Это был обычный ангел: ни худой, ни толстый, с белокурыми кудряшками да с зелёно-голубыми глазами...
Хотя то, что ангелы существуют, я вовсе не утверждаю.
Люди часто выделяют нечто в человеке, называют это нечто "внутренним голосом", "душой", "вторым Я", "ангелом-хранителем", "музой" и, даже, "феей сновидений", собственно, совершенно не зная, что же они имеют в виду.
Так и я, придумаю свой собственный образ, опишу, как мне нравится, и соответственно нареку...
А что, я имею право, я - автор всё-таки...
Так вот, забыл сказать, ангел этот (или кто он там - фиг его знает) был не сам по себе, а сидел на левом плече у своего хозяина - молодого человека лет двадцати-сорока, ну, или около того, не суть. Болтал своими пухлыми ножками и смотрел в окно поезда...
Ну да...
простите...
Я опять забыл...
Вы же не знаете...
Его хозяин действительно ехал в поезде - плацкартный вагон, Москва-Мариуполь, или нет!
Поезд шел из Костромы в Пензу...
из Иркутска до Магадана...
блин...
Да какая, в общем, разница! Россия большая...
Поезд шёл, колёса стучали. Народ шуршал пакетами, с оптимизмом набрасываясь на колбасу и варёные яйца. Пытаясь убить скорее время, чем собственный аппетит. А ехать, между тем, оставалось трое суток - не меньше; и их оптимизм был, пожалуй, несколько напрасен.
Итак, наш герой сидел на плече, опираясь розовой щекой с большущей ямочкой на свою ладошку, и смотрел в окно; как, впрочем, и хозяин, и половина вагона в том числе...
За окном проплывали деревья с начавшими желтеть листьями, а в голове--мысли: об ушедшем лете, о предстоящей зиме...
Поезд заскрипел тормозами, останавливая у очередного полустанка, и тут, вдруг, ангельское сердечко почему-то отчаянно забилось. Хотя, наверняка, у ангелов и сердца то нету. По крайней мере, в нашем понимании этого слова, но что-то всё-таки затрепетало птичкой в его маленькой груди.
Ангел беспокойно перелетел на правое плечо, потом - снова на левое и оглянулся по сторонам, биение не утихало...
Часть следующая.
Новоприбывшие пассажиры, обременённые баулами и сумками, штурмовали вагон. Красные от стоящей жары и суматохи, они продирались по узкому проходу к своим законным местам, согласно купленным билетам. Но не они волновали нашего белокрылого малыша, точнее одна из них.
Да, это была она... Он узнал её, прежде чем увидел. Слабый свет её крыльев, несмотря на ясную погоду, осветил, казалось, весь вагон.
Её хозяйка - худенькая девчушка - тащила какой-то огромный чемодан, а она, явно очень волнуясь, порхала вокруг головы девушки, уворачиваясь от летающей то тут, то там поклажи.
Она была похожа на маленькую красивую бабочку, или на сказочного эльфа; но, собственно, это был тот же ангел, только девочка, если вообще у ангелов есть деление по половому признаку...
Но хозяйка ж её - девушка... вот и ангел у неё...
Не знаю, по-моему, вполне логично...
Ну, да ладно.
Он смотрел на неё, а видел лишь небольшое облачко света - нежное и лёгкое.
Румянец возбуждения во всю щёку, чуть нервное трепетание крыльев и большие светлые глаза в пол-лица....
А ещё - запах, тонкий аромат прохладного весеннего утра, тёплого летнего дождя, первого снега. Кто знает, как могут пахнуть очень красивые ангелы...?
- Привет, - сказал он.
- Привет,
Она вскинула удивлённо свои глаза с длинными пушистыми ресницами, и их взгляды встретились.
Встретились, чтобы больше, в течение всего пути, не терять из вида друг друга. Даже по ночам, когда между ними громоздились переборки и плацкартные лежаки, её глаза стояли перед его взором так, будто она была рядом.
Трогательно, правда?..
не надо слов, я и сам знаю. ...
И ведь мы сейчас говорим о двух инфернальных сущностях, которых никто никогда не видел, а некоторые даже и не догадывались. Хотя им, я думаю, достаточно и того, что сами они - знают о себе....
К слову сказать, откуда нам известно, что человек - это не чья то больная фантазия? Возможно мы сами себя придумали )
О чём могут разговаривать два симпатичных ангелочка?
Наверное, о форме снежинок, запахе подснежников; о том, на что похожи летом облака и какой звук издаёт третья гитарная струна, когда рвётся... Обычный трёп... ни о чём... главное, что они были вместе. Даже когда их хозяева разбредались по своим закуткам, они улучшали момент, чтобы высунуть свои головки из купе и подарить друг другу по паре дружелюбных улыбок.
Но поезд идёт, и пункт назначения становится всё ближе; для кого-то это пункт - А, а для кого-то пункт Б. ничего не поделаешь, Россия большая, помните?
Время шло, а в груди у нашего херувима появлялось какое то странное гнетущее чувство, будто сейчас произойдёт нечто непоправимое; а, надо сказать, чувства у этих созданий развиты гораздо лучше, чем у нас с вами; мы называем это интуицией, вроде, хотя толком об этом ничего не знаем.
Они сидели на краю лавки, болтали ножками и снова болтали о всякой ерунде, наверное, обсуждали какие розы нежнее - июльские или августовские, как вдруг, его хозяин засуетился, засобирал вещи и забегал к проводнику и обратно со стаканами и прочими дорожными вещами. Это случилось как-то неожиданно: вот он смотрит в её смеющиеся глаза и уже через мгновение вокруг пустой и безнадёжно холодный перрон............
Ну что могут ангелы... кто их о чём спрашивает.
И ещё одна.
Слёзы падают на монитор, но надо продолжать.
За окошком уже падал снег большиими густыыми хлопьями и дул лёгкий, но чуть по-зимнему холодный ветерок; зима царила в городе А. и в душе нашего крылатого агнца. Хм, да, но какая душа у ангела, он ведь сам дух!
В маленькой комнате, снимаемой хозяином за несколько тысяч наших российских, висело зеркало в простенькой раме. В которое любил смотреть ангел. Но не для того, чтобы поправить растрепавшиеся кудри или припудрить свой маленький ангельский нос. Дело в том, что, смотря в зеркало, ангелы видят нечто другое, чем люди, а именно, они видят там собственные мысли - образы, из которых и состоит на девяносто процентов среднестатистический ангелочек.
А образы эти все как один были суть знакомый абрис, - длинные пушистые ресницы над большими, в пол-лица глазами, и запах, тонкий аромат прохладного весеннего утра. А ещё, в этом волшебном зеркальце явно просматривался мучительный вопрос: почему?
Почему он не остался тогда в вагоне того поезда? она была так близка, стоило лишь протянуть руку.
"Я ничтожество!"- корил сам себя ангел. "Я должен был ей признаться! Должен был сказать! Я просто трус..."
И так каждый день. Он страшно исхудал, а аура его из светло-голубоватой стала скорее пепельной. Кудряшки поникли и спутались. Крылья безжизненно висели вдоль спины, как перезревший виноград.
Дни меж тем становились всё короче, а ночи всё холоднее. И вот уже по натоптанной под окном дорожке прохожие тащили первые ёлки, поскрипывая при ходьбе свежевыпавшим снегом. Ангел сидел на подоконнике и мрачно смотрел вниз. Мысли были те же.
Погода была тёплой, и хозяин слегка приоткрыл окошко, через которое доносились с улицы гул проезжающих мимо машин и прочий городской шум.
Ангел втянул в себя уличный воздух, загазованный и по-зимнему сухой, попробовал его на вкус... выдохнул, втянул ещё... нет, наверное показалось... он жадно вдыхал ещё и ещё, да, это был он, слабый, еле уловимый аромат прохладного весеннего утра, тёплого летнего дождя, первого снега. Он струился на волнах слабого восточного ветерка и был почти не ощутим даже для сверхчувствительного ангельского носа. То усиливался, то слабел, то усиливался, то слабел, слабел, слабел, пока вовсе не исчез.
Он стоял в открытом окне, его кудри растрепались по плечам.
- Я должен быть с ней.
- И я - не трус!
Ангел взмахнул крыльями.
Он взлетел над городом, над домом, приютившим его, над начинающими зажигаться уличными фонарями. Взмах, ещё взмах, ещё никогда он не чувствовал себя таким свободным, никогда ещё его грудь не наполнялась свежим воздухом так полно, еще взмах и ещё...
По тропке внизу шли прохожие, а сверху, на белый девственно-чистый снег, с высоты пятого этажа падал лёгкий серебристый пепел. Это было всё, что осталось от нашего героя.
Разве я не говорил вам? Это печально, наверное, но факт, тем не менее:
ангелы не могут и минуты прожить без своих хозяев... Да какой там минуты, пять-десять метров - вот длина их "поводка" Они привязаны к нам от рождения и до нашей смерти, наша неотъемлемая часть, игнорируемая нами зачастую совсем несправедливо.
А серебристый пепел, меж тем, подхваченный резко сменившимся вдруг ветром, смешавшись со снегом, то, клубясь позёмкой, то, вихрем поднимаясь вверх, нёсся вдоль тропинки, вдоль дороги с урчащими маршрутками, несущими в своём чреве уставших людей, вдоль домов и улиц, над погружающимся в темноту городом, туда, на восток. На восток, там, где, по предположению картографов, находился далёкий сибирский город Б. - относительно города А...
Уже эпилог, наконец.
Молодой человек подошёл к окну и хмуро посмотрел вниз.
- Вот дурак.
Сказал он вслух.
Постоял ещё пару мгновений и захлопнул окно.
Потом посмотрел в зеркало и показал язык своему отражению.
- Глупый малыш.
Ещё раз повторил он.
Нижняя губа его слегка выпятилась, а уголки губ приопустились, выражая лёгкое сожаление.