![[]](/img/c/cfinkskij/566/587.jpg)
|
|||||
|
Восемнадцать шагов
| Достаточно сделать восемнадцать шагов через дорогу, и ты из мира рождения попадаешь в мир, где всё заканчивается. Девятнадцатый роддом остаётся позади, а впереди - Немецкое кладбище, укутанное дождём. Капли текут по железным крестам, стирая их очертания, как ластик стирает линии карандаша. В этом зыбком мире даже смерть кажется временной. Кресты проступают в дымке, словно петрушка на поле. Мелкие детали теряются в серости, оставляя только тени. На одной из плит, почти стёршейся от времени, надпись: "Мне понравилось..." - и подпись, как шёпот двадцатитрёхлетней девушки, обращённый в пустоту. "Ебут - следовательно, существую," - звучит в голове, как отчётливый ответ на вопрос, который никто не задавал. Но что, если не ебут? Тогда остаётся дождь, кресты и эта надпись, повторяющаяся эхом в голове. - Слышишь? - голос слева, оттуда, где сердце покойника. - Нет, - отвечаю, хотя знаю, что кто-то рядом. Но дождь заглушает всё. На следующей плите выбито: "Вот и всё. Твоя мама." Черта, проведённая между "никогда" и "ничто". - В начале кто-то умер, - произносится в воздухе, но голос не принадлежит мне. Между оградами проступает фигура ребёнка. Неясная, туманная, будто нарисованная дрожащей рукой. Я останавливаюсь, пытаясь разглядеть её, но дождь размывает контуры. - Кто здесь? - спрашиваю, хотя боюсь ответа. Ребёнок тянет мне что-то. Лопатку, красную, пластиковую, как в детстве. Мокрый памятник слегка наклоняется, будто кланяется, и словно шепчет: "Обустрой свою могилу сам." Дождь усиливается, становится почти вертикальным. Лужи превращаются в зеркала, в которых отражаются кресты. Каждая капля звучит как метроном, отсчитывающий шаги времени. Я стою, сжимая лопатку в руке, и думаю, что эта идея не так уж плоха. Обустроить своё место. Сделать его уютным, своим. Но где оно? Здесь, среди дождя и крестов? Там, за чертой, которая никогда не началась? Ребёнок исчезает так же внезапно, как появился. Ветер качает кресты, а я делаю ещё восемнадцать шагов.
| ||||