В конце зимы, в течение пяти дней, в посёлке родилось двадцать три ребёнка. Шестнадцать мальчиков и семь девочек. Такого в клане не было никогда. Все жители ходили радостные - и мужчины, и женщины. Было неважно, родились ли дети в семьях, или у девушек, не имевших мужа, главное - все малыши родились здоровыми. Знахарке и её помощницам пришлось нелегко, а Зол, приняв последние роды, упала у постели роженицы и уснула мертвым сном.
Было решено отметить это событие праздником. В доме Старейшины, единственном большом доме посёлка, накрыли столы. Матери гордо показали своих детей и, оставив их на попечение девочек-подростков, уселись за самый большой стол. Еще бы, ведь именно они были на этом празднике главными. Мужчины понимали, что такое количество детей - это и радость, и жизнь клана в будущем. И только Старейшина, радуясь от души, испытывал тревогу. Кто весной пойдёт за именами для младенцев, что родились у незамужних? Но тревожился старик не долго, справедливо рассудив, что эта проблема так или иначе, но решится. В самый разгар праздника на улице вдруг ударил клановый колокол. Когда-то его принёс из города сам Старейшина, ходивший за именем для своего первенца, и с тех пор колокол висел возле кланового костра. В него били по тревожным поводам, созывая рыбаков на сход, в шторм, давая сигнал рыбакам, не успевшим вернуться из моря.
Люди выбежали из дома и увидели Синя. Мальчик был в одних штанах и бос. Он из последних силенок дергал верёвку колокола и смотрел куда-то в сторону.
- Что ты делаешь? - сердито спросили его.
- Там люди!- мальчик махнул рукой в сторону берега. - Они заблудились, а им нужна помощь!
Один из рыбаков выхватил из рук Синя веревку, другой подхватил раздетого мальчика на руки и внёс в дом.
- Объясни толком, - Старейшина не сердился. Зная Безымянного мальчика лучше других, он понимал - просто так Синь не будет вызывать переполоха. - Вдоль берега идут люди. Они устали, замерзли. Они свернули в овраг, думая, что выйдут к посёлку. Я подавал им сигнал.
Пока мальчик говорил, несколько рыбаков оделись и, прихватив с собой связки факелов, ушли. Снова зазвонил колокол. Остальные сидели за столами, и тихо переговариваясь. Старейшина думал: "Вот ведь как, уже никто и не удивляется словам Синя. И тому, что малышка Зол принимает роды наравне со знахаркой - тоже. К детям идут с вопросами о погоде, о здоровье, спрашивают о разных вещах и получают ответы!" Размышления старого рыбака прервал шум голосов на улице. К дому прибежал молодой рыбак и говорил, что они нашли чужих людей. Там много женщин и детей, а мужчин почти нет, все уставшие и много больных, и потому нужны еще люди, нужны носилки и теплая одежда.
- Готовьтесь встретить их здесь! - закончил рыбак свой рассказ.
Ночь, начинавшаяся веселым праздником, выдалась тяжелой и тревожной. Только к утру к поселку вывели всех чужаков. Их оказалось около семидесяти человек, в основном женщины и дети. Два десятка мужчин, все больные или раненые. И среди них был капитан Крилисс, без сознания, в бреду. Знахарка с большим трудом и огромным сожалением разбудила Зол. Всех больных пришлось разместить всё в том же доме старейшины, больше они просто нигде бы не поместились. Здоровых женщин и детей разобрали по домам.
К Старейшине принесли старого человека со сломанной ногой. Он назвался вожаком и требовал срочной встречи с главой клана.
- Мы жили на берегу моря, там, где в него впадает река. Мы ловили рыбу, но больше растили хлеб и овощи. Наши мужчины охотились на птиц и другую дичь. Однажды к нашему берегу принесло лодку. В ней было пятеро мужчин, еще живых, но очень больных. Мы пытались им помочь, но они умирали один за другим. Хуже всего, что они принесли с собой болезнь, и мы начали болеть. Много умерло, особенно мужчин. Дети этой заразой не болеют, а женщины перенесли болезнь легче.
- Он, - рассказчик указал на Крилисса, - рассказал нам о вашем поселке и о том, что у вас есть лекарь. Он говорил, что она сможет помочь нам всем! Только не понятно: лекарь - и она?
- Мы поможем вам, - Старейшина оглядел дом.
Вдоль стен стояли отодвинутые столы, на освободившееся место рядами ставили носилки.
- Я сказала, чтобы всех больных принесли сюда, - Зол, как всегда, говорила тихо. - Вам лучше уйти. Всем здоровым мужчинам. Нам вы не поможете, а заразиться могут все. Этого нельзя допустить. И, пожалуйста, выслушайте Синя. Если упустить время, мы умрём все!
Сказав эти слова, девочка отправилась к очагу, возле которого уже хлопотали женщины.
- Что за напасть! Не упустить время? Что за беда пришла еще? - с этими словами Старейшина направился к выходу. На улице его ждали и рыбаки и женщины клана. У самого входа с Синем на руках стоял сын старейшины.
- Отец! Послушай-ка его, - обратился он к старику.
Синь заговорил так, как всегда говорил, делая предсказание - четко, короткими фразами, глухим и очень взрослым голосом:
- У самого края поселка стоит старый дом. Это уже Город. В доме нужно заделать все окна, щели, крышу. Туда надо принести много дров, еды и теплой одежды. Это надо сделать за два дня. В доме мы поместимся все - и клан и чужаки. Это надо сделать потому, что идёт Холод. В одном доме, всем вместе пережить приход Холода легче. Если останемся в посёлке, умрут почти все, - мальчик обессилено замолчал. - Надо уйти в дом. Город говорит, что поможет сохранить нам жизнь. Пришло время возвращаться в Город. Пришло время Городу возвращаться к людям!
Глава 5
Два долгих дня все - и клан, и чужие, работали как проклятые. Старейшина разделил мужчин и женщин на группы: одни работали в доме, на который указал Синь - заделывали кровлю, забивали окна, чистили помещение от рухляди и грязи, накопившейся за множество сезонов, другие разыскивали всё, что может гореть и давать тепло - дрова, ветки, деревянные обломки. Третьи собирали еду, ту, что имелась в поселке, и ту, что еще бегала, плавала или росла. Женщины, кроме тех, что работали с больными и ранеными, собирали, пересматривали и чинили теплую одежду, одеяла, меховые шкуры. Работали все быстро, споро, без недовольства и отказов, ибо хоть и мало сказок и легенд было у жителей клана, одну, самую страшную историю, помнили все. Рассказывали эту легенду редко, но её обязательно знал каждый в клане. И говорилось в ней так:
"Жили рыбаки спокойно и мирно - ловили рыбу, сажали огороды, охотились и ремесленничали. Женились, заводили детей, старились. Простой и понятной была жизнь. И опасности были простыми и понятными - шторм, плавающая льдина или обломок утонувшего корабля, болезнь. Но однажды пришел Холод. Началось всё днём, обычным весенним днём. Небо вдруг стало светлеть и быстро стало цвета зимнего льда. Солнце оставалось в небе, но стало почти белым. Вода моря вдруг стала замерзать, прямо на глазах - вот бежит волна, с белыми барашками и вдруг застывает льдом. Воздух стал не просто холодным, а обжигающим - люди вдыхая его, обжигали горло и лёгкие и умирали, не успев выкашлять кровь, ибо она замерзала и падала на землю красными камешками. Те, кто успел спрятаться в домах, одеться потеплее и развести огонь, спаслись. Холод стоял полдня, ночь и еще полдня, а потом всё стало, как было - небо голубым, солнце ярким и теплым, море растаяло. И только замерзшие люди, птицы и животные остались мёртвыми. Тогда в клане осталось живыми лишь три десятка мужчин, женщин и детей".
Оказалось, у чужих тоже знали про то пришествие Холода, и также рассказывали подобную историю из поколения в поколение. Поэтому работали все - и мужчины, и женщины, и дети, и старики, и свои и чужие. К исходу второго дня все собрались под крышей дома. Неуютно чувствовали себя люди в старом здании. Оно было громадным, с непривычно высокими потолками, большими комнатами, длинным коридором. Когда-то в нем торговали верховыми животными. Оно было одноэтажным, длинным, с редкими и маленькими окнами. Внутри здание было разделено на две части, в одной была большая комната, с огромными очагами и маленькими окнами, когда-то в ней и шли торги, там устроили всех больных и раненых. Вторая часть дома состояла из длинного и широкого коридора, вдоль которого были комнаты, со странными стенами, не доходившими до потолка. Это были стойла, рассчитанные на десяток животных каждое. Коридор заканчивался большой комнатой, без окон, но с десятком печей, когда-то здесь готовили пищу для животных и людей их обслуживавших.
Старейшина сам проверил все печи, все очаги, окна - всё ли готово, потом приказал затопить печи и развести огонь в очагах. Тут к нему подошла девушка и позвала на ту сторону, где размещались больные.
- Вас зовут, всех, - сказала девушка и обвела рукой всех мужчин. Старейшина отметил, что она не из клана. Девушка была высокой, с непривычно светлыми волосами и глазами.
В комнате горел огонь в двух очагах, и было прохладно и зябко.
- Почему не зажгли все очаги? - спросил Старейшина.
- Больным нужна прохлада. Жар и тепло усиливает болезнь. - Зол даже не говорила, а почти шептала от усталости - Вы нужны им, вожаку и Крилиссу.
Девочка отошла к постели, на которой лежал молодой парень, и попыталась сесть, но пошатнулась и упала. Знахарка и светлая девушка бросились к ней.
- Что же ты... - запричитала знахарка. - Ведь говорила же тебе - лежи, лежи.
- Тебе надо спать, - твердо вторила светлая девушка. - У тебя нет сил. И если ты будешь упорствовать - я свяжу тебя и напою сонным зельем!
Старейшина увидел, как женщины унесли Зол к очагу и уложили рядом с Синем. Мальчик издали казался неживым. Испуганный рыбак дернулся в ту сторону, но его остановил слабый голос.
- Он жив. Ему надо спать. И ей тоже. Жерна усыпила его зельем, а девчушку всё никак не удаётся.
Это говорил старый охотник, вожак чужих.
- Меня зовут Жернал, а Жерна моя дочь, она у нас знахарка и помогает вашей. Девочка много может, но с вашим чудом, я говорю о Зол, она не сравнится. Я прошу, заберите меня и Крилисса в другую часть дома. Ему что-то нужно рассказать всем, и моим людям, и вашим. А я не болен, только нога сломана.
Пока люди устраивались, переходя с места на место, разжигая огонь, знакомясь и разговаривая, никто не обращал внимания, на то, что делается на улице. А там вдруг раздался резкий скрежет, потом тяжелый удар о землю. Все замолчали, прислушиваясь.
- Надо выглянуть в щель, - громко сказал кто-то из молодых.
- Нет! Не трогайте окна, щели и двери! В маленькую щель войдет Холод. Он сначала заморозит твой глаз, лицо, всего тебя, а потом войдет сюда! - слабым, но твердым голосом приказал Крилисс. Когда он пришел в себя никто не заметил, но сейчас это был не больной человек, а капитан, привыкший приказывать и привыкший, что его приказы исполняются.
- Я расскажу вам, как Великая Зима и её сын, Холод, превратили огромный мир, с множеством сел, поселков и городов, населённых множеством людей в дикую пустыню. Умерли люди, умерли города. Целые народы исчезли под натиском Холода и Зимы. И все это произошло по вине людей.
- Как это? - спросил кто-то. Рыбаки потихоньку подтягивались к капитану, усаживаясь прямо на пол.
- Жила огромная страна, она называлась когда-то Трельянд. Главный город Трель, в котором жил правитель, располагался в центре страны. Весь Трельянд был под покровительством великой богини На-ах-Тали-Ях, богини жизни. Страна была богатой, сильной. С ней старались дружно жить все соседи. В самой стране в мире дружбе жили и люди и другие.
- Другие? Кто это?
- А вы посмотрите-ка внимательно на меня и на себя, - усмехнулся Крилисс. - Я - человек. Вы - другие. И рыбаки, и охотники.
Рыбаки стали внимательно рассматривать Крилисса. Вроде такой же, как и они, но... У него маленькие и круглые уши, а у рыбаков уши хоть и небольшие, но заостренные. Зрачок у капитана круглый! А у всех остальных, нормальный - вертикальный, и кожа у моряка, если не брать во внимание обветренное лицо, светло-розовая, а у всех голубоватая! И как это раньше не заметили? Все стали рассматривать себя, охотников, Крилисса, находя всё больше отличий, удивляясь этому и веселясь от души.
- Пусть забавляются, - тихо сказал Старейшине и Жерналу Крилисс. - Отвлеклись от того, что происходит на улице и ладно. Главное - не допустить страха, паники. И запомните - что бы ни случилось, даже самое страшное, - спасайте Безымянных детей. Если они будут живы - будете живы вы все. Или почти все.
И тут Старейшина вдруг услышал Голос, что говорил с ним все годы, рассказывая во снах путь для искателей имён. Голос не испугал старика, а больше удивил, и тем, что звучал не в положенное время и тем, что говорил. А говорил Голос, что капитан прав. Что надо спасать и беречь Безымянных детей, ибо в их жизни спасение не только клана и охотников, а спасение многих других людей и, быть может, всего мира. Старейшина и без Голоса из сна и без слов капитана давно уже понял, что Зол и Синь - чудо. Он испытывал к детям удивительную смесь чувств - отцовскую любовь, вернее дедовскую. И в тоже время слегка побаивался, так, как побаивается ученик строгого мастера-наставника. И еще - непонятную самому старику гордость, от того, что дети живут в его доме, и он может видеть их каждый день.
Размышлениям Старейшины помешал шум, который подняли молодые рыбаки и охотники. Они рассматривали друг друга, подшучивая и толкаясь.
- А как же дети? - приглушенный, но твёрдый голос прервал гвалт и шум. - Как же наши дети? - молодой мужчина, нежно прижимавший к груди сверток с младенцем, смотрел на Крилисса в упор. В его взгляде были страх и надежда. Это был один из бездетных отцов, получивший ребёнка с помощью моряков Крилисса.
- Не волнуйся. Твой ребёнок такой же, как ты. Мы же говорили - экипажи кораблей составляются из рыбаков. У нас на кораблях были, - и капитан помрачнел, - команды из других. Людей было только четверо - я, Олурн, и еще двое.
- А сколько всего других? - прозвучал вопрос из группы женщин.
- Все другие в былые времена делились на кланы, - начал капитан.
- Клан элри - рыбаки, клан элти - жители леса, клан элди - жители гор, клан элки - жители степей. - Нараспев вдруг заговорил Старейшина. Слова рождались в голове старика сами по себе, удивляя его не меньше, чем остальных.
- Клан грогги - они умели говорить со зверями и птицами, клан сончи - они умели управлять ветром и водой, клан дерн - оборотни, они умели превращаться в зверей, оставаясь при этом разумными - так же нараспев продолжил возникший из сумерек Синь. - Люди жили на этой земле раньше. Потом пришли мы, другие. Как и откуда - не помнит уже никто. Люди научились жить с нами в мире. С нами, и с Великими.
- Клан Великих - драконы. Они жили отдельно, не мешая нам, и мы им не мешали. - Нараспев продолжил Крилисс.
- И что произошло? Ты говорил, Великая Зима пришла по вине людей? - обратился к Крилиссу рыбак с ребёнком.
Старейшина, подхватил всё еще босого Синя на руки, уселся рядом с капитаном, укутывая холодные ножки мальчика одеялом. Крилисс, помолчав, продолжил:
- Я говорил, наша страна управлялась правителем. Его выбирали - раз в семь сезонов собирались все кланы, люди, иногда даже Великие появлялись, и из всех выбирался правитель. Однажды, в черный день, правителем избрали человека. Имя его, Тарт Губитель, к сожалению, теперь будут помнить всегда. Ибо человек вроде был достойный, но в душе его был страх и неприязнь к другим. Потом страх и неприязнь превратились в ненависть, и однажды Тарт совершил чудовищное - когда через семь сезонов жители пришли выбирать нового правителя, он схватил старейшин всех кланов и убил их. Да не просто убил, а лично зарезал каждого на жертвенном камне Охладра. А помощниками у него были охлы - еще один клан, клан людей, клан Странных. Они единственные из всех жителей нашей страны поклонялись Охладру - смерти. Охлы привезли свой жертвенный камень, втащили его в храм На-ах-Тали-Ях, богини жизни, разбили дубинами всё в храме, и там было совершено жертвоприношение. И когда Тарт убивал главу клана эрли, кстати - женщину, та прокричала слова гнева. И богиня услышала! Колокол во дворе храма ответил звоном, весь храм начал быстро зарастать колючими кустами, весь храм и двор заросли колючками так быстро, что Тарт с приспешниками едва успел выскочить
- На-ах-Тали-Ях не умеет убивать. Она даёт жизнь. Она не могла наказать смертью. Она просто ушла. Далеко - так же незаметно как Синь, в коридоре возникла Зол. Её слова были отрывистыми и страшными. - А если уходит жизнь, приходит смерть. Охладр пришел не сам, он прислал Зиму и Холод. Но и этого хватило. Мир почти пуст. Многие умерли все.
- Откуда... - Крилисс испуганно смотрел на Зол. - Откуда ты это знаешь? И он? - моряк кивнул на Синя. - А ты, откуда? - он взглянул на Старейшину.
- Я не знаю, откуда. Ты начал говорить - я как-будто вспомнил. А вот дети...Мне кажется, они знают столько, и так много умеют, что это уже даже и не удивляет.
Глава 6
Сильный толчок в стену дома прервал разговоры, удар был такой силы, что каменная стена содрогнулась. Тишина на улице сменилась звуками - тягуче зашумел ветер, что-то зашуршало, потом пение ветра сменилось воем, стены начали дрожать. Люди присели, зажимая уши от нестерпимого звука.
- Холод не справился сам и привел Ветер - сквозь вой прокричал Крилисс.
- Печи! Закройте печи! Ветер затушит огонь через трубы, и Холод войдёт сюда. - Голос Синя едва было слышно, но люди бросились к печам.
- Поздно! - голос капитана остановил их. - Детей в круг, закидывайте их одеялами, потом молодые - прикройте детей!
На пол полетели шкуры и одеяла, перепуганные ребятишки быстро залезли на них. Ребятам постарше в руки засовывали младенцев, другие прикрывали малышей. Потом детей начали закрывать одеялами, одеждой. Женщины ложились сбоку, сверху, прикрывая детей своими телами, прижимаясь к ним, на пол опускалась молодежь Взрослые рыбаки и охотники набрасывали сверху всё, что попадалось на руки.
В суматохе ни Старейшина, ни другие не обратили внимания на то, что Синь и Зол остались у очага. Дети стояли прямо, взявшись за руки, а за их спинами возвышался старый моряк, из тех, что некогда остался в клане.
- Безымянных забыли! - Крилисс попытался схватить детей и укрыть их, но его остановил Жернал, уцепившись за плечо.
- Смотри! И слушай! - голос охотника дрожал от страха.
Старый моряк что-то говорил на незнакомом языке, вернее пел, а Синь, время от времени, вторил ему. Зол стояла молча, крепко сжимая руку взрослого, и её глаза начали светиться. Сначала в них появились две яркие точки, потом зрачок расширился, и глаза загорелись зеленым огнём. Он был ярким и удивительно радостным. А вот глаза Синя с каждым словом темнели, постепенно превращаясь в мрачные провалы. Лицо моряка было торжественным и отстранённым, казалось, он не совсем понимает, что он делает и где находится. Ветер начал стихать, голоса поющих звучали всё громче и громче. Потом всё вдруг закончилось - и пение и звук ветра. Стало тихо и очень холодно. Воздух в доме начал сереть и потрескивать. Ледяная изморось быстро покрывала стены, пол, потолок. Стало трудно дышать, воздух обжигал гортань при каждом вздохе.
И опять случилось удивительное - в коридоре возникла Жерна. Девушка дрожала всем телом, дыхание её было прерывистым и редким. Она подняла лицо к потолку и начала быстро говорить на том же неизвестном языке, что и троица у очага. Слова звучали глухо и тихо, но с каждым новым словом становилось теплее. Потом девушка упала. Наступила тишина.
Некоторое время никто не двигался. Люди осторожно дышали, стараясь втянуть воздух маленькими порциями, чтобы не обжечься. Старейшина, пошатываясь, двинулся к Безымянным детям, лежащим на полу. Крилисс и Жернал поползли к Жерне. Другие тоже начали осторожно двигаться. Стал слышным плач кого-то из детей, приглушенный грудой одежды и одеял. Постепенно все приходили в себя и только Жерна, моряк и Синь лежали без сознания. А маленькая Зол как всегда молча, двинулась к коридору, осторожно обходя людей.
- Деточка! - голос Старейшины дрожал, - Ты как?
- Я нужна там. - Девочка старалась обойти людей побыстрее. - Там умирают. Я нужна там... - малышка упала, споткнувшись, и дальше двигалась на четвереньках.
Старый рыбак сидел на полу, держа голову Синя на коленях. Странно, но руки мальчика, да и всё тело не были холодными, только обмякшими и безжизненными. Старейшина видел, как охотник добрался до тела дочери, и теперь трясёт его, пытаясь привести девушку в себя. Но рыбак повидал в своей жизни немало и понимал, что Жерна мертва. Так же как и моряк, лежащий рядом с ним. Старик прижимал к себе Синя, стараясь прикрыть его собой, согреть. Зол добралась до выхода, на мгновенье замерла, оглянувшись.
- Он жив. Он придёт в себя, - девочка, казалось, улыбается. Потом её взгляд остановился на Жерне. - А ты зря уходишь. Еще не время. - С этими словами Зол вытянула руку в сторону девушки и резко разжала кулачок. Потом развернулась и ушла.
Рыбак увидел, как Жерна слабо дернулась на руках отца, потом судорожно начала кашлять, выплёвывая сгустки крови. Вокруг быстро двигались мужчины и женщины, расшвыривая одеяла, пытаясь поскорее добраться до детей. То и дело раздавались возгласы радости, когда откапывали из груды очередного ребёнка. Кто-то плакал от радости, прижимая к себе маленькие тела, На полу в оцепенении сидела молодая рыбачка, держа у груди задохнувшегося мёртвого сына. Огонь в печах потух, в доме было холодно, но люди старались скорее вытащить всех. Наконец гвалт и суета закончились. Испуганные рыбаки и охотники затихли, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. Кто-то из мужчин сбегал в другую часть дома и теперь рассказывал, торопясь и запинаясь:
- Там многие замерзли! Женщины не успели укрыть всех! Они сами лежат, твердые как камни! Знахарки нашей больше нет... - рыбак чуть не плакал. - А ваши больные почти все... - виновато обратился он к Жерналу. - А Зол бегает от одного тела к другому и плачет! - увиденное так поразило рыбака, что у него самого текли слёзы.
- Зол плачет?! - от удивления Старейшина даже задохнулся. - Это беда...
За всё время, что Безымянные дети жили в его доме, старик видел плачущим Синя, его тогда искупали в море мальчишки клана, но Зол... Девочка никогда не плакала, никто в клане не видел её и смеющейся. Слабая улыбка, вернее, её тень - вот и всё что видели на суровом личике девочки, а тут - Зол плачет!
- Надо кому-то выйти. - Обратился Крилисс к старику. - Надо осторожно посмотреть, что там.
Вызвались двое, сын Старейшины и один из охотников. На них натянули кучу одежды потеплее, осторожно приоткрыли дверь и через узкую щель мужчины пролезли на улицу. Все в доме затихли, прислушиваясь. Разведчики отсутствовали довольно долго. Вернулись оба потрясённые и испуганные.
- Там такое! - говорил рыбак. - Поселок разрушен! Дома как будто кто-то растоптал! Лодки нет ни одной! Скала над поселком раскрошена, на земле ямы и борозды, как будто великан потоптался. Море уже оттаивает, но еще льда много. И ни одной травинки! Надо устраиваться тут и ждать, пока станет теплее. И еще, на земле и снегу очень много следов волков.
Следующая ночь была тяжелой. Мужчины и женщины устроились так, что бы обязательно видеть соседей. Детей укутали в кульки из меха - бедняжки даже шевелились с трудом. Разожгли огонь во всех очагах и печах. Странно, но никто не хотел есть и пить, Старейшине пришлось приказать всем согреть воды и пожевать хоть чего-нибудь.
Синь так и не пришел в себя. Его устроили рядом с Жерной, девушка была в горячке, её тело сотрясали приступы кашля. Капитан с несколькими мужчинами унесли тела умерших в дальний загон, потом перенесли живых с другой части дома. Те охотники, которые были больны, умерли все. Из десятка женщин, ухаживавших за ними, выжило трое. Всего клан и охотники потеряли три десятка мужчин, женщин и детей.
Когда люди забылись тяжелым сном, Старейшина, капитан и Жернал продолжали бодрствовать.
- Старик! Расскажи-ка еще раз - как родились Безымянные дети.- Капитан говорил тихо.
- Девять сезонов тому назад, у молодого рыбака Тали и его жены Нахи, - начал Старейшина.
- Как! Тали и Наха? - прервал Крилисс старика. - Это клановые или личные имена?
- Личные. В клане их звали Ягер и Яха. Так вот, Яха за неделю до родов собирала ягоды на склоне и упала. Она головой ударилась, и живот пострадал. Рожала долго и умерла до того, как дети родились. Знахарка ножом разрезала живот уже мертвой и достала Зол, Синь родился сам, первым. Потом Ягер ушел за именами. Ему выпал простой путь, но он не вернулся. Другие мужчины нашли его почти на окраине Города мертвым. Детей я взял в свой дом - так всегда делалось, если появлялись сироты. Росли Безымянными. Потом я сон увидел про камни, что нашли в руке их мертвого отца. И как их называть, до того как имена у них появятся. - Старик говорил неохотно. Он очень устал, не физически, а душой. За эти дни столько всего произошло странного и удивительного. В клан пришли чужие люди, капитан вернулся и почему-то один. Погибло много людей - мужчины, женщины, дети. Поселок был разрушен, лодки потеряны. Рушилась вся жизнь, впереди была неизвестность - а тут разговоры разговаривают! Старику впервые за много лет хотелось плакать, но он понимал, что этого делать нельзя.
- Ты не обижайся и не сердись. Это очень важно! - в голосе капитана слышались горячее сострадание и участие. - Ты сам всё видел - и как ветер остановили, и холод прогнали! А как она мертвую оживила! - восторг и удивление захлестывали всегда спокойного человека.
- Да я все понимаю! - прошептал старик. - Вернее, ничего не понимаю! А как это Жерна, - обратился рыбак к Жерналу. - смогла это сделать? А твой матрос?
- Я не знаю. Я ничего не знаю. - Охотник почти кричал.
И тут, в тишине прерываемой лишь редкими стонами и сопением спящих людей, раздался негромкий, но отчетливый стук в дверь.