Да, я убил его, я не скрываю этого. Я совершил убийство, я совершил преступление, не отрицаю. Но убил я его не за зверя, я убил за человека. Это вы его считаете зверем, а я нет. Он был не глупее нас. Он был человеком.
Когда я начал свои эксперименты мне мало кто верил, все считали это страшной глупостью, научить зверей говорить, смех прямо. Мне едва не с пеной у рта доказывали, что это невозможно, тысячи раз говорили, что их мозг несовершёнен, неразвит, а что собственно говоря они знали о мозге то. Что мы вообще знаем о разуме. Ничего, я во всяком случае только чуть-чуть приподнял эту завесу.
Я работал несколько лет, литература , идеи , аппаратура, опыты. Всё это крутилось в непрерывном круге подобно беличьему колесу. Потом обо мне начали говорить, как о великом дрессировщике, впервые способному внушить, а не привить рефлекс. Как всё-таки тяжело преодолеть барьер непонимания, глупости, косности человеческой. Это только новое в дрессировке, совершенно новое "гениальное решение в подходе к братьям нашим меньшим", так кажется выдала одна из газет в своей мерзкой статейке. А он уже тогда думал, вы понимаете, думал. А меня начали осаждать с заманчивыми, как им казалось, предложениями ответственные работники,- " Вы только подумайте "Медведь Миша - зверь с разумом" - какой будет номер !". В прочем я точно не помню как это должно было называться. А мы с ним тогда уже научились понимать друг друга. Я показывал ему все создания нашей цивилизации, а он выдавал мне иногда удивительные высказывания, просто парадоксальные. Однажды он сказал, что люди всё таки глупее животных, животные убивают чтобы насытиться, а люди просто чтобы убить. Для него так и остались загадочными все наши войны. А потом он исчез. Я перевернул всё вверх дном, но всё было тщетно. Да разве можно было найти его в лесу, тем более знающего, что его будут искать. А потом он мне позвонил, да, да, позвонил. Он ждал меня на стройке, совсем рядом с дорогой, на краю города. День был воскресный, там никого не было. Он ждал меня сидя на панелях. Именно сидя, это тогда потрясло меня, потому что он сидел как мы, я даже сначала не обратил на его позу никакого внимания. Сидит и всё. Только потом я всё понял. Он тогда уже был человеком. Он очень обрадовался моему приходу, сказал что был в лесу и рассказал мне уйму интересных вещей. Мы болтали как старые приятели, которые давно не виделись. Только уже тогда он был немного грустный. Я допытывался, но он упрямо молчал. Потом он предложил сходить в цирк. Я хотел его просто посадить в машину и привести, но он потребовал, что бы я сделал поводок и намордник, меня это тогда очень удивило, но я не придал этому значения. Когда мы приехали как раз был перерыв после утреннего представления. Нас окружили, меня расспрашивали, а Миша вёл себя как медведь. Я тогда не придал этому значения, я был рад и глуп. Потом он подошёл к клетке, где сидел рыжий медведь, из номера нашего нового "Дурова", и обнюхал его, мне показалось, что он поговорил с ним. Потом мы сели в машину, я хотел ехать к себе, но он попросил провести его по городу и потом отвести его обратно на стройку. Когда мы приехали, я подумал, что так и не угостил его ничем. Медведи любят сладкое, я тогда от радости поглупел. Я быстро съездил, а он подождал меня, сидя на лестничном пролёте внутри недостроенного дома. Он сидел также как мы. Потом мы сидели и ели сладости. Только он был очень задумчив. Когда я начал допытываться он сказал, чтобы не очень доверяли рыжему, тому медведю из цирка, он очень самолюбив и душа у него с подлянкой. И мы сидели с ним и болтали. А потом он сказал, что уходит в лес навсегда, и что его убьют, он слышал как кто то восторгался его шкурой, что убьют его как зверя. Я просил, я умолял, требовал его остаться, но он только сказал мне, что уже поздно, и его место там среди зверей.
Я потом понял, что звериное начало проступать в нём и он хотел проститься с нами. На прощание мы обнялись, у меня даже кости хрустнули, всё-таки он был медведь. И он ушёл, на прощание сказав, что начал забывать как меня зовут.
А потом я увидел у моего знакомого его шкуру, я узнал бы её из тысячи, и он сказал, что моя затея была глупой, что я только забил свою голову ненужными иллюзиями. Он сказал, что когда он убил его, тот вёл себя прямо как человек. Сказал: - " Я выследил его и моя погоня была успешной, хотя надо отдать тебе должное, ты выдрессировал его так, что он вёл себя как человек, только боялся, и после выстрела даже не попытался напасть". И я сделал это, я хотел отомстить. Я потом забрал шкуру у него, и похоронил её в лесу, откуда он вышел и куда ушёл.
Вот, всё теперь судите меня, только всё равно я знаю, что он был человеком, даже тогда в лесу, человеком, терявшим себя, но пощадившим своего убийцу. Наверно уже тогда он хотел умереть.