Бжания Елена : другие произведения.

Надёжный романтик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Марианна Грабовец - девушка серьёзная (всё-таки помощник мэра!) и не одобряет каких бы то ни было авантюр. Зато её мама одобряет. Поэтому во время законного отпуска Марианна ходит в университет и притворяется девочкой-ромашкой, чтобы подробнее узнать о самоубийстве одного из студентов. Вскоре становится ясно, что самоубийство вполне может оказаться убийством. А тут ещё растатуированный вдоль и поперёк "однокурсник" изъявляет желание помочь в расследовании.

   Посвящается замечательной паре - Константину и Юлии Румянцевым. Ребята, спасибо, что вы есть!
  

"Надёжный романтик"

1

   - Леуд - современный, динамично развивающийся город, полностью соответствующий статусу европейской столицы, - вдохновенно проговаривал заместитель мэра по социальным вопросам, поглядывая на микрофоны и диктофоны, веером разложенные перед ним. - И мы сделаем всё, чтобы его развитие продолжалось, а не поворачивалось вспять. У нас есть понимание того, какие процессы нужно проводить в первую очередь, а какие могут подождать, но тоже ни в коем случае не должны быть забыты. Приоритетным направлением для нас, безусловно, является здравоохранение.
   Заместитель говорил и говорил, сидя во главе большого овального стола в зале для пресс-конференций. Журналисты слушали и слушали, сидя по обе стороны от политика. Одни делали символические пометки в своих блокнотах, другие полностью полагались на аппаратуру. Три фотографа бегали по залу. Два телеоператора снимали с разных мест.
   Я пристроилась поодаль, рядом с дверями, и качала головой, не отрывая восхищённого, гордого взора от нового заместителя мэра, сегодня официально представляемого общественности. Просто фантастика, слово в слово выучил.
   В моём удовольствии не было ничего удивительного, ведь я сама писала речь, которая сейчас лилась. Это одна из задач помощника мэра по работе со СМИ. Правильнее было бы назвать меня помощником мэрии, потому что я сочиняю не только для главы столицы, но и для других представителей городских властей.
   Рядом со мной стоял Милош Ридивин, помощник мэра по вопросам безопасности. Конкретно к данному мероприятию Милош отношения не имел, просто есть у него привычка появляться то там, то сям, возникая будто из воздуха и так же неуловимо растворяясь.
   Я уже готовилась утирать слёзы умиления, когда замечание Ридивина вернуло меня на землю:
   - "Динамично развивающийся город" у тебя мелькает в каждой второй речи.
   - Сам бы попробовал состряпать сорок речей в месяц, я б на тебя посмотрела.
   У нас давно установились не близкие, однако хорошие отношения.
   - Марианна, тебе не пора в отпуск? - с неподдельным участием поинтересовался он.
   - Рано, мэр пока снится всего трижды в семидневку. Обычно я понимаю, что надо срочно отдохнуть, когда он начинает сниться больше пяти раз в неделю. А ты часто видишь начальника во сне?
   - Я вообще ничего во сне не вижу.
   - Совсем никаких снов?
   - Если они и есть, то к утру из памяти стираются начисто.
   - Счастливчик.
   Обмениваясь тихими репликами, мы дотянули до конца пресс-конференции.
  

2

   Меня зовут Марианна Грабовец. Возраст - 29 лет, образование высшее, опыт работы - 7,5 лет, из них пять проведены в мэрии славного города Леуда, столицы всея Юполии.
   Мне грех жаловаться на внешность. Не в том смысле, что я раскрасавица, а в том, что выгляжу моложе своих лет. Это наследственное, у моей мамы продавцы перестали спрашивать паспорт при покупке спиртного, только когда ей было под сорок, и то первое время ещё с подозрением приглядывались. Смыть строгий макияж, сменить официальный костюм на футболку с джинсами - и легко сойду за девицу 19-20 лет от роду, тем более что я невысокая и не отличаюсь плотным телосложением.
   Сама по себе внешность у меня обыкновенная. Если хорошо и грамотно накраситься - загляденье, если пренебречь декоративной косметикой и не особо заморачиваться с причёской - просто лицо в толпе. Правда, меня в любом случае выделяет светлая, практически белая кожа. Новые знакомые часто подозревают, что я столь бледна от какой-нибудь болезни, некоторые деликатно интересуются, сколько мне осталось. Надоело объяснять, что это особенность организма, а не признак недуга.
   Волосы до лопаток, рыжие (такой, знаете, цвет добротной ржавчины), густые, но не вьются. Зато пушатся, приходится с ними воевать. Лицо круглое, без веснушек, на подбородке ямочка. Губы пухлые в пределах разумного и естественного. Нос прямой, немножко вздёрнутый. Глаза по размеру средние; чёрные. Именно чёрные, а не карие. Получается странный контраст с кожей.
   О своём характере судить не берусь. Мне-то он, конечно, кажется максимально близким к идеалу, однако, уверена, многие с этим не согласятся. Например, мой бывший муж и, разумеется, экс-свекровь.
   Мы с Наттеошем развелись три года назад. Развод проходил недраматично. Собственно, и замужество-то не пылало бурными чувствами. Самыми яркими эмоциями двух лет брака я обязана не мужу, а свекрови. Это не женщина, это Бен Ладен в юбке! На фоне Изабеллы, опытного прокурора и полковника в отставке, её сын Наттеош мерк и блек. В определённый момент я обнаружила: супруг вызывает у меня примерно столько же эмоций, сколько чистка зубов по утрам, а свекровь уже вымотала все нервы. Один год жизни подле Изабеллы Ботрит смело можно приравнивать к пяти годам службы в Афганистане или Ираке (если бы юполийские военные вообще совались в те края). Получалось вопиющее несоответствие между скудными благами замужества и огромными душевно-нервными затратами на "вторую маму". Рассудив, что не стоит отравлять свою единственную жизнь поучениями властной прокурорши и непрестанной руганью, я с лёгким сердцем подала на развод и через два месяца вновь гордо носила девичью фамилию.
  

3

   Ранним апрельским утром я сидела у себя на кухне, склонившись над настольным календарём, и считала дни, вернее, ночи.
   - Шестнадцатое, семнадцатое, восемнадцатое, девятнадцатое, двадцатое, двадцать первое. - Я задумчиво покусала колпачок ручки, коей зачёркивала числа. - Да... Мэр приснился шесть раз за неделю.
   В тот же день я написала заявление с просьбой предоставить мне отпуск на май.
   Я люблю свою работу, но давно свихнулась бы, не будь возможности на четыре недели в году отстраниться, забыть о делах, уехать куда подальше и ни под каким соусом не произносить слов "мэрия", "мэр", "общественность", "СМИ" и "публичная речь". Нынешней весной я собралась махнуть в Словению, насладиться прелестями ласкового моря.
   Сладким грёзам не суждено было осуществиться. Буквально за день до отъезда я, не понимаю как, потеряла загранпаспорт. Деньги турфирма мне вернула, пускай не в полном объеме (так ведь и вина целиком моя). А вот экстренно перенести отпуск на другое время не получилось, в мэрии с этим строго. Пришлось настраиваться на отдых в пределах Родины.
   - Не экзотично, зато патриотично, - вывела мама, на работу к которой я заглянула в поисках моральной поддержки, да и просто потому, что захотелось повидаться.
   Моя мама - Миляна Радож, главный редактор газеты "Надёжный романтик". У нас одинаковые чёрные глаза, но родительница - высокая брюнетка с вьющимися волосами, которым редко даёт отрасти ниже плеч. Внутреннего сходства между нами, мне думается, ещё меньше, чем внешнего. Я очень, очень люблю свою маму и во многом ею восхищаюсь. Но мы разные. Я в детском саду была серьёзнее, чем мама сейчас! Она умнее многих известных мне женщин и вместе с тем 90% времени ведёт себя так, словно собралась выиграть чемпионат мира по легкомысленности. Остаётся лишь удивляться, как она умудряется больше десяти лет успешно возглавлять одну из крупнейших столичных газет. Хотя, может, весь фокус именно в том, чтоб по жизни не превышать порог серьёзности, опасный для душевного равновесия. Сама я так не умею, да и не уверена, что хочу.
   - Утешила.
   - Не вешай нос, - перегнувшись через свой рабочий стол, мама ласково щёлкнула меня по упомянутой части лица. - В Юполии полно замечательных мест. Поезжай в Павгру, отличный город, мы с твоим папой там не раз отдыхали. Или махни в горы, или на озеро, впрочем, одно другому не мешает.
   - Я найду, куда поехать, при желании. - Я тихонько вздохнула. - Только желания нет. Понимаешь, я собиралась провести День Рождения по-особому. Тридцать лет всё-таки.
   - Хотелось быть в незнакомой обстановке, среди посторонних людей, никто из которых не знает, сколько тебе исполняется, чтоб не было навязчивых поздравлений и охов-вздохов по поводу мчащегося времени?
   - Ага.
   - Не накручивай себя. - Мама оторвалась от маленького ручного зеркальца, в которое гляделась, подкрашивая ресницы. - И возьми на заметку: если кто-то поучительно нудит тебе, что жизнь быстро летит, значит, он считает, что у тебя ещё не всё пролетело; а если нудит чисто ради подогрева депрессии, то к чертям такого собеседника, разворачивайся и уходи.
   Я бегло улыбнулась
   Мама принялась за покраску второго глаза.
   - Слушай, солнце, как насчёт нестандартного отдыха с нотками авантюризма и возможностью принести пользу любимой газете?
   - Даже не знаю - ты меня больше заинтриговала или напугала.
   - Задание простенькое, но интересненькое. Может, ты уже слышала, тут в одном университете студент отравился из-за несчастной любви.
   - Прелестное начало. Да, слышала. И видела, и читала - в том числе в нашей криминальной рубрике.
   Назвать рубрику или газету не "нашей", а "вашей" у меня язык не повернётся. Я же с самого детства отираюсь в этой редакции, мама, ещё корреспондентом, часто брала меня с собой на работу, когда некому было за мной присмотреть. А в студенчестве я сама здесь подрабатывала внештатным фотографом и корректором.
   "Надёжный романтик" - газета для всей семьи. Эпитет "надёжный" относится к практической стороне жизни; к ценам, магазинам, жилищно-коммунальному хозяйству, полезным советам и прочему. "Романтик" отвечает за трогательные истории, как реальные, так и с литературной странички, статьи про любовь, семью, хобби, моду и т.д. Уж не знаю, к какой категории отнести статьи про криминал, но от этой части бытия никуда не денешься, и сей раздел в газете один из самых популярных. Ничего не поделаешь, большинству людей интереснее прочитать про изнасилование, чем про детей, спасших застрявшую на дереве кошку. Между прочим, неимоверно трудно выискивать материалы для криминальной рубрики, учитывая, что преступность в Юполии вовсе не высока; нет, случается всякое, но те же изнасилования, а уж подавно убийства редки. Нехорошо так говорить... кстати, привыкайте: журналисты и другие представители пресс-братии очень часто говорят нехорошо, это не из-за злости или чёрствости, просто профессия накладывает отпечаток. Вот, нехорошо так говорить, но студент-суицидник стал настоящим подарком и не только для "Надёжного романтика".
   - Полиция толковых комментариев не даёт, - с паузами произнесла мама, сосредоточенная на нанесении туши, - пресс-релизы - тоска зелёная. Родители парня, сама понимаешь, не в состоянии общаться с прессой, девушка, из-за которой - предположительно - он отравился, дура дурой. Деян общался с преподавателями, однокурсниками усопшего и несколькими другими студентами, но не вытянул ничего кроме вежливой скорби и стандартных хвалебных фраз: такой хороший мальчик, такой хороший мальчик, так жаль, так жаль.
   - Я-то чем могу помочь?
   - Неужели не догадываешься? - Закончив с ресницами, родительница вернулась к своему обычному, весьма бодрому темпу речи. - Прикинься студенткой, походи недельку на занятия, как бы между делом порасспрашивай об этом парне. Помнишь его имя?
   - Йован Ториль.
   - Умничка. Обычной девчонке расскажут куда больше, чем журналисту.
   - Даже новенькой, незнакомой? И, между прочим, вставать рано утром, сидеть на занятиях и болтать со всяким молодняком не лучший способ провести отпуск.
   - Я же не говорю о целом отпуске. Неделька или меньше.
   - Неделька - это четверть моего законного, заработанного непростым трудом отдыха.
   - Короче, ты отказываешься?
   - Отказываюсь.
   - Дело хозяйское. - Мама накрасила губы. - Если передумаешь, я договорюсь, есть у меня среди деканов один с должком. - Она поправила чёлку, убрала зеркальце в сумочку, ремешок которой перекинула через плечо. Встала, одёрнула алый пиджак, отряхнула без того чистые брюки. И направилась к окну. - Будешь уходить, закрой дверь и сдай ключ на вахту.
   Мама считает, что редактор должен личным примером вдохновлять сотрудников на интенсивную и продуктивную деятельность. А ещё считает, что если особых дел нет, с работы можно улизнуть пораньше, но так, чтоб сотрудники не видели, иначе, чего доброго, перестанут вдохновляться. Решением почти философской дилеммы становится пожарная лестница, проходящая подле самого окна, благо, кабинет всего-то на втором этаже, а у хозяйки кабинета проблем с физической подготовкой нет, ибо Миляна Радож всю жизнь куда-нибудь лезла или бежала.
  

4

   - Твоя мама опять вылезла через окно?
- Ага.
- Может, когда-нибудь всё-таки сказать ей, что мы в курсе?
- Думаю, она и так знает, но предпочитает закрывать на это глаза.
   Юлиана, пиарщик и начальник отдела по связям с общественностью, улыбнулась мне шире, кивнула на стул рядом с её рабочим столом.
   - Не стесняйся.
   Как будто я когда-то стеснялась. Редакция "Надёжного романтика" для меня второй дом, а здешний коллектив - вторая семья, мне они куда ближе, нежели собратья по мэрии.
   Я присела и собралась справиться о Деяне, с которым Юли делит этот кабинет, но предмет несостоявшегося вопроса явился сам. Есть выражение "расплылся в улыбке". Деян в улыбке скорее растягивается, энергично и остро.
   - О, мини-фотограф пришёл!
   Всякий раз одно и то же, прям обязательно надо намекнуть на мои 157 сантиметров роста. Деян как прозвал меня мини-фотографом и демо-версией корректора, так и остаётся верен себе уже лет десять, если не одиннадцать. Любого другого за эти подколки я бы давно осадила, но Деян человек особенный. Он превращает обидное в забавное, почти никогда не бывает серьёзен (хотя горячо уверяет в обратном), однако, как ни странно, с ним можно говорить начистоту обо всём, главное - привыкнуть и приноровиться к деяновским манерам. Он отличный, только специфический друг.
   - Самому не надоело так меня называть?
   - Никогда не надоест, ты же знаешь. - С нарочито самодовольным видом специфический друг уселся за свой рабочий стол, просматривая свёрстанные полосы, то бишь распечатанные образцы газетных страниц с готовыми материалами. Деян пишет для криминальной рубрики и также, являясь одним из заместителей редактора, просматривает материалы других журналистов. - Открытие двух детских садов, тоже мне событие! И что за названия - тьфу! - Деян скривился и брезгливо проблеял: - "Жемчужинка". "Карамелька". - Фыркнул. - Ну что это такое? - Он поднял и демонстративно сжал в кулак ладонь, напористо озвучив варианты, кои считал более подходящими: - "Жемчужина"! "Карамелина"! Вот как надо называть садики, а то делают из детей неженок с самого начала.
   - Судя по твоему тону, в этих садиках дети ещё и драться за еду должны.
   - Обязательно. За завтрак - друг с другом, за обед - с воспитателем.
   - За ужин - с медведем.
   Деян щёлкнул языком, одобрительно вытянув указательный палец.
   - А это идея! Воспитаем, наконец, поколение здоровых и выносливых, не то народ совсем расслабился без естественного отбора. Хотя, для начала можно взять медвежонка. Он будет постепенно расти, и дети будут постепенно набираться сил, как парень из Древней Греции, который носил на плечах телёнка, превращающегося в быка.
   - Милон Кротонский.
   - Чего?
   - Кого. Парня того звали Милон Кротонский.
   - Какая ты зануда, аж противно.
   - Ты тоже не мечта поэта.
   - Зачем пришла-то? Оскорблять старого больного человека?
   Нотабене: старому больному человеку всего 33 года, он пышет здоровьем, но любит поизображать из себя ветерана, покровительственно ворчащего в адрес "молодого поколения".
   - Естественно, это ж моя главная радость в жизни. Если серьёзно, я хотела поговорить о Йоване Ториле.
   - На кой он тебе сдался?
   Пришлось рассказать о маминой идее. И не спрашивайте, почему я, уже отказавшись, не выбросила её из головы.
   - Бредовое предприятие, - подытожил Деян, они с Юли переглянулись. - Будет интересно.
   Я поспешила напомнить, что ничего не решила окончательно и лишь навожу справки.
   - Ториль, похоже, был обыкновенным парнем. Больших надежд не подавал, но и опасений особых не внушал, ну, пока не был найден мёртвым в своей комнате в общежитии, но тут уж опасайся, не опасайся - эффект один. На тумбочке кровати обнаружили пустую упаковку из-под снотворного и записку, мол, мир жесток, сердце разбито и вообще пошли вы все. Погоди, сейчас зачитаю дословно. - Это воплощение сочувствия, и без того лохматое, взъерошило свои серо-русые волосы и открыло текстовой файл на компьютере. - "Три года с ней я разрывался между убийством и самоубийством. Теперь выбор очевиден". Написано было от руки, экспертиза подтвердила, что почерк - Ториля. Ториль пару лет встречался с однокурсницей Кариной, недавно они разругались. - Деян задумчиво скривил губы. - Взял я интервью у этой фифы и, хочу заметить, что на месте Йована я скорее бы отравился, если б расстаться с ней не удалось. У девицы уровень самомнения значительно выше уровня интеллекта, она изображает горе, но ей явно льстит ситуация, типа круто, когда из-за тебя парень покончил с собой. Следователю - Стефану - тоже многое кажется странным, тем более, Йован и Карина регулярно ссорились и расставались, делая внушительные перерывы в отношениях. Так что причина самоубийства, вероятно, в чём-то другом. Если это самоубийство.
   То есть не исключена опасная история? Всё, прикрываю лавочку. Я изначально отказалась и правильно сделала.
   - Парень вроде учился на журналиста? - Остановите меня!
   - Верно, мог стать нашим коллегой. Дополнительный плюс - если тебя пихнуть на факультет журналистики, ты там точно не растеряешься.
   - Ну-ну, а когда-нибудь по работе обязательно встречусь с кем-то из лже-однокрусников. Дурацкая затея. Рассказывай дальше, что ещё известно. - Да кто ж меня за язык-то тянет?!
  

5

   И вот я, в синих джинсиках, голубой футболочке и с рюкзачком за плечами стою перед главным входом в Леудский государственный университет общественно-гуманитарных наук. Рядом стоит упражняющийся в остроумии Деян. С его стороны было мило проводить меня в мой "первый день на новом месте учёбы", но я бы обошлась и без подколок. Правда, в пелене сарказма мелькали просветы.
   - Ты под своим именем?
   - Имя оставила своё, а фамилию использую предыдущую - Ботрит. И не совсем обман получится, и найти меня по этим данным, в случае чего, будет сложнее.
   - От кого прятаться-то собралась? Хочешь завести мимолётный роман со студентом? - Друг хихикнул. - Ладно, решение с фамилией неплохое. В конце концов, должна быть польза от бывшего мужа, пока не появился следующий.
   Деян периодически грозится опять выдать меня замуж, на сей раз проконтролировав процесс, чтоб я точно попала в хорошие руки. В ответ я, смеясь, напоминаю, что мне и так недурно. Иногда добавляю: "И не надо покровительственного тона. Ты счастливо живёшь с Ари, я тоже внесла свой вклад в общую копилку вселенского счастья, осчастливив Наттеоша разводом. Мы с тобой на равных".
   - Скажи-ка мне, девица, ты, когда была студенткой по-настоящему, тоже на пары приходила заранее?
   - Всегда старалась. Терпеть не могу опаздывать.
   - Я-то надеялся, что ты только на работу заявляешься на четверть часа раньше положенного; а, вон оно, оказывается, как всё запущено.
   - Не делай вид, что удивлён, ты меня прекрасно знал и в студенческие годы.
   - Я же вместе с тобой не учился. Можно было представить, что в редакции ты пунктуальная всезнайка, а в институте - бесшабашная оторва.
   Я повернулась к Деяну, выразительно скосив брови.
   - Согласен, неправдоподобно, - признал он.
   Я усмехнулась и вновь обратила лик к входу.
   Не всем же быть безбашенными и безответственными. Не собираюсь чувствовать вину за то, какая я есть. Я люблю порядок, люблю пунктуальность, люблю, когда всё ясно, когда есть время обдумать что-то, рассмотреть со всех сторон. Не нравится - навязываться не стану. И студентка из меня была образцовая.
   - Тебе не обязательно ждать вместе со мной. Иди.
   - Забежишь сегодня после учёбы в редакцию, расскажешь, что да как?
   - Постараюсь. А теперь давай сам беги, не то на работу опоздаешь... сильнее обычного.
   Показав мне язык, Деян развернулся и зашагал к воротам университетского ограждения.
   Поправив обруч, не дающий распущенным волосам падать на лицо, я двинулась вперёд, попутно думая о предсмертной записке Йована Ториля. "Три года с ней я разрывался между убийством и самоубийством. Теперь выбор очевиден". О вкусах не спорят, и всё же мне подобное финальное послание кажется странноватым. А ещё оно мне казалось знакомым, я будто бы слышала эти фразы раньше, но не получалось вспомнить, от кого и при каких обстоятельствах. Проверяла в интернет-поисковике - точных совпадений нет; значит, по крайней мере, это не цитата кого-то из великих.
   На лестнице меня едва не сбил татуированный парень, в коридоре третьего этажа я еле протиснулась через толпу, сгрудившуюся у двери аудитории и перекрывшую собой проход, а через пару минут мне по носу едва не заехал один из первокурсников, устроивших шуточную драку рюкзаками. Эх, не то учреждение назвали "Карамелькой".
  

6

   Карина произвела меня точно такое же впечатление, как на Деяна. Если она и была умна, то искусно это скрывала. Зато говорливости в ней обнаружилось хоть отбавляй. Мы познакомились в столовой, я сама подсела за столик, представилась, объяснила, что перевелась из университета Павгры, а уже на следующей "перемене" я, Карина и стайка её подружек непринуждённо болтали о нарядах и парнях. Ухватившись за последний пункт, я выразила соболезнования по поводу гибели Йована, придав лицу максимально завистливое выражение. Мол, печально, конечно, но как же романтично, когда из-за тебя сводят счёты с жизнью. Большего и не потребовалось, Карина превратилась в рог информационного изобилия. Увы, информация не содержала ничего нового. С другой стороны, кто будет рассказывать секреты человеку, с которым знаком пару часов?
   Сосед по комнате - тоже неплохой источник сведений. Соседом оказался татуированный парень, который утром чуть не спустил меня по лестнице ненароком. Мне его представили как Носорога. Очаровательное прозвище. Он что, регулярно кого-нибудь сбивает с ног?
   В миру Носорог звался Алеком и, в отличие от Карины, был отчётливо обезображен интеллектом. Он подозрительно прищурился, когда я начала расспрашивать про Йована, и цепко поинтересовался, на кой мне оно. Версия про простое женское любопытство не прокатила бы, и я решила рассказать почти правду. Это было в перерыве между предпоследней и последней парами, мы стояли в дальнем углу рекреации, и лишних слушателей рядом не наблюдалось.
   - Собираюсь написать статью и пойти с ней в "Надёжный романтик". До конца четвёртого курса совсем чуть-чуть, пятый пролетит быстро. Не хочу шагнуть из университета в пустоту, пора присматривать работу и готовить почву.
   Кажется, он поверил, но откровенничать не стал. Как я успела понять, близки они с Йованом не были, из-за смерти соседа Алек не убивался.
   Через пару дней я его дожала. Во мне ж сочетаются детское личико, взрослый юмор и старческое занудство, с эдаким набором кого угодно можно доконать.
   - Как ты меня достала! - взвыл Алек. Впрочем, я чувствовала в этом раздражении наигранность. Я Алека скорее забавляла, чем утомляла. - Ну что, что тебе рассказать, чтоб ты отвязалась?
   - Всё про твоего соседа.
   - Мы и друзьями-то не были.
   - Вы жили в одной комнате, виделись каждый день.
   - Я за Йованом не следил, у меня есть дела интереснее.
   - По-моему, он тебе не нравился.
   - О мёртвых либо хорошо, либо никак.
   - Брось, а как же Нерон, Иван Грозный, Гитлер?
   - У Йована не тот уровень.
   - Алек, - хныкнула я, притопнув ножкой, и увидела, что его это повеселило, - перестань заговаривать мне зубы! Скажи нормально, чем он тебе насолил.
   - Не солил он мне, - с ухмылкой сдался Алек, - по крайней мере, крупно. Случались инциденты на первых курсах, по мелочи. Соседушка был не самым приятным человеком. Мог напакостить исподтишка, любил халяву. Характер крысиный: на крупное злодейство Йован не решался, а на маленькие подлости был горазд - стырить деньги из кошелька, не все, а сумму, из-за которой вроде и разбираться неудобно, взять одежду без спроса, якобы нечаянно испортить конспекты. На третьем курсе я его всё-таки прижал к стене и пригрозил мордобоем, если не уймётся, с тех пор он стал вести себя лучше. Были у меня кое-какие неприятности в университете, к которым, я уверен, Йован приложил руку, но доказать ничего нельзя.
   - Какие неприятности?
   - Пропала сданная курсовая, стёрлись файлы со статьями для студенческой газеты.
   Образ юного ранимого романтика таял, взамен вырисовывался портрет мелкого пакостника. Такие пакостники слишком уж себя любят, чтоб сводить счёты с жизнью. Конечно, Алек может врать, но может и говорить чистейшую правду.
   - В последнее время он не вёл себя необычно, как-нибудь странно?
   - Нет. Был такой же, как всегда. Вообще, есть одна мелочь, полицейские сказали, что она вряд ли имеет отношение к самоубийству, но мне всё равно это кажется странным.
   - Не томи, говори.
   - И что я получу взамен? - Алек пристально на меня посмотрел.
   - На расплату натурой намекаешь?
   Он удивился, даже обиделся чуток. Явно собирался буркнуть: "Не льсти себе", но передумал.
   - Вроде у меня не настолько всё плохо, чтоб добиваться "натуры" таким способом. Я на другое намекал. Мне ведь через год тоже понадобится работа. Возьми меня в соавторы. Вместе напишем статью и опубликуем в "Надёжном романтике" или другой газете.
   - Нет, только "Надёжный романтик", это не обсуждается. А против соавторства ничего не имею. - Соратник-энтузиаст всегда пригодится; поглядим, как он пишет - может, подгоню маме перспективного молодого сотрудника. - Теперь говори. Что тебя удивило?
   - За пару недель до смерти Йован вдруг начал читать любовные романы.
   - Любовные романы?.. Какие?
   - К названиям я не присматривался, но рисунки на обложках были характерные: томные бабы с грудью навыкате, мускулистые мужики в распахнутых рубашках.
   - Может, Йован разбитое сердце лечил.
   - Может. Только не похоже это на Йована. Он ведь не просто их читал, но и что-то выписывал.
   Внезапно я вспомнила, где мне встречалась фраза про три года, проведённые в метаниях между убийством и самоубийством.
   - Выписывал в отдельный блокнот или на что придётся?
   - Вроде на стикеры.
  

7

   - Фонд спасения мини-фотографов слушает.
   Я не стала комментировать сие телефонное приветствие. Звонила я на бегу - стрелой мчалась вниз по лестнице к выходу.
   - Деян, помнишь записку, оставленную Торилем? Ты мне её зачитывал.
   - Ну.
   - Ты сам её видел или она была в пресс-релизе?
   - Сам не видел, и в пресс-релизе не было, мне следователь продиктовал. Это Стефан Вук, мы с ним общаемся напрямую, без пресс-службы.
   - Отлично, позвони ему и попроси снова продиктовать тебе текст, только обязательно со всеми знаками препинания, которые там есть. Со всеми! И узнай, на какой конкретно бумаге текст написан.
   - Зачем?
   - Скоро приеду и объясню.
   Когда я примчалась в редакцию, Деяна не было, он выехал по срочному делу, поэтому я пошла к маме.
   Маму с самого начала заинтересовали не литературные пристрастия Йована Ториля, а его сосед.
   - Как, говоришь, зовут парня?
   - Алек. Александр Николич.
   - Симпатичный?
   - Не страшненький; правда, весь в татуировках.
   - А высокий?
   - Для меня-то почти любой мужчина высокий. - Зачем мне Деян? Я сама себя прекрасно подкалываю. - Но объективно он среднего роста.
   - Блондин, брюнет?
   - Лысый!
   - Серьёзно?
   - Нет. Брюнет. Зачем тебе детальное описание?
   - Любопытно. Согласись, занятная история: девушкой, которая притворяется студенткой, заинтересовался настоящий студент, влюбился и...
   - Тише-тише, романистка! - рассмеялась я. - Не он мной заинтересовался, а я им, и только со следственной точки зрения.
   - Это пока.
   - Ты что, обрадуешься, если я закручу роман со студентом?
   - Я обрадуюсь, если у тебя будет интересный отпуск.
   - Миляна Радож, чему Вы учите своего ребёнка?
   - Ой, ребёнок, я давно закончила твоё воспитание и отпустила тебя в большую жизнь, ничто нам не мешает чисто по-женски секретничать и дурачиться. - Чем мы, кстати, регулярно занимаемся. - Расскажи мне ещё об этом Алеке. У него длинные волнистые волосы?
   - Волнистые, но короткие, аккуратно постриженные.
   - И даже по бокам ничего не выбрито?
   - Лицо у него выбрито - и по бокам, и спереди.
   Мама несколько разочаровалась и с надеждой уточнила:
   - А глаза голубые?
   - Серые.
   - Он хотя бы играет на гитаре?
   - Не представляю. Какое это имеет значение?
   - Каждая девушка хоть раз в жизни должна увлечься татуированным парнем, который играет на гитаре. Если у него ещё и мотоцикл есть, хватай без раздумий.
   - Мотоцикл или Алека?
   - Обоих, потом разберёшься, что тебе нужнее.
   Скоро явился Деян с блокнотом и продекламировал:
   - "Три года с ней я разрывался между убийством и самоубийством - точка. Теперь - запятая - выбор очевиден".
   Как я и думала.
   - В последнем предложении не должно быть запятой. Тире - ещё возможно, но не запятая.
   - Ну не был парень грамотеем. Или был, да из-за стресса ошибся.
   - Ошибка не его.
   Мама и Деян уставились на меня. Я покачала головой и пустилась в объяснения, чувствуя себя главным героем классического детектива:
   - Текст прощальной записки сразу показался мне знакомым, но я не помнила, где его слышала или читала.
   - Теперь, значит, вспомнила.
   - Вспомнила - и где читала, и почему обратила внимание. Это цитата из книги, причём в книге запятая тоже была, видимо, опечатка, либо бессмысленный авторский знак препинания. В любом случае, по логике запятой быть не должно, Йован не поставил бы её, если б просто писал записку. Он переписал фразу из романа.
   - Из какого? - нахмурилась мама.
   - "Обжигающий лёд" Наталии Джегоды.
   - Наталия Джегода? - Возможно, название книги Деяну ни о чём не говорило, но имя он знал, оно было на слуху, известность этой писательницы давно вышла за рамки чисто женской аудитории. - Автор романов... - При мне одной он бы не постеснялся, но сейчас тут была его начальница.
   - Да, - пришла я на помощь, - автор романов, где герои любят друг друга во всех смыслах и позах с восхищающе-пугающей регулярностью. Похоже, Йован читал несколько книг Джегоды и периодически что-то выписывал.
   Мама нахмурилась пуще прежнего.
   - Значит, та записка не обязательно предсмертная? Лишь более-менее подходящая цитата?
   Я посмотрела на Деяна.
   - Записка была на стикере?
   - Ага.
   Стикеры невелики по размеру, на каждом больше одной-двух цитат не поместится, особенно, если почерк размашистый и нет привычки писать с обеих сторон. Предположим, Йован исписал несколько стикеров - вероятно, было, из чего выбрать "прощальный" текст без добавок.
   Мы все понимали, что это означает. Раз записка не предсмертная, то и самоубийство может оказаться убийством.
   - Больше ты в этот университет ни ногой! - заявила мама.
   - Тут же эксклюзив маячит, - попыталась возразить я.
   - Ты - мой главный эксклюзив! Девять месяцев беременности, четырнадцать часов родов - я ни над одним другим проектом столько не работала!
   Она может быть легкомысленной в чём угодно, только не в том, что касается моего благополучия и безопасности. Спорить было бесполезно, и я согласилась с матерью.
  

8

   Внезапный интерес Йована к цитатам из эротических романов мог вовсе не иметь отношения к его смерти, однако настораживало, что одна из цитат использовалась в качестве финального послания. Мы решили не повторять роковой ошибки персонажей множества детективов и сообщили об открытии следователю. Стефан поворчал на нас, грозно велел не лезть в это дело, но под конец смягчился и даже поблагодарил за информацию.
   - Надо и дальше держать его в курсе, - сказала я, уже сидя в кабинете Деяна и Юли.
   - Ты же решила завязать с университетом.
   - Нет, это мама решила, а я не стала с ней спорить. Нам обеим будет спокойнее.
   Деян ухмыльнулся.
   - Девочка моя, тебе через три недели тридцатник, а ты до сих пор боишься спорить со своей мамой?
   - Мальчик мой, - передразнила я, - тебе через семь лет сороковник, а ты сам боишься спорить с моей мамой.
   - Один - один. Значит, продолжишь ходить на занятия?
   - Продолжу.
   - Тебе не страшно? - Деян стал серьёзен, и меня это тронуло.
   - Немножко, - призналась я.
   - Тогда зачем?
   - Не хочется бросать начатое.
   Заканчивать начатое - для меня почти физическая потребность. Но сейчас было что-то ещё, что-то, что я себе самой не могла чётко объяснить. Не верилось, что угроза впрямь серьёзна, и в то же время хотелось приключения. Мне скоро тридцать, это определённый рубеж, и, подходя к нему, приятно сознавать, что в багаже у тебя есть собственная детективная история. Да, знаю, полная чушь, явно не в стиле рассудительной и разумной Марианны Грабовец.
   - Своему Алеку про романы скажешь?
   - Во-первых, он никоторым местом не мой. Во-вторых, да, скажу. У нас уговор.
   - А вдруг Алек и окажется коварным убийцей?
   - А вдруг мне кирпич на голову упадёт? Что теперь, из дома не выходить?
   - Ясно. Настоящую Марианну Грабовец похитили инопланетяне, а вместо неё подсунули бракованного клона.
   - Хватит молоть чушь. Я собираюсь обо всём, что узнала, сначала рассказывать тебе и Стефану, и только потом Алеку. Он вроде неплохой парень, я считаю, нужно дать ему профессиональный шанс.
   - Свой хлеб, да ещё эксклюзивный, я какому-то Алеку точно не отдам!
   - Ты можешь взять его в соавторы.
   - Могу, конечно, но не стану.
   - Деян!
   - Что "Деян"? Нечего подбивать меня на благотворительность!
   - Деян!
   - Что?!
   - Главным всё равно будешь ты. Думаю, Алек даже гонорара не попросит.
   - Не в гонораре дело.
   - Я знаю. И прошу за Алека лишь на случай, если он действительно заслужит, если впрямь нам поможет. Представь, как лестно будет начинающему журналисту поработать с самим Деяном Ирвишем.
   - Вот не надо такой откровенной лести.
   - Неужели она на тебя не действует?
   - В том-то и проблема, что действует.
  

9

   Алек обиделся, поняв, что я не ему первому рассказала про авторство книг, которые читал Йован; но не стал долго дуться. Попробовал меня подколоть, мол, видать, я поклонница творчества Наталии Джегоды, раз так резво признала её роман. Бесспорный плюс возраста - постепенно становится чхать на мнение посторонних. Лет десять назад я б от стыда сгорела, а сейчас лишь равнодушно признала: ну да, с удовольствием почитывала и почитываю романы Джегоды, даже позаимствовала оттуда пару идей.
   - Правда, одна из них обернулась вывихом плеча, - добавила я в целях профилактики травматизма - а ну как Алек решит ознакомиться с данным творчеством и тоже взять что-нибудь для личного арсенала; теперь хоть будет осторожнее на практике.
   Он поразил меня своими искренними джентльменскими попытками подавить улыбку. Всё-таки не сдержался, но быстро извинился.
   - Не парься, - милостиво отмахнулась я.
   - Нет, серьёзно, прости, я понимаю, что было больно.
   - Да ни капельки. - В ответ на недоумённый взгляд пришлось выдать: - Я же не сказала, что это было моё плечо.
   Алек вытаращился на меня, и я заподозрила, что он пытается представить позу, в которой такая маленькая и, соответственно, лёгкая девушка могла бы хоть кому-нибудь что-то вывихнуть.
   - Перестань, - процедила я. - Смутить всё равно не получится, а вот оскорбиться могу.
   Мне впрямь нравятся книги Джегоды, не только и даже не столько из-за постельных сцен (хотя они там о-го-го; как я сказала Деяну, прочтение одного её романа можно смело приравнивать к трём походам в секс-шоп). У неё лёгкий слог, отменное и, что важно, не пошлое чувство юмора, занятные герои - не клише, а живые персонажи со своими изюминками, интересные сюжеты; ни соплей, ни идиотизма. Словом, не будь в творениях Джегоды интимных блоков, я бы всё равно охотно читала её книги. У этого автора собственный, ни на что не похожий стиль, уникальный до такой степени, что не приходится сомневаться: все романы, создателем которых числится Наталия Джегода, написаны одним человеком, а не несколькими "литературными рабами". Другой вопрос, является ли Наталия Джегода настоящим именем. Сдаётся мне, что в подобных обстоятельствах писатели предпочитают псевдонимы. Не факт даже, что в реальности автор - женщина. По большому-то счёту, какая разница? Главное результат, а он чертовски хорош.
   Мы договорились, что Алек залезет в Интернет и посмотрит обложки книг Джегоды. Может, узнает рисунки, оформление, и получится установить, какие именно романы штудировал Йован.
   Алек выискал три книги. Они были изданы в течение последних двух лет. Мы не представляли, значит ли это что-нибудь, и я до поры до времени отложила данный факт в кладовку разума.
  

10

   Большинство людей видят во мне девочку-дюймовочку, у многих срабатывает инстинкт, нашёптывающий, что меня нужно подкармливать и периодически обнимать. Я давно это переросла, а окружающие - нет. На работе, разумеется, подобного не вытворяют, но сейчас-то я была не на работе. И как бы ни куксилась, ни отпиралась и не просила по-хорошему, каждый день выискивался благодетель, который в ходе разговора обнимал меня одной рукой, родительски прижимая к себе. Один даже поцеловал в лобик и погладил по головке, словно котёнка или щёночка. Всему есть предел. Я огрызнулась - нечего чмокать малознакомых девушек!
   - Может, ему нравятся рыжие, - задорно предположил Алек, когда мы после занятий сидели на скамейке в университетском сквере.
   - Рыжие многим нравятся, - без ложной скромности заметила я. - Потому и зазнаются. Так утверждает моя мама.
   - Самокритичная она у тебя.
   - Нет, мама брюнетка. Рыжий папа.
   - И что, впрямь зазнаётся?
   - Не сказала бы. Интеллигентный, воспитанный мужчина.
   - Мой тоже был интеллигентным и воспитанным.
   Мне не понравился глагол.
   - Был? - на всякий случай сочувственно нахмурилась я.
   Алек понял, как прозвучали его слова, улыбнулся и замотал головой.
   - Не, и сейчас есть. Родители развелись, я теперь вижусь с отцом очень редко. Хотя живём в одном городе.
   Повисло молчание. Алек не выглядел несчастным или удручённым, но мне хотелось скорее прервать эту паузу.
   - А мои никогда и не были женаты.
   Он улыбнулся снова, спокойнее.
   - Зато до сих пор вместе, насколько понимаю.
   - Ну да. Папа говорит, что у него к маме неиссякаемый профессиональный интерес.
   - А кто у нас папа по профессии?
   - Психиатр.
   - О.
   - Они благодаря его работе и познакомились. Мама пришла за справкой для водительских прав. Папа сразу понял, что он эту девушку видел, но где именно - ни в какую не мог сообразить. Решил, что наблюдал её раньше. Как тут выдашь справку? Пытал осмотром, задавал каверзные вопросы, проверял нервные реакции. Целый час. Под конец мама выдала: "А Вы меня не помните? Мы с Вами встречались у Цецилии Борич на Дне Рождения".
   Алек рассмеялся.
   Незаметно для себя я рассказала и про сумасбродную маму, и степенного папу, и про бабушку с маминой стороны, которая в 74 года встретила свою первую - пускай изрядно постаревшую за минувшие годы - любовь и уехала с ней, то есть с ним в Турцию, где благополучно живёт поныне.
   - Бабушке отдельный респект, - уже хохотал Алек. - Слушай, получается, ты в семье из женщин самая серьёзная.
   Комплиментом это не было, но и обидно не прозвучало.
   - Да. Ещё с детского сада. Я даже играла серьёзно - аккуратно рассаживала кукол, разглаживала им платья, устраивала чаепитие по всем правилам этикета, а потом старательно раскладывала игрушки по местам.
   Я считала, что и остальное в моей жизни будет так же правильно, всё по порядку, всё как положено: выучусь, найду хорошую работу, счастливо выйду замуж - раз и навсегда, рожу двоих детей, стану одинаково успешно заниматься семьей и карьерой... Ну, первые два с половиной пункта я выполнила.
   - У меня ни одна игрушка дольше недели не держалась. Мне вечно надо было узнать, что внутри, как работает механизм, что будет, если окунуть в воду. Я даже куклам сестры поотрывал головы, руки и ноги.
   - Твоих родителей это не беспокоило? Я бы на их месте заподозрила, что в семье растёт маньяк.
   - Беспокоило, водили к психологу. Диагноз до сих пор помню наизусть.
   Я уселась поудобнее, изображая чрезвычайно внимательную слушательницу.
   - Процитируй.
   - "Нормальный мальчик, просто любознательный". Я ж всегда понимал, что игрушки неодушевлённые. Мне б сроду в голову не пришло мучить животных, отрывать крылья мухам и прочее.
   Я хотела спросить, не из-за своей ли любознательности он решил податься в журналисты, да к нам подошёл Деян.
   - Что ты здесь делаешь?
   - И тебе привет. Был рядом по работе, дай, думаю, заскочу, заберу мини-фотографа.
   Давно набившее мне оскомину прозвище заставило Алека и удивлённо поднять брови, и сдержанно ухмыльнуться. Я сверкнула на Деяна глазами, однако в устные препирательства пускаться не стала.
   - Алек, это мой друг Деян Ирвиш.
   Брови Алека чуть дёрнулись, но в целом продолжили выражать удивление, только несколько более сильное.
   - Деян Ирвиш? - Он поднялся, я тоже встала, отряхнула джинсы. - Журналист? Из "Надёжного романтика"?
   - Угу. - Заподозрив, что ответ получился не очень солидный, Деян чинно кивнул вдогонку.
   Он протянул Алеку руку, тот её пожал. Деян выглядел умеренно польщённым, Алек - заинтересованным, но я бы не назвала эту заинтересованность безмятежной. Такое ощущение, что студент хотел забросать бывалого репортёра тоннами вопросов, да возможности юному энтузиасту не дали. Мы с Деяном, попрощавшись, быстренько ушли.
  
  

11

   - Ты всерьёз считала, будто я не узнаю? - Мама сверлила меня взглядом, сидя за своим рабочим столом.
   - Конечно, нет, - вздохнула я. Изначально было понятно, что ей быстро доложат о моём не прерванном пребывании в институте. - Только надеялась, что ты передумаешь за пару дней.
   - Может, и передумаю, - мама вздохнула, совсем как я.
   Я вопросительно нахмурилась. Не ожидала, что она настолько быстро сдастся. Эй, как же родительский инстинкт?
   - Так легко?
   - Ты чем-то недовольна? - насмешливо уточнила родительница, и мне стало ясно: появились новые, успокаивающие сведения.
   Я глянула на Деяна. Он едва заметно кивнул.
   - Утром я разговаривал со Стефаном Вуком, наконец-то вытянул результаты вскрытия и токсикологической экспертизы.
   - Чего там вытягивать? Их давно озвучили - Йован умер от передозировки снотворного.
   - Верхушка айсберга.
   Кажется, меня впрямь ждут занятные новости. Я выразительно посмотрела сначала на Деяна, потом на маму, гадая, кто из них продолжит. Продолжил Деян:
   - Он выпил не целую упаковку. Максимум три-четыре таблетки - либо это были остатки, либо, что наиболее вероятно, прочие Йован выбросил, наверняка смыл в унитаз.
   - Пытался изобразить попытку самоубийства?
   - Стефан в этом уверен.
   - И что, мальчик не угадал с дозой?
   - Угадал. С другим прогадал. Накануне он отмечал День Рождения старшего брата, знатно выпил. Видимо, понятия не имел, что алкоголь категорически нельзя сочетать с фенобарбиталом - возможна остановка дыхания. Что, собственно, и произошло.
   - Брр! - Я мотнула головой. - Погоди. Фенобарбитал это ж не валерьянка, его так просто в аптеке не купишь. - Почему я раньше не задалась вопросом, какими именно таблетками Ториль отравился? - Где Йован его достал?
   - Судя по всему, свистнул у матери. У неё эпилепсия, и лекарства в домашней аптечке соответствующие. Паренёк про побочные эффекты прочитать не подумал, тем более что полный список не на баночке, а в инструкции из коробочки. Спёр лекарство, потом они с братом поехали в клуб праздновать дальше, там Йован добрался до кондиции, и, наверное, идея симулировать несостоявшийся суицид показалась ему ещё более гениальной.
   Версия с преднамеренным убийством Йована резко поблекла. Если б он принял снотворное не без посторонней помощи, прощальная записка не имела бы смысла, куда легче было обставить всё аки трагическую случайность, без лишних деталей.
   Через полчаса беседы я не прониклась стопроцентной уверенностью, но твёрдые 95% мой внутренний прибор показывал. Было очень похоже, что Йован сам, осознанно проглотил несколько таблеток. Я верю в профессионализм Стефана Вука и не вижу причин, по которым Стефан стал бы обманывать Деяна или меня. У нас с Вуком достаточно доверительные отношения, и ему проще прямым текстом попросить в интересах расследования пока не распространять определённые сведения, чем лгать.
   Если Йован действительно хотел припугнуть или разжалобить кого-то, наличие записки снова обретало смысл в контексте суицида. Вполне возможно, Ториль собирался "проучить" Карину и воспользовался подходящей драматичной фразой, которую недавно вычитал и по каким-то не имеющим отношения к делу причинам выписал, а затем поленился переписывать. Я на его месте потрудилась бы оформить душераздирающее послание надлежащим образом, но по всем "закулисным" университетским разговорам о Йоване выходило, что он старательностью и отсутствием лени похвастать не мог.
   И всё-таки меня мучило любопытство насчёт фраз из романов Джегоды. Должно быть разумное объяснение, и хотелось бы его узнать, тем более если расследование не таит угрозы, раз Ториль расстался с жизнью по собственной глупости. Так я маме и сказала.
  

12

   Мама поутихла, а вот Деян забеспокоился и на следующее утро вызвался снова проводить меня до университета.
   - Мне не нравится этот Алек.
   - Неужто из-за татуировок? Ты вроде не страдаешь стереотипами, - поддразнила я.
   - Татуировки ни при чём. Физиономия у него смутно знакомая. Может, мы однажды сталкивались в супермаркете в схватке за последнюю пачку пельменей; с другой стороны, я мог видеть его на судебном заседании или на фото, прикреплённом к уголовному делу. Попрошу Стефана пробить по базам данных.
   Бедный Стефан, спорю, что иногда ему хочется стукнуть Деяна по голове. Но не только прессе нужна дружба с полицией - полиции тоже порой весьма полезно иметь хорошие отношения с прессой.
   Если Деян прав, я тоже могла видеть Алека раньше, но я плохо запоминаю и хорошо забываю чужие лица. Казалось бы, у человека, работавшего фотографом, должна быть отменная память на это дело. Со мной наоборот: в определённый момент лиц стало слишком много, сознание, решив не мучиться, избавилось от лишнего багажа и продолжает систематически устраивать зачистки, ибо на нынешнем месте работы меня тоже преследует круговорот физиономий. Когда физиономии мелькают нерегулярно, они смешиваются в нечто единое и невнятное; а когда, напротив, образы напрочь приелись, я автоматически перестаю вглядываться в черты, анализировать, сравнивать, хотя стараюсь бороться с собой и тренировать свою "систему распознавания".
   - Кстати, я таки взялся читать книжку Джегоды. - Узрев мой театрально изумлённый взор, Деян напустил на себя серьёзный покаянный вид. - Любопытство победило набожность.
   Я хохотнула, он тоже недолго хранил мнимую солидность. Потом я спросила, какой именно роман Деян читает.
   - "Испытание на прочность".
   - И как тебе?
   - Словосочетание "подарок, сделанный своими руками" заиграло новыми гранями.
   - Намекни об этом Ари.
   - Мадмуазель, извольте не лезть с советами в мою интимную жизнь.
   - Да я в неё вообще ни с чём лезть не собираюсь.
   - Слава богу.
  

13

   Оказалось, Деян Алеку тоже не очень-то понравился вживую.
   - Где ты с ним познакомилась?
   - В редакции "Надёжного романтика", - честно ответила я, понимая, что дальше, видимо, придётся врать. Моё внимание было приковано к татуировкам Алека. Я и раньше их разглядывала, но теперь изучала на предмет криминального смысла. Как будто разбираюсь в этом.
   Что находится под футболкой, штанами и обувью, оставалось гадать. Я созерцала стаю птиц (ближние две-три хорошо прорисованы, остальные по мере отдаления превращались в галочки) на шее и "рукава" на обеих руках. Левый "рукав" представлял собой одноцветное тёмно-синее сплетение узоров, не цветочков, но безобидных изгибов, закорючек и геометрических фигур. Правый состоял из зелёной с прожилками жёлтого и красного листвы, в которой притаился волк - серая морда с яркими хищными глазами разместилась на предплечье, очертания головы ясно угадывались, притом как бы сливались с листвой. Согласна, волк не символ добра и счастья, но в данном случае это произведение искусства, никак не смахивающее на преступную символику. Кисти у Алека были чистые.
   - Когда напрашивалась на работу?
   - По совести говоря, я там уже подрабатывала одно время, на каникулах. - Пока держусь, фактически не вру. Я ведь не сказала "только на каникулах". - Фотографировала. - Всё равно насчёт этого Деян меня сдал.
   - Потому он и называет тебя мини-фотографом?
   - Ага. - Я хихикнула, Алек не поддержал начинание.
   - Тебе нравится фотожурналистика?
   - Как таковая - да, но быть фотографом - нет.
   - Почему?
   - Я бездарна. То есть, могу снять добротно по цвету, свету и качеству, но творческой фантазии - ноль. Снимки получались однотипными, скучными, и я не чувствовала желания совершенствоваться, правда, пыталась, чтоб не подвести редакцию. - А ещё журналистам вечно приходилось отвоёвывать меня у охраны, если мы шли на съемки в какую-нибудь школу. Охранники почти всегда принимали меня за новенькую школьницу, чему способствовал рюкзак с фотооборудованием, притом непосредственно фотоаппарат в моих руках мало кого убеждал, что я уже взрослый, работающий человек. Впускали без проблем, зато на выходе подозрительно расспрашивали: куда это я собралась? Есть ли разрешение от классного руководителя? А то ведь школа несёт ответственность за учеников. - Я вздохнула с облегчением, когда они нашли другого фотографа.
   Вдруг Алек связан с загадочными цитатами? Нет, чушь - тогда не было бы резона рассказывать об этом мне. Он и понятия не имел, что один из стикеров стал "предсмертной запиской". Йована нашёл старший брат (старше на год, учится в этом же университете и живёт в этом же общежитии), тот самый, на чьём Дне Рождения Йован оттягивался накануне. Представить сложно такой кошмар: приходишь к нерадивому, но, наверное, любимому братику, чтобы разбудить и не дать опоздать на пары, а он мёртв. Ужас. Если б тело и текст обнаружил Алек, мигом бы признал в "предсмертной записке" знакомый стикер; а так он узнал подробности о послании лишь от меня. Алек все выходные провёл за городом с семьёй, выехал рано утром и прикатил не в общежитие, а прямиком в университет, сразу на занятия. Не сомневаюсь, что Стефан всё проверил, и солги товарищ Николич, я бы уже знала.
   - Почему тебя называют Носорогом?
   Он посмотрел на меня с ухмылкой.
   - А разве не похож?
   - Нет.
   Алек не хлюпик, но телосложение у него далеко не столь мощное, чтоб сравнивать с многоцентнеровой тушей.
   Он ухмыльнулся опять и не ответил, сказал только, что кличка у него ещё с детского сада.
  

14

   Я не бывала журналистом (не путать с термином "корреспондент"), зато с самого детства наблюдала за журналистской работой изнутри. И не понимаю, к чему тут готовиться целых пять лет! Я безоговорочно признаю, что этому ремеслу, как любому другому, нужно обучаться и начинать, безусловно, следует с теории. Но зачем растягивать её на пятилетку? По-моему, за один год практики поймёшь и освоишь куда больше, чем за четыре года рассусоливаний. После этого года ты не станешь крутейшим специалистом, надо будет совершенствоваться дальше, продолжать учиться; настоящие профессионалы учатся на протяжении всей карьеры. Штука в том, что обучение непосредственно в процессе намного эффективнее.
   Вряд ли я могла бы поразить своими познаниями преподавателей на экзамене или семинаре. Обычно я тихонечко сидела на парах, притворяясь, будто записываю текст в тетрадь, размышляя о тайнах Йована либо чиркая бессмысленные фигурки (иногда то и другое одновременно).
   Так было и на сей раз. Я плавала в думах и вдруг услышала фамилию бывшего мужа, то есть якобы свою. Оказалось, профессор Отиш, ведущий занятия по синтаксису, интересовался моим мнением относительно тенденций современного юполийского языка. К синтаксису у меня никаких претензий, очень нужный предмет, для журналиста умение грамотно составлять и писать предложения переоценить нельзя. Да вот Отишу я отчего-то сразу не понравилась. Впрочем, профессор недолюбливал три четверти студентов, те отвечали полной взаимностью. Сухой и вредный, ему давно пора на пенсию, но, полагаю, его приводит в ужас одна лишь мысль о том, что он не сможет никого поучать. Именно поучать, а не учить. Говорят, он рассорился не только с двумя бывшими жёнами, но и с детьми. Неудивительно.
   Мой разум метнулся в тот уголок кладовой, где хранились мудрёные слова. Сделав умное лицо, я поведала, что сейчас в юполийском языке, как и в большинстве других, прежде всего наблюдается тенденция к редукции, обусловленная социально-психологическими факторами и стремительно расширяющимся информационным полем, результатом чего стал целый ряд фонетических и даже орфографических изменений, не говоря уже о пунктуационных новшествах, например, агрессивной роли дефиса в предложении.
   Глаза у профессора становились круглее и круглее, одногруппники смотрели на меня с трепетом. Но после слова "дефис" в глазах Отиша загорелся торжествующий огонь.
   - Вы, очевидно, имели в виду "тире".
   Разумеется! Угораздило же лопухнуться! Расслабилась к концу длинной фразы. Но мне не хотелось сдаваться без боя.
   - К тире это, безусловно, тоже относится, однако я говорила именно о дефисе. Ведь на текущем лингвистическом этапе семантические процессы также стремятся к упрощению, а это предполагает в том числе консолидацию терминов по принципу наименьшего сопротивления - путём непосредственного присоединения друг к другу вместо образования развёрнутых оборотов. Данный вектор нельзя игнорировать, он определённо уже вышел за пределы релятивистской области.
   - Вы сами-то поняли, что сказали? - В голосе профессора была насмешливость, смешанная с настороженностью.
   - Разумеется. - Попробуйте регулярно переводить пресс-релизы из самых разных сфер с профессионального языка на человеческий, ещё не такое выучите.
   Однако Отиш - крепкий орешек, Брюс Уиллис рядом не валялся. Отметя прочь тему занятия, педагог принялся разбирать использованные мною термины, подробно объясняя значение каждого, приводя примеры и доказывая неуместность выбранной формулировки. Я отчаянно защищал позиции, и некоторые атаки успешно отбила. Но в целом профессор победил с преимуществом в одно очко.
   Из-за ошибок в своей заумной тираде я не слишком расстроилась, но не могла себе простить, что перепутала тире и дефис.
   - Ладно тебе, для большинства людей и то и другое просто "чёрточка", - пытался подбодрить меня Алек после лекции. - Мало кто понимает разницу.
   - Но я-то понимаю! - Я вздохнула и сложила руки, продолжая опираться спиной на стену. - Понимала...
   - Хватит, Марианна. - Молодец он. Ещё в день знакомства усёк, что я терпеть не могу, когда моё имя, которое нравится мне целиком, сокращают, и больше не делал попыток называть меня Мари или Ани. Многие никак не усвоят это и за несколько лет. - Пойдём купим тебе шоколадку, заесть горе.
   - Не хочу.
   Алек всё-таки пошёл, один, и, вернувшись, вручил мне плитку молочного шоколада.
   - Я знаю, ты любишь чёрный. - Надо же, какой наблюдательный. - Но заедать горе горьким шоколадом как-то нелогично.
   Мне оставалось улыбнуться, поблагодарить, взять шоколадку и слопать её, не забыв поделиться.
   Позже позвонил Стефан Вук. Я уже говорила, что он в хороших отношениях с Деяном и нашей редакцией вообще, однако не упомянула, что со мной и мамой у него более прочные связи. У мамы есть лучшая подруга - Иза (Изабелла; странновато, что мою практически тётю, которую я люблю, и экс-свекровь, которую не выношу, зовут одинаково). У Изы есть дочь Агата, отец Агаты - Стефан. Мужем Изе он не приходится и никогда не приходился; может, она и мама когда-то прочно сдружились именно из-за похожести судеб, ну или определённых взглядов. Стефан дал Агате свою фамилию и, как сейчас модно говорить, принимает в жизни дочери постоянное участие, иногда активное, иногда пассивное. Получается, мы дружим неофициальными семьями.
   - Деян просил разузнать про Александра Николича. - Чувствовалось, что он улыбается. Чего ему там Деян наострил про меня и Алека? - Звоню тебя успокоить. Уголовного прошлого у Николича нет, совсем. Что касается дела, оно закрыто.
   - А стикеры?
   - Не имеют к этому отношения.
   Информацию насчёт лиц я обрабатываю плохо, зато очень хорошо воспринимаю голоса, улавливая тончайшие оттенки интонации. А Стефан не слишком-то и старался скрыть недоговорённость. Вдобавок, показателем было одно лишь то, что он сразу понял, о каких стикерах речь.
   - Стефан!
   - Передавай привет родителям. Пока.
  

15

   - Алё, не спишь? Извини, если разбудил, но я понял, что там выписывал Йован на стикеры! Теперь точно понял - уже третий пример нашёл! - выпалил Алек единой очередью.
   От будоражащего любопытства я едва не свалилась с дивана, на котором минуту назад вяло глядела лабуду по телевизору, будучи не в силах заставить себя подняться и пойти в кровать. Теперь сонливости не осталось ни в одном глазу.
   - Какой пример?!
   - Пример из текста. Давай завтра до пар встретимся, я всё объясню.
   Он звонил затем, чтоб меня всколыхнуть и ничего толком не рассказать? Пардон, так не пойдёт. Как однажды сказала моя мама, на планёрке критикуя заманивающий подзаголовок, смысл которого не был раскрыт в тексте: "Извините, но это будто в сексе, когда тебя возбудили и не удовлетворили".
   - Ещё чего! Ты детективных фильмов, что ли, не смотрел? Книжек не читал? Не в курсе, чем обычно заканчиваются заявления в стиле "Я всё понял, но расскажу об этом позже"?! Может, тебя сегодня ночью молотком по голове стукнут или подушкой во сне задушат, и я никогда узнаю, что ты нашёл.
   - Какая забота, прям до слёз тронуло.
   - Не увиливай!
   - Ладно. Я наткнулся на несколько кусочков, которые были в реальной жизни. В смысле, я точно помню, что слышал их вживую, в некоторых диалогах даже сам участвовал. Вот в "Счастье со скидкой" два персонажа рассуждают, как учёные выяснили, что смех продлевает жизнь. Мол, наверное, нашли двух братьев-близнецов, обоих посадили в клетки, содержали в одинаковых условиях, только одного ещё постоянно смешили, и, видимо, тот, кому клоунов не досталось, сдох первым. В книжке лучше написано, это я так, коротко пересказываю. Но идея моя. Я помню это. Мы с ребятами тогда дурачились, и меня понесло на всякую белиберду. Оказывается, экспромт неплохой получился, тут в тексте подправлено, конечно, но свои реплики я узнал. Алё, Марианна. Марианна? Ты меня слышишь?
   - Слышу. Прости, я растерялась...
   - Чего теряться? Это было в университете. Остальные два эпизода, которые я вспомнил, тоже оттуда. Получается, кто-то из универских услышал, а потом сделал частью книги. Наталия Джегода, кто бы под псевдонимом ни скрывался, из нашего университета! Она - оставим пока это местоимение - пишет уже много лет, сомневаюсь, что возраст у неё студенческий. Скорее всего, автор - кто-то из наших преподавателей!
   - Думаешь, Йован рассуждал так же?
   - Да наверняка! И думаю, что переписывал он фразы или ситуации, которые ему были знакомы; в качестве доказательств. Не представляю, как его угораздило впервые взяться за любовный роман. Может, случайно наткнулся. Видимо, тоже заметил что-то, списанное с реальных событий в универе, начал проверять...
   - Ты помнишь, кто из преподавателей был рядом в те моменты?
   Алек цокнул языком.
   - Я даже не помню толком, где конкретно дело было, но вроде каждый раз в перерывах между занятиями, теоретически любой препод подходит. Йован мог помнить больше.
   - И вычислить "Наталию Джегоду". - Я примолкла, покусывая нижнюю губу. - Алек.
   - А?
   - По-твоему, если б Йован вычислил автора романов, попытался бы шантажировать?
   - Как не фиг делать. Я бы от Йована другого и не ожидал. Сама подумай: похоже, речь о приличном человеке с хорошей репутацией. Захотел бы такой, чтоб все узнали, что он строчит порно-опусы?
   - И Йован решил, что шанс поживиться сам плывёт в руки. - Случилось нечто странное. Я сказала то, что, по идее, должен был сказать Алек: - Выходит, Йована всё-таки убили. Чтоб не платить и избежать разоблачения.
   Я взрослый, прагматичный человек. Алек моложе меня почти на восемь лет, у него пылкое юношеское воображение, ещё не остуженное банальностью жизни. Однако он, а не я, пришёл к выводу:
   - Есть другой вариант. Даже два.
   - Какие?
   - Если наша писательница хоть сколько-то разбирается в людях, она сразу сообразила, что Йован от неё не отстанет после первого раза, а будет тянуть деньги снова и снова.
   - Так я о том же!
   - Но на кой заморачиваться с убийством? Проще нанять пару качков, которые сделают пацана заикой. Или обратиться в полицию; ведь тут закон полностью на стороне писателя.
   - У автора не будет гарантии, что Йован в отместку не выдаст настоящее имя Джегоды. Долгое ли дело - позвонить в газету и анонимно сообщить? Или того проще - накропать пост в Интернете. И всё, репутация погублена.
   - Гонорары-то останутся, может, даже вырастут, на скандале. Лучше рискнуть репутацией, чем свободой. Видела тиражи, которыми издаются книги Джегоды? Наверняка она зарабатывает о-го-го сколько. Легко переживёт увольнение из университета, хотя до увольнения, наверно, и не дошло бы.
   Ну, я сроду не хотела быть журналистом, а Алек собирается и имеет все шансы им стать.
   - Если поразмыслить, ты, пожалуй, прав. - Я вспомнила недавний разговор со Стефаном. - Мне кажется, следователь знает про стикеры.
   - Значит, Джегода пошла в полицию, а не к качкам-наёмникам. Полиция в каком-то смысле могла запугать Йована сильнее, чем преступники.
   - Неужели? Что за смысл такой?
   - Йован не подрабатывал, стипендии не получал, жил, причём неплохо так, на родительские деньги. Левые качки не пригрозили бы настучать про его плохое поведение маме и папе...
   - ...А полицейские могли... - дошло до меня, - если не обратиться к родителям взаправду, то припугнуть Йована этим в воспитательных целях... Алек, а Йован мог... - Не понадобилось договаривать, я отчётливо поняла, что мы думаем об одном и том же.
   - Запросто. Но тогда опять ничего не понятно с запиской.
   На сей раз банальность жизни оказала мне услугу. Поразительно, что я лишь сейчас до этого додумалась! А Стефан, полагаю, давно сообразил.
   - Нет, Алек, с запиской как раз всё ясно.
  

16

   Стефан посмотрел на меня пристально, вдумчиво, почти родительски. И вымолвил:
   - Кыш отсюда.
   Примерно этого я ожидала. Спасибо, что не стал силой выталкивать из своего кабинета. На столе лежали бумажки, похоже, отчёты. Бумажную работу Стефан жутко не любит, и я понадеялась, что он воспримет беседу со мной как повод отвлечься, а не как дополнительную помеху в без того нудном деле.
   - Стефан, пожалуйста! Я не прошу разглашать тайны следствия, просто скажи, права я или нет!
   - Пошла вон, - молвил он тем же тоном раздражённого, однако заботливого и в целом покладистого отца.
   Стефан из людей, которых не портят годы. Ему почти пятьдесят, но он до сих пор худощавый и подтянутый, не сутулится, плечи держит расправленными, плюс в нём 183 сантиметра роста (я однажды спросила). Безусловно, на лице есть морщины, зато оно не обвисшее. Русые волосы разбавлены сединой, что ничуть не портит картину. А ещё у него синие, словно постоянно смеющиеся глаза, которые вечно смотрят на тебя вроде как с добродушной насмешкой, и ты никогда не догадаешься, о чём их владелец думает на самом деле.
   - Я имею право знать!
   К синей насмешливости прибавилась кривоватая ухмылка. Я закатила глаза.
   - Я не говорю, что право юридическое. Но моральное у меня точно есть! Я свой законный отпуск тратила на расследование!
   - Во-первых, кто тебя заставлял? Во-вторых, расследование - это то, чем занимаюсь я, а ты занималась игрой в детектива.
   - Так скажи, выиграла я или проиграла! - Я пыталась давить на жалость.
   Стефана мои потуги позабавили. Для проформы он уточнил:
   - Ты понимаешь, что всё должно остаться исключительно между нами?
   - Понимаю, - с готовностью кивнула я. - Но я расскажу Алеку. Больше никому, честное слово! Но Алек должен знать, мы с ним вместе играли в детективов.
   - Дверь там.
   - Он никому не расскажет, я ручаюсь!
   Инспектор Вук (в данный момент именно он - должностное лицо, а не старый знакомый) смерил меня внимательным взглядом. Я ощущала, что за этим взглядом кроются мысли-молнии, которые останутся тайной.
   - Чёрт с тобой. Проболтаетесь - посажу обоих. Хоть на недельку, да посажу. Уяснила?
   Я кивнула снова. Стефан не шутил.
   - Я не стану ничего тебе рассказывать. Задавай вопросы, а я буду отвечать - только кивать или качать головой. Поняла?
   - Поняла.
   - Поехали.
   Я ущипнула себя за переносицу, соображая, с чего лучше начать.
   - Кто-то обращался в полицию, обвиняя Йована Ториля в шантаже?
   Стефан кивнул.
   - Этим кем-то был человек, пишущий под псевдонимом Наталия Джегода?
   Стефан кивнул.
   - Полиция приняла меры?
   Опять кивок.
   - Припугнула Ториля?
   Выразительный оскорблённый взор.
   Я перефразировала:
   - Провела воспитательную беседу?
   Кивок.
   - Йован не кончал с собой, он хотел лишь симулировать попытку? На всякий случай напугать родителей, чтоб те не особо бушевали, если история с шантажом всплывёт?
   Ужимку Стефана можно было трактовать как "Доказательств нет, но очень, очень похоже".
   - Йован не оставлял записку про три года, убийство и самоубийство?
   Кивок.
   - Это значит "Да, не оставлял" или "Да, оставил"?
   Стефан показал один палец. Значит, первый вариант.
   - Он оставил другую записку? Что-нибудь в стиле "Дорогие папа и мама, простите меня, мне ужасно стыдно и страшно жаль"?
   Стефан аж прервал молчание.
   - Сама додумалась?
   - Это ж несложно. Его брат поменял записку на стикер, когда понял, что Йовану уже ничем не поможешь?
   Я бы на месте Альберта сделала именно так, ради родителей. Пусть лучше думают, будто сын сделал глупость из-за несчастной любви, чем считают, что он убил себя от страха перед ними.
   Стефан кивнул.
   - Альберт тебе признался?
   Стефан кивнул с усмешкой. "Не сразу".
   - Как он вообще наткнулся на стикеры?
   Стефан поднял бровь. Вопрос надо переформулировать.
   - Он нашёл их случайно?
   Стефан покачал головой. Ну да, глупое предположение.
   - Он изначально знал, что они есть?
   Кивок.
   - Знал, где Йован их хранит? Нашёл стикеры и выбрал подходящую запись?
   Кивок.
   - Получается, Альберт знал насчёт шантажа и потакал брату?
   Стефан мотнул головой.
   Не буду вас утомлять. Через длинную вереницу вопросов, предполагающих односложный ответ (до чего ж непросто это было!), я выяснила, что своей гениальной идеей Йован поделился с Альбертом накануне смерти, напившись. Альберт, вероятно, пил куда меньше, потому хорошо помнил слова брата.
   - Но ты не собираешься оглашать всё это? Официально Йован Ториль умер по собственной неосторожности, пытаясь изобразить попытку самоубийства, чтобы вернуть девушку?
   Кивок.
   Что ж, так ведь правда лучше. Получается, никто ни в чём не виноват, и родителям Йована гораздо легче.
   - И последний - но не по важности - вопрос. - Самое интересное я оставила напоследок. Меня даже потряхивало от нетерпения. - Ты знаешь, как на самом деле зовут Наталию Джегоду?
   Кивок. И искорка в синеве.
   Я облизнула губы.
   - Ты скажешь мне?
   Качание головой.
   - Это кто-то из университета? Я имею в виду Леудский государственный университет общественно-гуманитарных наук.
   Ничего. Ни качания, ни кивания.
   - Это преподаватель?
   Ничего.
   - Это кто-то из руководства?
   Ничего.
   - Это женщина?
   Ничего.
   - Это мужчина?
   Ничего.
   - Стефан!
   Он лишь улыбнулся.
   - Между прочим, я хорошо знакома с помощником мэра по вопросам безопасности! Могу попросить его узнать по своим источникам.
   Замедленный величественный взмах рукой, без сомнения, означал: "Вперёд и с песней". Потом Стефан указал мне на дверь.
  

17

   Я была разочарована, потому что от всей этой истории ожидала большего. Она должна была стать хорошей авантюрой, настоящим приключением с кучей забавных моментов. Возможно, мне стоило использовать второй шанс и оттягиваться по-молодёжному - ходить на вечеринки, тусить на рок-концертах, целоваться с малознакомыми парнями. Но такой потребности у меня было не больше, чем в годы настоящего студенчества. Своими взрослыми познаниями в университете я не блеснула. Не встретила знакомых при Алеке или других "одногруппниках", и посему не было необходимости экстренно выкручиваться.
   Даже итоговая статья про смерть Йована получилась в десять раз скучнее, чем ожидалось, хотя пару изюминок Деян и Алек читателям преподнесли, всё-таки сведения про симуляцию самоубийства были эксклюзивом; да и Алек порадовался, увидев своё имя на странице "Надёжного романтика". Творчество Наталии Джегоды не упоминалось. Мне было совестно перед Деяном, но я ведь обещала Стефану не рассказывать то, что вытянула из него, никому, кроме Алека. Деян знал ровно столько, сколько знала я до похода к Вуку, то есть практически всё, однако без единого подтверждения. Поразительно, что Деян и не попытался выудить из меня дополнительную информацию.
   Разочарованием стал и прощальный разговор с Алеком, когда я заявила, что ухожу из университета. Алек не удивился, сказал, что ему почти с самого начала было ясно: учёба меня не колышет, я тут из-за Йована. И он не стал расспрашивать, вообще ни о чём! Откуда я взялась, почему мне хотелось распутать дело, куда я теперь подамся - ничто из этого Алека, похоже, не интересовало. Может, он думал, что позвонит мне в случае обострения любопытства. Но номером, который знал Алек, я больше не собиралась пользоваться, ту сим-карту я приобрела специально для роли студентки, а теперь потребность в левом телефоне отпала. Где я живу, Алек тоже не представлял; я как-то обмолвилась, что снимаю недорого маленькую квартиру на окраине города, потому и не обитаю в университетском общежитии. На самом деле квартира не очень маленькая, пусть и не гигантская; не на окраине, а в центре, и я её не снимаю, а постепенно выкупаю в рамках ипотеки.
   - Мы ещё увидимся? - всё-таки спросил Алек напоследок.
   - Обязательно. - Рано или поздно все журналисты города сталкиваются с мэрией, и, следовательно, с помощником мэра по работе со СМИ. - Но это будет вскользь и банально.
   Он посмотрел на меня с недоумением, однако от комментариев воздержался. Засунул руки в карманы.
   - Удачи тебе. В том числе с Деяном.
   - Зачем мне удача с Деяном?
   - Не то чтоб я с ним много времени провёл, но мы занимались одной статьёй. По-моему, характер у него не лёгкий.
   - Тут ты не прав. У него как раз очень лёгкий характер, если знать подход. А подход простой - никаких обид. Деян много чего может ляпнуть, зато и ты ему можешь ляпнуть что угодно. Девяносто процентов его фраз не надо воспринимать всерьёз. Он своеобразный человек, но очень хороший.
   - Тогда я рад за тебя.
   - Эй, у меня складывается впечатление, что ты считаешь, будто мы с Деяном - пара.
   - А разве нет?
   - Нет, - рассмеялась я. - Не пара, никогда ею не были и никогда не будем. Деян вообще напрочь потерян для женской половины человечества.
  

18

   Я честно и ответственно намеревалась впасть в депрессию по случаю своего тридцатилетия, но мне не дали возможности.
   Едва я с утра пораньше уселась перед зеркалом, чтоб внимательно рассмотреть и пересчитать морщинки на лице (которых, как мне казалось, сегодня должно стать резко больше), позвонили родители, а потом лучшие подруги - Ева и Клара. Все поздравляли тепло, радостно, без отступлений и пожеланий а-ля "Поскорее найди своего единственного и неповторимого и следующий День Рождения встречай уже с мужем и ребёнком". Все говорили, как рады, что я есть в их жизни. Попробуй тут расстройся. С девочками мы условились вечером сходить в ресторан.
   Позже заскочил Деян, принёс мой любимый кофе из моего любимого кафе и коробку пирожных, а ещё передал привет и подарок от Ари.
   - Чувствуешь дыхание приближающейся старости? - подленько полюбопытствовал Деян. - Слышишь шаги подступающей смерти?
   Это было настолько по-идиотски, что попросту невозможно относиться серьёзно. Порой я подозреваю его в тонких психологических расчетах. Случается, Деян твои страхи или комплексы на словах доводит до абсурда, показывает тебе же, и ты понимаешь, что далеко не всё так плохо. Хотя, может, он просто вредный.
   - Ага, твоей - если не завяжешь с дурацкими шутками.
   - Вечно ты норовишь меня обидеть, - показушно надулся Деян. - Даже договорить не даёшь.
   - Давай, договаривай. - Я открыла коробку и предложила Деяну выбрать пирожное. Он отказался.
   - Во-первых, я хотел сказать, что смерть до тебя доберётся всего через каких-то восемьдесят-девяносто лет, будь готова. Во-вторых, ты бессовестная, но у меня всё равно есть для тебя подарок получше пирожных и кофе.
   - Э-м... Ты воистину великодушен. А почему я бессовестная? - Я догадывалась, да подумала, мало ли, вдруг у Деяна ко мне ещё какие-то претензии.
   - Потому что плела интриги со Стефаном у меня за спиной.
   Догадки подтвердились.
   - Это были не интриги!
   - Отмазывайся-отмазывайся. Но, - он самодовольно улыбнулся, сияя величественным добродушием, - Стефан не единственный мой источник в полиции. Так что теперь я знаю побольше твоего. Вот он, подарок. Хочешь, назову настоящее имя Наталии Джегоды?
   - Да! - не раздумывая, воскликнула я, аж подскочив от энтузиазма.
   Деян усмехнулся. И назвал имя.
   У меня челюсть отвисла.
   - Правда?
   - Да.
   - Правда-правда?
   - Зуб даю!
   - О-фи-геть.
   - С-Днем-Рож-де-ни-я.
   - Ты напишешь об этом?
   - Нет, да простит меня наша газета в целом и твоя мама в частности. Книжка мне понравилась, автор талантливый, как ни странно, моральных ценностей у главных героев даже больше чем во многих "приличных" романах и рассказах. Не хочу портить человеку карьеру, и мучить родителей Ториля не стану, им без того несладко. - Деян посмотрел куда-то вбок и вздохнул. Он мог сколько угодно притворяться, что не очень переживает; я-то знаю, как он относится к своей работе, как важно для него не просто отыскать правду, но и поделиться ею. Сперва в это сложно поверить, но после пары лет знакомства я с удивлением осознала, что Деян идеалист, пусть не во всех смыслах. Он любит и уважает свою работу. Однако, при всём своём цинизме, бульдожьей хватке и показном равнодушии, Деян не поставит журналистские ценности выше человеческих. - Эх, не видать мне Пулитцеровской премии с такими принципами.
   - Я бы тебе дала Нобелевскую премию мира.
   - Ну-ну. Маякни, если тебя вдруг позовут в Нобелевский комитет.
  

19

   После полудня приехали родители с подарком и тортом, наобнимали меня, нацеловали, нажелали гору всяческих благ.
   Наверное, посторонним людям кажется, что мои мать и отец не очень гармонируют друг с другом - она выше него почти на голову. Но для меня они всегда были и будут идеальной парой.
   - Всё нормально? - спросила мама, когда мы сидели в гостиной.
   Я утопала в большом пухлом кресле, мама пристроилась на его массивном подлокотнике, а папа облюбовал диван.
   Я покивала и вдруг спонтанно выдала мысль, давненько отяжеляющую мозг:
   - У тебя ведь в моём возрасте уже была я.
   Мама посмотрела ласково, ухмыльнулась, погладила меня по затылку и притянула к себе одной рукой.
   - А ещё у меня были маленькая зарплата, паршивая подруга и недолеченный отит. - Мама поцеловала меня в висок. - Не унывай. У тебя ещё столько интересного впереди.
   - Но не стоит забывать об осмотрительности и пускаться во все тяжкие, - добавил неизменно благоразумный папа.
   На что его неофициальная, но от того не менее любимая вторая половина, комично изогнув брови, вопросила:
   - Осмотрительный мой, тебе напомнить, как ты, в тридцать два года, между прочим, рассекал по ночному городу в моей радужной футболке с надписью "Только свободная любовь спасёт мир"?
   Я оживилась и выпрямилась.
   - Почему я до сих пор не знаю эту, судя по всему, потрясающую историю?
   Папа определённо смутился. Кашлянул.
   - Пойду поставлю чайник.
   Мне страшно хотелось выведать подробности эпизода с радужной футболкой, и всё-таки я предпочла задать другой вопрос, когда мы с мамой остались одни. Задавала, понизив голос.
   - Когда вы с папой познакомились, как ты поняла, что он тот самый - единственный и неповторимый?
   - Да никак, - влёт ответила родительница, тоже негромко. - Я стала с ним встречаться, чтоб не терять форму, мне было грустно одной. Думала, скоротаю время, пока не появится кто-нибудь повеселее и повыше.
   Зря я спросила. Хотя... Какая разница, кто что думал поначалу, главное - итог. А итог, не сочтите за нескромность, весьма недурной.
   - И что, неужели "повеселее и повыше" не появились?
   - Появились. - Мама бросила нежный взгляд в сторону кухни. - Но мне они уже были даром не нужны.
  

20

   В понедельник я вернулась на работу и уже к обеду ощущала себя так, будто никуда не отлучалась. Минут десять ушло на составление небольшой речи для заместителя мэра по социальным вопросам. Речь он будет читать завтра перед открытием очередного детского сада, на сей раз под названием "Лисичка". Прямо слышу комментарий Деяна: "А что же не "Мухоморик" или "Поганочка"?" Заместитель продолжает исправно выучивать написанное до последней запятой, так что за завтрашнее выступление можно не волноваться.
   - Не пора перестать отправлять на каждое открытие детского сада кого-то из мэрии? - высказался глава города, когда мы с ним обсуждали вопросы для ближайшей пресс-конференции.
   Он утрировал, и я осторожно напомнила, что представители мэрии присутствуют далеко не на каждом детсадовском открытии. И добавила:
   - Но полностью игнорировать это тоже нельзя, надо, чтоб люди видели, что мы при деле. Сами знаете, сколько поступает обращений и жалоб насчёт нехватки мест в детсадах и детсадов в принципе.
   Мэр прекрасно всё понимал. День выдался трудный - притом прошёл только на половину, - и начальник был несколько раздражён. Он взял себя в руки, сделал вдох и улыбнулся с лёгким оттенком извинения.
   - Вы правы, Марианна. Детские сады - наша тема. - Усмехнулся. - Там ведь вдобавок что-то с реконструкцией, ремонтами и закупкой инвентаря.
   - Два здания реконструируются под детские сады, ещё в двух действующих летом начнут ремонт, и пока рассматриваются заявки от нескольких детских садов на покупку новой мебели и игрушек.
   Начальник снова ухмыльнулся, более добродушно. Это была ухмылка усталого человека, вспомнившего что-то из былого опыта.
   - Игрушки, наверно, приходится докупать круглогодично. Дети постоянно их ломают. - Ухмылка превратилась в улыбку отца, чьи чада уже миновали возраст ломанья игрушек, однако сей период ещё трепетно хранится в душе.
   Я тоже улыбнулась, вспомнив об Алеке. С такой, знаете, помесью умиления и ностальгии.
   - У меня есть знакомый, который в детстве потрошил все игрушки, чтоб узнать, что внутри.
   - Да? Мой старший сын тоже этим грешил, мы его даже к психологу водили.
   - И что сказал психолог? - медленно спросила я, надеясь, что лицо у меня не очень напряжённое.
   - Обычная любознательность, отклонений нет. Вообще, сын всегда умел докапываться до ответов, добиваться своего. Даже маленьким мог так упереться - не сдвинешь. Стоит, лицо серьёзное, насупленное, ручки в кулачки, ноздри раздуваются, чуть не пыхтит, кажется, вот-вот на тебя кинется и сшибёт лбом, если не перестанешь ему мешать. Его ещё в детском саду прозвали Носорогом.
   Я вежливо покивала, натянув губы до предела. Сейчас мэр женат второй раз, и от нынешнего брака у него два сына, от предыдущего тоже есть один... Тут я и поняла, почему Алек показался Деяну знакомым. Не потому, что они виделись раньше, а потому, что Деян углядел сходство с другим человеком; странно, что сразу не сообразил, с кем именно. Впрочем, Деян тоже не робот и тоже видит немало лиц, он мог не сориентироваться. А ведь сходство должно было прежде всего броситься в глаза не Деяну, а мне! Ох уж эта "система распознавания". Теперь я удивлялась, как раньше ничего не заметила. Алек далеко не копия мэра, однако, если подумать, что-то общее есть.
   - Он у Вас, наверное, уже взрослый, - словно невзначай обронила я.
   И поймала на себе пристальный, задумчивый взгляд. Дураком наш мэр никогда не был. Он вряд ли знал что-то конкретное, но некое подозрение, очевидно, возникло, и он намеренно мне это продемонстрировал. Хватило трёх-четырёх секунд. Убедившись, что я уловила взор, мэр снова придал лицу обычное, даже нарочито простоватое выражение и сказал:
   - Оканчивает предпоследний курс. Учится на журналиста. Кстати, Вы ведь с ним виделись.
   - Когда? - Я попыталась выглядеть удивлённой и невинной.
   - Когда я только вступил в должность, Алек тогда был старшеклассником, однажды приходил ко мне на работу.
   Значит, лет пять назад. Я нещадно напрягла память, пригрозив ей страшными пытками. Действительно, заходило что-то такое прыщавое с синим ирокезом и в драных джинсах...
   Снова мелькнувший "целевой" взгляд мэра навёл меня на подозрения: не спрашивал ли Алик у отца обо мне недавно? Естественно, осведомиться я не осмелилась, да и дел у нас обоих хватало с лихвой.
   Номер Алека у меня был сохранён не на сим-карте, а в телефоне. Когда выдалась свободная минутка, я написала СМС:
   "Ты с самого начала знал, кто я? Марианна".
   Отклик пришёл быстро:
   "Я встречу тебя после работы. Во сколько ты сегодня заканчиваешь?"
  

21

   Алек стоял у крыльца мэрии, засунув руки в карманы джинсов (не драных). Увидев меня, ухмыльнулся, и я вновь подивилась, что раньше не заметила сходства с собственным начальником. Я подошла, не зная, с чего начать. Алек вывел меня из затруднительного положения, достав из куртки и презентовав шоколадку.
   - Опять молочная?
   - Тебе в первый рабочий день после отпуска не хватает горечи?
   - Резонно, - согласилась я. - Спасибо. - Сунула шоколад в сумочку. - Съем позже.
   Ещё не стемнело, и мы могли рассмотреть друг друга в деталях. Алек-то оставался прежним, а я выглядела официально - узкая юбка почти до колена, светлая блузка, тёмно-синий пиджак; волосы собраны в хвост на затылке, макияж строгий, но справедливый.
     - Тебе далеко идти до дома?
  - Я на машине. Могу куда-нибудь подвезти.
  Алек с усмешкой почесал затылок.
  - Глупо, что я не догадался.
  - Зато о многом другом догадался, - подбодрила я. Немножко прищурилась. - Ты меня сразу вспомнил?
  Его усмешка превратилась в улыбку, от которой мне почему-то сделалось неуютно, хотя не неприятно.
  - Практически. У меня, в отличие от некоторых, хорошая память на лица, а ты мало изменилась.
  - Ты мог сразу всё выложить. - Не знаю, Алека или себя я пыталась убедить, что обижена. Не получилось ни с одним из нас.
  - Зачем? - В серых глазах зажглось озорство. - Так куда интереснее. Ты, к слову, не очень убедительно играла. Тебя только Йован и интересовал. Папа сказал, что твоя мать - редактор "Надёжного романтика", и потом Деян ваш подтянулся. Я одного не понял - почему именно тебя заслали, ты же не работаешь в газете.
  - Раньше впрямь работала. А тут мама захотела скрасить мне отпуск с пользой для дела.
  - Оригинальная она у тебя.
  - Даже не представляешь, насколько.
     - Почему же? Уже начал представлять.
  Я вопросительно нахмурилась.
   - Буду проходить практику в "Надёжном романтике" этим летом, сегодня утром был на собеседовании.
   - Надеюсь, тебе понравится. - Я потёрла переносицу. - Почему ты учишься не под своей фамилией?
   - Под своей. Родители разводились с воплями и битьём посуды, мать вернула девичью фамилию и на эмоциях, назло отцу, меня тоже "переоформила".
   Упорная, однако, женщина, это же нешуточный геморрой.
   - И отец не возражал?
   - Возражал, но не особо активно. По-моему, он на что угодно согласился бы, чтоб всё поскорее закончилось, тем более, у него уже был на подходе второй сын. - (Ранее я сказала, что наш мэр никогда не был дураком, но я не говорила, что он никогда не был плохоньким семьянином.) - Тот ещё дурдом творился. - Алека тема не радовала, и он решил её сменить. - Прикольно получается: мой отец - твой начальник, а твоя мама вот-вот станет моим начальником. Слушай, мы же с тобой можем угрожать друг другу тем, что нажалуемся родителям.
  Представив картинку, я развеселилась. Ненадолго.
  - Не думаю, что у нас с тобой будет много поводов жаловаться друг на друга.
  Не думаю, что мы будем много видеться. Этого я вслух не произнесла, но Алек ухватил мысль.
  Две-три минуты мы ехали в молчании. Я первая не выдержала.
   - Тебя прикрепили к определённой рубрике или к конкретному журналисту?
   - Не совсем. Назначили наставника - Деяна.
   Деян наверняка не в восторге.
   - Сильно не беспокойся, вряд ли будут проблемы. Деян неконфликтный человек.
   - Не конфликтный? Да он, когда пришёл в универ, за две минуты истыкал тебя шпильками!
   - Если ты не заметил, я тыкала в ответ. Тебе советую поступать так же, это оптимальный способ общения с Деяном. У него язык без костей, ты тоже за словом в кармане не лезешь - вы друг другу понравитесь.
   - Сомневаюсь, я не по этой части.
   - По какой части?
   - По голубой.
   От дороги я сейчас оторваться не могла, потому не знаю, что за выражение царствовало на лице Алека.
   - Ты о чём?
   Ему было не слишком уютно, но раздражения не ощущалось.
   - О том, что я не гей. Не пойми неправильно - не осуждаю и не возражаю, просто сам из другого лагеря
   При первой же возможности я уставилась на Алека.
   - С чего ты взял?
   - Уж за двадцать два года заметил бы.
   - Я не про тебя, про Деяна. С чего ты взял, что он гей?
   - Ты сама сказала.
   - Я? Когда?
   - Когда сматывала удочки из универа. Дословно: "Деян вообще напрочь потерян для женской половины человечества". На фразы у меня память тоже отличная, если что.
   Прижав ко рту ладонь, я хихикнула.
   - Правда глупо получилось. Моя вина - косо выразилась. Мужской половиной человечества Деян никогда и не был найден, а женская его потеряла в день, когда он женился.
   - Он женат?
   - Не заметил обручальное кольцо у него на пальце?
   - Как жена с ним живёт?
   - Весело. Они с Ариадной обалденная пара.
   На свете есть всего две пары, поддерживающие мою веру в настоящую любовь, - мама с папой и Деян с Ари. Под настоящей любовью я подразумеваю отнюдь не те розовые сопли, которые нам втюхиваются во второсортных фильмах и книжках. Одна из причин моей симпатии к книгам Джегоды: там не пропихивается идея о том, что однажды на вас ни с того ни с сего свалится великая любовь, предметом которой станет человек без единого недостатка.
   Вспомнив о Джегоде, я опять покосилась на Алека.
   - Я знаю, как зовут Наталию Джегоду на самом деле.
   Он встрепенулся, мгновенно воспылав любопытством.
   - И?!!
   - Может, попробуешь угадать? - Не пойму, с чего во мне проснулась вредность.
   - Марианна!
   - Хоть какие-то версии у тебя есть?
   - Нет!
   - А подозрения?
   - Полно, и все бездоказательные. Марианна!
   - А на кого бы ты подумал в последнюю очередь?
   После пятисекундного "зависания" глаза Алека округлились.
   - Профессор Отиш? Наш синтаксист? Гийом Отиш?
   - Не-а. Лукас Хараван.
   Мы ждали перед светофором, красному свету предстояло гореть ещё больше минуты, и я смогла вдоволь насладиться замешательством Алека, переросшим в полнейшее изумление.
   - Наш бывший декан?!
   - И наш нынешний заместитель мэра по социальным вопросам. Хараван из института перешёл прямиком в мэрию. - Я дёрнула подбородком. - Представляешь, я ведь ему речи пишу.
   - Надо же, - пробормотал Алек, моргая. - Разве могут у такого писателя быть проблемы с сочинительством?
   - Видимо, официальный деловой язык выше его сил.
   - И слава богу. - Он сглотнул. - А то я вдруг представил следующий роман Джегоды, написанный канцелярским языком.
   Я невольно тоже вообразила постельную сцену, изложенную с применением таких оборотов как "плодотворное сотрудничество", "мониторинг ситуации", "приоритетное направление" и "динамично развивающийся".
   Алек расхохотался первым, я присоединилась через мгновение.
   Но когда мы отсмеялись, я попросила очень и очень серьёзно:
   - Только никому не говори. Ни-ко-му.
   - Естественно.
   - Это не шутки. Если проболтаешься, крепко подставишь и меня, и Деяна, и Стефана, и других работников полиции. Я уж молчу про Харавана.
   - Ясное дело.
   - Алек. - Я нахмурилась.
   А он насупился.
   - Ты меня за кого принимаешь - за крысу или за идиота? Расписку дать?
   - Не надо. Извини.
   - Забудь. - Он раздумчиво изучал проплывающий мимо городской пейзаж. - Если б я раньше знал, что это Хараван, был бы уверен, что он не пошёл в полицию, а действительно убил Йована - при такой-то должности. Одно дело образование, другое - власть.
   - Твоя правда. Признаться, я тоже и так же об этом размышляла.
   - А инспектор Вук не мог... - Алек остановился, подбирая слова. Знал, как я отношусь к Стефану. - ...Обстряпать дело?
   - Не мог, - твёрдо заявила я, не усомнившись ни на долю секунды. - Не мог, поверь мне.
   - Верю, - отозвался Алек без малейшей заминки. - Здесь, сразу за углом.
   Сразу за углом оказался "Какаду" - ресторан, бар и ночной клуб, три в одном.
   - Хорошо тебе повеселиться, - пожелала я, остановив машину.
   Алек, отстёгивающий ремень безопасности, замер на секунду, потом закончил начатое, хмыкнув:
   - Я тут не веселюсь, а подрабатываю.
   - Зачем тебе подработка?
   - Не поверишь, есть хочется. Иногда аж по нескольку раз в день - вот такой вот я транжира. Стипендии на всё не хватает, вдобавок, летом её совсем не платят.
   - Как сын мэра может подрабатывать в баре?
   Не то чтобы для Юполии это невероятная ситуация. Чиновники и политики у нас скромные (есть теория о генетической памяти, я же подозреваю, что существует память должностная, не дающая забыть о годах, когда проворовавшимся прилюдно отрубали руки), если кто что и ухватит, станет не шиковать напоказ, а усиленно таиться и прибедняться. Дети "сильных мира сего" тоже обычно не выделываются. Вон, у Женевы Лерм из Государственного совета (!) старший сын обычный механик. И всё-таки в случае с Алеком мне виделось нечто неправдоподобное.
   - Не сын мэра, а сын школьной учительницы.
   Хочется думать, что глава нашего города принципиально не балует отпрысков, чтоб те привыкли добиваться всего своими силами; а не что ему безразлична судьба Алека и Алек отвечает взаимностью. Не могут у них быть безнадёжно плохие отношения, будущее светило журналистики ведь что-то выспрашивало про меня у папеньки, следовательно, они, как минимум, не бойкотируют друг друга. Да и на работу к отцу Алек приходил... Один раз за пять лет.
   - Кем ты трудишься? - Я спросила, чтоб прогнать мысль, характеризующую меня не с лучшей стороны: на ум пришло, что в следующем году, когда снова будут выбирать мэра Леуда, для кампании шефа сын-работяга может весьма пригодиться, если грамотно подать. Тьфу! Марианна Грабовец, как тебе не стыдно! Живо отключила в себе пиарщика, прямо немедленно!
   - Обычно барменом. Иногда бываю на подхвате, при необходимости могу переквалифицироваться в официанта, а в экстренном случае, скооперировавшись с коллегами, - в охранника-вышибалу. - Светлые глаза смотрели с откровенной смешинкой. - Моя смена начнётся только через полтора часа. Пока могу угостить тебя кофе. Или даже вином, а то и коньяком - под шоколадку самое оно.
   - Спасибо, нет. У меня на сегодня другие планы. - Я солгала, понимая, что буду чувствовать себя неловко, если соглашусь на предложение Алека. Дабы не показаться сухарём, я включила улыбку. - К тому же, не хочу, чтоб у тебя из-за меня были лишние расходы.
   - Не переживай, - с напускной серьёзностью произнёс Алек, - персоналу положены скидки. К тому же, - он меня передразнил, но ласково, - хотя я не миллионами ворочаю, пара чашек кофе или бокалов спиртного меня не разорит.
   - Да ты у нас самостоятельный мальчик.
   - Ага, - он степенно кивнул. - Сильный и независимый. У меня даже кот есть. - Алек открыл дверь и уже поставил одну ногу на тротуар, однако вспомнил что-то. - Забыл спросить: ты всё-таки Ботрит или Грабовец?
   - Грабовец. Ботрит - фамилия бывшего мужа.
   Брови Алека скакнули на лоб, нога убралась обратно в машину. Он был не ошеломлён, но удивлён. И заинтересован.
   - Ты уже успела побывать замужем?
   - Я много чего уже успела, - усмехнулась я. - Мне на прошлой неделе тридцать лет стукнуло.
   Наверное, я ожидала, что Алек хотя бы для приличия смутится и уйдёт.
   А он продемонстрировал, по-моему, все тридцать два зуба.
   - Серьёзно? Тогда с Днём Рождения, - Алек наклонился и поцеловал меня. - С прошедшим.
   Я не поблагодарила. Секунды три-четыре сидела и хлопала ресницами, ибо не могла решить, как реагировать. Понимаете, поцелуй пришёлся на уголок губ. То есть не совсем в губы, и надумай я обидеться, Алек мог бы невинно заметить, что "не сделал ничего такого, лишь чуток промахнулся нечаянно, нечего превращать муху в слона". Но это точно был не дружеский чмок в щёчку.
   Тоже мне повод для драмы. Не хватало ещё расстраиваться из-за таких мелочей... Эх, кого я обманываю? В том-то и проблема, что я не расстроилась.
   - Если всё-таки передумаешь насчёт чашки или бокала - заходи, - бойко подытожил вылезший из машины Алек, прежде чем захлопнуть дверь.
   Положив ладони поверх руля, я уткнулась в них лбом. Затем подбородком, бороздя взором уличные просторы. После чего скинула с себя пиджак, без которого нежно-голубая блузка не смотрелась строго. Я выпустила из причёски пряди по бокам лица, провела кончиками пальцев под глазами.
  - Алек!
  Когда он оглянулся, я стояла подле авто.
  - А чай вместо кофе можно?
  На мгновение-другое он застыл, потом широко улыбнулся, опять по-мальчишески засунув руки в задние карманы. Ветер тронул его волосы, встрепав чёлку.
  - Будет неимоверно трудно, но я постараюсь раздобыть.
     Бодро - и, надеюсь, изящно - процокав шпильками по асфальту, я оказалась рядом с Алеком. И даже не удивилась своему следующему вопросу:
  - У тебя, случаем, нет мотоцикла?
  - Нет.
  - А на гитаре ты играешь?
  - Немного. А что?
  - Ничего. Не обращай внимания, порой во мне берут верх мамины гены, и я начинаю задавать странные вопросы. И в целом вести себя странновато.
  - Ну, - Алек артистично-галантно подставил мне руку, под которую я его тут же взяла, и мы снова посмеялись, - я не против.
  

Конец

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"