Я таки почитал Эриха Фромма, как мне неоднократно снисходи-
тельно предлагалось. Правда, только то, что удалось достать:
"Здоровое общество".
* * *
О том, что "крупнейший мыслитель XX века, один из великой
когорты 'философов от психологии' и духовный лидер франкфуртской
социологической школы", труды которого "актуальны всегда", --
еврей, можно догадаться не только из этого панегирика, напечатан-
ного в аннотации к его книге "Здоровое общество", но также из на-
стойчивости и почтительности, с какими он цитирует Фрейда, а
ещё из заявлений типа "Я за то, чтобы убить всех негров или всех
евреев...", "Национализм -- наша форма кровосмешения, наше идоло-
поклонство, наше безумие", "Европейская цивилизация сложилась на
базе двух культур: иудейской и греческой".
О последнем вышеприведенном откровении "крупнейшего мыслителя".
Обратим внимание на порядок в перечислении основ европейской
цивилизации: на первом месте стоит иудейская культура, а не
греческая. Возможно, это для того, чтобы автора принимали за
грека и объясняли такой порядок простой скромностью.
Из мнения "духовного лидера" напрямую следует, что римляне --
это всего лишь слегка припархаченные жалкие последователи греков,
а германцы, кельты, славяне, фракийцы, иллирийцы и прочие со
своими доморощенными языческими культами и примитивными мифами --
в культурном отношении были и вовсе немытое и нестриженное ничто
и их скудный интеллектуальный мусор со временем полностью ушёл в
никуда. Правда, у самого автора "Здорового общества" почему-то
имя и фамилия германского происхождения, а не еврейского. Кстати,
у Зигмунда Фрейда и Альберта Эйнштейна -- тоже.
Впрочем, надо заметить, обогатившая Европу иудейская культура
действительно в некотором смысле лучшая из всех, потому что она
хоть и очень компактная (вмещается в одну толстую книгу), а
смогла пропитать (или провонять) всю европейскую цивилизацию.
Правда, скотинистые европейцы до недавних времён имели наглость
отрицать это, да ещё неблагодарно преследовать народ, подаривший
им эту культуру.
Вообще-то, мы все ведь не без греха, поэтому надо быть снисхо-
дительным к еврейским перегибам автора и не бросать в него за
это камни, но собирать их для более удобного случая, у Фромма же
искать положительное, а не соринки в глазу (да-да, сразу три но-
возаветские фразы в одном предложении; на всякий случай призна-
юсь, что я это просто выпендриваюсь). Если хочется ему испытать
чувство национальной гордости (которое он наверняка надёжно изо-
лирует от национализма-кровосмешения), пусть испытывает, но если
он при этом задевает ЧУЖОЕ чувство национальной гордости (возмож-
но, не так хорошо изолированное от национализма-кровосмешения,
как у Фромма), то надо хотя бы приводить развёрнутые доказательс-
тва своей правоты, а не ошеломлять людей голыми заявлениями типа
"Европейская цивилизация сложилась на базе двух культур:
иудейской и греческой".
* * *
Основные идеи книги "Здоровое общество", как я их понял:
1. Сумасшествие надо определять относительно инвариантной
человеческой сути, а не относительно требований к людям,
выдвигаемых различными обществами. Человек может быть
нормальным для некоторого общества, но сумасшедшим по сути.
2. Могут быть психически больные общества: такие, в которых
люди, считающиеся нормальными, на самом деле сумасшедшие.
3. Западное общество -- психически больное. (Я: надо думать,
что хотя бы некоторые люди, считающиеся в таких обществах
сумасшедшими, являются нормальными относительно человеческой
сути.)
4. Причина нездоровости западного общества -- в "отчуждении"
человека от процесса труда, от управления обществом и даже
от потребления. Суть "отчуждения" от процесса труда: человек
работает только ради денег, не имея другого интереса (твор-
ческого и пр.), и поэтому воспринимает свою работу как
вынужденное неприятное занятие. Суть "отчуждения" от потреб-
ления: человек потребляет не потому, что у него имеется есте-
ственная потребность, а по другим, абсурдным причинам.
5. Чтобы излечить западное общество, надо покончить с "отчужде-
нием". Для преодоления "отчуждения" от процесса труда следует
1) делать рядовых работников участниками принятия решений,
2) обеспечить хорошее пособие по безработице, чтобы люди
продавали свой труд не почём зря, а имели возможность долго
выбирать работу получше и таким образом вынуждали работодате-
лей улучшать условия труда: делать рядовых работников участ-
никами принятия решений и т. д. Для преодоления "отчуждения"
в политике надо "возродить принципы городского собрания".
Короче, борьба с "отчуждением". Правда, само "отчуждение"
определяется довольно туманно и отнюдь не пугающе:
"Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при кото-
ром человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы
отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего
мира, движителем своих собственных действий, напротив, он нахо-
дится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или
даже поклоняется им. Отчужденный человек утратил связь с самим
собой, как и со всеми другими людьми. Он воспринимает себя, равно
как и других, подобно тому как воспринимают вещи -- при помощи
чувств и здравого смысла, но в то же время без продуктивной связи
с самим собой и внешним миром." (гл. V, разд. 2.Б)
Такое впечатление, что человек смутно соображает нечто, пред-
ставляющееся ему очень важным, но словами чётко выразить не
может.
Наверное, в "референтной группе" Фромма это самое "отчуждение"
было buzz-word, потому что не один Фромм, а целая плеяда
профессоров и просто "мыслителей" отличилась в 1950-е и 1960-е
годы книгами-беспокойствами по поводу угрозы "роботизации"
человека.
Положительное в книге Фромма состоит, на мой взгляд, в том, что
он признаёт значительную ущербность западного общества и указыва-
ет на некоторые проявления этой ущербности, на какие указываю и
я. (Если бы я написал просто следующее: "Положительное в книге
Фромма состоит в том, что он признаёт значительную ущербность
западного общества и указывает на некоторые проявления этой
ущербности", это выглядело бы так, как если бы я оценивал выска-
зывания Фромма с позиции доступного мне заведомо достоверного
знания, а не с позиции собственных сомнительных соображений, так
что уж лучше насовать всяких "я" и "по-моему", даже если они, на
первый взгляд, тоже выражают чрезмерное самомнение.)
У Фромма:
"Наука, бизнес, политика полностью утратили основания и масшта-
бы, имеющие смысл в пределах, доступных человеку. Мы живем среди
цифр и абстракций. Раз нет ничего конкретного, то нет и ничего
реального. Все стало возможным, как практически, так и морально.
Научная фантастика не отличается от научного факта, ночные кошма-
ры и сновидения -- от событий следующего года. Человек оказался
сброшенным с любого мало-мальски определенного места, откуда он
мог бы обозреть свою жизнь и жизнь общества и управлять той и
другой. Силы. изначально вызванные к жизни им самим, увлекают его
во все более стремительное движение. В этом бешеном круговороте
он думает, вычисляет, уйдя с головой в абстракции, все больше и
больше отдаляясь от конкретной жнзни." (гл. V, разд. 2.А)
"Создается даже впечатление, что с XIX в., по наши дни произошло
заметное нарастание глупости, если под глупостью мы подразумеваем
нечто, противоположное скорее разуму, чем рассудку. И невзирая на
то, что все ревностно читают ежедневные газеты, имеет место непо-
нимание смысла политических событий, что, по правде говоря,
пугает, поскольку наш рассудок помогает нам производить оружие,
которое наш разум не в силах контролировать. В самом деле, нам
известно, как и что делается, но мы не знаем, зачем и почему. У
нас много людей с хорошими и высокими интеллектуальными способ-
ностями, но наши тесты на интеллект определяют способность запо-
минать и быстро соображать, а отнюдь не способность мыслить."
(гл. V, разд. 2.В)
"Поскольку никто никогда не делает всей работы и каждый выпол-
няет только часть ее, поскольку размеры вещей и организации людей
слишком велики, чтобы их можно было осознать как целое, постольку
оказывается невозможным представить себе что-либо в целом виде.
Соответственно, нельзя увидеть и законы, лежащие в основе явле-
ний. Рассудка достаточно, чтобы надлежащим образом оперировать
отдельными частями крупного целого, будь то станок или государ-
ство. Разум же может развиваться только в связи с целым, имея
дело с обозримыми и контролируемыми реалиями. Подобно тому как
наши слух и зрение работают только в количественных пределах волн
определенной длины, так и наш разум ограничен тем, что можно обо-
зреть целиком, во всей полноте его проявлений. Иными словами,
если размеры превышают определенный уровень, то неизбежно утрачи-
вается конкретность и ее место занимают абстрактные представле-
ния; вместе с конкретностью пропадает и чувство реальности.
Первым увидел эту проблему Аристотель, который считал, что город,
превышающий по численности населения то, что мы сегодня назвали
бы небольшим городком, непригоден для жизни."(гл. V, разд. 2.В)
В моих терминах: человек всё меньше понимает мир, который он
для себя создал; общество всё больше абсурдизируется.
У Фромма:
"Первоначально считалось, что идея потребления вещей в большем
количестве и лучшего качества должна обеспечить человеку более
счастливую жизнь, удовлетворяющую его запросы. Потребление было
средством для достижения цели, т. е. счастья. Теперь оно превра-
тилось в самоцель. Постоянный рост запросов заставляет нас прила-
гать все больше и больше усилий, ставит нас в зависимость от на-
ших потребностей, от людей и организаций, помогающих нам получить
желаемое. 'Каждый человек старается пробудить в другом какую-ни-
будь новую потребность, чтобы... поставить его в новую зисимость
и толкнуть его к новому виду наслаждения, а тем самым и к эконо-
мическому разорению... Вместе с ростом массы предметов растет
царство чуждых сущностей, под игом которых находится человек...'
(К. Маркс 'Экономическо-философские рукописи 1844 года')"
"В наши дни человек зачарован возможностью покупать большее
количество лучших, а главное, новых вещей. Он испытывает потреби-
тельский голод. Акт покупки и потребления стал противоречащей
здравому смыслу, принудительной целью, так как он является
самоцелью, имея отдалённое отношение к использованию покупаемых
и потребляемых вещей и к удовольствию от них." (гл. V, разд. 2.А)
Сказано во времена оные. С тех пор ситуация изменилась только
к худшему.
* * *
О диагнозе Фромма. Фромм полагает, что главной проблемой, с
которой надо бороться, является "отчуждение", я же считаю, что
проблема -- в ненужном усложнении и накоплении вещей, направлен-
ном на удовлетворение псевдопотребностей и местами порождающем,
среди прочего, фроммовское "отчуждение".
Большинство массовых профессий (учитель, врач, водитель, убор-
щик, повар, продавец, парикмахер, полицейский и т. п.) никакого
неизбежного "отчуждения" как раз не предполагает: люди видят
непосредственную пользу непосредственных результатов своей не
очень однообразной деятельности и имеют возможность напрягать в
этой деятельности мышление для некоторых усовершенствований. Да-
же, к примеру, из профессии "уборщик" можно выжать очень многое:
не только рационализировать выполнение конкретных обязанностей,
но также создать теорию уборки, теорию мусора, предложить
технические идеи, уменьшающие потребность в уборке или упрощающие
уборку, написать несколько книг на эти темы, открыть курсы
мастеров рациональной уборки и т. д.
Таким образом, в очень многих непрестижных профессиях сложность
состоит не в отсутствии принципиальной возможности для проявления
себя, для профессионального роста и пр., а в том, что способности
среднего человека очень небольшие, а внушённые рекламой потреб-
ности и амбиции -- наоборот, и хочется иметь работу, на которой
сможешь много получать, "проявлять себя" и добиваться престижа,
не сильно напрягая мозги.
Иными словами, большинство людей не способно вполне реализовать
идеологические установки, прививаемые через образование, рекламу,
средства массовой информации и массовое искусство, отсюда устой-
чивое чувство неудовлетворённости, вызываемые им психические
нарушения и, как следствия этих нарушений, -- самоубийства и
прочие эксцессы.
Получается, что "отчуждение" Фромма, а по большому счёту вся
его книга (и, наверное, вся его писанина вообще) -- это образчики
гладкой и благонамеренной профессорской чепухи, нейтрализующей
мыслительную способность общества и тем самым только усугубляющей
его проблемы.
* * *
О рецептах Формма. Они такие же кривоватые, как и его диагноз,
и хороши только тем, что 1) показывают, что альтернатива сущест-
вующему возможна, стимулируют воображение, 2) укрепляют в мнении,
что в профессорской среде ничего путного по части идеологии
родиться не может.
Рецепт Фромма в отношении экономики:
Ввести систему гарантированного прожиточного минимума.
"Если никто больше не будет вынужден принимать любые условия
труда, чтобы не умереть с голоду, работа станет достаточно инте-
ресной и привлекательной, чтобы побудить человека заняться ею."
(гл. VIII)
На это можно заметить следующее: если пособие по безработице
велико, то довольно многие вообще не считают для себя нужным
работать, а у тех, кто всё-таки работают, доход оказывается мень-
ше, чем мог бы быть. Далее, если потенциальные работники
проявляют слишком большую взыскательность, то работодатели не
улучшают условий труда, а всего лишь нанимают иммигрантов (в том
числе нелегальных) или вовсе переносят производство в страну с
дешёвой рабочей силой. А если в своей стране запретить и найм
иммигрантов, и перенос производства, то упадёт конкурентоспособ-
ность национальной экономики и не будет из чего обеспечивать
прожиточный минимум. Вдобавок такой запрет очень нелиберален, и
чтобы его установить, и надо сначала отказаться от некоторых
любимых мифов, то есть в корне изменить идеологию "свободного
общества".
Рецепт Фромма в отношении политической системы:
"...можем ли мы возродить принципы городского собрания в со-
временном индустриальном обществе? Я не вижу здесь непреодолимых
трудностей. Во-первых, можно разделить все население на малые
группы, предположим, по 500 человек по месту жительства или месту
работы; причем эти группы, насколько возможно, должны быть разно-
родными по своему социальному составу. Эти группы будут встре-
чаться регулярно, скажем, один раз в месяц, выбирать должностных
лиц и комитеты, которые должны заменяться ежегодно. Их задачей
должно быть обсуждение важнейших политических проблем как мест-
ного, так и национального значения. В соответствии с вышеуказан-
ным принципом, для того чтобы такая дискуссия имела смысл, нужно
определить количество фактической информации. Как ее получить?
Представляется весьма вероятным, что орган культуры, независимый
политически, может выполнить функцию подготовки и опубликования
фактического материала, необходимого для дискуссии."
"С помощью современных технических средств можно будет легко и
быстро получить общий результат голосования. Затем проблема будет
состоять в том, как довести эти результаты до уровня центрального
управления, чтобы он сыграл свою роль в процессе принятия реше-
ний. Совершенно ясно, что можно найти формы осуществлений этого
процесса. Наша парламентская традиция такова, что в парламенте
обычно имеются две палаты, которые избираются на основе различных
принципов, но обе участвуют в принятии решений, Малые группы,
имеющие личностный контакт и собственные решения, будут представ-
лять собой аналог 'палаты общин', которая делила бы власть с
палатой представительной и исполнительной власти, избранной на
всеобщих выборах."
"Благодаря обсуждению и голосованию в малых группах межличност-
ный контакт будет способствовать значительному уменьшению ирра-
циональности и абстрактности процесса принятия решений, и поли-
тические проблемы станут поистине важным делом для гражданина."
(гл. VIII)
На это можно возразить следующим образом. Чтобы обсуждение
сложного вопроса даже в группе из всего нескольких индивидов было
более-менее продуктивным, нужны люди с высокой культурой дискус-
сии, а она появляется не сразу и далеко не у всех. Поэтому еже-
месячные собрания по 500 произвольных человек, во-первых, не
обеспечат никакого продуктивного обсуждения, во-вторых, большин-
ству участников очень скоро наскучат. Предлагать такую схему
демократии может только человек, который никогда не участвовал
в больших собраниях, а в развитии своих представлений о челове-
ческой психике застрял где-то на фрейдовом либидо и дальше просто
упивался собственным гуманизмом.
