Буров Владимир Борисович : другие произведения.

Hannibal ad Portas - На слишком близких берегах

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вторая публикация - почему пропадает первая?

  
   Ганнибал у ворот - 6 - На слишком близких берегах
  
  
   Эпиграф
  
   Мы и так вечны, важно лишь понять, кто мы.
  
  
   - Я дома?
   - Ты, как обычно после пьянки, опять ничего не помнишь?
   - Я пью?
   - И не только.
   - Не знал.
   - Честно?
   - Я никогда не вру.
   - Тоже честно?
   - Ась?
   - Без ась, без хер-ась, пожалуйста.
  
   Я приподнялся на локте и сказал:
   - Вы не понимаете, дуры, я посланник Джона Ди.
   - Он никак не помрет, попросил тебя, чтобы прислал нас для этого дела.
   - Какого дела?
   - Вы не знаете, мистер, чем мы здесь занимаемся?
   - Да вы, что? Конечно, нет!
   - А надо было.
   - То, что было, дети мои, так и не сплыло.
  
   - Я пока посижу тут, а вы поищете спуск.
   - Куда? - Ол.
   - Я знаю, куда, пойдем, - ответила Ла. Хотя откуда она может знать, где я бывал до нее, если только уже задним числом сама там не побывала.
  
   Едва я прикоснулся к ручке входной двери бара, как она исчезла, потом и сам бар.
   - Что? - спросил кто-то во мне, что было так страшно, что ясно - это не я.
   - Боишься? - опять начал он свою серенаду.
   - Если только ты Ким Филби.
   - Я не интересуюсь покойниками.
   - Он уже умер?
   - Как и ты.
   - Все умерли в результате катастрофы?
   - Для вас, да.
   - Вы - Другие?
   - Есс!
   - И можете жить без пива и креветок?
   - Вот из ит?
   - Теперь ясно, что вы точно - не-мы. Но вот зачем мы соединились - непонятно.
  
   - У меня было открытие, - вспомнил я, присев на ступеньки, неизвестно для чего оставляемые после разрушения древних крепостей, - надо его вспомнить.
   - Скажи какое - мы подумаем.
   - О чем?
   - Как его применить.
   - Нет, не могу.
   - Тогда, может быть, кого-нибудь ограбить? - спросила одна из них, но не стал даже допытываться, кто из них был первой, а кто:
   - Точно также ничего не знал.
  
   Тут появилась Ал-2 с бутылкой ближне импортного сухого и не очень большой индейкой в соответствующей лапе.
   - Нам этого вина не хватит на такую большую курицу.
   - Что такое ку-ри-ца? - спросил я.
   - Ты не знаешь? - удивилась Ол, нежно касаясь зубками ее пышногрудого мяса.
   - Я, наверное, не буду, - сказала Ла.
   - Ибо?
   - Она боится располнеть, - ответила за всех Алла Два.
   - Это оскорбление? - спросила Ла, ибо такой склонности никогда не имела.
   - Именно поэтому, милая, тебе не на что обижаться, - сказал я, и добавил, что теперь только понял, что по ошибке не выбрал литературу, а выбрал физику, химию, математику и биологию, - что.
  
   - Да? - спросила Ал-2.
   - Я занимался ей - не можете не поверить.
   - Миллион лет до нашей эры? - спросила Ол.
   - Миллион лет до нашей эры, - ответила Ла.
   - Да, - согласился я. - Поэтому мне не надо ничему учиться. Кроме, как физике, математике, химии и биологии.
  
   - С помощью литературы можно найти выход к морю? - спросила Алла Два, на которую не смотрели, как на прислужницу только потому, что пока решили:
   - Раньше работала мамочкой в публичном доме, - а:
   - Они здесь были? - не знал даже я.
   Поэтому не стал вмешиваться в их еще не очень далеко распространившуюся логику.
   - Что?
   - Боюсь ошибиться, но я ничего-о не-понима-ю-ю!
  
   - Если ты действительно занимался литературой, - сказала Ол так, что на нее обиделся:
   - Неужели ты не помнишь, как влюбилась в меня после всего?!
   - После всего? Нет, не помню. Помню, что ты хотел стать президентом США, но тебе предложили руководить только лабораторией его анализов.
   - Хотелось узнать: кого его, - но не стал.
   - Он работал под прикрытием профессора биологии, - сказала Алла Два, влюбив меня в себе в еще более близком будущем, - пока?
   - Не мог.
  
   Все замолчали, но я сказал:
   - Идем туда, - и махнул лапой в сторону Кусковского парка.
   Мало кто промолчал - основная масса:
   - Усмехнулась.
   Ол сказала, что ей уже начинает нравится на Новых Берегах.
   - Почему? - спросила Ла.
  
   - Трудно поверить просто так, что через несколько миль нас встретит Кусковский Парк - даже, как Парк Юрского Периода, - но я надеюсь!
   - Да, я тоже, - согласилась Ла.
   - Можно я тоже буду участвовать в конкурсе? - поинтересовалась Алла Два, которую я раньше путал с Малышкой на Миллион, может быть, часто, авось даже иногда.
   И только сейчас понял, что не знаю, кто это такая.
  
   В принципе ничего особенного, что известно не всё, а только часть, и даже более того:
   - Только часть половины.
   Уже у поворота мы обернулись, и увидели, что бар опять стоит на месте. Прения возникли только по поводу того:
  
   - Был ли он на самом деле? - голоса разделились поровну. Но тут вышел из-за угла шотландский кот шоколадного цвета, подошел поближе и поднял лапу, присев около iмоей ноги.
   Мы вошли, но швейцар на входе, да, был, но уже убитый.
   - Можно подумать, что его убили, когда мы ушли, - сказала Лар.
   - Я думаю, раньше, когда бар исчез, - сказала Оль.
   - Я тоже, - сказала Алла.
   - Что? - не понял я.
   - Пока еще не приняла решения.
  
   - Может быть сделаем ставку, что сейчас заиграет музыка? - спросил, но не я.
   Кто? Все обернулись, но было уже поздно.
  
   На этот раз я точно по, - нет всё-таки не почувствовал надо сказать, - пусть будет:
   - Понял частью души, - что мы:
   - Пришельцы.
   - Мы не неместные, - подтвердила и одна них.
   - Это больше или меньше, чем сказал Сэр, - поинтересовалась другая.
   - Здесь может каждый сам выбрать, какую ему лучше принимать позу после обеда, а какую после кабака в Ялте, - отрезюмировала Алла Д.
  
   Действительно, опять повеяло ветром, но не видимым даже кожей, что мы находимся:
   - В стороне от всех.
   - Что значит, - сообщил всем, - не можем выполнить ни одного своего желания.
  
   Продолжение из сна
   - Ухожу от погони. От тех, кто считал меня своим. Я? По-моему, нет.
  
   Я увидел в окружающем пространстве, угрожающую именно мне опасность. И побежал.
   - Ты куда, Оди-с-Сэй?!
   И так это, совершенно без шуток, у всех оказались такие окрысившиеся сморщившиеся злобой лица, что не только сомневаться уже не приходилось, но и вообще:
   - Даже изумляться.
  
   Удивительный поворот событий, как в страшном сне, если бывают другие.
   Откуда эти ужасные объятья.
   Я побежал и спрятался в одной из беседок Кузьминского Парка. Их не было, но какие-то другие люди, в лунном свете у озера решили зарыть контейнеры. И было до ужаса ясно:
   - Далеко не с золотом.
  
   Ночью вода начала прибывать, и я поверил, что это возможно. И возник не кстати вопрос:
   - Дурак и пришелец - это одно и то же?
   И понял только:
   - Ай эм.
   На восходе увидел, что Москва если и есть, то так далеко, что невооруженным глазом уже не видно. И не подверг безумному сомнению, что Москва - это город не только на море, - но и:
   - Среди моря.
   Точнее, сомнение было, но не до такой степени неприличное, что:
   - Половина-на половину - это самая близкая от нас правда.
  
   И да, я не стал делать плот, как Робинзон Крузо, - а:
   - Взял готовый. - Их не было несколько, чтобы имелась возможность выбрать - один. - Но и:
   - Один в поле воин.
   Мысли:
   - Куда плыть не было, ибо до такой степени еще не привык к однообразности, что в любом направлении привычно.
  
   Через три дня увидел впереди сооружение, как из другого мира:
   - Слишком много в нем было ненужного железа.
   - Откройте!
   - Пароль?
   - Я не знаю.
   - Правильно! - закричали они и засмеялись, - и неясно: ответ был, или привета не было.
   На стену вышел их начальник и почти радостно пропел:
   - Считаю до трех, если не уберетесь отсюда - стреляю?
   - Я не уверен, что у вас есть патроны именно к этим ружьям.
  
   - Именно к этим? - начальник крепости посмотрел на замок ружья, повернув его поближе к морде. Но тут же опомнился и сказал, что здесь: - Довольно-таки давно никто не ждет писем!
   - Не понимаю, почему вы кричите на меня? - спросил Леха.
   - Алексей? - но это и был тот последний вопрос, который я успел поймать на лету, как навсегда уходящую натуру, - или:
   - Наоборот: мы только что вернулись к истине.
  
   И в ответ на повторный прицел Алексей показал портрет Ван Гога, но без притворства, что сам только в первый раз его видит.
   Не поверили, этот тип на стене пролепетал:
  
   - Не надейся нас обмануть, ты, да, научился-таки рисовать, но ненамного лучше, чем май сан, только что поступивший во второй класс.
   - Рипит ит, плииз, мистер - если вы мистер - а если товарищ, то не прикидывайтесь хоть знатоком Ван Гога, который с вами не был абсолютно знаком.
   - Говорить по-английски?
   - Да, можете, так как всё равно никто ничего не поймет.
  
   На стене решили, что Леха говорит всё-таки правду о еще быстро текущей на той стороне Земли жизни, так как они не знали и этого. Чего именно, пока так и не осознали, но:
  
   - Был, было что-то новое почти радостно раскукарекались два охранника, которые еще до прихода командира крепости очень скучали на стене, так как и не могли понять до сих пор, от кого, собственно, надо защищаться, если здесь всё контролирует только одна банда, а ей и так оплачивают все услуги, вплоть до секса за собственные женские ресурсы.
  
   И прочитал им первую заповедь, которую нашел выгравированную ножом на спинке одного из кресел рулевого:
   - Старайтесь не упустить своего уплывающего счастья.
   - Ладно, - согласился их начальник, - читай вторую, авось пару минут добавим тебе на раздумье.
   - Вторую? Я пока нашел только одну.
   - Он не почтальон, а он украл этот корабль.
   - Я не сказал, что я почтальон, я сказал, может быть, на ваше счастье, я почтальон.
   - Он врет.
   - Пошел на принцип.
   - Не будем ему мешать.
  
   - У меня письмо к начальнику местной милиции.
   - Полиции?
   - Мэй би.
   - Теперь ты прав, ибо милиция - это только.
   - Ми - мне, - пояснил второй.
   - Поли, - обрадовался второй на стене, что ему опять дали слово, - для всех доступная работа.
   - Не нет, - поправил его другой, - а: защищаю любую справедливость.
   - Любого, - опять вмешался то ли первый, то ли второй, ибо считать уже можно.
   - Да, с любой стороны, - сказал поднявшийся на стену начальник крепости.
   Он добавил:
  
   - Ты можешь пройти внутрь крепости только по двум причинам.
   - Огласите, пожалуйста, первую, - сказал Алексей.
   - Она же, скорее всего, будет и вторая, ты должен быть, назначенным сюда новым капитаном по делам своего оперуполномоченного ведомства.
   - Как вас понимать? - хотел спросить Алексей, - но передумал и согласился.
   - Ваши условия? - спросил начальник города-крепости.
   - Царицу Савскую хачу.
   - Будет!
   - Я пошутил, - хотел добавить Алексей, но решил, что тогда вообще уже ничему не поверят.
  
   Многие подходили к нему, чтобы пригласить потанцевать, во время и даже после ужина. Но вынужден был констатировать, что никто не понял даже в шутку:
  
   - Приму всех, но, - добавил, - не всех сразу.
   - Не так быстро, ковбой, - сказал ему шериф ночью по время прогулки по ночному городу среди лесосеки.
   - Да, я вас слушаю.
   - Ты должен создать.
   - Приходы по всему лесу? - хотел опередить его Алексей.
   - Не так быстро, создай хоть один, но свой.
   - Я составлю список, кого возьму с собой.
   - Кроме тех, кого уже успел оприходовать?
  
   Тем не менее, удержать напор времени не удалось. А одна из девиц, пригласившая его на рандеву для деланья ребенка, прямо так и спросила:
   - Надеюсь, полковник, у тебя сейчас большая зарплата?
   - А что? - как обычно сразу не понял Алексей.
   - На случай алиментов спрашиваю.
   - Ах! это, - успокоил он ее, - я всё еще капитан.
   - Почему?
   - Нет протеже.
   - Насчет папы как?
   - Он не умел раскрывать подставные кражи.
   - Чё так?
  
   - Никак не мог понять - зачем?!
   - Действительно, я тоже так думаю: пусть будут.
   - Да? Это почти гениально, но у меня врать редко получается.
   - Не можешь соврать даже, что не занимался онанизмом в детстве?
   - Простите, вот даже тут я не сразу понял, в какую сторону надо врать.
  
   - Да-а, это, как минимум, не очень гут так. Ты не понимаешь одной вещи, Алексей.
   - А именно, мэм, чуть не забыл, как вас тетерь называть?
   - Ты что?
   - А что?
   - У тебя астигматизм даже на лица?
   - Да, не всегда полностью различаю.
   - Ты точно должен стать полковником, иначе на всех внебрачных детей у тебя не хватит денег.
  
   Тем не менее, понял, что пришла вторая. Как? Сейчас объясню. Впрочем, нет, лучше позже - как Оноре де Бальзак:
   - Ей самой.
   И получил по мордасам за то, что не узнал ту, которую любил больше, чем преждевременную.
  
   Наконец, ему удалось опять впихнуться в тоже, что и было:
   - Пост-средневековое время, и уйти подобру-поздорову в свой кабинет, предупредив дежурного, чтобы больше сегодня никто не обращался.
  
   - Конечно, наврали, - сказал он самому себе, что каждый более-менее приличный человек - что значит, в звании капитана и до подполковника, должен трахать всех, кто попросил все первые три дня, или, как минимум до понедельника. Но лучше сделать, как просят, чем потом считать недостачу.
   В принципе, это, действительно легче, чем того, кто украл у соседа мотоцикл, - ибо:
   - Все могут.
   Почему нет - непонятно.
  
   Наконец, всё-таки выгнали за ворота крепости и даже дали лошадь, что пришлось вспомнить дедушку, который хотя и был не абсолютно родным, но любил. Из чего следует, что люди настолько обездолены на Земле, что вынуждены вспомнить всё, - а именно:
   - Где-то за пределами уже закончившегося предложения, - а всё равно жизнь намеревается возродиться.
  
   - Мне.
   - Вот из ит?
   - Вы что-то хотели спросить? - вторая.
   И не понял еще, что сделал открытие - если сказать кому-то не тому:
   - Даже не засмеют - скажут по соответствию мемуаров Владимира Высоцкого:
  
   - Никогда, капитан, ты не станешь майором.
   И ответ, уже готовый с детства:
   - Я, как папа, хочу дослужиться до подполковника.
   Почему не полковника - непонятно?
   - Нет, есть объяснение: он ничего не делает, а только слушает, что говорят другие.
   - Зато снимает сливки.
   - Я боюсь ожирения, хочу быть высоким и достаточно стройным.
   - С такими замашками надо только одного опасаться.
   - А именно?
   - Чтобы не посчитали не очень умным.
   - Не переживайте - это моя обычная маскировка.
  
   - Кстати? - спросила одна, - вы не серийника ищете?
   - Не слушайте ее, - как обычно сдала подругу Галя, - это ее коронный способ, рассказать вам то, чем не знаете, но оно вам нужно?
   - Про серийника, да, - ответил Алексей, - ибо я должен написать о нем.
   - Кандидатскую?
  
   - Докторскую-ю, - впервые в жизни - кажется - решил пошутить Леха, но хотел тут же поправиться и извиниться за тактность только в одну, свою сторону - не успел.
   - Если вы капитан, то доктором и даже кандидатом не можете быть априори, - сказала Даша.
   - Почему?
   - Им отрезают, - сказала Галя - барменша.
   - Член?
  
   - Пока что только умственные способности, но член, если он слишком длинный. У вас, кстати, какой, вы измеряли?
   - Вижу, - спокойно - и кажется - уже давно покраснел капитан - договориться по-хорошему нам не удастся, придется заковать кого-нибудь в наручники.
   - Закови - или как это будет - себя, кэп, а мы всё скажем, - сказала Даша, которая заканчивала пятый курс в этом году, хотя не всего помнила, какого именно инститтута.
   И это неудивительно, так как и я не могу запомнить ни одного учебного заведения, где не учился, - так только:
  
   - Санитарно-гигиенический, или:
   - Скрупулезно-политический, - сантехнический?
   - Не бывает.
   - Согласен.
  
   - Разрешите прикурить?
   - Извините.
   - И правильно, капитан, у нас чужие не курят.
   - А свои? - спросила Даша, - в рот не берут, что ли? - добавила.
   - Это верно, - ответила Галя, - зачем тогда и жить, если ничего не делать.
  
   - Я, - понимаете, - я прибыл издалека, сделайте мне что-нибудь.
   И они сразу обе, но не до конца, а только немного:
   - Разделись, - дальше?
   - Плати-и!
   - Я - простите - сказал не кого его, а что-нибудь хорошее подайте, - объяснил им как можно популярнее.
   - Мы давно неодушевленные, - одна. Другая:
  
   - Хотите проверить.
   - Просто так?
   - За жареную картошку с Киевской.
   - Плюс сложный гарнир.
   - Насколько сложный?
   - Как обычно.
   - Ей хозяин запретил подавать больше, чем из четырех бывших живых существ.
   - Чего вы от меня хотите, милые леди? - Алексей наконец откинулся на спинку кресла, которым здесь был стул, хотя и немного резной, и зеленый в светлую сторону.
   - Мы не понимаем, кто вы такой.
   - Я - детектив.
  
   - Приехал Из-За?
   - Да, здесь все простые менты, а детективы - это те, кого мы давно ждали, - добавила уже вторая.
   - На трахтенберг мы, разумеется, не напрашиваемся.
   - Почему?
   - Нам запрещено с иностранцами.
   - Почему?
   - Обидят.
   Вторая:
  
   - Пообещают, а потом так и не трахнут.
   - Неужели это - так обязательно?
   - Желательно.
   - Нет, нет, именно обязательно, сэр, - объявила Даша.
   - Она права, я только не хочу торопить события. Сегодня только она отведет вас в банкетный зал - я, как в песне:
   - Ми подождем.
  
   Пока куковали Киевскую в кипящем масле, повариха чуть не сошла с ума, но, к счастью, оказалось:
   - От счастья, - как она выразилась: такое и, оказывается, бывает.
   Хотя упали только розовые жалюзи, которые - тем более - еще не были даже закреплены на самом окне, а так и валялись пока в углу, так как всё остальное место было занято фигурантами этого дела:
  
   - Вином, пивом, соками, минералками.
   Хотя у Алексея появилось устойчивое мнение, что видел эти жалюзи висящими на окне.
   - Уже? - удивилась Даша, пока не одеваясь полностью, так как надежда на повтор еще не так быстро таяла, чтобы надежда полностью уступила ей место поля боя среди развалин этого Парфенона бутылок, пакетов и лишних стульев.
  
   Вечером они уже обнявшись пели:
  
   - Поезд уходит в далека
   Скажем друг другу прощай!
   Если не встретимся - вспомни!
   Если приеду - встречай-й.
  
   И Алексей, как ни тряс головой для виду, что отгоняет кошмары будущего с этими ледями - не мог понять:
   - Что я здесь делаю, ибо - ясно - шел куда-то, - а:
   - Оказался почему-то здесь.
   Но для - нет, не успеха своего предприятия, а для:
  
   - Смеха, - предложил им прокатиться куда подальше.
   - Поедем на реку! - крикнула Даша.
   - Что такое - Рэ-Ка? - переспросил Леха.
   - Ты не знаешь, что такое Ре-Ка? - заржала Даша так, что он подумал: лошадь.
   И даже:
  
   - Стоило ли удивляться после всего, как сама, без какой-либо подсказки с его стороны, вставала в стойло к неведомому пространству лицом, а нему - кажется - задом.
   - Хочешь узнать, что я видела? - неожиданно спросила она сама, а он только колебался: стоит ли раньше времени обострять отношения.
  
   - Совершенно ясно, - сказал Алексей, - что раньше я бывал здесь, но когда - не могу пока понять.
   - Что? - спросила Даша.
   - Что, что вы ляпнули, сэр? - крикнула ему чуть ли не в ухо вторая:
   - Наташа? - вы не ошиблись, сэр.
   - Это не похоже на пляску на Лысой Горе? - спросила, заглянув ему в глаза, эта - как её - Даша.
  
   - Прости, милый, но здесь уже давно не живут обычные люди, - прошептала на ухо Да.
   - Ты?
   - Я притворяюсь.
   - Притворяешься быть, или не быть?
   - Повтори, пожалуйста, еще раз - пока не поняла до конца, чего ты хочешь.
   - Не притворяйся.
   - Не могу, привыкла.
  
  
   И всё же одна шепнула почти на ухо в темноте:
   - Ты ищешь серийника?
   - Ищу.
   - Что?
   - Кого?
   - Кто прекращает нашу жизнь преждевременно, - сказал, как уже привык: правду и только правду, Алексей.
   - Ты Акилла!
  
   - Да, А-Килл.
   - Но не Билл, - надеюсь.
   - Это хороший псевдоним для того, кого все знают, - ответил Алексей.
   - Если ты сыщик, то не местный, наверное?
   - Информация о моем прошлом уходит из меня, как время отсчитывает свой конец на Земле.
  
   - Ты теряешь связь с космическим кораблем, на котором прибыл, - сказала одна, вторая:
   - Это обычное дело для всех, кто прибывает сюда, не подумавши предварительно.
   - О чем? - не совсем понял Алексей.
   - О том, что естественно, хотя и позорно, - сказала На.
   А Даша подтвердила:
   - Что назад уже никогда не вернешься.
   - У меня есть надежда.
   - Какая?
   - Что время Там, где жил счастливо, течет в обратном направлении, и надеюсь, поэтому, что к тому времени, когда сделаю здесь всё, что можно для вашего спасения, оно наполнится настолько, что можно будет вернуться.
   - В вечность?
   - Мы и так вечны, важно лишь понять, кто мы.
  
   - К сожалению, теперь уже ясно, что вы сэр, мы не можем измениться! - так рявкнула Даша, что было ясно:
   - Не только давала почти всем, кто просил, но и сама была весьма назойлива в этом деле.
   Леха так и сказал:
   - Скорее всего, вы думали, мэм, что таким образом можно спастись от смерти.
   - Нет.
  
  
   Глава 2
  
   - Я имею в виду, подсознательно.
   - Никогда не думала.
   - И знаете почему? Вы уже шпроты в банке.
   - Мы привыкли. И да, не повышай-те на меня голос, так как если между нами и было что-то общее, то запомни:
   - Ты этого не помнишь, да, да, да.
  
   - Я вынужден был пойти на это, чтобы выяснить, не является ли сексодром тем способом, который и направляет человека по пути к совершенству.
   Ибо и понять надо, что.
   - Человек не один, - да.
   - Втроем, по-вашему, тоже можно? - спросила Нат.
   - Думаю, это будет слишком большая нагрузка на мою нервную систэм.
  
   - Хорошо, мы кинем жребий, кто начинает и будем дежурить у твоей постели, - одна.
   Вторая:
   - Скажи с кого начинать?
   - Я буду делать это интуитивно.
   - Ну, значит, опять всё Дашке достанется!
  
   - У тебя была хоть какая-то наводка? - спросила Да, когда они вышли из реки, заплатив предварительно ночному сторону, чтобы плавать не просто так, а в бассейне.
   В той же реке с течением, но огражденной плавучими дорожками со всех четырех сторон.
  
   Утром, после открытия кафе начался спор между некоторыми, решившими, бассейна не было и другими в лице одной из них против другой, так как Алексея еще не было.
   - Я помню, как прыгала в воду со стороны реки, - сказала Даша.
   - Этого не может быть, - сказала Наташа.
   - Почему?
   - Этого, - как говорит Алексей, - не может быть никогда, потому что.
   - Я даже сейчас вижу перед собой здание лодочной станции на горе.
   Они поехали туда, но здания на том же самом месте не было.
   - Невероятно, - ахнула даже Нат.
   - Почему? - Да.
   - Я его видела.
   - Как я?
   - Думаю, с другой стороны.
  
   Они так запутались, что выпили всю большую бутылку итальянского вермута, и теперь выбирали вариант, как об этом сообщить Алексею, чтобы этот инопланетянин:
   - Заплатил! - так хлопнула ладонью, что другая не выдержала и повторила тот же грохот, только упал на этот раз не стул, а стол, ибо сломалась одна его самодельная лапа.
   Человек, заказывающий эту мебель ошибся - надо было купить заводскую. Но сообщили о имеющейся яркой с красным цветом расцветке - поздно:
  
   - Он уже заплатил аванс мебельной фабрике.
   Дурацкие ошибки, - даже так нельзя сказать, ибо у любого человека на Земле должна быть выдержка, как у летчика-испытателя:
   - Только перед самой Землей выходить из пике.
  
   Алексей сразу попросил стакан минералки.
   - Ты чё запыхался?
   - Кого убили?
   - Пока? - одна, но она и была сегодня одна, Нат.
   - По моим сведениям одного уже грохнули.
   - И он здесь?
   - Да.
   - Она, или он?
   Алексей задумался:
  
   - Пожалуй, она.
   - Значит, это Дашка, она до сих пор спит в банкетном после вчерашней пьянки.
   - Это шутка?
   - Давай проверим, - и пошла через кухню направо в банкетный зайчик, из-за его надменно малой величины.
  
   Да и потому, что бывал банкетным только на Новый Год, - а так: не более, чем склад. Хотя иногда в него прятались невесты, чтобы их подольше не мог найти жених со свадьбы.
   Одну так и не нашел, но она и отвалила прямо на автостоянку таксистов, и, несмотря на то, что была баба здоровенная и русская до Бред-Питовости, - немец с черными волосами обходивший ее до этой замужественности, - не беспокоился:
  
   - Родит и немцев, больше похожих на немцев, чем он сам на русских.
  
   Удивляет только:
   - Зачем ей, дуре, надо прощаться с таксистами, среди которых больше дураков, чем их нет.
   Ответ пока неизвестен. Деньги уже не нужны, если они всегда уже будут, а вот капитальный трахтенберг - возможен, - но для этого еще надо его хотеть. Им, имеется в виду.
   Значит, эта корова, действительно, расслабляла русских настолько, что немцы решили не мечтать больше, - а:
   - Тоже испытать это счастье: чтобы:
   - Все!
  
   Леха тоже загорелся, чтобы попробовать, если дают, но испугался видеть ее даже по описанию:
   - Чё-то ее то?
   - А именно, мистер, или тебе нравятся только такие, как я Малышки на миллион? - зевнула Дашка, как назвала ее чуть ли не:
  
   - Какашка, - Нат, по восприятию самой Да.
   - Мой папа, - продолжила она, - скоро скупит за дешевый бесценок всё местное санитарное ведомство.
   - Что будет? - как обычно невесело спросила Нат.
   - Тогда посмотрим, что будет.
   - Что?
   - Мы будем командовать всеми ресторанами.
   - Твой папа командовать, а мы?
   - Разводить крыс, чтобы получать жалованье за их сохранность, но и нашу необращаемость на сие миро-приятие, так как они?
   - Да?
  
   - Свои, дура!
   - Я боюсь крыс, - Леха.
   - Ты, бой, будешь только добивать тех, кого они не доели.
   - Крысы?!
   - По-твоему, они не могут обожраться?
   - До какой невозможности?
   - Ты меня спросил?
   - Да.
  
   - Разрешение?
   - Вчера ты мне не предлагала этого, а всё больше.
   - Она это любит, - Нат, - чтобы нет было, как да.
   - Неправда, я люблю наоборот.
   - А именно?
   - Да, да, да, - и даже еще одно, - Да?
   - Зачем лишнее?
   - Чтобы проверить его сверх возможности.
  
   - У вас здесь есть баклуша?
   - Да, - Да.
   - Какая? - Нат.
   - Глубокая.
   - Да, - Да, и да: нам одеваться?
   - Нет, - ответил Алексей, имея в виду, что купальники надо надеть сразу, так как может оказаться, потом негде.
  
   И когда они разделись - оказалось:
   - Голые.
   Народ? Подъезжал и подъезжал.
   - Одеться? - не спросил Алексей.
   - Не-а!
   - Почему?
   - Они нас видят, - одна. Другая:
   - Они нас не видят.
   Нужно, конечно, спросить, почему? Спрошу.
   - Когда?
   - Когда будет время.
   - Сейчас?
   - Нет.
  
   Они пытались раздеть и его - бежать:
   - Некуда, - Леха сорвался, и покатился с крутого берега без задержки в реку.
   - Холодная?
   - Нет, наверху теплая. Прыгайте!
   - Не-а.
   - Там водятся акулы!
   - С другого берега ты не вернешься!
   - Спасибо за напоминание.
  
   - Принеси нам подарки, если что, - прошептала Да, но На спросила:
   - Ты очень неуверенно предлагаешь ему своё внимание - он может сорваться с крючка.
   - У меня?
   - У тебя, меня он не любит, так как тебя.
   - У меня не сорвется. И да: я думаю, мы снимаем учения.
   - Да, мне тоже кажется, что будет намного страшней, - Нат.
   - Ты серьезно - именно это чувствуешь?!
   - Да, начинаю, правда, только.
   - Я - нет, хотя и понимаю: чё-то будет не совсем однозначно хорошее.
  
   - Смотри, он прыгает уже с другого берега.
   - Это не он. Почему ты думаешь, что это он?
   - Потому что там больше некому быть.
   - Он идет на наш плавучий крейсер, как торпедоносец.
   - Скорее, как сама торпеда.
   - Как думаешь, такие люди бывают?
   - Судя по тому, что вчера мы побывали в прошлом - не знаю.
   - Думаю, это он.
   - Кто, этот, как его?
   - Да, явился - не запылился.
  
   - Акула! - неожиданно закричали на берегу справа, и некоторые тут же побежали к лесу.
   - Можно подумать, они готовились заранее, - сказала Даша.
   - Кино, наверное, снимают, - сказала Наташа.
  
   Катер, на котором быстро, как акула ехал Леха врезался в берег с такой силой, что и не показавшись было абсолютно ясно:
   - Это он сам и плыл, - но кто в это поверит с первого раза? - вопрос есть, потому что я верю.
   Мы спустились вниз и приобрели себе забесплатно шашлыки, которые все бросили, потому что боялись умереть от ужаса с полными животами, как сказала одна девочка сразу двум мальчикам:
  
   - Никогда не спешите становится первыми в очередь.
   - Почему? - первый.
   - Потому что нас много, а ты одна.
   - Нет, потому что нас много, а вы у меня одни единственные.
   И оказалось, что этот разговор вели не другие трое, а эти же самые, Нат, Да и Алексей, - но он был девушкой в длинном платье с цветами и похож при этом на:
   - Рыбу-Кит, - они в приличного вида джинсах - одна Вранглер, другая Монтана, - и ничего уживались, хотя - можно подумать со стороны - не узнавали друг друга, или узнавали, но:
   - С трудом, с трудом.
  
   Скорее всего, как Танька из моего детства, не понимали, что такое пол, но понимали, что разница есть, как она описана в Библии:
   - Писающие стоя и нет.
   Замешательство было недолгим, Леха засмеялся, как обычно:
   - Своим дурацким смехом, - и стряхнул наваждение, как листья в сентябре: легким движением бедер и лап - разноцветные ракушки, которыми он уже зарос, - попадали, как елочные игрушки с только что закончившегося Нового Года в виде его многочисленных праздничных палок.
   - Вот из ит, палок-к?
  
   - Что ты там искал?
   - Где?
   - На том берегу.
   - Мне поручено расследования киллеризма, получившего большое распространение в этом городе.
   - В этом районе города?
   - Почему именно?
   - Ну-у, если везде, зачем так далеко ездить.
  
   - Кстати, ты на чем прилетел? - Да.
   - На метле? - На.
   - Приехал на автобусе.
   - Вот из ит - авто-бус.
   - Не думаю, что ты можешь ни на чем не ездить, а так.
   - Как так? - не совсем понял Алексей.
   - Решил прибыть сегодня в наше расположение, а нате-с вам-с - уже здесь, - Нат.
   - Все так, - почти не смущаясь ответил Алексей.
   И добавил:
  
   - Возможно, конечно, вы еще не переросли свои предрассудки, и думаете, что лучше заплатить за автобус, чем.
   - Чем?
   - Что, что?
   - Чем рисковать тем, что может не сбыться.
   - Ты считаешь, мы платим за автобус, - Нат, - так как.
  
   - Да, боитесь заблудиться.
   - Это простая, но далекая дорога, - сказала Даша, - километров десять будет, поэтому.
   - Меньше, - сказала Даша.
   - Нет, милые леди, не поэтому, вы интуитивно боитесь заблудиться во времени.
   - Пожалуй, он прав, - кивнула одна другой, - мы не знаем точно, сколько до сюда ехать.
  
   Алексей сделал им серьезное замечание, что обращаться к нему в третьем лице можно, но только, когда не будет находиться в присутствии.
   - Вы думаете, из-за этой ошибки, мы не сможем добраться отсюда до дома? - одна.
   Вторая:
  
   - Может быть, только одна из нас не сможет?
   - Точно! - обрадовался Алексей, что можно подумать, именно потому, что не пришлось лишний раз думать.
   - Ты кто вообще? - спросила одна из них уже в баре, вся мокрая от дождя, так как вторая.
   - Где?
   - Пропала!
   - Мы можем насладиться успехами, пока ее нет, - невозмутимо ответил он.
  
   - Как? Ты купил мне новое платье, чтобы я могла обсохнуть?
   - Есс!
   - Темно-зеленое?
   - Болото с тиной.
   - Я хочу дымчато-салатовое.
   - Надо говорить в таких случаях чуть раньше.
   - Как я могу исправиться?
   - Невозможно.
   - А всё-таки?
   - Надо подумать. Ты вообще понимаешь, что всё хорошее, нужное людям, можно достать только у Бабы-Яги?
   - Так-то, нет, но догадываюсь, что согласна.
  
   Она принесла бутылку Брют, спрятанную у нее где-то на кухне, что можно думать в отсутствие директора поймала на чем-то поваров, и теперь эксплуатировала их обратную сторону Луны:
  
   - Честность, - в угоду своим сверхприбылям в виде завтрака, обеда и ужина только красной рыбкой высоко плывущего поплавка.
   - Ты всерьез думаешь, что семга плавает выше горбушки и кеты?
   - Я имею в виду умственно.
   - Они думают, ты думаешь?
   - Я давно не думаю.
   - Почему?
  
   - Ты как с Луны свалился - здесь - ибо здесь никто не работает официантами и барменами, раньше не пройдя практику проституции.
   - Почему?
   - Опять? Ну, хорошо, объясню: барменов мало, официанты зарабатывают мало, а необъезженные еще проститутки получают.
   - Много?
   - Больше, чем обычно.
   - Я обязан сделать вывод - ты только среагируй.
   - Можешь ли ты быть прав - ну-у - не вообще, а хотя иногда, как в частности?
   - Тогда скажу, - значит:
  
   - Да, - продолжила она, - все здесь проститутки. Были, а многие даже сейчас еще продолжают - хотя и мало уже - получать за это деньги.
   - Тогда скажу второй мой вывод: люди настолько полюбили проституцию - из-за долгого внедрения Каю Маю и Фидю Эю здесь, что почли за приветствие иных миров все - как один - пройти ее тренировку.
  
   - Не так тренировку, как просто обычное счастье обычного человека, получившего, наконец, взамен какое-то наслаждение в виде этой простой и естественной его радости.
   - Про парно-копытность забыли совсем?
   - Нет, думаю, нет, ибо это, как топливо для того космического корабля, на котором ты сюда - не знаю, как правильно молвить русским языком:
   - Прискакал, - нет?
   - Скорее всего, именно это правильно, потому что дорога эта далеко-далеко не однообразна.
  
   - Я не верю, что ты инопланетянин, - сказала, входя Даша.
   - Я сам не всегда в это верю, но по логике иначе не может быть.
   - По логике?! - ужаснулись они.
   А одна даже восхитилась:
   - Мы думали, что не будешь настолько глуп, чтобы разочаровать нас на таком простом ответе, и даже без вопроса.
   И одна из них даже посоветовала сама себе:
  
   - Не могу простить себе, что дала тебе, как обычному дураку за бесплатно.
   - Могу тебя успокоить: я ничего такого, особливого, не почувствовал.
   - Мы не обязаны летать вокруг тебя, как бабочки Владимира Набокова, - согласилась с подругой и Даша. - И вот даже нельзя сказать точно: не она ли саму себя и продолжила?
  
   - Я пойду, - сказал Алексей, - пока дисбаланс между нами не нарушился полностью.
   - Не думаю, что ты сможешь по-прежнему жить на два дома, - сказала Даша.
   - Я думаю, у него еще нет здесь дома.
   - Я тоже его не вижу, но, думаю, что уже есть.
   - Откуда?
  
   - Ему приготовили заранее.
   - Пути отхода?
   - Почему отхода, думаю, наоборот, прихода сюда и, более того, без возврата.
   - Я такой беспрецедентности не понимаю, - сказал Алексей. - Навсегда, завсегда, ибо и сказано:
   - Время не имеет значения, - сказали они хорошо, как заранее отрепетированную программу.
   Но мысль, что и они За-летные - сегодня не зашла даже в гости.
  
   Но я подумал - на пути представления полковнику милиции, как его капитан - что всё-таки было на Земле:
   - До того? - получил тут же подачу вопросом:
   - У тебя на сколько реакций делится каждая?
   - Вот ду ю сэй, мистер, э-э, Яблок-офф, - если не ошибаюсь, Сер-Сер, - или, как это у фас будет?
   - В фас?
   - В профиль-ь.
   - У тебя, вообще, как с логикой, нормально?
   - В порядке.
   - Ответь, пожалуйста, на вопрос.
  
   - Сначала на первый, потом на второй, или наоборот?
   - Почему подполковник не может никак не случится полковником?
   - Мы могли и не встретиться.
   - Посмотрим, достанешь ли ты мне, капитан-капитан улыбнитесь, золотую рипку со дна морского.
  
   - Она должна утонуть?
   - Уже оприходовалась.
   - Пропала девушка, господин полковник, и никто до сих пор не может понять, в каком месте морского дна она живет?
   - Господином ты меня называть не можешь.
   - Даже тет-а-тет?
  
   - Обязательно подслушают. Проше, проще надо быть, Алексей, и называй меня лучше подполковником.
   - Подслушают?
   - Нет, все уже и так знают, что моё заявление на прямую претензию иметь эту должность давно лежит, где надо.
   - Под сукном?
   - Нет, к сожалению, под бархатом. Не хотят давать ходу на самом почти что высоком уровне.
  
   - Скорей всего, это будет продолжаться целую вечность, - Алексей. - Но я могу вам помочь. Буду называть один на один, как вы просите: герр полковник.
   - Ты думаешь, я шпион?
   - Все шпионы, так-то.
   - Лучше не надо, ибо: не подслушают - так ты сдашь.
   - Никогда.
  
   - Под пытками?
   - Бывают?
   - С кого-то всегда надо начинать.
   - Хорошо, давайте наоборот, я буду называть вас капитан.
   - Зачем?
   - Так будет дружнее: два капитана.
   - Да, нет, Алексей - это тоже глупость.
  
   - Ну, как хочешь, друг! - и так хлопнул подпола по плечику, что Сер-Сер едва не сел в кресло подчиненного без приглашения.
   - Ну, уж нет, так просто я своего места не отдам, - и провел Лехе Мельницу.
   В результате Леха сам занял место подполковника, но не стул, а сразу стол, переломив его пополам.
   - Сделать сможешь?
   - Как было?
   - Нет, как было уже поздно - он сломался совсем, а сделай так.
   - Как?
   - Купи новый.
   - Под залог чего?
  
   - Я должен выдать тебе подъемные для поиска Сэр-Ика, - потратишь на новую мебель для кабинета.
   - Не могу.
   - Почему?
   - Приучен обновлять только свой кабинет.
   - Он и будет твоей, - сказал начальник.
   - Так вы всё-таки уходите в министерство?!
   - Министерство - это рай.
   - Туда не всех пускают?
   - Разумеется.
   - Почему?
   - Мы здесь наживаем, а они - там - тратят.
   - Тратить тоже: надо уметь.
   - Я - по-твоему - не смогу?
  
   Алексей поехал в военный городок - ВГ - договариваться о снятии за бесплатно в аренду спортзала под тренировки боксеров. Оказали серьезное сопротивление. Но пришла одна культ-турист-ка в одном месте, чуть пониже тонкой талии - хотя и не совсем - и предложила не только быть, но и:
  
   - Стать? - уточнил Алексей.
   - Да.
   - Тогда, да.
   Когда узнал, что референт-шей, - отказал. Когда узнал, что свою зарплату референт-ши она будет отдавать в фонд накопления для оплаты за спортзал в виде фойе кинотеатра:
   - Вынужден согласиться.
   - Почему такой скромный ответ?
   - Бьюсь, на всё вместе у меня может не хватить сил.
   - Можно платить в душе, после тренировки.
   - Если я правильно понял - это то, о чем я думал?
   - Да.
  
   - Почему вы так уверены?
   - Здесь больше вообще ни о чем не думают.
   - Всё остальное идет автоматически?
   - Нет, не совсем там, ибо всё остальное уже стоит на месте, так как специально для этого дела и остановлено.
   - Так быстро?!
   - Такой приказ.
  
   - Кто дал, Сер-Сер, ибо я его здесь и замещаю, а он не давал.
   - Вы обращаетесь в себе на Вы?
   - Только не часто.
   - Редко.
   - Очень редко. Когда сам понимаю: я и есть.
   - Ник Сер?
   - Пока у меня не было побед, поэтому именно Сер-Сер.
  
   Узнав, что она дочка командира дивизии - передумал, сдал ей за деньги фойе, а она его получила за бесплатно, из-за чего вышел реверанс в сторону перевеса денег над разумом.
   Одно было не совсем ясно: откуда всё-таки взялись деньги вообще? И ответ, - ее, имеется в виду:
   - Были еще до нас.
   Алексей повторил:
   - До наз, - но всё равно до конца не всё узнал.
  
   - Вся суть победы, - пояснил он Ире, - чтобы не проиграть слишком много до того, когда понадобиться уже выигрывать.
   - Так можно?
   - Почему нельзя?
   - Ну-у, я думаю, это жульничество.
   - У тебя серьезная проблема с распознаванием реализма.
   - И его релятивизма? - такую книгу сейчас читает папа.
   - Какой год?
   - Не так давно, ибо раньше он сам преподавал Канта.
   - Что это значит?
  
   - Что-то значит, относительно того, что можно укрыться не только за горами и долами.
   - Во время войны.
   - Да, лучше, ибо разглашать тайну этого открытия не имеет смысла во время учений.
   - Да.
   - За Посылкой.
   - С колбасой?
   - Можно и так сказать. Но относительно пространства существует еще пространство и оно:
   - Невидимое, - согласился Алексей.
   - Ты знаешь?!
   - Это и есть я.
   - Ты?!
  
   - Если ты не врешь, - обрадовалась она через некоторое время, и имеешь одновременно сексуальные способности хоть на:
   - Йоту? - почти улыбнулся герой.
   - Роту, - поняла она правильно, но согласилась пока что на взвод.
   - Ибо, - как она пояснила, - они же ж когда-то и отдыхать должны.
   - Будут работать в четыре смены, - автоматически ответил Алексей, не совсем еще соображая над чем и над кем будет происходить это самое:
  
   - Раб-от-ать-ь!
   - Ать?
   - Есс.
   - Нет, не есс, не мерседес, и не ать, а ать-два, три, четыре, пять, - чтобы, как на конвейере.
   - Неужели ты такой же робот, как Чарли Чаплин?
   - Могу - если что - ударить и ногой по жопе, если будет хандрить или халтурить.
  
   Несмотря на совершенно противоположные способности валила мужиков-парней - претендентов поступить в этот кружок умелые руки - через одного и даже чаще.
   - Бьет, как молотом, - только и восхищались не все, ибо остальные, пока лежали в нокауте - забывали, о чем шла речь в предыдущей группировке.
  
   Тем не менее, Алексей объяснил ей, что вхождение в одну и ту же реку дважды отличается от обычной:
   - Непроворотицы.
   - Чем?
   - Это пространство победы надо каждый раз искать заново.
   - Я умею, честно! - и хотела тут же показать это на деле, но он думал уже, как завороженный, что это будет необыкновенный секс - оказалось:
  
   - Удар, - намного ниже головы, хотя и выше колен.
   - Успел? - только и спросила она, когда он сел на задницу без шпагата, так как забыл, что его надо уметь делать, - но встать всё равно.
   - Пока не получается? - и протянула ему лапку.
  
   И он уже готов был затащить ее постель, - как ему уже причитается по ее расчетам, но не мог пока решиться.
   - Чё?
   - Что?
   - Боюсь, что мы вместе будем представлять ту Медузу Горгону, которая незапланированно раздвоилась на голову и хвост, который ей отрубили.
  
  
   Глава 3
  
   - Хорошо, но сначала ответь мне: ты хочешь умереть?
   - Да.
   - Да, да, - или: да, придется?
   - Первое.
   - Точно?
   - Сейчас поверил окончательно.
   - Ты думаешь, Данте после смерти написал своё открытие Ада и последующих за ним модификаций?
   - Пока еще не могу принять окончательного решения, как он это сделал.
   - Но ты думаешь: всё конец, или пока всё-таки:
  
   - Прощай Солнечная Система?
   - Скорей всего - это и есть моё задание, как местного робота: узнать: уже всё или еще дожидаться придется?
   - Что это значит?
   - Агрессия, существующая на Земле - продолжается ли в Космосе, или постепенно уменьшается, по мере от нее удаления?
   - Если нет?
   - Значит, будет применен вариант Омега.
   - Что это значит? Кирдык для всех бесповоротный?
   - Если, да, значит, придется умереть еще раз.
  
   - Так ты уже, что ли?!
   - Ну-у, не в Земной же ж оболочке я сюда прорвался.
   - Уже не вопрос?
   - Для людей нормалис - обычных - это преобразование пока еще невозможно. А так-то, да, мир намного больше, чем людьми наблюдается.
   - Это давно известно, но пока еще никто не смог доказать обратного.
   - Какого обратного?
  
   - Имеется доказательство, - ответила она уже с тарелкой бутербродов - два с сыром и три с колбасой - существует реакция под названием Происхождение Жизни, что и человек может в живых покинуть Землю, но она четырехступенчатая, и пока никто не понимает, что это значит.
   - И ты знаешь такого человека? - спросил Алексей.
   - Да, одного знаю.
   - Кто это?
   - Не знаю.
   - А?
   - Вот в том-то и дело, милый, что ты его знаешь!
   - Не может быть! Я только прибыл, и можно на двух пальцах сосчитать всех, кого я знаю, но кого здесь нет.
   - Значит.
  
   - Да, продолжайте, пожалуйста, так как я всё равно уже мало что понимаю.
   - Ты уже был здесь!
   - Да ты что?!
   - А что?
   - Я этого не помню.
   - Вот это-то как раз и хорошо, ибо из-за хорошей памяти люди привыкли жить только прошлым. Ты сможешь!
   - Будущим?
   - Нет, тоже прошлым, но без примеси настоящего, мешающего взглянуть правде прямо в глаза.
  
   - В любом случае, я не смогу раздвоиться.
   - Да, я знаю, надо найти того человека, который и сейчас.
   - Думает?
   - Да.
   - Вы думаете, такие Хомы еще встречаются?
   - Да, одного я знаю.
   - Ты с ним?
   - Нет, пока боится, но я добьюсь, что трахнет.
   - Почему до сих пор?
  
   - Боится, что привяжусь к нему, а мой отец использует его открытие для производства ракет малой дальности, как.
   - Как большой, - сказал Алексей и добавил: - Думаю, это только прикрытие.
   - Насчет ракет?
   - Да, им, как и всем остальным надо знать только одно: как люди могут покинуть Землю без потери памяти о прошлом.
   - Неужели это так обязательно?! Я, например, всегда могу найти новых лейтенантов для удовлетворения их потребностей, как своих.
  
   И, да: его уже ищут два дня и пока не могут найти.
   - Так бывает?
   - Нет.
   - Тогда почему?
   - Не знаю, остался только один вариант, но он настолько маловероятен, что никто не хочет его проверять.
   - И это?
   - Тюрьма.
   - Это очень логично, почему, - нет?
   - Ему пятнадцать лет, - и с организованной преступностью не связан.
   - Уверена?
   - Потому что ее здесь нет.
  
   Алексей узнал, что ученому пятнадцать лет, и отменил свой план попасть на Зону, в качестве невинно осужденного, чтобы найти его, ибо по показаниям его памяти, оставшейся - как в прошлом - на комете, которая периодически фигурировала в районе видимости с Земли - конечно, вооруженным американским - с украденной в России:
   - Кстати, вместе с ученым, технологией, - телескопом, - глазом.
  
   Как зашифровано - так я прямо и записал, чтобы - в случае чего - не поняли недостаточно посвященные. К тому же:
   - Мне всё ясно, - как ночью божий день.
  
   И Алексей пробрался к нему, когда этот ученый, открывший позитронный переход на планету прошлого, которая фигурировала с незапамятных времен рядом с Землей, и так близко, что можно было смотреть на нее перед сном, - и:
  
   - Молиться, - работал учеником в лекальном.
   И.
   Специально провалил экзамен в школу милиции, испугавшись в темноте своего же выстрела. И вот так:
   - Отгадать, что это: внедренная в земное время информация, которой всегда найдется место с тончайшим инопланетным оборудованием, или Алексей на самом деле всё забыл, уверенный:
  
   - Надо?
   - Напомнят!
   Но только вышел из этой купели, как человек, уже знающий, кого надо искать.
   - Но где? - вот в чем вопрос, как ужаснулся Гамлет, когда понял, что только он один и может узнать ответ на него.
  
   И уже готов был принять неотвязное предложение Сер-Сера, что надо внедриться в банду, чтобы попасть на Зону, - и там, следовательно:
   - Всё уже будет.
   - Что, собственно? - он даже остановился, как вкопанный перед мостиком, куда забрел неизвестно зачем.
   Ну, не может же быть, что он вот-вот перейдет в двенадцатый цех?
   И сделал облегченный вывод:
  
   - Просто в закрытый, - а это девятый.
   Скорее всего, на сборку, чтобы быть, как - далеко не все - но, как все белые люди в белом халате!
   Не рассчитал, что не только он сам обладает такой стеснительностью, что не сможет за просто так принять подарок судьбы, но и сам герой поиска.
   Тем не менее, Леху сразу направили на сборку в девятом - он, нечаянно, по дороге к выходным кабинам узнал, что там намедни - что значит:
  
   - Лет через сорок, - умер уже один человек, пришедший из армии, и обрадованный тем, что будет в белом халате работать, однако:
   - Паяльником, - а то, что от этого паяльника идет вредный, как яд, дым - не понял, так как и не было принято верить таким вещам, что на вредную работу могут поставить без намордника. - Но вот то, что человек сам его снимет за невидимостью опасности - забыл подумать.
   Передумал, отказался от блатного бело-халатного места, что значит:
  
   - Не зря, ох, не зря не взяли в сыщики, хотя и только из-за того, что испугался в темноте пистолетного выстрела.
   И то этот испуг удалось уловить только хронометром, а так-то чуть не грохнул стрелявшего, из чего, впрочем, тот и определил главным образом:
   - Испугался!
   Что - в общем-то - правильно, но это и значит, что надо сначала хорошенько разозлиться, чтобы:
   - Победить.
  
  
Из-за всех этих так близко к цели лежащих расстройств Алексей опять зашел в бар, но с намерением:
   - Только попрощаться.
   И.
   И увидел его. Но и здесь сработала странная привычка людей - после долго отсутствия:
   - Не узнавать друг друга.
  
   - Почему ты думаешь, что прав? - спросил Леха.
   - Дак, именно поэтому.
   - А именно?
   - Ты понял, что я тебе объяснил?
   - Нет.
   - Ну вот, и все - нет.
   - Значит, ты прав?
   - Да.
   - И такова вся твоя логика?
  
   - Да, сэр, если вы сэр, а если нет, то не очень ясно, зачем и спрашива-ете-шь.
   Чтобы понять меня - вы должны понять, что здесь идет сознательная фильтрация истины.
   - Ничего не может просочиться даже? - Алексей.
   - Да.
   - А ты, как тогда проперся.
   - Я не проперся - как ты мелешь - ибо это и вообще невозможно.
   - А?
   - Да, именно Б - я там уже родился!
  
   - Человек - так сказать - с Бульвара - этих, как их?
   - Это пространство и время нельзя обозначить видимым спектром.
   - И Земля - значит - по-твоему.
   - Да, захвачена.
   - Кем, захватчиками? - Алексей.
   - Да, но этими, которые позиционируют ее, как.
   - Как?
   - Как всегда такой и бывшею!
   - Ты возмущен, что это не так?
  
   - Возмущен, что никто этого не понимает, что Земля - Другая-я!
   - Вот так даже, как Атлантида, что ли?
   - Нет, это и есть именно Атлантида.
   - Какое главное отличие? - Алексей вынул блокнот, чтобы записать этот важный ответ.
   - Бессмертие.
   - Но Атлантида умерла.
   - Да, так можно думать, ибо очень уж велика глубина ее падения.
   - Будем искать?
   - Ищете, я уже разочаровался.
  
   - Но ты знаешь, что у тебя нет другого пути?
   - Так-то, да, но видимо, подождать придется.
   - Где по-твоему надо искать вход в истину?
   - Рядом. Между:
   - Небом, Землей, дорогой, деревьями, ветром и затишьем.
   - Если твои разработки находятся на всё еще этой стадии, э-э, разработки, то уже ничего не успеем сделать.
  
   - У вас есть сведения о совсем уже близком Конце Света?
   - Нет, но как вынужденная мера - будет.
   - Что ж - это близко к истине, но далеко от понимания ее человеком, - как и:
   - Было?
   - Не думаю, что всегда.
  
   Алексей пошел к начальнику колонии, что, мол, так и так:
   - Надо отпустить одного зачем-то осужденного.
   - Не больше, чем на два дня, - ответил хромой уже Ник-Ник, бывший раньше - хотя и считалось тогда:
   - Уже, - хромым, и как сообщали любознательным: в какую-то одну из войн.
   - Что будет через два дня? - Алексей.
   - Проверять приедут, все ли ста еще здесь.
   - Я могу побыть за него, если что.
   - Да?
  
   - Да.
   - Ты умеешь делать такие же фокусы, как он?
   - А именно?
   - Ты должен сам знать, что именно им надо.
   - Даже так.
   - Да, ибо этот парень уже доказал, что человек сам.
  
   - Да, я согласен с ним - сам точно не знает, чего ему больше хочется: иметь ту, которую уже имел, или, наоборот.
   - Следующую?
   - Следующих уже скоро не будет - только предыдущую.
   - У меня не было предыдущих, - ответил учитель физики на гражданке, а здесь фильтровальщик человеческого материала на пригодный к дальнейшей разработке, или уже можно с уверенность записать:
  
   - Пусть останется здесь, на Земле, как на Зоне, и мечтать дальше, чтобы назначили банщиком, чтобы без зазора трахать голубых, вынужденных здесь быть серыми, - а нет:
   - Ясно, - ответил Алексей, - второго суда уже не будет.
   - Да, банщик или повар - это предел его полетов не только во сне, но и.
   - Да, и на Марсе - также, как Луне апостолу Павлу.
   - Ась?
   - Что?
   - У нас - в наз - в физике такого закона по названию нет.
   - Это не у вас.
   - Он тебе сказал?
   - Данте.
   - Врешь!
   - Нет, просто еще не всё забыл, поэтому кое-то спутал - это был всё-таки Павел.
  
   - Смысла не вижу в этих рассуждениях, - сказал Николай Николаевич, - ибо пусть они и правдивые даже, но нам все равно же - даже без запрета партией и правительством - не понятные.
   - Мне тоже сказали, да, но добавили, что не абсолютно.
   - Он?
   - Есс.
   - Ох! я встречу того духа-а!
   - Значит, он здесь всё-таки?
   - В Шизо. Нет, нет - это шутка.
  
   Леха вышел с зоны и по задумчивости зашел в соседний магазин для приезжих к осужденным, если кто забыл купить колбаски побольше, чтобы осталось и вечным - даже после пенсии - зекам:
  
   - Охранникам, - шмонающим недостачу.
   И продавщица, чем-то ему знакомая, но уже прилично потасканного вида, подмигнула незаметно даже вооруженным видеокамерой подсмотрелкой, - как:
   - Стрелкой на часах, - что значит, скоро обед, выйду, подожди, авось и трахнешь:
   - Опять? - даже возразил он сам подсознательно.
  
   И оглянулся, куда можно спрятать, но она рассмеялась:
   - Не надо усложнять то, что и так уже находится за пределом нашего обычного представления.
  
   Он вышел, сел на скамейку нарочно спиной к выходу из магазина, так как уже с:
   - Не-поступления с первого раза в школу милиции, - тренировал волю, делая то, что очень не хочется и даже боязно.
   Неужели здесь люди сидят по случайно открытому каким-то дикобразом открытию:
   - Двадцать лет спустя, - как сегодня?!
   - Точнее, наоборот, - угадала его поиски истины в уме подходящая красавица.
  
   - Ты накрасилась? - только и смог почти равнодушно ахнуть Алексей.
   - Это не я.
   - Брось, брось, вижу, что ты.
   - Ну, хорошо, кто я? - спросила она и тоже села - так сказать - рядом, ибо прямо ему на колени.
   - Э-э, Галя!
   - Может, Валя?
   - Нет, нет, точно, ты Даша.
   - Неужели я была такой некрасивой?
  
   - Я тебе куплю сарафан Монтана, как заработаю побольше денег - будэшь!
   - Проституткой, что ли? Нет, это не по мне, я сама привыкла трахать всех, кто еще не понял, чего, собственно хочет.
   - Не могу понять, как ты сюда попала.
   - Но понимаешь, как отсюда выйти?
   - Да, дойду - здесь недалеко - стоит танковое отделение.
   - Довезут на танке?
   - Да, я недавно отмазал ихнего майора.
   - От чего?
   - От побывки на пенсии раньше времени.
  
   - Ты думаешь, вернешься туда опять, откуда пришел?
   - Мне больше некуда.
   - Это хорошо сказано, но всё равно вряд ли получится.
   - Еще никто не возвращался туда, откуда пришел?
   - Да. И знаешь почему?
   - Не знаю.
   - Время - вишь ты - тоже: движется!
   - Ми нэ зналы, - пошутил Алексей, как умел. Но всё равно ужаснулся, почувствовав, что попал в сети, из которых может выбраться только полный дурак, а ему до него еще пахать и пахать, - как:
  
   - До пенсии, - угадала-пояснила ему ситуацию Галя-Даша.
   Он только мяукнул:
   - Неужели для этого я должен вас обеих трахнуть, как одну?
   - Можешь наоборот.
  
   Алексей подумал и сообщил:
   - Я ничему этому не верю.
   - Если всё уже сделано - это и не обязательно проравнодушила она.
  
   Он сходил в расположение танковой части, но ему сообщили, что да, есть, но была:
   - Двадцать пять лет назад.
   Не в состоянии ничего ответить вернулся назад.
   - Ты где был? - спросила Даша.
   - Так. А ты?
   - Ходила за сигаретами.
   - В свой магазин, он еще не ушел в будущее, пока тебя не было?
   - Ты шутишь, или просто так - так и остался дураком?
   - Я не понимаю, почему этого не могло случиться.
  
   - Время связано с человеком. Я здесь - оно тоже никуда не торопится.
   - В принципе, всё как обычно, - согласился Алексей.
   Она:
   - Да, мы тута и оно здесь.
   - Я вот только не чувствую себя Пуаро на пенсии.
   - Я тоже не Агата Кристи.
   - Ты думаешь, время не будет без нас меняться?
   - Не наоборот?
   - Надо попробовать.
   - Что, сесть в тюрьму, чтобы найти его.
  
   - Да ты что на самом деле вообще думать разучился?!
   - Скорее всего, и не умел, мэм.
   - Хочешь его увидеть - посмотри в карманах.
   - Там ничего нет.
   - Денег нет на такси?
   - Нет, но смогу отдать на месте. Возьму в счет аванса у Сер-Сера.
   - Не знаю, получится ли это у тебя, так как аванс - это уже идет в счет. Но всё равно, - она посмотрел на часы, - попробуем успеть до окончания обеда.
   И.
   И она сама села за руль майорского Уазика, который здесь испекался на солнце, и:
   - Поехали-и!
  
   - Хорошо, что, - сказал Леха.
   - Да? Что я умею ездить?
   - Нет, что он едет, - не улыбнулся даже он, хотя это и было его обычным делом: только смущаться.
  
   - Ой! - крикнула она, повернув направо.
   - Вот ду ю сэй?
   - Чуть не проскочили!
   - Кого его?
   - То болото, где тебе надо забрать свои дела. - И не обращая внимания на идущий справа сухогруз тонн под сорок, начала свой неумелый разворот.
   И Леха ужаснулся:
  
   - Украла Уазик у хозяина специально для побега, поводом к которому послужил он!
   Хотя надо было ужасаться, как минимум и быстро приближающимся немецким сорока тонным мер-сик-ом.
   - Это ты так назвал его с высоты птичьего полета?
   - А мы где? - пошутил Алексей не своим голосом, что даже ее испугал.
   - Ты, чё?
   - А чё?
   - Боишься?
   - Ты - нет?
   - Нет, конечно, ибо нас - нас, - повторила она, - догнать нельзя.
  
   - Разные континуумы? - ничтоже сумняшеся спросил Леха.
   И она даже затормозила, - а:
   - Мерседес, действительно, не приблизился.
   - Мы находимся в своем времени, а он.
   - В другом? - решил согласиться Алексей, чтобы больше не рисковать неожиданным торможением.
  
   Но всё же не вытерпел:
   - Я слышал, что, да, так бывает, но увидеть эту разницу никогда нельзя.
   - Ты видел?
   - Да, я видел не-приближающийся сорока-тонник. Ты?
   - Нет.
   - Не может быть!
  
   - Почему? Я не ты. Или ты уже и меня запеленговал, как свою прошлую собственность.
   - Ты не поставила знак вопроса.
   - Да, потому что верю: мы были - пусть и через одного - но все равно вместе.
   Иначе.
   - Ты со мной дальше не поедешь?
   - Да, я выйду на ходу, а ты чапай на скорости.
   - Ладно, ладно, я не шутил, но и сознаваться в не-содеянном пока не буду.
  
   Он подъехал к котловану водохранилища и так затормозил, что она даже не успела спросить, когда уступила ему место за рулем, - а:
   - 40-тонный грузовик - не проканав мимо - уже ехал впереди, приближаясь к дальнему повороту.
   - Просто я вижу кадров больше, чем обычно, - решил Леха надолго не заморачиваться.
  
   Алексей проснулся утром от холода, и увидел над озером только стелющийся туман. Он не узнал местность, но решил, что это не может быть далеко от города - если здесь есть города - так как увидел на самом краешке обрыва резиновый детский мяч с тремя полосами, как брошенную в связи с неожиданным отъездом:
   - Радугу.
   Он медленно поднялся, подошел к дороге и поднял руку, не подумав даже, сколько так придется стоять - с протянутой рукой.
  
   Но простоял долго, не меньше пятнадцати минут, прежде чем опустил, наконец, руку, понял, что многие еще спят, а некоторые даже не удосужились выехать из города, чтобы потом иметь смелость в него вернуться.
   Почему надо иметь смелость вернуться в город - понять пока не удосужился решиться.
   В случайности? Уже не верил.
   И так и не появилось ни одной машины за все десять километров. Может быть больше. Мысль, что дорога перекрыта - не синтезировалась, как логичная.
  
   - Вас долго не было, полковник, что-нибудь случилось? - встретила его весьма сексуального вида, кажется, э-э:
   - Секретарша?
   - Вот ду ю сэй?
   - Я грю, - он не успел сообразить, за что, как чуть раньше этого получил пощечину.
   - За что?!
   - Я бросила всех потенциальных выдвиженцев в зам министры, не уехала - как все - в Австралию, где выдают всем вновь приплывшим по несколько кило чистого золота, - а:
   - Ты, - ответил он сам за нее, но только по смыслу - содержания:
   - Так и не осознал.
  
   - Скорее всего, - решил Алексей, когда сел в черно-темно-зеленое кресло с вертящимся воротничком и всем остальным стулом независимо, - назначили полковником случайно, по ошибке.
   Или, - бросил себе спасательный круг, - больше никого не было в нужный момент, чтобы его отблагодарить, как следует.
   Надо узнать раньше, чем поймут, что ничего не делал такого полезного для раскрытия преступления последней пятилетки, но решили:
  
   - Больше некому здесь прославиться.
   Да и отец у него раньше был, кем-то высокого звания. Какого? Вот это надо прямо сейчас узнать. Он нажал кнопку вызова досрочницы - что значит, прежде чем зайдет адъютант или первый помощник - ситуацию разъясняет эта помощника:
   - Авось это только обычный стресс, который только и требует, что немного времени - до получаса - не больше.
  
   И Досрочницей оказалась она, которая только что плакалась на его плече, что взял ее обманом. А в каком смысле - непонятно же ж почти, - если только:
   - Ты надеялась, что я уже скоро буду генералом?
   - Разумеется, мне обещали.
   - Так быстро даже в кино не бывает.
   - Быстро?! Ты знаешь, мне сколько лет?
   - Ну-у, конечно, постарела, года двадцать четыре, я думаю.
   - Почти угадал: сто двадцать четыре.
   - Неужели здесь живут так долго?
  
   - Напрасно ты радуешься, в этом нет ничего хорошего.
   - Почему? Мало платят?
   - Вот из ит платят?
   - Всё бесплатно?
   - Да, всё, но именно, всё, что есть!
  
   - Здесь нет даже приличных больших грейпфрутов?
   - Думаю, что нет, хотя такие мелочи я не искала.
   - Тогда, чего нет такого хорошего, чего тебе так не хватает?
   - Нет ничего, я тебе говорю, потому что нет уважения к человеку! Так, думают, что только скотина, хотя и пахнет говном чуть меньше, чем их висящие на деревьях разноцветные, как новогодние игрушки:
  
   - Фрукты?
   - Ты знаешь?
   - Просто применил логическое мышление. И, да, прости, ты дочь генерала, а я никогда не знал ни одного генерала.
   - Я так и знала, что ты не захочешь узнать меня!
   - Ты не права, ибо я готов хоть сейчас познакомиться.
   - Ни-за-что.
   - Я полковник.
  
   - Мне нужен генерал-полковник. И да: зря ты думаешь, что он умнее тебя.
   - Меньше?
   - Конечно!
   - Я не хочу быть дураком.
   - Ты и так дурак.
   - Почему?
   - Потому что не полковник, а генерал-полковник запускает хомов в счастливые Австралии, где уже не бывает пахнущих говном фруктов.
  
   - Неужели цивилизация зашла так далеко?!
   - Да, мой бывший полковник, Земля - это уже только пусковая площадка в места со счастливыми случаями.
  
   - Хочу - э-э - в.
   - Кость попала? - она.
   Он:
   - Да, я люблю только семгу и осетрину.
   - Они без костей?
   - Конечно.
   - На меня не рассчитывай.
   - Да, думаю, не буду претендовать.
   - Придется, придется. Дело в том, что через час у нас будут гости, и я должна показать тебя во всей красе.
  
   - Мы будем трахаться при всех, а они смотреть в зеркало?
   - Ты знал?
   - Интуитивно просмотрел все возможные варианты и остановился на этом.
   - В этот раз ты ошибся, Джек Потрошитель.
   - Я должен найти преступника, чтобы подтвердить свою квалификацию?!
   - Есть какие-нибудь неувязки, проблемусы?
   - Я просто не успею!
   - Почему?
   - Он еще ничего не сделал.
   - Напрасно ты во мне сомневаешься.
  
  
   Глава 4
  
   И сообщили по видеосвязи, что только что - пять-семь - минут назад был ограблен банк в виде сберкассы, но деньги унесли именно:
   - Еще не обесцененные?
   - Ты знаешь, какой сейчас год?
   - Начало какой-нибудь новой эры?
   - Ты угадал.
   - Значит, осталось немного, - как обычно, только чуть-чуть улыбнулся Алексей.
  
   - Нет, нет, ты пришел слишком поздно, чтобы успеть! - и было видно, что леди обрадовалась.
   Тем не менее, она была в чём-то права - провести ее полную идентификацию - оказался, да, скорее всего, и был:
   - Не в состоянии. - Что-то знакомое, даже суперсексуальное, но доставшееся не ему, а другому, но дураку - по крайней мере - не меньшему.
  
   Алексей приказал привести к нему - почти через дорогу, но только на этой же стороне улицы - заведующую вкладами, и чтобы постаралась заранее подумать, как будет выкручиваться из создавшейся противоречивой ситуации.
   Она - не успела войти, а уже почти из-за двери квакнула:
   - Я не понимаю, в чем противоречие, если вы вовремя не выкупили свой 41-й Москвич.
   - Во-первых, никогда - или очень редко, когда - не интересовался Москвичами:
  
   - Москвичками?
   - Хорошо, - ответил Алексей, - вы свой спрос сделали, но больше этого не повторится, не так ли?
   - Ах, ты китаец Ли! тогда заходи запросто - около десятки старыми получишь.
   - Только в валюте.
   - Я не могу возражать?
   - Уже сказал, но повторю - нет.
   - Ладно, возьми, вот я принесла с собой десять тысяч долларов - считай твои.
   - Этого мало на развитие бизнеса в новой создавшейся ситуации.
   - Так и надо было сказать, что хочешь на мне жениться.
   - Ты согласна?
  
   - При условии, что завтра же уезжаем в Австралию, да.
   - Хорошо, мне здесь тоже никогда не дадут генерала.
   - Если дадут до полночи?
   - Подумаю, не больше. Хотя генералом, да, хотел быть с детства, но никому не говорил, чтобы больше веры осталось на стороне моего искреннего желания.
  
   Вошла первая, похожая на симпатичную учительницу с плоским лицом ограниченности своих потребностей - но только в принципе, ибо так-то:
  
   - Они были безграничными, - что можно думать еще в детстве ей обещали папу губернатора Питербурха, а вышло, что, да, он был, но только в прошлом, или:
   - Будет в только в будущем?
   - Верно.
   - Сейчас?
   - Вам ничего не положено.
   - Могу так и оставаться школьной учительницей?
   - Разумеется.
  
   - Я не хочу.
   - Поздно.
   - Ничего не поздно.
   - Ты размножилась?
   - Можете считать и так.
   И ее взяли в милицию. Кем? Пока так и не понял. Если судить по фильмам эпохи whs:
   - Дело уже было, - но не исключено, что это только моё воспоминание.
  
   - Ты должен вспомнить всё.
   И этим она привлекла моё внимание еще больше. Согласилась, чтобы трахнул ее прямо на столе с его загибом на нее, - или наоборот?
   Оказалось, не так страшно, как это дело малюют.
   - Ты не знал?
   - Нет.
   - Правда? Ты, что?
   - А что?
   - С - ну, пусть не с Луны, - но, может быть, с Марса свалился?
   - А ты? - не решился искать нового междометия. Впрочем, можешь не отвечать, ты и так ошиблась.
  
   И вышел в коридор, где дожидалась банкирша.
   - Вы кого ждете?
   - Дак, тебя.
   - Что значит:
   - Дак? Потому что мы знакомы.
   - Допустим, есть что-то в тебе - вас - от прошлого, а я оттуда.
   - Ошибаешься. Ты из будущего.
  
   Пошел обедать в ресторан, который был в гостинице и вспомнил, что были у меня в этом городе две дур-донки, - кто теперь уж не знаю, но вот можно ли думать, что это и есть эти две?
   Так-то:
   - Абсолютно не похожи! - интуитивно?
   Надо подумать. Нет, всё-таки, не могу свести на нет полную трезвость этих с готовностью к профанации неправды - тех.
  
   Алексей тяжело вздохнул - как над безнадежностью - и пошел искать тот кабак, где он был - теперь уже можно не сомневаться - счастлив. Так как этот мир не только мало понимал, но и сомневался, что дальше будет легче, - лучше? Даже думать не надо, что здесь бывает.
   Но надпись:
  
   - Бренд, - дала возможность не сомневаться, что вторая часть этого - немного переделанного слова - тоже была когда-то на месте.
   И зашел, ответили даже празднично:
   - Они уехали к тебе.
   И поверил, поехал, но от ужаса полученного ответа, забыл даже спросить, как туда:
   - Попасть?
   Хорошо, что по дороге встретился подполковник Сер-Сер, и предложил место в своей Волге:
   - Кидайся!
  
   Чуть, действительно, не кинулся, но всё-таки удалось сесть.
   - Вы куда повернули?
   - Не будем терять время, я сам отвезу тебя на зону, - и зачитал приказ о моем внедрении в преступную среду, как человека, получившего трешку за правду.
   - Да вы что?!
   - А что?
   - Я не из преступного теста сделан, я боюсь!
   - Небось, небось, - как сказал Емельян Пугачев Петру Гриневу, - эта веревка не для тебя намылена, но.
   - Но?
  
   - Попробовать надо.
   - Не могу, честно!
   - Перестань креститься, как бабушка перед насестом, где одни куры и абсолютно нет петухов.
   - Не надейтесь, что я буду первым! У меня второй разряд, я тренировал чемпионок.
   - По боксу?
   - Дак, естественно.
   - Это значит только одно.
   - А именно?
   - Я в тебе не ошибся.
  
   Привезли на Зону, а полковник - скорее всего - так и был подполковником - не проводил даже до спортзала, где можно и жить заодно. Оказалось:
   - Здесь и будете жить, - сказал прапор, в роли сегодняшнего старшего дневального с кружкой чая, который, впрочем, тоже предложил:
   - С Мишкой на Севере - будешь?
   - Естественно.
   - Я думал, откажешься, - пошутил он.
  
   Спросил:
   - Этапы часто бывают?
   - Пока больше не предвидится, - ст. прапор.
   - Почему?
   - У нас здесь будет проходить чемпионат мира по боксу.
   - Мира, - точно?
   - Да.
   - Может быть, Европы?
   - Она больше?
   - Не думаю.
   - Вот и я не думаю.
  
   Я понял задание так, что бокс на женской зоне - это только прикрытие, а так-то, конечно, надо разобраться с местной коррупцией. На совет:
   - Это смешанная зона, - только отмахнулся.
   - Ты чё? - спросил ее бывший уже начальник, сдавая мне дела, и - я так понял - только на время этих учений.
   - Учений? - переспросил он. - Нет, мой друг - это будут первые в мире настоящие соревнования по боксу, как.
   - Как?
   - Что, как?
   - Я имею в виду, как честные, - вы имели в предисловии этой посылки.
  
   Алексей ожидал чего-то подобного, но не такого, что мужчины будут драться с женщинами за приз:
   - Новый, только что построенный большой двухэтажный теплый туалет.
   Думали: иностранные коррупционеры отмывают свои незаконно заработанные деньги, - нет, это был одобренный партией и правительством постулат:
   - За счет премий улучшать условия жизни не только обычных людей, но и зеков - тоже.
  
   Алексей это прочитал, и спросил еще не успевшего смыться начальника:
   - Так это?
   - Что?
   - Зеки не совсем люди, что ли?
   - Ты не удивлен?
   - Почему, наоборот, даже непонятно, зачем это делается.
   - Так не удивляются, - ответил этот уже бывший подполковник, а теперь только в запасе. Как выяснилось, сам подал в отставку, чтобы хоть когда-нибудь получить заветного полковника, - а:
  
   - Работать на шестерочной должности в управлении - не буду.
   - Не хотите? - немного поправил его Алексей.
   - Да, - просто согласился бывший начальник.
  
   Алексей хотел узнать, что здесь случилось такого необычного, что бегут многие, но не все.
   Многие, как он понял, это бывший начальник и он сам:
   - Хочу чё уже хочется.
   Но не думаю, что повод - это разборки между живущими вместе мужчинами и женщинами, да и проверить надо:
  
   - Правда ли это?
   - Вот ду ю сэй? - спросил только что вошедший прапор Фёдор, - чтобы не забыть так и было написано у него на груди.
   - Вместо номера?
   - Что-с, э-э, сэр, я думаю, теперь вас называть?
   - Я ни-че-го! не понял, - сказал Алексей.
   - Я грю, примерять новый костюм будете?
   - Я?
   - Ну-у, есс, есс.
   - Я тебя спросил первый, почему надпись на груди.
   - На моей, по-английски, вы заметили? Так чемпионат международный.
   - Не со всем светом, надеюсь.
  
   - Вы имеете в виду, как был у Жана-Клода Ван Дамма, когда он сначала работал под-прикрытием?
   - Хорошо, просто прочтите мне, что у вас написано на груди?
   - Американский аналог.
   - Озвучьте.
   - Фрэди.
   - Так я и знал! - так рявкнул Алексей, что и сам испугался, что даже добавил: - не Крю, надеюсь.
   - Гэр, - если только, - ответил прапор и ушел, оставив на вешалке форму для Алексея в зеленом, как маскхалат чехле.
  
   Он посмотрел под кровать, потом открыл щелку маскхалата своей формы, хотелось, конечно, чего-то больше - мэй би - даже форму НАТО, чтобы уж чинно и благородно больше никто не считал дураком, - и:
   - Даже ахнул то ли от сожаления, то ли от счастья - их было две на выбор.
   Одна новая почти красивая с пушком ценного зверя, генерала каких-то непонятных войск - другая:
   - Полковника, - и, как закралась мысль - если не ношенная, то надевали хоть раз - точно.
  
   Открыл книгу форм:
   - Так и знал На-То, - а, собственно, на что? Она, так сказать, нужна ему?
   Генерал русский хорошо, но как-то уж очень нахраписто - здесь могут не понять, ибо не зеков же на самом деле в ней гонять.
   Полковник заграничной службы в мало поношенном - так сказать - смокинге - тоже могут подумать:
  
   - Скорее всего, в прошлом штурмовал вместе с Наполеоном пирамиды Хеопса, - а если одну, то и это немало.
   - Буду говорить - в случае чего - что принимал в этой форме всего один раз капитуляцию Японии.
   - Потому и потерлась, сэр?
   - Дак, обнимать пришлось всех по очереди и даже некоторые дамы лезли.
   - Без.
  
   - Что значит, без?
   - Без очереди, я имею в виду? - спросил какой-то зэк, уже затесавшийся в его комнату, как здесь и жил всегда.
   - Ты что здесь делаешь, сукин сын?
   - Дак, вы звонили, я и появился.
   - Вот из ит - поя-вился? Как этот, как его, из пивной бутылки.
   - Пиво, да, есть в холодильнике, и в витых бутылках вашей молодости, как заказывали.
  
   Алексей открыл холодильник - да, всё без видимого обмана.
   - Ты почему не в форме, - кстати?
   - Я.
   - Мол-Чать. Одеться и ко мне, быстро:
   - Вымыть ноги и к вам в опочивальню, сэр, я правильно поняла?
   - Ты Даша? - удивился Алексей, и даже не оглянулся по сторонам, как человек, уже давно привыкший командовать.
   - Я буду участвовать в турнире, и вот сразу поселилась здесь, пока тебя еще не было.
   - Как ты могла узнать, что это буду я.
   - Именно ты?
   - Да.
  
   - Так больше некому.
   - Что это значит? Что значит, больше некому.
   - Только у тебя - еще тогда-могда я видела наследственный мандат, который тебе передал Вова.
   Хотелось, конечно, спросить, что значит, и кто он, - но: передумал.
   Даже не стал спрашивать, действительно ли это будут соревнования по боксу, или, как Кевин Костнер и Курт Рассел пойдут грабить банк. К тому же это сомнительно, ибо в банках уже и пока что:
   - Денег нет совсем.
  
   Решил сам проверить, что здесь происходит, поэтому попросил ее провести меня к рингу - где он здесь находится - не пойму. Она:
   - Только подняла палец вверх.
   - Отличная мысль? - спросил я, чтобы не додуматься, он где-то здесь и находится, не уходя далеко от кассы. - Кстати, где она?
   - Тебе меня мало?
   - Я так не думаю.
  
   - Тогда в чем дело?
   - Где деньги - э-з - Зин?
   - Ты хочешь звать меня Зенна - Королева Воинов? - изволь, но я это имя занесу в мою официальную презентацию.
   - Я не умею произносить два НН сразу.
   - Таскай их, как на удочку, по одной.
   - Так вообще, может три получиться.
  
   - Потренируй меня немного, пока завтрак в постелю припрут? - мяукнула знаком вопроса Даша.
   - Я?
   - Хорошо, назначь мне адъютанта, он будет приперать.
   - Может быть, тебе не обязательно жить здесь?
   - Почему?
   - Мы не женаты.
   - Сейчас это уже не принято, чувствует любезность ко мне - прись.
   - Будет приз?
   - Всегда!
   - Хочу знать, какой?
  
   - Как обычно, картофель фри, котлета по-Киевски, пиво, Итальянский вермут и французский коньяк.
   - За французский коньяк, - дам.
   И да, пиво, какое? Я люблю только хорошее, по стольнику за бутылку.
   - Новыми?
   - Уже появились?
   - Я думал, ты знаешь.
   - Что была революция денежных знаков?
   - Да, теперь уже мало, что стоит того.
   - Кого его? И да, тогда просто корми и пои меня сначала неделю, чем придется - останутся после всего этого силы - дам.
   - Почему такая долгая проце-дура?
   - Ты не Нато-вский полковник.
   - Хорошо, я надену кого его форму.
  
   И многие - в видеокамерах - здесь по умолчанию установленных - ахнули ужасом:
   - Неужели и к нам пришла.
   - Кто? - не поняла только вошедшая Наташа.
   - На-То.
   - Ась?
   - На то тебе ум дан, чтобы догадаться.
  
   - Как генерал, или, как натовский полковник?
   - Как хочешь, - был негласный ответ.
   Но Алексей понял, что что-то не то, так как они почти незаметно переглянулись. И решил хоть раз в жизни что-то угадать, но так, чтобы это было серьезно:
   - Говорить никому не буду, что всё понял.
   На Земле - скорее всего - произошла смена полюсов - и:
  
   - Америка переместилась в Россия, а сия - наоборот - ушла туда, просто-таки своим ходом, оставаясь на месте.
   Хорошо учителям, теперь начнут выгонять своих мужей дальнобойщиков, несмотря на то, что тоже гребут деньжата неплохие, если за какой-нибудь золотой мост платить много не надо, - ибо:
  
   - Скока-скока?!
   - В последний год преподавания перед пенсией пятнадцать тысяч долларов в месяц.
   - На 93-й не сосчитать, на 98 - само уже не считается, сейчас?
   - Надо подумать, впрочем, знаю: почти миллион.
  
   Учитель, даже директор школы, каким был предшественник Ле, почти ничего не получал - как и сейчас, - хотя директора начали кое-что иметь, - а здесь, точнее, теперь у Наз:
   - Только пенсия учителя 750 000 руб-чик-офф.
   - Но, наверное, мил херц, теперь и правду знать надо?
   - Для начала решили: только за предыдущий месяц, за который и получили эту, - точнее, - этот багажник еще не обменянного на новый мерседес или тойоту Москвича.
   - Денег?!
  
   - Да врет она! - мягко выразилась, встав с дивана Дама, - все бабло идет на чековые книжки.
   - Я не верю, - ответил Алексей.
   - Во что? - Нат.
   - Что именно на чеки, ибо легко заставить подписать любого любой чек.
   Но и ответ хороший:
   - Врать не запретили, поэтому всегда можно подписаться.
   - Как?
   - Твоим, например, именем.
  
  
   И все же люди были так рады, что родились людьми - нет, не обязательно очень богатыми, но теперь - о, мама мия! - деньги-то всегда будут-т.
   - Не надо только заниматься бизнесом, - сказала Нат.
   - Я - не занимаюсь, - сказал Алексей, но уже понял, что: втягивают, эти крали, за тем и приперлись в его новую резиденцию.
   - Твой друг Вова занимается, припрется, наверное, после очередного банкротства и сюда.
   - Велю не пускать.
   - Пролезет под видом.
   - Кого, боксера?
   - Тренера.
  
   - Понятненько! Вы уже его наняли, как меня уж и нет.
   - Ну, ты уже натовский полковник, работающий на зоне под прикрытием русского генерала.
   - Я эту генеральскую форму уже спрятал куда подальше.
   - Зря, она будет нам нужна, - Да-Ша.
   - Зачем, рэкетом заниматься? Не разрешаю.
   - Почему?
   - Он всегда мечтал жить по-честному, а уже теперь за деньги - ни за что от этого своего плана детства не откажется.
  
   - Пойми, Алексей, - застонала Даша, - мы на этих ставках вслепую просадим всё твое годовое жалованье за месяц.
   - Можно выигрывать без жульничества, - Алексей.
   - Так-то, да, но только, как? - Нат.
   - Будем только, а играть не будем совсем, - ответил Алексей.
   - Только, - ты успел подумать, - ловить жуликов? - Даш.
   - Да.
   - Нам какие звания ты присвоишь, мне хватит пока майора.
   - Мне тоже что-нибудь повыше, по крайней мере, прапора. Сразу отвечу тебе на вопрос, тобой приготовленный: не хочу побираться.
  
   - Майор получает, как школьная учительница перед пенсией? - Нат.
   - Надо узнать, - Даш. - Точнее, будем пока считать одинаково.
   - Мне мало пятнадцати тысяч долларов в месяц, - сказала Нат, - ибо хотела взять подержанную жигулюшку за пару тысяч - теперь хочу большую машину:
   - Как?
   - Что, как? Ах, как! Как видел в Южном Порту Мицубиси за тридцать тысяч.
   - Рублей?
   - Теперь уже не знаю.
   - Я думаю, - сказала Даш, - ты спутал себя с Вовой.
   - Ху из ху, Во-Ва? - Алексей даже для убедительности потер себе лоб.
   - Наш арт-директор.
  
   - Это ее - меня он не трахал, - Нат.
   - Я так уже начал понимать, что эту работу на приличной Нато-вской Зоне, начали понимать, как Роберт Де Ниро своё казино.
   - Ты еще скажи, что это не Лас-Вегас.
  
   - Хорошо, хорошо, - Алексей подошел к столу, - я так и написал уже в послании к президенту штата.
   - Как?
   - Это Лас Вегас.
   - Мне нравится.
   - Я хочу еще подумать, - Даша.
   - Поздно, поздно пить дорогой коньяк, май диэ чайльд, ибо.
   - Да?
   - Теперь у тебя будет свой виноградник, ты, чё, не поняла, дура?! - выпендрила Нат.
   - Здесь не бывает тепла, - холодно вымолвила Даша.
  
   - Мы можем купить свой коллайдер, - сказал, входя какой-то парень.
   - Вова! - ахнула Нат.
   - Как никуда не уходил, - показала, что не удивилась Да. И добавила:
  
   - Мы думали, ты работаешь таксистом.
   - Я назначен сюда суперинтендантом.
   - Что это значит? - Алексей.
   - Материальное обеспечение Зоны.
   - У нас всё есть.
   - У меня только импорт натюрлих, и знаете почему? Женился на Мари Вла.
   - Да ты что?!
   - А что?
  
   - Ей лет уже немеряно, - Нат.
   - Теперь это не такая большая проблема, как раньше, - Вова.
   - Люди будут жить вечно? - Ал.
   - Не вечно, лет до ста, ста пятидесяти.
   - Двести, - передразнила его Да, - будут.
   - Когда-нибудь, - вмешался и Алексей. И добавил: - Так ты что привез сейчас.
   - Кабак, естественно, будет открыт, - Да.
   - Мы сами хотели, может быть, - На.
   - У меня уже есть лицензия, но могу взять в долю.
   - В качестве кого? - Ал.
  
   - Поваром я буду сам, вы официантами, Алексей свой проверяющий.
   - Такого расклада теперь уже не будет, - пообещал Алексей.
   - Вы не понимаете, кабаки пока что разрешены - до особой проверки, что русские способны не всегда врать и жулить - только на общественных началах.
   - Что это значит? - Алесей. - В свободное от основной работы время?
   - Да.
  
   - Но я генерал, пусть даже натовский полковник, - не могу быть на посылках.
   - Будешь охранять и расследовать убийства.
   - Да? Впрочем, я об этом только и мечтал в детстве, как о великолепной игре.
   - В крестики и нолики? - Нат.
   - Нет, в Артура Конан Дойла.
  
   - Пока что, - продолжил Вова, - у меня здесь будет лаборатория.
   - Здесь? - удивился Леха.
   - Не буквально везде, но под вами, и над вами - да.
   - Внизу коллайдер - вверху телескоп для связи с, э-э, Рашкой.
   - Нет, вверху лаборатория для интуриста.
   - Почему только для них? - Да.
   - Это лаборатория, которую мне завещал перед смертью Полинг, чтобы я оживил его хоть когда-нибудь.
   - Шекспир и Пушкин? - Да с улыбкой.
   - Возможно, но это секрет. Неужели я разболтал его тебе по пьянке?
  
   - Я думаю, вы, сэр, надеетесь отсюда связаться с Америкой, - сказал негромко Алексей. И добавил:
   - Не получится.
   - Почему? - спросила почему-то именно Да-Ша.
   - Америка потому что здесь, а Россия на ее месте так дезориентирована в пространстве, что связь с ней установлена быть не может принципиально.
   Это только называется Америка - точнее, Россия - а задать вопрос:
   - Где она, - уже не получится.
  
   Алексей из вежливости спросил:
   - Федеральное правительство вам выделило деньги в чем - в золотых слитках, или в долларовой бумаге, как не любил Джек Лондон?
   - На научную деятельность? - Вова. И ответил прямо: - На научную деятельность у меня установлен прямой контракт с этой Зоной.
   - Сколько? - ахнули они почти хором, так как мысленно - нет, не поделили еще все доходы между собой, но:
  
   - Только этим и занимались до сих пор.
   Вова прервал этот прекрасный процесс деления своей Немножкой. Ибо так и выразился более, чем фигурально:
   - Когда от много берут немножко - это не кража, и тем более, не ограбление - а:
   - Делёжка?!
   - Да, ты что?!
   - У нас нет лишних денег, - заступился за подруг и Алексей.
  
   - Мне ничего лично от вас не надо, - ответил Вова, - ибо я буду брать своё золото с неба.
   - Концессия на Луне? - без восклицательного знака Нат.
   Даша с сожалением:
  
   - Ты уже установил связь с Луной?!
   - Нет, пока только с Аляской, кто-то должен пойти туда, чтобы контролировать.
   - Что? Ворованные убытки? - Да.
   - Да, но не только, необходимо, контролировать, что посылка действительно ушла сюда, ибо когда я об этом узнаю, может быть уже поздно - назад ворованного будет уже не вернуть.
  
   - Мы никуда не поедем, - был молчаливый, но согласный со всеми ответ.
   Вова молча положил на дотянувшийся до него стол бумагу. Прочитали:
   - Уже подписанный приказ о вечернем перелете.
  
   - Ты пришел, чтобы, не отходя от кассы сделать нас несчастными? - Да.
   - Мы никуда не пойдем и, тем более, не полетим, - Нат. - И знаешь почему?
   - Да, - согласился Алексей, - Америка - ты сам сообщил: еще не отрыта.
   - Америка-а, - проинтонировал Вова, - это мы.
   - А! Так и надо было сказать, что, как сходить в соседнюю деревню за, - Да.
   - Вот За Чем только? - Нат.
   - Да, - Алесей, - носить золото на себе - не наносишься.
   - Проложите сюда подземный тоннель, - Вова.
  
  
   Глава 5
  
   - Ты пришел, чтобы закабалить нас в каторгу! - почти заплакала Да, и добавила: - Я лучше в публичный дом пойду.
   - У тя рост не тот, чтобы там распоряжаться.
  
   - Публичный дом у нас будет, - сказал Вова, оставив для обозрения уже только одну голову в полу, спускаясь в коллайдер.
   - Не из местных, что ли? - ахнули, догадавшись об обычных необычностях Вовы дамы.
   Но Леха рассердился:
   - Да мало ли, что ты гениальный - мы:
  
   - Глупее его, - согласились и ми-лые леди.
   Вова исчез в подземелье, а Алесей всё равно не повеселел.
   - Ты чё? - Нат.
   - Мне показалось, что он снял с меня тяжкую обузу.
   - Быть генералом?
   - Наоборот, забрал натовского полковника себе.
   Даша:
   - Не печалься, Алексей, ты сам - значит - понял, что две ноши тебе не по силам.
   - Я никому этого не говорил, - так только думал, что лучше сосредоточиться на одном звании.
  
   - Скорее всего, Вова полез не включать коллайдер, а наоборот, остановить его, чтобы снять предыдущую информацию.
   - Как мог запустить его тогда?
   - Значит, у него есть связь с Америкой! - Нат.
   - С Россией, ты имеешь в виду? - Да.
   - Нет, - Алексей, - если мы в Америке, то коллайдер там - здесь - уже был.
   - Думаю, это не просто смена одного на другое.
   - Это кто сказал? - всё повернулись по сторонам.
  
   - А где Вова? - спросила Да.
   - Ты кто?! - рявкнул на него Леха.
   - Дак, этот, как его?
   - Кого его?!
   - Вы меня напугали, и забыл.
  
   - Это прапорщик Фёдор, - сказала Одна из Них.
   - Почему я не знаю? - Алексей.
   - Этого нет у нас в контракте с тобой, чтобы.
   - Чтобы?
   - Чтобы докладываться.
   И Фёдор сообщил, не заглядывая в будущее:
  
   - Кто из вас сегодня вахтенный офицер?
   - Что?
   - Что-с?
   - Ну, хорошо, хорошо, не будем пока размочаливать всю префектуру, но - между прочим - среди вас есть один главный, - Фёдор упер зрение в бумагу перед ним.
  
   - Кто? - ахнули двое из них - одна даже не задумалась, что может быть единственным здесь концессионером.
   - Меня никогда не назначат главной, - сказала Даша.
   - Почему? - Фёдор. - Мала ростом.
   - Не только поэтому. Я скоро буду адвокатом, а это всегда значит работать на кого-то другого, а не на себя.
   - Не всегда, не всегда, мэм.
  
   - Какие хорошие случаи вы знаете?
   - Не знаю, но думаю, бывают.
   - Всего два случая, - сказал Алексей, так как посчитал: сдавал уже когда-то на эту тему экзамен в школу милиции.
   - Кто-то один из вас граф, или его бывший в делах поверенный, - сказал, входя сержант Валера.
   - Если графиня, то это я, - влезла опять Даша.
   - Мне ничего не достанется, - досадливо махнул рукой Алексей и даже сел к пюпитру управления, чтобы рассмотреть получше, что происходит на Зоне.
  
   - Ты, как капитан корабля Наполеона Бонапарта, - сказал Валера, ибо пока так и не научился еще различать звания настолько, чтобы не ошибиться и потому говорил прямо, что думал.
   И, действительно, можно было заплыть даже в женский туалет, - но Алексей уже прочитал, как пароль к входу в этот аналог наблюдения даже за дальним космосом:
   - Предполагал отсутствие у реципиента лишней любознательности.
  
   - Вы правы, сэр, - сказал Фёдор, указывая на сержанта Валеру, - у каждого из нас есть лодка для выхода на Зону.
   - Надеюсь, не подводная?? - чуть не улыбнулась Даша.
   - Это одно и тоже для вас.
   - Что это значит?
   - Ну-у, если вы обычные люди, то выйти в Зону без лодки или без скафандра не можете.
  
   - Он шутит, или это правда? - не поверила Да.
   Пока что все промолчали. Но появился Вова, как из подземелья и решили удивить его:
   - Знает ли, куда попал?
   Он ответил:
  
   - Это и есть способ определить, кто здесь настоящий граф, а не по бумагам, как верительным грамотам.
   - Ты можешь? - ахнул большим подозрением Алесей.
   - Я не знаю, - ахнул, и неизвестно, большим подозрением Вова, или сам ничего не знает, - как добавила Даша. Ибо:
   - Пока так и не могла вспомнить: был он на ней, или она на нем, - а, значит, было ли вообще хоть что-нибудь между ними, чтобы начинать искать эти верительные грамоты на его:
   - Наше дворянство.
  
   - Он меня боится, - сказала Да.
   - Почему? - сержант Валера.
   Удивились не все, но с подозрением на Валеру посмотрели:
   - Неужели этот рыже-белобрысый балбес обладает членом ростом с самого себя? - знак вопроса есть - восклицания?
   - Не проглядывается, - решила Нат, а Даша попросила показать.
   - Чи-То? - спросил с расстановкой Валера, ибо не думал, что может хоть кого-то, хоть чем-то удивить на столько, чтобы заплатили побольше.
   - Чистый фараон, - показал на него пальцем, но выгнать пока побоялся, ибо должен уйти сам, а нет - значит - действительно - если не кого-то, но что-то всё равно имеет.
  
   Но Валера - потому и сержант - полез, как все решили - за своим членом, как за единственным достоинством, но вынул только тощую пачку пятирублевок, - как доказательство.
   - Что это?! - ахнули многие.
   - Он воровал, - вынулся из подвала Вова, но скрылся, не желая или не имея пока что такой возможности:
  
   - Заняться мной вплотную.
   - Ты размечталась, Дашка.
   - Почему?
   - Если он не стал тебя тогда с первого раза - надеяться на систематичность.
   - Бессмысленно? - Алексей.
   А Федор добавил:
  
   - Надо попробовать.
   - Чего? - Валера.
   - Проверь деньги на детекторе лжи.
   - Да вы что! Я беру только настоящие.
   - Как узнаешь? - Нат.
   - У меня глаз.
   - Что это значит: глаз? - Нат.
   - Как у тебя руки - ворует бес пристрастия, но автоматически обязательно.
   - Это значит - никогда не обманывает? - Алексей.
   - Естественно, а мне даже не позорно, мистер Икс.
   - Я тебе не мистер Икс, - сукин сын.
  
   - Хорошо, хорошо, не волнуйтесь, но я приперся сюда, чтобы объявить.
   - Я не верю своим ушам, - Ал.
   - Чё ты испугался? - Да.
   - Он пришел меня арестовать, сволочь, а вам только заговаривал зубы своим членом, что он у него есть, а на самом деле.
   - А на самом деле?
  
   - Он прав, - положил палец чуть ли не на русско-генеральский лоб Алексея Валера, - этот парень не тот, за кого себя выдает, но!
   - Что?
   - Сам того не знает, - подумали, что сказал опять Вова, поднявшись с глубин того котлована, который - как многие уверенно не только думали, но и думали, что знают точно:
   - Готовит палаццо-дарм на золотых приисках Аляски.
   Но пока что немного запутался, где она: там, или уже здесь.
  
   Дамы хотели отбить Леху, но Фёдор уже вынул наган, и зашел сзади, прогрохотав, как гром - вот именно, что:
   - На Аляске: все препятствующие аресту подозреваемого в краже золотоплатинового переходника отсюда хоть куда-нибудь:
  
   - Тоже будут ликвидированы, - это уже плюнул многим в душу Валера.
   - Учтите, Фёдор, - предупредила его Даша, - больше никогда не проси у меня тех остатков пищи, которую я готовлю только для богов.
   - Таких, как он? - и даже чуть не толкнул в бок Алексея, как настолько подозреваемого, что с ним делать:
   - Можно уже всё?! - возмутилась опять Даша.
   - Практически, да, - сказал Федор - Валера был более сдержан, поэтому порекомендовал:
   - Только не трахаться здесь при всех.
  
   Многие - да нет, практически все посмотрели на ту яму, откуда, бывало, показывался Вова, моля его - тоже, практически:
   - Обещанием сделать из него бога, - если спасет.
   Ибо было ясно, что уводят всех в никуда, как минимум, а, скорее всего, на синюю пирамиду жертвоприношения Мела Гибсона, как - даже мысленно - этих самых синих индейцев.
  
   Вова не появился и его начали винить в плохой организации.
   - Чего?
   - Мероприятия.
   Ибо все так и думали, что он выбрал себе самое главное место:
   - Под Землей, - значит, сам себе и распределил его, как бывший когда-то ученым в Сили-Доли.
   - Он нас спасет, - выдала одна из них, ибо от ужаса не могли отличить себя от:
   - Друг друга?
   - Да, сэр.
  
   Действительно, когда люди готовятся выбрать между хорошим и отличным, а им ставят даже за поведение тройку, - можно:
   - Не понять, не только, как жить дальше, - но и вообще жить.
   Организм отключает орган своего управления, но не голову, как думают - бывает - а вот именно где-то в отдалении свою личную ячейку в коллайдере.
   - На каждого коллайдер? Не думаю, не думаю.
  
   Вова вылез, когда уже все ушли, и он только подумал:
   - Правильно ли это, или, действительно, всех забрали Чу-Жие.
   И все же понял, что не знает ответа на вопрос:
   - Кто заказал это грязное дело: ликвидацию, - но:
  
   - Именно его предприятия!
   И.
   Знали, или не знали, что я не только ректор, но и проректор этого заведения? Кстати, вот чё-то уже не помню, что больше, он или его прото-тип?
   Неужели это были люди из племени обезьян?!
   - Что, все?
   - Вот ду ю сэй?!
   - Что?
   - Я говорю, кто здесь?
   - Ай эм.
   - Эм-ма?
   - Ты не знаешь английского?
   - Это не одно и то же, что американский?
   ***
   Я вернулся на 4-й курс, и Сергей Владимирович направил меня сразу в институт к Алику. И буквально за два месяца - еще оставался почти месяц до начала учебного года, разгадал загадку - проблему, над которой Алик мучился - впрочем - недавно:
   - Расшифровали последовательность ДНК, - а:
   - Воссоздать по ней ничего не получалось.
   И я сказал ему:
  
   - Часть этой ДНК - может быть, половина, может быть, меньше.
   - Да? - я ничего не понял, - добавил Алик. - Что, атрофирована, ты думаешь?
   - Нет, но она несет совсем другую функцию.
   - А именно?
   - Это конвертатор.
   - Как?
   - Почему? Ну-у, может быть, комплиментатор.
   - Делает комплимент? Хорошо, если ты уже знаешь, кому.
   - Самой себе.
  
   - Что это значит? Хвалит себя?
   - Можно и так сказать. Второй компонент реакции не узнает ее, и вот этот хвост - комплиментатор, как рекламный агент, рассказывает ему.
   - Что, что - это, извините, но это я?!
   - Точно!
   Алик:
  
   - Но он точно такой же.
   - Значит, не совсем. Скорее всего, у него есть какие-то свободные радикалы, которые могут контактировать со вторым компонентом реакции, а у левой их нет. Или сама последовательность остатков нуклеотидов имеет принципиально другой частотных характер.
   И через неделю уже стало понятно то, чего не знал никто:
   - Эта ДНК не прямая линия не просто буквально, но и в принципе, ибо это.
   - Да, что? - Алик.
   - Шпилька.
  
   И. И О. взвыл таким милосердием, что сказал:
  
   - Пусть вместо диплома, а точнее, заодно с ним защитит кандидатскую диссертацию.
   Через пару дней - после разговора со мной - изменил свое мнение, и стало:
   - Докторскую.
   Открытие шокировало не только его - многих именно своей благородной формой природных обоснований. Слово природной было придумано взамен более точного, но совсем уже шокирующего аргумента, который О. выдал сразу после известия об этой Шпильке:
  
   - Благородный.
   ***
   Я остался один, и так как никто целый день не приходил - решил:
   - Лавочка для этого времени в мой коллайдер закрылась, - и уже само напросилось:
   - И если навсегда - значит, закрылась навсегда.
   Решил изобрести способ подглядывания за Зоной, но пока не смог додуматься, - как?
  
   Действительно, чувствую, что ходят, там за стеной, но как увидеть, пока непонятно. Но с другой стороны, решил насладиться тишиной, - однако:
   - Здесь, наверху, а не в подземелье.
   И привык, привык настолько жить, как обычные люди, что захотел в кабак. Значит - вывод - он для того и возникает. Мечтал, да, но пока ничего не получалось, кроме виртуальности. И дело дошло до того, что - мама мия! - забыл, что делал внизу.
   Забыл в том смысле, что забыл:
   - С кем или с чем имел дело внизу.
  
   Невероятно! Что до такой степени:
   - Может быть, я никуда и не ходил, а всегда жил только здесь, как крот?
   Наконец, снизу постучали.
   - Вот ду ю сэй?
   Никого. Спуститься послушать получше? Не думаю. Если опять запустить коллайдер, можно жить и одному, а так:
  
   - Не получится.
   А с другой стороны, это еще неизвестно точно, авось он еще работает, а я издалека - разумеется - его не слышу. Полистал - на ноутбуке - чисельник, нашел подходящее число и попросил:
   - Можно войти? - да, буду.
  
   Утром просыпаюсь - думал по ошибке в кабинете начальника колонии, так как заснул в подвале, где пытался найти следы пребывания здесь людей до:
   - Меня.
   И что-то было уже заметно на похожее в виде мышиного писка, когда понял, что пора спать, а:
  
   - Дверь-то - обычная, деревянная, из досок, только что без отчетливо видимых щелей, - но:
   - Остался, - как:
   - Дома.
   Слышу в замок уже забрался ключ, но что-то, как заблудившийся путник никак не может понять:
  
   - Это мой дом, - или я еще в Типперери?
   Я не мог вспомнить, успел ли перейти сюда из подвала, или меня пере - так сказать - ложили, но заглянул на всякий случай в шкаф:
   - Нет ли здесь секретной двери, чтобы можно, не только войти, но и выйти?
   Ничего не было замечено. А:
  
   - Дверь им поддалась и распахнулась.
   Я остался внутри. И, когда еще было светло заметил новую, с этикеткой фирменного универмага, коричневую куртку, но не как было у Бельмондо, а темнее, темнее.
   Подумал, что примут за манекен, и так и вышло, Леха открыл шкаф, как наследник всего генеральского здесь и даже отшатнулся от моего лица - оказалось, меня он не заметил, а принял за то, на что я даже не думал:
  
   - За манекен, - и более того, не узнал, что он похож на меня.
   Но рассказал, сволочь, всем про мою великолепную куртку - мечтал?
   - Да.
   И все захотели ее примерить, даже Фёдор и Валера, - как:
   - Имеющие на это полное право.
   Не понимаю пока, почему?
  
   Они выставили на стол бутылки и не только вина, но и пива - любят, значит, если не лень было сюда тащить, как - я уверен - через границу, которая отделяла место, где что-то есть, а здесь:
  
   - Ничего!
   И хотел почесать затылок, чтобы лучше понять, где это бывает не только обычно, но и чаще всего. Но крючок, на котором висела вешалка с курткой не выдержал чего-то, и я ударился лбом о дверцу, которая чуть-чуть приоткрылась.
   - Там кто-то есть, - пошутила Даша. Но она добавила: - И знаете, почему?
   - Почему? - Нат.
   - Я боюсь подходить.
   - К шкафу? - Алексей.
   - Я могу, - влез Валера, похоже, имел здесь права - пусть и на не очень большие - но свои личные дивиденды.
   - Были?
   - Есть!
  
   Прапор Фёдор?
   - Уверен, тем более, - просто так в кабинет, - я остановился и посмотрел в чуть разреженной темноте на медно-желтую табличку, - входа нет.
   На табличке, наоборот, было написано:
   - Вход. - Я потянулся, чтобы удостовериться: оглядываться даже не думай! - И:
   - Вошел, - думал, опять в подвал провалился, где и ложился спать в вещевом складе.
  
   - Это точно он? - спросил Леха, не оглядываясь, так как сидел спиной к шкафу.
   - Кто? - зарежимил Валера, чтобы просто так не смеяться, а только самим собой придуманным шуткам, - как:
   - Все.
   Ибо смысл смеяться над чужими, может, и есть, - но:
   - Его же ж искать надо! - поддержал, хотя и не конкурента, Фёдор.
  
   Леха думал не очень долго, но и неожиданно для самого себя сказал:
   - Пойду возьму куртку.
   Одна из них:
   - Это твоя?
   - Вот даже думаю, что, да.
   - Хотя раньше никогда даже не видел? - другая.
   - Видел.
   - Где?
  
   - У генерала.
   - Ты генерал - значит твоя.
   - Пойду возьму.
   - Крути педали.
   - Возьми и мне, - Нат.
   - Тебе она будет велика.
   - Мы ушьем на двоих, - Даш.
   - Я лучше дам вам звания, - додумался Алесей от них отвязаться.
   - Мы уже капитаны, если только полковницами сделаешь.
  
   - Если это действительно Зона - по крайней мере, я еще помню, когда ей была, - сказал Фёдор, - то здесь всем надо быть, по крайней мере, прапорами.
   - Сержантами, - согласился Валера со своим личным мнением, которое - никто в этом и не сомневался, что имел, как всегда чай для продажи зекам. Ибо деньги - жена дома:
   - Просит?
   - Да, сэр.
  
   - Напрасно ты называешь меня, сэр, сукин сын.
   - Нет, нет, я не прошу платить мне новыми йена-нами, франками и американскими и английскими тугриками.
   - Чем хочешь, рублями?
   - Нет, пожалуйста, лучше их пятерками.
   - Золотыми, что ли?
   - Да, люблю золото, знаете ли.
   - Очень.
   - Естественно.
  
   И Леха пригласил его на должность начальника вещевым складом.
   - Склад где? - спросил Валера.
   - Пока что принеси мне куртку из кожи цены необыкновенной.
   - Мне надо погоны.
   - Какие?
   - Ну-у, старлея хотя бы.
   - Бы здесь при чем?
   - У вас с собой на самом деле они есть?
   - Нет, конечно, ты что, обалдел, генерал не вещевик, чтобы таскать за собой целый склад погон и другого барахла в виде вот этих телок, - зачем-то хлопотнул Алексей, да еще подтвердил кивком своей прямоугольной башкенции.
  
   Он взял куртку, забытую впопыхах Вовой, и в ней вышел.
   - Ты, ты ч-что? - не смог даже закричать Алесей, что теперь уже не повышает Валеру до младшего лейтенанта, а наоборот, понижает до прапорщика, на что тут же обиделся Федор:
   - Так мне майора, что ли, полагается?
   - Всех понижаю на полтора звания, - сказал печально Леха, что его куртку, о которой он так долго мечтал, что не меньше точно, чем всю оставшуюся жизнь, - а:
  
   - Уже какой-то осел надевал до него.
   Даша сказала, что даст ему, не задумываясь хоть сейчас даже при всех, - только:
   - Прекрати, пожалуйста, это дуркование, что Эма-Нация куртки так сильно на тебя действует!
   Нат тоже не осталась в долгу:
   - Я, между прочим, как-то взяла в залог у Бум-Бума точно такую же куртку.
   - Что это значит? - спросил Алексей.
   А Валера добавил:
   - Отдаст ее тебе за недорого.
   - Ну-у, не совсем за недорого, а пожить вместе придется, придется.
   - Сколько? - спросил Алексей.
   - Так навсегда, конечно, - мыркнула Даша, - ибо.
   - Что?
   - Так-то и я могу.
  
   - Каждой по майору, если хоть одна из вас сможет доказать мне, что эту куртку никто не надевал до меня.
   - Я моту, - ответил еще не опозорившийся Федор.
   - Как?
   - Надо позвать местную овчарку с разделительной полосы.
   - Ты знаешь, как туда пройти?
   - Вы нет, сэр?
   - Я те говорил или нет - неважно, но пойди, ты, дурья башка!
   - Да, - встряла На, - он выбрал генерала, а он оказался русским - или ты:
   - Чё, - продолжила уже Даша, - не можешь въехал даже в это:
   - Элементарное, - я догадался, - уже примерился - авось и только старшему лейтенанту Фёдор.
  
   Валера притащил, наконец, куртку и все начали мерить ее по очереди, потом писать прямо на скатерти стола губной помадой:
   - Плюс, - это хорошо, или плохо? - первой спросила Наташа.
   - Да, можно думать, и так, и так, - посоветовала быть внимательными Даша.
   - Минус - значит никто не надевал, а плюс - значит тоже немало, так как хорошая - и значит:
   - Никто не надевал, - кто это разъяснил не стали даже записывать в протокол.
  
   - Мне эта ерунда надоела, - наконец сказал Леха, - возьмите ее себе, кто хочет.
   - А вас?
   - Меня больше ни о чем не спрашивайте. - И сев в отдельное кресло, включил телевизор.
  
   ***
   Следователь сказал:
   - Поговорите между собой.
   - Мне не о чем с ней говорить.
   - Мне тоже.
   - А, впрочем, отпустите меня тетенька и дяденька, я больше не буду. Честно, прямо сейчас соберу все вещи и уеду.
   - Куда? - она.
   - Откуда сюда приехал. Больше никогда не вернусь.
   Университет - мечта всей моей жизни - мне там опять дадут общежитие.
   - Ты там жил? - спросил следователь.
   - Да, пять лет, почти.
  
   Они не передумывают, решил я.
   Следователь позвал конвойного и сказал:
   - Выведи его пока.
   Она сказала:
   - Не надо, - и не глядя на меня, - продолжила: - Только, чтобы не сегодня, а прямо сейчас.
   - Да, конечно, выпустите меня, пожалуйста, и сразу исчезну отсюда навсегда.
   Следователь опять позвал конвойного и меня опять повели в камеру.
  
   - Ну, что? - спросили там.
   - Не знаю пока, бывшая жена приходила.
   - Да, бесполезно, - сказал второй, который играл с первым, бежавшим с химии уже зеком в:
   - Удары по коленкам друг к другу на прецедент, кто кого злее.
   Остальные только ничего не делали.
  
   Через час или два меня вызвали, и освободили, следователь сказал:
   - Ты больше не возвращайся, иначе это уже никогда не простится.
   - Никогда? - переспросил я.
   - Да, - только и сказал он, - впрочем, добавил:
   - Ты свободен.
   - Спасибо, сэр.
  
   Уже закрыв за собой дверь милиции, вспомнил, что он добавил:
   - Учти, есть за что, - но не думаю, что он просил денег, ибо ясно - их уже нет у меня.
   - И еще, лучше даже не заходи в квартиру, она вынесет твои вещи. Это совет.
   - Это хороший совет, сэр, спасибо.
  
   И вот так вышел с вещами, и:
   - Куда?
   Неужели на поезд?!
   Я никого не предупредил даже, подумал.
  
   Сдал сумки в две камеры хранения на Курском вокзале и там же провел целую ночь. Стал? Не всё время. Но утром поехал на факультет.
  
   От остановки Метро Университет решил пройти пешком, чего никогда раньше не делал, а только и делал, что бегал за автобусами, которые уже отправлялись. И интересная мысль облегчила мне заход туда, куда надо:
  
   - Докажи им сейчас реакцию происхождения жизни, - а:
   - Она - удивительно - не перешибет того, что сказал Иисус Христос не только вообще, но и в частности, их же собственных глазах, как это было, что все восхитились приведением в человеческий вид расслабленного, - а:
  
   - Поверить словам Иисуса Христа, что:
   - Всё дело в Вере в Бога, - это уже слишком трудно! - так бывает-т?
   Слова Бога - это стихи и проза жизни Пушкина - требуют участия самого человека для доказательства их правоты, а излечить человека от фундаментальной болезни:
   - Доказывать не надо - это и так видно. - А:
  
   - То, что это излечение было сделано с верой в бога - во внимание не принимается:
   - Так, хороший лекарь помог.
  
  
   Глава 6
  
   Получается, что Пушкин выше доказанных экспериментов биологии. Ибо его Воображаемый Разговор с Александром 1 - не обладает видимым доказательством.
   И настолько удивился, что даже проехал на автобусе до самого Мосфильма. Для меня вернуться назад непросто, могу - как часто бывало и бывает еще - заблудиться. Раз вышел из Букинистического напротив Детского мира, и решил вернуться назад, купить книгу, которую только что понял:
  
   - Надо сейчас брать, а то не будет, - и не смог его найти!
   Прошел по подземному переходу еще раз туда и назад - магазин исчез. Можно приехать завтра, но это невозможно, так как и сегодня не купил эту книгу - завтра - перебор.
  
   Получается, что-то не совсем понятное:
  
   - Мы, все гонятся за открытием, как результатом эксперимента, а оно вот, На Лицо! - И
   - Никто его не видит!
   Пушкин провел эксперимент - результат Воображаемый Разговор с Александром 1 - и никто не видит этой жизни вечной!
   Все стараются улучшить геронтологию, а толку?! Если результат бессмертия не виден!
   Выходит, люди отказались от мечты в бессмертие именно потому, что не в состоянии его увидеть, и согласились довольствоваться только небольшим увеличением ее продолжительности.
  
   Тем не менее, самое главное здесь то, в литературе и в искусстве, в живописи импрессионистов - очевидно:
  
   - Открытие требует человека. - Науку мы выбираем по обратному принципу:
   - Открытие очевидно! - не обращая внимания на то, что многие из них так и остались, как литература, искусство и философия - только достоянием самого человека, как и сказал про этот принцип неопределенности Пушкин:
   - Ты сам свой высший суд!
  
   Ты им доволен ли, взыскательный художник?
   Доволен - так пускай толпа его бранит
   И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
   И в детской резвости колеблет твой треножник.
  
   Никто - или почти - не верит, что Ферма доказал свою Великую теорему, - а:
   - Она доказана! - Как мной уже доказаны и Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, и:
   - Не только.
  
   Парадокс, что реальное открытие требует участие самого человека, им нельзя удовлетворится, что другие его признают - так сказать:
   - Объективно!
   Наука, как она со старта понимается:
  
   - Дважды два - четыре - есть, эврика! - слаба по сравнению с поэзией Пушкина и Шекспира.
   А именно эта Эврика и перехватывает дыхание. Хотя в детстве я уступил науке не по этому принципу, что очевидней в ней открытие, а только, что реальней. Пусть и сто писят лет только можно жить, но - авось - там и еще немного получится.
  
   Собственно, пас делается - выходит - потому, что нет веры в реальное открытие, как нет веры в бессмертие по сравнению с долгожительством, которое представляется более-менее реальным.
   Получается, что вместо веры в себя - что значит - в:
   - Бога, - выбирается захватывающее душу событие кино:
   - Верьте мне люди.
  
   И даже остановился перед дверьми разочарованный. Выходит, и Риман, и Ферма, и Лобачевский как раз и сыграли в бессмертие. Также, как Шимура и Танияма. Доказать себе - значит, доказать Богу. И доказать всем - это не больше, а меньше, - и выходит, на:
   - Много, намного.
   Но искушение доказать ВСЕМ - велико. И, видимо, его и предлагали Иисусу Христу.
  
   Как Бонди переделал Воображаемый Разговор А.С. Пушкина из открытия, видимого только человеку - Читателю - в текст понятный:
   - Всем, - как объективный, научный и, самое главное:
   - Независимый ни от чьих личных суждений. - Хотя в нём ничего уже и не осталось от мирового уровня.
   Так только: жили у бабуси два веселых гуся.
  
   На Зону кинули передачу, и Алексей приказал сходить.
   - Я не пойду, - Даш.
   - Я не пойду, - Нат.
   - Почему?
   - Кроме пары банок консервов там ничего не может быть.
   - Дуры, - они могут быть набиты запрещенными веществами.
   - Это кто сказал? - Да.
   - Я не верю, что это Алексей, олух царя небесного, ляпнул, - Нат.
   - Я ничего не говорил, прекратите паясничать! - мяукнул Алексей.
  
   Оказалось, что это паясничал Валера.
   - Ты чё? - буркнул на него Алексей.
   - Я не знаю, само так получается.
   - В этой куртке он, действительно, похож на попугая, - сказала Одна из Них.
   - Иди, принеси вброс, - сказал Алексей Валере.
  
   - Я? - и пошел, а вахтенный солдат на вышке решил выслужиться, чтобы получить внеплановый заезд, если не домой на неделю-две, то хоть на трое суток к местной бездельнице, работавшей здесь когда-то буфетчицей, но выгнанной зампорежем за тасканием из дома излишнего чая, который можно толкнуть за деньги, которых хватит, чтобы за квартал накопить на такую вот кожаную куртку, хотя и только самопального пошива, ибо:
  
   - По фабричного производства курткам и узнаете их.
   - Импортного?
   - Это уже отбившиеся от стада козы, которых намедни всех пустим на кой-ба-су-у.
   Алексей даже не поверил себе, что так не только думает, но и думать:
   - Может. - А:
   - Действительно, ничего такого не делал - так только один раз померил эту куртку.
   И ахнул:
  
   - Что будет с Валерой, ушедшим в этой куртке на запретку.
   - Скорее всего, не вернется, - ответила Нат.
   - Я тебя ни о чем не спрашивал, - сказал Алексей.
   - Так и не надо, я так тебя понимаю.
   - С полуслова?
   - Без слов.
   - Этого не может быть.
   - Почему?
   - Потому что не может быть никогда.
  
   Они наблюдали через перископ - как принял решение Алексей - как из подводной лодки, что Валеру подстрелил снайпер, и он улегся, как пришлось выразиться Федору понимавшему, что он следующий на этот смертельный поход за Вбросом.
   - Я не пойду, - сказал Федор.
   - Почему?
   - Боюсь.
   - Чего? - Алексей.
   - Думаю, он там на нейтральной полосе переваривается внутри этой куртки, как.
   - Как?
   - Да, я тоже так думаю, он переваривается внутри куртки, как внутри еще неизвестного нам Мон-С-Тра.
  
   - Что это значит? - спросил Алексей, - его убить нельзя?
   - Два знака вопроса нет смысла ставить в одном предложении.
   - Почему?
   - И с одним ясно, что ты ничего не знаешь, хотя и непонятно тогда, за что получил генерала.
   - Да, - даже опечалился Алексей, - наверное, зря не взял предназначавшуюся мне куртку.
   Нат ушла на передовую, прориторичив прапору, что будет долго за Это расплачиваться, и если жизнью, - то и:
   - Ей придется.
  
   Она подошла в Валере с опаской, посмотрела для подтверждения знака внимания на ближайшую вышку, что там точно тот, кто валялся у нее в ногах почти всю прошлую и позапрошлую ночь, но так почти ничего и не вышло.
   Тот мигнул, и она, к своему ужасу, это заметила с расстояния в двести метров - пусть и сто пятьдесят только.
   Одно только приближение к этой куртке, следовательно, стоило, стоило немало, а что будет дальше:
   - Даже страшно надевать.
  
   Валера лежал и лица его не было видно.
   - Ну, ты, чудило, - просто по-простому сказала она, потрогав его ногой, - вставай, или ты на самом деле окочурился, - знак вопроса?
   - Нэту.
   И думала так, как это и вышло:
   - То ли притворяется, то ли нет, а значит, умер или от неизвестного страха, или вообще: причину еще только придется искать.
   Оглянувшись назад - не туда, где не сверкал прицел оптической винтовки, ее иногда трахающего сержанта из цепи охраны периметра, а где он именно:
  
   - Был, - его и раскумекала, - но!
   - Не Алексей же на самом деле решил ее убить? - И попыталась вспомнить: любил ли Алексей вообще стрелять? Нет, оказывается, нет, его за это именно не приняли с первого раза в милицию, что вот именно стрельбы и, как назло:
   - Испугался не на шутку, - что даже присел, чуть не обкакавшись.
   Тогда кто это может быть, и занимательно, что как раз на месте того огромного кабинета, где они остановились в своем передвижении по этой Зоне.
  
   Тут Валера сзади приподнялся, но не на локте, а встав на все четвереньки, что даже - показалось, конечно - постучал копытом в заднюю землю разделительной полосы.
   Испугавшись до такой степени, что даже не испугалась - если не считать распустившихся волос - попросила вежливо:
  
   - Шляпу сними.
   - Что-с?
   - Отдай мне куртку.
   - Ты хочешь снять с меня шкуру, Ми-Лая?
   - Дак, есс, есс! - хотела тоже в ответ пошутить, но язык не повернулся в нужную сторону, ибо Валера стоял в позе американского коричневого поросенка.
   Такого:
   - Вежливого-вежливого.
  
   И смогла только одно вспомнить, что еще можно молвить русским языком:
   - Отдай куртку генерала, сукин сын! - думала - хотя и только в конце этого предложения - не выдержит напора ее положительной энергии.
   И, да, не выдержал, но превратил ее в отрицательную:
  
   - Так взами заместо.
   - За место?
   - Меня.
   И снайпер на вышке растерялся: в честь чего стрелять, ибо имел запечатанный конверт на двести долларов с заданием:
   - Грохнуть одного. - Попытался разглядеть, нет ли в скобках другого варианта - не смог.
   Глаза слезились. Стрелять просто так - в молоко - побоялся привыкнуть. Они спокойно дошли до конуры входа в элитное здание администрации Зоны, где и:
   - Канули, как в Лету.
  
   Сержанта отпустили с сознанием:
   - Ты овчарка, и будешь теперь - чтобы больше не мазать - кусать только то, что сам поймаешь.
   Они вошли в большую, очень большую, большущую комнату той генеральной репетиции, откуда отправились, - как не меньше, чем через неделю, - и:
  
   - Радостно всем сообщили: смотрите, смотрите!
   Глядите, глядите!
   - Вот ду ю сэй? - Алексей хотел сдуть сначала воображаемую пыль с нового погона, хотя и так, как и раньше, только:
  
   - Генерал-майора, - но решил: потом, - и спросил, следовательно, сразу:
   - Где моя куртка?
   - Где моя куртка? - поправил Валеру генерал.
   - Так я ей отдал! - ахнул сержант - или, кто он теперь, даже не знал точно.
   - Что ты врешь? - изумились блондинистая, но уже давно известно: не красавица, не красавица.
   - Я никогда не вру.
   - Он никогда не врет, - повторил Леха.
   - Может он и не врет, - возразила мадам, но не обязательно же ж всему, из чего лепят горбатого, верить.
   - Хорошо, верните мне мою заветную темно-коричневую очень, очень кожаную по-настоящему куртку, - и.
   - И?
   - Можете отдыхать после этого приключения хоть неделю.
  
   Кто сержант на вышке?
   Сержант на вышке печально закурил, что:
   - Опять убивать никого не надо, - а:
   - Известно, что не убивать каждого сотого - это уже потеря реальной квалификации.
   - Что это значит? - подползла к нему одна девица морального поведения, но не знала, что ее мысли уже курируются такой прохиндиадой, - что до:
  
   - Профессиональной проститутки с огромной кистью винограда на плече, что очень похоже на икрометание такой Медузы Горгоны, - что только еще надо:
   - Ума добавить процентов 99.
   - Почему у тя виноград такой синий? - спросил для начала.
   - Получила, как звание.
   - Какое?
   - По вашей - если - системе? Ну-у, щас, подумаю и ляпну.
   - Ефрейтор?
   - Майор.
  
   - Хорошо, я так и буду тебя называть.
   - Как? - спросила уже после двухчасового.
   - Майор-Ша.
   - Ладно, мне нравится. И да, я хочу, чтобы ты добил его.
   - Кого его? - радостно подхватил зоновский снайпер.
   - Э-э, как то бишь, тебя звать-то?
   - Сколько раз можно повторять?
   - Дак, скажи в последний.
   - Чтобы забыть навсегда?
   - Да, - автоматически пропедалировала она.
   И.
  
   Он на самом деле потерял память до такой степени, что попросил:
   - Пришей и мне, как зеку на грудь.
   - Вот ду ю сэй?
   - Как тебя зовут.
   - Меня или тебя?
   - Меня, меня, конечно, тебя я знаю.
   - Хорошо, - проверим.
  
   - Как?
   - Что значит, как - это я тебя спрашивают, - как?
   - Дак это, кого его?
   - Ты тоже забыла!
   - Будем - следовательно - называть тебя, как меня.
   - А меня, как кого?
  
   - До этого легко додуматься самостоятельно.
   - Не могу.
   - Честно?
   - Очень, очень, очень.
   - Себя?
   - Да, вспомнила, Медуза Гэ.
   - Значит, я снайпер Дольф.
   - В чем разница между нашими прежними именами? - спросила она.
   - Одно знаю точно: получать будем больше.
   - На сколько?
   - От штуки.
   - Баксов?
  
   - Естественно, ибо мы где, если не здесь, в Америке.
   - Да, подумай, пожалуйста, на сколько, а я поеду и дам объявление в газету.
   - Зачем?
   - Теперь мы должны жить не как раньше.
   - А именно?
   - Хорошо.
   - Тогда так и обворожи их главного редактора: меньше сотки - не связываемся.
   - Для начала, я думаю, хватит полтинника.
  
   - Пятьдесят тысяч - эт-то, да, но, боюсь, мы можем сразу потерять реноме.
   - Ты думаешь, противники даже на следующей неделе перебьют нашу сотку?
   - Однозначно. А больше пока всё равно никто не даст. Авторитет надо зарабатывать.
   - Как?
   - Надо кого-нить грохнуть, чтобы все знали - это:
  
   - Мы! - да, отлично придумано, но нужны детали.
   - Я их разработаю.
   - Уже?!
   - Да, готово, ты пойдешь и для рекламы грохнешь местного генерала Леху-Малеху, а я - так как верю в тебя - дам сразу два объявления.
   - Если ты всем расскажешь, что мы его грохнули - на нас начнут охоту, так скать:
   - Тоже? - пусть, это будет для нас бесплатная тренировка побеждать противника не только нытьем и последующим закатыванием, но и беспрецедентным его опережением на расстоянии.
  
   Алексей в Бункеромате тяжело вздохнул.
   - Ты, чё, комбат! - ущипнула его чуть ли не за пупок Одна из Них.
   - Не надо, не надо мне пророчить понижение в звании.
   - Почему?
   - И знаете почему? Уверенность была у меня со вчерашнего утра.
   - Сегодня? - Даш.
  
   - Только добавилась.
   - Объясни, в чем и в чем? - Нат.
   - Меня заказали.
   - У нас своих снайперов нет, чтобы тебя защитить, - Да.
   - Надо вызвать с Запретки.
   - Оттуда, я думаю, и будут стрелять, - сказал Алексей, как обычно: задумчиво.
  
   Пришел Фёдор и возразил:
   - Я умею стрелять, но только по зекам. Почему? - спросил сам себя, а Нат ответила:
   - Инструкции настолько те втемяшились в одно место, что забыл даже, как их менять, и так и пользуешься всю оставшуюся жизнь одной.
   Валера:
  
   - Сказал, что может, так как:
   - Я учился, но выгнали раньше времени по глупости.
   - Ты не сможешь противостоять профессионалам, - махнул лапой Алексей.
   - Тогда надо звать Вову, - вздохнул кто-то. Внимания, - кто?
   - Не обратили?
   - Однозначно.
  
   Но уже через пару минут Даша его спросила:
   - Зайдем в банкетный зал? - и предупредила удушающе.
   - Я не расслышал, - что?
   - Ты похож на Вову, и тебя можно заставить принять участие в дуэли снайперов, которую предсказал Алексей.
   - Не думаю, что он в предсказаниях Ку-Ка- Реку.
   - Почему?
   - Я не умею стрелять.
   - Пойдем, я тебя научу.
   - Поздно.
   - Никогда не поздно то, что доказано еще существует.
  
   - Послушай, Ни-Бум-Бум, - сказала Медуза Гэ, не глядя на него, - попробуй проявить себя, как человек неоднозначный.
   - Я и так неординарный.
   - Этого мало.
   - Чего еще тебе надо, я сверху, а ты?
   - Тоже.
   - Я, конечно, могу подумать, когда ко мне в гости придут эти способности, но не думаю, что это будет для тебя удовлетворительный.
   - Привет?
   - Да, привет, а ты думал, ответ?
  
   И всё-таки заставила его сделать так, чтобы ничего не понять. Он не давал согласия, но это вышло само собой, как:
  
   - Соответствие, - а чему?
   Не всегда же, действительно, обязательно понимать. Так, забыл и всё. Но не получилось. Дама, пока развлекался ничего-не-пониманием взяла его винтовку и выстрела по Лехе, ибо легких денег хотелось даже больше, чем обязательно трахаться. Он свалился со своего вертящегося во все стороны света креста темно-зеленого цвета, а Медуза обратилась к Бум-Буму:
  
   - Теперь не я уже, а ты мой второй номер.
   - Да брось ты!
   - Почему?
   - Ты не попала.
   - Хорошо, давай будем думать глупо, а именно по-твоему, но тогда ответь на простой вопрос:
   - Почему он упал? Ответ проще, чем ты думаешь, хотя и вычисляется математически только с помощью теории относительности: он упал раньше, чем ты выстрела.
   - Там? А я здесь, как дура, обрадовалась: дело было здесь, как в этой, как кого-его деревне, где мы познакомились то ли в бане, то ли в сарае.
   - Я тебе точно говорю, там другое время.
   - Хорошо, я пойду и сама проверю.
  
   - Тебя могут заманить в ловушку.
   - Уже нет.
   - Почему?
   - Я приду уже, как заблудившаяся.
   - Спросишь, можно ли здесь - там - обучиться на снайпера?
   - Да.
   - Хорошо, иди, и если тебя не грохнут - я добавлю.
  
   - Что это значит - до-бавлю? - несколько раз скрестила она пальцы, и они попадали, как раз:
   - Одной руки между другой руки, - а должно?
   - Этот вопрос, - решила она, - дал-таки ей право, как и многим-многим другим: думать-ь.
   И ее не убили, пока она долго шла по полю, но спросили как только шагнула на территорию самой - как утверждали здесь некоторые - плавучей базы:
   - Пароль не надо - деньги давай!
   И ответила уже, как человек не только, но и умный дополнительно, - нет, не:
   - Ась? - а именно просто, по-человечески:
  
   - Коричневая кожаная куртка.
   - Мы тебе - нет, не камеру - но отдельный бокс уже приготовили.
   - Не думали, что знаешь пароль.
   - Я его просто угадала.
   - Каким образом?
   - Как умный человек.
   - Так бывает? - допросили ее Нат и Даш.
  
   Как только она вошла - сразу понравилась Лехе, что он попросил:
  
   - Вы обе - Нат и Даш - перейдите в любое из помещений наверху или внизу.
   Они ушли, а Медуза спокойно вынула глок сорок первого калибра и выстрелила в этого - как она думала - легендарного командарма. Потом сбросила вниз со второго этажа, вынула второй - 357-й с барабаном и хотела добавить сверху, как слышала бывают контрольные выстрелы, которые производятся не дураками-дилетантами, а настоящими профессионалами именно:
  
   - Из другой позиции. - Но сзади ее окликнули.
  
   Как человек умный обратила на это, кончено, внимание, но сделала вид, что мало что понимает в происходящем:
   - Я пришла помочь вам наладить сферу обслуживания.
   Вова, появившийся сзади, так обрадовался, что не обратил даже внимания на неординарность возникшей ситуации:
  
   - Пришла поступать на работу официанткой, - а: стоит сзади. - Ибо:
   - Если я сзади - она может ли быть впереди? Нет, конечно.
   - Да-а, - только и мог молвить русским языком.
   - Что, возить воду можно?
   - Ты можешь заменить мне - если что - весь публичный дом. При условии.
   - При условии?
   - Что их не разрешат и другим.
  
   Вова улыбнулся:
   - Конечно, - вечером конфискацией.
   - Вышибать свои деньги?
   - Да, но так получишь еще больше.
   - Еще больше - это немного.
   - В два раза больше.
   - Как настоящий киллер?
  
   - Ну-у, да, в общем-то, - промычал Вова, еще не зная, кто кого здесь может заказать, но уже догадывался, что за ним пока не придут, так как и не знают толком, где искать, а вот Леху, как согласившегося добровольно быть генералом, - можно думать уже оприходовали.
   На нее - тем не менее - не думал, как самостоятельного исполнителя, а так только:
   - Слышала звон, что киллеры и некоторые проститутки зарабатывают больше, чем хорошо, а чтобы вот так с дуру решиться:
   - Очень сомнительно.
  
   И уже вечером даже не думал, что Леха уступил ему место в кабаке, как человек к этому делу устройства дзюдоистских поединков для зрителей кабака вместо подтанцулек:
   - Весьма способному, - как еще не решил, но давно надеялся Вова, покинув своё подземелье под этим:
   - Прикрытием, - что такой же дурак, как все, а не ученый, засланный сюда - уж, по крайней мере:
   - Не отсюда, - точно.
  
   Пока не знал в этом прикрытии только одного:
   - Какое коронное блюдо запустить на вечерний сеанс, чтобы его вспомнили утром - по-трезвому - и опять:
   - Пришли.
   Шашлык - банально, да и угрей у него нет, - мартеновские печи, как известно, проводили все репетиции аппетита клиентуры только одним:
   - Жареной картошкой с котлетами, - более того: вообще одной!
  
   - Этого, разумеется, мало, - согласилась одна помощница - он думал:
   - Потенциальная официантка.
   Но и понимал:
   - На роль чертей надо иметь в виду кого-то тоже сразу, - иначе - самого, может и не сожрут без остатка костей, но его людей - однозначно.
   Так-то верить в этих чертей не мог по своему первому университетскому образованию, но вот по его не-окончанию:
  
   - Должен.
   Тем не менее, спросил ее про первую свою заботу:
   - Ты что любишь больше всего? - и хотел даже добавить, - если не считать по-трахаться:
   - Не смог, - постеснялся, а зря, так далеко в этом деле: всех сфер обслуживания вместе:
   - Не упрыгаешь.
   - Ась?
   - Я говорю тебе, вам, что надо иметь в виду не только это, - сказала девушка на вид поумней, чем размашистая первая куртизанка, а что и она уже грохнула самого Леху с тех пор, как сюда прибыла:
   - Пока не заморачивался.
  
   Было в ней что-то знакомое, но сделал открытую им не очень давно посылку:
   - Он ее - нет, - значит и она не может быть уверена однозначно.
   И предложил:
  
   - Назовешь любимое твое блюдо, а его оценю, как вазари - кукуй здесь беспрепятственно на любой из должностей, - добавив, само собой, - по крайней мере всю следующую неделю.
   - А там?
   - Видно будет.
   - Я так могу.
   - Как хочешь?
   - Сразу победу, как минимум на два месяца.
   - Хорошо, тогда говори смело, какое блюдо даст всем по рогам так, что все побоятся: не возьму сегодня - завтра так жалеть буду, что уж теперь точно придется обожраться, заказав сразу, - нет, не мне, себе и дочери, - но два сожру точно.
  
   И она покрутила перед собой пальцы, так как молча, но кивком головы, как заядлый игрок в бильярд:
   - Два борта в угол.
   Дал одну подсказку:
  
   - По-карски - лучше не трать зря и моё время и свою попытку - слишком долго и сложно готовить.
   - Почему? - кивнула она незаметно, но и сама поняла: - Естественно, ибо баранина здесь дорогая, хотя специи, чтобы избавиться от ее самозабвенного запаха, найти, конечно, можно: этих - как их - уже понаехало, как не мы здесь живем, а они раньше.
   - Ты знаешь? - задала она наводящий вопрос, - что волосы не всегда встают дыбом сразу, когда, а бывают сложные случаи.
   - Когда только потом, - пояснил, чтобы лучше понять ее.
   И она ответила, как поблагодарив за помощь:
  
   - Котлета по-Киевски.
   - Засчитываю, но только, как отсрочку от всё равно необходимого топ-блюда.
   - Как второе будет?
   - Киевская может быть только третьей-четвертой. Во-первых, необходимость прогрева в духовке, чтобы никогда не была сырая, - даже один раз в жизни, когда эту самую жизнь можно испортить не только сразу, но и распечатать сам конец.
   - Мне три раза можно закрывать глаза, чтобы гадать? - спросила она, чтобы удостовериться в моей лояльности к ней, но я покачал головой:
   - К сожалению, все хотят, но не многие очень просятся.
  
  
   Глава 7
  
   Действительно, хочется сказать почти неубиенный трафарет:
   - Отбивная! - и, да, но если быть, то надо знать, что энергетику у отбивной уже сожрали не только целиком, но и однозначно:
   - Полностью? - и испугался до тех пор, пока не понял, что это, да, кто-то сказал, но лучше признать, что я сам, а - значит - вполне можно засчитать:
   - Только про себя.
   И сказала так, что у меня едва волосы не встали дыбом от сожаления попробовать ее трахнуть, чтобы - ясно:
  
   - Очень понравилось, - и не на долго ли, коротко ли, а прилично, прилично, если не насовсем.
   На пару лет, - специально оговорился, чтобы не утруждать себя разочарованиями, тем более, и так-то лишними.
   - Бастурма, - ответ:
   - Дура, - но только автоматический, так как говяжья вырезка натюрлих, как внутренняя часть была - мясокомбинат не имел правда продавать направо и налево только наружность.
  
   Тем не менее, уведомил, что поставил только четверку, хотя и твердую, что будешь пока здесь ошиваться.
   - Почему так мало за правильный ответ? - спросила она, не постеснявшись.
   Дал ей подсказу, но с условием, что посидит пока в банкетном зале на соке.
   - Почему такие жестокие ограничения? - спросила она.
   - Боюсь, будешь мигать, как выпьешь остальным подсказками.
   - Почему вы так думаете, если мне это невыгодно?
   - Тщеславие даже не всезнания, а просто знания - нельзя остановить логикой разума, ибо.
   - Да, - согласилась она, - ибо логика славы сильнее даже проигрыша в партере, не говоря уже о броске из стойки.
  
   И рассказал ей за пять минут свою теорию личного заговора, что не только пора, но и намедни это уже сделано:
   - Котлеты должны быть вегетарианскими! - так рявкнула она, что ясно: в душе приветствует, но пока что настаивается на своём, ибо некоторые под-танцоры Эль-Цина с этого тоже начинали, а потом просто-таки на-просто:
   - Спились, да, знаю.
   - Мы не будем?
   - Не то, что не будем - сам уже не могу.
   - Я - она приложила кулачок к своей груди - еще буду иметь с этим дело.
  
   - Вот, кто скажет из чего, и будет победителем этого турнира ясновидения, - сказал я.
   - Какой вы добрый, а мне даже намекали, что набираете практически киллеров.
   - Да вы что?!
   - А что?
   - Я просто и только спрашиваю, - кто?
   - Не скажу.
   - Почему?
  
   - Потому что скажу за недорого, но не за бесплатно же, на самом деле.
   - Ну, гут, тогда и коктейль тебе бесплатный - хотя ты и сдала экзамен на четверку - будет иметь место только один.
   - Я сама еще возьму.
   - Не думаю, что твои тугрики здесь будут приняты за настоящие деньги.
   - У меня есть.
   - Да, да, что именно?
   - Есть, но пока не скажу, что.
   - Хорошо, иди в банкетный, или сядь за последний столик у телевизора.
  
   Далее, кто следующий сдает этот экзамен?
  
   ***
   С двумя огромными сумками, наконец - хотя и как обычно - дошел до проходной зоны Д. Придумал, что еду из командировки, но откуда, так и не смог решить до конца.
   - Пропуск там забыл? - спросил вахтер.
   - Нет! Наоборот, здесь, - успел придумать эту вводную прямо перед дверью, как подходящую - пропустили, что:
  
   - На обратном пути обязательно покажи.
   И не выпустили, когда понадеялся. Сумки остались стоять около вахты, так как оказалось, что это Зона В, а не Д, - а я:
   - Забыл! - что ли? - посмеялись, но всё равно посоветовали сходить сначала в администрацию факультета.
   - Сумки свои возьми! - опомнились, когда я уже почти спустился вниз.
   - Поставьте пока под стол, я сейчас приду.
   - Нет, нет, нет!
  
   На факультет тоже не пропустили, но потом дали зеленый свет, хотя и не как добро пожаловать, но всё равно:
   - Спасибо.
   Сергей Владимирович был не один, и я сказал, что подожду.
   - Да, садись, садись, - сказал второй.
   Хотел сразу сказать, что готов работать в институте под Москвой, но с какой стати, пока не знал, как начать. Выяснилось, что он здесь на стажировке, и могу ему пригодится на какое-то время. И он ушел.
   - Будешь работать с ним.
   - Где?
  
   - Здесь.
   Начало было хорошее, но я всё же предупредил:
   - Мне стало негде жить.
   - Что-нибудь придумаем, - ответил он. Но уже через минуту воспользовался случаем удивиться:
   - Уже сейчас?
   - Где вещи?
   - Уже за дверью.
   - Нет, нет, там внизу.
   - Дела-а. Посиди здесь, я попытаюсь узнать.
  
   - Можно пока пожить там, где ты жил в ГЗ.
   - Да, конечно.
   - Потом - возможно - удастся что-то придумать. Да, нет, потом придумаем точно, - серьезно сказал он. И мне было видно невидимое:
   - Немного усмехнулся, - что, да, так бывает, а не только со мной лично.
   Или даже:
   - Мной только и придумано.
  
   Я запомнил нарисованную на доске реакцию, и уже собрался идти, когда ему позвонили, он после этого разговора посоветовал:
   - Есть комната в аспирантском общежитии, пока в ней никого нет.
   Пока живи в ней, может потом это место за тобой и останется.
  
   И уже через несколько дней - здесь же - в перерыве между подготовкой реакции и временем, когда она сама совершает свои круговерти в центрифуге, объяснил в завязавшемся разговоре, что:
   - Возможно не те компоненты участвуют в этой реакции, которая так и было - удивительно - до сих пор расписана на доске - как, видимо, проблема, которую они сейчас и решали.
  
   Они рассмеялись. Ибо, как выразился руководитель второй группы:
   - Может быть у этих компонентов и есть промежуточная стадия, но до сих пор ее никто не замечал.
   - Но они могут - в принципе делиться на две части?
   - Каждая? - Сер. Влад.
   - Что ты имеешь в виду, - спросил Вадим, второй местный экспериментатор.
   - Если компоненты вступают в реакцию - значит это один компонент? - спросил Сер Вл.- Я правильно понял?
  
   - Такой этап никак не фиксируется, - сказал Вадим.
   Они посмеялись и посоветовали - точнее, именно по-доброму:
  
   - Пожелали удачи поймать его сначала, прежде чем предъявлять на продажу, как окуня.
   - Ибо лещ - это вещь, - сказал Сергей Владимирович, - но только речная. В море других его нельзя даже увидеть.
   - И даже, если они есть - в чем разница - если результат один? - Вадим повторил то, что уже было пропедалировано Сергеем, - или - я ужаснулся - он еще ничего такого не говорил?!
   Будем считать, хотел сказать, что может сказать.
  
   Но всё же ответил, когда Вадим ушел:
   - Это место деления нельзя найти методом тыка.
   - Как можно? - спросил Сер Вер, - почему-то проинтонировал я про себя.
   Но предположил:
   - Эту симметрию нельзя найти, потому что и нет такого деления целого.
   - Тогда почему, ты выдал такое предположение?
   - Сам мир, сама окружающая их среда делится.
   ***
   Двое парней так напоили Медузу, знавшую более, чем прекрасно, что у нее самой никогда не бывает денег, что не отказывалась, и даже тогда, когда сам Бум-Бум пробрался в Зону, чтобы понять, почему его связная не выходит на связь. - не только не мог ее остановить, но вообще сказала ему:
   - Отвали, я тебя не знаю.
   Он чуть-чуть свалился со стула. Но это еще ничего, но так как денег с собой тоже не было, и платить за него - нечем, - решил опять уйти незаметно, - но:
  
   - Не без нее же!
   - Валите, - сказал он, как обычно.
   - Просто?
   - Что?
   - Просто так, что ли? - опять тот же.
   Второй встал и провел Бум-Буму правый боковой. Бум-Бум упал, но тут же встал и хотел ответить, но второй подставил ему ногу, и в этот раз он оказался под столом.
   И удивительно, что ногами вперед.
  
   Вошел предводитель местных дворян голодно-блатной породы и пообещал:
   - Валите отсюда.
   Его водитель-охранник тоже согласился:
  
   - Деньги есть?
   - Да.
   - Ка-Тэ.
   - Вот из ит?
   Второй согласился:
   - Сейчас, аль после?
   - Чё ты сказал?
   Второй неожиданно в падении ударил, но не его, а Мур-Мура, которого так назвали когда-то за то, что пьяный обнимал телку в его местном Пятом Доме, а:
  
   - Я думал - это кошка.
   - Так ты, чё, Хромой - его тогдашняя кликуха - кошек больше любишь, чем Марух? - спросил один, но тут же убежал, когда Хромой приподнялся на локте, ибо:
   - Эту кличку получил от другого такого же местного землевладельца 12-ти метровой комнаты здесь, за то, что именно его и грохнул за почти такое же невинное - даже не оскорбление - но за неуважение:
   - По крайней мере принять можно.
  
   Охранник понял, что произошло, но поздно, поздно, поздно:
   - Второй проехал у него между ног, и невероятным образом залез ему на шею, как обезьяна, - но и то это только так рассказывали, а сейчас:
   - Даже не заметили, что это путешествие было, было, было.
   И сказали, один:
  
   - Давай, быстрее, бежим с нами!
   Она сидела уже за другим столом, а они - что удивительно - обращались всё к тому же столу, где она, по их мнению, должна если не лежать, то по крайней мере:
   - Только еще подниматься.
   Барменша Нат и то удивилась, что спела, хотя и не спеша:
   - Ты разуй глаза, куда наводишь прицел.
   И он не постеснялся спросить:
  
   - Сколько стоит правильный совет?
   - С вас? - она посмотрела в их счет, который, оказывается, уже был у нее, и мяукнула: плюс стоп пятьдесят итальянского вермута: семьдесят пять рублей, с колбаской:
   - Восемьдесят два, - сказал Один из Них.
   - Почему именно? - она.
   - В сумме будет завершенное число десять.
  
   И, через полчаса закончила она свой рассказ прибывшему следователю местного, но для местных, тем не менее, значимого архипелага по имени Алексей:
   - Ушли? - переспросил он.
   - Не понимаю, что здесь удивительного.
   - Неужели никто не попытался их задержать?
   - Вы чем слушали, - негромко прориторичила она.
  
   - Мы с ваши знакомы? - парень покраснел.
   - Конечно, - конечно, соврала она.
   - Я вам не верю, - ответил, как обычно откровенно.
   - Если даже ты, капитан, запишешь меня в свидетели, скажу правду.
   - Говори-те.
   - Я вам тоже не верю. Ибо вчера еще ты выбирал, на ком из нас, на мне или на Дашке жениться, а сейчас - не понимаю почему?
   - Я вас не не возненавидел, но вы, мэм, обманываете меня на виду у всех.
   - Я не говорила, что мы с вами знакомы до такой степени, что вы при каждой встрече заказываете мне черную игру и благородную красную рыбу.
  
   - Благородную, именно? Потому что я не понимаю, чем она отличается от остальной.
   - Это не кета и тем более, не горбуша, а семга.
   - Она здесь бывает?
   - Для тебя - чтобы ты заказал для меня - найдется.
   - Серьезно?
   - Шучу - она есть в меню, но хозяин этого Бардальеро Вова запрещается снимать с нее.
   - Что, платье?
   - Это натуральная семга, поэтому снять с нее можно только шкуру.
   - С тебя?
   - Что?!
  
   - Ты в какой школе милиции учился, чтобы вот так с первой встречи наглеть?
   - Ну-у, может быть, я ошибся, и это была не ты, а прохиндейка Даша, но сейчас - честно - так хочу, что мне всё равно.
   - Я вас в первый раз вижу.
   - Дока-жи, - очень удивился он.
   - Я не возьму с вас чаевые.
   Ответил:
   - Я должен подумать, является ли сие преимущество доказательством.
  
   И дал ей протокол на подпись.
   - Я ничего подписывать не буду.
   - Придется.
   - Я за нее подпишу, офицер.
   - Хорошо, - ответил капитан, не глядя на Дашу, которая только что подошла.
  
   ***
   Он решил, что может быть только один выход из безвыходного положения имени - так сказать - апостола Петра - это:
  
   - Подставить вторую щеку, - ПОТОМ.
   Невероятно, и как это интерпретировать в биохимии?
   Вообще, отвечать на такие, и даже на более простые вопросы, было трудно потому, что ему не разрешили принять душ, переодеться, где находятся Сандуновские бани знал, что в Москве, но забыл, так как видел только случайно из окна автобуса.
   Просить, чтобы самому собрать свои вещи - тоже не решился, если сразу сказали нет, то - значит - можно опять нарваться на провокацию. И, следовательно, первый раз он собрал их сам:
   - Только в мечте.
  
   Все Апостолы ошибались, что не понимали, например, что уже видели:
   - Отца Его! - это не значит, опять встретят и увидят, а именно:
   - Вспомнят во второй раз уже Всё!
   И всё же переночевать пришлось на вокзале, а паспорта еще не было, был отдан на выписку из квартиры. Но следователь отдал зачетку и пропуск.
  
   Приснилось на этом вокзале, пока не разбудил милиционер, что повезло. Так бывает-т? Что это значит, как повезло Данте при спуске в Ад? Или ему повезло раньше, что встретился с Вергилием? Где мой Вергилий?
   - Ась?
   - Паспорт есть?
   - Нет.
  
   - Вы собирались ехать на поезде?
   - На электричке, может быть.
   - Сейчас нет электричек.
   - Жду-с.
   - Что это значит? - он повертел в руках мой пропуск.
   - Это не в Ад, - простите, пошутил спросонья.
   - Как знать, как знать, - сказал он и добавил: - В шесть утра тебе надо уйти или уехать.
  
   Я проспал до восьми и обрадовался такой счастливой и для меня случайности. Что:
   - Помылся прямо в туалете, где никого не было, и даже если будут, обрадовался, что хватит сил объяснить.
   - Что?
   - Так надо.
  
   И если приняли в таком виде, хотел объяснить и самому себе тоже, что:
   - Не зря.
   И:
   - Кому нужна помощь?!
   И:
   - Когда у них начало что-то получаться с реакцией, которую я сразу увидел на доске в ее начальном, но так и не законченном виде, и никто не позвал меня, чтобы тоже - так сказать - присоединиться:
  
   - Обрадовался, что за первую часть программы удалось расплатиться, и именно не как-нибудь, а как следует.
   Ибо верил: всё, что не подумавши, как следует ляпнул:
   - Мне давно известно, как правда.
  
   Дальше у них не пошло и попросили вежливо, чтобы я шлялся тут по кафедре биофака, где и за пять лет так и не приелись его книги на прилавках первого этажа, ни бутерброды - или что у них есть еще там - ни аудитории, ни даже коридоры с деревянными коричневыми стенами, как в - я думаю - не только в ложах правительства, но и его партии во главе - с кем сейчас?
   - К счастью - вот не поверите - не знаю!
  
   И знаете почему? Ибо, как в этой реакции - невидимой трансформации - видим мы одно, а происходит-то совсем другое!
   Я даже не помню, говорил ли тогда - когда приняли меня с распростертыми объятиями, хотя и независимо от своих личных желаний, да и то только некоторые, - что:
   - Изначальные соединения должны быть загружены друг другом, как обратными полюсами, - или всё равно никто ничего не понял?
   И решил, что и сейчас бить по пустому месту - это чистая самодеятельность:
  
   - Могут даже отругать.
   Но, видя, что одна весьма упитанная прохиндиада в виде то ли ученого, то ли его секретаря смотрит на меня не так скрыто-презрительно, как раньше, когда еще только вешала этих Розен-Блюм-офф в виде перевернутых в воду апокалипсисов Чюрлёниса:
  
   - Рассказал ей за чаем, то ли кофием, - сейчас уже не так часто запоминаю, что это было:
   - То ли могу, то не понимаю - различить не получается.
   - Вот ду ю сэй? - прорычала она пока только мысленно, а на вид, как сам Чюрлёнис:
   - Уже нырнув вниз головой, - а:
  
   - Вылазит опять-таки - также!
   Ответил, сам не зная еще на что:
   - Это норма, или наоборот, только ее эквивалент?
   - Ась? - тоже чуть-чуть растерялась она.
  
   Тем не менее, доверился:
   - Если я скажу, как правильно - меня возьмут в долю?
   - Нет, скорее всего, - почему воспылала она ко мне благодарностью. Думать:
   - За что? - пока не собирался.
   И вот в этот момент сам растерялся. Если спросит подробности - могу запутаться. И этого не надо стесняться, так как этот рассказ и состоит не из разниц, а из полу:
  
   - Тактов. - Отличие их между собой только сам человек и может уловить.
   И не дай боже, подумают, что пошел за Кантом, за Гегелем - еще туда-сюда. Не зря больше всего - всех - меня любила философичка по диамату и лезли глаза на лоб у математички:
  
   - Не посещая ее занятий один на всю группу знал то, что она здесь долбила.
  
   Но. Не ошибусь при разборе конкретной ситуации. Здесь моделирование может быть применено только, как шифрованная или краткая запись. Смысл - они не уловят. Попросту говоря:
   - Человек сам себя не принимает в расчет.
   - Вы?
   - И я тоже.
   Но добавила:
  
   - Они встали в тупик.
   Я промолчал.
   - Попросить, чтобы вас пригласили.
   К счастью, здесь не было тех, кто занял моё место в аспирантуре два года назад, хотел даже узнать для смеха:
   - Их съели? - но решил, что и я хочу за-границу, ибо их уже туда и отправили.
  
   И вот, кто возит саночки в науке, а кто в них катается?
   - Вы спросил без Только? - она.
   И я понял, она о чем-то догадывается. Но не боялся, ибо меня колоть бесполезно, так как:
   - Я и сам не знаю того, что знаю.
  
   И всё же - по-старому - в перекуре на лестнице, хотя и не курил уже двадцать один день, как написано надо, чтобы перейти Рубикон, сказал Сер Веру:
   - Надо разбить реакцию на две.
   - Зачем? - только и успел спросить он, но прозвенел звонок - вымышленный или нет - так и не могу понять.
   Объяснить просто не получится, поэтому только и предложил, как Один из Них:
   - Надо остановить мгновение.
   ***
   Мы долго разбирались, кто эти двое, что и такой степени никто не знал, что выпили весь открытый Итальянский Вермут, который был, тем более, красивого красного или розового цвета.
   Точнее, выпила одна Нат, ибо Даш пила, как всегда:
   - На халяву я пью только коньяк, - я, как Георгий Вицин уже:
   - Не пью. - И вот это - Допью Только Это - не копится больше даже в резерве.
  
   Несколько телок профессионального уровня даже обиделись, когда после малой дозы выпитого в другом кабаке под названием Клуб Находчивых - выпил немного и так устал, что и ее лошадь скаковую - перестал соображать, что надо, как-то отблагодарить за приход, расход и чуть не разбила дверь машины, которая привезла нас к ее девятиэтажке:
   - За всё хорошее, - но:
  
   - Без Этого.
   - Скорее всего, икру должна была метать уже завтрева, - ответил на это ее противодействие водитель, но ничего.
   - Что ничего? - не понял я.
   - Лягушата могут родиться и намедни, - а.
   - А?
   - Всем почему-то приспичило завтрева.
  
   Было в этом что-то знакомое, но всё равно я не мог поверить, что попал не туда, куда надо, а в место намного более:
   - Противоположное, противоположное.
   - Например?
   - Раньше, например, можно было удивиться, что кто-то знает, где можно найти проститутку.
   - Сейчас?
   - Получается, именно здесь их заповедник. И докончил:
   - Кто-то специально занимается здесь разведением.
   - Кроликов?
   - Да, кроликов, как проблем. Или наоборот.
  
   И знал, как решается эта проблема, но ему говорить не стал, так как раньше этот парень знал не только меня, но и Бум-Бума намного позже, что даже нанял его для продажи осетра, который не вмещался в багажник легковой машины. И что еще хуже:
  
   - Помнил об этом до сих пор.
   Главное в этом открытии:
   - Прошлое не командует настоящим и тем более будущим!
   Нет необходимости ему соответствовать. Почему Хлестаков и не обману никого, а только и просто сказал:
   - Я - есмь.
   Точно так же, как Чичиков удачно понял:
  
   - Покойники не настолько сильно умерли, чтобы ими нельзя было торговать.
   Ибо покойники и министры и другие проверяющие, как порученцы от партии и правительства и других налоговых орган-офф - это прошлое, оно есть, - но:
   - Не в приоритете перед настоящим. - А уж тем более, не в решающем авторитете.
   И, похоже, решил я, кто-то еще хочет дознаться, как именно связаны прошлое и настоящее. Или просто, сволочи:
  
   - Идут по моему следу, - хотя, возможно, и за пядью пядь, - но пораженье от победы - даже я:
   - И только с трудом могу отличить.
  
   Вова был уверен, что ищут они не его самого всё-таки, а его открытие, которое - в случае чего - можно им сбросить, как Брюса Виллиса перед новым Штурмом Зимнего:
   - Спрятавшегося так по пьянке в придорожной канаве, - что найти может, но вот только именно:
  
   - Пятый-Шестой Элемент, - не меньше, не меньше.
   Вариант полета в космос в зимней шапке с отвисшими, как у лопоухого слона ушами - уже разгадан, как вариант наглый, но и такой же слишком банальный для наших:
   - Ученых, - живущих, однако, и уже поголовно в месте под названием:
   - Только не здесь.
   Мы?
   - По-моему, еще находимся.
  
   Данте, да, ходил к ним в гости, но очевидно и то, что:
   - Добродушно не приняли, - ни пить, ни есть никто не предложил, - а:
   - Здесь даже резиденция всех Крот-офф - это Едальня, Кафе Счастливый Случай, или что тоже самое:
  
   - Войдешь - с деньгами не выйдешь, - несмотря на эту одиозность некоторые умудрялись поступить наоборот:
   - Выпить, закусить целый день, - как:
   - Никогда здесь и не были.
  
   Плохо для Чичикова вот именно то, что не удается поверить в такую наглость Других, что она легко может превысить даже вашу - почти мистическую - удачу. И наглость эта заключается только в одном:
  
   - В почти очевидном притворстве.
   Иногда помощь приходит, как вот этой проверяющей заземления у холодильник-офф, - пришла на помощь такая усталость, что почти не могу пошевелить ни рукой, ни ногой, как - между прочим - и Бум-Бум, с которым мы были вместе, - а она:
  
   - Хоть на выставку в Париж в качестве такой свиноматки, что затрахает весь Букин-Гэм.
   Чем-то похожа на ту, что встретили на своем жизненном пути Державин и еще более вездесущий Борис Щербаков.
   ***
   Меня попросили - чтобы, как сказали:
   - Дать заработать, - одного аспиранта в его предварительной защите, здесь на факультете:
   - КМС? - переспросил я, - почему-то вспомнив, что эти КМС очень уж легко всегда проигрывали моему другу чемпиону Москвы в этом деле персонального единоборства.
   И ответил, что не могу передумать.
   - Я не понимаю, ты на что разозлился?
  
   И она - хотя никак не могу назвать ее моей Свинкой - прямо-таки так и предупредила:
   - Ты что, не хочешь заработать?
   У тебя есть лишние деньги?
   - Я не буду поддерживать липу.
   - Кандидатская, тем более ее предварительная защита, это еще не наука, за которую погиб почти что Назон в своих-чужих степях - как говорят, даже на Молдаванке - а.
   - А?
   - Только ее тренировка.
   - Я не знал.
  
   - Вот, я тебе сделала сообщение.
   - Понимаешь-те, я чувствую, что не могу.
   - Я тебе обещаю, как минимум, летом поедешь на картошку.
   - Почему?
   - Ибо: наравне идут и те, и.
   - Эти. Да, и там и здесь Нобелевские Премии, - но у вас они ни за что, а у меня - реально.
   - Подумайте, и сообщите мне, есть ли большая разница между правдой и ее функциональным отрицанием.
  
   - Вы отвергаете сначала существование реального мира, а потом предлагаете соревноваться в ослоумии.
   - Простите, я оговорился, - сказал я же, - а имел за плечами только невидимое невооруженным глазом будущее.
   - С умом? - он.
   Незаметно, - добавил и ушел, вероятно, чем-то недовольный.
  
   Но вернулся и сказал:
   - Спасибо.
   - Пока не за что.
   - Я понял в диалоге с вами, как расшифровать и не только древние иероглифы.
   Она:
  
   - От них остался след? - И добавила:
   - Он мертвый.
   Хотел что-то ответить, но понял, что договорился до того, чтобы забыл только что бывшую Эму - Эманацию. Как облако только что проснувшегося сна она улетела, не оставив записки. И, как говорится:
   - Розанов, Розанов, - что ты наделал.
  
  
   Глава 8
  
   Сергей Владимирович спросил:
   - Почему ты не захотел помочь Сви - э-э - Эн-Ка?
   - Я забыл решение.
   - Оно может вернуться.
   - Мне жаль отдавать его другому.
   - Такое ценное?
   - Да, такое хорошее, очень хорошее.
   - Как?
   - Как? Ах, - как?! Да, как возможность изменить прошлое. Я это давно знал.
   - А теперь?
   - Теперь понял, что не только я, но и кто-то знает.
   - Что ты знаешь?
   - Да.
  
   Я ушел от него, и:
  
   - Даже перестал понимать, как вернуться назад, пока не понял, что только впервые узнал о существовании перехода между Тем и Чем, ибо корреляция не поддавалась никакой реально подлинной ассоциации, - без нее?
   - Надо подумать.
   И решил разобраться, почему Чацкий не смог пробиться через стену непонимания Софьи.
   - Почему ему не удалось отбить ее у Молчалина?
   При переправе с Неба на Землю капсула Евы почему-то не смогла отделиться от основного Тела ракеты носителя:
  
   - Молчалина.
   Или они так и летели: Чацкий один, а она должна была отцепиться от Молчалина только на Земле? Что значит:
   - Доиграешь эту Девятку, сэр, - сказал ему Бог:
   - На Земле.
   И:
  
   - Чацкий проиграл.
   Мама Мия! Они - Софья с Молчалиным - уже притерлись на Земле друг к другу, а он слишком долго добирался сюда из Синайской - или Сахара - пустыни, чтобы хватило времени разобраться:
   - Что всё-таки происходит?
   Как Онегину:
  
   - Не ждал так скоро встречи со счастьем, и проскочил мимо, - мимо того именно, что искал.
   И понял это, только убив Ленского. Неужели Человек всё-таки проигрывает на Земле?
   И попробовал разобраться:
   - Ужаснулся я или наоборот, рад, что не могу найти ту дыру, которая соединяет меня с прошлым, или:
   - Как тебя называть - будущим?
  
   Перестаю улавливать сигналы мира:
   - Мне неизвестно какого - прошлого или будущего, или вообще другого.
   Но было в нем что-то особенное, была возможность найти счастье. Хотя и там многие находились:
   - Под Прицелом.
  
   Попытался найти в этом месте тот переход, где можно не скучать, хотя и здесь не приходится. Прошел, поднимаясь из Парка Пушкина мимо гостиницы, и что-то ёкнуло, но что? - вот что непонятно!
   Думал, шутка, но, похоже, я действительно, заблудился.
  
   Тем не менее, прошел еще немного и вспомнил, что был заказ киллера, но зачем, и кого надо грохнуть:
   - Разве мне интересно? - пока что под сомнением, но я не специалист, как Сильвестр Сталлоне.
   Только, если меня, но за что и зачем, если я ничего такого не делал, и денег, скорее всего, мало, - даже:
  
   - Если они есть.
   Но помню и там было:
   - Хотели кого-то грохнуть, а видимой причины:
   - Не понять. - Принять решение и:
   - Тогда этой причины не было? - надо подумать.
  
   Действительно, выход только один и он неинтересный:
   - Если грохнуть некого, а надо, то только:
   - Кого его? - даже произносить не буду.
   - Почему?
   - Я забыл своё имя.
   - Если честно, то это именно так!
  
   Я был раз, что, по крайней мере, сейчас им меня не найти. Но всё равно еще не мог поверить, что я такая достопримечательная личность, что меня и на те вам:
   - Если не все, то многие ищут.
   Тем не менее, уже знал, что какое-то время жил под Землей, - как Данте?
   - Скорее всего, - ибо коллайдер - во все времена требует людей дальновидных, вплоть до.
   - Рая?
   - Ада, - что значит даже Нюрка нужна не с Тверской, а только с Елоховской.
   Значит, я отвечал за подземный коллайдер, который, скорее всего, мне передал Данте, ибо работать сам в одну смену уже не мог.
  
И взял в баре пиво по цене шампанского, потому что вечером оно не продавалось, чтобы не сглазить вино и водку - не пожалел:
   - Подсела одна с таким лещом сушеного копчения, что:
   - На него загляделся? - спросила она.
   - На тебя.
   - Не ври, ты смотрел почти под стол, а я здесь ку-ку.
   - Ю?
   - Да, добрый сэр.
   Конечно, дура, как все, но вот именно дура, может ли заинтересоваться Михаилом Булгаковым - пусть и не только с добрыми намерениями:
  
   - Но и со стуком, - куда уже тут деваться, - понял, что созналась она. И добавила:
   - Ты - Рыцарь бледный и простой?
   - Да, прямой.
   И она тут же согласилась выйти в задний сад, где не было яблонь, но были вишни.
   Вернулись - со стола всё убрали. Сказал:
  
   - Верните леща - мы его не доели.
   - Да, сэр, всё, что угодно, только не лежа.
   - Что значит - лежа?
   - Я сказала, лежа? - не улыбнулась официантка, - впрочем, да, он был уже дохлый, дохлый.
   Да не волнуйтесь вы, мы его попробовали - вкусный - и теперь повара вам жарят новый.
   - Совсем?
   - Да, одна придурошная купила почти утром, и теперь отдает вам, как своего.
   - Кого его?
   - Вот та ми-леди, которая сейчас подмывается для вас во второй раз, и купила.
  
   - Вы мне говорите такие грубости во время обеда, что я могу не согласиться.
   - На что?
   - Да вообще платить не буду! - разозлился я, но на что и на кого - надо еще разобраться.
  
   Она пришла, и я не удержался, еще до разлива шампанского сказал:
   - Онегин поступил точно также, как Чацкий, - ты.
   - Я?
   - Ты понимаешь, почему?
   - Да.
   - Скажи.
   - Доем рыбу и ляпну.
   - Ее еще не принесли.
   - Предварительные условия? Щас, щас, щас. Они - отказываются от своих визави.
   - По-вашему, это такое же запутанное убийство, как Кеннеди?
  
   И так обрадовался, что заказал поставить в морозилку сразу две бутылки сов. шампанского:
   - Брют и полусладкое? - прорепетировала еще раз прихожанка в синем, как у всех, архипелаге. И ничего удивительного - понял, что надо только немного:
  
   - Переплыть реку времени в земной ширине не больше четырех остановок, - сам:
   - Не смогу.
   - Я помогу?
   - Да? Каким образом, если вы знаете, как меня зовут - простите, должен проверить, чтобы взять вас в дело, - как?
   - Вместе пойдем, - просто ответила она.
  
   - Поедем, - ответил я, забыв поставить знак вопроса.
   - Ну вот, а ты притворялся, что не знаешь, как туда добраться.
   - Да, я вспомнил.
   - Да, согласна, но не на всё, ибо туда сейчас можно доехать только на такси.
   Наверное, ночь, - решил и дождался второй рыбы, которой оказалась жаренная небольшими кусочками курица, но, разумеется, не такими, как:
  
   - По-пекински, - лучше?
   Спросила, улыбнувшись повариха, совершенно спокойно выползшая в зрительный зал прямо в белом халате.
  
   Возникает очередь - но вздохнул тяжело только про себя, приняв решение, что - если не всё, то, возможно, половина его - еще может наладиться. Жаль - но уже не так страшно, как раньше - не мог вспомнить, что - кто? ко мне приклеился, чтобы выйти на связь:
   - Там, - и, возможно, даже не со мной.
   Желание чего-то попроще - тоже не подарок, потому что в конце - когда уже плотно сяду на крючок:
  
   - Произойдет такая подсечка, соскочить с которой будет не то, что нелегко, а вообще:
   - Возможно ли?
   Судя по Евгению Онегину, Чацкому, даже Чичикову - соскочить с крючка Их логики - нет, вот именно, что нет, не вряд ли удастся, а именно:
   - Невозможно.
  
   Евгений Онегин - если говорил, то повторю еще раз, пусть для себя только, если остальные уже запомнили - как и Чацкий, и - возможно - хоть один из Чичикова или Хлестакова:
   - Вынуждены были расплатиться за свой же отказ от того самого хорошего, что могла подарить жизнь с Татьяной, Софьей, и даже - мама мия! - от всего, кроме:
   - Покойник-офф, - как Чичиков.
   От чего отказались Хлестаков и Данте - еще предстоит выяснить.
  
   Онегин узнал, что Татьяна - это Дева Мария, и предназначена, следовательно, да, для него, но только по невинному зачатию, как для рыцаря, который:
   - Жил на свете рыцарь бедный
   Молчаливый и простой
   Видом сумрачный и бледный
   Духом смелый и прямой.
  
   Он имел одно виденье
   Непостижное уму.
  
   И вот после этого Виденья приперся на деревенский бал к Лариным и вызвал на катастрофу Ленского, про-вальсировав - пусть и без шпор с Ленской Ольгой. И вот этот ответ самый интересный, - ибо не:
   - Чтобы и Ленскому было не так, как хочется, - а именно:
   - Должен расплатиться за свой отказ от Татьяны.
  
   Парадокс, - но его можно объяснить логически. Онегин, фактически, оказал Татьяне помощь, за которую должен заплатить тем, что:
   - Должен стать плохим настолько, чтобы уж никогда не поднимать с лица стальной решетки.
  
   И удивительно:
   - Выхожу из ресторана - забываю лица тех, кого только что видел.
   Улыбнуться - не получилось.
  
   И.
   Побежал, потихоньку набирая скорость:
   - Всё дальше и дальше от этого - по моему мнению - уже разрушенного ресторана.
   И только одна строка еще жила:
   - Но как печаль, - точнее, наоборот, но как вино - печаль минувших дней в моей душе, чем старе - тем сильней.
   Мой путь не настолько уныл, как принято думать, но просто так непознаваем - это точно!
  
   И вспомнил кое-что из того, что было, и - о, счастье - именно то, о чем мы так долго мечтали:
  
   - Очень близко. - Я каким-то чудом нашел - нет, не пресловутый американский коллайдер, на работу с близкого расстояния с которым меня не приняли волею судеб, - а:
  
   - Данте, - скорее всего - подарил мне свой Погоняй-Не-Стой, по которому он сам бегал с Вергилием еще когда ходили деревянные рубли и кожаные полтинники.
   Ну, другого предположения у меня пока что не было. Бежал из Америки и по случаю оттуда прихватил этот колладер, переведя стрелки паровоза, на котором улетел так, что добрался до такого Края, где:
  
   - Уже - но вот именно, что не раньше, а позже - знал многих.
  
   Для Коллайдера разница небольшая:
   - Раньше - позже - равно всё равно почти тому же самому.
   Ибо:
  
   - Оба они - существуют.
   Никак не мог понять только одного - после Университета или после Америки - точно пока определить не могу - официально существующей и именно в головах девушек:
   - Проституции. - Ибо не верю, что сие было в программном документе хоть Лео Иля, или Ника Сэра.
   Я привык:
  
   - Чем хуже - тем лучше, ибо - значит - там, там-там-там, на труднодоступной Аляске, золото будет и обязательно наше.
  
   Какая логика у обратной ситуации - непонятно. Ибо неужели надо идти туда, где хорошо и там - значит - будет еще лучше.
  
   Здесь всё дело в том, что человек не на все сто процентов сам выбирает куда ему переться, - ибо и сказано, как априори:
   - Мой путь уныл, сулит мне труд и горе грядущего волнуемое море.
   Но вот жить всё равно хоцца. Зачем, - спрашивается? Если уже определено, что направление:
   - На Аляску за золотом, - выбрано ошибочно.
   И исправить эту ошибку нельзя, так как и выбрано это направление не мной.
  
   Ибо, действительно, Онегин пошел на Вы, пригласив на танец Ольгу, что был это, как:
   - Дан приказ ему на Запад!
   Ему, Ленскому:
   - В другую сторону!
   И печаль только одна, как мог пожаловаться Владимир Ленский:
   - Ми нэ знали. - Но - сто процентов - не на все же сто процентов.
   Знал, конечно:
  
   - Но не хочу, о други! Умирать
   Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать!
  
   И вот важно дальше:
  
   - И ведаю, мне будут наслаждения.
  
   Порой опять гармонией упьюсь
   Над вымыслом слезами обольюсь
   И, может быть, на мой закат печальный
   Блеснет любовь улыбкой прощальной.
  
   Из чего следует, что я сделаю сие за:
   - Владимира Ленского, - как его эманация, - но:
   - Неужели в роли Евгения Онегина?
  
   Это бесполезно, решил я, добежав уже до Космоса, где - я думал - всё и было:
   - До Этого.
   Но тут же понял, что ошибся.
   Прошел вперед двадцать метров и решил почти однозначно:
  
   - Это было здесь, - но!
   Для меня вход был именно через первое мероприятие, через существующий уже здесь несколько этажный Торговый Центр. Ибо я жил в подвале - что и значит:
   - Обсуживал коллайдер, дотянувшийся сюда, как Данте с Вергилием:
   - Втихаря для некоторых - для других:
   - Очевидно.
  
   Не могу понять:
   - Данте нашел Небо под Землей?
  
   Мне удалось пройти в Торговый Центр, так как ночная уборщица узнала меня и пропустила, вспомнив - видимо - что последний раз дал ей что-то, скорее всего, еще не совсем обесцененными рублями. На этот раз денег у меня не было, и на выходе она пообещала:
   - В следующий раз не пущу. - Наглая тварь, но, разумеется, пустит, если они будут - хуже другое:
   - Почему денег нет, если у меня они всегда оставались?
  
   Вот так, если хорошенько подумать, я не мог все деньги оставить на счету в Силиконовой Долине - значит:
   - Часть, - пусть и меньшую, но всё равно большую, спрятал в одной из ниш коллайдера.
   Мне удалось попасть в кафе, вызвав машину сигнализации три раза, и они вошли внутрь, но не дальше бара, что проскользнуть мимо них мне удалось только, перепрыгнув через стойку раздевалки - не понимаю, почему, но она была раскрыта, как в фильме про:
  
   - Некоторые любят погорячей, - нет, нет, нет!
   - В Джазе только девушки?
   - Тоже похоже, но всё равно неудачно.
   - Мы из джаза?
   - Сомневаюсь.
   - Тогда это только одно из двух: или Зимний Вечер, или:
   - В Гаграх.
  
   Здесь: заделана под вход только через дверь позже - с гораздо больше вероятностью, чем наоборот:
   - Как обычно.
  
   Надо было, конечно, долго думать, где в этом кафе находится вход в подземный ход.
   Решил:
   - Так не найду.
   Точнее:
   - Сам не найду, надо пойти на эти поиски в роли Лехи - капитана милиции.
   И спел кстати:
  
   - Капитан Каталкин - козырной валет,
   Капитан Каталкин - черный пистолет.
   Капитан Каталкин - не такой, как я,
   Капитан Каталкин, - но вот, чья гроза пока так и не осознал.
  
   Обменяюсь с ним на полковника или генерала, чтобы жил, как мечтал, будучи слесарем второго разряда в лекальном цехе завода.
   Зона - действительно - не зря говорят:
   - Недалеко, - что и значит, настолько близко, что из нее можно выйти куда надо, как Данте по:
   - Коллайдеру.
  
   Мелькнула, да, очень хорошая мысль, что я, как:
   - Один в поле воин должен совершить Подвиг Разведчика, - что значило не меньше, как:
   - Имею звание полковника НАТО, как имел честь на себя надеяться Том Круз, расследуя преступления самого себя в американском:
   - Белом Доме.
  
   Собственно, произошло тоже самое, что с детьми Ника Сэра - если на полном серьезе иметь в виду, что я тоже:
   - Не его сын, - как Нина Ники и Сережа Ник - его тоже сын, но, думаю, вряд ли на самом деле:
   - Брачный. - Ибо:
   - Про советскую власть надо везде ставить эту достопочтенную частицу НЕ - и будет всё уже более-менее, - нет, не правильно, а:
   - Достопочтенно.
  
   Я думаю, вообще, но не знаю в частности в каких годах 19-го, а может быть, и раньше, 18-го, 17-го, - или еще раньше! Была открыта в России - или украдена - только где?! в Турции, может быть - такая, как здесь феноменально-фантастическая способность и тяга к:
   - Заведомому Вранью, - с иво очень-очень большученной буквищи.
   И вопрос:
  
   - Большая способность врать - это дает большую модификационную мобильность в превращениях, например, в тех, кого лучше не упоминать, чтобы раньше времени не встретить, - или:
  
   - Наоборот, - потому и врут, что не могут видоизмениться по-настоящему?
   Умею ли я? Скорее всего, нет, но люблю ли:
   - Скорее всего, тоже нет, но полу-подсознательно:
   - Получается.
  
   И вышел из банкетного утром, когда попросили принести клюквенный сок, как Маселасу Воллесу, в роли Леонардо Ди Каприо, когда он забинтовал себе не нарочно, а на самом деле от боли после избиения более наглых, чем он рэкетиров, - отнюдь не из соседней парикмахерской. Как и представился Джек Николсон:
  
   - И ты будешь членом моей епи-трахили, если скажешь правду, что ты шпион контр подотдела полиции, хотя и засекреченный, конечно.
   После короткого разговора с ними - опять уже с утра пораньше прискакала Даш - выяснилось, - они не признают меня ни за кого из им известных.
   - То есть, как? - даже начал заикаться я.
  
   - Вы сказали, Джек Николсон? - Нат.
   - Леонардо Ди Каприо в роли летчика испытателя, - сказала Даш.
   - Вы шутите? - Я.
   - Как вы представились - может повторить? - спросила Нат.
   - Скорее всего, наняли нового грузчика, - Даш.
   - Ты, чё, дура? - Нат.
   - Почему не могли?
   - Зачем нам грузчик при такой проходимости? Тем более, сам Вова обычно.
   - Разгружает?
   - Нет, разгружает редко - платит, я имею в виду по дешевке какому-нибудь официанту, а он трепыхается.
  
   - Так это, - прервал я их диалектику, - и есть Вова.
   - Да ты что?! - Даш.
   - А что?
   - Он генерал, - Нат.
   - Сейчас Натовский полковник, - Даш.
   Я ответил:
   - Если всё дело в том, что он вас трахает, то и я могу.
   - Что значит: мо-гу? - не поняли обе разом.
   Даш добавила:
   - Одну спереди - другую сзади, что ли?
   - Могу и одновременно.
   - Как Вова? - ахнули они.
  
   Но потом опомнились и запричитали:
   - Этого не может быть, потому что не может быть никогда, так как Вова давно бежал, и теперь - скорее всего - живет в Америке.
   - Это какой Вова, с этой, как его?
   - Нет, это другой!
   - Я так и думал, а я - значит - этот как раз.
   - Ты непохож, - Даш.
   - Почему?
   - Ты - я вижу - очень хочешь затащить меня в банкетный зал, а он всё время упирался, как баран.
  
   - Нет, я тоже не хочу - не очень хочу - но если надо: гот-офф.
   - Вот это: Гот-Офф, - мне кого-то напоминает, - сказала Нат.
   - Леху - нынешнего владельца все местных пароходов.
   - Хорошо, я признаюсь, но только вам, как девственницам местного масштаба, я:
   - Штирлиц, - одна.
   - Комиссар Жюв, - другая
   - Доктор Зорге, - первая.
   - Коллекционный Экземпляр! - следующая из этой же очереди.
  
   - Да, так и считайте, что я Ким Филби, - даже крякнул я с такой досады, что при этом раскладе мне достанется только участок в шесть соток под Москвой и именной кий, подписанный Ронни О`Салливаном.
   - Мы его не знаем, - мягко выразились они, так как никогда о нем ничего и не слышали.
  
   Заказали два Цыпленка Табака, три Фри и один Стейк по-Флорентийски.
   Я ахнул, как Эрнест Хемингуэй при звуке Колокола, который с большой буквы, так как звонит не просто так, - а всегда:
  
   - Дважды.
   И ответил просто:
   - Меня.
   - Что? - тоже даже простонала Даш, - труба зовет?
   - Два знака вопроса в одном предложении не к лицу одному и тому же человеку.
   - Нас двое, - хотел пропедалировать, но осознал, что они и так всё поняли - из того, разумеется, что им доступно.
  
   Насчет Стэйка по-Флорентийски решил, что пошутили, но и Цыплята Табака готовить на электроплитках было не с руки, ибо сама плита была сломана, и по этой причине, но не только, но и вообще:
  
   - Каки-таки тут могут быть Цыплята Табака, если в местном ремесле - после всего - всегда обязательно включают духовку - она здесь, да, была, но при включении создавала такую жару:
   - Лучше не надо!
   Решил:
  
   - Сварить одну большую курицу - так как и была она всего одна, ибо Котлеты по-Киевски готовили из отдельного филе.
   И туда же бросил - провернув предварительно через мясорубку полкило говяжьей вырезки, так как и всё мясо здесь состояло и нее - даже карбоната и то:
   - Не было, - что значит, любили готовить не только хорошо, но и быстро.
   Я:
  
   - Передал наверх, как на палубу миноносца:
   - Что?
   - Пусть рассчитывают на час.
   - Скажу сорок минут, - Нат, - и добавила:
   - У нас так принято.
   - Врать? Я не люблю. Как говорил Владимир Высоцкий: с детства.
   Она вышла и опять вошла:
  
   - За час - они в отказ, - мяукнула.
   - Ладно, считай, ты заставила меня поволноваться.
   Но вынул из кипения всё равно не через полчаса - как надо, чтобы успеть подать за сорок минут - а через все сорок, - ибо:
   - Да, чтоб вы сбились со счета!
  
   Обжарил с орегано, розмарином, тимьяном - взятыми раздельно, но смешавшимися вместе в:
  
   - Это последнее время.
   - Они скажут, что это фарш, - видимо хотела выразиться - Одна из Них, - но, к счастью, даже не заметили отличия, что и курица превратилась в Цыплята Табака только после варки с хмели сунели.
   - Ну?!
   - Сожрали.
   - За милую душу?
  
   - Про душу ничего не сказали, но через час ждут повторения.
   Оказалось - хотя и так уже было известно - кур больше нет, поэтому, чтобы продолжить эксперимент в этом же направлении сделал заранее три отварных фарша из говяжьей вырезки, чтобы по первому требованию:
   - Обжарить, как следует.
   Вышло:
  
   - Опять всё съели, - и только очень обрадовались, - что?
   - Еще вкуснее, - ответила уже Даш, т.к. Нат только и успевала подливать им вино из дорогих стаканов.
  
   Уходя мяукнула:
   - Я те точно сёдня дам.
   - Почему?
   - Почти уверена, что ты Вова.
  
   Так-то всё нормально, но тревожила мысль, которую еще предстояло узнать, так как:
   - Не понимал.
   - Что? Что я здесь делаю.
   - Понимаете, - сказал им после всего, кроме секса, до которого еще не дошло из-за моей усталости и их некоторой занятости, так как к ним всё время шли высокие красивые и даже очень молодые девушки, как для записи в черный батальон, - вы должны помочь и мне.
  
   - Чем, Вова? - одна.
   - Этим или тем? - другая.
   - Тем, - ответил, а уж только потом этим, - ибо до завтрева должен определиться.
   - Кого его? - одна.
   - Хочу казаться, но пока что приходится.
   - Только быть? - Даш.
   - По-моему, да.
   - Одновременно всё равно не получится, - сказала Нат, - Лехе - тут один местный генерал, хотя и нас не трахающий по принципиальным причинам, - тоже понадобилось для сдачи кандидатского минимума - ничего не вышло.
   - Ибо: генералом можешь и быть - кандидатом наук - только казаться.
  
  
   Глава 9
  
   - Может быть человек верующим без доказательств?
   - Это ты спросил? - одна.
   - Да.
   - Думаю, доказательство существует, но его за него не принимают, - Даш.
   - Да, - ответил я, как на защите, э-э, одной из докторских, доказательства не принимаются за доказательство по одной причине: его видит Человек, - а:
   - Он не критерий истины.
   - Значит, вы считаете, профессор, что мы не настоящие люди? - спросила Нат.
   - Разумеется.
  
   - Что это значит? - Даш, только что вернувшаяся из обеденного зала, совмещенного с баром - как обычно, но, видимо, не у Владимира Высоцкого.
   - Настоящие не трахаются?
   - Наоборот.
   - Кого угодно?
   - Кого его? Впрочем, разумеется.
   - Нам этот генерал - Леха - докучает, - сказала Нат.
  
   - Его можно обломать, - сказала Даш.
   - Вы имеете в виду, нужно?
   - Разумеется.
   - Хорошо, думаю, я знаю, кто это.
   - На нем можно проводить эксперименты?
   - Только на нем и хорошо.
   - Это великолепная мысль, - обе сразу, почти хором.
  
   - Он сегодня вечером здесь будет, - Нат.
   - Скажи, что можешь его раздрочить, - Даш.
   - Как-с?
   - Он говорит, что не может, т.к. не может даже начать - кончить.
   - Тем более?
   - Подавно.
   - Очень интересно, - сказал я, это именно тот Коллекционный Экземпляр.
   - О котором вы так долго мечтали?
   - Есс.
   - Он полетит на Луну?
   - Может, на Солнце, еще скажешь, - усмехнулась ей в лицо Нат.
   - Вполне возможно и на Солнце может, - не расстался с этой мечтой и я.
   - Каким образом? - Даш.
  
   - Он будет иметь свою Ауру, как своё пространство, огонь не коснется его.
   - Так - значит - и член у него будет приставной? - полу-утвердительно попросила Нат.
   Даш тут же распорядилась:
   - Как у мексиканских полицейских: будь здоров, а сами ничего не чувствуют.
   - Ты пробовала, что ли? - возразила ей подруга.
   - Она всё еще надеется, - кивнула Даш на подругу-подпругу.
   - На что? - я автоматом.
   - Не на бесконечность - нет, но на стремление к ней - всегда, - одна из них.
  
   На следующее утро предсказал им, что после двенадцати - может быть - после обеда.
   - Будет Об-Шлаг? - Даш.
   - Ан-шлак, - попробовала свои усилия и Нат.
   - Нет, кого-то убьют.
   - Мы тебе верим, поэтому: ты можешь сделать так, что, да - пусть - но только не нас?
   - Это даже не в моих силах.
   - Значит, ты не Вова.
   - Спасибо и на том, что признаете моё существование в принципе.
   - Ты намекаешь, что президент? - одна из них.
   Другая - и понял, что не для смеха:
  
   - Американский.
   Они между собой:
   - Надо было купить местное гражданство.
   - Хочет инкогнито.
   - Не думаю - скрывается. Но кто-то всё равно знает, что готовится стать кандидатом в американские президенты.
   - Как Водный Мир?
   - Как Робин Гуд-д.
   - Ты не Кэви Кост?
  
   - Продолжайте, я пока всё равно мало что вспомнил.
   - Надо обязательно вспомнить всё?
   - Возможно, примерно.
   - Этот Леха - генерал теперь - заходил, когда тебя уже не было.
   - Что сказал?
   - Если не сдашься добровольно - пойдешь на Зону принудительно.
   - Какие ваши доказательства?
  
   - Приведенных мало?
   - Прошу уточнить, я ничего не запомнил.
   - Мы знаем, что ты - как минимум идешь на президентский минимум второй раз.
   - Первый, где был?
   - В данном уравнении это не имеет значения.
   - Вы поймите, здесь быть и дальше президентом - мне.
   - Не интересно?
   - Дак, естественно.
  
   - На вас не могут покушаться? - спросил специально, для того, чтобы поменьше за меня радовались.
   - За лишние сто грамм вермута? - Нат.
   - Меня тоже не могут просто так убить - если дала не тому, кто именно в этот день принимал зачет по терминалу.
   - Именно Налу?
   - Если я это знаю - значит сдала.
  
   И:
   - Пуля просвистела между нами, как пчела, запущенная - нет, не на душевно чуть-чуть больного, - а:
   - Я думаю, проверяют, кого из нас на самом деле надо бить в лет, - Нат.
   - Ты, чё, дура, что ли? - Даш.
   - Почему? Или уверена, что тебя не за что?
   - Конечно, я давала всем.
   - Кто хорошо просил?
   - Нет, кто просил и всё - получи за бутылку пятизвездочного.
  
   Хотел сказать, но они опередили:
   - Ты чего хочешь?
   - Одного из двух?
   - Да, допустим это нас касается, хотя и как?
   - Непонятно, - добавила другая.
   - Ты, чё, дура, что ли?
   - Нет, я просто не понимаю, откуда в нас будут стрелять, если.
   - Если мы не на Зоне? Так в том-то и дело, что я верю Вове: мы именно здесь и разливаем.
   - Ты - между прочим - только вольнонаемная, ибо как будущий юрист - не в штате.
   - Ты думаешь наоборот?
  
   - Да, я в звании, как минимум старлея, и заведую здесь всей хозчастью.
   - Ну, ты дура, что ли?!
   - В каком смысле?
   - Без смысла: ибо на мужской зоне тебя будут трахать и днем, и ночью!
   - Это плохо?
   - Как минимум нехорошо.
   - Чем?
   - Дак тем и плохо, что не круглосуточно.
   - Ты, чё, дура, что ли?
  
   - Я имею в виду, что нет перспективы.
   - Как у тебя работать сразу после окончания института адвокатом?
   - Неужели твоя мать, э-э, и отец не могут купить тебе место адво.
   - Катши? - я не умею.
   - Она может только руководить адвокатами, а это даже для ее родителей слишком дорого на сегодня.
   - Я могу помочь - деньки всё-таки должны когда-нибудь появиться - с высокой должностью.
   - Что я должна для этого сделать? - Даш.
   - Умереть, - ляпнула Нат.
  
   - Да, в принципе верно, - решил не задерживать особо с резюме.
   - Да?
   - Я тебя вылечу, - Я.
   - Когда этому научишься, или на мне будет проводиться этот эксперимент?
   - Тебе лучше не знать, ибо я, как врач.
   - Что, ничего делать не будешь, так как такая же, как я новая вырастет - подождешь?
  
   Выстрел раздался, но пули всё не было.
   - Так бывает? - Да.
   - Нет, - резюмировала На.
   - Уже было, - сказал я, - у Проспера Мериме - или, как его там - они замерзли, а дома опять.
   - Начали трахаться?! - одна из них.
   - Ничего удивительного.
   - Я - наоборот - дома никогда.
   - Ты всегда через жопу.
   - Ты - нет?
   - Не так часто.
  
   Раздался выстрел и одна из них упала, но с периодом полураспада пространства и времени чуть большим, чем я ожидал.
   - Что это значит? - спросила другая.
   - По этой разнице их можно найти.
   - Ты знаешь, кого?
   - Одного знаю, это Итальянец.
   - Я его не боюсь.
   - Значит, ты не Нат.
  
   - Естественно, хотя тоже: не помню пока что точно: кто?
   - Это было у тебя и раньше, или только после этого выстрела началось такое избирательное распределение памяти?
   - Вот чего хочешь скажу, а этого не помню.
   - Да и не надо. И знаешь, почему?
   - Почему?
   - Будем - как обычно - начинать всё сначала.
   - Как хорошо!
  
   Пролетела вторая пуля, но она никого не задела, а только разбила бутылку зеленого Вермута, который был ли любимым хоть, кем-нибудь:
   - Не помнили.
   - Они не достигли цели, - сказал, ибо и хотели только выявить, кто из нас кто.
   - Ты думаешь, я Людк?
   - Да ты что?!
   - А что? Или, наоборот: значит, ты помнишь, как было на самом деле.
   - В том-то и дело, что даже я не знаю, как было: на самом деле, или, наоборот:
  
   - Стало сегодня?
   - Да, ибо для того Вчера и называют вчера, что - есть разница между ними.
   - Я знаю, но не знаю какой?
   - Что?
   - Знаю, что вывод должен быть, но какой - мне, к сожалению, неизвестно.
   - Я скажу, можно?
   - Ты главный, можешь меня спрашивать о чем-то только редко.
  
   Удивляло только одно:
   - Побороться с Да готов был даже тогда, когда она была трезвая - пила, видимо, потому, что еще адвокатшей не стала - трахаться:
   - Не мог додуматься, - как?!
   Вывод:
   - Подсознательно видел в них монстр-офф.
   И да:
  
   - Ты не могла?
   - Вот ду ю сэй?
   - Превратиться в дырявый плетень.
   - Рипит ит, плииз.
   - Хочу, чтобы ты изменилась в лучшую сторону.
   - В лучшую уже невозможно, я и так постоянно бросаю курить.
   - Спасибо и на этом добром слове.
  
   Несмотря на все эти развлечения с не бывшим, но возможным трахтенбергом, в вечеру - когда уже стемнело - начался обстрел трассирующими пулями. И было такое впечатление, что это не они на нас нападают, а мы идем, как на штурм Пляжа Омаха или этой:
   - Как ее?
   - Кого его?
   - Курской Дуги.
   - Да ты что?!
   - Страшно?
   - Я на танке не поеду - мутит.
  
   Пришел вечером, и на этот раз понял, что уходил - до Этого - казалось, а скорее всего, и было:
   - Жил здесь всегда, как дух, но в теле Прошлого.
   В зале было полно народу, что две поварихи, вышедшие вместе специально на этот Викенд, - или, что у них есть еще там - почти не успевали жарить Киевские и приготовленные мной заранее отличные отбивные:
  
   - В очень широкую ладонь, - как заметила мне одна прохиндиада, - целью?
   Думаю, как неплохой для меня вестью.
   И только одно могло меня расстроить: они их так обрежут по краям, что дополнять придется наворачиванием на эти отбившие такого количества муки с яйцом для связки, что в остывшем виде - как это всегда и бывает - есть этот черствый хлеб невозможно.
  
   Проверил: пока нет.
   - Вы к чему здесь примеряетесь? - спросила одна из них.
   Другая ей же ответила:
   - Скорее всего, вызвали электрика на случай, если плита сегодня опять замкнет.
   Я:
   - У вас есть электроплитки на случай такой обкатки.
   - Ты работал таксистом? - одна.
   Другая тоже не подумала, что мне:
   - И давать чего-то тоже придется.
  
   Пуля - скорее всего - прошла не через окно, а прямо через стену попала одной из них между пальцев, и что еще более удивительно:
   - Ноги! - заорала она так, что не так больно, как удивительно: только что об этой ноге рассказывала, что:
   - Пусть не многие, но некоторые - точно - любит лизать эти ноги именно между пальцев, - как:
  
   - Про Пэ ни слова, - а!
   - Наслаждение тоже самое? - спросила подруга-напарница.
   И она даже не стала скрывать:
   - Видимо, - а так и прямо и не спустословила:
   - Да.
  
   - Я думаю, это и был твой ухажер, - сморозил я такую глупость, что и сам удивился зачем, - если очевидно, что снайпер стрелял именно на сам разговор о трахтенберге между пальцев ног, - несмотря на то, что до Такого не мог додуматься даже:
   - Марселлас Воллес? - эта же повариха задала вопрос, или другая, или я сам выкрикнул эту присказку.
  
   Все выбежали из кухни, кроме уборщицы: старая почти лошадь не могла взять в толк самое главное:
   - При чем здесь пальцы ног? - а:
   - Кино в переводе VHS - почему, дура, не смотришь вместе с внучкой, хоть про ту же Пертскую Красавицу и ее семь ненаглядных гном-офф?
  
   Вызвали нарочного Леху - еще в звании капитана - и он принял, как выразился:
   - Единственное приемлемое для начальства решение:
  
   - Стреляли по запаху.
   Нат:
   - Ног?
   - Дак, естественно.
   - Ну ты, чё, дура, что ли?! - опять наткнулась на нее будущая ад-во-кат-ша.
   Ибо Леха с помощью врача эксперта определил:
  
   - Стреляли почти с километра - плюс минус триста метров - как до Дольфу Лундгрену и его чешско-польской любовнице.
   - Даже могу c полной определенностью всех заверить, был только плюс.
   - Почему? - Даш. - Или ты думаешь, минус им не нужен?
   - Так точно, мэм.
  
   - Ты еще на мне не катался, чтобы фамильярничать.
   - Так буду, - сказал Леха, но как всегда: про себя.
   Ибо я - это - Даша, говорить при тебе стесняюсь.
   - Я буду звать тебя скотиной - мычать научишься? - она.
   - Ай эм.
   И она так хлопнула кэпа по спине, что он выдержал, но всё равно крякнул:
  
   - Как уже и потрахался.
   - Во у человека юмор! - радостно воскликнула Нат, - мне такого на неделю песни петь будет, хотя не исключено, только коровьим языком.
  
   Леха настолько осмелел, что разрядил всю обойму своего ТТ прямо из окна кухни. И многие вздохнули с облегчением, что намеренно в сторону Луны. Хотя у меня лично было сомнение, что она была именно с этой, кухонной стороны, а не наоборот:
   - Плясала от парадного.
  
   - Я попал, - сказал Леха за чаем в банкетном, э-э, складе.
   - Какие ваши доказательства? - Да.
   - Так чувствую.
   - А-а! Я думала, ты на самом деле видел, - Да.
   - Зачем, на таком расстоянии - больше километра - увидеть ничего хорошего невозможно. Меня учили стрелять в темноте.
   - Во время приемных экзаменов?
   - Вступительных, - потому что с первого раза я и сам так испугался неожиданной ступеньки - тем более - отсутствующей, что пульс сразу не могли даже сосчитать.
   - Ты умный парень.
   - Да-а. Бывает-т.
  
   - Женись на мне - будешь генералом.
   - Я - уже генерал.
   - Так, здесь зачем ошиваешься?
   - Влюблен.
   - В меня?
   - В работу.
   - Ты можешь звать меня своей работой.
   - Мне надо подумать.
   - Если любишь - думать поздно.
  
   Я подумал:
   - Неужели этот олух царя - и вряд ли еще небесного - обладает такими способностями, что может попадать, не глядя с километра и даже больше?
   И когда большинство обжирателей этого небольшого кабаре ушли, решили пострелять по мишеням.
   - Прямо здесь? - не совсем понял Леха.
   - Боишься, что все увидят, как ты умеешь стрелять? - Нат.
   Леха тут же - точнее, неожиданно, упал на пол, перевернулся, и три раза выстрелил в дверь, ведущую на кухню.
   - Ты уверен, что попал в то же самое окно? - Да.
   - Я его, к сожалению, только ранил.
  
   - Кого его? - Я.
   - Сириза.
   - Серийника? - переспросила одна из них.
   - Вы, мистер, стрелок, думаете, что это не Итальянец, или наоборот?
   - Вы поставили передо мной слишком сложносочиненное предложение - я - такие закругления - рассматриваю только с утра и в письменном виде.
   С ним никто не стал спорить, но многие - да почти все - сомневались, что:
  
   - Этот мент - вот так не глядя, а первый раз вообще наугад - попал в Сириза - киллера, которого давно ищут, но пока так никто и не нашел.
  
   На следующий день Леха пришел с утра, когда меня еще не было, - остальных - кроме уборщицы-мойщицы посуды:
   - Тоже.
  
   - Я пойду на Зону, - сказал он. И добавил: - Плата долларами по сотне в неделю.
   - Это мало, - ответил я.
   - Так вы - то есть - ты понял, что не я пойду, а ты под моим именем, как капитан милиции, попавший под подозрение в коррупции в первые же дни Перестройка Ура?
   - Не думаю.
   - А ты подумай хорошенько, кафе скоро станет убыточным из-за большого их числа пложения, воровства и халатности поварих, склонных больше к замужеству, чем к работе, где повышения зарплаты никогда не случится.
   - Почему?
   - Что - почему? Ах, ты об этом, о том, что у поваров, как у капитанов впереди никогда не маячит звание майора?
  
   - Чтобы ввести новый ранжир надо устроить соревнование не только в званиях, которых некоторые - как ты, например - имеют два.
   - Я только капитан, - ответил Леха.
   - Это естественно, ты не помнишь, связи с прошлым.
   - Ну-у, это мне неинтересно, что в прошлом я был генералом. В будущем хачу.
   - Вот сходи Под-Прикрытием на Зону - там! - я показал пальцем в небо.
   - Подумают? - он засомневался.
  
   И продумал до вечера, когда и приперся прямо в форменном костюме с золотой витой лентой через плечо.
   - Что?
   - Есть предположение, - ответил он и для начала съел половину моей Котлеты по-Киевски, ибо тут же и сообщил:
  
   - При диабете это вредно.
   - Это тоже предвидение будущего? - Я.
   Он:
   - Да, а что еще-то?
   - То есть, как?!
   - Ах, да, думал, ты понял интуитивно, ибо:
   - Стреляли с Зоны?! - я так удивился, что засомневался: неужели не знал раньше.
  
   И да, я согласился вместо Лехи пойти на Зону, но только в роли старшего лейтенанта, заведующего хозчастью. Он - чтобы никто - в том числе из его начальства, если такое в принципе может быть - ничего не понял, - что в крайнем случае, может значить:
   - Даже он сам.
  
   И через неделю на Зоне появился не только новый главный Завхоз, - такой, кая:
   - Я, - но и две: новая буфетчица, и новая кладовщица, - имеется в виду, которая доставляла весь товар в Зону.
   И:
   - Только не могли догадаться, кем сюда напросился сам Леха, - если иметь в виду, что без меня кафе Домашний Волк, - или, как оно называлось, забыть успел - закрылось за без:
   - Рентабельностью.
  
   Тем не менее, очень волновался, так как связь с Волей - нужна здесь не только очень, - но и:
   - Позарез.
   Кого оставили - не пойму.
  
   Вышло, как в Будущем:
   - Прекрасно: кафе - тоже самое - но будет теперь находиться на Зоне, - а там:
   - Где было? - и есть Та неизвестность, над которой мучился Галуа, так как понял, что его никто не поймет:
   - Есть Здесь - Там не может, но это Не может значит: пойдешь - обязательно найдешь.
  
   Как и было сказано в сказке:
   - Всё будет по-прежнему.
   И было только одно удивительно: хотелось поступить логично - как всегда, как раньше - и:
  
   - Заказать боксерские перчатки.
   - Составь смету, я подумаю, и подпишу, - сказал зам по тылу - политработник - по реж - по режиму - зам:
   - Сразу запретил.
   - А чё так? - Я.
   - Хочешь по-другому?
   - Давай.
   И вышел на бой с зам по режем без перчаток.
   - Не досталось? - он.
   - Да, мистер, буду так бить.
   - Как-как?
   - Больно, хотя и недолго.
  
   И два раза я действительно откатился к стене. В не зарешеченное окно заметил:
   - Ведут двоих, - и очень похоже, что именно моих прохиндеек.
   Хотя, каки они мои, если ни одну из них даже не собирался трахнуть. Даш - правда - иногда просила:
  
   - Так я еще не пробовала.
   Не мог. И вот теперь стало ясно, почему? Чё-то не то, проявилось так, что, да, можно думать:
   - Я получил нокаут, и поэтому закружилось в голове, - но не было даже тумана - огненных извилин больших перемен:
   - Не заметил.
  
   Ибо по Набокову:
   - Места различаются по наличию в них - Я.
   Чтобы засечь это наличие Человек и был послан на Землю.
  
   Откачали и, даже не предупредив на какой день после иво окончания, задали вопрос:
   - Ты гот-офф?
   - К чему? - спросил разумно, но оказалось - тоже чё-то не то. Ударили по мордасам, как буквально:
   - По лицу? - переспросил кто-то.
   Другой:
   - Ты посмотри на себя, если не узнаешь.
   - Что? - прервал я эти рассуждения, - всё равно должен расписаться.
   И добавил:
  
   - Работать автоматическим шлагбаумом всё равно не буду.
   Они пропустили мимо, как ничего и не поняли - я:
   - Тоже, - долго не мог догадаться, что это значит, пока не выгнали не только на улицу, но совсем.
  
   Пошел, как по направлению к местному легендарному озеру Байкал, но - не то, что не надо его - не дошел, так как подумал:
  
   - Это озеро в последнее время не приносит мне счастья.
   На обратном пути остановился у шлагбаума и так застыл на полчаса: то ли в раздумье, то ли не хотел возвращаться назад ни при каких обстоятельствах туда, где надеялся стать - пусть подпольным - но всё равно руководителем главных работ.
   Ибо.
   Ибо, ибо, ибо - мечта о Силиконовой Долине была так велика, что воочию увидел ее перед собой, как:
  
   - Небольшой - не больше ста пятидесяти метров - двухэтажный домик.
   Четверть гектара к нему лично прилагается, как та половина футбольного поля, вторую часть которого можно всегда иметь:
   - В виду, как тоже - кого его - но уже эму - эманацию.
  
   И получил всё, как в полном восхищении.
   Три комплекта постельного белья уже лежали среди остальных принадлежностей, - как-то три жилых комнаты - две их которых американского производства - одна немецкого и от синего до обычных: желтого и коричневого - если все поняли:
   - Одна уже в наличии, - две на большом фото, с заменой в течении трех часов на них.
  
   - Цвет потолка не меняется? - только и нашелся, что спросить.
   - Три цвета, - был ответ. Спросить:
   - Кто ляпнул, - пока не решился - вдруг - это последнее в этой жизни счастье есть не более, чем - нет, не иллюзия, а обычная подстава, на которую подчиненным не жаль денег даже в валюте, если этот начальник я и есть, и более того - самое главное:
   - Имеющий личную связь с будущим.
  
   Положили даже две мясорубки, в том числе ручную. Зачем? Чтобы было можно с:
   - Любовью, - выбирать!
   Очень умно.
   Цвет одной из комнат был фиолетовым с золотом, на бело-серо-желтоватом фоне. Я оглянулся:
  
   - Совершенно очевидно, - дали не за сверхсрочное завершение покраски Лебединского горно-обогатительного комбината обычным суриком, - а именно:
   - Как моя именно мечта.
   - Так бывает? - ибо:
   - Кто знал? - если не я же сам.
  
   Неужели дело докатилось до такой степени, что наши люди в Сили-Доли - это я сам в модификации коллайдера последней модели, - и до такой степени, что могу уже сегодня - а не как Данте, только в А-Ду заказывать меблировку со всеми ее причандалами:
   - Прямо Сейчас! - и позвонил.
   Такая тишина наступила, что мух, пролетая жужжащих, и подумать страшно:
   - Испугают, - тут:
   - Как у Данте?
   - Есс, сэр.
  
  
   Глава 10
  
   Заказ сделал, не забыв упомянуть про кондиционер - если нет:
   - Пусть будет по вентилятору в каждой комнате.
   Для смеха - от радости бытия - добавил:
   - Зима - редко.
   И спел кстати, чапая к лесу за грибами:
  
   - Ах, Одесса, жемчужина у моря, - но и добавить тут же не забыл:
   - Не только бычки в томате, не только камбала и скумбрия, чтобы была, - но и:
   - Услышал, как ненароком: самая лучшая рыба - колбаса. - Знак вопроса? По-моему, не было.
   И думал среди леса только об одной странности:
  
   - Почему не знаю, ни одной рыбы, кроме вот этих превратностей судьбы в виде селедки, скумбрии, трески и тому подобной ерунды?
   Вывод жил всегда бедно, несмотря на то, что счастливо. Единственно, что еще попросил - хотя и испугался, что в шутку оговорился:
  
   - Нескольких ведьмочек в самом соку - могу содержать.
   - Как?
   - Грибы, ягоды, орехи - тоже осенью, плюс подработки на коллайдере, - хорошо, что не забыл, - ибо:
  
   - Без него - и не туды, и не обратно даже.
   И вот до такой степени валило счастье, что забыл даже, как звали всю ту бывшую прохиндиаду сверху донизу. Как Пушкин:
   - В деревне летом, - сделал открытие, что вполне можно жить:
   - Анахоретом.
  
   Главное в этом счастье должно быть, как критерий истины:
   - За любое открытие деньги на эти самые скумбрии, грибы и ягоды приходят в течении не более, чем двух недель, - чтобы:
   - Два раза в месяц и не так уж обязательно, но, как капитану дальнего плаванья - нет, на этот раз не Куку и не Морскому Волку Джека Лондона, - но распределили все мои открытия, уже сделанные:
  
   - На всю оставшуюся до конца света жизнь, - более-менее равномерно.
   - Тогда?
   - Еще сделаю.
   - Сэр, зачем вам это?
   - Вы думаете, я уже настолько богат, что.
   - Что даже не одними валютными вложениями капитала, но и своими открытиями:
  
   - Главным образом?
   - Конечно.
   - Но эти деньги, сэр, принадлежат не только мне - всем, начиная с Галуа, даже Диофанта, Пьера Ферма, Пушкина, Шекспира и еще некоторых, некоторых, некоторых.
   - Могу ли я прямо сейчас послать передачу на тот свет?
   - Кому ему?
   - Похлебкину, - ибо не исключено, что до сих пор и там живет на свои только тридцать семь копеек весь ад-ский месяц.
  
   И вот скажите мне, что было еще что-то до этого - не поверю. Если только могу предположить в:
   - Будущем, - и то только при посылке: оно бывает разным.
   Пусть думают, что я спрятался, как Диоген в бочке - зато факел разума здесь:
   - Светит.
  
   И вот только какая-то песня всё время вмешивалась, намекая, что не всё ещё кончено, чтобы быть на Земле - куковать - только этому месту.
   - Лучше нету того свету, когда яблоня цветет? - нет, нет, нет.
   И всё же решился за пару недель сделать открытие, которое позволит мне держать оборону - как минимум:
  
   - Как можно дольше, - чтобы:
   - Никто из будущей прохиндиады - прошлой - надеялся - никогда уже не вспомню - не прорвался в мой бункер, который - к сожалению - когда-то не смог удержать Варлам Шаламов, отражая до последнего патрона атаки вездесущей вохры, но как летчик Пелевина - ну, не Сорокина же, на самом деле, - что смог выйти и через сорок лет на пару минут, чтобы засвидетельствовать своё, однако:
  
   - Поражение, - а про слова Пастернака, что не надо было даже пораженье от победы отличать:
   - Так и не вспомнил?
   - Не успэл.
  
   Однажды я работал таксистом и видел в таком же лесу людей, что видно их не было даже и почти:
   - С самого неба, - избушка, сарай, косит сено, как будто так и надо жить, - чтобы никто и не видел даже.
   Можно спросить:
  
   - А комары и мухи? - не мешали особенно даже Пушкину.
   Ибо?
   - Ибо?
   - Приезжала периодически - и к счастью - одна из Прекрасного Мгновенья.
   - И разгоняла все облака, сэр?
   - Большинство успевала. - Ибо память тоже: должна еще оставаться.
  
   Хотелось взять в семью кого-то, новенького - скорее всего - гриб или его:
   - Офф, - но не змею же на самом деле, в которых, я думаю, превратились уже в местных условиях все мои деревенские дур-оч-ки.
   Поэтому даже не хотел вспоминать, что я делал Там. И:
   - Даже не заметил первое время, что Там уже прокралось сюда, не спеша обнаруживать-ся.
  
   Зона - оказывается - сама, без чьей-либо подсказки и даже управления - искала пути к расширению своего жизненного, - но, вот, пока неясно:
   - Бытия или, наоборот:
   - Чтобы и прикрыть это Бытиё навсегда. - Последнее, конечно, хуже, хуже, хуже, - и на столько, что, как в детстве: при воспоминании об Этом - хочется плакать.
  
   Тем не менее, я был рад, что заблудился - думал:
   - И Зона, - так же, как я - не найдет меня. - Ибо и я имел в виду не ее, а себя.
   Нет, к сожалению, нет, зацепка есть - значит, меня ищут не просто так. Это хорошо, ибо поторговаться им:
  
   - Придется.
   И даже решил:
   - Не является ли эта резервация, куда я попал, уже наградой, как и именно это угадано:
   - О чем мы мечтали всю оставшуюся жизнь.
   Да, нет-нет, не может быть, если даже кто-то и знал об этой Около-Зоне - то только в единичном порядке и по случайно найденному документу далекого прошлого.
  
   Счастье было уже в том, что можно, да, догадываться об их здесь недалеком существовании, но и необязательно:
   - Тоже!
   Поэтому немного расстроился, а чем дальше это приближалось - тем:
   - Хуже.
   Я побежал и спрятался за березу, - авось это только Баба-Яга и только по пьянке чуть-чуть заблудилась? - сомнение, разумеется, обозначить пришлось.
   А с другой стороны:
   - Кто еще-то?
  
   И простоял под этим деревом часа три, - потом?
   - Медленно пошел домой.
   И, как знал, хотя и не надеялся:
  
   - Она развалилась в моих любимых креслах.
   - Я так и знала, что ты сегодня вернешься, - про-лай-ал-ла.
   - Да, я Алла, а ты кто?
   - Не надо, не надо - я здесь живу.
   - Я - по-твоему - зашла в гости?
   - Если только настаиваешь.
   - Нет, это мой дом.
   - Хорошо, живи в сарае.
   - Как твоя Свинка?
   - Как лошадь, я буду на тебе пахать.
   - Сколько в неделю?
   - Будешь - как все - получать раз в месяц.
   - Два.
   - Я соглашусь, но всё равно сначала подумаю.
  
   Тем не менее, долго никого не было, и решил:
   - Будут - заставлю искупить свою вину Дар-ом, - как у Владимира Набокова - нет, не обязательно прикидываться той, которая глупее паровоза, но вот именно, что:
   - Прикидываться всё равно придется.
  
   Пришлось жениться на Ольге, и - к счастью - на этот раз ее родители:
   - Согласились! - знак восклицания имеет в виду то, что когда мне пообещали на кафедре ее дать, - а:
  
   - Потом - когда я подробно рассказал им свою теорию - в том числе и с поляризацией плоскости симметрии - нашли повод отказать, - с пословицей:
   - У нас еще академиков мало, чтобы ее иметь, а ты - вы скажите спасибо, что вашу - так и не написанную самостоятельно курсовую - посчитали иметь в виду, хотя и не кандидатской, и тем более, не докторской, - но за диплом и так всем досталось, когда эту самую Ноби начали делать на все группировки, близкие к:
  
   - Кому Ему, - а кому мы и сами, мил человек, нехорошо знаем.
   И решил, наконец, сказать Ольге при случайно встрече в метро, узнав ее по фирменно-редкому зеленому цвету ее джинсов.
   - Что? - я пока так и не поняла.
   - Опять?
   - Нет, нет, теперь уже больше, думаю тебе что-то от меня надо.
   - Брось, брось, это тебе от меня всегда что-то надо было!
   - Хорошо, - просто ответила она, - я согласна.
  
   И понял только когда уже поехали подавать заявление в загс, что пока - знаете ли - так и не уразумела, что хочет за меня выйти замуж, а я - соответственно - на ней жениться.
   - Но извини, - говорю, - я-то хоть понял, кого его, чего хочу, - ты почему до сих пор не веришь ни во что хорошее.
   - Мои высокопоставленные родители не согласятся всё равно, - я, несмотря на это, могу попробовать дать это объявление в Загсе, что, да, жених нужен, но хоть с каким-то.
   - Что?
   - То.
   - Понтом? - и разъяснил: их есть у меня.
  
   - Это правда, не дают из-за меня тебе Нобелевскую премию?
   - Да, считают, что у них блата больше, чем у меня, несмотря на то, что я, как Данте и Пушкин, как Ферма, Диофант, Галуа, Риман и Лобачевский.
   - Доказал Пятый Постулат?
   - Даже больше.
   - Происхождение видов?
   - Рождение Человека - несмотря на то, что только две тысячи лет назад - раньше:
   - Инфузории Туфельки?
   - Я знал, что ты меня понимаешь!
   - Их либэ дих, - ответила она, - я их заставлю на тебе жениться.
   И.
   Спросить пока что побоялся, что и она, надеюсь, будет в числе своих родителей.
   - Да, конечно, да, - ответила она.
  
   Несмотря на эту тяжелую артиллерию, мою правдивую теорию поляризации плоскости симметрии некоторых органических молекул, не принимали на веру еще две недели, однако:
   - Упорной под-коверной борьбы.
  
   - У меня тесть третий секретарь, - орал я и даже стучал себя кулаком в грудь, как Владимир Высоцкий перед Манькой Облигацией, - и даже без раздумий объявил, чтобы все обосрались окончательно:
   - Недалеко уже то время, когда будет первым.
   - Подействовало?
   - Как видите, достал новую нейлоновую белую рубашку и костюм финский коричневый в почти невидимую полосочку почти за двести рэ, - еду.
   - Туды-твою?
   - Да.
  
   - С ней?
   - Уже настолько привязалась, что хоть отменяй эту, уже открытую мной поляризации, что.
   - Кто-то из вас двоих уже не будет виден через другого?
   - Да, как-то так, хотя и не пойму, что происходит.
   - Тебе надо быстрее получать эту Нобелевку, а и передумать могут.
   - Я тоже так думаю, но пока не знаю, как удержать это слияние, из-за которого - моя истина пары, принимающей участие в этой поляризации - может быть уже и не видна невооруженным глазом, - а.
  
   - Да, где взять нового Ферма или Лоренца, который добровольно согласиться считать тебя более правым, чем он сам.
   - В том-то и дело, друг, что все прут прямо, как напролом. Как и Нобелевской премии никогда не видали.
   С другой стороны, тоже не хочется, как Набоков, так и не понять до конца жизни:
   - Получил он свою Н. П. или так и держали ее при себе, пока он не умер.
   - Или его Ло-Ли-Та.
   - Да ей-то что сделается, если только еще раз замуж выйдет - мне.
   - Уже не за кого больше?
  
   - Да, после первой секретарши остальные уже побояться осрамиться со мной еще больше.
   Но эта хоть на фортепьяно играет - остальные - прости господи - вообще только курят и мечтают каждый раз хоть на своем дне рождения потрахаться.
   - Это плохо?
  
   - Не знаю уже как и ответить, чтобы было правильно. А как все прыгали и скакали, что нашел и рассказал им, как решается это уравнение жизни, что не все даже тогда поверили, что мы находимся не в кино, а на самом деле на научном семинаре.
  
   - Во, как бывает, - ответил он, и было не совсем ясно, хорошо всё кончится или так и придется до самого конца отстреливаться всё новыми и новыми открытиями, - более того:
   - Неизвестно, что из того-сего - лучше.
  
   Нет уверенности, что хоть кто-то, кроме меня самого что-то на самом деле понимает, о чем идет речь. Нет, есть один завлаб, но его даже не пригласили на два последних семинара - даже для расчленения - посчитали до такой степени бес-приличия, что с истиной уже и смысла нет спорить настолько, насколько она им и непонятна.
  
   Какой уж такой большой смысл в премии, что абсолютно стало уже неинтересно:
   - За что ее дают, - только дайте!
   Дайте, дайте, дайте.
   Действительно, чё-то зашкаливает, что можно подумать, выбирают нового напарника Данте для спуска с ним заодно в А-Де, - ибо здесь так осто-надо:
   - Ело, - что туда и больше никуда не хочу, ибо за мной идти - будем надеяться:
   - Испугаюцца.
  
   Вывод:
   - Отрицание правды - выходит - очень даже правдивое, - а раньше надеялся, только притворяются, так как она просто так в руки не дается, и будет - значится - притворяться, что и нам:
   - Ничего не надо, - нет, оказывается, а только и хотят-мечтают:
   - Получить премию ни-за-что.
  
   Теория прямо противоположная той, которую развивали при советской власти, как именно, да, здесь несуществующую, но свойственную человеческой душе всеми ее фибрами:
  
   - Только дайте, мои дорохгие-хорошие, от премии-то отказаться! - больше ничего во всей своей жизни не хачу-у!
  
   Врали - выходит, даже без красного словца. Так сказать:
   - От-души.
   Думать не могу и еще больше не хочу, - а вот премию, сволочи, дайте-те!
   Как помешательство - по-другому ни в сказке сказать - ни пером раскочегарить.
   Как медаль за город за Буда-Пешт:
   - Это мне!
   А ему, как обычно, нет, не послали куда подальше сгоряча, а так только:
   - Ты хоть очередь занимал?
   - Дак, думал, не в ГУМ, ЦУМ и Детский Мир - чай - на работу дворником устраиваемся, чтобы на халяву эти очереди занимать.
   - А зачем?
   - Так - это - читобы луды жили.
   - Вечно?
   - Разумеецца-а.
  
   И вот верите или нет, а никто в эту правду и не верит!
   - Черти полосатые.
   - Так-то, да, но и люди тоже - вот в чем пропасть.
  
   И вот, не от нее ли здесь скрываюсь, от моей хорошей-ненаглядной? С другой стороны:
   - Что такого я мог сделать, чтобы меня ловили?
   Не поехал на курорт в Май-Ами, а вместо этого вышел на работу в Сили Доли, как внеплановый член, вновь только что созданной группы по рытью - почти нытью - тоннеля:
   - Прямо-таки на Ту Сторону Земли! - И именно, как в песне: и в какой стороне я ни буду, по какой ни пройду я стороне Земли, а могу, вот как раз наоборот:
   - Не как Берлиоз, спешащий к трамваю-троллейбусу наперегонки с судьбой-Аннушкой, - а:
  
   - Отказался идти вместе со всеми в группе, но уйдя в отпуск для поездки в свой - почти личный - за-рубеж - тайно готовился обойти всех по кривой Данте-Диофанте-Галуа-Ферма, - невидимой для слишком не-операбельно вооруженного глаза.
   Да, пошел, как Диоген, днем с огнем, но фигурально:
  
   - Буквально с завязанными глазами.
   - Дайте билет.
   - Куда?
   - Куда летал Том Круз за красоткой из Банд Нью-Йорка.
   - Хотите вступить в банду? Пожалуйста, я одну из них и представляю здесь сегодня, - ответила билетерша местного компьютера.
   И только осталось гадать, - кого его:
  
   - Авиатора или бывшего мужа Анжелики - маркизы Ангел-офф.
   Нет, нет, нет - там был похожий монст-рик, но не он, - ибо:
   - Робер Оссейн и Дэниел Дэй-Льюис - похожи, но - мама мия! - как похожа война Англии с Францией - сколько ни переставляйте их местами, а Жанна Да-Арк:
   - Всегда наша.
   За них? Разумеется, разумеется, хапнул Квентин Тара-ра-ра:
   - Как Рыба-Кит с огромным хвостом длинных ног и очень-очень - надо сказать:
  
   - Еще большей шашлычной части, несмотря на то, что я больше люблю из ребер, хотя их и дольше коптить.
   Да ее всегда можно иметь в виду, даже не снимая с крючка, как Пенелопу - грешницу великую.
   - Звали? Сейчас посмотрю в дневниковых записях, э-э, бэ-мэ, - так эта, как её?
   - Буду мечтать без привилегии личного знакомства, - согласен, да, конечно:
  
   - Иметь, - хоть в полной темноте, несмотря на то, что Парис всё норовил вытащить ее на свет божий, - чтобы:
   - Завидовали? - Ничего удивительного, ибо тогда без хоровой Бер-рги не смогла обойтись даже Брисеида - Аполлоном благородная, - Одиссей же в очередной раз решил наврать людям, что ни он, ни кого иво, Пенелопа - так ни разу друг друга не только не съели, но и даже не:
   - Поп-ро-бо-вал-ли-и!
  
   И хотя и знал, но долго не мог поверить, что Ленский сам запланировал эту дуэль, как киллер ничтоже сумняшеся засланный к этим слишком близким для сильно вооруженного глаза:
   - Берегам?
   - Это кто спросил?
   - Я и спросил-а.
   - А?
   - Однозначно?
   - Хочешь проверить?
   - Так достаточно вашего имени, мадемуазель.
   - Небось, говорю, не доллары.
   - Это ты сказала или я?
   - Так естественно.
   - Мы оба?!
  
   - Прости, прости, если мы уже трахались, но - пойми меня правильно - я послана к тебе наводчиком.
   - Скорее всего, это ошибка.
   - Почему?
   - Я не могу быть снайпером. У меня астигматизм.
   - Всегда видишь двоих?
   - Именно, именно, дорогая леди.
   - За что спасибо, - я не поняла.
   - Что поняла меня без лишних предисловий.
   - Ты должен, как Брю Вил от-астигматизм-и-ровать свой пулемет-пушку под мою вихляющую походку?
   - Если даже ты против.
   - Не против? - ты сказал. - И добавила: - Лучше ты беги.
  
   Я ушел ночью, но она это предусмотрела, вытащив, как запасной парашют, ночной видоискатель. Пришлось передвигаться, часто меняя направление этого полета, как вот именно по теории Джека Николсона:
  
   - Чтобы не пролетать хоть над Гнездом Кукушки.
   Как и расписался в своей ведомости на получение Стиви Ки:
   - Главное не сказать того, что вы знаете, ибо обязательно подумают, что это был неизъяснимый ужас.
   Что и значит:
   - Только половина-наполовину.
   И встал на месте. Пуля сбила ветку над головой, как предупреждение, что это была не шутка. Я:
  
   - Даже не мог вспомнить, когда шутил - и даже не в последний раз - а вообще:
   - Надо ли это делать, если потом все обижаются с одним и тем же послесловием:
   - Я думала ты тоже ничего не почувствовал!
  
   И теперь, если не понял, то предположил, что потому и есть Зона, что там не стреляют. Здесь:
  
   - За любое наслаждение - даже поход за грибами - придется расплачиваться, если не грохотульчиком, то беготней от него обязательно.
   Как всё плохо и даже неинтересно. Но.
   Всё же решил испытать на этом Случае своё оружие, создателем которого согласился, как минимум:
   - Быть. - Ну:
   - Или я или Вергилий, - разница небольшая, и даже не думаю, а знаю.
  
   Зазвонил телефон и я нашел его на ветке.
   - Привет.
   - Здрассте.
   - Один из нас всё равно должен быть убит.
   - Да. Что дальше?
   - Выбирай, кто, - и повесила трубку. Хотя, скорее всего, мигнула глазами и она заглохла.
   Медуза Горгона? А так непохоже. Но теперь даже не мог припомнить, видел ли ее - так сказать:
   - Глаза в глаза.
  
   И всё же, не могу понять, кто поселился на моей территории, или, наоборот, я занял ее место, пока она была в гостях- так скажем:
   - У бабушки.
   Но даже со второй попытки не припомнил, что когда-то бывал в гостях у бабы - эх, хвост-чешуя:
   Я-Ги.
   Нет, всё равно ничего непонятно, этот кроссворд не разгадывается, - а:
   - Перейти на рельсы Али Тьюри - вроде рановато - могут и провоцировать на это раскошеливание личности, чтобы узнать мои мега-данные.
   Решил прикинуться Иванушкой Дурачком, - а:
  
   - Она и приблизилась.
   Бежать? Постеснялся.
   - Куда пойдем?
   - Так в кабак лучче.
   - Кабак есть только на Зоне.
   - У тебя есть связь?
   - Не скажу.
   - Хорошо, закусим здесь земляникой.
   - Земляника - вкус-сн-но-о. Но мне нельзя.
   - Как хочешь, а я выпью.
  
   И замахнула всю четверть, которую я жалел на случай откупиться от неожиданной жути. Неужели это она и пожаловала?
   - Ну, чё ты замолчал, будешь?
   - Там уже нет ничего - ты всё выпила.
   - Меня, дурилка березово-липовая!
   - Прости, не понял, что значит, тебя?
   - Трахнуть.
   - Прости, и если можешь, прости два раза: не могу.
   - Почему?
   - Я не знаю, что это такое!
  
   - Ну, а чё орать-то? - я тя научу.
   - Боюсь.
   - Небось, небось, я не Емельян Пугачев, - я же вне очереди.
   - Я-то ничего не боюсь, а ты? - возразила.
   - Я как раз, да, боюсь, что я машина, и могу превратить тебя - авось - в насущный для меня бензин или - если умею летать - керосин.
   - Как страшно! - ласково, но притворно вместе с тем, мяукнула она.
  
   И всё же меня нашли и проводили в Зону, - как:
   - Тренера и его боксер-шу, - ибо с этого года чемпионат мира по боксу проводится только между теми, кто находится на Зоне, - остальные?
   - Пока неизвестно, бывают ли еще.
   И она так навязалась, что остальные отхлынули. Не навсегда, разумеется, не навсегда.
  
   Был уверен, что это, да, чемпионат, может быть, даже по боксу, но не до такой же степени, что, как обычно:
   - Руками.
   - Она посмеялась: не хоботом же?!
   Через чур, конечно, но даже не сказал.
  
   И всё же не верил, что драться будут руками, ну, телки-бабы-девушки, ну в кабаке, между столиками, а не на ринге, возможно, на корабле для развлечения публиценции за достойную содержания будущей жены плату, - авось:
   - Просто: ты за жизнь, или насмерть? - Ибо такие времена: может чё и скажут, но, а может, как гладиатору и:
   - Ни хрена, - заколи всех тогда останешься жить - так сказать - еще немного, еще чуть-чуть.
  
   Нет, оказалось, не совсем так, а даже наоборот:
   - Победитель каждый раз повышался в звании, вплоть до высшей: орангутанг.
   - О-Ран-Гут-анг? - переспросил в уме, и в уме же ответили:
   - Да, это высшая здесь табель о ран-гах.
   - Мы не будем, - сказал.
   - Ты кто ей? - спросил один туповато-слегка-высокий, и я так и понял хоть что-то:
  
   - Леха - Генерал-губернатор этого Гольфстрима под секретным псевдонимом Ори-Бум.
   После коего поименования я даже обиделся, - но поправить обидчика не смог, - ибо:
   - От волнения и сам забыл, что имелось в виду-то, - так как на самом деле не:
   - Москва же ж за ними! - А с другой стороны:
  
   - Почему нет? - Ибо:
   - Скорее, да, но лучше никому не говорить об этом, так как - веришь-нет - Москва - это уже город, или еще нет?
   С другой стороны, зачем всё знать заранее, если по ходу дела любой Сим-Сим так раскошелится, как Марушка перед Дольфом Лундгреном, - только дай:
   - Пока не убили.
  
   Меня вызвали на ринг и только тут я вспомнил, что не успел не только предложить свой метод, как драться, но и свою способность не удосужился раскочегарить. Как биться - уму непостижимо! Хорошо, что хоть не надели перчатки - это проясняло необычность местного подхода к - так сказать - учащенному сердцебиению.
   Конкретность - тем не менее - оказалась пока спрятанной.
  
   - Этот боксерский поединок не на мечах, надеюсь? - спросил на всякий случай.
   - Щас увидишь! - проявил кто-то наглость крикнуть.
   И на сцену-арену-ринг высунулся бык, - потом:
  
   - Попытался убежать, испугавшись чего-то, ибо не меня же!
   Тем не менее, его выгнали опять, и он забегал кругами, как похмелившийся после попойки.
   - Сколько тебе заплатили? - спросил я равнодушно, понимая, что это согнувшийся пополам человек.
   - Купи меня, мужик, - сказало чудовище, - и я скажу тебе секрет, как победить в первом заезде.
   - Я не боксер - так только, ходил пару месяцев в боксерскую секцию, но ничему не научился.
  
   - Тебя не выпустят иначе. Купи меня.
   - Где деньги, Зин?
   - Скажи, что есть, а потом я.
   - Что, скажешь, где искать?
   - Нет, просто дам, кому надо, и он заплатит.
   - Я не верю, что ты такая красивая.
   - Прости, но сейчас раздеться не могу.
   - Ключа нет от створок?
   - Совершенно верно, я заключенная.
   Я и поверил, не будет же нормальный человек сам себя провоцировать на сглаз.
  
   ***
   Я рассказал О. один на один на собеседовании, что - нет, не могу решить задачу, состояние которой, как мне случайно рассказали:
   - Уже сомневается в своем существовании, - а:
  
   - Уже решил? - почти не улыбнулся он.
   - Не верите?
   - Нет. Но: может быть. Хотите получить диплом, не учивших два последние года?
   - Ваше предвидение моего решения стоит моего решения вашего решения.
   - Ладно. Если вы имеете в виду то же, что и я.
   И.
  
   Крах истраченным на множество экспериментов деньгам в валюте - прекратился.
   - Хотя, - опять начал он, но я разрешил ему себя перебить. - Подумал он.
   - Я не хочу защищаться прилюдно, - пусть выдадут автоматом, как повышенную зарплату.
   И он согласился.
   И вот наступил второй раз.
   - Торговаться?
  
  
   Глава 11
  
   - Будем.
   Дело в том, что прошлый раз, да, мне дали диплом, но не дали даже чуть премию. И, как оказалось не потому, что денег совсем пожалели, а за премию:
  
   - Награждают премией бесплатной поездки За-Рубеж с весьма приличными чаевыми в виде упоминаний в научных журналах.
   Сейчас предполагалось тоже самое.
   - Пойми! - объяснил он мне, - все со связями почти всегда семейными. Некого снять с этого теплохода, а он будет побольше того прежнего, который ты раскочегарил.
   - В двадцать раз?
   - Больше, больше, больше.
  
   - Я не согласен.
   - Рискни, расскажи всё мне - я сделаю всё возможное, чтобы добыть тебе. Да, чего ты хотел-то?
   - Институт в Силиконовой Долине.
   - Да ты что!
   - А что?
   - Я тоже его хочу.
   - Вы будете, но внештатно.
  
   - Ты думаешь, что академики могут работать даже Так?!
   - Я буду три года писать вас соавтором всех моих работ.
   - Да ты что?!
   - А что?
   - Я столько не проживу.
   - Я помогу устроиться вам на подработку в Их-ний коллайдер.
   - Там мёдом намазано?
  
   - Живут пока в три раза дольше - дальше будет еще больше.
   - Это интересная мысль - сделаю себе - как все, или, по крайней мере, как некоторые - пластическую операцию - и буду получать только, как ты:
   - Гонорары за продолжение и продолжение бессмертия.
  
   Но это еще не значит, что меня уже включили в список подозреваемых в постоянном успехе. Как и выразился один нелегал, но со связями - с кем только - намного больше, чем у живых даже.
   - Ты сказал, живых?
   - Я сказал? Значит, действительно, это правда.
  
   Поехал учиться в Плехановский заочно, и в самом начале четвертого курса встретил случайно Ольгу в метро:
   - Ты куда?
   - Я?
   - Тоже туда, что ли?
   И сошлись на том, что женюсь на ней - получу сразу кабак в Москве.
   ***
   - Интурист?
   - Ась?
   - Я грю, в Москау один из Интуристов перестраивается, - пойдешь?
   - Ась?
   - Что, не понимаешь?
   - Пока не могу повернуть голову назад, чтобы было, как вперед, - ответил, - а:
  
   - Кому? - пока не узнал.
   - Сэр, и вы не узнаете меня?
   - Ай, эм.
   - Это не ответ.
   - Купались вместе и только вдвоем?
   - Я не буду отвечать на провокационные вопросы. А в принципе, да, у нас из-за это иногда могут быть дети.
   - Спасибо за предупреждение, я буду ждать.
   Как Она оказалась здесь - вообще непонятно! Но всё равно задержать не мог, т.к. и вспомнить ее имя:
  
   - Пока не удалось, - а без имени, - есть ли человек, - точно выразиться нельзя.
   Скорей всего, эта, про которую спето:
   - Сколько я девушек встретил, только не встретил такой. - Нет. нет, такая - вот именно - то уже есть в моем прейскуранте, но та, другая:
   - Была раньше, раньше, раньше.
   Имя ее неизвестно, именно потому, что я его помню, - и:
   - Только на ненадолго забыл.
  
   Опять забыл, чем мы деремся: колами, как на деревне у дедушки Макси Горки, - или и словами тоже можно, которые он так и не смог выучить наизусть:
   - Я - помню! - Что-то такое про Зайд Бэрайд, - плюс пионеры - первооткрыватели.
   И их и высказал:
  
   - Он - сразу превратился в мастера спорта по Самбо, - а руки иво, бывшие тощими, как у кролика - почти, как мои ноги, - хотя и немного потолще.
   - Бой бульдога с носорогом! - закричал кто-то.
  
   Я, конечно, побежал, но ринг был огражден невидимой сеткой из потустороннего влияния, - что, да, здесь нет, - а:
   - Там-то - Пустота, и даже без Чапаева.
   Некоторые кричали, что:
   - Похоже и на Чапаева! - но:
   - Похоже - значит - точно:
   - Не то же.
  
   Кто-то крикнул:
  
   - Недостатки снаружи и не достоинства внутри - это одно и то же?
   - Я рассмотрю ваш силлогизм после победы.
   Посыпались дополнительные вопросы:
   - Вы думаете, это силлогизм?
   - Вы считаете, они похожи?
   - Я, например, всегда, думаю.
   - Наоборот?
   - Только, если и так всё понятно. Но для нахождения исключения - необходимо.
  
   - Неужели вот так, по-человечески нельзя драться и побеждать?! - крикнул кто-то, и похоже, прохиндиада в стиле ретро. Она меня отвлекла своим не-видением, и получил такой удар по корпусу, что не понял даже, кто это бил, что вот так, как молотом по наковальне. Неужели эта мразь, Кори, опять появилась на нашем поле боя, и как обычно:
   - Против меня, как против правды.
   Ладно, только не переборщить, чтобы тут же не осудили за пристрастность к победам, которые и так были:
  
   - Близки, близки.
   - Так-то и я могу! - крикнул Бум и так это открыто, что прямо с трибуны, которые здесь были, намекая кому-то, но только не мне, что мы принимаем прямое участие в чемпионате мира по:
  
   - По?
   - Зачем думать? Только по одной причине: всеми ли способами можно побеждать.
   В принципе я, как полковник Нато, могу - так как имею право - вызвать подмогу из Летучих Голландцев, - но забыл, или не знал, из какого рода войск веду здесь своё наблюдение.
   - Это шпион! - подсказал мне кто-то с трибуны, но я ответил достойно:
   - Я не просил, не прошу и просить никогда не буду эту клоаку, так как не музыкант, не поэт, но всё равно скажу стихами:
  
   - Давай!
   - Сколько я девушек встретил.
   - Только не встретил такой-й?
   - Есс, мэм, но не думаю, что это вы.
   - Ты меня видишь?
   - Нет, но могу воспроизвести потом, ибо ниже амфитеатра вы всё равно никогда не упадете.
   - Ты обещал сделать меня графиней.
   - Я?
  
   - Ну, не ты, может быть, но такой же добрый - точно.
   - Хорошо, я посвящу тебе эту победу, - если что получишь по счету в Швейцарии.
   - Скока и скока?
   - Ты претендуешь на две сберкнижки?
   - Если больше, то и от третьей не откажусь.
   - Значит, ты, действительно, знаешь, что когда-то у меня деньги были, были, были.
   - Что это значит?
  
   - Значит, мой милый, что и будут, когда выйдешь на победу над самим Пиратором в самом Риме, как заблудшая овца, но приемами победы владеющая.
   Тот, напротив, крутился где-то вокруг и рядом, не соображая, что я занят диалогом, и отнюдь не с самим собой, что можно этим легко воспользоваться, но, кажется, уже что-то заподозрил и пошел на запрещенный прием:
  
   - Взять ее в заложники, - ибо если не мытьем, то перерывом в моей головомойке:
   - С перерывали. - Я же надеялся побрить его заодно.
   Не получилось. Пошел на болевой из стойки - получилось, но не до такой степени оригинально, чтобы долго радоваться.
  
   Он стряхнул меня, как слон Александра Македонского.
   И решил:
   - Неужели я вышел на бой в самом начале турнира с самим Сиризом?!
   Да, не может быть! Ибо никто и не говорил, что он боксер. Самбист?
   - Тоже.
   И выходит, что только стреляет из пистолета. Может ли быть из АК-47? - не думаю, ибо киллеры с автоматами встречаются редко - реже даже, чем мы:
   - Не думаем.
  
   - Одного не могу понять, - обратился я к судье, - я не преми-арист, не собираюсь здесь не только выигрывать, но и играть!
   - Зачем тогда вылез? - ибо имеют-то право все желающие, - судья на возвышении, чтобы не спутали - тоже.
   - Нет, нет, вот именно, что вы ошибаетесь, не все, а только те, кто прошел фильтр-ры-ы.
   - У меня написано, что вы прошли.
   - Только огни и воды.
   - Медные трубы, почему не вышло?
   - Славу люблю, мил херц.
  
   - Тогда: и на будущее, не подделывайте никогда тугаменты, даже если за вас это сделает кто-то другой.
   - Я никого не просил.
   - Уверены? - судья.
   - Да, абсолютно.
   - Выберете или Да, или Абсолютно.
   - Не хочу.
   - Дело ваше, рассматривать апелляцию не буду.
   - Не имеете права.
  
   - За это право я сражусь с вами в следующем перерыве, - если не надоест лежать в нокауте в этом.
   Хотелось, очень хотелось возразить: давай прямо сейчас, уложу тя вне очереди, но не сказал почему-то, видимо, решил или так понял:
   - Не так прост гусь - имейте в виду - даже жареный.
   Но идентификацию провести не удалось:
   - Отказался.
  
   Вспомнил кстати, что были и у меня сотрапезницы некоторое время, - но:
   - Почему-то все разбежались, как назло не вовремя. - Следовательно, чтобы понять даже себя - надо, чтобы своя же мысль, от дуры, но всё равно:
  
   - Сначала отразилась.
   Да и настоящих дур - как Сахарок в Голом Ву-и-де - и с сорока дублей, как:
   - Многие очень хотят погорячей, - здесь - еще поискать.
   Бывают, но очень уж измочаленные жадными до них и здесь причандалами.
   Вот так сказать про недостатки, то можно, но и то только самому себе и про самого себя - не раньше и не позже.
  
   - Как бал Маскарад, - сказал я судье, - никого не узнаю.
   - Это и значит - если не забыл - убьешь не Пушкина - так по Лермонтову.
   - Обязательно не ту?
   - Или не того, - завершил судья эту трилогию, ибо Кто-то уже опять вышел против меня, что я даже засмеялся:
   - Думал, тя уже хоронят.
  
   Второй раунд конкурса Сириз, - рявкнул судья, как в большом теннисе - с вышки - судья, которого мой противник сразу обозвал:
   - Ты сам Сириз, - разозлив окончательно.
  
   И, собственно, только две эти мысли и остались:
   - Я - Сириз, или:
   - Он точно здесь присутствует.
   Была и третья догадка:
  
   - Надо ли ему обязательно присутствовать, чтобы кто-то умер?
   При мимолетном взгляде на судью - понял:
   - Если не он, то и не может.
   Настоящий Сириз не имеет ни истории, ни пред-истории. Приходит, убивает, уходит, засечь его:
   - Удача.
   Одного мы когда-то убили - может ли их быть двое - тоже удивительно.
  
   Сегодня пришлось проиграть, но я так и не понял, почему.
  
   Меня вынесли за пределы и выбросили, как Мел Гибсон своих синих негров австралийского происхождения, на помойку.
   - Я нато-в-ский полковник, дураки! - попытался объяснить, что, если выбрасываете, то, учтите, что выбрасываете своё счастье.
   И понял, что не достучаться: здесь душа принимает только счастье по расчету. И:
   - Какой у них расчет выбрасывать меня на помойку, - если я еще не, как синий индеец апокалипсиса?
  
   Выходит, есть и здесь люди добрые, которые устроили мне этот побег. И решил - пока набираюсь сил, чтобы подняться - понять:
   - Как Данте нашел Вергилия, если один из них был бесплотен, а другой:
   - Да!
   Нигде не объясняется - значит и, да, я могу только казаться - про быть:
   - Забыть.
  
   Вывод могу сделать, но только один:
   - Меня выбросили - значит, я мог победить.
   Более того:
   - Точно победа уже была записана на меня.
   И, так сказать, согласился:
   - Встал и пошел в обратную сторону.
   Иду, наконец, надпись:
  
   - Зона, - и ясно не как в прохиндиаде про поиск того, не знаю чего, - а:
   - Вы повар? - сразу спросил дежурный фельдфебель в звании прапорщика, и сам же ответил другому, согласившемуся сержанту:
  
   - Это повар, отведи его на кухню, и закажи на ночь.
   - Кило, как обычно?
   - Кило триста.
   - Да?
   - Сумма четыре напоминает мне прошлый конец света - хорошо было! - и я даже не понял, где это ему хорошо было, - в Два Федора?
   Да, может быть, но только и именно, как в прошлом.
   И спросил:
  
   - Это прошлое?
   - Спи, спи пока, ночью выйдешь мясо варить.
   Хотелось узнать:
   - Если мясо - значит, будет нашествие местных инопланетян на наше дружное общество?
   ***
   Я сидел на семинаре, где был О. за столом преподавателя, и молчал.
   Было предложено найти симметрию обычной, но двух цикличной молекулы - даже не стал запоминать, какого оригинала. Но уже перед самым концом занятия - не очень-то понимая, о чем они говорят, так как и присутствовал здесь заново только в третий раз:
   - Заметил мелькнувшую очевидную ошибку в победившей на предложенном почти получасовом конкурсе симметричной конфигурации.
  
   - У вас есть другое предложение? - спросил О.
   - Вряд ли я смогу сразу его нарисовать - уже почти не осталось времени, - и даже посмотрел на часы, которых у меня не было.
   - Попробуйте.
   И начал пиликать, как на гармошке, - оказалось, что следующего урока не будет, так как он и будет здесь же.
  
   Несколько раз мне указали на ошибки, которые я допускал, и не только от волнения в присутствии такого количества подозрительных мне личностей, но и просто потому, что на ходу строил очевидную для меня, но только в принципе симметрию.
   Хотели прервать - один из преподавателей этой кафедры - но О. попросил продолжить.
   Я закончил. И именно только О. уставился:
  
   - То на меня, то на неё, - как - точно - на совсем новые врата, - куда только: ад или в рай? - пока было не ясно.
   Он не выдержал и сказал, что именно эта конфигурация получается и получается в результате реакции, которую - эту конфигурацию - никто не может понять:
  
   - Почему она так и прет, так и прет.
   - Я проверю, точно ли это симметрия исходного материала! - ахнул он так, что чуть не споткнулся, но, к счастью, упал вместо него стул.
  
   Славы не ждите, как не особо ждал ее Иисус Христос после того, как на свадьбе превратил воду в вино:
  
   - Всегда можно сказать, что так и было задумано Им - или Его Матерью - в сговоре с хозяевами это представления.
   Все ли - например - видят ошибку Олега Ефремова, когда он читает Прямую Речь в Мастере и Маргарите? Как только начинает, как никогда и не учился на артиста:
   - Фаготит, - вот именно, что: не русским, ни немецким, ни вообще никаким языком.
  
   Сложность в этой симметрии, в этом - тоже самое - переводе того, что:
   - Было, было, было, - на язык родных осин, - и никто - или, мало кто - может, а в первом случае:
   - Не может понять эту симметрию в Повестях Белкина А.С. Пушкина:
   - Бурмин - это Владимир, - ибо, как? Если один был армейским прапорщиком, а другой гусарский полковник.
   Здесь - надежда есть, но только на эксперимент, - но, думаю, и она не оправдается. Будет получаться:
   - Запретят.
  
   Булгаков сейчас в исполнении Олега Ефремова, но большей частью только по содержанию, хотя иногда и по форме, - показывает фокусы в театре именно с помощью:
   - Симметрии, - природных, однако, явлений.
  
   И не дали ему за такую музыку, как по заказу Кота:
   - Маэстро, урежьте марш, - даже путевочку на Южки для небольшого продолжения жизни с помощью его южно-морского воздуха.
  
   Вот вам и доказательство симметрии Повестей Белкина Пушкина - куда уж тут.
  
   Всё же меня пригласили то ли на ученый совет, то ли на собрание со специально выбранными его членами. Среди которых я знал только одного, так как у него и начинал практику когда-то.
   Но он молчал, а все почему-то галдели, как очень заинтересованные лица, но чем? - я пока понять не мог. Но всё же сказал, так как что-то именно меня спрашивали, - что:
   - Решил сам решить, - и сказал:
  
   - Да, это та же симметрия, что и превращение воды в вино Иисусом Христом.
   И кто-то серьезно поинтересовался:
   - Но результат-то разный!
   Как это может быть?
   - Симметричные вещи должны отличался, - ответил я.
   Один лысый с бородой одобрительно промолчал, а другой полненький с шевелюрой, наоборот, взбрыкнул:
  
   - Вы можете объяснить, где находится, и что представляет собой плоской симметрии, через которую куются такие чудеса?
   - Плоскость симметрии - сам хомо сапиенс.
   - Ну-у, - замычали сразу несколько человек, недопустимая претензия!
   - Мне кажется, я нахожусь во сне, - сказал, не попробовав даже для начала промолчать.
   Они ждали похожего, но не такого конкретно простого объяснения.
   Наконец, председатель, сидящий за отдельным столом, но по бокам, как судья с присяжными заседателями, решил:
  
   - Будем голосовать, кто за, а кто, наоборот, против, продолжения исследования этого эксперимента.
   Все ахнули, ибо не ожидали так быстро - без перерыва на буфет - приходить каждый к своему решению. Но всё же спросили меня:
  
   - Так какая - по-вашему - плоскость симметрии находится между водой и вином?
   Я немного не ожидал его, поэтому решил удивиться, чтобы получить время для раздумья. Ибо ясно, что имелась в виду, какая-то конкретная особенность человека, а не просто абстрактно он сам.
   - Наверное, деление на трезвенников и нет, - сказал, входя О.
   И ответил:
   - Праздник, который всегда со мной.
   - Что это значит? - улыбнулся О., - у тебя есть с собой, что ли?
  
   И все поняли, что он принес положительное в отношении меня решение.
   Я решил, что у Иисуса Христа с собой было.
   Кто только его пронес через Запретку? Мать, что ли. Возможно и сама, не очень подозревая об:
   - Этом.
   ***
   Мне подсыпали - для первого раза - снотворное, чтобы не видел, как без меня меня женили на этом мясе, розданном всем, кроме зама по тылу, - но, говорят, он и не брал.
   Утром проверка, так и так:
   - Где мясо? - и только тут я вспомнил, что не помню, положил ли его в котел - семь на восемь - не меньше.
   Только проклятый наглостью банщик сообщил:
  
   - Спасибо, большое спасибо за очень вкусное мясо - честно - чуть не обожрался!
   - Я ничего не помню.
   - Точно, - улыбнулся он, - это я тебе посыпал снотворное, чтобы для первого раза не мучился совестью.
  
   - Ты?
   - Я? Да, ты прав, у меня проблемы, после твоей шлёнки ароматно-вкусного мяса - отодрал уже трех Пипик-офф, - мало!
   - Да?
   - Хочу еще троих. Они просят мяса-а!
   - Хэ им! - мяукнул, но настойчиво.
   - И прапорам не дашь?
   - Пусть воруют. Лично - нет.
   - Никому? Ибо просит начальник восьмого отряда. И, чтобы принес сам главный - э-э - шеф-повар.
   - Что?
  
   - Тебя зачислили в восьмой отряд.
   - Таких не бывает.
   - Это спецотряд.
   - Ась?
   - Специально для поваров.
   - Да вы что! Был первый.
   - Теперь его переделали в восьмой. Конспирация.
   - Вы думаете, здесь есть шпионы?
   - Предполагается, что есть.
   - Кто?
   - Операция на грани завершения - вот-вот прояснится.
  
   Спросить, за кем здесь шпионить - не решился, ибо пока только один ответ навязывался:
   - За мной, - естественно.
   Неужели, действительно, узнали, что я здесь и теперь ищут!
   Дети, не знают, ибо главного:
   - Я и сам этого не знаю. - Поймать невозможно.
   Но это только так:
  
   - Ищут кого-то другого - не меня.
   Может ли Галатея искать меня? Может, но я, к сожалению, а скорее всего, к счастью, так как их много не скульпторов, - а так только, как один художник из деревни Перемилово:
   - Ма-Лю-Ю. - Эти самые пасхальные яички.
  
   Тем не менее информация, что я здесь зачем-то нужен - у меня была. Был директором ресторана - очевидно, ибо подсознательно думаю только об одном:
   - Как внедрить Котлеты по-Киевски для заключенных на каждый день их здесь интеллектуального развития.
   - Цыплятарник развести.
   - Ась?
   - Рассчитайте, сколько это будет стоить, - сказал, однако, бывший здесь до меня заведующим столовой:
  
   - Хорош гусь - Мангелишин - восемь классов образования и вся история древнего мира:
   - За плечами. - В голове?
   Вот может, без зазрения совести носить мясо начальнику восьмого отряда, разрешать банковать этим мясом авторитетам из урка-ганата, и при этом не стесняться носить белый халат, как:
   - Заведующий.
  
   Меня вызвали к директору - то бишь, как иво - нет, не к зам-по-режу, а к самому начальнику колонии:
   - Составь, как тя там, меню из четырех блюд, чтобы кончалось, как в Аду у Данте на:
   - Тринадцать?! - неизвестно чему так обрадовался я.
   И добавил в ответ на его одобрительный бросок своей головы в мою сторону:
   - Не получится.
   И:
  
   - Надо ответить естественным вопросом: почему? - рассказать:
   - Ну, Цыпленок Табака, - без него никуда, ну Свиная Отбивная, как ее ни назови, хоть в честь К. Соб-к:
   - Как простите, - я то ли не расслышал, авось и вообще обознался? - этот генерал, мелькнуло где-то рядом с моей головой, но ненадолго, потому забыл:
   - Здесь генерал - это подполковник.
   Тупая не совсем, наглая абсолютно, Свинка.
  
   - Это про кого?
   - Про тебя, если не понял, - он. А на Лёху не похож - значит - замещает.
   - Пельмени в Горшочке со сметаной и томатом.
   - Без выбора?
   - Три варианта.
   - Понятно, что сметана отдельно, или томат отдельно, а?
   - Третий кто?
  
   - Да, попрошу объяснить подробно.
   - Только не говорить, что вместе? Ну-у, тогда это:
   - Безо-Всего-навсего? Ну, я не знаю тогда, что это.
   - Так и назови, но от своего имени, со сноской: придумал я, - сказал подпол.
   И решил, что буду подавать, как просто: пельмени, хотя и в горшочке, но всё равно с бульоном.
   Однако, возникла проблема, перестал понимать, сколько наименований в меню. Но всё же решил показать, что не всё ещё потерял, что нашел намедни:
   - Четвертое?
   - Ась?
   - Я начал считать: ну, Цыплята Табака, ну, Котлета по-Киевски, - он прервал:
  
   - Это одно блюдо, раздели его на четные и нечетные дни.
   Я решил, что он - это я, - но вот тоже: по четным и нечетным. Кто меня замещает в остальные дни записал вопросом: узнать у себя один на один.
   - Бастурма и Люля-Кебаб - тоже по параллельным и нет дням недели.
   - Чё там еще? Ах, это!
   - Свиная Отбивная.
  
   - С большой буквы? Правильно, в принципе. Это три, четвертое?
   - Не было? Так это, как его?
   - Кого его?
   - Я грю, Цыплята Табака и по-Киевски - тоже по дням недели?
   - Я так запутаюсь.
  
   - Купи себе ноутбук.
   - Можно?
   - Впрочем, не надо, я тебе и так выдам, вчера взяли с поличным одного Соню - не вышел, как авторитет, на физзарядку - будет тебе считать.
   - Он?
   - А что, думаешь обманет, своим черно-костюмникам насчитает больше, чем рабочим?
   - Дак, естественно.
  
   - Ты так уверенно говоришь, как и сам когда-то пробовал.
   - Что и что?
   - Ладно, - резюмировал он, - оставь всё, как было, - и ушел.
   А как было - непонятно было. Ибо:
   - Где поставить точку, а где запятую, что, мол, нельзя, мил херц, тя помиловать, а тока-тока казнить и успеем!
  
   И так как меня запутали, как спереди, так и со всех сторон повесил над привратницкой объявление:
   - Утка по-Пекински всегда и везде - уточняйте только, как порезать: достаточно крупно, мелко или разобрать, как следует, до нитки.
   И успевали делать. И не только потому, что все - даже урки - долго думали, прежде чем принять окончательное решение к довольному всем приему пищи, но и потому что готовили, не заглядывая в заказ, а только в его количество:
  
   - Все что было всего ближе: цыплята - значит их, киевская - её, бастурма - пожалуйста, время есть: все щипали курицу, вплоть до волокон:
   - По-пекински экстра, - полторы - тире - две цены, а иногда даже:
   - Сверху.
   Наконец мне ответили:
  
   - Чем брать плату?
   - Чеи брали? - только и сообразил, что сообразить.
   - Так золотом пока.
   - Так и продолжайте, - ответил автоматически, не успев сообразить, что это может быть и шутка шуток.
  
  
   Глава 12
  
   И за личным обедом - после всего - не решился спросить просто по-простому:
   - Где - э-э - мешок с золотом, - поэтому так и спросил еще до кофе без коньяка:
   - Кого его? - служка в роли заместителя, ибо четыре класса и коридор грабежей - несмотря на то, что без убийств - не то, что за плечами:
   - Затылком чувствуется?
   - Да, точно.
   - Почему?
   - Так ничего не брали.
   - Почему?
   - Ты сам сказал.
  
   - Ты? Ты забыл спросить пароль?
   - Да, не загибал даже пароле, а уж пароле-пе.
   - Тем не менее?
   - Разумеется.
   - Получи по рогам!
   - Что это значит?
   - Будем брать зарплату по дням - сегодня всё твоё.
   - Так много?!
   - Я так и не понял, чего много?
   - Так дали всё равно чё-то, думаю, хорошечко.
  
   И оказалось, что показалось. Это было не золото.
   - Чем они платят?
   - Мы думали, ты знаешь.
   - Белый хлеб по ленд лизу?
   - Лизы точно не было.
   - Не надо было и брать тогда.
   - Мы думали, ты знаешь, - повторил су-шеф.
  
   Ночью все заткнулись, чтобы я попросил, - или наоборот, - как-то так. Решил сам поймать, чего прапора - как обычно первые - берут ночью на кухне, а отсюда уже недалеко сделать вывод, чем и:
   - Платят.
   Заказал предварительно прокурорскую проверку, приехали проверили прапоров - ничего не нашли.
   - Как они тогда берут, если ничего не платят? - спросил их на всякий случай, ибо любой ответ:
  
   - Мясо, - если есть зубы, чтобы его рубить:
   - Как следует.
   - Всё равно останется у нас?
   - Почему?
   - Ну-у, если денег нет.
   - Наоборот, тебе говорю, ищите плату.
  
   И нашли, действительно, какие-то детали, которые и раньше попадались на глаза, но их считали за подделку с промзоны, - а чего:
   - Даже не задумывались.
   - Сейчас придется! - скомандовал. - Варите пока на завтра хачапури?
   - Как-с?
   - Дак это, бустурму заготовьте в маринаде из говяжьей вырезки.
   - Баранов пока не трогать?
   - Могут пригодится, когда пойдем к Данте в гости.
   - На Марс?
   - Да ты что?!
   - А что?
   - На Сириус привычнее.
   - Вам видней, сэр.
  
   Одну из деталей удалось идентифицировать - это была заглушка подпола, в который только намедни - прошлой осенью - загрузили картошку с далеко-далёко не-приусадебного участка.
   - Дом этот тоже нашли? - спросил сквозь зубы, боясь сглазить, что не дай боже, скажут:
   - Нет!
   - Рипит ит, плииз.
   - Хорошо, сейчас мы обследуем все помещения на Промзоне.
   - Ладно, но скорее всего, уже поздно.
   - Выхода нет? - спросила одна замзав производством, что я даже не удивился.
   - Да, сэр, здесь всё по-научному, и телки периодически мерещатся.
  
   Принял решение:
   - Здание нашей администрации!
   - И есть этот космический корабль, заглушку от топливного бака которого мы нашли?!
   Многие были против.
   - Какие ваши доказательства?
   - Нет другого выбора.
   - Значит, вы считаете, что выбор всегда есть, или всё-таки бывает - не бывает?
  
   - Да, нет, нет, я не вижу смысла оставлять нас здесь, на Земле перед грядущей катастрофой.
   - Почему нет? - наконец появилось что-то знакомое, кого я имел, но не в своей роли, да и вообще лет двадцать назад.
   Это была: Фая?
   - Те без меня было мало огня? - чуть улыбнулась.
   И понял, ее до сих пор трахает Лёха, а он по моим докладным, здесь генерал, но для меня не такой не берущийся интеграл, что не стал даже пытаться уйти без:
  
   - Них.
   Но добавил:
   - Мои дураки всегда со мной.
   Зам по тылу, который так-то должен сейчас грузить провизию в рюкзак, как заказывал почти намедни Владимир Высоцкий - ошивался рядом:
  
   - Ты что здесь кукуешь?
   - Дак только хотел спросить: этот чур-бак и остальные, к нему приспиченные причандалы.
   - Да-а? - квакнул.
   - Загружать в космический корабль?
   - Что значит, загружать? Вставить надо.
   - И всё?!
   - Не стоило над этим думать так долго.
   - Почему? Улетит без нас.
   - Дак, естественно!
  
   И все тут же и проголосовали буквально-таки:
   - Против меня!
   - Ми, - так скать, - остаемся.
   - Да вы что?!
   - Мил херц, никто не верит, что это космический корабль.
   - Да, - поддержала его Даш, уже явившаяся - незапылившаяся, - это просто подвал - возможно даже дома твоего, здесь намороженный лет двадцать или намного больше.
   - Назад? - удивился.
   - А разница? Может и вперед.
  
   - Ладно, - ответил обиженно, - всем по наряду крутить матрасы на промзоне, а я сам пока проверю подвал.
   - Како проверю? - удивился замзав по кухне, как теперь оказывается, тоже женского рода, но репутация всё равно уже сомнительная:
   - Сомнительная. - Ибо, точно, учился-училась, конечно, не в Плехановском, но там, где Ясные Зорьки - была, была, была.
   - Да, нет, - ответила она, - не расстраивайтесь так-то уж совсем, - я не она.
   - Не Пиковая Дама?
  
   Но тут пришлось отвлечься:
   - Где-то на борту есть опасность.
   - Искать?
   - Не надо, идите все на Пром Зону, я сам попробую понять, применив близлежащий Контакт, как:
   - Опасно существующий, несмотря на то, что это невозможно?
   - Да, именно так.
   И постарался принять падаль, как реально существующую опасность, а не просто помеху из осло-фф сделанную.
  
   Никого уже не было, я спустился в подвал. Сзади полетел со ступенек камешек. Кто-то решил меня подстраховать, или, наоборот, взяли в обоюдоострый клинч?
   Немного растерялся, как некий комдив, взятый в клещи, но всё равно смог понять, что надо только понять, каким оружием я могу сейчас воспользоваться, оказавшись, как Данте:
  
   - На глубине, - и никого рядом.
   Как натовский полковник я должен иметь личный пистолет, авось и Глок сорокового калибра, но, где он:
   - Вот в чем вопрос.
   - За притолокой? Ее здесь нет. Да и вообще, надо идти в библиотеку, чтобы узнать, кто из них Хи.
   - Оба? - так быв-вает-т.
   Да ибо уже было, было, было.
  
   Неужели этих двух отмороз-к-офф уже послали за мной?!
   - В прошлом?
   - Да, было.
   Теперь, скорее всего, повторяется, чтобы я отомстил.
   Надо как-то попасть в склад, там у меня, скорее всего, было оружие. Ибо здесь его всё равно нет. Свет не горел, а идти по хлюпающему полу, из недавно здесь брошенных старых досок, было невозможно.
   Чиркнул спичку и пошел, и на-те вам! Забыл зачем?
   Вернуться? Что-то очень нужно было здесь. Я чиркал спичку за спичкой, которые всё же нашлись в кармане, но с другой стороны:
   - Какой смысл долго думать, что их у меня не было.
   Ибо:
   - Так часто бывает: то есть, то нет, как это происходит - уму непостижимо.
  
   Замка уже не было, дверь скрипнула вопросом: что тебе надо. Подом добавила:
   - Надобно.
   - Старче, - ответил я в темноте и даже не усмехнулся. Улыбаться - здесь нельзя.
   Зажег свечу, в дальнем конце нашел свою натовскую форму. Сказал, не заметив, как часто бывает:
   - Тавтологию - мо-Я.
   Надел ее прежде, чем двое ворвались в этот амфитеатр, далеко не сказочных представлений.
  
   И форма на них была, до ужаса предсказуемая:
   - Меня хотели поймать, как Кима Филби, но не его самого, а вот именно иллюзорно засланного вместо него разведчика, но с:
  
   - Заведомым провалом! - два: шар и оберфюрера эСэС.
   - Ну, неужели эта война идет до сир пор? Не верю!
   Хотя вот это разделение на шар и обер, - было по неземному сомнительным, так как, если еще помню, они относились к одному и тому же абру-моту, но на разных стадиях его становления:
   - Анти-Чеком.
  
   Ответил достойно для первого раза:
   - Я не вас боялся! Ха-ха-ха. И знаете, почему?
   - У него есть пленка с записью штурма Пляжа Омаха, - Шар.
   Обер:
   - Ты говорил, что всё стер.
   - Значит, немного осталось. Мы сколько выдержим против него?
   - Как рядового?
   - Он полковник.
  
   - Зачем тогда приперлись?
   - Ты сам сказал, что больше не можешь ждать?
   - Почему, напомни.
   - Улететь хочет отседова на Альфу Центавра.
   - Паскуда, ох, хитер! Ты задний выход перекрыл?
   - А что?
   - На всякий случай.
  
   - Думаешь, надо иметь в виду, чтобы имел возможность опять от нас скрыться?
   - Будет хуже, если кого-нибудь одного грохнет.
   - Меня?
   - Без сомнения. Впрочем, давай вперед, а я тя прикрою.
   Второй умел думать, т.к. как раз и задумался:
   - Нет, ты первый, - резюмировал.
  
   Пока они болтали заметил щель от неплотно прикрытой заглушки, ради которой я сюда и пришел. Теперь вспомнил. Но, где сам пульт управления - неужели не здесь всё-таки, а наверху?
   - Не может быть.
   - Ась? - кто из них, кажется и даже не крестясь, Бузила чё-то не то понял, а скорее всего, наоборот, как обычно:
  
   - Ничего не понял.
   Коряга прижал палец к губам:
   - Молчи, так как мы его ищем, а он точно здесь.
   - И?
   - Ищет штурвал корабля, который и мы не знаем, где, несмотря на то, что живем здесь напостоянку.
  
   Я услышал писк мыши и пошел туда. Они за мной и один споткнулся, заорав от уже вжившейся в нутро привычки подвальной жизни:
  
   - Да, я такая крыса, что уже спотыкаюсь иногда в поисках человеческого мяса.
   И я, действительно, не понял, крыса он уже целиком и полностью, хотя и возможно, с пистолетом, или облик имеет еще человека, хотя и в абсолютном аморале.
   Пошел дальше, всё время смотря на пол и разгребая лишние мешки, но с чем, некогда было проверять. Да и что там могло быть, кроме валенок на зиму или кирзовых сапог? Всё же остановился и открыл один:
  
   - Это была космическая форма - скафандры.
   Моё фантастическое предположение подтверждалось, даже если это были шлемы б/у, - ибо, значит:
   - Где-то есть и настоящие.
  
   Когда я всё-таки выбрался наружу - объяснили:
   - Это уже давно всем известно, шлемы и некоторое другое старье детали машин забыли вывезти.
   - Потому что откладывали, откладывали и так до-откладывались, что оставили себе навсегда? - спросил я Леху - генерала, когда он соизволил явиться с проверкой только что проделанной работы, - а:
   - Какой?
   - Нам нужен был человек, ибо только он мог найти эти космические шлемы, не достававшие нам для предстоящего полета.
  
   Уникальность - это хорошо, не надо только никому ничего говорить.
   - Давай! - обрадованно продолжил Леха, - поднимай корабль, теперь ты главный, как мой зам по тылу.
   - Не могу.
   - Почему?
   - По предсказанию, ты должен быть сначала убит.
   - Иначе корабль не поднимется?
   - Естественно.
   - Не думаю, что естественно больше, чем позорно. И да:
  
   - Командовать парадом буду я.
   - Я или ты, - я чё-то недопонял.
   - Хочешь вместе?
   - Как? Я корабль, а ты мной правишь, - утвердительно, ибо другого варианта и не было.
   - Ты правильно понял, наконец, ты корабль.
   - Вот? Вот ду ю сэй?!
   Этого не может быть, потому что не может быть никогда.
   - Почему?
   - Я не этот - как его?
   - Кого его?
   - Ну, безумству храбрых поем мы Битлз.
   - А! Женитьба Фигаро?
  
   - Нет, тот, кто решил Великую теорему Ферма.
   - А! Этот, как его, он сам.
   - Нет, не сам.
   - Хорошо, можете про себя называть меня Джон Нэш.
   - Джонни, нам пора лететь, - сказал генерал.
   - Так это, мил херц, я не умею.
   - Хорошо, расстреляйте его, и пусть вечером пришлют другого!
   - Забываетесь, дженерэл, я натовский полковник.
  
   - Но не Ким Филби?
   - Нет.
   - Не Отто Скорцени?
   - Нет.
   - Не Доктор Зорге?
   - Может быть.
   - Тем не менее, вали отсюда, чтобы я тебя больше не видел никогда.
  
   - Я уйду, на чем вы полетите тогда?
   - Куда? Я никуда не собираюсь, больше генерала мне нигде не дадут.
   - Это торг?
   - Нет, это обещание.
  
   Я спустился вниз, поднял корабль и сделал круг вокруг Зоны. Хотел сесть и ужаснулся:
   - Не только не запомнил, как поднялся, но вообще, как нашел кабину пилота, которую все искали здесь годами.
   Тем более, куда садиться:
  
   - Не знал. - Ибо вся Зона была, как на ладони.
   Где, кстати, Дом на Набережной? Ибо здесь он точно должен быть, как символ месторасположения:
   - Дикого, дикого племени, где Образ - это не шутки-прибаутки Михаила Пуговкина на своей Свадьбе в Малиновке, - а именно:
   - Образ ужаса! - хотя, собственно, разница небольшая.
  
   Вылететь с подземного аэродрома я не мог, ибо этот его заезд - не видно. Но удивительно:
   - Никто даже не задирал головы вверх, чтобы на нас полюбоваться.
   Понял:
   - Они не видят не только меня, но и мой, э-э, нет, не самолет, а только его движение, и даже без склада вещей зековского одеяния, - куда всё делось?
  
   Я кружил, кружил, пока не появилось легкое торможение в виде прилегания ко мне некоторых поверхностей мягкой пушистости, и я вышел из каюты, не заметив ее наличия:
   - Обернувшись.
   В следующий раз с чего начинать - неясно. Или корабль сам берет кого хочет?
   Не исключено.
   Была ли полная уверенность, что я летал?
   - Пожалуй. - Точнее, конечно, да, но как сказать об этом, как ни о чем не думая?
  
   Я, наконец, сделал открытие, до которого никто еще не додумался даже в принципе:
   - Не только не надо никуда лететь отсюда за жизнью лучшей, не только здесь можно продлять жизнь - в принципе - сколько угодно долго, - но и вот оно:
   - Она, может быть, лучше, Эврика, с детства даже не мечтаемая - тогда была только жизнь вечная, - сейчас: так и написал на своём уже практически - как у Михаила Булгакова - подвале:
  
   - С полным материальным обеспечением в запасах личной валюты.
   Вот даже Данте и то:
   - О деньгах - ни слова!
   Где их брать, если жизнь есть, а их еще искать надо?
  
   Человек теперь имеет возможность получить такую программу Защиты Свидетелей, о которой не мечтал даже Арнольд Шварценеггер.
   - Почему? - спросила одна уже припершаяся прихожанка.
   - Вся Земля и - не представляете - ваша-а.
   - Я буду здесь жить одна?
   - Ну, вы еврейка?
   - Может быть.
   - Тогда чему вам удивляться, берите себе мужа - почти немца - как в Кабаре, что можно думать, что всю жизнь так и будет думать, что он:
  
   - Немец.
   - Как этот - как его?
   - Кого его?
   - Ну-у, был знаком с Михаилом Булгаковым, - и не только.
   - С кем еще, например?
   - С Пилатом.
   - Продолжайте.
   - С Кантом.
   - Еще.
   - Хватит.
   - Как-с? Впрочем, ладно, двух свидетелей хватит.
  
   В какой части Света вы предпочитаете иметь свой дом. Выбирайте, Беверли Хилз или Багамские острова, где так и застрял Кук?
   - Так, выходит, они уже заняты?
   - Не беспокойтесь, я проверю, пока что надейтесь.
   - Вы, значит, предлагаете жизнь не только постепенно вечную, но и всегда богатую?
   - На выбор.
   - Как-с?
   - Думаю, даже уверен, что найдутся дураки, которые не захотят жить на всем готовом, быть всегда победителем, как Пришел, Увидел, Застолбил Александр Македонскав.
   - Так, я не совсем понимаю, что еще бывает в жизни интересного, кроме богатства?
   - Мечтать.
   - Без богатства? Тут даже трахтенберг по ходу дела, - и то.
   - Думаете не предвидится?
  
   Я понял - точнее, поверил одной, одной из моих любимых наводчиц по имени - плохому имени:
   - Сонька Золотая Ручка, - и не только потому, что таких заслуженных прозвищ я никому не давал, но мала вероятность, что она:
  
   - Уже здесь, - ибо.
   - Ибо?
   - Ибо Одесса мама отсюда всегда будет очень далеко-далека.
   Но на одну пока что думаю, поэтому разрешил войти, представиться, чтобы не было в ней сомнений, и сдать ту информацию, которую в неё внедрили, чтобы не забыть, а ей:
   - Запланировано жить долго.
  
   Она разговорилась, как под пытками Квентина Тарантино:
   - Пуля, запущенная киллерами Итальянцем - наводчиком и рыжим сержантом внутриведомственной охраны Валерой в качестве непосредственного исполнителя.
   - Что?
   - Что-что?
   - Я спросил уже.
   - Ах, да, уже не только ищет свою жертву, но и уже увидела ее.
   - А теперь?
   - Теперь? Идет, разумеется сюда, хотя и со сверхзвуковой скоростью, как все ожидали.
   - Все - это сильно сказано. Я никогда на это даже не надеялся.
  
   Я, хотя и не был немцем, хлопнул себя по ляжке:
   - Я - представляете - до этого дня не мог понять, как они могут пройти через время и пронзить пространство!
   Значит, пуля, запустили пулю, но почему так на долго рассчитано время?
   - Я знаю, - ответила она, - потому что скажу.
   - Ква.
   - Что, простите?
  
   - Да, - в том смысле. Пуля идет по замысловатой кривой?
   - Нет, не в этом ее главное дело, а найти.
   - Кого его?
   - Точно! Ибо еще не то время карачить-ся, в которое можно узнать, кого надо точно грохнуть ради победы.
   - Вот как, вот как! - забеспокоился я.
  
   Под утро смог ее трахнуть, и понял:
  
   - Она, она, она, - ибо больше я таких девушек не только не встретил, но и вообще не встречал.
   И до такой степени почувствовал себя неприятно, что просил:
   - Скажите, мэм, кто еще вас трахнул после меня, и я прикажу их найти.
   - Зачем? То есть: почему?
   - Вы поняли, что я хочу их расстрелять?
   - Да.
   - Значит, между нами до сих пор сохранилось взаимопонимание.
   - Да, но и хотя, вы не похожи на того, о ком я думаю.
   - Я немного поумнел, мэм.
   - Я - нет.
   - Вот именно это я и хотел узнать, чтобы и дальше вы мне очень нравились, как раньше.
   - Не замечала.
   - Какие ваши возражения?
   - Вы трахнули меня не сразу, как хотят многие, а только под утро.
   - Но вы помните, что я надел на вас наручники?
   - Да, из золота, хотя и поддельного.
  
   - Зачем?
   - Чтобы не убежала.
   - Значит, ты не понимал, что я сама тебя искала.
   - Как и сейчас?
   - Да.
   - Я вынужден проверить, не шпионка ли ты.
   - Как?
   - Буду держать вас пока что на расстоянии.
   - К-как?
  
   - Так это, будешь ходить за мной на цепи.
   - Как кот.
   - Я - да.
   - Вы ученый кот, а я кто?
   - Птичка на проводе.
   - Я буду водить тебя, как ученого кота на цепи, а ты - ловить меня, как птичку всевозможных удовольствий.
   - Существует возможность - для киллера, или пули, уже выпущенной им - растеряться между нами.
  
   - Я на это и рассчитываю.
   - Я тоже, но не хочу умереть за бесплатно.
   - Скока?
   - Не в деньгах, мистер, счастье, не только в них.
   - Я знаю, в их количестве.
   - Нет, нет этот ответ более сложный.
   - Спасибо, что вы, наконец, поняли меня, я только что предложил вам прожить на сто лет больше.
   - Спасибо, что не больше.
   - Вы думаете, что будете стареть?
   - Нет?
  
   - Разумеется, мэм, достаточно будет только выбрать для себя наиболее подходящий вам возраст.
   - И так будет всю жизнь?
   - Если хотите.
   - Я хочу разный.
   - Спасибо.
   - За что?
   - За то, что у вас есть желания, а то уже тогда начал думать.
   - Я так и знала, что вы приняли меня за куклу, и только мечтали об одном: узнать, кто меня сделал.
   - Теперь скажете?
   - Сначала лучше вы выдайте мне патент.
   - Хорошо, на сколько вам выписать?
   - На пятьсот лет.
   - Я могу только на сто.
   - Мне этого мало.
   - Не знаю, что и сказать на это.
  
   - Пообещайте через сто - нет, через пятьдесят лет, что пересмотрите наш контракт, ну-у, пусть будет:
   - Двести, хватит?
   - Двести пятьдесят.
   - Спасибо.
   - За что?
   - Что не очень торопите, а то может получиться так, что и две тысячи лет будет, как принято в Библии при расставании, - а:
  
   - А?
   - Какое-то время во время этой спешки может оказаться пропущенным.
   - Да, я понимаю, это ужасно.
   - Да, да, да. Ибо я не умею возвращаться назад.
  
   Я долго мучился, чтобы хорошенько рассмотреть, где это пропущенное время находится, - но:
  
   - Ничего не вышло? - спросила она опять внезапно появившись.
   - Ты еще здесь?
   - Ты так хочешь, чтобы я тебя разлюбила?
   - Да - нет.
   - Не совсем ясно. Ты хоть понимаешь, что это Пропущенное Время можно использовать, как конспиративную квартиру?
   - До этого не додумалась - прости.
   - Нет, нет - это нормально, и так знал, что ты дура.
   - Я - дура?
   - Ну, если в течении минуты сюда войдет еще кто-нибудь - он и будет.
  
  
   Глава 13
  
   Никто не вошел - пришлось извиниться, ибо хоть один человек здесь должен быть на меня не обиженным. Следовательно:
   - Все от меня скрылись, потому что обиделись.
   Решил:
   - Если никого нет, кроме нее, то и открою ресторан по своему разумению:
   - Только Бастурма, жульен из чего непонятно, так как из маринованных шампиньонов - не думаю, что получится.
   Противные, - а с другой стороны, не синтетические же ж, на самом деле.
  
   Народ повалил настолько капитально, что мне пришлось попросить ее выйти на время из Программы Защиты Свидетелей, где она пряталась, находясь в банкетном зале в виде фигуры речи:
   - Их бин непонимайт - первый уровень, второй: я буду только Хеннеси, - чтобы все и сразу бежали без оглядки на ее страшную цену, и:
   - Вообще ничего не дам, - это уже только на крайний случай.
  
   Стыдно сказать, но бабы так хотят трахаться, что:
   - Только за деньги.
   Тут даже Защита Лужина не всегда срабатывает:
   - По любви никогда?
   - Выходит, выходит, мил херц.
  
   - Не хочешь выходить в зал в виде Снегурочки - становись рядом со мной, - или немного недалеко.
   - Чё делать?
   - Будешь массировать говяжью вырезку заместо ее маринования длительное время.
   - У меня такие маленькие руки, что этот бычий член не смогу удержать на весу.
   - Верти его - эту вырезку - горизонтально.
   - Горизонтально? Это, как вертикально, только наоборот?
   Хотел ответить достойно:
   - Ты, чё, дура, что ли? - но заниматься тавтологией уже давно перестал, - ищу новые пути к отходу.
  
   - Бастурма - три, - припрыгал один официант.
   - Бастурма - шесть с половиной, - окуналась в атмосферу кухни, ибо дверь сюда редко запиралась, - другая.
   Третий, четвертый были парни, - они заказали по восемь с половиной.
   Девятый, так как и вышел сегодня только первый день, то имел на своей именной майке бывшего футболиста этот номер, а так-то, - в моем прейскуранте - был записан пятым по понятиям этого сложного дела, которое нельзя доверять никому:
   - Свою работу официанта.
   - Почему так строго, сэр? Чаевые не делятся?
   - Верна-а!
  
   Бастурма два и двадцать два, - это было сказано ритм-стуком из Банкетного Зала.
   - Там кто? - спросил я ее.
   - Прости, но меня ни о чем не спрашивай, я и так забываю, скока и скока уже жарю ту, или иную сковороду.
   - Главное, что не забываешь бросить на них мясо, а сколько жариться - оно само скажет.
   - Оно? Как это противно должно быть есть: нечто среднего рода между жителем Чукотки и Абори-Геном с Луны.
  
   Готовить было - как и доказал Михаил Булгаков в Мастере и Маргарите - легко и приятно, несмотря даже на начавшие уже попадаться в заказах жюльены с шампиньонами и сыром.
   - Чего еще?
   - Ну, зелень, ну кокотницы, - если они есть.
   - Нет.
   - Ищи, без них ничего не получится.
   И было, кокотниц не хватило, так как их было только двенадцать, а заказы шли и шли, - пришлось применить салатницы из черного набора Директор. В них пошли заказы на Двойные жюльены.
   - Я не успеваю!
  
   - Спасибо за сообщение.
   - Я не смогу успеть точно тебе говорю.
   - Не делай больше вэлл данн.
   - Спасибо за разрешение, только объясни: как и почему?
   - Бросай мясо на сковороду, и не этой же рукой, а другой, чтобы мясо - если уже не имеет надежды прожариться хоть чуть-чуть:
   - Поняла, поняла, оставило у себя эту надежду.
  
   Крикнул официанту:
   - Принимай заказы на Стэйк Надежды.
   И.
   - Пошло еще быстрее.
   Официант номер Три отсканировал:
  
   - Пусть зрители по очереди сами моют для себя посуду.
   - Принято! - ответил я, - и добавил: но только в роли себя.
   И моя наперсница уже оттрубила:
   - Официанты сами моют посуду для своих, как клиентов, так и их заказ-офф.
  
   - Ты маринуешь вырезку?
   - Ты?
   - Я забыла.
   - Спасибо, что мне напомнила.
   - Она и так хорошо жарится. Только, чтобы не было лишнего поноса из-за бактерий.
  
   - Ты понял?
   - Что?
   - Начали наведение на цель, - ответила она.
   - Так ты в курсе, что здесь может произойти заказное убийство?
   - Нет, - оторванная пуговица от моего последнего зимнего пальто малинового цвета.
   - Вот ду ю сэй?
   - Помню ее - помню время моей жизни на Земле, когда я была почти счастлива.
   Вы поняли, добрый человек?
   - Да, пожалуй, да, вы намекаете на возврат времени к ситуации, когда меня хотели ликвидировать, но я ушел, пока они чухались:
  
   - Я это, на самом деле?
   - Да, - поддержала она, - или твой пресловутый дружок Леха, который теперь получил генерала, и - если я интуичу, то интуичу всегда, как минимум два раза.
   - Ква?
   - Что? Ах, да! Сейчас он прибудет сюда и даже уже поднимается по лестнице в кафе. На губах его заказ - нет, пока что не на всю дивизию шашлыков или вырезки, как стэйка из говядины:
  
   - Медиум! - попробовал угадать я.
   - Спасибо, что на этот раз нигде не ошибся. Но главное, что он может смешать карты шулеров киллерского синдиката.
   - Да, Леха имеет вид настаящего дженераллисимуса - я - тока-тока.
   - Да, сэр, не забудьте, что вы натовский полковник на случай.
   - Кого его?
   - Вы может стать вместо него генералом.
   - Если хочу - то давно буду.
  
   - У вас появился акцент, - какой - простите?
   - Я с Сириуса, - если еще ничего не блеял тебе, май дарлинг.
   - Я тебе не верю.
   - Я так и знал, что ты предашь меня в самый неподходящий момент.
   - Для этого?
   - Кого его.
   - Прости, если ты - нет, даже несмотря на это, на то, что ты ко мне периодически плохо относишься, - я пойду.
   - И сядешь рядом с генералом Лехой за его стол, как моя ему дарственная.
   - Мэй би, лучше, я скажу ему просто.
   - Что именно?
  
   - Что уже разлюбила того дурака, который давно путался и мелькал у меня под ногами - теперь.
   - Да, так и скажи, что любишь теперь его.
   - У меня не повернется язык.
   - Хорошо, скажи тогда, что дашь ему еще проще.
   - Как проститутка?
   - Да, мэм, наконец мы в чем-то сошлись, как в одинаковом мировоззрении, хотя и не думаю, что на одно и то же событие.
  
   Леха только сел за стол, специально заказанный для него у телевизора, так как там сидели три девушки, и даже заинтересовался, как он будет просить их уступить ему его место:
   - Освободите.
   - Это неудобное место, мистер, и мы специально сели под него, чтобы.
   - Кого его?
   - Телевизор Сони, чтобы.
   - Это вы уже прошлепепали.
   - Вы не услышали ответа, - другая.
   - Ни ответы, ни приветы я никогда не слушаю. Потому что:
   - Истукан, что ли, - улыбнулась эта одна, а потом они все трое заржали дружно, как лошади.
  
   - Вот чего я не знал, - мыркнул пролетавшей мимо официантке, как своей природной - поэтому уже без имени понимавшей меня почти безраздельно супервайзер-ше, - что он всё-таки сядет с ними за один стол.
   - Не может быть! - возразила она, - у него на хвосте знак слежения.
   - Что это значит?
   - Он обручен с какой-то змейкой, которая растет - тем не менее - очень быстро.
  
   Супервайзер-ша скрылась в кухонном проеме, я за ней, а там взял на руки мою жарильщицу стэйков и упер в банкетный, где было набито под двадцать человек, хотя банкет в этом зальчике никогда не заказывали больше, чем на двенадцать, - иначе не только танцевать:
   - Драться уже негде будет.
  
   И там уже наедине ответил ей:
   - Ты агент Лехи.
   - Брось, брось.
   - А то что?
   - Стейк уже почти пережарился.
   - Я поставил его на автомат доведения до уровня:
   - Ниже среднего?
   - Да.
   - Это неправильно, заказ был на медиум.
   - Это одно и то же.
   - Не совсем так, мой добрый гений, - ибо хотя суть и одна - время разное.
   - Ты далеко пошла, я за тобой не успеваю.
  
   Едва мы вспомнили, зачем сюда пришли, как Оно и появилось.
   - Вам чего? - парень.
   - Они десерт принесли, - девушка.
   И мы их только теперь в первый раз увидели.
   Только теперь среди их обычного дня рождения я разглядел киллеров. Спросил свою Манекенщицу:
  
   - Они не за нами пришли?
   - Ты - я знаю - хотел сказать - за мной.
   - Что?
   - Да, за тобой.
   - Ты только что думала: за мной?
   - Иногда я так люблю тебя, что и одновременно отождествляю.
  
   Я не мог преодолеть в себе страха и оказать поэтому сопротивление.
  
   Прошел пакет, в котором я соизволил поиметь честь прочитать:
   - Милостивый государь!
   - Ай эм.
   Получалось в итоге, что я должен набить кому-то морду, - кому?
   - Он сам навяжется. - Но и ясно в то же время было, что бой будет проходить в перчатках.
   Хотел ответить, и ответил:
  
   - Я не боксер, практически и почти, - но и вот у кого-его был уже тут же записан:
   - Получишь за победу двухнедельную командировку в Силиконовую Долину.
   - Дом, мебель в ём?
   - Всё по-настоящему, как прибыл на всю оставшуюся жизнь здесь-там.
   - Как за колючей проволокой?
   - Ты в Ялте или в Одессе бывал, яблоки-груши, арбузы, сливы.
   - Телки?
   - Да, тоже почти бесплатно.
  
   Получалось так - как я не понял сначала и сразу - остаться можно навсегда, но не в самой Сили Доли, - а на острове, недалеко-рядом, - километров семьдесят, для моря-океана:
   - Всего ничего, - но!
   - Нет, с правом переписки, но без права первые десять лет возвращаться назад на большую, так сказать, Сили Доли.
   - Зачем это надо?
   - Чтобы провести испытание по дешевке, не запуская чека в космос - как Данте примерно под Землю.
   - Обещаю, если изобрету чего-то стоящее - заставлю заплатить, как и Куку, за все передряги даже Дон Кихота.
  
   И вышел на бой - пока неизвестно против кого, но, вероятно, уже прыгающего где-то рядом. Но понял, что забыл главное:
   - Проиграть надо или выиграть?
   Хотя в лучших домах Лан-Дона такие вещи не спрашивают, - но, что имеют в виду по умолчанию:
   - Всё равно неизвестно.
  
   Хотя, возможно, это будет ясно по ходу дела:
   - Выиграть у него - невозможно!
   И точно, вышли двое, но представились, как Адын.
   Всё равно заставили поглупеть настолько, что спросил:
   - Где второй?
   Они переглянулись. И поняли, что я его и - на-те вам - не вижу.
  
   Кто-то, значит - скорее всего - Афина Паллада, как Одиссею оказала мне помощь:
   - Они думают, что не вижу, но я это понимаю.
   Они?
   - Нет.
  
   Пошел к центру ринга, воображенного перед барной стойкой из хороших пород дерева. Но остановился, как остановили нарочно:
   - Я с двоими биться-сражаться не только не хочу, но и не буду!
   Решил:
  
   - Начнут мельтешить.
   Нет, ответили:
   - Значит, будут бить так.
   - Как так?
   - Как быка на арене-е! - даже завизжала барменша, - а:
   - Я тя, дура сюда ставил?
   - Хоть когда-нибудь? - спела изуверски ласково. Все равно, даже по изуверскому оскалу никого не опознал.
  
   И, к своему удивлению, принял правильное решение:
   - Сначала заставлю сдаться одного - а второй потом сам, авось даже и не припрыгает.
   Но они как обычно начали бить меня вместе. Хотя сначала даже не понял, почему мне не больно. Пришел первый отклик на моё - как оказалось - вполне адекватное поведение от Заказчика:
   - Ты танк.
   - Я - танк?
   - Ты на танке.
   Хотел отрезонировать:
   - Надо говорить разговорчивей, но решил эту кляузу оставить на всякий случай.
  
   Пока больше не стал со мной спорить. Но и они, наконец, что-то поняли, и более того, не начали даже сразу строить приставные лестницы, а разобрали барную стойку, и - о, мама мия!
   Начали строить из нее, нет, не слона Александра Македонского, а сразу до отказу:
   - Лошадь, - и хорошо - Пржевальского - пусть побродит пока по пустыне, - а ми:
   - Подождем-м. - Пиво, хорошее, чешское или немецкое, английского не было, раки - без раков хороши - но от леща, уже переделанного в строганину - не откажусь, не откажусь.
   И, как чуть не посетовал Владимир Высоцкий:
   - Пошло дело!
   Они - следовательно - нет, не испугались, но ню-ни распустили до невозможности. Можно подумать, что разуверились полностью в моих способностях быть боксером.
   И на-те вам:
  
   - Удар в солнечное сплетение одному - другому: сразу в челюсть, несмотря на что, что:
   - Вроде рановато. - Но в том-то и дело, что нет, ибо в Это время идет запланированный удар, да, в челюсть, - но:
   - Другому, - который второй.
   Потом? Нет, не наоборот, ибо это они могли просчитать, или иметь в виду заранее.
  
   И пока они были не в нокауте, а только курили на полу, кто от одного, кто до другого:
   - Нок-Дауна, - решил выбрать на всякий случай, что лучше.
   Но не успел, они встали и пошли уже не с одной, а с двух разных сторон, - хотел воткнуть в это древо жизни возражение в виде петиции, - что так нельзя, но решил, как советовал Иисус Христос:
  
   - Подставить Вторую Щеку, - поэтому, когда ударил один, не стал отвечать даже другому, а только отошел на пару секунд к барной стойке, чтобы допить чей-то Итальянский Вермут. Хотя и думал, что это тоже:
  
   - Пиво.
   Второй промахнулся, потому что Первый уклонился, - а наоборот:
   - Уже нэ успэл.
   Оставшийся сначала испугался, что остался на время, а может и навсегда один, и забегал между столов, как заяц от лисы, которая, впрочем, на этот раз знала, что и за ней недоброхоты могут начать, так сказать:
   - Охоту, - и:
   - Всё равно побежал.
  
   Я спросил разрешения, сбить его пустой уже бутылкой Вермута маде ин Италия, - и:
   - Не получив запрета, - или:
   - Получил его слишком поздно, - вспомнил игру в Городки в лагере для пионер-офф.
   - Что с ним делать? - спросил Леха, который - оказывается - здесь уже или - наоборот - опять сидел.
   - Это твои люди, товар-ищ-и?
   - Да ты что! Я этой автоматизации не понимаю.
  
   Решили, наконец, что я выиграл и прошел, таким образом, в полуфинал, но я чего-то испугался, так за полуфиналом - финал - там:
   - Амбалы - как говорил один Дон Кихот: пушкой не прошибешь.
  
   Тем не менее - как обычно, выбрал секундантами не кого его, а из своих, из не рабочих, и не из крестьян.
   - Ты, что наделал?! - бросилась она ко мне, как к золоту, буквально на глазах превратившемуся - нет, даже не в серебро, а так только:
  
   - В поленницу дро-фф, - которые еще надо сложить в нее.
   - Не можешь? Смастери!
   - Прости, я запутался.
   - Пожалуйста, не кричи, я тебя спасу.
   - Точно?
   - Не веришь?
   - Придется поверить, если больше никто не пришел мне на помощь в эту непростую, даже трудную, э-э, недельную прогулку.
   - Двух.
   - Что-с?
   - Мы едем в Сочи на две недели.
   - Я хочу в Ялту.
   - Зачем?
   - Я там был.
  
   - Это логично, но с какой стороны смотреть - не смогу додуматься и за эти две недели. Вообще, благодари Кого Его, что тебя не заставили играть в футбол.
   - Ничего страшного, я умею.
   - Ты - индивидуалист, не сможешь отдать нужный пас.
   - Это не обязательно, пусть дают мне.
   - А как не забьёшь?
   - В расход не пустят.
   - Напрасно надеешься, это будет игра русских с немцами.
   - Я не немец.
   - Но и не русский - точно.
  
   - Ладно, ладно - уболтала, поживем две недели в Сочи-Ялте, а там - глядишь - и наши прилетят.
   - Не прилетят.
   - Почему? Альфу перекрыли?
   - Не только. Центавру тоже.
   - Спасибо на добром слове, так как я имел в виду Землю.
   - Зе?!
   - А что?
   - Ее уже давно нэ-ту.
   - Сейчас?
  
   - Мы где? Прости, но теперь это уже не имеет значения.
   Смотри только не перестраивайся на футбол запомни, или вообще выучи наизусть:
   - Ты - футболист.
   - Эдуард Стрельцов?
   - Пожалуйста, не путай меня, это не я сказала.
   - Кто?
   - Просто.
   - Что значит, просто?
   - Сорвалось с языка.
  
   И ее не пропустили на границе как будто существовавших когда-то государств:
   - Росси и Укры, - сейчас это уже настолько звук глухой в лесу пустом, что нельзя даже поверить:
   - Когда-то было иначе.
   - Я не понимаю, в чем дело?
   - Это ваша?
   - Что?
   - Вот эта мане-кен-ша? - спросил милый парень на рисепшен.
   - Простите, мистер, это не Ша, а Кен.
   - Да?
   - Да.
   - Придется доказать.
   - Охотно и потянул из заплечного рюкзака свои красные с белым и фиолетовым перчатки.
   - Боксерские?! - обрадовался он.
  
   - Есс, ай эм.
   - Вы чуть-чуть знаете даже английский?
   - Как все.
   - Что ж, приятно иметь дело не только с образованным, но и уже ко всему неожиданному готовым человеком.
   - Так-то, но я не человек.
   - Обезьяна?
   - Теперь уже опять человек, так как понимаю ваши намеки не иначе, как оскорбление.
   И выполз на меня, как каракатица против льва. Я обернулся. Она:
  
   - Этого не было в предварительных условиях договора.
   - Было, - ответил стюард, - если вы женщина, а на мужчин исключения из правил у нас не распространяются.
  
   Я встал, как вкопанный, ибо осенило:
   - Пусть дерется она.
   - Ась?
   - Я уже всё сказал.
   - Да, ладно, тогда проходите.
   - Нет, поздно, она уже очень хочет сделать из тебя омара.
   - А! Ну, ладно, это уже более стойкое оскорбление, пусть переодевается.
   - Что это значит?
   - Это ее природный цвет?
   - Да, цвет неба.
   - Так не бывает.
   - Тогда ты почему уже красный, как свеже-отваренный омар.
   - Нет.
   - Рак?
   - Да.
  
   Ну, да, так, да, и толкнул ее к нему. Хотя теперь как раз понял, что она никогда не держала в руках перчатки, - носила, да, но только из паутины.
   Ну и заткнулась, вышла против него, паук-паучиха.
   Завязалась такая кутерьма, ибо среди множества своих лап оба не сразу осознали:
   - Какие из них в перчатках?
   - Я тоже не могу понять, - ответил, - иди сама.
   И она так лягнула одной лапой, что я сам встал за рисепшен, как и всегда там находился.
  
   Бой пока продолжался, а я думал, что это хорошо, иногда отчалить с Зоны - пусть и на бокс, как на призыв мой тайный и страстный.
   Тем не менее, эта тварь смогла оторвать ей одну лапу. Спросил:
  
   - У тебя сколько их осталось?
   - Разница?
   - Одной рукой сможешь биться?
   - Я об этом не думала.
   - Может мне выйти вместо тебя.
   - Не получится.
   - Почему?
   - Меняться можно только один раз, а я уже вместо тебя его избиваю.
   - Спасибо, что дала мне отдохнуть перед решающими боями.
   - Боюсь, ты можешь потерять меня навсегда.
   - Почему?
  
   - Я устала, а эта тварь, как железная.
   - Хорошо, я сейчас - пока он пьет своё пиво - отвинчу ему пару лап, а ты как выйдешь сразу бей его между них.
   - Между Них, - кого его? - она ничего не поняла с первого раза, как обычно.
   - Я сам еще пока не совсем понял, почему, но, пойми: так надо!
   - Ладно, но это будет холостой удар, и удастся ли мне запустить еще одну торпеду - не уверена.
  
   - Хорошо, тогда бей его сразу в голову.
   - В голову?
   - Я непонятно выразился?
   - Совершенно непонятно, потому что голову я ему оторвала уже в третьем раунде.
   - Сейчас какой?
   - Ты что?
   - А что?
   - Не считал, что ли?
   - Забыл.
   - Ну и дурак.
  
   - Почему?
   - Я поставила на нашу победу в двадцать седьмом или в любом, но нокаутом.
   - Ты меня не предупредила, а теперь я уже и сам запутался, как выходить из создавшего разложения членов на не умножаемые простые делители.
   - Да-а, пожелай мне просто удачи, и если я не вернусь через пару часов с победой, то не вернусь никогда.
   - Часов?
   - Не много ли? Так я смогу измотать его почти полностью.
   - Ну, действуй, действуй.
  
   И скоро понял то, что знал и раньше:
   - Силы убывают из меня не случайно: она там:
   - Рубит, - а вожу остатки сладки всё равно я.
   Кажется, всё, но кого убили, пока непонятно.
   И за стойкой рисепшен неожиданно появилась мило-видная - что значит, ростом больше, чем:
  
   - Обычно, - китаянка.
   - Я с тобой драться не буду, - сразу решил настроиться на серьезный поединок.
   - Почему?
   - Драться с китайцами мне надоело уже в Силиконовой Долине, - хочу сразиться сразу с Японой Мамой.
   - Это я, - как рас-с.
   - Хорошо, я соглашусь, но сначала покажи мне знаки различия между и - нет, не нами - ими.
   - Китайцы делают так, а мы эдак.
   - Прости, но на этот раз я ничего не понял.
   - Разумеется, понять это можно только настоящему Ино, который, да, был когда-то и жителем Земли, но временным - теперь преобразился.
   - Я должен?
   - Да, преобразись.
  
   И понял, что пока еще ничего не помню.
   - Я настроюсь автоматом во время боя, - ответил.
   - Если нет - ты умрешь.
   - А ты?
   - Если не смогу ответить за свои слова - возможно.
  
   Едва я пару раз ушел от прямых в голову, и провел левый боковой и правый прямой в голову, как понял не только, что во мне, наконец, зашевелился боксер, но и:
  
   - Мы уже одержали победу на этом этапе входных билет-офф.
   Хотел взять ее с собой в душ, как небольшую - ей - надбавку к наградным, но зашел после.
   - Где она?
   - Кого его? - как обычно отвечают, если знают, что всё, что было нажито непосильным трудом, пропало без надежды даже на обычный возврат, не говоря уже о тройном.
   - О-о-она в морге? - едва смог сказать то, что думал.
   - Пока до этого не дошло, но могло, - ответил стюард.
  
  
   Глава 14
  
   Боялся даже спросить, что произошло.
   - Ну-у! - он.
   - Боюсь узнать правду, честно.
   - Ну, и узнаете ее позже.
   - Когда?
   - Прямо перед.
   - Перед боем?
   - Можно и так сказать.
   - Если уметь кумекать, вы имеете в виду?
   - Если вы имеет в виду - предвидеть? - то, да, попробуйте.
  
   Заглянул всё-таки и в реанимацию, но ее и там не было.
   Шел к трапу самолета только с одной мыслью:
   - Где еще я ее не видел? - и только один ответ нашел на своей сберкнижке подсознания:
   - Вообще давно не видел!
  
   И спросил, потрогав летчика за плечо:
   - Мы где сядем?
   - Так никогда, - ответил он просто, но наглядно, показав, однако, не средний палец, а большой.
   Спросить:
   - Что в этом или, наоборот, том хорошего, пока не решился, ибо всё не только шло в неизвестном направлении, - но вообще, очевидно:
   - Катилось по наклонной плоскости.
  
   - Эта.
   - Да?
   - Я не могу оставить ее одну.
   - Надо было раньше думать.
   - Не посылать ее на бокс?
   - Не знаю, чем вы с ней занимались, но, думаю, однозначно, вещами непростыми, для простых смертных:
  
   - Недоступными?
   - Вот видите, вы сами всё понимаете.
   - Так она ушла с Данте под Землю, что ли, меня даже не предупредив?!
   - Не преувеличивайте, она просто согласилась побыть некоторое время в коме, чтобы сразу не умирать.
   - Вот так, просто?!
   - Не надо кричать так громко, у меня уши выдержат, конечно, они в наушниках.
   - Пропеллер на крыше не выдержит, перестанет крутиться?
   - Вот это правильный ответ.
  
   Неожиданно - через час после полета - он сказал нарочно - как говорит Владимир Высоцкий - грубо:
  
   - Только совершенно отрешенный от мира человек может думать, что после боя с Карой-Марой можно остаться в живых и вменяемой.
   - Вы намекаете на мою Прохиндиаду?
   - Ты назвал ее с большой буквы, что ли?
   - Это запрещено?
   - Ты упрямо не хочешь понять, что она мертва.
   - Только что вы пели свою сказку наоборот.
   - Ну-у, она пульсирует еще, но это только временно.
   - Что это значит, временно? Потом перестанет?
   - Не перестанет, а перейдет в состояние полного покоя.
   - Как рыба-кит?
   - Хуже.
   - Намного?
   - Есс.
  
   - Не понимаю, что может быть хуже.
   - Он ее успел трахнуть перед смертью - родит кара-ка-тицу, - умрет.
   - Я вам не верю.
  
   - Ладно.
  
   Он заткнулся, и я понял, что ищет моего согласия, без которого не может начать эксперимент над моей школьницей.
   Я хотел заменить слово начать на:
   - Начаться, - но только тут понял, что он и проводит этот эксперимент.
   - Ты не летчик! - бухнул, как обычно, раньше, чем провел анализ всех возможных последствий этого экстраординарного вывода.
   И добавил:
  
   - Но она, да, может быть, и школьница, но лет-то имеет даже больше, чем двадцать четыре, когда люди уж не могут вернуться назад.
   - Куда - назад?
   - На переделку.
   - Вы не боксер, а ученый?
   - Да, я и есть сам Сили Дол.
   - Мне не смешно даже в такой ситуации, - ответил он. И добавил:
   - Я собирался провести эксперимент по ее оживлению на расстоянии - вы его сорвали, придется всем умереть.
   - Зачем?
   - Это не такой уж плохой и праздный вопрос. Есть одна возможность - дыра, точнее, небольшая дырка в пространственно-временном континууме - чтобы начать всё почти сначала.
  
   - А именно?
   - Вы будете драться вместо нее, как и было запланировано по первоначальной очередности, а она - после всего - будет немного, так сказать, прихрамывать.
   - Что это значит?
   - Может, как ногу натер в турпоходе за грибами или ягодами, авось это коснется других частей ее тела.
   - Головы?
   - Не исключено.
   - Общего вида?
   - Вы имеете в виду, будет ли белым медведем или каракатицей? Да, и эта возможность есть, хотя и не такая очевидная, как первая.
   - Первая, какая?
   - Тоже самое, в общем-то, но проявиться может только с годами.
   - А так?
   - Будет продолжаться, как шло до Этого.
  
   - Вы сказали, до Этого, - а что было такого особливого, я не заметил? Луна взошла не с той стороны, Солнце, может быть, поднялось слишком рано?
   - Нет, день был обычный, скоромный, но что-то - вы правы - произошло.
   - Что?
   - Мы не знаем.
  
   Выбрал очевидный вариант, какой нашел в фильме Доставка:
   - Одного из нас взяли в заложники, - ибо уточнять пока еще рано, может вполне оказаться, что заложник - это я.
   - Она? - значит, будет драться без моей поддержки.
   Сволочи, решили занять нас обе-оих в одном и том же деле, чтобы иметь возможность на решающий третий раунд, - точнее, авось, даже не поединок, а как в кино - нет, не Седьмое Путешествие Синдбада, и даже не Троя, - а:
  
   - Ты тоже здесь? - Одиссей мне.
   - Да, я буду защищаться.
   - Ми взамем иё, - Оди.
   - Только не в этой жизни, сэр.
   - Сэр? - вы меня реинкарнируете.
   - Вы уже не спрашиваете, а именно отвечаете, значит верите, что так иногда бывает.
   - Часто.
   - Вы уверены?
   - Надеюсь.
   - Понимаю, здесь скучно, будем биться в каком-нибудь другом мире.
  
   Будет для меня надоедливо неприятно, если этот ветро-лет сядет на необитаемом почти - только с дикарями - острове:
  
   - Багам от этих сволочей не дождаться.
   Есть захочется - обязательно удастся скушать такого Незнаю, что начнется Ликвидация моих людей. Одна надежда, что их не осталось.
  
   - Неожиданно пришло сообщение, - это для тебя.
   - Ми-нэ? - очень удивился.
   - Не хочешь вместо мордобития поработать лето в ресторане?
   - Ми-нэ?
   - Ась?
   - Поваром?
   - Арт-Дир.
   - Что это значит? Продавать на пляже гамбургеры и самому же их готовить?
   - Утку по-Пекин-ски.
   - А! Согласен.
  
   - Действительно, - обратился я уже к летчику, - на ринге задыхаюсь часто, потому что от волнения.
   - Хорошо, если что тебя подменят на последнем этапе.
   - Отлично.
   - За половину гонорара.
   - Там видно будет.
   - Нет, соглашение надо подписать сейчас.
   - Я не в духе.
   - Дыши глубже. Нет, лучше сразу надень акваланг, - и выбросил его из ветро-лета.
   Удивительно, но он почти не сопротивлялся. И только:
  
   - Не думаю, что это был уже бой, где все ставки я сделал на него!
   Но!
   Быстро забыл это разочарование, так как появилось новое. Бак у летательного аппарата был пробит, и он начал падать:
   - Поэтому, - решил прыгнуть, но чтобы было не выше, чем с третьей вышки.
   Пришлось, как с:
   - Надстройки моста, - хотя, конечно, солдатиком.
   Зря - всё равно перевернулся, когда так засмотрелся на закат, что удивился:
   - Не рано ли?
  
   Поэтому ушел так глубоко под воду, что задумался:
   - Не лучше или продолжить, чем начать долгий подъем, и сомнительно, что к солнцу.
   Проплыл еще немного, а дальше уже не мог остановиться, потому что дышалось так легко, - как:
   - Дома.
   Почему не проверить, - решил, что под водой лучше, чем не только воздухе, но и просто:
   - Дома!
   Здесь мой дом, - решил когда-то Ихтиандр. Может быть с тем пор ничего не изменилось, и - если не жить - то довольно долго куковать под Водой, как на Земле:
  
   - Можно?
   - Да, их бин, - войдите.
   Я покрутил головой по сторонам, никого не заметил, но всё же поздоровался:
   - Вас не понял - прошу пане повторить.
   - Согласен жить, как в Польше, - улыбнулась она улыбкой посланного мне света, - чтобы были зеленые яблоки обязательно хорошими?
   - Здесь есть?
   - Сам посадишь эти сады?
   - Меню на неделю?
   - Ась?
   - Может быть на завтра?
  
   - На сегодня составь, пожалуйста, и тут же - как крикну - подавай!
   - Уже?
   - Нет, когда крикну.
   - Ты уже заколебала волны.
   - Тогда неси!
   - Так быстро?
   - Ну, хорошо, чуть помедленнее гони коней, - и тут же спела:
   - Чуть помедленнее, кони, чуть помедленнее! Но что-то кони мне попались привередливые.
  
   И я оглянулся, чтобы понять:
   - Неужели на самом деле проскочил Столбовую на почтовом тракте, и придется опять возвращаться в будущее, или - на худой конец - в настоящее?
   Не хочется.
  
   Остался здесь, но не в ее доме - так как и вообще не знал, где она живет - но на прогулку:
   - Вместе, - выходила - если и не регулярно, то часто - буду верить.
   И знаете почему? Иногда казалось, что это только видимость, что:
  
   - Ты рядом, ты рядом со мной, дорогая, а золота здесь не нашел.
   - Лунный Камень?
   - Он притащит за собой счастье, если найду?
   - Сможешь загадать одно-два желания.
   - Второе тоже будет выполнено?
   - Только, если отгадаешь первое.
   - Ах, твоё!
   - Тебе это неинтересно?
  
   - Я должен.
   - Подумать?
   - Проверить.
   - Мои предварительные координаты? Их не сможет понять человек.
  
   С помощью ее, как цепной козы мне удалось доказать подполковнику, начальнику милиции, что Лёху надо послать на Зону.
   - Как соучастника?
   - Соучастником можете быть вы, если что.
   - А так?
   - Звание полковника получите.
   - Надеюсь не за час до пенсии.
   - Не беспокойтесь, пенсий больше не будет.
   - Будем сами добираться до могилы, на карачках.
   - Хоть ползком.
   - Ась?
   - Шутка, как после победы.
   - Что никто не вернулся, а все просто-напросто спрятались за его оградой.
   - Кого его? - не понял уже я.
   - Могилы, разумеется.
   - Если только она была братская.
   - Будет.
  
   И так разговорились, что Леху - нет, не отправили, как всех по этапу, - а так сам и побрел, как на сорока километровый забег, но именно, как на короткую дистанцию.
   Почему? И знаете, почему, оговорился, больше:
   - На все сорок лет, как Моисей и Граф Монте Кристо, - к счастью пока еще не вместе взятые.
  
   И сам попался на свою же разработку счастья:
   - Вместо уже запланированного курорта в виде - нет, не пляжа Омаха пока что, где даже из людей можно делать всё, что угодно, так как против:
   - Не осталось уже никого, - но и:
   - Есть тоже уже некому, - вороны едят мясо и так, без приправы.
   Следовательно:
   - Где тогда мой Беверли-Хилз? - если пока так и не нашелся.
  
   Оказалось, чтобы опять попасть на Зону, должен был попасть туда официально и:
   - Один день мне был выдан для мечты, - сам выбери, где начнешь.
   Думал:
  
   - Шашлыки, как обычно, - оказалось, как в Москве в Парке Кой-Кого, - нет, курицу, но вот не поверите - опять мечта сбывалась, потому что она уже была запломбирована, как:
   - Пекинская Утра.
   Думал, так и выдадут готовых, а когда не выдали - был счастлив, что не надо самому ощипывать вот этих самых обычных кур, но уже такой глубокой заморозки, что надо иметь 40 градусов только для того, чтобы ее хранить почти сколько угодно долго - хоть:
   - С самого открытия Второго Фронта и вплоть до самого окончания войны, - а:
   - Войны пока так и не кончаются.
  
   Главное, конечно, не в этом, - а:
   - Где деньги, Зин? - чтобы содержать эти холодильно-морозильные установки после подключения их к местной, - нет, не радиостанции:
   - Гидроэлектростанции.
  
   Тем не менее, на вид были очень вкусные, хотя, конечно, не пробовал, но помнил точно:
   - Всегда очень свежие, хотя и без специй.
   Сам замариновал, чтобы только уши не полностью не повяли от этих их двух-трех сортов:
  
   - С карри, с хмели сунели и просто так с чесноком.
   Гарнир - картофель, запеченный в кожуре, разрезанный на четыре части.
   Нужно было только найти Прохиндиаду, которая будет этот огонь коптить.
   Моя - пока-что-т-ноя, - витала в облаках. Взял Светку и Наташку, чтобы не спились и не перетрахали весь город за следующие двадцать с чем-то лет.
   - Учитесь и будете всегда иметь при мне специальность.
  
   - А то, что? - одна.
   - Во-первых, затрахают.
   - Нас этим не возьмешь, - вторая.
   - Хорошо, тогда: если не хотите всю оставшуюся жизнь стучать на швейной машинке, как на похоронах.
   Они согласились, что это почти одно и то же.
  
   - Для нас не так важна реклама, - сказала одна, другая соответственно дополнила:
   - Как насрать в душу людям.
   И я завершил панегириком:
   - Которые нам не наливают.
  
   - Что нам делать?
   Другая:
   - Кур рожать?
   - Мы не умеем.
   - Знаю, знаю.
  
   И объяснил всем своим противникам в руководстве кампании, что надо создать кампанию по развлечениям заключенных.
   - Это зачем, чтобы они устроили побег? - спросил один, очень напоминавший Валеру сержанта.
   - Мы не тебе не враги, - сказал один - не знаю кто он здесь - ибо теперь не знал точно, остался ли я натовским полковником, или так только:
  
   - Бизнес Что-то по-совецки.
   - На выбор только два варианта - можете добавить свой - третий.
   - Какие ваши первые любимые? - спросил Кого Его, - с больших букв, потому что - похоже - здесь уже не Я начальник - ты тока-тока:
  
   - Еще будешь когда-то.
   - Охотно: прыжки в длину - раз, в высоту - два, - дал я ему договорить до конца.
   - Почти, как работа, - буркнул.
   - Что-что?
   - Просите повторить?
   - Не надо, ибо для того они и вводятся, чтобы удовольствие подпиралось снизу огоньком такого задора, что лучше не надо.
   Я добавил свой, уже заготовленный:
  
   - Кабак?! - ахнул он, как вся преисподняя.
   Зам по тылу - пере-воспитательной - дополнил:
   - Пусть, - у них всё равно нет денег.
  
   Я думал - можно сказать - не думая, что всё будет бесплатно, за счет этих мест пребывания. И только теперь осознал, что так не бывает даже здесь.
   - Пусть воруют.
   - Ась? - начальник - кто им был, пока даже не думал.
   И приняли решение, что до завтра можно подумать, где и что, собственно, можно воровать. Не в нашем, разумеется, близлежащем окружении.
  
   Нападения на другие колонии были пока отстранены от пристального внимания по причине возможных там боев за отъем не своего пространства.
   - Надо, вообще, держать это дело в тайне.
   - Нужно прикрытие, - сказал зам по досрочному воспитанию.
   - Нужна операция прикрытия, - сказал Опер-Зекк, - как он сам себя называл из-за того, что уходил с территории колонии только для того, чтобы прийти опять двадцать пять:
   - Неожиданно и сразу с проверкой Бура, - сколько шоколада им притаранили за ночь, - ибо:
  
   - Люблю его, как грешник, отбывающий в аду - пожизненно и вот именно:
   - Питаясь только чужими передачами. - Себе - от жены, детей и тещи - отказался принимать. Благо, что они от него давно и сбежали чуть ли не на Соловки, хотя по местным понятиям - имеется в виду современным - это были путевки в Ялту к Пуговкину:
  
   - Почти пожизненно, - пока не удастся заработать на Багамы или Турцию, Хорватию, где тепло, яблоки, груши и почти настоящие Андалузские Крестьянки.
   Про Англию:
  
   - Пока даже не думал - мечтать - нет, не то, что разучился - запрещали при всех, а когда еще, если около своего личного дома, чтобы заборы выше трех метров, какие у члено-раздельных из Управления кадрами и другими недвижимыми имуществами - никогда не доставалось, - несмотря на то, что, уже имел право тянуть в праздники Билеты Счастья, - как:
   - ОНИ.
  
   И спросил меня, как-то:
   - О-НИ, - знаешь кто?
   - Нет.
   - Ты же, м.т., ученый!
   - Если вы признаете это не на словах, а на деле, - соглашусь.
   - На что и что?
   - Возьму в дело, когда пойдет бабло.
   - Да ты что!
   - А что?
   - Это взятка.
   - Нет мотива, я еще ничего не заработал, а вы не верите даже, что смогу хоть когда-либо.
  
   Построили два объекта, - как было резюмировано, зам-по-тылу:
   - Для мордобития и для его последующего запивания.
   Кабак с пивом и - так как забыли без меня название - написали:
   - Курицы по-турецки. - И - что самое удивительное - я забыл, какая она была на самом деле.
   Что и значило:
   - Еще только надо выбрать это на самое деле.
   Предложил нейтралитет:
  
   - Пау - это курица по-пекински - какой она только и бывает на самом деле.
   - Ау?
   - Это - даже не знаю, что это может быть на самом деле - если только:
   - Бокс! - так рявкнул зам по оперативному реагированию, спровоцированному им самим, - что и сам поверил:
   - Могу, могу-у, могу-у-у! - Быть даже крупным предпринимателем.
   - Можно, я буду звать, - он прервал мою откровенность:
   - Зови, как тебе нравится, только не Бам-Бам.
   И понял, что тоже - умеет читать.
  
   - Я вот подумал, - может попробуете наши ребрышки?
   - По двойной цене?
   - Нет, пока что не в тугриках, а.
   - Всё еще в рублях.
   И кинули жребий, во что мы будем играть в нашем общем казино.
  
   Потом всё-таки удалось вспомнить, что казино уже:
   - Больше не пользуется таким спросом.
   - Как раньше?
   - Да, э-э, - но не сэр, наверно, вы всё-таки?
   И:
   - Зовите меня Граф - просто.
   - Так не бывает, граф должен иметь своё поместье, и не одно - много-много-много.
   - Вы хотите быть начальником не одной - ряда Зон - этого благодатного для незаконной коммерческой деятельности:
   - Края?
   Я хочу в Центр!
  
   И так меня - разговорившегося - вытолкнули, - нет, не руководить процессом созревания в специальном турецко-тайском маринаде первого дивизиона очень вкусного пожирания, - но:
  
   - Никто не знал, что их едят не целиком и полностью, - а только:
   - Ощипанными? - один из них.
   - Расщипанными, - но пока не дошло до крайности не стал этот секрет произносить вслух.
   Опять бокс! Когда стану руководителем самого подряда? - и специально так происходит, чтобы я еще больше не запутался. Прошел, как лиса под пулю, не предназначавшейся ей шкуры, и взял охотника за горло. Крик:
  
   - Так нельзя! - объяснил судье - не расслышал.
   Крикнуть:
   - Судью на мыло! - было нельзя, по крайней мере, затруднительно.
   Его не было на ринге. Где? Надо будет узнать.
   Оказалось:
  
   - Бой продолжается до тем пор, пока проигравший сам не признает свое поражение.
   Он не хотел. Я:
   - Согласился.
   Что будет? - пока не совсем понял. Ну, разжалуют в рядовые, что значит:
   - Выведут из числа акционеров и пайщиков, - но я им никогда не был по-настоящему, так как, да, на роду написано, но не моём.
  
   Пока поставили жарить курицу:
   - Как следует, ибо мои прохиндиады - как и все остальные проба-вальщики - не использовали вкусный соус, который считали на русский дух:
   - Дурно пахнущим.
  
   - Чем пахнет? - спросил я одну.
   - Смертью?
   - Дура, - мягко поправила ее другая подруга.
   - Сексом, что ли, я не поняла?
   - Ты в рот берешь?!
   - Как все, мэм.
  
   Остановил эту постановку вопроса:
   - Не разыгрывайте мне здесь Кита и Иону - отдельно чавкающих.
   - Мы знакомы? - одна - вторая подтвердила:
   - Если и встречались, то только в такой темноте, что мы и друг друга - нет, да - видели, но только во время падения.
   - Подъема?
   - Никогда.
  
   И так и не понял, почему, так только, - если.
   А что - если? - какой смысл узнавать, если мы и так - как говорят - были давно знакомы:
   - Близко, близко, близко.
   Хотя вот так, в кино, это обычное дело, но здесь раскрепощенность доходящая до на самом делешности - удивляет - не скажу, но:
   - Намек понял, и не надейтесь: всегда буду не готов.
  
   - Если вы не знаете таких простых вещей - чистите пока картошку.
   - Мы используем уже чищенную.
   - Надо почистить мешок настоящей.
   - Без противоядий?
   - Сколько? - спросила другая.
   - Мешок.
   - Это много - мы не будем.
   Но обиделись не настолько, чтобы уйти, а только наполовину.
  
   И пока они занимались этих делом - бесплатной чисткой картошки уже без мешка - отбарабанил один весь двухсот-местный зал, - а:
   - Даже не знал, что его здесь так много, - кафе оказалось таким большим рестораном, что даже:
   - Семиэтажным, - точнее, пять с половиной этаже уходили под землю, - один был наверху.
   ***
   Подарок Медиума
   Я читал больше Пушкина и Гегеля, чем Полинга, но и здесь формулы были одни почти и те же, - как и:
   - Слова.
   Поэтому на вопрос преподавателя:
   - Вы что-нибудь в этом понимаете? - ответил:
  
   - Да, кое-что могу.
   И вспомнил, что в приведенной им реакции двух двойных циклов не всё порядке.
   - В этой показательно - почти уже учебной реакции не всё в порядке.
   - Да? Да, вы правы, но не думаю, что на сегодняшний день, э-э, это не только не моего, но и даже не вашего ума дело, - ответил преподаватель, по-моему, еще даже не кандидат наук.
  
   - Нет, почему? - сказал, входя О. - пусть, давай - если есть - докажи свои возражения.
   - Ну, не знаю, я только так сказал, что эта реакция априори не безупречная, и - следовательно - рассматривается только, как учебная.
   - Почти, - согласился и будущий кандидат наук. И добавил: - Вряд ли здесь можно что-то улучшить.
   - Пусть. Попробуй, - обратился ко мне О.
   - Как улучшить не знаю, но по-другому - могу.
  
   Сказал так, хотя до конца не знал - так сказать - конца. Хотя и знал уже, что прав. Ибо:
   - Так сказал Медиум, - что заранее ясно - это правда, хотя пока без подробностей.
   Как Кит съел Иону - не знаю, что знаю, что это можно сделать.
  
  
   Глава 15
  
   И расписал не меньше трех метров движущейся по вертикали доски иероглифами - для некоторых - для большинства здесь сидящих:
   - Циклическими радикалами.
   Ибо не читал химию, как литературу - целиком - но толстая на несколько кило книга Полинга была:
   - Тоже почти всегда рядом.
   Хотя - может быть - иногда только в мыслях. Надо посмотреть - она здесь - куплена.
  
   Похоже мало кто, что понял, решил я, когда все пошли на перекур. Оказалось, да, но некоторые - как этот почти кандидат - радовались настолько моей ошибке, что промолчали до окончания перерыва, что рассказал я почти хорошо, - но:
   - Не о том!
   О. на этом перекуре, естественно, не было, но ясно, что он промолчал, потому что чего-то ждал. И вернувшись из другой комнаты, когда все уже рассаживались по местам, сказал без улыбки:
   - Ну, какой будет ваш сюрпрайз?
  
   Я прокрутил доску к началу записи.
   - Да, вы правы мои исходные формулы не похожи на ваши, - и довольно тяжело вздохнул.
   - Вы собираетесь нырнуть, - кандидат.
   - Попробую, - и добавил про себя, - сэр, но без тяжелой для души паузы. Проглотил ее незаметно даже для самого себя.
   Тяжело могло быть, но не было, так как всегда надо начинать сначала, как новое, тогда возврат не покажется таким уж глубоководным.
  
   И объяснил еще на двух метрах, что мои парные формулы точнее, чем те, что были уже приняты всеми, как единственно возможное руководство к действию.
   - Не могу пока возразить точно, - сказал первым О., - где точно находится ошибка, но очевидно, что ваши кольца разомкнуты, находятся отдельно друг от друга, а значит и нет самой молекулы из двух колец, о которой идет речь.
   - Я думаю, что ошибка американского резидента - или, что у них есть еще там - именно в том, что недоделанность его теории и не может доделаться никогда, так как ошибочна, потому что искусственно притянута - так сказать - за уши.
   - И значит? - О.
  
   - Циклы реагируют друг с другом не этими - как в представленной не мной реакции - сторонами, - а:
   - Обратными?! - ахнул то ли О. - то ли кандидат, который понял, наконец, что-то, или, наоборот, так ничего и не поняв, и ничему не поверив, - был чрезвычайно удивлен моей находчивостью, - но и только.
   - Они не могут ими связаться, - возразил О. - нечем друг за друга схватиться.
   - Они реагируют друг с другом - если так можно сказать - полу связью, или частичной связью от себя, а второй частью от раствора, в котором идет реакция.
  
   Эту частичную связь я знал, но сам до этого дня считал нереальной, как недостаточной для удержания постоянно. Сейчас автоматически сказал, как уже уверен:
   - Она существует не только по теории вероятности.
  
   - Смелое предположение, - сказал О. и встал, подойдя к доске вплотную.
   - Это не предположение, - сказал я, - получается всё точно по этой теории.
   - По вашей теории, - сказал кандидат, всё еще уверенный, что мой рассказ - липа.
   - Этого не может быть! - ахнул О.
   И, оказывается, с уверенностью, что я прав.
   В принципе такие полу связи давно известны, но что могут так кардинально сшивать тетрадь обратными сторонами листов - никогда даже не мечтали.
  
   По-моему, это было то же самое, что открыл когда-то Ландау:
   - Плоскость симметрии проходит не между людьми, а по самому Человеку!
   Первое - очевидно, второе - правильно. Но!
   Предполагает существование невидимого мира.
   ***
   - Жульен готов? - сначала мягко спросил официант, но с трудно пока еще уловимым намеком, что, кажется, произносит эту фразу только за сегодня:
   - Не первый раз? - Я.
   - Не Я, а, чтобы быстро вынесли сами в зал, если не подготовились заранее, семьдесят порций жульена.
   - С чем? - выбежала с мойки с картофелечисткой в руке Наташка.
   - Половину с грибами, перемешанными, как петушки с лисичками.
  
   - Вторую?
   - Что вторую? Ах, да, еще тридцать пять с уткой по-пекински - нашим сегодняшним топ-блюдом.
   - Блюдом - это кто? - спросила Наташка.
   С мойки ей ответила Светка:
   - Тоже самое только с другой стороны!
   Филе было и его загрузили - правда по ошибке и туда, где должны были ночевать грибы.
  
   - Почему? - не понял я.
   - Мы были в картофелечистке, - не знали всех унций твоего разнообразия, милый, - ответила Светка. - Не расстраивайся филе пахнет грибами.
   - Почему? - Я.
   - Пусть этот олух царя небесного - официант - так сказать, а они все равно поймут так, как и сейчас хочется.
  
   Только и спросил:
   - Что у нас дороже: филе пекинской утки или петушки с лисичками под одно с местного лес-о-посада?
   - Если ты не знал, мы работаем по упрощенной системе - главное, продать не меньше, а наоборот.
   - Как?
   - По одной цене, балда, - Нат.
   - Всё?!
   - Да.
   - Это кто придумал, чтобы получить большую премию?
   - Ты и придумал при нашем содействии.
   - Ночью.
   - Теперь ты любишь днем.
   - В банкетном?
   - Как скажешь, ибо всё равно так тебя затрахаем - запоешь большими для нас зарплатами.
  
   С другой стороны, с ними - такими, как эти ткачихи, без сватьей, баб и бабарих - только м можно управиться, когда все и всё идет:
   - По одной цене! - сам: никогда на это не пойду добровольно, а так - хорошо!
   Считать, да и делать - можно сказать - ничего не надо. А то:
   - То Котлеты по-Киевски - отбивай, то Свиные Отбивные - тоже самое - стучать надо хоть на ступеньках крыльца.
  
   И так неделю продавали одно куриное филе, как и мясо, и как грибы, и - хорошо, что не фрукты, пока не попалось оно не бройлерным, с толстой, как у слона кожей.
   - Где только таких берут?! - ахнула Светка.
   - Да, - поддержала ее подруга, - свиньи порядочные.
  
   Пришлось придумывать другую форму обслуживания по этому меню - перестали заказывать даже чай с кофием.
   - Мне что-то подозрительно, - сказала Нат, - зеки, а какие твари привередливые.
   - Они с других Зон, у них большие командировочные, - ответила Светка.
   - Оплата идет по электронному переводу - денег ни у кого нет, - ответил я.
   - Значит, с электронного и снимают, - они.
  
   - Нам надо тоже попробовать, - автоматически ответил я.
   - Скорее всего, в этом компьютере нет наших счетов.
   - Надо проверить.
   - Как?
   - Выйдете на ринг, как Зеленые.
   - Заявлены только Синие, Белые и.
   - Голубые?
   - Да ты, чё, Голубые, если и есть, то только в организаторах.
   - Значит, Фиолетовые, - догадался я.
   - Твой любимый цвет.
   - Есс, мэм.
  
   И вышел на бой всё равно я, так как их обеих уложили уже в первом - Светку, во-втором и третьем Наташку, так как после первого нокаута начала спорить:
   - Ничего не было, ничего не было, никто в меня не попал толком.
   Добавили в следующем и так, что даже сейчас - кажется - еще лежит в банкетном, как полу покойник.
  
   Пока они лежали в штрафном изоляторе - упростил меню до возможности работать одному. Как-то:
   - Всё меню - это три шашлыка.
   - Из куриного филе, из свиного филе - благо оно всегда было в области закупок по десять-пятнадцать, даже двадцать килограммов, иногда.
   Говяжья вырезка - тоже самое, не продавали только мясо - было запрещено, а внутренности:
   - Пожалуйста.
  
   Как всегда, началась атака в обратную сторону:
   - Мы хотим три отбивные из них из две куриного филе и две из карбоната, - милая девушка сделала заказ на себя и двоих своих подруг.
   - Вы заканчивали школу? - спросил на всякий случай.
   - Да-а.
   Ну, ква - так ква. Сделал все четыре из свиной вырезки - она лучше. Поддается не только термической обработке, но и главная здесь проблема:
  
   - Можно отбивать: тихо, тихо. - До третьего тихо не дотягивает, но всё равно - разница кардиальная.
   Ибо зам по тылу, как раз этот третий вариант - слышит, а он домой уже почти не ходит, так как спит за стенкой. Несмотря на то, что зам по досрочному перевоспитанию согласился слушать эти звуки, поддающегося зубчатому молотку мяса:
   - И через стенку, - так как и было резюмировано одним из руководителей старого Нового Мира:
  
   - Жирные не бывают злыми на мясо даже тогда, когда оно не совсем наше, ибо хотя и за стенкой, а всё равно:
   - Жрут, жрут, жрут, - значит не только жизнь продолжается, но и:
   - Со вкусом.
  
   - В чем ваше да и нет? - спросил эту дотошную через прилавок кухни, как на сегодняшний день: приют моего одиночества.
   - Каждой.
   - Что-с?
   - Ас-ь? - тоже не замедлила она, даже не улыбнувшись.
   - У нас так не делается.
   - Делается.
   - Почему?
   - Мы уже заплатили за все двенадцать, и это уже не ваше дело, что съедим здесь, а что доедим только дома.
  
   Я выглянул подальше и понял, что бармена тоже нет, а когда его оттренировали до упаду - не слышал.
   Все брали вино и пиво всех двадцати двух сортов сами и сами же расплачивались.
   - Кто разрешил это биквадратное уравнение? - спросил.
   - Что никто ничего не украдет вдобавок - априори? - спросила она.
   - Проверяют на выходе?
   - Нет.
   - Мы думали - как нам сообщили - у вас дальнозоркость в виде астигматизма.
   - Вы думаете, я могу видеть даже через голову?
   Она, думая, что я шучу, так как астигматизм - по ее мнению - означает видение не по прямой, как у большинства, а по дуге, как у Терминатора с Альфы.
  
   Ответил достойно:
   - Может быть я и с Альфы, но это еще не значит, что дублер Терминатора.
  
   Она:
   - За недоделку мы возьмем бутылку Итальянского Вермута.
   - Подо что?
   - Что у вас там есть - так сказать - на третие? - она порылась в уме, как нет, не в памяти, а прямо в Меню и Каталоге вин и других безалкогольных напитков.
   И взяли по бастурме. С присказкой:
   - У вас подают, как написано: по шесть больших кусков на одну большую тарелку?
   - Да, но они не больше, чем сама эта тарелка.
  
   И пока думал, к чему и к кому ведет такая прожорливость на вид миловидных прохиндиад. И решил:
   - Врут - точнее, говорят неправду в каких-то благородных целях, - ибо было почему-то запрещено не только вино, но и мясо - навынос.
   Сначала я подумал, что это логично - здесь Зона, а это страна именно Запрет-офф.
   Практически всего. Но все же склонился к тому, что это какой-то, неизвестный мне эксклюзив.
  
   Народу было уже ползала, а эта, похожая на - нет, не на Камерон Диас - больше на Диану Крюгер:
   - Нет, нет, нет! - но в принципе похоже, только кудрявая совсем и с черными волосами.
   И можно думать, хочет, даже согласна уйти со мной в путешествие до самой Трои включительно.
   - Где она? - спросил себя, но вслух - она уже была тут как тут.
   Чуть-чуть испугался.
   - Что?
   - Ты только что была там - теперь здесь?
  
   - Если это вопрос, то мой ответ вопросом: так нельзя?
   - Скорее всего, я только засмотрелся на жарку целой плиты бастурмы, а забыл, кто ее заказывал!
   - Это важно?
   - Ты права, теперь уже думаю, что нет - сожрут за милую душу.
   - Да, если у всех есть деньги.
   - Вы думаете, не только зеки могли проникнуть на это спортивное мероприятие?
   - Что? Вы не оговорились в следующий раз?
   - Вы настаиваете, что у зеков нет денег, или всё-таки наоборот?
  
   - Знаете, что, я вас проверю, местная ли вы, скажите, кто автор книги, которую я хотел купить на сегодняшней ярмарке тщеславия?
   - Так этот, как его?
   - Хорошо, пусть будет он, назовите имя.
   - Известный автор.
   - Вы не поставили знак вопроса?
   - А смысл?
   - Представляете, я могу, даже хочу вам подсказать, но от волнения, что потом - очевидно - придется предложить вам нескончаемый трахтенбергус.
  
   - Никак не можете решиться?
   - Вы почти угадали, но не сказали только, что имею на это свои причины.
   - Вы меня боитесь.
   - Не то, чтобы, да, но - боюсь - еще больше.
   - Думаете, я Медуза Горгона?
   - Не исключено.
   - У меня нет хвоста!
   - Ну-у это еще неизвестно точно.
  
   Она отошла за свой стол, который мне из амбразуры раздачи было - точнее - не было видно. Что-то есть знакомое, но:
  
   - Так-так - пока не стучится в двери.
   С другой стороны, неужели так можно состариться? Скорее всего, уезжала за границу, с мужем Австралийцем - здесь Литейный завод не дали.
   - Будешь пока шпионом в Австралии!
  
   Вероятность того, что ее муж настоящий австралиец - один из потомков того, кто далеко не намедни устроил засаду на квартире Кука - была, но пока не стал принимать ее во внимание - тогда уж лучше с ней вообще не связываться, - а:
   - Чего-то Такого - хотелось.
  
   Понял - разведена, но вынуждена от него скрываться.
   Не понял - из-за того, что сумела снять с его счета денег больше, чем он не сожалел, или:
   - Наоборот, - требует с него - чтобы не уговаривал в обратную сторону, уехала в Россию. Он здесь появляться - боится.
   - Почему? - логичный вопрос - прервали Связь с Медиумом, а сам я:
   - Ни-ч-чег-го-о! - не понимаю.
  
   - Вы записали заказ?
   - Да, - ответил даже не наудачу, а так уверенно, что слышал всё точно, а не помню только потому, что и:
   - Не смотрел даже почту.
  
   Когда заказчик - то ли мужчина - то ли женщина:
   - Ушел, - сделал автоматически тридцать Котлет по-Киевски, - а у меня не было даже фритюра, так как пресловутый Картофель Фри - отдыхал целимом и полностью, уступив пальму первенства рису с простыми фруктами - черносливом, урюком и изюмом приготовленным - жрали, - как рассказа кому-то Наташка, которая на сегодняшний день куда-то пропала вместе с ее Альтер Его-у - Светкой. Правда, после этого я заставил ее повторить слово:
  
   - Есть, - пятьдесят раз - Кушать подано:
   - Восемьдесят.
  
   Пришлось изловчиться, - а:
   - Никто не пришел.
   Вопрос:
   - Как продать Котлеты по-Киевски, которые - я сто раз объяснил всем, что они надоели и никому не нужны - не опять и снова, - а:
   - Как что-то новое?
  
   - В шоколаде? - опять подошла она, хотя и не называла своего имени, но помню - очень хотела.
   - Ась?
   - Если я продам ваши Киевские в шоколаде?
   - Что вам будет?
   - Да, если есть, что?
   - Ну, вы не киллер, убить здесь никого не собираетесь?
   - Вот в том-то и дело, что нет настроения что-то сегодня.
   - А надо?
   - Да, позарез, я обещала-сь-ь.
   - Простите, но я вам не верю.
   - Даже, если я сбежала от мужа и мне позарез нужна защита?
   - Защита, мэй би, и нужна, но я и этому не верю.
   - Почему?
   - Пока не знаю.
   - Ну хоть какое-то предположение напомните.
   - Вы говорите по-русски с акцентом?
   - Немного. Жизнь среди ящуров - знаете ли - так пугает, что иногда кажется.
   - На всю жизнь?
   - Точно!
  
   И тридцать Котлет по-Киевски исчезли, а были так набиты сливочным маслом, что хоть в ресторане Пекин, хоть Прага, - а:
  
   - Сожрут за милую душу? - опять появились эти прохиндиады Светка и Наташка.
   - Неужели не пожалел полтора кило на тридцать котлет? - одна из них.
   - Вы знали?
   - Это мы и заказывали.
   - Вранье.
   - Думаешь, ума не хватит?
   - Я не понимаю, зачем вам это.
   - Попросили навынос за большие деньги.
   - Прямо на улице?
   - Да, вы там развернули летнее кафе.
   - И знаешь почему?
   - Почему?
   - Ты нас ни за что выгнал.
   - Я думал, вы сами испарись, аки птички райские.
   - Теперь поздно пить Боржоми, мы уже его.
   - Запатентовали?
  
   - Ну-у, мы наняли прикрытие от рэкета.
   - Так что убивать тебе придется многих, - если что.
   - Да нет, ничего, работайте, только выручку не забывайте сдать.
   - Согласны, но если только сиськи-миськи.
   - Вы можете сбежать с недостачей.
   - Нас никто никогда не сможет обмануть, поэтому, да, можем, но только с Не Дос-Дачей.
   - Это именно это я имел в виду, и знаете почему?
   - Почему?
  
   - Воровать никому не позволю, потому что мне это надоело в прошлой жизни.
   И добавил:
   - Лучше заработайте по-честному.
   - Согласны! - рявкнули они так, что поверил: надо попробовать.
   - Мне здесь оставили два Глока сорокового калибра - как научитесь из них стрелять:
   - Так и начинать?
   - Хорошо, что поняли: мне это не должно быть известно.
   - Как Код Доступа?
   - Да, ибо, боюсь, меня сканируют уже.
  
   Они уже пошли, но почти от самых первых дверей вернулись:
   - Кого, ты сказал, или мы забыли? - одна.
   Светка:
  
   - Ты не говори, а просто напиши на конверте.
   - Всё уже написано внутри, вывернете конверт с заказом и поймете, что далеко.
   - Что, далеко?
   - Вот тогда и узнаете.
  
   Но они вернулись через пять минут, хотя и одна только Светка:
   - Я только с уточнением: неужели всё кафе надо перебить?!
   - Что тут удивительного, это монстры.
   - А, если нет?
   - У меня интуиция.
   - Значит, тебе точно это не прокалякали?! - очень разозлилась она. И добавила:
  
   - Это криминал большего, намного большего объёма, чем мы привыкли заключать договоры.
   - Хорошо, верните деньги.
   - Сам всех перестреляешь?
   - Не ваше дело.
   - Теперь уже наше.
  
   - Ладно, - наконец ответила она, незаметно съев половину одной Котлеты по-Киевски, которую я оставил себе, чтобы вспомнить ее вкус и больше не просить на будущее.
   - Ты разлила моё масло, - только и рассердился немного, но согласился на ее предположение: исчезнуть незаметно.
  
   На всякий случай проверил окно - оказалось:
   - Поздно! - уже было запечатано намертво и то, и другое - про банкетный пока забыл.
   Посмотрел вверх: труба в вытяжке даже для моего живота, уже сиськи-миськи втягивающегося внутрь, а не как у трех-четырех толстяк-офф - чаще:
   - Вперед и наружу.
  
   Началась такая трескотня автоматных очередей, что и я вспомнил про окно в банкетном зале - открыто! Но пока решил забрать всё хорошее с собой. Забыв - не поверите - начисто, что это не мой дом родной, и даже не город, - а:
   - Зона!
  
   Все, собственно говоря, знают, что Земля - это Зона, но, что толку повторять это ни к России, или даже Америке или Куку вместе с Англией в Австралии, - если выхода:
   - Не знает никто?
   - Это ты?
   - Я.
   - Зачем, ибо я уже ухожу.
   - И, если навсегда, то навсегда и уходи - я останусь.
   Это была так черноволосая кудрявая краля, которая - я думал - исчезла - это сначала, потом знал, что это ее монстры и заполонили мой последний кабак.
  
   Она только ответила:
   - Уходи, я тебя прикрою, ибо это не мои - как ты говоришь - монстры, а я за ними и пришла.
   - Я думал за мной.
  
   - Можешь пока надеяться.
  
   Я хотел, но расхотел, подсмотреть, как будет уничтожаться не только мой ресторан, но и его гости, оказавшиеся непростыми прихожанами, - а:
   - Замаскированными.
   И всё же не удержался, на полпути к клубу свернул направо и нашел его целым и невредимым.
   - Думаешь - это не он?
   - Да, не знаю, кто вы такой, но, думаю - значит - тогда я заблудился.
   И всё же попросил у него форму полковника, чтобы иметь право заглянуть в окно и узнать:
  
   - Прав я был, или - как обычно - ошибка всегда уже неизбежна?
   - Она велика тебе, - не обознался я с ответом, так как это и должен быть пресловутый:
   - Эх, Леха, Леха, мне без тебя лучше, чем было, когда ты за моей спиной точил скобки до нужного калибра.
  
   Вошел в клуб уже в его форме русского генерала, - говорить, что я - как обычно - есть именно тот Нато-вский полковник, которого все ждали со дня на день - не стал даже себе, - ибо подозревал:
  
   - Не меня ли и ищут эти монстры?
   Хотя уже и сам перестал верить, что могу что-то, кроме, как автоматически приготовить тридцать Котлет по-Киевски, даже не особо задумываясь, зачем они нужны. Хорошо, когда никого нет рядом, кто мог подменить мои пятьдесят граммов на свои тридцать, а то и двадцать, или еще меньше:
  
   - Того сливочного масла, - которым никого нельзя отравить, кроме диабетчика.
   Здесь все? Я не верю.
  
   - Куда меня? - спросил своего связного, который был библиотекарем и в это время тренировал на сцене свой коронный удар кулаком с вывертом руки вокруг своей оси намного больше, чем на обычную четверть.
   - Ты кто? - спросил он, - Доктор Зорге.
   - Я не понял, это уже ответ пароля? - Я.
   - Нет, это назначение.
  
   - К Японе Маме? Давно мечтал там увидеть Ван Гога. Что? Переводят в Японскую тюрьму? Не поеду.
   - Я и не говорил, что поедешь - побежишь, как Тузик за грелкой, даже если я попрошу.
   - Ну, не знаю, как это надо научиться бегать, чтобы - посмотрел время моего прибытия в Японию в путевке - через полтора часа - два академических - если кто не забыл еще - нереально, даже если бежать в обратную по окружности Земли сторону.
   - Под.
   - Ась?
  
   - Я шутил, - ответил он, - если ты неправильно понял.
   - А так?
   - Так-к? Тебя ждет один человек, чтобы назначить Смотрящим в Петербург-хе.
   - Как Петра Первого?
   - Ты знаешь?!
   - Нет.
   - В любом случае тебе придется пройти Фэйс-Контрол.
   - Что это значит?
   - Что выбираешь сам - то и значит.
   - Из чего и чего?
   - Бокс или Бритый Бобрик?
   Хотел опять спросить:
   - Ась? - но побоялся. Ответ:
   - Кто как может. - И угадал, он был владелец прием-офф Каратэ, но только в его самой начальной стадии.
  
   Пока он махнул несколько раз мимо то ногой, то рукой - провел свой коронный - чему меня сразу научили в университете - болевой из стойки, и тю-тю:
   - Он застучал, как зайчик по возвышению сцены, где мы как раз запарили литр на троих.
  
   Вышло четверо. С ним - Заказчиком Петербурга - как обычно - была телка.
   - Это на мужской-то Зоне! - воскликнул.
   На меня посмотрели настороженно. Понял, понял, понял:
   - У каждого на Зоне - своя Зона.
   - Петербург не знаешь? - спросила она.
   - Дак пока.
   - Главное, чтобы было желание! - поднял свой бокал пунша зав библиотекой, видимо зная, что решение уже принято:
  
   - Я подошел. - Хотя, чем - пока и сам не совсем до-понял. Но она предостерегла:
   - Я всё равно проверю твои способности.
   Решил:
   - Как обычно: от полутора до двух суток - практически без большого перерыва.
   Но она не пошутила:
   - Я просмотрю записи.
   - Ась? - ибо думал, не гадая, конечно они есть, но не вот, чтобы каждому или каждой были легко доступны!
  
  
   Глава 16
  
   И двое суток мы пели, пили, - а:
   - Про план предполагаемого мероприятия - мне так и не сказали ни слова.
   Хотел поинтересоваться, но тут же обозначили между нами расстояние:
   - Ты сам глава этой разведгруппы - ты и решаешь, как будет, кроме начального мероприятия.
   И - честное слово - понял сам, что начинать должен таксисом на вокзале, завалив предварительно трех-четыре там блатовавших урок, но таких, что сами и работали таксистами.
  
   Наконец, я понял, что они понимают:
   - Не могу вписаться в этого Петра Первого, скорее всего, работающего под прикрытием вора в законе.
   - Не переживай, - ахнул правдоподобием зав клубом, - тебя подменят уже на выходе из Зоны взаимодействия с нами.
   Значит, здесь я находился под прикрытием своего кафе - там этого - своего пространства у меня уже не будет.
  
   И решил никому не говорить, что возьму его с собой, - под прикрытием, однако:
  
   - Милицейского фургона.
   На котором - пока они пили, пели, наслаждались будущим успехом - написал:
   - Только Бастурма и Лягушачьи лапки, - ограничение будет создавать очередь.
   - Гарнир? - никакого гарнира, только Хачапури, - но и то только в названии.
   Хотя для начала сделал десять штук больших - каждая лепешка на двести граммов сыра и почти столько же муки. Толстые получились, тяжелые, вкусные даже холодные.
  
   Выехал на трассу рано утром - внизу горы менты. Кому-то не спится даже в этом холодные снегопад. Ясно:
   - Значит, нужны деньги, - и, как правило, больше всего начальству.
  
   Отвечают:
   - Превышение скорости, показывают свой секундомер - почти восемьдесят, - а машина, замершая уже ночью - почти не едет.
   Предложил бастурмы - испугались - пропустили, пока не понял, почему.
   Скорее всего, у них пароль:
  
   - Бастурма, - как обычная уже еда для всех, кто добывает ее на больших дорогах.
   Кто-то мог взять для раздачи на больших дорогах кур гриль, - но только не я. И вопрос:
   - Сколько денег надо взять с собой, чтобы доехать отсюда до Петербурга, - знак вопроса даже не ставится:
   - Невозможно!
  
   Уже на самих подступах к Петербургу меня пропускали даже без проверки документов, - как:
   - Шведа, - подумал - оказалось, как:
   - Короля.
   И раскумарил:
   - Неужели, всё-таки принимают за Петра Первого? - чувствую, может быть, да, но пока не могу объять сознанием, как:
   - Я - есмь!
  
   В Петербурге людей, практически, нет - только облака, в которые почему и влюбился как Иосиф Бродский:
   - Больше не в кого, - в чего?
   Выбрал пока свой памятник, и - честно - был очень удивлен:
   - Никто не знает. - Осталось только добавить для полного несчастья:
  
   - Такого.
   - Да вы что?! - так и ахнул возражением логики своего далеко не допотопного мышления.
   И получил достопочтенный ответ:
   - Мы верим только тем памятникам, которые живы.
   - Как-с? - и добавил: - Я думал, наоборот.
  
   - Нет, мы не памятники, ибо и уже являемся только их развалинами.
   - Значит, вы Графы, - утешил я его.
   - Да, я Граф, - ответил он, - поэтому и платить будешь мне, как первому встречному.
   - А, - понял я правильно, - встреченному.
   - У меня нет пока своего доходного бизнеса.
   - Ничего особенного, - буду пока записывать в долг.
   - Спасибо, я сам справлюсь.
   - Почему?
  
   - Почему, - повторил, что царем здесь буду я, - а первый мой указ - это отмена князей и графов до моего нового распоряжения. И сказал бармену, чтобы выбросил его.
   - На улицу? - с готовностью предложил он.
   - У нас теперь, как в Лондоне, будет каждый день идти дождь, поэтому кабаки должны быть расположены не на каждом углу.
   - А? - бармен.
   - Бес-прерывно.
   Он не совсем понял, зачем нужна черточка - тем более, что неизвестно сразу, что:
  
   - Дефис это, или тире?
   - Об этом я еще подумаю, - ответил специально громко, чтобы все слышали:
   - И демократия - тоже! - разумеется только для короля.
  
   И предложил тут же его выбрать.
   - Кто не хочет, - будут записаны, как - За! - и так как с большой буквы - обеими руками с соответствующим умножением, уже имеющейся у меня на руках предварительной цифры.
   - На три, - не понял точности интонации: то ли был знак вопроса, то ли не был, то ли был, но, как большой плюс: знак восклицания и предполагающий это умножение уже не на два, а сразу на три.
   - Хорошо, - сказал быстро опомнившийся мой первый оппонент, но и я - и мы - согласился, что:
  
   - К завтрему надо собрать побольше денег.
   - Насколько больше? - правильно понял он поставку вопроса в тригонометрической прогрессии.
   - Все.
   - Ась? - чуть не обознался он. Но тут же поправился:
   - Понял, понял, понял - все.
  
   Присмотрелся:
   - Нет, не знаю, - ибо и собираюсь не узнавать никого под чужими именами.
   Ведите себя просто и даже по-простому.
   - Как дураки, сэр?
   - Что-с?
   - Нет, нет, дак Мэр же ж, конечно!
  
   И пока готовили мои выборы купался в море. Так как и спросил предварительно:
   - Здесь есть Ялта? - ответ:
   - Естественно, - меня обрадовал только наполовину, что даже испугался: неужели опять одна копчено-соленая скумбрия - и всё?
   - Нагрузка на вывоз импорта настолько высока, - посоветовал этот, не мной нанятый помощник, что денег, да, хватает, но только не нам.
   Что это значит, пока не спросил, ибо, - если:
   - Мы Литва или Латвия, с их Клайпедой и Палангой, - где брать деньги на роскошь?
  
   Решиться на натюрлих - не спешил. Ибо, где мы находимся, пока точно неизвестно, если:
   - Уже там, - хорошо, но что делать неизвестно, так как все настолько привыкли к обману, что правде даже:
   - Золотой Рыбки, - не поверят настолько, чтобы больше не пить, не петь и не плясать даже.
  
   Идентифицировать любую тварь было настолько трудно, что без вызова на дуэль, - как советовал Пушкин:
  
   - Не получится? - тут как здесь появилась прохиндиада нулевой похожести.
   Это, конечно, отлично, - почти отдых, но исключение явилось, как Людка, но какой свежести, - неясно, и спросил:
   - Сколько раз была замужем?
   - Не была, мил херц.
   - Лет тебе - по моим подсчетам - много.
   - Ты специально считал время, чтобы со мной встретиться?
   - Подсознательно.
   - Сознательно?
   - Боюсь, не получится. Впрочем, готов разочароваться и проверить.
  
   - Я так не могу.
   - Хорошо, я назначу тебя столоначальником.
   - Была уже.
   - Собирала комсомольские взносы?
   - Почти. И да: хочу быть княгиней Дашкой.
   - Она еще не умерла?
   - Не родилась, но это почти одно и то же.
   - Я не против, но не знаю, можно ли так делать.
   - Так вот для того и жил Гоголь, для того и написал Мертвые Души - нет, нет, нет.
   - Ты имела в виду Хлестакова.
   - Точно!
   - Хочешь, чтобы он тебя назначил?
   - Нет, хочу им быть.
   - Но он же ж - это - был мужиком, а ты баба.
   - Девушка, - но даже и это неважно.
  
   - В этом городе - боюсь - у тебя не получится, - вспомнил первого встретившегося здесь мне смотрящего, который уже близился к своей идентификации, как Нерон, но, - в таком случае, кто его поставил на эту должность, если не я задним числом, - похоже, без знака вопроса.
   - Тебя, - не кончил этого вопроса-нравоучения, - она:
   - Я ему всё равно ничего не дам.
   - Извини, но придется объяснить, как ты его обойдешь.
  
   Но. Предпочел прошлое считать иллюзией, и понимал, что взять его - ее, Людку, можно только в прошлом, - а:
   - Достигло ли оно того возраста, - что уже:
   - Можно заходить в гости, - пока не стал удосуживаться.
  
   И всё-таки решил спросить кого-нибудь - зайдя для этого в местный пивбар, как спасаясь от дождя, чтобы не подумали:
   - Специально ищет приключений и - увы - именно не на свою, а на наше благоразумие.
   И первый решил поинтересоваться бармен:
   - Как-как?
   - Я грю, куда у вас ходят, как у нас раньше?
   - За пивбар?
   - Это у вас или у нас?
   - Всё также.
  
   - Это, понятно, но только, если не присматриваться.
   - Уточните, пожалуйста, ваши позиции за и против.
   - Вот ее - хотел толкнуть Людку в бок, но попал в плечо, так сильно, что она упала с высокого барного стула, изготовленного под красный цвет, - что, да, задрала юбку, но я всё равно ничего не понял - показалось:
  
   - Без розетки, - а, значит, энергии - и не жди:
   - Не будет.
   - Её - моё! - практически возмутился бармен моим свободолюбивым поведением, или - можно подумать и наоборот - ее бестактностью, что нарочно так насторожила его, что брать с нее деньги - сколько ни пей:
   - Уже не в стоянии.
  
   Три раза объяснил ему:
   - В прошлое или в прошлом? - как правильно.
   Он одно и то же:
   - Не могу понять разницы!
   - Я грю: нам вместе идти в прошлое для трахтенберга, или достаточно одну ее туда отправить?
   - Я учился, - ответил он, - могу сказать.
   - Да?
  
   - Что значит, - Ква? - бармен налил только себе и то только кофе из кофеварки, и добавил: - А, впрочем, извольте: вы уже в прошлом, поэтому смело идите в банкетный - пока там еще не начался банкет - и банкуйте там смело до тех пор, пока три раза не крикну.
   - Слезай с него - люди опомнились, и ломятся тоже самое сделать с Котлетами по-Киевски и Пельменями со сметаной в Горшочке.
   - Да вы что?! - даже не удивился - ужаснулся я.
   Он не понял.
  
   - Я грю, и здесь едят то же самое, что и Там-там-там-там?!
   - Так вы сами сказали, что хотите в прошлое?
   - Сказать - не сделать, - ответил я, понимая, что уже почти всё проиграл.
   И, видимо, он не знал, что я понял так, как было:
   - Правильна, - это и прошлое, и будущее - граница - настоящее, - где оно:
  
   - Бармен только помотал головой.
   - Не знаете столько, сколько знаю я?
   - Не скажу, ибо вы тот, кого здесь ждали, но пропустили, так как не думали: неужели так быстро можно перечислить деньги в неизвестной даже нам валюте.
   - Туда - не знаю, куда, - заспешил и я успеть ляпнуть пару-тройку слов, или чуть больше.
  
   И решил распорядиться:
   - А-а, где здесь мой банк?
   - Ваш банк? - был слишком уж банальный ответ.
  
   И послали к Зимнему, который надо было брать штурмом. Как и посоветовал моя красавица:
   - Я не умею стрелять из пистолета, как Том Круз, чтобы обрадовать Камерон Диас, и бросать ножи точно, как Кевин Костнер, чтобы разочаровать Уитни Хьюстон, - ибо только японский меч самурая, изготовленный Хаттори Ханзо для Беатрикс Киддо в роли киллер-ши номер один с далеко не рядовым именем:
  
   - Ума Турман, - пригоден для операций в прошлом.
   - Будущем?
   - Это вопрос?
   - Да, это вопрос, - ответил помощник банкира, когда его пришел грабить Фантомас в роли Графа Монте Кристо, хорошего-хорошего друга Жана Маре.
  
   И попросили пока подождать.
   - Где?
   - Где-нибудь рядом. Впрочем, нет, у вас - оказывается - здесь двадцать миллионаов, и далеко не в местных тугриках, - а:
   - Золотом?!
   - Ошибаетесь, золото давно не в ходу.
   - Почему?
   - Наверное, потому, что слишком тяжелое, - моя то ли Зинка, то ли Нинка, то ли Людка.
   Да и ее, прочем не было - осталась в баре сторожить места.
  
   Вышел, зарыл пистолет в кустах, чтобы было куда бежать в случае неудачного выигрыша или удачного проигрыша, и зашел в ресторан Седьмое Небо, который был недалеко:
   - В Остан-Кино, - откуда видно всё!
   Взял пива, еще что-то в виде Курицы по-американски, с предварительным переспросом:
   - Это не индейка, надеюсь?
   - Разумеется, - ибо хотел Утку по-Пекински, но забыл как называется, шашлык по-Карски из ресторана Прага - тоже не удалось вспомнить, - но:
   - Хватило и того, что осталось.
  
   - Это что?
   - Скумбрия, лимон и пиво, разливное, хорошее, слаборазбавленное.
   - Да вы что!
   - А что?
   - Я это есть не буду, - и краем то ли уха, то ли глаза заглянул в окно - высоко-о, - а:
   - Всё видно - почему так?
   Но, вспомнив барона Мюнхгаузена, обрадовался:
  
   - Так бывает.
   - И даже - представляете - мухи могут замерзнуть на лету.
   - А потом?
   - Оживают, разумеется, но всё равно, редко кто долетает до другого берета.
   - Умирают?
   - Да.
   - От холода?
   - От жары.
   - Да, надо быть ко всему готовым, а не только к тому, о чем написано в Библии.
  
   Принесли взамен скумбрии лисички, жареные с картофелем, но раздельно, - попросил.
   - Почему?
   - Не хочу вместе, чтобы не путать одомашненные продукты с еще к этому делу не приученными.
   - Вы Джеймc Бонд, - смешать можете, а взболтать никогда?
   И немногие встали ко мне в очередь за автографами, некоторые добавили денег на хорошее блюдо: стейк пятисантиметровой толщины не совсем полной прожарки из Абердинов или Ангусов - уже не стал разбираться.
  
   Выпив еще и еще начал бузить:
   - Хочу ту часть туши коровы и обязательно выращенной Черчиллем, которая при жарке только здоровеет, а не наоборот:
   - Становится меньше?
   - Да.
   - Есть!
   - Несите.
   - Привезут только завтра.
   - Почему не сказали сразу?
  
   Хотели уже попросить по-быстрому спуститься с этой высоты метров в триста-триста пятьдесят, но пришли другие и попросили:
   - Остаться? - но:
   - Почему-у?!
   - Только вы сами можете решить, уйти вам или остаться.
   - После всего?
   - Даже.
   - Понял, понял, - кто-то подарил мне эту башню, пока я здесь чухался.
   - Да, вот это ответ не клоуна, а друга.
  
   - Теперь можете сообщить, что я за это должен?
   - Так это.
   - Отдать мои шестнадцать миллионов фунтов стерлингов, которые я спрятал.
   - Не обязательно, достаточно того, чтобы вы сообщите точные координаты места, - где это, но только не на необитаемом острове Робинзона Крузо.
  
   Осмотрев хорошенько башню, не качается ли больше, чем надо в каждую сторону, - согласился:
   - Пусть будет.
   Они пошли за деньгами, а через десять минут сообщили:
  
   - Пятерых уже грохнули у того места под кустами, где я спрятал свой сороковой Глок.
   - Спасибо, это хорошие новости, - ибо теперь успею уйти, чтобы не догадались: деньги еще на первом этаже в банке, а в координатах пистолет.
   И вышло, напрасно, буквально по поговорке:
   - Не имей сорок миллионов долларов - лучше будет Глок, - ибо это, действительно:
   - Очень нужный момент.
  
   Я дал Людке жетон на бабло, и чтобы шла к близлежащей лодочной станции.
   - Ты?
   - Я? - тебя прикрою.
   - Я не умею водить твой новый катер на воздушной подушке.
   - Я уже купил его на доходы от процентов?
   - Да, первый этаж уже описали.
  
   Посмотрел вниз - как уходить, пока не понимаю, если первый этаж уже не мой. Нет, таких лестниц не бывает, и не обнадеживай меня.
   Пришлось задуматься:
   - Если я настолько быстро заключаю сделки, что и узнаю о них почти последним из всех неизвестных, - то из известных могу когда-нибудь быть первым.
  
   И осталось только на Людку разозлиться - столько раз отказывался, а теперь, когда согласился, она - скорее всего - или передаст чемодан с шестнадцатью миллионами кому-нибудь другому, или вообще!
   - Имеет даже такую возможность, чтобы взять его себе, а не быть всю оставшуюся жизнь только:
   - Маркизой Ангел-офф.
  
   Медиум
   Людка сказала, что не знает, где у нее половые органы, но знает, что они есть.
   - Где находятся?
   Не знает!
   Конечно, хотелось сказать банальность:
   - Будем искать, - подумал, что это будет несправедливо к ее собственности.
   Пусть сама ищет. Но есть и другой вариант:
   - Сама зачем-то делает эту выдержку.
   --------------------------
  
   Пришлось уйти незаметно, но для этого нужно было оставить ей два верхних этажа на пропитание, и пусть постепенный, но всё равно уход за границу, - здесь - как вижу написано - счастливой жизни не предвидится даже через пятьсот лет, как только хотел надеяться Пушкин.
   - Всю жизнь воевать?
   - Бессмысленно.
   Пятьсот, пятьсот, - что это может значить? Жить под Землей вместе с Данте? Нет, нет - должно быть что-то поближе пока.
  
   Она нашла меня в летнем кафе, как Жасмин Сильвестра Сталлоне, - нет, не в теплом говне, как птичку, здесь спрятавшуюся по привычке, чтобы не доели, а, видимо, надеялась, что еще уметь петь.
   Нет, начала с благодарности:
   - Спасибо, что оставил мне два этажа под самыми небесами.
   - Но тебе трудно дышать на такой большой высоте, - и:
  
   - Нет, я оставлю их, как.
   - Память обо мне, чтобы знать - хоть иногда - где живу я. - И даже не поставил знак вопроса.
   И понял, что всегда знал, что она ждет моего излучения всегда, а - значит - я поэтому его и испускаю.
   Она сказала то, что я - в общем-то - предполагал - но думал:
  
   - Только во сне.
   - Мне надо еще немного денег на мелкие расходы - хочу, чтобы мои дети от тебя - трое - учились, если не в Гарварде, то в Беркли.
   - Мэм, я устал от постоянной добычи денег - хочу заняться открытиями.
   - Будущего?
   - К сожалению, туда нет пути - Прошлого.
   - Ты всегда говорил, что это то же самое.
   - Тогда я просто заметал следы.
  
   Тем не менее прощались в красной комнате отеля Хилтон, который на одну седьмую принадлежал ей, - и, как оказалось, не на мои деньги купленной, так как многие хотят, как можно лучше и быстрее расплатиться с дамой, - которая:
  
   - Многое может заставить сделать.
   Но в том-то и дело, что не мне это надо! Действительно, почему мне так долго не дают вплотную, как Данте и Пушкину, заняться переустройством этого мира, - а дают только мыслить и страдать?
   Почему я не могу воспроизвести ничего нового, а только создаю старое? И:
  
   - Она поняла это и подарила мне лодочную станцию в Гудзонском Заливе, - что там делать?
   - Еще подумать надо.
   Оказалось, всё как обычно, завелись акулы, а я должен их одомашнить. Премия, да, есть, но, как обычно, без персонального названия. И вопрос:
   - Это сколько же ждать надо, чтобы присвоили премию своего имени, - если приходится ждать и чужого?
  
   Возврат происходил, как обычно по старой системе, от которой так и не удалось избавиться, несмотря на большие деньги, получаемые монополиями за владение.
   Ответ:
   - Никак не могут понять, чем, собственно, владеют.
   Ибо:
   - Деньги идут и так - зачем будить любопытство - пусть и только на вид - присмиревшего зверя, - как обычно: спросить, - а:
   - Некого.
  
   Думал, прибуду на Зону, кем был - что-то из НАТО - авось не настоящий шпион, а только федеральный агент, как один из них, - с персональным именем:
   - Найдут гады!
   И так и ответил то ли прапору, то ли старшине - разучился различать за вменяемое время:
  
   - Так это - не знаю.
   - Да ты что?! - даже не изумился, а испугался он.
   И записал в свою Табель о Рангах Этой Зоны:
   - Среди блатных значится! - как, однако, знаменитый:
   - Не-знаю, - ибо, кто это не знает никто, - как обычно неуместно пошутил сержант Валера, всё еще до сих пор не сдавший кандидатский минимум на киллера.
  
   И сразу заработал авторитет:
   - Пять суток ШИЗО, - только за то написал незаметно мелом на спине прапора Федора:
   - Получает премии не за то, что стремится уменьшить разгильдяйство блатных на Зоне, - а наоборот:
   - Этот чудак ее и создает.
   Более того, иногда ворчит, что - понимаете ли:
   - По приказу-у!
  
   И вот дали так мало именно за то, что решили:
   - Действительно, так бывает, - но отказались принимать во внимание, что нарочно и сознательно.
   И непонятно, что лучше: жить одному или создать банду под названием, э-э, чтобы правильно понимали все:
  
   - Бастурма - раз, Пельмени в Горшочке - два-с, Котлеты по-Киевски, - три:
   - С хвостиком. - Ибо - специально довел до Федора - хвостик будет доставаться именно ему, но только тогда, когда будет на работе - дома жри, что хочешь:
   - Хоть картофель в мундире с капитанскими нашивками и селедкой впереди, огурцами свежими, колючими:
   - На грядке.
  
   Сержант Валера тоже записался в мой взвод - так как каждый блатной теперь:
   - По закону федерального значения должен содержать до полвзвода местного раритета, - как минимум пять-семь ординарцев.
   - Это и раньше так было, - понадеялся мяукнуть я, - но уже осознал, что теперь это:
  
   - Правильна-а, - раньше считалось почти западло. - Но и раньше - ясно - только для виду, а так-то, конечно, все мечтали дать прапору или даже сержанту Валере, - но была и проблема:
   - Нечего.
   - Теперь?
   - Да, уже - практически - все имеют на Зоне свой бизнес. Но, конечно, без приставки:
   - Леди.
  
   И поинтересовался у нового завклубом:
   - Почему?
   - Западло, - уклонился он от прямого ответа.
   - Не понимаю, почему, если это.
   - Кому-то выгодно? В том-то и дело, что этого уже не может быть.
   - По субботам бабы, что ли, приезжают из местного Голливуда?
   - Нет, здесь нововведение.
   - Никто ничего не хочет, а только пожрать?
   - Нет, клетки мозга, ответственные за экстра-удовольствие оставлены, как специальная зависимость, принуждающая человека творить добро для других.
  
   Отчего-то он всё-таки должен получать пополнение их запаса, настоял я, чтобы совсем не забыть правду, для себя. И шеф-повар, которого я пока что не назначил, а только поставил на это довольствие:
   - Согласился рассказать.
   Оказалось:
   - Достаточно человеку - даже зеку - рассказать, что у него была прошлая жизнь - оргазм подтверждает:
   - Дело было.
  
   Неужели все - если не думать - а априори считают, что здесь и родились, как на всю оставшуюся жизнь?!
   Шеф-повар предостерег:
   - И ты забудешь.
   - Неужели так долго сидят?
   - Это уже не имеет никакого значения.
  
   И пока так и не понял, как здесь получить удовольствие, чтобы всё потом получалось так и настолько хорошо, чтобы можно отстегивать и местной сфере обслуживания. Только одно видение - нет, не Каменного Гостя - пока что, - а так только:
   - Где-то в подвале или на крыше стоят полуавтоматы в виде видений суперзвезд Голливуда, и мало того, себя Потенциал видит, как со стороны: от Роберта Де Ниро до Леонардо Ди Каприо и многих, многих других.
  
   Другой вариант:
   - Смотрят эти фильмы Голливуда, как настоящие белые люди, в перевод VHS, - а принимают этих Том-офф Круз-офф и Джон-офф Траволт:
  
   - За вылитых Я.
   Это, разумеется, не только бывает, но и есть использование парадоксов устройства мира даже на радость зекам. Раньше поступали проще, чтобы все были счастливы:
   - Вам, ребята-демократы, - только:
   - Сяй!
  
   - Конфеты?
   - Дома будешь есть конфеты, - или еще лучше:
   - Когда на ларек заработаешь, - что значит, необязательно такая возможность будет.
   Ибо:
   - И на меня прислали письмо, что подарил кому-то на воле на два этажа в элитных домах Гудзонского Залива - как Пятому Элементу - больше или, наоборот, меньше, чем мог:
   - Другому.
  
   И значит:
  
   Глава 17
  
  
   - Ты не печалься, и пока что с нами не прощайся, чтобы устроить побег и разобраться с тем, кто просит больше, чем заслужил - можешь.
   - Понимаю, иметь дополнительный нелегальный заработок, но уму непостижимо, где и как.
   - В футбол играть умеешь?
   - Уже забыл.
   - По крайней мере, Поле - Видишь?
   - Как обычно, только в клеточку.
   - Да ты что, в конце концов, это не могу, то забыл до такой степени, что и не знал никогда!
   - Так бывает, - ответил.
  
   Но нашли и мне Ма-Зу.
   - Я не понял, оттаскивать уже трахнутых?
  
   Пришло письмо, что у меня алименты на троих детей.
   - Ну, точно, от Людк-и.
   И не надо было выделять мне отдельный отряд - назначили командовать этапом.
   - Я оттудова сбегу.
  
   Уже на втором этапе сержант Валера предложил:
   - Хочешь отдавать мне часть выручки от проданного тобой старого шматья новых прихожан?
   - Дак.
   - Я найду тебе покупателя.
   - Уму не постижимо, кого это - оно - может интересовать.
   - Я договорюсь.
   - Ты?
   - Я.
   - Окей.
   И пошли люди на этап в дубленках маде ин Америка-Европа-Малая Азия, с золотыми цепями на груди, - как и по доверенности сообщили:
   - Чем больше золота и барахла на вас и у вас, - тем более просторное помещение получите на Зоне.
  
   Оказалось, смог распространить мнение, что папа у меня в министерстве финансов - его зам - мама:
   - Сидит в Лувре пожизненно.
  
   И так и стали передавать по всем этапам почти мира:
   - Отец у него Макиавелли, а мать расположена на картине Леонардо да Винчи.
   - Эта - ну, как иё - Мона.
   - Которую Михаил Козаков с Игорь Косталевский делили - не поделили?
   - Думаю, они были.
   - Первыми?
   - Разными.
  
   Но:
   - Выгнали и с этой хорошей работы?
   - Да, поверили, что всё нагороженное правда, и решили больше не рисковать.
  
   И, действительно, отнеслись по-хорошему:
   - Столько нагородил, - а ничего, правда, ларек опять не подписали, - а:
   - По закону, - направили вот этим - моим - засчитали ее враньё за правду - детям.
   Я тоже потом скажу - когда придут на Зону - я вас не знаю. Последний чай будете отдавать дешевым блатным. Что и значит:
  
   - Откровенному ее - Людк-и вранью, - а даже сам всё равно поверил.
   Ибо тут одно из двух, - или их никогда не было, или были, - но:
   - Не здесь же, на самом деле!
  
   И решил, что эта Дэза послана мне именно, как настоящая правда:
   - Как только я признаю ее монстрообразных детей своими - так канал - или пусть помойная труба Тима Роббинса в его приключении под названием:
   - Побег из Шоушенка - тут же откроется, как Сим-Сим, - иди сюда, а там - наоборот - больше не оставайся.
  
   Подумал:
   - Коммерсанта из меня всё равно не получится - уйду. - Но как:
   - Сигнала пока не поступило.
   Как-то раз ночью зашел в туалет, а там - так и ахнул их правдоподобием:
   - Эль - с сигарой, Ха - с бумажными знаками, даже издалека не напоминающими деньги, а он утверждал:
   - И Это когда-нибудь всё равно ему засчитают, как бабло, и даже:
   - Очень большое.
   Третий? Был и третий, но ни мычал, ни телился.
   Подумал:
   - Не я ли, господи?
   - Пойдешь ко мне телохранителем? - возьму!
   - Дак, кем - э-э - мистер Икс?
   Он мяукнул:
  
   - И ты не узнаешь меня?
   - Простите, при вас я никого не грабил. И даже наоборот, вы меня разорили.
   - Верну Столицей.
   - Сторицей? - впрочем, согласен и на два первых без второго абсолютно.
  
   - Мэр и Сэр, - что ли он будет, - а я? - кандидат торгово-покровительственных наук Ха, - ахнул, но, как мне посчастливилось:
   - Уже не предисловием опять и снова, а только их беспочвенными последствиями.
   - Мэром Москвы?! - сэр, да за это, что хошь, - но и мысль тут же:
  
   - Как воровать в подходящих условиях? - а, чтобы не обязательно:
   - Пока не добежала до финиша моей любознательности.
   Понял:
   - Носим это воровство с собой даже не как союз:
   - И, - а как Змей Горыныча, вместо доброй собаки, на цепи.
  
   Но и выбор серьезный:
   - Воровать можно просто так, - а, чтобы по-честному заработать - сначала надо научиться ходить всегда подпоясанным.
   У Моисея получилось, ну, а еще-то у кого? Но ему и легко было:
  
   - Люди настолько перестали верить в возможность иметь что-то по-честному - веками - что и не оказали ему достойного сопротивления, как невозможному.
   То, что для Этого Честного заработка надо уметь:
   - Предвидеть по-настоящему, - никто не знал.
  
   И получилось. Сейчас предвидеть - это еще надо понять, - как:
   - Могли до этого же самого докатиться Пушкин и Лермонтов, что до такой степени перепутали все времена - понять осталось только одно:
   - Неужели счастье и всё-таки есть возможность наблюдать, - хотя и конечно, вооруженным глазом.
  
   И ясно, что с такими ребятами можно уйти только через канализацию.
   Но! Неужели она есть в уличном туалете?
   - Тем не менее, канализация должна быть, - настоял на своём междометии Ха.
   И понял:
   - Они не пойдут, а останутся здесь, как навсегда прикованные к этому месту путеводители.
  
   Начальнику Зоны, которым был - пока не смог достоверно определить - так понравилось играть в трынку, в покер, и даже иногда в очко, что запросился, как маленький:
   - Можно полтора часика и утром буду?
   - Дак естественно, - пообещал, а сам еще не знал, где брать выручку и на эту его - нет, не забаву, а именно:
   - Дело жизни, - те-ка запросил и именно не за всё про всё, а только за это:
   - Полтора миллиона в месяц.
   - Не пойму только никак пока, в чем? - спросил меня.
   От ужаса я ответил:
   - В рублях, естественно, сэр, - добавил, потому что на языке вертелось моё скрытно любимое:
  
   - Мэр, - как только мне и принадлежащее.
   И знаете почему? Стал бояться президентства. Председателем? Не верится, что проберусь дальше близлежащего колхоза. В Америке завести - не разрешат, в Англии, если только:
   - Надо подумать, - там все наши, скажу: работай-те, сукины дети, лучше на моей плантации - я плачу!
   - Сколько? - других вопросов быть не должно, ибо ответ всегда начинается:
   - От миллиона.
  
   Бывших председателей здесь было - не меньше, чем у Булгакова на его не совсем Чистых Прудах. Предложил:
   - Больше здесь никого грабить не будут, но надо понемногу проигрывать председателю.
   Забеспокоились.
   Небось, небось, я не Емельян Пугачев пугать непотребностями никого не буду - только скажу:
   - Утром будете - вечером не обязательно.
  
   Все согласились, а на вид - нищие нищими и даже более того, один вообще догадался ответить:
   - Я больше не буду.
   - Хорошо, отдавай мне.
   - Тебе?
   - Я еще могу.
   - Что?
   - Сымитировать проигрыш, как выигрыш.
  
   Открыл здесь кабак, чтобы было веселее не только играть, но главным образом:
   - Проигрывать.
   Котлеты по-Киевски? Обязательно! Почему? Нужно вспомнить не только:
   - Всё, - но и.
   - Прошлое?
   - Именно, именно, дорогой мэр, ибо за всё это хорошее и продал эту обольстительную должность одному чу-даку, но не сказал пока, что в Японии, где он никогда не сможет, - нет, не выучить их любознательный язык, - а:
   - Правильно говорить - Сяю-ю? - видите, даже знак восклицания перепутал - поставил не:
  
   - Тот, - со знаком вопроса можно быть только официанткой.
   И только теперь понял, как хорошо на этой моей Зоне - восклицательный знак и то заменяют вопросительным, - ибо?
   - Что?
   - Культ-Ура!
  
   Правда один раз директор-начальник Зоны спросил:
   - Почему так хороши.
   - Розы, - которые вы сегодня ели?
   - Не заговаривай мне зубы, я имею в виду.
   - Понял, понял, Котлеты по-Киевски. И знаете почему?
   - Абердины и Ангусы стоят дорого, а куры только не-мало.
   - Это не ответ, - промычал он. И ясно - сам Корова - боится и до него достанут чьи-то цепкие лапки.
   - Я тоже боюсь, - ответил, - поэтому лучше не начинать серьезные разговоры.
   - Вообще?
   - За игорным столом.
  
   И спросил своего зама по торгово-процессуальной части:
   - Зачем вы зашли сюда?
   - Дак, естественно.
   - Решили разведать из чего мы делаем КпК.
   - Правильно, но пиши в следующий раз в одно слово:
   - КПК?
   - Да, чтобы дольше не поняли, что это, и не просили Ангусов и Абердинов.
  
   И так как никто не просил ничего особенного - заподозрил:
   - Скорее всего, пошли долги.
   У банкира спрашивать бесполезно, всё равно не согласится сказать правду - знает:
   - Пошлют в промзону крутить матрасы, - а это грязная работа.
  
   И решил узнать:
   - Как узнать, почему идут долги?
   Но как, если концы этой истории, как всегда у Данте в преисподней. Знак вопроса побоялся поставить, ибо по нему и найдут, если, кто - наконец - мной поинтересуется.
   - Не смогу ответить, - шепнул одной прохиндиаде на ухо.
   - Почему?
   - Не знаю.
  
   Действительно, как хорошо у меня всё получается! А:
   - Почему? - кто-то - посмотрел вверх - держит меня за одно место - посмотрел вниз:
   - Опять вниз?!
   Но не сбился, а всё понял правильно:
  
   - Что вниз, что наоборот, а бежать отсюда всё равно пора, так как:
   - Надо?
   - Я думаю, ты за этим и прибыла сюда, чтобы спасти меня от большого поражения.
   - Да, тебя могут запереть в подвале, чтобы всё делал, как прежде, но не имел ничего.
   - Ты хорошая, добрая, как тебя зовут?
   Думал, скажет:
  
   - Людка, - нет, это был только испуг и попросил:
   - Пожалуйста, не говори своего настоящего имени.
   - Сам догадаешься?
   - Нет, наоборот, больше не хочу гадать, но я должен как-то уйти отсюда.
  
   - Ми табе поможем.
   - Ась?
   - Что, говорю непохоже? И знаешь, почему, я притворяюсь.
  
   И докатился до того, что понял - не уйду сегодня, значит останусь здесь навсегда.
   И попросил только один шанс, чтобы сбежать. Тут же отправили разбирать картошку в большом складе, который находился за Зоной, и шустрили там, следовательно, как мореные мухи только бесконвойники.
   - Я их бин, - чуть не улыбнулся на вахте.
   И прапор Федор поверил, что меня послали за молоком. И пошел, старясь ставить ноги:
   - Правильно, - а не наоборот, чтобы смотрящий в спину Федор не заподозрил во мне настоящего расконвоированного, ибо:
  
   - Если так - то так и будет, а наоборот - это еще посмотреть надо.
  
   И на последних воротах сказал правильно пароль, которого не знал, ибо окрик:
   - Лев Толстой, - сразу расшифровал, как:
  
   - Козел Отпущения.
   - Правильно, - удивился капитан в майорских однозначных звездах, и махнул часовому на вышке, чтобы пару раз всё равно выстрелил по мне.
   Тот поднял ружье.
   - Это зачем?
   - Чтобы калибр был крупнее, - даже не улыбнулся майор.
  
   И побежал. Но и Земля закрутилась в обратную сторону, как с похмелья, еще не зная, что денег все равно нет даже не чапок.
   - Это нововведение? - хотел я оглянуться.
   Не решился, а так и пошел размеренной походкой к перевалу, которым здесь был картофельный склад. Пройду - значит:
   - Повезло.
   - А так?
   - Посмотрю, куда свернуть, если что.
  
   И подумал пока на всякий случай:
   - Я был раньше на зоне, но такой не встречал. - А:
   - С другой стороны, - как не встречал, если бегу оттуда?
   Да, тоже непонятно.
  
   Погоня началась, и ничего не оставалось, как позвонить в дверь на первом этаже.
   - Привет.
   - Привет, чего тебе надо?
   - Одно из двух.
   - Хорошо, проходи, я сейчас разденусь.
   - Нет, верни лучше часы.
   - Ты мне их давал.
   - Да.
   - Хорошо, выбирай, какие твои, - и поставила передо мной поднос с часами, как с бастурмой на косточке.
   - Они все в твоей власти?
   - Естественно.
  
   - Мне нужны президентские.
   - Вот эти бери.
   - Ролекс? Смогу ли, мэм, отработать после Зоны.
   - Придешь еще раз, если не до конца почувствует вдохновение.
   - Ет именно, или ты всё-таки имела в виду:
   - Ешь?
   - Нет, правильно, ты будешь только трахать и всё, как машина, а мэр будет чувствовать.
   - Хорошо придумано, но смогу ли несколько раз, если с первого не выйдет?
   - Не уверен? - добавила: - И не начинай.
   - Ну, как же, ты меня знаешь, я отдам.
   - Первое правило: не бери в долг.
   - Потом отдавать придется?
   - Потом привыкнешь.
  
   И вышел от нее, чтобы перекурить на свободе, так как:
   - Зачем тогда берут в долг под небольшой процент, а не платят своим лишним золотом?
  
   И дала мне:
   - Путевку в жизнь, - как на работу слесарем сборщиком.
   Удивило:
   - Позвонила на работу по телефону. - Ибо откуда здесь телефон, если туалет двухместный до сих пор стоит во дворе?
   - Так бывает? - хотел, но не стал спрашивать, ибо и она вряд ли знает ответ, тем более точный.
   Другие мне пока что:
   - Просто советы, - не нужны.
  
   На сборку идти постеснялся - решил:
   - Еще недостаточно белый-белый для этой слишком чистой работы в белом халате.
   Там, где хуже, увы, всегда:
  
   - Еще хуже, - вентиляцию выключали без предупреждения, как так и надо, чтобы люди дышали пластмассовой пылью.
   - Надо было никуда не бегать, а работать, как все лекальщиком.
   - Где чисто и светло? - сморозил. И вспомнил, кстати, что помню.
   Согласился съездить на месячишко на выбор картофеля, хотя - как я отмерил прежде - был май месяц, но заверили, что будет свекла.
   - Она растет в обратную сторону? - но только хотел спросить, так как передумал.
  
   - Я отсюдова сбегу! - сказал сам себе в туалете, и оказалось:
   - Можно. - Но, действительно, не через туалет.
   Хотя туалет вполне мог быть тем местом, где замкнутое пространство чему-то способствует.
  
   Решил, что зря бежал с Зоны - теперь.
   - Что?
   - Заблудился, сэр.
  
   Далее я выиграл чемпионат цеха по боксу. Спросили:
   - За завод сможешь?
   - Как Высоцкий?
   - Пожалуйста, так напишем.
   - Как, простите?
   - ВэВэ.
   - Может, просто: Вова?
   - Можно, конечно, но зачем всё портить с самого начала.
  
   И согласился.
   Перевели на Сборку - там-м! Спирт. Чуть не проиграл первый бой, ибо как принял его в первый день, - так и не мог пока просушиться.
   Начали орать некоторые обозленные, что часто падаю:
  
   - Он пьян, сволочь!
   Только тявкнул:
   - Не верьте, я смогу.
   - Давай, давай, а то с ринга не выпустим, пока не победишь.
   - Спасибо, дети мои!
  
   Нет, решили, он всё-таки выпил.
   - Так когда это было, - опять начал сопротивляться я.
   Теперь опять поверили, что, наверно, выиграю, так как поставили на меня все по полполучки, чтобы сходить в ресторан:
   - Как следует.
  
   Один подкатил с шикарным предложением:
   - Можно я буду вашим импресарио?
   - Если только вы имажинист! - тоже знак нашел, чтобы поставить. И не побоялся, что спросит, - нет, не что это, ибо и всем-то всё по барабану, что значит, ибо всё ничего не значит, - но:
   - Звучит?
   - Естественно.
   Пока всё равно отказался.
  
   Он напомнил перед самым боем:
   - У вас нет денег на большую ставку.
   - Сами всё дадут, - выдал, еще не понимая, кто пойдет на меня ставить, ибо здесь:
  
   - Я - неизвестен.
   - Ошибаетесь, мэр.
   Послышалось. Хотя и повертел немного головой испуганно.
   - Сам и излучаю эти ужасы, - решил.
   Кто меня выберет мэром, если он здесь хоть когда-нибудь будет, если не приняли с первого раза даже в пионеры. И главное:
  
   - Почему? - неизвестно!
   - Может быть, вспомнили, что спал за партой в первом классе, когда поступил на год раньше времени?
   Так это когда было-о! Не думаю, что остались и по этому делу тугаменты.
  
   - Не дадут набить морду по-честному, ибо при ставках - пойдут и договора об обратном взаимодействии.
   А я здесь не только никого не знаю, но и знать не хочу!
   Так рявкнул, - что многие поверили.
  
   На бой вышел Са-Тин - я:
   - Ужаснулся.
   Пролепетал Про-Пеллеру побелевшими губами:
   - Его надо снять раньше времени.
   Проп:
   - Почему?
   - Ты не понимаешь, даже если это я говорю?
   - Не понимаю, - вряд ли простодушно ответил он, что осмотрел зрительный зал в двух его ярусах, включая балкон по всему периметру. Но не увидел ни одного более-менее приличного лица, на которое можно заменить этого, неизвестно откуда взявшегося то ли милиционера, то ли офицера.
   Хотел нарочно спросить:
  
   - Ну, кто ты такой?! - уже поздно - дали - нет, пока еще не мне:
   - Гонг!
  
   Он провел мне - я ему:
   - Не смог.
   Остановился и сказал:
  
   - Так невозможно драться - у него печатки слишком большие.
   - Ну и что?! - крикнул кто-то, - бей прямо в морду.
   И продолжили, потому что не нашел из чего выбрать, чтобы ответить достойно.
   Упал несколько раз, что даже не мог поверить:
   - Так много в одном раунде? - ибо и сосчитать их не мог.
  
   Гонг спас от поражения. В последнем раунде вышел, чтобы больше попусту не бренчать. И сразу провел ему болевой из стойки. Пожаловался:
   - Он сломал мне руку.
   Я:
   - Не хотел.
   Вышло, что не до конца, а мне выдали победу в виде этой премии:
  
   - Беги в течении суток.
   - Нет, теперь понял, что хочу стать чемпионом в земной жизни.
   - У тебя не получится никогда, - один из них, а скорее всего, тот же Пеллер.
   - Я сейчас выиграл, - настоял на правде, хотя уже начал понимать, только не очень хорошо видимой.
   - Хорошо, - ответил он, слетав куда-то недалечко, - мэр разрешает тебя попробовать еще два раза - но в финале всё равно ляжешь.
  
   И принял Раздевалку с легкой душой:
   - Значит, Мэ-Ры, - всё-таки бывают! - Предсказатель, хотя и неизвестный мне, не ошибся.
   Перестройка - Ура! - ничего особенного, так бывает и если не редко, то всё равно навсегда, хотя и по-старому:
   - Мэры будут - Сэры - никогда.
  
   Потребовал, выйдя из душа:
   - Бабу, дом большой двухэтажный в Силиконовой Долине с пляжем недалеко, как у Валентина Кубы и Михаила Пуговкина, - не договорил - прервали:
   - Говори и третье - сбудется.
   - На третье загадаю приз, который мне понравится после.
   - Взамен поражения в финале?
   - Я еще подумаю.
   - Спасибо, что сразу не отказал.
  
   Он ушел, а я так и не вспомнил, где его видел раньше.
   В полуфинале вышел такой Просто-Людин, что не меньше, чем на две весовых категории тяжелее меня, - а:
   - Весы этого не распознали! - так бывает-т?
  
   Фантастика! Он на самом деле весил так мало, что весы вынуждены были только это подтвердить, - и:
   - Всё!
   И.
   Пришлось ответить в конце:
   - Я не знал, что он имеет боевую кличку Пушок.
  
   И.
   Еще обтираясь в душе махрой, соизволил ответить на вопрос моего импресарио:
   - Сколько?
   - Ничего, - ответил он, - ты доигрался! Тобой заинтересовались наверху, будет реклама, и ты - как свободный человек - можешь выбирать, победить, или, наоборот:
   - Отказаться.
   И всё же и несмотря на это, спросил:
  
   - Сколько я получу за победу?
   - Всё!
   - Вот ду ю сэй?
   - Дом, жену, детей и миллионы.
   - Обязательно всё вместе?
   - Да ты будешь Мэр-Ом.
   - Что это значит?
   - Навсегда останешься здесь.
   - Еще?
   - Еще? Ах, еще! Узнаешь после, когда выиграешь.
  
   За проигрыш обещали дом в Польше, за что я так обиделся, что отказался с оговоркой:
   - Да, я люблю яблоки, так как вынужден их есть с радостью, но не до такой беспредельности, что забыть навсегда о пляже на берегу Силиконовой Долины, где живут:
   - Учёныи.
   - Выигрывай, - отчеканили, и даже без оговорки:
   - Если сможешь.
  
   - Я могу отказаться?
   - Если только выплатишь неустойку.
   И все же спросил:
   - Сколько?
   - Отдашь нам Зо-Ну.
   - Вот ду ю сэй?
   ***
   - Отсюда не выходят, - сказал один из сбежавших на химию - неправильно понял из-за взаимодействия еще с делом мира местной реальности Москвы, - а не побегов с химии, где они - был еще и второй здесь же, в камере, с которым они играли в горелки, кто кому сильнее ударит по коленке, и ни один не дрогнул, не вышел из себя, чтобы рассказать:
  
   - Их бин не совсем довольный.
   - За мной придут - я не верю, что сажают ни-за-что.
   И вот - не поверите - пришли. Они опупели.
   - Я думаю, на расстрел, - сказал один. Второй не поверил:
  
   - Дадут, как всем.
   Остальные молчали, сидели и думали, что, да, еще не всё: было, было, было. Когда-нибудь их, наверно, тоже отпустят.
   А:
   - Кого еще-то отпустили, - так пока и не распознал.
  
  
   Глава 18
  
   И уже вызвали и рассказали более подробно, что бежать некуда не только отсюда, но и вообще:
   - Никуда? - мяукнул.
   - Что? - местный, далеко не политический работник.
   - Я грю, мя расстреляют?
   - Работать надо, вот в чем дело, - ответил он.
  
   И уже вызвал сержанта, с правой рукой на кобуре пистолета, и он повел меня вниз, когда следователь вышел, и крикнул со второго этажа:
   - Пока не расстреливайте! - и не сразу решил: - Послышалось только, - а так?
   - Как и сказали в камере предварительного заключения:
  
   - Всё кончено почти, Юпитер, ты опоздал на тот поезд, который уходил вчера.
   - Сегодня?
   - Попробую тебя спасти, но не знаю.
   - Получится ли?
   - Да.
   - Ты попробуй, хорошо?
   - Да, естественно, если ты просишь - я заступлюсь.
  
   Приехал мой профессор с факультета и сообщил им, что мы его спасаем. Нет, нет:
  
   - Забираем себе.
   И был рад, что и на меня нашелся хоть кто-то, согласный приобрести в собственность.
   - Зачем?
   - Он нам нужен.
   - Мы можем попытаться и так узнать у него эту тайну, - ответили.
   - Она слишком сложная, чтобы ее могли запомнить обыкновенные люди - вы всё забудете, что он молвит:
  
   - Даже русским языком?
   - Вряд ли эта тайна записана на русском.
   - Ах, так, тогда понятно. Вы хотите его скопировать!
   - Нет, проще, но и в то же время сложней: сделаем из него робота.
  
   Поэтому, когда сообщили:
   - Ходи сюда - туда - никогда, - с легким сердцем согласился.
  
   - Я сам доеду, - сказал, чтобы проверить, сколько шагов за горизонт мне оставлено - пусть не бегать - ходить пешком.
   - Како поеду?
   - Ты будешь жить в лаборатории, - второй, и даже почти не улыбнулся.
   Сергей Сергеич обернулся с переднего сиденья такси:
   - Получишь пока комнату в общежитии аспирантов.
   - На Вернадском?
   - Да.
   - Высоко?
   - Не низко.
  
   Из машины не вышел, не побежал вперед нее, но тоже, задумался:
   - Как хорошо быть генералом!
   Также подумал и Шарик-офф, когда его повели в операционную - он считал:
   - Тока-тока поисть принесут, колбаски, мэй би, Одесской, как обычно пересоленой до такого срока хранения, что нормальные люди и не живут больше этого никогда.
  
   Посмотрел в профиль на факультетского завлаба - похож! Но слишком мало, чтобы быть моим родственником. Значит вверху у меня есть, э-э, скорей всего даже не рука или ноги, но голова точно:
  
   - Работает.
   Ибо?
   - Ибо - что?
   Ах, ибо?
   Ибо я отдам.
   - В семилетку уложишься?
   - Решить теорему Ферма за семь лет?
   - Да.
   - Успею, - обнадежил не только всех, но и самого себя неоднократно.
  
   И понял главное, когда вошел в свою отдельную ото всех комнату:
   - Теперь точно деваться некуда - смогу!
  
   - Сейчас заезд абитуриентов начинается, там комнат нет О. разрешил поселить тебя сюда.
   - Спасибо, можете звать меня просто Робот.
   Он или не заметил, ила нарочно оговорился:
   - Роберт.
   Я, не зная почему, не оговорился:
  
   - Как Роберт Де Ниро?
   - Да, - тоже не согласился он с моей незлопамятностью.
   - Я не умею играть на трубе.
   - Мы здесь тоже не двухвосток размножаем, - ответил он, а я был рад, что полковница Трюхина еще не умерла.
   - Купчиха? - сделал вид, что всё-всё забыл из-за чего чуть не загремел на ту сторону реки.
   - Про Пушкина слышал?
   - Пушкин-Пушкин, - да, пришлось сознаться, а то дальше веры мне не будет вообще никакой.
   Но, - добавил, - какого из них вы имеете в виду?
  
   К счастью, никто не засмеялся.
  
   - Теперь мы тебе верим, что за ДНК Один ты закроешь вопрос со вторым ее вариантом.
   - Не думаю, что это вариант, и даже не модификация, - а
   - А?
   - Что-то большее?
   - Думаю, в ближайшее уже время вопрос о продолжительности жизни стоять уже не будет.
   Никто не захлопал, как на банкете по поводу новоселья, но было видно, что обнадежились всерьез, хотя, конечно, вряд ли надолго. Ибо - жареные утки, если существуют - то и бывают здесь хоть иногда или - пусть - одномоментно:
   - Хоть завтра!
  
   Оказалось, про Завтра ответил, что уже будет написано введение к разработке продолжительности жизни самого человека на ближайшие, э-э, пару тысяч лет.
   - Не мелочитесь, коллега! - послышалось, как на балу, то бишь, на похоронах Ивана Петровича Белкина - обернулся - не понял ли кто лишнего?!
   - Не буду, как Лобачевский обнадеживать на бесконечность, - но.
   - На любое конечное число можно рассчитывать? - улыбнулся - мне показалось О.
   Но это был не он, хотя и чем-то похожий. Решил:
  
   - Наверно не пил давно, а так узнаю точно завтра, что всё-таки записал мой телетайп: правду - пусть и подслушанную - или ее имитацию?
  
   Все пили за моё освобождение, несмотря на то, что прошло меньше недели, - а действительно, - как:
   - Вечность.
   Неужели я попал в другое время? Нет, всё тоже самое, если не считать, что помню:
   - Вышел в финал боксерского турнира, - а:
   - За какое право - догадаться не могу!
   Ибо:
  
   - Что Человеку надо, кроме бессмертия?
   Непонятно, почему Шарик-офф не захотел, когда все обрадовались, что он, собака:
   - Тоже че-ло-век-к!
   Вывод:
   - Значит, хуже.
   ***
  
   Так-то, конечно, берите, но плохо уже то, что моя связь с ней будет только подтверждена.
   И решил:
   - Как проверить, что они не уверены, я или нет, наоборот, сбежал с нее.
   Может оказаться, на лицо благоприятный случай, как раз:
   - Получить новую путевку в жизнь:
   - Хотят не дать мне победить в этом турнире - я воспользуюсь.
  
   Одна проблема:
   - Сбывается только то, что не задумывается.
  
   Выхожу, действительно, человек железный. Где взяли каратиста для победы на первенство завода?
   Решил, скорее всего, разыгрывают акции между номенклатурой завода и его министерством:
   - Кому кого?
   И спросил для смеха судью:
   - Кому завод - кому забор, что ли?
   - Ась? - только мыргнул он косым глазом. И добавил: - Нет, им главное убрать тебя, как конкурента.
   - Но у меня нет денег, чтобы играть на бирже!
   - Достаточно денег - биржа здесь - это я, - пошевелил он, как я принял решение:
   - Волосами? - кто спросил - не успел оглянуться, заиграли гонг.
  
   Промахи следовали один за другим, что один раз даже придержал железную руку противника, чтобы спросить судью, а то забуду до перерыва от беспрерывных ударов противника:
   - Можно мне досрочно получить свои дивиденды?
   - Конечно! - успел обрадовать судья, но тут же получил тот удар в солнечное сплетение, который предназначался мне.
  
   Принесли чемодан, пересчитал:
   - Сорок восемь тысяч долларов - сказали - шестьдесят.
   - Вы считаете, что это подозрительно? - судья и его напарник, как свидетель распределения этих бумаг, и именно тот, с которым я бился.
   - Мне не так жаль лишние двенадцать, как эти все шестьдесят.
   - Вы отказываетесь?
   - Да.
  
   - Да пусть, я его сейчас разорву на три части.
   - Зачем на три? - судья.
   - Чтобы досталось всем.
   - А именно? - мне, тебе, а еще-то кому?
   - Ему.
   - А, ладно, немного пусть поносит.
  
   И спросил:
   - Вы просто так меня разыгрываете, или есть еще какие-то планы?
  
   Было решено одно из двух.
   Первое, деньги я брать не буду - слишком мало.
   Второе, этот железный человек, точит копыта, чтобы грохнуть меня в ближайшем раунде.
   - Его?
   - Заменить.
   - К сожалению, это невозможно.
   - Ничего невозможного не бывает.
  
   Заменили меня, и я безо всего вышел на улицу, - а:
   - Где проходили эти соревнования - не знал! И спросил первого встречного:
   - Вы кто такая?
   - Я иду.
   - Я с вами?
   - Деньги?
   - Есть.
   - Покажи.
   - Сегодня не Казанская.
  
   И уперлись в забор. Так я подумал, сунувшись в его дыру, оказавшуюся КПП. Ее не пропустили - меня:
   - Да.
   - Хитро придумано, - наконец, понял я, когда пробежался по пустынному большому двору, и узнал его по сучку, который иногда вынимал, чтобы увидеть волю - дальше:
   - Ничего не было.
   Пропускают только тех, значит, кто не имеет право на выход, но и задержать его нельзя - пусть вернется назад своим ходом по кругу.
   - Она - значит - вышла.
  
   Вернулся к сучку, опять вынул его и подождал, когда мелькнет мимо.
   - Эй! - немного не успел. Но она вернулась.
   И попросила объясниться в течении не более трех минут.
   - Их либе дих.
   - Это не ответ.
   - Да, мэм, у нас именно так приветствуют тех, кто пахнет.
   - Чем?
   - Жасмин.
   - Хорошо, пролазьте сюда, я выведу вас в пустыню, где нет кордонов.
  
   Уже хотел спросить:
   - Как, но чуть раньше сунул пальчик в дырку вместо сучка, и привет, пошел с ней, впрочем, удивленно оглядываясь по сторонам, что было бессмысленно:
   - Везде была одна и та же картинка под названием Пустыня Сахара.
   - Не бойся, мы не инопланетяне, - мыргнула она, хотя и не очень настойчиво.
  
   Если я попал в соседнее пространство, существующее на Земле в случайном порядке, то можно так заблудиться, что я никогда не выполню задания, которое у меня было.
   - Скажи мне - в случае чего я буду твоим нагрудным кармашком, где всё скрытое от других, можно достать только тебе одному.
  
   Не успел, так как нас догнал патруль на такой же машине, как гнались за Жаном Клодом Ван Дамм-ом, когда он бежал по пустыне - выходит, как мы.
   - Не пристегивай меня к себе - это бесполезно, я всё равно никому не даю.
   Решил - про себя:
  
   - Она или робот, или дура. - Так как таких - похожих друг на друга роботов не бывает, значит, обмануть можно.
   Как? Сейчас подумаю.
  
   И преспокойненько появилось довольно обветшалое здание. Там:
   - Шли соревнования по боксу.
   Разозлился:
  
   - Сколько денег было на тебя затрачено, а смысла - не вижу!
   Вернуть меня на бой с этим смертельным железным человеком! Я лучше. Впрочем, нет, ни за что не соглашусь.
   Побежал наверх, на ринге уже усталый от ожидания кукует Са-Тин. Что для меня значит только одно из двух, или:
   - То же самое, - или, как всегда:
   - Поражение.
  
   Заорал неприглядно:
   - Я Мэр города, а вы кто такие?!
   Провели к мэру города, его не оказалось на месте - оставили меня.
   Как сказал представитель местного дворянства, не узнавший меня:
   - Если не он, отправьте.
   - Куда, сэр? - вот эта услужливая пустынная инопланетянка.
   - В тур по всей Ина-Пархии.
   - Правильно, милый, пусть бьется за наше счастье, и - представьте себе - дала ему прямо при мне, ибо что еще можно трепыхать за плотно прикрытой дверью, чтобы так, как она и он - тоже - орать, то ли от счастья, а возможно и от ненависти друг к другу.
  
   Принял простое решение:
   - Значит, здесь по-другому не то, что не бывает, но, по крайней мере, всё равно нельзя.
   И проверил:
   - Ты кто, одна из моих секретарш? - хотя и уже понял, что это та же самая Пустыня Сахара, которую встретил чуть ли не на выходе отсюда - да не вышло - и ту, которую только трахали почти при мне, - но:
  
   - Не видел - не пробовал.
   - Я так не могу, - ответила она.
   Вздохнул облегченно:
   - Что так-к?
   - Дак.
   - Ну, что, что? - дак!
   - Сначала ты - вы - должен его ликвидировать.
   - Бывшего мэра? Ни за что!
   - Почему?
  
   - Он подарил мне свой шестиэтажный отель под названием, э-э, гостиница, напомни, пожалуйста, позже, как она точно называется, то ли Вездеход, то ли Пароход?
   - Может парашют?
   - А при чем здесь это?
   - Когда ДНД начинает искать проституток по этажам - некоторые додумались прыгать в этом - как его - парашютом в виде.
   - Чуть подробнее, если ты сама еще не пробовала.
   - Что значит: не пробовала?
   - Непонятно?
  
   - Мил херц, мил херц! Здесь все пробовали - других ты не найдешь в этом захолустье.
   - Что, так мало баб, что их заставляют - прежде, чем выйти на основную работу - разрабатывать эту епархию проституции?
   - Здесь это называет проще.
   - Как?
   - Пройти фильтры.
   - Ты?
   - Нет, еще только на практике.
   - Проходишь, значит?
   - Да.
   - А у меня такое впечатление, что на вас, моя дорогая, и так клейма негде ставить! - рявкнул строго.
   - Сжальтесь, мистер, ибо, да, работаю еще на иностранную разведку.
   - Что, нельзя было отказаться?
   - К моему большому сожалению.
  
   - Я сразу заметил, ты птица большого, большого полета.
   - Дак, стараюсь.
   - На кого именно ты работаешь?
   - Здесь или Там?
   - Что значит - Там-м?
   - Ну, вы сами сказали, что я буду работать на вас, а это - как все уже знают - Интеллиндженс Сервис.
   - Хорошо, работайте, и, да, можете всегда входить ко мне и не раздеваться предварительно.
   - Можно войти?
   - Пожалуйста.
  
   И она разделась именно так, как хотел, но только втайне даже от себя:
   - Чтобы никогда не одеваться.
   Ерунда, конечно, как так можно ходить?
   Но пошла и все сразу подумали:
   - Оделась! - а то:
   - Ругались, что это слишком большое нахальство даже добывать себе пропитание, вообще, не раздеваясь.
   Не одеваясь, имеется в виду.
  
   Ничего, привык и даже не обращал внимания. Ибо люди, а тоже, привыкают видеть друг друга в своем обычном скотообразном состоянии, - как в:
   - Норме.
  
   Всё шло нормально:
   - Дом, работа, плавательный бассейн, Куры Гриль с чесноком, Бастурма, эти - как их - уже начал забывать, но всё равно пока помню:
   - Котлеты по-Киевски для друзей, - которых, впрочем, было не больше пяти, - как-то:
   - Две кошки, два котенка Шотландской породы - девочка занозистая и мальчик - толстопузый хулиган, собака - женщина, немка из культурного двора Цвергшнауцеров.
  
   С кем мне самому разрешено Это Дело - пока не понял.
   Но поведал один сукин сын в баре:
   - С кем хочешь?
   - Так бывает?
   Но всё-таки: из кого выбирать, подумал, если драться заставляют с железным человеком, то трахаться, значится:
   - Тоже надо, - нет, конечно, не с ним, но кем-то, вероятно, очень похожим.
   Додуматься, что вот эту, засланную мне секретаршу и надо было уже давно заставить показаться в ее неприкрытом виде - хотелось, но пока затруднялся.
  
   Похоже забрался туда, что уже не выбраться.
   Вернуться, победить Са-Тана - не смогу. Кудрявый брюнет, с желто-седыми вьющимися волосами и бессмысленными глазами может - может быть - победить даже робота, - если.
   Да, если дать и ему душу бессмертную, многое могущую.
  
   Она зашла и я распорядился:
   - Сегодня вечером прибудут три агентки.
   - Их надо взять?
   - Естественно.
   - Чтобы ничего не поняли?
   - Именно.
   - Но почему?
   - Ты хочешь знать для любознательности, или просто так?
   - Э-э, первое, - нет, нет, - второе!
  
   - И, да, найдите мне Леху следователя военной разведки Ми-6 - у нас специально сделано, как у них придумал Алан Тьюринг - чтобы уж точно:
  
   - Почти никто ничего не понял.
   - Кроме тебя?
   - Именно, именно, дорога детка.
   - Я знаю.
   - Маскарад Лермонтова читала?
   - Когда мне?
   - Некогда?
   - Ну, выделите мне специальный для этого день - вместо трахтенберга буду книги читать.
   - Чтобы не быть полной дурой?
   - Именно, именно, но вот теперь ни за что не скажу:
  
   - Милый, дорогой, сэр?
  
   Она промолчала, но что-то точно еще ей не понравилось. Пожал плечами:
  
   - Не трахнул, что ли? - так этого ни разу еще и не было!
   Она - дура - думает, что было, но только на том основании, что не могло не быть.
   Пришел Леха и сообщил, что так делать, конечно, можно, но лучше не надо, так люди:
   - Обижаются.
   - Что я их не трахаю?
   - Да.
   - Да, мне, когда? Если я всё время на работе, а до кабака дойти могу только за Цыпленком Табака.
   - Почему так долго?
   - Так приходится ездить в Москву, в Националь - здесь так не готовят.
   - Как?
  
   - С чесночным соусом.
   - Да, это почему-то для местной прохиндиады сложно.
   - Не знают алгоритма моего прихода к ним. Но теперь я покажу им.
   - Да, хотя я не думаю, что эти парашютистки расколются так быстро, что война еще не кончится.
   - Нам по барабану их сведения - я и так - по секретному телетайпу - всё знаю.
   - Что важно?
   - Доказать кому-то из местного руководства - неизвестно, куда эмигрировавшего - что знаем всё!
  
   - Кроме того, что знают они о нас, - доумопомрачил капитан.
   - Кстати, мы кого к ним заслали?
   - Никого.
   - Почему?
   - Некого.
   - Где все?
   - Говорят, ты запретил проституцию.
   - И люди вымерли?
   - Да.
   - Так не бывает.
   - Хорошо, я поищу кого-нибудь на заводе.
   - На заводе не надо, они настолько уставшие, что всё равно ничего не смогут.
   - Так, что, на вокзал прикажешь идти.
   - Иди, пока время есть.
   - Самому переодеться Просто-Квашей?
   - Возьми мою Людку.
   - Сам догадался, что это она, или кто сказал?
   - Ась?
   - Ясно, она, дура, проговорилась.
  
   Хотел чего-то добавить для него не совсем приятное, но не поверил, в конце концов, это эта вербовщица чужих талантов и есть искомая Людка, которая и так-то мне надоела своей настолько неизлечимой своеобразностью, что не знаю:
   - Трахнуть ее, что ли, или это уже и так было?
   - Ты с ней был?
   - Я? - Леха.
   Я не бываю.
   - Почему?
   - Не могу, мне надо сначала напиться и только потом можно подходить.
   - Чтобы трахнули во сне?
   - Ты разве не так?
   - Не знаю, что тебе и ответить, друг.
  
   Задержали троих кроссвордисток, а вместо них отослали в Москву своих проституток, пригрозив, что:
   - В случае чего назад лучше не возвращайтесь.
   - Положишь каждой по пятьдесят тысяч долларов в английский банк расскажем там всё, как было:
   - А если нет?
   - Будем молчать, как рыба об лед.
  
   Леха так все перепутал, что из Москвы пришло письмо с разоблачением:
   - Это не те, кого вы взяли, лопухи, верните деньги!
   И спросил его вечером, заодно, в баре:
  
   - Ты кого послал?
   - Кого его?
   - А именно?
   - Тех, кого ты мне дал.
   - Я тебе ничего не давал, кроме денег.
   - Как не давал, если они пришли и сказали, что ты просил их оказать мне услуги.
   - Которые уже оплачены?
   - Да.
   - Так это как раз и были наши проститутки!
   - Да? Тогда, я не понимаю, где шпионки?
   - Я думал, это они и есть.
   - Я тоже.
  
   Получалось, что троек было не две: одну послали в Москву, как английских резидентов, троих им, но не разведчиц, а тоже местных безработных - как все, или, по крайней мере, как многие, а еще трое, - где:
  
   - Ибо они должны были достаться нам, как настоящие англичанки, чтобы было чем торговаться на случай не того-сего?
   Получается, запутали всех трое англичанок, но, как - непонятно.
   Леха предложил разумное решение, но я только замахал руками:
   - Да ты что?!
   - Почему?
   - Они не могли перейти границу без знаний карты, так как вряд не знали даже школьную географию.
  
   Пришла моя секретарша и шепнула на ухо, что следы пропавшей тройки англичанок ведут сюда.
   - Как искать?
   - Они русские, - ответила она.
   - Как?!
   Леха рассмеялся, как обычно своим дурацким смехом:
  
   - Все русские, теперь нам придется отдавать Москве сто пятьдесят тысяч евро наличными!
   - Ты говорил, что дал долларами.
   - Нет, евро.
   - Зачем врал?
   - Я думал, нам больше достанется процентов.
  
   - Откуда в Англии русские? - спросила секретарша, которую уже два дня мы считали Людкой, подсев невзначай, чтобы не стоять, как столб слишком долго.
   И подумали с ужасом все об одном и том же:
  
   - Бабушка еще не приехала!
   - Откуда пришла информация? - спросил я ее, но уже после того, как она выпила целый бокал шампанского без закуски шоколадкой, так и оставшейся лежать перед ней целиком.
   - Ты мне дал.
   - Что значит, ты, как ты разговариваешь с генералом?! - рявкнул на нее Леха, что я уже вознамерившийся мягко возразить:
  
   - На самом деле никогда не заходил дальше натовского полковника, - опешил:
   - Вы знакомы?
   - Да.
   - Я имею в виду больше, чем знаю я?
   И они сознались, что работают в паре. Кошмар!
  
  
   Глава 19
  
   - Все так, - отмахнулся Леха и тоже кстати выпил, что стало ясно: правды уже не узнаю, как это давно было и до сих пор продолжается.
   Попросил только ответить на один вопрос:
   - Сколько троек этих партизанок было?
   - Всего? - она.
   Он:
  
   - Я сам не совсем понимаю, что происходит.
   Англичане нас обманули - я еще понимаю - послали нам русских дур, заранее пожалев своих отправлять в заведомый плен, лагерь, гулаг, работа на лесосеке и так далее:
   - Секс только с кем придется - максимум:
   - Достанется?
   - Да разве тут что достанется, что самого необходимого - настоящих шпионок - и то не нашли!
  
   Так-то хрен с ним, только что на большую премию не заработали, а жаль возвращать уже полученные деньги. Леха предостерег:
   - И это не получится.
   - Почему?
   Они переглянулись.
   - Он купил уже недвижимость на эти сто пятьдесят тысяч.
   - Да? - пока что спокойно спросил я.
  
   Как успели?
   - Мы заранее запланировали осчастливить вас таким большим подарком, чтобы настолько уже поздно было пить боржоми, так как взять всё равно придется, - уже от ужаса не разобрал, кто из них это сделал, а только сейчас сказал.
   - Да вы что? Где теперь брать деньги на развитие, если мы уже не можем всучить их кому-либо под хороший, большой процент?
   Она:
  
   - Надо провернуть еще что-то такое благоразумно никому непонятное.
   - Так-к.
   Налил только себе, принципиально отодвинул даже тарелку с креветками к себе поближе. И уточнил:
  
   - Как могли без моей подписи купить хоть что-то?
   - Вы подписали.
   - Что именно?
   - Что можно купить кабак, - она.
   - Но не на эти же стратегически разработанные деньги! - так резко повернулся в сторону оркестра, где они сидели, что креветки расползлись по полу, как живые.
  
   И поинтересовался:
  
   - Где этот банк, парк Пушкина с музеем, заодно, завод, которые вы все вместе прикарманили?
   - Все деньги ушли на кабак, - Леха.
   - Это отель Хилтон? - если я не ошибаюсь, почти пошутил.
   - Это-т ресторан, - они почти хором, но чуть-чуть вразнобой.
   - Ну, хоть как в фильме Сияние с Джеком Николсоном?
  
   - В некотором роде, - ответила она, - надо только перестроить верхний этаж с бухгалтерией и остальными их причандалами в летнюю шашлычную на веранде.
   - Да с духовым оркестром! - один из них.
   - Битлз пригласим! - другой.
   - Поля Мариа.
   - Пинк Флойд.
  
   - Вот жизнь наступит! - раскинула она руки, что можно подумать, даст хоть чего-нибудь, но обязательно всем в этот праздничный день.
  
   - Ты будешь первой проституткой в нашем общем борделе, - мрачно ответил.
   - Спасибо, буду! - рявкнула она так, что - можно понять, хорошенько подумавши - они свои деньги в этот кабак не вложили, а они еще только идут в обратном направлении в Англию, чтобы купить там - постепенно - все оставшиеся Виндзорские Замки.
   - Замах хороший, большой, - сказал я, - но - вопрос: - Где будем сливать бензин.
   Леха хорошо всё понял, но решил пока не сознаваться во всем, - так сказать, - что они уже имели не только с этой, с таким блеском проведенной операции, что не только я:
  
   - Все опупели - почему им, - нет, не ничего не досталось, - а вот именно, что не заметили этой их собственноручной только личной деятельности.
  
   Когда докатились до того, что сообщили: купили именно этот кабак, где мы сидим - упал со стула, потеряв сознание буквально на несколько минут, а когда проснулся:
   - Уже выполнялось мое указание о его сносе, данное таким дело:
  
   - Производителям, - что и начали его ломать без второго предупреждения.
   Первое? Слышали, слышали, но не только не все поверили - никто вообще не осознал случившееся до такой степени, что и продолжали:
   - Пить, петь, танцевать, как на палубе Титаника, которому не страшны никакие бури местного уровня.
  
   - Пришли захватчики, - было кем-то резюмировано.
  
   Очнулся - ночь - от кабака:
  
   - Одни обломки, где среди них - дымящихся - во многих местах дымились шашлыки: почти на открытом огне, Куры Гриль - с большой буквы, потому что еще не все пробовали, бастурма - бастур-мы пока не было, Курица по-Новому, по-русски, жареная в духовке отдельными кусочками, что даже каждую ногу делили пополам на собственно ногу и на ее предплечье, филе и то на две, три, четыре части:
  
   - В зависимости, - нет, не от себестоимости, а ее величины относительно среднего размера - как мне сразу сообщили, как проснулся-очухался:
  
   - Кило триста - точно, как раньше было у американских, настолько глубокозамороженных при 40 минус, что и всегда были:
   - Как живые?
   - Как торт-пирог - тире - с начинкой, - отрубил все хвосты, поняв, что теперь как раз пришло наше время, однако:
   - Бежать?
   - На этот раз, да, милая детка.
  
   Выходило, что за нас взялись не понарошку.
   Только спросил на прощанье:
   - С чем подавали? - но меня перебили:
   - Подают, сэр!
   - С каким гарниром?
   - Так это, как вы и заказывали, с чесноком, смешанным с черным молотым вручную почти перцем и другими малозначительными к ним добавками, но главным образом идет Хача:
   - Пури?
   - Есс.
   - С сыром?
   - Как вы учили, сэр, без знаний карты не бывает географии, без сыра Хачапури.
   - Надеюсь русский картофель голландского происхождения туда не добавляете?
   - Да вы что?! Нет, конечно, хотя есть еще недобравшие лишнего веса людоеды, которые просят.
   - Огня?
   - Точно!
   - Дайте.
  
   Вот так будет когда-нибудь ночь - практически вечная, как носил ее с собой Данте Алигьери - пусть так и будет у нас:
   - Кабак только ночью, на улице, открытой для всех, как было у Одиссея под Троей велико-могучей, когда он с одним шашлыком в руках, и то только что отнятым у одного быко-еда, взял свою Кассиопею, хотя и бывшую до него только необычной проституткой типа местной Маркизы, абсолютно не понимавшей, что может быть как-то еще:
  
   - Иначе.
   - Название вашего нового заведения скажите, пока еще не отвезли вас на операцию, - проорала почти на ухо одна дура - впрочем, очень похожая на Аллу Два, Марию Магдалину местного пошиба.
   - Пусть будет по-старому, чинно и благородно, - только и смог мяукнуть.
   - На Графских Развалинах? - она.
  
   - Раз всё поняла - будь его директрисой, пока не вернусь.
   - А там? И да, где брать дрова, когда кончатся.
   - О мясе думай - дрова найдутся.
   - Я думала во время войны надо думать наоборот.
   - Не думать, что ли? - и уже откинулся, как за забор чего-либо понимания из уже того, что:
   - Было, было, было.
  
   В больнице - думал лежу - получал хорошие сведения:
   - Выручка растет от ночи к ночи, - и, - в частности, - она так и не кончается.
   Думал-мечтал:
   - Выручка, - оказалось:
   - Ночь.
   Сначала думал:
   - Одна из них врет - другая:
   - Не понимает, вообще, о чем говорит.
   Попросил открыть окно, и смотрел в него каждый день.
  
   Решил, что это и была диверсия Ми-6 коварной Англии, мы им:
   - Ничего, - а они нам:
   - Пожалуйста! - нагнитесь, так как ночь и всё равно ничего не видно.
  
   Стал тайно готовить ответный удар, ибо придут, расскажу - всё переделают обязательно, - след-но:
   - Пока больше - передай Алле Два - пусть работают самостоятельно.
   - А больше?
   - Больше сюда никто не ходит.
   - Так они и не придут.
   - Почему?
   - Не поверите - забыли, что вы здесь были, как залетный.
   - Самурай?
   - Что? Ах, да, да, да, конечно, все и так раньше говорили, что вы - ты Залетный.
   ***
   - За тобой не придут, снимай ботинки?
   - Зачем?
   - За несколько лет от них всё равно ничего не останется.
   - Это очень тяжелый приговор для меня, сэр.
   - Да, я сэр, а ты.
   - Да?
   - Уже нет.
   - Я, как Моисей, выйду из Нижнего Мира.
   - Ты знаешь выход? Ибо:
  
   - Мы уже здесь, - добавил второй.
   - Неужели так крепки двери, держащие нас здесь?
   Я подумал, что могу уйти, когда сидел на скамейке, и до двери было метр, два, может быть чуть больше.
   - А они?
  
   - Находились за стеклом метрах в пяти.
   - Это значит, тебя провоцировали на побег, - второй.
   Первый:
   - Валюта, золото есть спрятанные на случай побега?
   - Нет, даже не думал об этом никогда.
   - Значит, точно, хотели тебя пресануть.
   - Не понимаю, зачем?
   Первый:
  
   - У тебя есть деньги - это точно, но ты сам еще об этом не знаешь!
   - Так не бывает.
   - Да ты что, я знаю один случай, когда это приключение точно было.
  
   Один из них подошел к двери - камера было открыта. Не было испуга, что нас провоцируют. И вышли все семь человек. Спокойно прошли через вахту. Лейтенант за стеклом спал, положил голову на руки. Открыли дверь, и как раз подъехала машина, Уазик. Из него вышли два автоматчика - водитель побежал в другую строну.
   - Зачем?
   - Непонятно.
  
   Нас заметили, и я - был первый у двери - вышел. На вопрос:
   - Ты куда?
   И:
   - Ты что здесь делаешь?
   Ответил:
   - ДНД.
  
   Они нас пропустили, но в спину уже крикнули:
   - Почему повязки не взяли?!
   - Их не было! - скажи, - просипел один.
   Второй добавил:
   - Быстрее!
   Ответил:
  
   - Сегодня без повязок, работаем инкогнито, надо взять одного гада у ресторана.
   - У какого?
   - У Пивного Бара.
   - На Рязанке?
   - Да.
   - Да уже выехали, - один автоматчик.
   Второй:
   - Уже взяли!
   - Значит, не всех, - уверенно подытожил я.
  
   И они вошли в здание милиции.
   ---------------------------
  
   Проснулся намедни - и уже не мог вспомнить, кто была вторая, кроме везде навязчивой Аллы Два, - и решил:
   - Почему никогда не мог додуматься, как ответить на ее вопрос:
   - Почему ты меня так мало трахаешь, что и вообще не пытаешься?
   Сейчас ответил честно:
  
   - Не можешь понять, зачем? - опередила она меня.
   - Просто почему-то не вижу смысла.
   - Хорошо, я пока пойду, и заодно подумаю, зачем это может нам понадобится.
   - Иди, - и:
   - Чуть не сказал, больше не приходи, - не стал. И знаете почему? Да, именно поэтому, она еще не вошла в мою преисподнюю.
  
   И только через час или два сам у себя дознался:
   - Никто не может меня найти! - и только один вопрос:
   - Уже, или пока еще только сегодня?
   Как в каком-то кино, уже понял, когда поднялся:
  
   - Выхожу, футбольное поле вижу, что - понятно - лежу почти в спорткомплексе, если так и можно, то только выразиться, ибо:
   - И есть здесь всего одно только это здание из двух маленьких этажей составленное, - хотя с улицы все думают, что их два.
   Авось, это так и есть, но только в будущем, - я его:
   - Не вижу.
  
   Как мне, наконец, доплыть до Силиконовой Долины, где находится мой дом? - и хотел резюмировать:
   - Не знаю, - но понял, что это и есть пароль Джеймса Кука, так полюбившего Гавайи, что и остался на них:
   - До сих пор.
   Мне хочется, как на Гавайях, но, чтобы рядом - за чертой этого водного бассейна - была:
   - Цивилизация.
   - Шесть тысяч километров, а рядом - как это может быть? - Кук сделал это открытие, и, может быть, вернулся, хотя и не в Англию, а в США, - а:
  
   - Его до сих пор ищут в Австралии!
   Мне так хочется? Или всё-таки желательно знать, как Робинзон Крузо:
   - Да, ладно, черти, найдите!
   Нашли Гоголя. Они тем и отличаются от людей, что всё путают. Хорошо, - впрочем, не буду вызвать огонь на себя, несмотря на то, что:
  
   - Так как и не знаю никогда, как его отразить, но всегда - вот именно - как Владимиру Высоцкому:
   - Приходится.
  
   Понял - уйти на острова архипелага пока не получится, ибо либо.
   Я их или они меня. Должен избавиться от Лехи, и киллера, находящегося, как приценился Пастернак:
   - На оси нашего пересечения путей, как вышло у Данте: хоть под Землей, да с Вергилием вместе.
   Посредник - как Медиум - Беатриче.
   - У меня - есть?
   - Ты кого спрашиваешь?
  
   Например, про Шэрон Стоун говорят, что она не актриса, или - пусть:
   - Так себе актриса, - но!
   За ней ходит такая Аура, что и, да, мои крепостные актрисы:
   - Ей и играть ничего не надо, так как она и так уже:
   - Свободна! - как Глория, прощай, Глория, нам жаль, что ты уходишь!
  
   Да, я ухожу, и не просто ухожу, а ухожу.
   - Навсегда?
   - Думаю, неизбежно.
   Но мне надо, как Пушкину и Лермонтову:
   - Найти ту Ау-Ру, через которую можно ускользнуть отсюда.
   Да, мои друзья - незаметно! По-другому, уже и, может быть, увы:
   - Просто не получится.
  
   Только через пять дней - как в КПЗ - понял:
   - Выхода нет, - как только через эту Ауру.
   И знаете почему? Есть, наконец, захотелось. Скорее всего, так же съели и Кука:
   - Слишком уж неожиданно сказано было сакрально:
  
   - Осен-но кусать хосецца. - И.
   И использовали его самого для этого легендарного, более, чем шеститысячного - в километрах - перехода - о, наконец-то дома!
   Америка.
   Но Сили Доли ли - точно, - осторожно посмотрел в окно, к счастью не зарешеченное. Оно и там было такое же:
  
   - Беги - не хочу, - но вот мысли о побеге как раз не хватило для него самого.
   Здесь?
   - Постараюсь остаться, если не на долго, то навсегда - согласен. - Ибо:
   - Даже когда уже не смогу рожать устриц, для всего мира удивительных - этот Парфенон науки будет посылать мне сигналы, - нет, не о том, что это:
   - Было, было, было, - а - вот именно - что:
   - И есть до сих пор, - несмотря на то, что я только и делаю, что как Агата Кристи:
   - Мечтаю в своих романах, - нет, не как это было, - а и:
  
   - Есть!
   Парадокс? Потому что нет, а:
   - Такова научная жизнь! - и не только, - а вот именно:
   - С окружающей действительностью - РЯДОМ.
  
   Иду с пляжа, где голодному, а дали такую-ю плюшку, что это была целая пицца! И даже неважно:
   - Из акулы? - с удовольствием!
   - Съедобно?
   - Окей, сэр. - Хотел добавить:
   - Еще? Буду! - но постеснялся, ибо решил: кто съедает больше трех больших, как подослал в свое время Шварценеггер своему товарищу, которого так плохо спрятали по программе защиты свидетелей, что здесь, чтобы жить и дальше как-то, пришлось нарочно:
  
   - Облеваться.
   Но!
   Все же оглянулся: смотрят в спину, или не нуждаются? Оказалось, не только смотрят:
   - Наблюдают! - и заметил слева вспышку, - нет, не решающего пока что равноденствия - но пуля пошла:
   - Точно. - Так как:
   - Кого-то точно убили - меня:
   - Даже не заметили, - к счастью - это именно то, о чем мы так долго мечтали.
  
   Запомнил только одно, уже полопав и притопав к стене, окружавшей Сили Доли, как город в Новой Эре, после падения и сожжения конгресса Соединенных Штатов в фильме:
   - Почтальон, - не пускают.
   Хотя пока еще никто не сказал ни слова. Но уже - удивительно - знал, что такая же симпотка, как Кевину Костнеру, даст:
  
   - И мне.
   Поэтому прилег, как комиссар без шлема у таможни:
   - Письмецо в конверте - погоди не рви, - значит:
   - В любви - знаете ли - везет до такой степени, что и не помню уже, когда было в последний раз:
   - Так хорошо, - как кому-то другому сегодня.
  
   - Нет! - был короткий ответ со стены, и - поймите правильно - пятиэтажного дома, - зачем так высоко?
   - Чтобы не было близко, - хорошо и ответили.
  
   - Я решил теорему Ферма! - крикнул.
   - Проходи-и!
   - Так, мил херц, я не вижу двери!
   Молчание спело, как согласившееся со мной ее доказательство. Тем не менее, автоматически начал искать тот уступ, который, если и не помашет мне лапкой, то сыграет, хоть на губной гармошке, как Рутгер Хауэр:
   - Прежде, чем идти искать террориста.
  
   Может быть, тоже: так и сказать:
   - У вас в городе террорист, - я его:
  
   - Ликвидатор!
   - Ась? - опомнились на стене.
   - Могу взять по заказу: живым или мертвым!
   - Ты не ори, не ори слишком громко - здесь везде установлена такая искусственная слышимость, что только до Москвы немного не хватает.
   - Что так?
   - Боимся спугнуть раньше времени.
  
   - Понимаете, я хочу:
   - Учиться? - мы принимаем на работу только уже тех, кто преподает.
   - Вот это-то и плохо.
   И дверь открыли, что-то похожее на пароль им открылось в моем многословии.
   И первая мысль была:
  
   - Какую прохиндиаду здесь встречу, что - значит - знал: нарожал их по всему свету - нет, не так много, но всё равно:
   - Достаточно.
   А:
   - Задали вопрос по теореме Ферма.
   Не знал, что ответить.
   Посчитали за обманщика и отправили в КПЗ, что значит:
  
   - В Кабак Предварительных Закусок, - как и додумался: если это:
   - Я, хоть таким образом смогу здесь задержаться, хотя и вряд ли надолго - было добавлено, - а:
  
   - Понял только сейчас, - что понять происходящее нельзя в принципе, как усвоение и даже переваривание пройденного.
   - Как?
   - Только взявшись за руки, - и пустили в лабораторию, Ландау, который в этом деле:
   - Термометров и термостатов, - я ничего не понимаю!
   Но здесь и не думали, как там:
   - Значит вы и не ученый, а только физик теоретик, гуляющий сам по себе почти, - если не считать Плоскости Симметрии.
  
   - Есть что-нибудь?
   - Голованя боль.
  
   Испугался - интуитивно - ибо знал, что здесь так не делается, - и:
   - Зайдя, как муж одной уборщицы, сзади, закурил, закашлявшись, так как и не только не помнил, как курить, но и не совсем уже, как:
  
   - Бросил.
   - Ты, эта, - появился шеф-повар, - встань пока на первое.
   - Для персонала?
   - Для всех! - чему-то удивился он, а оказалось и ждали нового повара, да он заблудился среди амфитеатров местного гроб-о-строения, - почти, как у Данте, хотя и только большей частью под:
   - Землей.
  
   Сделал автоматически то, что здесь не едят:
   - Вот из ит?
   - Суп гороховый с копчеными ребрами, - так написано, - мяукнул я так настырно, что шеф-повар только повторил:
  
   - Пожалуйста, не надо лай-ать.
   Выгнали в уборщики, как помощника Роберта Де Ниро по ограблению банков и других музеев, содержащих такие драгоценные скипетры - один - что все равно хватит на большую часть еще не оставшейся жизни.
   Не понял, но где-то по пути к курилке, на которой было написано:
  
   - Курите на здоровье, которого у вас уже нет, если хватило ума дойти сюда, - решил:
  
   - Неужели только из-за того, что перепутал бараньи ребрышки со свиными, - большая ли разница?
   - Здесь большая, - ответил кто-то, хотя я еще ничего не ляпнул даже попусту.
  
   Но вот эта идея, что оставляется в неприкосновенности даже то, что уже не только не рекомендуется, но и вообще почти запрещено только потому, что полностью нельзя, - значит:
  
   - Так и природа не только на молекулярном - на атомном уровне - остается старой, как мир только что после сотворения.
   Понял:
   - Осталось доказать только, что и ДО:
   - То же самое, - всё уже было, было, было.
  
   Взялся. Ибо:
   - Другого экзамена для них нет - всё и так знают, кроме вот этого самого:
   - Существования несуществующего.
  
   Решил:
   - Надо доказать что-то такое, чтобы их первый 27-километровый коллайдер сломался - пусть и не навсегда.
   А с другой стороны:
  
   - Пусть мне его подарят, как уже ненужный, а мне пригодится для усовершенствования и отчаливания отсюда, может быть - нет, нет, не хочу в село Горюхино:
   - Если только для встречи с А.С. Пушкиным.
   Вот это будут прогулки - все вместе с ярмом на шее. Скорее всего, он поэтому и вынужден был стреляться:
  
   - Выпала удача, чтобы не только не строиться, но и вообще не ходить в рабство.
   Стрелялись мы. И:
   - Надо ли долго тренироваться, чтобы попасть?
   - Куда?
   - Извините, мэм, но.
   - Не помнишь?
   - Не скажу.
  
   Для того, чтобы проверить, все ли здесь говорят правду, вызвал на дуэль шеф-повара, несмотря на то, что начал клясться и божиться, что записал меня в первый список поваров, как его Су Шефа.
   - Зачем, сэр, я же ж ничего не умею готовить из американского.
   - Мы в Америке? - улыбнулся он.
   Я - в Кому. Ибо альтернативный вариант: опять на Зону, а кто там кого застрелит, как началось в начале:
  
   - Пойму, если только их.
  
   Сколько мест на Земле, где меня ждет снайпер? Думаю, только это. Су Шефом в Силиконовой Долине? Пойду к русскому резиденту, попрошу, чтобы устроил меня физиком-теоретиком. Скорее всего, для постановки меня на местное довольствие, потребуется:
  
   - Или еще раз доказать Великую теорему Ферма, или подписаться под своим заявлением, которого еще нет, но будет, - что:
   - Много знаю, и всё расскажу, - но только с одним условием:
   - Постепенно?
   - Да, мэм.
  
   Оказалось, это женщина крепкого телосложения, как мужик в юбке. Погналась за мной, чтобы грохнуть, и вот даже не споткнулась, а наоборот, опрокинула меня на спину и сунула в зубы тугамент с приклеенными к нему своими словами:
  
   - Ты меня испугался, малыш? - и добавила: - Напрасно, тебе дали лабораторию с большой сопроводительной просьбой, что открытие Новых Врат - пусть и не в Небо, а на сегодня только еще глубже под Землю:
  
   - Готово?
   - Да-м, если вы не против, пройдем в отдельный бассейн, как Брэд Питт в спальню дочери Энтони Хопкинса.
   - Ее нет, сэр, она в бассейне, - согласилась эта толстуха, а я всё равно был голоден.
   - Съел?
   - Пока еще обедаю, сэр.
  
   Начал гулять по Сили Доли, с предварительным вопросом:
  
   - Недалеко ли здесь пляж?
   - Не ходим, - сказал один, пробежав мимо прямо в белом халате, а думал, их снимают.
   - Значит, что-то случилось, - сказала одна прохиндиада, намекая, что она, возможно, русская, которые по местным поверьям любят совать всё, что попало в разные другие места, только не себе в рот, - ибо?
   - Ибо, ибо, ибо, - да, надоело, в конце концов! - как пожаловалась одна, - нет, не с Елоховской даже, и не с Тверской, а местная.
   - Я с радостью, - ответил, - но, где здесь?
   И мысль:
  
   - На виду у всех уже давно привыкли, - к счастью:
   - Не пришла.
   Опаска, как в детстве:
   - Как это здесь делается, - осталась, поэтому притормозился.
   Она:
  
  
   Глава 20
  
   - Сначала в душ сходим?
   - Давай.
   Но пошел, не как она, а:
   - Ты что, в другую кабинку намылился?
   - Предложи, пожалуйста, как еще - я подумаю.
   - Нет, ладно, ладно, если хочешь, по подсматривай сначала, как Лермонтов. - И добавила:
  
   - Авось и я, наконец, пойму, какой в этом есть скрытый смысл.
   - Только один, мэм, я тебя попросил.
   - Отказаться?
   - Только не в этом случае.
   - Потому что я на работе?
   - Да.
   - Не сдал, не сдал, не сдал! - почти завизжала она от радости. - Я только, - она посмотрела на часы, висевшие у нее на шнурочной привязи, - пришла на обед.
   - Мной?
   - А-ак!
   - Что значит, - квак?
   - Посмотреть хочешь - заплати!
   - Но не тебе же.
   Она так обиделась, что тут же начала опять одеваться. Но, взглянув на меня:
   - Передумала?
   - Да.
  
   Началась такая оргия, что я не заметил, как мерцали камеры фото вспышек. Но впопыхах, видимо, забыли про вино, пиво, холодные и горячие закуски, которые я очень люблю, как, например:
  
   - Грибы Кокот. - Смысл:
   - Тоже вкусно, и не так трудоемко, как трахаться.
   Но всё равно, утверждать на сто процентов:
   - Так будем же ж кушать, а трахаться - редко, - сомневаюсь - сомневался до сегодняшнего дня - что намного проще.
   Так же сложно. Она:
   - Уже ходила по потолку, и даже без:
   - Почти.
  
   Начал уверовать:
   - Подостлали! - обычная лаборантка так - не сможет.
   - Уверен? - неужели высказал своё утверждение вслух.
   - Ты доктор? - догадался.
   - Май нэймс Клара Цеткин, Роза Люксембург и Александра Коллонтай.
   - Всего три? - выразился сам мой язык.
   - Неужели мало, сэр?! Хорошо, если я тебе всё равно не понравилась - вспомню четвертую прохиндиаду, ибо.
   - Ибо?
   - Чехова помню - значит и ее найду, даже если придется сделать Кувырок не только через голову, но и через спину.
   - Еще?
   - Если немного подумаю, пожалуй, тоже смогу. Ты имеешь в виду, просто так?
   - Как?
   - Как Всадник без головы! - и тут же попытался оторвать ей голову, - удивительно, пока сам не увижу, но вот:
   - Получилось!
   Я смотрел ей в глаза, не веря своим глазам, что трахал во все немыслимые стороны, а вот уже она, как бедный Йорик:
  
   - Загорает на моей ладони.
   Робот.
  
   Вышел, сказали поправку, как здесь принято - хорошо, что не Пятую, как чуть не выписали Владимиру Высоцкому:
   - Не пустили?
   - Да, ну а мне: пожалуйста! - Вы убили нашего сверхнадежного сотрудника - значит:
   - Понял: я агент страны Японии Вернер вон Браун.
   - Не темните!
   - Почему?
   - Поздно! Вы - Доктор Зорге.
   Рассмеялся:
   - Да когда это было-о!
   - Пожалуйста, не намекайте на свою ценность, как Человека, но вот - вишь ты - косит:
   - Вечного? - подошел натовский полковник.
  
   - Мне тоже когда-то так нравилось, - пробормотал.
   - Быть? - он.
   - Да, сэр.
   И он, раздевшись, предложил мне поменяться местами.
  
   Долго думать не получилось - согласился. Натовский полковник не мог мне попасться случайно - значит:
   - Правда, - могу здесь остаться, но только на пляже.
   Плавать можно - загорать просто так - заказано априори. Ученые должны работать, несмотря на то, что:
   - Под прикрытием.
  
   Меня куда, - но только хотел спросить - задумался:
   - Не на Марс, надеюсь, как Апостола Павла.
   - На Луну? - нет, не совсем нельзя, но тебе:
   - Пожалуйста!
  
   И только успел подумать, что одному скучно, как две инопланетянки подкатились ко мне, пытаясь объяснить, что они тоже инопланетянки, но они уже, как деревья настолько приросли к Земле, что, да, понимают, но:
   - Уже не могут уйти отсюда.
   - Далеко? - поинтересовался, и если скажут:
   - Только тут и живем на пляже - откажусь и от того, что уже обещал, а, если нет, даже от того, что:
   - Пообещаю.
   Иду, они за мной, только подумаю:
   - Это я вчера уже обещал, если вы и так всё знаете?
   Не стали врать, ответили, - одна:
   - Не хочу мечтать, обучены уже всему.
   Другая:
  
   - Имеем уже встроенное обучение.
   Но всё же нашелся:
   - Теперь я понял, наконец, что думала, думает, - прервали:
   - И будет думать Цирцея, прежде чем отправить Одиссея к свиньям.
  
   - Во как! - подумал с ужасом, ибо как отсюда уйти - не знаю, так как она была одна, а и то Одиссей едва с ней справился, - здесь:
  
   - Больше, больше, больше.
   Но понял, что дальше лучше не продолжать.
   - Сбегутся все?
   - Все? Не думаю, что я так хорошо выгляжу, ибо даже легендарный Лео Ди, - и то:
   - Да, милый, - квакнули они разом, - без денег Великого Гэтсби - и он не сможет увидеть своих ушей.
   - Я - Авиатор, - автоматически прикоснулся к истине, не сознавая ее всесильности.
   - Дак, ты нам и нужен! - ахнули чуть вразнобой, так как уже интуитивно поняли, что я больше люблю:
  
   - Сорок раз по разу, чем один за сорок раз.
   - Самолет нас вытащит отсюда, - Клара Це, как я описал ее в моем будущем докладе, так как пока еще точно не знаю:
   - Кому писать-то, сэр, мэр, или друг, товарищ и брат?
   Хотелось найти товарища - женского пола - но как, если я уже открыл не только Пятый Постулат, но и Великую теорему Ферма даже для себя:
   - Лично? - что значит, могут применить на практике.
  
   Что значит:
   - Если уже расшифровано, что товарищ - это заведомое вранье, точно такое же, как ширма, за которой начинают искать черную - или другого цвета кошку - не думая даже запускать ее туда:
   - Априори.
   Смогу в нужное время успеть просеять эту муку, как умел Герой Нашего Времени Лермонтов?
  
   Немку? Как? Если даже Брэд Питт и то, да, трахнул, а потом всё равно расстрелял ее постелю из танка! Жаль, симпатичная была, как не только любимая трава у дома, но цветы, увы, не только георгины моей бабушки. Даже на улицах, как в оранжерее Лайзы Миннелли:
   - Хер-Мании.
  
   - Давайте сделаем так, - объяснил им, - я сделаю вид, что пошел, а вы уж.
   - Что? - одна.
   Вторая обратилась ко мне во втором лице, хотя и всё равно единственного числа:
   - Он думает-гадает, что мы побежим за самолетом.
   - А он? - другая.
   - Полетит.
   - Без нас?
   - Да - нет, с нами, но на привязи, как вырвать гриб из его грибницы с корнем!
   - Ужас!
   - Почему? - не понял я.
   - Мы умрем, - ответили хором.
  
   Прислали Авиатора, которому я сыграл незаметно на губной гармошке:
   - Я потопаю, как будто, что пошел? - понял он правильно, но пока еще не спросил:
   - Согласен ли я сам отвалить, куда подальше?
   - А ты?
   - Ты - это я? - он.
  
   И сел в самолет рядом с ним, еще не понимая, насколько мы мало знакомы. А с другой стороны:
   - Надеюсь он и полетит вместо меня, - я:
   - Спрыгну, когда самолет начнет падать.
  
   Они - удивился - охотно зацепились за сброшенный им летчиком трап в виде веревочной лестницы, но более удобного калибра, чем Евгению Леонову в роли дрессировщика тигров, что он - не они - даже побоялся пробовать, ибо:
   - Я не трус!
   Они тоже не испугались - со второго захода зацепилась и вторая, ибо первая уже успела упасть.
   Потом она зацепилась - был уверен - другая упадет:
  
   - Нет-т! - обе полетели, но метров с двадцати пяти упали в море.
   - Утонут? - поинтересовался.
   - Говно не тонет, - хгавкнул летчик.
   - Мистер Рипли, - ибо никак до сих пор не пойму разницы с еще более Великим Гэтсби, - понимаете ли вы, что немного смысла, говорить при мне в воздухе.
   - Что говно не тонет?
   - Да, - может быть.
   - Они - растения, дальше Этого их нельзя оторвать от Земли!
  
   - Кто сказал?
   - Лермонтов!
   - К счастью, не Пушкин.
   - Что это значит? Думаете, есть варианты, как их взять с собой?
   - Да.
   - А смысл?
   - Смысл в том, что к Земле сильно привязаны все очень дорогие мне люди.
  
   Дошло до того, что пять раз заходили на пляж, чтобы взять их - нет и всё! Последний сорвались уже у близлежащего острова по названием:
   - Ялта, - а мысль, что из нее есть прямое попадание в Ялту Ника Сэра, когда он там отдыхал, чтобы обречь благородного футболиста Эдуарда Стрельцова на славу, - но:
   - Всегда инкогнито, - не лезет, и не лезет ни в какие ворота.
   Спрашивается:
  
   - Почему?
  
   - Надо отлететь подальше! - крикнул я вертолетчику, - авось там меньше притяжение.
   - Не могу.
   - Кончается солярка?
   Он чуть задумался, как лучше всего меня ошарашить, но тут же:
   - Вылетел из кабины, - как пробка хорошо раскачанного шампанского.
   Значит, тоже не сосланный, как я, а тоже местный Абик - абориген. Непонятно, на что он надеялся, ибо на меня? - Или на:
  
   - Них. - Знак вопроса, - а смысл?
   Пока его не понимаю, если только тоже:
   - Засланный диверсант, а время его здесь полетов во сне уже закончилось - наяву:
  
   - Могут дать пожизненное, за почему сразу не зарегистрировался, как шпион.
   Ну, как положено, мы регистрируем у вас своих - вы тоже не собираетесь нас обманывать.
   - Я - Доктор Зорге, - ты:
  
   - Штирлиц, - контора одна - цели разные.
   Ибо ты за нас, а работаешь на них - я наоборот:
   - Работаю на вас - информацию продаю им.
  
   Спасти его?
   - Как? - я не знаю.
   - Ты держись пока, - сбросил ему записку, которую он, как дельфин поймал почти на лету, хотя всё равно уже под водой, так как:
   - Над водой, - ее сдувал ветер, исходящий от вертолета.
   - Вы что ему написали, сэр? - уже бубнили эти страшилки Лермонтовского прошлого, - едва я успел расположиться у Бастурмы - два - местного пиццерия.
   Подали - отказался, ибо:
  
   - Я просил.
   - Из морских водорослей?
   - Ну-у, не знаю, хотя: что-нибудь поприличнее мяса есть?
   - Раба, - оговорился.
  
   Схватили одну из них и хотели тут же разделать вплоть до полутуши.
   - Я - мы, имеется в виду, - подождем?
   - Есс.
   Разговорились.
   - Вы не живые?
   - Живые, живые! - закричали они наперебой.
   - Наполовину, - опять напомнила прохиндиада за барной стойкой, что можно подумать, она и готовила сама даже заказные блюда.
   - Мы здесь работали, - махнула одной рукой в сторону отсутствующего забора Сили-Доли, как все на этом пляже знали - чуть что:
  
   - Придется провалиться, как сквозь Землю - как минимум - в 54-километровый коллайдер.
   - Да?
   - Выгнали ни за что! - ахнула вторая таким правдоподобием, что я поверил:
   - Бес-Предел здесь - ох, как неуравновешен.
  
   - Вы как думаете, почему?
   - Сознательный беспредел, - одна.
   Вторая:
   - Ни хрена не понимают в науке.
   - Так вы думаете, они русские или китайцы?
   Одна:
  
   - На две трети русские - и только на одну китай-озы.
   - Вы - наоборот, на две трети киты - на одну русы?
   - Нет, так же как она, - перевес на нашей стороне.
   - Есть какие-нибудь соображения, почему?
   - Соображения есть - доказать их невозможно.
  
   И рассказали, что в Сили Доли запущен вирус.
   - Подмены понятий?
   - Может быть, когда-то это и было:
   - По понятиям, - другая уже перевела стрелки дальше, - сейчас все уже отвечают на любые вопросы:
   - Без понятия!
   И понял, что теперь им придется выслушать мой вывод:
  
   - Здесь уже нет ученых.
   Одна:
   - Вообще?
   Другая:
   - Не может быть, - ибо, кто здесь живет, если что-то постоянно мельтешит перед глазами.
   После трех коктейлей - каждой - резюмировали:
   - После трех коктейлей - каждой - резюмировали:
   - Захват Земли, который предсказывал еще Данте, - почему и ушел под нее заранее.
   Произошел?
  
   - Как проверить? - решил дознаться, ибо сам: не понимал ничего абсолютно!
   И предсказал:
   - Возможно, они и сумеют косить под китайцев - под русских - обязательно где-нибудь собьются.
   Одна:
  
   - Нам пойти, узнать, прикинуться русскими, и вернуться к вам, сэр, с донесением?
   - Вы знаете, как поступать с истиной.
   - А именно?
   - Оставайтесь такими же куклами из искусственной резины.
   Другая:
  
   - Вы ошибаетесь, сэр, они не такие.
   Вторая:
  
   - У них проблеск маховой разума.
   - Что это значит - как у Владимира Набокова - взаимоотношения с Лолитой.
   - Через стенку?
   - Да. Они искусственные, но рядом тащат за собой свою Му-Ми-Ю, - как некоторые черепахи, уже отработанную раковину.
   - Жаль Мумию?!
   - Да.
  
   И решил:
   - Неужели русские до этого же самого не додумались?
   Так-то, да, конечно, трудно, но кто-то мог.
   И:
   - Господи, не я ли?
  
   - Сошкин Лаврон?
   - Ложкин Сафрон.
   - Оттуда?
   - Из-под.
   - Ясно! Бежал, сукин сын, не мог подождать немного?
   - Я бокс не люблю, хотя и уважаю, но беру иногда за хвост и провожаю. У меня, понимаешь ли, дети-и. Растут, как цветы запоздалые, а вырвать с корнем не могу.
   - Может быть и не надо?
  
   - Не думаю, не думаю, что по этому корню мы сможем перебраться в твои Свояси. Более того, я боксом заниматься больше не хочу.
   - Почему, мало платят?
   - На титульный бой не выпускают.
   - Я дам тебе денег - сам выходи.
   - А этих, куда?
   - Пациенток с слишком длинными корнями? Будем использовать.
  
   Очень хотелось сбежать - пока не знал:
   - Как.
  
   Многие идут в шпионы с лаконичной мыслью:
   - Я умею и люблю разгадывать тайны, как Шерлок Холмс, - как минимум?
   - Максимум-м, - а:
   - Что?
   - Дело в том, мил херц, что тайны эти загадывает та же организация, которая посылает вас их разгадывать.
   - Я, значится, бросаю камешки с крутого бережка далекого пролива Ла-Ман-Ша, а они уже по этому макету нарисовали себе личный Лапе Руз!
   - Да.
  
   - Впрочем, я мог догадаться сам. Как один географ, припрыгавший сделать по нему кандидатскую диссертацию.
   - Сделал?
   - И до такой степени, сэр, что только и попросил:
  
   - Можно я буду учиться сначала?
   - На инженера, как все? - зав кафедрой любой литературы.
   - Хочу читать лекции по литературе, в которой и так настолько много происшествий-путешествий, что можно без шеста тавтологии, перепрыгнуть.
   - Через него?
   - Если позволите, только через три первых курса.
  
   - Дали?
   - Нет, так и начал, как только немногие, с первого, но сразу и попал в профессора этого Питера.
   - Потому что умел хорошо запоминать?
   - Больше - радоваться.
   - Неужели, чем на Лапе Руза?!
   - Однозначно!
  
   Вот как бывает.
  
   Оказалось, всё-таки я могу их взять с собой, так как имею право на два исключения из правил.
   Выдал им рацион:
   - В дороге ко мне не приставать, между собой - тоже:
   - Не желательно?
   - Да, так как пойдем, да, вместе, но не до беспредельной же честности!
   ***
   Зашел в лабораторию, где раньше проходил стажировку.
   У термостата стояла всё та же прохиндиада - Вера, Лена, Зина? - нет!
   - Софья Петровна?
   - Точно, - хотя и не похожа, конечно, с первого раза, если уединиться.
   Даже и не думал, как и тогда, когда всё так быстро и неожиданного за или просто:
  
   - Кончилось.
   - Ты уже доктор? - спросила она меня ласково.
   - А тот куда делся?
   - Заснул в холодильнике - не спал неделю, сторожил эксперимент - представляешь, решил, что в термостате кто-то зашевелил-ся, зашел в саму морозилку, и:
  
   - И окаменел?
   - Да ты что, из экспедиции на южный полюс, что ли вернулся?
   - Неужели, действительно, замерз?
   - Сейчас?
   - Так и не говорят ничего же.
   - И она верит, что работает?
   - Да.
   - Почему?
  
   - Ей перечисляют оклад доктора наук - как у него было - плюс премию - двести рублей, что не ходит домой, а спит на работе.
   - Еще что-то?
   - Да.
   - А именно?
   - Тебя прислали, чтобы пошел к его жене вместо него?
   Я взглянул на столик у окна - хотя, может быть, его там и не было, а занавеска с соломенной шляпой и надписью частично на ней:
  
   - Я только что из Бразилии, - без стандартной приписки, где живут много-много дикий обезьян, но с долларами, - авось американскими, может австралийскими, куда он тоже мечтал когда-нибудь отвалить.
   Они лежали немного рассыпавшейся кучкой, как манящие в даль паруса Кука, - ибо:
   - Ибо, ибо, ибо, - здесь науку скоро запретят полностью, а расплодившихся за оставшееся время умников - вот как раз:
   - Отравить хоть в эту Австралию или Бразилию, чтобы не болтали лишнего, - как-то:
   - Мы когда-то здесь, в этой лаборатории, тоже думали, что когда-нибудь будем счастливы.
  
   Я с ней никогда не был. Она решила доказать обратное.
   - Неужели есть дети?! - почти не испугался я.
   - Да, - грозно ответила она.
   И она показала папку, где мы вместе с ней - ночью - в этой же комнате:
   - Доказывали не только Великую теорему Ферма, - в ее практической части органической химии еще живых существ, - но и:
   - Они все идеи спасали отсюда.
   - Да?
   - Да.
   Я ответил правильно:
  
   - Если они смогли воспользоваться тем, что здесь написано - значит, участвовали в этом открытии:
   - Тоже?
   И добавила:
   - Значит, вы, ты считаешь, что не могли?!
   - Да. Он - Свердлов - мог о чем-то догадаться, но вот замерз ненароком - они:
  
   - Неужели всё придумали?!
   - Да, они ничего не открыли, потому что принципиально против Принципа Неопределенности.
   - Да, все здесь до сих пор еще думают - это и было твоё идеологическое замешательство.
   - Я так и думал, что меня уволили за несвойственную, этому месту времени идеологию, но не мог даже сам себе поверить.
   ***
   Мне пришлось оставить на этом берегу несколько ценных рукописей, чтобы выкупить того, кого обещал:
   - С этого берега, - так-то для них счастливого: море, пираты, креветки, вино и пиво, - но:
   - Знать, что счастье и навсегда - нехорошо, - даже:
   - Невыносимо.
   Кто из них, кто - не знаю до сих пор, когда уже стучат колеса подземной дороги между пунктами А и В, - но в:
  
   - Купе вагона для людей очень богатых, - что даже посмотрел предварительно, что написано на нашей двери?
   - Щас! - и одна пошла.
   - Главное, - догнал я ее почти трубным гласом.
   - Да, сэр?
   - Главное, не читайте только надпись: оставь надежду всяк сюда входящий!
   - Поздно, мистер, моя подруга уже пропала.
   - Я посылал только тебя.
   - Уф, слава богу, значит, она по привычке только спряталась под кроватью.
  
   Лариска - а специально записал для себя в книжечку, что одна из них она, похожести никакой, ибо Русалка есть Рус-Алка, но внутри я чувствовал:
   - Похожа, - особенно, когда я жил у нее, как пришелец почти с того света, ибо только что вернулся с Зоны, а пойти - фантастика:
   - А некуда! - пошел к ней, и вышло:
   - Давай, давай, заходи, а то дым выйдет.
   Оказалось:
  
   - Печет пироги, расправляться с ними никогда не пробовала, - дыму-у, - даже разобрать трудно, есть ли здесь еще кто-то или уже все остальные погибли.
   Лариска - значит:
  
   - Напомнила мне ночью лангуста! - тоже не похожа, а верю, что это именно так и есть!
   Потому что ноги ея до самого пояса были у этой самой лангусто-образной русалки:
   - Волосатые.
   - Что? - спросила она.
   - Это специально так замаскировано?
   Не обидевшись она продолжила:
   - Так я моюсь, - и связь логики мне обозначилась, как только, да, есть, но вот именно:
  
   - Скрытая.
  
   Вторую пытался сравнить с ее подругой, которую раз или два трахнул, когда она ходила в магазин - тем более ночью. Просит:
   - Стыдно отказать - все пируют - одну ее оставлять тоже не хочется.
   Боялся:
   - Привыкнет, и попросит Лариску считать их двоих за одну.
   Но:
   - Что подумают окружающие нас стены, - люди:
   - Нет, не не поверят, а если все будут так делать, к сожалению, поймут, что делали давно. Новизны - как не бывало.
  
   Сейчас решил:
   - Как получится - так и будет, не мог определиться:
   - Хорошо и как было, и по-другому тоже хочется попробовать!
  
   - Я тебя поняла, наконец, - сказала Ава, ее подруга, - ты летчик испытатель.
   Ужас - понял, что она права, заставляют и заставляют идти на заведомо невыполнимые задания! И даже нельзя сказать, что проверяю предупреждение:
   - Не ходи туда - это ошибка, начинаю проверять предупреждение об опасности, как содержание, а предупреждение уже было по:
  
   - Форме! - как маска ужаса, сама проверка которого - и есть этот самый ужас из-за разрушения формы.
   Почему и надо верить в Бога - нельзя проверить! Будет допущена логическая ошибка.
   Очень трудно поймать этого солнечного зайчика, чтобы не перепутать содержание с его:
   - Посылкой.
  
  
   Глава 21
  
   На Зону их не пустили - чуть-чуть не хватило километра, ибо их привязанность к пляжу Сили Доли никто не отменял. И хорошо, что мы приближались в это время уже не со стороны Под:
   - Земелья, - как Данте, наоборот, к Америке, а шли на попутках по самой Земле, аки - подогнала под ответ Ава:
   - Мы по воде когда-то учились двигать себя.
   И залегли на дно вот в этом самом Брюгге, - где:
   - Негрохнутых - не бывает-т!
  
   И Лариска спросила жалобно, когда я уходил на работ-ку ку-ку:
   - Ты уже не вернешься?
   Ава:
   - Ну, счастливого тебе пути, - а мы-то:
   - Остаемся! - кинулась мне на грудь Лариска, так как успела это сделать чуть раньше Авы, не намереваясь - значит - утратить чувство реальности уже в этот мой поход на Зону, - где:
   - Остался ли мой пропуск еще вахте - неизвестно.
  
   И не успел даже спросить:
   - Не забыли ли?
   - Ахнул в близлежащее зеркало, как не своими раскосыми глазами, - а вахтенный сержант подтвердил:
  
   - Да вы, вы, вы!
   - Это насмешка? - пропустил его через орбиту моего нового мировоззрения.
   - Только небольшая Товар-Ищи.
   - Ась?
   - Где деньги, Зин?! - настолько мрачно он пошутил, что я поверил: скорее всего, не шутит, а выполняет приказ.
   - Чей приказ, спрашивать про вещественные доказательства выполненного задания на вахте?
  
   Он протянул бумагу, где стояла моя подпись.
   - Подделали? - хотел спросить, но передумал: деньги нужны для проведения турнира по боксу, от которого в ближайшее время не удастся избавиться, как от - нет, не ауры, - а:
   - Кармы, - успокоил и он меня.
  
   Не стал проводить идентификацию этого сержанта дополнительно, ибо:
   - По маскировке их - можно узнать их.
   Но главное - судя по его самоуверенной ухмылке - знает, где я оставил свой чек, - в валюте одной из стран очень хорошо развитых.
   Решил его и спросить:
  
   - Ты можешь сходить по адресу с порученьем моим?
   - А ты, как думаешь?
   - Также.
   - Ладно, говори адрес.
   - Я его знаю? - спросил раньше, чем успел подумать, что так бывает. Он попросил лучше признаться сразу, чем постепенно получать по десять суток Ши-Зо через каждые оставшиеся десять.
   - Согласился? - спросили Лариска и Ава этого провожатого, когда он поставил на вахту вместо себя старшего лейтенанта, а сам прибыл - не в их распоряжение, а чтобы забрать моё.
   - Мы не знаем, где деньги! - не хватило у них благоразумия не врать.
  
   На блатхате, как ее отрекомендовали, меня уже ждала засада.
   - Не понимаю, что вам нужно.
   - Ты должен исполнить свой долг.
   - Я - просто так - уже ничего не понимаю, мне требуются разъяснения. Ибо, знаю, да, я полковник, а здесь только работаю под прикрытием.
   - Если вы не хотите понимать русским языком, - то, объяснили, хотя и просто, но непонятно:
  
   - Вы Серийник, работавший, пока не попался, под прикрытием капитана милиции.
   - Наоборот, - только и смог я объяснить. - Я - капитан милиции, а Исаак Исаакович - не помню дальше, как точно - заставился меня работать под прикрытием, но только, как название самой операции:
  
   - Серийник?
   - Да.
   - Не, понимаю, а разница? - спросил подполковник, командовавший этой Зоной, и сегодня, как не всегда, вышедший на работу, чтобы принять меня в свои объятия, как первенца, за которого полагается доплата, в виде отчислений со ставок за бои, которые здесь организую, как завклубом.
   - А того? - только и додумался аукнуть.
  
   Лариску и Аву, пришедших после того, как меня увели тоже на эту блатхату, как на явочную квартиру:
   - Тоже арестовали, - но, как сообщили мне, чтобы особенно не трепыхался:
   - Пока не решили, как пособников Серийника, или как его жертвоприношений.
  
   - Нас уже здесь ждали, - шепнул им на этапной пересылке.
   - Кто ждал? - Лариска.
   Ава сама ответила, нет не на меня указала, а на сержанта Валеру, что он прошлым вечером встретил ее в поселке около Зоны и предложил туда-сюда:
  
   - Что?
   - Таскать сюда, на зону передачи, а уж он устроить хотел меня старшей буфетчицей.
   - Что-то слишком разветвленная здесь фильтрация установлена, - сказал я, - точно.
   - Что?
   - Точно всё подстроено.
   - Ты только это сейчас понял? - Ава.
   Лариска:
  
   - Я думаю, что подстроено не людьми, а уже устройством самого местного времени и такого же обоюдоострого с ним пространства.
  
   И заставили биться меня - их разрешили провести на Зону - или вечно так и будут мыть полы в этапной, - только:
   - Моими секундантами.
   Я боялся, что нити, их связывающей с вечным произрастанием в Сили Доли, не хватит до ринга, если он расположен, не Або Кабо, - а?
   - Еще дальше.
  
   Удивительно, но одной хватило сидеть в первом ряду с носилками, и записывать на случай спора мои дошедшие до печенок и всего остального его подлого нутра удары, - а:
   - Другая обслуживала прямо на ринке, имитируя секс, чтобы еще больше разозлить противника.
   И так выпало, что Лариска сидела в партере, а Ава кружила мне голову, чтобы не только я очухался после:
   - Всего, - как она выразилась:
   - Ты только двенадцать прямых в голову пропустил в этом раунде, - остальных?
   - Я не все считала, но - уверяю тебя: не меньше.
  
   Наконец противник не выдержал и тоже решил, заявив безапелляционно:
   - Мне тоже приведите какую-нибудь лошадь!
  
   И вывели, я не поверил своим не только глазам, но и ушам:
   - Я согласна, - а:
   - Это была Лариска!
   Как ее смогли продвинуть дальше, если магнитуда Сили-Доли ее закончилась на скамейке запасных? И главное:
  
   - Почему согласилась, а не наоборот?
   Хотя ответ может быть один, и тот же самый, что и раньше:
   - Хочется намного чаще, чем приглашают.
   Помню, как отказал ей в день ее рождения! Ужас. Поэтому вынужден простить сейчас, если позволит мне отыграть тот отказ в зад.
  
   И вышло - к счастью - по-моему:
   - Значит, бился я с самим собой, давнишним, но хранящимся в резервации, как настоящем:
   - Будущем.
   Ава тоже забегала - хотя и только с запасными перчатками, которые надела на себя - по рингу, боясь обидеть подругу Лариску, своей ко мне расширенной передачей.
   Да и я пока не мог - как Жан-Поль Сартр - наблюдать себя наблюдающим.
  
   И когда премию - в виде внепланового похода в баню - дали ему:
   - Обрадовался, - и так и сказал судье:
   - Спасибо, и знаете почему?
   - Почему? - с любопытством уставился он на меня.
   - Я только что мылся!
   - Намедни? - не успокоился и он.
   И понял:
  
   - Мы с вами где-то встречались?
   - Вы были укротителем тигров на паровозе, где я был капитаном.
   - Первого ранга?
  
   Он заткнулся, так как только что и уразумел, что допустил ошибку:
   - Капитаны дальнего плаванья бывают только на суднах - далеко не ширпотребного использования, а могут перевозить и:
   - Тигров!
  
   Я удивился, что в моё прошлое отсутствие здесь пошел такой балаган:
   - Победителем этого боя была объявлена Ава.
   - Како?! - заикнулся, но менеджер-ша за спичраутом настояла на своём:
  
   - Иначе дисквалификация.
   - Вы хотите сказать, что моим противником была женщина?
   - Такого различия на зонах будущего давно уже нет! - мяв-кнула.
   - А к-какое? - только и уразумел, что лучше ничего хорошего больше не говорить.
   - Если ты забрел не в тот лес, то и молчи лучше - никому не говори.
   - Иначе?
   - Пойдешь прямой дорожкой к дознавателю.
  
   Я ослышался, и пошел.
   - Вам туда, - махнула она лапкой.
   Но я ответил достойно:
  
   - В обратная сторона мне нравится больше, не знаю, почему, но вот это нравится, а то намного меньше.
   И она даже не посмотрела, куда я двинул свои чугунные лапти, ибо ноги не только не шли, но летать, как назло, здесь разучились.
   - Ты выдержал двенадцать раундов - никто раньше ни дотягивал и до десяти.
   - Значит, меня на самом деле победили?
   - Здесь нельзя выиграть, дурачок, - прокукарекала она так ласково, что, как Шварценеггер, скоро получу возмещение этого ущерба, - осознал, наконец.
  
   Удивительно было то, что было всё, как раньше, но некоторых людишек:
   - Не досчитываюсь.
   Так-то и лучше, ибо:
   - Вспомню тех - эти могут и не согласиться на то большее, чем я сейчас имею.
   Но уже понимал и почти буквально чувствовал:
  
   - Стучатся!
   И решил сделать ставку.
   - Тебе чего? - подполковник.
   - Ну, ты, чё, Леха, не узнаешь меня?!
   - Затрудняюсь ответить!
  
   Так-то - невооруженным глазом и я не узнавал его, но предположение - если это оно, а не настоящее предвидение:
  
   - Я держал в руках крепко.
   И даже нечаянно зашел сзади и потрепал его за уши. Думал, молвит русским языком:
   - Прошу вас, сэр, это лишнее, - не-ет-т! - Но и в ШИЗО не отправил, - хгаркнул:
   - Пять ночей подряд будет таскать чай, кофе, шоколад.
   - Куда? - не понял прапорщик Фёдор.
   - Туда-а! - так насытился своим личным - вряд ли - голосом подполковник, что Федор, хотя всё равно до конца так и не осознал истину, но решил немного разозлиться:
   - Прошу разрешения идти-ть?!
   - Куда?
  
   - В магазин.
   - Зачем?
   - Покупать шоколад Люкс.
   - Купи другой - этот я сам люблю.
   - Вам скока и скока взять?
   - Им не всем пять кило - мне?
   - Сколько?
   - Пару плиток достаточно, ибо я уже настолько привык быть скромным, что даже не имею валюты, - а.
   - А? - Я.
   - Банковский счет в Швейцарии, как все русские после Перестройка - Ура! - имею.
   - Я свой не помню, - ответил, почему-то обидевшись Федор.
   - Я - тоже, - но посоветовал иметь в виду, - с удивлением.
  
   Леха:
   - Что он имеет? - обратился при мне к Федору.
   - Я не знаю.
   Я:
   - Тоже, - так как не помню, есть ли у меня счет в Швейцарии - никогда там не был.
   Могли ли перечислить за мои почти бесчисленные открытия? Не ручаюсь, что в Швейцарию - а Америке?
   - Да?
   - Точно есть! - отпустите дяденьки, я пришлю вам по почте перевод, чтобы не очень здесь скучали.
  
   - Мне - Федор - спортивный костюм адидас.
   - Мне - такой же - или аналогичной - фирмы кроссовки.
   - Понимаю, дорогие мои друзья, вы мирные луды, и поэтому я без особых эксцессов удаляюсь.
   - Иду уж! - махнул рукой Леха - Федор:
   - Решил вмешаться.
   - С меня потом возьмешь! - рявкнул на него подполковник, видимо вспомнив прошлое, которое хорошо уже тем, что еще ходит сюда - в настоящее - в гости.
  
   Я вышел с Зоны беспрепятственно и долго бежал, чтобы быть уверенным:
   - Всё, что в моих силах, - чтобы не вернуться назад.
   Увидел Байкал и смог предположить:
  
   - Могут на дороге стоять засады, - или:
   - Нет? - ибо - стоят - значит - бегают часто, но зачем - тоже непонятно.
   - Не бегают - стоять просто так слишком дорого.
   Ловят ГАИ-шники? - за столько лет можно и забыть, даже получая небольшие премии каждый месяц:
   - Ни За Что!
  
   Ужаснуло немного то, что иду по дороге, - а:
   - Уверенности, что в нужную сторону - никакой!
   - Направо город или налево? - спросить пока что было не у кого.
   Да и смысл небольшой, ибо куда мне надо:
  
   - Не знаю точно. - Но уже почти понимаю, идет оно, как в фильме ужасов, но вот только не перед нами, а передо мной одним, и - что хуже всего:
   - Наяву.
  
   А. Пушкин:
   - И встречным послан в сторону иную, - но проблема оказалась в том:
  
   - Как послан!
   Что вот не знаю даже, куда идти: в тот город, или в этот?
   И хорошо, если ответ: разница небольшая, - но всё же, всё же, всё же. Знать надо, потому что хочется, но дойдя до города, решил отдохнуть в Парке Пушкина. Оказалось, о, ужас, переделан в кладбище.
   В церкви - никого!
   И спросил метущую у второй - неподалеку - церкви женщину, или другое - только похожее на нее существо:
   - Что происходит?
   - Уже произошло, - только и ответила она.
  
   - Наверное, наступило царство истины, - можно ответить, но я ушел уже слишком далеко для того, чтобы с ней заигрывать в кошки-мышки:
   - Мыслей, - далеко не ординарных.
   И вспомнил, что уже не раз выходил на эту дорогу. Решил:
   - Вернуться назад, - нет, пока не на Зону, а по этой же - но почти - дороге, ведущей в Москау, как в обратную сторону.
  
   И все же решил не бросать свою последнюю любовь, Лариску, да и ее подсобницу, Аву:
   - Тоже надо принять во внимание, - как людей, если не меня любящих:
   - Сильно, сильно, сильно, - то как тех, у кого больше не осталось шанса в жизни - однозначно.
   На такси денег нет, но вспомнил, что закопал у бабушки в огороде, - как - да, не важно, кто - несколько золотых монет - доехал на такси:
  
   - Не поступали пока что, - ответили.
   И, глядя на мой вид, что - похоже - чуть не заплакал - добавил:
   - Ну-ну, не плачьте, товарищ, сейчас еще раз взгляну, назовите только не эти, а какие-нибудь другие имена.
   - Сейчас, сейчас, только не обнадеживайте меня напрасно.
   - Нет - значит, нет? - уточнил он, листая журнал.
   - Сказать хочу только: посмотрите, пожалуйста, за прошлый год.
  
   - Поступление, вы имеете в виду, или уже выгул на некоторое время на волю?
   - Выкуп?
   - Ах, выкуп! - даже засмеялся он, обрадовавшись, как козел, которого давно не доили.
   Наоборот, он не имел возможности просить деньги, ценности и другие сигареты с фильтром, как доказательство своей причастности к этому делу добродушия мирных граждан, - чтобы:
  
   - Ни за что, - а всё равно надо посидеть в тюрьме.
  
   И поинтересовался, пока он рылся в годах своего здесь пребывания на должности не только, я думаю, прапорщика, может быть, лейтенанта, но и вообще:
   - Абсолютно бесхлебной.
  
   Однозначно:
  
   - Социализм - здесь все люди бедные настолько, что не выпускается даже сигарет с фильтром.
   - Трезор, - сказал я.
   - Это ваше фамилие, или имя?
   - Дак, естественно.
   - Ну, как хочешь, если есть сигареты с фильтром - поищу еще.
   - Простите - э-э - мистер.
   - Да такой же, как ты Икс.
   - Вас не понял - прошу повторить!
   - Шучу, шучу! - успокоил он, но я уже понял, что это не он, а кто?
   Неужели зек хотел сбежать, но по-хорошему не вышло, и он грохнул этого старшину на проходной, но уйти не успел - что-то помешало. И:
   - Занял его место, поняв, что и бежать-то без денег, собственно, некуда! - Ибо:
  
   - Жить в лесу - не всякий может.
   Наконец, он нашел мою карточку, и сообщил, что могу даже не заходить - забыл почему это точное педалирование:
   - Подниматься в Зону, - а:
   - Тебе на Байкале.
  
   Предложили отстоять свою честь в боксе, который и так-то надоел мне хуже горькой редьки, - а тут, на-те вам:
   - На воде!
   - На водных мотоциклах? - вспомнил прошлого когда-то Сириза, но давно - как мечтал - сгинувшего в это самое прошлое - бесследно.
   - С кем?
   - Со многой.
   - Что это значит? Представьтесь сначала.
   - А так, чё, испугался!
   - Не надо за меня принимать обратное.
  
   И дошло до того, что даже забыл, зачем вернулся сюда с пятью золотыми пятерками в - нет, не в кармане, конечно:
   - Легко потерять - в носке? - тоже, как обычно, но где, где тогда, и сам уже забыл на минутку.
   Оглянулся на берег - далеко.
  
   Думал:
   - Вышел, как он в море на водном мотоцикле, что и надо только:
   - Сбросить его с этого седла, как с перевала, который пропустит меня в Зону, чтобы спасти ненаглядных мне Лариску и Аву - всех остальных?
   - Не поверите - забыл!
   Ужаснулся, когда увидел, что глаза его горят, как угли еще не до конца потухшего костра. Обернувшись, уходя после неудачного нападения:
  
   - От погони, - мелькнуло его лицо - рожа охранника на вахте, но уже могу точно идентифицировать:
   - Сегодня утром, или вчера, может быть даже, вечером! - Ужас не в темноте, внезапно наступившей, а знал, что темноты тогда не было - сейчас:
   - Появилась, - имеется в виду во вчерашнем воспоминании.
  
   Ужас даже больше в этом случае, чем она появится прямо сейчас.
   Но - как напросился - наступила. И я отрубил ему хвост своим пропеллером.
   Ничего не придумал лучше, как опять - ближе к ночи - поперся на Зону, и - как ни в чем не бывало:
  
   - Что он - это я - встал за пюпитр руководства Зоной, выпуская выходящих прапоров и не впуская никого, так как:
   - Хорошо, что их не было.
  
   Утром будят - почудилось, наверно:
   - Господин, - нет, не товар-ищи - а просто и только:
   - Бар-Ин, - так и решил однозначно, что построили здесь бар, как в Москве в Интуристе, а работать - как назло - некому!
   - Я Ту-Та-а!
   - Оденьтесь, пожалуйста, - сказал - нет, не прапорщик Федор, как обычно бывает во сне, а лейтенант, которого я так и спросил:
  
   - Старшой?
   - Если только вы дадите мне повышение с днем рождения.
   - Моего?
   - Вашего назначения, хотя и с небольшим понижением прямо из управления делами президента.
   - Американского?
   - Нет, местного.
   - Так бывает?
   - Не часто, не часто, маэстро, но вот сейчас есть.
  
   И объяснил мне, как Форресту Гампу местного разлива, что слово:
   - Маэстро, - официально принято на вооружение местной властью.
   - Как слова СЭР в Америке? - немного удивился я.
   - Точно, э-э, маэстро!
   И всё же решил проверить:
   - Надсмехаются или на самом деле власть переменилась.
   И так и крикнул:
  
   - Власть переменилась!
   Никто не засмеялся. Значит, правда, но:
   - На какую половину?
   - Ась? - уже старший лейтенант, хотя пока и без лишней звездочки.
   Он шепнул мне еще одну подсказку:
  
   - Нас завоевали, - а я ее и ждал, - поэтому приказал майору местной контрразведки выдать ему еще одну.
   - Звездочку? - спросил тот и облегченно вздохнул, что не как у него: одну большую, майорскую.
  
   И хотя заставил делать утреннюю зарядку даже воров в законе, лично поднимая их с толстых, очень толстых матрасов, что даже не снились самому министру внутренних дел:
   - Да вместе с женой спящем не на таком толстом, толстом, толстом.
  
   - Он возомнил себя Оцеолой - Вождем Семинолов, - пересказал мне капитан почти восхищение таким - как они думают - враньем.
   - С моей стороны?
   - Да, маэстро.
   - Ты вот, что.
   - Да, маэстро?
   - Найди мне, нечаянно попавших сюда по моему недоразумению Лариску и Аву, - сможешь?
   - Дак, естественно!
   - Откуда предполагаешь начать поиск?
   - Думаю до сих пор трахают на промзоне.
   - Что они едят столько лет, если паек на них, скорее всего, не рассчитан?
   - Народу много - еды, значит, хватит, - ответил он.
   - Как вас понимать, кэп? - не спросил.
   Ибо:
   - Лучше надеяться, чем разочароваться.
  
   И всё же следующей ночью - оставшись ночевать в себя в кабинете, находящемся за Зоной, но в ее пределах, так как прямо внизу передо мной открывался пейзаж тех, кого называли:
  
   - Новым этапом, - их заметил, как видения, слегка отсвечивающие бледно-синим сиянием, среди толпы этих этапников.
   Бывший лейтенант, которого я назначил лично маршировать с этапом в качестве их предварительной интеллектуальной подготовки, - доложил, когда я помахал ему лапкой из еще слабо освещенного приближающимся рассветом окна своего второго этажа:
   - Напротив:
  
   - Это они.
   - Кого я приказал тебе искать?! - очень удивился, что так быстро нашел.
   - Они обслуживают этап на предмет наличия валюты.
   - Где? - и хотел уже добавить: у себя во рту или в их жопе, - но второй знак вопроса не успел поставить, - этот капитан уже знал ответ:
  
   - На воле многие уже имеют деньги.
   - В валюте?! - не поверил я, что - можно подумать - не только никогда не выходил отсюда, но и жил на Зоне, - как:
  
   - Привязанный!
   - Вас так и называют, маэстро.
   - Привязанный?! - очень удивился, но посмотрел на стену, понял, - почему!
   И добавил:
  
   - Позови их сюда.
   - Кого? - не понял бывший кэп, - так назвал его, хотя этапник и в своей роте не поднимался дальше лейтенанта.
   - Думаю - даже уверен - существует такое предсказание, что даже настоящего полковника можно спасти, и для этого специально существуют две девушки, которых он может расколдовать, как:
  
   - Бывших профессиональных проституток.
   - Да ты что?! - даже возмутились они, - мы да, даем, но только людям находчивым.
   - А именно?
   - За большие деньги, - ответили они почти хором.
  
   И решил:
   - Это не они.
   - Другие пока еще не вышли из леса.
   И Кэп - в лейтенантских погонах пока, хотя и невидимых, так как настойчиво уверял меня, что:
   - Никогда уже - ни больше-ни меньше - но всё равно не будет капитаном, - сообщил, что долго шел по Промзоне, но так не дошел до ее конца.
  
   Попросил вахтенного, который ездил на работу на велосипеде, дать ему его.
   - На день?
   - На ночь.
   - А я?
   - Перекукуешься.
   Он:
   - Мне нужна телка.
   - Зачем?
   - Если сутки буду без этого - жена не поверит.
   - Чему?
   - Затрахаю ее до самого перепутья.
  
   - И для этого тебе надо сбросить давление?
   - Да, маэстро.
   И пришлось только резюмировать:
   - Я думал, должно быть наоборот.
   Но уравновесить и себя уже не мог:
  
   - Ибо, действительно, легче убедить жену послезавтра, что это было только вчера, а не позавчера, чем доказывать, что ничего не было.
   Ну и вахтенный, надо им заинтересоваться.
  
   Кэп вернулся только через два дня.
   - Кончился бензин у этого пропеллера, - сказал он, - а до конца Промзоны, так и не доехал.
   - Пришлось возвращаться пешком?
   - Подвезли?
   - Не хочется даже говорить, но доехал, как на недоенной козе.
   - Медленно?
   - За час, кажется.
   - Да ты что!
   - Тебя не было двое суток.
   - Прости, полковник, я не подумал, что здесь может быть испорчена напруга.
  
   И так и наказал ему, чтобы передал всем - даже моим подчиненным на самой Зоне, чтобы не называли меня больше ни:
   - Мэр, ни Сэр, ни Хэр, ни Гэрр, - а только - вот именно - Полковник.
   - И всё?
   - Да. И знаешь, почему?
   - Почему?
   - Остальное приложится, так - ну, куда ни посмотрю - ничего хорошего - одна только:
   - Да, сэр, я согласен, одна только херня.
  
  
   Глава 22
  
   Пришлось отправить его ненароком, но как нечаянно, ибо вернется - буду еще некоторое время использовать, но - боюсь - если там, на самой Зоне не надорвется:
   - Надорвут?
   - Да, э-э, ты хкто?
   - Меня искали - я пришла.
   - Так быстро?
   - Могу передвигаться частями, маэстро, - вспомнила она мой пароль, который - теперь приходилось считать - передал ей таки и на самом деле - майор.
   Зря повысил, еще не всё до такой степени очевидно, чтобы иметь возможность маячить даже перед моим немыслимым взором.
  
   - Жаль, - прочитала она мои мысли, - но его уже съели, маэстро.
   - Иди туда.
   - Куда? Не знаю сюда? Или наоборот?
   Понял, что может даже меня первого заставить раздеться.
   Она пошла, но вернулась.
   - Как?
   - Что?
   - Прошло?
   - Не солоно хлебавши.
   - Хорошо, будешь там работать поварихой пока.
   - Пока не воссоздадите мою подругу?
   Принял решение:
   - Пока не верю в ее существование.
  
   Смотрел на нее так пристально, что выдвинула одну бочину так, что, не видя вторую, можно принять ее радостный клич:
   - Я есть секс машина!
   Действительно, - объяснила она мысленно, - в такой жопе моих пять-шесть гол-офф уложится.
   И я - надо же:
   - Ее хорошо понял, - не нуждаясь даже в переводчике Гаврилове, Михалеве, или Живове.
   - Остальных?
   - Можно вообще заменить туалетной бумагой, - не считая, разумеется, таких в принципе, как они:
  
   - Вартан Дохалов, например, или Горчаков Василий.
   - Да, жили же тоже люди до нашей эры, - так про-мычала она, что поверил:
   - А, слышь ты, Обезьяна Шуй-ская, принеси мне что-нибудь холодненького!
   - То-то, радость будет, сэр, когда, наконец, обосретесь!
   - Последнее - пропущу, но, как уже говорил не раз, а много-много раз:
   - За сэр-а заприте ее опять там, откуда пришла.
  
   Почти через час только сообщили:
   - Не получается, э-э, маэстро!
   - Почему?
   - Рвется пополам!
   - Зачем так кричать?
   - Так мы где, - вы думаете?
   - Далеко?
   - Даже дальше, чем вы можете догадаться!
  
   Оказалось, вот на этом самом непреодолимом расстоянии, что:
   - Кроме капитана послать больше некого? - просигналила та из них, которая была еще на этой стороне - в нашем Промежутке - между Зоной и Промзоной, как частями непрерывными, но - вот оказалось - не во всяком - на вид закутке.
   Сержант Валера - явился не запылился - обновил ситуацию своим рыжеволосым проявлением интеллекта:
  
   - Я их могу разорвать, сэр, как Тузик грелку!
   - У-у, - только и замычал я, кивнув указательным пальцем назад, что означало:
   - Туду-твою послать на почти полную переделку.
   Но и подсказали:
   - Пусть сначала надорвется.
   - Окей.
  
   И Валера оторвал одну Половину от:
   - Другой, - такой же, но вот именно, что потусторонней, находящейся на не здесь, в:
   - Промежутке между жилой зоной, а на самой Промзоне, куда пройти, в принципе можно, но так далеко, как умели ходить они - никто больше не мог даже попробовать.
   ***
   - Люд-к, а Люд-к!
   - Ты кто? - она остановилась.
   - Дак-к.
   - Ась?
   - Если я сам узнаю - скажу.
   - А-а, вспомнила, кажется, ты этот, как его?
   - Гарри Трумен?
   Она махнула рукой:
   - Да какой Гарри-Марри! Этот, как иво? Впрочем, если ты знаешь - мне можно и не знать, - закончила диалог.
  
   Я зашел за ней в ее теплушку, которую она назвала:
   - Мой кабинет, - и добавила:
   - Без серьезных замечаний тебе здесь лучше не появляться.
   Задумался, но ненадолго, вспомнила, наверное, что я был председателем сан-комиссии, и ругал ее, что она не туда прячет свой набор туфлей, и привела пример, как это делается:
   - В лучших домах Ландона, - сама же, вот оказывается, кукует здесь, в профсоюзном комитете, рассылая письма по всему миру, что может, может, может.
   - Что?
   - Предложить ученых, которые победят - хоть в каком-то международном конкурсе.
   - И?
  
   - Пока не нашла. Ты не хочешь поучаствовать?
   - Я давно не был на родине, не знаю даже, есть ли здесь хоть какие-то проблемы.
   - Вот посмотри список конкурсов, куда нас приглашают, может согласишься.
   - На тот, который больше для меня подходит? Других желающих нет?
   - Никто здесь не ведет таких эксклюзивных поисков.
   - Вот как!
   - Да, значит, тебе повезло.
   И пропедалировал:
  
   - Знаешь, одна из этих задач мне знакома.
   Надо только ее конкретизировать. Можешь достать мне лабораторию?
   - На месяц?
   - Больше!
  
   - Навсегда?! Ты уверен, что можешь что-то доказать?
   - Да, но поверят ли, ибо это - по сути - решение одного из самых известных парадоксов генетики, который давно довольно-таки уже известен, но объяснения не имеет.
   - До сих пор?
   - Ты думала, что после расшифровки молекулярной структуры ДНК - всё уже стало понятно и до такой степени, что даже не более-менее.
   - Ты хочешь быть вечно молодой? Тогда я попробую тебя осчастливить.
   - Думаю, всё равно найдут способ, как аннигилировать людей, - ответила она.
  
   Иногда идея настолько абстрактна, что абсолютно непонятно, как ее можно применить, но только до тех пор, пока не будет поставлена проблема:
   - В конкретной задаче, - и тогда эти небесные обломки теории вечной жизни - перестраиваются, и клином бьют в боевые порядки - на вид - неприступной крепости.
   ***
   Решил взять, наконец, Люд-ку с собой.
   - Чтобы?
   - Будешь работать перевозчицей.
   - Оттуда сюда, или наоборот?
   - Сюда ты уже не вернешься, скорее всего.
   - Скорее всего, - это?
   - Да, утешительный приз.
   - Я поеду.
  
   И знаешь, почему? Я всегда знала, что великое открытие можешь сделать только ты.
   - Я сделаю из тебя Венеру Милосскую.
   - Руки длиннее, или жопа больше?
   - Жопа, да, приличная, но главное.
   - Рост больше?
   - Да, два метра с гаком.
   - Без него?
   - Скорее всего, придется долго переделывать.
   - Ты украл ее чертежи?!
   - Да, когда куковал в американском коллайдере.
   - По вечерам нечего было делать, и ты ее откопал?!
   - Да.
  
   После всего:
   - Ты не боишься, что я тебя съем?
   - Ты Персефона, то бишь, как тебя, Венера Милосская, а не Рыба-Кит.
   И понял то, что даже не знал:
   - С ее помощью хочу покинуть Зону даже, как ее главный полковник.
   Да, неприятно, но чего-то такого, слишком особенного не вижу. Хотя, да, наверное, есть.
   И знаете почему? Чувствую себя, как Дольф Лундгрен - всё время:
  
   - Под Прицелом.
   Неужели снайперам не надоело лежать за рекой в тени деревьев, в тени деревьев?
   - Скорее всего, Река Времени, нас разделяющая, - начала Людк, а я уже догадался:
   - Не позволяет им подвести время так, чтобы оно совпало с нашим.
   - Да, тогда прицелиться вряд возможно, - сказал, вползая капитан.
   - Он ранен! - бросилась к бывшему лейтенанту Людк.
   - Да ты что! - ахнул я всей своей идентификацией, так как не ожидал почти ничего подобного.
  
   - Это мой бывший муж, уволенный из армии за то, что я оказалась виновата.
   - Да, - подтвердил этот Грязный Гарри, - ее хотел полковник.
   - А мы договорились еще до свадьбы:
   Я догадался:
   - С полковником не ходи - с генералом?
   - Можно!
  
   В принципе, я уже догадывался, что ее кто-то трахал до меня - и возможно - даже еще в студенческом СО, ибо:
   - За простые прогулки с командиром этого ССО - много заплатить не удастся - комиссар может проверит счета и наряды - окажется:
  
   - Не была, не была, не была, - а получила за всё про всё под тысячу, как по двойной дозе, что выпадает - вот именно:
   - Только командиру и комиссару, - да и то комиссару меньше.
   Когда ничего хорошего не видно, получается - завидно.
   И ясно:
  
   - Почти дивизионная проститутка!
   С другой стороны:
   - Все так-к! - но, если разобраться, это сейчас так - она занималась этой самодеятельностью:
   - Раньше? - я и спросил.
  
   - Я не знал - ты понимаешь! - чуть не заплакал о том невозвратном прошлом, которое и хотел догнать в персональном коллайдере, да вот добраться до него сиськи-миськи мешают.
   - Полк, - мягко обратился ко мне бывший лейтенант, которого здесь я уже повысил до капитана, не зная, что придется так горько пожалеть, что сразу не отправил в БУР, - я могу выйти на пару часов.
   - Я могу делать с ней всё, что захочу?
   - Да.
   - Ладно, иди.
  
   И они вместе вышли. Понял:
   - Это была не шутка, - а у них это уже так заведено:
   - Нас нет, - а всё равно будешь трахать ее, как настоящую!
   Поверил. Ибо, что главное?
   - Да, вот именно, что согласилась, а за остальным дело у меня не:
  
   - Прошу прощенья, наоборот: часа три-четыре не мог оклематься от этого знаменитого Эффекта Бабочки Владимира Набокова, - хотя и знал, что он не сочиняет, а создает только половину ситуации, которая вполне - знаете ли - может ожить при вашем не совсем полном недоумении.
   - Ай, да, Набоков, ай, да, сукин сын, удружил спасибо, почти, как в настоящем коллайдере побывал.
   - На Сандуновские похоже?
   - Ты кто? - спросил, но даже не обернулся.
   - Дак, этот, как его?
   - Тебе чего надо, дубина ты сие протяженная, в такое ответственное для меня время?! - раскусил тут же пополам сержанта Валеру, - чтобы он больше двух пачек чая за раз больше никогда не пронес на Зону!
  
   - Раскумарились, господин генерал? - ласково промяукал он.
   Думал, шутит, льстец поганый - нет, при нем была бумага о моем не только незамедлительно, но уже и о свершившемся:
   - Награждении и повышении.
  
   Оказалось, эти бежавшие при моем посредничестве Людка и ее лейтенант-капитан оставили мне в награду за их роспуск по домам - куда глаза глядят, чтобы незамедлительно чапали, как и предъявили они этот пропуск на вахте:
   - Не только чертежи этой самой динамо-машины, позволяющей жить - как никогда еще не было - за двести лет с гаком, - но и:
  
   - Её саму в миниатюре!
   - Что и позволило им так изменить свою внешность, что на вахте их не приняли за тех, на кого уже две недели, как лежали документы о задержании и незамедлительной отправке в ЦРУ, - что меня только и удивило.
   - ЦРУ здесь вот при чем, - разъяснил Валера, но не тот - боксер - а этот чайник с ушами из копыт того козла, которого мы и упустили как раз, - оплатили этот заказ миллиардом.
   - В валюте?
   - В морских бонах.
   - Нам?
   - Семь процентов.
   - Почему так мало?
  
   - Было пять, я выжал еще два.
   - На каком основании, поставил Людке жучка?
   - Точно! - даже не улыбнулся он, как человек, знающий себе цену.
   - Тебе сколько надо, кстати?
   - Я уже снял свой процент.
   - Что-о?!
   - Мне одну треть - вам две.
   - Остальным?
   - Они даже не вписались в это время проведения сверхсекретной операции.
  
   - Я волнуюсь, что на всё мне может не хватить - переведи в доступный моему вниманию интеграл!
   - Семь ю восемь - сорок восемь.
   - Если ты так считаешь - не удивлюсь, что мне досталось меньше, чем тебе.
   - Как ни считать, но в английских тугриках это полтинник лимонов.
   - Сестру королевы можно купить?
  
   - Вы можете на кого хотите замахиваться, но эта синева может быстро кончится.
   - Ты кого себе выбрал, чтобы прописаться?
   - Агату Кристи.
   - Ась?
   - У нее голова работает над ужасами лучше, чем над добротой души людей - в частности - а королевских особ Англии - однозначно.
   - Может помочь очистить одно место?
   - Два.
  
   - Ты тоже хочешь быть герцогом Аль-Фонским?
   - Думаю.
   - Над чем?
   - В Англии людей не меньше, чем здесь, на Зоне - стоит ли менять здешний калымный чай, на их файф-о-клок?
   - Я думал, ты кинешься в пустыню Сахара.
   - Зачем, - там нефть, что ли опять открыли?
   - Откроешь, с твоими способностями!
   - Надо подумать.
   И он скрылся с глаз, что не знаю:
  
   - Лучше ли, чтобы и не приходил? - ибо стал напряженно думать:
   - Не лучше ли мне построить свой личный коллайдер, - где:
   - Не будет знать никто, - и работать по свободной системе Владимира Высоцкого:
   - Он имел участок свой под Москвой! - но вот, что важно:
   - Баб мог воровать, где угодно: хоть вы хнычь - хоть слезами горючими обливайтесь, - а:
   - У меня Пара-Лича всё равно не будет - захочу и любая зайдет ко мне уже завтрева.
  
   Да и дело, собственно, не в ней, а в той надежде, что:
   - Могу-у! - как Данте к своей Алигьери шастать хоть в А-Де.
   Навроде нашего ГУМа - только без очереди.
  
   И сказал своему адъютанту, чтобы заметил на карте место, где расположена эта Зона.
   - Зачем, доктор?
   Значит, я уже не сэр, мэр, и даже не маэстро, а Доктор Фауст. Да, ибо:
   - И всё, что нами пройдено - не всё теперь моё, - но:
   - Долю уже имею!
  
   - Разрешите прикурить?
   - Извините?
  
   Неужели это был? - но теперь уже никто не отозвался.
  
   Заказал себе пару Хрущевок и три Брежневки - приперли:
   - Тугаменты на квартиры, но хорошо хоть, что эти в Латинской Америке, а те в пустыне Сахара, - ибо здесь они не нужны.
   - А там?
   - Ты кто?
   - Я тебе после расскажу! - знак восклицания сам добавил.
   Ибо там эти квартиры были большие, как двухэтажный дом у Агаты Кристи:
   - С персиковой теплицей, со своим прудом рыбным в виде озера, черносливовом, изюмом и орехами в кладовой сарая, обделанного, как гостевой домик, - а:
  
   - Кто гости? - мы, те же Хомики, но шмыгающие сюда тайно от самих себя, чтобы не думалось:
   - Авось не ожирею? - ибо:
   - Всегда надо сначала сказать наоборот, чтобы потом не жалеть обо всем случившемся.
  
   Увидели, что не совсем доволен - приперли другие наименования:
   - Роллс-Ройс, - как две Брежневки.
   - За Хрущевки?
   - Три кукурузных поля. Шучу!
   - Чего?
   - Санаторий ЦК их бывшей партии, море - три на три километра перед ним.
   - И?
   - И? Ах, - и! Профессора чемпионата мира по футболу Эйсебио, поименованный, как Зузебиу местного разлива:
  
   - Эдуард Стрельцов.
   - Что он один будет делать на стадионе, ибо известно.
   - Да, известно, что больше никого здесь нет, умеющего играть в футбол - значит - как начнется война - пойдет в разведку в немецкий тыл, но не как его отец:
   - Испытывать новую Стрекозу, поражающую немецкие танки не только каждый раз, как попадет, но и:
   - Загодя?
   - Точно, сэр, - спасибо за догадливость, как была у той самозарядки: мы еще не начали, а они уже кончили.
  
   - Нельзя в придачу занести в этот список и Майю Плисецкую?
   - Зачем, - ибо танцевать на столе непозволительно.
   - Я сам буду решать, что ей делать в моем колумбарии.
   - Спасибо вам на этом добром слове, э-э, - простите, забыл ваш генералитет.
   - Брэд Питт, - танкист, ищущий в Германии и - более того - еще не полностью завоеванной - таких сим-потных телок, как незабвенная Лайза Минелли, да со своим кордебалетом.
   - Всех вместе будете использовать, - записать?
   - Пиши больше, - если? - Да, раздам половину друзьям и даже простым знакомцам.
  
   Так и думал, что деньги скоро кончатся, поэтому заранее сделал доказательство - нет, не только толерантности к человеку, более-менее, нормальному, но и доказал, что и к Повестям Белкина Асса Пушкина, и к Герою Нашего Времени Лермонтова - был применен один и тот же закон их ближайшего родственника Вилли Шекспи о возможности, доказанной еще Екклесиастом, что можно в одну и ту же реку войти:
  
   - Дважды!
   Необходимость расплатиться по уже начавшимся - даже без моего уже распоряжения гостиницей в Ялте - долгам:
   - Откладывается.
   - Пока?
   - Нужно еще что-нибудь хорошее доказать лудам.
  
   И ясно, что простым не получится, а сложных - где на всех Шекспиров, Пушкиных и Лермонтовых:
   - Набрать без, - ся?
   Решил, как в Пятом Элементе - зайти в дом моделей.
   - Ты эта, - как ее?
   - Кого его, мил херц?
   - Дак, ищу себе на время бабушку.
   - Хоть какую-нибудь?
   - Можно даже старушку.
   - Будет сделано!
   Про деньги - как обычно - лепетать постыдился - ибо:
  
   - Объяснять, что мне тоже надо, а не только ей - почти бесполезно: люди таких вещей не разбирают даже со второго раза, да и с третьего - тоже!
   - Дак, мудаки, сэр, разве вы не знали?
   - Так-то, знал, но забываю часто.
   - Много информации поступает в одно и то же время?
   - Да-нет, я сам за ней прусь, как.
   - Да, меня тоже всё время гонят, а куда - как и вы - часто не могу даже сообразить, как эта 41-я.
  
   - А, так ты 41-я - я могу взять тебя на поруки.
   - Бери, если возьмешь бутылку.
   - Барматы?
   - Для такого случая я люблю мешать советское шампанское.
   - С водкой?
   - С коньяком.
   - Это надо идти в Венедикту Ерофееву - сёдня праздник, замел, наверно, не две бутылочки, как обычно, а.
   - Намного больше? - а то я люблю выпить.
  
   - Давай я сниму тебя в главной роли?
   - Деньги-то будут! - почти рассмеялась она.
   И смотрю: бросить пить никак не может, предложил:
   - Давай я тебе зашью чип переделки.
   - На всю катушку?
   - Нет, но можно считать и, да, хотя ты всегда будешь помнить, что теперь тебе стало лучше.
   - Кем я тогда буду при тебе?
   - Царевной Лягушкой.
   - Быть - так-то - ничего, а на самом деле, - дурой?
   - Какая тебе разница, если ты мечтаешь оставаться на всю оставшуюся жизнь актрисой?
   - Ну-у, хорошо, давай - попробуем!
  
   - На сколько лет ты согласна заключить договор?
   - Ну-у, на месяц, что ли?
   - Минимальный срок три года.
   - Это, как тюрьма?
   - Но лучше, чем целыми днями сидеть на окне магазина, и ждать, когда нальют, а трахать уже давно никто не хочет.
   - Тогда запиши это тоже в список дел не просто желательных, но обязательно обязательных.
  
   - Секс - три раза - хватит?
   - В неделю?
   - В сутки-и.
   - Нормально.
   - Питание?
   - Запиши по требованию.
   - Питание у тебя всегда будет с собой, как Чаша Грааля, - в потустороннем пространстве рядом с тобой путешествующая.
   - Вино?
  
   - Пить будем только вместе, а я бросил.
   - Как и не пил никогда?
   - Кто не пил никогда - тот запьет обязательно, - хорошо, что ты не знала этого раньше, а то мы могли и не встретиться.
  
   Но вот при всем желании не смог удержать ее в этом облике:
  
   - Почти народной артистки, - так только: во время секса на берегу Ялтинского озера-водоема, - ибо всё море - так и так - невидно.
   На следующий день вспомнил, что денег нет.
   - Украли, - сказала она.
   - Ты спросила или ответила?
   - У тебя - может - и не было денег?
   - Этого не может быть - никто не продаст тебя за бесплатно.
  
   Алла Два перлась во все мои завоевания, но не как Люд-к - чтобы только не дать обязательно, а наоборот:
  
   - Дождаться, когда я так полюблю ее, что по потолку летать заставлю.
   В принципе - это очень хорошо, ибо так-то - несмотря на то, что мы упрямо не хотим этого замечать - кругом:
   - Да, маэстро, Мертвая Зона.
   - Правильно, правильно, то-то я замечаю, что всё, что ни захочу.
   - Наоборот исполняется?
   - Нет, как раз днем с огнем и так, как Диогена в бочке - всё равно не видно.
  
   С Аллой Два пришлось договариваться, переться ко мне и под меня не всякий раз, а хоть в каком-то разумном алгоритме, что видел, но не всегда, а только:
   - Не вижу, не вижу, не вижу, умноженное на три в шестой степени, - потом:
  
   - Вижу, но только некоторое время.
   - Я так вряд ли смогу, - только и ответила она.
   - Так ты постарайся, лошадь скаковая!
   - Думал, обидится, нет, через два - даже не дня - часа уже появилась с предложением:
   - Сейчас моя очередь, - и так отморозила-закочегарила, что не мог даже ответить, чем доволен, а над какими особенностями своего тела ей еще надо работать.
   Ибо:
  
   - Подумаю, чтобы бедра были в полтора-два раза шире плеч - здрасьте-пожалуйста, на завтрева уже прется буквально в этом наряде, - а:
   - Откуда деньги-то, дура!
   - Ты должен не орать на меня, а спросить, ибо, да, я беру их в твоем банке, но, как в моем.
   - Да? Почему?
   - Ты даже забыл - или вообще не знаешь, где он находится.
  
   Решил, что лучше не сглазить, чем наоборот, поэтому - нет, конечно, ни в чем таком, как некоторая забывчивость - не признался, но настоял:
  
   - Семьдесят процентов с выручки моих денег из плена Колумбийского забвения - оставляла утром на тумбочке.
   - На ней так много не уместится.
   Не стал даже отвечать от радости, что деньги-то, оказывается, у меня еще есть, как тот порох в пороховницах, который доставляет нам Венера - пусть будет хоть и без рук, - но всё равно:
   - Милосская.
  
   На радостях согласился на всё, а она затащила сразу в бар на Рязанке, где хорошо, ибо два этажа пива - это не один.
   - Больше?
  
   - Вот в том-то и дело, что намного!
   Ясно, что живет рядом, ее пушистая сестра приходит в бар вместе с Московской Сторожевой великолепной - тоже - тяжеловесной пушистости.
   Теперь я уже не хочу ни ее пушистость, ни пушистость Московской Сторожевой - большие собаки - кроме овчарок - запрещены больше, чем законом - привередливостью мировоззрения к животным вообще, - к пугающим своей охранной сигнализацией:
   - На сто процентов особенно.
  
   Хомик не то, что не может быть вооружен, а уже разучен иметь на это право. И вдруг, оказалось:
   - Легко может вспомнить своих предков, которые его имели, - они это не учли, обрадовалась она своей дальнозоркости.
  
   Зона уже настолько имела приоритет своим началом романа, что как только мы поехали после бара в близлежащий кабак, - но:
   - Оказалось, хотя и рядом, но наоборот, - попали в кино, которое шло в здании с точно таким же названием, как местный ресторан Высота. - И было это:
   - Холодное Лето 53-его.
   - Я туда не пойду! - и она хотела бежать, как ошарашенная, но песня:
   - Летят Перелетные Птицы, - как туман голубой затянула и ее в эту лодку, где я пел эту песню:
  
   - Лично, - как, - нет, не начальник местной милиции, - но человек на него похожий - точно:
   - В своё районе, разумеется.
  
   Летят перелетные птицы
   В тумане дали голубой
   Летят они в дальние страны
   А я остаюсь с тобой.
  
   И до того не растерялся, что на вопрос:
   - Мне привез, Федя? - ответил, как отчеканил давно зазубренную роль, чтобы только в театр когда-нибудь взяли:
   - Нэ успэл, э-э, как тебя, - Емеля?
   - А мне? - еще один, нашедший себя здесь прохиндей.
   - Возьми в лодке! - ответил по-быстрому, чтобы только не запутаться в неожиданных мыслях:
  
  
   Глава 23
  
   - Ты хоть представься сначала, прежде чем лепить горбатого вопросами.
   И этот ишак взял, - нет, не еще одну пилу, - а половину рыбы, мной накопленной за время долгого плаванья.
   - Ты кому жалуешься? - услышал вопрос, когда вернулся к лодке, чтобы забрать оставшуюся рыбу.
   Повертел головой и ответил на всякий случай, чтобы не оказаться невежливым:
   - Ты где? - поискал Аллу Два под лодкой со стороны моря.
   - Возьми с собой рыбу, милый, ибо это я, - проскулила она, как чувствующая неважно в холодное воде долгое время будучи себя.
   - Точно она! - пришлось поверить.
  
   Когда уже попер всю рыбу поближе к своему кооперативу - некоторые:
   - Как большинство, - выразили недовольство, имея в виду, что конфискация, да, всё еще допускается, несмотря на сожженные вчера-позавчера почти все портреты Бе-е! - за исключением еще оставшихся, - но!
   - Эй! ты, мы еще на зиму не все заготовили!
   Пришлось ответить ласково:
  
   - Весна на носу, - дубина ты сие протяженная.
   Они были рады, потому что:
   - Соли мало, а рыба ловится.
  
   Ибо - как не сразу понял Роберт Де Ниро с Шоном Пеном на пару:
   - Притвориться верующим - это уже и поверить процентов на семьдесят!
   - Нет, нет, нет! - не надо наглеть, дорогие гости нашего острова Свобода, - половину отдать полагается.
   - От половины?
   - А! уже взяли, - ми не знали.
  
   И жил так здесь полтора месяца, как у Христа за пазухой, никем не беспокоимый, ибо додуматься, что так:
   - Можно! - и не могли.
   - Плохо, что здесь нет ни кино, ни бара, - заскулила она как-то, еще начиная с полдня, а к вечеру сподобилась:
  
   - Я уже здесь чуть не сдохла от тоски.
   - Спасибо на добром слове, - ответил и я, что прожила полтора месяца на всем дар:
   - Мово-м.
   - Прости, милый, но очень похудела. Незаметно? Изнутри уже ничего путного не осталось.
   Ничего не понял, поэтому так и продолжил:
  
   - Засушу тя за ушко, да на солнышко, и - чай - не протухнешь по дороге?
   - Прости, но я не буду для этого стараться!
   - Хорошо, живи здесь, этой же ночью, чтобы никто не видел, выпущу тебя в море.
   - Выпускай!
   И сделал.
  
   Она даже не попыталась попросить прощенья за своё местное бескультурье. Дура.
   Понес почти ночью, но как знали, приступили с вопросами:
   - Куда?
   - Туда!
   Попросили отдать по-хорошему половину рыбы.
   - Уже отдал!
   - Когда?
   - Намедни!
   Начали обвинять, что зря расстраиваюсь, и других расстраиваю.
   Ответил разумно:
  
   - Вон, сукины дети, вам река - там рыба!
   Ответили:
   - Да ты что, здесь уже три года, как рыба ближе, чем в двадцати морских милях не водится.
   - Я поймал, вам дал - ели радовались?
  
   Оказалось, никто не помнит, что я отдал им половину рыбы.
   - Скорее всего, - сказал один, наиболее выхолощенный, - вы отдали всю рыбу ночью разбойникам, бежавшим из местных лагерей по случаю праздника смерти Бе-е.
   Вторая брякнула:
   - Мы - остались ни при чем!
  
   Была мысль, но никак не мог ее сообразить:
   - Почему должен отдавать им рыбу? - пока не вспомнил пословицу:
   - Вы мине не друг и не родственник!
   Собрались в кучку, начали орать, что обвинил их врагами народа, как был последним из них приконченный Бе-е!
  
   - Ну, что за люди! - хлопнул себя по ногам, - и: даже забыл продолжение своего по ним некролога, - ибо заорали вообще, как черти полосатые:
   - Он нас обозвал!
   Пришлось извиниться:
  
   - Я ошибся островом, думал, здесь так хорошо именно потому, что людей живет немного.
   Теперь понял, что их уже полностью здесь доели?
   - Теперь понял, - и попросил именно теперь и поэтому разрешения удалиться.
   Не дали. Но в горячах всё равно обознался:
  
   - Ну, что за люди!
   Оказалось, обознался не совсем, ибо они были ими, - а теперь?
   - Теперь нам поздно возвращаться! - загалдели.
  
   - Вы съели Алла Два! - зачем-то сказал неправду, хотя, может и, да, но не сразу, разумеется, - а:
   - Недавно? - спросила одна любознательница.
  
   - Она теперь будет нашей царицей! - мыргнул начальник пристани.
   - Ты - эта - поправил я его, чтобы сбить с мысли - здесь сколько получаешь?
   Не сбился:
  
   - С вычетами на профсоюзы или без?
   - Зачем вам профсоюз, - не растерялся и я, - если у вас теперь есть она?
   - Вы положите ей содержание?
   - Какое?! - потребовали конкретизировать.
   - После обеда посчитаю, чтобы сообщить до буквализма точно.
   Уже хотели опять что-то возразить, но усмирил мирным способом:
  
   - Каждому достанется немного, но в валюте - так что рыбу здесь можете больше не ловить, а езжайте сразу в Канаду, берите всё самое лучшее прямо у них на рынке!
   - Обрадовались?
   - Да, но и поинтересовались?
   - Сколько будет мужчинам и женщинам причитаться, к примеру, если с детьми?
  
   - Всем, думаю, будет поровну дано на старте вашей импровизированной старости.
   - А именно, по три тыщи долларов? - один треухий дед.
   - Да, - еще немного подумал, - в этих, по крайней мере, не меньших пределах.
   Не все правильно поняли, некоторые отнеслись недоверчиво и уже к вечеру заложили свои первые трехмесячные выплаты у местного целовальника, роль которого исполнял завсклад и товаровед в одном лице.
  
   - Что брали? - рявкнул недовольно на вечерней проверке тагаментов.
   - Керосин.
   - Барбарис и сгущенку, - одна будущая артистка.
   - Еще?
   - Керосин, - опять начали, но уж цедить сквозь зубы, и довольно грубо, - с ласковым добавлением:
   - Тушенки - и не пытай даже - не выдали, как обещали.
  
   Решил тоже не скупиться на проклятия:
   - Здесь не бывает тушенки!
   - Так-к.
   - Что? Ну, говори!
   - Ты не ну-кай, потому что мы и так боимся, что на самом деле пустили твою Аллу Два на нее.
   - Кого его? - нич-чего-о не понима-ю.
   Но уже подсознательно осознал, что пустили эту беспредельщицу нарушать авторские права Ал Пуг на местные гребешки, редко кушаемые, так как все и так хорошо продаюцца.
  
   - Хорошо, хорошо, - резюмировал, - все, кто уже успел проиграть всю свою будущую хорошую жизнь в казино Лас Вегаса по трансалитету - получат второй шанс начать жизнь по-новому, чтобы достукаться-таки и до счастья, и буквально:
  
   - Хоть из конца в конец? - тоже уже не наездница, а бабулька лет на сорок пять и больше, больше, больше.
   - Нет, теперь свои алименты будете получать только берестяными рублями и кожаными полтинниками, а отовариваться в моей лавке.
   - На Багамских островах?
   - Нет, на Аляске у Джека Потрошителя тухлое яйцо.
  
   И никто не понял, правда это или нет, так как побоялись спросить, чтобы не испортить мне еще больше сложившее за последнее время очень хорошее настроение. И на радостях, что люди меня, наконец, понимают, добавил:
  
   - Кто хоть раз стал богатым - уже навсегда им так и останется!
   - Если даже проживет больше, чем запланировал?
   - Как я сам оценю при поступлении его валюты в мой банк, штампующий эти тугрики на соседней с Лас Вегам улочке.
   - В пустыне они есть? - самая неприхотливая давалка, как была раньше Алла Два, если только не она это и воскресла.
   - Разве она умерла? - кто-то.
   - Так, если вы сожрали всю рыбу - куда ей деваться?
  
   Приняли единогласное решение:
   - Это говно уж точно пойдет всё целиком и полностью на удобрение урожая уже следующего, нового, еще более прекрасного года.
  
   Понял, что я и есть тот Кук, который не зря взял с собой полный трюм гвоздей, которые оказались для аборигенов дороже золота, которым они за них и:
   - Платили.
   - Скоро нам гвоздей не хватит, чтобы перекрыть все - э-э - мои прибыли, - сообщил Алле Два, содержимой мной в подвале, как узники Шошанизма Квентом Тари в своих Бастардах без Молеона, если не считать его самого.
  
   На следующем собрании кооператива объявил, что нельзя вот так бессмысленно думать:
   - Всем одинаково? - спросил один причал-дай, очень - хотя теперь, может и не совсем, похожий на Кашпура.
   - Я не стану настаивать, чтобы сыграли в футбол до обеда и определились в этом деле некоторых противоречий, до раздачи после-сонного какао с чаем.
   - Сёдня у нас что запланировано на это мероприятие? - тоже какая не совсем того-сего, но пока не вспомнил, кто именно.
   - К чаю?
  
   - К кофию!
   - Сегодня кака-о.
   - Мы не будем иво.
   - Хорошо, хорошо, не судачьте попусту, сухари с изюмом тем, кто налево.
   - А тем, кто зашел уже раньше?
   - То же самое, наверно!
   - Нет, им пирожки с повидлом.
  
   - Нет эта мура старорежимная надоела!
   - Хорошо, хорошо, с понедельника сам встану у Рог-офф, - начнете, как все Мадагаскарцы потреблять только пиццу - двух-трех видном для начала - не меньше.
   - Рыбный День будет?!
   - Да заткнись ты со своей рыбой.
   - Почему?
   - Мы давно не можем есть натюрлих - только полуфабрикаты.
  
   Пришли сначала после полдника, начали просить, отвалить отсюдова:
   - За хорошее вознаграждение!
   - А как вы останетесь, тогда, без меня? - спросил болезно.
   - Обойдемся, мил херц, а уж, пожалуйста, сёдня ночью, али завтрева утречком навостри свой кораблик, чтобы не произошло его кораблекрушения прямо на берегу.
   - В то же время, - промычал второй.
  
   Ясно - быки и есть, как их ни корми, а для плуга только и пригодны.
   Так и сказал прямо, но не обиделись, а, наоборот, поняли, что скоро уже уйду отсюда с приливом, ибо:
  
   - По противоречью их - и раскумекаете, как сюда можно вернуться на короткий отдых - навсегда?
   - И забудь навсегда.
   ***
   Я написал письмо Полингу, что решил проблему, почему перестала идти, описанная им реакция, и принес это письмо О. Он ответил, что все положенные письма уже отосланы - больше принять:
   - Не могу, - имеется в виду, объяснила его секретарша.
   Он как раз вошел и спросив:
  
   - В чем дело? - посоветовал отравить моё письмо, так как решил не отправлять своё.
   - Боюсь, оказаться правым, а идти к нему в стажеры.
   - Да, вам, пожалуй, уже поздно, - согласился и я, но про себя.
   И когда он ушел в свой кабинет, а секретарша спросила, как меня презентовать перед Полингом, - ответил:
   - О. - Она, как должное:
   - Зафиксировала, ибо и привыкла почти только к этому: отправлять письма от имени О.
  
   Уже через месяц пришел ответ, меня обрадовавший:
  
   - Не поняли, почему, но предложенное решение сраболо.
   Мне и самому было почти неясно, как это делается, но О. - даже не вспомнил меня, а свою подпись воспринял, как должную быть для сопровождения письма, а не как он его послал от себя лично. И только через месяц собрался найти того, кто сделал предложение, от которого нельзя отказаться, как институт получал хромотографический аппарат стоимостью пятьдесят тысяч долларов, как бонус, а послать того, что сделал это хорошее предложение:
  
   - Тоже надо.
   - Так вы его и сделали! - тогда удивилась секретарша, что ее босс до сих пор еще этого своего выигрыша не понял.
   - Разве я так запарился с министерскими разборками, что забыл о чем-то? - но спросил так, как спрашивают, сомневаясь не более, чем на один процент, - на остальные - тем не менее - с:
   - Недоумением, - ибо, что происходит, пока неясно.
  
   Наконец, нашли меня, но узнать, что со мной делать не успели, так как О. уехал в командировку в Голландию. А меня выселили из общежития на Вернадском. Она:
  
   - Взяла, как Владимира Высоцкого, к себе жить. - Но не из-за того, что я придумал что-то необыкновенное, ибо в него здесь никто и не верил с того времени, как открытие самого О. признали - нет, конечно, там так не делается - не антинаучным, но ошибочным, как потом сам себя лично и унизил почти при всех:
  
   - Вплоть до лысенковщицы! - Но, видимо, пошутил, а на самом деле, действительно, выдумка была через чур нелогичная, не учитывающая некоторых, уже известных фактов, показанных экспериментами, но не в его, а в соседнем институте:
   - Молекулярной биологии.
  
   По всему этому О. провел только одним ухом, но и то его краем. Тем не менее, прямо из-за границы ответил - видимо, чтобы отвязались:
  
   - Пусть едет в командировку тот, кто это письмо написал вместо него.
   Вдогонку еще одно письмо:
   - Впрочем, не обязательно, я уже получил за это маленькое вознаграждение, как его автор.
   Меня еще не успели послать куда-подальше, как пришло еще одно, где я приглашался почти с песней прогуляться до лаборатории Полинга в Лос-Аламосе.
  
   Отпустили на лето, и прилетел-приехал, как человек серьезный:
   - С улыбкой на лице, почти несмываемой.
   - Чё он всё лыбится, - говорили не только за спиной, но и с боков часто заглядывали, - прямо?
   - Сами улыбались.
   Вот жизнь - одни улыбки на лице - значит:
   - Премия, да, не всем будет, но заплата - обязательно высокая-я.
  
   И даже спросил По-Лин-Га - думал сначала китаец или японец по забывчивости от волнения, что и здесь, но что-нибудь да отчебучу:
  
   - Моя риэкшэн крутит свои медаль-оны?
   Он понял, что я понял, надо разделить это открытие с ним напополам, так как доказать, кто был первый - кто ее завершил - трудно, если разделить эти понятия пополам.
   - Если не так - тогда как? - не понял и я. И добавил:
  
   - Что не аморально, то и не запрещено.
   Он, к сожалению, сразу не понял, а уже и забыл, на какой газете записал своё новое открытие, как Ферма - тоже далеко не по забывчивости - обозначил:
  
   - Бабушка не только приехала, но уже и омолодилась настолько.
   - Что стала дедушкой? - не унимался По-Ли.
   - Не до такой степени, сэр, ибо, да, но дас Мэдхэн!
   - Хотите уйти к немцам в лабораторию?
   - Вас из дастишь?
   - Ноу фантастиш.
  
   И я понял так, что может оставить меня здесь навсегда, если докажу, что по второй родословной был когда-то здесь американским президентом, - если не получится - есть и второй, запасной парашют:
  
   - Резидентом сможешь?!
   - Как этот, как его?
   - Кого его?
   - Кевин Костнер.
  
   И он обрадовался, что меня можно отправить или в Водный Мир, или ковать железо вместе королем Ричардом Львиное Сердце.
   Выпили - про свою жену сказал на прощанье:
   - Не засматривайся, даже за такую цену, как припер золота с Аляски Джек Лондон - не скопирую!
   И я понял, что он или проговорился, что выпил с непривычки не дармового, но неразбавленного спирта, - но:
   - Уверен, что я могу-у, - иначе, зачем О. и прислал меня сюда, за какие еще заслуги.
  
   Пока его отвлекли лихорадочно обзавелся мыслями, что знаю я такого, что он верит:
   - Понимаю этот окружающий мир - не хуже его!
   Неужели хочет избавиться от меня, отправив в прошлое, - и:
  
   - Если навсегда, то и вали настолько навсегда, как иди, иди и больше не приходи!
  
   - Я здесь в молодости был президентом, - начал молить слезно, отпустите меня, пожалуйста, дяденька-а!
   - Ты не прикидывайся дураком-то раньше времени, не пудри мне мозги, не лезущей ни в какие ворота твоей органической химией.
   - Хорошо, давай так, - опять завел я свою шарманку, - ты зови меня Док, а я тебя.
   - Я тебя? - перебил он меня ради некоторого уточнения.
  
   - Я буду тебе уже отточенных подтаскивать.
   - Уверен, что не повернешь оглобли назад?
   Согласился.
   Утром - тем не менее - вручили пакет, как Куку:
   - Иди и больше не приходи.
  
   И пошел, откровенно говоря, не понимая, чего, собственно, они - или он один - Поли - так и не принял близко к сердцу.
   Оказалось, это написано в сунутом кем-то мне впопыхах письме, что нашел его только в заднем кармане:
   Оказалось, Поли славился тем, что именно видел всю органику днем, как другие только ночью, - имеется в виду, - во сне.
  
   Не стал спорить, что это маловероятно, что правильно, несмотря на то, что верю:
   - Видел.
   Тут одно из двух, - объяснил молча одной прохиндиаде, - вот именно, что у меня тоже иногда видимой, но не вот так сразу, как с бухты-барахты, а так и признался:
  
   - Ошарашит, скорее всего, под утро, что отчислен не только оттуда, но и отсюда, как прошедший контакто-образование даже на международном уровне - здесь тем более:
   - Никто вообще ничего не понимает, - так как это и запрещено, ибо говорить еще можно, да, но про вещи только очень хорошо различимые.
   И.
   Даже стукнул себя по лбу:
   - В чем же разница?! - пока не вижу.
  
   И вот даже хотел предупредить себя, что Поли-Нг чего-то не понял - не мог! Что-то было между нами настолько разное, что воспринимали мир, как люди - оба, - но с разных планет.
   А с другой стороны:
  
   - Чего тогда он испугался?
   Неужели из-за жены вся эта сверхъестественность?! Что в ней такого, если и видно только то, что в будущем превратится в старуху Изергиль, - в том ее непреложном смысле, что не девушка уже и сейчас, а именно, очень сурьёзная женщина.
  
   И решил верить, что Поли и обиделся на меня за то, что моя химия:
   - Слишком уж несерьезна, - а он не хочет всю оставшуюся жизнь плясать под эту дудку сплошной теории, на которую вряд ли удастся найти хоть когда-нибудь более-менее подходящую практику.
   Удалился уже сознательно, не оглядываясь, под песню своего самого приветливого для меня исполнения:
  
   - Сколько я девушек встретил - только не встретил такой.
  
   Поли не показал мне всех формул его исследований, но ясно, что мои - не подошли!
   Или наоборот:
   - Подлинник?!
   Так может быть, что у него Другой подлинник?
  
   Неужели здесь кукуют два вида людей, но с почти одинаковой иконографией?!
  
   Что реальней Властелин Колец Толкина, или:
   - Когда растаял снег? - и:
   - Неужели Поли ищет этот Вчерашний Снег? - не похоже.
   Хотя в принципе возможно, но тогда я - как и был когда-то - опять Фишер Абель!
  
   - Да не может быть! - так рявкнул, что даже волны разбежались, а до этого чё-то такое кумекали против меня.
  
   Где-то в Амстердаме меня догнала его жена, из которой я - оглянувшись, как следует по сторонам - не узнал ни одной, - в том смысле:
   - Не догнали ли уже, как укравшего какую-то важную деталь в их Лос-Аламос-овской лаборатории, и так как знали - или только надеясь - что люблю жену Поли-Нга так, как он сам, а может и чуть-чуть больше:
  
   - Отдам ему его ее.
   - Он хочет, чтобы ты вернулся, - сказала она, положив руку мне на колено.
   - Согласен всё делить пополам?
   - Ты сам видишь, если я здесь.
  
   Ну, подумал, сейчас будет, как на фильме с участием Ван Гога, - даже оказалось в главной роли для меня - она:
   - Обиделась, - тогда - чуть-чуть - сейчас - не дала даже:
  
   - Опомниться.
   - Как на уроке химии ее лабораторного анализа, - только и сказал я.
   На самом деле, не хвалить же ее за то, что она и так умеет, без термостата, над которыми многие мучились, что их нет во времена, когда:
   - Менделя и то - даже отменили.
   За что - спрашивается - всё доказал не как обычно, на себе лично, а чинно и благородно:
   - Вышел в поле, посеял и, увидев, победил.
  
   У нас другой грунт - было резюмировано - ничего не только не делится, но и редко кто даже телиц-ца.
  
   - Ты меня навела на хорошую мысль, очень пригодную для моего возвращения!
   И повторил всё то же самое, но больше и лучше.
   - Расскажи.
   - А кино про Ван Гога? - как зацвели его не только хризантемы, но и яблони и груши таким цветом, что абсолютно стали похожи на человеческие.
  
   И попытался сымитировать, то, что мне послали боги, в открытия, пригодные, пожалуй, не только в России, но эксперимент буду проводить здесь! - зачем-то так рявкнул я, что она приготовилась.
   А так как я медлил - помогла:
   - Козлов доить, что ли, придумал?
   Ответил:
   - В России людей большей частью, если не убивают просто так, то всё равно в конце концов хоронят - а их можно использовать, как Данте в Аду почти:
  
   - Живут и ничего не делают, а только мучаются? - спросила она на всякий случай, чтобы понять:
   - Может такая же точно мысль прийти ее Поли-Нгу, - или эта информация только для таких средних умов, как мой и ее.
   - Спасибо, - говорю, - что хоть рядом с собой поставила наравне.
   - Так после того, как ты меня уже поставил больше, чем даже раком, мне ничего не остается, как только не быть равнодушной к любым, дорогой, твоим открытиям.
  
   И забыл - ушло это облако, предназначенное специально для гениальных - как именно хотел доить козлов, и главное, чем их надо кормить предварительно.
   Пришлось и ее опечалить:
  
   - Ты засланная Поли диверсантка, чтобы я не опередил его в битве за следующую Нобелевскую премию.
   - Вот и неправда! - просто обиделась она, - я привезла тебе документ, который ты сам можешь послать в Нобелевский комитет, где мой Поли доказывает, что ты, по сути:
  
   - Открыл и закон всемирного тяготения.
   - В принципе, да, - не смутилась она, ибо вот сколько прошло времени, как мы меня отрекомендовал?
   - Пятнадцать-двадцать минут.
   - Ну, вот, а я уже готова целиком и полностью опять тебя заставить доиться!
   - Быстро, - согласился, но от этого ничего не рождается.
   - Вот в том-то и дело, мой милый, это еще надо проверить!
  
   Мы вышли на пять минут раньше, чем вылезли все остальные, а нас уже - как Солнце у входа - ждало стадо на тысячу - по крайней мере - на сто писят коров, которые только и просили - нет, не трахнуть и их, - а:
  
   - Уже тоже рожать готовы.
   Мало того, и все остальные зрители вышли - не как в нашем цирке иногда бывает:
   - С ни чьим ребенком, да и сеным-сеным, и главное:
   - Одним на всех, что так и тянут к нему свои лапки, так и пруцца на уже готовенькое - здесь:
  
   - Все вышли с детьми на руках, а у некоторые и по двое.
   - По трое?
   - Не успел рассмотреть, ибо тогда и рук надо делать на одну больше, а я к этому уроку еще не готовился.
  
   Она тоже оглянулась по сторонам, не ждет ли ее четыре-пять киндеров за лопухами.
   - Чего ты боишься?
   - Это ты мне? - спросил, - или я тебя удосужился?
   - Как два знака вопроса в одном предложении не уместятся, так как и вся твоя производительность кончилась как раз на мне.
   - Потерпи, отвезешь Поли вагон мест на шестьдесят дармовых лаборантов.
  
   Не успели мы отойти далеко, как нас стал догонять один бык.
   - Хочет тебя поблагодарить за право жить здесь, в Дании.
   - Не думаю, - сознался, - ибо то стадо тысячеголовое - он один и был, но растянутый во времени, как тысяча. - Сейчас, сколько минут прошло?
   - Пятнадцать.
   - Сейчас он и меня идентифицирует не как своего папу, - а:
  
   - Как себя, что ли?! - ахнула она с таким ужасом, как и быков у себя на поводке никогда не видела, - ибо, если:
  
   - Поли-Нг, - то я был точно им все полтора-два часа фильма про Ван Гога, и так лепил этих быков в виде хризантем-подсолнухов, что поле, ими засеянное, было даже больше, намного больше, чем все это тысячеголовое стадо, - а:
   - Все видят на выставке только одного, ну, несколько, но всё равно уже в кувшине на столе, - и только с тем преимуществом, что там, моя милая леди, есть еще и ты, на него - кувшин, и на них смотрящая.
  
   Я посадил ее на поезд Амстер-Дам - Поли-Чи, - как обещал посоветовать американскому президенту - тем более, если сам им и буду - назвать Виргинские острова, где мне дадут институт, а Поли только памятник поставят.
  
   Стал бояться, но только одного:
   - Чтобы не отправили опять туда, где все чего-то хотели, но это была только рыба - думать:
   - Не хотели никогда!
   Даже так и выговорился в отдельном купе, где процветал, радуясь. Было:
   - Не надо.
   Вошла одна с жалобой, что ей неудобно ехать одной:
  
   - Тем более в купе, где все места заняты уже почему-то оказались.
   - У меня - нет?
   Она не успела сообразить, что ответить, или просто сказать, что чувствует в этот момент, практически мне навязываясь, хотя и не проститутка.
   - И знаете почему? - но тут и вошел контролер этого двигателя прогресса, и попросил слезно:
  
   - Оставить лично ему одно место, - и отдал его ей.
   - На остальные приведу вам дорогостоящих покупателей, - подмигнул.
  
   И понял, что человек, как инопланетянин:
   - Скажут на черно-белое кино - цветное! - на все сто процентов не засомневается.
   Подумал:
  
   - Выгода есть, попробую позже, может быть, уже ночью, но перед сном, чтобы не пугать их, свои и ее хорошие сновидения - спросить:
   - Могу я присесть с вами рядом?
   - Одинокий нарушить покой?
   И подсел к Зойке парень поближе:
  
   - Парень, давно уже не надевающий шляпу, но всё равно стесняющийся вот так просто по-простому, молча:
   - Трахнуть - даже не обязательно ее - любую незнакомую.
   - Почему так? - спросила она.
   - Наверно, я с той планеты, где это делают как-то по-другому.
  
  
   Глава 24
  
   Не успели до конца разобраться, с чего начать - вошли еще двое мужиков, объявив, как бесплатное своё видение ситуации:
   - У вас места много - у нас.
   - Мало?
   - Его нет.
   - Кого его? - не стал даже спрашивать.
  
   Прут, как масло на хлеб, - прочитал я и ее мысли. Но обещаний в них не нашел. Поэтому:
   - Они сошли - я затормозился, как Прометей, прикованный к скале, - но, чем?!
   Видимо, есть и другие возможности трахнуть-ся, - как у:
   - Ларри Флинта.
   Но.
   Что это значит в условиях полного и даже сплошного:
   - Лесо-полесья?
  
   Ошибался, - представляете?! Ибо:
   - Ничего нет, а всё есть!
   Ибо:
   - Я привык - как в научной лаборатории - принимать:
   - Да-а! - за желание, - оказалось:
   - Да - это деньги.
  
   Даже представить себе нельзя эту теорию невероятности:
   - Человек меняет свои предубеждения на противоположные, - если ему платят.
   Не просто продается за деньги, а именно:
   - Меняетцца-а!
  
   Простите:
   - Я не мог предложить ей даже двадцать рублей, сколько - я думаю - стоил билет до - точнее, от ее Лебединского горно-обогатительного комбината, - до моей:
   - Москвы.
   Моей, - я сказал? Не понимаю, почему не оговорился. Ибо:
   - Моя Москва - должна радовать! Хоть чем-то, например, простым въездом в нее - этого:
   - Не было.
  
   Поезд - следовательно - ушел настолько далека, что - нет, не где он, а где, она:
   - Москау, - уже не найти.
   Получается:
  
   - Кто-то изобрел оружие настолько невидимое, что:
   - Всё вокруг гибнет, - а, - нет, люди замечают это, но думают, что так только, наверно, это временно, и только до тех пор, пока у меня нет денег - будут:
   - И все - в том числе и Москва - выздоровеют.
  
   И даже вытер пот со лба, ужаснувшись от такого открытия:
   - Всё кончено, а люди барахтаются в этой воде, уже ушедшего под воду Титаника, надеясь не только на долгожданное спасение, но и естественно:
   - Заждались уже! - как норма.
   А ее нет!
   Кошмар. Думаю, нас завоевали не американцы, а какая-то даже никому неизвестная Сильва, которую мы называет обычно спонтанно:
   - Сири-Усом!
  
   А то я - бывало - думал:
   - По какой Земле движется Данте в Аду, - если она, как правило, и как исключение из правил:
   - Осталась наверху!
   Теперь понятно, что и ему, как мне сие и не мерещилось понять. Иду - значит - можно.
  
   Люди здесь продают даже больше, чем раньше:
   - Одни отбивные и ромштексы - сейчас есть каре ягненка на косточках и многое, многое другое, - а:
  
   - Смысла лишено - всё!
   Улица, где - или где-то рядом - смотрел Холодное Лето 53-го - как:
  
   - Из картона.
   Кто-то захватил Москву буквально так, что осталась только ее фотография, как фотография Джека Николсона на празднике горного Отеля, где он был счастлив, несмотря на то, что не мог даже состояться, как писатель, но одну фразу всегда находил:
   - Одна работа и никакого удовольствия, одна работа и никакого удовольствия, одна работа и никакого удовольствия, - и так:
  
   - Много, много, много раз, - что эта книга даже не кончается, чем-то иным, кроме вот этого как раз удивления:
   - Москва потеряла одно измерение - но живет - почему-то - в двух.
   Как это возможно? Или так:
   - Бывает-т?
  
   - Никогда раньше не видел, сэр.
  
   Следовательно:
   - Конец Света прошел, или это была только его первая стадия?
  
   Решил - чтобы было, что делать - узнать:
   - Может быть, он прошел еще раньше, именно тогда, когда еще ходили рубли и их золотые пятерки?
  
   Неужели еще раньше? Такие люди были убиты:
   - Пушкин, Лермонтов.
   И:
  
   - Они держали эту Пирамиду, - или, наоборот, и наклонили ее, как Пизанскую Башню?
   Вот, чтобы показать:
   - Всё не так, всё не так, ребята, - поэтому вы:
   - Напрасно надеялись.
  
   - Ты куда?
   - Хочу на Луну, прости.
   - Я пойду с тобой.
   - Смысл?
   - Так я думала, за ним и пойдем.
   - Попремся?
   - Я не знаю, как.
   - Ну, раньше ходил?
   - Ходил.
   - Как?
  
   - Не знаю.
   - Забыл?
   - Нет, наоборот, не помнил. Ибо так и не удосужился додуматься, как Апостол Павел попал на Луну, как Данте - почти туда же.
   - Тебе хочется?
   - Естественно!
   - Ты не думал, что это противоестественно?
   - Да, но разгадать даже в пивбаре затруднительно, ибо пароль:
  
   - Мы уже издаем Сартра, - сразу идентифицировать, как заведомую ложь:
   - Не удаетцца?
   - Да, надежда, мой компас земной - мешает. Хотя потом очевидно:
   - Оставь надежду всяк сюда входящий - это и есть возмущение вашим вопросом, просьбой:
  
   - На Луну хачу! - да вы, что!
   - А что?
   И пажалста:
   - Мы уже вышли на линейку - нет, конечно, не Канта с Гегелем, но Сартра, Камю и других - раньше - наших недоброжелателей:
   - На два года вперед?
   - На двадцать сразу. Поэтому и стоят везде одни мышеловки, а.
   - Ты видишь дырку и быстрее туда!
   - Верна-а.
   - Так может не надо думать с похмелья?
   - Когда?
   - До этого.
   - Вечером? Я читаю, хотя и только одним глазом.
   - Двумя?
   - Двоится.
  
   Задумался. И знаете, почему?
   - Так и не понял, с кем разговариваю.
   Так не только бывает, но у меня - почти с самого детства - только так и было - остальное:
   - Игра в прятки.
   На следующий день пошел в магазин - купил куклу. С ней и стал не только путешествовать, но и жить.
   - Лучше?
   - Да, и намного.
   Лермонтов? Думаю, делал также.
  
   И вот, оказывается, вернулся из своего Лос Аламоса, как Данте из своего путешествия по Подземелью:
   - Везде проституция, как норма жизни.
   А:
  
   - Всё равно не верил, поэтому, подкатив к ресторану Пекин, спросил двух, шарящих по сумочкам - правда, своим, надеясь понять:
   - Они просто так хотят попасть в этот кабак, или еще и заработать?
   Не поверили, что у меня есть деньги - только отмахнулись, как от человека - именно:
  
   - Не способного - и более того - абсолютно понять, что своим же ж собственным телом - тоже можно покупать - не только дорогие веще в Березке - но и покушать заодно чего-нибудь в этой забегаловке, как оказалось она похожа за последним столом это Китай-Озы:
   - Ни у кого нет денег даже на обычные пельмени. - Правда и сидели за этим столом только кое-то и голодные худые танцовщицы, настолько уже затраханные, что думать об этом уже настолько не могут, как и не делали никогда, - точнее:
  
   - Уже забыли.
  
   Получается, я вернулся во время, которое уже кончилось. Вздохнул:
   - Надо возвращаться хоть в Сили Доли. - Ибо:
   - Жизни нет, не только в Москве, но и ее институтах - закономерно. - Но:
   - Верить в это не хотелось.
   И, о, ужас:
   - Пошел проверять!
  
   Так-то:
   - Надо было доказать, что кукла - красоты обыкновенной - это следующий этап человеческого развития.
   Пропустили по разовому пропуску в приемную директора.
   ***
   О. еще здесь работал, но - как обычно - чтобы не мозолить глаза еще более высокому начальству - куковал за границей.
   - Он оставил пароль.
   - Для меня?
   - Для человека, способного дать ответ на вопрос, который в нем стоит.
   - В секретном пакете?
   И она зачитала вопрос предварительного отбора.
   - Нет еще! - ахнул, не подумавши ответом.
   - Тогда вам нельзя.
   Но и ей уже было ясно, что я узнал ее, если не сразу, то предварительно уже:
  
   - Да!
   Объяснил, что докажу, как раз на этой лекции.
   - Мы больше тысячи никому не платим.
   - Это, какими, старыми или новыми?
   - Ты получишь, как обычно, в тугриках, - почти улыбнулась она.
  
   Прочитал лекцию, о чем - мало кто понял, потому что не понял никто.
   Показал натурально - но после перерыва:
   - Надо до, конечно, - ибо и остались почти все недовольны:
  
   - Или дай ее попробовать и нам - имеется в виду, мою надувную куклу, так как ее трахнул прямо за лекторским столом, как последнее доказательство, еще существующей жизни на Земле, - но вот именно, как диктует теорема Ферма и теория Относительности:
   - Рядом!
   - И только-то? - возразили некоторые.
   - Именно - рядом - это и есть прогресс, - попытался объяснить.
  
   Они решили уточнить, не на пальцах, чтобы было, а:
   - Натурально пап-ра-шу-у!
   И вот, схватил ее, а она и призналась сразу, что не хочет сопротивляться, как именно это-а кукла. Хотел объяснить, что:
  
   - Кукла более живая, чем она!
   Рассердилась.
   - Увидишь, - я тоже - и - вот - нет, не мертвая, а именно она в своей неподвижности - и будет:
   - Живой!
  
   Трахнул обеих - куклу еще раз.
   Посчитали:
   - Три раза раз - это, знаете ли - немало даже для нового образа жизни на Земле.
  
   - Заплатили? - спросила она, встретив меня уже на выходе из института на этой его стороне, откуда уже вполне можно бежать безопасно.
   - Да, и кажется, больше, чем я заказывал.
   - Я внесла свою долю - всё, что заработала здесь за десять лет моего отсутствия.
   Оказывает О. платил ей немного, но как обычной почти пенсионерке учительнице, но:
  
   - Американской, - пятнадцать тысяч долларов в месяц.
   Семь ю восемь - два миллиона долларов, хотя уже и с двумястами тысячами небольших, но всё равно, отдали и проценты, видимо, О. знал, что уйдет она красиво:
   - Без него.
  
   Не стал мелочится, дознаваться, сколько моих в этом чемодане денег, ибо и предложила ласково, как Ким Бессинджер, - нет, нет, нет, - а эта, как ее и кого его, даже не Пенелопа Крус, а Николь Кидман:
   - Будешь работать на меня.
   - Носильщиком денег?
   - Пока, да, но смело считай, что они наши, если найдешь способ их приумножить.
   - Такой же, как сейчас?
   - Да, ты придумал вымысел, который вдохновил меня на решительный шаг.
  
   - Выходит, поверили все в моё открытие, кроме тебя.
   - Это обычное дело, ибо я, как ты.
   - Верить только по пятницам, что завтра суббота?
   - Намного чаще, через день.
   - По воскресеньям?
   - Только сомневаюсь.
  
   - Я буду Луна, а ты мой капитан Лунный Свет.
   По пути мы зашли в универмаг Москва, и заметил в зеркало, что:
   - За нами, кажется, следят! - шепнул ей так громко от волнения, что не все дела здесь еще кончены, а есть вот именно это:
   - Оставшееся!
   - Покажи мне его и иди смело мерить дубленку.
   - Сейчас лето.
   - Именно для этого нужна дубленка - ты введешь всех в замешательство, и мы уйдем.
  
   Уже надев дубленку, явно мне не по размеру, так как размеры настолько быстро разбирали, что вполне можно думать, и не продавались никогда, а так только:
   - Существовали в воображении очереди, - успел заметить, как она сблизилась с преследователем, мной замеченным мельком, а ей - почему-то было известно, что это именно он.
   Он - не знал, что и полетел от неожиданности на ниже опускающуюся лестницу, но не покатился дальше, до самого выхода, - хотя я этого не мог видеть, но - значит:
   - Знал.
  
   Откуда в ней такая - если не сила, то ловкость - если никогда не видел и, чтобы она бегала, а бывал удивлен даже тем, что принесла мне торт, в его приличном делении, и всегда первой стоит на жарке трески и наваги для всего коллекти-фа.
   Не думаю, что это одно и то же. Но, значит, интуитивно-подсознательно занималась в секции самбо, когда я там был.
  
   Заплатил по чеку, и не пожалел шнурка от новой дубленки на три-четыре размера превышавшей мой, чтобы навсегда привязать его ногу к перилам лестницы повыше.
   Она логично спросила:
  
   - Трудно будет найти по цвету такой же.
   Какой был вопрос?
   Он лежал на полу, головой вниз.
  
   Оставили эту дубленку, как метку, чтобы в следующий раз заметить врага раньше его неожиданного воплощения в открытое зло.
   Она не могла быть его наводчиком. Тогда кто?!
   - Но кто-то смог связать эти времена!
  
   Мелькнуло что-то знакомое, когда мы садились в трамвай, но не Берлиоз же:
   - На самом деле!
   И тут же попросил ее, как только отказался платить за билеты, чтобы был повод - у кондукторши - нас высадить.
   Она:
  
   - Я довезу вас за бесплатно до следующей остановки, и знаете почему?
   - Да, - ответила моя, пока еще не идентифицированная точно - нет, не наложница, конечно, а напарница, - не хотите попасть в ту же аварию, что этот Бер-Лио-з! - на трамвайных путях стоял человек почти:
  
   - Без Лица, но в только что приобретенной дубленке, что не мог ее снять даже летом.
   Один Кот даже так и выразился, как Александр Баширов в фильме Край, - нет, не:
   - В тайге - как обычно - леса много, а железа мало, - а:
   - Первый раз надел шкуру, еще неубитого медведя, поэтому и не мечтал даже, что она:
   - Снимаецца?
   - Надо было думать раньше, - решил трамвай, умом вагоновожатой богатый, - и так врезался, что Корг вошел в него - со стороны можно подумать, - как:
  
   - Ее сменщик, - только, что удивляло: - Почему на ходу, мистер?
   - Привычка? - это не ответ.
   - И знаешь, почему? - спросила моя настоящая Дуб-Ленка, - не одеждой одной не только будет жив человек, но и: - тут же разделась прямо за углом.
  
   Жаль было ее разочаровывать, что не могу при всех, но всё равно согласился, потому что улица, как у МБ - была:
   - Пустынна! - знак восклицания нужен, потому что еще не решил, почему так - если очень надо:
   - Бывает.
  
   Решил, что на вокзале, наверное, сможет превратится в куклу - вышло:
   - Наоборот, - но и то хорошо, что в себе не ошибся - пусть и только на один-два процента:
   - Я был подарочной пожарной машиной ее Акла-Хомовскому племяннику.
   - Хотелось спросить, - где это?
   И знаешь, почему? Люблю только те места, куда - нет, конечно, нет, не трамвайная линия дотягивается с Берлиозом вездесущим, настолько готовым верить во всё, кроме:
  
   - Воскресения Иисуса Христа, - а коллайдером, любвеобильным на перемещения не только во времени, что в разное, - но всё равно:
   - ГУМ, ЦУМ, Детский Мир - не минуете, - но можно сделать открытие так незаметно прямо там, что и уйти вместе с ним.
   Она:
   - Незамеченными?
   - Один из нас должен будет остаться на стажировку.
   - Я - пас, ибо устала и от скуки, и от беспрерывного ожидания.
  
   - Хорошо, останемся вместе.
   - Как?! - если будет всего одно место.
   - Ты будешь моей прикроватной тумбочкой.
   - И всё?!
   - Хорошо, кроватью - тоже!
   - Согласная!
   - Почему так легко согласилась?
   - Деньги не будем ни класть, ни ложить в банк - так и возьму с собой.
   - В тумбочку?
   - Не уместятся? Я рожу ребенка - он будет еще одним незаметным пространством для хранения наших наследственных препа-апа-рат-офф.
  
   Прощаясь, решил подсадить ее в поезд с недостаточно высокой площадки, и:
   - Ничего пока не понял, кроме того, что у нее ребенок.
   И, когда помахал на прощанье самому поезду, понял, точнее, наоборот:
  
   - Не понял, что дети бывают настолько быстро, что еще только хотел ее трахнуть - и не раз - но - уверен - ни разу пока не получилось.
   Хотя, нет, было, было, когда-то давно на берегу реки, когда я сначала не пошел с ней туда по ее приглашению, но потом - как второй работник:
   - Согласился, - она была уже голая.
   Как Пенелопа, всегда готовая. Для чего и наняла служанку, - как:
   - Подставную.
  
   И счастливая мысль, что это не она:
   - Пришла.
   Даже вернулся в институт, куда меня не пропустили.
   - Я только посмотрю и назад!
   - Сегодня не Казанская.
   Вышел назад, разуверившись. Но не до такой степени, чтобы не вернуться точно вовремя, даже без заводского гудка.
   Она не вышла. Пошел за одной, в похожем пальто, ибо не она так на нее похожая, - а все равно:
   - Пусть будет, как дублерша.
  
   Положил ей руку на плечо, - она:
   - Не обернулась.
   Продолжала идти и идти вперед.
   Сердце учащенно забилось, она не оборачивалась. Так испугался, что решил отстать. В другой раз, сейчас, не по силам справиться с тем, что может произойти.
  
   Скорее всего, это не я - не совсем я - ибо боялся смотреть вниз, понимая, что стал выше на заветные семнадцать сантиметров. Если увижу, что мне подставили подушку - пусть и воздушную - могу засомневаться и упасть, потеряв лицо, если она обернется.
   Скорее всего, это всё-таки она, так - уверен - любит рост сто восемьдесят пять - семь, - не думаю, что больше. И я:
  
   - Автоматически приспособился. - Неужели для этого противодействия генетике достаточно одного, но очень большого желания, и не нужно менять самого человека на более совершенного?!
   Так-то не только неплохо - очень хорошо:
   - Плохо, что не знаю, как это произошло.
   Кроме одной посылки, что изменения должны происходить не в самом человеке, - а:
   - Рядом.
  
   Не думаю, что надо искать, где-то именно, ибо и рождается эта способность:
   - Почти летать, - самим Хомиком, но всё-таки:
  
   - Что было для этого катализатором?
   Вполне можно думать, что секрет этот открыт в институте, откуда мы шли.
   Непонятно, как управлять этим полетом - скорее всего, как ездить на велосипеде:
   - Непонятно, но всё равно начинает получатся. - Что значит, не последовательно:
   - Не умел, потом получилось, - а получилось, потому что вспомнил:
   - Уже умел!
  
   Это хорошо - понял, что уже качусь не случайно, но могу и повторить, - кажется.
   Нет, уверен, уверен.
   Неужели она не чувствует, что я ее преследую? Может быть, я настолько бесплотен, что и не смогу повернуть ее к себе за рукав? Надо, надо попробовать!
  
   Она сначала остановилась на остановке, потом передумала, повернулась:
   - Перед нами опять был универмаг Москва.
   Даже цыганка подтвердила это, предложив - не ей - мне красивый полувер, и до такой степени уже поверил в реальность происходящего, что рассмотрев его более внимательно:
   - Определил, да, ибо и было он на два-три размера меньше, чем мне могло понадобиться.
  
   До такой степени разочаровался, что побежал, но не до такой степени, как Владимир Высоцкий, чтобы тут же бежать в милицию, так как понял, пока торговался за пару рупей, что:
   - Уже стою на Земле, - вот с такой большой буквы, что:
   - Не летаю даже чуть-чуть над ней, - уже вот такой маленькой.
  
   Выходит - эта способность - скользить, как на подножке трамвая, исходит от нее - или у меня при контакте с ней - что не такая уж большая разница. Может ли быть:
   - За кем есть этот полет - того и можно не только вообще, но и прямо сегодня трахнуть?
   А то, действительно, наищешься! И всё только потому, думаю, что на уроке химии, да и физики и математички - тоже:
  
   - Не рассказывается о Махабхарате Декамерона Боккаччо. - Так как:
   - И у Боккаччо, как в Махе - всегда у человека есть вот это оружие, - какое:
   - Кому нужно.
   Действительно, получается, как в Мексике, заказать можно не только гранатомет, но и трехуровневый:
   - Без преувеличения.
  
   Пришлось купить свитер - ибо:
   - Ну, хорош, - а:
   - Зачем нужен - придется потом подумать.
   Ей подарю! Не возьмет просто так. И побежал внутрь Москвы.
  
   - Вам куда? - спросили, видя, что очень спешу.
   - Хочу узнать это сначала!
   - Если вам нужен подарок - то в женское отделение, - был ответ.
   А то, что я и себе люблю покупать разные немецкие портфели - даже не задумались.
   В женском платье и духах ее не было - в мужской обуви - тоже.
   И действительно, в этом магазине, как и в остальных Гум-ах, Цум-ах и Детских мир-ах - делать абсолютно нечего, кроме того, что порадоваться, идя туда:
  
   - Авось сегодня что-то попадется, как в лесу - не для всех, но для меня точно - нич-чего-о не будет!
   Ни грибов, ни ягод найти не могу. Это, конечно, подтверждает, что я не местный - с Альфы - но и не утешает одновременно, так как пути туда:
   - Тоже не ведаю.
  
   И пошел, в последний раз обнадежившись, туда, куда и сам наведывался в часы и минуты просветления:
   - К продавцу из-под прилавка, который намедни не продал Аляску - точнее - продал, как раз, но только на три-четыре размера больше - другие?
   - Уже раскупили и за эти двадцать пять сверху.
  
   И, о ужас, он как раз заворачивал ей такую же Аляску - слегка зеленоватую, но с серыми переливами - или наоборот - но, что еще прекраснее:
   - Мово - точно - размера.
   Значит, это она, хотя так и не видел почему-то ее лица. Хотя, может быть, именно потому что очки для меня достать - недоступно. Уже потому, что для получения на них рецепта, надо сходить к офтальмологу не один раз, а несколько:
   - Может быть, даже только два раза, но это же ж находится в неизвестности!
  
   Да и кто их сделает?
   Не знаю-ю.
   Хорошо жить в Кремле, там, наверное, такие дела делают слуги, или - пусть - обслуга. Зря не женился на Кремлевской Ольге. Сейчас вполне мог уже не мучиться бесплодными поисками. А с другой стороны, мог не открыть вот эту - только что заповеданную:
   - Полет-ность.
  
   Если она купила Аляску не мне - могу и потерять эту способность, как нашел:
   - Неожиданно, - ибо ее лица так и не видел до сих пор.
   Искать первую, которую уже посадил на поезд - смысла не много.
  
   Она прошла, как раз только что, мимо меня:
   - Лица или не было вообще, или не успел заметить.
   Надо, надо, разумеется уточнить. Но с другой стороны:
   - Почему не полетел, как было на улице Кой Кого, потому что и знал только улицу Вавилова - эту:
   - И не старался никогда запомнить.
  
   Уже выйдя из магазина растерянно-разочарованный:
   - Неожиданно заскользил, но пальто впереди меня было другого цвета, ибо желтое:
   - Помню точно, что не было.
   ***
   Я пришел к О. показать возможный разворот событий при Альтернативной Симметрии - и он решил его проверить, но думал сам, не желая пока никого привлекать, как он думал может получиться:
   - На посмешище, - поручил мне же, как включенному в группу Свердлова - хотя и студента 4 курса, но и МНС - по внештатному расписанию.
   Я ему ответил через два с половиной месяца, - что:
  
   - Разобрался, - почти, сэр.
   - А всё равно не получилось, почему? - он.
   - Оборудование старовато.
   - Сколько надо? - спросил он Свердлова, который как раз тоже зашел.
   - Немного, я думал, но на первые два - анализатор последовательности и хроматограф.
   - Сколько, что тянешь, если знаешь.
   - Боится, - сказал я.
  
   - Уже признавался?
   - Да, сэр.
   - Значит, не меньше миллиона долларов, - опечалился О. - У нас все отчетности за этот год и за два следующих уже выбраны.
   - Три, - Свердлов - завлаб той лавочки, которая была в нашем распоряжении в размере двадцати квадратных метров.
   - Но и плюс оборудование, центрифуги всего института.
  
  
   Глава 25
  
   Он послал меня к Поли студентом 4-го курса.
   - На английском языке - сможешь?
   - Да, смогу, сэр, ибо не закончил - как обычно - и эту песню до конца, но два Бонк-а наизусть знаю.
   - Третий почему?
   - Еще не написан.
   - Знаешь, почему?
   - Да, его надо читать самому, как лекцию - уже преподавателю.
  
   И уехал, не получив здесь даже обычного диплома, не говоря уже о Кандидатской или Докторской. И уж тем более, никогда не работал ни я, ни моя будущая жена - в министерстве.
   ***
   Решил:
   - Спрошу только - не Маргарита? купившая на последние это пальто, из-за чего и не хватило потом на желтые маргаритки.
   А с другой стороны:
   - Стоит ли стараться, чтобы поднять ее на восьмой этаж, - если априори, да, имею, но только вот эти пятнадцать, двадцать, - может быть, хотя еще не пробовал так высоко:
  
   - Сантиметров над Землей, - но всё же, не могу не отнестись к этому удивительному явлению, как к подарку судьбы.
   Ибо цирк - не моя карета судьбы, а необходимо доказать смысл таких низких полетов над Землей, как переходящих постепенно, если не в подземные - значит, в более высокие.
  
   Так-то, не исключено, что Данте именно потому оказался под Землей, что взлетел слишком высоко.
  
   На такси она, конечно, не поехала, доказать, что на них кто-то ездил можно, но:
   - Как пока еще не пробовал. - Ибо:
   - Очевидно, что такси, как я, скользят над Землей, на том же самом небольшом расстоянии, - а:
   - Значит, - задумано от сотворения мира.
  
   Она поехала на трамвае - это тоже самое, что для меня скользить на доске, - но!
   Я думал в это время почему-то, что она уходит от меня на доске, а я сам только:
   - Бегу за ней! - Обратная рефракция. Естественная способность художника, но не только.
   - Это вообще способ познания! - сделал заключение.
   Что значит - понять ДНК можно только при условии субъективности:
   - Некоторой частью ее надо быть самому.
  
   Это желтое пальто, следовательно, уходит от меня, как голова змеи, хвостом которой являюсь я сам!
   Много ли таких людей мне известно, чтобы я согласился хоть на время заменить самого себя в себе?! Надо предположить, как Лермонтов:
   - Мог и не знать, - что:
  
   - Кто-то знакомый, - именно так:
   - Не знаком мне. - Знак восклицания ставить нет особого смысла, ибо это такой закон симметрии, что доступен каждому.
   Но только в принципе - остальные ничего не видят. И, естественно:
   - Страшно.
  
   Только что заметил, что скольжу на одной высоте с ней: она на трамвае - как на:
   - Мечте.
   И увидел ее лицо. Удивительно, но на пятьдесят процентов, ибо правду можно заметить только, найдя того, кто играет ее роль. Это было незнакомое лицо.
   И решил, что Маргарита летала вплоть до двенадцатого этажа, чтобы не отомстить, а только:
  
   - Найти того, того, кто был отрицательной, обратной стороной Мастера!
   - Нашла?
   - Да.
   - Как, если его там не было?
   - Вот именно поэтому, - был логичный, но пока непонятный ответ.
  
   Только, если предположить, что противоположность, да, существует, но, как:
   - Игра!
   Так-то ничего особенного, но особенное в том, что это именно:
   - Правда!
   Нет, пожалуй, я не верю, скорее, наоборот.
   И вот, что это значит:
   - Наоборот? - правда, как игра, или игра - это правда.
  
   Она не вышла из вагона, хотел удивится - не получилось.
   Решил догнать уже ускакавший трамвай, чтобы проверить, не грохнула ли она вагоновожатую, но передумал:
   - Неужели сменщица?!
   Но зачем? - тоже непонятно.
   Скорее всего, это может значить только одно:
   - Берлиоза грохнули по заказу!
   Одно не совпадает:
  
   - Берлиоза когда-а грохнули, а сегодня какое?
   Число, может, и то же самое, но год, как подделать - пока не могу понять. Неужели и в этом простом деле работает закон больших чисел?
   Хотя оно простое только потому, если не иметь в виду полет-ную каталку и два человека на одно и то же пальто, хотя и разного цвета. Жаль, не увидел ее лица! Надо научиться смотреть, как Маргарита в Мастере:
  
   - Она еще думает, лететь ли, а он уже сигналит ей с двенадцатого:
   - Давай, давай быстрее!
   - Что, собственно, быстрее? - если успеть нельзя по определению:
   - Кролик впереди охотника всегда на два шага, - вы только наверх, а он уже не только в лифте, чапающем вниз, но и:
   - Вот-вот выбежит на улицу!
  
   Следовательно, если держать место внизу, как следует, а не кое-как:
   - Сам придет!
   Всё хочется куда-то бежать, но, может быть, только знания не хватает, что:
   - Думать лучше, чем просто так ходить, а уж летать по межэтажным перекрытиям - еще более однозначно.
  
Решил проверить:
   - Может на этот раз узнаю, - и встал на рельсах ее обратного пути.
   Кого его?
   Обратного трамвая. Вижу пылит, а в глазах ужас - думает, значит, я и есть тот Берлиоз, через чур культурный, что всё знает, кроме главного:
   - Как не ходить туда, куда и не собирался?
   Ответ:
   - Надо не думать!
  
   В ужасе лица ее - успел узнать:
   - Их! - ибо узнал ту, которая уже уехала в Америку - эта, значит, ее местная сменщица.
   Одна и та же? Так не бывает! Да и лицо уже не узнать было. Но себе я пока что верю. И не сошел с рельсов до тех пор, пока она не покаялась, что села за руль этого далеко не мерседеса.
  
   Дама выдвинулась в окно ее переднего вида, и хорошо, что не попала мне в руки:
   - Не смогу в этой ситуации взять даже на по:
   - Руки.
  
   Уговорил Скорую взять и меня.
   - Как? - медсестра или медбрат - в сиянии огней мигалок не понять даже днем.
   - У меня тоже перехватило дыхание.
   Он сделал мне апперкот - пришлось прикинуться сидящим на корточках просто так. Он, как помощник врача - естественно - настоял на своём, большем, чем моё, знании медицины. Посадил вместе с ней в одну кибитку. Слава богу, что хоть один нашелся не шпион, а просто зять Роберта Де Ниро, - но:
  
   - Ухватистый, ухватистый! - когда заглянул ей в лицо, чтобы не терпеть слишком долго, то и спросил он меня, предупредив:
  
   - За пять долларов присмотрю, чтобы водитель двадцать минут не поворачивался.
   - Если будет смотреть меньше?
   - Больше.
   - Странно.
   - Она женщина.
   - Водитель?
   - Водитель? - тоже спросил он, и добавил: - Впрочем, считай, что все.
   - Всем по пять? - вы приняли решение.
   - Да.
   - Спасибо, что ответили, но у меня нет денег.
   - Ничего страшного - возьми всё, что хочешь в долг.
   - Вот за это еще раз: большое, большое спасибо.
   Добавлю третье спасибо, если поздравите меня, что пою очень, очень, очень похоже на группу Битлз.
   - Спасибо, не надо, - ответил он, - вы прошли проверку, а то мы уже думали, что вы инопланетный Шмон.
   - Шпион?
   - Кажется, он не понимает, куда попал? - спросил один санитар другого.
   Я, естественно, ответил:
  
   - Не знал, что вас двое.
   - Для буйных это всегда положено.
   Спросить:
   - Кто из вас буйный, - не успел, ибо меня уже записали в него, даже без предварительного допроса.
  
   И только теперь до-петролиумил:
   - Она и есть второй медбрат, - но, кто первый? - всё-таки спросил.
   Смеяться не стали, она - второй - сказала:
   - Я его держу - сделай ему чего-нибудь укольного.
   - Кофедрил?
   - Он бывает? - спросила то ли она, то ли я, но всё равно почти вместе.
   Он:
   - На минуту - даже меньше - задумался.
  
   Я ударил их лбами, сей за руль пока никого не было, так как водитель, да, курил, но всегда только на совершенно свежем воздухе, ибо думал:
  
   - На самой улице дыма не меньше, разумеется, но он уже фильтрованный по-честному, так как считал, что сигареты сюда подставляются только - в лучшем случае:
   - Это турецкая подделка. - И вот это всегда удивляет:
   - Человек знает, где живет подлинник. - Точнее:
   - Не знает, но вот именно уверен на сто процентов.
  
   Я бежал - они:
   - Не стреляли, а тоже ехали за мной молча.
   Попытался понять:
  
   - Почему не могу сделать просто: свернуть с проезжей части, когда-то бывшего здесь леса:
   - В тот, что еще остался куковать на месте?
   - Не хотелось. - Мало?
   Пока было достаточно, чтобы не оказывать настоящему сопротивления в угоду совершенно неизвестному будущему - возможно - как:
   - Еще больше прошлому, чем это.
  
   Вот теперь, действительно, понял, бежал в:
   - Настоящее, - ибо, действительно, так далеко ушел от универмага Москва, что даже не могу определить направления, куда надо двигаться, если иметь в виду по:
   - Прямой.
  
   И:
   - Они растерялись - ушли в лес, не поверили, что могу бежать по прямой, как любил Данте:
   - До Америки короче уже потому, что выйдете там сразу ногами вперед, - а:
   - Живой?!
   - В два раза не меньше.
  
   - Тебе в подробностях?
   - Извини.
   Как и раньше, но было-то в одном предложении:
   - Разрешите прикурить, - извините.
   И побежал, нет, не в обратном направлении, где меня ждут, не чухаясь, а так и дальше:
   - Прямо, прямо, прямо.
  
   И всё-таки решил остановиться, чтобы задуматься:
   - У Пушкина с Лермонтовым было также, или попроще немного?
   Ответ:
   - О, ужас, неужели ничего не изменилось?! - власть другая, а ее внутренности те:
   - Же!
   Почему и нельзя дать землю:
   - Людям! - возьмут, сволочи, не подавятся, и отнять - вот именно:
   - Может не получиться.
   Ибо, да, конечно, взамем опять взад, но уйдет очень ценная вещь - время.
  
   Люди - получается - брошены в такой бой, что именно, именно, сэр, как:
  
   - Штрафные батальоны, - отступить не смогут и при желании.
   - И до такой степени, что предатели - это тоже, сэр, наши люди.
   Только что работающие по еще более остроумному заданию.
   - Так-то, может, и да, но и грохнут, не задумываясь.
   Почему и говорится в Библии, что печали всё равно больше, чем будущей за ней радостью. Которую чуть-чуть видно, но только очень уж вооруженным глазом. Для которого одного взгляда недостаточно.
  
   Я устал и сел на скамейку. Подошла - не сразу - нет, не она, а кто-то другой, спросили:
   - Гринвич-Виллидж?
   - Поздно.
   - Почему?
   - Уже не обожаю.
   - Сэр, вы разочарованы в жизни, как и я.
   - Может быть, но я и не хачу счастья.
   - Боитесь?
   - Да, да, детка, ибо - уверен - на финише ждет иллюзия.
   - Вам дали путевку в Америку.
   - Шпионом?
  
   - Под прикрытием ученого.
   - Эт-эт-т-то-о, неплохо.
   - Подробности в конверте, деньги.
   - Открытый счет в ихнем банке, - устраивает.
   - Нет, у вас, дорогой сэр, будет свой банк, чтобы с деньками вообще не заморачиваться.
   - Разрешенная без объяснений причин частота банкротств?
   - Не чаще одного раза, но зато каждый високосный год.
   - Не совсем понял, но согласен, потому что.
   - Потому что у вас нет выбора.
   - Простите, это не мой профиль.
   - Можете подумать пару часов где-нибудь в баре, но после принятия решения - путей отхода уже найти не сможете. Подумайте хорошенько, это способ получить деньги на ваши открытия.
   - Других?
  
   - Не дождетесь.
   - Будем искать. Прошу прощенья за неточность - ждать.
   - Всех безработных перед Олимпиадой посадят на цепь.
   - Я работаю без умолку.
   - Это только слова.
   - Так, мил херц, я ищу только их.
   - Слова?
   - Есс! Точнее, хочу понять, есть ли связь между ними?
   - Это правильно, я тоже не вижу.
  
   И он исчез, не как Эрнест Хемингуэй на Острова Далекого Архипелага, но, может быть, Пушкин или Лермонтов. Нужно только доказать, что они интересовались существованием и на Земле тоже Двойной Спирали.
   В пивном баре почти сразу пошел проверять, есть ли здесь до сих пор тот подземный ход, по которому - почти в другой жизни - я уходил от погони одной - скажем так - кремлевских спецслужб. Не поверите, но тогда еще был жив Бе-е - Бер - по другой версии его правописания. Никто не поверит, конечно, что я столько уже живу, но не в этом и дело, что я живу долго - Другие:
  
   - Могут-т.
   Данте, например, помнил еще больше, и намного. Хотя и я еще не на всю вселенную разошелся.
  
   Попросил официанта Валеру - тот это или уже другой - определять не стал:
  
   - Не поверил, что смогу, - поэтому: тот - значит - правда, другой - они меняются, но и в этом нет ничего удивительного.
   Он ответил, что повар по креветкам не хочет двигать всю свою аппаратуру только для того, чтобы вы - гость нашего первоисточника - проверили наличие под ней подземного хода времен почти средневековья.
   Проверил карманы - нашел пачку каких-то бумажек.
   - Эти подойдут?
  
   - Хватит двух, он передвинет на середину кухни, или даже переставит свою креветочную платформу в зал на место буфета.
   - На всю оставшуюся жизнь?
   - Это шутка? Лучше так не делай - он может поверить.
  
   Удивился только одному, люди любят доллары, а:
   - Уверенности, что видели их раньше - нет.
   Неужели привыкли принимать сигналы подсознания, как правду? Например, слышали про пирамиду Хеопса - значит:
   - Правда.
  
   Одно печалит:
   - Слышали про Две Скрижали Завета - представить, как они выглядят сейчас не удается.
   Думаю:
   - Знают, но запрещают остальным даже догадываться.
  
   Постелил газету, встал на колени, простукал пол. Внутри никто не отозвался. Бывает такое, что место меняет свою ориентировку в близлежащем пространстве, но всё равно живет:
   - Ту-та.
   И нашел, но!
   - В стене, за которой - в полуметре - разлеглась лестница наверх.
   Как начал - в семь, так и ходил по ней почти целый час до закрытия бара:
  
   - Послушайте! - наконец догадался попросить посторонней помощи, - не могу остановится.
   - Она тебя заворожила, - сказал сопровождавший меня майор.
   - Пусть придет моя помощница! - быстрее.
   - Может быть, я могу вам помочь?
   - Давай-й! - ноги, ноги уже не держат.
  
   - Не сопротивляйся, - ответила она, - и уйдешь в над-коллайдерное пространство.
   - Я боюсь.
   - Чего?
   - Удариться лбом в стену!
   - Не бойся.
   - Я не верю, что ты женщина, а только похожа на мужчину своей вычурностью.
   - Ты просто ошибся - тот, передавший тебе банковское право майор.
   - Уже ликвидирован?
   - Нет, но теперь я.
   - За него?
   - Он был за меня.
  
   Ударься, ударься лбом о стену - поверишь! - еще более настойчиво посоветовала она.
   - И знаешь, что, - ответил, - не могу.
   - Как не мог когда-то прыгнуть не только с моста, но и с его крестов?
   - Если вам это известно, я - инопланетянин - вы.
   - Нет. Но ты сможешь провести меня в под-коллайдерное пространство, чтобы мы попали в Америку не кружным путем, а.
   - Быстро?
   - Ты - многоумен!
   - Спасибо, мэм, я постараюсь. - И:
  
   - Так устал, что отпустил вожжи. - Решил:
   - Ударюсь о стенку - отлежусь.
  
   Очнулся:
   - Гипс?
   - Ась?
   - Ты кто?
   - Она.
   - Спасибо, что не другая.
   Разговорились:
   - Ты эта, - не думай, что мы уже там, пока проникновение не состоялось.
   - Спасибо за сообщение, я скоро начну вспоминать, что было раньше.
   - Разреши совет?
   - Я не люблю советов, но ты меня чем-то внутренним привлекаешь - поэтому:
   - Говори, - это я сказал?
   - Почти безразлично, потому что я твоя Каталка.
  
   И что-то так забренчало - но не в голове, а рядом с ней - что.
   - Что?
   - Нет, пока так ничего и не вспомнил.
  
   - Ну, что скажешь?
   - В этом баре некоторые предметы хранят память о Киме Филби.
   - Да не может быть! Сколько времени прошло!
  
   Решил на этот раз избавиться от Аллы Два, которая - скорее всего - так и жила здесь рядом:
   - Без мужа.
   Хотя:
   - Думать, что у других придурошности меньше - тоже сомнительно.
   Для любой телки - даже университетской - лишение права на глупость - это:
   - Оскорбление без Почти.
   Но всё же решил настоять на своём:
  
   - Хочу, чтобы это была та, о которой я долго думал.
   Она, да, предлагала себя, но не больше, чем полтора-два раза. Ну-у, может быть, два с половиной. Никак не могу вписать ее в подходящую ситуацию - нужен:
   - Пейзаж. - Рисовать?
   - Не умею.
   Все подумали:
  
   - Шучу, - ибо нес стремянку в туалет с объяснительной запиской: - Лампочку тока хачу поменять.
   Недоумение - это тоже ответ, ибо додуматься, что как-то можно трахать и стремянку, наверное, можно, но не в эту ночь буквально.
   Как только вошел - понял:
   - Ничего не получится!
   - Почему?
  
   - И знаешь, почему, как была дура - так и осталась!
   - По-твоему я должна сразу одеться?
   - Если только до бирюзового лифчика и белых ажурных чулок.
   - Это можно, - ошарашила неожиданной покорностью.
   И вот, поверите или нет, но так и не смогли нас выгнать до утренних непогашенных фонарей, а милиция сама побоялась заходить:
  
   - Боимся - грят - вездесущей силы неоднозначной видимости, - пусть само утро так и застанет их.
   - Тёпленькими?
   - Нет, лучше уже сразу.
   - На холодец?
   - Именно!
  
   Но ни ночь нас не взяла, ни утро доброе, солнцем раннее.
   - Ты понял, почему, нас не берет ни ночь, ни с добрым утром, дорогая?
   - Ты ночь, как день мне ясно.
   - Жаль, что поздно понял - могли-и!
   - Да, надо наверстывать теперь не только твоей ночью, но и:
   - Моим днем, - заключила она контракт со мной.
  
   Доказать, что она и была той самой Каталкой - можно, но второй, в желтом пальто?
   - Не стал говорить, что сомневаюсь, ибо талант против конкуренток обнаружится:
   - Может?
   - Ась? Ибо, я согласный.
   Конечно, и даже:
   - Конечно, ясно, что это не только она, но и кто-то с Альфы Центавра, как минимум, вышел не - буду надеяться - не на ошибочную связь.
   ***
   О. сразу, как восстановился, назначил меня в лабораторию Свердлова.
   - Кем? - его помощница.
   - Главным теоретиком.
   Она так искренне рассмеялась, что с одного раза приклеила мне это доброе имя:
   - Теоретик, - но, как назло, не мог пока придумать ни одного формулярного объяснения своим догадкам.
   Нельзя в химическую реакцию, даже таких живых молекул, как РНК и ДНК:
   - Посадить на хвост Человека-а! - слишком здороф-ф, - для ремесла тако-ва-а.
  
   Я понимаю, что ошибаюсь, пытаясь вставить в Правду - ее Аналогию, но других вариантов пока не было. Действительно:
   - Кто смотрит, как они друг на друга любуются?
   Кто-то должен, но иметь в виду артефакт, сующий свой нос в ее дела - бессмысленно - это другой уровень разборок. Должен быть кто-то еще.
  
   Кто выполняет роль Человека, стоящего, как страх на перекрестках всех дорог, на молекулярном уровне?
   Не могу понять!
   Должен быть. Скорее всего, это часть структуры, которую считают несущественной, - но:
   - Почему ее не видно?
   Кто, кто Смотрящий на молекулярном уровне?
  
   И заколебал этого Сэра - Свердлова - разными великолепными идеями. Проблема в том, что их трудно проверять, наша аппаратура хорошего - Ихнего - качества:
   - Была слишком наперечет, - поэтому:
  
   - Всегда и так занята.
   Изменить смыл человеческого речи или письма на противоположный - элементарно, но понять эту простоту может только такая сложная Комбинэйшэн, - как:
   - Хомик и обязательно с прицепленной к нему Разумностью - по сути - тот ангел:
   - С которым он держит связь.
   Моё мнение:
   - Этот Второй реагент - и есть недостающая часть Первого, а не первый встречный - как думают - хотя и подобравший к нему ключик.
  
   Он мине не друг, и не родственник - он мине заклятый враг, - этот самый:
   - Частный собственник.
   ***
   И - не поверите - трахал ее каждый час наоборот, а не как друга, - как врага. Прямо-таки не чувствовал - видел, как внеземное пространство:
   - По-хорошему - даже выглядеть не будет.
  
   Понимал, что подходит время Возврата его Самого, этого:
  
   - Времени, - и она исчезла, оставив напутственную записку только с одним словом, да и, написанным на вертикальной планке перегородки у стены в самом центре зала у Смотровой Площадки, на которую сразу попадает каждый официант, чтобы:
  
   - Видели! - и не обязательно тот, для кого эти блюда - креветки большие, специально отобранные по той же цене, что в меню, правда, умноженной на четыре, Котлеты по-Киевски - не бывает, но Куриные Нош-Ки с картофелем Фри - не бывает - пюре - это:
   - Всегда пожалуйста, - ибо никогда не мерзнет, так как всегда и подогреть можно с водичкой, - али:
   - Молочком.
  
   Не думал, а должен был, что будет Валера-Боксер с:
   - Вот такими-и кулаками-и-и, - ибо и окучивал тогда-могда именно этими ручищами эти самые дорогущие четырехрублевые креветки, морем обильные.
   Как и спеть здесь можно после двадцати - без преувеличения - кружек:
  
   - Раскинулось море широко-о
   И волны бушуют вдали-и!
   Товарищ, мы едем далека-а,
   Подальше - так как - и не от нашей уже:
   - Земли-и!
  
   И так это просто, подрезал мой стул на обратном пути в свой Загон.
   - Не сочти за обиду, - кинул пару слов, не оборачиваясь, - но через пятнадцать будь готов.
   - В перчатках? - спросил немиролюбиво.
   Он не ответил, значит, драка будет вплоть до какой-то, неизвестной мне пока, чрез-вы-чайки.
  
   Всё пошло, как у Пушкина или у Лермонтова:
   - Фраза зашифрована, - но фильтруется уже через стенку:
   - Вы очернили меня в глазах народа, распространением нелепой клеветы, - обоюдоострая, но только одна сторона этого лезвия бритвы, видна невооруженным знаниями с Альфы Центавра:
  
   - Глазом.
   Значит, Валера и передаст мне этот Остаток - слаток.
   Честно, уже готов уйти и больше никогда не вернуться.
   Товарищ! - впрочем, меня уже зовут.
   Ударил первым я тогда, но так было надо, что только ему по ноге, ибо не было такого разговора, что:
   - Не будем.
   - Нельзя, - оказалось.
   Счет для порядка счета вели ящиками, а чего, пока не понял, и двигали их напрово или налево от входа - от стены:
   - Наоборот.
  
   Спрашивать о точности смысла этой битвы можно, но зачем, если никто не знает ответа.
   Взял сушеного леща, дорого не покупаемого, - а разница от:
   - Не покупаемого за три рубля, так как дорого, - не ощущается.
   Наступил Валере на ногу, - сказать нельзя, ибо это лапа:
  
   - У кого надо лапа, потому что такая большая - можно не наступать специально, ибо так и крутится, так и шныряет вокруг да около, что хобот слона вокруг Александра Македонского. - И:
   - Хорошо, если еще не стоит вопрос о наличии на его конце шприца, ядом полнешенького.
  
  
   Глава 26
  
   В перчатку спрятать трудно, на ноге - не смотрел. И как только загляделся - забыл:
  
   - Можно бить ногами, или только случайно?
   Почему забыл? - вот в чем вопрос.
   - 8,9, - услышал напоминание и бросил под ноги Валере стул, на котором - между прочим недалеко - сидели.
   - Простите, не знал, поэтому стул решил не сомневаться, и так удачно завалил Валеру, что не только споткнулся, но лег, как мертвый тигр, даже не у моих ног, а удалось буквально поставить ему на башку ногу победителя.
  
   И появилась эта ночная Каталка, как представитель организатора этих престижных соревнований:
  
   - За что? - только и мяукнул, глядя на нее не со сладострастной улыбкой моего ночного с ней разбоя, а в надежде на сейчас-ное попадание на пьедестал старта до Альфы Центавра без пересадки.
   Она в ответ поставила всему залу два ящика Двойного Золотого, один - темного английского разлива Портера, чтобы блевалось лучше перед завтрашней работой и шесть бутылок болгарских Золотых Песков - только для умственных гурманов, так как тоже:
  
   - Дрянь приличная, если нет воблы к ней, чтобы соль со вкусом рыбы промывать.
   Вообще, всё такое плохое, что только один хлеб и остается хороший, да пирожные с немецким пивом, которым - говорят - по самую кабину пилота - уже забит космический ли вот только:
  
   - Корабль до Альфы Центавра.
  
   Она ничего не дала мне на прощанье, только сообщила, что:
   - У тебя будет с собой всё, что можешь вспомнить.
   - Да? - только и нашелся чуть-чуть улыбнуться.
   - Как Ван Гог.
   - Ась?
   - Не Ась-Кай, - но вот за это передразнивание дала - как видеозапись - но всё равно хорошо, ибо не просто так, а:
  
   - Следующего с ней свидания в эфире - если он есть там - на подлете АЦ.
   Авось и про ТГ, - на забыли.
  
   И вот это открытие, над которым мне удалось задуматься в кабинете директора, специально для меня открытом, помогло уйти от их запланированной погони.
   Во втором бое вышел опять Валера, и я запротестовал:
   - Таких двойников не бывает!
   Но и ответили достойно:
  
   - Это не двойник, ибо он сам опять и вылупился.
   Из чего? - побоялся пока даже спросить. Но явно обладал уже таким ударом, что один раз и:
   - Тут же в Арзамас, - там?
   - Хуже, да, и намного, ибо кругом одни Зоны, а мне они уже надоели в тюрьме хуже горькой редьки.
  
   Начал.
   - От него бегать?
   - Да, сэр, но не могу я - честно - сражаться один на один с Цик-Лоп-ом.
   - Думать надо.
   - Так пока нечем, добрый - и если человек - то и человек, думаю, бывает добрым.
   - Сейчас?
   - Хуже.
   - Чем?
   - Очень уж равнодушно ходит за мной, как заведенный маятник.
  
   Постепенно начал бояться всё больше и больше, ибо заметил краем глаза, что швейцар запер на всякий случай входную дверь. Значит-т.
   - Значит, люди с улицы могут мне помочь! - и попросил его пустить.
   - Их?! - ужаснулся швейцар, - Послушай, парень, так не делается.
   - Почему?
   - Да, дело не в том, что зал еще полупустой.
   - В чем? Он полный?
  
   - Нет, наоборот, совсем пустой.
   - Да вы что?!
   - А что? Я только брякнул правду.
   - Пустите, пожалуйста, людей, ибо я боюсь начинать последний и решительный бой.
   - Без их рукоплесканий?
   - Есс, сэр.
   - Я пущу, но учтите, их съедят.
   - Не сразу, надеюсь! - не поверил.
  
   И начал бой с того, что кинул в Валеру тарелку его любимых - даже коронных четырехрублевых креветок. Он только ужаснулся:
   - Кто их подал вместо него? - но без логического восклицания, что будет, значит, следующим за мной.
  
   Я настолько испугался, что оказалось неожиданным даже для меня:
   - Залез на стол, - и жалобно мяукнул.
   - Кис-кис-кис! - позвал кто-то.
   Издеваются, - решил, и позвал тогда всех своих родственников, но не сразу буквально всех, но быть наготове надо.
   Выскочил на середину удачно:
   - Стаффордширский, уже почти забытый многими, терьер! - восхитились некоторые без надежды уже победить на своих, уже сделанных ставках - против:
   - Меня.
  
   Валера уже, видимо, запланировал овчарку, и разглядев меня, к сожалению:
   - Не побежал, - ибо, мал, так сказать, ишшо.
   Понял, как обычно, у меня только один удар:
   - Наглухо, - и тут же провел ему удушающий за Шкиво-роду.
   Он так не умел, очевидно, хотя и вертелся на пупе очень смело.
  
   Отпустил, чтобы посмеяться, он не ушел, а встал опять в свой угол, где стояли его любимые креветки и пара кружек пива.
   - Будешь? - прошамкал.
   - Не откажусь, - решил, предложит условия своего ультиматума, что сдается, но просит дать уйти по-хорошему, без дополнительного пин-нан-ка в зад.
  
   Согласился, конечно, но подошел мой представитель, который, оказывается, тут уже был:
   - До меня, - и предложил Валере вернуть сто бочек Двойного Золотого и пятьдесят темного английского Портера.
   - Куда?
   - Сюда! - уже настойчивей мяукнул, как почти рыгнул представитель, - ибо.
   - Ибо? - Валера.
   - Воровать надо меньше - думать.
   - Больше, что ли?
   - Впрочем, как хочешь, можешь не думать, но вернуть придется уже сто мешков воблы хорошей, большой, сушено-вяленой.
   - Еще? - Валера.
  
   - Вот, пожалуйста, можете сами себе объявить весь список, - и подал Валере амбарную книгу, от которой он отшатнулся, как от абонемента в Ле-библиотеку.
   - Да вы что?!
   - А что?
   - Сколько у меня есть - у вас всё равно не уместится.
   - Эх, ми-лай-й-лай, - у нас контейнер здесь до самой Алабамы. И хлопнул меня заодно по плечу:
  
   - Он придумал-нагадал прямо-таки за Галуа и Ферма, так и не успевших доделать это дело самообразования Под:
   - Земного пространства и времени нужды.
   - Пай-Тии и ий-ё Пьявитейства?
   - Не надо над нами насмехаться, - сказал представитель, - он не состоит в партии нашей тусклой бледности.
   - За что же работал?
   - За право иметь свой космический корабль - пусть летит, куда хочет.
  
   - Вы не думаете, что он против обращения к самому себе в его, но тока-тока третьем лице?
   - Нам уже по барабану, мавр сделал своё дело - мар-рик мозет улазить.
   - Я еще ничего не подписывал, - настоял на своём.
   Проверили на лазере - подпись:
   - Не моя!
   Он:
   - Дело в том, мил хер-ц, что мы и принимаем, как подлинники.
   - Неужели только подделанные подписи?
   - Да.
   - Спасибо за доброе намерение сообщить сие без особых надругательств.
  
   Он сообщил, что за надругательство над их идеалами, половина топлива, необходимого мне до Альфы Центавра, так и не будет мной.
   - Дополучена?
   - Да вообще не будет ничего получено! - ахнул он таким обманом, что решил сам проверить и опять полез в подвал, где уже и не пахло даже мышами, а только им.
   - Неизвестно уже какой длины коллайдером.
   Поверил сам себе:
  
   - Значит, он есть, но сам я его и строил всю оставшуюся жизнь, - как неотличимые друг от друга:
   - Победы и поражения.
  
   И понял, наконец, что только за этим меня и пригласили, чтобы - нет, не отнять - а только проверить:
   - Имею ли я этот неприкосновенный запас до Альфы.
   Значит, как только обижусь и начну стартовать - там, на выходе из Солнечной Системы - уже ждут меня их противоударные силы, - не меньше двух-трех, а то и семи-восьми космических кораблей.
  
   Попросил Валеру, подойдя к нему в его дальний угол, где всегда сидели две такие симпатяшки, что не пригласить их в кабак Высот-Ный после бара - было делом для самого нелегким. Я и не стал сопротивляться такому желанию, - авось:
   - Они и на Альфе окажутся не такими, как некоторые другие, чем-то другим самостоятельно занимающиеся каракатицы.
  
   Задумался:
   - Нет, на этом жизненном пути, в этом романе - уж точно:
   - Не встречались.
   Одна, конечно, дура - другая, может быть, чуть меньше. Но и о себе не могу сказать, что:
   - Точно одержу победу, - над всеми силами зла:
   - Тем более, да, уверенность есть, но вот, когда это будет?
  
   Парадокс, как решается, что победа сначала представляется только, как печаль, а не наоборот:
   - Очень радостное событие.
   Ромео и Джульетта до того согласились пойти на это недоразумение, что даже разделились на два фронта, - и она, о! мама мия, - пошла:
   - Первой, - как та, о которой и спето красиво не раз:
  
   Помню тебя перед боем
   В дыме разрывов гранат.
   Платье твоё голубое
   Голос, улыбочку, взгляд.
  
   Много улыбок на свете
   Много задумчивых глаз,
   Только такие, как эти
   В жизни встречаются раз.
  
   Предложили организовать побег из концлагеря, но не сказали, что из немецкого, не русским, а американцам:
   - Надо помочь союзникам, сэр, - мыргнул Валера, оживший опять после всех моих обманных движений.
   Их можешь взять с собой.
   - Не говори, кого я должен вытащить оттуда на свет божий, но их возьму с собой.
   - Да?
   - Да.
   - Они для этого тебе и предназначены.
  
   Сразу хотел и покаяться, что тогда уж свою:
   - Каталку, - не разыщу больше никогда.
   Об этом свидетельствовал и тот непростой факт, я помнил ее имя, но вот уже теперь только в том его непреложном смысле, что:
   - Было мне известно, - теперь:
   - Уже нет.
  
   Сказал сопровождающим меня в коллайдере субреткам:
   - Вы думаете, это далеко?
   - Не близко, - не та, которую уже использовал с большим наслаждением в воспоминаниях и не только, а более симпатично-красивая, но врать - думаю - уже от самого рождения:
   - Обучена намного больше.
   Хотя обе они дуры - какого-такого особого вранья от них можно ожидать, если только прямо при мне дадут всем, и даже, кто уже и просить ничего не будет.
  
   Почему пошли они, а не другие со мной? Ибо:
   - Это раньше выбирали людей по специальности - теперь?
   Чтобы человек был хороший?
   - Почти, - если я не не-доверяю в абсолютном смысле этого слова - отказаться не могу и сам от такого предложения, их возможного предательства, ибо и сам уже верю:
   - Больше, чем остальным?
   - Абсолютно! - потому что никого больше и не помню в этот ответственный момент.
  
   Вспомнить, конечно, можно, но только потом, - а:
   - Потом их бросить уж будет так поздно, что и сам не захочу.
   Буду наслаждаться.
  
   На вратах этого А:
   - Да, - нас пропустили именно и не только по соответствующей форме СС-М - что значит, именно не то же самое, а наоборот:
  
   - Отбираем для дела офицеров СС, находящихся здесь в мягком штрафбате.
   - Что это значит? - спросил обер-лейтенант, вызванный старшим на вышке.
   - У вас есть такие, кто не может быть расстрелян никогда, а можно только.
   - Посылать грабить банки? - Обер.
   - Вы не только мыслите, но мыслите в правильном направлении, - пресекла его полный ответ одна из моих уже чуть-чуть обнаглевших сотрудниц.
   - Называйте меня просто, - офицер.
  
   - Обер?
   - Нет, по имени отчеству.
   - Оберштурмфюрер? - одна из моих обезьян.
   - Есс.
   - Вы здесь в разведке? - другая моя наперсница, - так как и ибо от ужаса на самом деле происходящего не все еще, но многое уже забыл, и если забыл навсегда - слава богу - ибо:
  
   - Узнаю новое, - и вот даже, как это самое воспоминание.
   Честно вам говорю, чтобы не сказать больше:
  
   - Ноги моей не будет на грязных тротуарах Бродвея!
   - А! - наконец хоть чему-то обрадовался этот Оберст, - вы Шаляпин, не узнал вас по росту сразу, что умеете его занижать так существенно, кстати сколько?
   - Небось, не как у Пушкина.
   - Да, простите еще раз, что не сразу понял, господин Вели-Кан.
   - Вот так и зови кого-иво, - пролепетала легким шелестом змеи одна из моих уха-жё-рок.
   Другая:
   - Можешь Кан, - хочешь, если:
   - Вели, - она же, на всякий случай напоминаю.
  
   - Да, понял, понял, - Обер-Штурм, - сожрет и не только меня, но, боюсь, нашим Отти-Ком подавится.
   - Что он здесь делает?
   - Щас, - старлей СС посмотрел на свой Ролекс ереванского разлива, - через сорок минут тоже прибудет.
   - Зачем?
   - За тем.
   - За тем, или за Тем Же?! - так хгавкнула одна из моих захожанок, что сам чуть не обалдел:
   - Кто здесь из нас троих командует, и уже готов согласиться на По-Очереди.
  
   Как и поется в песне:
   - Где есть тройка, семерка и туз, - дама - всегда имеется в запасном секретном кармане.
  
   Мы вышли за ворота Конца.
   - Вы, куда?! - крикнул лейтенант Обер.
   - Поприветствуем его на Стометровке.
   - Это где? - настоял он на своем праве, знать это еще более точно.
   Я ничего не ответил, но одна из моих - э-э - шпионок - брякнула почти правдой:
  
   - На стартово-посадочной площадке КК - космического корабля, который его сюда притащит за шиворот!
   Хорошо, что он не всё понял, но было видно, что отдает команду, на всякий случай открыть ворота по шире, чтобы бежали все, ибо ходили-бродили слухи:
   - Не освободят просто так - прилет с Альфы и возьмут с собой на съедение не тех, разумеется, кто:
  
   - Сидит, - а - добавила одна из моих, не терпящих отлагательства трахтенберга малюток, - кто всё еще наслаждается.
  
   Я понял так, что они полюбили Отто уже до того, как его целиком и полностью заметили, и хотел бросить, а если откажутся?
   - Бросить навсегда, - хотя и жалко.
   Пока буду думать, что не нарочно, но всё равно притворяются:
  
   - Любят по-честному, но только для того, чтобы миролюбиво дотащить до Канадкой Границы, и сдать за тот лимон долларов плюс что-то еще, как-то:
  
   - Жилье в этой снежной Канаде, хотя и лесное, но всё равно новое, двухэтажное, не как у конькобежки и конькобежца - по фигурному катанию, заплативших только за первый этаж того огромного сарая, который - как два таких этажа - мог стать их поистине:
   - Родовым гнездом, - а так?
   - Только резиденция русско-немецких шпионов в Америке, но и то, только Северной.
  
   И Отто повел нас, как пленников назад, в концлагерь. И только перед самым входом раскумарился:
   - Стартовая площадка на Альфу почти под нами.
   И подмигнул чуть ли не затылком:
   - На территории самого Барако-Обамо-образования.
   - Вы думаете, будущее тянется сюда, как из периодики, - Одна, Другая:
   - Не просто бывает в гостях, но живет постоянно, хотя и не каждый божий день.
  
   И я пока понял только одно у этого:
   - Скотообразца, - выиграть в одном времени нельзя - надо сразу в двух-трех, как минимум.
   И так разозлился - на одну треть на самого себя - что на обратном пути выбросил Скори, немного не долетая до Альфы, - именно прямо на:
   - Красной Площади, у ЦУМа, ГУМа и Детского Мира - почти одновременно.
  
   - Что я буду здесь делать? - спросил он растерянно.
   Пришлось сообщить, чтобы не потерял рассудок раньше времени:
   - Будешь до моего возвращения выдавать дамочкам цветастые импортные платья, пыжиковые шапки, югославские полуботинки на толстой подошве, чешские плетенки и - в особый застой - белые нейлоновые рубашки.
   - Дубленки?
  
   - Ишь, чего захотел! - впрочем, не сомневайся, но с ними на тебя могут выйти из соседней организации чуть раньше времени.
   - Чуть - не считается, - ответил он, но я всё равно предостерег:
  
   - Можешь потом перепутать номера калиток.
   - Нет, - ответил он, - ибо и работаю почти на всех, кроме разве этого самого Об-Амы.
   - В том-то и дело, - возразил я, - будет одна возможность тебя грохнуть.
   - Найдутся и остальные? - он.
  
   И так загримировался, что совершенно не узнал, когда на обратном пути вернулся, чтобы захватить его в Абиссинию к тем, кто там тоже:
   - Скрывается.
   Это была такая матрешка, что не только похожа, но уже и помолвку заключила с одним из местных центров в виде ее третьего секретаря.
   Испугался!
   - Не мою ли запасную прохиндиаду зацепил.
  
   И вышло, что, да! Предательство интересов трудового народа среди - пусть и не бела дня - но ночи:
   - Всё равно.
   Ей, оказывается, признался, что мужик, а она - узнал, сволочь, любит таких:
   - Умом приплюснутых, что именно, именно, дорогой друг, - очень и сами похожи на баб.
   Как у Маркиза де Сада - то бишь, как иво кого - Бомарше Фигаро славного:
  
   - Не всегда и переодеваться обязательно.
   И знаете почему так долго вся эта интраверта происходит:
  
   - Не только верят, что детей в кулубнике своими руками и ногами посаженной, находят, но и сами их кладут туда, чтобы мы до сих пор:
   - Понимали - это правда.
   Ну, потом купишь, когда денег в стройотряде заработаешь и обменяешь их у Березки на чеки, двойной ценой славные, двухкассетник японский небольшой.
  
   Дура! Обещал же, что женюсь когда-нибудь - нет, надо обязательно, как можно раньше.
   Скорее всего, специально не только многие - все договорились об этой свадьбе, чтобы тянуть этот На-Трафик напрямую:
   - Мы - немцы, - как говорится, - а еще-то кто? - не-ет-т, друзья мои хорошие, не только он - всё теперь пойдет через Альфу, мою родную почти, Центавра.
   У вас - следовательно - нет ничего, кроме моей контрабанды. А уж я постараюсь ее пресечь, если не на корню - как и не удалось - то в интравертном вот именно режиме:
   - Точно!
  
   И так как не придумал ничего лучшего - послал танки в эту Кумарянию-баронию.
   Там опупели, как прошли танки всю пустыню Сахару и другие с ней недалеко лежащие, - а:
  
   - Никто ничего не заметил?
   - Ми, - грят, - могем тока-тока на мотоциклах родной почти Японы-мамы трахтенберг-ить, - они - надысь - вышли нам даже не наперерез, в тыл танковой колонной использовавшей маневр Гудериана - им, видимо, почти родного - три армии окружил!
   Бежать - поэтому - можно, но только в последнюю оставшуюся сторону.
   - Куда?
  
   - Под Москвой теперь, говорят, прямо получим участки.
   - Свои?
   - Да, как в песне: погоняй - не стой, а обязательно имей участок свой под Москвой, да с кроссовками адидас растущий.
   - Так там чё надо есть - подметки или стельки?
   - Да ты, чё, не знаешь поговорку? Ибо:
  
   - Нам всё до такой степени вкусно, что хлеб, картошку, сало, даже мясо почти не едим! - так как дай только побалдеть от.
   - Новостей хороших?
   - Не-е, не новостей великолепных, ни другой еды хорошей уже и не надеемся дождаться - только, чтобы.
   - Не было войны?
   - Что значит - не было? Она идет, и не только идет, но и всегда уже едет.
   - Понимаю, опять хотят заставить верить, что таки до сих пор живут Лу-Ды.
   - Пока установка есть считать, что от них осталась Ау-Рная оболочка - может, кто залезет в нее опрометчиво - посмотрим.
   - Поглядим.
  
   - Мы - кто?
   - Пока не догадываюсь, может быть, те деревья достославного Толкиена, которых они не до жрали.
   - Оно и лучше, ибо уже не:
   - Погоняй - не стой, а наоборот хорошо:
   - Стой, ибо погонять-то нас уже некому-у.
  
   А то, как Пушкин замучались:
  
   - Сколько их! куда их гонят?!
   Что так жалобно поют?
   Домового Ли хоронят,
   Ведь Ль замуж берегут.
  
   - Да, ты прав, она, скорее всего, и есть та Белка, которая смогла вернуться то ли с Луны, то ли с Марса, а теперь одна и производит весь местный - и не только - изумруд.
   - Не хочешь сторожем наняться?
   - Возьмут - пойду, хоть на паровоз машинистом Края - а работать буду, как вол, ибо теперь уже точно знаю:
  
   - Всё равно ничего не заплатят, - а украсть.
   - Да, надо, надо будет обязательно.
  
   - Ты пойдешь охранником к Белке, а я Белкой - только тогда мы сможем договориться по-человечески.
   ***
   Я изложил О. свою теорию, но даже через час почти, нашего общения он сказал:
   - Ничего не получится!
   - Дак, это, - ответил я, чтобы не ломать строй своих оригинальных мыслей самостоятельно, - почему, я не понимаю пока?
  
   - Правильно делаешь. Уже есть теория, объясняющая поведение этих дву-циклов.
   И как раз вошел, нет, не Свердлов, а другой, похожий по своей фамилии и имени на Сашу Соколова, про которого никто ничего здесь не знал, так как литература и биология - даже, замешанная на органической химии - думают, что вообще нигде не пересекаются.
   Он популярно, на пальцах буквально, объяснил мне, что трехатомные радикалы, которые уже без него я нарисовал на доске:
  
   - Не такие!
   Я ответил, что они неправильно посчитали.
   - Симметрию? - спросил он, но еще не насмешливо.
   - Не симметрию, Сэр, - по запальчивости обозвал его я, - как иногда это делалось За Глаза, - а.
   - А, что? - не понял и О.
   - Плоскость симметрии! - ахнул я запальчиво.
   Сэр показал на пальцах, как выворачиваются молекулы.
   Я ответил:
  
   - Это правильно, но только почти.
   - Как еще бывает? - он.
   - По закону, Сэр.
   - Какому?
   - По закону симметрии.
   - И вы можете его показать?
   - Есс, Сэр.
   И буквально расписал, как выворачиваются радикалы.
   Он сказал, что:
  
   - Так не бывает.
   Но.
   Было.
  
   Их ошибка была в том, что они симметрию считали симметрией, а она получалась в результате того, что реакция проходила в среде других радикалов, и другой радикал тянул этот, участвующий в самой уже реакции.
   О. сказал, обращаясь к Свердлову:
   - Это значительная разница?
   - Не думаю, - ответил он.
  
   - Извините, доктора-товарищи, но здесь есть не только спрос, но и очень большой принцип.
   - Какой? - Сэр. - Я больше ничего не вижу.
   - Фон, - ответил я. - Реакция идет не просто в самой себе, а делает сначала ФОН, - так и написал в горячке это слово одними большими буквами.
   - Откуда он взялся?
  
   Остатки непреобразованных радикалов участвуют в реакции, не как обломки уже потопленных подлодок, а именно, как активная среда, которая сама участвует в этой реакции.
   - Не может быть! - О.
   Я промолчал.
   Сэр согласился с О.:
  
   - Не может быть!
   - В этом суть, - ответил я, иначе той симметрий тройных радикалов не будет.
  
   - Я сомневаюсь, что она есть, - Сэр.
   - Почему? - спросил его прямо О.
   - Слишком красиво.
   - Слишком красиво, потому что разумно, или наоборот?
   - Неужели и то, и другое правильно?! - Сверлов даже схватился за голову руками, чего никогда не делал, и смеялся над теми, кто эти жестом сопровождал своё восхищение Поли-Нг-ом.
  
   Хотел им рассказал, что для разгадки этой загадки Жизни на Земле использовал метод Импрессионизма, Ван Гога, в частности, но подумал, - нет, не не поймут, а вообще обидятся, что это мне представляется возможным.
   Ибо:
  
   - Так-то, конечно, нет - представить сие нельзя, даже невозможно, но это и не все возможности человека.
   Удаленные поля Ван Гога - именно конкретизация неуловимого, настолько малого, что почти не подсолнухи:
   - Как решили многие, чтобы посмеяться над нашим Ником Сэром, засеявшим все эти бесконечные поля очень похожими на подсолнухи:
   - Початками Ку-ку.
  
   Из далека, даже с крыши ГУМа, ЦУМа и Детского Мира - ни хера же ж не видно. Кажется.
   А вот, оказалось, что увидеть всё-таки можно.
  
   В большой кабинет О. зашли еще несколько человек, все смотрели на доску, с залезшими даже ее ребра формулировками жизни на земле, - и:
   - Понимали? - или:
   - Нет, еще.
   Не исключено, что и уже.
   ***
   Вместе с Отти зашли в 200 секцию ГУМа. Ибо:
   - Хотел его сдать на концертных воротах одному из всех таких же охранников, - передали записку с голосовой припиской старшего по этой концертной зале:
   - Сдал, как металлом лом в эту секции номер 200 подвального этажа ГУМа, - и получи.
   - Что? - или написать забыли, или на выбор: бери всё, что хочешь, но тоже морока - уверен - будет, как у Владимира Высоцкого:
  
  
   Глава 27
  
   - В виде битвы за поездку за рубеж.
   Хотя у них ума хватит дать дубленку с пыжиком в придачу, бутылку Советского Шампанского Брют, пива упаковку баварского - шесть штучек по триста тридцать грамм, и, - что еще там за сюрпрайз:
   - Посмотрим, - не дай боже:
  
   - Поглядим, - ибо тогда уж точно ничего не надо, а только лучше сразу запомнить, куда бежать без оглядки, так как смысл?
   - У меня нет даже пистолета Берета, чтобы стрелять, и небольшого гранатомета, чтобы отстреливаться.
  
   Почему так? Ужасы здесь большие, а я:
   - Очень маленький. - Хотя и помню:
   - Был у меня - нет, не двойник, а пара-лель-ник, но где теперь его рыскать.
   - Не думаю, что сам придет.
  
   Даже не думал о том, много ли - мало ли дали. И знаете, почему? Это, как расколдовать, ибо кругом только черти с такими же, как они сами прихожанами, но снять их упряжь, надетую на Хомика можно, - мне:
  
   - Пару - нет - чуть больше - двадцать минут задержки перед отходом поезда, - и свои премиальные возьму!
   Некоторые думают, что должны отдать и так, как плату за хорошо выполненную работу. Это так, но, может быть, в Хер-Мании, Аме-Рике, Анг-Лии, - здесь:
  
   - Лучше и не мечтать, ибо можно получить такую Не-Программу, - что будет снится даже ситуэйшэн, когда вообще ничего не дали, так только бутылку теплого, даже еще сладкого шампанского, бутерброды с колбасой Столичной - а они с жиром, вкусным, да, но только с голодухи, а так-то в жарком купе - естественно, без кондиционера - можно использовать с умом это шампанское, только купив на него проститутку, которой сёдня работает одна из официанток местного вагона-ресторана - не досталось хороших клиентов, которых можно было обобрать до нитки только за то, что подала им не просто горящие щи, а как Соли, своей брезгливостью к логике славного, прямо на своей горячей, - почти:
  
   - Жопе.
  
   Сел в вагон, прикинувшись забывшим не только многое - всё практически - так как не стал выкупать из камеры хранения свой ГУМ-овский багаж, думаю, и так обобранный до нитки, как в Харьковском аэропорту намедни - лет двадцать, или больше, назад - украли одну трехлитровую банку красной икры её свежего, только что пойманного засола, а только:
   - Вторую оставили.
   И кондукторша так и спросила меня:
  
   - Думали, что половина у вас уже в кармане?
   - В голове, - вякнул.
   И.
   Она постучала по ней пальцем.
   - Ты, чё, Ку-Ку, - ответил.
   Она:
   - Ты - Вы спросил-и, или уже всё знаешь?
   Ответил:
   - Мне эта ваша морока про коварный зарубеж, вот уже где!
   Она:
   - Нагнулась, чтобы посмотреть.
  
   Ну, дура, что возьмешь. Однако, у меня же из-под жопы она вытащила билет, прокалякав:
   - Это мой?
   Хотел достойно ответить:
   - Что ты, баба, - ты и так имеешь своё налицо.
   Она кукарекать:
   - Безбилетник! - простите, послышалось, ибо только об этом и мечтал, что когда-нибудь сбудется, - а вместо этого спела:
  
   - У него нет денег! - я проверила.
   Только и спросил:
   - Ты зачем, дура, за меня свои конфирансы комментируешь?
   Ответила, чтобы помириться:
   - Я думала тебе нужна развлекательная беседа при посадке, чтобы лучше ссалось.
   - Ась?
   - Спалось, - исправилась.
   Посмотрел в окно, решил немного подумать, потом выпрыгнуть, с такой прохиндиадой сражаться не то, что до Америки - до Берлина и то:
   - Не намерен!
  
   Зря сравнивал некоторые ситуации с чертовскими, теперь от радости, что их не забыл, будет лететь-пердеть за мной хоть до границы с Турцией, а может и с Пакистаном. Но всё равно же ж:
  
   - Оторвался, - и так обрадовался, что уже потерял даже уверенность, что за великолепно проведенную мной операцию, ничего не заплатили.
   Надо только приглядеться, как следует, авось и торчит откуда-нибудь пакет этот весомый.
   - Икра?
   - Без икры хорош!
   - Метать будем?
   - Ась? - оказывается уже подсела не только одна, а две, но не те, кого ждал, так как и надеялся:
   - Соглашусь на них, как этот самый подарок, - если что: продан в Хер-Мании за:
   - Дорого?
   - Вас? - нет!
  
   Они уже начали сдавать, и даже не на троих - на четверых. Боялся спросить, зачем, ибо это и может быть, как раз, паролем его появления. После пароле-пе - уже можно смело писать Картину, если не Репина, то всё равно, одного из его Сподвижник-офф.
   - Простите, я только схожу.
   - В туалет? - одна.
   Другая:
   - Даже Боржоми, мил херц, уже больно поздно пить.
   - Я закажу.
   - А-Бет?
   - Есс, мэм.
   - Ми уже откормленные, - пропела вторая и положила на стол три туза, - добавив, - это если мы играли в Трынку.
   Вторая 21-но, чтобы в Очко уж и не пытался.
  
   - В покер люблю, - брякнул зачем-то, ибо они уже своё отыграли.
   - Я - в Девятку, - так и думал, что у них на двоих-обеих есть Гвинейский друхг, мало - впрочем - чем похожий на заводского.
  
   Явился тут же, почти без стука, но со звуком, как у Кота:
   - Мяу, - сволочь, знает, что люблю котов, особенно, шотландских, как шоколадка коричневого.
   - Восемь с половиной!
   - Я еще не смотрела, - вторая такая же почти шоколадка. - Ах, восемь и семь десятых!
   Я:
  
   - Так не бывает!
   - И знаешь, почему? - ответила она, тут же добавив: - Уже! было.
   Я и тут нашелся:
  
   - Переигровка - у меня три карты вместо двух!
   - Сколько, если все три вместе? - первая.
   - Пока что вижу, больше, чем было.
   - Ну, сколько, сколько?!
   - Щас посчитаю: было семь-ю-восемь плюс эти.
   - Что значит: эти? - если пришла всего одна еще?!
   - Ерунда какая-то получается? - поддержала ее следующая.
   - Вы меня уже запутали, но сейчас точно всё посчитаю и скажу.
   - У нас, - чтобы ты напрасно не трудился, - крякнули чем-то невкусным, - у одной тридцать, у другой три туза.
  
   - Ты туза-а? - протянул так задумчиво, что явно обнадежил их:
   - Да, дети мои, бывает больше, и намного, у меня три шестерки, а мы договаривались, что они старше не только трех тузов, но и традцатки ее прихвостней, далеко не мушкетеров:
   - В придачу?! - выдохнули они почти хором - одна немного по отстала.
  
   И начали спорить, что они не договаривались на три шестерки, что они не только больше, но даже не знали, что вообще:
   - Есть!
   - В том-то и дело, дети мои, что эти шестерки у меня:
   - Есть, - а ваша карта бита.
  
   Тем не менее, переспорить свою совесть они не смогли, и выложили мне все мои вещи, которые украли у меня в камере хранения в ГУМе.
   - Здесь не всё! - приготовился сказать заранее, но даже те две трехлитровые банки красной Сахалин-ской, только что пойманной, а уже вчера засоленной игры - были:
   - На месте!
   - Где вы их взяли?! - хотел поздравить их с этим уловом, но решил: в хорошем месте - такие дела - это норма приличного поведения.
  
   И они отчалили. Зачем приходили? Ибо - если не всё это - то и взять у меня больше нечего.
   Или есть? - начал думать уже понемногу.
   Скорей всего, украли моё задание, - решил.
   Но.
   Разве оно было? И вот теперь надо уже не думать, а только гадать:
  
   - Было уже, или пока еще не было?
   А с другой стороны:
   - Пусть еще что-нибудь всучили - точнее - хотели дать, но так как не взял категорически, то придумали, что эту привилегию - выполнить еще одно задание за деньги - выиграл в карты.
  
   - Я делать ничего не буду! - даже рявкнул на весь вагон, в котором хорошо, что больше никого не было. Видно.
   Тем не менее, решительно спрыгнул с поезда, который немного замедлил ход на повороте, скорее всего, шел с попутным заходом в Швейцарию, где банки, а у нас они бывают только трехлитровые, но не под огурчики и помидорчики, - а:
  
   - Золото пятерками в них и складываем, - обычно постепенно, но в этот раз сразу набью весь погреб.
   Значит - выходит - они дали мне координаты места, где эта встреча с моим золотом и произойдет. Более того:
   - Больше вообще ни с чем, а уж ни с кем - совсем обязательно - не хочу встречаться даже во сне.
  
   Поезд уходит в далека
   Скажем друг другу:
   - Прощай! - и если прощай навсегда, то навсегда и до:
   - Свиданья.
  
   Нагнулся под лавку - пакет, но денег в нем не было, как всегда хочется найти, а зачем:
   - Спрашивается? - если априори известно, что у нас и так всё есть.
   Понял только одно:
   - Надо поменять местами Хер-Манию и еще какую-то прохиндиаду.
   Но не Рашку-Машку же, на самом деле?! - знак вопроса вообще ставить не надо было. Теперь уже появилось это самое, другое мнение, в виде:
  
   - Сомнения, что на самом ли деле площади у них слишком разные?
   Помню, задание у меня было другое, но так как его украли эти добрые леди - шулерства необыкновенно - займусь, чем бог послал. У Германии, скорей всего, есть большие колонии, но где они находятся? - вот в чем традиционный вопрос этого, далеко нетрадиционного поиска.
  
   - Под Землю посмотреть? - но там уже Данте, с ним конкурировать, наверное, не буду.
   Кавказ оприходовали незаметно? Может быть, но там уже Лер-Монтов.
   На Селе проверить, где часто скрываются Розенкрейцеры - Пушкина можно обидеть, ибо она там, в деревне, где хорошо, куда Анна Монс-Трик сиськи-миськи наведывается в роли Графини:
  
   - Тройка, Семерка, Туз - а дальше не скажу, чтобы через чур уж не тавтологизировать эту комедию:
   - Еще нечаянно примут за постановочную.
  
   И решил, так как в Сили-Доли я уже был, но прижился только наездами, на командировочные удостоверения похожими, и беру - пожалуй - Лас Вегас.
   Там, действительно, хорошо, там Пустыня.
   - Неужели ее надо писать с большой буквы?!
   Приехал, сказал швейцару уже на первом входе, чтобы запомнил меня, как следует.
   - В чем дело, сынок?
  
   Послышалось?
   - Сэр, - я сказал. - И до того притупил мне мозги этот входной шулер, что ушел на перекур, а меня попросил постоять за него на этой вахте.
   - По крайней мере, заработаешь себе на первую ставку, - но не могло же ж это мне послышаться так издалёка.
  
   Он вернулся и разделил семьдесят долларов, у меня образовавшиеся:
   - Мне тридцать - ты, бери-бери сорок.
   Так-то мало, но всё равно подумал:
   - Все поставить в одну корзину, или разбить на четыре ставки до десять баксов?
   Но можно ли не обдернуться, как Германн, если жизнь вечная вызывает сомнения, и хочется - или приходится - согласиться лишь на нее продолжительность. Точнее, сомнений нет, но:
  
   - Как туда добраться, до этого Типперери, - если, как у Двоих на Пути в Эммаус - туда нет прямого пути?
   И выиграл сразу на двух ставках по сто долларов с каждой - остальные:
   - Ушли в никуда.
   Хотел поставить обе на разные углы, но решил:
  
   - Лучше повторю обратно то же самое, и сделал четыре ставки по пятьдесят долларов.
   Две выиграли, но не по пятьсот долларов, как я решил уже довольно часто будет получаться, а по две с половиной тысячи. Поставил четыре по тысяче двести пятьдесят - две выиграли, и даже досчитать не удосужился точно, сколько получу, ибо это не семь ю восемь - сорок семь даже бывает, как у Германа, - а:
  
   - Больше, больше, - и намного-о!
   Ибо тысяча на тысячу - это миллион, а так как их было две, то лимонов не меньше, плюс остаток под сто пятьдесят тысяч. А с другой стороны, почему так мало? Наверное, от волнения, а так-то, конечно, больше, чем полмиллиона.
  
   Взял их в кассе, и никто даже не предложил поставить еще раз, чтобы проиграть всё!
   Прятать бесполезно, ибо хотел купить тут же в буфете, для всех бесплатном сумку хорошую, но не самую большую, а среднего размера - носить, чтобы не было мучительно стыдно:
   - Я выиграл, а вы-то проиграли!
  
   Здесь где-то я затерялся, но именно тут и нашел меня швейцар:
   - Мои скока?
   - Разве мы договаривались?
   - Ты почувствовал, когда мы встретились, что я принес тебе удачу?
   - Нет.
   - Ну, это не так уж важно, ибо должен был - это априори.
  
   - Сто баксов мало? Тысячу?
   - Пополам-м, - мыргнул он.
   - Это очень большие деньги - я должен подумать.
   - Я могу поделить, - предложил он.
   - Проблема в том, - ответил, что, - я не могу.
   Как это ни удивительно, ни фантастично даже - пытаться начинать даже было настолько невыгодно, что и не мог.
  
   И предложил:
   - Можешь достать мне карту мира, где нет Германии?
   - Таких не бывает, - мыргнул он машинально, но похоже, так и понимал это мироздание:
   - Искренне?
   - Да, я не тот человек, который тебе нужен.
   - Ты не груби, не груби, сукин сын, если я уже сказал, чтобы нашел такую карту - иди и больше - без не нее - не приходи никогда.
  
   Он испарился, и я даже немного пожалел, что так и не угостив его лишним пивом или коктейлем с малиной и сливками.
   А с другой стороны - когда обернулся - его стакан был уже пуст, и даже косточка от бывшей на ней когда-то мясистой маслиной прекратила свои колебания:
  
   - Быть или не быть, - а так и осталась в одиночестве каяться в своем не нужном никому появлении.
   И даже помахала мне крыльями, что значит:
   - Думай дальше, должен понять, в чем здесь дело.
  
   Провел ночь в номере с телкой, очень похожей на Лайзу Миннелли, но не поющую, а только барабанящую на пианино, хотя, что это было - не понял, но складно, складно.
   - Да, это вам, сэр, не оловянной ложкой греметь в старую алюминиевою баклажку, требуя в очередной раз объяснить, почему мясо сюда возят, а вам его никогда не дают?
   - Конечно, нет.
   - Это правильный ответ, - рассказала она, - поэтому требуйте у швейцара не новую, а старую карту Германии.
   - Зачем?
   - Там ее нет.
  
   - Так бывает?
   - Нет, но будет, или вы, как те зеки-лесосеки, только и ждете пули киллера, ни на что больше не способного?
   - Так вы думаете, мэм, это Зона, откуда я бежал, так и называется, Хер-Мания?!
   - Да, ее надо ликвидировать.
   - И тогда на карте мира Германии не будет, - уже не спросил, а только ответил.
   Но я уже пытался, мэм.
   Ничего не вышло? - услышал, но уже не увидел ее в ответ. Да и слышал ли, а скорее всего, так напрямую и положили мне полочку:
  
   - Эх, раз, еще раз, еще раз попробуйте!
   - Ни-за-что!
   Мне эта канитель с Зон-а-Ми вот уже где!
   И даже хлопнул себя то ли по загривку, то ли по заднице, как Брэд Питт, но не себя, а своего последнего сотрудника, еще остававшегося с ним в танке, чтобы бежал, так как бежал в последний раз, через последний из него выход через нижний люк.
  
   И автоматически даже расставил ноги, чтобы не провалиться раньше времени и в случае чего чуть, но всё равно немного ниже того места, где только что с ней наслаждался, как Брэт Питт с красивой немкой - надо лишь ее трахнуть и тогда хорошо уж точно:
   - Никогда не будет.
  
   И решил, а также и подумал:
   - Нет такого у них способа против меня, чтобы заставить вернуться из Лас Вегаса, из Америки - на девяносто девять процентов, предположительно - в Расси, где тоже играют, но всегда только в одни ворота, под названием:
   - Не-наши.
  
   Как в песне:
   - В моей блуждающей судьбе, Москау, я помнил о тебе, и, думаю, этого вполне достаточно.
   Возвращаться не буду. Вообще даже мечтаю, что это и невозможно по техническим причинам, как Данте, если более внимательно присмотреться к этому месту под названием Земля:
  
   - Выползти из нее можно, но только выйти придется уже с обратной стороны.
   Вот я уже и вышел. Поэтому именно здесь должно быть это место, где надо искать киллера, или даже двух, засевших на подступах к этой именно карте мира, где не должно быть Германии.
   Думаю, смысл всех войн между Германией и Россией в том только, что это одна страна, по прихоти случайности, разделившаяся на две. И значит, надо попробовать не уничтожать одну из них, а построить между ними такой незаметный мост, чтобы все думали:
  
   - Наоборот-наоборот.
   А именно, одни - это:
   - Россия, - другие - только Германия.
   Просто. Да, но почти также сложно, как организовать Новый Завет Ромео, чтобы спасти Джульетту.
  
   Как проверить, что уже решил задачу, которой - можно сказать - сам достукался.
   Поеду. Куда больше мне хочется:
  
   - В Сили Доли, чтобы показать местным умникам, как решил этот пространственно-временной континуум, что за полчаса - и только для скромности - могу попасть в Рашку, куда уже давно не только не ходят поезда, но и не летают даже самолеты.
   И так и спел прямо у проходной, нарочно перепутав ее не только с проходной завода, но даже - хотя и только возможно - с Зоной, про которую давно забыл и думать, как про место хоть чего-то более-менее достославного.
  
   В Сили Доли, действительно, пустили, но как оказалось, чтобы только посмеяться, но не тому, что у меня опять ничего не получится, а что по праздничкной у них как раз индейке:
   - Уйду ненароком отседова, и больше уж никогда не вернусь надоедать им своей э нью:
   - Теорией Относительности и такой же Великой теоремой Ферма.
   Так и выплюнули:
  
   - Иди и больше не приходи, - надеясь, что этот-то День Благодарения точно проведу в их пьяной компании.
   Не то, что хотели побольше узнать о моей личной конкретике, а посмотреть, если буду сильно защищать - возьмут на год с испытательным сроком на должность, как Иосифа Бродского:
  
   - Холодным профессором, - читать им только те нравоучения, которые мне сегодня хочется - план:
   - Пусть выполняют космонавты на подлете уже к Альфе Центавра.
  
   И я прошел, но после пива, слишком уж хорошего, хотя и почти безалкогольного, всего три и две десятых его имеющего, и креветок, почти раков - отказался использовать для своих внутренностей крабов, слишком уж мясом своим обильных. Задуматься:
  
   - На пути к ожирению, - будет просто некогда - утром уже нич-чего не будет понятно не только в Великой теореме Ферма, но и Пушкина - упаси боже - могу всего не вспомнить.
   Лермонтова - тоже, хотя и разгадал его душу грешную недавно.
  
   Увидел Зону - не удивился - ибо враги тут всегда найдутся, золота сверкающего жаждающие, но тут же почти испугался, так как пароль возврата был до того прост, что им можно управлять, и никогда сюда не сворачивать - что значит только одно:
   - Я его забыл, - как некоторые про слона:
   - Даже не заметили, что давно тут вас дожидается.
  
   Я сперва, сначала с лаской, то да сё, а оне к стене с опаской:
   - Нет и всё!
   Смог кое-как одного блатного переправить в казино, но не в Лас Вегас - у него ума не хватило понять, что так не только можно, но и намного лучше:
   - Только не проигрывай никогда больше десяти тысяч своих уже фунтов стерлингов и всегда будет на что жить в своем доме и даже с одной-двумя-тремя:
   - Картинами Ван Гога, Гогена и Сезанна.
  
   Отпустили на все четыре стороны с буханкой черного, но не селедкой без пива в придачу, а куском мяса хорошего, свежестью своей благовонного. Обожраться можно, как в песне про летчиков:
   - Это я точно тебе говорю.
   Жить без любви - следовательно:
   - Невозможно даже на Земле.
  
   Здесь поговорка мимо зоны не проскочить - ошибочна, ибо только что вспомнил, она стоит здесь, как маскировка конечного пункта коллайдера, построенного Америкой на семьдесят процентов и Рашой совместно с Кит-Ай-Ем - на пятнадцать.
  
   Остальные пятнадцать принадлежали людям, которые согласились сидеть здесь - нет, не пожизненно, но до пенсии - точно, без удо и тому подобных скидок, ибо тогда придется скинуть не только заработанные за всё предыдущее время баблики, но и сидеть теперь уже именно пожизненно и бесплатно. Если не считать Сберкнижки, куда будут отчислять по полпенсии плюс небольшой бонус за то ожидание хорошей жизни, которое было до этого:
  
   - Чай, кофе, даже сахар, но без хлеба, не говоря уже о колбасе, рыбе и мясе - бесплатно на всю оставшуюся здесь жизнь, так как другой уже - увы:
   - Не будет.
  
   Меня никто из увидевших не вспомнил, но всё равно предложили звание в законе, если раз в неделю будут возить по десять человек зеков в Америку на экскурсию. Объяснил:
   - Мог - давно ушел - поэтому и остался, что забыл пароль.
   Один ухарь отпромежил:
  
   - Может его тебе не давали?
   Записал себе в пустую пока сберкнижку, дать ему намедни - как будут деньги сто баксов за эту хорошую подсказку.
   - Мне щас надо, - наехал он.
   - Ладно, - и неожиданно назвал ему место, где здесь держу небольшой:
   - Кладик? - состроумил он.
   - Есс, сё.
   Он принес шкатулку, которая находилась там, где взять ее было нелегко:
  
   - На метр дальше последнего оцепления зоны колючей проволокой.
   На дне - ровно сто баксов.
   - Почему не нашли остальные?
   - Так их не было.
   Удивительно.
   - Что?
   - Зачем эти оставили?
   - Мне заплатить, - он.
   Нич-чего-о не понимаю-ю.
  
   Он рассмеялся:
   - Да шутю я, шутю, бандиты законные остальное отобрали, как дань им здесь почти с детства положенную.
   - Я никому здесь не должен, пойди и возьми назад.
   Он пошел и принес отобранное.
   - Ты робот? - спросил.
   - Да, - тоже почти радостно ответил он.
  
   Решил пока не докапываться:
  
   - Настоящий или искусственный американцами - значит - данный мне в секретное сопровождение.
   Если имя американское - точно автоматически сознается.
   - Сэм?
   - Ноу. Бэм.
   - Окей, я буду звать тебя.
   - Пятница!
   - Ноу, ноу, ибо нельзя - можно и запутаться. Бэм-Бо, - нравится?
   - Тогда уж лучше хорошо и просто Бо-Бик.
   - Ну-ну, не обижайся, намедни я найду тебе имя из подходящих.
  
   Решил на этот раз отправить его, когда свистнет время отчаливать опять в неизвестные еще никому моря, океаны - их, авось - уже нет, но от городов мира и их подземелий, тем более:
   - Еще что-то неплохое осталось. - Хотя и сомнительно, что может быть что-то новей прошлого.
  
   - Удивительно! - даже воскликнул, шагая по плацу сначала к конторе Ку-Ма, но уже на полпути разуверился, что Леха со своими чернокнижницами - Нат и Машка - всё здесь?
   - Нет! - и резко повернул к библиотеке.
   Преградили дорогу.
   - Что?
   - Что-что?
   - Я ухожу или говорите.
   - Ты надысь записал мне лишнюю майку, а ее вычли.
   - Из ведомости могу вычеркнуть - денег.
   - Не вернуть?
  
   - Да, - и, если сэр, то и сэр не поможет. Впрочем, на те сто баксов, если сбегаешь еще раз проверить точно на месте ли Машка.
   - Зачем? - если я могу только ее трахнуть, так как больше ничего не умею.
   - Трахнешь, но скажешь.
   - От вас?
   - Не от наз, а, что это я.
   - А-а, понял, понял, - скажу, ибо: надо - значит, сделаю.
   И:
  
   - Как я предполагал сразу на девяносто процентов минимум - не вернулся.
   Значит, решил, их нет на пульте управления, нашел в клубе свою винтовку с оптическим прицелом, из которой как-то раз чуть не попали в Пола Ньюмэна - нет, нет, нет, - в Клинта Иствуда, но и не верю, что только потому:
   - Его пуля столкнулась с пулей другого записного киллера томатного сока - а именно, как раз:
   - Пола Нью-Мэна.
   И:
   - Чтобы еще раз передумать, сам пошел на командный пункт прямо так, с винтовкой, если не наперевес, то на плече просто - единогласно.
  
   Захожу - никого.
   - Вот сволочи - выругался - неужели нельзя по одному ходить на работу?
   Чтобы никто - это уже работизация, - ибо:
   - Потому и поставлены люди управлять Зэ-Ками, что роботы стали с недавнего времени такими вкусными, что:
  
   - Их съели что ли?
   - Без, что ли, мэм, - и почти не удивился, что Машка на месте, несмотря на то, что сообщили:
   - Никого там нет. - Ибо она и пояснила:
   - Потому что я здесь.
  
   Я сначала с лаской:
  
   - То да сё, а она из-за стойки не выходит.
   - Почему?
   - Ты опасный, говорят.
   - Боишься, что разорву тебя?
   - Ты знак вопроса поставил?
   - Да.
   - Это хорошо, проходи тогда сюда.
   - За миньеторием?
  
   - У меня уже здесь зубы болят кусаться.
   - Тогда сообщи, какой твой новый способ?
   - Не-е-е, ни за что! Как все давай.
   - Как к Пифии в очередь?
   - Разгадай загадку, и я восхищусь до наслаждения.
   И, как выплюнула:
  
  
   Глава 28
  
   - Угадай, куда здесь надо стрелять - и:
  
   - Неужели попаду в киллера?!
   - В одного - точно.
   - Это кто придумал?
   - В том-то и дело, что я.
   - Не верю.
   - Не я придумала, но я нашла этот способ, вот даже докладную уже написала, чтобы оправдать звание майора, которого мне здесь за это обещали.
   - Так - я не помню - ты училась на каком?
  
   - Сама уже забыла. Я здесь вольнонаемная, поэтому платят только, как всем чуть-чуть - остальное надо добывать, как в тайге.
   - Головой?
   - Точно! - ибо Машкой я не добываю, а наоборот, только расплачиваюсь.
   - Я правильно понял - с собой?
   - Ты уже почти попал в цель!
  
   Осмотрев зал - если не сто на пятьдесят, то пятьдесят на тридцать - точно, - и:
   - Ни одной такой приметной вещи, как есть, - а:
   - Не видно!
   - Тут можно стрелять во все заморочки подряд - промахнуться всегда получится.
  
   Скорее всего, как Миронов - через зеркало, - но!
   - Только фигурально! - буквально так и тогда никто не делал уже. - Ибо:
   - Да, - никогда не делали.
  
   И - конечно никто не поверит - опять не трахнул ее. Не знаю, почему, если она сама настаивала:
   - С таким я еще не пробовала! - точнее:
   - Так и меня еще не угораздило.
   Скорее всего, побоялся обнаружить себя в ней, как Иона в Ки-Те, - вспоминать потом придется всю жизнь. Если не женишься.
   Она, тем не менее, напомнила:
  
   - Нет, - значит и на цель тебя навести не смогу.
   - Понимаешь ли, - объяснил ей, - дал себе зарок, что одного на этот раз должен грохнуть, ибо скоро - посмотрел на часы - уже войдем в полную фазу полнолуния и тогда.
   - Да, тогда уже начнут охотится за тобой.
   Уходи сейчас.
   - Как?
   - Не солоно хлебавши.
   - Мне будет бессмысленно больно за своем малополезное здесь пребывание.
   - Да, если никого не только не убил, но даже не трахнул! - она. И добавила:
  
   - Скорее всего, за такую работу тебя в Силиконовую Долину больше не пустят.
   - Да, - ответил я грубо, и она поняла правильно: лучше я так и буду скитаться по свету в поисках зла, чтобы его уничтожить так же незаметно, как святой Франциск, чему буду - прошу прощенья:
  
   - Чем, действительно, уйду никого не трахнув, как минимум.
   - Да, конечно, иди убей хоть одного из них.
  
   Стыдно сказать, что до сих пор не знаю точных координат, куда надо наводить своё орудие, - а:
  
   - Значит, буду вести всю оставшуюся неделю, огонь по секторам.
   И так и объяснил ей популярно:
   - Вызови хоть одного из них на дуэль.
   - Если я правильно поняла: на боксерских перчатках?
   - Есс, мэм.
  
   Организовали за два часа турнир, и вышел против меня - значит, тоже был здесь или могли пригласить и из города - дурака Бузилу.
   Враг, конечно, почти всегда силен, а иногда даже коварен, но чтобы доползти до такого извращения всем известной известности:
  
   - Не думаю.
   И так и спросил эту Дашку:
   - Новогоднего деда мороза под этого ишака разукрасили?
   - Настоящий, - ты что?
   - Я не верю, - махнул рукой уже в боксерской перчатке.
  
   - Думай, о чем-нибудь хорошем, - посоветовала Даш.
   - Что я тебя всё-таки трахнул?
   - Нет, это, к сожалению, невозможно, так как я скоро выхожу замуж.
   - Я это слышу уже больше двух лет. Тебе, кстати, уже скока и скока?
   - Не больше, чем ты думаешь.
  
   Решил, что я Майк Тайсон, и удачно - он провел хороший прямой почти мне прямо в голову, - а я:
   - Не упал даже, - а все довольно долго ждали нокаута.
   Зашел за стойку бара и только там немного прилег, успев про-мямлить:
   - Я щас проснусь - после перерыва - объясни им, что по моему летоисчислению - это не две минуты, не три даже, а:
   - Я понимаю тебя, милый, час.
   - Сократи немного до академического, чтобы не думали: качаю здесь права, как у себя дома.
   - Не буду! - настояла на своем, - пусть уверуют, что у тебя есть сила.
   - В принципе правильно, а то распустились уже больше, чем вконец.
  
   У них хватило наглости согласиться, но записать мне поражение.
   Я выспался - хотя и после этого не совсем проснулся - дал одному из его секундантов в морду - решили:
   - Продолжить, - но за нарушение правил только с одной, с моей стороны:
   - Будут иметь право подменять друг друга после каждого раунда, - сообщила мне одна из - ибо, ибо, ибо:
  
   - Узнавал, да, что вы разные, но кто есть кто - не могу объяснить!
   - Это неплохо, - ответила третья, которая, видимо, давно мечтала, но знала, как обойти остальных.
   Попросил разрешения называть их Икс, Игрек, Зет. Без точного указания адреса:
   - Согласились. - Ибо иначе:
   - Всё равно ругаться будем, - одна из Них.
   И не стал уточнять:
  
   - Из-за меня, или со мной?
   - Без тебя, без тебя! - всё-таки нагрубила одна, и не скажу точно, что нарочно хотела поближе, еще поближе сблизиться. Но можно думать и по-другому:
   - Знала, что со старыми знакомыми - не буду однозначно.
   Хотя - можно сказать - уже передумал:
  
   - Смотря с кем? - да и вообще, из прошлого:
   - Готов, по крайней мере, принять всех, но составив предварительный список их добропорядочного, по очереди, во мне пребывания, ибо не верю, что даже за такое долгое время нашей разлуки - все:
   - Уже научились многому, многому.
   Дело в том, сэр и вы, леди, тоже:
   - Я не могу!
  
   Начался - не знаю, какой, но объявили:
   - Шестой раунд! - зря слушал так внимательно, ибо не было, а тут почти сразу начали подкашиваться ноги, хотя пока и мог еще вполне сносно ползать по рингу.
   И, невероятно, это моё замедленное движение их настолько расстроило, что, как ни менялись друг с другом, чаще, чем обычно, - а:
  
   - Всё равно я бил их, как швец перед Полтавой еще.
   Через час даже орать начал:
   - Подходите ближе, ближе, я со всеми разберусь!
  
   Они начали пробовать по одному, но вышло еще хуже: сначала один лег и больше не встал, потом другой - так же испугался своего полного перед мной бессилия, а третий лечь не мог, но от стыда подальше - убежал, - и, как сообщили:
   - Даже смог пробраться за колючую проволоку.
  
   Некоторые даже позавидовали:
   - Нам тоже так хочется!
  
   И на радостях - предложил:
   - Подходите, по сто долларов с каждого.
  
   Перебил весь зал, за стойкой остались только Нат, Даш, и еще одна прохиндиада, но и они с самым серьезным видом уже надевали перчатки.
   Тут:
   - Или и они не имели свободного выхода с Зоны, и теперь решили или выйти, или умереть, или:
   - У них приказ: любой ценой выиграть у меня хоть один раунд - в дальнейшем его можно переписать на два, три, а там уже недалеко и переписать на себя надо мной победу.
  
  
   Совершенно ясно, что Филькиной Грамоты под названием:
   - Как Бы Это Могло Быть, - здесь - как и во всем мире - уже не должно существовать, - или всё-таки имеется?!
  
   Удивляло, хотя и не удивительно, что согласились все проиграть, - только:
   - Уходя, - гаси свет и для нас тоже, но эти три прохиндиады заперлись - нет, не на кухне, где я давно снял все замки, так как теперь работаем только по-честному, ибо я:
   - Работаю только один, - в банкетном зале семь на восемь, что значит, четыре с половиной недели в периоде, - или успели заложить дверь кирпичами, или:
  
   - Или, или. - А это значит, уже заранее - без моего ведома - там сделали подземный ход, - и вопрос:
   - Куда?
   В уме, к сожалению, ничего не нашел, что и неудивительно после стольких драк, но и они получили по рогам:
   - Тоже, - значит ушли, ни о чем не думая, на автомате.
  
   И, скорее всего, использовали основной вариант, так как запасной запомнить были уже не в состоянии.
   Нет, это выход не через ворота - тем более, что здесь только кустарное производство - а:
   - Нет завода - нет ворот - это и есть тот постулат Макса Планка, который и написан - если кто не знал - на:
   - Нём.
  
   Неужели эти суки оставили меня здесь одного и:
   - Целиком и полностью взаперти?!
   Прямо-таки почувствовал цепи на ногах - на руках пока не пробовал. В гимнастике всё равно не силен. Посмотрел в небо - интересного, как в звездном:
   - Ничего.
   Даже заветные слова:
   - Будем искать - не проворачивались.
  
   Специально, видимо, было задумано замуровать меня здесь.
   Зачем? Вполне возможно, очень просто:
   - Сиди и никуда не только не уходи, а сиди всегда, как Горбун Собора Парижской Богоматери.
   Какую опасность я для них представлял, если даже жениться - хотя и только думал, но всё равно:
  
   - Мог при сложившихся обстоятельствах, как один к ста пятидесяти - восьмидесяти.
   Да и то вряд ли, но и трахтенберг в мыслях - это, знаете ли, тоже:
   - Не так просто, не при всякой пьянке получится.
  
   Если они изо-бразили из меня - нет, не Моисея еще:
   - Прометея уже, - надо ждать Кое Его подъезда, прихода или прилета, - авось и их всех вместе.
  
   Попытался освободиться - напрасно - все двери были и так открыты, даже в туалет в вестибюле - проходите, не торопясь, небось:
  
   - Не занято.
   Значит, запоры только на окнах и на двери, толкнул ее - открыта, на улице, к сожалению день. Ночью можно уйти. Выключил свет, уходя, обернулся - опять ночь. Выглянул - точно, свет гаснет и на плацу. Даже фонари над колючей проволокой, наверное, не горят, как мартеновские печи:
  
   - И день и ночь горят они.
   Я не хочу судьбу иную
   Мне ни за что не променять
   Ту заводскую проходную, что - этеньшен:
   - В люди вывела меня.
  
   След-но, где люди - там и выход из создавшегося положения. Просто? Да! Жаль только, что людей здесь не видно даже в воображении. Не может быть, чтобы все ушли, как с подводной лодки, которая потихоньку, но уже пошла ко дну. Да, думаю, это именно так:
  
   - Зона уходит в центр Земли по проложенному здесь коллайдеру.
   Мы погружаемся! Но - значит - я не один здесь остался? - зря поставил знак вопроса. Пошло сомнение.
   Погружение идет не по направлению к дому, не к Альфе Центавра, а ближе, ближе:
   - Еще ближе, - на слишком:
   - Близкие берега.
  
   Куда, если даже не к Данте в гости - через всю Землю по ее диаметру в Лас Вегах и уже не прошлого, а будущего. Мысль, что и вся Земля поперлась вслед за моей кунсткамерой - была, но не настолько очевидная, что и буквально, как Шар земной:
   - Принарядилась для этого путешествия, отсутствием тяготения к местным звездам, так как:
  
   - Их либэ другого.
   - Кого Его, - пока неясно, и более того, что делать, если и это даже:
   - Правда?
   Надо быстро узнать, кто написал Что Делать, - Гоголь - Моголь, или надо иметь в виду и:
   - Цыплята Табака? - Что можно понять, как Землю, да, завсегда, но вот с людями или без оных - это, да, вопрос неплохой, а скоро, я думаю, вырастет и до отличного - однако - от всех предыдущих.
  
   Земля уходит - люди остаются, но, где, в Кунсткамере, рассчитанной не больше, чем на несколько недель всей предыдущей жизни? И нет уже разницы, если люди уходят, так тараканы с насиженной стоянки, так как здесь скоро станет совсем не то, что ли, плохо:
   - Нехорошо - это точно, - что значит, видимо:
   - Начнем для разминки движение к инфузории-туфельке, рассчитанной ненадолго, а только всего лишь на всего на несколько недель.
  
   Очень логично!
   Обрадовался, как бывший ученый, так как проследить за собой лишний раз не помешает, хотя и есть наличное противоречие:
   - Зачем, - если под-итоговые Инфузории - даже с большой буквы - дальше-больше:
   - Думать не будут.
   ***
   Начали спорить в присутствии О. в чем разница моего и всех остальных утверждения. Выдал неугомонное в условиях научно-исследовательского института:
   - Мы видим не реакцию происхождения жизни на Земле, - а.
   - А? - как минимум трое тоже ахнули, откровенно раскрытыми ртами, чтобы или сдать меня, как чернокнижника, или присоединиться ко мне и ужаснуться всему оставшемуся:
   - Вместе!
  
   Сам О. логично заметил:
   - Вы правы, это может быть, идущее из еще более далеких времен послание, какой была Земля, а не видение напрямую этого сотворения мира, - здесь, нами.
   Но! поднял он палец вверх, как предвестника еще большего ужаса - это уже есть и вывод:
   - Человек не только имеет право иметь частную собственность, - но и:
  
   - Должен, - сказал я, видя, что он приготовился к худшему - не дадут закончить.
   Никто, разумеется, такой логики академика не ожидал. Что и спросил Свер:
  
   - Откуда такая уверенность?
   - Собственность, это и есть суть вторичного существования.
   Человек нового времени - после Потопа, как минимум - это человек с рассказом о прошлом в голове - априори!
   - Почему и происходят ошибки в реакциях, - поддержал неизвестно кого Свердлов: меня, академика, нас вместе, или и себя в том числе, - что эту суму, битком набитую чертежами Прошлого, бывшего еще перед прошлым, - мы принимаем за самого человека, - а:
  
   - Это другой генотип! - ахнул так академик О., - что я и то чуть не обознался:
   - Не я ли, господи?
  
   - Фактически, - начал я, - мы принимаем за человека и его хвост, несмотря на то, что уже отпавший из-за появления атавизма.
   Лекция против этого ударного аргумента - это только научно-популярная викторина, выдаваемая за историю науки, но такой науки, которую преподают напарникам Роберта Де Ниро по фильму:
  
   - Знакомство с Факерами, - так как на ком-то всё-таки жениться надо.
   - Выходит - по-вашему - Человек женился на своём Прошлом? - спросил, входя в аудиторию, прямо с ее верхнего этажа министр всей этой органической научной деятельности, и - видимо - с полномочиями:
   - Пока никого вообще не отправлять в Америку, чтобы не болтали лишнего.
  
   Я показал ему уже заказанный билет на ближайший авиаперелет. Он подписал, так как не принял меня за к делу пришей, имеющего. Ему кивнули, а мой след еще не простыл - тем не менее - успел спрятаться за чью-то широкую спину. О. - как обычно - подставил мне ее.
   Не вся информация - следовательно - записана в человеке - часть ее:
   - В его багаже.
   Мы видим не Прошлое, а Рассказ о нём. Этеньшен:
   - По устройству не только Земли, но и всего мира - точно.
  
   Поэтому упрямо не замечают, но сами себя сдают, как врунов те, кто Изо-Бражает Прямой эфир - как подлинник. Подлинник как раз находится в:
   - В Рассказе.
  
   Не вся информация - следовательно - закодирована в расположении атомов молекулы - часть ее находится:
   - Рядом.
  
   Наша кафедральная Свинюшка - секретарь чего-то - хотела убрать меня для создания диплома в сам институт, чтобы носил на центрифугу пробирки не через пять-семь шагов, как здесь, - а:
  
   - Чапал не только на другой этаж, а в подвал для центрифуг, специально отведенный.
   Я - отчалил в миры очень отдаленные. Но часть ее генотипа прихватил с собой, но изучать не буду - только:
  
   - Трахать, воссоздав, немного позабыв все ее грубости, Чюрлёнис - это вам не Ван Гог, и даже не Пикассо.
   - Лучше?
   - Я думаю, однозначно.
   - Дура!
  
   Не понимает простой вещи:
   - Единица записана, как Двойка.
   - Наоборот?
   - Я и имел в виду, что наоборот.
  
   Почему и вижу иногда идет автобус - написано Двойка, чапает уже рядом:
   - Один, - а:
   - Что есть похожего между единицей и двойкой? - ни-че-го.
   Если не считать посредника - человека - эту информацию читающего. Иногда он их не отличает, - ибо:
  
   - Если я Единица - вы, моя милая, ей уже никак быть не можете.
   И.
   Вижу Двойку, несмотря на то, что написано:
   - Первый, первый, я второй! - позывные.
   Откликаться, следовательно, не должен:
   - Я - Второй, - но приходится, и не только из желания ее трахнуть хоть в таком замаскированном виде, но уже и вижу, как она:
  
   - Так как читаю её послание, - как:
   - Ваше письмо, милостивый государь, - и так далее, но ясно, что уже, как она:
   - Вполне можно думать. - Ибо мы, да, двое, но Книга:
   - Одна.
  
   Почему не зря и написано, что Бог сотворил не мужчину и женщину отдельно, а женщину из ребра мужчины.
   На научном уровне некоторые на этом месте лекции - играют на барабане. С простым, однако, помелом в рукаве:
   - Послушай, ну, так же не бывает-т.
  
   Оппонент, возможно, проясняет как-то истину, но:
   - Не все же поголовно должны быть оппонентами.
   Попросту говоря, у человека, при входе в лагерь, отбирают чемодан с вещами, без которых он уже не только, как без рук, не только, как без ног, но и:
   - Всадник без головы, - однозначно.
   ***
   Появилась Даш-Ка, объявил сразу:
   - Да, хотел - теперь:
   - Не буду.
   - Почему?
   - Вы меня подставили.
   - Зря беспокоишься, это не Земля уходит, а мы.
   - Вот из ит - или и есть Ху - мы?
   - Ну, я, - она вынула из-за спины еще только начатую бутылку коньяка.
   - Одна?
   - Допустим.
   - Мне этого мало.
   - Хорошо, так и зови меня: хочешь Это-Го - можешь:
   - Ма-Ло.
  
   - Хорошо, хорошо, оставайся, но того-этого: встань пока в угол.
   - Зачем?
   - Если я кому-нибудь врежу, и этого будет мало - добавишь.
   - Я возьму шумовку для пельменей.
   - Этого мало.
   - Ухватов здесь нет?
   - Возьми старую плиту - я всё равно ей не пользуюсь - практически - так только расставить тарелки, если их больше трех не собирайся.
   - П-ли-ту-у?
   - Да, теперь - ибо скоро уже будем в невесомости - как только это поймешь, бери ее и держи на замахе, пока не крикну:
  
   - Бей чуть ниже!
   - Без:
   - Дура!
   - Это было прошлый раз? Не думаю, что еще раз повторится.
  
   И появились - один, как почти тридцать три богатыря - видимо проголодавшаяся разведка, как то ли нарко-дилер, авось и полный до опупения, или дилер до еще более однозначного обнагления. Кинул ей плиту, она ей и накрыла. Не плитой плиту, имеется в виду, а Даш-Ка, как баскетболистка - хоть и мало всего стописят - роста:
  
   - Поймала козла Корягу ей, как колпаком волшебника Синдбада Морехода.
   Заметался, как полоумный, несмотря на то, что на воле был дураком полным, но это ему было и не надо, так как всё заменяла наглость. Здесь не помогла - значит, интуитивно я выбрал предмет:
   - Правильный.
   - Жаль, - сказала она, что нельзя одновременно еще и включить ее.
   - Кого его?
   - Плиту.
   - Надо подумать, может и смогу изловчиться ради такого дельца.
  
   И вышло плохо - по крайней мере - не совсем хорошо:
   - Включил не плиту, а Корягу.
   Он забегал безальтернативно:
   - Был ослом - стал им же, но уже в квадрате.
   Она:
  
   - Подожди немного, не трогай его.
   - Если сдохнет до допроса с пристрастием?
   - Тоже плохо, но выбирать всегда надо.
   Можно открывать свой рыбнадзор - будет кому мутить воду во пруду.
   - Жаль привязать нельзя - энергия его сдохнет быстро, а ждать следующего огрубения его слабоумия - долго.
   - Зря мы его задержали, - Да.
   - Да?
  
   - Он пришел за продуктами, и - что очень важно - не только своего личного питания. Можно узнать по их количеству, сколько всего любознательных на наблюдательном пункте.
   - Вряд ли. Этот жрать был горазд, как падаль.
   Я пойду узнаю, авось можно включать.
   - Опять?
   - Ты хочешь привязать к нему мельницу?
   - Нет, этот ишак работать не будет, если только на хлеборезке.
  
   Тем не менее, вытащил его оттуда, где был, и пока он ничего не понял, привязали к рукам барабанные палочки, и под страхом бесконечного голода заставили барабанить по тому трамбону, который здесь валялся, изображая древнего Вилли Токарева, а играли оглушительные колонки Сони, как только что проснувшаяся заря в пионерлагере.
  
   - А я пока пойду посмотрю, что там на воле, а ты на него не забывай покрикивать.
   - Я уже сама запуталась, не знаю, что говорить.
   - Уши пусть растопырит.
   Хотя и не очень удивительно, но получилось: уши у Коряги не только встали, но и растопырились, как у осла.
   Хитер, сволочь, до автоматизма.
  
   - Что мне делать, если появится второй? - спросила ДэКа.
   - Свяжешь и его.
   - Как?
   - Ты права, тот еще злей, чем этот, а хитрей - только возможно.
   - Я не устою, если вся стая летучих мышей соберется здесь.
   - Я не вернусь раньше - не беспокойся.
   - Вот и видно, Вова, что берешь ты на себя не только много, но и больше того, что можешь раскумекать.
   - Не надо пророчить худшее - лучше от этого сна реальности не будет.
   ***
   О. сначала заболел - не так сильно, как это кому-то показалось - потом уехал за границу на два месяца, а пробыл полгода, так как чем-то там заболел, хотя и настаивал:
   - Всё началось еще здесь.
   Моё открытие же было признано хорошим - даже отличным - но:
  
   - Всё еще преждевременным! - так как полностью неизвестно, что с ним делать.
   - Дак, дети мои, - как шутливо почти передал моё предсказание адептам Крас-в, -
   - Я знаю, - я!
   И даже вплоть до Библии: видят, но нарочно не понимают. Не в том смысле, что понимают, но врут, что:
  
   - Как-то меньше, меньше, чем надо, чтобы можно считать их достижения самостоятельными.
   Все остаются на уровне Да, но Этого не может быть, так только:
   - Теоретический выкрутас.
   Я говорю:
  
   - Эксперимент подтверждает!
   - Этого не может быть.
   И трактуют мою правду, как артефакт.
   Я понимаю, что местная прохиндида, зациклившаяся на периметрах, поставив в постулат, что войти внутрь клетки вообще нельзя без ее заблаговременно повреждения. Так-то, да, но оно - это повреждение - было, было, было:
  
   - И в первый раз сделано.
   Можно сказать, Азбука Морзе для не-телеграфистов. Только здесь-то, априори, все телеграфисты. И когда до того зациклились, что и это не приняли к сведению, как свои личные способности не только:
   - Учиться, учиться и учиться, - но и:
  
   - Понимать!
   Переспорил японца на его лекции. И, между прочим, на том же вопросе, с которым первый раз победил на собеседование у О. с Свердловым. Не правильно считают симметрию. Автоматически считают не по формуле симметрии, а постепенно переходя на свой личный автомат, - ибо и естественно:
  
   - Я уже и так вижу!
   Все - получается - и так умнее паровоза, поэтому нет смысла каждый день читать Долбицу. Но:
   - Не замечают, что производная от производной - это уже совсем не то, что:
   - Это.
   Элементарно до такой степени, что думал сначала:
  
   - Не хотят отдавать приоритет в лапы человека, который диплом, если и получил, но:
   - Только намедни!
   Мы - уже, как правило кандидаты, а в большинстве доктора, да еще не только вездесущие китайцы - скромностью своей славящиеся, так как, да:
  
   - Пошли вы все на, - но только не те, кто приезжают сюда из Японы Мамы, - а значит:
   - Да, у нас есть, если не все, то очень многие основания, думать про себя, как про людей скромных, чинных и благородных, как, э-э, Брюс Ли, - чтоб и его тоже:
   - Запомнили!
  
   Но, видимо, не понял свою ошибку по-честному, что даже пристал в столовой:
   - Сяду?
   - Если я сижу - ты, тем более, успеешь.
   - Ась? Ви думаль - я думаль - здесь, в столовой, стулья зами двигаюцца?
   Разговорились. Ни хэ-ра не понимает!
   Не понимаю и я - вот что удивительно:
   - Как он может не-понимать, если это ученая программа решений дифференциальных уравнений, но только что:
  
   - Примененная на практике.
   После лекции прошел уже час с лишним, а он всё равно согласен со всеми, что это:
   - Я ошибаюсь!
   Можно проверить еще раз. Но:
  
   - Во-первых, не знаю другого способа проверки, кроме того, что уже знаю, а во-вторых, Свер уже когда-а согласился, что элементарно ошибся.
   Он, имеется в виду. Нич-чего-о не понимаю!
   - Послушай, Япона Маша, - ему заказываю логичное мышление, но перебил почти на русском языке:
  
   - Я всё понимаю, кроме одного, как мне здесь у вас популярно объяснили: если ты прав, то ты японец!
   - Я был почти - или даже полностью - президентом Японии, - и хорошо, что про себя, так как в это время почти нарочно поперхнулся. Не сказал.
   Но не выдержал, добавил:
  
   - Был женат на его дочери.
   - Как член правительства? - он без ухмылки.
   - Нет, как его председатель.
   - Вот, - вздохнул он облегченно, - потому и не верят вам, сэр.
   Я:
  
  
   Глава 29
  
   - Неужели интегралы после моего признания заиграли другими цветами радуги?
  
   Перерыв закончился, но ничего, кроме предыдущего - не принял к сведению. Что значит:
   - Оснований мне не верить нет, а играть против меня комедию - нашли.
   ***
   Оказывается, люди могут настолько не верить, что:
   - Вообще не принимают это во внимание.
   Я говорю:
  
   - Вы не делаете перевода, а только пересказывает содержание, - ответ:
   - Пересказ - по-вашему же - это и есть подлинник! - и вот - элементарно - при этой посылке:
  
   - Всё уже будет наоборот! - Вы вместо пересказа позиционируете прямой эфир.
   По пьянке, да, можно не только не понять, но и запутаться даже, но не на межконтинентальной лекции же, где обсуждаются вопросы, точнее:
   - Всё сводится к одному вопросу:
   - О происхождении жизни на Земле.
  
   Поэтому решил больше никого не спрашивать о вещах сложных, а о простых - чтобы не спрашивать:
   - Забыть.
  
   Дело доходит до такой силлогистики, что упирают:
   - Пример ничего не доказывает!
   Но. Доказывает его объяснение.
  
   И знаете:
   - Почти получилось, Зона отсоединилась, как предыдущая ступень его ракетоносителя.
   И даже не стал думать, кого его, ибо, действительно, не всё же сразу! Остановилась, хотя и не в зоне видимости, но приборы показывали наличие чего сверхъестественного.
  
   И хорошо, что понял:
   - Лучше не думать пока, на чем отчалил, ибо я так и останусь, а предмет, на котором удаляюсь, или исчезнет, или окажется присоединенным к ней, как слабохарактерный прогулочный ребенок:
   - Как всё и было, - а:
   - Верите ли: надоело болтаться на привязи своей слабохарактерности - тянет в западню, - а:
  
   - Побеждать в ней или некого, - или почти наоборот:
   - Всё равно невозможно.
   Скорее всего, Зона обладает доселе невиданным на Земле притяжением:
   - Кто попал хоть случайно - уже и специально вылезти без высоконаучного открытия не получится.
  
   Проверил - оружия не наблюдается. А так:
   - Убью гадов и без дальнего прицела.
   И увидел вспышку слева от Зоны, как по моей команде. Решил, включена голосовая пушка, но, значит, не самонаводящаяся, если не попал.
   Про революцию 17-го года кто-то точно знал, что она происходит - остальные - абсолютно:
  
   - Ни бум-бум.
   И знал, через чур много для людей. Что врал не просто наугад, а всегда с большим смыслом.
   Я так не могу. Но, с другой стороны, если она проклята, с расстояния бить будет прицельней.
   И теперь понимаю, что за все эти годы - три года - ни разу на ней никого не трахнул. Хочется приблизиться, повалю на пол, или под стол, самодеятельностью резьбы разукрашенный, а как закованный в латы даже до всех остальных мест любви:
  
   - Значит, бессмертный - не могу-у!
   - Шутишь?
   - Сам думал, что не пойму только, почему никого не хочется.
   Подделка, всё буквально, не из земного материала сделано.
  
   Встал - значит - не случайно в зоне видимости этой Зоны - не могу до сих пор расстаться с иллюзиями, что трахаться, да, можно, но как? Если только и ясно, что как-то:
   - По-другому.
   Не в уме же, на самом деле.
  
   Спросил:
  
   - На чьем бульоне варили первую реакцию химических соединений?
   Не решились ответить.
   И только два ответа готов обнародовать:
  
   - Или на Ките, или на Ионе.
   Не хочется признаваться, но - ясно - был и третий. Его называют почти пустым словом:
   - Катализатор, - а - точнее - именно из-за этого рушится вся конструкция мироздания.
   Доказать, что Не-видимое управляет видимым - не дают. Ибо:
  
   - Зачем понимать, если можно уже и сразу делать.
  
   Похоже время немного, но уже изменилось - раньше просили:
   - Давай, - теперь уже открыто придуриваются, что ничего не понимают.
   Вот этот Япона Мама, неужели не понял, что ошибся, распределяя симметрию - тем более, всего одну только - в явно ошибочное направление. Или - вот - действительно:
   - Само время изменилось, и начало клинить даже японцев не в их синее море, а тоже только:
  
   - В хвост и в гриву.
   Когда Апостол Павел пел свои разлюбезные песни по степям и пустыням, - а:
   - Его никто не понимал, - правда, что ли?
   Ибо он послан для обновления других, а они, как в кино про домино, голубей с крышами и одну захудалую тачку на всех:
   - Неподдающиеся!
  
   Многие, скорее всего, понимают логику, но не верят в:
   - Разумность! - реальности, предполагая - как и написано - они разделены вот этими как раз:
  
   - Двумя разными входами в одну и ту же реку, - можно, но только так осторожно, что и недоступно для всех-то.
   Для некоторых - вот пожалуйста, и был, жил и есть пример:
  
   - Апостол Павел.
   Та же логика, что Пикассо, Ван Гог и даже Сезанн:
   - Нам не нужен, - а так-то, у них там на Западе:
   - Запросто платят даже миллион долларов за подделку, - почти зная, что подлинники их работ не могут стоить - как и Малевича - меньше ста миллионов.
   Ну, восемьдесят! - если кому уж очень нужны деньги.
  
   Всё, что угодно признается, но только не для вас, или не сегодня же с утра, на самом деле.
   Когда-нибудь поймут, ибо Инфузория Туфелька тоже - знаете ли не сразу - пришла к утешительному для себя выводу:
   - Плавать только в этой луже - не обязана!
  
   И понимаете, даже согласны, - но:
   - Решать этот вопрос будем только на трезвую голову.
   Но как если все уже с утра, если не пьяные, то еще уже:
   - Ходят трезвые, как пьяные. - Бесплатно, и знать ничего не надо!
  
   Хотя, напомню, есть трудность проскочить Форму, приняв ее тоже за Содержание. Тем более - в отличие от Пикассо, Ван Гога и Сезанна - пишут на всех перекрестках местного мироздания:
   - Будем-м! - имеется в виду, даже электрон познавать вплоть до его неисчерпаемости.
   А:
  
   - То, что тамоди - даже не на середине реки, а уже на ее берегу есть прямое предупреждение для слишком больших любителей лишний раз искупаться:
   - Нет, не омут, это тихий омут, - а всем еще более известное:
   - В одну и ту же реку нельзя войти дважды! - и как дети принимают всё за правду.
   Надо, да, принимать за правду, - но не всё, а только:
   - Одну половину!
  
   Вот это самое деление Единицы пополам - и есть та самая - как оказалось - сложная загадка Древнего Сфинкса:
   - Что даже быстроногий Ахиллес никогда не сможет догнать едва чапающую черепаху, - если она хоть на мгновенье раньше него поняла:
  
   - А старт-то, мил херц, уже:
   - Дали! - а он не заметил, так как был он дан в другой строке, или - что тоже самое:
   - Будет дан только завтрева.
   И:
  
   - Форма этого утверждения - почти никому не видна.
   Точнее, вообще никому невидна, - так как и обладает этим изумительным свойством, открытым Ромео, чтобы спасти себя и Джульетту:
  
   - Невидима невооруженным глазом.
   Как вот те Три Кита или Три Слона, над которыми начинают смеяться еще на первом утреннике первого класса начальной школы:
   - Покажись-ь!
   - Нэту.
  
   Мы - заниматься домыслами - не собираемся.
  
   Все смеются, но как приехал Сяо Линь, или - как его:
   - Сяо Мяо, - согласились тут же, - симметрию, которую я объяснил уже далеко не намедни - опять:
   - Буквально - выходит - сознательно, - засчитали только выдумкой.
  
   Что значит, и Тайна Вечеря - это только так, напутствие-прощание с друзьями-товарищами, - а не то, что было на самом деле:
   - Всем по форме к бою снаряжен!
   Все собирались в Дальнюю Дорогу, как бойцы на Трою, - только в данном случае:
   - Под Землей находящуюся.
   В бой на штурм стены, отделяющей Человека, - от:
   - Бога.
  
   Как они могли попасть Туда, если об Этом в Библии ничего не сказано, - но:
   - Именно и сказано, что не сказано, так как это:
   - Тайная Вечеря.
   И вы, дорогие мои, хорошие - сможете это увидеть, связав Две Скрижали Завета.
  
   И только это сказал:
   - Сработало, как пароль Одиссея, - нельзя-то - нельзя взять Трою, ибо и взять ее могут только свои, - как меня и выперли из этой Зоны противостояния:
   - В обратное пространство.
   Как и кого-его из пушки на Луну.
  
   Мой катер оказался не только самоходным, но и легко поддающимся движению с помощью внешних сил. Ибо главная проблема этого торможения на одной и той же орбите:
   - Боязнь потерять Свою волю в этом далеко не прямолинейном движении.
   Да будет воля Троя - прошу прощенья, Сэр, оговорился.
  
   И тут же, почти вилами на воде вилами, а точнее, пальцем в еще воздушном пространстве личного кабинета, накарябал:
   - Если П - это 17-я буква одного из алфавитов мира, то Р - 18-я, - буква:
   - В - третья, ее и вычисляем путем:
   - 18 минул 15 - место кабины пилота в Зодиакальном Ноевом Ковчеге, - и Троя плавно превра-превраща-превращает:
   - Ся. - в Твоя.
   Твоя, следовательно, воля, Господи.
  
   Что значит, в данном случае, дали пропуск не как для всех в Сили Доли - через всё ту же проходную завода - а:
   - Знаете ли, можно пройти вообще незаметно!
  
   Изменился ли я после Всего? - Ответ:
   - Не замечаю! - неверен, да, не только уже много, как Алан Тьюринг понял, но вижу - прямо-таки - что иду на дело уже не один.
   - Как Двое на Пути в Эммаус?
   - Да, сэр.
   Что значит, без Третьего - далеко не лишнего - и ни туды, а уж тем более, обратно:
   - Ни за что не попрусь.
  
   Хотелось что-то сказать:
   - Выразительного, - но побоялся сглазить.
   Как, следовательно, выполнить, полученное еще:
   - В начале жизни школу помню я, - задание, не буду даже думать.
   Ибо:
  
   - Кто думает, что носить патроны на войне за автоматчиками - даже если это только ПП-ША, дающего, дающая, даваемая, съедая никак не более семи выстрелов за раз:
   - Живот дальше начинает лопаться от обжорства, - и до такой степени, что даже:
   - Перегревается.
  
   И вот так пришлось умозаключить - да, вышел-таки из Зоны, но опять один, и - может быть - сознательно, и как обычно:
   - Гол, как сокол.
   Так-то ничего особливого - веселиться не с кем. Попытался нарисовать себе Галатею - нет, срывается, как большая рыба с крючка:
  
   - Всегда почти.
   Завтра посмотрю, корабль сам должен был приготовить мне Сюр-Прайз. Не могу даже додуматься, что он мне заказал, ибо:
   - Выполнить мой подсознательный заказ - нельзя по определению:
   - Сюр - должен быть, а не только предполагаться.
  
   И с утречка ужаснулся:
   - Зона качалась на хвосте, как непотопляемый баркас.
   Лихорадочно начал нажимать все кнопки, но подумал не о том, что могут здесь - в Межпланетье - остаться не только те, кто будет потом рассказывать:
  
   - Он нас трахал-трахал, а потом всё равно бросил на произвол и - понимаете ли - даже без судьбы, - но и Другие, заказанные мне с самого начала для ликвидации:
   - Лица, - далеко неоднозначно, имеющие человеческие рожи.
  
   Принес, как обычно, два коктейля из-под - однако - не Земного же - хранилища:
   - Два бутерброда с колбасой, два с сыром, три с рыбой - кажется, красная - ибо белую:
   - Даже не искал, - ну, не может же быть, что здесь - и нате вам - есть, - захочется и секса, ибо за:
   - Есть, - он как раз всегда и стоит в очереди, как зарядка для разрядки, - и далеко не бухгалтерским путем:
  
   - После биржи всю ночь и даже начало утра только заниматься тем же самым:
   - Заказывать, заказывать и заказывать, - но не повышение или понижение курса чьих-то акций, - а обычных - только что по моложе - проституток в ажурных чулках, - помню еще по Земле, когда там работал таксистом:
  
   - Всегда с утра, а будьте уверены, на лицах у них с самого утра этого возврата от этих деляг написано только одно, нет, даже не:
   - Еще хочу, - а просто:
  
   - Радость! - так бывает?
   И главное почему? Было, больше, чем достаточно? Больше, чем хорошо заплатили?
   Мало! Для радости искренности - этого мало, что было:
  
   - Надо узнать, - чтобы и здесь в трюме - заказать себе тоже самое.
   Видимо она - которую я вспомнил, что взял недалеко от АБВГ-Дейки - уносила с собой не только дополнительную валюту сверх положенной и уже полученной разводящими на Плешке, - но и свою оценку, как вещи хорошей, дорогой.
   Может быть, даже, очень дорогой, - как, однако, стоит эта искомая Галатея.
  
   По логике - значит - должна быть в трюме. Тогда не очень-то ей восхитился: рыжие волосы, лицо белое, чулки черные в клеточку. Ибо и значит:
  
   - Скорее всего, я плебей, не признающий красоты без симпатичности.
   Поэтому надо приготовиться:
   - Будет что-то отличное от того, что я хочу - сразу не отказываться.
  
   Раз заметил на трассе, уже подъезжая ближе к дому, что все прыгают у машины хорошо:
   - Высоко, - что значит, если не искренне, но стараться будут.
   Вышло - нет! Полчаса, а уже чуть не плачет, хотя и только грубит:
   - Больше не могу!
   - Да ты что, если я так ничего и не почувствовал.
   Молодая, худая, скорее всего, из ближайшей деревни в этот город Влад - р, приехавшая.
  
   Оказалось, могла и не врать, знаете ли, вполне, вполне. Ибо внутри уже начала - если не гнить - то уже портилась. Дня три потом не мог избавиться от ее бомж-атного запаха:
   - У себя внутри! - а:
   - Она в меня лазила? - нет, ибо, как, если только я:
   - То так, то эдак старался в нее уместиться.
  
   Иногда на эту трассу выскакивали, как с разбега такие пьяные, что даже сразу не могли остановиться от качки того вина, которое уже успели попробовать:
   - Лолита и то была, есть и будет, - как и Владимир Набоков - всегда их старше.
   Такая мысль уже не чужда даже науке страсти нежной, что дело не в том, что мы не пьем, - а:
  
   - Город взят! - и не Ганнибал, как все боялись и бояться будут, - а вот, что очень мило, мило, мило:
   - Спартаком, - не в том дело, что незнающим, что делать дальше, а наоборот:
   - Заставят делать всё наоборот, а не то, за что он бился, - и придется плюнуть:
   - Сволочи! - даже победой и то не дали насладиться.
   Дали завоевать право, но только для того, чтобы его не соблюдать.
  
   Можно даже сказать:
   - Договорились, - сказали Ганнибалу:
   - Ты, мил херц, берешь город, а разорим мы его сами.
   И ввели, в частности, проституцию, даже не как воинскую обязанность, а именно, чтобы и видно было:
  
   - Вы наказаны, сволочи!
   - За что?!
   - Дали взять город Ганнибалу.
   - Так мы и не воины, а только и помогли ему если чем, что жить хотели, как люди:
   - Тоже!
  
   Вопрос:
   - Почему Ганнибал сдал свои завоевания в аренду местным варварам?
   Ответ, что враг силен и коварен - не годится. Ибо и Ганнибал шел в бой не один, а надо думать вместе с:
   - Богом.
  
   Древние боги - выходит - оказались сильнее. Но!
   - Не длиннее же этот Тарзан самого Паровоза, который нельзя сказать, что был раньше, ибо, деточка, - был:
   - Всегда.
  
   Бога нельзя обмануть, - или:
   - Можно?
   Не обманом - имеется в виду - а прямой атакой. И кто может доказать, что люди, - а:
   - Только притворяются?
   Значит, правда такие, во Вне-Континентальной лиге сделанные.
   Бог - следовательно - выбросил отработанную стружку на помойку, а Они там, - и:
  
   - Завелись-ь.
   Они - с большой буквы, т.к. тоже, да, опилки, но:
   - Божественные, - и объявили себя:
   - Его искрами.
   Так и назвав первую Про:
   - Кла:
   - Ма-цию:
   - Искра, - так скать.
  
   Сомнительное разглагольствование, ибо нет жизни - дерево. Это было уже сухое. Но вот ожило почему-то. Электрического магнетизма мало, чтобы заставить его сражаться даже, как у Толкина:
  
   - Можно, но только, оторвавшись от корня, как в последний раз.
   Что человеку надо? Земляника, малина, ягоды - есть! Мало:
   - Можно напиться, - бармата - рупь километр.
   С другой стороны, - и зарплата:
   - Чуть больше.
   Все места, где платят за враньё - заняты и, хотя и по национальности, но не цыганами даже.
  
   Бог нашел людей, согласивших почти добровольно оставить почти часть своего тела.
   Мы? Тоже попробуем.
  
   Надо проверить облегченный вариант:
   - Все ли люди, как люди, но часть из них - тем не менее - роботы.
   В кино их как-то постепенно или сразу узнают, по запаху, по виду, по сексу:
  
   - Не хотят ничего давать сразу, - ибо:
   - Хачу сначала понравиться.
   По этой последней крестообразности и я:
   - Робот. - Так-то догадывался, но никогда не верил.
  
   Радоваться особо не чему, так как вполне можно думать, их больше, чем предполагал до:
   - Этого.
   Я давно знал, что я робот, но, к сожалению, часто забывают об этом, - как:
   - Бог.
   ИЖ под номером семнадцать.
   Имитатор Жизни - 17-ть.
   Но настолько зарубили на носу, что:
  
   - Вы - боги, - не могу оторваться, как от шоколадки Люкс, пирожного эклер, и пива Двойного Золотого.
   Результат - диабет.
   Получается верил, что я робот, но поступал, как человек, - надо:
   - Наоборот?
  
   На каждом шагу - и даже не только в Москве - вижу таблички:
   - Вы роботы, - по крайней мере, точно не-люди.
   Толкин догадался, что он не человек, а только похож на него чем-то, а именно:
  
   - Да, человек, но такой махоточный, как вчерашняя цигарка, уже обкуренная и обмусоленная до самых коричневых никотином пальцев.
   Сморщенный носом Хоббит.
   Орки - это как раз те, кто обслуживает Зону. Ибо люди не могут вернуть назад человека, а я - между прочим - смог добежать даже до Сили Доли, океаном богатую.
   Даже:
  
   - Океанами, - ибо роботов или нет из Японы Мамы, и от Ки-Тайса Папы - больше, чем людей уже точно.
  
   Скорей всего, люди здесь, на Земле уже давно все получили лицензии с правом охоты на Призраков Луны, Венеры, Марса и других легких на отлет отсюда подальше убежищ, а мы роботы, которых и делают в Сили Доли, а не занимаются - как я всегда мечтал - увеличением продолжительности жизни именно:
   - Людей.
  
   Может быть, Зона - это место, где все Роботы и ведется не их перевоспитание на благо всего остального человечества, - а:
  
   - Уже плановое уничтожение.
   Ужас в том, что попадают сюда еще оставшиеся на Земле люди, и сначала их доводят здесь до кондиции робото-тизации, потом они уже идут - нет, вот именно, что нет - не:
  
   - Туды-твою на переделку, - а намного, намного дальше. - Их уже, как роботов отправляют партиями, как бычков в томате законсервированных, на ушедшие вперед по умственному развитию планеты.
   Луна, Марс, Венера - это только, как Ближняя Дача для Кого Его, Бре, Хру и остальных право-наследников, - но вот, в какой роли:
   - Надо подумать.
  
   То, что не люди - это точно. Какой прогресс - в ту или иную сторону - бывает у сбежавших во время упаковки в банки роботов? Самое привлекательное - с их умом и талантом - выйти на большую дорогу, а потом вернуться назад в город.
   Но вот в том-то и дело, что здесь противоречие:
  
   - В городе бычки в томате, а уже тем более, совершившие несколько ограблений в Муромских Лесах - жить не могут, как рыбы, выброшенные на берег.
  
   Следовательно, идет или уже завершается - не верю, что завершилось уже - превращение всей Земли - надеюсь, не включая Сили Доли - нет, вот теперь уже не в:
   - Запретную Зону, - а в открытую для всех Страну Роботов.
  
   Должна быть какая-то разница между Роботами и их поработившими роботами, ибо ясно, что она есть. Можно сказать, что эти последние - есть:
   - Роботы Х, - как имеющие возможность трахаться только с одним - вот этим самым:
   - Х-набором хромосом.
   У них нет, следовательно, женской хромосомы Игрек.
   Что значит весьма удивительную вещь, до которой я не додумался, работая в Сили Доли:
   - Мужчина - это женщина в роли мужчина, а он - наоборот - или:
   - Вот это ужасное ИЛИ:
   - Так и остался однополым мужчиной! - Оне - остальные - двойственны!
  
   И получается, что мужчины еще имеют шанс восстановиться до людей - женщины:
   - Уже нет, так как затратили всю имевшуюся у них резервную информацию быть:
   - Обоеполыми Роботами.
  
   Так-то пол виден только один - второй - как Фигаро в роли Графа - только и ждет удобного случая хоть кого-нибудь трахнуть. И лучший для него вариант - это всегда:
   - Жена Графа. - Следовательно, можно предполагать, что и дети уже пойдут, как смесь бульдога с носорогом:
   - Фи-Гра-Фы, - любимое занятие для которых погонять любимого папочку, так как:
   - Не он их и отец.
   - А как?
   И вот уже - я думаю - сейчас настаивают:
   - Все так-к!
  
   А сами потихоньку ведут отлов тех, кто еще не притворился, ибо и:
   - Не может! - вот в чем вопрос Гамлета.
   Ибо они хотят, чтобы я был, как Гамлет Папа, а сам не очень хорошо запомнил, что:
   - Не могу, - ибо по их же системе:
   - Раньше, а не позже его и родился.
  
   Из-за чего у Шекспира появилось ТРИ Гамлета - два взрослых - один вернувшийся из небытия - думали:
   - Будущего, - теперь ясно, что Прошлого.
   Объяснять для науки сложно - понять автоматически, как очевидную уже правду:
   - Легко.
  
   И всё-таки задумался за то ли ланчем - то ли полдником:
   - Кого брал с собой Ной - тех:
  
   - Или Этих?
   Парных по нутру, или парных по внешнему виду?
   Если по наличию Игрек хромосомы, то, как узнавал, что она у них есть? Трахать всех и дожидаться результата этого эксперимента:
  
   - Слишком долго, - или время было? - И, можно сказать:
   - Только для этого продолжительного, даже с исторической точки зрения, эксперимента, - пошел на него, чтобы уж насладиться - то так обнаружиться, что и все последующие дети на Земле будут:
  
   - Его потомками.
  
   И так даже защемило:
   - Хочу к хазарам, ибо очень люблю быть их царем.
   - Зачем?
   - Чтобы уж точно доказать:
   - Никому мстить не буду, ибо все уже и так собрались это сделать мне.
  
   Вернулся на Зону, ибо заблудился. Вчера было хорошо, почти всё понятно - сегодня:
   - Как-то меньше, меньше.
   И знаете, почему? Встретил сержанта Валеру - мел Пром-Зону, хотя и недалеко от вахты.
   - Ты чё?
   - Не достал для Кума тот сорт чая, который он чаще других любит.
   И не надо думать, что взял и просто забыл. Нет, забыл, что надо продать хороший чай одному пидору из седьмого отряда, ибо втихаря он же ходит к этому Ку-Му:
  
   - С докладом, что, мол, так и так, никогда ты, майор, уж не будэшь даже подполковником, чтобы нанять такую нянечку своему долгоносику ребенку:
   - Давать будет без скандала:
   - Ты там на Зоне трахаешь всех, кого не только придется, но и по заказу даже с самого верха обязан, а я:
  
   - Я, - последняя в этой очереди стоять не только не буду, но и не хочу даже за майорские гроши.
   - Я уже беру валютой немного.
   - Вот именно, что только совсем мало, мне на курорт в Ялту - отвалить отсюда не на что!
   - Спасибо на добром слове, что не укатила совсем с генералом, который был у нас с проверкой в прошлой семилетке.
   - Ты не знаешь даже, что семилеток больше одной не бывает.
   - Почему?
  
   - Дак, до восьми считать, конечно, умеют, но не все же, на самом деле.
   - Почему?
   - Потому что стремление есть, а больше-то ничего не намеревается. Стремление без показателей означает дэ-зу.
   - Чего ты хочешь?
   - После полдника скажу.
   - Мы не в пионерлагере.
  
  
   Глава 30
  
   - Хорошо, скажу сейчас: устрой меня проституткой на Пром-Зону.
   - Почему именно туда?
   - Потому что больше здесь нет хороших работ.
   - Я тебе обещал, что всё у тебя теперь будет.
   - Без труда?
   - Без труда не вынешь, а уж наоборот, тем более.
  
   Я узнал об этом и решил за ней проследить, ибо я нашел то, что искал, но проснулся потерял, нет уже ничего даже не завтра, а с самого утра ничего не получается. Верю, что бывает и так, но не так же быстро:
  
   - Постоянно кончается.
   Скорее всего, можно подумать, Зона никого назад уже не выпускает.
   Более того, связываться с проституткой, бывшей женой Кума - кому ни скажи:
   - Только пожмут плечами, - ибо зачем, если и так жить можно! - С ней, следовательно, лучше не может быть априори.
  
   И сказал, вернувшись, но не покаявшись этой э нью Малышке на Миллион, Даш-Ке:
   - Ты не угробила моё кафе-ресторан, пока я был в командировке7
   - Дак, ты подарил его.
   - Тебе?
   - Если мне - не раскрою эту тайну.
   - Так-то, да, но кому еще непонятно, авось этой, как её?
   - Кого его? Любишь пидора из седьмого отряда?
   - Из восьмого, ты что.
   - Ничего, но и лук, который я люблю от - нет, не поноса, конечно, но от систематических болей в животе после перепоя, да, бывает.
  
   - Хорошо, ты не хочешь вникать во все тонкости моей темпераментности - я спрошу сам.
   Она даже не замедлила сообщить, так как и вообще забыла накрыть своей глупостью мою фантазию. Несколько раз загнул пальцы:
  
   - Уборщицу не буду, эту - как ее? - тоже, а эта, пушистая дурочка не приходила больше?
   - Ни больше, ни меньше, ей уже сделали такую наколку на всё плечо, что и через рот до жопы достать можно.
   - Так ты груба всё-таки в отношении не только себя, но и других.
   - Я ее и опустила, она хотела, но стеснялась - я познакомила.
   - Мне это не нравится, переводу тебя в уборщицы.
  
   Она в ответ показала мне патент.
   - Да мало, что ты генерал - мы в ответ всё равно воруем тушенку.
   И не стал спрашивать, что это значит, а решил проверить, правильно ли посчитали передачу бара, когда меня его лишали не по праву, конечно, а только по беспределу.
   Оказалось, нет части вина, водки, коньяка, и тем более серии Итальянских Портвейнов:
  
   - Как не бывало.
   Пошел в банкетный - вообще один сок остался, да минералка, кока-кола, спрайт - будь он неладен вместе со остальными пропитками заодно, так как:
   - Один сахар, один сахар, - а больше ничего нет даже в сначала понравившемся - к счастью забыл, как называется, но не фанта - однозначно.
  
   Появилась Мысль:
   - Согласиться, ибо денег у меня сейчас нет, чтобы платить - можно даже по-честному считать - сделанную еще в моё правление недостачу.
   А так как я хотел бежать ее не заплатив - могут повесить всех местных мышей, как моих хотя и дальних, но всё равно родственников.
   Отказался. Начал орать, что:
  
   - Все заплатите, а не только своим телом, но и делом рук своих.
   - Что это значит? - не поняла Да.
   - Будешь по ночам работать еще и в прачечной.
   - Да ты, как я посмотрю, еще тот политолог - уйду! - и хлопнула, тварь, дверью.
  
   И открыл весьма печальную истину, что деньги ни с кого из них взять не удастся, что даже мать Нат, подруги Даш, - теперь ясно, точно знала, что они работали проститутками, как и все - значит - не только на этой Зоне, но и в этом городе, да, шли в швеи добропорядочные, - но, о, мама мия:
  
   - Только уже насладившись и вполне работой проститутками.
   Ужас. Как грится:
  
   - Одно слово. А как много в нем отозвалось, и это еще ладно, но еще и оказывается:
   - Сбылось! - вот оно искомое счастие, работать проститутками, жаль только, что получилось немного не так, как очень хотелось:
  
   - Деньги начали перехватывать почти налету - сутенеры, которые и сутенерами даже не были - так просто, как и априори:
   - Мы все бандидос-с.
  
   Свободу дали меньше пятнадцати лет назад, а если вести этот отсчет от Горби, то и двадцати, но всё равно:
   - Слишком быстро.
   Скорее всего, я и не знал почему, что свобода уже здесь есть, ибо - в отличие от остальных - не замечал, не замечал - думал - значит, что так и живем, - но:
   - Не при царе же ж?
  
   Удивительно, народу только перестали говорить, что проституция запрещена, как все поняли:
   - Теперь мона!
   Нет, вот именно, что даже не так, а поняли, что обязательно:
  
   - Ну-на!
   Фантастика. В том, получается, что я - оказывается - еще глупее, чем думал сам.
   Ибо, если и воровал - прости господи - то только в шутку, чтобы не только не заметили, но и были рады, что вообще налил им Рижского Бальзаму с Советским Шампанским или брют, или полусладким, а не подменил его на газировку.
  
   Теперь уже было - оказывается, а я еще не знал - запрещено не-обманывать!
   Я не то, что не знал - не готов оказался абсолютно. Сочли за мелкого мошенника, и просто так обманули, забрав всё.
   Зря - надо было оставаться в:
  
   - Нейтралитете.
   Но тут вспомнил, что меня эта придурошная - хорошо, что не трахнул, кажется, ни разу - Даш-Ка обозвала генералом. Ни с того, ни с сего такие вещи не накаркиваются. Значит, возможность еще не упущена.
  
   Оказалось, самое худшее, пакет лежал на столе - как здесь говорили:
   - В кабине пилотов, которую я - кстати - не всегда мог даже найти, если пытался сделать это сналету, а не с чувством, толком и расстановкой, в течении нескольких не лет, конечно, но дней, и даже недель - уже бывало.
   И.
   Оказалось, не самое худшее:
  
   - Опять возглавить армию в походе на Прохоровку, чтобы показать-напомнить Гудериану, где, собственно:
   - Он учился?
   И если свой - погоняй - не стой.
   Всё.
  
   Нич-чего не понял! Позвал ординарца, чтобы встретить такой горбушкой черствого черного хлеба без соли, которым меня и встретили, а ему:
   - Расшибить сразу ей лоб!
  
   - Полный развал в делах и никакой субординации! - гаркнул сразу, как только он вошел.
   - Дак, а чё, мы на пузе перед вами должны ползать?
   Кинул эту горбушку - он упал. И еще хуже:
   - Пока так и не встал.
   Решил:
  
   - Решили взять одиночеством, ибо и грохнул - значит - своего же Санчу Панчо.
   Хотя вот уже рассмотрел на его выверте:
   - Вор в коне.
   Думал:
   - За, - стерлось со временем, чтобы уж закон был, да был - везде, а не только здесь, - за:
   - Забором.
  
   И оказалось, понял правильно:
   - Дали право защищаться в открытом бою, а не лезть на рожон быть убитым выстрелом снайперского киллера, как куропатка, если не сегодня, то имеют право на этот окончательный выстрел даже вчера.
   Тут уже сложнее.
  
   - Здесь - не проще.
   Это кто сказал, но даже и в уме всё равно постарался прослушать, чтобы не замутнять рассудок сомнительными подслушиваниями и тем более прямыми указаниями самому себе.
   Кто пришел не понял, но сразу дал команду:
  
   - Послать разведку в Прохоровку.
   - Куда? - чуть не осекся слушатель.
   - Прохоровка - пояснил - это секретный лагерь инопланетян, захвативших этот земельный участок с помощью умозрительных операций.
   - Их надо сбросить с перевала?
   - Нет, валить будем сразу!
   - Это возможно?
   - Приказ есть - значит есть прикрытие, значит, не только можно, но и нужно.
  
   И как обычно, в прорыв пошли штрафные батальоны.
   - Оне, эта, просят че-то, - мяукнул то ли ординарец, то ли обычные вестовой.
   - Дайте.
   - Чё дать-то, мил херц?
   - Огня.
   И поняли так, что надо отозвать, наконец - пришел и их час - наших наиболее умных дураков с Луны, али даже с Марса, чтобы так здесь подтопили им землицу под ящурными лапами - Том Круз:
  
   - И то.
   - Сдастся, мил херц?
   - Обосрется, не скажу, но перейдет на нашу сторона - однозначно.
  
   Тем не менее, бой завязался, как на Земле, так и в воздухе.
   - Кто это не допускает наших летчиков-инопланетян до полного разгрома Прохоровки?
   - Дак, ихние портупеи, мил херц.
   - У нас в летном составе пехота, а у них космонавты настоящие?
   - Примерно.
   - Я тя на губу посажу-то за вольнолюбие, сукин сын!
   - Я твоя.
   - Ась? А! Понял, понял, понял прохиндиада опять попутная. Так только я - эта - попутчиков не беру.
   - Придется.
   - Не знаю уж, почему, если и дамся тебе в лапы?
   - Я твоя.
   - Ась?
   - Судьба, грю.
   - Прошу прощенья, но мне не надо чужого. Обойдусь без маршала - генералом могу, и думаю, этого будет достаточно, чтобы завоевать весь мир.
   - Дак это мало.
  
   И узнал, наконец, что адъютанты осведомители мне дали ту Каталку, которая хотя и иногда, может быть, но именно:
   - Может скользить над Землей.
   - Полетели?
   - Не могу, обещал с Гудерианом в футбол сыграть.
   - Когда?
   - После нашей победы.
  
   И она передала по цепочке:
   - Батальоны просят огня!
   Его дали - даже слишком - но по нам.
   - Зачем? - спросил, ибо, ты, сука, скорее всего, исказила мой приказ топить все подлодки, а не только некоторые!
   - Я всегда говорю только правду, - вякнула почти, как мыргнула.
   Не соглашается. Скорее всего, теперь я понял, кто это. И, так как я знаю только двух, то и значит - одна из них. Попросил:
  
   - Пога-Дай!
   - Кондолиза Райс?
   - Нет, другая.
   - Дженнифер Псаки, но она пресс, только по связям с общественностью.
   - Пресс нам и нужен.
   - Спасибо, дорогой - это я.
   - Врать надо меньше.
  
   - Я никогда не вру. Слышал такое хоть раз?
   - Слышал, слышал и не раз. Хорошо, сходи к Гудериану, пусть сделает выбор.
   - Знаю, знаю, с футбола начинаем, или, наоборот, после Курской Дуги и определимся, кто будет за красных, а кто за других.
   - Ну, хорошо, если ты всё знаешь - иди.
  
   И вот, чем она оказалась хороша, то - а именно - не обосралась, когда они - или только те, кто был против переговоров принципиально - встретили ее переход через линию фронта, находящуюся недалечко тут:
   - В Прохоровке, - градом артиллерийских снарядов, пока еще только летящих, но уже воющих не хуже:
   - А.эС. Пушкина, - чертей.
  
   Рой за роем они приближались к Земле, - а.
   Когда я на нее глянул - то ли обрадовался, то ли ужаснулся. Она катила на своей Каталке - невысоко, сантиметров двадцать над курганами и их полынью, - но, значит:
   - Потому и не боялась, что трясение Земли приведет ее в искушение - скажем так мягко:
   - Сдаться, как все на слабость человеческого организма к сдаче анализов, хотя и несвоевременных.
  
   Гудериан - поэтому - опять, наконец, вспомнил, что он у нас учился - вставил только одно условие - она - дура:
   - Его приняла!
  
   Приказал сержанту Валере посадить ее на Губу.
   - На два дня или на три?
   - На три - не меньше.
   - Больше и не надо, - ответил Валера, ибо к тому времени мы уже будем или жать лапы американцам - авось не - на Эльбе, а где-нибудь на Пути в Эммаус.
   Тем не менее, она отказалась подчиниться Валере и дала ему по яйцам, заявив мне - предварительно-обдуманно грубо:
  
   - Я могу играть и за них, если ты не поставишь меня центрфорвардом.
   - Да ты что!
   - Я - ответила она - внебрачная дочь Эдуарда Стрельцова! И добавила:
   - Могу забить не только с пенальти, но с центра поля - нередко.
  
   И только прикинул туда-сюда немного:
   - Может ли она на самом деле быть Дженнифер Псаки, которая даже здесь, под Прохоровкой может решить исход битвы, да, практически, - за:
   - Мос-Кау.
  
   И только один почти нерешенный вопрос остался - если не считать пока, что не всех еще киллеров грохнул, притаившихся-ждущих, скорее всего, меня, - где-то:
   - По-Над Зоной.
   А именно:
   - Кому еще нужна Москва, если там даже в пригородную электричку попасть можно только с разбега, толкая перед собой чьё-то уже почти бездыханное тело, как таран на Трою.
  
   Тут только одна догадка может помочь уразуметь происходящее и продолжающееся делаться - по Владимиру Высоцкому:
   - Под Землёю - слышь ты - город строют, как на случай ядерной войны, - но вот только дело в том, что - значит:
   - Обманывают даже в этом, феноменальном покровительстве нам, наконец, счасти-я.
   Город там давно стоит, как по Пушкину на острове Буяне, но только не на море, а в огнедышащем урагане:
   - Подземелья.
  
   Он всем и нужен.
   И вот эта Дженнифер Псаки - по псевдониму, скорее всего, только, но умеющая реально скользить по воздуху на своей Каталке - и есть тот агент Ставки, который дал ей такое поручение, предполагая поражение во всех остальных ситуациях:
   - Заманить немцев на игру в футбол и - мама мия! - выиграть.
  
   Примерно тоже самое, что Кевин Костнер пошел на Вы, когда не отказался трахнуть свою иногороднюю почти инопланетянку, так как сама приперлась к нему нежданно-негаданно и - что - в общем-то, ожидаемо, но только во сне - пришла уже:
   - Голая, - замаскировавшись, правда, немного чем-то похожим на одеяние вот этой самой Белки с острова Эльба:
   - Раз ку-ку, ну два-с- ку-ку, - а там и на Париж прокукарекаем.
  
   - С портретами Оноре де Бальзака, я думаю, не пойдем? - про-нал где рядом сержант Валера.
   - Ась?
  
   - Вы имеете в виду, Валера, - уже втерлась опять ко мне в доверие Каталка, - какими портретами приличных людей мы украсим в этом почти межпланетном матче нашу трибуну?
   И он от счастья, что обратилась она, хотя и ко мне, но и его деятельность не забыла упомянуть, как очень полезную для общества, - ибо:
   - Чай - это сила! - а где его брать, если кругом только Зона, где хорошего ничего не бывает за просто так.
  
   Я ответил:
   - Ну, вы пока тут думайте, а я пойду закажу портреты.
   Они опомнились, когда я был уже почти в полумиле, ну, метров пятьдесят - не меньше, если не считать туманной облачности, где солнце, если и бывает, то только во время овации:
   - Гол! - простите - это, как обычно была только штанга, если не бил Стрельцов, а не ловил только:
   - Лев Яшин.
  
   И кого они только ни приперли к началу матча! И Дженнифер Псаки, и Кондолизу Райс, и Клин-Тона с Мони Леви - почти всех, можно сказать, уважаемых людей, - чтобы только, как я думаю:
   - Порадовать меня, - приказал:
   - Только во втором тайме.
   Согласились и даже почти обрадовались.
  
   Матч начался, наш Пеле пошел в атаку, и сразу забил - жаль, что только один гол в этот раз. Больше - вишь ты - нельзя у них за раз. Немцы - точность счета главное, но вот и они далеко не чуть-чуть опупели, когда сняли флаги с башен - так сказать - наших картин добропорядочной жизни - в виде ее Культ-офф:
   - Личности.
  
   Немцев охватило такое беспокойство, которое - авось и - предсказал на самом деле Нострадамус в конце света Кого Его:
   - Забегали-забегали, - а мяча - не замечают - если только почти.
  
   - Решили, - мрачно рассказал мне Гудериан, сидевший на полряда ниже, но на этой же почти трибуне, - конца света не произошло, или он в этом застое и проявился.
   Я понял:
   - Задержку с концом света вымолили-выпросили, но не думали, что и она - эта задержка - тоже:
   - Будет происходить-ь! - как вот эти портреты над трибунами, - на одной:
   - Ник Сер и Лео Иль, - на другой Мих Горби в одиночестве, - Эль Цина:
   - Расположить к себе в виде Гайдара - не успели.
  
   Ибо:
   - Берег на этом Пляже Омаха хотя и плоский, как при взятии его, но дальше-то - милые мои, хорошие, - стоит сама Троя, как практически неприступная Иерихонская Стена.
   ***
   В институт пришло письмо, что:
   - В течение этого месяца все могут поучаствовать в присвоении себе премии в количестве пятьдесят тысяч долларов, если смогут рассказать вразумительно, - как:
   - Это было.
   Я мог, ибо уже был почти точно уверен:
  
   - Сотворения мира, - как это себе представляют многие, даже все - не было.
   И мог послать своё приблизительное решение. Но узнал, к несчастью, что студентам четвертого курса невозможно участвовать в реальных экспериментах - даже:
   - Теоретических.
   Ибо правильно:
   - Учиться надо.
  
   Попросил Людк-у послать, но она даже испугалась:
  
   - Ты на мне не женился тогда, обманул, что у тебя голова совсем другим не занята, а теперь уже поздно - сама не хочу, так как больше никому не верю.
   Тебя оставили в Москве по какой статье, профорг, комсорг - нет, нет, - но член какого-то комитета.
   - Да, однозначно. Хотя и сама не понимаю. Думаю, что случайно кому-то из москвичей дали внеплановую квартиру, а списали ее на меня, как я - впрочем - и надеялась, но не думала, что так быстро.
   - Дадут?
   - Обманут.
  
   - Ну вот, как раз и заработаешь 50 штук зеленых.
   - За них я куплю здесь квартиру?
   - Зачем? Пошли туда почти сразу второе письмо, что согласна - если решила правильно поставленную ими задачу - работать у них.
   Так сразу выпишут в счет твоих будущих доходов маленький домик.
   - Если доходов не будет?
   - Доходы там - это твоя зарплата.
   - Ты раньше мне говорил, что здесь платят только за три вещи.
  
   - Да, за разгрузку овощей и фруктов на Каланчевке, на покраске ее же высотного здания и на - тоже покраске, но уже в разные импортные цвета.
   - Лебединского ГОКа?
   - Ноу, ному, мэм, - это я делал только для души, чтобы не умерла совсем. Тебе запишут Московский завод Шарикоподшипников.
   И.
   Ее вызвали, несмотря на то, что никто ничего не понял: решила она или нет, да и что, собственно, она не смогла объяснить, а я:
   - Даже не могу разобраться в той неопределенности, где был я, и даже со словом:
   - Тогда, - тоже у меня не всё в порядке.
  
   Продолжение следует
  
   ---------------------------
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

1

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"