Сегодня собиратели ели вместе с охотниками, как всегда бывало в день похорон.
Весь вечер по небу скользили беременные вьюгой тучи, но ни одной снежинки так и не упало на землю. Лишь к ночи, когда в центре становища запылал большой костер, пошел снег.
Мокрые хлопья влетали в разверстую пасть каменного колодца, проносились мимо верхних пещер, мимо тлеющих очажных ям, мимо гротов, занавешенных шкурами. Снег смешивался с брызгами, летящими от водопада, и таял на площадке у костра.
Сучья неспешно потрескивали в огне, то и дело озаряя темноту ярким снопом искр. Оранжевые блики равнодушно плясали на обглоданных костях Большерога. Вкусно пахло недавним пиршеством - жареным мясом и печеной кровью.
Тело Хара еще засветло раскрасили охрой для защиты от Неспокойного зверя.
Ноги спутали, чтобы Хар не мог приходить к живым.
Руки связали, чтобы не крал новорожденных детей безлунными ночами.
А рану на голове замазали синей глиной. Просто потому что так было принято.
Старейшина Варой принес старую накидку из шкуры Трубящего и Топчущего. Хара обернули в мех, отнесли в одну из дальних ниш за водопадом, где завалили камнями. Сверху Варой приказал набросать грязи со льдом, как делали это для всех умерших соплеменников.
Уже пятый раз за зиму.
Акан поежился. Снег, падавший на длинные черные волосы, таял и стекал на спину. Ноги, обмотанные обрывками кожи, совершенно промокли. Вдобавок заныла старая рана на правом бедре.
Но собиратель не спешил возвращаться в пещеру. Прошедший день - от рождения Огненного яйца до момента, когда оно коснулось дальних скал и разбилось о край земли - проносился перед глазами.
1. Акан
Началось всё с зыбким утренним туманом.
Ручейки от подтаявшего ночного ледка весело сбегали по стенам каменного колодца, где зимовало племя рурава. Огненное яйцо разогнало тучи. Люди поднимали головы к пронзительной сини неба, переглядывались с улыбками: суровое время осталось позади. К полудню лишь тени редких хмурых облаков напоминали о пике зимы. Они ползли по небу, иногда прикрывая расщелину, идущую от верхних пещер к узкому проходу в самом низу. Лучи пробивались сквозь водопад, отражались ото льда у кромки заводи, весело разлетались по скалам множеством светлячков. Привычный грохот воды смешивался с разговорами. Скоро снег растает, охотники отправятся за свежим мясом. Можно будет больше не тревожить старух у ледника, выпрашивая лишний кусочек из зимних припасов.
Акан сидел в пещере и мучился неясной тревогой от знакомого сна. В детстве Маленькие Клыки ударил его в спину, с тех пор Акан хромал и не мог ходить с ватагой охотников за добычей. Ночь за ночью полосатый боров набрасывался на Акана и всякий раз юноша пытался увернуться. Казалось, еще чуть-чуть, всего лишь оттолкнуться сильнее. Болотная жижа хватала за ноги, не пускала, а Маленькие Клыки с визгом приближался, крошечные, налитые кровью глаза горели злобой... Прошло тридцать зим, а сон приходил вновь и вновь.
В теплое время Акан охранял собирателей. Зимой смешивал охру, мастерил скребки и следил за очагами.
"Слишком мало от меня пользы рурава", - думал Акан.
Вот и теперь - подобрал сломанный дротик, старался прикрепить тонкой полоской кожи кусок камня к древку. Поперек - так, чтобы удобно ковырять землю, добывая корни. У Олои, женщины Акана, такие красивые ладони. Пусть копается в земле сломанным дротиком.
Снаружи раздался звук, тихим эхом прокатился по сводам просторной пещеры. Какое-то тревожное постукивание и шаги. Не суетливый топот Орхи, не шарканье старой Валги, не едва различимый шорох Румы - вечно она не ходит, а крадется. Тяжелая поступь недалеко от входа. Так звучат шаги вожака охотников Мурая или заклинателя гроз Чоры, но им незачем приходить к собирателям так рано.
Акан втянул сырой воздух, стараясь узнать запах, но не почуял зверя или Детокрада, что является в новую луну и убивает ребенка в животе матери.
Да и откуда в становище взяться зверю? Проход снизу перегорожен деревьями и камнями. А последние ночи из-за вьюги еще и завален снегом - ни пробраться из колодца, ни выбраться.
Акан сжал обломок дротика, осторожно выглянул из пещеры.
На пологом спуске, по бокам усеянном выбеленными ветром костями зверей, стоял старейшина племени. Варой кутался в меховую накидку, придерживая ее левой рукой, в правой сжимал длинное копье, украшенное перьями Атакующего сверху. Глаза под спутанными седыми космами смотрели угрюмо. Акан понял, случилась беда.
Древко ткнулось в камень, Акан узнал постукивание, что примешалось к звуку шагов.
- Теплого очага и сытного мяса тебе и твоим детям!
От удивления собиратель потерял дар речи. Старейшина Варой заговаривал с ним только в канун Большого снега, когда на ледник относили запасы на зиму. Обычно указания Вароя передавал кто-то из молодых охотников.
Старейшина смотрел вопросительно. Опомнившись, Акан отбросил дротик и поспешил ответить на приветствие:
- Теплого костра и долгих лун мудрости тебе, Варой.
Акан подумал, стоит ли напоминать старейшине, что у Акана пока нет детей, но вместо этого посторонился. Варой остановил его знаком, показывая, что желает говорить у входа. И Акан обратился в слух.
- Скоро снег подтает, - сказал Варой. - Ватага Мурая пойдет на восток, к гребню скалистых гор. Люди Сома отправятся к реке. Остальные переберутся в летнее становище у кромки дальнего леса.
Варой поднял над головой окровавленный амулет.
- Один охотник не пойдет никуда, - сказал Варой. - Хар останется здесь.
Акан слушал.
- За зиму умерли пятеро, - сказал Варой. - Заза оступилась и разбила голову о лед. Дук, Рах и Тила заболели и однажды не проснулись. А Вум наелся белых грибов, уснул у ледника и замерз насмерть. Но никто из рурава никогда не убивал своего.
Варой еще раз поднял над головой окровавленный амулет и потряс им.
Акан смотрел и слушал.
- С приходом ватаги Сома с племенем стало сложнее говорить, - сказал Варой. - У крепких мужчин сильные мысли. Варой не может сам искать убийцу. Но и забыть о случившемся нельзя. Если убийца из людей Мурая, вожака охотников станут меньше уважать. На его место давно претендует Сом, молодой и сильный - но чужой для рурава. Лучше бы убийца был один из собирателей, - так сказал Варой. - Хотя вряд ли кто из вас умеет убивать. А если виновен кто-то из людей Сома, нам всем придется этому научиться. Потому что мы перестанем быть единым племенем.
- Старейшина хочет, чтобы я узнал правду? - спросил Акан. Улыбка Серой пташкой на мгновение раскрыла крылья и вспорхнула с лица.
- Ты много думаешь. Пытаешься принести пользу. А летом, пока охраняешь собирателей, подмечаешь каждую мелочь вокруг, - сказал Варой, глядя в сторону. И добавил:
- Одна полная луна и зима кончится. Завал растает, мы разберем сучья и выйдем из колодца. И виновный уйдет. И обо всем забудут. Но только на время, - хмурый Варой постучал копьем по льду. - Рано или поздно станут выбирать вожака охотников или вождя племени...
Варой быстро взглянул на Акана:
- Кто знает, о чем вспомнят люди?
Варой оторвал от копья одно из перьев Атакующего сверху и протянул собирателю.
- Это, чтобы рурава знали, Акан задает вопросы не из любопытства, а по велению старейшины, - Варой повернулся уходить, но помедлил и сказал, не глядя на Акана:
- Найди убийцу. Сделай это, и твоя польза племени будет велика.
2. Рума
Рума прибежала к Акану - быстрая, как Большерог, сильная, как Рычащий из пещеры. Молодая охотница обхватила Акана руками, словно хотела переломить надвое, жарко зашептала собирателю на ухо.
Олоя, женщина Акана, покосилась на Руму с улыбкой. Уже привыкла к взбалмошным выходкам сестры. Обе с волосами, поцелованными Огненным яйцом, обе с открытыми лицами и ясными глазами, но вся сила будто досталась Руме, а Олоя получила всю кротость.
- Что за день, Акан, что за день! Рума шла от водоема к пещере Тарка, - шептала Рума. - А навстречу охотник в шкуре Рычащего из пещеры. Так укутан - лица не видно. Зачем, спрашивается, охотнику прятать лицо?
Акан слушал.
- Тут Рума заметила драку и поспешила наверх, - охотница принялась со смехом тормошить Акана. - Рума расскажет дальше, но сперва Акан должен поцеловать ее!
Акан поцеловал Руму в щеку. Охотница рассмеялась и сжала собирателя еще сильнее.
Акан вздохнул и слушал.
- "Это моя женщина! - кричал Тарк. - Никто не дарит ей шкуры кроме меня!" - рассказывала Рума. - Рума увидела, как Тарк дерется с кем-то у входа в свою пещеру. Кто-то в маске из коры дуба, в которых танцуют перед охотой, и в шкуре Крадущегося по снегу. "Моя мать была из племени кронов! - кричал Тарк, хрупкий как девушка. - Я тебе покажу, что такое настоящий охотник!" Рума хотела влезть в драку, но ей стало смешно, и она решила посмотреть.
Не выпуская Акана из объятий, Рума ловко стащила из глиняной плошки пригоршню мерзлых ягод и тут же набила ими рот - м-м-м, вкусно!
- Человек в маске из коры ловко стукнул Тарка в живот. Юноша упал на колени. И пока Рума смеялась, этот в маске пробежал мимо - куда-то вниз, к водопаду. Рума решила помочь Тарку, и правильно сделала, потому что дальше стало еще веселее, - шептала Рума.
Акан слушал.
- Рума привела Тарка в его пещеру. Тут из ниши, где Тарк хранит дротики, выскользнула эта хитрая Жалящая ядом, женщина Тарка Лим. "Что случилось? - спросила Лим. А глаза у самой бегали, как блики по камням у водопада. - Все ли хорошо? Что за шум?" - "Я шел к тебе, а напротив пещеры какой-то охотник в маске, - сказал Тарк. Глупый, наивный Тарк. - Это кто-то из ватаги Сома решил прийти к моей женщине, пока меня нет. Хорошо, что не ударил камнем. Кажется, у него в шкуре был большой камень". - "Камень?" - тут Лим бросилась искать Хранителя очага. У них такой приметный Хранитель очага - зеленый, будто застыл кусок болотной воды, - шептала Рума.
Акан слушал.
- "Где Хранитель очага?" - Лим визжала, как самка Маленьких Клыков, заступившая хищнику дорогу к детенышам. "Откуда мне знать? Наверное, среди шкур лежит. Где ты его обычно прячешь?" - Тарк жаловался, как подраненный Большерог - глупый, наивный Большерог. Я убила пять раз по пять таких в прошлую осень, - сказала Рума.
- Тут Рума заскучала и собралась уже уходить из пещеры Тарка, как вдруг Лим бросилась к нише, в которой спят. "Куда тут можно спрятать? Не пещера, а гнездо Серой пташки", - и Лим отдернула шкуру, за которой ниша, где спят. А там стоит испуганный скорняк Гула, из людей Сома. Совсем голый. И между ног у Гулы болтается огромный балам-балам. Рума никогда не видела такого большого. "Тепла вашему очагу", - пробасил Гула. Тарк сразу: "Ага! Кто это? Только не ври мне!" Лим в ответ: "Это скорняк, принес шкуру. Я выпросила у старейшины Вароя шкуру потяжелее, чтобы ветер не задувал в пещеру". А Тарк ей: "Что он делает в нише, где мы спим?" И бросился на Гулу. Теперь, наверное, уже убил. Хотя Рума надеется, Гула победит Тарка в драке, - шептала Рума. - Ведь жалко будет, если пропадет такой балам-балам.
3. Акан
Акан схватил перо Атакующего сверху и поспешил к пещере Тарка. Рума и Олоя кинулись следом - одна с улыбкой, другая с тревогой на лице.
Внутри пещеры Тарк двумя руками пытался обхватить шею Гулы. Наверное, чтобы задушить. Гула вяло сопротивлялся. Это не составляло труда. Гула ростом выше Тарка, и тому приходилось подпрыгивать. Лим не обращала никакого внимания на мужчин, рылась в обрывках шкур, лежащих на полу пещеры.
Акан выставил вперед перо Атакующего сверху и произнес как можно увереннее:
- Станьте тише Речной проныры.
То ли перо произвело должное впечатление, то ли прищуренный взгляд стоявшей за спиной Акана Румы.
Тарк отпустил Гулу и тихонечко сел на пол, нахохлившись, как Серая пташка.
- Что происходит? - Акан так спешил, что совершенно забыл про ногу, теперь рана некстати разболелась.
Тарк кивнул в сторону Гулы:
- Хочет мою женщину отобрать. Я знал, к Лим кто-то ходит!
- Ты пытаешься увести женщину Тарка к своему очагу? - Акан осторожно, стараясь, чтобы никто не заметил, потер ноющее бедро.
Гула потупился:
- Нет. Гула-скорняк принес шкуру. Варой сказал принести. А Лим попросила сшить вместе с той, что висит на входе. Чтобы теплее было. Зиму, значит, так пережила, а теперь замерзла. Но Гуле все равно. Попросила, и Гула сошьет. Костяная игла и жилы есть, чего ж не сшить?
Гула удивленно покосился в сторону входа, где лед подтаял от лучей Огненного яйца, от чего внутрь натекла небольшая лужица. Какая еще вьюга? Пожал плечами:
- У Гулы шкура Рычащего из пещеры. Большая, почти до пят. Гула сшил так, что ходить удобно, и сделал дыры для рук. Гула ее здесь снял.
Пришла очередь Акана удивляться:
- Зачем снял?
- Гулу раздел какой-то охотник, - отвечал Гула.
- Что за бред? - встрепенулась Лим.
- Гула-скорняк, - Акан направил на Гулу перо Атакующего сверху, - не ел ли ты сегодня бледных грибов?
- Гула говорит правду, - выражение лица здоровяка стало точь-в-точь как у обиженного ребенка.
- Пойдем к водопаду, - решил Акан. - Там нас не услышат, - и строго посмотрел на Тарка и Лим. - С вами поговорю потом. А пока Рума проследит, чтобы вы не подрались.
Про себя же подумал: "А Олоя проследит, чтобы Рума вас друг с другом не стравила".
Гула подхватил с пола облезшую шкуру Воющего на луну, прикрылся кое-как и поспешил за прихрамывающим Аканом.
4. Гула
- Гула пришел, как велел Варой, - сказал Гула. - Лим улыбалась. Голос женщины звенел весенним ручейком. Она изгибалась, как самка Кровожадного охотника в пору. Но Гула не хотел драки с ее мужчиной. Хотя Гула знает, Тарк слабее. Потому Лим показала, где лежат ветки, лоза, жилы, и ушла за костяной иглой. А Гула ждал в нише сбоку от входа. И тут вбежал незнакомый охотник, не из ватаги Сома, - сказал Гула.
Акан вспомнил, как ватага Сома прибилась к рурава посреди зимы. Их становище разорили Кровожадные охотники, напав ночью. Редко хищники нападают ночью. Выжившие бежали в горы, трусливо бросив женщин и детей. Потом наткнулись на людские следы.
Старейшина Варой не хотел поначалу принимать лишние рты в разгар сурового времени. После рассудил, схватка за зимнее становище неизбежна, а сильные принесут больше пользы, чем мертвые.
А потом обвал завалил проход, и все очутились заперты внутри скального колодца до конца зимы. Хорошо, что мяса запасли достаточно.
Акан слушал.
- Люди Сома всё понимают. Потому Гула не поднял руки ни на Тарка, хотя мог бы легко побить его, ни на того охотника. Гула знает, что такое быть благодарным, - сказал Гула. - Тот незнакомый охотник велел Гуле снять шкуру Рычащего из пещеры.
- Ясно... - поморщился Акан. Боль в ноге стала почти нестерпимой. Все из-за пробирающей до костей сырости, волнами поднимавшейся от водопада. Но лучше места для разговора не найти, шум воды заглушает каждое слово для посторонних ушей. - В нише, где спят, ты как оказался?
- Как только тот охотник убежал, Гула высунулся в пещеру, - сказал Гула. - Услышал возле входа ругань. Гула подумал, сейчас начнется драка, Гула не сдержится, убьет кого-нибудь. И решил спрятаться.
5. Акан
- Да, я кричал! - заявил Тарк. - Вижу, чужой пришел к Лим. Отбить, значит, мою женщину хочет. Я и подрался.
Акан потер ногу и спросил:
- Лим, а что за охотник раздел Гулу?
Лим отвела глаза:
- Какой еще охотник? Скорняк этих наелся, как их, грибов белых. Вот и...
- Может, не было никого? - вскипел Тарк. - Может, и вправду, наелся грибов и моей женщине балам-балам предлагал?
- Гула вообще грибов не касается! - не выдержал Гула. - В ватаге Сома - плохой знак, если кто грибы ест.
Тарк задумался:
- Погоди-ка, а я ведь как от водопада вверх шел, с каким-то здоровенным охотником столкнулся. И был он укутан с ног до головы в шкуру Рычащего из пещеры.
- Он! - вскричал Гула. - Большая шкура, с выскобленным рылом! Вот он и раздел Гулу.
Кровь схлынула с лица Тарка:
- Лим! Так ты сразу с двумя? Я по всему становищу ей беличье мясо разыскиваю, а моя женщина сразу с двумя балам-балам?
- Да с кем я балам-балам? - заверещала Лим.
Акану захотелось поскорее заткнуть уши сухой травой, лишь бы не слышать этого пронзительного свириста. Не зря Лим прозвали Жалящей ядом. Словно десяток гремучих тварей одновременно заползли в пещеру.
"Что Тарк нашел в этой женщине?" - подумал Акан и покосился на грудь Лим, подобную двум лунам.
А Лим всё не унималась:
- Даже если и так? Если и балам-балам? Я, между прочим, женщина! Ты все время где-то пропадаешь, про меня совсем забыл!
Тарк застыл с раскрытым ртом:
- Ты сама говорила, ближе к весне нежного мяса хочется. Вот я и пошел к старухам на ледник, клянчить пару тушек.
- Хватит! - Акан не ожидал обнаружить столько твердости в собственном голосе. Все замерли. - Тарк, Гула, оставайтесь в пещере, и чтобы без драки. А ты, Лим, со мной, к водопаду.
6. Лим
- Будь чистой и прозрачной, как вода родника, - посоветовал Акан грудастой Лим. - Я узнаю все равно, а так сбережем время. Был другой мужчина, не тот, что кормит и делит с тобой тепло?
- Да... - призналась Лим. - Любовник у меня. Большой балам-балам, долго. Не то, что Тарк.
- Не Гула?
- Нет. Скорняк случайно тут. Но это все мелочи, - Лим вдруг вспомнила что-то важное. Глаза ее заблестели. - У меня пропал Хранитель очага!
- Он был обернут в листья хому-хому, - пояснила Лим. - Чтобы они не рассыпались, когда засохнут.
Брови Акана взметнулись вверх:
- И много листьев?
Белеющие во тьме листья хому-хому находили редко, только весной и только в ночь полной луны. Случалось, собирательница тайно хранила ценное растение. Как Лим.
- Еще оставалось по пять раз сколько пальцев на руках и ногах, - сообщила Лим.
Акан присвистнул.
- Если твой любовник раздел Гулу, мог и Хранителя с листьями прихватить заодно?
- Не мог, - упрямо покачала головой женщина. - Зачем мужчине листья хому-хому?
- А он знал, что это за листья?
- Нет... откуда? - Лим задумалась. - Я вообще про них молчала. Хотя... Как-то раз я лучшим подругам рассказала. Ко мне пришли Сиви и Орха, чтобы помочь делать плошки. Это было еще в теплое время. Тарк натаскал синей глины. Сиви нашла Хранителя очага и рассматривала. Все знают, такой Хранитель есть только у нас - зеленый, полупрозрачный, будто кусок моря заледенел. Сиви сказала, красивый. Я вспоминала историю, как Тарк добыл его. Только она, по-моему, не слушала, все допытывалась, почему шаманы не используют хому-хому?
- Раз любовник не знал, что это хому-хому, мог подумать, что балу-балу, - сомневался Акан.
- Не мог он украсть! - отрезала Лим. - И не нужны ему балу-балу. Он крепок, как Трубящий и Топчущий. Да и не белеют балу-балу в темноте.
- В пещере он один оставался? - Акан покосился на обнажившуюся левую грудь Лим.
- Да, - Лим поправила накидку. - Я скорняка впустила к очагу. Потом Тарка увидела - ветер шкуру у входа приподнял. И сказала Мур... ну, любовнику, что Тарк идет... Он меня в нишу с копьями и дротиками затолкал. Сиди, говорит, не высовывайся.
"Мур - Мурай, значит?" - подумал Акан.
7. Олоя
- Мой возлюбленный Акан, свет моего очага, тепло моего дыхания, стук моего сердца, - сказала Олоя. - Когда ты позвал, я спорхнула с ветки своих грез, чтобы помочь тебе. Иди к заклинателю гроз Чоре, велел ты, и я поспешила. Вожак охотников Мурай мог вспылить и отказаться отвечать женщине собирателя, а вот шаману племени - другое дело. Чора разговаривал с духом Трубящего и Топчущего, что рурава убили поздней осенью, чьим мясом питались половину сурового времени. Я просила помочь, упав на колени, и Чора согласился, - сказала Олоя.
Акан слушал.
- Кровожадный охотник Мурай - сутулый и грозный - шел в шкуре Рычащего из пещеры от водопада к своему очагу. Мы догнали его, и Чора окликнул охотника по имени. Мурай остановился и ждал, из глаз его будто сочилась талая кровь, настолько они были мутны от белых грибов. "Решил превратиться в Рычащего из пещеры?" - спросил Чора. А Мурай просипел: "Перестань чирикать, Серая пташка, а то Кровожадный охотник Мурай оторвет твою глупую голову". - "Конечно, все знают, Мурай - Кровожадный охотник с густой гривой. И ходит в шкуре Кровожадного охотника. А эта, Рычащего из пещеры, откуда она у тебя? - спросила тогда я. - Похоже, накидка скорняка Гулы". Мурай вращал глазами, выставив вперед подбородок, даже оскалился. И были б у него когти вместо пальцев, думаю, он выпустил бы когти. "Не знаю никакого Гулы", - сказал Мурай. На что Чора возразил: "Ну как же? Скорняк из ватаги Сома. Ты раздел его в пещере Тарка, когда навещал Лим. Так что? Пойдем к очагу, чтобы твоя женщина тоже послушала?" И тогда Кровожадный охотник стал похож на блеющего Большерога. "Быстрая птичка, - просипел Мурай. - Откуда тебе всё известно? Я даже до пещеры не дошел, а ты уже чирикаешь у моего уха". - "Духи нашептали, - сказал Чора. - Помнишь охотника Хара? Он пропал. Нигде нет, зато есть амулет, покрытый кровью. Его амулет. А рурава не убивают своих". Мурай задумался: "Хар? Что ж, слушайте. Не знаю, чем это поможет. Я, в самом деле, только что от Лим, даже не успел смыть с себя пот ее тела". - "Зачем Кровожадный охотник забрал Хранителя очага?" - спросила я. Мурай отвечал: "Никакого Хранителя я не трогал. Мы лежали в нише после того, как я взрыхлил своим могучим рогом землю ее стонов. Тут я услышал шаги у входа. Лим сказала, что это не Тарк. Она послала его за беличьим мясом к старухам, что хранят запасы племени на леднике. Я накрылся шкурой и видел, как пришел скорняк. Потом Лим заметила, что Тарк возвращается. И моя мысль летела молнией в одинокое дерево посреди каменной пустоши - никаких преград. Я приказал Лим сидеть в нише с дротиками, сам отобрал шкуру Рычащего из пещеры у скорняка. Большая, с выскобленной головой - очень удобно, чтобы прятать лицо". - "И когда ты шел вниз, Тарк тебя не узнал", - решил Чора. Мурай же просипел: "Я вожак ватаги, Кровожадный охотник, я не гнусный Тявкающий у падали. Я добываю племени пищу, стал бы я опускаться до кражи да еще у своей же любовницы? И Хара я не трогал. Если б пришлось, стоял бы над трупом, а не бежал, как Длинноухий в нору". И я поспешила к тебе, свет моих дней, - сказала Олоя. - Я сделала всё, как ты просил, а Чора направился в пещеру старейшины.
Так сказала Олоя.
И Акан услышал ее.
8. Тарк
Перед тем, как пойти за Аканом к водопаду, Тарк отхлебнул кислой мховой настойки из глиняной плошки. Гула-скорняк мялся в углу, вопросительно поглядывая на собирателя. Акан попросил скорняка посидеть в пещере Тарка еще немного.
- Рассказывай, - у водопада Акан направил перо Атакующего сверху в лицо Тарку.
Тарк весь вытянулся, втянул воздух, будто понюхал перо, и начал нараспев:
- Суровое время почти прошло. Скоро охотники пойдут за свежим мясом. Потому можно с ледника брать, что повкуснее. Варой не против, если всем достанется поровну. И вот Лим послала меня за бельчатиной.
- Не так подробно, - поморщился Акан, потирая ногу. - Начни с того момента, как вернулся в пещеру.
- Хорошо, - с готовностью согласился Тарк. - Старухи белку не нашли. Я бы подождал. Ради Лим. Но старухи даже искать не стали. Кончилась бельчатина. Дали хвост Большерога. Вот я и вернулся пораньше. По дороге столкнулся с охотником в шкуре Рычащего из пещеры, но внимания не обратил. Напротив очага, смотрю, стоит кто-то и в мою пещеру заглядывает. Думаю, к Лим любовник пришел, отбить хочет.
- Лицо видел? - спросил Акан.
- А то! Глаза такие наглые, а про остальное сказать не могу. Маска на лице была. Что из коры делают для танца перед охотой.
Тут Тарк вытаращил глаза и хлопнул себя ладонью по лбу. Да так сильно, что пошатнулся.
- Я только понял! - вскричал Тарк. - Еще кое-что пропало!
Акан поспешил за ним к пещере. Тарк бросился к нише, в которой спят, принялся рыться в шкурах.
- Нету! Украли! - причитал он.
- Да что опять украли-то? - спросил Акан. - Скажи уже толком.
- Шкура Крадущегося по снегу, - чуть не плача стенал Тарк. - Почти новая. Вычищенная до блеска, промытая. Я для охоты готовил - чтобы ни запаха, ни вида. Ни один зверь чтоб не почуял.
- А та женщина не могла взять, что у пещеры подслушивала? - спросил Гула. - Гула, когда поднимался от водопада, заметил, женщина стоит. Она потом к водопаду спустилась. Но, может, и вовсе ушла.
- Женщины не видел, - возразил Тарк. - А охотник был. Куда он тогда делся?
- У меня голова кругом. Не день, а пляска перед охотой, - Акан важно сел на пол пещеры, откинул черные волосы на спину и с хрустом потянулся. - Я расскажу, как это выглядит со стороны.
9. Акан
- Я расскажу, как это выглядит со стороны, - важно произнес Акан. - Если что не так - говорите. Итак, Лим пускает скорняка в пещеру, сразу проводит его в нишу.
- Верно, - кивнула Лим.
- Затем Лим говорит со своим, гм, знакомым охотником...
- Попросишь еще нежной бельчатины, - вскинулся было Тарк, но Акан направил в его сторону перо Атакующего сверху, и Тарк сник.
- После чего Лим уходит в нишу с дротиками, а ее знакомый охотник - в нишу, где спят. Там он заставляет скорняка отдать шкуру Рычащего из пещеры.
- Всё так, - потупился Гула.
- Знакомый охотник Лим выходит и сталкивается на спуске к водопаду с Тарком.
- На полпути, - согласился Тарк.
- Значит, с полпути от водопада до пещеры Валги - шагов два раза по пять раз по пять, - рассуждал Акан. - Потом камни, кустарник и еще шагов пять раз по пять раз по пять до пещеры Тарка. С передыхом или без?
- Отдышался немного, - признался Тарк.
- Выходит, у той женщины, что подсматривала в пещеру, было мало времени, чтобы прокрасться, схватить Хранителя очага, да еще успеть накинуть шкуру Крадущегося по снегу и надеть маску. Не представляю, как это возможно, - Акан потер ногу.
- Да зачем вообще кому-то Хранитель? - отмахнулся Тарк. - Он приметный, найдем же рано или поздно.
- Либо она взяла Хранителя очага, потому что листья хому-хому ценны для нее, - рассуждал Акан. - Либо знала, листья хому-хому ценны для Лим. - Перо Атакующего сверху уткнулось Лим в грудь. - Есть такая женщина в племени, что желает тебе зла?
- Я тихая, как Речная проныра, и добрая, как Серая пташка, - прошипела Лим по прозвищу Жалящая ядом. - Вокруг одни друзья.
- Гула-скорняк, может быть, ты видел лицо женщины, что заглядывала в пещеру Тарка?
- Нет, - отвечал Гула. - Гула думал, кто-то за балам-балам подсматривает. Обычное дело же.
10. Рума
- Руме надоели расспросы Акана. Сколько можно спрашивать всех вокруг об одном и том же? И Рума пошла к старой Валге, потому что та живет в пещере на полдороге к водопаду. Старуха могла видеть все своими глазами.
"Тепла очагу, Валга, - сказала ей Рума, когда старуха выбралась из пещеры на свет. - Видела странное сегодня? У Тарка всякое творится, а у водопада нашли амулет в крови. Амулет охотника Хара. Видела странное сегодня?"
Валга прошепелявила беззубым ртом: "Вышла к водопаду. Спуск-то льдом покрыт. А поверх вода талая. Вот и я подумала, обойдусь, чем по такому смертоубийству вниз топать. Вернулась обратно. Решила, скажу охотникам, пусть наледь подробят дубинками. Собралась варить сухую ягоду. Слышу, возле верхней пещеры кто-то шаркает. Дай, думаю, гляну. Тут уж не до наледи. Тихонечко поднимаюсь, а там женщина рыскает. И злится очень.
Говорит так: "Вонючий Большерог, ты пошел к моей лучшей подруге, а меня оставил у стынущей золы очага". А еще говорит так: "Я придумаю, как тебе отомстить!"
Валга послушала и ушла в тепло. Еще б постояла, но ото льда кости ломит. Не те уж кости стали. Чуть холоднее, и ломит. А когда-то я быстрее всех в племени бегала. Ох, много, слишком много зим я помню. Ушла в тепло, опять собралась варить сухую ягоду. Слышу - ругается кто-то. Выглянула. Вижу, женщина в шкуре Крадущегося по снегу. Вниз бежит. Прямо по льду. Ловкая такая, аж завидки берут".
Тут Рума спросила у нее: "Ты уверена, что это женщина была?"
Валга ответила: "А как же? Шкура на бегу распахнулась, сразу видно все, чего у охотников нет. Женщина, даже не сомневайся. По всему выходит, та, которая подслушивала. Но лица не видела. Она маску нацепила. Кусок коры в глине, лозой перетянутый. Испугалась я немного, спряталась. Но тут Орха пришла".
Все это Рума узнала от старой Валги и побежала наверх, в пещеру Тарка, - сказала Рума. - Но Акан уже ушел к очагу старейшины. И Рума поспешила сюда, - так охотница закончила свой рассказ.
Акан, Чора и Варой слушали.
11. Варой
Варой постучал копьем по полу пещеры:
- Осталось узнать, кто эта женщина в шкуре Крадущегося по снегу.
Варой поднялся и принялся ходить взад-вперед. Чора, Акан и Рума следовали за ним. Вход не был занавешен. Свет свободно проникал внутрь, четыре тени скользили по стенам просторного жилища вождя.
- Поначалу я решил, она зашла в пещеру после того, как вышел Мурай, - рассуждал Акан.
- А на самом деле как было? - встряла Рума.
- Теперь я понимаю, эта ловкая Речная проныра проскользнула сразу за Гулой-скорняком.
- Видимо, зарылась в старые обноски, что в углу свалены, пока Мурай в нише с Гулы стаскивал шкуру Рычащего из пещеры, - догадался Чора.
- И выскользнула сразу после Мурая, - добавил Акан.
Варой тряхнул седыми космами:
- Он укрылся шкурой Рычащего из пещеры, она - маской и шкурой Крадущегося по снегу. Оба хитры и друг друга стоят. Догадались, что по гривастым шкурам Кровожадных охотников их опознают.
- Именно, - кивнул Акан.
- Так это была... - глаза Румы широко распахнулись.
- Ревнивая женщина Мурая - Сиви, - подытожил Акан. - У пещеры с ума сходила, ненависть накопила, но выплеснуть не решилась. Надумала ударить по больному месту Лим. Утащила Хранителя очага с листьями хому-хому.
- Странно, зачем она взяла камень, могла бы просто листья забрать? - вставил Чора.
- Они крошатся, когда высыхают, - пояснил Акан.
- А она знала про листья? - спросила Рума.
- Конечно, знала! - Акан уверенно взмахнул пером Атакующего сверху, которое не выпускал из руки ни на мгновенье. - Лим рассказала, что показывала хому-хому подругам. Сиви там была. А Мурай с Тарком друзья. Тарк делает лучшие дротики и копья в племени. Еще бы им не дружить. И Сиви с Лим подруги. Обе злые. Кто с ними дружить будет, кроме их самих? Потому Кровожадные охотники и устроили переодевание, что дружбу не хотели потерять.
- Изощренная месть, - стукнул копьем по полу Варой. - А шкуры Кровожадных охотников?
- Уверен, лежат в пещере Тарка под грудой старья. Лим, конечно, знает, только Тарку не скажет ни за что.
- Так что же с Харом? - спросил Чора.
- Думаю, он узнал Мурая, - решил Акан. - Что там произошло, сложно сказать. Повздорили. Или Хар захотел подарок за молчание. Может, Мурай просто убил его без раздумий и лишних слов. А то, что Мурай это отрицает - так он не хочет, чтоб часть ватаги отвернулась от него.
В пещеру проскользнула Олоя. Взглядом попросив разрешения, произнесла:
- Я была напротив пещеры Мурая и слышала, как он ссорился со своей женщиной.
Варой кивнул и постучал копьем. Олоя продолжила:
- Мурай говорил Сиви, что любит только ее. А Сиви в ответ спросила, зачем он ходит в пещеру Тарка, когда хозяина там нет? И Кровожадный охотник принялся петлять, словно юркая Отбрасывающая хвост.
"Мы же дружим не только с Тарком, но и с Лим, - сказал Мурай. - Видела, что я вернулся в шкуре Рычащего из пещеры? Это я занавешивал вход от ветра. И по ошибке повесил шкуру Кровожадного охотника вместо этой".
Сиви только руками всплеснула: "Как можно перепутать? И что значит "по ошибке"? Ты зачем вообще раздевался?"
А Мурай ей в ответ: "Там жарко было, вот и разделся. И потом, крепить шкуру - дело сложное. Надо знать, какую ветку куда вставлять".
Тут Сиви стала кричать: "Вот что ты наловчился, так это ветку вставлять".
Вдруг - тишина. А потом Мурай как закричит: "А это еще что такое? Откуда здесь шкура Крадущегося по снегу? Кто к тебе приходил?"