В школе рабочей молодёжи был сформирован класс, в основном, из художников артели. Люди это были взрослые, серьёзные, к учёбе относились не формально, они чувствовали, что образование с их профессией просто необходимо. Класс был сплочённым и любители озорничать на уроках не находили у нас поддержки, как раз, наоборот, в перемену имели с нами серьёзный разговор, который у них отбивал охоту веселиться таким способом. Такие весельчаки попадали к нам из дневной школы, где с ними просто не знали, что делать и отчисляли из школы, а вечерняя школа должна была с ними работать. У нас они перевоспитывались, может быть и не совсем, но в пределах школы рабочей молодёжи вели себя прилично, с таким коллективом, как мы, им было не справиться.
Пока в школе рабочей молодёжи учились будущие и настоящие художники, для школы рабочей молодёжи это были лучшие времена, жизнь в ней не уступала жизни в дневной школе, да, и знания были не хуже. Школа занимала по успеваемости первое место в области среди школ такого типа. При поступлении в университет, я был единственным выпускником школы рабочей молодёжи и своей учёбой я её не опорочил.
Учились мы пять дней в неделю, занятия заканчивались в десятом часу вечера, после которых приходишь домой и готовишься к следующему дню. Если по каким либо причинам задание сделать вечером не успевал, приходилось утром вставать раньше.
Позднее вышло постановление, которое позволяло брать для подготовки один оплачиваемый день в неделю, можно эти часы было распределить и брать каждый день, что я и делал. В школе я ближе познакомился со своими одноклассниками, с которыми я уже был знаком по работе. С первых же дней занятий я сразу обратил на себя внимание учителей, моя подготовка к занятиям не прошла даром.
Давно я для себя определил цель - после окончания школы пойти учиться в медицинский институт. На выбор такой цели сыграла преждевременная смерть моей матери, да, и своё здоровье, которое и не могло быть другим с тем голодом, который пришлось перенести молодому растущему организму, сыграл в этом так же напряжённый режим жизни, работы и учёбы.
В рабочем коллективе такое старание к учёбе очень поощрялось, ко мне было очень доброжелательное отношение окружающих, я пользовался авторитетом. Мой первый рабочий коллектив в моей памяти остался на всю жизнь, такого отношения к себе я не встречал нигде, хотя, везде как-то получалось само собой, что без усилий с моей стороны, я становился неофициальным лидером. Некоторым это не нравилось, но я как-то не обращал на это вынимания и с такими людьми не конфликтовал.
Я легко сходился с людьми, были среди моих знакомых и люди увлекающие водкой, в их компании было не скучно мне, с угощениями они ко мне не приставали, - cказал, не буду, значит так и быть. Иногда пригубишь рюмочку. Чувствовалось, что это художники, и разговоры у них были особыми. Особенно среди них выделялся Сима Кузнецов, без одной ноги, а вторая, была только выше колена, ходил он с костылём и с клюшкой. Человек он был увлекающийся и весёлый, мой постоянный партнёр игры в шашки, в выходной он поиграть приглашал меня даже к себе домой. Позднее он уехал изо Мстёры, и след его затерялся. Человеком он был сложной судьбы, в детстве сначала путешествовал, ездил по поездам и где-то при прыжке с поезда потерял ноги. Наверное, во мне почувствовал родственную душу, правда, в то время мои путешествия были не далёкими.
В школе рабочей молодёжи у меня появилось много новых друзей, дружеские отношения с ними остались на всю жизнь. Помню, как мы пошли учиться в 8-ой класс, занимались мы в здании с колоннами, которое при подходе ко Мстёре видно было издалека и находилось оно совсем недалеко от места работы. В начале во Мстёре все заметные места располагались рядом, позднее только когда посёлок расстроился, часть важных объектов была перенесена на новое место.
Педагогический коллектив в школе рабочей молодёжи был замечательный, люди были разные, личности просто оригинальные, фанаты своего дела. По математике преподавателем был бывший военный Бутнин, материал по математике я понимал на уроке с его слов, домашние задания делал регулярно, долгое время эти тетради хранились у меня. Скидок на то, что мы школа рабочей молодёжи не было.
Личностью был наш учитель по литературе Константин Прокопьевич Исаев, позднее он работал директором художественной школы. Были в его жизни тяжёлые времена и он пил, причину этих срывов я не знаю, но даже в эти времена он не вызывал неприязни. Потом он бросил пить, даже смерть сына не смогла его поколебать, до конца своих дней он капли не брал в рот. Сын погиб трагически во время гололёда.
Поднимаясь по дороге в гору, сын увидел, встречную машину заносит на женщину с ребёнком, он только успел их вывести из под удара, сам же попал под колёса. Ему ещё не было и тридцати лет. Мы были свидетелями, как Константин Прокопьевич переживал эту потерю, иногда уроки отменялись.
В учениках он воспитывал самостоятельность мышления, любил, когда ученики в сочинениях высказывали собственное мнение, возможно, и спорное, и они не боялись этого делать. И это он тем более поощрял. У меня по сочинениям были пятёрки, позднее у нас преподавать стала женщина, у неё пятёрок я не получал.
Запомнился учитель по физике Белинский, который каждый день на занятия ходил из деревни Налескино, это километров в7-и от Мстёры. Пришёл он к нам в школу из заключения, за что сидел, мы не знали, но, до работы в школе его допустили. Занятия вёл он очень интересно.
Самозабвенно вела занятия учительница по химии Зинаида Николаевна, фамилии её к своему стыду, уже не помню. Вела она после занятий и кружок по химии, занимались мы разными опытами, многими она развенчивала бытовавшие тогда в народе предрассудки. Устраивала и лекции, на которых мы показывали такие опыты. Химия давалась мне легко.
По истории у нас всегда учителями были директора школы, первым из них был Зотов. С его дочерью произошёл неприятный случай, на неё ночью напали хулиганы, сняли часы, отец этого не мог выдержать и умер от инфаркта, сердце у него было больное.
Позднее директором стал Михаил Иванович Сошников, после окончания университета я один год работал под его началом в должности заместителя по учебной части. Помню, коллектив учителей принял меня тогда доброжелательно, почти все они раньше были моими учителями.
Долго работать в школе я не мог, чувствовал, что я способен на большее, Михаил Иванович это известие принял с сожалением, но отпустил. Кстати, заведующим районным отделом образования был Борис Иванович Смирнов, живший когда-то в моей родной деревне Барское-Рыкино, хорошо знавший моего отца.
Народ мы был взрослый, на уроках возникали дискуссии по разным вопросам, ведь это были шестидесятые года, как сейчас говорят, время хрущёвской оттепели. На фабрике мы молодые пользовались авторитетом, после войны молодежи стало много, к нашему мнению прислушивались. Позднее, почти всех выпускников школы рабочей молодёжи приняли в партию. На фабричных партийных собраниях мы были внушительной силой, конфликты чаще возникали с администрацией фабрики, нам не нравилось, что администрация хотела взять всю власть себе. Это были зародыши происходящих сейчас в стране перемен, в результате которых, власть отодвинула рабочего человека в сторону и сделалась полновластным хозяином жизни, захватив себе все ресурсы. В то же время это были только намёки.
Так незаметно пробежали годы учёбы в школе рабочей молодёжи, за время учёбы у меня выработался характер добиваться выполнения любой поставленной себе цели. Качество в жизни необходимое, позднее оно было полностью востребовано жизнью и во время учёбы в университете, и во время работы программистом.
Летом во время школьных каникул я старался поправить своё здоровье, основательно потрёпанное зимой. Во Мстёре для этого условия были идеальные, много ездил на велосипеде по окрестным местам, изучая окрестности. Одно время велосипедом занимался я основательно, 3 раза в неделю делал тренировку километров по 60, однажды занял первое место по посёлку.
Бывало, приедешь с тренировки, искупаешься, выпьешь кринку молока, отдохнёшь немного, а вечером идёшь с ребятами в сельский парк.
В этот год пришлось участвовать даже в областных соревнованиях, где на меня сразу обратили внимание, но не повезло с велосипедом. Валера Дмитриев, с которым мы работали вместе, а на соревнованиях на посёлке я пришёл раньше его, тогда в области занял 3-е место. Так как у меня были проблемы со здоровьем, у меня были сложности с допуском к соревнованиям, приходилось всегда подделывать подписи врачей.
Много свободного времени уделяли мы шашкам, были победителями в соревнованиях по посёлку, занимали первое место по области.
Помню, как-то летом нас от области взяли на зональные республиканские соревнования по шашкам, которые должны были проходить в городе Городец, это около Горького, на соревнованиях мы заняли 4-е место. В команде у нас были Валера Дмитриев, Лев Фомичёв, Павел Лебедев и я. Кажется, был и пятый кто-то? - Нашёлся и пятый, - это Николай Васильевич Божевольнов.
Вначале были сборы в области, затем всей областной командой почти по всем видам спорта, отправились мы на автобусах в Городец. Ехали мы долго, в Горьком не сразу нашли дорогу в нужном направлении, заехали совсем в другую сторону.
Это было моё первое знакомство с городом, где позднее мне пришлось жить и учиться 5 лет, к которому я очень привык. Помню, остановились мы у пятиэтажного здания, стоящего за каменным забором, рядом была столовая, кругом мелькала молодёжь. Оказалось, это было студенческое общежитие университета, мы немного передохнули, попили водички, нам подробного описали дорогу и мы отправились в путь.
В этом общежитии я после прожил 5 лет. Вот так свела меня судьба со своим университетом, когда я там был проездом, я даже этого не мог себе представить.
Позднее, через 22 года, привёз сюда я свою младшую дочь. Здание факультета, где я учился, раньше стояло на пустыре, вокруг были проложены только асфальтные дорожки. Мы разбили вокруг здания целый парк, состоящий из небольших деревьев, когда же я приехал с дочерью это был настоящий парк. Я ходил по знакомым местам, удивляясь происшедшим здесь изменениям. На откосе, куда мы выходили часто поглядеть в погожую погоду на окрестные дали, вырос институт химии, внизу протекала река Ока.
Невольно вспомнилось и первое моё посещение, когда я приехал сдавать вступительные экзамены. Рано утром сошёл я с пригородного поезда из Вязников, с вокзала добрался на городском автобусе. Со мной был мой старый чемодан, чтоб придать ему цивильный вид, я сам лично сшил на него чехол, который скрывал на нём появившиеся морщины. Утро было ясное солнечное, на приступках в здание я дожидался, когда наступит рабочий день.
До этого же была Москва. Школу рабочей молодёжи окончил я с медалью и, следуя намеченной цели, подал документы в медицинский институт в Москву. Перед началом экзаменов у нас была медицинская комиссия, которая шла целую неделю, где мне был поставлен неутешительный диагноз - порок сердца, недостаточность митрального клапана, но к экзаменам меня допустили, правда, с таким заключением: "учебную программу по состоянию здоровья выполнить полностью не сможет".
Во время экзаменов я жил у дяди, он с семьёй был в отпуске и находился за городом на даче, только иногда заезжали они в город. Мой дядя, брат матери, был человек замечательный, в детстве врачи ему пророчили жить до 18-и лет. Большую семью бабушки с дедом постигло несчастье, заболели дети скарлатиной, эта беда в те времена постигала многие семьи. Не все оправились и выжили после болезни, особенно болели сильно взрослые дети, переболев, многие получили разные осложнения. Дядя был старшим, после окончания школы уехал он учиться, какое учебное заведение он окончил, не знаю. Однако знаю о том, что он многие годы работал в Министерстве лёгкой промышленности главным бухгалтером, руководил в те времена министерством Косыгин. Когда я приехал в Москву дядя был уже на пенсии, но его часто вызывали на работу.
За это время в Москве я совсем освоился, завёл даже друзей, один был армянин, другой москвич, жил он в районе станции метро Фили, тогда-то метро ещё не было, сюда ходил пригородный поезд. Один раз новый друг пригласил меня к себе в гости. Жил друг с матерью, комнатка была небольшой, кругом аквариумы, черепашки, цветы.
Вступительные экзамены я сдал на удивление легко, один из первых написал сочинение, этот экзамен был первым. При подготовке ответа на билет по физике, непроизвольно у меня в мозгу мелькнуло воспоминание о математике, неужели на математике, будет поставлен крест? Это было одно мгновение, но оно оказалось роковым.
Сколько было вокруг слёз и волнений, многие поступающие были с родителями, которые переживали за своих чад, я же был один. После экзаменов поехал опять во Мстёру, заехал к себе в деревню. Здоровьице и правду у меня стало пошаливать, наверное, сказались напряжённые годы работы и учёбы, питание было скудным, было не до жиру, быть бы живу. Когда пришло извещение о том, что я принят, был я в растерянности, ко всему этому, в этот год в институте были трудности с жильём, несколько общежитий снесли, проводилась реконструкция какой-то площади. Отсрочки мне не дали, учтя ещё выводы медицинской комиссии о том, что я по состоянию здоровья полностью учебную программу выполнить не смогу, я принял решение не ехать учиться, которое мне далось не легко.
Отдохнув и немного набравшись сил, я продолжаю, не взирая на проблемы, штурмовать не покоряемую высоту и принимаю решение поступать на мехмат в Горьковский университет, как оказалось позднее, здоровье для учёбы в университете тоже надо было иметь крепкое.
Опять целый год напряжённой работы над собой. И старания мои не прошли даром, я поступил и поехал учиться, не взирая на здоровье. И был я не один такой, многие способные ребята не смогли продолжать учёбу из-за здоровья. Помню, в первый же год учёбы, осенью нас посылают выбирать картошку, мне по состоянию здоровья от сельхозработ дали освобождение. С ребятами, c такими бедолагами, что и я, мы занимались подготовкой к занятиям нового учебного корпуса, который был сдан только в этом году. Помню, какой усталый я приходил с этой работы, сил не было совсем, приходил и всё лежал.
С общежитием вначале были проблемы, жил я со старшекурсниками, спал на раскладушке в комнате пятым, после занятий с ребятами ходили мы искать квартиру. Но было поздно, они были все заняты. Так и прожил я первый семестр со своими старшекурсниками, на второй семестр меня поселили уже на постоянное место и опять со старшекурсниками, но только физиками.
Таким образом, разрешились мои проблемы с жильём, из-за которых я не смог закрепиться в Москве.
Под конец учёбы здоровье меня чуть опять не подвело.
Окончил я университет в 1968 году, мне в то время было 28 лет, весной я только что женился, моя жена была художницей, окончившей то же учебное заведение, что и я раньше.
Встретились мы с ней случайно на автобусной остановке на железнодорожной станции Мстёра 31 декабря 1966-ого года, когда я, сдав досрочно зачёты, ехал во Мстёру на свою фабрику встречать Новый 1967-ой год. У меня тогда было традицией все Новогодние праздники встречать во Мстёре. То, что она учится в художественном училище, узнал я позднее. Так же оказалось, что она училась и в школе рабочей молодёжи, которую окончил и я. Вот такое стечение обстоятельств.
Распределение у меня одного из курса было в Арзамас-16, но поехать туда по состоянию здоровья мне не удалось, год работал в филиале данного предприятия в Горьком, но так и пришлось временно отступить, и один год я проработал во Мстёре.
На этом моё образование не закончилось, уже окончательно решив проблемы со своим трудоустройством, судьбе было угодно, что я местом жительства выбрал город Муром, окончил я с отличием вечерний университет марксизма-ленинизма.
Хоть по образованию я был математиком, вся моя жизнь была связана с программированием, и учиться пришлось всю жизнь, а работать на всех поколениях вычислительных машин.
Так закончился очередной этап моей жизни, на очереди были другие, и, как оказалось, не менее лёгкие годы. Наши биографии в точности повторяли все изгибы, которыми шла вся наша страна - первопроходец истории. Нам, детям войны, досталась трудная доля, - тяжелым было наше голодное военное детство, не легче стало и в старости.
Нас до срока выкинули из жизни, лишив нас нашей Родины, обречены мы доживать последние годы в чужой стране, в резервации.
И это всё происходит в XX-ом веке, веке, когда кругом только и говорят о демократии - вершине человеческой цивилизации.
А теперь на дворе уже XXI-ый век, в первом же десятилетии сотрясаемый мировым капиталистическим финансовым кризисом. Могли ли мы такое предположить раньше?