Аннотация: Обновление от 22.02.2013. своеобразный подарок к празднику)) наверное, глава все-таки окончена.
ЧАСТЬ 2
ГЛАВА 1
Наурониманиэль ллиер Оссентиниель ди Ллияр:
Я метался по покоям, словно демон, запертый в клетке. Внутри клокотала бессильная ярость. Второй месяц о местонахождении моей аллиади нет никаких вестей. Эльфийская, имперская, моя личная и графская разведки перерывают весь материк. Подключились и маги Академии. Глухо. Юной графини словно никогда и не существовало. Липкий страх расползается внутри, и лишь усилием воли удается взять себя в руки. Она жива. Точно жива. Потому что жив я. Она не успела придумать способа обойти проклятье. Или... Я задохнулся от внезапно пришедшей мысли. Столько седмиц я успокаивал себя мыслью, что моя девочка жива, опираясь лишь на мысль, что она ничего не придумала. Но если... Бездна! Она же могла не сказать! Если это было что-то особо опасное, она бы никогда не призналась! Разве только после самого свершенного обряда. Демонское отродье! Брошенный в стену стул разлетелся в щепки. Выругавшись, я выбежал из комнаты.
Айлор и Мирий просматривали донесения шпионов. С надеждой вгляделся в их осунувшиеся лица и на миг прикрыл глаза, борясь с подступающим бессилием. Бездна! Опять ничего! Рухнув в кресло, глухо поинтересовался у графа, известно ли ему что-либо о последних разработках дочери.
- Нет, Князь. Она так ничего и не придумала по Вашей проблеме! - граф помолчал, внимательно разглядывая документы - мы избегали встречаться взглядами, каждый считал себя виноватым в произошедшем. - Так что мы точно уверены, что Женни жива...
Повисшую тишину разбить никто не стал. Лишь тихо шуршали свитки с донесениями. Опять ничего. Кивнув, я тяжело поднялся и вышел из комнаты. Потянулся к брату. Мак тоже ничего не узнал. Они с будущим императором и оправившимся Саром перерывали столицу. Я с силой ударил стену. Ничего. Это моя вина. Только моя. Внутри болью отозвался отчаянный крик-зов 'Помогите!'. Тогда на миг рухнули все те щиты, что аллиади выстроила, блокируя нашу связь. Я почувствовал ее тревогу и испуг. А потом все. Тишина. Вязкая, холодная, мертвая. С перепуганным графом мы столкнулись на лестнице. Одинаково сумасшедшие глаза и перекошенные лица. Мы отказывались верить, что Женни... Единственным, кто сохранил рассудок, оказался Мирий. Хорошенько встряхнув нас, он напомнил про связь моей ауры и ауры аллиади. Переглянувшись, мы беззвучно шепнули всего одно слово - ллатиар. Проклятый всеми магами металл. Единственное, что способно лишить чародея Силы. Этой тишине было лишь одно объяснение. Почти такое же страшное, как смерть. Ллатиар медленно убивал магов, постепенно вытягивая их Силу, сводя с ума. Представить мою хрупкую и нежную аллиади в оковах из ллатиара... Я болезненно застонал и сжал голову руками. Моя девочка...
Почему ее нигде нет? За эти седмицы агенты перевернули материк. В голове вспыхнула четкая мысль - на этом континенте ее нет. Ругнувшись, активировал связь с графом. Чего не делал с момента похищения Женни. Слишком больно чувствовать его страдания.
- Да, Князь? - устало ответил граф, стараясь отгородиться от тоскливой безнадежности и страха.
- Ее нет на нашем континенте! - я выдохнул свою догадку. - Она у дроу. Или айдинов. Или...
- Я понял! - Айлор серьезно задумался, я вслушивался в быстро мелькающие мысли. - Бездна! Там почти нет наших агентов!
- Я знаю! - я выругался, понимая, что незаметно переправить достаточное для поиска количество магов-шпионов мы не сможем. - Но можно попытаться проверить портал. Все переправляющиеся регистрируются в книге учета телепортаций.
- Если только ее не увезли вплавь...
Мы надолго замолчали, обдумывая эту мысль. С беспомощной пленницей могло случиться все, что угодно. Демоны! Как же я за нее боюсь.
- Граф, я не думаю, что они стали бы так рисковать пленницей! - я сжал губы, вслушиваясь в учащенное сердцебиение. - Знаете, меня мучает один вопрос... Что им нужно? - я задумался на миг, ловя такое же задумчивое молчание графа - мы не раз задавались этим вопросом. - На обычных похитителей они не тянут. Те бы просто потребовали выкуп. Но я уверен, что о ее происхождении никто не знал. Что тогда могло понадобиться без сомнения могущественным и обличенным властью похитителям от адептки-простолюдинки? - я яростно перебирал в голове десятки вариантов - и ни один не звучал достаточно правдиво.
- Она весьма талантлива...
- Граф, это не звучит достаточно достоверно! - я отмахнулся от этого предположения. - Им была нужна именно Эвжена, адептка Академии, а не графиня и Пресветлая Княжна. Почему? Что такого в простой смертной девочке? - я вслушивался в его эмоции, стараясь уловить малейшие колебания. - Что они знали о ней такого, что заставило их пойти на такой шаг? Ллатиар может сдержать Силу даже Богов! - я замер, оглушенный той невероятной догадкой, не в силах пока поверить полностью, но начиная понимать, что в этом возможно и есть причина. - Айлор?
- Да. Она... Женни считает себя Создательницей нашего мира. Или дух Создательницы вселяется в нее - не знаю! - мысли графа звучали нервно и отрывисто, словно он сильно волновался и сомневался в том, что говорит. - Несколько раз я видел, как моя дочь творит волшбу высших порядков, о которой не имеет ни малейшего понятия. Ее голос звучит иначе. И слова заклинаний... Это неизвестный мне язык. Она не контролирует себя в такие моменты. В нее словно кто-то... Бездна! - граф выругался, а я ошеломленно вслушивался в невероятную правду - что еще я не знаю о своей аллиади? - Она не говорит на эту тему. Лишь вскользь обронила, что в этот раз сможет защитить свою семью. Она рассказала Мире о том, что ее-Создательницу предали ее дети, убив мужа и ее саму. Дочь она успела спрятать. Только не помнит где. Это все, что нам известно. Женни тщательно скрывает эту тайну, твердя одно - 'Я должна вас защитить!', - граф опустошенно замолчал.
- Почему... Почему она не рассказала раньше? - я с трудом протолкнул слова через сведенное судорогой горло.
- Потому что Женни - это Женни. Она... Она всегда рискует только собой, боясь подвергнуть риску нас...
- Зачем?! - в моих словах сквозила боль.
Связь оборвалась, в разговоре больше не было нужды. Я сел на пол, откинувшись на спинку кровати. Хотелось кричать. Меня захлестывала ярость на собственное бессилие и тоска. А еще боль за те злые и резкие слова, сказанные в наш последний вечер. Перед глазами всплывает ее искаженное мукой и залитое слезами лиц, болью отзываясь внутри. И хрупкие руки, протянутые ко мне в мольбе - услышь, пойми, прости... Я не понял. Злая обида клокотала внутри. Я ушел, не слушая ее молящего 'Аурон!'. Вот только легче не стало. Каждую ночь отчаяние затапливало с головой - ее по-прежнему скрывали щиты. И ее полуэльф отказывался со мной говорить. Лишь однажды показал свои воспоминания, едва не лишившие меня рассудка. Когда я увидел, как моя аллиади шагнула с крыши Академии... Бездна! И ее лицо... Полуэльф имел все основания меня ненавидеть. Единственным, кто меня поддерживал, был брат. Мак постоянно передавал картинки-видения и рассказывал о Женни. Вот только после просмотра его воспоминаний хотелось крушить все вокруг. От понимания, что это я довел девочку до грани. А потом был разговор Айлора с дочерью. Я настоял на нем. И ее последние слова, что согрели надеждой и обожгли чувством вины одновременно. 'Люблю вас. И его люблю!'. И вновь вязкая тишина. Я мечтал хоть на миг пробить щиты и показать, рассказать, объяснить. Вымолить прощение. Я продолжал надеяться на то, что моя девочка окажется милосерднее меня. Как всегда оказывалась. И ждал. Боги! Я проклинаю себя за это. Я должен был, наплевав на все, мчаться в Академию. Должен. Бездна!
А потом в замке появился Сар. Его принесли наследники. Полуэльф метался в бреду. В бессознательном состоянии он провел три дня. Связанные души. Осунувшийся эльфенок повторял одну лишь фразу 'Ей плохо! Больно! Очень!'. А мы сходили с ума. Придя в сознание, Сар тут же потребовал отправить его в Академию. Граф не позволил. Эльфенок выглядел совсем обессиленным. Через два дня чуть окрепнувший полуэльф сбежал. Моя аллиади купила услуги Лордов Грязных кварталов, и эльфенок решил подключить их к поискам. Жаль, вновь безрезультатно. Ни в одну гильдию заказ на адептку не поступал. Нам осталось лишь продолжать поиски и надеяться. Бездна! Ненавижу собственное бессилие.
***
Тройка магов, наглухо закутанных в плащи - промозглый ветер и сырость заставляли носить лишь утепленные и заговоренные особым образом вещи, с интересом и тщательно скрываемой брезгливостью рассматривали пленницу. Девчонка была без сознания. Мелкая, худющая, с черными кругами под запавшими глазами и просвечивающей кожей, губы растрескались. Грязно-серые волосы сбиты в неприглядный колтун. Грязная и местами порванная одежда пыльными мешками висела на теле. Редкое, тяжелое дыхание. В себя пленница еще не приходила. Пора бы уже - почти седмица прошла. Странно.
- И зачем Госпоже понадобилась эта грязная простолюдинка? - один из магов качнул головой, выражая недоумение, качнулся капюшон в такт словам - и все.
- Не знаю. Госпожа никогда не делиться своими мыслями! - еще один капюшон едва качнулся.
- Я слышал, девчонка невообразимо сильна и талантлива. В Академии ей пророчили мантию Архимага... - шипящий шепот, но третий капюшон остался неподвижен.
- Странно. А аура у нее самая обычная... Странно! - первый маг чуть сощурил глаза, рассматривая вздрагивающую от холода пленницу - ее одежда защитить хозяйку от промозглого холода не могла.
- А значит, кто-то очень умело скрыл ее ауру! - задумчиво добавил второй.
- Но ведь это считается невозможным! - первый маг возбужденно мотнул головой и едва успел придержать чуть не слетевший капюшон.
- Я бы не был столь категоричен. К тому же, что-то же заинтересовало наследников в этой человечке? Они даже о пренебрежении к простолюдинке забыли... А что может заставить высокородных ублюдков смирить гордость? Только ожидание выгоды. Большой выгоды...
- Ты как всегда умен, Сайшесс! - холодный голос из-за спин увлекшихся магов заставил их поежиться и склониться в глубоких поклонах.
- Рад служить Вам, Госпожа! - третий маг добавил в голос льстивых ноток.
- Эта дрянь еще не приходила в себя? - красивая женщина в багряном платье застыла, напряженно вглядываясь в скрюченную фигурку внизу башни.
- Нет, Госпожа.
- Как только она будет в сознании - доложите мне немедленно!
- Как будет угодно Госпоже! - маги вновь склонились в глубоких поклонах, провожая взглядами удаляющуюся красавицу с аурой, подавляющей своим могуществом.
И конечно же, были не в силах услышать злобный шепот Госпожи:
- Выжила, отродье Бездны! Выжила! - в шепоте красавицы было столько ненависти, что казалось, она способна растечься вполне материальным ядом. - И где же Великая прятала эту дрянь все годы? Ничего, ты мне все расскажешь, маленькое отродье. Все расскажешь! - красавица страшно расхохоталась и исчезла в мрачных коридорах замка.
Эвжения:
Холод. Постоянный, пробирающий даже не до костей, а глубже, значительно глубже, холод. И боль. Острая, постоянная, сводящая с ума. Я не знаю, сколько нахожусь в этом проклятом месте. Но кажется, целую вечность, чтобы успеть с родниться. И с холодом, и с болью. Утешает одно - сейчас я в своем уме. К сожалению, это ненадолго. Скоро, совсем скоро, прОклятый металл выпьет остатки жизненных сил. И тогда... Нет. Не время думать о тогда. Нужно искать выход. Слишком много времени потрачено впустую.
Я не знаю, сколько прометалась в бреду. Магическая пыльца и закупоренная прОклятым металлом Сила дали странный эффект. Я не могла пробиться в реальность. Блуждала по вязкой тьме, не имеющей ничего общего с Междумирьем. Хотелось бежать, кричать, сделать хоть что-то, чтобы избавиться от сосуще-вытягивающей боли, но сил не было. Я словно муха, увязшая в киселе.
Меня мучили видения. Разные. В них чудным образом переплетались явь и бред. Я видела близких, оставленных на далекой Земле и в замке, братишку, кузенов и... его. Я говорила с ними, чаще спорила, пыталась что-то доказать, реже - объяснить. И ни разу не попросила о помощи. Вспоминался последний разговор с Мраком. Он прав. Я заигралась. В Великую и Всемогущую. В ту, право называться которой следовало заслужить. Я разбирала случившееся по кирпичикам. И с ужасом и тоской понимала, как слепа и самонадеянна была. Я уверовала в свою значимость. Играла людьми, их эмоциями, забыв о своем предназначении. Громко заявляла о правах, забывая об обязанностях. И еще строила из себя оскорбленное достоинство, недооцененную надежду, игнорируя и мучая тех, кто 'посмел' усомниться или раскритиковать такую мудрую и великую. Дрянь. Неблагодарная дрянь. И идиотка. Самовлюбленная. Заигравшаяся дура. И вот теперь наконец получившая награду. Как тебе приз, Великая? Нравится, небось? Так кушай с наслаждением, свет ты мой. Но спасительное ехидство приходило не всегда. Чаще наведывались мучительный стыд и острое сожаление. Как-то заскочила мысль о суициде. Небо, никогда я не давала еще себе таких моральных оплеух. Конечно, натворить дел - и адьес. Эгоистичная дрянь. А о родных ты подумала? А о братишке, разделившем душу с тобой, дурой неблагодарной, напополам? Об этом смешном полуэльфе, таком теплом и близком? Что станет с ним? А с отцом и матерью, потерявшими с таким трудом обретенную дочь? А о нем? Что станет с ним, когда нить оборвется? И дело не в смерти. Он испытает от гибели своей аллиади такую боль, что смерть покажется долгожданным избавлением. Но ведь и она придет не сразу.
'Да ты и так скоро окочуришься, чего уж спешить! Наслаждайся, так сказать, отпущенными мгновениями!' - мой ехидный внутренний голос изредка пробивался сквозь бредовые видения проблеском здравомыслия.
Аурон... Самые теплые и самые болезненные воспоминания были связаны с ним. Небо! Как же я тебя люблю, мой Князь... Как же я тебя люблю... Твои фиалковые глаза были той путеводной нитью, по которой я раз за разом выбиралась из губительного забытья. Мой стимул жить. Мой воздух и моя жизнь. Как же я тебя люблю... и как же мне тебя не хватает. Остро, пронзительно сильно, необходимо. И какой же ужас довелось пережить, когда меня посетила мысль, что канал. связывающий наши ауры перекрыт. Оглушающий грохот в ушах и мертвенный холод, заполняющий тело и не имеющий ничего общего с промозглостью. Небо! Как же сильно я боялась, что... Бездна. Я практически вернулась на Грань. И готова была шагнуть дальше. И только настойчивый голос, зудящий о моем скудоумии, помог удержаться на краю. И твои глаза. Дивные, живые, вбирающие в себя целый мир глаза. Наши клятвы связали нас больше, чем мог это сделать канал. И пусть он оказался пережат, но энергия, Сила, запертая во мне, нашла единственный выход. К тебе. Ты спас меня, даже не подозревая об этом. В который раз. Мой Князь. Запертая в тесных рамках Сила выжгла бы меня. Дотла. Не оставляя шансов ни на спасение, ни на перерождение. Прости меня, мое горькое счастье. Прости. Если я только выберусь отсюда, на коленях молить стану. Если только... Когда. Когда выберусь. Слишком долго я не видела тебя, моя жизнь. Преступно долго не касалась совершенных черт. Непозволительно долго не заглядывала в эту фиалковую бездну. Непростительно долго жила лишь своим уязвленным самолюбием. Прости, мое горькое счастье. И дождись. Ты только дождись...
Тогда я еще редко приходила в себя. И ненадолго. Меня мутило. Постоянно мутило. Но желудок был пуст. И знобило от холода. А внутренности разрывало от боли. Организм не хотел отдавать проклятому металлу жизнь, сопротивлялся. Я не знаю, сколько это продолжалось. Несколько раз я прорывала мутную пелену и видела серое небо, такое же серое, как мерзлые каменные стены и такой же пол. На кистях рук и на щиколотках болтались мерзкие браслеты, скованные короткой цепочкой. Перестраховщики! Злая мысль добавила толику сил и подарила еще несколько мгновений ясности. Куда тут бежать? Десятки метров вверх по гладкой каменной стене? Без магии? Ха-ха. На этой мысли я отключилась.
Потом я пару раз приходила в себя от того, что на меня выливали ледяную воду. Мыли? Поили? Не знаю. Но я жадно глотала стекающие с волос и лба струйки. Старательно не думая о качестве воды. И ее содержании. Запах был не лучший. Или это пахло от меня? Наверняка. Я боялась представить, в кого превратилась за дни? седмицы? заточения. И грязно-серая пакля волос была не самым страшным в моем облике. Туалета здесь не было. Не было даже традиционного ведра, не говоря уж о ночной вазе. Лишь небольшое зарешеченное отверстие в полу. Стыд умер не сразу. Какое-то время жег кожу. Но... Но в бреду я не контролировала организм. Так что за своеобразные 'помывки' была в какой-то степени благодарна своим тюремщикам.
Потом, когда я все же вернула ясность мысли, смогла детально осмотреться. Откуда-то появился тюфяк, жидко набитый колючей соломой, или еще чем. Но даже от него стало теплее. Чуть-чуть. И рваная тряпка, призванная заменить одеяло. Что ж, и на этом спасибо. Раз в три дня меня поливали водой. В бреду я уже не металась и организм контролировала, но гигиена. Ядовитые мысли приходилось держать в себе. И предусмотрительно отходить от 'ложа', сохнет на таком холоде медленно. И если одежда, прилегающая к горящему телу (Сила, запертая внутри, повысила мою температуру градусов до тридцати восьми-девяти) высыхала довольно быстро. Да и к слову сказать, 'душ' я принимала в блузе, тонкой курточке и штанах, бывших на мне в день похищения - теплый плащ исчез и не попрощался. Снять одежду я не могла - цепь между браслетами мешала. А потом старательно двигалась, насколько это позволяли кандалы. Позволяли они не много. И скромность их не украшала. С момента окончательного возвращения рассудка, прошло почти две седмицы. Жизни во мне, если я не найду способ избавиться от 'украшений', осталось примерно на столько же.
Иногда мне скидывали объедки. Иногда кости. Швыряли как дворняжке. Порой заплесневевший, или ссохшийся до каменной твердости, кусочек хлеба. Я не могла пересилить себя и съесть это. Пока были силы - держалась за счет внутренних резервов. Но понимала, они закончатся быстрее, чем жизненная сила. И тогда... Про тогда я старательно не думала. И глотала мерзкую даже на вкус воду, которой меня поливали. Без еды еще протяну, без воды - никак.
Я лихорадочно искала выход последние несколько дней. И ругала себя за упущенное на самокопание время. Да уж, нашла время и место. Дура. какая же я дура. И продолжала думать. Я должна найти выход.
Пошевелила сломанной рукой и закусила губу. Кость срослась криво и доставляла боль. А значит, придется снова ломать и сращивать заново. Бездна! Я прижалась ноющим затылком к стене и задумалась, перебирая воспоминания.
Вот в один из моментов прояснения обнаруживаю себя не в каменном мешке. Подо мной деревянный стул. И это теплее. Значительно теплее. Но я не спешу радоваться. Я накрепко примотана к стулу. Мозг соображает не слишком хорошо, едва только продравшийся сквозь муть разум отвоевывает позиции. С трудом поднимаю голову и ловлю полный ненависти взгляд. Наверное, я бы отшатнулась, но реакции пока заторможены. Столь неистовой ненависти я еще не встречала. И Сила. Мерзкий запах ненавистной Силы. Вот так просто. Я чуть изогнула губы, и тут же получила несколько хлестких пощечин, горящими следами пылающих на щеках.
- Ну, здравствуй, Великая! - в ее голосе было столько самодовольства, презрения, яда и иступленной ненависти, что в висках начинало ломить сильнее. - Выжила, дрянь! Все-таки выжила! - я смотрела на хохочущую, пылающую злобой женщину и с ужасом понимала - она сумасшедшая. - А мы-то надеялись... Но нет! Ты всегда умела устроиться лучше других! Скользкая тварь! - впервые столкнувшись с существом столь безумно меня ненавидящим, я растерялась.
В глазах ненормальной магички я видела сто и еще парочку болезненных и особо мучительных способов, которыми она меня убьет. И даже попыталась настроиться на пытки, понимая, что это невозможно. Зашипев взъяренной кошкой, незнакомка подскочила ко мне и резко потянула за волосы, заставляя запрокинуть голову до хруста позвонков. Больно. А потом безумно шептала, как меня ненавидит и что со мной сделает. И этот сумасшедший шепот-шипение вымораживал изнутри. Страшно. Меня не пугала нечисть или нежить. Даже саринг, опасная до смерти тварь, не вызывала и тысячной доли того страха, что эта женщина.
- Почему ты не сдохла тогда? Зачем явилась через столько тысячелетий? Или... Это не ты? А твое отродье? Ну-ка, ну-ка! - она больна впилась пальцами в мой подбородок и бесцеремонно вертела мое лицо, не забыв потом брезгливо вытереть руки. - Тварь! Вас даже не различить! Отвечай! Где твое отродье? Или твоя мать?
- Я не помню тебя... - губы удалось разлепить с трудом, да шепот слов был едва слышен. - Ты из новых?
- Новых? - она опять зло рассмеялась, коротко, без замаха ударив меня по щеке. - Не помнишь? Конечно, куда тебе снизойти до простых смертных! А я была рядом. Наблюдая. И ненавидя. Каждое мгновение. Бездна! Как же сильно я тебя ненавидела...
- За что? - мне удалось вытолкнуть вопрос, почти проваливаясь в забытье, силы покидали слишком ослабевшее тело.
- За что? Ты еще с-с-спраш-шиваеш-ш-шь? - под конец фразы незнакомка сорвалась на шипение. - Ты забрала у меня его, тварь! И даже убив тебя, он продолжает... Ненавижу! - еще одна пощечина - и на несколько мгновений перед глазами прояснилось.
- Он знает? - это единственное, что волновало меня тогда.
- Нет! - облегчение унесло сознание в новую волну забытья.
Наконец-то.
Удивительно сильной пощечины я уже не почувствовала. Стул упал. Тихий хруст. И вывернутая под неестественным углом рука. Болеть она не перестала.
Потом я видела ее еще два раза. И не понимала. Не ее ненависти, нет. Того, что я все еще жива и цела. Ну, не считать же пощечины и тягание за волосы пытками? Я не понимала логики этой сумасшедшей магички. Ее поведение ставило меня в тупик. Нет, ее желание унизить ненавистную соперницу, увидеть ее раздавленной, плененной, в самом неприглядном виде - это как раз понятно. Наслаждение, мелькавшее в безумных глазах, отлично вписывалось в это. Но моя относительная невредимость - нет. Чего она добивается? Какова конечная цель? И что меня ждет? Я не знала ответа. И это пугало.
Я знала, она никогда не скажет Предате... Талю. Я не могла его больше ненавидеть, не могла желать ему смерти. Не после того, что узнала. И называть обезличенным Предатель - тоже не могла. Не имела права. Он не воплощение зла. Отнюдь. Запутавшийся ребенок. Непонятый. Озлобившийся. Несчастный. И в этом моя вина. Нельзя ненавидеть других за свои ошибки. Нельзя...
Да, она не скажет Талю. Никогда. Ведь он не оставит меня ей. И жизнь ей тоже не оставит. Не оценит стараний влюбленной в него женщины. И... Убьет. Жестоко расквитается за каждую царапину на моей коже, за каждый миг страданий. Не простит. Никогда не простит ей этот поступок. И умирать магичка будет долго, мучительно долго. Он никому не позволит меня обидеть. Никому. Кроме себя. Я должна принадлежать ему. Только ему, или никому больше. Даже убьет он меня сам. Сам. Как много лет назад.
Я горько усмехнулась, стараясь завернуть вечно мерзнувшее тело в рваный отрез. Не сказать. чтобы стало теплее, но... Это хоть немного согревает и дает иллюзию тепла. Я должна найти выход. Просто обязана. Времени, как и сил, все меньше. А значит - и шансов на побег и выживание.