- Хэй, ушлепки! - раздался ор на всю округу, а после и жуткий грохот. - Открыли быстро все ворота, немедленно! - еще громче, так еще и вдобавок с несколькими емкими выражениями. - И Крысу сюда, у меня трое раненных! Быстро!
Да, это кричал Аллан у внешних ворот закрытого города, который находился в нескольких километрах от кровавых развалин. Он уже держал Алексис просто на руках, которая, судя по откинутой голове и серым губам, была явно без сознания. На землю сыпался красный песок, переливающийся смертельно красивыми оттенками в прожекторах с вышек, которые были сейчас направлены на небольшую группу из четырех человек: Ал со своей напарницей и двое подростков, которые поддерживали друг друга, чтобы не свалиться самым позорным способом. Выглядела эта команда, надо сказать, убого по своему состоянию. Но как только охрана распознала знакомые лица и голос, который срывался на дикий рык, ворота приоткрылись. Брюнет тут же перестал орать и двинулся быстрым шагом, отпихивая всех и каждого, кто стоял у него на пути, мешая пройти. Дети долго думать не стали и пошли следом.
Тут-то пятнадцателетних и остановили, быстро уводя вглубь по каким-то коридорам, до которых именно сейчас Аллану точно не было дела. Девушка на его руках, казалось, начала терять температуру. Ее била мелкая дрожь, а сердце стало биться намного медленней. Она потеряла прилично крови за все время путешествия, а ее напарник ничего не предпринял, чтобы ее остановить. Просто взял и понес. И это уже вызывало злые взгляды со строны коллег, которые стали бегать вокруг, точно надоедливые наскомые. Это, конечно же, не могло остаться без комментария.
- Отвалите немедленно и тащите сюда за шкирку Крысу, - прошипел брюнет.
Он спокойно, но быстро вышел через пункт проверки на небольшую улицу рядом со стеной барьера, подходя к небольшому серому одноэтажному дому, ударяя в массивную дверь ногой. Слабый замок-щеколда хрустнул под напором. Парень огрызнулся сам себе, ища взглядом хоть что-нибудь, где можно было бы устроить напарницу.
- Я вас всех убью, если вы этого не сделаете! - прикрикнул брюнет, привыкая к слабому свету, щелкнув по выключателю.
Комната Аллана была небольшая. Да и обстановка не распологала к хоромам. Это помещение больше походило на камеру зэка: кровать, стол со стулом, небольшая тумба для вещей и все. Сразу создавалось ощущение необжитости, холодности и некой отчужденности как самой комнаты, так и человека, который жил там.
Тяжелыми шагами он ступал по холодному полу под звук сыпающегося алого песка, который пестрил под его ногами. Он злился еще больше, но в его голове и мысли не промелькнуло, что он частично виноват в подобном исходе.
Совершенно небрежным образом он устроил тело на деревянной кровати, смахивая песчинки с тонкого одеяла. Алексис же не издала и звука, тяжело и уже хрипло дыша. В глазах своего напарника она все больше и больше превращалась в белое пятно с красными следами ран, что становились все темнее. Он смотрел на нее и не думал ни о чем, а только все больше и больше закипал. Пальцы неприятно покалывало под кожей перчаток, становилось жарко. Он не мог ничего сделать, да и не хотел в принципе. Он не был конченным идиотом, мечась от стены к стене. Он был зол, он был в бешенстве, но на лице в какой-то момент пропали все эмоции. Аллан отвернулся и отошел к окну, скинув рюкзак в угол у стола.
В его комнату никто не смел заходить. Все молча толпились в коридоре, не решаясь зайти. Его боялись. Он был опасен. И где-то глубоко в душе каждый желал ему смерти. Вспыльчивый и упертый. Он не желал уступать, ненавидел, когда ему мешают. Беспринципное и черствое создание, руководствуясь своими неведомыми желаниями, действуя по своим схемам. Аллан Хелл. Человек тяжелый и невыносимый. Его постоянно отправляли в самое пекло, желая от него избавиться. А он выживал. Вокруг него гибли люди, а он оставался невредимым. И сейчас, когда за его спиной лежала умирающая Алексис, его новая напарница, никто и не сомневался, что скоро Аллан снова останется один, и его опять никто не будет сдерживать.
Высокий, широкоплечий, сильный, мощный парень двадцати двух лет. Белый как сама Смерть с темно-серыми глазами и черными волосами. От правой скулы по щеке к подбородку проходил крупный шрам, о происхождении которого уже слогали чуть ли не легенды. Тяжелая походка, резкие движения, шрамы от ожогов на руках и шее, татуировки на спине. Все это рисовало Хелла человеком с тяжелым прошлым и пугающим своей сложностью характером.
Он никогда не был обычным рядовым. Когда-то даже руководил подразделением, около года назад, правда быстро отказался от этой затеи, приняв свой пост одиночки, к которому иногда приписывали нескольких напарников, что дохли как мухи. Он привык к такому положению, принял спартанские условия, которые сам себе устроил. Но сейчас, когда он вслушивался в это тяжелое дыхание очередного человека, попавшего под его искаженную опеку, ему становилось слишком жарко и невыносимо больно. Он хотел пылать от злости, но внешне он угасал от холодности, с которой он оставался для всех неприступным монстром, черной фигурой на стороне добра, опасным персонажем для обороны, рискованным шагом. И он снова привыкал к этому. С очередной смертью же ничего не изменится? Дохнут где-то далеко, дохнут и рядом - совершенно неважно, насколько близко они когда-то стояли к Аллану.
За спиной прозвучал жуткий хрип и Хелл медленно повернул голову, пронзая взглядом тело, которое становилось на вид все более хрупким. По щекам побежали песчинки серой кожи в его глазах. Тело начинало рассыпаться, что говорило о том, что вскоре от Алексис ничего не останется. Его глаза жутко блеснули в полумраке. На лице отразился гнев дикого зверя, а воздух вокруг начал плавиться. Он снова отвернулся, когда услышал, как девушка практически перестала дышать. Помощь так и не приходила.
- Ты на небо вообще смотришь, Леле? - с насмешливым тоном спросил кто-то за спиной.
- Крысам спать не положено, - тихо ответил Аллан, не оборачиваясь. - Ты опоздал.
Хелл опустил взгляд на подоконник, увидев недокуренную сигарету. Зажал уже пожеванный раннее фильтр зубами, прислушиваясь к шороху у кровати с Алекс, провел указательным пальцем по губам, задев, будто ненароком, подпаленный конец сигареты. В полумраке вспыхнул совсем ненадолго огонек теплого света.
Вдох.
Выдох.
Аллан медленно закрывает глаза, убирая левую руку в карман брюк. Жар в глотке, сухость во рту, горечь на губах.
- Я никогда не опаздываю, - уже более серьезно, но вполне оптимистично ответил голос. - Слышал, что сон помогает нам жить? - он рассмеялся.
Короткая пауза поглотила помещение, когда брюнет у окна делал очередную затяжку перед тем, как ответить своему собеседнику на его тупые речи, которые были в данной ситуации совершенно не к месту. Хотя это всегда было в характере Криса Даркена, местного ''чудо-лекаря'' и гробовщика в одном лице. Впрочем, скорей всего, Аллан и просто не хотел, что бы ему отвечали. Тем более он.
- Она рассыпается, - спокойно сказал парень, открывая глаза, смотря на пустую улицу в ночи.
- Ничего не знаю, - довольно ответил тому Крис. - Не спались, мелкий, - по голосу было вполне понятно, что собеседник явно начинает набирать обороты в своем своеобразном юморе.
- Радуешься, что скоро закопаешь новый горшок с песком, обзывая это все похоронами? - холодно спросил Аллан, медленно повернувшись к парню у кровати.
На его лице появилась неприятная улыбка, словно вся эта ситуация его дико забавляла. Но, так или иначе, взгляд на тело он не опустил, смотря прямо в глаза молодому на вид парню с абсолютно седыми волосами и черными глазами. Он был одет официально, как могло показаться изначально. Черные брюки из джинсовой ткани шли точно по худым ногам, заправленные в тяжелые ботинки. Белая рубашка и расстегнутый черный официального стиля жилет. Он больше походил на мертвеца, особенно, если смотреть на жуткие сине-коричневые синяки под глазами, которые, как могло показаться, даже немного впали, как и щеки. Даркен был страшно худым и костлявым, среднего роста, не особо привлекательный, ничем не пугающий при свете дня и отталкивающий в темное время суток, потому что больше походил то ли на приведение, то ли на скилет. Да и в целом, с ним было трудно общаться, но, правда, намного легче, чем, например, с Алланом. Просто он был сам себе на уме, а на губах частенько играла какая-то хитрая ухмылка, которая почему-то больше сравнивала гробовщика с крысой, нежели с лисом. Многие подозревали, что он что-то скрывает, кто-то его приписал к шпионам, непонятно откуда родом, кто-то просто считал его психом, а кто-то спал и видел, что бы никогда с ним не встретиться. Даже после смерти.
- Это мой хлеб и соль, между прочим! И для тебя у меня уже своя территория есть, - рассмеявшись, проговорил лекарь, заматывая ногу, как будто там была небольшая ранка, которой не требовалось серьезное вмешательство. - Персональное кладбище Леле, - гордо заметил парень, поглядывая на бледное лицо своей подопечной. - И на холмике для тебя местечко есть. Деньги с тебя за бронь не беру, ты заслужил по льготам устроиться.
Аллан громко рассмеялся в ответ, отставляя сигарету от губ. И смех этот был тяжелый, точно намекающий, что кто-то играет с огнем во всех смыслах этого слова. Но судя по этому радужному настрою, не все так было плохо.
- Слишком много потеряно, - резко переключившись на другую тему, Даркен посмотрел на дрожащие веки Алексис.
Хелл тихо шикнул, бросая окурок на пол, задавливая его ногой.
- Если кровь можно регенерировать, то с разрушением души... - медик в прошлом по образованию, Крис посмотрел на своего собеседника именно так, как смотрят врачи на родственников умирающего. - Она может и не проснуться.
- Понял... - тихо ответил Аллан, качнув головой.
Даркен собрал серый песок с покрывала в ладонь, медленно высыпая его через кулак на пол. Иногда проскакивали и красные песчинки, но их было ничтожно мало, чтобы кто-то с нормальным зрением мог это заметить. Это видел только Аллан, для которого каждая алая точка становилась ярким пылающим пятном в монохромном мире. Он скрестил руки на груди, подперев стену плечом.
- Птички щебечут, что ты ничего не сделал, чтобы это остановить, - совершенно непринужденно отметил Крис, смотря в пол, сидя на кровати с девушкой.
- Не видел смысла, - холодно ответил Ал.
- В некоторых странах такое бездействие считается убийством, - гробовщик поднял черные глаза на собеседника, поджимая губы.
- Любое действие ведет к Смерти.
Хелл произнес эту фразу с особой интонацией. В какой-то момент голос его дрогнул. Парень приподнял голову, посмотрев в потолок, и тяжело выдохнул, чувствуя, что тело горит невидимым огнем. После он ничего не произносил. Стоял, молчал, думал о чем-то своем. А потом просто вышел из комнаты, а после и из дома, уходя по узким сетям улиц вглубь города.
За ним никто не решился пойти.
И только Даркен тихо рассмеялся в его спину, оставшись сидеть на кровати с Аллексис.