Кого я могу назвать своим "учителем истории" - это Льва Николаевича Гумилева. Именно с его книг у меня начался интерес как к отечественной истории ("От Руси к России" и "Древняя Русь и Великая степь"), когда оказалось, что у нас не было двести лет вычеркнуто из жизни ("татары"), так и к истории мировой, в которой, оказалось, всегда что-то происходило (до того, верный заветам школьного учебника, я полагал, что есть периоды "интересные", о которых пишут в учебниках - и есть "неинтересные", о которых упоминают одной строчкой). Мало того - оказалось, что в этих событиях есть какая-то закономерность, упорядоченность!
Позднее, увлекшись первоисточниками, я обнаружил у Гумилева и неточности, и притяжки, и просто вольное толкование фактов, но уважать его теорию не перестал (равно как и его самого). И во многом моя собственная теория (а считая себя его учеником - правда, как это ни грустно, с его книгами я познакомился как раз в год его смерти, - я полагал, что ученик может пойти дальше учителя) исходит из его теории, использует его терминологию.
Хотя, смею надеяться, она объединяет и теорию Гумилева, и теорию Тойнби, и теорию Маркса (и ряд других).
Гумилев ввел понятие пассионарности. Это было как бы очевидным, наблюдаемым явлением: есть люди, которые куда-то стремятся, чего-то добиваются, их действия ЦЕЛЕНАПРАВЛЕНЫ - а есть люди, предпочитающие жить по старинке, как принято. Они тоже могут к чему-то стремиться - но "в рамках дозволенного", то есть, их цели уже определены в рамках данного общества, и разрушать его они не собираются, равно как и изменять. И очевидно, что именно первые - особенно если будут проводить согласованную политику, действовать в одном направлении и вести за собой других - способны изменить структуру общества и являются "историческими личностями", теми, кто, собственно, и движет историю (остальные будут как бы фоном).
Любопытно, что Гумилев, споря с Тойнби, тем не менее вводит свое понятие, аналогичное понятию "цивилизация" у Тойнби - Суперэтнос. И еще более интересно: понятие Вызова у Тойнби очень коррелирует с "пассионарным толчком" у Гумилева (природу которого Гумилев оставил за скобками своей теории, полагая это неким внешним явлением. Позднее это дало повод мистифицировать данное понятие, считая его чуть ли не святым духом).
Это я и планирую сейчас показать.
Итак, у Гумилева история этноса начинается с "пассионарного толчка", приводящего к росту числа пассионариев на некоторой территории. Объединяясь, пассионарии образуют новый этнос из обломков ранее существовавших на этой территории. Идет подъем - процесс усложнения структуры, накопление пассионарности. Достигнув некоторой критической массы (критической плотности пассионариев), этнос переходит в Акматическую фазу, когда идут как внутренние усобицы, так и внешние завоевания. После этого идет надлом - процесс резкого спада пассионарности (числа пассионаниев в этносе) и переход в инерционную фазу, когда этнос пожинает плоды накопленного в ранние периоды. Золотой век.
Процесс падения пассионарности переводит этнос в фазу обскурации, когда он окончательно может развалиться - и в гомеостаз, равновесие с окружающей средой, часто в виде обломков.
Последовательность логичная, но сразу хочу сказать - главное отличие социальных процессов от природных (описанное Гумилевым верно для природного процесса диссипации энергии) целенаправленностью деятельности каждого человека. Особенно пассионария. Пассионарий не просто так дергается, потому что у него много сил - он к чему-то стремится. У него есть дальняя цель. Гумилев называет это "доминантой поведения", направляющей действия человека. Но эта доминанта определяется культурой и знаниями самого человека (что есть следствие исторического процесса ДО его рождения). И потому направленность его действий может быть самая различная.
Чтобы пассионарии начали не мешать друг другу и не противодействовать, а согласовывать свои усилия, нужен не "пассионарный толчок" - а прежде всего появление этой самой "доминанты", позволяющей направить усилия пассионариев в одну сторону.
По моему предположению (решительно противоречащему теории Гумилева), появление пассионариев есть процесс случайный и примерно равновероятный в любое время в любом народе. Это есть некоторая избыточная энергия, присущая живым существам вообще, в отличие от неживой природы. Кто-то ее получает больше, кто-то меньше. И процент пассионариев, необходимый для выживания "популяции" в критической ситуации, всегда примерно один и тот же. Изменяется, прежде всего, НАПРАВЛЕНИЕ их действий, а не их число. А направить их действия и может... Тот самый Вызов в понимании Тойнби!
Что делают пассионарии? По самой своей психологической структуре, они - лидеры, не желающие подчиняться. И потому, при достаточных способностях, они становятся лидерами соответствующих социальных групп, коллективов, которые создаются вокруг них. Это могут быть банды, или дружины на службе, или коллективы исследователей, или переселенцы, путешественники - но если им нет применения у себя дома, они уходят из своей среды. На окраину или еще дальше. Или сражаются друг с другом.
Если же многие коллективы могут дополнять друг друга, а не мешать друг другу - происходит их увеличение в одном месте. Происходит тот самый подъем, процесс накопления пассионариев, процесс усложнения структуры - пассионарии со своими коллективами остаются и помогают друг другу.
Ну, а потом начинается закрепление нажитого - и структура становится жесткой. После передела власти - укрепления кого-то одного - остальные пассионарии начинают изгоняться системой на окраины, и происходит "спад пассионарности". Когда все стабилизируется, и начинается "золотой век".
Подтверждениями "социальной природы" пассионарных толчков могут служить недавние примеры "образования этносов". То, что мы видим, скажем, в США, явно свидетельствует об образовании там нового этноса, нового народа - из множества "реликтов" из самых разных других народов (европейского суперэтноса, латиноамериканского, негритянского, остатков индейских племен и т.д.). При этом в основе его лежит переселение наиболее пассионарных (а только пассионарии могут отправиться неизвестно куда в надежде на лучшую жизнь - а не ждать манны небесной у себя на родине и ругать правительство) в еще совершенно неосвоенную землю.
Другим примером, практически у нас на глазах - возникновение Израиля. Еврейский народ, разбросанный по всему миру, давно уже превратился - связанный духовно и исторически - в набор самых разных консорций, вкрапленных в самые разные этносы, причем с отличающимся языком, частично - обычаями и сильно отличающимися по "крови" (происхождению). Собравшись - чисто "волевым усилием" - в "земле обетованной", он превратился в практически единый народ, явно с очень высокой "пассионарностью".
Можно предположить нечто аналогичное и в древности. Пассионарий не обязательно сам построит корабль. Но, увидев корабль, он обязательно решится поплыть на нем за линию горизонта...
Не могу пройти мимо вопроса о кочевниках.
Сам Гумилев говорит, что кочевой способ ведения хозяйства (в нынешнем понимании - кочевое скотоводство) возник позже земледелия. И он требует достаточно редкой заселенности. А потому кочевники не могут побеждать земледельцев числом - только за счет... А вот за счет чего? Пассионарность может заставить людей броситься с вилами на танки - но тем не менее, один танк положит очень много народу. То есть, кроме пассионарности, должны быть и умения, и вооружение. Пусть не лучше, чем у земледельческих держав - но хотя бы на уровне или не сильно хуже! Если же скотоводческая жизнь - очень консервативна и не требует развития - откуда все это возьмется у кочевников?
А вот теперь еще такой момент. Кочевые государства образовывались на окраине земледельческих. ОТКУДА бралось население кочевых племен? И почему вообще люди уходили в степь? Случайное ли это блуждание - или некоторые СОЦИАЛЬНЫЕ явления?
На границу и за нее бежали преступники, мятежники - и вообще люди, желающие изменения существующей жизни. Так бежали в казаки. Так уходили в викинги. Мы можем с большой долей вероятности предположить, что так же бежали из крупных земледельческих государств - Китая, Хорезма - в соседние степи. Там, в степи, уже существовали кочевые племена, целые народы, которые спокойно кочевали из года в год, из века в век.
Но беглецы из оседлых государств, вливаясь в состав этих племен или образуя собственные банды, приносили знания, культуру тех народов, откуда они были выходцами. Они смешивались с местными племенами, как некогда римляне смешались с сабинянами. В свою очередь, они перенимали их быт, их приспособленность к жизни в степи.
И, освоившись в новых условиях - приводили обратно, на изгнавшее их общество, сформированные в степи отряды. Вооруженные и обученные по тем же методикам, что были приняты в этом обществе.
Беглецы, уходящие в степь, должны были быть пассионариями - как прежде всего пассионарии ехали в Америку за лучшей жизнью. Ибо непассионарии предпочитали страдать и даже умирать на чужбине. Чтобы бросить все и уехать в никуда, нужна смелость.
И получается, что "страшные орды кочевников, приходившие на разваливающиеся империи", есть не более чем отражение обратно потоков беглецов из этих самых обществ! Известно, что во времена Нерона около 500 семей всадников бежало от него на побережье Балтийского моря. Не они ли дали начало ряду племен, позднее вернувшихся в составе Переселения народов?
Известно, как часто кочевники вторгались в Китай, захватывали людей - а порой и женились на китаянках. Таким образом, сам Китай являлся поставщиком людей, знаний и вооружений в Степь!
И так далее
Можно привести ряд известных примеров, когда бежавшие к степнякам царевичи, родичи правителей возвращались "с кочевыми друзьями". Это завоевание Испании арабами (брат правителя вестготов позвал мавров "на помощь") и завоевание парфянами Ирана (та же ситуация). Очевидно, что были и более мелкие ситуации (бежали менее значительные люди, и либо оставались в степи, либо возвращались с такими же беглецами - в виде наемников или бандитов).
С этой точки зрения, "крестьянские войны под руководством Степана Разина и Емельяна Пугачова" (а также Болотникова - у него тоже было много казаков) - являются такими же "набегами кочевников" ("варваров"), как набеги тюрок, сянбийцев, уйгуров - на Китай, или набеги скифов, готов - на Рим, или набеги арабов (а потом и завоевание) - на Византию...
Скифы, готы - в начале получали как знания и искусство Рима, так и людей - беглецов от них, а потом уже приходили с набегами и завоеваниями. Причем эти беглецы - как раз из числа пассионариев.
И очевидно, что, чем слабее и раздробленнее была Империя (любая), чем хуже была в ней жизнь - тем большим потоком из нее бежали на окраины. Тем сильнее становились "кочевники". Тем мощнее была "обратная волна". Если в начале это могли быть мелкие пограничные набеги с целью грабежа - то позднее "варвары" приходили с целью сменить власть (Аларих, Чингис-хан) в Империи.