Как только приближается дата Великой Победы Советского народа над фашистской Германией и её сателлитами в моей памяти всплывают рассказы фронтовиков о жестоких страшных боях, о судьбах самих ветеранов и павших или пленённых их боевых друзей.
Однажды в канун дня Победы в далёком 1976 году я встретился и имел беседу с ветераном Отечественной Войны Ильёй Николаевичем Дорофеевым.
Фронтовик в нашем Сибирском городке проживал с пятьдесят пятого года, там же и умер спустя неделю после празднования тридцать первой годовщины Великой Победы.
Успел-таки рассказать свою невероятную историю Дорофеев, хотя сразу же в начале разговора предупредил, что я никогда не осмелюсь не то что написать, но даже пересказать кому-нибудь о том, что он одну и ту же битву провоевал дважды.
Спустя ещё сорок лет после кончины ветерана, я решил всё-таки изложить мистическую историю жизни старшины Дорофеева.
Фантастических произведений написано великое множество и возможно поэтому данный рассказ ни у кого не вызовет удивления.
Современные люди не без основания уверены, что в точности описать действительность, в которой протекает чья-то жизнь, нет никакой возможности, потому-что никто и никогда не поверит такому изложению реальности. Однажды очень известный режиссёр сказал по этому поводу, что фильм, в котором будет отражена настоящая действительность, никто не станет смотреть. Все подумают, что мастер преподносит публики полную чепуху и будут считать произведение наивной выдумкой. Примерно то же самое о своей собственной истории заявил бывший фронтовик красноармеец Дорофеев.
Я думаю, ветеран войны точно определил отношение людей к той действительности, в которой им приходится существовать. Лично мне он сказал, что с каждым человеком случаются странные, необъяснимые, а порой и ужасающие вещи, но сознание людей устроено таким образом, что способно всё сгладить или вообще выбросить из головы всё не поддающееся пониманию на задворки подсознания.
На мой взгляд, храбрый солдат оказался прав, так как большинство людей, вообще не замечают того, что не в состоянии объяснить.
Читатель может заинтересоваться, почему в своё время я обратил внимание именно на судьбу этого фронтовика, ведь в те годы таковых участников военных действий в минувшей страшной войне было много, среди них ещё живыми оставались герои, орденоносцы и более отважные воины, чем мой знакомый ветеран.
Объясняю. Меня заинтересовал тот факт, что старшина Дорофеев сразу после войны был осуждён, провёл в лагере для заключённых долгих ять лет и освободился только в пятидесятом году.
Мой дед по материнской линии был хорошо знаком с Дорофеевым и как-то однажды рассказал мне, что Илья Николаевич был осуждён за дезертирство, которое совершил уже после Победы, и это событие произошло шестнадцатого мая 1945года.
Я, признаться, был удивлён странному факту в биографии Дорофеева и решил выяснить, что толкнуло храброго красноармейца на такой неприглядный поступок, причём в тот момент, когда война уже закончилась и его жизни, казалось бы, ничего не угрожало. Более того, дед мне подсказал, что старшина мог бы вернуться домой героем, а не сидеть в лагере пять лет.
Я пришёл к Дорофееву и вот что рассказал фронтовик, награждённый орденом Красного Знамени и несколькими медалями, о своём участии в самой жестокой войне двадцатого века.
Встретились мы в полдень в первых числах мая. В наших краях в это время года днём бывает довольно тепло, хотя случаются кратковременные пыльные бури, когда степь нагревается быстрее, чем таёжные вершины Саянских гор.
Мы расположились на веранде небольшой Дорофеевской избы, которую он срубил сам в середине пятидесятых годов, когда переехал из-за Саянских гор в наш городок.
Сам хозяин, а ему к тому времени исполнилось шестьдесят шесть лет, какое-то мистическое число подумал я, расположился в старом продавленном кресле, а меня усадил за небольшой круглый стол, на котором стоял маленький пузатый графинчик заполненный водкой и гранёный стакан, главный атрибут застолий тех лет.
- Это Московская водка. - Сказал хрипловатым голосом Илья Николаевич. Легонько кашлянул в сторону и продолжил.
- Мне нельзя спиртного. Туберкулёз, чёрт бы его побрал, сожрал лёгкие. В лагерях зацепил заразу. Холод там, на Севере был намного суровей, чем на фронте, да и туберкулёзников вокруг было хоть отбавляй, никакой санитарии, вот и наглотался бацилл. Свирепствовала зараза среди зеков. - Он посмотрел печально в окно на сочную весеннюю зелень черёмух и вновь кашлянул.
- Ты не бойся, не успеешь подхватить болезнь, далеко сидишь от меня. Выпей водки за Победу, я из этого стакана не пью. Чистая посудина. -
Я уважил фронтовика, выпил граммов пятьдесят, чтоб значит, на трезвую голову выслушать историю жизни и войны Дорофеева. Хоть и молод был я тогда, ещё и тридцати лет не минуло, но уже давно собирал и записывал разные невероятные случаи, происходившие не только с участниками войны, но и другими смертными, попадавшими в необъяснимый переплёт не лёгкой земной жизни.
Могу точно сказать, прав Дорофеев в том, что счастливых людей не существует и с каждым в этом мире случалось нечто эдакое, что он не в состоянии вразумительно объяснить, такие события как раз и смазывают чувство счастья.
Мой собеседник между тем приступил к рассказу. Я заметил, что ему тяжело говорить, болит у него всё за грудиной, но что делать, решил выговориться вояка и бывший заключённый одновременно. Первые его слова подтвердили мою догадку об исповеди фронтовика.
Однако начал рассказ Дорофеев не с войны.
- Ты помнишь Кретова Родиона? Он научил меня жирную собачатину жрать, чтоб болезнь одолеть, да ничего не вышло. Сам-то Кретов каким-то чудесным образом от туберкулёза избавился, но помер от болезни печени. Врачи сказали, что много собачьего сала оприходовал Родион, вот печёнка и не выдержала.
Одно лечишь, другое калечишь. - Он покачал слегка седой головой.
- Умру я скоро. Медицина ничего не способна изменить в моей судьбе, а жизнь была очень даже непростой и можно сказать загадочной, даже мистической. Услышишь, не поверишь, да я и сам толком не верю, заблуждение какое-то охватило мой разум, а тут и болезнь навалилась, подгадывает мою смерть под определённую дату. Буду рассказывать, сам поймёшь, в чём дело. -
Дорофеев посмотрел долгим взглядом в сторону яркого настенного календаря.
- Скоро придёт эта дата, могу сказать наперёд шестнадцатого мая или двадцать первого июля помру, потому-что всё в эти числа случалось, и я уже тридцать пять лет прожил в страхе и вроде бы как в сумасшествии, ожидая кончины. Мысль о смерти застряла в моей голове ровно через неделю после объявления Победы.
Спросишь, не думал ли я о гибели во время страшных боёв?
Отвечу. На войне все и всегда страшатся кончины. Там смерть каждую минуту подстерегает любого, кто решается на битву. Война эта такая странная и страшная штуковина, от которой человеку по собственной воле невозможно избавится, хотя начинают её те, кто сам не воюет.
Вот и добровольцы шли на фронт по простой причине, что деваться было некуда, они чувствовали, что нет спасения, что обязательно погибнут. Ну да ладно, они всё равно герои. -
Лицо Ильи Николаевича посуровело.
- Многие думают, что как только объявила партия о капитуляции Германцев, так и война закончилась. Ан, нет. Бои ещё долго гремели как в Европе, так и на территории нашей многострадальной Родины.
Однако начну издалека, чтоб тебе было понятней, почему со мной происходило то, что произошло на самом деле.
Я родился в десятом году. Посчитай на начало Отечественной войны, мне минуло тридцать лет. В самом соку был мужик, в силе.
Жил я тогда со своей Марусей и двумя дочками в небольшой деревне, куда до самой середины сорок третьего года не смогли добраться военные комиссары. Информации о состоянии дел на фронтах до наших краёв долетало мало и мы глупые, наивно надеялись, что войне скоро придёт конец.
Мы ошибались и однажды, а произошло всё двадцать первого июля сорок третьего года, в деревню приехал уполномоченный и вручил молодым мужикам мобилизационные повестки. Меня не было в деревне, мы с отцом в тот день пилили в лесу дрова. Документ приняла Маруся и сразу же побежала к нам в тайгу. - По лицу Дорофеева скользнула грустная улыбка. Воспоминания будоражили его больное воображение.
- Я тогда крепким мужиком был, вроде бы ничего не болело, а тут как увидел бегущую по тропинке жену, так что-то во мне перехватило. Бросил топор и на трясущихся ногах пошёл к ней навстречу, только не помню, сколько шагов успел сделать и словно в сон провалился или ещё какая-то галиматья приключилась с моим сознанием. Я до сих пор путём и не разобрался.
Представь себе иду и сплю на ходу, Марию перестал видеть, а вроде бы во сне оказался. Вижу кругом лес, но не Сибирский, а совсем чужой, невысокие деревья кругом меня и солдаты с оружием, выстрелы гремят со всех сторон. Я испугался и хотел броситься на землю, чтобы не быть убитым, но тут получил удар прямо в лоб. Открываю глаза и вижу, что врезался до крови головой в лесину и Маруся причитает рядом, хватает меня за руку.
Я только потом понял, что страх оказаться на фронте, заставил меня увидеть будущую войну. А может быть, что-то ещё произошло в моей голове? -
Он задумался на мгновение.
- Что странно, этого необъяснимого состояния психики я испугался ещё больше чем фронта, думал, что чуть было, не свихнулся на почве ожидания смертного приговора.
Для нас всех тогда призыв на войну считался смертным приговором.
Война-то была жестокой и настолько большой, что никакая иная мысль в головы людишек не лезла. Мы уже знали, что в райцентре война к тому времени всех мужиков выкосила. Отправят мужика на фронт, а через два три месяца похоронка приходит родственникам или уведомление что пропал безвести, что значит тоже смерть или плен, из которого нет возврата. Такова битва была страшная.
Далеко был от нас фронт, но все ощущали его смертельное дыхание. -
Дорофеев кивком головы предложил мне выпить ещё, но я вежливо отказался, было неудобно хлебать водку перед больным ветераном войны.
Илья Николаевич продолжил рассказывать.
- На следующий день я уехал в райцентр, а оттуда прямиком на фронт. Наша дивизия вначале подчинялась Калининскому фронту, а в конце октября сорок третьего была переброшена в спешно сформированный первый Прибалтийский. Так до Победы в составе этого фронта и воевали. Мне повезло, я даже ранен не был, хотя всех моих земляков убило ещё в начале сорок четвёртого года. Я тайно от сослуживцев, как говорится, в тряпочку радовался такому для себя исходу войны и даже перестал вспоминать тот ужасный день, когда в непонятном психическом состоянии разбил себе лоб о дерево. Ну, было, что тут такого ужасающего, думал я? -
Дорофеев чуть слышно простонал, пошевелился болезненно в кресле.
- Однажды рассказал об этом случае Ивану Благинину, сыну священника, мы с ним в одной роте больше года воевали, а потом он раненый в плен к Латвийским полицаям попал, там его и порешили фашистские прихвостни.
Я не люблю этих предателей и в лагере их много сидело после войны, а основную часть националистов выслали к нам в Сибирь и живут теперь препеваюче. Очень нехороший народ эти Прибалтийцы. - Дорофеев вздохнул тяжко, ему не хватало воздуха, дырявые были лёгкие и не от пуль вражеских, а от заразы лагерной. - Зачем партия взяла их под своё крыло, до сих пор никто не может понять.
- Так вот, Благинин Ванька мне так и сказал напрямую, что, мол, там, в лесу со мной не болезнь психическая случилась, а душа, дескать, моя от переживаний и страха из тела выскочила и на фронте оказалась, а потом после удара о дерево вернулась восвояси. Умный был поповский сын, но в бога не верил или специально скрывал. Советская власть до войны жёстко боролась с религиозным мракобесием, да и сейчас не гнушается.
Говорили с Благининым наедине. Он сказал, что такие дела души для людей тоже как сон кажутся. Вот, мол, и я подумал, что уснул по какой-то болезненной причине и не понял, что это душа путешествие совершила.
Ещё он сказал, что я сам мысленно душу отправил туда, где война гремит, где фронт проходит и смертей бессчётное количество. Иван считал, что душа меня о чём-то предупредила, что произойдёт что-то страшное на войне. Так на войне всё страшное.
Я ему, конечно, не поверил и ещё отчитал сына священника за то, что он верит тому, что душа может покинуть тело живого человека. Сам-то я не сильно в бога верил, хотя и крестился перед каждым боем и просил у Всевышнего смилостивиться и оставить в живых. Только ты знаешь, что все крестились и все просили, но Бог не обращал на бойцов ни с той, ни с другой стороны никакого внимания. Видно сам Он и задумал эту войну, чтобы ополовинить народ у русских да германцев и преуспел в этом промысле сполна.
- Так говорят, что Бог всегда защитником выступает, а вы так о нём нелестно отзываетесь, это что-то вроде богохульства. - Вставил я реплику в рассказ фронтовика.
- Ты бога не защищай. - Махнул слабой рукой Дорофеев. - Попы говорят, что Создатель не нуждается в защите. Ему, дескать, надо только молиться и славить его, чтоб значит, не осерчал, и ещё больших бед не натворил.
Помнишь, как у Высоцкого в песни говориться о боге? ... То-то и оно. Умный поэт, из наших простых людей. Я люблю слушать его песни, все про жизнь. - Он вновь замолчал, ненадолго, перебирая в памяти строки из стихов барда. Мы тогда ещё не думали, что поэт совсем скоро умрёт.
Дорофеев продолжил рассказывать.
- Как бы я не надсмехался над Благининым, но буквально через пару месяцев был вынужден с ним согласиться. Скажу больше моя душа, а я теперь не сомневаюсь, что она существует и способна покидать человеческое тело, будь оно хоть мёртвым, хоть живым. Однако расскажу всё по порядку, иначе ты ничего не сможешь понять, так как я сам когда-то, будучи на войне, разбирался в этом почти два года, а прозрение пришло только тогда, когда почувствовал что мне приходит конец, что убьют меня неминуемо, если не предпринять что-то кардинальное.
Так вот, осенью и зимой сорок четвёртого года 1-й Прибалтийский фронт наконец-то выбил фашистов из вновь присоединившихся республик, после чего нашу дивизию оставили на освобожденной территории, чтобы добить разрозненные отряды немцев и местных националистов предателей из самой Прибалтики. Там этих гадов оставалось достаточно, расползлись по лесам да болотам, вот мы их и шуровали не жалея сил.
Вскоре Советские войска взяли Берлин и Победу объявили по всем каналам связи, а мы продолжали гоняться за фашистами по оврагам да дюнам. Наш полк перебросили в Курляндию. Там в лесах недобитые немцы сгруппировались и решили прорваться в сторону Западной Европы.
Всё самое страшное случилось со мной шестнадцатого мая, ровно через неделю после Победы. Наш отряд в пятьдесят штыков прочёсывал лесной массив где-то на западном краю Курляндии. Три дня мы гонялись за мелкими группами противника, уничтожали их на месте, в плен брать было не с руки, некому сопровождать в гарнизон. На четвёртый день, где-то к полдню, потеряв бдительность и осторожность, видно чувство победы повлияло на командира, в глухом лесу наткнулись на засаду.
Отряд фашистов оказался большим, я думаю не меньше трёх десятков офицеров и предателей ещё с десяток. Про офицеров я сказал, потому что сам одного из них подстрелил. Я шёл чуть в стороне от засады и поэтому главный огонь пришёлся на моих товарищей. Я видел убитых, их было не меньше двадцати. Потом я убил офицера, он и ещё один фашист, одетый в гражданскую одежду поднялись на ноги метров в тридцати от меня, ну я и дал очередь. Офицер упал с пробитой башкой, а гражданский заорал что-то по-немецки и залёг. После этого в мою сторону стали стрелять из нескольких автоматов. Чтобы спасти свою шкуру я рванулся в сторону и свалился в старую воронку. То, что я там увидел, привело меня в ужас. На дне ямы лежали два растерзанных трупа. Это были разведчики нашего отряда. Видно они тоже попали в засаду и были зверски убиты кинжалами. Одному парню, Кольки Овчинникову, фашисты отрезали голову.
Никола был лихим парнем, я помню зимой, сорок четвёртого он в одиночку приволок из-за линии фронта немецкого офицера, ему за это орден дали. Было непонятно, как смогли его обмануть после Победы драпающие фашисты? -
Дорофеев закашлялся до посинения, потом сплюнул кровавый сгусток в литровую банку, прикрыл её крышкой и сказал.
- Разволновался, вот и полезла зараза наружу. - Пожаловался он и продолжил.
- Не знаю, что со мной произошло, я стал дурак дураком от вида загубленных товарищей и не придумал ничего лучшего, взял и выскочил из воронки. Выскочил и побежал в обратном направлении к своим значит друзьям ближе, а фашисты долбят из автоматов по мне. Остальные-то наши бойцы уже залегли, и отстреливаться начали, а я весь на виду.
Бегу я значит рысью, от пуль стараюсь увернуться и вдруг понимаю, что сейчас через несколько шагов усну, ну как тогда в тайге, когда шёл навстречу своей Маруси. Я тебе уже рассказывал об этом.-
Дорофеев тяжело поднялся на ноги, потоптался, растирая ноющую боль за грудиной и снова сел в кресло, оно даже не скрипнуло под его тощим телом.
- Так и случилось. Свет передо мной неожиданно померк и в голове, мелькнула страшная мысль, что я убит, и пуля вроде бы попала мне в голову, прямо в лоб угадила. Я ещё подумал, что убил меня кто-то из своих бойцов, потому-что немецкая пуля не могла прилететь с той стороны, куда я бежал.
Я не чувствовал что падаю, только после черноты вдруг в глазах искры замелькали, радуга какая-то вспучилась, открываю глаза и понимаю, что уснул на ходу и саданулся головой о дерево. Вижу, рядом Маруся стоит, плачет, трясётся вся от страха, тяжело дышит от быстрого бега, меня за руку схватила, а сзади отец кричит, сынок, сынок! -
Рассказчик перевёл дыхание и продолжил тихим голосом.
- Ты не можешь представить, что я испытал. С точки зрения здравого смысла, со мной творились невероятные необъяснимые вещи. Я одновременно вспомнил, что со мной уже это случалось и что я и сейчас думаю, что вся прошедшая война мне только приснилась, привиделась, вроде бы я был подвергнут некой иллюзии, которую воспринимал как действительность.
Маруся суёт мне в руку повестку, а я ей кричу, что война давно закончилась, что я увидел это сейчас словно наяву. Но мне не могли поверить, я об этом тоже знал. - Признался Дорофеев. - Наверно жена с отцом подумали, что я голову себе отбил, ударившись о лесину? А я-то всё знаю, ну и прикусил язык, чтобы значит не пугать близких людей, своим сумасшествием. Взял из рук жены повестку развернул её и вначале прочитал на документе дату. Я не сомневался, что дата на повестке совпадёт с текущим временем, но при виде крючковатых цифр меня тряхнуло от страха, от понимания, что минувшая война для меня начинается вновь и опять с того же самого дня с которого всё случилось почти два года назад. - Дорофеев горестно хмыкнул и уставился на меня своими бесцветными глазами туберкулёзника.
- Я ничего не рассказал родственникам о своих психических переживаниях, не мог решиться и понимал, что любой сочтёт меня чокнутым или неисправимым фантазёром, болтуном, непонятно для чего придумавшим жуткую историю о якобы прошедшей войне. Причём мне надо было бы сказать, что я убит был через неделю после Победы.
Ну и как ты думаешь? ... Смог ли кто-нибудь мне поверить?
Я ясно осознал, все бы решили, что я нарочно прикидываюсь дураком и цель у меня одна, чтобы избежать фронта и тогда в лагерь бы точно попал не на меньший срок, чем отсидел позже, а то могли бы и расстрелять как уклониста и диверсанта. Таких несчастных во время войны уничтожали без суда и следствия.
У нас в деревни бывшего кулака Охапкина упекли в лагерь только за то, что он по пьянке порадовался нападению фашистов, сказал, что они ему помогут вернуть отобранное Советской Властью имущество и скот. В сорок втором его направили в штрафной батальон, а через месяц пришла похоронка с сообщением, что убит под Ржевом. -
Фронтовик поднялся на ноги и попросил.
- Ты посиди тут минут десять, я пойду, лекарство приму. Думаю, от него толку мало, но жить хочется, может, протяну ещё сколько-то деньков? А ты пока водки выпей, чтоб не скучно было, за моих товарищей выпей дважды убитых на войне. - Сказал и ушёл, шаркая слабыми ногами о некрашеные половицы.
Вернулся Дорофеев быстро. С ним пришла его жена Мария, даже в свои шестьдесят пять она выглядела красивой и доброй женщиной. Может быть рядом с больным мужем, её здоровье особенно выделялось? Супруга ветерана застенчиво извинилась, сказала, что в их доме из-за страшной болезни хозяина не принято предлагать гостям угощение. Сказала и тихо закрыла за собой дверь.
Мне показалось, что Дорофеев после приёма микстуры оживился и на лице его появился слабый румянец, он уселся на своё место и заговорил вдруг окрепшим голосом.
- Маруся в молодости была красивой бабой. Кровь с молоком женщина, но меня ждала с войны и из лагерей стойко, не скурвилась. Она мне сказала, что другого выхода не было, мужиков-то всех война выбила, а старики ей не подходили, да и дочерей надо было поднимать, посчитай, восемь лет одна лямку тянула. Я из лагеря вернулся больным, но первых десять лет работал как лошадь, а потом сник, обессилил. - Он внимательно посмотрел мне в глаза и спросил.
- Ты, по всей видимости, уже обдумал мой рассказ и пришёл к какому-то выводу? -
Я кивнул утвердительно.
- Тогда скажи. Как ты думаешь, я был действительно убит шестнадцатого мая сорок пятого года или это произошло от страха неминуемой смерти только в моей голове? И если я действительно погиб, то почему же сейчас с тобой разговариваю. Или может быть, действительно мой мозг выкинул эдакий фортель и познакомил меня в мгновение ока с отрезком будущей жизни, а Благинин решил, что это душа моя по какой-то причине совершила первое путешествие в будущее, о котором я ему рассказал, а потом и второе, вернув моё сознание в прошлое? - Он вопросительно глянул на меня.
- Может быть, ты не поверил? История выглядит действительно не простой. Я понимаю. В подобное поверить практически невозможно. Нельзя отнести случившееся со мной к реальности, хотя для меня она существовала.
- Да, признаться, трудно себе представить, что такое может произойти, хотя с другой стороны есть люди, которые без особого труда заглядывают в будущее или так сказать считывают события прошлого. Их ещё называют ясновидящими, предсказателями, колдунами и шаманами.
- Я согласен. Ты сейчас пытаешься намекнуть на всем известную болгарку Вангу. Говорят, она сыпет предсказаниями как из рога изобилия. Однако и я о них многое узнал, как ты понимаешь, специально интересовался. Такие маги прекрасно осознают, что не участвовали в тех событиях, о которых рассказывают, а только как бы рассматривали при помощи своего мозга и психики. Я же участвовал. Вернее сказать, я очнулся от удара о дерево и не забыл, что целых два года воевал, что попал в засаду и был убит, но чудесным образом мой разум вернулся в моё же тело только находящееся за два года в прошлом. Разве такое возможно? -
Он посмотрел на меня вопросительно и не стал дожидаться ответа, потому что знал, ответа нет.
- Если это так на самом деле, тогда придётся согласиться, что мы, прожив жизнь и умерев, тем не менее, всегда существуем в прошлом, причём существуем в физической форме и в любой момент времени, существуем именно в том пространстве, где и прошла наша жизнь, ну и так далее. Этого не может быть, особенно если рассуждать с физической точки зрения. Тут какой-то подвох со стороны ума или психики. Я вот с тех пор прожил уже тридцать пять лет, но так и не разобрался в случившемся. Когда-то я решил, что буду верить в версию своего друга Благинина, но не успокоился.
Если ты желаешь узнать, что со мной произошло дальше, то изволь выслушать продолжение странной и страшной истории.
- Да, я готов слушать. Рассказывайте.
- Хорошо. Ещё раз подтверждаю, всё случившееся никакая не фантазия моего больного воображения. Я в те годы вообще не болел, если не считать тех двух кратковременных помрачений сознания. По всей видимости, во всех событиях, произошедших со мной, действительно участвовала душа, о которой говорил мой погибший товарищ Ваня Благинин. Умный был мужик. Он мне как-то сказал по секрету, что Бог никакого отношения к душе человека не имеет. Сказал, что душа человеческая страдает только тогда, когда живёт в теле, потому что страдает тело. И ещё говорил, если душа после смерти тела переселяется в Верхние Сферы, там она выступает на равных Богу.
Чудно так говорил Иван о Боге. Говорил, что Бог, например Христиан, никого и никогда не создавал, что он просто работает в райских сферах старостой. Иван был уверен, что бог, это выборная должность и что каждый народ на уровне душ, выбирает себе Бога. Представляешь, сын священника и говорит такие богохульные слова о Боге. Я ему верил.
Я тебе позже расскажу, до каких дебрей в этом вопросе добрался лично я сам. Сейчас же перехожу к тому, что со мной происходило дальше, после удара о лесину.
Я не могу сказать, в точности ли всё повторялось на таёжной делянке, но мы с отцом, как и два года назад до самого темна, пилили дрова, а потом, собрав инструмент, ушли домой. Так же как и в тот раз мылись в бане, а потом выпили браги, понимая, что это и есть прощальный вечер, так сказать проводины меня на фронт, а значит наверняка на смерть. Однако теперь прощаясь, я сказал Маруси, что доживу до Победы. Я не смог вспомнить говорил ли я ей об этом тогда? ... Наверно всё же говорил.
Ты же знаешь, люди большую часть своих слов и мыслей стараются не запоминать. Говорят, закон такой для психики существует. Незачем человеку помнить всё о чём он думает и болтает, это и есть происки того самого внутреннего диалога о котором намекают колдуны и они же способны от него избавиться. Я думаю это и есть работа души или того что её заменяет в людях.
Я когда освободился, то многое перечитал о душе, о внутреннем диалоге и гипноз изучал особенно самовнушение, ну как бы внутренний гипноз. Пишут, человек может сам себя загипнотизировать, но у меня не получалось. Видно нет во мне таланта для такого психического приёма, но события со мной произошли необъяснимые и после такого о гипнозе обязательно задумаешься.
Я что-то от темы отдалился, всё рассуждаю, анализирую. - Осекся ветеран. - Видно лекарство кратковременное облегчение принесло?
Тогда же всё происходило как по маслу, как на репетиции спектакля. -
Дорофеев усмехнулся без какого-либо веселья.
- В лагере я в художественной самодеятельности участвовал и знаю что такое репетиция. - Он вновь глянул на настенный календарь.
- Спать в ту ночь мы не ложились, а утром всех мобилизованных увезли на телегах в райцентр. С того дня для меня началась вторая война. А самым ужасным было то, что как в первый раз, так и сейчас на календаре было двадцать второе июля. Тогда для всех двадцать второе число выглядело страшным. Ну, ты знаешь, о чём я говорю? ... Война в это число началась, и Победа чуть недотянула до этой жуткой даты.
Все дальнейшие события стали точь в точь совпадать с теми, которые я, как мне казалось, уже пережил. Я не понимал, как это может быть? Пугался, удивлялся, но ничего не мог поделать. Я понял, что человек не может что-то изменить в сценарии своей жизни. -
Дорофеев вновь пытливо заглянул мне в глаза, словно проверял, верю ли я рассказанному. - Через какое-то время я немного успокоился, просто перешёл на автоматические действия. На войне, да и вообще в армии от солдата ничего не зависит. Солдат живёт по уставу и приказу, и я стал жить, так же как весь личный состав боевого подразделения.
Время шло быстро. Дождался настоящего боя и ещё раз убедился, что погибли в нём именно те люди, которые были убиты тогда, в первой войне.
Мне казалось, я помню всё! Однако какая-то сила запрещала мне предпринимать любые действия направленные на предупреждение товарищей об их неминуемой гибели. События чередовались таким образом, что никакое предсказание не могло бы изменить будущую действительность. Например, я точно помнил, что следующий бой будет проигран, что полк понесёт большие потери и не добьётся успеха, но я не мог предупредить командиров или бойцов о провале боя.
Однажды я потерял бдительность и проболтался командиру взвода лейтенанту Василию Опоркину, что наша дивизия будет передана вновь образованному Прибалтийскому фронту. Командир мой был добрым человеком, выслушав меня, позеленел от страха и злости, схватил меня за грудки и тряхнул с такой силой, что я моментально всё осознал. Опоркин шепелявя беззубым ртом, сказал мне, что если кто-то из особого отдела услышит от меня хоть одно слово о перегруппировки войск, то тут же я окажусь шпионом, предателем, диверсантом и буду немедленно расстрелян.
С тех пор я больше никогда и никому не говорил о предстоящих событиях и именно с тех пор стал размышлять о ясновидящих людях, и даже были моменты, когда причислял себя к ним.
И ещё я понял, что такие люди не могут говорить всей правды в своих предсказаниях о грядущих событиях даже отдельно взятому человеку и что они своим предсказанием не способны что-то изменить. Пришло понимание того, что если что-то должно случиться, обязательно произойдёт.
Вот такие выводы появились в моей голове. - Взмахнул слабыми руками Дорофеев.
- Страшная война тем временем набирала обороты, я её переживал вторично, но не мог ничего изменить. Страх того, что я обязательно погибну, не отпускал меня ни на минуту. Всё-таки правильно говорят, своя рубашка ближе к телу. Товарищи гибли и я, как бы смерился с этим, но о своей стремительно приближающей смерти думал с дрожью и мучительно размышлял над тем, как бы избежать этого нестерпимо жуткого момента.
- Вы что же готовили себя к тому, чтобы каким-то образом не оказаться на месте гибели в Курляндии? - Спросил я.
- Действительно так. Я уже сказал, что размышления о последнем бое в лесах Курляндии не давали мне покоя. Я не боялся ближайшего боя, потому что помнил, он пройдёт для меня удачно и меня не убьют, но воспоминания о последней стычке с фашистами просто гнобили психику.
Время стремительно приближало меня к развязке, но я так и не смог решить, был ли я убит в последнем бою или со мной случилось что-то невероятное и какая-то сила, перенесла меня во времени и пространстве к моменту мобилизации на фронт.
Я думаю, на моём месте любой человек не смог бы точно и ясно определить, что на самом деле произошло?
Хотя необходимо рассказать и о том, что там, на войне я был свидетелем загадочного случая тоже связанного с гибелью и воскрешением сослуживца - младшего офицера. - Он задумался на секунду. - Имя я его забыл или не знал.
Я хорошо помнил, что в одном бою погиб младший лейтенант Ведерников. Лейтенант командовал хозвзводом. Помимо кухни и обоза, ему подчинялась и похоронная команда, в составе которой обязательно находился фельдшер, во время войны их называли полевыми врачами. Так вот я знал, что во время боя вражеский снаряд разорвётся в расположении хозвзвода и осколком будет убит Ведерников, но я так же помнил, что лейтенант неожиданно для всех вновь оживёт, хотя фельдшер ничуть не сомневался, что офицер находился бездыханным, и у него не билось сердце почти десять минут.
Нет, врач его не пытался оживить, не делал Ведерникову искусственного дыхания, он просто велел бойцам положить убитого на носилки и унести в блиндаж. Санитары не успели донести лейтенанта до места, раздался взрыв ещё одной мины, мужики бросили носилки и упали рядом с трупом на землю.
Фельдшер потом говорил всем, что благодаря толчку от падения тела лейтенанта, сердце Ведерникова забилось вновь. -
Ветеран посмотрел задумчиво в пустоту и сказал.
- Выходило, что не я один прожил две жизни. Лейтенанта Ведерникова убило и на второй войне. Он вновь ожил чудесным образом и как в первый раз поправился от раны быстро, даже в госпиталь не отправляли. Врач сказал, что осколок мины пробил его каску, но голова оставалась целой, второй осколок не сильно поранил только руку, однако сердце лейтенанта почему-то остановилось, возможно, от накатившего страха и если бы санитары не бросили его назем, то он скорей всего не ожил бы никогда.
Я тебе скажу, что лично видел бойца, который не был убит пулей, а действительно умер, испугавшись артподготовки противника. Врач на его теле не нашёл ни одной раны, он умер от инфаркта. На войне происходят страшные и порой необъяснимые вещи.
Однако вернусь к ожившему герою.
Самыми удивительными были рассказы Ведерникова о пережитой временной смерти. Он рассказывал, что перед ним подробно прошла вся предыдущая жизнь, более того он был уверен что останется живым, отпразднует победу и вернётся домой в свой город. Так и случилось, он действительно не погиб на войне. Значит, он видел и отрезок из своего будущего, а это уже совпадала с моим происшествием.
- На вас как-нибудь повлиял рассказ сослуживца пережившего клиническую смерть? - Спросил я.
- Да. Я нарушил собственное правило и однажды поговорил с Ведерниковым о его смерти. Он сказал мне удивительную вещь, причём, как я уже сказал, его случай временной смерти в какой-то степени совпадал с тем, что случилось со мной. Лейтенант сказал мне, что не чувствовал себя мёртвым, сказал что это был глубокий обморок, а врач по всей видимости по ошибке фиксировал остановку сердца, но еще он сказал, что душа его действительно выскочила из тела и он мельком видел как санитары укладывали его на носилки. Но прежде чем это произошло, в его голове прокрутились эпизоды из минувшей жизни и потом, промелькнула и будущая жизнь вплоть до момента смерти. Он сказал, что умрёт глубоким стариком, и я не сомневаюсь, что это так и произойдёт. Ведерников моложе меня на семь лет и сейчас ему нет и шестидесяти. Я знаю, где он живёт. Съездил в его город и посмотрел на бывшего лейтенанта, но не стал встречаться. Жив, здоров Ведерников и живёт радостно. -
Рассказчик недолго помолчал, справляясь с накатившей болью в груди, и продолжил рассказывать.
- После беседы с Ведерниковым во мне произошёл перелом. Я вдруг понял, что нужно сбежать, не участвовать в том роковом бою и тогда в меня не попадёт вражеская пуля.
- То есть вы решили, что не перемещались всем телом с места смерти, а только ваше сознание перенеслось из настоящего в прошлое и как бы добавило к тому сознанию опыт войны. - Спросил я, нарочно не упоминая о душе.
Мне казалось, что Дорофеев не очень твёрдо верит в существовании души, но он так же ни разу не обмолвился о телепортации тела. Фронтовик был уверен, что его тело в первой войне погибло на месте последнего боя и могло переместиться только мёртвым, однако он очнулся на лесной делянке живым и невредимым.
- Я много размышлял о телепортации и нашёл в литературе несколько описаний этого феномена. Знаю точно, что к произошедшему со мной явлению, телепортация не имеет никакого отношения. Во всех описаниях этого феномена люди перемещались мгновенно, как и я, но всегда оказывались в том же времени и никогда в прошлом. Все переместившиеся прибывали в той же самой одежде, что и до перемещения. Так что к моему событию феномен мгновенного перемещения тела не подходит. Тело не перемещалась, переместился только мой ум или душа, если эту штуковину можно так назвать. И вообще в перемещение тела я не верю, хотя вроде бы это явление уже доказано.
- Так почему же вы не верите в этот феномен? - Спросил я.
- Я не верю не только в мгновенное перемещение тела, но и не верю, что тело может переместиться во времени, то есть в прошлое, а о будущем можно вообще не говорить, его ещё не было. - Заявил Дорофеев, в его голосе прозвучали нотки убеждённости в сказанном.
- Я не хотел говорить, но придётся. Во время первой войны у меня на руке вскочил огромный чирей. Фельдшер из медсанбата вскрыл нарыв, всё быстро зажило, но небольшой характерный шрам остался. Так вот, когда меня во время второго призыва осматривал военврач, я вспомнил об этом шраме и к своему ужасу не обнаружил его на собственной руке. Именно этот случай заставил мучительно думать о том, что мой разум действительно крутнувшись во времени по какой-то причине вернулся в прошлое тело. - Дорофеев показал мне еле заметный шрам на руке и сказал.
- Чирей, как я и думал, появился вовремя.
Сейчас я подойду в своём рассказе к главному событию и тогда, ты будешь мучительно размышлять над случившимся. Меня думы не отпускают, до сей поры. Может быть, когда умру, тогда душа расскажет что произошло на самом деле.
Тебе должно быть стало понятно из рассказа, что ничто не менялось в течение моей второй войны, но я принял решение сломать ход событий. Я подумал так. Если я действительно убит в последнем бою, то почему бы не попробовать избежать этого боя.
Я так и поступил.
За три дня до памятного боя у нашего отряда случилась стычка с небольшой группой лесных братьев из числа прибалтийских националистов. Во время этого боя я ушёл в глубину леса и спрятался в полуразрушенном блиндаже. Позже я узнал, что бойцы не стали меня искать, командир отряда решил, что я был взят в плен фашистами, которые большими и малыми группами пытались выйти из лесов Курляндии на Запад.
В землянке я провёл трое суток и только потом стал пробираться к тому месту где теперь уже четыре года назад, конечно только для меня, прогремел роковой бой. Дорогу я помнил хорошо, поэтому без особого труда отыскал место недавнего боя. Я даже не скрывался, думал, если меня обнаружат свои красноармейцы, то скажу, что отбился от отряда, заблудившись в лесу. На месте боя я обнаружил только убитых бойцов. Погибших Красноармейцев сложили в ряд в одном месте, фашистов сволокли как раз к той воронке, в которой я когда-то обнаружил наших казнённых разведчиков.
Ты наверно понял, что я пришёл на место боя только для того чтобы отыскать собственный труп или убедиться что его нет. Действительно, это и была моя цель, но я не нашёл своего тела.
- Зачем же вы искали собственный труп? Неужели думали, что тело способно раздвоиться.
- Не знаю, что со мной происходило, но психически я должен был убедиться, что не убит. - Значит и в прошлую войну в вас не попала пуля. Очевидно, вы подумали о ране только по причине того, что ударились лбом о дерево.
- Да. Возможно, это было действительно так. Только мне и сейчас непонятно, почему я дважды на одном и том же месте и в одно и то же время потерял сознание или уснул, причём сон не был обычным. И ещё. Нет, и не было возможности проверить и убедиться, был или нет, я убит два года спустя после первого удара головой о дерево. Два случая на лесной делянке невероятным образом были связаны с тем фактом, что мне пришлось пережить две страшные войны.
Кажется всё просто, но это не поддаётся объяснению.
Очевидно, людям не хватает знания о природе человека и способностей его мозга. Об этом мне говорил один умный человек в лагере.
- Вы же сказали, что во время первого помутнения рассудка увидели нечто похожее на сон запечатлевший эпизод будущего боя. У вас ещё на тот момент не было опыта войны, но душа или разум, назовём это таким термином, оказались в будущем и по какой-то причине продемонстрировали для вас грядущие события.
- Я размышлял над этой загадкой и консультировался у психолога, он посоветовал мне пообщаться с пациентами психдиспансера. Говорят, что сознание человека, прибывая во сне или глубоком трансе, может оказаться в будущем или прошлом. Примерно так действуют ясновидящие и разного рода предсказатели, отправляя свою душу в ту или другую сторону во времени. - Он внимательно посмотрел на меня и сказал. - Говорят, время не имеет ни начала, ни конца. Никто не знает, так ли это на самом деле.
- Я согласен с такой версией о возможностях человеческого мозга, но ваш случай противоречит известному феномену ясновидения и предсказания, вы уже об этом упоминали. Все без исключения предсказатели действуют в текущем времени собственных жизней и тел. Они впадают в транс, видят грядущее или прошедшее и возвращают сознание, в собственное тело, прибывающее в текущем времени, то есть их сознание никогда не возвращается в тело, прибывающее в прошлом, как это случилось в вашем случае.
- Ты прав. - Вздохнул хрипло Дорофеев. - В этом и кроется загадка случившегося со мной во время войны. За прошедшие с тех пор тридцать лет у меня всё же сложилась версия произошедшего, позже познакомлю тебя с ней.
- Хорошо. - Согласился я и задал очередной вопрос.
- Скажите, почему вам не удалось скрыться после побега с места рокового боя?
- А! В этом нет ничего загадочного. Я изначально не хотел скрываться от командования. Мне нужно было только избежать страшного боя, потому что к тому времени свою вторую войну я воспринимал как предупреждение. Я был уверен, что моя душа специально поступила таким образом, чтобы я смог избежать гибели. Как только я убедился, что бой действительно произошел в тот же день и час и на том же самом месте, что и два года назад, то понял, что загадочная и если можно так выразиться, вторичная текущая действительность для меня не изменилась, если не считать побега.
В тот момент в действительности я со страхом ожидал, что могу погибнуть или того хуже меня вновь перебросит в исходную точку начала моей личной войны. Этого не произошло и тогда, я немедленно пустился вдогонку за своим поредевшим в результате боя отрядом. Мне не удалось догнать бойцов в лесном массиве, потрёпанный боем отряд вернулся в расположение полка, туда пришёл и я. -
Дорофеев ещё больше сник, вспоминая трагические события тех далёких военных лет.
- Храбрые орлы из особого отдела полка меня немедленно арестовали. Я всячески пытался оправдаться, говорил, что нечаянно потерялся в лесу, что потом наткнулся на группу лесных братьев, но мне удалось скрыться от них, потом отсиживался в заброшенной землянке. Расследование было недолгим, война уже закончилась и мне вынесли приговор как раскаявшемуся дезертиру, дали пять лет лагерей. - Рассказчик помялся и добавил. - Меня реабилитировали в пятьдесят девятом году. Я подавал заявление с просьбой пересмотреть дело. Что-то сработало и меня оправдали.
- Вас могли бы обвинить в предательстве или шпионаже.
- Я этого боялся больше всего, однако пронесло, очевидно, в моём случае подействовала всеобщая радость Победы и люди стали немного добрей друг к другу.
Домой из заключения приехал в пятидесятом году и узнал, что из всех призванных на фронт мужиков остался в живых только я. Односельчане встретили меня не очень-то дружелюбно, поэтому я уехал из родной деревни навсегда.
- По всей видимости, вы, прежде чем уехать, побывали на той злополучной таёжной делянке, с которой дважды уходили на войну? - Спросил я.
- Да я сходил на то место. За семь минувших лет, там мало что изменилось, даже дрова никто больше не пилил. Ты постеснялся спросить, но я скажу, что мне действительно было страшно находиться на жутком месте.
Нет. К тому времени я уже не думал, что все мои беды связаны с каким-то аномальным участком леса, но прокручивая случившееся в воображении, я опасался, что всё может повториться и тогда мой разум вновь закинет куда-нибудь в прошлое. Я боялся непонятного явления, но ничего не произошло. Я постоял у дерева, о которое как мне кажется дважды саданулся башкой, лесина выглядела как прежде. Обследовал делянку и ушёл оттуда навсегда. -
Дорофеев умолк и мне стало понятно, что он не собирается ничего рассказывать о годах заключения. Я не настаивал, но спросил ветерана, к каким выводам он пришёл, в конце концов, размышляя о феномене.
- Мне не удалось внятно объяснить случившееся. - Признался фронтовик. - Я упорно старался повысить собственную грамотность, изучал заново школьные предметы. До войны я окончил только четыре начальных класса. Прочитал множество религиозных сочинений и постепенно перешёл на изучение мистики и эзотерики. В моей голове намертво засели слова Благинина о человеческих душах, именно об этом я хотел узнать как можно больше, но ты же знаешь в нашем Советском образовании на эту тему, нет ничего, и думаю не скоро появиться.
Ты вот институт окончил, изучал генетику и многие другие науки, и возможно, с колокольни своих знаний подскажешь мне, что произошло с моим разумом, а может быть с моей психикой? Если бы я натуральным образом свихнулся, то можно было бы всё случившееся отнести к иллюзиям больного, но тогда об этом обязательно знали бы мои близкие, мои фронтовые товарищи которых, правда, уже нет на этом свете.
Однако моё поведение никогда не вызывало подозрений даже у психологов.
Согласись, не может сумасшедший видеть окружающий мир иначе, чем все остальные и при этом жить как бы в иной реальности.
- Да, я согласен. Действительно человек с неадекватным восприятием мира всегда распознаётся людьми, действующими по шаблону.
- Так что же произошло с моим восприятием? - Устало спросил Дорофеев и добавил.
- Ты не обращай внимания на мою слабость. Я уже много лет испытываю упадок сил, но стараюсь быть активным, этот приём оттягивает смерть.
- Мы вначале беседы уже говорили о загадках времени и о душе, которая, как я понимаю, совсем не подчинена этой таинственной силе.
- Как это может быть? Даже самому глупому уму понятно, что время влияет на всё. И, кажется, по-другому не может существовать что-либо осознаваемое человеком. Я это вроде бы усвоил давно и мешает мне только случай на войне.
- Я считаю, что интуиция вас не обманывает. Действительно время влияет на материю разрушающе или наоборот созидательно и трудно себе представить, что прошлое может оставаться в пространстве в неизменном состоянии.
- Но факт бесспорный, некоторые люди способны увидеть прошлое или будущее, что случилось когда-то и со мной, но я не только увидел, а как бы дважды пережил одни и те же события и, по всей видимости, в этом виноват мой разум или мозг, который его вырабатывает.
- Знающие люди говорят, что в одну и ту же воду реки нельзя ступить дважды, однако они же утверждают, что всё записано где-то, словно на каменных Библейских скрижалях и хранится вечно по меркам человеческого бытия. Что касается возможности пережить вторично одни и те же события то, на мой взгляд, на это способна только душа или иначе, как вы и сказали, разум человека.
- Если бы было так на самом деле, то все люди знали бы всё что было и будет, но пережить вторично это перебор. - Перебил меня Дорофеев. - Хотя с другой стороны, мне самому пришлось испытать нечто удивительное и необъяснимое, о чём тебе как раз рассказывал.
Я, когда интенсивно пытался докопаться до истины, к психам в диспансер местный ходил. Придумал, что знакомый у меня там содержится, вот и пускали за железные решётки. Я там многое узнал от таких же товарищей по несчастью, как и сам.
- Вы что же считаете бред умалишённых некой истиной? - Спросил я. - Безоговорочно принято относить восприятие чокнутых к иллюзиям. Вы об этом, по-моему, уже говорили. - Да говорил. С моей стороны это было естественное решение, к кому ещё я мог обратиться со своими заскоками в голове?
Подумай сам, я не могу тебе сказать, что считаю психов нормальными с оговоркой, что мир они воспринимают чуть иначе, чем все остальные. Более того из них каждый воспринимает действительность индивидуально. Нет на свете двух одинаковых сумасшедших. Я там, в диспансере понял, если врач психиатр настоящий спец, умный, то он со своими пациентами общается на равных, он понимает что мир для сознания сумасшедшего, кажется таким, каким воспринимает действительность его мозг. Да он старается вернуть восприятие больного в общее русло, так сказать в русло глобального восприятия людей. Мне один психиатр, мелкая сошка в их сообществе, любитель выпить и даже какого-то зелья принять, сказал однажды, что нормальность это тоже своего рода болезнь, что это какой-то узаконенный психоз. Мы с ни подолгу вели разговоры и однажды, он сказал странную для меня вещь. Он сказал, что психофизиологически интровертированность моей психики могла способствовать возникновению туберкулёза. Очевидно, он увидел в моей психике какие-то отклонения, хотя я не понял в чём смысл его терминов.
Я с "дураками" долго общался и понял, что прав этот эскулап. - Продолжал ветеран. - Был у меня там, в лечебнице приятель из среды пациентов, тоже фронтовик, вот на него я и указал персоналу, что вместе воевали. Поверили. Кто проверять будет. Так и сошлись мы с ним. Скажу по секрету, ему одному честно рассказал о своей войне. Он тоже вполне внятно поведал, что был контужен в бою и с тех пор считается ненормальным человеком.
- Это удивляет. Вы что же надеялись узнать от психа что-то дельное о феномене вас охватившем?
- Я для этого и стал ходить в гости к психически больным. Я считаю только люди с таким восприятием, могут точно определить, что со мной произошло. Ведь именно они воспринимают мир совсем по иному, чем все остальные. -
Мрачная улыбка тронула лицо ветерана. Кашлянув он продолжил.
- Говорят все знаменитые и одарённые люди в той или иной степени страдают душевными болезнями. -
Дорофеев движением руки остановил мой порыв высказаться по поводу знаменитых психов.
- Нет. Я себя не причисляю к таковым избранным, но я решил выяснить всё, что меня интересует так сказать из первых рук.
- К каким же выводам пришёл ваш ненормальный знакомый? - Поинтересовался я.
- Он вообще слушал меня в пол уха. Всем известно, психи редко концентрируют внимание на словах собеседника, так как их мозг постоянно занят переработкой импульсов из подсознания или созерцанием галлюцинаций. Однако к моему удивлению он запомнил весь рассказ в мельчайших подробностях и через несколько дней сказал, что если я буду трепаться о том, что со мной произошло, то большинство людей станут считать меня сумасшедшим. Потом после долгого молчания он повёл меня вглубь двора и познакомил с задумчивым человеком.
- И что же рассказал вам молчаливый пациент?
- Выслушав его, а разговорить психа, было не просто, я так и не смог понять причину явления охватившего когда-то меня, хотя его история невероятным образом совпадала с моими приключениями. Правда говорят дурак дурака, видит издалека. Всех психов друг к другу тянет.
- Вы не могли бы коротко обрисовать, что поведал больной? - Попросил я.
- Мужику, звать его Роман, к тому времени исполнилось сорок лет, он с двадцать первого года рождения, но на фронт его не призвали. Он ничего не говорил о причине, по которой избежал фронта, только буркнул, что не псих и якобы несколько раз порывался уйти на войну добровольцем. Ещё Роман признался. Главный удар по его психики нанесла его жена Варвара. В отличие от мужа её с первого раза взяли добровольцем в действующую Армию и отправили на фронт в качестве снайпера. Она была метким стрелком, чемпионкой края, в каком-то спортивном обществе состояла.
Так вот девчонки не повезло. Через три месяца принесли Ромки извещение, что пропала его возлюбленная безвести. Роман не дурачок, хоть его и лечат периодически в диспансере. Он мне сказал, что психика его покачнулась именно после страшного известия с фронта.
- И какие тут совпадения с вашим случаем? - Поинтересовался я.
- Дело в том, что Романа до такой степени скрутил психоз, что он решил немедленно ехать на фронт и отыскать там свою любимую. Он собрал мешок и пошёл пешком на станцию, только не нашёл её. С его слов я понял, что он так и дошёл пешим ходом до фронта, а это как ты понимаешь несколько тысяч километров. После беседы с Ромкой, я вновь пошёл к знакомому врачу, к тому, что водочкой балуется и расспросил е, что на самом деле произошло с его пациентом. Доктор мне рассказал, что Романа искала милиция, родные и близкие, искали везде, но парень пропал бесследно. Решили, что он успел куда-то далеко уехать и не знает, как вернуться домой. Но он вернулся через сорок пять суток и рассказ о своих приключениях на фронте. Он и мне рассказывал об этом же. - А он рассказал вам, как сумел вернуться?
- Да. Он говорит, что его задержали свои же красноармейцы, но ему удалось сбежать из-под стражи во время очередного боя, потом Роман долго добирался до железной дороги и наконец, сел на поезд и приехал на свою станцию. Нет оснований думать, что парень был охвачен психозом. Он сумел сбежать из-под ареста и сообразил, что надо вернуться домой на поезде. Может быть, он и не ехал по железке, но дома оказался. Не проверишь.
Ты понимаешь? - Спросил Дорофеев.
- Его, как и меня перебросило только не с фронта, а на фронт. Потом он на своих двоих добирался обратно. Ну, точно как я. Только меня закинуло домой с поля боя, а потом я вторично добирался пешим ходом к месту неминуемой гибели. Вот так параллельно, почти в одно и то же время случилось с нами обоими, и судьба нас каким-то невероятным способом свела в этой чёртовой лечебнице. Не напрасно значит, я рвался в диспансер. Кто-то пытался подсказать мне, что да как происходит с сознанием людей. Психи все живут в одном направлении. Вот я и думаю с тех пор, что действительно всё дело в душе, а как говорил Благинин, наш мозг с душой связан накрепко.
- Романа всё-таки можно заподозрить в психозе. Он мог где-то жить, прибывая в иллюзорной реальности, а потом пришёл в себя и вернулся домой. - Возразил я. - С тех пор, как вы сами сказали, за ним наблюдают врачи.
- Представь, если бы я в своё время рассказал кому-нибудь о своих страшных приключениях, думаю, меня так же признали психически больным и поместили бы в лечебницу.
- Да, но в отличие от него, вы рассудили случившееся здраво, и это говорит о том, что не страдаете психическим недугом.
- Я тоже постоянно об этом думаю и понимаю, что моё поведение отгородило меня от сумасшествия. По всей видимости, я действительно не был в то время поражён психозом и всё-таки был охвачен необъяснимым явлением. -
Когда мы прощались, Дорофеев не подал мне руки. Русский солдат, волею судьбы прошедший дважды одну и ту же войну, был убит на первой и даже не ранен на второй, но осуждённый государством за вынужденное дезертирство пострадал в лагере, подхватив страшную неизлечимую болезнь. Миллионы Советских воинов пали в той войне и, казалось бы, нужно радоваться за Дорофеева, что волею какой-то неведомой силы, он остался живым. Но что-то мешало мне испытывать такие чувства.
Сейчас ветеран доживал последние дни, он был уверен что умрёт шестнадцатого мая, как раз в тот день когда его сознание было невероятным чудесным способом переброшено в прошлое и внедрено в его же тело того времени, которого, по понятиям физики, не должно было существовать. Однако Дорофеев был уверен, что так и случилось.
Что касается лично меня, в те годы я не имел никакого понятия о параллельных мирах. Конечно, о них уже поговаривали особенно продвинутые учёные и впечатлительные эзотерики, такие как Карлос Кастанеда. Говорить то говорили, только никому не верилось в их существование.
Признаюсь именно та беседа с ветераном Отечественной войны Дорофеевым, заставила меня подумать, что в Пространстве и времени действительно может существовать нечто относящееся к этому, теперь популярному физическому термину - Параллельные Миры. У меня даже выстроилась логическая гипотеза о том, что произошло с разумом или душой храброго красноармейца. Для себя я решил, что первую войну Дорофеев провоевал в своём родном Мире, в том в котором родился, вырос, ушёл на войну и погиб в бою после Победы. Однако, решил я, именно в этом последнем смертельном бою солдат испытал невероятный стресс, понимая, что неминуемо погибнет и в следующее мгновение разумный сгусток его души телепортировался в параллельный Мир и встроился в сознание параллельного тела. Я рассуждал именно так. Если существует мир параллельный нашему миру, то в нём параллельно должно существовать всё, что существует в других мирах, на то они и параллельные. Все параллельные миры идентичны и отличаются друг от друга только временными рамками. Я был уверен, что параллельные миры не могут возникнуть одновременно, потому что в природе ничего и никогда не возникает одномоментно. Я стал верить в то, что параллельные миры возникают постоянно, и это будет продолжаться до бесконечности.
Если бы Дорофеев прожил ещё несколько лет, я бы смог объяснить что с ним произошло на самом деле. Я сказал бы ему, что он, начиная со времени второй войны, прожила жизнь не в своём родном Мире, а в параллельном, который просто на два года моложе того в котором он появился на свет. Перенос сознания из одного тела в другое возможен даже в том случае, если эти тела существуют в разных параллельных Мирах.
Я не сомневаюсь, Дорофеев обязательно спросил бы про душу. Что же ответ очень прост. В каких бы мирах не находились наши тела-двойники, душа у них всех одна, она находится за пределами тел, но накрепко связана с каждым из них посредством некой энергии. Собирая информацию посредством каждого тела в том или ином мире, душа отправляет её в главное хранилище и если надо может перекинуть информацию из одного двойника другому. Именно это произошло с душой Дорофеева на войне. Я думаю, солдат со мной бы согласился.