
 полуразрушен Охотничий Домик
              с Каминною Трубой
 за ним вдали как Крепостные Башни
              стоят Дома
 а еще дальше - Солнечный Огонь

7

            " Еще любил я белый подоконник,
            Цветок и воду, и стакан граненый "
                        Арсений Тарковский
 
 
 Цветок. Вода. Стакан граненый.
 И громыхают, как года,
 на стыках рельсов поезда.
 Мы едем по стране огромной.
 
 Когда пейзаже за окном
 тоску российскую затянут,
 заветный томик достаем.
 Как заживающую рану
 вчерашний день находим в нем,
 и рядом день, что завтром станет.
 
 И сердце трудное поэта
 не метрономом входит в дом,
 а чудной скрипкою запечной,
 домашним и живым сверчком.
 
 Кто слушает его - уж далеко...

8

  Я к людям ходил и рассказывал им про деревья.   
 Меня послушали, похвалили и поругали.
 И теперь я вернулся к вам, о деревья!
 И расскажу про людей.

9

            Посвящается дому, которого уже нет с нами   
 
 
 Я брожу в недрах старого дома,
 поднимаюсь по лестнице черной,
 возникают беззвучные двери,
 и ведут меня за руку стены,
 эти стены - морщины и шрамы -
 память рук безобманная самая.
 
 Я брожу в недрах старого дома,
 как слепой по странице знакомой.
 Шрифта Брайля касаются с болью
 вдруг прозревшие пальцы души.
 Здесь пустынно, здесь нет ни души.
 Люди умерли или ушли.
 И оставили жесты и взгляды.
 - Ах, простите! - так я то и дело,
 натыкаясь на них, говорю.

 Я брожу в недрах старого дома.
 Там в далеком углу коридора
 мое личное солнце высоко
 под самым горит потолком.
 А в комнатах слева и справа,
 я знаю, есть окна большие,
 но к ним я боюсь подойти.
 Там улицы нет,
 и города нет,
 ни неба нет, ни земли.
 Там свет, белый свет, белый свет.

10

  Из глубины ночей взлетает
 на небо птица золотая.
 Она кружит в лазури неба.
 Ее птенцы не просят хлеба,
 но, отражаясь в зеркалах,
 они находят корм в сердцах.   
 
 Вот отчего нередко боль
 приходит летнею порой,
 или зимой, когда как соль
 снег выступает над землей.
 И льются светлые потоки,
 рождая утро на востоке.
 
 Я эту боль благословляю:
 она одна людей равняет
 не так, как плаха палача,
 а как высокая свеча.

11

            " ...Кто из людей подобен господину,
            Которого зовут Учитель Су?
            К природе он один идет навстречу,
            Когда еще природа не цветет! "
                        Су Ши (1037-1101)
 
 
            " Когда б улетели прочь,
            Покинув старые гнезда,
            Долины моей соловьи,
            Тогда бы я сам вместо них
            Слезы выплакал в песне. "
                        Сайгё (1118-1190)      
 
 
 Птицы поют на красных ветвях
 и на зеленых ветвях осин.
 Крылья шумят на больших дубах,
 улетают в небесную синь.
 
 Эту весну, что к нам спешит,
 я хочу расспросить,
 как к ней навстречу ходил Су Ши,
 чтоб песню о ней сложить?

 Как оставляла она его,
 уходя по цепи годов?
 Как приходила она к Сайгё
 песнями соловьев?
 
 Ужели это все та же весна?
 Вот-вот и сюда придет!
 И птицей на красных ветвях она
 все ту же песню споет.

12

 Вы знаете ли, что весна настала? -
 так птица-желтогрудка распевала.
 И свежий снег, лежащий на ветвях,
 летающих на солнечных лучах,
 как яблони цветущие в горах,
 под ветром шелестящие и - ах! -
 все лепестки рассыпавшие в прах...   

13

 На белой ветви черный ворон
 на поле снежное глядит.
 Назначен он судьею в споре
 зимы с весной - кто победит?
 
 На белой ветви черный ворон.
 О, мудрый ворон! - он молчит,
 и в этом самом главном споре
 принять решенье не спешит.
 
 И каждый день, надев парик,
 и плечи в мантию закутав,
 на возвышение старик
 взлетает, лишь наступит утро.
 
 И беспристрастный правит суд.
 И выступают адвокаты.
 А в небе облака плывут
 с восхода дня и до заката.
 
 И с каждым часом споры жарче.
 Расправил крылья черный ворон.   
 И разгорается все ярче
 в высоком небе Белый Ворон.

14

 Стволы берез -
 будто туши сухой мазки
 по снежному полю бумаги.
 Но ветер, ветер уже принес
 запах незимней влаги.
 
 И в небе порою синь блеснет.
 И в кронах деревьев - цветные туманы.
 И то, что уходит, - оно уйдет.
 И то, что приходит, - оно придет.
 Еще не поздно. Уже не рано.
 
 Чувства свои толковать не спеши.
 Есть в смутном движеньи правда и красота.   
 И то, что живо, со дна души
 весенней дымкой поднимется над землей.

15

 Останки кирпичного дома
 красным лежат пятном
 на белой снежной равнине,
 не зарастая жильем-быльем.
 
 А придет весна,
 и по сломанной ветви яблони,   
 будто лунные зайчики,
 побегут лепестки цветов.
 У разбитого окна.
 
 А летом, когда
 тяжелые травы
 прильнут к кирпичным ранам,
 и польется тихая музыка
 из белых воронок вьюнка,
 мы придем попрощаться.
 
 Потому что еще до осени
 тяжелый бульдозер
 разрушит весь мир.

16

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
 Вишня расцвела -
 одинокая ветка
 в вазе у окна.
 Пусть снегом заполнен сад,
 у сердца - свой календарь!

17

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
 Светлого неба
 дали покрыты дымкой.
 Солнце роняет
 стебли лучей горячих.
 Сверкают снега цветы!

18

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
 Яблоневый цвет
 в деревне Федюково,
 слева от шоссе.
 Не поднимая пыли,
 пройду у края поля.

19

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
 За Шелутьково
 нет деревни Шилово -
 поросла травой.
 За холмом зеленым там
 тяжелый еловый бор.

20

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
      ГРАЧ


 Тает черный снег.
 Талых вод прозрачен бег,
 Бесконечный бег.
 Берегом летучих рек
 Бродит черный человек.

21

            Из цикла "Русские танки"      
 

 
 Будто из губки,
 Из серого воздуха
 Сочатся дожди.
 Схожа весна с осенью,
 До лета идущей вспять.

22

 О, красота необычная ранней весны!
 Птичья ли песня на землю слетит с высоты.
 Дерево ль, ветви подняв, улетит в небеса.
 Синее море теней на снегу.
 Жизнь я представить без ранней весны не могу.   
 Иначе, зачем же зима?
 И где же лета исток?

23

 Продайте мне домик
 у старого дуба,
 где дятел стучит.
 Где маленький гномик
 в коричневой шубе
 на крыше сидит.
 И яблоки сверху кидает в людей.
 Продайте мне домик за десять рублей!
 
 Продайте мне домик,
 там синее небо,
 и в нем облака.
 Там маленький гномик
 с краюхою хлеба,
 ведром молока.
 Он манною кашей завалит весь сад.
 Продайте мне домик, кому говорят!
 
 Продайте мне домик,
 где белая печка,
 и лавка, и стол.
 Где маленький гномик
 сидит на крылечке,
 невесел и зол.
 Не пустит он вас все равно на порог.
 Продайте мне домик - он мой, видит бог!   

24

  ПОКЛОНЕНИЕ СОЛНЦУ
 
 
 Последний падает снежок.
 Дня не пройдет, как он растает.   
 В туманной дымке древний бог
 тропой небесною ступает.
 
 И, обходя дозором мир,
 то скроется, то воссияет.
 И снега жертвенного жир
 на землю черную стекает.
 
 И землю замыкая в круг,
 и кронами соприкоснувшись,
 в груди стволов услышат стук
 души, к рождению идущей,
 
 и достигающей вершин,
 и воплощающейся в почках.
 И рад дарам, по белым кочкам
 бежит небесный властелин.

25

  ЛЕС В НАЧАЛЕ ВЕСНЫ
 
 
 Скинул белую рубаху,
 душу опростал,
 с непокрытой головою
 он под небом встал.
 
 В грудь его влетает ветер,   
 на корнях вода легка,
 и в распахнутые ветви
 света падает река.
 
 И когда, обрушен внутрь,
 серый дым-туман осел,
 в пустоте его под утро
 кто-то тихо засвистел.

26

 Когда рисуешь дерево,
 оно растет в твоей душе.
 И уходит корнями в землю,
 к тем, кто раньше жил на земле.   
 
 И прорастает почками
 в зрачках и кончиках пальцев.
 
 Когда рисуешь дерево,
 нужен ветер,
 солнце,
 дождь,
 и время.

27

     п е с н я
 
 
 Я утратил, я утратил
 чувство древнее пути.
 Я сижу на перепутье,
 ноги свесив, на высоком пне.
 Птицы, птицы, пролетая,
 мне рассказывают сказки,
 ох, уж эти птичьи сказки!
 ах, чудесные рассказки
 о далекой стороне.
 
 Я утратил, я утратил
 чувство светлое пути.
 Я сижу на перепутье,
 а в небе солнце блестит.
 И ветер рукавами облаков
 машет, машет и зовет меня...
 
 Дожую свою травинку,
 думу старую додумаю,
 и пойду не торопясь,
 тихо богу помолясь,
 по тропинке меж крутых полей.   

28

 Говорят: слова как дети,
 нужно быть за них в ответе.
 Мне скучны заботы эти.
 Я пустил слова на ветер
 из глуши своей души.
 Ветра в поле не ищи!
 
 Льет ли дождь иль солнце светит,   
 реки, падая с вершин,
 пьют туманы по низовьям.
 Небо круглое, с овчину,
 ширь земную покрывает.
 Белый иней покрывает
 "травяное изголовье".
 
 Я уйду, а мое сердце,
 переполнено до края,
 я оставлю у дороги
 "студенцом серебряным".   

29

    ПРЕДЗИМНЯЯ ПЕСНЯ
 
 
 Белый иней очень синий.
 Осень в бальном платье длинном
 машет клином журавлиным,
 кружит в лиственном унылом
 вальсе медленном "Бостон"!
 
    А из Северной Страны
    удивительны, странны
    белых воинов полки.
 
    А у них знамена белые
    в белом небе развеваются.
    Звуки музыки победные
    словно реки разливаются.
 
    Генерал с лицом нахмуренным,
    с бородой седой и длинною.
    Командиры его светлые.
    А солдаты белолицые.
 
 Небо было синим, как в Италии!
 Стало белым, как пошла баталия.

    Точно вихрь понеслась сначала конница:
    миллионом солнц горят копыта,
    глаз белки сверкают словно луны,
    гривы разлетелися метелями,
    а хвосты поземкой по дорогам стелятся.   
 
    Всадники спокойны и недвижимы,
    их одежды по ветру летят,
    ноги в стременах,
    руки на мечах
    белые лежат.
 
 И моя зеленая страна
 покорилась этой белой силе.
 И поля покрылись
 белыми знаменами.   

30

 Сорока,
 перелетая через небо,
 попала прямо в Солнце.
 И я глаза зажмурил.
 А когда их открыл,
 она уже спускалась
 на белую березку.
 А в клюве у нее горел
 кусочек солнечного света.   
 Ах, лето, лето!   

31

 Б л и з к и м ...
 
 
 Когда я уйду, затерявшись в березовой роще,
 и скроюсь за легкою дымкою небытия,
 мне вслед поглядите спокойнее, тише и проще,   
 а после по датам моим поминайте меня.

32

 Я высохший дуб уподоблю чудесному камню,
 причудливой силой ветров и воды
                        превращенному в дуб!
 Слетались века и садились на голые ветви,
 и там щебетали о времени вечной душе.
 Я молча стоял, я в обличии был человека,
 и тайную суть превращений я сердцем постиг.   
 И я ничего не просил у богатого века,
 из небытия возникающего лишь на миг.

33

 Я вышел из дома и в светлых одеждах стою.
 Встречаю восхода весеннего реющий свет.
 Я солнце и небо, и жизнь на земле я пою.
 И людям, что песню, быть может, услышат мою,
 я сердце свое отдаю, и любовь, и совет.
 
 Поднимется ветер, раскинув два белых крыла.
 Я сына за руку возьму, и за плечи жену.
 Хочу, чтоб дорога в луга травяные плыла.
 Хочу, чтобы жизнь на земле бесконечной была.
 Пусть жизнь и мала для меня, и я тоже усну.
 
 Возьмите любимых за плечи в далеком пути.
 Детей не гоните, им дальше идти после вас.
 Я солнцу скажу: "Я прошу, для людей посвети!"
 Я ветру скажу: "Будь попутчиком в дальнем пути!"   
 Я с вами сегодня, покуда не пробил мой час.

34

            ПРОСВЕТЛЕНИЕ
 
 
 Я вышел из дома с душою, закутанной в утро,
 в наброшенной поверх пылающей алой заре.
 Туманные шлейфы я бросил в глубоком овраге,
 где смутные страхи бродили в ночных сапогах.
 Я шел босиком. Я на жертвенный холм поднимался.
 Душа моя - жрица - как жертву меня привела.
 И солнечный свет алой кровью моею пролился.
 Я снова родился. И душа в мое тело вошла.
 В зеленых долинах я видел текучие реки.
 Там крик петушиный уснувшие села будил.
 У крайнего дома я встретил в саду человека.
 Я пить попросил. Он наполнил мне кружку водой.
 - Далеко ли отсюда до города?
 - За углом остановка. Автобус сейчас подойдет.   

35

 Я ель люблю за ствол смолистый,
 за тяжесть лап, за воздух мглистый,   
 за запахи с хмелинкой,
 за горький вкус хвоинки,
 за тяготение земное,
 за то, что чудится иное...   

36

 У бабки Анюты на грядке -
 чудесное чудо из сказки.
 Сорву - и бежать без оглядки,
 и дома - в подвале - украдкой   
 кулак разожму и с опаской
 взгляну я в анютины глазки.

37

 Ветви мокрые березы
 мне сказали: "Мы все те же.
 Отчего же ты не можешь
 от дождя укрыться с нами,
 и прижаться лбом горячим
 к нашей белой гладкой коже,
 и дрожать как от озноба
 от восторга юной жизни."
 
 Я ответил: "Это годы,
 только годы виноваты.
 Вы внимательно взгляните:
 я все тот же, я все тот же."   
 
 Ветви мокрые березы
 не ответили, но ветер,
 прилетевший издалека,
 монотонно зашумел.

38

 Протянула над крышей
 свои ветви яблоня.
 Лепестками усыпана
 красная черепица.
 Тому, кто спит в этом доме,   
 наверное, небо снится.

39

 Дом сломали.
 Осталось одно крыльцо.
 Старой яблони ствол шершавый.
 Усыпаны ступени лепестками.
 Поднимаешься - словно уходишь в небо.   

40

            ДИАЛОГ
 
 
 - У нашей дочки крылья выросли.   
 Она взлетела в небеса.
 Что ж от слез соленых выцвели
 у тебя, мой друг, глаза?
 
 - У нашей дочки нету крылышек.
 Она в земле тяжелой спит.
 В землю ту воткнул ты колышек.
 Крестик к колышку прибит.
 
 - Ее душа, наверное, с Богом
 сейчас о чем-то говорит.
 - Вот мы и вышли на дорогу.
 Автобус рейсовый пылит.

41

            по мотивам "ШИ ЦЗИНА"  
  
 Дорога крутая уходит у гору.
 Рву земляники красные ягоды.
 И открываются медленно взору
 дальнего леса сосновые пагоды.
 
 Рву земляники красные ягоды.
 Здесь, на вершине, ветер хмельной.
 Дальнего леса сосновые пагоды -
 до горизонта волна за волной.
 
 Здесь, на вершине, ветер хмельной.
 Чтоб не упасть, я держусь за камень.
 До горизонта волна за волной
 летит облаков белое пламя.
 
 Чтоб не упасть, я держусь за камень.   
 Душа моя будто вернулась домой.
 Летит облаков белое пламя,
 как дым очага надо мной.
 
 Душа моя будто вернулась домой,
 где дальнего леса сосновые пагоды,
 где белое пламя летит надо мной,
 рву земляники красные ягоды.

42

            по мотивам "ШИ ЦЗИНА"  
  
 Ветер колышет речную траву.
 Вдаль убегает волна за волной.
 Длинных, зеленых стеблей я нарву,
 и погадаю, что будет со мной.
 
 Я разложу их на камне горячем.
 Солнце их высушит, ветер смешает.
 Если душа моя все еще зряча,
 линии эти она разгадает.
 
 Вижу и радость, вижу и горе.
 Здесь они вместе, на камне горячем.
 Длинных стеблей бесконечны узоры.
 Ветер подует - все станет иначе.
 
 Длинных, зеленых стеблей я нарву,
 и погадаю, что будет со мной.
 Ветер колышет речную траву.
 Вдаль убегает волна за волной.

43

 Ехал я из Уфы в Казань.
 Серый дождь за окном хлестал.
 А в горах белый дым со скал
 мимо сосен к ногам сползал.
 
 Ехал я из Уфы в Казань.
 Разливался закат в полях.
 Осыпались цветы в горах,
 и звенела вода в ручьях.
 
 Ехал я из Уфы в Казань.
 Мне светили огни домов.
 А в горах для одних орлов
 лился свет из-под облаков.
 
 Ехал я из Уфы в Казань.
 В полусне бормотал вагон.
 А в горах, погруженных в сон,   
 слышен был лишь цикады звон.
 
 Ехал я из Уфы в Казань.
 Возвращенью и рад, и нет.
 А в горах уже плыл рассвет,
 и в тумане был бел хребет.
 
 Ехал я из Уфы в Казань.
 Возвращался на круг забот.
 А в горах у бегучих вод
 ранний чай кто-то тихо пьет.

44

 Едем мы с тобой домой, моя собака.
 В тамбуре курю я сигарету.
 Ну, а ты, мой друг, не любишь дыма,
 вытянул свой длинный нос по ветру.
 А ветер пахнет ночной прохладой,
 и, в общем, больше нам ничего не надо.
 А завтра раннею зарею
 прибудет поезд на вокзал.
 И встретит нас с тобою
 тот, кто нас ждал.
 
 Едем мы с тобой домой, моя собака.
 Мы были вместе у диких скал.
 Мы вместе пили из родника.
 Над нами белый туман вставал.
 Мы поднимались высоко в горы,
 у старых сосен ища приют.
 И дальний город казался вздорным,
 и неуютным его уют.
 
 Едем мы с тобой домой, моя собака.
 В тамбуре курю я сигарету.
 Ну, а ты, мой друг, не любишь дыма,
 вытянул свой длинный нос по ветру.
 А ветер пахнет ночной прохладой,
 и, в общем, больше нам ничего не надо.   
 А завтра раннею зарею
 прибудет поезд на вокзал.
 И встретит нас с тобою
 тот, кто нас ждал.

45

 В уединенье я мой труд любил и холил.
 Мечту и дело я собрал в один букет.
 Но ветер прилетел и заневолил
 дверь отворить для горестей и бед.
 
 Сквозь крышу тростниковую проникнув,
 в мой дом вошел с небес упавший дождь.
 В грозу я вышел и гостям своим я крикнул:
 "Входите все! Мой дом на келью не похож.
 
 Входите все! Коль это жизнь, то что же делать.   
 Коль это жизнь, я ей навстречу выйду сам."
 Но ветер прилетел, большой и смелый,
 мой дом разрушил и рассеял по лугам.
 
 В уединенье я бреду своей дорогой.
 И спутников со мною рядом нет.
 Тяжел мой труд, и я наказан Богом,
 за то, что жизнь вложил я в свой букет.

46

 КИТАЙСКАЯ ЗАДАЧА
 
  ( в жанре цы )

  
 От города У до города Хо
 десять часов пути.
 Но в городе У живет какаду,
 а в городе Хо - никто.
 Тут старый ученый отставил вино,
 и выхватил кисть и тушь.
 И он начертал на бумаге - "Хо",
 а рядом, пониже, - "У".
 Но как ни старался, у города У
 не смог написать какаду.
 Ведь десять часов незаметно прошло,   
 и "попка" доехал до города Хо.
 
 Так горная слива струит аромат,
 на землю роняет она лепестки.
 Ученый вздыхает, вину он не рад.
 С глубокою думой о том попугае
 теперь проживает он в городе Ки.

47

            Е.С.В.
  
 Пылит ли дорога на тысячи ли,
 клокочет река под висячим мостом,
 вершины ли снежные вижу вдали,
 иль это у края земли облака,
 иду я, неясною целью влеком.
 
 Ненастье настигнет в далеком пути -
 и пищу и кров я смогу отыскать.
 Хотел бы я друга такого найти,
 чтоб сердцем его понимал я без слов,
 и мудрые речи стремился понять.
 
 Чтоб звуки чудесное эхо рождали.
 Не ждали в печали сорочьего моста,
 а просто друг к другу ходили бы в гости.   
 И древние книги друг другу читали,
 заветные думы стихам поверяли.
 
 И пили вино за беседою вольной.
 На смену Луны - предрассветная синь.
 Задумался друг мой в печали невольной.
 Коснусь осторожно тревожной струны,
 пусть вновь заиграет разломанный цинь!

48

В воскресенье, 9 августа вместе с женой были в Туле в гостях у художника Саши Белугина. На даче его родителей провели часть дня. Возвращаемся нагруженные подарками.

 
 
         Красная малина так спела!
         Спел крыжовник, хоть и зелен он.
         Жаль, что встреча с другом
                             краткою была.
         День прошел. Нас провожает он.
 
         Помидоров красные шары.
         Огурцов зеленые тельца.
         Он собрал для нас вои дары,
         и сложил на землю у крыльца.
 
         Сумки в руки мы сейчас возьмем,
         и на север через поле ржи
         медленной тропинкою пойдем.
         Светел день, что вместе был прожит.
 
         Поезд мчится и стучат колеса.
         За окном поля бегут назад.
         Думаю о друге и ржаных колосьях...
         А из сумки льется
         мяты и укропа пряный аромат.

49

В вагоне электрички, возвращающейся в столицу вечером воскресного дня,      
незаметно наблюдаю за попутчиками.
 
 
         Сорвали девушки тростник,
         связали белой лентой.
         Глядит с сомнением старик
         на голые коленки.
 
         Прически ветер растрепал.
         За ворот сор лесной попал -
         и колко и смешно.
         Друг дружке шепчут на ушко.
 
         Тростник зеленый с лентой белой
         кивает в такт дорожной тряске,
         и вспоминает луг и ряску
         у кромки медленной воды.

50

 Как яблоко большое налитое
 среди листвы созрела тайна лета.
 Весенний сок перебродил за лето
 в тягучий хмель осеннего покоя.
 И бьется, бьется сердце травяное.   

51

            Из "стихов на рисунках"   
 
 
 Гроздья красные рябины
 я срываю для картины.
 Вместе с веткою дубовой,
 рядом с чашкою столовой
 из немецкого фарфора
 выйдет чудный натюрморт.
 
 Гроздья красные рябины
 я рисую краской синей.
 Листья дуба для контраста
 нарисую красной краской.
 А фарфоровую чашку
 обозначу белым пятнышком.
 
 И - строкою стихотворной -   
 завершаю тушью черной.

52

 Косы травы
 расплелись и спутались.
 С рукавов берез,
 с рукавов дубов
 осыпается золото и серебро.   
 Опальное лето уходит,
 и долго смотрится осень
 в зеркала воды.

53

  З а б ы в а ю    с т и х и ...
 
 
 Строки, что утром я сочинил,
 пройдя по росе на лугу,
 к вечерней заре я уже забыл,
 и вспомнить никак не могу.
 
 Остались они средь густой травы,
 вернулись в капли росы.
 Хотел отыскать их, но капли, увы,
 к облакам вернулись седым.
 
 Их ветер уже поднимает крылом
 и быстро несет на восток.
 И в дальней стране проливным дождем   
 упадут вереницы строк.
 
 И кто-то раскроет широкий зонт,
 и по тропе пройдет.
 И новые строки придумает он,
 и запишет стихи в блокнот.

54

 Странник - это тот, кто странный,   
 кто всегда в пути. И страны,
 точно годы, копит память.
 
 Между небом и землей,
 между знанием и тайной
 путь лежит всегда иной,
 и навечно постоянный.

55

            по мотивам " ШИ ЦЗИНА"   
 
 

 Утренний свет над водой пролетал,
 белый туман к берегам отогнал.
 Белый туман, ты побудь в камышах.
 Юная девушка так хороша!
 
 В речке вода и мягка, и тепла.
 Юная девушка в речку вошла.
 Белый клубится туман перед ней,
 девушку скроет от взоров людей.
 
 Гладкая кожа бела и нежна.
 Взоров нескромных бояться должна.
 С гибкой тростинкою схож ее стан.
 Гуще становится белый туман.