Аннотация: Продолжение. Много размышлений и мало действий. Сериал про встречу человека и эльфа в лесу.
В который раз я очнулся в мире живых, с трудом понимая, где я. Глупые мысли типа: "Смерть меня просто боится", уже не первый раз появлялись в моей голове. А как иначе отнестись к тому, что, пробитая моим любимым, грудь перевязана, а сердце по-прежнему стучится и трепетно разносит кровь по организму? Раз уж я жив, может эта скотина все же признала, что любит меня? Я не переживу если придется опять гоняться за ним по всем известным землям.
Эльфийка потерла чугунную голову, с трудом поднимаясь с дивана. "Что за черт?", подумала она, заправляя назад всклокоченные светлые волосы. Ее взгляд ни в какую не хотел фокусироваться на ближайших предметах, расплываясь цветными кляксами, кружившимися перед глазами и сплетавшимися в немыслимый хоровод. "Что со мной? Помню, как сидела с новым прорицателем. Он какие-то ужасы рассказывал... странно, не помню какие, как будто память отшибло". Темнота постепенно стала отступать, оголяя образы реальности. Вот уже стали видны предметы меблировки комнаты. В проходе мелькнула женская фигура. Сначала блондинка не поверила глазам. "С длинными темными волосами, совсем как у моей сестры. Сестры?! Вот сука!". Мара с трудом поднялась и, шатаясь, пошла вслед Нуа. "Дорогая сестричка, ведь это ты причастна к моему теперешнему состоянию?". Женщина впереди кралась по коридору не догадываясь, что ее уже заметили. Мара прихватила по пути тяжелый серебряный канделябр, с трудом таща его за собой. Нуа остановилась и прислушалась к шорохам. Что-то новое добавилось к тишине застывшего дома. Звук, похожий на шуршание змеи. "Откуда тут змеи кроме моей сестры?", скривившись, подумала Нуа. Она пошла дальше. Сильное беспокойство за своего знакомого заставило ее, наплевав на всё, пробраться внутрь усадьбы. Пришлось залезть сначала на волосатые плечи этого мерзкого блохастого бродяги, а потом уже перемахнуть через забор. Стража, конечно, это заметила бы, если бы не разбежалась в разные стороны от ее взрывного мешочка...
Мара, стараясь не дышать, занесла металлический предмет над головой. "Теперь я тебя точно достану", ухмыльнувшись, подумала она. И сильно переоценила свои силы. С жутким грохотом она завалилась на спину вслед канделябру. Нуа подпрыгнула на месте, обернулась и уперла руки в бока.
- Значит так теперь встречают сестру? - спросила она грозно.
- А разве сестры травят друг друга? - язвительно произнесла Мара.
- Травят? Я просто дала тебе сонное зелье. Ты должна благодарить меня за хороший сон.
Внезапно их разговор прервал полустон-полувсхлип.
- Что это? - отчего-то шепотом спросила Мара.
- Не нравится мне это. Давай посмотрим.
Девушки заглянули в комнату. Сначала им показалось, что они спят или находятся в другом мире. Сознание эльфиек помутилось на мгновение, заставляя смотреть не отрываясь на две сплетенные фигуры, покрытые кровью. Нуа первая пришла в себя, сильно дернув себя за локон темных волос:
- Ай! Мара, очнись!
Жених Мары лежал на муже принца со слезами на глазах, прикрывая рукой капающие капли крови с лезвия кинжала. Его губы находились в паре сантиметров от губ парня, но все что страж делал - просто согревал их дыханием.
- У меня что-то не так со зрением, - прошептала Мара сестре. - Мне кажется, что я вижу за их спинами крылья.
- Я всегда знала, что в детстве тебя сильно уронили на голову. Хватит стоять! Иначе мы можем не успеть его спасти.
Они действовали в молчаливом согласии, впервые, наверно, с детских лет. Сначала Нуа ввела стража в бессознательное состояние, дав понюхать какой-то тряпки.
- Ты и так можешь? - округлила глаза Мара.
- Хех, многого ты обо мне не знаешь.
Потом Нуа достала заранее приготовленное зелье. Чуяло ее сердце, что самовольный поход ее знакомого не закончится ничем хорошим. Она кивнула Маре на клинок короткого меча. Та утвердительно кивнула в ответ. Эльфийке потребовалось собрать волю в кулак, ведь еще никогда она не выдергивала лезвие из груди эльфов. На мысленный счет "три" она рывком выдернула кинжал, отчего из раны тут же хлынул поток крови. Нуа со спокойным лицом, но сжатыми до белых костяшек кулаков, прочитала заклинание самого мощного исцеления, какое знала, потом приложила бандаж с зельем и глазами попросила Мару помочь перевязать грудь.
Мне снился чудесный сон. В нем я долго шел по лесу, наполненному солнечным светом. Вокруг меня прыгали лесные жители - зайцы и лисицы, впереди чинно вышагивали олени. Самым главным был вожак с огромными ветвистыми рогами и седой бородой. Этот древний житель чащобы смотрел на меня влажными и глазами и манил идти за собой. Он знал что-то важное, имеющее отношение непосредственно ко мне. Моего лица коснулось что-то эфемерное, зазвеневшее в теле подобно десятку колокольчиков. Подняв голову наверх, я задохнулся в изумлении. Никогда прежде я не видел Луны, сияющей наравне с Солнцем. "Неужели это древние времена, о которых рассказывали в легендах?". "Солнце и Луна были любовниками, трепетно любившими друг друга, и всегда вместе сияли на небе. Но однажды Творец услышал мольбы людей. Люди просили Его сделать день менее ярким, чтобы их посевы не сгорали от взаимной любви светил. Да и ночи, просили они, светлее чтобы можно было разглядеть нападающих хищников и разбойников. Творец очень любил людей, не меньше чем всех остальных существ, исполняющих свои роли на Земле, поэтому он обратился к Луне и Солнцу и попросил их ходить по небосводу в разное время. Опечалились влюбленные, но согласились с Творцом, попросили только оставить им возможность встречаться".
Вспомнив эту легенду, я еще раз поднял глаза к небу. Луна пела песню любви своему возлюбленному, озаряя серебром землю, а Солнце отвечало ей. Деревья вокруг пели с ними вместе. Я еще никогда не видел таких прекрасных деревьев - с золотыми стволами и серебряной листвой.
Внезапно передо мной расступились деревья и лесные жители, и я увидел темную поляну. Деревья стояли вокруг нее почерневшие, со скрюченными ветвями, в темноте горели красным глаза страшных животных. С их оскаленных пастей капала слюна.
- Что здесь произошло? - спросил я у вожака оленей.
Он указал мне на самую середину поляны. В ней, выделяясь еще более черным тоном, находился какой-то круглый предмет.
Решив первостепенную задачу, в лице раненого гостя, сестры оттерли пот со лбов, и присели на кровать.
- И что делать теперь? - спросила Мара.
- Ты насчет чего?
- Как мы скроем что на чужеземца напали в моем доме?
- Ха, как будто мне это надо! Эта ситуация пойдет тебе на пользу. Будешь знать как привораживать чужих возлюбленных!
Мара сжала кулаки:
- Я же не ради себя прошу.
- Как бы не так. Именно из-за себя. Ты хочешь выйти из этой истории незапятнанной. Этому не бывать. Во-первых, ты силой захватила управление в свои руки...
- Ой, вот не надо начинать опять про это. Я лучше подхожу на роль правительницы деревни. Тебя же собственные подчиненные будут бояться!
- Мара, я не буду помогать тебе в этом. Точка.
- Ну пожалуйста, ради старых времен. Нуачка, помоги своей сестре.
Нуа свирепо взглянула на сестричку и с силой дернула ее за хвост.
- Сволочь, ты! Я сделаю это ради моего друга и его возлюбленного, но взамен ты потеснишься на троне.
- Хорошо-хорошо, кому как не тебе я могу делегировать полномочия.
- Вот и умница. Теперь по поводу дяди принца. По-моему, он съехал с катушек. Не знаю что между ними произошло, но он лежал с абсолютно невменяемым лицом. Боюсь, что когда он очнется, начнет крушить все подряд.
- Может его запереть?
- Хорошая идея, но сначала наденем на него смирительную рубашку.
- Ты что?! Это же политический скандал!
Я стал внимательнее всматриваться в этот темный предмет. Сначала он казался мне неподвижным, но уже вскоре я различил его легкую дрожь. Звуки вокруг умерли, оставив меня в стерильной тишине, а я все смотрел на этот предмет. Почему я не мог отвести от него взгляда? В этот момент раздался звук оттуда. И это был всхлип. Всхлип ребенка. Больше я не колебался. Подошел к краю темной поляны и уверено прикоснулся к темному барьеру. Мою руку не пускали, но разве можно остановить горящее сердце? Я надавил сильнее и смог просунуть кисть. Барьер раскрылся для меня как створки раковины - пропуская и тут же схлопываясь обратно. Красноглазые звери встали на моем пути и угрожающе зарычали. Если бы я испугался в этот момент или попятился назад, они бы непременно растерзали меня, но я посмотрел на них долгим неколеблющимся взглядом, и они расступились. Я подошел к ребенку. Он сидел на коленях, уткнувшись головой в руки, и рыдал.
- Эй, - я осторожно прикоснулся к его оголенной спине. - Что ты тут делаешь?
Он посмотрел на меня. Милое лицо с короткими темными волосами, торчащими в разные стороны.
- Я совсем один. Никого нет рядом, - ответил мальчик, растирая грязными руками лицо.
Я потянулся к его лицу и слегка потрепал волосы.
- Но я же тут. Теперь ты не один.
Мальчик встал на ноги, отчего оказался выше меня, продолжающего сидеть на корточках.
- Я ждал тебя, - продолжил мальчик. - Я так ждал тебя! Но ты не приходил. Ты хуже всех! Ты бросил меня!
- Малыш, почему ты так считаешь?
Из-за спины он достал кинжал и приготовился ударить им меня в грудь. Но я только улыбнулся.
- Я люблю тебя и больше не брошу. Обещаю!
Кинжал выпал из рук мальчугана, а сам он бросился в мои объятия.
Страж моргнул веками, и открыл глаза. Тишина маленькой комнаты показалась ему сначала звенящей, потом оглушающей, и, наконец, вязкой и удушающей как вата. Тяжесть потолка давила на голову, а связанные руки не давали сосредоточиться - их все время хотелось развести или просто пошевелить. Но, в то же время, он прекрасно понимал, из-за чего оказался в такой ситуации. Правильно, что его связали - он и сам считал себя опасным для общества. В день, когда страж увидел, как изменилось тело человека после ритуала, как из красивого человека получился прекрасный эльф, его рассудок окончательно съехал с катушек и помахал на прощание ручкой. Этим телом хотелось обладать и сделать только своим. Но рядом стоял принц, его племянник, и мечтал о том же самом. Как можно было не потерять надежду? И, даже если представить на короткий миг, что каким-то образом тот, кого он любит оказался бы в его объятиях, он бы уже никогда и никому бы его не отдал. И принц знал об этом, но не сказал ни слова. Понимал ли он или просто сочувствовал, но для стража это значило лишь одно - он проиграл. Его душа продолжила опускаться на дно самого глубокого и черного колодца, растерзанная ревностью и ненавистью. Мне или никому, - твердила душа, и только сердце шептало: отпусти.
Сначала он просто ушел в соседнее селение и остановился жить у дальней родственницы. Они хорошо проводили время, пока не стали появляться слухи о принце и его скорой женитьбе. Страж загрустил больше прежнего. Теперь он чаще проводил время в лесу, чем у своей подруги, пока в один день не решился. Решился оставить все и начать новую жизнь. Неужели в мире не осталось других эльфов, достойных моей любви? - подумал он. Так и покинул страж лес своего детства и ушел искать дом для своего сердца. Только чем дальше он уходил от родных мест, тем больнее становилось на душе. Все его естество стремилось вернуться обратно и припасть к стопам любимого. Увидеть его, подержать за руку и просто поговорить - эти желания преследовали его и днем и ночью.
Однажды он набрел на речное поселение Мары. Девушка приняла его с радостью и окружила заботой и любовью. С ней он почувствовал, что боль немного отступила, с ней он попытался забыть. Забыть не получилось и не получится - понял он, когда увидел самого желанного в доме своей любовницы. Тот выглядел изможденным и потрепанным, но дотронуться до него хотелось так, что пальцы сводило от дрожи. Страж пытался держать себя в руках, хоть и боялся, что первое же слово любимого напрочь лишит его мужества, и он навсегда окажется его пленником, его тенью, мечтающей о слове или взгляде любимого, но куда там. И вот до чего это его довело... из-за проклятой ревности он убил свою любовь. Он не знал что произошло после того как рассудок помутился при одном только взгляде на эти родные, пленяющие глаза.
- Ну, как ты? - ласково спросила она и улыбнулась.
- Он жив?
- Да.
Казалось, гора свалилась с плеч, сердце сжала безумная надежда. Пусть живет, пусть проклинает, но живет.
- Я тебя развяжу, если будешь вести себя спокойно. Как только он поправится, сможешь его увидеть. - Она собралась уходить, когда он ее остановил:
- Спасибо. Ты не представляешь, что это для меня значит.
Когда я очнулся, Нуа сказала что я смогу увидеть стража, но только когда встану на ноги. Вся неделя прошла в волнительном ожидании. Я так сильно хотел поправиться и увидеть стража, что стоически принимал очень полезные, но ужасно невкусные горькие лечебные настои Нуа. Тело отзывалось множеством самых разнообразных ощущений: оно то покалывало иголочками в местах восстановления тканей; то томительно-тянуще болело в легком, из которого воздух выходил с хрипом; то отзывалось ломотой, когда у меня повышалась температура. Нуа не давала мне пищи - только лечебное питье, отчего организм к концу лечения приобрел светло-зеленый оттенок. Мне казалось, что и пахнет от меня травами и горькими настоями.
Первой затянулась кожа в месте ранения, оставив мне на память полоску-шрам. Теперь, когда бы страж не увидел мое тело обнаженным, он всегда будет испытывать чувство вины, даже не смотря на то, что я его давно простил. Он ведь мог попасть мне и в сердце, причем в легкую, я же знаю насколько он хорошо владеет кинжалом (помню, как тот вонзился в миллиметре от моего лица). Тогда это ранение следует воспринимать как крик отчаянья. Любовь, а не ненависть породила это намерение стража. И от этого вывода я становился безмерно счастлив. Более того, я любил его таким - дерзким, собранным в тугую пружину, агрессивным и страстным - полной противоположностью принца. Надо отдать ему должное, мне повезло, что мы встретились. Да, забыл сказать, что и внешне он мне тоже очень нравится.
С удивлением я узнал, что сестры помирились и теперь работают сообща. Мара официально признала сестру соправительницей, но дружней от этого они не стали. По-прежнему сцеплялись как кошка с собакой и устраивали бои даже у меня на глазах. Зато потом мирились и вместе пили чай или занимались моим лечением. Когда я спрашивал о страже, отвечали уклончиво, так что мне оставалось только строить догадки и ждать обещанной встречи.
Дни тянулись неимоверно долго, я уже успел выспаться до одурения, когда, наконец, неделя подошла к концу. Нуа разрешила мне подняться. Сначала я с трудом сел на кровати. Голова тут же отозвалась головокружением, подступила тошнота. Я собрал волю в кулак и просто расслабился. Сидел, дышал, думал о страже, снова дышал, до тех пор, пока кровяной поток не перестал давить на виски, громким стуком отмеривая неизвестные величины. Настал черед следующего шага, а именно само становление на ноги. Когда я поднялся, придерживаемый заботливыми руками целительницы, я и подумать не мог, что окажусь настолько слабым. Ноги дрожали и стремились подогнуться, сердце вновь заколотилось как бешенное. Все же я смог придти в себя и даже сделать первый неуверенный шаг. Конечно, если бы не Нуа, я бы не прошел, но она помогала мне, поддерживая за руку. Мы вышли через коридор к балкону. Свежий летний ветер тут жезаключил меня в объятья, кинувшись трепать мои волосы, ласкать скулы и длинные уши, все тело отозвалось ему приветственной песней. И тут я заметил движение на соседнем балконе. Мара, держа руки стража связанными, вывела его за собой. Он стоял с низко опущенной головой и долго не решался на меня посмотреть.