Убежище Александра Фиай располагалось на предпоследнем этаже станции. Во всяком случае, Эжен подозревал, что он был предпоследним: нумерация в лифте заканчивалась за три этажа до него, но в этой комнатки, небольшой, буквально семь метров в диаметре, был выход в еще одно нижнее помещение. Никаких вульгарных лестниц, выход был оформлен полутораметровой круглой платформой с царапинами от манипуляторов онак.

Лестницы на станции были только в тренировочных залах: похоже, Фиай третировал архитекторов своей хромотой еще на этапе проекта. За последний год, пятый со времени катастрофы, Александр стал физически более слаб, его хромота проявилась во всей красе. Технологический отдел даже затеял пари с вопросом, когда Фиай пересядет в кресло. Эжен поставил несколько кредитов на то, что это случится через семь месяцев. Все равно деньги сейчас ничего не значат, почему бы не потерять их так?

Половину и так небольшого помещения занимал концертный рояль: темный, блестящий настоящим деревом. Вторую половину - огромный голографический терминал со схемами онак, роботов-любимцев Фиай. Ведь не просто так именно технологический делал такие странные ставки: только ребята оттуда видели сиятельного Александра Фиай достаточно часто и вне его обычного образа надменного аристократа.

Конечно, он общался с командой - Акико, Иреной, Дугласом и секретарями, но разве руководство станции станет делать такие ставки? Рихард, может, не отказался, но он два месяца назад умер в своей постели, именно так сказали Мари.

Эжен кашлянул. Алекс отвлекся от терминала с манипулятором робота и развернулся к нему на маленьком вертящемся табурете.

- Здравствуйте, юноша.

Эжен выровнялся под командным тоном и непроизвольно крепко сжал планшет. Перед Алексом ему всегда хотелось стоять на вытяжку и внимать указаниям, а чаще и вовсе прятаться подальше, потому что указания никогда не были легкими и простыми.

- Успокойтесь, я ничего вам не сделаю, - Александер коснулся ребром ладони прислоненной к терминалу трости. - Вы неплохо уживаетесь с Мари, особенно сейчас, когда Рихард, царствие ему небесное, ушел от нас. Андре! Не можете стоять ровно - так сядьте!

Эжен от неожиданности послушался, съехал на пол по колонне лифта и раскинул ноги в стороны. Не то чтобы он был настолько напуган, но на полу было, безусловно, удобнее: даже если колени дрожали, это не сказывалось на общей функциональности, как бы выразилась Акико.

Александр с этого ракурса смотрелся чуточку внушительнее, с ухоженной седой бородой и блистающими молниями синими глазами.

- Будь я вами недоволен, я бы пригласил вас в кабинет, а не сюда, Андре.

- Эжен, - Эжен услышал, как его голос срывается на задушенный писк. Еще раз кашлянув. он сумел повторить, - меня зовут Эжен, сэр.

- Ваше дело. Опустим вопросы именования. Вы понимаете, что Мари - особенная девочка? Мне сообщили, что вы начали серьезные отношения с некой женщиной. Вы же понимаете, юноша, что она может в любой момент... исчезнуть? И вы, если перестанете меня устраивать, тоже. Проект "Защитник" в ближайшие пять лет выйдет на финальные испытания, станция будет переводиться в режим анабиоза. Вы рискуете, юноша.

Эжен сразу понял, в какой момент после того, как Александр отвернулся к экрану и углубился в модели паукообразных роботов, можно медленно и тихо встать и уйти. Очень быстро уйти, потому что неизвестно, на что сорвется этот психопат.

Лифт тихо шумел, Эжен быстро и нервно набирал сообщение Юлии: после такого... экстремального собеседования на уже занимаемую должность ему требовалось обнять кого-то доброго и нетребовательного, уткнуться в пушистую макушку, включить все тот же сериал про глупые приключения в космосе и спокойно просидеть весь вечер на диване, прижавшись боками.

Кажется, он стареет.

Юлия ответила рядком эмодзи: ее загрузила Ирена, она не сможет сегодня вырваться. Эжен открыл свой список быстрого секса, изрядно поредевший два года тому, когда все красивые женщины чуть ли не одновременно захотели детей и отношений, и достигший минимальной отметки за последние три месяца, когда начался бум на криозаморозку.

Список был печален, и единственными планами на вечер оставалось сидеть с Мари, есть мороженое и смотреть кино. Интересно, получится ее уговорить не пересматривать выходы королевской семьи? Уже сил нет, все наизусть выучено.

Эжен сдался обстоятельствам и написал Мари. Договорились, что она дождется его в "Margarita" и они пообедают вместе.

Мужчина шел по опустевшим коридорам станции: в анабиоз после закрытия почти всех обслуживающих структур и едва не трети исследований рванули многие, военные ложились целыми отрядами. Не бороться же им со внутренним врагом, когда даже внутреннего жителя трудно найти?

На почти привычный перевод сознания в электронную форму Фиай наложил вето, и единственным шансов выжить для жителей станции была заморозка. Очень удачно сложилось, что баки для выращивания прототипов легко перестроить в камеру анабиоза. Эжен просто старался не думать о том, откуда на маленькой изолированной станции столько дополнительных блоков для камер анабиоза и кто занимается их настройкой. Хотя нет-нет, да всплывали мысли, насколько качественные эти блоки.

После разговора с Фиай Эжен решил достать себе личный комплект эвтаназии и носит на шее капсулу инъектора.

Но думать об этом он точно не хотел.

Уж лучше королевская семья.

Мари нашлась в оговоренном месте, поедающая десерт и утверждающая со всей правдивостью десятилетки, что ее никто не выгонял с занятия, что она не хлопала дверьми и не убегала к Александру Фиай под крылышко.

И что она не укусила няню Полу, когда та пыталась её остановить.

И что за десять дней это третий побег с занятий.

Эжен даже обращался к психологу, и в любом другом случае девочке назначили бы легкие, безвредные успокоительные на период адаптации к смерти отца, потом организовали смену обстановки и все - ситуация выровнялась.

Но. Разумеется, как же без "но". Смена обстановки ребенку не светила, смена обстановки, будем откровенны, была заветной, нереализуемой мечтой большинства на станции. Эжен пару раз попадал на встречи, где просматривали видео прошлых лет, на самом деле он даже поделился с ними своей отпускной коллекцией снимков маленьких европейских городков, в которые полюбил ездить последние двадцать лет...

Хорошие снимки, годные, что архитектура, что девушки, Эжен даже пару раз огорчился, что не может им позвонить. Проблема была в том, что группа говорила об этих городах, как о самых настоящих, как о сохранившихся, живых, как о цели на ближайшую поездку - ну, через сто - сто пятьдесят лет, так уж получилось.

Без единого сомнения в голосе.

Инициатором встреч был отдел психологического сопровождения.

После такого Эжен ни слова не сказал против Александра Фиай, который на правах ближайшего родственника и опекуна Мари запретил любые лекарственные вмешательства.

- Привет, моя маленькая принцесса. Ты уже заказала обед?

- Не твоя и не маленькая! Меня зовут Мари, пора запомнить!

Эжен усмехнулся, пододвигая ребенку тарелку с чем-то зеленым и кубическим. На вкус это было похоже на, пожалуй, мясо. А и черт со вкусом - съедобно и питательно.

Мари была категорически не согласна с этим. Она копалась, смотрела в окно, рисовала формулы в соусе, тянулась к сладостям и жвачке, и единственным плюсом было то, что она не выражала свои требования вслух.

Первым сдался Эжен:

- Мари! Если не хочешь есть - пойдем домой. Надеюсь, ты не окончательно поссорилась с Полой, и она оставила тебе платье на завтра?

- Окончательно.

Мари опечалилась и уткнулась носом в тарелку: похоже, в ее табели о рангах платье стояло выше няни Полы. Эжен вздохнул и одним глотком допил коктейль, такой же зеленый и в квадратном бокале. Похоже, в ресторане зеленая неделя. Надо хоть зайти, проверить диванчик в уборной: стоит ли?

- Значит, ты без платья. Комбинезон хоть с собой?

Девочка стянула жилетку с плеча и продемонстрировала, что да, комбинезон у нее с собой.

- До твоей гимнастики еще два часа. Есть предложения, чем заняться, раз уж домой мы не идем?

- Не хочу на гимнастику! Не хочу, не хочу, не хочу, не!

Мари упала лицом в стол, рядом с тарелкой, и шумно вытерла носом кулаком.

- Милая, но у вас же соревнования через месяц. Пойдем.

- Они все глупые и я выиграю!

Эжен с трудом разбирал речь Мари и жалел, что ее уже нельзя подхватить на руки и унести. Пришлось присесть рядом и успокаивать одним из сносно работающих методов: гладить по голове и повторять, какая она хорошая.

Сбегать и прятаться ему запретил Александр, чтоб его, Фиай.

- Мари! Хватит страдать. Смотри на меня: скажи "колбаса".

Эжен разбил напряженное молчание в десяти шагах от дома. Мари оставалась растроенно-хмурой, но ответила:

- Колбаса.

- Укуси тебя оса!

Эжен изобразил щипок за руку. Мари криво улыбнулась и потерла плечо.

- А теперь скажи "космолет"

Реакция была заинтересованной, не хмурой:

- Космолет?

- По тебе оса ползет!

Мари отпрыгнула, хватаясь за плечо.

- А я... а я... а я... А мне Бо говорил, что может достать днк осы и мы ее клонируем! А тогда она будут ползать по тебе, вот!

Они остановились перед дверью. Мари глядела на дверь исподлобья, мрачно, но Эжен заложил бы, пожалуй, свой планшет на то, что это выражение очень скоро сменится радостью или сосредоточенностью.

Кажется, психолог что-то говорил про необходимость личного пространства.

- Мари. Помнишь, мы часто играли в договор?

- И в сказку про Вадуайе, угу.Ты так и не рассказал, на что он выменял космический корабль.

- Хочешь эту сказку? Хорошо, вечером. Будет такой договор. Я хочу предложить тебе выбор: мы можем сейчас зайти домой вместе, посмотреть кино, перебрать все твои платья да попить чаю с булками. Хороший план?

- Угу, - при упоминании платьев Мари немного оживилась.

- ....или ты сейчас зайдешь одна, умоешься, почитаешь учебник и придешь на вечернее занятие к Акико вовремя. Я в это время схожу в лабораторию, мне надо решить несколько задач. Ну как, мы идем вместе или идешь одна?

Эжен прижал ладонь к замку, панель съехала в сторону. Мари думала недолго: она зашла и закрыла за собой дверь.

Эжен улыбнулся. Его тоже ждали учебники. Он не смотрел, чем занималась Мари одна, но на занятие она пришла вовремя и даже получила похвалу, щедро смешанную с перечислением ошибок, от Акико.