Книжка про Пеппи была осилена нами за неделю, она читалась быстрее, чем истории Алисы. И потому, что почти не приходилось продираться через непонятную нам терминологию, и вообще была проще написана. Но удовольствия от неё мы получили не меньше, просто оно оказалось другим. Если чтение Алисиных приключений можно было сравнить с гонками на велосипедах по крутым горкам, то книжка о Пеппи больше походила на качели. Легко, весело, и совсем не сложно. Особенно млела Яринка. Сначала я думала - это от того, что Пеппи очень похожа на неё, и не только огненными волосами, но абсолютным бесстрашием и дерзостью. Но однажды, когда мы уже дочитывали последние страницы, Яринка задала вопрос достойный не двенадцатилетней девочки, а скорее замечтавшейся малышки-дошкольницы:
- Дайка, как думаешь, может быть, что мой отец мне не родной? А родной когда-нибудь найдётся, как нашёлся папа Пеппи?
Я только вздохнула.
А когда наполненная весельем и беззаботностью книжка подошла к концу, и настало время заметать следы, Яринка взбунтовалась:
- Это же мой подарок на день рождения! Почему я не могу её оставить? Что в ней вообще такого запретного?
- Ну, ты и спросила, - я попыталась вразумить подругу, - Она же с Запада. Да и то, как Пеппи себя ведёт... а представь, если дети начнут брать с неё пример?
- Не начнут. Вряд ли кто-то станет таскать на руках лошадей!
- Лошадей таскать не станут, а на взрослых плевать будут.
- Ничего, - Яринка зло рассмеялась, - Пару раз розгами огребут и перестанут.
- Ярина, удали книгу, мы же с Дэном договорились.
- А вот фиг. Подарки не отбирают.
Но сказано это было просто от обиды, как и те слёзы из-за костюма феи, потому что, выругавшись от души, и пнув стул, моя подруга сделала обещанное и отправила полюбившуюся книгу в корзину. После этого мы положили флэшку Дэна обратно в тайник вместе с запиской, на которой большими буквами написали только "Спасибо! Ещё!", и стали ждать ответа.
На этот раз ответ не задержался, как не задержался и в следующий, что было просто чудесно. После "Пеппи" последовала "Алиса в стране чудес". Сначала мы обрадовались, подумав, что это продолжение историй Алисы Селезнёвой, но в этой книге Алисой оказалась совсем другая девочка, и из другой страны. В приложенной записке Дэн писал "Боюсь, что здесь вы многого не поймёте, но прочитать эту книгу обязаны". Почему обязаны, мы действительно не поняли. Но книжка оказалась интересной, хоть и временами очень странной. Мне она напомнила приходящие время от времени спутанные сны, в которых повседневная реальность причудливо переплетается с волшебством.
А потом вместе с короткой припиской "Этого вам хватит надолго", мы получили - ох, целую вселенную незабываемых сказочных приключений, семь книг "Хроники Нарнии". И погрузились с головой в новый увлекательный мир. До самого Нового года.
С 31-го декабря и по 8-е января наступали зимние каникулы. Из рассказов Яринки и родителей, я знала, что в обычных школах каникулы длятся очень долго, особенно летом, но в приюте мы никогда не отдыхали больше недели. Да и куда дольше? Это домашних детей родители могут взять с собой в путешествие, отправить в лагерь, да и просто отпустить целыми днями играть на улицах. А мы? Что делать нам на обнесённой бетонным забором территории? В свободное от занятий время мы гуляем по дорожкам приюта, смотрим телевизор в гостиной, ходим в библиотеку, но если из нашего распорядка надолго убрать школу, домашние задания и продлёнку, чем занять оставшиеся часы? Поэтому мы не жаловались на короткий отдых и не завидовали домашним детям.
А сейчас, в зимние каникулы надеяться на безделье подавно не стоило. Конец одного года и начало другого, в приюте самое оживлённое и важное время. Сдача экзаменов и перевод в следующую группу. Поскольку детей разделяли на группы по возрасту, то теперь, не смотря на то, что многие девочки, как и я, ещё не справили день рождения, нам предстояло из одиннадцатой группы перейти в двенадцатую. А это событие чрезвычайно важно для каждой воспитанницы, потому что по традиции именно в двенадцать лет девочка становится девушкой и невестой.
Второго января после завтрака нашу группу пригласили в актовый зал. Конечно, мы все знали о готовящемся событии, но всё равно отовсюду раздалось испуганное оханье и писк. Девочки прижимали ладони к щекам, судорожно поправляли косички, взволнованно перешёптывались. И только мы с Яринкой отнеслись к предстоящему торжеству равнодушно, поскольку замуж не собирались и невестами себя не считали.
Даже вечно невозмутимая, не делающая лишних движений Агафья, сегодня была взбудоражена. Она зачем-то принялась строить нас парами, как будто мы были малышами, которых впервые везут на экскурсию в город. Успевала одновременно поправлять волосы и воротнички сразу нескольким девочкам, а на её сером платье мы заметили маленькую брошь в виде прозрачной капельки. Про эту брошь циничная Яринка шепнула:
- Как будто слюна от злости накапала.
Я ущипнула её за руку, но сдержать глупую улыбку не смогла, общая нервозность передалась и мне.
Ровным строем мы поволоклись в актовый зал, вызывая завистливые взгляды младших девочек, и снисходительные - старших. Агафья, не оглядываясь, маршировала впереди, напоминая мне утку, ведущую свой выводок к пруду, чтобы запустить в свободное плавание. Если бы в свободное... Но предстоящие перемены не сулили нам ничего, кроме новых обязанностей.
Именно об обязанностях счёл нужным упомянуть в начале своей торжественной речи, Пётр Николаевич, директор приюта, лично явившийся посвящать питомиц в невесты.
- Сегодня важный день в вашей жизни! - провозгласил он в микрофон на удивление визгливым для такого дородного мужчины голосом. Обычно это сочетание вызывало улыбки и хихиканье, но сейчас все были слишком взволнованы, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Даже Яринка не ухмыльнулась. Хотя возможно лишь потому, что на последнем ряду, совсем рядом с нами сидели учителя и воспитатели, явившиеся на посвящение.
- С сегодняшнего дня начинается ваш период взросления!
На этот раз моя подруга не удержалась, шепнула, придвинувшись ко мне:
- Ага, а до этого дня мы в подгузниках ползали.
Ближайшие девочки сердито оглянулись на нас, и Яринка преувеличено скромно потупила глаза.
- Сегодня вы расплетёте свои косички и смените их на одну прекрасную девичью косу!
Я увидела, как руки многих одногрупниц машинально поднялись к волосам. О да, обычай. Две косички по бокам - для детей, девушки носят одну, за спиной или перекинутую на плечо, не важно. Коса - девичья краса, как-то так.
- Но нельзя забывать, что становление девушкой, невестой, несёт с собой определённую ответственность и обязанности! - подчёркивая сказанное, голос Петра Николаевича взвился на недосягаемую даже для моего дисканта высоту. На этот раз смешки всё-таки послышались, и мне показалось, что я чувствую спиной горячие волны ярости исходящие от сидящей в последнем ряду Агафьи. Только директор ничего не заметил.
- Отныне вы уже не имеете права потакать своей лености и детскому эгоизму! Вы не имеете права забывать, что от того, как сложится ваша жизнь, зависит и жизнь ваших будущих детей, а значит и жизнь всей Руси! На ваших хрупких плечах лежит огромная ответственность!
Я украдкой осмотрелась. Лица девочек, до этого оживлённые и взволнованные, постепенно принимали сонное выражение. Речь директора лилась без конца, и даже визгливые интонации уже никого не веселили. Я отключилась, и без конца повторяющиеся "невесты", "обязаны", "продолжение рода" и, конечно же "Великая Русь", не мешали мне думать о своём. Впрочем, это своё я обдумывала уже недели три.
В Новый год торжество наступало не только для девочек из одиннадцатой группы, но и для мальчиков из пятнадцатой. Если двенадцатилетние девочки назывались невестами, тем самым обещая стать продолжательницами рода, то шестнадцатилетние парни начинали отдавать Родине другой долг. Военная служба. И в этом году новая шестнадцатая группа уже не будет постоянно жить в приюте. Я не знала точно, как это происходит, потому что не интересовалась судьбой местных мальчишек. Пока в моей жизни не появился Дэн. И пусть он должен был отпраздновать день рождения только в феврале, но в шестнадцатую группу переходил уже сейчас, а значит - станет солдатом вместе со всеми.
Да, мы видели, как время от времени в главные ворота въезжает автобус унылого тёмно-зелёного цвета, и парни из старших групп садятся в него, чтобы на время исчезнуть. Видели и как они возвращаются, похудевшие, странно весёлые. Но раньше это было привычной картиной местной жизни, которая меня не касалась и не стоила особого внимания. Теперь же я не могла думать ни о чём другом, кроме как об очередном унылом автобусе, который на этот раз увезёт Дэна.
Спросить обо всём его самого, я конечно не могла. Писать в записке подобные вопросы было слишком рискованно, и Дэн, понимая это, просто не стал бы отвечать. Увидеться? Теоретически любая девочка могла подойти к любому мальчику и поговорить с ним, это не запрещалось. Но и не одобрялось. О чём могут говорить девочка и мальчик, если у них даже школьные программы разные? Скорее всего, на один такой разговор мало кто обратил бы внимание, разве что покосились бы удивлённо. Но я не могла заставить себя подойти к Дэну на глазах у других. И дело даже не в том, что сам Дэн такого легкомыслия никак не мог одобрить, но мешало что-то ещё. Некий подсознательный страх, мерзкая стеснённость, как будто мне предстояло раздеться у всех на виду. И я мучилась от этого не меньше, чем от неопределённости нашего дальнейшего общения с Дэном.
Из задумчивости меня вывели бурные аплодисменты. Пётр Николаевич торжественно уносил свой огромный живот со сцены, а девочки обрадованные тем, что его бесконечно нудная речь подошла к концу, воодушевлённо рукоплескали. И под эти рукоплескания место директора перед микрофоном заняла Агафья. Она обвела свою группу цепким взглядом, отчего в зале сразу воцарилась тишина. Не та скучная и сонная, как во время выступления Петра Николаевича, но чуткая и полная напряжения. Кому, как не нам знать, что Агафья Викторовна понапрасну слов не тратит?
- Девочки, - начала воспитательница негромко, но очень отчётливо. Задумалась, и поправилась, - Девушки.
От подобного обращения, одногруппницы заметно приосанились, и мне стало смешно. Уж кем-кем, а девушкой я себя не ощущала.
- Девушки, как уже сказал уважаемый директор, у вас сегодня важный день, с чем и поздравляю. Но торжественную часть оставим на потом, сейчас же я хочу объяснить, чем теперь будет отличаться ваша жизнь от прежней. Если что-то будет непонятно, можете поднять руку и задать вопрос.
Такой подход всех только порадовал, уж чего не хотелось - так это очередной нудной лекции.
- С началом учебного года, на каждую из вас будет создана анкета на официальном сайте приюта. В анкету войдут ваши фотографии, данные о родителях, месте рождения и подробная характеристика. Это официальная информация, которую нельзя будет изменить и которая не зависит от вас. Чего не скажешь об остальном. Со временем анкета будет дополняться. Отныне ваши оценки по всем предметам будут выкладываться на сайт, это же относится к оценкам по поведению. И вот здесь уже всё в ваших руках.
Агафья обвела взглядом притихшую группу.
- Полагаю, всем известно, с какой целью это делается, но я должна объяснить подробно. Обычно в семьях родители сами подыскивают будущего мужа для взрослеющей дочери, в вашем же случае дело обстоит сложнее. Но государство и церковь даёт шанс всем вне зависимости от происхождения и проступков родителей. Поэтому мы выкладываем подробные анкеты наших воспитанниц, чтобы мужчины желающие создать семью, могли зайти на сайт приюта и возможно отыскать среди вас свою избранницу.
По залу пробежал взволнованный вздох. Вверх взметнулась одинокая рука. Но почти сразу за ней - ещё несколько. И посыпались вопросы:
- Агафья Викторовна, а кто пишет характеристику для анкеты?
- Характеристику пишу я. Ваша воспитательница, в обязанности которой входит так же и это.
- Сударыня, а прошлые оценки записаны не будут?
- Нет. Мы даём шанс показать себя с лучшей стороны даже тем девочкам, что до этого не успевали.
- Сударыня, а если кто-то помогает на кухне или в церкви, это запишут?
- Разумеется, стремление бескорыстно трудиться во благо ближних - очень весомый плюс для девушки.
- Агафья Викторовна, а про наших родителей... всё будет на сайте?
Последовала пауза, даже те, кто хотел задать свои вопросы, опустили руки в ожидании ответа на этот. И Агафья ответила не сразу. Посмотрела поверх голов, поправила капельку-брошь на платье. А когда, наконец, заговорила, её голос зазвучал почти виновато:
- Это больная тема. Вы не виноваты в грехах родителей, но и мы не имеем право утаивать ваше происхождение. Это было бы нечестно по отношению к мужчинам, которые захотят искать здесь жену. Задача мужчины - заботиться о своём роде, и он должен знать всё о том, кто мать его будущих детей.
Удивительно, но следующей кто поднял руку, была Настуся.
- Сударыня, вы давно здесь работаете. Можете сказать, у кого из нас больше шансов?
Отвечая, Агафья, не смотрела никому в глаза:
- Не могу. Те наши девушки, которым посчастливилось выйти замуж, были самыми разными и попали сюда по разным причинам. Никакой закономерности я здесь не увидела.
И поскольку аудитория молчала, воспитательница продолжила прежним менторским тоном:
- Если вами заинтересуется мужчина, он через сайт свяжется с администрацией приюта. А администрация в свою очередь даст девушке разрешение на общение с ним.
Снова общий взволнованный вздох.
- Сначала общение будет происходить исключительно онлайн. На это даётся пятнадцать минут раз в неделю. В зависимости от пожеланий интересующегося, я буду сообщать выбранной девушке о времени разговора. Разговор состоится в воспитательской через один из стоящих там компьютеров. Таким образом, потенциальный жених может посмотреть на свою избранницу, а она - на него.
Поднялась рука.
- Агафья Викторовна, а если одной девочкой заинтересуются несколько мужчин?
- Значит, она пообщаться с ними всеми, чтобы выбрать одного. Но должна сказать, что такое бывает редко.
На этот раз руку подняла Яринка.
- Сударыня, а девочка имеет право отказать всем?
- Разумеется, имеет. Мы никого насильно замуж не выдаём, - Агафья на миг задумалась, и видимо приняв в расчёт то, кому она отвечает, сочла нужным добавить, - Запрещается только грубость и любые высказывания, порочащие репутацию приюта.
Яринка удовлетворенно кивнула.
- В дальнейшем, - продолжила воспитательница, - если девушка и мужчина понравились друг другу, они могут договориться о встрече. Встреча происходит в любой выбранный ими день в присутствии воспитателя. Так же в любой из выходных дней девушка может быть помолвлена в нашей церкви, если мужчина решит взять её в жёны. Помолвка происходит в присутствии администрации приюта и родных со стороны жениха. Разумеется, всё это обговаривается заранее. Ну и наконец, по достижении четырнадцатилетнего возраста помолвленная девушка выходит замуж, и покидает эти стены навсегда.
Агафья замолчала, но на этот раз руки никто не поднял. Судя по мечтательным физиономиям вокруг меня, все девочки вообразили себе счастливый день, когда прекрасный возлюбленный увезёт их куда подальше отсюда. Мне же вдруг вспомнился наш с Яринкой разговор в день её рождения.
- Слушаю, Даша, - в голосе Агафьи проскользнуло удивление, видимо вопросов от меня она не ожидала.
- Извините, сударыня, - начала я, тщательно подбирая слова, - Мой вопрос наверно не к месту, но я не понимаю, почему девушкам можно выходить замуж в четырнадцать лет, а совершеннолетие только в восемнадцать?
Кто-то с удивлением покосился, кто-то хихикнул, но Агафья не рассердилась. Видимо вспомнила, что я "из дикарей" и объяснила вполне доброжелательно:
- Совершеннолетие подразумевает становление человека полностью дееспособным, даёт возможность работать, владеть имуществом, распоряжаться финансами. Девушке находящейся в браке это не нужно, поскольку муж выступает её попечителем. И если она будет достаточна умна, чтобы сохранить семью, то не понадобится и в будущем.
Честно говоря, я ничего не поняла. Но запомнила, чтобы потом попросить Дэна объяснить простым языком, что всё это значит.
А затем наступила торжественная часть посвящения. Из невидимых колонок понеслась нежная и грустная мелодия, свет притушили, и мы все поднялись на ноги, подчиняясь единому порыву.
- И наконец! - Агафья старательно растянула губы в широкой улыбке, и это было так непривычно, что девочки стоящие в первом ряду, невольно подались назад, - Я имею честь объявить вас девушками, невестами! Благослови Господь каждую в этом зале! Расплетите волосы!
Возникло оживление, больше похожее на лёгкую панику. Девочки поспешно, словно боясь опоздать, сдёргивали с косичек тонкие разноцветные резинки, тянули пряди, стремясь поскорее отделить одну от другой, встряхивали головами. И скоро вокруг, словно диковинные цветы распустились пушистые шлейфы волос - золотистые и русые, кудрявые и прямые. И как я ни старалась оставаться равнодушной ко всему, но в горле встал комок, когда косички перестали привычно щекотать шею, а обе резинки сиротливо легли в ладонь.
Яринка из-за упавших на лицо освобождённых прядей, жалобно улыбнулась мне, и я поняла, что подруга чувствует нечто похожее. И не только она. До нас доносились тяжёлые вздохи, чьи-то всхлипы, некоторые девочки обнимались. Оглянувшись на миг, я увидела, что и кое-кто из взрослых на последнем ряду промокает глаза платочками.
Музыка постепенно стихла, Агафья чуть прокашлялась (неужели тоже растрогалась?), и жестом разрешив нам сесть, заговорила в микрофон:
- Не забывайте, что вместе с привычкой заплетать по утрам две косички, вы оставляете позади своё детство, пору беззаботности и безответственности, игр и шалостей...
На этот раз фыркнула я, незаметно пихнув Яринку локтем. Чего-то Агафью занесло. Где она нашла у нас беззаботность, а тем более безответственность? А настоящих игр и шалостей наверно в жизни не видела, раз принимает за них чинные прогулки по дорожкам приюта и посиделки у телевизора в гостиной.
Я снова отключилась, второй раз выслушивать про женское предназначение и обязанности - увольте.
Наконец, когда Агафья выдохлась, наступила заключительная часть посвящения. Снова зазвучала музыка, на этот раз торжественная, опять пришлось вставать, а на сцену заторопился Пётр Николаевич.
- Девушки! - не выдержав столь высоких нот, микрофон слегка зафонил, но директор бесцеремонно тряхнув его, дал команду к последнему действу, - Заплетите косы!
Мы с Яринкой повернулись друг к другу. Конечно, заплести самой себе одну косу гораздо легче, чем две - не нужно возиться с пробором, но ритуал предполагал иное. Я слышала, что в семьях первую косу в день двенадцатилетия девочке заплетает мама, нам же пришлось полагаться на подруг.
Резиночки кто-то убрал в карманы, кто-то надел на запястья, и на свет появились белые ленты, выданные нам накануне. Коса с вплетённой в неё белоснежной лентой - символ невинности. Отныне и до замужества так мы и должны ходить.
А потом нас по очереди поздравляли все учителя и воспитатели, что затянулось ещё на полчаса, и от пережитого волнения ужасно хотелось пить, а тяжесть косы непривычно оттягивала голову назад. В заключение у микрофона в очередной раз возникла Агафья, чтобы напутствовать своих воспитанниц в новый жизненный этап.
- Девушки, сейчас у вас будет свободное время до праздничного обеда. Советую потратить его на то, чтобы обдумать, каким образом вы можете уже сейчас положительно повлиять на своё будущее, улучшив показатели в ваших анкетах.
К её совету прислушались. Когда наша группа покидала актовый зал, уже не ровным строем, а разбившись на кучки, я со всех сторон слышала:
- Ой, у меня хвосты по русскому и кулинарии, попрошусь на продлёнку.
- А можно будет пересдавать экзамены?
- Что нужно, чтобы помогать поварам на кухне?
- Интересно, меня возьмут убираться в церкви...
Мы с Яринкой не сговариваясь, прибавили шаг, постепенно отрываясь от взволнованных одногруппниц.
- В дортуар?
- Не, - Яринка ошалело помотала головой, - Давай подышим немного, а то я уже ничего не соображаю.
Мы не торопясь пошли по дорожке, под медленным снегопадом. Я сняла варежку и, подняв перед собой ладонь, задумчиво наблюдала, как на неё опускаются снежинки, сразу превращаясь в крошечные капельки. Яринка же принялась ловить их ртом, задрав голову и высовывая язык. Да уж - девушка...
Пользуясь тишиной и уединением, я решила поделиться своей тревогой:
- Ярин, ты не знаешь, когда парней из шестнадцатой группы увезут? И на сколько?
- На учения? Знаю, - невозмутимо отозвалась подруга, - Сегодня у них тоже посвящение, только у нас в невесты, а у них в солдаты. А увезут первый раз, кажется в конце января и на месяц.
Я облегчённо передохнула. Значит, у меня ещё есть время, чтобы придумать, как мы с Дэном могли бы увидеться и поговорить. А Яринка продолжала:
- После этого их будут увозить каждые два месяца. Месяц там, месяц здесь.
- Откуда ты знаешь?
Она поморщилась:
- Отец любил про армию хвастать. Ему больше-то и вспомнить нечего. Сначала начинал бурчать, что мама ему сына родить не смогла, вот он бы его научил... а потом как пойдёт трещать, не остановишь! Это же не только в приюте так, но и везде. Раньше в армию забирали парней с 18-ти лет и сразу на год. А потом решили, что лучше будет вот так, с перерывами на учёбу, зато четыре года.
Мы свернули к стадиону, где весело гомоня, катались на коньках младшие мальчишки. Хотелось бы и мне так попробовать, но, увы, как я узнала здесь - спорт не для девочек. В Маслятах коньков у меня тоже не было, но на лыжах я ходила неплохо. Их, широкие лыжи, подбитые снизу шкурой изюбря, специально сделала для меня мама...
Яринка подумала о том же.
- У нас во дворе каток был, так мы с девчонками прямо на подошвах катались, когда никто не видел.
- Получалось?
- Да ну. Падали только. Но всё равно весело. Слушай, пошли за стадион, тайник посмотрим?
- А чего его смотреть, мы же ещё "Хроники" не дочитали.
- Просто так. Всё равно делать нечего.
С этим доводом я согласилась. И как оказалось - не зря. Когда Яринка, делая вид, что вытряхивает снег из ботинка, ухватилась за металлический столбик, её ноздри затрепетали, а зрачки расширились.
- Дайка...
- Что там? - я начала торопливо оглядываться - не смотрит ли кто на нас? Никто не смотрел. А Яринка уже выпрямилась, на миг незаметно сунув руку в карман. И радостно шепнула:
- Записка.
- Пошли в дортуар! Нет, там наверно девчонки. На лестницу!
Мы так торопились, что не стали подниматься на свой этаж, а достали послание Дэна между первым и вторым.
- Читай ты, - поскольку идея проверить тайник принадлежала Яринке, я уступила ей это право.
И Яринка шёпотом прочла.
- Завтра сразу после ужина, возле прудика, сядьте на последнюю от леса скамейку справа.
Мы помолчали, моргая.
- Чего?
- Сесть на скамейку после ужина, - машинально повторила я, - возле прудика. Что там делать?
Но Яринкины глаза уже горели привычным азартом.
- А вот и узнаем, - она порвала записку пополам, одну половинку сунула в рот, другую протянула мне.
Привычно уже давясь бумагой, я продолжала недоумевать. Вокруг прудика стоят шесть скамеек, по три с каждой стороны. Да, это место зимой было одним из самых безлюдных в приюте, но не настолько, чтобы там встречаться и болтать. Конечно, после ужина будет уже темно, и большинство воспитанников сядут смотреть телевизоры в гостиных, но ведь есть ещё окна и камеры. Ладно, будем надеяться на то, что Дэн как всегда знает что делает.
Остаток дня прошёл в поздравлениях и суматохе. После праздничного обеда вся наша группа собралась в гостиной и девочки принялись горячо обсуждать свои шансы на замужество. Чтобы не выделяться, я и Яринка посидели с ними, заодно с удивлением узнав, что наши шансы выше среднего. У меня - потому что пою в церковном хоре, что подчёркивает мою набожность, которая, как известно для девушки большой плюс, говорящий о её смирении и добродетели. У Яринки - потому что красивая. Набожность и смирение это конечно хорошо, но каждый мужчина хочет видеть рядом с собой красивую жену. Говорилось это с таким умудрённым видом, что я едва сдерживала смех. Одиннадцати-двенадцатилетние девочки, большая часть которых не помнит жизни вне приютских стен, рассуждают о том, чего хотят мужчины, с которыми они даже не общались! Умора.
Отсидев среди одногруппниц достаточный, как нам казалось срок для того, чтобы не прослыть белыми воронами, мы убрались восвояси. А точнее, Яринка отправилась в пошивочную, я - на спевку в церковь. Занятий по музыке в каникулы также не было, но наш маленький кружок продолжал собираться, чтобы поболтать и попеть.
Меня встретили аплодисментами. Я была самой младшей среди девочек-певчих, остальные уже прошли посвящение в невесты, и теперь от души поздравляли меня. Воспользовавшись случаем, я решила спросить у старших подруг о том, чего не допоняла со слов Агафьи. И это вылилось в неожиданно длинный разговор.
Мы как обычно сидели в маленькой комнатке за клиросом, Марфа Никитовна вскипятила для всех тёплый чай с мёдом, смягчающий горло до и после пения, и девочки пустились в воспоминания о своём посвящении.
- Меня выбрали уже через неделю, - грустно поделилась Аня из четырнадцатой группы, - Но я отказалась от общения с этим мужчиной.
- Почему? - хором спросили остальные.
Аня поморщилась.
- Он был старый и лысый. Некрасивый.
- Ой, у меня тоже! - подхватила Нюра, та самая, с которой я советовалась, собираясь проситься в певчие, - Меня три раза выбирали. И все три раза - старики.
- Прямо уж старики? - не поверила я.
- Ну не совсем конечно, но и не молодые. А я хочу молодого мужа.
Следом выяснилось, что и двух оставшихся девочек, Свету и Валю, мужчины приглашали к знакомству. Валю так целых четыре раза. Более того - сейчас она была помолвлена. Впрочем, новостью это оказалось только для меня.
- Я сначала тоже отказывалась, - поделилась Валя, - Потому что выбирали меня не старики конечно, но и не молодые, да ещё сплошь разведённые или вдовцы.
- А потом молодой попался? - заинтересовалась я.
Валя покачала головой.
- Нет. Но Пётр лучше остальных, те мне совсем не понравились. Надутые, как индюки, разговаривают свысока. А с ним проще было. Да и вообще, если постоянно отказываться, так и останешься ни с чем. Что бог даёт, то значит и надо.
- Так ты не влюбилась?
Старшие девочки снисходительно заулыбались, а Валя терпеливо пояснила:
- Любовь приходит со временем, уже в браке. Для начала хватит того, что мужчина тебя устраивает как человек.
Подобное объяснение мне совсем не понравилось. Живя в Маслятах, я, по малолетству не обращала внимания на то, как происходит общение у старших. Ребятня гуляла своей кампанией и не лезла к тем, кто уже вышел из детского возраста. Так называемым подросткам, юношам и девушкам. Было их немного, учитывая численность населения деревни, но шороху они задавали дай боже. И если парень с девчонкой вдруг выделяли друг друга среди остальных, то это никак нельзя было определить тусклым словом "устраивает". Букеты цветов на крыльце, гитарные серенады под окнами, поцелуи и объятия на виду у всех, скандалы с родителями, побеги с ночёвкой в тайгу. Страсти кипели так, что даже мы, младшие, будучи по уши в своих играх, не могли не обратить на это внимания.
А тут, оказывается, Валя помолвлена, у неё есть законный жених, но она даже никогда не заговаривает о нём. И зачем такой жених нужен?
Видимо эти размышления ясно отпечатались на моём лице, потому что Нюра наставительно сказала:
- Ты, Даша, ещё глупая. Жених нужен не для того, чтобы с ним в любовь играть, а для семьи, для детей. А если у двух людей семья и дети, любовь не может не прийти.
- Правильно, - подхватила и Аня, - Я сейчас так жалею, что отказала тому мужчине. Я же с ним даже почти не разговаривала, а вдруг он хороший человек? Такая же дурочка ещё была, на лысину посмотрела и сразу - нет. А больше меня никто уже не выбирал...
Девочки грустно примолкли, а я заметила одну вещь. Аню выбрали всего один раз. Она высокая, нескладная, с россыпью прыщиков на длинноносом лице. Нюру и Свету выбирали уже дважды. И они из тех, кого бы я назвала хорошенькими. Не красавицы, до моей Яринки или до экзотической Зины им далеко, но и не серые мыши, вроде меня или Настуси. А вот выбранная четыре раза Валя - хороша. Золотая коса, маленький носик, брови вразлёт, и большие светлые глаза в обрамлении пушистых и тоже золотых ресниц.
При этом не стоит забывать, что все девочки - церковные певчие, а это, если верить словам моих одногруппниц, должно было значительно повысить их успех на брачном рынке. Но преуспела пока только красивая Валя. Есть над чем задуматься.
Вечером я поделилась своими наблюдения с Яринкой, и она цинично хмыкнула:
- Дайка, ну кому нужно, чтобы его жена псалмы распевала? Вот увидишь - чаще всех будут выбирать даже не самых красивых, а у кого лучшие оценки по кулинарии.
После ужина наша группа, которой сегодня в честь важного дня позволялись небольшие вольности, устроила шумный праздник на улице. Перед Новым годом во дворе построили ледовый городок, и мы катались с горок, используя выпрошенные с кухни картонные коробки. В Маслятах зимой тоже строили горки, и я знала, что обычная картонка едет по льду не очень хорошо. Зато они были большие, и у нас получалось скатываться вниз по трое, а то и по пятеро, поэтому мы не спешили искать им замену. Девочки забыли, что они теперь девушки-невесты, дурачились как дошкольницы - устраивали кучу-малу в сугробах, пихали друг другу за шиворот снежки, и подняли такой шум, что из окна воспитательской несколько раз высовывалась Агафья, призывая нас к порядку.
А ночью, когда вымотанные дневными волнениями, все крепко спали, мы неожиданно получили ещё одно подтверждение нашего приближающегося взросления.
Меня разбудил жалобный плач. Приподняв голову, и ещё не понимая, где сон, а где явь, я в тусклом свете ночников, увидела стоящую возле своей постели Зину. Странно расставив ноги, она сжимала руками подол ночнушки и тоненько подвывала. На втором ярусе кровати замерла Настуся, которая, как и я, явно не могла понять, проснулась она или ещё нет, очень уж в непривычном виде предстала перед нами обычно всегда сдержанная и полная внутреннего достоинства Зина.
- Зин? - наконец, сумела я подать голос, - Зина, что с тобой?
Зина ничего не ответила, только громко всхлипнув, принялась тыкать пальцем в свою смятую постель. Я опасливо приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть, на что она показывает. Настуся, свесившаяся сверху, успела это сделать первой.
- Тут что-то разлито, - испуганно сказала она, - Какие-то пятна.
Теперь я тоже увидела. На белой простыне Зины ярко выделялись несколько чёрных пятен.
- Это кро-овь, - проскулила Зина, и приподняла подол ночнушки, демонстрируя на нём такие же тёмные кляксы, - Я проснулась, а из меня течёт кровь...
- Ой, да не реви ты, - раздался снизу голос Яринки, которая оказывается уже не спала, - У тебя месячные начались, не понятно что ли?
Я испустила громкий вздох облегчения и откинулась на подушку. Но Зина и Настуся уставились на Яринку так, словно она вдруг заговорила на другом языке.
- Это у всех девочек так должно быть, - пришла я на помощь подруге, - Просто у кого-то раньше, у кого-то позже.
Настуся вдруг спрыгнула с верхнего яруса их с Зиной кровати так, что подол ночнушки взметнулся до груди, оголив тонкие ноги и впалый живот.
- Я сбегаю за Агафьей Викторовной! - крикнула она, и исчезла за дверью, которую не потрудилась прикрыть за собой, так что нам был слышен удаляющийся топот босых ног.
Зина снова тихонько заскулила, не меняя позы. Яринка тяжело вздохнув, вылезла из постели, и подойдя к ней, приобняла за плечи.
- Не реви, с тобой ничего страшного не происходит. Мне мама рассказывала, это бывает со всеми девочками, когда они взрослеют.
Я тоже начала спускаться вниз, чтобы помочь Яринке успокоить Зину, но в этот миг, за дверью раздались шаги, и на пороге возникла Агафья, с растрёпанными волосами, в кое-как застёгнутом халате.
- Что здесь происходит? - громким, но слегка подрагивающим голосом вопросила она, - Кто поранился?
- Зина! - тонко выкрикнула из-за её спины Настуся.
- Да не поранилась она, - начала было объяснять Яринка, но Агафья уже подошла, твёрдо отодвинула мою подругу в сторону, и, взяв Зину за плечи, наклонилась к ней.
- Что с тобой?
- Кровь, - прохныкала Зина, - Из меня бежит кровь.
Агафья бросила взгляд на её испачканный подол, потом на заляпанную постель, и выпрямилась.
- Понятно. Не плачь, всё с тобой хорошо. Пойдём-ка, - она увлекла Зину к дверям, обернувшись на пороге, коротко велела, - А вы спать!
Да куда там! Настуся хныкала не хуже Зины, Яринка выглядела раздражённой, я чувствовала, что теперь вряд ли сомкну глаза до утра.
- Ой, - Настуся, не переставая всхлипывать, полезла к себе на второй ярус, - Ой, господи...
- Да при чём тут господи?! - взорвалась Яринка, - У неё месячные начались, просто месячные, вы что, совсем ничего не понимаете?
Мне было понятно её недоумение. О так называемых месячных я знала лет с шести, когда заметила, что мама время от времени болеет, день-другой лежит в постели, и за неё всё делает папа. Меня это беспокоило, и я спросила у мамы, что с ней и могу ли я чем-нибудь помочь? Тогда мама и рассказала, почему не стоит за неё волноваться. Яринка тоже узнала обо всём от своей мамы. Что же, тогда наверно можно не удивляться тому, что Зина и Настуся, разлучённые с родителями в младенчестве, до сих пор пребывали в неведении.
Настуся продолжала всхлипывать, и я решила успокоить её. Тем более, что Яринка с решительным видом забралась на подоконник, отвернувшись от нас, и от неё ждать помощи явно не приходилось.
Приблизившись к кровати соседок, я забралась на пару ступенек, чтобы моя голова оказалась на уровне второго яруса, и тихонько позвала:
- Настуся? Настуся, не реви. Зина не больна...
Но продолжить объяснения я не успела. Дверь открылась, и Агафья впихнула в дортуар бледную, но уже не плачущую Зину, сунула ей в руки большой свёрток, сказала:
- Постель смени. Завтра с утра зайди ко мне.
И только потом обвела нас строгим взглядом.
- Я же велела спать. Быстро все по койкам!
Постояла ещё, наблюдая за тем, как выполняется её распоряжение, и только потом плотно прикрыла за собой дверь.
Дождавшись, когда стихнет звук удаляющихся шагов, мы заговорили разом.
- Зиночка, с тобой всё хорошо?
- Она тебе хоть что-то объяснила?
- Зачем тебе завтра идти к ней?
Зина опустила на край кровати свёрток, который оказался сменой постельного белья, и ответила тоже всем сразу:
- Со мной всё хорошо. Да, объяснила. Завтра мне нужно к женскому доктору.
- Зачем к доктору, если всё хорошо? - встревожилась Настуся.
- Агафья сказала, так надо. Когда начинаются... эти...
- Кстати, как их Агафья назвала? - поинтересовалась Яринка.
- Критические дни, - ответила Зина, и неожиданно хихикнула.
Мы тоже засмеялись, и просто от облегчения, и потому что выражение действительно показалось забавным.
Обстановка разрядилась, Настуся помогла Зине перестелить постель, и мы устроились досыпать остаток ночи. Последняя мысль, которую я успела поймать, перед тем, как погрузиться в сон, была о том, что я только обрадуюсь, если у меня эти критические дни не начнутся подольше.
Наверно кто-то наверху услышал моё сонное желание, потому что, как показало будущее, так и получилось.