Наше поколение было свидетелем и участником того, как страна возрождалась к жизни после военной разрухи, и стало свидетелем того, как всё это вот уже 20 лет разрушается, на что нам смотреть спокойно, без боли в сердце, невозможно. Не выдержали и мои глаза такого видения, и не только мои.
Вся история вычислительной техники развивалась на моих, ещё своих, глазах, и я был не посторонним наблюдателем этого процесса. На моих глазах научно-технический прогресс входил в жизнь людей, облегчая им жизнь, поворачиваясь к человеку лицевой стороной, сейчас же он к нам поворачивается больше обратной стороной, точнее тёмной.
Внимание пишущей братии сейчас обращено больше на олигархов, а экран так просто заполнен ими, из которых лепят национальных героев, благодаря которым и оказались мы на дне. В умы людей упорно внедряется идея, что, якобы, следующее поколение бандитов будет цивилизованнее. О нас в этих произведениях речи нет. По всей видимости, выполняется чей-то хорошо оплачиваемый социальный заказ, а что взять с нас?
Мы же от своих нищих пенсий не можем истратить ни одной лишней копейки и, потому, мои писания вряд ли увидят свет, до спонсоров мне далеко, как до неба. Да, и воспитан я совсем по-другому, чем требуется сейчас. Родственники нас с женой называют патологически правильными людьми.
Мы, как крейсер 'Варяг', не сдаваясь, идём ко дну, стыдиться нам нечего, наше поколение честно прожило свою жизнь.
До пенсионеров ли сейчас современному читателю, все куда-то спешат, торопятся. - Куй железо пока горячо. Народ перефразировал данное выражение: 'Куй железо, пока Горбачёв'. От себя добавлю: 'И иже с ним'. Какое им дело до маленького, беспомощного, больного, отживающего свой век, человечка! Будь доволен тем, что имеешь!
Вообще до нас же никому нет дела. Пока ещё не вошло в оборот слово 'чернь'. Скоро и до него дойдёт черёд, пока ограничиваются словом 'бомж'. Как бедных родственников, нас постоянно и настойчиво выжимают на обочину. С этим сталкиваюсь я, и в прямом смысле, каждое лето, когда приходится на велосипеде преодолевать километра два асфальтной дороги по пути в лес, который для меня является единственной пристанью, где можно укрыться, от проносящегося над нашими головами шторма.
Есть у меня одна характерная особенность для нашего времени - я пенсионер и пенсионер ещё пока способный живописать уходящую натуру, этот достойный возраст, наше новое время - взгляд изнутри; этот пласт нашей русской современной действительности, возникшую новую общность людей - старых бедных русских, которых в новое время не пускают; явления пока ещё никем из современников до конца не изученного и не понятого.
Так что у меня есть, о чём писать, прожитые годы много дают пищи для размышлений долгими бессонными ночами. Правда, нового я ничего не скажу, сейчас с разных трибун об этом все говорят, но это всё не стало пока достоянием литературы, которая до сих пор живёт временами культа личности вождя, которого никак не могут забыть. Живой человек, времён перемен, с его мыслями, думами и чаяниями во всех этих речах отсутствует, есть только какой-то статистический манекен, подобие человека, о котором говорят, будто жуют жвачку. Живой человек отдан на растерзание крючкотворцам, бюрократам, статистам и пишущей братии, - мутантам нового поколения, вытягивающим из человека последние жилы.
Власть специально подкидывает такие темы, чтоб переключить внимание читателей и слушателей на новые объекты, чтоб о пенсионерах поскорее забыли, недолго им осталось жить на этом свете, забота о нас чувствуется во всём, которая заключается как раз в том, чтоб это случилось как можно раньше.
Современной литературой наш возраст незаслуженно обойдён. Только один жанр - детективный, как и в жизни, делает из нас объект для насилия и преступлений. Я помню единственное произведение, в котором описан наш почтенный возраст - это 'Скучная история' А.П. Чехова, история заслуженного профессора. А что говорить о нас, простых пенсионерах, история которых далеко не скучная, скорее грустная и печальная, говорящая больше об утраченных иллюзиях.
Пожилой возраст сам по себе несёт для человека много проблем, мы же теперь, ко всему прочему, постоянно подвергаемся со стороны власти разного рода терроризму, который, как нарочно, всегда нацелен против нас и которому просто нет предела? Перед нами сейчас стоит значительно больше проблем, чем тогда, при жизни Антона Павловича. Его заслуженному профессору можно только позавидовать.
Оптимизма по поводу будущего страны у меня, как у программиста, нет. Между командой программы, которых я переписал за свою жизнь несчётное количество, и законом существует определённая аналогия. Я представляю, что, значит, переписать и отладить сложную программу, а здесь речь идёт о законах целой страны, где нет программиста, знающего свою программу, каждую её команду, представляю количество уже ошибок существующих в этих законах, и сколько их будет ещё.
Ситуация в стране такова, что диктатура с каждым днём становится всё ближе. Об этом говорят разработанные мной диаграммы, но это не тема для моего писания, однако, время наступления диктатуры, ввиду сложности исследований, предсказать трудно. Одно только можно сказать, что ждать осталось не долго. Однако надо иметь в виду то, что при нынешней власти диктатура будет, но будет, скорее всего, по типу гитлеровской.
Цель же человечества заключается в том, чтобы не было никакой диктатуры, но эта задача очень далёкого будущего, когда наступит действительно демократия. Аппарат, который я привлекаю для анализа общественных явлений, особенно, понятия демократия, для читателя будет нов, с которым он в настоящее время нигде не встречался, хотя со своей теорией я обращался во многие организации, но никто не вступил со мной даже в диалог.
Рассмотрение темы под таким углом, как рассматриваю я, у других авторов не встречал, хотя, на мой взгляд, прежде чем начинать реформы, вначале именно так и надо было рассматривать проблему преобразования общества, что помогло бы обществу избежать многих ошибок, в действительности же запустился разрушительный механизм вседозволенности действий разного рода проходимцев. Так, как получилось на самом деле, лишний раз говорит о том, что реформаторы преследовали и преследуют другие цели.
Правда, история до сих пор так и делалась, но это говорит лишь о том, что реформаторы не поняли смысла, заключённого в развитии цивилизации. Научный взгляд на историю в настоящее время просто отсутствует. Научность эта заключается не в опросах населения и подсчёте разного рода рейтингов. Надо понять законы развития человеческого общества, историю этого развития, тенденцию развития, которая, прежде всего, заключается в формировании двух полярного мира.
А пока политики и разные политологи просто компостируют нам мозги, прилично кормясь на этом. Тема эта больная и к ней я буду возвращаться в своих заметках не раз, но рассматривать её буду под разными углами. Сейчас же я, просто, очерчиваю круг проблем, затрагиваемых в своих заметках.
Вот такие ассоциации рождаются в воспалённом, от этих реформ, мозгу рядового жителя, современного пенсионера, когда-то бывшего советского человека, аналитика по роду своей деятельности. Без философии здесь никак не обойтись. Правда, никому до этого нет дела. - Кот Васька слушает да ест.
Законом сейчас нам прописали весь наш быт, чем мы должны заниматься, о чём думать, как жить, чем питаться, на сколько частей должны разрезать селёдку, чтоб хватило на целый год. - Нас выдавливают отовсюду, постоянно обрубают у нас концы, связывающие нас с этим миром, мы редко видимся со своими родственниками, нас лишают работы, настраивают против нас молодёжь, - дескать, мы лишаем их куска хлеба, лишаем их перспективы, занимая должности. - Молодым везде у нас дорога, наш же путь выложен еловыми ветками. Встречаются родственники, когда провожают в последний путь своих близких, если живут они недалеко. Не почёта, а просто внимания к себе, никакого мы не чувствуем, как раз наоборот. Когда тебя жмут и давят, тебе всё равно, делают это по закону "демократии" и или без закона и тебе безразлично, как называется этот пресс.
Население оказывается зажатым между молотом и наковальней, с одной стороны власть, с другой - торговец, хулиган и криминал. Куда не кинь, всюду клин, тебе всем и за всё приходится платить. А когда касается, что, прежде всего, тебе надо платить, то не дождёшься.
У власти же появился новый пунктик - заняться патриотическим воспитанием молодёжи. Конечно, этим можно заниматься, если для этого взять не всю молодёжь, а только ту, которая не видит того и не понимает то, о чём только что я говорил. Создаётся своего рода инкубатор. Гитлер в своё время тоже занимался похожими проблемами воспитания молодёжи, формируя особую расу.
Вспоминая своё время, когда у нас не было никаких школьных лагерей, когда мы были представлены сами себе, всё лето, бегая босиком по стерне, но, наблюдая окружающую жизнь взрослых, понимая то, как тяжело нашим родителям давалась жизнь, чувство патриотизма само входило в нас. Велика роль была, и того, что жизнь наша протекала на лоне природы, и мы чувствовали себя частицей её.
Видеть то, как стали жить пожилые люди, их отцы и матери, деды и бабушки, патриотизм которых в своё время эксплуатировали, а сейчас над их патриотизмом просто издеваются, трудно воспитать у молодёжи добрые чувства.
Молодёжь, как никто другой, чувствует ханжество со стороны власти, они растут ни во что не верящими, их трудно заставить учиться, они понимают то, что без денег им закрыт путь к высшему образованию и, вообще, к достойной жизни. После окончания средней школы многие оказываются без работы. Те, с кем власть проводит эксперимент по патриотическому воспитанию, далеки от этих проблем, для них родители открыли все двери в мир богатых.
Власть из своих шикарных кабинетов упорно вбивает им в головы мысли о нашем тоталитарном прошлом, какими мы были тогда плохими, и какие хорошие они сегодняшние, негодующие от разгула терроризма в стране и мире, борющиеся с бедностью и голодом - в Африке, не видящие того, как живут люди их страны сейчас. Африканцам помогать совсем не хлопотно, у нас же в стране инфляция не будет больше от этого!
Зато, какой общественный резонанс в мире! - А ведь как поливали демократы, придя к власти, советскую власть за помощь развивающимся странам!
Большинство молодёжи не понимает того, кто является истинным виновником их плохого житья, не понимает того, что, и сами окажутся в скором времени в нашем положении. Одним словом, нас ликвидируют как класс, людей, способных ещё сравнить прошлое и настоящее, задумываться и предвидеть будущее. Да, кто нас только теперь слушает?
Здесь нельзя обойтись несколькими фразами о деревне, которая для меня была живым организмом, и которая в те времена представляла уникальное явление гармоничного соединения человека и природы. Понятие дома, родины неразрывно связано с той местностью, где ты провел свое детство, отрочество, представлявшей собой продолжение родительского дома, являясь своеобразной средой обитания не только для тебя, но и жителей деревни, твоих односельчан, сделавшимися тебе роднёй в прямом смысле этого слова.
Дом может быть в любом месте, где есть крыша над головой, родина же одна и находится только в одном месте, хотя в своей памяти мы держим её везде, где бы мы ни находились. Может быть, этим и объясняется такое большое количество Героев Советского Союза в районе, который является сельским, где быт был везде одинаков, хорошо воспетый в песнях поэтом Алексеем Фатьяновым, уроженцем Вязников.
Деревня располагалась с востока на запад, дома шли по обе стороны дороги, ближе к южному порядку, двумя симметричными рядами. Между дорогой и другим порядком был лужок, поросший невысокой сочной травкой, образуя небольшой южный склон. Помню, отец перед домом скашивал траву, она здесь и сохла, затем убиралась во двор. Вечером табун шел по дороге, подходя к своему дому, коровы, козы, овцы, щипали травку под окном, ожидая своих хозяев. Дорога была ровной и сухой без колдобин и ухаб, которые возникли только с появлением большегрузным тракторов и машин.
Когда мы сюда переехали, жизнь в деревне била ключом. Дома были не богатыми, но пока крепкими, крыши были либо из теса, либо покрыты дранкой. Дворы, как правило, покрыты соломой.
Помню, с какой горечью и скорбью я провожал в детстве умерших стариков и семьи, которые покидали деревню, как будто от сердца отрывалось что-то родное, чутким детским нутром предчувствовал я гибель деревни. Жители уезжали из деревни не по доброй воле, с сожалением они оставляли родные насиженные места, после окончания школы подрастала молодежь, надо было трудоустраиваться и начала она разлетаться по соседним поселкам и городам.
На выходной в субботу вечером слетались они на ночку к родителям. Через деревню со станции Мстера под вечер тянулась вереница гостей, приехавших из города Коврова, на следующий день, с сумками и котомками, в которых были материнские гостинцы, эта вереница двигалась уже в другом направлении.
С другого конца деревни наблюдалась аналогичная картина, но только поток направлялся в Вязники, а из центра деревни - в Серково, где была ткацкая фабрика, и был поток девичий. Из деревни шли дороги в шести направлениях, по две по краям деревни, две из центра. В этом противоборстве с дорогами деревня не устояла, народ утек по этим дорогам, как сквозь пальцы.
На праздники в деревню народу съезжалось много, и те, кто недавно покинул деревню, посещая её по праздникам и выходным, и те, кто на стороне обзавелся семьей и обосновался уже на новом месте.
Праздники отмечали как советские, так и церковные, молодежь была не верующей, старики, конечно, считали себя верующими скорее по привычке, только некоторые бабки посещали церковь, для этого надо было идти в Вязники. Особо популярными были праздники - Пасха, Троица и Успение, объяснялось это тем, что попадали они на весеннее и летнее время.
Родительский дом был в центре деревни, на самом высоком месте, под окном росли три акации, рядом с домом проходила неширокая низина, пересекая приусадебные участки и огороды, заканчивающая небольшим прудом прямо посредине улицы, оставляя небольшой проезд для дороги. Весной, когда начинал таять лед, и появлялись лужи, мы с отцом прокапывали канавы, по которым вода стекала в пруд, иначе затапливался погреб под домом. Потом появлялись проталины, и оголялась тропинка, бегущая под окнами вдоль порядка. Около дома, знаком был её каждый изгиб, каждый бугорок.
Светило ярко солнце, пели птицы, душа возрождалась после зимней стужи. С прилетом скворцов весна вступала в свои права. Изобразить всё это просто невозможно, внутри меня просто жила какая-то музыка, заполняющая всё моё нутро и рвущаяся наружу.
Будучи маленьким, пускал по этим ручьям я кораблики. Когда сходил снег, появлялись проталины, после появлялась зеленая травка. Как хорошо было посидеть на лужайке, летом под вечер полежать на спине, на берегу пруда перед домом рядом с тремя акациями, глядя в синее безоблачное небо, разглядывая летающих в высоте стрижей и ласточек, гоняющих за мошкарой, вечерами слушать, военные и послевоенные песни, которые лились из окон, кто-то крутил патефон.
Сейчас же нам упорно, днём и ночью, настойчиво вколачивают в мозги песню базарного дня, который широко раскинулся на все 365 дней года по улицам и площадям, когда-то необъятной, нашей Родины с осиротевшими сейчас полями и лугами. Из песни в памяти остаются только слова: 'Ты сначала меня обними, а потом обмани...'.
Вот на таких песнях воспитывают молодёжь, а потом мы удивляемся тому, что рушатся семьи. В наше время пели совсем другие песни о любви, с другими словами и чувствами, которые трогали юные девственные сердца.
Ласточки и стрижи, оказывается, так же летают и сейчас, можно часто видеть их в небе, но для этого надо взглянуть вверх, современный же житель больше смотрит вниз себе под ноги, как бы не споткнуться обо что-нибудь. Да, для взгляда в небо нужно совсем другое психологическое состояние, которое не свойственно для современной жизни. Дети и те не замечают красот окружающей их природы, которая для нас была спасительной, она питала нас и физически и душевно. Такое состояние больше свойственно сельскому жителю, которого, можно сказать, не стало, поэтому и нравы наши стали жестокими.
Сюда, в деревню, в эту пристань и убежище для своей души, позднее, будучи достаточно взрослым, приезжал я, чтоб отогреться, набраться сил, послушать музыку, теперь уже классическую. Сюда в эту пристань мысленно возвращаюсь я и сейчас и всё за тем же, послушать музыку, но уже в моей душе, мой проигрыватель вышел из строя и починить его сейчас уже проблема и виниловые пластинки лежат без применения.
Любимые свои песни сейчас не услышать, весь эфир заполонила, как сейчас, говорят одна попса.
![Улица моего детства 600 [Е. Чекалов]](/img/c/chekalow_ewgenij_wasilxewich/apupglawa02/ulicamoegodetstwa600.jpg)