Быков Михаил Васильевич : другие произведения.

Подмена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
   ПОДМЕНА
  
  Необъяснимая криминальная и одновременно мистическая история произошла в небольшом поселении, которое своим краем соединяется с городом.
  Раньше, в Советские времена, такие населённые пункты или обособленно стоящие улицы почему-то называли рабочими посёлками? Подобные неопрятные кварталы существовали и существуют до настоящего времени у каждого мало-мальски значимого города.
  Так вот, в том посёлке, о котором пойдёт речь, действительно когда-то жили фабричные рабочие, но предприятие ликвидировали по случаю развала социалистического государства и поэтому в домах населённого пункта остались жить люди по большей части неустроенные, безработные, да пенсионного возраста. Когда Союз распался, то с лёгкой руки реформаторов, вновь испечённые власти стали отправлять рабочий класс на пенсию раньше положенного срока. Пенсия была мизерной и её не платили годами, зачем было жадничать.
  
  Однако вернёмся к изложению истории.
  Необъяснимая замешенная на криминале мистика неожиданно навалилась на жителей выше упомянутого городского квартала. Причём события развивались постепенно в течение длительного времени и замешаны в этом, на мой взгляд, были несколько человек. Жили эти люди - одна женщина сорока лет и мужики того же возраста, в одном доме в разных его половинах.
  С главным героем этой странной истории, мужиком по фамилии Вирясов, я познакомился нечаянно. Мы столкнулись с ним у некой мошенницы-знахарки, приехавшей в наш город из Казахстана. Узкоглазая женщина средних лет, лечила несчастных граждан от всех без исключения болезней. Врачевала казашка своих доверчивых пациентов своеобразно, применяя незамысловатый метод вербального программирования. Ловкая мошенница заставляла несчастных больных спать на полу в снятой по этому случаю избе. Она убедительно втолковывала больным с раздёрганной нервной системой, что приходит к пациентам во время сна и именно в таком психическом состоянии устанавливает диагноз больного, а потом назначает лечение.
  В качестве лечебного средства разбитная бабёнка давала страдальцам заговорённую воду, соль, сахар и даже зубную пасту. Еще она, для снятия обнаруженной порчи, заставляла больных покупать муку и растительное масло, жарить лепёшки и кормить ими друг друга. Короче. Новизна обмана была в том, что знахарка, якобы, определяла причину болезни у пациента ночью, во время сновидения. Именно этот приём и привлекал страдальцев. Глупости людей нет придела, а уж вера в сверхъестественное чудо всегда при нас.
  
  Я напросился к знахарке специально, придумал недуг и прошёл все процедуры, потратив при этом энную сумму денег и ночь на шишковатом грязном матрасе. Колдунья к исходу лечения нашла у меня страшную болезнь, тайно наведённую каким-то недоброжелателем то ли на почве ревности, то ли на почве финансовой неприязни.
   Именно на грязном полу временной лечебницы, в лежачем положении мы и познакомились с Вирясовы.
  Он признался, что его отец когда-то после войны перебрался к нам в город из глухой мордовской деревни. Я заметил, что все присутствующие на лечении страдальцы, познакомившись друг с другом, неудержимо выкладывали собственные истории из жизни. Обычно в такое состояние впадают пассажиры плацкартных вагонов. По всей видимости, совместная ночёвка развязывает языки, притупляет бдительность и стеснение.
  Короче мордвой оказался мой новый знакомый.
  Он сказал, что по настоящему его зовут Питай - имя мордовское, но когда получал паспорт, то назвался Петром. Позже я понял, что все знакомые Вирясова называют его просто Петькой. Такое уж имя. Всех Петров называют или по имени отчеству, или просто Петьками. При знакомстве он так и сказал - Петька я Вирясов.
  
  Вирясов вёл себя вполне адекватно, но любил выговориться и что-то странное в его речах, заставило меня насторожиться.
  После завершения лечебного сеанса, расставаясь, мы, договорились встретиться ещё раз у Петра дома, а жил он как раз в упомянутом выше рабочем посёлке. Он сказал, что мне будет сподручней приехать на машине в посёлок, чем ему тащиться на городском автобусе через весь город.
  Месяц спустя, когда мошенница съехала с арендованной квартиры, я решил навестить Вирясова, чтобы узнать помогла ли ему заговорённая соль, но больше всего меня заинтересовала болезнь моего нового знакомого. Я спрашивал его о недуге, но он промолвил в ответ только одно слово. - Подмена. - Посмотрел на меня косым взглядом и сморщил кислую гримасу. Что ему или у него, если судить о здоровье, могли подменить, для меня осталось загадкой. Может так просто болтанул Пётр, для отвода глаз произнёс загадочное слово.
  
  Я раньше бывал в этом районе города.
  Все дома в поселке были стандартными двухквартирниками с покосившимися, дырявыми заборами из не струганного штакетника, но я без труда отыскал квартиру Вирясова, так как вторая половина его дома на данный момент пустовала, рамы в окнах были выдраны, дверь болталась на одном шарнире. Вирясов ещё при первой встречи рассказал, что в доме был пожар, и половина его пустует.
  Я остановил машину напротив распахнутой калитки и посигналил. Через минуту на крыльце появился Петька. Я попытался вспомнить отчество Вирясова, но память подвела, уж больно непривычно звали родителя. Его звали вроде бы Мотей, но я никак не мог переделать это имя на отчество.
  - Давай, заходи в дом! - Крикнул Вирясов. - Я тебя давно поджидаю. Вижу, портвейна бутылочку прихватил? -
  Бутылки были в пакете. Вирясов услышал, как они брякнули друг о друга.
  Я вошёл за хозяином в грязную полупустую квартиру.
  - Вот живу как-то так неприглядно, но у меня баба есть. -
  Петька смахнул с табурета невидимую пыль и знаком пригласил садиться. Я действительно привёз пару бутылок дешёвого вина и тут же выставил его на пустой стол.
  Я неожиданно вспомнил имя Петькиного отца, его действительно звали Мотей - значит, Матвеем на русский лад и обратился к Вирясову.
  - Что-то не пахнет в твоём жилище женской рукой Пётр Матвеевич?
  - Так мы вроде как сожительствуем, от того Глафира только наведывается сюда. Приходит когда переспать задумает со мной, а так живёт у знакомой на другом конце посёлка. Честно признаться, мужики к ней липнут, а меня она не бросает совсем по иной причине. Когда расскажу, поймёшь. -
  Меня не удивило поведение сожительницы Вирясова, удивило её замысловатое редкое имя. Я подумал, что она может быть тоже мордовка или существует только в больном воображении моего знакомого.
  - Ты не тушуйся, баба-то моя Глафирка наполовину русская, а на другую половину - чувашка. А вот мужиков у неё было два и тот вроде бы покойный и этот, - он ткнул в себя пальцем, - мордва. По большому счёту мы мордовцы как бы близки к русской нации, а такие как я и вовсе обрусели и вера у нас веками одна. Тысячу лет вместе живём. Я бывал на родине моих родителей, там хорошо, благодатное место и Москва рядом. -
  Вирясов наполнил стаканы вином и пододвинул ко мне вазочку с конфетками под названием "Дунькина радость". Я не стал спрашивать, не повредит ли Петьке после лечения спиртное, сразу перешёл к главному вопросу.
  - Ну что скажешь, Пётр Матвеевич, помогла ли тебе хитрая знахарка из солнечного Казахстана? Ты же грозился рассказать о своём недуге, возможно и я тогда приду к каким-то выводам относительно своего заболевания. -
  Я выдержал короткую паузу. Вирясов тоже промолчал, не стал пока отвечать на мой вопрос. Я продолжил.
  - Мне что-то не полегчало от всех её дурацких приёмов врачевания. - Соврал бесцеремонно я.
  Вирясов состроил такую же гримасу, как и в тот раз и шумно выдохнув, хлопнул стакан портвейна.
  - Ты не думай плохо, я не алкаш, пью всегда в меру, а сейчас тяпнул для храбрости. Что-то меня корёжит от решимости рассказать тебе свою жуткую историю. Я ведь не напрасно к знахарке подался, думал, она мне скажет что-то дельное о моём психическом состоянии, однако не вышло ничего. Баба эта действительно мне приснилась, но сказала там во сне, что я не совсем нормальный, что ко мне подсунули что-то страшное. Побоялась сказать, что я вроде бы как псих. Сам себя я не считаю сумасшедшим и это правда. Тут другая напасть приключилась. Я расскажу. -
  Вирясов плеснул в стакан ещё порцию портвейна, но пить не стал.
  - Сказала тётка узкоглазая, что болезнь не смертельная, но вылечить не сможет и богомолы сказала, не помогут. Так я это и без неё знал, что ненормальным стал с каких-то пор. И Глафирка, только поэтому со мной не живёт. Боится меня или нарочно поселилась подальше, чтоб значит иметь какой-нибудь притужальник в мою сторону?
  Она говорит, что я шизонулся и теперь представляю потенциальную опасность для общества. Она меня в психушку хотела сдать, кое-как уговорил этого не делать. - Петька вздохнул тяжело.
  - Но баба не унимается, грозит, что рано или поздно приберут меня санитары в белых халатах.
  - Так что же случилось с тобой Пётр Матвеевич? Почему тебя вдруг стала твоя женщина считать чокнутым, должны же быть веские причины, чтобы в этом заподозрить в прошлом нормального человека. - Спросил я.
  Я почему-то не поверил, что у моего знакомого может быть подруга, но спросил, чтоб раскачать приятеля.
  - И зачем тебе нужна эта жуткая Глафирка? Всё равно один живёшь, так может избавиться от неё, не провоцировать, а то и в правду засадит в заведение?
  - От меня многое не зависит. Я вот сейчас хлебну ещё сотку и расскажу в чём тут дело. ...
  
  Петька как-то долго и неестественно молчал, уставившись в одну точку. Мне показалось, что он внутренне борется с мыслями, но потом, дождавшись чего-то заговорил.
  - Всё произошло два года назад в середине осени. Ты наверно заметил, что вторая половина дома заброшена? Так в той половине как раз и жила Глафирка со своим мужиком. Они не были расписаны, но жили долго.
  - Где Глафира проживает мне понятно, а что же случилось с её мужем? - Спросил я.
  - А. ... Помер он. Звали его по паспорту Москаем, но все обращались как к Мишке. Значит Москаем, мордовцы кличут медведя, вот и переделали имя Старкова на Михаила, а Старков на нашем языке обозначает старший. Да я язык-то мордовский плохо знаю, вот отец, тот да, лопотал на мокшанском диалекте как из пулемёта, и Старков Мишка хорошо знал язык, только эрзянский. Теперь и я знаю этот язык, а почему поймёшь позже, когда расскажу, что со мной случилось.
  - Ты о бывших соседях в основном трещишь, а о себе не слова. - Заметил я.
  - Так с них всё началось. Эта приятель история давняя, лет двадцать тянется.
  - Откуда же в такой дали от Волжских берегов вдруг появились мордовцы? Отец твой приехал зачем-то, а потом и этот Москай вдруг нарисовался. Что-то в этом таится, как я понимаю. -
  Во мне стали зарождаться тревожные сомнения, я вдруг почувствовал, что Вирясов чем-то глубинным совсем не похож на того Петьку, с которым мы коротали ночь в съёмной избе казашки. Мне показалось, что Вирясов не только ведёт себя иначе, но и голос его чем-то уловимо отличается от того звучания голоса, как я его запомнил. Во мне стала подниматься волна подозрения, что Пётр Матвеевич не совсем нормальный человек. Что-то подобное я заподозрил ещё во время дурацкого сеанса оздоровления. Видно правду говорят, что к знахарям да ведьмам на лечение стремятся только люди с расшатанной психикой или совсем шизонутые. Дойдёт человек до ручки и уже не знает, что болит и как болит, после чего прётся к мошенникам, строгающим бабки на отчаявшихся людях.
  
  Вирясов продолжал мурлыкать странным голосом.
  - Так я хочу тебе рассказать, но не знаю с чего начать. Тут дело такое, тонкое и ты исходя из моих слов, можешь решить, что я свихнулся, что разум мой охвачен психозом. Я же чувствую, подозреваешь меня в сумасшествии. Раз ты приехал ко мне на разговор, то должен верить, что я не шизофреник. Нет в моей душе расщепления. Просто в моём теле ютятся два посторонних сознания, но в отличие от одержимых таким недугом, эти сознания не вытесняют друг друга, а каким-то невероятным образом дополняют один одного. -
  Вирясов махнул неопределённо рукой, прочертив в воздухе замысловатую фигуру и добавил, понизив голос.
  - Я об этом никому не говорю и знахарке не сказал, вот меня и не могут назвать шизиком, а то бы давно загребли в местное психоневрологическое отделение.
  Глафирка-то моя ушлая баба посчитай почти пять лет жила со Старковым, - он постучал себя по голове, - от него и поднаторела в понимании психического состояния человека. - Он осекся и глянул на меня испуганно, но дополнил. - И сейчас Глашка похаживает в диспансер. -
  Я пропустил последние слова мимо ушей и спросил.
  - Старков что же врачом был, чтоб от него научиться?
  - Какой врач. ... Он беглый. Из заключения сбежал, из лагеря. Там в Мордовии этих лагерей штук двадцать, если не больше. Посчитай, со всей округи туда заключённых свозят. Что касается моего соседа, тут странная история произошла, мистическая. - Он затравленно посмотрел в тёмный угол комнаты, показывая всем видом, что кто-то может ему помешать выговориться. Стало предельно ясно, что подобным образом ведут себя психически ненормальные люди. Однако Вирясов быстро справился с нервным срывом и продолжил, не отводя взгляда от темноты.
  - Я попробую объяснить, пусть даже мне постараются помешать.
  Я решил. Два года терпел и наконец, решился. Хорошо если Глафира, моя теперешняя подруга ничего не узнает. Хотя от неё невозможно что-то утаить. Пронырливая психопатка. Сам увидишь. -
  Петька поднялся, подошёл к тому месту, куда напряжённо вглядывался, облегчённо выдохнул и вернулся к столу.
  Чтобы разрядить обстановку я заговорил первым.
  - Я вообще запутался с твоим соседом Старковым. Как же ему удалось в наши края после побега добраться? И зачем он вообще сюда подался и как оказался рядом с тобой? Видать связь какая-то существовала с этим человеком или ещё какая-то причина свела вас.
  - Конечно, существовала. Наши отцы с одной деревни родом. Мишка, когда здесь оказался батя ещё жив был. Отец, конечно, не знал Старкова младшего, но с его родителями был знаком с детских лет.
  - А что ж жена его?
  - Так Глафирка вслед за ним приехала, примерно через месяц и на фабрику устроилась работать в пимокатный цех, ей и квартиру сразу дали рядом с нами, отец расстарался. Мой батя на фабрике был в авторитете. Только Глаша на фабрике недолго проработала, вскоре уволилась и устроилась работать медсестрой в местный психоневрологический диспансер. Там в лечебнице в то время основным контингентом алкоголики да начинающие наркоманы были.
  - У неё, что же среднее медицинское образование? - Спросил я.
  - Она не училась в медицинском училище, а диплом ей состряпал один человек ещё в Мордовии. Ты же заешь, какие времена были в девяностых. Любой диплом на рынке можно было купить.
  - Вот собрались мордовцы в Сибирской глухомани. Однако я никак не пойму что же могло такого произойти лично с тобой, что так повлияло на твою психику?
  Как я понял, твоя личность не то чтобы раздвоилась, а невероятным образом приняла в себя сознание Старкова. Это звучит неправдоподобно. Мне конечно известно, что психологи считают, например, что человеческое Я имеет, как минимум пять атрибутов и главный из них это осознание формы и тела. Конечно, по каким-то причинам при душевных расстройствах может расщепляться человеческое сознание, но чтоб внедрить чужеродное - это из области фантастики. -
  Вирясов кивал головой вслед моим размышлениям и мрачно улыбался, казалось, хмель ничуть его не взял. Когда я замолчал, он сказал.
  - Я сам не понимал ничего, пока знания Моская не расшевелили мой ум. После этого шока я даже психопатом себя некоторое время считал. Попервости сильно трухнул, чуть в психушку не побёг, а потом одумался, да и Глафирка кое-что подсказала, она же о психушках много чего знает. Я и остепенился, а к знахарке пошёл ради любопытства, подумал, узнает она во мне две души или нет. - Он понизил голос и проговорил. - Мне кажется Глашки известно о моём походе к болтливой казашке. -
  
  Вирясов вновь налил портвейна и сказал.
  - Не узнала ничего мошенница. Нагнала тумана, а толку-то никакого. Нет, в ней дара увидеть в человеке что-то необычное и на взгляд обывателя странное и жуткое. Вот ты вроде заметил, потому мы и познакомились. Я тебя сразу раскусил. - Похвастался Пётр.
  Я аккуратно перебил его разглагольствования и стал объяснять.
  - Я так думаю, у тебя особый психоз, особый вид шизофрении. Если расскажешь подробно, как всё начиналось, тогда посмотрим и выводы сделаем определённые.
  - Ты что же разбираешься в таких запутанных болезнях? Если врач, то зачем сам ходил к казашке?
  - Я уже говорил, нас таких ради любопытства пришедших, на лечении было много и тётка об этом знает, но ей как-то всё равно, лишь бы деньги платили. Она ведь противозаконного ничего не делает, а люди идут к ней добровольно и бабки платят по собственной инициативе. - Вирясов кивнул соглашаясь.
  - Ты вот, сколько ей отмусолил? - Спросил я, хотя знал, что Вирясов не оплатил своё пребывание в избе казашки. Видно почуяла всё же мошенница опасность и не посмела содрать с сумасшедшего последние штаны.
  - Знахарка не взяла с меня денег. Я только соль купил, но и это было всё напрасно. Я выбросил пачку в воду. Сходил на берег реки и выбросил. Вода она всё растворит. Отец меня научил, что через воду можно от всего избавиться или принять что хочешь, даже душу чью-либо. -
  На первый взгляд из психа лились нормальные мысли, но я вновь аккуратно подцепил его очередным вопросом.
  - Мистика какая-то из тебя прёт? То отец подучивает тебя, то Глафирка. Может, они вообще не существуют и Москай твой сосед виртуальный какой-то. Трудно поверить в такие россказни. -
  Я старался говорить как можно мягче, чтобы не спровоцировать моего сумасшедшего приятеля. Я неожиданно перестал сомневаться в его психической ненормальности. И даже удивился, почему ещё в лечебнице не разглядел в этом человеке страшную болезнь.
  Но ведь не я один? Вирясов без напряжения обводит вокруг пальца всех без исключения. Значит, его сумасшествие имеет какую-то особую форму и он всё ещё не опасен для окружающих. Бывают же маньяки различные по степени одурения. Убивают или ещё многое творят и живут среди нас припеваючи и даже умней нас оказываются, потому что действуют не по привычному порядку человеческой жизни. Мне стало как-то зябко перед лицом этого странного человека, более того я вспомнил ещё парочку индивидуумов из числа пациентов хитрой знахарки. Вспомнил и меня обдало ознобом подкравшегося страха, я подумал о том, что живут люди и не знают, кто их окружает, не знают до тех пор, пока напрямую их не коснутся действия и поступки сумасшедших.
  - Ты я вижу, подозреваешь меня. Думать стал, что не совсем в себе я. - Петька покрутил пальцем у виска. - Были. Все были о ком говорю и есть, а Москай хоть и подох, но и сейчас есть. Во мне он сволочь. Как паразит живёт в моём существе. Словно глист притаился, только не в кишках, а в башке. - Он стукнул пальцами по голове.
  - А Глафира скоро придёт, познакомишься. -
  Я не уловил в его голосе напряжения и сам стал успокаиваться, чтоб не выдать себя, покрутил головой отрицательно и попросил прояснить, как появилась его болезнь.
  - Тогда слушай, как дело было. Тебе одному расскажу, а от остальных таиться приходится. Сам знаешь, какие выводы, как ты давечь сказал, напросятся в глупых головах не только обывателей, но и придурошных психиатров и знахарей наподобие нашей общей знакомой азиатки из-под Алма-Аты.
  Я тебе скажу по секрету, эта баба действительно способна присниться любому человеку и сделать так, чтобы этот сон запомнился пациенту. Там во сне она наговорит сновидцу то, что задумает лично, а больной мгновенно поддаётся на её внушение. Она из тех, кто научился контролировать сновидения. Это есть её приступный метод. Пусть потешается. -
  Вирясов поднялся на ноги и зачем-то спрятал вино за дверку грязного покосившегося шкафчика.
  - Пить больше не буду. Кое-кому не на пользу спиртное, хоть и пойло натуральное. Тебе надо поднапрячься и чётко следить за моим рассказом, предупреждаю сразу, говорить буду от имени Моская. Так будет понятней. Если башка твоя поедет от разговоров, не паникуй, точно известно, стресс опасная штуковина для любой личности. Только дураки на такое не реагируют, им это привычно, нет надобности бояться. -
  
  Я не стал протестовать, догадался, что у одержимого Вирясова в данный момент действует личность именно его соседа Старкова или артист искусно притворяется, старается обвести меня вокруг пальца. Я даже слегка порадовался тому, что разгадал ход психопата.
  Вирясов потянулся ко мне всем телом и выдохнул прямо в лицо.
  - Признаюсь, основная личность моя, ну то есть с рождения, принадлежала Вирясову Петру. Всё испортил Старков. Его история вообще ужасна. Он когда-то ещё, будучи в Чувашии сошёлся с Глафирой Никонуровой. Её отец башкир. Старик и сейчас живой.
  Девка с юных лет в Чебоксарах болталась и хороводила там с одним жутким бандитом неким Куракиным красивым крепким мужиком. У него кличка была громкая - Курок. Видать не только с фамилией созвучна. Этот Куракин вечно с оружием носился и многих убил, в основном из числа своих же бандитов. - Он помолчал что-то припоминая.
  - Что в нём нашла Глафирка? - Пожал плечами Вирясов.
  - Сожительствовали они урывками в редкие затишья бандитских войн. В такие времена уезжали отлежаться в большое село, где с рождения обосновался дальний родственник Куракина. Все считали его колдуном, жутким экстрасенсом, но работал он в психиатрической больнице на должности младшего медицинского персонала, точно так же как и Глафирка в нашей лечебнице, он когда-то наставил её на этот путь.
  Колдуна боялись все в округе, в том числе и обитатели лечебницы, включая врачей. Благодаря ему многие бандиты укрывались в психушке. Бандиты, они все немного вёхнутые на голову, им там как раз и место отсидеться.
  
  - Зачем ты Глафириного хахаля вспомнил? - Перебил я Вирясова.
  - Сейчас узнаешь. Именно Куракин и его родственник замутили все дальнейшие события, которые, в конце концов, коснулись и меня лично. -
  Пётр зыркнул на старенькие, засиженные мухами часы и вздохнул тяжело.
  - Глафира скоро должна прийти. Она всегда к трём часам является, они там, в больнице по пять часов работают не дольше. Ты не опасайся, она любит новых людей и никогда не болтает попусту. Деловая баба и умная.
  - А ты не отвлекайся. - Осторожно посоветовал я Вирясову. - Не перескакивай через тему.
  - Ладно, слушай. Раз ты догадался о моём психическом состоянии, то знаешь, что такие одержимые как я плохо справляются с силой что прячется, живёт внутри человека, в разных местах его тела ютится. Я научился управлять процессом, но сбои всё же бывают. В этом случае мне надо впадать в ступор, и я это делаю, но так чтоб никто не догадался. Я не дурак и все остальные подобные мне психопаты не дураки, но от них, как и от меня, мало что зависит. Поведение конечно изменяется от каких-то психических факторов и порой невозможно совладать с доминирующей личностью и это всегда таит опасность. - Он вновь с опаской окинул взглядом комнату. Возникло чувство, что психованный что-то там видит в тёмных углах, но он справился и продолжил.
  - Ты спросишь, что было дальше? - Пётр осклабился, но улыбка и голос стали не его.
  - Куракина менты загребли как раз на первое мая. Год не помню, в лихие девяностые случилось. Тогда у...ух как лютовали разбойники по городам да весям.
  Его - Куракина сама Глафирка выдала. Она мне рассказывала, что конкуренты поймали её в борделе, повязали и прямо там стали снашать. Вот и не выдержала курва, сказала, где Курка можно найти. Выдала любовничка, а те сразу ментам доложили. Видно среди них осведомитель якшался? Так предполагают. Но Глафира-то сразу догадалась и потом этих мужиков всех постреляли подельнички Курка. Но это уже не помогло, Куракина засадили на пятнадцать лет, а запёрли в одном из мордовских лагерей.
  Оттуда-то всё и началось. Страсти бесовские закрутились между людскими душами, а виноватым во всём родственничек Куракина оказался. Тот самый колдун, что в лечебнице работал, он всё и провернул позже. - Вирясов с остервенением потёр ладони.
  - Ему доложили о том, что Курок в лагере отсиживается, он и задумал вынуть его из заключения. Каким путём научил зека придурком прикинуться неизвестно никому. Но всё получилось складно и быстро как в кино.
  Забузил Куракин года через два, стал заговариваться, по-собачьи лаять и на людей бросаться, словно зверь дикий. Зубами кое-кого порвал, но так понарошку, не смертельно, но правдоподобно. Его тут же в смирительную рубашку нарядили и отправили как раз в ту лечебницу для психов, в которой служил его родственник. - Вирясов хлопнул себя по лбу. - Вот ведь фамилия его из башки вылетела. Кажись, все о нём знают, а я забыл. Вообще-то я ничего не забываю не только о себе, но и обо всех других, которые присоседились ко мне. Этот колдун, до сей поры, жив здоров. Он два года назад весточку Глафире прислал и посылочку небольшую.
  Догадываешься о чем речь шла в письмеце-то? - Петька погрозил кому-то невидимому грязным пальцем.
  
  Я пошевелил отрицательно плечами, но в голове мелькнула мысль о странном пожаре во второй половине дома Вирясова, и на всякий случай спросил совсем о другом.
  - Ты сейчас от чьего имени говоришь? -
  Я уже стал путаться, кто есть кто. Одержимый псих говорил складно, но как мне казалось голос, иногда, выдавал признаки сумасшествия, и от этого чувства становилось жутковато.
  - Я же предупредил что от Старкова. Он сейчас живее всех живых во мне балуется. -
  Он наклонил голову и по-птичьи глянул на меня одним глазом. - Он даже моё личное я, то есть Вирясовское, старается задавить, оттеснить в глубину, но куда не пойму пока. Но ему не удастся достичь цели. Я давечь сказал, что научился с этим управляться. - Вирясов рассмеялся как ненормальный.
  - Видишь приятель? Я вполне здраво рассуждаю.
  - Вижу. ... Только ты сам говорил, что все остальные базирующиеся в тебе тоже умеют прятаться и иногда действуют исподтишка. Я никак не разберусь, ты мне зубы заговариваешь или действительно спектакль разыгрываешь?
  - Да какой спектакль. Это хорошо, что не трусишь. Я ведь тебе первому как на духу. ... Ты мне понравился ещё в лечебнице. -
  Я заметил нахлынувшую тревогу в глазах Петра.
  - То есть не лично мне, ну не Старкову. Я тогда сам собой был. Не возникало повода у моих друзей выпяливаться перед этой чёртовой знахаркой. Хотя она баба нечего и Курку я думаю, наверно понравилась? Я ещё толком не допёр насчёт любви к мошенницам. - Он махнул беззаботно рукой.
  - Ну да ладно. ... К делу друг мой, к делу. - Он хихикнул в кулак.
  - Вишь ли к тому времени, когда Куракина из-за лагерных решёток в дурку поместили, мы с Глафирочкой уж год как в постели крутились. Она в ту пору девка огонь была, да и сейчас с годами не поблекла. Мне кажется, она средством против старения обладает? - Вирясов ухмыльнулся чужой улыбкой.
  - Это я опять от Старковской души глаголю. Но заметь, ничуть не пустословлю. Ты же знаешь у нашего брата шизика, а им, по всей видимости, я всё же являюсь, пустоты в голове бывает целая куча. - Он Громко рассмеялся. - Но это случается только время от времени и причина тому должна быть весомая. -
  
  Я поддержал Петра Матвеевича, чтобы как-то его расположить к себе и тоже хохотнул, а потом спросил беззаботным тоном.
  - Откуда она взялась эта красавица Глашка? Ты наверно так её называл?
  - Не помню, откуда выскочила, это точно. Вроде как в каком-то дурмане пребывал. Видать гипнозом на меня воздействовали. Однажды просыпаюсь, а она сидит на стульчике и смотрит на меня большущими глазами, хлопает ими как корова и чёлкой трясёт. Поразительно было то, что я её знал. Глашка сказала, что приехала, чтобы жить со мной. Я, конечно, обрадовался, кто же не обрадуется такому счастью? Девки на меня в ту пору вообще внимания не обращали, а эта сама явилась, да ещё такая аппетитная. Я тогда не знал, что ради её любовничка Курка всё было задумано. Ход с её стороны был рассчитан до мелочей. -
  Петька засуетился, но суета была весёлой. Можно было не сомневаться, воспоминания грели душу того, кто сейчас властвовал в сознании шизофреника.
  - С самых первых дней совместной жизни с Глафирой, мы как-то прониклись друг к другу, а она время зря не теряла, всё нашёптывает по ночам, что, дескать, брат у неё сводный из лагеря в лечебницу переведён и просит меня сопроводить её на свидание с несчастным родственничком. И отец Глафирин при нашей встрече подтвердил, что и правда его сын от первого брака отбывал срок в лагере и умом тронулся за решёткой.
  Я поверил. В то время мой мозг работал вяло в сторону анализа, я всё больше под любовным дурманом прибывал. - Петька широко улыбнулся.
  - И что ж ты думаешь? ... Поехали мы в эту дьявольскую больничку. Вот где натерпелся я страха, аж сейчас мороз по шкуре полощет, не смотри что сам шизонутый. Думаю, с тех пор как раз и начался мой взлёт по лестнице сумасшествия? -
  
  Приятель задумался на мгновение и продолжил рассказ.
  - Приехали мы в лечебницу рано утром и сразу же встретились с лечащим врачом. Заходим в просторный кабинет, а там сидят двое. Глафира вскрикнула и кинулась на шею здоровенного мужика, весёлой стала. Оказалось, что этот медбрат тоже её родственник. Она мне об этом ничего не говорила. Врач же долго не выяснял у нас, что да почему, сказал медбрату, чтобы на свидание с Куракиным вёл родственников в специальную комнату. -
  Вирясов сцепил руки, с остервенение стал сжимать и разжимать пальцы. Я подумал, что вот-вот в его сознании всплывёт другая личность, но обошлось. Он продолжал мурлыкать словно заведённый, но в голосе появились хитрые добродушные нотки.
  - Шли долго, по каким-то больничным закоулкам пробирались, а навстречу дураки да психи из числа не буйных пациентов шастают, кто язык покажет, кто раскланяется, шизики одним словом, да запойные алкоголики у которых в башке белочки прыгают.
  Пришли, наконец. Сидим мы на жесткой скамейке, ерзаем от нетерпения. Дверь распахивается, и санитары вталкивают в комнату Курка. Я аж подпрыгнул от неожиданности. Куракин действительно был похож чем-то и на Глашку и на медбрата или наоборот они были похожи на дурака. ... - Пётр вновь растерянно глянул на меня. - Может мне с испугу показалось? Вдолбила Глашка стерва, что они её родственники, вот и высматривал схожие черты. Такое происходит с человеком, когда ему внушают о чём-то упорно. - Он плюнул воздух через левое плечо.
  - Тьфу ты. Забыл, как называла Глафира своего родственничка колдуна.
  - Дальше что было?
  - Было, было. ... Сумасшедший тем временем вообще ни на что не реагировал, однако когда медбрат приказал ему лечь на кушетку, со страхом в остановившихся выпученных глазах, но завалился. Растянулся как червяк и глаза расширил до вылупки. Лежит и, кажется, не дышит совсем. Я смотрю, а баба моя отошла в дальний угол, отвернулась мордой к стене и что-то наговаривает чуть слышно, словно заговор бубнит. Я хотел было подняться и к ней подойти, да только не смог, будто прирос к скамейке и в голове какой-то туман появился. Я позже понял, что это дурман меня гипнотический охватил.
  Говорит тогда мне дядька этот с волосатыми руками какие-то слова странные и велит тоже ложиться на лавку. Я не сопротивлялся. Лёг. Ноги торчат, но прямые как струна. Не ноги, а колья какие-то. Медбрат вначале Куракину в рот запихал пилюлю, а потом мне засунул и помог раздавить, саданул из-под низа по челюсти, аж зубы счакали. Сглотнул я что-то сладенькое и поплыл сознанием. Погружаюсь во что-то липкое и понимаю, что яд принял из рук Глафиркиного родственничка, так же понимаю, что и Куракина он траванул до этого, но только жёстче чем меня. Я даже испугаться путём не успел и о смерти почему-то не подумал, только увидел, что какая-то жуткая молния выскочила из бездыханного Курка и вонзилась в меня, прямо в голову саданула в темечко со свистом вошла и потом, всё померкло перед глазами. -
  
  Я даже забыл, что надо бояться сумасшедшего собеседника, скорее я был удивлён фантазиям Петра. Тот, не обращая внимания на меня, продолжал рассказывать.
  - Не знаю, сколько я в отключке пролежал? - Вирясов состроил гримасу. - Очнулся, смотрю, Глафира плачет над своим родственником, братцем сводным, а рядом врачи да санитары стоят. Тот старший психиатр подошел ко мне, расширил мой левый глаз и сказал, что, мол, я окончательно избавился от обморока и ещё сказал, что надо уходить из комнаты свиданий, что не выдержал Глашкин братец встречи. Богу душу отдал Куракин. Я смотрю, а моя красавица палец к губам прижала, призывает незаметно от всех помалкивать о том, что тут произошло.
  - Так может ничего и не происходило в реальности? Может быть, медбрат подсунул тебе какой-нибудь наркотик, и ты погрузился в галлюцинации?
  - Ты бы лучше предположил, что я уже свихнулся к тому времени. Я, например, верю, что вся жизнь человеческая галлюцинации, об этом знают монахи, да сумасшедшие. А знаешь, почему ненормальные догадываются об этом? Потому-что испытывают совсем другие иллюзии, нежели все как им кажется нормально запрограммированные люди. Я когда-то понял, что у нормальных вся жизнь завязана на навыках, а учат их по шаблону, всех одинаково. Говорят что можно, чего нельзя и заставляют смотреть на мир в рамках этого шаблона. Шизонутые видят мир так, как им его способно описать отколотое по какой-то причине от сознания дурацкое подсознание и не только их собственное. Мы можем выходить за рамки навыков и шаблонов. Причина этого явления никому не известна, кроме меня. Я знаю, что в тело можно подсадить любую личность, но прежде надо убить её носителя и ввести в определённый транс будущего хозяина. Что со мной и было проделано. Глафирка решила таким путём своего бывшего сожителя на свободу вытащить, а родственничек помог. В их семействе все колдовством промышляли, но по-тихому. Я тебе говорил об этом. -
  Сумасшедший посмеялся сумрачно и дополнил.
  - Короче. Подох Куракин. Я лично на похоронах присутствовал, но сознание его со всеми плохими и хорошими потрохами этот чёртов медбрат, в меня засадил.
  Как только мы зарыли тело Куракина, так я сразу же превратился в него самого. Это было страшно и удивительно одновременно. Я заговорил чужим голосом, стал крыть матерными словами своего родственника из психбольницы, но Глафире это понравилось. Она чуть ли не на спину мне запрыгнула и Курком назвала от радости.
  - Ты сейчас чьей башкой думаешь? - Спросил я. - Подумай, разве может нормальный человек говорить о том, что можно кому-либо пересадить чужое сознание.
  - Может. - Дурные глаза его сверкнули как-то особенно по-звериному. - Голова-то у меня одна, да сознание в ней от трёх человек. Запомни. Не я один такой. -
  
  Я игнорировал его ответ и спросил.
  - Там в лечебнице ты стал свидетелем убийства или скорей всего самоубийства, если пациент безропотно принял яд.
  - Я думаю для того чтобы пересадить сознание из одного тела в другое, нужно обязательно умертвить человека применив сильнодействующий яд. Методом переноса сознания владеют тибетские монахи и ещё некоторые колдуны из наших краёв. В Мордовии в былые времена чёрте что творилось, да и сейчас существуют практики магических приёмов. Я то знаю. ... Я там жил долго. Сплошная блин мистика в некоторых глухих таёжных поселениях происходит. Вот я и нарвался на таких умельцев. На бабу запал и был использован в качестве расходного материала. Вот любуйся на меня. - Он хитро наклонил набок голову. - И не подумаешь, что я сдурел.
  - Я что-то плохо понимаю тебя. - Запротестовал я. - Неужели ты хочешь сказать, что одержимые совсем не сумасшедшие?
  - Все думают, как и ты. Поверь мне, невозможно сделаться одержимым без переноса в человека чужеродного сознания.
  - Но как же могут ужиться разные личности в одном теле? Даже когда происходит раскол психики и подсознание конструирует виртуальных сущностей, человек мгновенно становиться шизофреником и этого невозможно скрыть от окружающих. -
  Вирясов ехидно улыбнулся, подошёл к часам и постучал пальцем по циферблату.
  - Сейчас узнаешь кое-что о переносе личности. Не люблю заумные слова. -
  Он живо повернулся к двери и загудел радостно, но это был другой голос. Я понял, что в голове Вирясова щёлкнул психический рычажок. Голос теперь принадлежал третьему обитателю его плоти.
  
  - Вот и Глафирочка пришла! -
  Так встретить любимую женщину мог только Куракин.
  Признаться, я не думал, что женщина будет настоящей. К тому времени я успел убедиться в расстройстве психики Петра Матвеевича, но никак не ожидал, что его личность раскололась на несколько фрагментов. Не мог же я, в самом деле, поверить шизофренику, что в его тело подсадили сознание некоего Старкова погибшего во время пожара и что при пересадке в теле Михаила уже, якобы, ютилась личность Куракина. Я не верил в реальность почившего соседа и тем более в существовании когда-то бандита Курка. Такое мог себе вообразить и увидеть иллюзорно, только человек с искорёженной психикой, настоящий шизофреник охваченный синдромом параноидной одержимости. Подобных душевно больных великое множество и некоторые из них способны скрывать от окружающих свой страшный недуг. Самым невероятным для меня оказался факт того, что Вирясов действовал в течение одного двух часов тремя личностями, но при этом у него не существовала амнезия прежних личностей. Это было сверх моего понимания. Я неожиданно подумал, что Петька мог просто разыгрывать спектакль, чтобы убедить меня в своём сумасшествии.
  Между тем в дом вошла женщина. Вирясов хотел обнять её, но Глаша бесцеремонно оттолкнула мужика и уставилась на меня.
  - Опять очередного собутыльника приволок в дом! Каким болтуном был, таким и остался. -
  Женщина была действительно красивой лицом, стройной телом и на вид выглядела не старше сорока лет. Я даже воодушевился, решил, что с помощью материализовавшейся Глафиры без труда выпутаюсь из создавшегося положения. Мне захотелось немедленно покинуть наполненный жуткой психической энергией полуобгоревший дом моего странного знакомого. Мне показалось, что вошедшая баба поможет мне в этом.
  Но всё изменилось в следующую секунду, я встретился с её взглядом и понял, что передо мной глаза истинного маньяка. Но переборов трусость, я поздоровался, вышло это как-то невнятно и расплывчато.
  - Это не собутыльник Глаша. Это тот самый мужик, что у знахарки до меня докапывался и фамилия у него хорошая - Тихий.
  - Да мне хоть Буйный. Опять запалите дом. Вижу, ты хватанул вина и юлишь теперь. -
  Глафира изящно опустилась на стул и подала знак Вирясову.
  - Плесни чуток. Горло надо промочить, а то с вами ругаться начну, связки испорчу. Слабые у меня связки. В юности сорвала.
  - Да. ... Я помню. -
  Петька кинулся к шкафчику, налил граммов сто портвейна в чистый стакан и пододвинул его ближе к женщине. Глафира выпила вино, не касаясь ярко накрашенными губами края посудины.
  - Ты не похож на мента. - Заявила Глашка. - Значит, у тебя есть какой-то другой интерес в нашем околотке. - Она зло посмотрела в сторону Вирясова.
  - Я сазу предупреждала тебя Курок, что дом надо отремонтировать, тогда он не будет привлекать незваных гостей. Сам наверно сболтнул о пожаре? -
  Мне стало неуютно от того, что Глафира назвала Вирясова кликухой своего давно почившего любовника, но я справился со страхом и сказал.
  - Нет у меня никакого особого интереса к дому. Мы вместе с Петром у знахарки лечились. Там договорились встретиться, поговорить о наболевшем. Как ни как были пациентами одного врача.
  - Ты что же наблюдаешься в местном диспансере? - Женщина выпятила полную грудь, стараясь привлечь моё внимание к телу. - Я тебя видела у казашки. Ты там притворялся больным, квёлый ходил, но старался что-то вынюхать. У меня чутьё на таких одержимых разведчиков. -
  Она сама ещё раз плеснула портвейна в стакан и выпила, осторожно облизала пухленькие губки и сказала звонким голоском.
  - Казашка малограмотная, не может ориентироваться в психическом состоянии своих пациентов. Вот если бы она сама была психом, тогда бы разгадала твой манёвр с мнимым лечением. - Она рассмеялась, смех раздался как звук колокольчика. - Шизофреники, они моментально узнают в сумасшедших себе подобных. У этих дураков в кавычках, мысли текут в одном русле и одном тонусе.
  
  - Так ты тоже к ней ходила? - Спросил я.
  У меня вновь заныло под ложечкой, это был признак того, что страх перед одержимыми только усилился.
  Я точно помнил, что мы с этой женщиной там не встречались. Такая красотка в глаза бы бросилась обязательно. Я помнил лица всех пациентов знахарки-мошенницы. По крайне мере тех, которые проходили курс отбора денежных средств во время моего пребывания в грязной лечебнице.
  - Я вас там не встречал. Возможно, вы приходили ночью и тайно. Может быть, об этом было известно вашему соседу, но не мне? В отличие от многих я всё же сумел заснуть и даже видел сон. Ваш сосед мне ничего не говорил о вашем посещении знахарки. -
  Я запнулся. Я не знал, какую личность моего жуткого приятеля огласить, но так чтобы прекрасная маньячка вдруг не взбеленилась и не предложила мне отведать яда.
  - Не нужно входить в ступор уважаемый ... - Она щёлкнула пальцами в воздухе и глянула на Вирясова.
  - Это Юрий Сергеевич! - Выкрикнул Пётр.
  - Юра? ... Он мне начинает нравиться. - Глашка вновь пристально уставилась на меня.
  - Машина новая под домом стоит и кошелёк в его кармане довольно толстый. -
  Боль от пупка дёрнулась в сторону моего сердца. Действительно, перед тем как сюда приехать я снял в банкомате довольно крупную сумму. Кошелёк был пухлым как маленький поросёнок. По всей видимости, у соседки Вирясова глаз намётан на вещи которыми можно поживиться. Однако Петька ни разу не заикнулся о том, что его Глашка промышляет или когда-то промышляла воровским ремеслом.
  - Денег он, конечно, пожалел, два пузыря портвейна купил, но это дело поправимое. Меня разговорить не так просто как этого болтуна Вирясова. - Она погрозила своему другу изящным пальчиком.
  - Ты Юра не пугайся нашего истерика. Как говорят местные придурошные психиатры, все психи истерики, а ещё в эту категорию душевно больных входят талантливые артисты. Те и другие страдают одним и тем же душевным недугом. Все они могут презентировать другие Я и поэтому иногда не способны выявить собственное Я, потом объясню, что это значит. -
  Глашка лучезарно улыбнулась, но не мне, а куда-то в пространство.
  - Может быть, наш общий друг как раз и является талантливым артистом? Ведь эту категорию граждан никто не считает шизофрениками и тем более одержимыми психиками. Ты вот во время своего мнимого лечения тоже уподобился артисту и соврал Вирясову и казашки свою фамилию. - Она подняла вопросительно бровь.
  - Значит, в тебе тоже живёт некий двойник и если кто-то хоть раз его испугается, тогда смирительная рубашка обеспечена. Надо тщательно контролировать этих паршивцев в своей голове. - Она постучала пальцем по виску, прикрытому завитушками крашеных волос.
  
  Меня вновь подкосил страх, аж в глазах искры замелькали. В воспалённой голове сверкнула страшная мысль, что эта ненормальная женщина следила за мной и каким-то путём узнала настоящую фамилию. Нет, паника ещё не овладела моим разумом, но что-то непонятное уже происходило с моей психикой. Я испуганно подумал, что каким-то невероятным способом Вирясов, а теперь и его странная подруга сумели заразить меня какой-то жуткой психической болезнью. Я помнил, что психическая энергия способна оказывать влияние на любого человека и даже на толпу или даже на общество. Я вспомнил простой пример. Если в обществе в два три человека кто-то зевнёт, то немедленно заражаются все присутствующие. Я только подумал об этом и тут же зевнул.
  Глафира посмотрела на меня внимательно и сказала.
  - Я знаю, о чем ты подумал. Ты боишься, что можно заразиться от психически больного человека. - Она тихонько рассмеялась. - В это верят многие, но среди них только те, кто сам уже поражён в какой-то степени психозом. Все настоящие психиатры и я, в том числе, уверены, что психически здоровому человеку подобная мысль о распространении заразы не может прийти в голову.
  - Она поднялась на ноги и потребовала.
  - Дай Вирясову денег, пусть сбегает в магазин за водкой и закуской. Тут недалеко. Пока он сходит в лавку, мы с тобой поговорим как раз о нём и всех остальных квартирантах в его многострадальной башке. -
  
  Я безропотно достал кошелёк и подал улыбчивому Петьке тысячную купюру. Вирясов сунул деньги в карман и без слов выскочил вон из квартиры. Очевидно, приказ Глафиры на него действовал сильнее, чем тяга к алкоголю.
  - Я поняла, что Пётр Матвеевич многое успел наболтать и, опираясь на его философские разглагольствования, ты пришёл к выводу, что он страдает шизофренией, причём с уклоном раздвоения личности.
  - Да. Он кое-что рассказал и несколько раз упоминал ваше имя.
  - Я за ним наблюдаю. За два прошедших года с тех пор как Вирясов пошатнулся психикой, он придумал или скорее озвучил несколько историй своей жизни и жизни других Я.
  - Я сомневался в подлинности его рассказа и как вы выразились, действительно заподозрил в одержимости. -
  Я решил идти напролом и взять быка за рога.
  - Признаться, я не поверил Вирясову, что вы существуете на самом деле и, тем более что вы, когда-то жили во второй сгоревшей половине дома.
  - Давай без всяких вы. Ты ошибся. - Она движением руки остановила меня. - Вирясов сказал правду.
  - Как это понимать? - Удивился я.
  Мне было известно, что люди с психическим заболеванием всячески скрывают свой недуг и никогда не признаются в своей болезни. Однако спросил.
  - Ты что же считаешь, что Вирясов как артист какого-нибудь погорелого театра дурил мне голову?
  - Я знаю сценарий его болтовни, но, к сожалению, он способен менять его содержание на ходу. -
  Она как-то особенно пристально посмотрела на меня.
  - Но он ничего не придумывает. Что касается пожара и гибели моего дорогого сожителя Михаила Старкова, прокуратура тщательно разобралась в этом деле. Несчастный случай. Если желаешь, я могу посветить тебя в некоторые подробности той раковой ночи. Думаю, Вирясов ещё не успел рассказать о смерти своего соседа, так как его встроенные Я проявляются в строго определённое время и меняют друг друга в соответствии с неким психическим сигналом.
  - Так что же вам известно о заболевании Петра Матвеевича?
  - Да известно. Я была свидетелем начала одержимости этого мужчины. До пожара в соседней квартире и смерти Старкова, Пётр был здоров.
  - Я не исключаю, что пожар может создать для очевидца стрессовую ситуацию, которая в свою очередь откроет путь для психоза, однако пожар не был ужасающим и погиб посторонний для Вирясова человек. Люди ежедневно фиксируют факты несчастных случаев, наблюдают смерть себе подобных и других живых существ, но это никак не отражается на их психическом здоровье.
  
  Глафира кивала в знак согласия.
  - Ты здраво рассуждаешь, но должно быть знаешь, что на психику может повлиять лёгкий испуг или незначительное переживание какого-то события. Всё зависит от устойчивости психики человека в конкретный момент. -
  Я почувствовал раздражение. Что-то подсказывало моему пока ещё адекватному разуму, что Глафира знает о психике больше чем я и почему-то это заставляло думать о её ненормальности. Я был уверен, Глафира выглядит ненормальной и это отпечатывалось на её лице в блеске глаз и даже в интонации голоса. Я подумал, что как-то так ведут себя маньяки. Они могут тщательно скрывать своё психическое состояние и тщательно готовят акты страшного ремесла, но ничего не могут поделать с печатью безумия на своём облике.
  Я решился и спросил.
  - Почему во время пожара погиб твой сожитель, тогда как твоё здоровье не пострадало?
   - В ту ночь я находилась совсем в другом месте. - Ответила женщина. Она даже не напряглась от моего вопроса, только глаза засветились особым блеском.
  - У меня в то время был любовник, позже с ним тоже произошёл несчастный случай. В тот вечер мы встретились в его квартире. Домой я вернулась поздно ночью и уже не застала мужа в живых. Мы пришли сюда вдвоём с любовником, и он подтвердил моё алиби. Я уверена, иначе прокурорские работники отыгрались бы на мне.
  - Да, тебе повезло. - Промямлил я.
  - Конечно, повезло. Помимо любовника, в его квартире меня видели ещё два человека, и это обстоятельство облегчило расследование несчастного случая.
  - Что же такого произошло с вашим соседом и почему, его психика раскололась в мгновения ока? И ещё. Почему следователь прокуратуры не заподозрил Вирясова в убийстве Старкова?
  - Я знаю, что Пётр Матвеевич многое тебе рассказал, у него случаются такие заскоки, но ты так и не понял, каким путём возникают подобные Вирясову или Старкову психи с раздвоенными личностями. Надеюсь, ты догадался, что наш общий приятель страдает одержимостью? Той одержимостью, о которой болтают психиатры и следователи правоохранительных органов.
  - Да, Пётр рассказал мне историю, связанную с самим погибшим, но ничего не сказал о себе.
  - Его личное Я в последнее время зажато другими обитателями тела. Я думаю, придёт время и Вирясов справится с этой проблемой, ведь он в отличие от других одержимых практически не страдает амнезией.
  - Если он не подвержен амнезии, когда проявляются другие психические фрагменты подсознания, тогда его нельзя назвать шизофреником. - Сказал я.
  
  Глафира резко вскочила на ноги и, глядя поверх моей головы заговорила, повысив голос.
  - Никто не считает великих людей, художников, писателей, музыкантов, учёных с мировым именем, психами, шизофрениками или маньяками извращенцами, убийцами! Кроме них на свете жили и живут ещё миллионы людей, которые по каким-то психологическим параметрам не вписываются в так называемое нормальное общество. -
  Я был поражен переменой психического состояния собеседницы, но вместе с тем понимал, что женщина говорит вполне разумные вещи и её никак невозможно назвать психически нездоровой.
  - Ты очевидно в курсе, что мне пришлось прожить большую часть сознательной жизни рядом с мужчинами одержимыми несколькими личностями, но в отличие от многих я не считаю их ненормальными. Мой возлюбленный Куракин в юные годы был бандитом, промышлял преступным способом в суровые девяностые, но когда его душу после смерти пересадил в тело Старкова колдун, он за всё последующие время ни одного раза не попытался спровоцировать убийство человека. Значит, кардинально изменился.
  - Извини, но существует множество примеров, когда одержимые шизофреники превращаются в какой-то момент времени своего существования в жестоких маньяков и убивают многих безвинных людей. - Перебил я женщину.
  - Действительно таких маньяков хватало во все времена, они есть и сейчас. Всё тот же психиатр говорил мне, что маньяками в каких-то психических направлениях, в том числе и убийцами, становятся одержимые, личности которых в прежних жизнях занималась именно этим страшным ремеслом. -
  До встречи с Вирясовым и его загадочной соседкой я считал себя психически устойчивой личностью, но сейчас я вдруг почувствовал, что моё Я начинает неуклонно раздваиваться. От высказываний Глашки, а её я заочно уже отнёс к категории психически ненормальных людей, неожиданно повеяло мистикой. Я испуганно взглянул на часы. Казалось, что Пётр Матвеевич ушёл за спиртным давно и пора бы ему вернуться. Однако стрелка хронометра едва продвинулась на десять минут вперёд.
  
  Глафира заметила мой тревожный взгляд и сказала.
  - Петька будет болтаться по околотку не меньше часа. Нет, он не потеряется, ничего не забудет и не будет дезориентирован во времени и пространстве, насчёт этого можешь не беспокоиться. Все его Я хорошо знакомы с местностью и многими людьми, проживающими в этом посёлке. - Саркастически ухмыльнулась Глафира. - У нас будет достаточно времени поговорить наедине.
  Согласись такая щепетильная тема, не предполагает наличия свидетелей. Это главный закон психика и его лечащего врача. -
  Она рассмеялась и вновь с удовольствием села на своё место и продолжила.
  - В то, что у одержимых проявляются личности воспитанные в их прошлых жизнях, не верят психиатры, священники и большинство всех остальных людей, хотя уже доказано, что реинкарнация духа действительно существует. Однако у нашего одержимого Вирясова все личности из прошлых жизней накрепко закованы в кандалы в подсознании и их может попытаться проявить только умелый колдун-гипнотизёр или врач психиатр обладающий силой гипнотического воздействия на сознание человека.
  - Но ты, как я понимаю, веришь в подобное проявление психики человека? Однако всем давно известно, что гипнотизёр может спровоцировать шизофрению, расколоть личность на несколько фрагментов и навязать им особый тип поведения.
  - Я верю не только в это. Мне известно много чего в дополнение и больше того я была свидетелем переноса сознания умершего или переживающего клиническую смерть человека в подсознание другого. После этой процедуры, тот человек, кто принял в себя постороннюю личность, по мнению психиатров, становиться одержимым навсегда. -
  Глашка красиво оттопырила нижнюю губу.
  
  - Ты говоришь о гипнотическом кодировании. - Прервал я женщину. - Но в этом случае гипнотизёр обязательно отдаёт четкие и ясные команды своему пациенту. Тогда все присутствующие при сеансе в той или иной степени тоже подвергаются его внушению. Ты думаешь, он мог внушить всем вам одержимость?
  - Наверно с точки зрения условно психически нормальных людей этот термин подходит к несчастным, у которых проявляются две или несколько личностей. Одержимыми таких людей уже много веков называет церковь и как может, борется с этим явлением. - Ответила женщина.
  - Церковь уверена, что при одержимости в человека внедряется нечистая сила, то есть различного рода бесы, демоны и другие низшие духи, которые захватывают сознание своих жертв и заставляют человека вести себя неадекватно. - Осторожно заметил я.
  - Священники не могут соглашаться с тем, что после смерти душа человека попадает не в рай или ад, а вновь внедряется в человеческое тело, это противоречит их доктрине божественного суда, наказания или прощения за совершённые человеком грехи. Они считают, что грех совершает телесный человек, а после смерти тела наказанием испытывается его душа. -
  Женщина скептически фыркнула и продолжила.
  - Церковь злонамеренно вводит в заблуждение собственную паству. Религиозные предводители прекрасно осознают, что человеческая душа состоит из набора информаций о тех личностях, в которых существовал человек в череде предыдущих жизней. Им так же известно, что любая прошлая личность в определённых условиях психики человека может проявиться, выплеснуться из подсознания, обрекая его тем самым на одержимость. Можешь не сомневаться, любой церковью правят маги и колдуны, только они маскируются под подданных Бога и поэтому стараются делать вид, что борются с нечистой силой, а на самом деле они такие же колдуны, как и те которых считают чёрными. Они так же зомбируют людей, призывая их служить не только Богу, но и себе. -
  Глафира умолкла и, как и Вирясов совсем недавно, всмотрелась в тёмный угол комнаты.
  - Представь себе одержимого человека, у которого набор из двух десятков прошлых жизней и ещё двух трёх личностей ему подсаженных насильственным путём. Именно такой одержимый может превратиться в маньяка, изощрённого убийцу или даже животное, например собаку, если в одной из жизней он ею был. -
  
  Глафира подошла и приподняла мою голову, коснувшись подбородка нежными пальчиками. Я увидел её зелёные глаза, в них плескалось безумие и в то же время невероятная гипнотическая сила. Я вдруг с ужасом понял, что эта ведьма может без особого труда вырвать из меня сознание или расколоть его на несколько частей, а ещё страшнее того, подсадить в меня чужеродную личность. Я хотел, но почему-то не смог испугаться, что-то невероятно жуткое, липкое стало овладевать мною, корёжа и ломая психику. Мелькнула мысль, что именно так люди сходят с ума.
  Между тем Глафира продолжала дёргать за невидимые болезненные струны моей психики.
  - Ты по тупости своей не знаешь, что все одержимые самые настоящие оборотни.
  Запомни, человек у которого доминируют несколько личностей, способен в них превращаться, более того он способен внушать окружающим образ того кем в тот или иной момент времени является. Одержимый-оборотень может показаться даже животным, волком, собакой или другим зверем, но чаще всего он копирует образ того человека, который доминирует в нём здесь и сейчас.
  - Ты говоришь страшные вещи. - Произнёс я.
  - Я даже не знаю бояться мне или рассмеяться, выслушав такие выводы насчёт оборотней?
  У тебя как-то слишком просто получилось связать тяжелое психическое заболевание и мистическое поверие в оборотней. А так же ещё и в одержимость бесами, в способность психов изменять свою внешность. Это уже что-то из области фантастики. Однако если это так на самом деле, тогда становиться понятным, почему серийные убийцы долгое время могут скрываться от правосудия, остаются неуловимыми даже в том случае если их жертва выживает, и казалось бы, должна помнить внешность преступника. -
  
  Женщина рассмеялась на мои слова, но заговорила совсем на другую тему.
  - Я уверена, сейчас тебе не страшно. Ты пришёл сюда по собственной воле, а значит, хотел узнать что-то от Вирясова. Когда ты уйдешь из этого дома, то многое забудешь и станешь думать, что славно побеседовал со своим новым знакомым Петькой Вирясовым, что вы выпили портвейн и славно посмеялись над казашкой, у которой прошли курс анонимного лечения невесть от чего. Вы ведь там назвались совсем другими именами? -
  Я кивнул автоматически глядя во все глаза на шевелящие губы женщины.
  - Не подозревая того, там, у шарлатанки вы с Вирясовым действовали в иных личностях, Вы раздвоились, превратились в одержимых, но только без амнезии и при полном контроле текущего сознания.
  Если у Петьки в действительности проявляются несколько личностей, то относительно твоей собственной психики другой расклад, ты даже не подозревал подобного, считал себя психически нормальным. Так поступает большинство людей, если пытаются что-то утаить от окружающих и тем более от психологов коей и являлась хитрая казашка. Вот так друг мой. ... Крути собственными шариками в дурной башке и много чего в ней обязательно отыщешь, а возможно и уловишь момент, когда проявиться твоё иное Я.
  - Мне трудно понять то ли ты желаешь оправдать психику больных одержимостью или подводишь к тому, что все люди в той или иной степени поражены этим недугом? - Спросил я.
  Мне было известно, что ни один человек страдающий психозом не считает себя сумасшедшим и, по всей видимости, Глафира сейчас демонстрировала эту особенность мышления людей аномального психического мира.
  И действительно женщина подтвердила мою догадку, но совсем с другой стороны понимания этого психического феномена.
  - Ты же не станешь отрицать, что все люди считают себя психически нормальными, и когда им на душевную болезнь указываю окружающие, они автоматически начинают думать, что ненормальным в этом плане является тот, кто подозревает его в сумасшествии. Согласись, это наилучший способ отстраниться от собственных проблем в психике. -
  Глафира погладила мою лежащую на столе руку и сказала.
  - Все так поступают. - Она стрельнула в меня взглядом.
  - Представь себе, что кто-то вспылил и двинул по морде собеседника, сослуживца, родственника и если ты решишь немедленно докопаться до причин такого поведения, то в этом случае оба оппонента конфликта не признают себя виновными, так как в данный момент они действуют от имени иных личностей. Они не знают об этом, но действуют именно по сценарию не своего текущего сознания. Если такой человек не страдает амнезией при смене личностей, то придя в норму, может критически оценить свой поступок, если же им руководствовала доминирующая личность, тогда он навсегда занесёт возмутителя в список смертельных врагов.
  - Ты забираешься всё глубже в анализ психологии поведения людей. - Прервал я пространное умозаключение собеседницы.
  - Давай вернёмся к нашему общему знакомому Вирясову. Если можешь, то расскажи, что повлияло на раскол его Я. Если даже, другие Я ему были подсажены, то, как могло это произойти? В это невозможно поверить.
  - Действительно в это не верит никто, кроме тех, кто прибывает в "шкуре" одержимого или испытывал когда-нибудь жуткий феномен.
  - Я не так давно прочитал сочинение какого-то североамериканского фантаста выдающего себя за Тибетского Ламу. Однако и он говорит только о том, что личность человека может добровольно покинуть тело, уступить своё место другой личности и это можно сделать, применяя определённую засекреченную технику. Через какое-то время они могут вновь поменяться местами, но прибывать одновременно в одном теле не способны. Ламы и монахи, видя психически больных, так и называют их - одержимыми. -
  
  Наступила тишина. Какое-то время каждый размышлял о своём, потом я решил дополнить, объяснить, как лично понимаю психический недуг человека.
  - Я не знаю, правы ли монахи, но мне кажется, что у человека страдающего подобными расстройствами психики всегда и во всём воображение берёт верх над волей. Именно поэтому случается раскол личности, то есть подсознание вообще уходит из-под контроля воли и разума и это ненормально для всех остальных. -
  Глафира хитро глянула на меня и ответила.
  - Ты во многом заблуждаешься. Дураку понятно, что у одержимого существует воля, но она действует выборочно в соответствии с тем какая личность в данный момент доминирует. Что касается священников. Я уже говорила, монахи не могут выдавать всей тайны этого психического явления. Однако Тибетские Ламы верят в доктрину перевоплощения души и поэтому прекрасно осведомлены, что в ней могут гнездиться такое количество Я, сколько жизней пережила данная душа.
  Насчёт замены личности они тоже осведомлены и широко практикуют этот приём в жизни священнослужителей, а иногда и обычных людей, заставляя их таким образом служить доктрине или вере. Родственник Куракина рассказал мне по секрету, что в своё время в Советском Союзе ламы провели ритуал по пересадки сознания Ленина в глупую башку Сталина. Там всё случилось по обоюдному согласию сторон. Верили же великие люди в этот феномен, и получилось, хотя психиатры не допускают что такое возможно. -
  Женщина не к месту беззаботно рассмеялась и продолжила.
  - Мне известен один приём по пересадке личности. Его в своё время практиковал гипнотизёр, он много лет работал медбратом в закрытой психиатрической лечебнице в Мордовии. Замечательный человек. Я познакомилась с ним через своего друга Куракина. А Вирясов познакомился с личностью Куракина после пожара, когда умер от отравления угарным газом мой сожитель Старков носитель личности Куракина. Ну, ты понял ход моих рассуждений.
  - Да. Вирясов мне рассказал о том фантастическом случае, только как я уяснил из его речи, там добровольцем выступил только тот человек, в которого внедрилась иная личность, другой же потеряв личность, умер на месте во время ритуала.
  - Вирясов действительно общался с тобой от имени Старкова и ничего не придумал. Одержимые в принципе могут фантазировать, но только в рамках знания той личности, которая выступает доминирующей.
  Что касается смерти одного из участников ритуала, то это обычная практика колдунов, однако они перед пересадкой личности уговаривают человека добровольно умереть и внедриться в другого хозяина или будущего одержимого - так бы сказали психиатры ничего не понимающие в природе этого психического явления.
  - Ты относишься к психиатрам с каким-то жутким недоверием? - Сказал я.
  - А ты когда-нибудь встречал вылеченного шизофреника или человека страдающего психозом более лёгкой формы? - Язвительно спросила она.
  - Мне понятно, что обычные люди никогда не обращают внимания на такие вещи, как здоровье психов, если это не касается их близких. -
  Глафира нервно дёрнула головой и сказала, прищурив левый глаз. Я подумал, что она левша.
  - Нет, ты не встречал вылеченных людей от психоза. Психиатры горазды, только выдумать страшный диагноз и нарядить человека в смирительную рубашку, а потом при помощи шоковой терапии вогнать его в бездумный ступор. Всё. Почитай рекомендации всезнающего Фрейда.
  Для сравнения можно сказать, что психиатры в настоящее время лечат своих пациентов точно так же, как пятьсот лет назад эскулапы лечили больного, применяя кровопускание, не задумываясь о причинах недуга. Никто не знал, почему случается чума или холера, лекари предполагали, что язва желудка вызвана жизнью в животе какого-нибудь мистического существа. Примерно на таком же уровне сейчас прибывает психиатрия.
  
  Мне стало неловко за врачей всего мира, но я признался.
  - Фрейд мне не нравится.
  - Вот! - Воскликнула Глашка. - Его мало кто понимает, особенно дурацкие положения о бессознательном, которое располагается, чёрт знает где. Психоанализ Фрейда не назовёшь сумбурным, но он, как и все остальные не объясняет, почему в психике людей существует это самое пресловутое бессознательное. Зачем нужно, чтобы оно существовало отдельно от сознания. Как говорил мой знакомый медбрат из психиатрической клиники, бессознательное прибывает не в теле человека, а за его приделами. Он уверен от этого и случаются все нарушения в психики людей.
  Фрейд утверждает, что мышление душевнобольных сближает их с дикарями. Но откуда Фрейду стало известно, о чём таком размышляли примитивные люди, о чём мы сейчас не думаем или думаем как-то кардинально иначе? - Спросила Глашка.
  - По большому счёту современные люди мечтают о том же самом что и тысячи лет назад, только в более комфортных условиях пялясь в телевизор, в устройстве которого ни черта не смыслят. - Вдохновенно заявила Глафира.
  - Люди, как и в дикие времена, желают хорошо питаться, спать в тепле, развлекаться и так же любят заниматься сексом и войной. Люди и тогда и сейчас любили и любят избранных и ненавидят всех остальных. И в те времена и сейчас среди нас есть тихие и буйные, есть маньяки и, конечно же, одержимые многими Я.
  Нет разницы где произойдёт разбалансировка психики, в углу пещеры или в номере фешенебельного отеля, во время поездки на телеге или на шикарном автомобиле.
  - Но почему же тогда одержимые действительно часто говорят вещи, описывающие именно мрачные времена человечества. - Спросил я.
  - В подобном случае на первый план выступает человеческое Я из какой-то далёкой прошлой жизни.
  - Отчего же подобное происходит?
  - Тот же Фрейд говорит, что психоанализ, это метод лечения нервнобольных. Следовательно, человеческий мозг в купе с общей нервной системой и всеми остальными системами жизнеобеспечения создают специальную цензуру, не пропускающую из подсознания информацию способную изменить психику. Когда по каким-то причинам цензурный фильтр нарушается, происходит прорыв других Я. Но может случиться и так, когда после нарушения в цензурном аппарате, постороннее сознание без труда проникает в подсознание человека и тогда оно способно проявляться и обрекает человека на одержимость. Это может сделать гипнотизёр или какое-нибудь химическое вещество способное разбалансировать психику.
  Человек, о котором я уже говорила, применил сразу оба метода пересадки сознания от одного человека к другому.
  Кстати гипнотизёр за свою жизнь делал это много раз и всегда всё получалось.
  - Вирясов рассказывал, что забрать чьё-то Я можно только после смерти человека. Если твой знакомый колдун, назовём его так, применял этот приём неоднократно, значит, ему пришлось убить многих людей? Выходит он тоже страдает одержимостью и по этой причине превратился в серийного убийцу. -
  
  Глафира вновь загадочно улыбнулась и сказала, подняв глаза к потолку.
   - По большому счету все психиатры, да и врачи некоторых других практик, являются серийными убийцами.
  - Если рассуждать о людях с точки зрения участия их при кончине больных, гибели в несчастных случаях или убийстве во время войны, или задержании преступников, тогда большинство из нас окажутся маньякам, а многие и серийными убийцами к каким ты сейчас причислила врачей.
  - Каждый человек потенциально может стать убийцей и это так. Нет такого человека, кто хоть однажды бы не грозился убить родственника, соседа, сослуживца или обыкновенного попутчика в общественном транспорте. - Женщина вновь весело рассмеялась.
  Всплеск её неуместного веселья заставил меня содрогнуться. Я вдруг осознал, её слова о том, что все люди потенциальные маньяки, вдруг сорвали с лица Глафиры так называемую маску нормального человека, которую она всё это время удерживала. Что-то страшное мелькнуло в её прекрасных чертах. Мне было страшно подумать о том, что женщины тоже могут быть не только одержимыми, но на этой почве психоза убийцами. Я смотрел на Глафиру и лихорадочно пытался припомнить хоть один случай, когда в роли серийных убийц выступали бы женщины. В моей голове крутилась только одна русская фамилия - Салтыкова. Однако я знал, что в других странах и, особенно в Америке таковых было и есть предостаточно.
  Глафира прервала мои размышления.
  - Ты изучаешь мою внешность с таким усердием, что можно подумать выискиваешь какие-то признаки сумасшествия или наоборот, что я тебе понравилась. - Она взмахнула рукой и продолжила вкрадчивым голосом.
  - Ты пришёл к Вирясову, заподозрив в нём психическое отклонение. Я не спрашиваю, как тебе это удалось понять. Простому смертному и даже специалисту по психиатрии не применяя тестовую технологию невозможно определить наличие болезни. Однако когда появилась я, ты почему-то моментально решил, что перед тобой шизик. Или я действительно чем-то тебе понравилась? - Она кокетливо подбоченилась.
  - Да. Ты прекрасно выглядишь, но жаль у меня есть любимая женщина. - Ответил я.
  Я готов был распрощаться с Глафирой, но почему-то не сделал этого, выдержал её коварный взгляд и спросил.
  - Во время смерти твоего бывшего сожителя рядом не было колдуна, о котором вы с Вирясовым рассказывали. Так что же произошло с соседом? Почему он вдруг стал одержимым, приобрёл, так сказать, сознание погибшего во время пожара соседа Старкова?
  - Хочу успокоить тебя, Вирясов не сошёл с ума, он не шизонулся, его подсознание не раскололось на несколько личностей. Ты пришёл к нему в гости как раз в тот момент, когда его личное Я ушло в глубину сознания, а на первый план выплыла личность его соседа, даже можно сказать товарища почившего во время несчастного случая. Старков умер от отравления угарным газом и в тот момент, когда его душа или личность покидала тело, Вирясов оказался рядом. Увидев сквозь дым лежащего на полу человека, он подхватил его, прижал к себе и попытался вытащить за дверь. - Глафира хитро стрельнула глазами, но не задержала на мне взгляд. - По всей видимости, в этот момент Вирясов прибывал в глубоком стрессовом состоянии, он как бы открылся для входа посторонней энергии, распахнул свои объятия для сознания только что умершего человека. Этим и воспользовались души Старкова и Куракина. Тем более что им уже был известен механизм внедрения в чужое тело. В своё время Куракинское Я внедрилось в тело Старкова. Ты об этом уже знаешь.
  
  Глафира умолкла, ожидая ответа.
  - Ты хочешь сказать, что колдун, проведя ритуал переноса сознания, не снял со Старкова печать заговора, так сказать запрограммировал его ещё и на внедрение в тело другого хозяина, если можно так выразиться.
  - Возможно, так и случилось. - Подтвердила Глаша.
  - Тогда не понятно, как мог гипнотизёр ввести такую же программу Вирясову? -
  Женщина нервно вскочила на ноги и прошлась по просторной комнате.
  - В моём доме много лет хранились таинственные пилюли, точно такие же какую в своё время в лечебнице скормил Старкову колдун. Их было две и об этом, знала только я и Куракин. После пожара и смерти моего сожителя я нашла только одну пилюлю.
  - Тогда Вирясов должен помнить, что принял перед смертью Старкова это вещество. - Воскликнул я.
  Было понятно, что всё связанное с моим загадочным сумасшедшим знакомым становиться на свои места и нет причин не верить Глафире, только оставалось неясным, почему Вирясов не рассказал об этом сразу, он же всё это время прибывал в образе Старкова.
  - Я думаю, Вирясову пилюлю подсунул не Старков. Сейчас расскажу. - Глафира подошла к окну и выглянула на улицу.
  - Что-то задержался наш дурачок в магазине? - Она хихикнула чуть слышно.
  - Как бы не пришлось его искать по посёлку. - Она вернулась к столу.
  - В тот вечер я ушла на свидание к своему любовничку, царство ему небесное. - Глафира шутливо наложила на себя крест. - Сожителю, чтоб не скучал, бутылку водки оставила, но как-то не обратила внимания, что в его башке уже щёлкнуло, и Старков превратился в моего бывшего возлюбленного Куракина. Я это поняла, когда не нашла на месте ядовитую таблетку.
  - Что же послужило толчком к такому переходу? - Спросил я. - Может быть ваша неверность в отношении к сожителю?
  - Я никогда не изменяла Куракину и следила за этим очень внимательно.
  - Неужели Куракинское Я не имело возможности наблюдать за вашими любовными похождениями. Помнится, ты сама говорила, что при насильственном переносе сознания человек не страдает потерей памяти.
  - Да, это имеет место. Мне кажется, личность по какой-то причине вспоминает прошлое только тогда, когда доминирует над сознанием одержимого человека. -
  Я заметил, как женщина замерла на мгновение и напряжённо прислушалась, потом повернулась ко мне и маска нормальности и добродушия вновь залила её лицо.
  - У многих людей охваченных психозом проявляются детские черты. Ты наверно замечал, как люди меняются в лице, начинают разговаривать детским голоском и двигаться, словно пятилетние дети. Психика преподносит много сюрпризов. -
  Я не стал говорить Глафире о том, что сохраняя пилюлю с ядом или наркотиком, она могла спровоцировать Старкова пойти на самоубийство. Вернее это могло совершить подсаженное ему Я Куракина. Я сомневался, что это возможно.
  Мне вдруг показалось, что и Вирясов и эта женщина разыгрывают какой-то жуткий спектакль, выбрав в качестве зрителя меня пришедшего на представление по собственной инициативе. Я даже вздрогнул от мысли, что меня могла загипнотизировать Глафира ещё в тот момент, когда мы встретились с ней в лечебнице. Она сказала, что была там, но я этого не помнил. Моя психика стала претерпевать изменения, словно зараза психоза охватила моё сознание. Я поднялся и сказал.
  - Чувствую, что мой приятель где-то задержался надолго. Думаю мне пора уезжать.
  - Ты приходи ещё. Вечером Вирясов почти всегда дома. Я ещё немного подожду и если он не появиться поищу его. -
  
  Глафира проводила меня до настежь распахнутой калитки, махнула на прощание рукой и скрылась в заброшенной половине дома.
  На самом краю посёлка у второго дома с левой стороны собралась небольшая толпа жителей. Рядом стояла милицейская машина, сержант постовой службы торчал на крыльце и никого не пропускал внутрь дома.
  Нехорошее предчувствие заставило меня нажать на тормоз, среди зевак я увидел фигуру Вирясова. Заметив мою машину, Пётр Матвеевич засеменил к ней. Он широко улыбнулся и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся на заднее сидение.
  - Что случилось? - Спросил я пересохшими от волнения губами.
  - Я в магазин сбегал, а там замок. Вот решил к Маше на квартиру. Она тут уж лет пять водкой палёной торгует. - Он подвинулся ко мне вплотную и сказал шёпотом.
  - Несколько мужиков в посёлке подохло от этого шмурдюка. Наверно и мой сосед Старков от того же загнулся? Я помню, Глашка тогда у неё спирт покупала.
  - Так ты же в тот раз тоже пил суррогат.
  - Я не пьяница. Я в тот вечер только пригубил чуть, губы помочил, а Старков видать всю бутылку выжрал. Когда я его обнаружил мертвым, бутылка была пустой. Точно помню, пустая поллитровка валялась на полу.
  - А сейчас-то что происходит? - Перебил я воспоминания Вирясова. - Неужели милиция решила прикрыть лавочку?
  - Так говорят, убили Машку. Пришёл кто-то за водкой и снёс полголовы у торговки и деньги, вырученные за шмурдяк забрал.
  - Кто говорит! - Почти вскричал я.
  - Я прихожу, а тут такое? Её соседка Антонина обнаружила.
  - Так может быть соседка и убила.
  - Нет. Я видел, её саму вытаскивали из квартиры полуживой. В обморок хлопнулась. Она Тонька и мухи не убьёт. Тихая бабёнка. Теперь на неё психоз навалится. Насмотрелась несчастная жутиков.-
  
  Вирясов расслабленно откинулся на спинку сидения и спросил.
  - Ты домой навострился?
  Возьми вот деньги твои. У меня вообще-то деньжата есть, это Глашка решила тебя тряхнуть.
  На, возьми. - Он сунул мне в руки скомканные банкноты.
  По моей спине прокатилась холодная волна страха. Деньги были не моими.
  К толпе подкатила машина скорой помощи. Через несколько минут санитары загрузили в неё тело убитой Марии и машина, не включая серены, скрылась за поворотом.
  - Ладно. Я пойду домой. Глашка наверно заждалась? Она не любит ждать. Сердится.
  Ты приезжай ещё. Поговорим. Я недорассказал кое-что из нашей жизни. Приезжай. -
  Он выскользнул из машины и резво зашагал прочь от ракового дома торговки спиртным. Я наблюдал, Вирясов ни разу не оглянулся. Я подумал, если он помнит и знает, кто убил Бочкину, то сейчас ведёт себя как одержимый убийца, обряженный в маску нормальности. Я вспомнил, что только серийные убийцы могут после очередного выплеска подсознательной негативной энергии моментально одевать на себя маску нормальности, вести обыденно и не привлекать к себе ни малейшего внимания окружающих.
  Я ехал и размышлял о своих новых знакомых. Терялся в догадках, зачем они так подробно рассказывали мне о своём сумасшествии, и было ли это правдой. Страшная смерть торговки невероятным образом совпала с отсутствием Вирясова и исповедью его самого и соседки Глафиры. Я не без основания подумал, что Глафира тоже могла убить Бочкину, а потом направить к ней в дом одержимого Вирясова, чтобы подозрения упали именно на него.
  
  Спустя два дня я не выдержал и приехал домой к знакомому офицеру милиции некоему Кочергину. Он работал в отделении по расследованию преступлений на транспорте. Мне хотелось узнать продвинулось ли расследование убийства Бочкиной. Кочергин всегда был в курсе всех расследуемых дел в городе.
  Приехал к знакомому дому. Поболтали том о сём, и я говорю ему, как бы, между прочим, что в рабочем поселке случайно оказался неделю назад и видел, как там месте преступления менты работали. Говорю как есть, что убили там бабу торговку нелегальным алкоголем. Кочергин как-то странно и нервно оживился и рассказал кое-что.
  - Было преступление. - Рыкнул офицер. У него голос такой громкий с хрипцой.
  - В этом захолустном посёлке всегда что-то случается. За последние два года там пять мужиков богу душу отдали, то от водки палёной, то от отравления ещё чем-то непонятным, а один при возгорании дивана от дыма задохнулся. Теперь вот бабу убили, а концов не найти. Все более чем странные случаи. С одной стороны вроде бы криминал, убийства, а с другой как несчастный случай всё выглядит. У этой Бочкиной спирт несколько раз конфисковали и экспертизу проводили, но он всегда оказывался питьевым, и порой даже медицинским. Где доставала так и не дознались?
  - А Бочкину-то как убили? - Спросил я.
  - Да нормально убили. По-настоящему. Двинул преступник её по голове тяжёлым предметом. Говорят следаки, кружком чугунным от печной плиты долбанул Машку преступник. Пол головы снёс. Так мог ударить только очень сильный человек, и он знал, куда и как бить. Ухлопал женщину и сумку с деньгами с неё снял. Сумку Бочкина всегда под халатом на теле держала.
  - Ты с ней знаком?
  - Таких людей все менты знают ещё с буйных девяностых годов. Да и сейчас их крышуют и не только участковые. Я к Марусе ещё старлеем наведывался за горячительной жидкостью, поэтому и знаю, что она отраву никогда не продавала. - Он пожал плечами и добавил. - Она по этой причине из подпольных торговок всех дольше продержалась, но очевидно произошёл какой-то сбой в её деятельности. А ты что вдруг заинтересовался этим преступлением? Может быть, сам что-то разнюхал? Так поделись с органами, звезду не дадут, но знакомства расширишь, а это полезно. -
  Кочергин хотел рассмеяться, но вдруг почувствовал милицейским чутьём, что мне действительно что-то известно или я о чём-то догадываюсь в череде загадочных смертей в рабочем посёлке.
  - Ты зачем туда ездил? Может быть, водки хотел прикупить дешёвой? На тебя не похоже. Ты же не пьёшь.
  - Знакомый у меня там живёт. Я к нему в гост ездил. Он как раз в том доме живёт, в котором при пожаре погиб мужчина. Ты о нём говорил. - Признался я.
  Мне совсем не хотелось выкладывать офицеру милиции подозрения, навеянные разговорами с Вирясовым и его очаровательной соседкой. Я поспешил распрощаться со стражем порядка, сел в машину и уехал.
  
  Я постарался успокоить себя тем фактом, что Кочергин не ведёт следствия об убийстве Марии Бочкиной и ему известно только то, что знает каждый житель посёлка.
  Я себя всячески уговаривал, но мысль о том, что в посёлке живут маньяки, серийные убийцы не давала покоя.
  Спустя ещё неделю я поехал, в этот чёртов анклав и решил поговорить с участковым. Я надеялся, что этот человек должен был знать многое, неизвестное даже прокурорским работникам, копающимся в деле об убийстве Бочкиной и других смертях случившихся за относительно небольшой отрезок времени.
  Встреча с милиционером не состоялась и как не странно помешала этому Глафира.
  Я повернул автомобиль на центральную улицу посёлка, но был вынужден немедленно остановиться. На обочине стояла женщина - это была Глафира, хотя узнать её было не просто. Если бы женщина не подняла руку призывая остановиться, я бы проехал мимо.
  Но я затормозил. Зелёные глаза женщины словно пригвоздили меня к месту, заставили резко нажать на тормоза. Я испытал невероятное смятение, от того факта, что эта женщина не могла просто так оказаться на моём пути. По душе царапнуло чувство, что она ждала именно меня. Я не мог принять, что всё происходящее есть случай, совпадение.
  
  Стоящая на краю тротуара Глафира коренным образом отличалась от той женщины, с которой я разговаривал в квартире Вирясова. На ней была странная рабочая одежда, а на голове красовался роскошный парик рыжего цвета. Парик женщине совсем не подходил и очевидно этот факт неузнаваемо изменил черты лица, на котором невозможно было заметить даже незначительный штрих макияжа. Однако привлекательность женщина не утратила.
  Несмотря на такие перемены в образе моей знакомой, я мгновенно понял, что так она старается выглядеть для всех и всегда, что в прошлый раз Глафира специально изменила свою внешность и этот приём, ей был зачем-то нужен.
  Женщина не подошла к дверке водителя, чтобы поговорить со мной, а сразу села на заднее сидение и, не поприветствовав меня, спросила.
  - Решил Юрий Сергеевич ещё разок посетить квартиру Вирясова? - Её улыбка сразила мою стойкость. - Или может быть захотел увидеться со мной? Я помню, ты пялился на меня в тот день без стеснения. - Она пошевелила плечиками и звонко кокетливо хохотнула.
  
  Без сомнения в моей машине сейчас находилась другая личность, это была не та Глафира, с которой я вёл беседу в течение двух часов. Какая-то странная тревога стала заполнять моё сознание. Я вдруг вспомнил слова Глафиры о том, что одержимые могут превращаться, трансформироваться в другого человека, но такими же способностями обладают и талантливые гипнотизёры. Что-то произошло с моей памятью, промелькнула картина, произошедшая тогда во дворе дома Вирясова, когда я уезжал. Я вновь увидел удаляющуюся женщину в сторону сгоревшей квартиры, со спины она была на сто процентов похожа на Глафиру, только на этот раз в её правой руке я увидел небольшую неестественно раздутую женскую сумочку. В доме я её точно не видел. Женщина за всё время нашего разговора только однажды подходила к окну, но и тогда не покинула моего поля зрения.
  - Ты от радости встречи даже в ступор вошёл. - Вновь хихикнула за моей спиной пассажирка.
  - Да, неожиданная встреча. - Выпалил поспешно я.
  - Действительно хотел узнать у Вирясова, нашли или нет преступника, убийцу Бочкиной.
  - Не найдут. Наш участковый неделю бегал по всем ближайшим дворам, выяснял у соседей Марии, кого они видели перед и после убийства у дома. Зря бегал, глотку рвал, а потом сам потерялся. - Она пискнула как-то испуганно чисто по-женски.
  - Никто ничего не видел. Кому надо наблюдать за теми, кто приходит на точку за очередной поллитровкой. - Она многозначительно хмыкнула и сказала.
  - Можешь в опорный пункт милиции не ходить, и Вирясов толком ничего не знает об убийстве. Ты же с ним виделся в тот день у дома Бочкиной. Он ещё до преступления у Машки был и водки купил у неё же.
  - Так он же мне сказал, что пришёл на точку, когда у дома милицейская машина стояла.
  - Вначале к Бочкиной пришёл Куракин и в магазин он же приходил, а превратившись в настоящего Вирясова он попёрся туда ради любопытства. Все шли, и он решил сходить.
  - Ты Глафира что-то путаешь насчёт похождений Вирясова. Когда я его увидел у дома Бочкиной, то водки при нём не было, и точно сумки никакой я не видел у него в руках. -
  Я попытался вспомнить брал ли Вирясов полиэтиленовый пакет, когда пошёл в магазин, но в глазах стоял эпизод как Петька засовывает в карман деньги и радостно выбегает из квартиры.
  
  Я повернулся и посмотрел в упор в зелёные глаза Глафиры.
  - Ты сегодня выглядишь, как заправский моляр, но я заметил парик не подходит к твоим глазам. Если бы не проголосовала, то ни за что не узнал бы тебя. Метаморфоза какая-то?
  - Ты не признал меня по другой причине. Тебе и в голову не могло прийти, что я буду торчать рядом с домом бесславно погибшей Бочкиной. - Усмехнулась Глашка.
  - А парик я надела не для маскировки, а чтобы не забрызгать известью волосы. Мы с бабами сегодня побелку в Маруськиной квартире устроили, чтобы подороже продать её.
  - У Бочкиной нет родственников? - Спросил я.
  - Был сынок. Но он помер уж как полгода. -
  Она легонько ткнула меня в плечо.
  - Ты езжай. Довезёшь меня до дома, там и с Вирясовым увидишься. -
  
  Я подчинился её приказу и тронул машину.
  - Что-то мрут у вас тут в посёлке жители? - Осторожно спросил я.
  - Мне известно, что ты наводил справки у своего приятеля Кочергина. - Сказала в ответ Глафира.
  Это признание пассажирки чуть было не заставили меня вновь остановить машину.
  - Как ты узнала?
  - Он приезжал сегодня в посёлок и заходил в дом Бочкиной в тот время, когда мы белили в квартире потолки. Красивый мент. Он и раньше наведывался в посёлок и к Бочкиной заезжал. Многие думают, что Кочергин много лет снабжал её спиртом. -
  Насчёт сотрудничества милиционера с торговкой, я пропустил мимо ушей и сказал.
  - Он офицер милиции и не мог спрашивать у каких-то баб убирающих квартиру убитой Бочкиной о водителе легковушки, притормозившем у дома, где собралась толпа зевак. -
  Я опять, как и в первую встречу с Глафирой почувствовал невероятное психическое напряжение. Вроде бы зараза психоза вновь стала опутывать моё расслаивающееся сознание.
  - А он спросил именно о твоей машине, и сразу же стало понятно, что Кочергин заподозрил в совершении преступления тебя и узнал именно от тебя, что во время преступления ты был здесь. По крайней мере, я угадала интерес мента. Остальные бабы не видели ни тебя, ни твоего автомобиля.
  - Я действительно разговаривал с Кочергиным об убийстве Бочкиной, но теряюсь в догадках каков его интерес копаться в этом преступлении?
  И ещё.
  Выглядит всё как-то очень странно. Ты вот уже два года не ремонтируешь квартиру бывшего своего сожителя Старкова, а жильё Бочкиной решила привести в порядок, не дожидаясь положенных по закону шести месяцев. Ни один нотариус не возьмётся переоформлять сделку. К тому же, как ты сама сказала, нет наследника. -
  Глафира не стала отвечать на мой вопрос. К этому времени мы уже подъехали к её дому. Я заметил, как лицо Вирясова мелькнуло в окне и вскоре, он появился на крыльце. Мужчина махнул призывно рукой, приглашая нас в квартиру, и скрылся за дверью.
  - Пётр был уверен, что ты скоро приедешь. Давай, иди к нему, потолкуете. Я схожу в квартиру Старкова и присоединюсь к вам.
  - Так эта квартира не может принадлежать тебе? - Я был ошарашен признанием Глафиры.
  - Ты забыл. Я рассказывала тебе о Старкове и Вирясов в курсе всего касающегося этого человека, он же носитель сознания своего несчастного соседа. Помнишь? -
  Я вспомнил, но промолчал.
  Мы вылезли из машины и каждый пошел своей дорогой. Я был уверен, что Глашка скоро вернётся в квартиру Вирясова.
  
  Петька восседал за столом. Тело его было прямым как палка, но напряжения в нём не чувствовалось. В комнате на первый взгляд ничего не изменилось. Единственное, что бросилось в глаза, это сумка. Небольшая чем-то туго набитая сумка была точно такой же, какую я только что видел на боку у Глафирки.
  Я невольно уставился на злосчастный предмет. Вирясов проследил за моим взглядом и сказал спокойно и даже как-то устало.
  - Халтурка подвернулась. Не подвал, а целое бомбоубежище копал у нашего участкового. Ты его наверно знаешь? Леонид Иванович свояком приходится Кочергину. Старшая сестра Кочергина Марина женой приходится нашему славному участковому. Вот живут люди? ... Видишь, сколько денег отвалил за то, что я ему подземелье выкопал. - Он как-то затравлено зыркнул на меня и предупредил.
  - Ты только не проболтайся кому-нибудь. Иваныч просил всё в тайне сохранить. Он в этом подземелье спирт собирается хранить. Короче маленький подпольный водочный заводик они задумали с Кочергиным устроить. -
  Я, наконец, обрёл дар речи и спросил у Вирясова как можно равнодушней.
  - Так это их продавца Бочкину кто-то на тот свет отправил? -
  Я опять невольно взглянул на раздутую якобы от денег сумку, а в воображении всплыло ухмыляющаяся рожа Кочергина, однако в тот момент он уже осознавал, что грохнули продавца торговой точки, которую он курирует.
  - У них таких точек с десяток наберётся. - Буркнул Вирясов. - А денег в сумке много потому-что они с выручки от торговли спиртным. Братцы алкоголики всегда мелкими бумажками, да копейками расчёт ведут. - Он боязливо посмотрел в сторону двери и спросил.
  - Глафира в ту половину ушла. У неё там кое-какие вещички хранятся. Сейчас губы накрасит и забежит поздороваться.
  - Зачем ей надо было в квартире убитой ремонт затевать? - Спросил я, игнорируя разглагольствования Петра, а может он в это время был не совсем Вирясовым.
  - Так это же квартира её бывшего любовничка Борьки Бочкина. -
  Информация для меня была настолько оглушительной, что пришлось облизать вмиг пересохшие губы.
  Вирясов приблизил ко мне голову и сказал заговорческим голосом.
  - Накрылся Борька медным тазом, но предварительно квартиру на Глашку переписал, дарственную составил. Как Глашки удалось уговорить запойного Бочкина неизвестно. Документ никто не видел, но без него Борису незачем было на тот свет отправляться. Мать в квартире живёт, а он дом любовнице подарил. Дурак дураком этот Борька, хуже шизонутого. - Он глянул на меня исподлобья.
  - И сама Маруська когда-то на сынка квартиру отписала, видать достал её отпрыск проклятый. -
  У меня на голове волосы встали дыбом. Сам того не ведая Петр назвал мотив убийства несчастной торговки. Я сдержал эмоции и не выдал себя Вирясову, нарочно повернул голову в сторону окна и посмотрел сквозь грязное стекло. Мимо дома по расхристанной улице пропылила милицейская машина. Пётр тоже увидел легковушку и сказал.
  - Менты икру мечут.
  - Это участковый проехал? - Спросил я осевшим голосом.
  - Нет. Это с городского отдела бригада приехала. Видать в магазин ездили.
  - Что-то опять произошло? -
  Я уже почувствовал, что произошло, но всё равно спросил, хотя запах преступления витал в оседающей пыли поднятой милицейской колымагой.
  - Глафирка тебе ничего не сказала? - Спросил Пётр.
  - Что она должна была сказать? - Страх неведения стал рассыпаться по моему мгновенно вспотевшему телу.
  - Так участковый наш Леонид Иванович куда-то запропастился. -
  Вирясов завёл руку за спинку стула и коснулся набитой деньгами сумки.
  - Со вчерашнего дня ищут всем скопом легавые, но безрезультатно. Как сквозь потолок улетучился Иваныч. Жена уверяет, дома был, а потом куда-то исчез и заметь, уйти мог только через огород. Там у них калитка сделана специальная, чтоб значит, Лёнька мог незаметно уходить из дома. Хитрый ментяра, лишний раз глаза контингенту не мозолит.
  - Ты же сейчас сказал, что он с тобой вчера расчёт произвёл за земляные работы.
  - Нет. Деньги отдала Маринка. Он приготовил сумку, а сам куда-то делся. Вот Маринка и рассчиталась. Мы с ней целый час ждали Леонида Иваныча. Ушёл я домой потом, и сумку забрал. Марина работу приняла, вот и ушёл с расчётом. Она мне сказала что, мол, куда я денусь. Оно так и есть, деваться некуда от нашего участкового, любого достанет. -
  Вирясов сказал об участковом, как о живом человеке, но это меня не успокоило. Страшная энергетика, исходящая от Петра Матвеевича, подсказывала совсем иное, я мгновенно осознал, что милиционеры просто так не исчезают.
  
  Тихо стукнула входная дверь, в комнату вошла Глафира. На женщине как на манекене было одето нарядное платье. Губы Глашка действительно ярко накрасила, а вместо парика на голове красовалась пышная причёска.
  - Что-то приуныли вы тут без меня мужики. - Мелодично протянула красотка.
  От малярши не осталось ни одного штриха. Встреться она мне в таком виде на улице, я бы точно не узнал женщину.
  - Ментов увидели через окно и дыхание спёрло? Это твой Кочергин натравил оперов на наш посёлок. -
  Она стрельнула в мою сторону глазами, лёгкой походкой подошла к столу и уселась на свободный стул.
  - Может, ко мне поедем? Дома самогон классный есть, один абхазец чачи целый литр подарил. Он из этой самогонки какой-то коньяк особый делает, пятидесятиградусный на дубовых опилках настаивает. Где опилки берёт паршивец? В наших краях только на черёмухе можно настаивать.
  - Он бочку дубовую целиком на полоски распилил. - Сказал Вирясов.
  - А чёрт с ним с абхазцем, его всё равно участковый на пятнадцать суток в каталажку упёк и чачу конфисковал. Конкурент его кавказец, вот и избавился ментяра.
  - Так может дружки абхазца припрятали участкового? - Заикнулся я. - Отомстили так сказать по-своему?
  - Эти не посмеют воевать с правоохранительными органами, так как сами на птичьих правах здесь находятся. Их всех зарегистрировала местная крохоборка Анютка Волосяникова, она у нашего участкового на особом положении прибывала. -
  Глашка выверенным движением поправила причёску и сказала.
  - Пора ехать. Мимо дома участкового проскочим, может что-то изменилось? Может быть, объявился наш доблестный милиционер. -
  Глафира насмешливо скосила глаза в сторону Вирясова. Потом поднялась и пошла на выход. Мы потянулись за ней. Я соображал лихорадочно стоит ли мне встречаться с приезжими ментами или на худой конец с самим участковым, если он чудесным образом оказался живым. Признаться мне очень не хотелось встречаться с Кочергиным. Если офицер меня в чём-то заподозрил, то моё пребывание в посёлке только укрепит эту версию. В конце концов, я решил, что довезу мутных пассажиров до Глашкиного дома и сразу же покину посёлок, уеду из него другой дорогой, чтобы не маячить лишний раз по улице. Хотя с другой стороны менты уже засеки мой автомобиль и обязательно будут выяснять у Вирясова, зачем я к нему приезжал.
  
  Мы ехали не спеша вдоль серых двухквартирников, и я с таской рассуждал о том, что веду себя как загнанный преступник. Пришла запоздалая мысль и о том, что не надо было ещё раз приезжать на эту проклятую улицу и тем более встречаться с Глашкой и Вирясовым.
  Дом участкового был заметен издалека, около него стояли две милицейские легковушки. Трое сотрудников городского управления внутренних дел маячили во дворе, было понятно, что офицеры беседовали с Мариной супругой потерявшегося милиционера.
  - Не нашёлся Леонид Иванович. - Констатировала улыбчивая Глафира. - Теперь служивого никто не отыщет. -
  Она легонько ткнула Вирясова локтём. Я уловил её движение в зеркале заднего вида.
  - Сбежал наверно от правосудия участковый? Как только убили Бочкину в его нелегальном бизнесе всё на перекосяк пошло.
  - Не надо было крышевать подпольных торговцев водярой. Допрыгался ментяра продажный. - Ответил вдохновенно Вирясов. - Бабок отбил много Лёнчик, а делился только с Кочергиным. Кара она всегда отыщет негодяя. -
  Слова о каре заставили бухнуть моё сердце. Действительно все смерти в посёлке были так или иначе связаны с незаконной торговлей алкоголем. Если вначале гибли только пьянчуги и нечаянно купившие ядовитую водку люди, то теперь смерть стала прибирать к рукам тех, кто занимался незаконной торговлей горячительной жидкости, но во всём происходящем чувствовалась направляющая рука маньяка-убийцы.
  Глафира показала, где надо остановиться, но я не стал выходить из машины.
   - Пусть отваливает восвояси. - Махнула рукой Женщина. - Он сейчас ментов боится. Кочергин не знает, зачем он приезжал в посёлок. -
  Она посмотрела на меня с нескрываемым злом и сказала.
  - Он к тебе придёт обязательно. Выпытывать будет, что ты тут делал, с кем общался во время убийства. - Глашка вдруг рассмеялась некстати.
  - Говорю, тебе нечего бояться. Мы с Вирясовым подтвердим твоё алиби, но и тебе придётся заверить оперов, что ни я, ни Вирясов не могли расправиться с Бочкиной. -
  Она подтолкнула вдруг помрачневшего Петра Матвеевича к калитке и помахала мне на прощание рукой.
  
  Несколько дней я прибывал в невероятном для сознания состоянии психики. Я прекрасно отдавал отчёт о происходящем, но всё время думал о своём знакомом Вирясове и его сожительнице Глафире. Я не знал её настоящей фамилии и поэтому стал называть Старковой, хотя помнил, что она не меняла своей девичьей фамилии прожив в течение двадцати лет с тремя разными мужчинами двое из которых уже покинули этот мир при загадочных обстоятельствах.
  Больше всего меня мучил вопрос, почему Вирясов и Глафира открылись мне? Если они действительно страдают от аномалий в психики, тогда по всем законам жанра одержимых, ни в коем случае не должны были показывать даже намёка на собственную душевную болезнь. Душевно больные люди, ни при каких условиях не признают собственного сумасшествия, его могут разгадать только окружающие их люди с нормальной устойчивой психикой. Это вроде бы закон?
  Постоянные рассуждения и анализ поведения знакомых из рабочего посёлка, связка их рассказов о самих себе и череда смертей в жилом массиве, каким-то непостижимым образом заставляли меня думать, что я оказался объектом то шантажа изощрённых маньяков, то объектом розыгрыша талантливых мошенников обладающих артистическими натурами.
  Когда я относил новых знакомых к числу мошенников, то не мог понять, какую они преследовали цель. Они у меня ничего не отняли, ничего не украли. Можно сказать, что пострадала только моя психика и виной тому были странные разговоры, прежде всего с Глафирой. Именно это обстоятельство склоняло меня к неприятным пугающим выводам, что симпатичная женщина действительно обладает гипнотическим даром и её слова о том, что одержимыми люди могут становиться именно под воздействием гипноза, заставляли меня хоть и с оговоркой, но принимать эту версию за действительность.
  Может быть, думал я, Глафира или её знакомый работник психиатрического заведения, когда-то зомбировали Вирясова, раскололи его сознание на несколько фрагментов, ввели определённую программу во все его действия и изложения прошлых событий несуществующих личностей. Может быть ни Глафира, ни сам Вирясов никогда и никого не убивали, а мне внушили свою несуществующую историю жизней?
  Думать так было проще, но из памяти никуда не исчезали знания о смерти Бочкиной и исчезновение участкового, который, по словам моих страшных героев, был связан с торговлей спиртным, а значит со всеми смертями в посёлке. Именно этот факт заставлял меня во всём сомневаться и думать, что Вирясов и Глафира знают об убийствах больше, чем рассказали мне во время двух странных встречах.
  И ещё. Я постоянно помнил слова Глафиры о том, что Кочергин, ещё один персонаж жутких событий в посёлке, обязательно меня навестит. И это действительно случилось.
  
  Кочергин подкараулил меня на ближайшем посту ГАИ, когда я по каким-то делам поехал на дачу. Он бесцеремонно забрался ко мне в машину и спросил без предисловий.
  - Ты ещё раз ездил в рабочий посёлок и встречался там с Вирясовым. Что ты хотел у него узнать? -
  У меня от волнения перехватило дыхание. Я понял, что Глафира сказала правду о том, что встречалась с офицером.
  - Я вообще не хотел что-нибудь узнать у Вирясова про убийство, мы просто условились встретиться и поговорить о нашем пребывании на оздоровительном сеансе у одной знахарки. Я помню, мы с тобой говорили на эту тему.
  - Да говорили. - Мрачно сказал офицер. - Однако в тот раз ты поинтересовался об убийстве некой гражданки Бочкиной.
  - Так я просто так спросил. К слову пришлось. Вспомнил про толпу у дома убитой и спросил, думал, что ты в курсе таких происшествий.
  - Ты мне скажи от кого узнал, что убита именно Бочкина? Это важно.
  - Так я, по-моему, в тот раз не говорил её фамилию? - Парировал я вопрос Кочергина.
  Я никак не мог вспомнить упоминал про Бочкину или нет, но мне в то же время не хотелось сообщать заинтересованному в раскрытии убийства офицеру моего странного знакомого Вирясова. Я стал соображать, что мог наговорить Кочергину Вирясов и был уверен, что офицер беседовал с Глафирой ещё раз, так как знает, что она живёт в том же доме и что женщина участвовала в ремонте квартиры Бочкиной.
  - Я не помню, упоминал ли ты фамилию убитой, но ты точно знал, что она торговка нелегальным алкоголем.
  - Там у дома Бочкиной все только об этом и говорили. В следующий раз Вирясов мне сказал, что неожиданно исчез участковый. Как я понимаю, в посёлке все друг друга знают, и скрыть подобный инцидент нет никакой возможности. Я надеюсь, что участковый нашёлся, и следствие определилось с подозреваемым в убийстве Бочкиной.
  - Подозреваемый действительно назначен. - Пробурчал Кочергин. - В этом деле подозревают как раз участкового Леонида Ивановича, мужа моей сестры Марины.
  - Это же полная ерунда, подозревать стража порядка в преступлении, да ещё на собственном участке.
  - Именно факт его внезапного исчезновения подтолкнул следователя к такому решению. - Кочергин мрачно усмехнулся и сказал. - Кроме того нашлось несколько свидетелей утверждающих, что именно мой зять крышевал торговую точку спиртным и более того поставлял Бочкиной алкоголь.
  - Но это же не улики. - Возразил я. - В этом нет никакого указания на убийство.
  - Однако участковый до сих пор не объявился. Его нет ни живого, ни мёртвого, что играет на руку оперативникам. Они считают, что Леонид ушёл из дома по задней дороге чрез пустырь. Он оставил машину у дома, табельное оружие в доме, не взял с собой никаких вещей. Марина утверждает, что и деньги остались нетронутыми, а там накопилась немалая сумма. Следователь считает, что у Лёни был тайник с деньгами. Сейчас он объявлен в розыск. -
  
  До встречи с Кочергиным я ни одного раза не представил себе, что дело об убийстве в посёлке и исчезновении участкового может принять подобный оборот. Я думал, что следователи, скорее всего, заподозрят в преступлении какого-нибудь пьяницу и будут думать, что Леонид Иванович тоже стал жертвой убийцы.
  Я решился и озвучил свою версию Кочергину, прибавив к ней мотив преступления. Я сказал, что участковый мог близко подобраться к раскрытию убийства и поэтому стал очередной жертвой маньяка.
  - Такая версия имеет право на жизнь, но станет основной, если будет найден труп милиционера или орудие убийства. - Согласился Кочергин. - Что касается маньяка, то тут следователи считают, что не существует признаков, указывающих на серийного убийцу. Ты же знаешь, милиция всегда старается не признавать серию убийств, это слишком пугает население и найти маньяка не так-то просто, а то и невозможно до тех пор, пока он сам не совершит роковую ошибку.
  - Вполне может быть, что твоего зятя похитила какая-нибудь криминальная группировка, коих ещё немало орудует в городе и по области. - Не унимался я, выдвигая ещё одну версию исчезновения милиционера.
  - Как его могли похитить? Все автомобили, побывавшие в тот день в посёлке, были проверены и нет ни каких оснований подозревать, что похищение участкового имело место. На подворье Леонида Ивановича в течение нескольких часов присутствовали только три человека, хозяин с женой и наёмный рабочий Вирясов. Я предполагал, что этот человек мог что-то сказать тебе, проговориться или туманно намекнуть на разгадку мотивов совершённого преступления. -
  Я чувствовал, рассказывать Кочергину правды о беседе с Вирясовым и Глафирой ни в коем случае нельзя, так как это сразу же повлечёт за собой необоснованные подозрения к моей причастности в преступлениях.
  Кочергин ничего не добился от меня, попрощался и вылез из машины.
  Я тут же покинул пост ГАИ.
  
  Встреча с офицером милиции вновь взбудоражила моё воображение. Несколько дней подряд, я порывался съездить в посёлок, но каждый раз благоразумие брало верх. Я понимал, что такая поездка ещё больше бы разожгла подозрения Кочергина и других заинтересованных лиц в раскрытии убийства Бочкиной и исчезновения участкового.
  Через две три недели я стал успокаиваться, каким-то путём сумел отгородиться от тех жутких событий и моя жизнь, наконец, вошла в привычное русло.
  Однако в середине зимы всё невероятным образом изменилось.
  Однажды в городе бегая по крупному торговому центру, я лоб в лоб столкнулся с Глафирой. Женщина широко улыбалась, трогала меня за руку и попросила подвезти её до посёлка.
  - Ты же знаешь в наш квартал, маршрутки ходят редко, а иногда вообще отказываются ехать в посёлок, ссылаясь на то, что не могут набрать нужное количество пассажиров. - Сказала она вкрадчивым голосом. -
  Я согласился довезти Глафиру до квартиры, но предупредил, что не располагаю временем и заранее отказываюсь заходить к ней в дом.
  Когда мы ехали, я старался отмалчиваться и тем более не заикался о летних событиях в посёлке.
  Ничего не вышло. Моя неловкая конспирация провалилась.
  Глафира проявила инициативу и сама заговорила об убийстве Бочкиной и исчезновению участкового.
  - Ты забыл нас. - Она по обыкновению рассмеялась невпопад обстановке.
  - Вирясов часто о тебе вспоминал и порывался съездить в гости, но я отговорила его. Вот не дождался встречи. - Она обескураженно развела руками.
  У меня от сообщения Глафиры ёкнуло сердце. Я с испугом подумал, что Пётр Матвеевич умер или убит жутким поселковым маньяком.
  - Что случилось с Петром? - Спросил я осевшим от волнения голосом.
  - На родину своих родителей уехал Вирясов. Сказал, что у него был зов, якобы позвал его кто-то в мордовские леса. Собрался и, не откладывая уехал. Больше месяца прошло, как покинул посёлок. Я с ним по телефону недавно разговаривала, сказал, что пока не собирается возвращаться назад, велел на полгода сдать в аренду его квартиру. -
  Машина въехала в посёлок, и женщина легонько ударила меня по плечу.
  - Остановись у дома Бочкиной. Я теперь здесь живу, а квартиру Старкова продала предпринимателю из Монголии, он давно тут дублёнками торгует. -
  Новости ошеломили меня. Я резко затормозил и, не произнося не слова, стал ждать, когда женщина покинет салон легковушки. Но она не спешила выходить из машины.
  - Сейчас у нас в посёлке новый участковый, он тоже, как в свое время Леонид Иванович, опекает торговую точку нелегальным алкоголем. - Почти пропела Глафира.
  - Так и не нашёлся милиционер и, по всей видимости, его продолжают подозревать в убийстве Бочкиной?
  - Догадываюсь, тебе о такой версии Кочергин сказал.
  - Да, был он у меня. Разговаривали.
  - Я думаю, менты ошибаются. По мнению Вирясова участковый сам стал жертвой убийцы.
  Перед тем как уехать в Мордовию, Петька сказал мне, что тело участкового лежит под цементным полом подвала, который он построил в доме милиционера. -
  Я с испугом глянул в зелёные глаза Глафиры и мгновенно понял, что она говорит правду, но спросил.
  - От кого он узнал о спрятанном трупе?
  - Сказал и всё. Я говорит, там работал и мне известно многое об этом милиционере. Я не стала разглашать эту тайну и тебе не советую. Как только мы кому-нибудь скажем об этом, сразу же превратимся в убийц или соучастников преступления. А если вдруг тело участкового действительно окажется замурованным под полом, тогда нас надолго посадят или хуже того запрут в психушке.
  - Зачем же ты тогда обо всём рассказала мне? - Страшась, спросил я.
  - Потому-что ты остаёшься тем человеком, на которого можно легко свалить все преступления произошедшие в нашем посёлке. Я вижу, ты это хорошо осознаёшь и навсегда останешься хранителем тайны. Такова жизнь Юра. -
  Глафира громко хлопнула дверцей и скрылась за дорогой новенькой дверью квартиры бывшего любовника. Я понял, что теперь жильё по праву, заверенному нотариусом, принадлежит ей.
  
   М.В. Быков.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"