Аннотация: Вариант "Сказки о смерти", сокращенный и отредактированный под формат конкурса СНП-2007
Как обычно, император твёрдо знал, чего он хочет. Как всегда, он ни на йоту не сомневался в том, что его желание в принципе осуществимо. И, разумеется, его ничуть не волновало, кого, чего и сколько на это потребуется.
Только вот, на сей раз, он не знал, как осуществить желаемое.
Император хотел жить вечно.
Вечность требовалась императору вовсе не для праздности и даже, по большому счёту, вообще не для себя. Просто он чувствовал слишком большую ответственность перед своей страной. Возможно, страна была слишком мала для столь огромной ответственности (соседи по привычке продолжали считать её герцогством), но на этот счёт у императора имелись обширные планы. И он отнюдь не был уверен в том, что его наследник окажется достойным продолжателем его дел.
Проблема нервировала императора настолько, что он, в конце концов, решился на беспрецедентный шаг: объявил об учреждении должности первого и единственного советника. Занять её мог всякий, будь то муж благородного происхождения или простолюдин, способный решить одну непростую задачу. Нетрудно догадаться, какую.
- Вашему величеству совершенно не о чем беспокоиться! - с ходу заявил первый кандидат, благообразный старичок с преданными собачьими глазами. Император терпеть не мог собак: эти твари только кажутся милашками, всем своим видом упрашивая погладить, а на самом деле только и ждут возможности вцепиться в протянутую руку.
- Ваше величество будет жить вечно в наших сердцах! В нашей бесконечно благодарной памяти. В великих свершениях, которые...
- Занятно получается, - перебил император. - Я ему о бессмертии, а он мне о вечной памяти. Ты же мне прямо в глаза заявляешь, что собираешься меня пережить. Так, что ли, получается?!
Старичок от страха весь сжался, как побитая дворняжка.
- Разумеется, никоим образом, ваше величество! Я говорю от имени народа! Бесконечно благодарного вам народа, радостно идущего по указанному вами пути свершений, которые...
- Неслыханная наглость! - возмущённо загрохотал император. - Кто дал тебе право выступать от имени моего народа?! Где, когда, при каких обстоятельствах? Сколько человек участвует в заговоре?
Император в сердцах стукнул кулаком по правому подлокотнику трона, и незадачливый кандидат с пронзительным визгом провалился в потайной люк.
Следующий соискатель, солидный и в то же время энергичный молодой человек, начал с уточнения:
- Ваше величество желает жить вечно в прямом смысле слова - то есть существовать ещё до собственного рождения, или же просто не умирать?
- Просто не умирать. Для начала, - благосклонно кивнул император.
- Великолепно! - просиял юноша. - В основе предлагаемого проекта лежит эффект, подобный производимому взглядом василиска. В результате созерцания особым образом изготовленного изображения ваше тело превращается в камень, в результате чего все процессы, в том числе и интересующий нас процесс старения, полностью затормаживаются. В этом состоянии вы можете пребывать сколь угодно долго...
Императорское изумление было столь велико, что вытеснило даже гнев:
- Ничего себе! А может, тогда уж сразу в ледник - и заморозиться? Проще получится, и для казны дешевле.
- Ваше величество, умоляю - дослушайте! Уникальность метода в том, что эффект легко обратим! Представьте: вы покоитесь себе в комфортном подземелье, возложив рутинную работу по управлению государством на своего первого советника. Но как только приходит время судьбоносных решений, советник убирает изображение прочь от вашего взора - и вот вы снова в живой плоти и в полном сознании! Завершив же достойные вас деяния, вы окаменеваете обратно - и так до бесконечности. Таким образом, вы сможете в полной мере наслаждаться как насыщенностью, так и неограниченной продолжительностью жизни.
Император не признавал компромиссов. Особенно - компромиссов между жизнью и смертью. Впрочем, в проекте имелось и ещё более слабое место:
- И где же я возьму такого преданного человека, чтобы судил: пришло ли уже время меня оживлять, или оставить ещё полежать каменной глыбой?
- Он прямо перед вами, ваше величество! - с обезоруживающей непосредственностью ответил молодой человек, склоняясь в поклоне.
- А ведь и верно, как же это я не подумал-то, - всплеснул руками император, - как же это я не разглядел! Наверное, ты не совсем прямо передо мной. Ну-ка, сдвинься на шаг влево... ещё... достаточно. Теперь чуть-чуть вперёд... вот так!
Третий претендент на высокий пост оказался зрелым мужчиной в профессорской мантии, с застывшим на лице выражением высокомерного недоумения. Разлепив тонкие губы, он произнёс:
- Будучи почётным академиком, ваше величество должны были сразу направить свой запрос по надлежащему адресу. Вместо того чтобы утруждать себя выслушиванием всех этих, - движением брови визитёр указал в сторону приёмной, - самозванцев и шарлатанов, в обществе которых мне пришлось дожидаться своей очереди.
- Да-да, конечно, - откинувшись на спинку трона, император постарался придать лицу по возможности нейтральное выражение. По стратегическим соображениям он покровительствовал наукам, но про себя сомневался в благонадёжности книжников, - Итак?..
- Итак, ваш запрос не имеет научного смысла.
- То есть?!
- То есть, грубо говоря, вы и так никогда не умрёте.
- Сдаётся мне, что-то подобное я сегодня уже слышал.
- Неужели?! - встрепенулся профессор. - Эта молодёжь... Ваше величество, я должен заявить, что я единственный из моих коллег обладаю полномочиями выражать позицию официальной науки.
- Я помню. И ты не забывай, кто тебя ими наделил, - понимающе ухмыльнулся император. Он тоже не переваривал выскочек. - Ладно, давай обосновывай.
- С удовольствием. Как известно, сознание есть свойство, присущее исключительно живым существам. Следовательно, труп, являясь частным случаем мёртвой материи, неспособен осознать, что он мёртв. Попросту говоря, никто и никогда не может заявить о себе: "итак, я умер". Рассуждая логически, поскольку субъект либо жив, либо не существует, то личная смерть есть ни что иное, как нонсенс.
- И это всё? - задумчиво побарабанив пальцами по подлокотнику, поинтересовался император. - А как насчёт эксперимента?
- Осмелюсь напомнить, что ваше величество своим собственным указом ограничили исследовательскую деятельность весьма узкими рамками. Вот если бы вы соизволили вычеркнуть некромантию из списка лжеучений... но, как вы понимаете, серьёзные исследования потребуют дополнительного финансирования.
- Попрошайничать нехорошо! - император строго погрозил пальцем. - Особенно когда у меня недостаточно хорошее настроение. Так что иди, и постарайся придумать что-нибудь потолковее. И в рамках бюджета.
Четвёртый соискатель, вернее, соискательница - нескладная светловолосая девушка лет семнадцати, в походном плаще и в сапогах, преклонив колени, промолвила:
- Ваше величество! Я не знаю, как вам достигнуть бессмертия.
Император не нашёлся, что на это сказать, и она продолжила:
- Но, раз очередь дошла до меня, а я была в очереди последней - значит, и никто здесь этого не знает. Но я верю, что способ есть. Должен быть обязательно. И кому-то он известен, только надо этого кого-то найти и спросить. Понимаете, это такое чудо, что такой человек, как вы, родился на этой земле и живёт среди нас, что бессмертие по сравнению с этим... - девушка замялась, запутавшись в словах, и скомкала тираду:
- В общем, я клянусь не знать ни отдыха, ни срока, и не возвращаться до тех пор, пока не отыщу для вас секрет вечной жизни.
- Ты - женщина. Даже если вернёшься не с пустыми руками, должность советника не для тебя. Ты должна это понимать, - нахмурился император. Иногда он бывал по-своему если и не честен, то прям. - Да и на что тебе должности? Ты ведь, кажется, дочь барона... этого, как его... Короче говоря, с чего бы это вдруг такой благородный порыв?!
Тут ему пришло в голову чрезвычайно забавное предположение:
- Или ты в меня влюблена?!
Девушка вспыхнула, но нашла в себе силы парировать:
- Разве это не естественно для верноподданной?
- Ладно уж, - усмехнулся император, - клятва принимается. В конце концов, многие яркие страницы истории написаны безумцами, искавшими смерти либо бессмертия для своих повелителей. А от меня-то, собственно, что требуется?
- Дождитесь моего возвращения, ваше величество.
- Я, пожалуй, постараюсь, - заверил император. Девушка, ничего более не добавляя к сказанному, стремительно поднялась на ноги, выбежала за дверь, промчалась по коридорам и залам дворцы, выскочила наружу, взлетела на коня и понеслась во весь опор.
Сначала - на восток. Там, среди острых вершин, таилась деревня бессмертных предков - так, во всяком случае, утверждали многие бывалые путешественники. Никто из них, впрочем, так и не сумел попасть в эту деревню, потому что диковатые местные жители наотрез отказывались показывать дорогу чужакам, а ползать по скалам в одиночку - равносильно самоубийству.
Девушка провела в горах несколько лет: сначала приставала с расспросами ко всем от мала до велика, но горцы, оказавшиеся пусть и скрытными, но, в общем, вполне милыми и дружелюбными людьми, только посмеивались и отвечали уклончиво. Тогда она самостоятельно обследовала все тропы, излазила все пики и ущелья, сорвалась в каждую вторую пропасть - но бессмертных предков так и не обнаружила. Но не отчаивалась и ни разу даже не подумала о том, чтобы прекратить поиски. В конце концов, один из вождей, впечатлённый её упорством, спросил:
- Зачем тебе бессмертие? Люди в твоём возрасте обычно не имеют ничего против того, чтобы умереть молодыми. Да и сама ты рискуешь жизнью так, как будто совершенно её не ценишь.
- А мне не для себя нужно, - просто ответила девушка.
- Вот как?! - изумился вождь. И поведал, что, на самом деле, все мифы и легенды гор, записанные путешественниками, выдуманы специально для того, чтобы дурачить доверчивых жителей долин. Потому что, во-первых, очень уж забавна их наивность, а во-вторых, ни к чему им знать правду. Правда же заключается в том, что предки были обыкновенными обезьянами. Даже не говорящими. И они, конечно же, все давно уже сдохли.
Чтобы хоть как-то утешить девушку (а она, на самом деле, вовсе и не собиралась унывать), вождь рассказал ей, что слышал от одного странника, будто бы далеко на севере, среди вечных снегов, живёт некий старик, переживший правнуков своих внуков.
На севере девушка трижды замерзала, заблудившись в белой пурге, дважды проваливалась под лёд, в чёрную воду, но всё-таки отыскала того самого старика. Старик оказался и в самом деле невероятно древним. Но, увы, ещё более дряхлым. Он уже давно не ходил своими ногами, питался тем, что вкладывали в рот, а, главное - не говорил ни слова по-человечьи, только изредка издавал гортанные, по-своему мелодичные звуки. В эти мгновения глаза его, обычно тусклые, вдруг загорались ярким огнём, но продолжалось это недолго.
- Он поёт на языке ветров, - пояснил один из его потомков. - Когда-то он был великим охотником и силачом. Необычным человеком. Быстротой и выносливостью мог поспорить с оленем, силой - с медведем. А выглядел маленьким и хилым. Почему так - никто не мог понять, пока шаман не объяснил, что в его слабом теле живёт могучая душа. Но с годами тело его, как у всех обычных людей, слабело, душа же оставалась молодой и сильной. И однажды, когда душе стало совсем тесно в немощном теле, она выпорхнула на простор, и летает теперь наперегонки с ветрами. Только иногда навещает тело, чтобы полюбоваться на нас, или, может, предупредить о приближающейся беде, но наших слов уже не помнит. Как это у неё получилось? Да мне-то откуда знать...
Девушка ничуть не огорчилась. От рыбаков она слышала, что купцы рассказывают, будто бы на юге, среди жарких песков, есть маленький оазис. В самом центре оазиса бьёт родник, наполняя водой небольшой бассейн. Раз в год могущественная джинния прилетает туда, чтобы искупаться. Тот, кто сумеет, пока она плещется, незаметно украсть её одежду, взамен может просить всё, что угодно: даже, к примеру, бессмертие.
На юг девушка отправилась морем. Попала в плен к пиратам, была продана в рабство. После четвёртой неудачной попытки побега хозяин заявил, что, раз уж она такая свободолюбивая, то он, так и быть, отпустит её на волю. Вывез в пустыню и бросил там на верную погибель. Девушка помахала ему рукой на прощание, и побрела искать заветный оазис. Когда она уже совсем выбилась из сил, её подобрали кочевники, и первым делом предложили сразиться с их самым лучшим воином. Она согласилась и, конечно, проиграла. Но, вместо того, чтобы добить побеждённую, её напоили, накормили и намазали исполосованную бичами спину вонючим, но очень целебным зельем. В общем, обитатели песков оказались вовсе не злыми людьми - просто, по их понятиям, права на жизнь достоин лишь тот, кто готов в любой момент расстаться с жизнью.
Вместе с кочевниками, а порой и в одиночку, девушка пересекала пустыню вдоль, и поперёк, и по всем диагоналям, пока, наконец, не наткнулась на оазис с бассейном. Там она затаилась в засаде - но не сумела достаточно хорошо замаскироваться, так что джинния засекла её еще издали, на подлёте. И, в наказание за дерзость, превратила в куст верблюжьей колючки. К счастью, не навсегда, а всего лишь на год без одного дня.
В растительном существовании было мало приятного. И всё же время не прошло даром: она научилась становиться неприметной частью пейзажа и терпеливо ждать. Так что в следующий раз джинния, ничего не заподозрив, погрузилась в воду, и заметила девушку лишь тогда, когда та уже подбегала к разложенной на краю бассейна одежде. Но - всё-таки слишком рано.
Теперь джинния превратила её в змею, сроком на три года без одного дня. Что ж, к сырому мясу девушка пристрастилась ещё на севере. Зато, будучи рептилией, она научилась подкрадываться, бесшумно скользя, и настигать добычу молниеносным броском. И в третий раз ей пришлось уже самой привлечь внимание джиннии:
- Если ты ищешь свою накидку, то вот она - у меня в руках.
Джинния окинула девушку проницательным взглядом и изрекла:
- Воистину, границы твоей настырности столь же неразличимы для моего мысленного взора, сколь неразличим противоположный берег моря для взора ребёнка, резвящегося в пене прибоя. Ну, что ж... я покорна и послушна тому, у кого в руках эта накидка. Итак, настырнейшая из смертных, позволь моим ушам услышать твоё желание. Забудь о пределах разумного, ибо не родился ещё под луной человек, способный вообразить такое, что я не способна была бы исполнить, но помни, что воля твоя будет исполнена лишь единожды, а затем ты отдашь мне мои одежды, и повернёшься кругом, и пойдёшь отсюда так быстро и так далеко, как только возможно. Кстати, если хочешь, я могу говорить нормальным языком.
- Спасибо за предложение, - вежливо улыбнулась девушка, - но моё желание заключается вовсе не в этом.
- А ты не только настойчива, но и умна, - без тени смущения заметила джинния. - Ну хорошо, это было последнее испытание. Итак, чего же ты хочешь?
- Бессмертия.
Джинния изумлённо вскинула брови.
- Я, конечно, не собираюсь тебя отговаривать - просто, знаешь ли, любопытно. Известно ли тебе, что родиться для вечности, как, скажем, мы с моим братом, демоном моря - это одна судьба, а стать бессмертным внезапно - совсем другая? Ты так молода, тебе ещё только предстоит встретить настоящую любовь, завести детей... сознаёшь ли ты, каково это: пережить всех, кто тебе близок и дорог?
- У него нет близких, - пожала плечами девушка, - только приближённые. И он никем не дорожит. Так что ничего страшного.
- "У него"?! - брови джиннии, взлетев ещё выше, зависли в паре сантиметров над головой, - Нет, так нельзя. Я могу дать тебе что угодно: бессмертие, или богатство, или красоту... извини, это я так, по списку... или власть. Но только тебе, и никому иному. Кто бы он ни был, этот твой "он" - пусть приходит сам, и сам ворует мою одежду. Разве что, так уж и быть, можешь показать ему дорогу.
Девушка вообразила себе императора, ползущего по-пластунски, и невольно прыснула. Но тут же посерьёзнела, представив его превратившимся в куст. Хотя, если честно, посерьёзнела она на мгновение раньше, мысленно увидев его стоящим перед обнажённой джиннией - но, как обычно, не стала себе в этом признаваться.
- Ну и ладно, - вздохнула она, и было в этом вздохе немного мимолётного разочарования, но не было ни капли усталости либо уныния, - должен быть ещё какой-нибудь другой способ.
- И ты хочешь его узнать? - очень серьёзно спросила джинния.
- Я его узнаю! - рассмеялась девушка.
- Ты его узнаешь.
Джинния перенесла девушку на границу пустыни - по собственной доброй воле, безо всяких просьб и обязательств.
- Я пожелала бы тебе удачи, - сказала она на прощание, - но мои собственные желания сбываются далеко не всегда.
Дальше девушке пришлось идти, ехать, плыть и даже, порой, лететь наугад. Она подслушивала пьяную болтовню в тавернах и штудировала архивы библиотек, расспрашивала отшельников и бродяг, купцов и разбойников, тонула в болотах и загибалась от голода в городах. Сначала она потеряла счет людям, с которыми повстречалась, потом - местам, которые посетила, и, наконец, годам, проведённым в пути. И ни разу ей даже в голову не пришло сдаться и прекратить поиски.
И вот однажды на закате, проходя вдоль какой-то реки, она увидела: в бурном потоке тонет человек. Он не звал на помощь, и барахтался вяло, словно бы машинально, но девушка, не вдаваясь в детали, бросилась в воду. Чуть сама не захлебнулась, но сумела вытащить его и себя на берег.
Продышавшись, спасённый, оказавшийся оборванцем неопределённого возраста, уселся на корягу и молча смотрел, как она собирает сухие ветки и разжигает костёр. И лишь когда огонь разгорелся, проворчал:
- Хоть я и обязан тебе жизнью, но не такая уж это для меня и большая ценность. Да и нечем мне тебе отплатить. Ведь вы, молодёжь, не особо-то интересуетесь тем, что можно унести в голове.
- Так чего же ты шляешься по просёлкам, одетая как не знаю кто, вместо того, чтобы полировать университетские скамьи?
- Я была в трёх университетах. Там есть много замечательных и очень умных людей, но они ничего не знают о том, что мне нужно узнать.
- Вот как?! - с деланым изумлением воскликнул нищий, - И какая же проблема бередит твой неокрепший разум?
- Бессмертие.
Оборванец пронзительно расхохотался.
- Дорогуша, скажи мне на милость, ну зачем тебе бессмертие?! Погоди, не торопись отвечать на риторический вопрос. Сколько тебе лет - семнадцать? Ну, от силы девятнадцать?
- Я не помню, - честно ответила девушка, но нищий пропустил её слова мимо ушей.
- Так вот, ты узнай-ка сначала, что это за штука - жизнь, а потом уж решай, стоит ли терпеть её вечно. А лучше послушай, что я скажу: а я скажу, что не стоит. Не рассчитана она на вечный срок. Поначалу-то ничего, а потом начинает утомлять. Ты, милочка, и представить себе не можешь, насколько она на самом деле унылая и занудная.
- Не могу, - подтвердила девушка.
- Но хуже того вот что: и сам-то человек тоже не рассчитан на вечность! Все его силы небезграничны, все запасы когда-нибудь истощаются: и фантазии, и терпения, и любви. И вот уж и рад бы хоть сам себя чем-нибудь развлечь, а нечем.
- Он не такой, - улыбнулась девушка, - не такой, как все.
- "Он", говоришь? И ты, небось, думаешь, что вам с ним вдвоём будет уютно и в вечности? - ехидно уточнил оборванец. - Как же давно меня перестала поражать людская наивность!
Девушка на несколько секунд застыла, пытаясь понять, что он имеет в виду, а когда поняла, рассмеялась - легко и беззаботно.
- Ну что ты! Нет, конечно. Я хотела сказать, что ему и в вечности будет тесно.
- А ты как же?..
- А для меня рядом с ним места нет. Даже в вечности.
Она развязала котомку, предложила нищему хлеб и сыр. Тот словно бы машинально взял ломоть, подержал задумчиво в руках, куснул без аппетита - и вдруг, вытаращив глаза, заявил:
- Вкусно! - и принялся жадно жевать. Потом передёрнул плечами:
- Холодно! - поднёс руку к пламени, отдёрнул с радостным криком:
- Горячо! - и уставился на девушку, будто впервые увидел:
- А ты хорошенькая!.. Но почему вдруг?!
- Может быть, потому, что так оно и есть? - шутливо предположила она. Нищий задумчиво покачал головой:
- Ты меня удивила. Вот почему. Ну надо же! Как это всё-таки забавно - испытывать ощущения... жаль, что это скоро пройдёт. Но всё равно - я тебе благодарен. Что из реки вытащила - и спасибо не скажу, а вот за эти пять минут... - он откусил ещё кусок, поморщился и выплюнул:
- Четыре минуты. Всё равно. Слушай. Причём слушай внимательно, потому что излагать буду кратенько, и повторить не успею: благодарность моя тоже не безгранична.
И он, действительно, заговорил торопливо и отрывисто, словно боясь опоздать:
- Ты была когда-нибудь в цирке? Помнишь номер, в котором добровольцу из публики показывают раскалённый металлический прут, потом завязывают глаза и предупреждают, что сейчас этим прутом дотронутся до его щеки, а на самом деле прикасаются, допустим, деревяшкой - а человек кричит от боли?
- Помню. Однажды вызвался мой сосед, так у него даже ожог остался.
- Отлично. Так вот, никакой это не фокус и не магия. Когда-то один гениальный, но оклевётанный завистниками учёный исследовал этот феномен. Проводил, к примеру, такой опыт: осуждённому на смерть сообщали, что вместо повешения ему вскроют вены. Далее всё по протоколу: последняя воля, священник. Осуждённого привязывали к стулу, перетягивали руки жгутами, завязывали глаза, проводили по руке тупой стороной ножа и начинали на это место лить тёплую воду. В результате - летальный исход. Или наоборот: больному давали пилюлю из чистого сахара, а говорили, что лекарство. И он выздоравливал. Много накопилось фактического материала, а вывод...
Оборванец вдруг осёкся, а затем продолжил прежним, ворчливым голосом:
- И зачем я тебе это всё говорю? Как будто куриные мозги способны хоть что-то понять.
- Нет, почему же: ты очень понятно рассказываешь. Человеческий организм можно убедить в чём угодно, нужно только сначала убедить самого человека.
- Ишь ты. Ну ладно. Итак, согласно самому распространённому из мнений, единственное, в чём ты можешь быть абсолютно уверена, так это в том, что...
- Ты когда-нибудь умрёшь?.. Неужели в этом весь секрет?! - поразилась девушка. - Так просто?..
- Ничего себе, "просто"! - возмутился нищий. - Научиться игнорировать то, что постоянно талдычат тебе с самого детства? Поверить, что все кругом, - родные и посторонние, умнейшие и идиоты, - с искренним видом тебя обманывают, причём безо всякой, заметь, для себя пользы - это, по-твоему, просто?!
- По-моему - сложно, - девушка вскочила на ноги. - Но не для него. Извини, но теперь мне нужно спешить.
И она поспешила, и вскоре, вернувшись к исходному пункту своего долгого путешествия, стояла на крыльце дворца и уговаривала стражника пропустить её к императору по очень важному делу. Стражник разглядывал девушку с ленивым недоумением, пытаясь сообразить, кто перед ним: сумасшедшая или приезжая из очень дальних краёв. В конце концов, решил, что, видимо, сумасшедшая приезжая, и принялся втолковывать чуть ли не по слогам:
- Послушай, детка! Я не знаю, откуда ты такая взялась, но ты слегка опоздала. У нас тут в стране уже сто лет, как республика. Понимаешь? Это, за моей спиной, здание сената. А императора у нас нет. Последний император давно умер. Скончался, понимаешь? Сто лет назад. И наследников не оставил.
- Как "скончался"?! - обомлела девушка.
- Скоропостижно, - пожал плечами стражник. - Подробностей, уж извини, не помню. Эй, что с тобой, тебе плохо?!
- Я поклялась не знать ни отдыха, ни срока... - прошептала девушка. - Он обещал дождаться...
Она, конечно же, поверила сразу. Как верила всему, что слышала за весь этот, оказавшийся вдруг бессмысленным, век. И всё же...