![[]](/img/c/cfinkskij/net2/net2.jpg)
|
|||||
|
Посторонние продолжают жить вечно
| Когда я только переехал из Торонто в Монреаль, симпатичная франкоговорящая соседка по имени Мари Жозе казалась мне чем-то вроде Карлсона для домработницы Свантесонов - очаровательным привидением. Все знают: привидения вытесняют реальность. Это в их природе. Вот и она... Тринадцать лет назад, становясь англоговорящим жителем Квебека, я верил, что каждая женщина, говорящая на незнакомом языке, - это нечто особенное. А любовница - нечто сверхъестественное. Сегодня, понимая французский язык, я уже могу уловить интонацию и то, что муж Мари Жозе, случайно встреченный мною в кафе, недоумевает: - Дорогая, ты уехала "по работе" в Торонто? В Торонто на уикэнд? - А?.. Что ты говоришь, дорогой? У нас тут дождь, я плохо слышу. Позднее я спросил у Мари Жозе: - Тебе никогда не приходило в голову, что ложь франкофонов - это не отклонение, а способ выживания? - Нет, - ответила она. - А почему ты так думаешь? - Представь, какая тишина была бы в Монреале, если бы все говорили только правду. - Зачем ты так? - обиделась она. - Я самая простая женщина в мире. Я поступаю только так, как хочу. Это так же естественно, как дождь. - Дождь? - переспросил я. Но что тут удивительного? В загородном мотеле, где ты встречаешься с любовником, дождь - обязательный фон. Чтобы не слышать телефон. - Да, дождь или землетрясение, - продолжила она. - Разве ты не знаешь? Отказать себе в любовнике - это как пережить землетрясение. Любовники - это то, что заменяет природные явления. С этого момента я стал воспринимать свою роль как игру. Я - артист, а она - постановщик, диктующий, как играть любовника. Всё это напоминало ДТП: пешеход, выходящий из-за припаркованного авто, попадает под машину. Кто виноват? Я хотел пожалеть себя, но вместо этого вспоминал Толстого и его "Нет в мире виноватых". - Поздравляю, - сказал я себе. - У тебя началась мужская менопауза. Я размышлял, но мысль "Что делать?" только усиливала противоречие. Это был парадокс Зенона: пока Ахиллес догоняет черепаху, она уходит вперёд. После первого секса с Мари Жозе проблема делимости исчезла: два плюс два стали давать неожиданный результат. На бумаге парадокс работает, но в жизни молодой Ахиллес догоняет черепаху, убивает её и варит суп. А старый - просто оплачивает такси до финиша. Так я и поступил. Оставшийся уикэнд я провёл у окна, выходящего на пруд. Губы золотых рыбок, высовывающихся из воды, напоминали женский рот. Пруд был полуоткрытой раной. А рыбки, бравшие корм с ладоней, напоминали почему-то о "рыбах-призраках" из камбоджийской реки Меконг, обнаруженых после того, как их признали давно исчезнувшими.
| ||||