Аннотация: Первая попытка представить необычный мир, полный тайн и чудес, в котором живут и люди и странные существа. Над усталым миром висит пророчество, выполнить которое суждено самым слабым и чистым - детям
Перекрёсток пяти дорог
Часть первая
Город
Глава 1
Город раскинулся на берегу моря. Когда-то давно море было тёплым, ласковым и добрым к людям, поселившимся на его берегу. Оно давало работу и кормило людей. Маленькое поселение быстро превратилось в большой Город-порт. На заре своей юности он быстро строился, расширялся, захватывая берега и изменяя их так, как было удобно людям. Окрестные холмы давали камень для строительства, легкий, светлый и праздничный. Очень скоро Город стало видно издалека - он светился голубым и розовым камнем, яркими бликами многочисленных окон, свежей зеленью деревьев и кустарников. Мореходы полюбили Город за удобство порта, за приветливость и весёлость его жителей. Со всего света приплывали сюда корабли, привозили разные товары, диковины, животных, чудесных птиц из тёплых стран, пахучие приправы и удивительные вина. От Города потянулись не пустовавшие никогда дороги. Во все времена года двигались по ним караваны, люди, повозки, всадники. Город шумел, торговал и торговался, буйствовали мореходы в многочисленных тавернах и кабаках, городские базары поражали изобилием, шумом и многолюдностью. Но всё это было в прошлом.
Никто уже и не помнил, когда началась беда. Море стало остывать. Вместо тёплых, ласковых ветров, с его просторов стали приходить злые, холодные штормы. Потом пришли такие же злые и холодные ветра. Они дули неделями, месяцами, выдувая из Города тепло. Люди начали уходить. Сначала это были отдельные семьи, потом стали уходить целыми кланами и родами. Постепенно Город пустел. Из-за ветров и штормов в Город всё реже приплывали корабли, а когда сильный шторм разрушил городской маяк - высокую башню из голубого камня, и вообще перестали. Захирел и умер порт, а за ним начал умирать и Город.
Холодные ветры не только выстудили Город, они его изменили, состарили. Из-за холода и сырости светлый камень домов потемнел, покрылся плесенью и начал крошиться. Дома разрушались. Еще быстрее это стало происходить, когда из Города ушли люди.
Страшным стал Город - большая его часть пустовала, целые улицы и кварталы стояли пустыми. Те жители, что еще оставались в нем, стремились селиться на южной окраине, прикрытой от холодных ветров высокими скалами. Там жил немногочисленный клан рыбаков. Они уже не помнили, каким Город был раньше, они не помнили ни его света и тепла, ни красивых кораблей в его порту, ни шумных базаров, ни пестрых толп людей на улицах и площадях. Выросло уже три поколения знавших Город пустым, старым, городом-призраком. Рыбаки не любили ходить по пустым улицам, мимо полуразрушенных домов. Но им приходилось это делать.
Раз в год старейшина давал имена детям клана. Обычно это бывало весной, когда холод и сырость стылого моря сменялись на короткое время слабым теплом, приносимым ветрами с суши. Отцы новорожденных должны были отправиться в город, пройти его насквозь, к другой окраине. Там на пригорке стоял дом. Это было очень старое здание, пожалуй, самое старое в городе. В преданиях клана говорилось, что Город начался с этого дома. Кто его построил, никто не помнил.. Но говорили о том, кто жил в нём последним. Это был странный человек. Он не был магом, волшебником, но умел делать удивительные вещи: лечить - останавливать кровь, спасать рожениц и младенцев, снимать боль и жар. Он умел строить большие лодки, которые держались на воде, легко скользили по ней и не тонули от ударов льдин. Он умел находить странный камень, который горел и давал тепла больше, чем дерево. Много чего умел этот человек. Самое главное - он умел давать людям имена. Ведь давно известно всем, какое имя будет дано человеку, так он и проживёт свою жизнь. Будет имя светлым, звучным - легкой и весёлой будет жизнь. А если имя дать не то, что суждено - человек вообще может умереть. Или прожить жизнь тяжкую, полную лишений и несчастий.
В клане верили, что за именем для ребёнка нужно придти в Дом на горе и провести там ночь. При этом нельзя спать, разговаривать, шуметь и бояться. И путь в дом был у каждого отца свой, каждый шел своим путём в одиночку. По пустым улицам, проходя мимо старых, полуразрушенных домов, мимо рухнувших зданий и заросших диким кустарником руин. Каждый рыбак выходил из своей лачуги рано утром, в тот час, когда ночь еще не закончилась, но вот-вот закончится. С собой нельзя было брать оружие, еду, только воду и что-нибудь в подарок Дому, Это мог быть простой камешек, обкатанный морем, цветок, красивая ветка. Ценность подарка не определялась, но, удивительно, каждый, выходящий в путь знал, что именно ему нужно взять в подарок. Путь, которым ему предстояло пройти, каждый отец узнавал у старейшины. Как именно старейшина определял, кому и как идти, было великой загадкой даже для него самого. Он смотрел на стоящего перед ним мужчину, и знание просто появлялось, в голове звучали слова, объясняющие как именно должен пройти стоящий перед ним до Дома на горе, по какой улице, мимо каких домов нужно будет пройти искателю имени.
Так было всегда. Но один раз произошло странное и страшное событие. В тот день за именем ушли пятеро рыбаков. Двое шли за именами для дочерей, двое за именами для сыновей, а один, самый молодой из всех, шел за именами для двойняшек, сына и дочери. Рождение близнецов считалось в клане удачей, особенно если рождалась пара - мальчик и девочка. Но в этот раз рождение двойни стоило жизни их матери. Роды у юной рыбачки были настолько тяжелыми, мучительными и долгими, что девочку повитуха извлекла из тела уже умершей матери. Два месяца выхаживал вдовец своих детей, выкармливая их козьим молоком, появляясь на людях лишь по неотложной надобности. И когда он предстал перед старейшиной, тот поразился - молодой отец был седым, в глазах его стыла такая тоска, что старик вздрогнул, заглянув в них. Путь вдовцу выпал короткий - по извилистой улице нужно было дойти до набережной, пройти по ней до самого конца, подняться по разбитым ступеням лестницы и, вот он, Дом на горе.
Вышли пятеро одновременно. Разошлись в разные стороны и отправились каждый своей дорогой. А утром в клан вернулись четверо, пятого, отца двойняшек, они принесли с собой. Мертвого. В клане никогда не было вражды, драк, а тем более убийств. Смерти случались - от старости, болезни, несчастных случаев, но вот убийства - никогда. А молодой рыбак был именно убит. Он не умер сам, на его теле были следы жутких ударов, руки его были разбиты так, как будто он долго с кем-то дрался. Изуродованное лицо было искажено гневом, но на нём не было страха. Старейшина и знахарка долго осматривали тело рыбака, стремясь понять, что же с ним произошло, пытаясь найти на теле, одежде рыбака ответ на страшный вопрос - кто или что убило его, но так ничего и не нашли.
Кроме таинственной смерти рыбака, перед старейшиной клана встала и еще одна проблема - имена для близнецов: ведь их отец так и не принёс. И что теперь делать с двумя младенцами, так и не получившими имён? Детей, по какой-либо причине оставшихся сиротами, обычно растили в доме старейшины - его женщины: мать, жена и сёстры. С этим не было трудностей, Но вот имена!
Вечером следующего дня молодого рыбака похоронили. В клане это делалось просто: тело оборачивали в парус и на лодке отвозили в море. Там старейшина произносил слово прощания и тело опускали в воду. Когда молодого рыбака заворачивали в старую ткань произошло странное - вдруг правая рука покойника, до этого сжатая в кулак раскрылась, и в ладони оказались два камешка, маленьких, размером с ноготь мизинца. Один из камешков был золотистый и слегка вытянутый, другой синеватый и круглый. Таких камней никто до сих пор не видел. Удивляло еще и то, что камни были, явно, обработаны, но не морем, а человеком. Они были отшлифованы и в каждом намечено едва видимое углубление, словно кто-то готовился сделать из них бусины.
Старейшина забрал камни.
Глава 2
Безымянные дети росли в доме старейшины и мало чем отличались от других детей, разве что мальчик удивлял всех странной неприязнью к воде. Он терпел, если его мыли, но купаться не любил и сам к воде старался не приближаться. Девочка была на редкость спокойной и тихой. Ребятишки росли здоровыми, в положенное время встали на ноги и заговорили, учились играть, есть, пытались помогать взрослым - короче, были обычными детьми. В клане их звали Мальчик и Девочка.
Следующей весной старейшина снова отправлял отцов за именами. Ночью, как всегда, ему снился сон, в котором ему являлись пути для соискателей имён. И вдруг, под самое утро, старик даже не увидел, а услышал слова: за именами для безымянных детей придут они сами, надо только подождать, пока подрастут. А до этого пусть дети будут зваться Зол и Синь. И еще услышал старик: "Отдай детям камни, что принёс им их мёртвый отец!".
Утром, проводив мужчин, старейшина отправился в маленькую хижину на краю посёлка. В ней жил старый рыбак. В море он уже не ходил, и кормился тем, что делал для клана мелкий инструмент, ремонтировал сети, мастерил незамысловатые украшения и амулеты. По просьбам ребятни, делал для них игрушки. Старик был калекой - море отняло у него ногу, но руки, да и глаза у старика оставались твёрдыми, а сердце добрым. В клане его звали Оламом. Старейшина попросил Олама сделать из камней, найденных у мертвого отца амулеты для Девочки и Мальчика.
Вечером следующего дня, у кланового костра, что горел уже тридцать пять сезонов на площадке перед домом старейшины, безымянным детям надели амулеты и громко назвали их клановыми, общими для всех именами - Девочку назвали Зол, а Мальчика Синь.
Прошло совсем мало времени и все поняли, что дети, получив клановые имена и амулеты, стали меняться. И чем старше становились, тем больше отличались от остальных детей, да и взрослых. Синь по-прежнему не любил воды, он был единственным в клане мальчишкой, не умеющим плавать. И это в клане рыбаков! Но он очень точно мог сказать, как изменится в ближайшее время погода, где рыбаки встретят косяк. Более того, Синь знал заранее, когда на берег придут сезонные звери - мелкие грызуны, по непонятной причине приходящие к морю раз в два-три сезона. Они были не опасны по одиночке, но когда шли сплошным ковром, сметая всё на своем пути, даже редкие олени и волки уходили с их пути. Синь предупредил старейшину о таком нашествии за три дня, старый вождь поверил ему. И убедил остальных, так что клан успел приготовиться к нашествию.
- Как ты узнал? - спросил старейшина. - Ведь никто и никогда не мог...
- Я знал, - ответил Синь и замолчал, не объясняя больше ничего.
А Зол удивляла всех еще больше. Она вдруг, как-то сразу, научилась лечить людей. Причем делала это просто - подходила, молча клала свои маленькие ручки на больное место, и всё проходило. Уходила боль, переставала течь кровь, а сломанные кости срастались буквально на глазах. Даже такой недуг, как ревматизм, когда больные суставы ныли и болели, от прикосновения Зол если не проходил совсем, то затихал на время. Однажды Зол поразила старую знахарку, придя в хижину, где та принимала роды. Роды были тяжелыми. Юная рыбачка, находясь на сносях, поскользнулась и упала. Знахарка боялась, что падение причинило вред ребёнку и он мёртв. Пятилетняя Зол подошла к лежанке, отодвинув знахарку, уселась рядом с роженицей и стала смотреть той в лицо. Взгляд девочки был странный - она смотрела не мигая, напряженно разглядывая в лице женщины что-то, видное ей одной. Просидев так минут двадцать, девочка встала и положила ручку на живот роженицы. Всем, кто был в хижине, показалось - рука девочки светится! Рыбачка закричала, её тело задергалось.
- Когда она родит, дитя будет уродом, - сказала Зол. - У ребенка не будет света в голове. Он будет как кукла, только живая. Надо ему рождаться?
- А что мы можем сделать? - Спросила знахарка. - Она ведь уже рожает!
- Я могу сделать его неживым. - Ответила Зол.
- Как...- Потрясённо прошептала знахарка.
- Нет времени говорить, - ответила Зол. - Надо решать. Ей или отцу ребёнка. Я одна не могу.
Знахарка метнулась на улицу, где ждал муж роженицы, быстро растолковала ему то, что говорила Зол.
- Если ребенок родится живым, он будет уродом, бессмысленным, ничего не соображающим. И всю его жизнь с ним надо будет нянчиться, и так будет до самой его смерти. Но можно сделать так, что бы он умер ... Тебе решать...
Молодой рыбак думал не долго. В клане уже были случаи рождения таких детей. В семье соседей рыбака уже восемь сезонов ухаживали за сыном, который никогда не станет помощником родителям.
- Делай! - сказала вернувшаяся в хижину знахарка Зол. - Я беру всё на себя. Я и отец ребёнка.
Девочка кивнула и убрала руку, всё это время лежавшую на животе роженицы. Потом резко хлопнула в маленькие ладошки и выбежала из хижины. Через короткое время роды завершились рождением мёртвого ребёнка.
Глава 3
Так же как менялись Зол и Синь, менялась жизнь клана. Новые события посыпались на клан как осенний дождь - часто и непредсказуемо. Их объединяло одно - всё новое так или иначе было связано с Безымянными детьми. И первым таким событием стало появление в море двух кораблей. Самый старый рыбак клана, дряхлый, едва передвигающийся дед Кренд опознал в судах парусники торговой Гильдии, последний раз приходившие в забытый порт сезонов пятьдесят тому назад. Корабли стали на якорь напротив поселка, с одного спустили маленькую лодку с двумя моряками на борту. Она быстро добралась до берега, где собрался почти весь клан. Высадившийся моряк вежливо поприветствовал главу клана и передал просьбу капитанов разрешить экипажам высадку. Морякам требовалось набрать пресной воды и пополнить запасы продовольствия. Капитаны гарантировали Старейшине мирные намеренья и заверяли, что не обидят рыбаков. Тот, быстро посовещавшись с рыбаками, принял решение и уже почти произнёс слово приглашения, как его взгляд упал на сосредоточенное лицо Синь, сидевшего на песке у его ног. Наклонившись к мальчику, Старейшина спросил:
- Разрешить?
- Да, - ответил Синь. - Только сразу предупреди их, чтобы в Город не ходили. Он их не пустит, а тех, кто пойдёт без разрешения, не выпустит. Пусть сразу знают и клан не винят.
Моряки с двух кораблей спустились на берег в середине дня. Они быстро перезнакомились с мужчинами клана и были очень удивлены, когда им представили женщин. В клане были все равны - и мужчины и женщины, имели равное право высказаться на Совете клана по любому серьёзному поводу, и их мнение было бы услышано. Единственное дело, которое глава клана решал сам, единолично, было связано с поиском имени для новорожденных. В остальных случаях Старейшина выступал скорее в роли справедливого отца, старшего в семье, а не правителя. Старейшина был опытным рыбаком, умелым и знающим рыбацкое дело, неплохим наставником для молодых, честным и справедливым судьёй в спорах. Вместе со знахаркой он давал разрешение на заключение брака, женил молодых нехитрым обрядом.
Поздним вечером Старейшина устроился у очага в своём доме. Старому рыбаку надо было многое обдумать. Капитаны двух кораблей рассказали Старейшине столько нового, загадочного и необычного, что голова шла кругом. Оказывается, место, где располагался Город и жил клан, называлось полуостровом Гедлин, он был отгорожен от остальной суши горной грядой. В былые времена проход через гряду был удобен - мощеная дорога с мостами и туннелями связывала Город и остальную часть огромной, как выяснилось, страны. Но после Великой Зимы, случившейся семдесят четыре сезона тому назад, когда холод заморозил половину материка и выстудил моря, горный кряж оказался засыпан снегом и льдом. Пройти через него, по словам одного из капитанов, седого человека назвавшегося Олурном, было невозможно, по крайней мере, все такие попытки были неудачными. Плавание по морям было тоже очень опасным делом - в некоторых местах вода промёрзла до самого дна, в других встречались плавающие льды, опасные для небольших кораблей. И потом, говорил Олурн, пока была Великая Зима, корабли были никому не нужны, поэтому и мореходов, настоящих, опытных, не осталось. Те, кто рискует сейчас выйти в море - рыбаки и сыновья рыбаков, умеющие немного управляться с парусом и вёслами, да и только. Управлять же кораблями ставят учеников мореходной школы торговой Гильдии. Сейчас, когда Великая Зима отступает, главе страны, в которой как выяснилось и жил клан рыбаков, требовалось узнать - где и сколько людей живёт, чем занимаются, как живут и кто ими управляет. В задачу двух кораблей входило проплыть вдоль берега как можно дальше, узнавая, как изменилась береговая линия, где можно пристать к берегу, живы ли города и порты, которых когда-то было много. В посёлке клана они долго не задержатся, наберут воды, купят припасов и через день-два отправятся дальше.
- Пусть чужие мужчины сделают клану детей, - вдруг раздался голос над ухом Старейшины.
Он осмотрелся и увидел Зол, сидевшую у очага и неотрывно глядящую на огонь.
- Что ты сказала? - переспросил старик.
- Клану нужна свежая кровь. Много больных детей рождается. - Зол, как всегда, говорила тихо и короткими фразами.
Старейшина задумался. "Ведь права девчонка, ой права. Клан не большой, уже все породнились, да не по разу. А тут есть способ.... Надо как-то задержать моряков, да с женщинами клана переговорить, сколько у нас невест..."
- К постели готовых - семнадцать. - голос девочки казалось, отвечал на мысли старика. - Четыре вдовы, бездетных. Восемь бездетных замужних. Детей нет по вине мужчин. Надо им дать детей. Мужчинам я уже сказала. Они согласны.
- А как капитанам сказать-то?
- Хочешь, я это сделаю? - девочка подняла. - Мне поверят. Ты только потом отпусти тех четверых, кто к тебе придет.
Произнеся эту загадочную фразу, она поднялась и тихо ушла вглубь дома.
Всю короткую ночь проворочался Старейшина, придумывая как сказать капитанам про моряков и женщин клана. Утром смущенный, он неловко поздоровался с обоими капитанами и, краснея начал:
- Тут такое дело... Мы давно живём, не зная других людей... Нам бы. - он замолчал, не зная как продолжить.
- Мы знаем, и не возражаем. Если у кого сложится - пусть так и будет, - Олурн был смущен не менее старика. - К нам приходила девочка, она так просто всё объяснила.
- Меня зовут Крилисс, - вдруг произнёс второй капитан, до этого всё больше молчавший. - Я хотел спросить, эта девочка - кто она? Почему, когда она говорит, я вижу пред собой взрослую женщину, а не дитя?
Старейшина пригласил гостей за стол и за завтраком рассказал им, как люди клана получают имена, про Безымянных близнецов, имеющих только клановые прозвища, про странности ребятишек. Крилисс внимательно выслушал рассказ и спросил:
- Дом на горе? Это в городе? Хотел бы я туда сходить...
- Синь говорит, вам нельзя! - быстро проговорил глава клана, - А ему стоит поверить. Он говорит - пойти сможете, а вот вернуться - нет...
- Ну, хорошо, будем благоразумны и послушаемся, - Олурн поднялся из-за стола. - Тем более у нас другая задача.
Моряки пробыли в посёлке почти половину весны. Многие породнились с рыбаками, кто, заключив брак, кто по личному сговору. Старейшину удивило то, как поступили бездетные, но женатые мужчины. Они ушли из поселка с моряками на охоту и отсутствовали почти до отплытия кораблей, не мешая женам получить детей.
В последний вечер перед уходом кораблей в поселке устроили праздник. На клановой площадке накрыли столы. Многие рыбаки подружились с моряками, женщинам клана нравилось уважительное отношение тех к ним. Праздник был грустным. Все понимали, что уходящим предстоит трудный путь и неизвестно вернутся ли они. Вдруг к столу, за которым сидели капитаны, Старейшина и старые рыбаки, подошли четверо молодых рыбаков. Один выступил вперёд и, запинаясь, произнёс:
- Старейшина! Мы просим - отпустите нас, мы хотим плыть с кораблями...
- Да, и мы хотим попросить клан - отпустите молодых с нами. - Олурн встал и поклонился Старейшине. - А еще просим, примите в клан двух наших. Им труден будет путь, возраст уже не тот, чтобы искать приключений. Конечно же, мы понимаем: замена неравная - двое против четырёх, но...
- Клан возьмёт ваших людей и отпустит молодых, - звонкий мальчишеский голос прервал капитана. - Старейшина помнит, что я говорил ему.
Перед столом выросла фигурка Синя. Он впервые за всё время пребывания в посёлке чужих, появился открыто. Не то чтобы он прятался, но всё время как-то не попадался на глаза ни капитанам, ни морякам. Крилисс наклонился вперед, разглядывая мальчика. Рыбаки, уже привыкшие к подобному поведению Синя, не удивились, а вот капитанам многое показалось странным.
- Можно с тобой поговорить? - спросил Олурн мальчика.
- Даже нужно. - ответил тот.
Мужчины, переглянувшись, вышли из-за стола, и отправились с Синем к краю площадки.
О чем говорили эти трое, не узнал никто, но утром, перед отплытием, оба капитана поклонились Старейшине, людям клана, а перед Синем опустились на колено и тихо что-то сказали мальчику. Потом корабли ушли.
Глава 4
В конце зимы, в течение пяти дней, в клане родилось двадцать три ребёнка. Шестнадцать мальчиков и семь девочек. Такого в клане не было никогда. Все жители посёлка ходили радостные - и мужчины и женщины. Было неважно, родились ли дети в семьях, или у девушек, не имевших мужа, главное - родились здоровые дети. Зол, приняв последние роды, упала у постели роженицы и уснула мертвым сном.
Было решено отметить это событие праздником. В доме Старейшины, единственном большом доме посёлка, накрыли столы. Матери гордо показали своих детей и, оставив их на попечение девочек-подростков, уселись за главный стол. Еще бы, ведь именно они были на этом празднике главными. Мужчины клана понимали, что такое количество детей это и радость, и жизнь клана в будущем. И только Старейшина, радуясь от души, испытывал тревогу. Кто весной пойдёт за именами для младенцев, родившихся у незамужних? Но тревожился старик не долго, справедливо рассудив, что эта проблема так или иначе, но решится. В самый разгар праздника на улице вдруг ударил клановый колокол. Его принёс из города сам Старейшина, ходивший за именем своего первенца, и с тех пор колокол висел возле кланового костра. В колокол били, созывая рыбаков на сход, били в шторм, давая сигнал рыбакам, не успевшим вернуться с моря, и вот сегодня он вдруг зазвонил, хотя повода вроде и не было.
Люди выбежали из дома и увидели Синя. Мальчик был полуодет и бос. Он из последних силенок дергал верёвку колокола и смотрел куда-то в сторону.
- Что ты делаешь? - сердито спросили его.
- Там люди!- мальчик махнул рукой в сторону берега. - Они заблудились, а им нужна помощь!
Один из рыбаков взял из рук Синя веревку, другой подхватил раздетого мальчика на руки и внёс в дом.
Объясни толком, - Старейшина не сердился. Зная Безымянного мальчика лучше других, он понимал: просто так Синь не будет вызывать такой переполоха.
Вдоль берега идут люди. Они устали, замерзли. Они свернули в овраг, думая, что выйдут к посёлку. Я подавал им сигнал.
Пока мальчик говорил, несколько рыбаков оделись и прихватив с собой связки факелов ушли. Колокол продолжал звонить. Оставшиеся люди сидели за столами, тихо переговариваясь. Старейшина думал: " Вот ведь как, уже никто и не удивляется словам Синя. И тому, что Зол, едва достающая до кровати, принимает роды наравне со знахаркой тоже. К детям идут с вопросами о погоде, о здоровье, спрашивают о разных вещах и получают ответы!". Размышления старого рыбака прервал шум голосов на улице. К дому прибежал молодой рыбак и рассказал, что они нашли чужих людей. Там много женщин и детей, а мужчин почти нет, все уставшие и много больных, и потому нужны еще люди, нужны носилки и теплая одежда.
- Готовьтесь встретить их здесь! - этими словами закончил рыбак свой рассказ.
Ночь, начинавшаяся веселым праздником, выдалась тяжелой и тревожной. Только к утру к поселку вывели всех чужаков. Их оказалось около семидесяти человек, в основном женщины и дети. Мужчин было не больше двух десятков, все больные или раненые. И среди них был капитан Крилисс, без сознания, в бреду. Знахарка с большим трудом и огромным сожалением разбудила Зол. Всех больных пришлось разместить всё в том же доме старейшины, больше они просто нигде бы не поместились. Здоровых женщин и детей разобрали по домам.
К Старейшине принесли старого человека со сломанной ногой. Он назвался вожаком чужих и требовал срочной встречи с главой клана.
- Мы жили на берегу моря, там, где в него впадает река. Мы ловили рыбу, но больше растили хлеб и овощи. Наши мужчины охотились на птиц и другую дичь. Однажды к нашему берегу принесло лодку. В ней было пятеро мужчин, еще живых, но очень больных. Мы пытались им помочь, но они умирали один за другим. Хуже всего, что они принесли с собой болезнь и мы начали болеть. Много умерло, особенно мужчин. Дети этой заразой не болеют, а женщины перенесли болезнь легче.
- Этот, - и рассказчик указал на Крилисса, лежавшего у порога, - рассказал нам о вас и о том, что у вас есть лекарь. Он говорил, что она сможет помочь нам всем! Только не понятно - лекарь и она?
- Мы поможем вам, - Старейшина оглядел дом.
Вдоль стен стояли отодвинутые столы, на освободившемся месте рядами лежали носилки.
- Я сказала, чтобы всех больных принесли сюда. - Зол как всегда говорила тихо. - Вам лучше уйти. Всем здоровым мужчинам. Нам вы не поможете, а заразиться могут все мужчины. Этого нельзя допустить. Пожалуйста, выслушайте Синя. Если упустить время - мы умрём все!
Сказав эти слова, девочка отправилась к очагу, возле которого уже хлопотали женщины.
- Что за напасть! Не упустить время? Что за беда пришла еще? - с этими словами Старейшина направился к выходу. На улице его ждали и рыбаки и женщины клана. У самого входа с Синем на руках стоял сын старейшины.
Отец! Послушай-ка его, - обратился сын к отцу.
Синь заговорил так, как всегда говорил, делая предсказание - четко,короткими фразами, глухим и очень взрослым голосом:
- У самого края поселка стоит старый дом. Это уже Город. В доме нужно заделать все окна, щели, крышу. Туда надо принести много дров, еды и теплой одежды. Это надо сделать за два дня. В доме мы поместимся все - и клан и чужаки. Это надо сделать потому, что идёт Холод. В одном доме, всем вместе пережить приход Холода легче. Если останемся в посёлке - умрут почти все. - Мальчик обессилено замолчал. - Надо уйти в дом. Город говорит, что поможет сохранить нам жизнь. Пришло время возвращаться в Город. Пришло время Городу возвращаться к людям!
Глава 5
Два долгих дня все - и клан и чужие, работали как проклятые. Старейшина разделил мужчин и женщин на группы: одни работали в доме, на который указал Синь - заделывали кровлю, забивали окна, чистили помещение от рухляди и грязи, накопившейся за множество сезонов, другие разыскивали всё, что может гореть и давать тепло - дрова, ветки, деревянные обломки. Третьи собирали еду, ту, что имелась в поселке, и ту, что еще бегала, плавала и росла. Женщины, кроме тех, что работали с больными и ранеными, собирали, пересматривали и чинили теплую одежду, одеяла, меховые шкуры. Работали все быстро, споро, без недовольства и отказов, хоть и мало сказок и легенд было у жителей клана одну, самую страшную историю, про приход Холода, помнили все. Рассказывали эту легенду редко, но её обязательно знал каждый в клане. И говорилось в ней так:
"Жили рыбаки спокойно и мирно - ловили рыбу, сажали огороды, охотились и ремесленничали. Женились, заводили детей, старились. Простой и понятной была жизнь. И опасности были простыми и понятными - шторм, плавающая льдина или обломок утонувшего корабля, болезнь. Но однажды пришел Холод. Началось всё днём, обычным весенним днём. Небо вдруг начало светлеть и стало стыло-белого цвета. Солнце оставалось в небе, но стало бледно-желтого цвета. А вода моря вдруг стала замерзать, прямо на глазах - вот бежит волна, с белыми барашками и вдруг застывает льдом. Воздух стал не просто холодным, а обжигающим - люди вдыхая его, обжигали горло и лёгкие и умирали, не успев выкашлять кровь, ибо она замерзала и падала на землю красными камешками. Те, кто успел спрятаться в домах, одеться потеплее и развести огонь, спаслись. Холод стоял полдня, ночь и еще полдня, а потом всё стало, как было: небо голубым, солнце ярким и теплым, море растаяло. И только замерзшие люди, птицы и животные остались мёртвыми. Тогда в клане осталось живыми лишь три десятка мужчин, женщин и детей".
Оказалось, у чужих тоже знали про то пришествие Холода, и также рассказывали эту историю из поколения в поколение. Поэтому работали все: и мужчины, и женщины, и дети, и старики, и свои и чужие. К исходу второго дня все собрались под крышей дома. Неуютно чувствовали себя люди в доме. Он был громадным, с непривычно высокими потолками, большими комнатами, длинным коридором. Когда-то в этом здании торговали верховыми животными. Оно было одноэтажным, длинным, с редкими и маленькими окнами. Внутри здание было разделено на две части, в одной была большая комната, с огромными очагами и маленькими окнами, когда-то в ней и шли торги, там устроили всех больных и раненых. Вторая состояла из длинного и широкого коридора, вдоль которого были комнаты, со странными стенами, не доходившими до потолка. Это были стойла, рассчитанные на десяток животных каждое. Коридор заканчивался большой комнатой, без окон, но с десятком печей, когда-то здесь готовили пищу для животных и людей их обслуживавших.
Старейшина, несколько рыбаков и трое из чужих проверили все печи, все очаги, окна - всё ли готово, потом приказали затопить печи и развести огонь в очагах. Тут к мужчинам подошла девушка и позвала их на ту сторону, где размещались больные.
- Вас зовут, всех, - сказала девушка. Старейшина отметил, что она не из клана. Она была высокой, с непривычно светлыми волосами и глазами.
В комнате горел огонь в двух очагах и было заметно холодно.
- Почему не зажгли все очаги? - спросил Старейшина.
- Больным нужна прохлада. Жар и тепло усиливает болезнь. - Зол даже не говорила, а почти шептала от усталости - Вы нужны им, вожаку и Крилиссу.
Девочка отошла к постели, на которой лежал молодой парень и попыталась сесть, но пошатнулась и упала. Знахарка и светлая девушка бросились к ней.
- Что же ты... - запричитала знахарка. - Ведь говорила же тебе - лежи, лежи.
- Тебе надо спать, - твердо вторила светлая девушка. - У тебя нет сил. И если ты будешь упорствовать - я свяжу тебя и напою сонным зельем!
Старейшина увидел, как женщины унесли Зол к очагу и уложили рядом с Синем. Мальчик издали казался неживым. Испуганный рыбак дернулся в ту сторону, но его остановил слабый голос.
- Он жив. Ему надо спать. И ей тоже. Жерна усыпила его зельем, а девчушку всё никак не удаётся.
Это говорил старый охотник, вожак чужих.
- Меня зовут Жернал, а Жерна моя дочь, она у нас знахарка и помогает вашей. Девочка много может, но с вашим чудом, с Зол, она не сравнится. Я прошу, заберите меня и Крилисса в другую часть дома. Ему что-то нужно рассказать всем, и моим людям, и вашим. А я не болен, только нога сломана.
Пока люди устраивались, переходя с места на место, разжигая огонь, знакомясь и разговаривая, никто не обращал внимания, что делается на улице. А там вдруг раздался резкий скрежет, потом тяжелый удар о землю. Все замолчали, прислушиваясь.
- Надо выглянуть в щель, - громко сказал кто-то из молодых.
Нет! Не трогайте окна, щели и двери! В маленькую щель войдет Холод. Он сначала заморозит твой глаз, лицо, всего тебя, а потом войдет сюда! - слабым, но твердым голосом приказал Крилисс.
Когда он пришел в себя никто не заметил, но сейчас это был не больной человек, а капитан, привыкший приказывать и привыкший, что его приказы исполняются.
- Я расскажу вам, как Великая Зима и её сын, Холод, превратили огромный мир, с множеством сел, поселков и городов, населённых множеством людей в дикую пустыню. Умерли люди, умерли города. Целые народы исчезли под натиском Холода и Зимы. И все это произошло по вине людей.
- Как это? - спросил кто-то.
- Жила огромная страна, она называлась когда-то Трельянд. Главный город Трель, в котором жил правитель, располагался в центре страны. Весь Трельянд был под покровительством великой богини На-ах-Тали-Ях, богини жизни. Страна была богатой, сильной. С ней старались дружно жить все соседи. В самой стране в мире и дружбе жили и люди, и другие.
- Другие? Кто это?
- А вы посмотрите-ка внимательно на меня и на себя, - усмехнулся Крилисс. - Я человек. Вы - другие. И рыбаки, и охотники.
Люди стали внимательно рассматривать Крилисса. Вроде такой же как и они, но... У него маленькие и круглые уши, а у рыбаков уши хоть и небольшие, но заостренные. Зрачок у капитана круглый! А у всех остальных, нормальный - вертикальный, и кожа, если не брать во внимание обветренное лицо, светло-розовая, а у всех голубоватая! И как это раньше не заметили? Все стали рассматривать себя, охотников, Крилисса, находя всё больше различий, удивляясь этому и веселясь от души.
- Пусть забавляются, - тихо сказал Старейшине и Жерналу Крилисс. - Отвлеклись оттого, что происходит на улице, - и ладно. Главное - не допустить страха, паники. И запомните - что бы ни случилось, даже самое страшное, - спасайте Безымянных детей. Если они будут живы - будете живы вы все. Или почти все.
Старейшина вдруг услышал Голос, тот самый Голос, что говорил с ним все годы, определяя путь для искателей имён. Голос звучал внутри головы, он не испугал старика, а больше удивил, тем, что звучал не в положенное время и тем, что говорил. А говорил Голос о том, что капитан прав. Надо спасать и беречь Безымянных детей, ибо в их жизни спасение не только клана и охотников, но и многих других людей и, быть может, всего мира. Старейшина и без Голоса и слов капитана уже давно понял, какое чудо - Зол и Синь. Он испытывал к детям удивительную смесь чувств - отцовскую любовь, вернее дедовскую, и в то же время слегка побаивался, так, как побаивается ученик строгого мастера-наставника. И еще - непонятную самому старику гордость, от того, что дети живут в его доме и он может видеть их каждый день.
Размышлениям Старейшины помешал шум, который подняли молодые рыбаки и охотники. Они рассматривали друг друга, подшучивая и толкаясь.
- А как же дети? - приглушенный, но твёрдый голос прервал гвалт и шум. - Как же наши дети? - молодой мужчина, нежно прижимавший к груди сверток с младенцем, смотрел на Крилисса в упор. В его взгляде были страх и надежда. Это был один из бездетных отцов, получивший ребёнка с помощью моряков Крилисса.
- Не волнуйся. Твой ребёнок такой же, как ты. Мы же говорили: экипажи кораблей составляются из рыбаков. У нас на кораблях были, - и капитан помрачнел, - команды из других. Людей было только четверо: я, Олурн, и еще двое.
- А сколько всего других? - прозвучал вопрос из группы женщин.
- Все другие в былые времена делились на кланы. - начал капитан.
- Клан элри - рыбаки, клан элти - жители леса, клан элди - жители гор, клан элки - жители степей. - Нараспев вдруг заговорил Старейшина. Слова рождались в голове старика сами по себе, удивляя его не меньше, чем остальных.
- Клан сончи - они умели говорить со зверями и птицами, клан грогги - они умели управлять ветром и водой, клан дерн - оборотни, они умели превращаться в зверей, оставаясь при этом разумными, - так же нараспев продолжил возникший из сумерек Синь. - Мы жили на этой земле раньше. Потом пришли люди. Как и откуда - не помнит уже никто. Люди научились жить с нами в мире. С нами и с Великими.
- Клан Великих - драконы. Они жили отдельно, не мешая нам и мы им не мешали. - Нараспев продолжил Крилисс.
- И что произошло? Ты говорил, Великая Зима пришла по вине людей? - обратился к Крилиссу рыбак с ребёнком.
Старейшина подхватил всё еще босого Синя на руки и уселся рядом с капитаном. Тот, помолчав, продолжил:
- Я говорил, наша страна управлялась правителем. Его выбирали: раз в семь сезонов собирались все кланы, люди, иногда даже Великие появлялись, и из всех выбирался правитель. Однажды, в черный день, правителем избрали человека. Имя его, Тарт Губитель, к сожалению, теперь будут помнить всегда. Ибо человек вроде был достойный, но в душе его был страх и неприязнь к другим. Потом страх и неприязнь превратились в ненависть, и Тарт совершил чудовищное - когда через семь сезонов пришли кланы выбирать нового правителя, он схватил представителей всех кланов и убил их. Да не просто убил, а лично зарезал каждого на жертвенном камне Охладра. А помощниками у него были охлы - еще один клан, клан людей, клан Странных. Они единственные из всех жителей нашей страны поклонялись Охладру - смерти. Охлы привезли свой жертвенный камень, втащили его в храм На-ах-Тали-Ях, богини жизни, разбили дубинами всё в храме, и там было совершено жертвоприношение. И, когда Тарт убивал главу клана эрли, кстати - женщину, та прокричала слова гнева. И богиня услышала! Колокол во дворе храма ответил звоном, весь храм начал быстро зарастать колючими кустами, весь храм и двор заросли колючками так быстро, что Тарт с приспешниками едва успел выскочить.
- На-ах-Тали-Ях не умеет убивать. Она даёт жизнь. Она не могла наказать смертью. Она просто ушла. Далеко, - так же незаметно как Синь, в коридоре возникла Зол. Её слова были отрывистыми и страшными. - А если уходит жизнь, приходит смерть. Охладр не пришел сам, он прислал Зиму и Холод. Но и этого хватило. Мир почти пуст. Многие умерли.
- Откуда... - Крилисс испуганно смотрел на Зол. - Откуда ты это знаешь? И он? - моряк кивнул на Синя. - А ты откуда? - он взглянул на Старейшину.
- Я не знаю откуда. Ты начал говорить - я как будто вспомнил. А вот дети... Мне кажется, они знают столько разного и так много умеют, что это уже даже и не удивляет.
Глава 6
Сильный удар в стену дома прервал разговоры; удар был такой силы, что каменная стена содрогнулась. Тишина на улице сменилась звуками: запел ветер, что-то зашуршало, потом пение ветра сменилось воем, стены начали дрожать. Люди присели, зажимая уши от нестерпимого звука.
- Холод не справился сам и привел Ветер, - сквозь вой прокричал Крилисс.
- Печи! Закройте печи! Ветер затушит огонь через трубы, и Холод войдёт сюда. - Голос Синя едва было слышно, но люди бросились к печам.
- Поздно! - голос капитана остановил их. - Детей в круг, закидывайте их одеялами, потом молодые - прикройте детей!
На пол полетели шкуры и одеяла, перепуганные, ребятишки быстро залезли на них. Ребятам постарше в руки дали младенцев и малышей. Потом детей начали закрывать одеялами, одеждой. Женщины ложились сбоку, сверху, прикрывая детей своими телами, прижимаясь к ним, на пол опускалась молодежь Взрослые рыбаки и охотники набрасывали сверху всё, что попадалось на руки.
В суматохе ни Старейшина, ни другие не обратили внимания, что Синь и Зол остались у очага. Дети стояли прямо, взявшись за руки, а за их спинами возвышался один из моряков, оставшихся в клане.
- Безымянных забыли! - Крилисс попытался схватить детей и укрыть их, но его остановил Жернал, уцепившись за плечо.
- Смотри! И слушай! - голос охотника дрожал от страха.
Старый моряк что-то говорил на незнакомом языке, вернее пел, а Синь время от времени вторил ему. Зол стояла молча, крепко сжимая руку взрослого, и её глаза начали светиться. Сначала в них появились две яркие точки, потом зрачок расширился и глаза загорелись зеленым огнём. Он был ярким и удивительно радостным. А вот глаза Синя с каждым словом темнели, постепенно превращаясь в мрачные провалы. Лицо моряка было торжественным и отстранённым, казалось, он не совсем понимает, что делает и где находится. Ветер начал стихать, голоса поющих звучали всё громче и громче. Потом всё вдруг закончилось - и пение и звук ветра. Стало тихо и очень холодно. Воздух в доме начал сереть и потрескивать. Ледяная изморозь быстро покрывала стены, пол, потолок. Стало трудно дышать, воздух обжигал гортань при каждом вздохе.
И опять случилось удивительное - в коридоре возникла Жерна. Девушка дрожала всем телом, дыхание её было прерывистым и редким. Она подняла лицо к потолку и начала быстро говорить на том же неизвестном языке, что и трое у очага. Слова звучали глухо и тихо, но с каждым новым словом становилось теплее. Потом девушка упала. Наступила тишина.
Некоторое время никто не двигался. Люди осторожно дышали, стараясь втянуть воздух маленькими порциями, что бы не обжечься. Старейшина, пошатываясь, двинулся к Безымянным детям, лежащим на полу. Крилисс и Жернал поползли к Жерне. Другие тоже начали осторожно двигаться. Послышался плач кого-то из детей, приглушенный грудой одежды и одеял. Постепенно все приходили в себя, и только Жерна, моряк и Синь лежали без сознания. А маленькая Зол молча двинулась к коридору, осторожно обходя людей.
- Деточка! - голос Старейшины дрожал, - Ты как?
- Я нужна там. - Девочка старалась обойти людей побыстрее. - Там умирают. Я нужна там... - малышка упала, споткнувшись, и дальше двигалась на четвереньках.
Старый рыбак сидел на полу, держа голову Синя на коленях. Странно, но руки мальчика, да и всё тело, не были холодными, только обмякшими и безжизненными. Старейшина видел, как охотник добрался до тела дочери, и теперь трясёт его, пытаясь привести девушку в себя. Но рыбак повидал в своей жизни немало и понимал, что Жерна мертва. Так же как и моряк, лежащий рядом с ним. Старик прижимал к себе Синя, стараясь прикрыть его собой, согреть. Зол добралась до выхода, на мгновенье замерла, оглянувшись.
- Он жив. Он придёт в себя, - девочка, казалось, улыбается. Потом её взгляд остановился на Жерне. - А ты зря уходишь. Еще не время. - С этими словами Зол вытянула руку в сторону девушки и резко разжала кулачок. Потом развернулась и ушла.
Рыбак увидел, как Жерна слабо дернулась в руках отца, потом судорожно начала кашлять, выплёвывая сгустки крови. Вокруг быстро двигались мужчины и женщины, расшвыривая одеяла, пытаясь поскорее добраться до детей. То и дело раздавались возгласы радости, когда откапывали из груды очередного ребёнка. Кто-то плакал от радости, прижимая к себе маленькие тела, На полу в оцепенении сидела молодая рыбачка, держа у груди задохнувшегося мёртвого сына. Огонь в печах потух, в доме было холодно, но люди старались скорее вытащить всех. Наконец гвалт и суета закончились. Испуганные рыбаки и охотники затихли, прислушиваясь к тому, что происходит на улице. Кто-то из мужчин сбегал в другую часть дома и теперь рассказывал, торопясь и запинаясь:
- Там многие замерзли! Женщины не успели укрыть всех! Они сами лежат, твердые как камни! Знахарки нашей больше нет... - рыбак чуть не плакал. - А ваши больные почти все... - виновато обратился он к Жерналу. - А Зол бегает от одного тела к другому и плачет! - увиденное так поразило рыбака, что у него самого текли слёзы.
- Зол плачет?! - от удивления Старейшина даже задохнулся. - Это беда...
За всё время, что Безымянные дети жили в его доме, старик видел плачущим Синя, его тогда искупали в море мальчишки клана, но Зол... Девочка никогда не плакала, никто в клане не видел её и смеющейся. Слабая улыбка, вернее тень улыбки, вот и всё, что видели на суровом личике девочки, а тут - Зол плачет!
- Надо кому-то выйти. - Обратился Крилисс к старику. - Надо осторожно посмотреть, что там.
Вызвались двое, сын Старейшины и один из охотников. Их одели потеплее, осторожно приоткрыли узкой щелью дверь, и мужчины пролезли на улицу. Все в доме затихли, прислушиваясь. Разведчики отсутствовали довольно долго. Вернулись оба потрясённые и испуганные.
- Там такое! - говорил рыбак. - Поселок разрушен! Дома как будто кто-то растоптал! Лодки нет ни одной! Скала над поселком раскрошена, на земле ямы и борозды, как будто великан потоптался. Море уже оттаивает, но льда еще много. И ни одной травинки! Надо устраиваться тут и ждать, пока станет теплее. И еще, на земле и снегу очень много волчьих следов.
Следующая ночь была тяжелой. Мужчины и женщины устроились так, чтобы обязательно видеть соседей. Детей укутали так, что бедняжки с трудом шевелились. Разожгли огонь во всех очагах и печах. Странно, но никто не хотел есть и пить, и Старейшине пришлось приказать всем согреть воды и хоть чего-нибудь съесть.
Синь так и не пришел в себя. Его устроили рядом с Жерной, девушка была в горячке, приступы кашля сотрясали её. Капитан с несколькими мужчинами унесли тела умерших в дальний загон, потом перенесли живых с другой части дома. Те охотники, которые были больны, умерли все. Из десятка женщин, ухаживавших за ними, выжило трое. Всего клан и охотники потеряли три десятка мужчин, женщин и детей.
Когда люди забылись тяжелым сном, Старейшина, капитан и Жернал продолжали бодрствовать.
- Старик! Расскажи-ка еще раз - как родились Безымянные дети.- Капитан говорил тихо.
- Девять сезонов тому назад, у молодого рыбака Тали и его жены Нахи, - начал Старейшина.
- Как! Тали и Наха? - прервал Крилисс старика. - Это клановые или личные имена?
- Личные. В клане их звали Ягер и Яха. Так вот, Яха за неделю до родов собирала ягоды на склоне и упала. Она головой ударилась, и живот пострадал. Рожала долго и умерла до того, как дети родились. Знахарка ножом разрезала живот уже мертвой и достала Зол, Синь родился сам, первым. Потом Ягер ушел за именами. Ему выпал простой путь, но он не вернулся. Другие мужчины нашли его почти на окраине Города мертвым. Детей я взял в свой дом - так всегда делалось, если появлялись сироты. Росли Безымянными. Потом я сон увидел про камни, что нашли в руке их мертвого отца. И как их называть, до того как имена у них появятся. - Старик говорил неохотно.
Он очень устал, не физически, а душой. За эти дни столько всего произошло странного и удивительного. В клан пришли чужие люди, капитан вернулся и почему-то один. Погибло много людей: мужчины, женщины, дети. Поселок был разрушен, лодки потеряны. Рушилась вся жизнь, впереди была неизвестность, а тут эти разговоры! Старику впервые за много лет хотелось плакать, но он понимал, что этого делать нельзя.
- Ты не обижайся и не сердись. Это очень важно! - в голосе капитана слышались горячее сострадание и участие. - Ты сам всё видел - и как ветер остановили, и холод прогнали! А как она мертвую оживила! - восторг и удивление захлестывали всегда спокойного человека.
- Да я все понимаю! - прошептал старик. - Вернее, ничего не понимаю! А как Жерна, - обратился рыбак к Жерналу, - смогла это сделать? А твой матрос?
- Я не знаю. Я ничего не знаю! - Охотник почти кричал.
И тут в тишине, прерываемой лишь редкими стонами и сопением спящих людей, раздался негромкий, но отчетливый стук в дверь.
Глава 7
Все изумлённо затихли и затаили дыхание. Через короткое время стук повторился. Быстрым, едва уловимым движением капитан оказался у двери. С другой стороны также быстро возник один из охотников, старый мужчина со шрамом на лице. Ошарашенный Старейшина увидел в руках у обоих оружие - охотник сжимал длинный нож с широким лезвием, а капитан странно узкий кинжал со странно светящимся лезвием. Оглянувшись на спящих людей, глава клана увидел еще троих охотников, сидящих с напряженными лицами и с луками в руках. На тетивах подрагивали стрелы. Впервые, за всю свою длинную жизнь старый рыбак видел людей, готовых обратить оружие против... Против кого? Стук повторился. Стоящие по бокам двери мужчины переглянулись. Капитан приоткрыл дверь, придерживая её. Старейшина с изумлением увидел, что за спиной охотника стоит его старший сын, с деревянной дубинкой в руках, такими рыбаки оглушали большую рыбу. В узкую щель, раздвигая её, протиснулся волк. Зверь был огромным, светло-серая шерсть животного поблескивала от инея. Вслед за волком в дверь протиснулись двое людей. Более странной пары трудно было себе приставить - молодой, высокий мужчина, одетый в странного покроя одежду, сшитую, казалось, из рыбьей кожи с ободранной чешуёй, с волосами цвета мокрой желтой глины и узким лицом. Другим был невысокий старик, совершено седые волосы которого были заплетены во множество косичек. Оба незнакомца были безоружны. Они внимательно и быстро огляделись. Старик, заметив вооруженных мужчин за своей спиной, вытянул вперед руки и показал пустые ладони. Высокий усмехнулся и повторил жест старика. Потом оба медленно прошли к очагу, у которого оставался Старейшина. Их взгляды были направлены только на Синя. Волк двинулся следом, опасливо покосившись на огонь в очаге. В сонной тишине у очага собралась удивительная компания - настороженные охотники и рыбаки, сидящий Старейшина, морщащийся от боли в потревоженной ноге Жернал, капитан, бредящая Жерна, находящийся в забытьи Синь и троица пришельцев. Все молчали.
- Ты дерн? - вдруг прозвучал тихий голосок Зол. Девочка возникла беззвучно и теперь спокойно разглядывала пришельцев. Её вопрос был обращен к волку. Все увидели, как зверь наклонил голову, отвечая на вопрос девочки.
- А почему так? Почему не как человек? - снова спросила девочка.
- Было холодно, - опять усмехнувшись, ответил высокий. - Ей удобнее и безопаснее было в ипостаси зверя.
- Ей? - удивилась Зол. - Извини, я не увидела сразу. - Теперь девочка снова обращалась к волчице. - А сейчас превращаться нельзя...
- Да уж, - усмешка не сходила с лица желтоволосого.- Шумно это, а люди вымотались, им надо отдохнуть. Потерпите уж до утра...
- Кто вы? - прервал его капитан резким тоном.- Вы - кто?
- Он, - Зол кивнула на старика, - Из клана элди. Волчица из клана дернов. А вот он, - девочка внимательно разглядывала высокого мужчину. - Он из клана...
- Из клана Великих, сударыня. - Шутливо поклонился незнакомец.
- Из клана Драконов? Но разве в этом клане люди? Я всегда думал, что в клане Драконы, большие и разумные существа, но не люди. - Изумлённо проговорил Крилисс.
- Ну, появиться сегодня здесь в своём истинном обличии было бы неразумно. Вы и без того пережили немало, а тут еще Дракон, - впервые серьёзно проговорил Великий.
- Давайте познакомимся как следует, - подал голос молчавший до этого старик.
- Только не здесь. - Капитан взял себя в руки, снова став командиром. - Давайте перейдём в пустую часть дома. А то, неровен час, кто-нибудь проснётся и наделает шуму со сна.
Все, двигаясь тихо и осторожно, двинулись в темную, пустую комнату. В ней было очень холодно, стены укрывал толстый слой инея, пол покрывала корка льда. Охотник со шрамом поддерживал Жернала, Старейшина нёс Синя. Он почему-то не мог оставить мальчика одного и слегка пошатываясь от усталости, двигался за всеми.
- Холодно тут, - Дракон подошел к очагам, в которых лежали потухшие поленья, тоже покрытые льдом. Он сделал быстрое движение руками и во всех очагах вспыхнул огонь. Удивительно, но в большой комнате стало быстро теплеть.
- Позвольте мне, - начал старый элди. - Меня зовут Кади. У нас в клане у всех только одно имя. Меня послал наш клан, чтобы я встретился с живущими в клане рыбаков детьми. Зачем? Я не знаю, да и в клане тоже не знают. Видите ли, недавно всему клану, в одну ночь, приснился один и тот же сон. Про приход Холода, про клан рыбаков-эрли, про странных мальчика и девочку, живущих в вашем клане. По пути к посёлку клана я прошел через другое селение - полуразрушенное и брошенное. Судя по всему, там жили охотники из клана элков. На границе поселка я встретил её, - старик кивнул на волчицу. - Она тогда была в другой ипостаси. Мы часто встречали дернов, поэтому я не испугался. Пока она в таком виде, скажу за неё - зовут Даната, глава семьи. Её тоже послали к вам - старейшина семьи.
- Ну, а чуть позже встретили меня, - подхватил Дракон. - Я потом полдня извинялся.
- Мы встретили его, когда он менялся, - Кади поёжился, вспоминая. - Да уж, такого я никогда не видел.
- У меня сложное для вас имя, поэтому назовусь просто - Элл. На моём языке это значит "младший". А я действительно младший в семье. К морю меня тоже послали специально. В семье давно есть легенда про Безымянных, которым надо будет помочь. И тут, в последнее полнолуние, явился мне во сне человек, рассказал про ваш клан и посоветовал отправиться к вам на помощь.
- Клан эрли, клан элди, клан элки, клан дернов, клан Великих. - Перечислил капитан. - Я - человек. Один из моих матросов, тот, что умер, был из клана сончи. Осталось придти клану элти и грогги.
- Зачем? - голос Старейшины дрожал. - Зачем вы все собрались? И, давно хотел спросить, куда делись твои корабли?
Старейшина так и не смог заснуть. Он лежал рядом с Синем и бездумно глядел на отблески огня. Потом старик почувствовал, как мальчик расслабился и беспамятство ребенка перешло в сон. Синь задышал спокойно, посапывая и раскинув руки. Тогда старик встал, стараясь двигаться тихо, направился к выходу. На пороге он оглянулся и заметил, что волчица смотрит на него. Он несмело улыбнулся ей. Глаза зверя мигнули и прикрылись. Пройдя по коридору, рыбак посмотрел на спящих соплеменников и опять поймал настороженный взгляд. Не спали двое из охотников.
Глава 8
Выйдя из дома, старик огляделся. Вокруг было еще темно, только слабый свет, тонкой кромкой подчеркивал горизонт. В сумерках посёлок был виден плохо, но даже сейчас можно было заметить разрушенные кровли, земля была четко разделена границей льда вокруг дома. Старейшина устало опустился на камень. Сзади раздался слабый шорох. Оглянувшись, Старейшина увидел Великого. Молодой мужчина вышел, постоял на пороге. Потом Дракон потянулся, подняв руки вверх, и направился к старику.
- Тяжелое время, - Дракон не спрашивал, а утверждал. Старейшину поразила усталость в голосе еще молодого человека. Таким тоном пристало говорить ему, глубокому старику.
- Меня больше всего угнетала неизвестность. Да и сейчас я еще мало чего понимаю. - Дракон говорил тихо. - Ты не спал? - спросил он старика.
- Нет.
- А я задремал и увидел сон. Не удивлюсь, если и остальные увидят нечто подобное. Так много снов, предсказаний, легенд. Я не большой любитель такого. Я просто жил, когда надо было, защищал своих, охотился, читал.
- Читал? - переспросил Старейшина.
- Да, читал. Книги. Их у нас много.
- Я не знаю, что такое книги. Мы просто рыбаки. Тридцать сезонов назад я стал старейшиной. До этого им был Дорсин, мой дядя. А я тогда был старшим на самой большой лодке. Я не видел снов, со мной никто не говорил так, - Старейшина покрутил рукой над головой, не имея слов объяснить точнее. - Потом Дорсин умер. Перед смертью он позвал меня и сказал, что теперь мой черед возглавить клан. Так я стал Старейшиной. Я уже даже и не помню своего кланового имени, - старик утомлённо помолчал, удивляясь своей откровенности. Но ему очень надо было выговорится. - Я жил спокойно до первой весны. И однажды ночью я увидел сон - про путь к Дому на горе для мужчин, ищущих имена детям. Я очень удивился в первый раз, но потом я привык. Это было не страшно. А потом родились дети. Сначала всё было как всегда: ну, были в клане сироты, жили всегда в доме Старейшины. Странно, но ни меня, ни других не очень задела смерть отца детей. А ведь надо было уже тогда задуматься - кто или что убило его? А малыши, они ведь до поры были такие же, как и все дети! А изменились только потом... Хотя... Зол никогда не плакала, а Синь боялся воды. И говорить они начали рано. И я не помню, учил ли их кто-нибудь одеваться, есть... Знахарка говорила, Зол пришла к ней однажды и говорит - я, мол, помогать буду. И это её не удивило. А ведь та кроха была совсем, - старик замолчал.
- Ваша Зол старше меня, - слова Дракона удивили старика, и тот вскинул голову. - Да, да! Ты не смотри на меня так - ведь я только выгляжу так. Мне больше трёх сотен лет, сезонов как ты говоришь.
Старейшина лишь покачал головой.
- Меня уже ничем не удивишь.
- Не зарекайся! - Дракон встал. - Погоди, ты еще Данату в человечьей ипостаси не видел.
Уже совсем рассвело. Стали видны полуразрушенные хижины, исковерканная бороздами и полосами земля. Море казалось твёрдым как камень - вода была замерзшей и неподвижной. Оглянувшись на дом, ставший для всех укрытием в эту ночь, Старейшина увидел, что и для него испытание не прошло даром. Стены осели и потрескались, черепица кровли держалась только за счет льда, сковавшего её. Деревянные ставни, закрывавшие окна, тоже были покрыты толстой коркой льда. Из труб тянулись столбики дыма - значит, огонь в очагах уже горел.
- В доме проснулись женщины. - Дракон прислушался, забавно склонив голову. - И бравый капитан - я слышу, как он распоряжается. Тебе надо как-то объяснить своим людям и наше появление, и многое другое.
Из-за двери появилась мордочка любопытного малыша. Его быстро втянули обратно, и первым на улицу вышел капитан. Затем начали выходить остальные. Все двигались осторожно, опасливо оглядываясь по сторонам. Женщины, первыми разглядевшие свои разрушенные жилища, двинулись, было к ним.
- Погодите! - громко обратился ко всем капитан Крилисс. - Надо быть осторожными: кто знает, что там, - и он махнул рукой в сторону посёлка.
- Там пусто. И холодно, - Зол, как всегда, была немногословна. - Но жить там нельзя. Пока надо остаться здесь.
Вдруг охотники, отодвинув толпу, быстро вышли вперед с луками в руках.
- Смотрите! - зазвенел чей-то детский голосок. - Смотрите, волки!
- Не стреляйте! - резко приказал своим людям Жернал. Он стоял, поджимая больную ногу и опираясь на плечо капитана.
- Сегодня ночью к нам приходил страшный враг - Холод. А позже пришли друзья, - заговорил Старейшина. - Волки - друзья. Они не звери, это люди из клана дерн. А еще к нам пришел Дракон!
В толпе удивлённо зашумели. Все разглядывали молодого мужчину, волчицу, появившуюся из дома, старика.
- Слушайте меня, люди клана. И вы, охотники и моряки. Я самый старый из людей. Я много сезонов возглавлял клан. Я, Старейшина, говорю вам - для всех нас настало новое время! Новые люди - и не только: новая, полная опасностей и тревог, жизнь. Нам будет трудно, но мы справимся со всем, если будем вместе. И если не будем бояться. Капитан Крилисс, - обратился Старейшина к моряку. - Ты опытный командир, я прошу тебя, помоги нам. Надо много сделать: проверить наши старые дома, организовать охоту и разведку. Бери командование! А вас, - старый рыбак посмотрел на соплеменников, - я прошу - слушайте его!
- А нам надо собираться в Город, - проговорила Зол. - Нам - мне и Синю, Дракону и Донате, Жерне и тебе, - девочка посмотрела на Старейшину. - Но, пока Жерна больна, мы будем ждать. А еще капитан должен пойти с нами. И ты, - обратилась Зол к сыну Старейшины. - И еще...
- Погоди, деточка, погоди, - прервала девочку женщина-рыбачка. - Не части так. Дай нам осмотреться и, - женщина всхлипнула, - устроится. Ведь всем нужны тепло и еда. Вот и давайте займёмся этим. Ты только не сердись!
- А я и не сержусь! Ты права, мать, - на личике Зол появилось сожаление. - Ты права!
Капитан собрал вокруг себя мужчин и женщин и начал распоряжаться. Сидящий на камне Жернал помогал ему. Мужчины группами разошлись в разные стороны: одни отправились осматривать дома и лодки, другие двинулись к границам посёлка, за ними двинулся и Дракон. Там, у скалы, расположились волки. Они сидели неподвижно, только уши чутко двигались, прислушиваясь к голосам людей. Несколько женщин, собрав детей, вернулись в дом, остальные отправились вслед за мужчинами в посёлок. У дома остались лишь капитан, Старейшина и Зол.
- Данате и другим дернам нужно уйти. Они будут превращаться. Потом придут, - Зол обращалась прежде всего к капитану. - Ты скажи всем: пусть не боятся и не идут на звук. Волки будут кричать. Превращаться больно! Потом придут как люди - пусть остальные знают.
Капитан кивнул и ушел в поселок. А девочка подошла к старейшине и, прижавшись к нему, затихла. В поселке стало людно и шумно - люди работали, растаскивая обломки, громко переговаривались. В доме за спиной старика и девочки тоже кипела жизнь: шумели дети, требуя еды, кто-то колол дрова, позвякивала посуда.
Старейшина, прижав к себе девочку, сидел и смотрел вдаль. Он смотрел на Город - полуразрушенный, заросший кустами и деревьями, такой близкий и такой далёкий. И впервые за всю жизнь старика Город не пугал его. Он казался сегодня другим - знакомым, просто забытым почему-то, а сегодня вспомнившимся. Город не пугал - он звал старого рыбака, звал тихо, стараясь не испугать. И этот зов, похоже, слышал не один только старик. То и дело замирали, оглядываясь на чернеющую громаду, работающие в поселке люди, взгляды волков, неподвижно сидящих у скалы, не отрывались от домов, улиц и башен. Город манил к себе и людей и других; Город звал, город ждал.
Глава 9
Широкая улица была замощена квадратными плитами. Старые мастера сработали когда-то так хорошо, что, не смотря на время, мостовая оставалась ровной, только кое-где пробивалась между плит упрямая трава, да некоторые плиты были разбиты каменными обломками. Посредине улицы, мимо тёмных, полуобвалившихся домов двигалась удивительная группа: впереди шел охотник со шрамом на лице. Старейшина называл его про себя Меченым. Глаза Меченого внимательно и быстро оглядывали всё, что попадалось на пути. Сам Старейшина шел вслед за охотником, опираясь на палку. Рядом с ним шел старый Кади. Между ними, иногда хватаясь рукой то за одного, то за другого старика, топала Зол. За ними двигались Дракон и Даната, принявшая человеческий облик. Эти двое старались шагать ровно, ведь они несли на руках Жерну и Синя. Девушка-охотница сначала пыталась идти сама, но слабость и, главное, приступы изматывающего кашля, не позволили ей этого. Дракон умудрился сложить свои длинные руки так, что девушка сидела, обхватив рукой шею Эла. Даната несла Синя. Мальчик пришел в себя, но ночь Холода дорого ему стоила - Синь как будто сгорел, похудел и был очень слаб. Даната несла Синя на спине, используя плащ капитана. Сам капитан вместе с прихрамывающим Жерналом шел за этой парой. Замыкали процессию волки. Два огромных зверя бежали сбоку от людей легко, почти беззвучно, только иногда раздавался постукивание когтей о камни мостовой. Еще несколько волков двигались вдоль домов, стараясь пройти вплотную к стенам. Вокруг было тихо. Но тишина была не полной, не абсолютной. Поскрипывали где-то ставни, в кустах, под крышами сновали мелкие птицы, издалека приглушенно доносился шум моря.
Все шли молча. Старейшина вспоминал, как они уходили из поселка. Зол перечислила всех, кому, по ее мнению, нужно было идти к Дому на горе. Получалось достаточно большая группа мужчин, женщин и даже детей. Посовещавшись, люди решили, что в Город пойдут только те, кто просто не может не идти. Оказалось, Дракон был прав: многим приснился сон - видели дорогу, которой нужно было пройти, дома, площадь. Некоторые слышали голос - одних он звал настойчиво, других не очень. Поэтому и решили: в поселке за старшего останется сын Старейшины и дерн, помощник Данаты. Когда он появился впервые, люди увидели огромного седого волка, а потом, после превращения, такого же огромного и седого человека. Они будут ремонтировать дома в посёлке, насколько это возможно, строить лодки, охотиться, короче - восстанавливать и налаживать жизнь. А в Город пошли те, кого Город звал, и зов этот был нестерпимо настойчив.
Улица неожиданно закончилась небольшой площадью. Посреди нее когда-то был или фонтан или стоял памятник - сейчас трудно было это понять, настолько всё заросло высокой, жесткой травой и кустами. За этим препятствием были видны три узкие улочки между домами. Решено было остановиться на привал. Волки быстро обежали площадь и уселись рядом с кустами, глядя на Данату.
- Здесь чисто, - озвучила та их доклад. - Там есть вода, - женщина указала рукой в просвет между кустами, - её можно пить.
Старейшина с удовольствием опустился на каменный обломок, он давно не ходил так далеко, и его ноги слегка дрожали от усталости. Дракон осторожно опустил Жерну на каменную плиту, бывшую когда-то лавкой. К нему подошла Даната, молча повернулась спиной и начала развязывать плащ. Дракон подхватил Синя и уложил мальчика рядом с Жерной.
Зол, возбужденная, стала бродить по площади, осматривая её, стоящие по бокам дома, пыталась заглянуть в окна. За девочкой по пятам ходил волк. Старейшине он показался совсем молодым зверем, подростком. Его глаза не только внимательно следили за девочкой, но и с не меньшим, чем у неё, любопытством разглядывали окружающее.
- Ну и чего ты за мной ходишь? - Зол сделала вид, что сердится.- Ходишь и молчишь. Давай разговаривать! - и неугомонная девочка уставилась в глаза волку. От неожиданности тот сел. Зол смотрела на него пристально, постепенно в её глазах загорелся огонёк, но не яростный, а спокойный.
- Ну вот, - удовлетворённо сказала девочка через короткое время - Теперь ты можешь говорить со мной. Даже когда ты волк.