|
Беги, Иво
Иво
Кинос, вот кто ему попался. Или же он попался киносу,-- здесь Сорок Пятый еще не успел определиться.
Вообще предрассудками Иво не страдал - куда уж ему, с его-то номером и глазами. Парень как парень, пусть и лает как бешеный. Сорок Пятый вообще не понимал этой манеры, заведенной у демотов: сажать на цепь представителей иной расы, которые выглядели как люди, ходили, говорили как люди. Какая-то... мерзость, содрогнулся он.
Но валить от киноса стоило. Только дождаться нужного момента, и...
-- Стой.
Иво послушно застыл, всматриваясь в очертания спутника - черные на фоне золота пустыни. Что-то снова почуял? Сорок Пятый до сих пор помнил охвативший его ужас, когда песок зашуршал от движения, и в ногу вцепилось нечто. Так неожиданно, так больно. Если бы не его спутник, он бы не выбрался.
Хотя, если пораскинуть мозгами, именно благодаря киносу он и оказался среди палящего сухого зноя и пустынных монстров.
-- Пошли,-- отрывисто приказали ему. Горячие пальцы ухватили запястье Иво и потащили вперед.
И он до сих пор не знал, как звать спасителя - ни клички, ни номера. Тот оставался загадкой; лишь низкий, пробирающий до костей голос, сильное тело с красивым силуэтом, дурной характер. Запах пота, грязи и мускуса.
-- Как тебя зовут?- наконец решился Сорок Пятый.
-- Не зовут, я сам прихожу,-- рыкнули в ответ.
-- Я серьезно. Мой номер ты знаешь.
-- Ну а у меня номера нет.
Они чуть помолчали. Иво загребал кедами песок, медленно плавясь под изнуряющими лучами. Хотелось пить, но попросить о лишнем глотке было попросту страшно.
-- Каштанка я,-- наконец ответил кинос.-- А ты кротяра.
-- Каш-тан,-- повторил Иво, словно пробуя кличку на вкус.
-- Не Каштан, бля, а Каш-тан-КА.
Каштан, упрямо повторил Иво про себя и чуть улыбнулся.
-- Чё скалишься, чмо?- рыкнули уже справа.-- Я что смешное сказал?
-- Нет, ничего. Извини. Но Каштанка -- это слово женского рода и...
-- Ох, бляяяя, завали уже наконец! Умник гребаный, чтоб тебя,-- залаяли в ответ и Иво послушно заткнулся.
Спустя пару часов они резко свернули. Двинулись вдоль сетки забора, от которой исходило низкое гудение. Напряжение, понял Иво.
-- Что это?
-- А?- лениво огрызнулся Каштан.
-- Что там, за забором?
-- Южный космопорт.
-- Космо... порт?-- переспросил он.
-- А ты еще и глухой, блядь?! Космопорт, да. Тебе-то что с него?
Иво мотнул головой. Интересно было бы взглянуть на корабли. На взлетное поле. На огромную тушу Демиона и три его спутника с орбиты.
Дома, в земле под низким настилом пола до сих пор хранилась капсула - ровная, холодная, с вмятинами от удара при приземлении. Небольшая, длиной всего метр.
В которой родители его нашли.
Эту историю они поведали незадолго до смерти. Про то, как криокапсула тонула в речной жиже, перед этим пробив крышу дома.
Быть может, где-то далеко его ждала настоящая семья? Может. Но, думалось Иво, за прошедшие годы у них была масса возможностей, чтобы его отыскать. И что-то никто не являлся, ни разу.
Когда Сорок Пятый крепко задумывался или уплывал в воспоминания, его ноги заплетались особенно часто. Вот и сейчас он чуть было не пропахал носом по неожиданно возникшей асфальтовой дорожке, выстояв лишь с помощью вздернувшего его киноса. Сильные пальцы больно впились в его запястье, рывок едва не выдернул сустав из сумки.
-- Блядь, переставляй ноги нормально! Яйца натер, что ли?
Такой злой и раздраженный, вздохнул Иво, почти полубегом следуя за спутником. Как еще не треснул от недовольства.
***
К вечеру, когда невыносимый жар сменился продирающим кожу холодным ветром, они выбрались обратно к гулу автострады. Заслышав рев сопел, Иво невольно вздрогнул. Почти вспотел.
-- Не ссы, щас ополоснемся на заправке, а там и Восьмой недалеко. Его уже отсюда видно,-- пророкотал низкий голос Каштана.
"Везет тебе",-- уныло подумал Иво. Он-то мог различить лишь светло-сиреневое гало заката на горизонте и быстрые желтые огни сопел и фар. И...
Ополоснемся?!
Сорок Пятый вспотел еще больше. С детства он мылся самостоятельно, не позволял помогать даже родителям. Уже много лет никто не видел его обнаженным.
Да и где Каштан собирался плескаться на заправке? Обливаться отработанным топливом?
У темного здания, застывшего посреди пустыни, пахло химией и маслом. Шумели заправляющиеся машины, переговаривались голоса, в отдалении что-то мерно стучало, напомнив Иво звук упаковщика на заводе.
Каштан потащил его за угол, куда-то в затхлый тесный сумрак. В нос ударила вонь мочи и дерьма. Хлопнула дверь, и звук долбящего молота стал тише. Щелкнул замок.
-- Ну, кротяра, раздевайся. Будем мыться.
Сорок Пятый вздрогнул.
-- Я... и так нормально...
-- Какое, блядь, нормально?- отрезал голос Каштана, совсем близко. Почти над ухом.- Я понимаю, что ты, тварь слепая, себя со стороны не видишь ни хуя, но грязный же, как жопа. Первый же досмотр наш будет. Давааай, твою же... Сто лет над тобой стоять?
Его майку нетерпеливо стянули. Щелкнув ремнем, стащили штаны, которые с жалобным звяканьем приземлились где-то рядом, на плитку. Руки Каштана направили его к тускло мерцавшему источнику света; рядом зашипела-зашумела вода.
Кинос фыркнул, и в покрытое мурашками тело Сорок Пятого впились ледяные брызги. Он вслушался в звук босых ног, шлепавших по мокрому полу. Похоже, Каштану так мыться было не впервой. У самого Иво зуб на зуб уже не попадал. Когда же на его тело обрушился целый морозный поток, юноша забыл, как дышать, и вжался лопатками в кафель. С трудом подавил желание закрыться и отвернуться.
-- Воот, вот так.- Уверенные пальцы намылили его голову. Сверху снова обрушился поток. Каштан касался его шеи, плечей, живота...
-- Я сам,-- сглотнул Сорок Пятый, чувствуя близкое тепло. Еще один извращенец?
Чего ты так за меня цепляешься, а? Чего хочешь? Такой же, как и тот, из машины?
С запахом лаванды, содрогнулся Иво и выхватил холодную змею шланга из рук киноса.
-- Дальше я сам справлюсь.
-- Ох бляяяя...
-- Сам, я сказал,-- отрезал Сорок Пятый, напрягшись. Слишком настырный, очень подозрительно.
Что тебе в теле моем, а?
-- Ну ты и гандон, кротяра! Я, бля, помочь хотел,-- хмыкнул Каштан.-- Как хочешь, короче. Буду снаружи.
Одежда зашуршала, хлопнула дверь, и Иво остался один.
Бежать, понял он. Скорее, нужно валить.
***
Лишь после мытья он учуял всю симфонию вони, исходящую от собственной одежды. Жаль, сменить было не на что и постирать нельзя.
А еще лучше - сжечь, уныло подумал Иво, с омерзением влезая в потно-липко-мускусную майку. Хоть голышом ходи.
По пути к выходу он пару раз приложился головой - куда ж без этого? - и споткнулся, почти вывалившись из холодной вони в столь же холодный химический смрад. Откуда-то из-за угла доносился уверенный голос Каштана. Похоже, он говорил с кем-то по телефону,-- почти ругался, изредка срываясь на матерный лай.
Дожидаться, пока кинос наговорится, Иво не стал. Шустро драпанул в противоположную сторону, к урчащим авто в зоне заправки. Пробрался между ними и двинулся вдоль шоссе. Затем побежал, следуя рядом с блестящими пятнами огней.
В какую сторону он несся - к Восьмому дему или же обратно в пустыню - он не знал.
"Да и похрен",-- зло подумал Иво, не сбавляя темпа. Куда угодно, только бы подальше.
Джино
- Целка-невредимка, мальчик-колокольчик. Бля буду!
Подфартило ему, редкостно подфартило. Отмытый кротяра оказался беленьким и пушистым, чисто выброшенный на улицу домашний котёнок. Глазастый, худющий.
И упёртый как сволочь, гнида.
Ну да ничего, и не таких обкатывал-обламывал старина Кот. Тот ещё сытый мастер дрессуры, наверняка первым сливки и снимет, если жаба не задушит и не отправит пацана на аукцион.
Кинос нахмурился, ковырнул ногтём изрисованную стенку телефонной раковины.
Какое мне дело?!
- ... говорю тебе! Не, чо, он номер, как я ему в пасть залезу? Лет семнадцать, но за малолетку легко прокатит... тощий, но ладный-складный. Белый, как девочка. Не, ниже меня. Да бляяя, ты жопой слушаешь? Уже говорил, что блондин. Личико куклячье, такое, ну... Витринное, что ли. Смазливое, ага. Глаза... Хер разберет, тебе сдалось это? Он всё равно слепой, клиенты визжать от восторга будут, как сученьки.
В общем, разговор вышел короткий, но на нерве.
Кот для виду поломался, но Джино мёртвой хваткой держал цену. Сторговались. Условились о месте и времени.
- ... Но ты должен понимать, что мальчик нужен мне целым и невредимым, понял? - напоследок хрипло мяукнула трубка.
- Ничего я тебе не должен, Кот, - предупредил Каштанка. - Бывай, до скорого.
Шваркнул возмущённо кудахчущую трубку о стену. Взъерошил просохшие на ветру волосы, натянул шапку.
Так, довольно прищёлкнул пальцами, полдела сделано. Осталось довести кротяру до Центра и там спокойно выменять на бабло. И уж после зажить, как порядочный номер, ага...
На месте белобрысого не оказалось. Кишка шланга валялась на залитом водой полу, дверь осталась стоять нараспашку. Джино зарычал от удивления и гнева. Куда его унесло? Он же слепой, как злоебучий котёнок!
Неужели сбежал?
Твою же мать, кротище, ну ты у меня кровью умоешься...
Каштанка потянул носом, чихнул - общая заправочная вонь насмерть забивала любой тонкий запах. А белобрысый пах тонко. Почти неслышно, как будто на цыпочках...
Кинос встряхнул головой. Был способ надёжнее и привычнее.
- Эй, - хватанул за локоть засаленного рабочего в синем обляпанном комбезе, - белобрысого поцика видал?
- Тебе какое дело? - попробовал быкануть мужик, вздёргивая подбородок в лобковой щетине.
- Вот такое, - Джино без прелюдий припёр человека к стене, локтём надавил на кадык. Оскалил клыки, сморщил верхнюю губу, зарычал в лицо. - НУ?!
- К шоссе ушёл, - прохрипел работничек, потея и моргая.
- Вот же кротяра двинутая! - ругнулся кинос и бегом припустил к воющей и громыхающей в сизых сумерках трассе.
***
Тонкую знакомую фигурку он заметил сразу. Та серебристо-белой свечой полыхала на фоне бесконечной массы машин. Кинос проорал, перекрывая рыком основной план двигателей.
- Эй, ебанутый номер! А ну стоять!
Юноша будто шарахнулся от его голоса. Два неверных, слепых шага в сторону и... Машина с воем ушла от столкновения, самым крылом подтолкнула номера в гущу движения.
У Джино оборвалось сердце. Даже глаза, кажется, похолодели.
- Да что ты...
Сорок Пятому бы замереть, застыть недвижно - поток бы просто обтёк его, но слепой заметался в огнях фар и сопл, потерялся серди рёва и жара.
Он же не видит сейчас ни-ху-я.
Кинос сам не понял, когда успел кинуться за номером.
Вечернее шоссе превратилось в бурлящий горный поток. Нет, Каштанка никогда не видел подобное живьём, только в какой-то киношке. Отважные герои барахтались в шумных водах, как куски говна.
Шатагни же не был ни героем, ни отважным.
Он успешно миновал три полосы движения, а потом что-то ударило в бок - кинос врезался в покатое лобовое стекло, увидел близко круглые зенки водилы, скатился и побежал дальше. Проклятый белёк лавировал, как везучий сучий умалишот. Машины и их всадники крыли парочку матом, но Джино было срать. Цель сверкала белым хвостом впереди.
Догоню-убью, догоню-убью падлу... Вот прямо сейчас!
И, когда он почти протянул руку, почти коснулся светлых волос - крота снесло и накрыло тёмной торпедой.
Кинос словно в стекло с разбегу ударился.
Лакированная, гулко-чёрная тачка с визгом осадила. Хлопнула дверца:
- Я не виноват! Клянусь, он сам выскочил! Вы же видели, вы же...
Не слушая, не смотря даже на захлебывающегося истерикой человека, Джино вытянул из-под брюха машины крота. Тот слабо дёрнулся, откинул голову ему на плечо, скользнул бессмысленным взглядом глаз.
Дымчато-серых. Серебристо-голубых.
- Живой, да?- севшим голосом позвал его кинос. И уже громче, стряхнув оцепенение. - Набегался, крот белоглазый?!
Дверца хлопнула ещё раз. Водила чёрного престижа принял верное решение и торопливо смылся с места наезда.
Джино оттащил едва переставляющего ноги парня к обочине. Быстро осмотрел, принюхиваясь. Вроде не перебит-не переломан.
Тьфу, сучара. Едва не сорвалось. Едва не погиб.
И тут пришла злость. Кинос зарычал и несильно, для урока, сунул белобрысому кулаком под дых. Тот ахнул и согнулся. Хватанул бледным ртом воздух.
- Ты, бля, совсем ебанулся, кротяра сраная?! Ты с какого переляку в бега намылился? А? А?! Отвечать! Тебя, бля, спрашиваю!
Поймал за так и не успевшие просохнуть волосы, которые он меньше получаса назад сам намыливал. Мягкие какие. Юноша от захвата содрогнулся всем телом и кинос почему-то разжал пальцы.
Сорок Пятый отступил на шаг назад. Сейчас он походил не на крота даже, а на осиротевшего оленёнка - на тонких дрожащих ногах, большеглазый и несчастный. То есть тупой, торопливо исправился Каштанка.
Кинос не знал, что сказал-сделал бы, да на их общее счастье рядом тормознул облезлый мини-вэн. С визгом отъехала мятая дверь.
- Эй-ой, кинос! Брат! Помощь нужна?
Каштанка обернулся на улыбчивого, староватого киноса. Смуглый, кучерявые волосья цвета соль-с-перцем, хитроглазый и белозубый. Из темноты салоны блестели глазёнки мелких. Семейный, значит. Кинос чуть расслабился.
- Если до ночлежки какой подкинешь, спасибо скажу, - ответил, на всякий случай ловя за руку Сорок Пятого.
- Да без проблем, друг! - широко улыбнулся другой шатагни. - Забирайтесь!
Иво
В ночлежке плохо пахло - потом, мочой,-- лаяли злые голоса. Иво так и порывался придвинуться к Каштану поближе. Но не стал -- еще одного рыка и удара ему не хватало. Кинос дрожал от бешенства, когда грубо заталкивал его в мини-вэн. Сам же Сорок Пятый чувствовал себя натуральной жертвой похищения, с изломанным болью телом, тьмой перед глазами и тычками надзирателя.
Каштану осталось лишь защелкнуть на нем наручники.
Иво поджал колени к груди и уставился в непроглядную тьму. Хотя бы живой, и на том спасибо.
-- Спать ложись,-- утробно приказал знакомый голос, обдал лицо запахом какого-то мяса.
Сорок Пятый кивнул и растянулся на жестком липком матраце, все так же без сна. Кинос устроился рядом; дыхание его тут же выровнялось,
Иво скосил взгляд на темный, едва различимый силуэт спутника. Затем приподнялся на локте, не сдержав любопытства.
Кто же ты? Как ты выглядишь, злюка?
Он склонился над тем местом, где у киноса предполагалось лицо. Затаил дыхание, чтобы оно не щекотало чужую кожу, и приблизился еще, носом чуть не уткнувшись в щеку Каштана.
Смуглый, подумал. С выразительными скулами, каштаново-медной россыпью волос. Упрямые губы, презрительно кривящиеся во сне. Красиво очерченный твердый подбородок.
Обычный парень. Только лает и лижется.
Вспомнив о том эпизоде, Иво не сдержался и опалил лицо Каштана своим дыханием. Тут же откатился на место, леденея от страха, и зажмурился, сделав вид, что спит. Подтянул колени к груди, сжавшись в комок.
Еще подумает, что я провоцирую, забилось в голове. И будет как тогда, в машине...
Сорок Пятого вновь затошнило от одного лишь воспоминания.
Только не опять.
***
С утра они снова двинулись в путь. Снова пешком, только теперь по залитым асфальтом улицам Восьмого дема. На них Иво падал реже, но чаще сталкивался со встречными прохожими и закончил бы с выбитой челюстью, если бы Каштан не ухватил его за руку.
Восьмой оказался светлым и тихим - в сравнении с Десятым демом. Вот, пожалуй, и все, что Иво мог о нем сказать. Ровные тротуары, спокойные голоса, шум транспорта, солнечные пятна, отраженные от стекол.
И аромат выпечки.
-- Ооо, печенье,-- почти простонал Сорок Пятый, замедлив шаг. Потянул носом.
-- Что?- рыкнул кинос.
-- Печенье,-- повторил Иво.- Вроде слепо-глухо-дебильный здесь я, а переспрашиваешь ты.
Сорок Пятый почти услышал, как Каштан судорожно втянул воздух. Но орать не стал, боясь привлечь лишнее внимание, лишь потянул, уводя от кружащего голову запаха. Почти аромат детства,-- когда мать принесла ему пару райских кругляшей, подсадив на сладкую отраву навсегда. Иво так мечтал снова попробовать рассыпчато-ванильное лакомство на язык, покатать его во рту...
-- Патруль,-- прошипел ему на ухо Каштан, больно сжав предплечье.- Заметили. Все из-за тебя, падла, и печенья твоего. Не рыпайся и молчи. Говорить буду я.
Иво кивнул и, поморщившись, высвободился из захвата.
Рокот автомобиля приблизился и стих, когда машина встала на шасси. Серебристое пятно, яркое в солнечных лучах.
-- Патруль Восьмого дема, офицер Риз. Ваши чипы,-- устало-картонно огласил их мужской голос со странным, доселе неслыханным Иво акцентом.
Кинос рядом заколебался, и Сорок Пятый окончательно впал в панику. Так страшно ему давно не было. Хотя... Ему-то чего бояться? Он же не выдает себя за другого, не беглый преступник, не нарушал закон...
Все это пронеслось в голове за доли секунды.
Вслух же Иво сказал:
-- Конечно, офицер,-- и протянул запястье.
Иво почувствовал легкое прикосновение сканера к коже.
-- 45-10, отлично, отлично,-- хмыкнул аргос.-- Ваш чип,-- он обратился к Каштану. Тот на удивление молчал и был послушен. Иво настороженно следил за их силуэтами, отметил, как вспыхнула зеленая полоса считывающего прибора.
-- Что-то не проходит...-- хмыкнул офицер.-- Цукер, у тебя есть что?
-- Программа пишет, что данных нет,-- донеслось из глубин машины.-- Вяжем?
Вяжем? Что значит - вяжем?!
-- Подождите,-- выдохнул Сорок Пятый.-- это мой кинос, поводырь. Видите ли, я слепой, и без него почти как без рук. И ног,-- добавил он, уставившись на приблизившееся пятно патрульного. Тот махнул ладонью у него перед лицом, догадался Иво по нечеткому движению.
-- А с чипом что?
-- Я...-- Иво захлебнулся.-- Я думал, он в порядке. Я живу один, понимаете, и обычно никуда не выбираюсь, особенно так далеко, как сейчас. Он, вообще-то, шатагни, и я не думал, что нужна какая-то регистрация...
Его голос звучал все громче и пронзительнее, пока офицер не прервал его на полуслове.
-- Регистрация нужна всем, пацан. Даже шатагни.
-- Да откуда номеру это знать, Риз!- устало донеслось из машины.-- Оставь пацана и поехали уже! Обоссусь сейчас, бля.
Так, благодаря тесному мочевому пузырю офицера Цукера и слепоте Иво Каштан оказался спасен. Патрульная машина зарокотала, поднялась в воздух и улетела прочь серебристой молнией.
-- Даже не надейся, что после этого я стану тебе зад лизать, крот ебаный,-- сказал кинос сразу же, как рев мотора стих за углом.
Иво лишь пожал плечами и двинулся дальше. Он и не надеялся.
"Какая разница, как делать добро - за что-то или просто так? - думал он, шагая по пыльной жаре.-- Если ты можешь, если имеешь возможность помочь другому, то почему бы и нет?"
Он запнулся о выбоину и чуть не прочертил носом в асфальте, нелепо взмахнув руками. Без чьей-либо помощи выпрямился и двинулся дальше.
Шаги Каштана слышались где-то впереди.
Джино
Они шли весь день, пока Восьмой дем не затопили светлые, разбитые городскими огнями, сумерки. Остановились всего пару раз - поесть и отлить. Каштанка, не спрашивая мнения Сорок Пятого, платил за уличную жрачку сам.
Номер ел очень аккуратно, без жадности, хотя стопудово был голоден. Даже губы не облизывал, пользовался салфеткой. Манеры, ишь ты... Предки обучили? Если такие, бля, заботливые, то с рояля отпустили пацана одного? Или тот сам дал дёру? Не, тогда бы он проходил в базе под розыском и аргосы бы живо вернули беглянку на родину.
Кинос бездумно протянул руку, молча снял с бледной щеки каплю соуса и так же меланхолично облизал палец.
Только потом сообразил, что только что отчудил и хмуро отвернулся.
Вот же блядь, совсем мне голову напекло-заморочило...
Как он тогда рассматривал его, спящего. Словно котёнок. Каштанка сам не знал, почему не кинулся с рыком, а имитировал "дохлую лисицу". Даже дыхание сдерживал, чуя совсем близко любопытные глаза Сорок Пятого. А тот вдруг испугался чего-то, дурак. Он же вовсе не собирался хватать его зубами... и потом всю ночь номер шумно вздыхал и постанывал во сне, будто переживая заново какую-ту хрень.
Мой кинос, да?
Каштановый нахмурился, в подробностях вспоминая тот этюд. Кротяра прикрыл его жопу, как ни крути. У киноса должен быть - и бить его, агась - хозяин, иначе кинос считался бродячим и опасным. Могли усыпить, гуманно поместить в приют... и после милосердно усыпить.
Поэтому многие из шкуры вон лезли, лишь бы получить отметку хозяина.
Но он никогда не был чьим-то. И никогда не будет принадлежать кому-то. Он шатагни. И сдохнет свободным. Право на это у него точно никто не отнимет.
***
Каштанка не был обучен грамоте, но письмо киносов знал на "ять". Растворённые среди яркой информации, важной для нормальных людей, значки и рисунки-граффити-пиктограммы указывали знающим, где можно поесть, где - переночевать, где - отыскать себе пару, а куда лучше не соваться без специального приглашения.
Очередная ночлежка оказалась чистой и даже относительно спокойной. Довольно пустой. Хозяйка выделила им целый угол. Им двоим, понял Каштанка, заметив, каким понимающим взглядом она одарила вцепившегося в его руку Сорок Пятого. Первым желанием было стряхнуть и оттолкнуть ублюдка, чтобы не бросал тень на репутацию, но потом шатагни одумался.
Пусть так. Так даже лучше. К чужой сучке никто не полезет, а Коту он обещал целого мальчика.
На вечер было запланировано ещё одно важное дело.
- Куда ты? - спросил номер, когда кинос подтолкнул его в угол, а сам развернулся к дверям.
- Срать. А что, посмотреть охота? Или компанию составить?
- Глупая шутка, - не оценил кротяра. - Как и ты сам, впрочем.
Уселся подле голой стены, привычно обнимая колени. Он даже спал, сжавшись в комок, будто постоянно мёрз и не мог согреться.
Ничего, очень скоро тебя согреют. Жарить будут - не продохнёшь.
***
Выпечку и сласти Джино не любил, в отличие от многих собратьев. Запах - запах да, казался приятным, но на вкус - бессмыслица какая-то. То ли дело чуть не дожаренный шмат мяса...
Кинос сглотнул. Распрямил плечи, продолжая вести наблюдение. Благо, за чистыми окнами булочной-кондитерской всё было видно, как на ладони. Соваться в чистенькую, пропахшую ванилью лавку он и не думал - там же всё под камерами. Но входящих-выходящих отслеживал, благо, никому и в голову не пришло бы ожидать нападения в подобном месте.
Впрочем, нападать шатагни не собирался.
Не настолько я ёбнулся.
Дело осложняли патрули, мирно бродящие парочками по ночным оживлённым улицам. Каштанка знал, что выглядит как самый обычный номер, поэтому не сутулился, глаз виновато не прятал. Его и не трогали. Но если схватят за руку - тогда да, худо придётся.
Какого хера я вообще творю, спросил у себя в который раз. Какое мне дело?
Чтобы отвязаться. Чтобы номер не смел тыкать ему в нос этим своим благородно-чмошным поступком. Баш на баш.
Нужный объект обнаружился довольно скоро. Плотный, низкий, хорошо, но не дорого одетый мужичок. Типичный баклан, наверняка отец семейства. Он набрал гору свёртков и свёрточков, часть растолкал по карманам, часть любезный продавец упаковал ему в фирменный пакет.
Счастливец выкатился на улицу, улыбнулся аргосам и, довольный, покатился вдоль сияющих витрин.
Каштанка же двинулся ему навстречу.
О, приём был самым простым, на лоха - чуть задеть идущего, и, за краткое время положенных извинений, успеть вытянуть нужное. Кинос практиковал такое не раз, обычно довольствуясь картами и часами.
Сладости он тырил впервые и оттого чувствовал себя немного глупо.
Было бы из-за чего рисковать, бля... Пе-чень-ки, о-о-о, чтоб тебя, еблан белобрысый...
Благодаря оживлённой толпе гуляющих, столкновение вышло убедительным и вполне случайным. Каштанка рассыпался в извинениях, жертва бессовестного грабежа отвечала тем же. Разошлись, довольные друг другом, кинос даже интимно кивнул двойке аргосов - совсем как честный номер - и только свернув за угол, рискнул вытянуть и рассмотреть добычу.
Тонкий пакетик, бумажный, поди ты... Пах вкусно и содержал в себе золотистые, обёрнутые в блёсткую упаковку, пухлые медальки.
Всего-то? И сколько бабла он отвалил за это, интересно? Лучше бы мяса купил.
Кинос, удивляясь самому себе, сунул добычу за пазуху и быстрым шагом заспешил обратно в ночлежку.
***
Сорок Пятый не спал.
В его отсутствие он каким-то макаром умудрился помыться и теперь неторопливо разбирал блестящие в тусклом свете волосы. Кинос мгновенно считал устремлённые на юношу взгляды и даже чуть порадовался, что тот их не замечает.
Не понимает, какой весь из себя видный...
- Это тебе, - сказал, швыряя ему на колени пакет.
- Что это? - номер, вздрогнув от неожиданности, нагнул голову, ощупал пальцами драгоценную шуршащую бумагу.
Неуверенно раскрыл пакет, вдохнул и аж затрепетал весь.
- Это... печенье? Это мне?!
- Глухой и тупой,- фыркнул Каштанка, усаживаясь рядом и стягивая куртку. - Тебе, я такое не жру. И, вообще...
И юноша его обнял.
Обнял. Его. Сам. Номер. Киноса.
Неловко обхватил тонкими руками, на миг прижался щекой к груди. Кинос удивлённо вякнул и забыл, как дышать. Не смел шевельнуться и обнять парня в ответ, застыл истуканом.
Блябляблябля...
Он пах волшебно. Как грёбаная принцесса. И светился сам по себе, словно маленькая, слепая и упёртая звезда.
Джино зарычал, прогоняя смущение и странное стеснение в груди и горле.
- Ладно, харэ... Не цепляйся, блаженный. Жри свои печеньки.
- Спасибо, - вздохнул кротяра, смущённо отстраняясь и унося тепло.
И свет. И словно, бля, часть самого Джино.
Кинос моргнул.
- Ты точно не хочешь? - парень держал пакет, как величайший дар небес. - Здесь хватит на двоих.
- Нет, сказал же.
И, больше не слушая, поднялся и вышел.
Что за херня, подумал с усталой злостью. Что за херня с этим пацаном?
Топтался на крыльце, курил взатяг и взахлёб гоготал с ребятами, пока дурные мысли не поредели и не выветрились. Только тогда вернулся.
Сорок Пятый уже спал, привычно свернувшись калачиком. На своём месте кинос с удивлением обнаружил пакет с печеньками - таки оставил ему, фраер долбанутый. Ну, долбанутый же, он ведь сказал, что не ест такое...
Вздохнул, осторожно, стараясь не разбудить крота, устроился рядом. Тот дрожал во сне, не спасало даже выданное доброй хозяйкой тонкое одеяло. Может быть, здесь и вправду холодно? У киносов температура тела была на несколько градусов выше принятой, сам шатагни мёрз очень редко.
Заболеет ещё. И Кот будет говниться, что притащил не в товарном виде...
Решившись, чуть прижался к номеру со спины. Замер, ожидая, что тот сейчас проснётся и справедливо отодвинется. Сорок Пятый лишь вздохнул, зябко поводя острыми лопатками. Ага. Придвинулся ещё - сладкие печеньки, шампунь, мыло. Осторожно протянул руку, обнимая Сорок Пятого поперёк тощей груди. Минут через пять юноша перестал дрожать. Расслабился, вытянулся палочкой.
Теперь точно замёрзнуть не должен.
Кинос удовлетворённо выдохнул, почти уткнулся носом в светлые волосы и заснул.
|