Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в день двойного нуля.
-- Как вас зовут?
-- Меня зовут Молитвой или Выдохом. Но вы можете называть меня просто Окно.
-- Это хорошо, но я спрашивал ваше имя, а не ваши многочисленные прозвища.
-- Так это и есть моё имя.
-- И что же мне записать в протокол?
-- Напишите просто Е.
-- Молитва, Выдох, Окно, Е - это что, по-вашему, одно и то же?
-- А разве нет? Подумайте сами: Молитва звучит как Выдох, а в визуальном плане этому соответствует Окно. Когда вы смотрите в Окно, вы будто покидаете себя и уноситесь вдаль, как покидает вас и уносится вдаль ваше дыхание. А куда оно уносится? Ну, конечно же, туда, куда обращена Молитва, любая молитва.
-- И это то же самое, что буква Е?
-- Так уж получилось. Чтобы быть точным, вам нужно написать в протоколе "Е простое".
-- А бывает сложное?
-- Только в сожизни, здесь вряд ли.
-- Где-где?
-- Сожизнь. Жизнь, но только наполовину здесь, а наполовину - там, к тому же там она не наша. Ну, это такой термин, принятый в нашем манастыре.
-- Послушайте, меня не интересует ваша религия. Я расследую дело об усекновении вашего настоятеля, и мне нужны факты, а не фантазии.
-- Сожизнь - это не фантазия, к тому же никакого отношения к нашей вере не имеет. Это математический термин. Я стараюсь вам помочь, поэтому говорю: пишите в протоколе "простое Е". Так будет точнее, и вы ни с кем другим меня не спутаете.
-- Вы меня уже запутали. Ладно, оставим это, в конце концов, не важно, как вас зовут. Меня интересует только один вопрос: что вы видели? И что вы знаете?
-- Это два вопроса.
-- Хватит юлить, отвечайте!
-- Ну, хорошо. Я видел мостик через речку, только вода в ней не текла, потому что, как вам известно, сейчас зима, и вода замёрзла. Собственно, я каждый день вижу этот мостик из окна своей кельи.
-- Дальше.
-- А дальше всё.
-- Как это всё?
-- Ну, не совсем всё. Там ещё были деревья, снег лежал по берегам, ветер был, правда, не сильный, он только немного смял воздух. Но вы ведь не об этом спрашиваете.
-- !
-- Хорошо, хорошо. Мне кажется, я понимаю, причину вашего непонимания. Но я сказал правду: я видел мостик. А вот настоятеля на мостике я не видел.
-- То есть вы ничего не видели?
-- Почему же ничего?! Я вам уже говорил.
-- Вы говорили, что видели мостик, а настоятеля не видели... А что: должны были видеть?
-- Ну, это не входит в мои обязанности, но действительно: каждое утро, когда я глядел в окно, я видел, как настоятель стоит на мостике.
-- А в то утро не видели? Понятно... Что еще вы можете сказать?
-- Я мог бы сказать многое, но вы ведь опять не про то спрашиваете. Вас интересует только настоятель.
-- Не настоятель, а его усекновение.
-- По сути, это одно и то же. Мы все могли бы догадаться об этом раньше. Наш настоятель, он был... как бы это сказать: не полон. Всё время чего-то не хватало. Но в нашем манастыре не принято обсуждать подобные вещи. Мы собрались здесь только для того, чтобы решить математическую проблему.
-- Какую проблему?
-- Чтобы пояснить её суть, мне придётся начать издалека...
-- Ладно, не нужно. Так что там с настоятелем? Что было не так?
-- Ему не хватало усекновения.
-- Да? А теперь, значит, хватает?
-- Получается так. Хотя, конечно, это требует более тщательного анализа.
-- И кто же его усек?
-- О чём это вы?
-- Я спрашиваю: кто организовал усекновение, кто заказал, кто исполнил?
-- Но это же природное явление. Не думаете же вы, что мы умеем управлять погодой?
-- Природное явление? Вы что, издеваетесь?
-- Я понимаю: вам это так видится. Но поверьте: для меня и, думаю, для всех остальных манахов и манахинь здесь нет умысла. Да, есть тайна, загадка. Есть проблема. Не знаю, удастся ли её решить.
-- Для этого я сюда и приехал.
-- Господин следователь, моё время истекло: мне пора на вечернюю молитву.
-- Ладно, продолжим потом. Прочитайте и подпишите протокол.
-- Здесь ошибка, господин следователь.
-- Какая ошибка?
-- Вы пишете "монах" и "монахиня". Через букву "о".
-- Так во всех словарях.
-- В словарях да, но не у нас.
-- Это почему же?
-- Мы пишем через "а", потому что это аббревиатура: мАнах - это математический монах, мАнахиня - математическая монахиня.
-- Вы ничего не путаете? Мы в монастыре, а не в университете.
-- Нет, мы в мАнастыре. Математический монастырь.
-- Хорошо, я исправлю. Вы свободны. Только никуда не уезжайте из мАнастыря.
-- Даже если бы это было возможно...
-- До свидания!
Келья N 2
Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в первый день нулевых Близнецов.
-- Меня зовут Бета Дом, я 2-ой манах этого манастыря. Обязуюсь отвечать на вопросы, на все ваши вопросы, и только на ваши вопросы, господин следователь.
-- Это хорошо, а то господин Е постоянно увиливал, и приходилось клещами вытягивать из него факты.
-- Вы должны его простить, господин следователь, он ведь 5-ый манах, и ещё совсем недавно был всего лишь учеником. Отвечая вам, он как бы повторял хорошо выученный урок вместо того, чтобы творчески адаптироваться к ситуации.
-- Ну, хорошо. Ответьте мне, Бета Дом, на первый вопрос: что лично вы видели из окна своей кельи в то утро?
-- Я видел дерево, господин следователь.
-- Я был в вашей келье и прекрасно знаю, что из её окна видно дерево.
-- Вовсе нет, господин следователь. Обычно я его не вижу - примерно в том же смысле, в каком вы говорите "не обращаю внимания".
-- А в этот раз обратили?
-- Да, я увидел, что дерево стало полнее.
-- В каком смысле? Толще что ли?
-- Да нет, конечно. Просто... как бы это объяснить? Ну, вроде бы у него появилась сожизнь.
-- Опять сожизнь! Что это за термин у вас такой. И почему он математический?
-- Это вам 5-ый манах Е сказал? Он, знаете ли, не вполне постиг. Термин этот скорее метаматематический. Дело в том, что математика не может ведь начинаться с нуля, у неё есть некоторое начало, которое само ещё математикой не является. Мы это называем метаматематикой.
-- Вы тоже увиливаете в сторону.
-- Что вы, господин следователь, я только отвечаю на ваши вопросы.
-- И к вашей религии эта сожизнь отношения не имеет?
-- К религии нет, господин следователь. Но ведь религия, как и математика, начинается не с нуля. Мы называем это метарелигией, которая совпадает с метаматематикой. Впрочем, это совпадение не доказано, пока это только гипотеза. Но в любом случае термин сожизнь принадлежит пересечению метаматематики и метарелигии.
-- А к усекновению настоятеля это имеет отношение?
-- Ну, разумеется, как и всё здесь теперь происходящее.
-- Это значит и да и нет.
-- Это значит и да и нет.
-- Хорошо, сформулирую вопрос иначе: эти изменения в дереве, которое видно из окна вашей кельи, являются следствием усекновения или его причиной?
-- Я бы сказал, обратным следствием.
-- Поясните.
-- В философии есть понятие конечной причины, это близко к тому, что мы называем целью. Сначала что-то происходит, а потом оказывается, что оно происходит не само по себе, а ради чего-то последующего. Но я бы не стал утверждать, что усекновение произошло ради полноты дерева. В математике есть обратное следствие, когда сначала идёт то, что следует, а потом то, из чего оно следует. Обычно это понимают как чисто пространственное расположение: что-то пишут на бумаге слева, а что-то справа. На бумаге легко поменять местами левое и правое и зеркально отразить значок следования. Если это происходит не на бумаге, а во времени, то усекновение оказывается обратным следствием полноты дерева. Иными словами, полнота дерева - свершившийся факт, что сразу же влечёт многочисленные последствия. Но этот факт был бы невозможным, если бы не произошло усекновение, поэтому усекновение тоже как бы следует из факта полноты дерева. Хотя само усекновение произошло, я повторю, вовсе не ради полноты дерева. Во всяком случае, не только ради этого.
-- А ради чего?
-- Полагаю, ради решения нашей математической проблемы. Но это метафора, а не факт. Пока я вижу слишком много пустых звеньев в цепочке доказательства.
-- Давайте всё же придерживаться фактов. Из окна вашей кельи, кроме дерева, видно некое здание. Что это такое?
-- Это Дом.
-- Понятно, что дом. А что за дом?
-- Просто Дом.
-- Но что в нём находится? Для чего этот дом?
-- Этого я не знаю.
-- Господин Бета Дом,... кстати, ваше имя как-то связано с этим домом?
-- Дом в моём имени - это и есть Дом за окном моей кельи.
-- Вы хотите сказать, что в монастыре вам дали такое имя, потому что из окна вашей кельи виден дом? А если бы было видно что-то другое, то имя было бы другое?
-- Господин следователь, вы задали два вопроса, но ответы на них разные. На второй вопрос я отвечаю: да, если бы за окном было что-то другое, моё имя было бы другим. Но на первый вопрос я отвечаю: нет.
-- А тогда почему вам дали такое имя?
-- Мне его не давали.
-- Это ваше настоящее имя? Данное при рождении?
-- Господин следователь, здесь опять два вопроса. Да, это моё настоящее имя, но не его мне дали при рождении.
-- Так откуда же оно взялось, чёрт возьми!
-- Этого я не знаю. Мне кажется, мы не понимаем друг друга из-за того, что вы пытаетесь расположить ряд фактов на оси времени: что раньше, что позже. Но в нашем манастыре мы не делаем различия между пространством и временем.
-- В своём мОнастыре вы можете делать что угодно, если это не запрещено законом. Но различие между пространством и временем существует независимо от ваших умозаключений.
-- ...
-- Что вы молчите?
-- Вы не задали никакого вопроса, господин следователь.
-- Прочтите, подпишите и до свидания!
Келья N 8
Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в нулевой день первых Близнецов.
-- Госпожа Хета, что вы знаете об усекновении настоятеля?
-- Мне кажется, это возрастное.
-- Что возрастное?
-- Усекновение. Бывают, знаете ли, такие старческие болезни...
-- Усекновение - это болезнь?
-- Или не болезнь, а естественное изменение. Да откуда мне знать: я ведь манахиня, к тому же 8-ая.
-- А кстати, почему в вашем монастыре проживают совместно мужчины и женщины? Разве вы не даёте обет безбрачия?
-- Безбрачия да, господин следователь. Но не целомудрия.
-- Вы хотите сказать, что занимаетесь здесь, в монастыре, сексом?
-- Только в математическом смысле, господин следователь.
-- Что это значит?
-- Вот смотрите, господин следователь: у вас пенис, а у меня вагина.
-- И что?!
-- Значит, миры нашего восприятия заведомо не тождественны. Но в то же время нельзя сказать, что они параллельны. Параллельные миры не воспринимают друг друга, а мы с вами друг друга воспринимаем. Поэтому наши миры пересекаются. Я бы сказала, что они перпендикулярны, учитывая, что вы не манах. И в точке пересечения ваш пенис окажется в моей вагине.
-- Не окажется!
-- У вас совсем нет воображения, господин следователь.
-- Госпожа Хета! Вам не удастся меня соблазнить и тем самым запутать следствие. Говорите по существу дела.
-- Но это невозможно!
-- Что невозможно?
-- Женщина, даже манахиня, не может говорить с мужчиной по существу усекновения. Это противоестественно.
-- Так, в этом направлении мы зашли в тупик...
-- Математически это не тупик, господин следователь, это скорее гонки.
-- Не перебивайте меня! Зайдём с другой стороны: вы выглядывали в окно своей кельи в то утро?
-- Конечно, это же прописано в уставе манастыря.
-- И что вы видели?
-- Я видела забор. А за забором - дорогу, и за ней домик с тремя окнами.
-- Я спрашиваю: видели ли вы что-нибудь необычное?
-- Ах, господин следователь, разве такой вид можно назвать обычным?
-- Отвечайте на мой вопрос!
-- Я стараюсь. Но всё дело в том перпендикуляре, о котором вы мне не дали договорить. Ведь брак - это как бы круг вокруг своего центра, которым является пересечение перпендикулярных миров. Этот круг может быть большим или маленьким, но в любом случае вы не должны выходить за его пределы. Но люди всё равно выходят! И тогда вместо того, чтобы решать математическую проблему, они начинают решать проблему брака. Вот почему мы даём обет безбрачия, а вовсе не потому, о чём вы подумали.
-- Я ни о чём не подумал.
-- Это не важно. Важно то, что вы даже не манах, господин следователь. Поэтому вы не знаете, что два окна в домике - это два перпендикулярных мира. Но тогда третье окно - это третий мир, перпендикулярный им обоим и выводящий из плоскости в трёхмерное измерение. Понимаете, как это страшно!
-- Не понимаю.
-- Это не важно. Важно то, что мне не положено выходить за забор. Там, за забором, ничего не должно быть. А в то утро там оказалась дорога, что ещё туда-сюда, но что гораздо хуже, там оказался домик, да ещё с тремя окнами.
-- Да что в этом ужасного, кроме ваших безумных фантазий на тему брака!?
-- Ну как вы не понимаете, господин следователь. Ведь у вас пенис, а у меня вагина...
-- Всё, достаточно. Прочтите и подпишите.
-- Здесь подписать?
-- Да, где галочка.
-- Я не могу здесь подписать.
-- Это ещё почему?
-- Потому что это не перпендикулярно. Давайте я лучше вот здесь подпишу.
-- Подписывайте где угодно и до свидания.
-- Господин следователь, если вы назначаете мне свидание, то не забудьте, пожалуйста, что у вас пе...
-- Прощайте!
-- Хорошо, я вас прощаю. Только не перелезайте через забор.
-- Что?
Келья N 11
Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в день двойной единицы.
-- Имя и номер.
-- Моё имя Каппа. Я 11-ая манахиня.
-- Когда вы последний раз видели настоятеля?
-- Сегодня ночью.
-- Да? Где? В котором часу?
-- Это было прямо напротив окна моей кельи. Его руки колыхались, а пальцы трепетали.
-- Он что-нибудь сказал?
-- Да, он говорил, говорил долго. Правда тихо, и речь была неразборчива, она путалась в его бороде, как ветер в листве.
-- Он пытался что-то сообщить вам? Может быть, жестами?
-- Он показывал всё время куда-то направо.
-- А что там, направо?
-- Там ничего нет.
-- То есть вы не видели, что там?
-- Я не видела, потому что там ничего не было.
-- В котором часу это было?
-- Не могу сказать. Я ведь не могла посмотреть на будильник.
-- Почему не могли?
-- Святая простота! Потому что это было во сне, господин следователь.
-- Что вы морочите мне голову!
-- Но это правда. Я видела настоятеля этой ночью во сне. Он почти проник в мою келью через окно. Ещё бы немного и его колышущиеся руки обняли бы меня, его трепещущие пальцы дотронулись бы до моей кожи, его губы, что-то бормотавшие в глубине бороды, коснулись бы...
-- Хватит! Меня интересует, что было на самом деле, а не что вам привиделось или приснилось.
-- А! Ну, так сразу бы и сказали. Я не знаю, что было ночью, потому что спала. А утром, как обычно, выглянула в окно.
-- И что там увидели?
-- Я увидела дерево прямо напротив моей кельи. Его ветви колыхались, а листья трепетали. И как будто что-то шептали, но тихо и неразборчиво. Наверное, это от ветра, господин следователь. Он дул слева, и все листья показывали куда-то направо...
-- Так, понятно. Вы же знаете: я расследую усекновение. А вы потратили моё время, не сообщив по этому поводу ровным счётом ничего!
-- Так вас интересует усекновение? Что же вы сразу не сказали. Это моя любимая тема. Мы тут поспорили с 8-ой манахиней насчёт пениса и вагины...
-- Опять!?
-- Так вы уже в курсе? Ну, конечно, эта 8-ая манахиня, её зовут Хета, просто помешана на планиметрии, она прекрасно умеет решать всякие задачки на плоскости. А вот стереометрия её пугает. Но вы же понимаете, усекновение на плоскости не представляет никакого математического интереса. Только в трёхмерном пространстве...
-- При чём тут трёхмерное пространство? Я спрашиваю про усекновение настоятеля.
-- Господин следователь, вы думаете, трёх измерениё мало? Это интересно, Бета Дом (это 2-ой манах) тоже намекал мне...
-- Стоп! Ваши математические проблемы и, чтобы уж сразу предупредить, ваши религиозные проблемы меня тоже не интересуют. Что вы можете сказать про усекновение?
-- При таких ограничениях ничего, господин следователь.
-- Да что ж это такое? Вы все несёте какой-то математический бред, или псевдоматематический, я в этом не разбираюсь, а женщины всё сводят к пенису и вагине. Это нормально для монастыря?
-- Но это же математический монастырь, господин следователь.
-- Тогда при чём тут пенис?
-- О! Я могу вам рассказать об этом подробнее.
-- Не надо! Распишитесь вот тут и уходите.
-- Господин следователь, можно я на прощание дам вам один совет?
-- Нельзя!
-- А я всё равно дам. Разговаривая с женщиной, никогда не показывайте ей свои ладони. Там же всё видно! Ха-ха-ха...
Келья N 18
Я, следователь по особо важным делам, допрашиваю свидетеля в нулевой день вторых Близнецов.
-- Здравствуйте, меня зовут Цади-сан. Я 18-ый манах и я имею сделать заявление по поводу усекновения.
-- Слушаю.
-- Никакого усекновения не было.
-- Как это не было?
-- Вообще не было, нет и быть не может.
-- Та-а-а-к...
-- Совершенно с вами согласен: именно так.
-- Да говорите же!
-- А что тут говорить? Некоторые манахи, и даже манахини, независимо от их рангов и номеров, склонны вести доказательство, не удосужившись убедиться в верности посылки. Из любви, так сказать, к математическому искусству. Согласен, упражнение полезное, но только как упражнение. Не нужно выдавать результат такого доказательства за реально существующее. Ведь так можно доказать всё, что угодно. А существует только то, что существует.
-- К чему вы клоните?
-- Вы расследуете усекновение настоятеля, так?
-- Так.
-- А с какой целью?
-- Не понял вас.
-- Поясняю. Из окна моей кельи видна скала и россыпь камней под ней. Если в одно прекрасное утро камни исчезнут, можно задать вопрос: куда делись камни? И попытаться найти ответ. Это и есть цель. А теперь, господин следователь, посмотрите в окно за вашей спиной. Там есть камни?
-- Нет.
-- Господин следователь, там даже скалы нет. Понимаете?
-- Ничего не понимаю.
-- Н-да. Каппа меня предупреждала.
-- Предупреждала о чём?
-- О том, что вы не очень-то проницательны, господин следователь.
-- Оставим мою проницательность в покое. Скажите прямо: по вашему, было усекновение или не было?
-- Господин следователь, у вас есть пенис?
-- И вы туда же!?
-- Вот видите, как вы нервничаете. Вам задают простой вопрос, а вы начинаете подозревать спрашивающих в сексуальных домогательствах. А теперь представьте себе, что ваши вопросы про усекновение вызывают у нас, манахов и манахинь, аналогичную реакцию.
-- Мне плевать, какую реакцию это у вас вызывает. Мне нужно расследовать это дело. И точка.
-- Так расследуйте.
-- Вы пришли с заявлением. Будьте любезны, изложите его так, чтобы я мог записать это в протокол.
-- Вы вынуждаете меня нарушить один из пунктов устава манастыря.
-- Повторяю ещё раз: мне плевать.
-- Ладно. Грех будет на вашей совести. Пишите: усекновения не было, потому что не было настоятеля.