Перестройка художника, математика в программиста. О годах учёбы в университете и годах работы программистом.
Пишу эти строки уже, будучи, на пенсии на 8-ом десятке жизни. Живём мы теперь в другой стране, гражданами которой сделали нас помимо нашей воли, но в душе мы остались гражданами СССР.
Наша жизнь в СССР вспоминается часто, да, почти каждый день! В настоящее время нашу прошлую жизнь постоянно стараются очернить, но мы до сих пор всё прекрасно помним, нас трудно разубедить.
На радио "Россия" с 5-и часов утра в субботу и воскресенье есть передача "Здравствуй добрый человек" по заявкам, в основном, бывших граждан СССР.
Заметьте, "добрый человек" это бывший гражданин СССР, так как, заказывают советские песни пожилые люди. В это время люди нашего возраста уже не спят. Слушая эту передачу, я всё жду, когда же закажут Гимн Советского Союза со старыми словами, ведь с этим Гимном мы вставали и ложились спать, но безрезультатно, всё сам собираюсь написать, но дают адрес только для отсылки заявки письмом, а я уже отвык писать письма ручкой.
Приёмник ещё советских времён стоит у меня в изголовье на стиральной машине "Волна", которая ещё исправно служит, пришлось самому заменить только активатор. Приёмник же уже работает плохо, но радио России принимает ещё хорошо, к сожалению, не работает проигрыватель, в комиссионных магазинах ищу хоть один проигрыватель, но не нахожу.
У меня дома скопилось много виниловых пластинок с классической музыкой. Хотел купить классику на дисках, но тоже не мог найти, попытку делал найти через Интернет, но, долго не мог найти, к счастью, нашёл сайт "Архив классической музыки", замечательный сайт, лучшего желать не надо, он сдержит архив не только композиторов, но и исполнителей.
Работая на первых ЭВМ, разве я мог мечтать о такой возможности развития вычислительной техники, просто поражаешься изменениям, которые произошли в её развитии. Практически компьютер заменил художника-оформителя, работа такого художника стала просто проще и доступнее, этим стали заниматься даже люди, которые лишены художественного чувства.
Виниловые пластинки в советское время продавались в магазинах "Мелодия", в каждом, из которых был раздел классика, были специальные кабины, где ты мог выбрать всё, что угодно душе. Классика стоила почти в 3 раза дешевле, я даже будучи студентом, живя только на одну стипендию в 35 рублей, мог себе позволить купит в месяц хоть одну пластинку.
Пытался я заменить приёмник, но продаются всё с FM и радио России он не берёт. Приёмники больше китайского производства.
Пристрастился слушать классику я по радио ещё по тарелке, которые после войны были в каждом доме. Радио слушать начал я давно, помню, в конторе колхоза ещё во время войны стоял приёмник с большими квадратными батареями. Потом, уже после окончания 7-и классов, я сделал сам детекторный приёмник и слушал передачи через наушники, питания для такого приёмника не надо было, но зато необходима была антенна, которая крепилась на двух высоких жердях, расположенных далеко друг от друга. Приёмник ловил хорошо, особенно зимой, летом мешали грозовые разряды.
Это были моё первое знакомство с техникой, ни о каком программировании, и что есть такая профессия, в то время никто даже и не слышал.
Когда мне уже доходил 14-ый год, умерла мать, отец инвалид остался с двумя детьми, со мной и младшей сестрой, которая моложе меня на 5 лет.
После окончания семилетки начались мои университеты, среди чужих людей. Здесь слово "чужих" не совсем подходит, мы, практически, становились членами семьи, как правило, в семье взрослых мужчин не было, не вернулись с войны, а мы какая-никакая была помощь по хозяйству. Жили мы всегда по нескольку человек, квартиру нам находил наш завхоз художественной школы.
Нас в основном готовили для работы в местной артели художников, где, как правило, работали местные, кто приезжал издалека, большинство, после окончания художественной школы уезжали на родину.
Когда я поступал, был конкурс 6 человек на место. Сдавали мы экзамены по всем основным предметам, считалось, что художник должен быть образованным человеком.
Нам давали очень сильную художественную подготовку, каждый день было по 4 часа производственного образования, среднего образования школа не давала.
Закончил я ШРМ, когда уже работал художником, закончил я её с серебряной медалью, учёба мне давалась легко, особенно математика. Эти способности мне, похоже, передались от отца, который в 1933-ем году окончил льнотехникум, был специалистом по ткацким машинам. Математику знал хорошо, дома было много учебников по высшей математике, и не только.
Не забуду момента, когда я уже окончил художественную школу, как мы вечером с ребятами искали на небе только что запущенный 1-ый спутник, сожаление опять царапнуло меня по душе, после я стал специалистом, рассчитывать траектории данных полётов. Были и другие моменты, которые повлияли на мой выбор профессии математика, и я им стал.
Это был 1963 год, а мне уже шёл 24-ый год. Окончательно я принял решение быть математиком после того, как сразу после окончания ШРМ, поступал во 2-ой медицинский институт в Москве, и я поступил. Решение поступать в медицинский институт у меня возникло, после смерти матери, но это было неясное желание, так как к этому времени у меня не было даже среднего образования. Но поехать учиться мне не пришлось. Перед экзаменами у нас целую неделю была медицинская комиссия, где мне вынесли неутешительный вердикт, по состоянию здоровья учебную программу в медицинском институте выполнить я не смогу.
Это для меня был удар, правда, который правда был ожидаемым. В медицинской справке при поступлении у меня был диагноз порок сердца, недостаточность митрального клапана, медицинская комиссия в Москве этот диагноз подтвердила.
И после этого я принял твёрдое решение идти в университет на мехмат, о профессии программиста тогда тоже не могло быть и речи.
Почему я всё возвращаюсь к этому, да потому что, я вижу, как относятся к выбору профессии сейчас, и какие профессии выбирают. Тем более, речь-то должна идти о профессии программиста. И здесь речь идёт о подростке, почти сироте, чего он может достигнуть без посторонней помощи. От отца помощи я не ждал, тем более он жил в деревне, ему надо было воспитывать ещё младшую сестру.
Когда я учился в художественной школе, кроме стипендии в 15 рублей, школа оплачивала наше проживание на квартире, оплачивала наше питание и обмундирование, всю свою стипендию я отдавал отцу, его пенсия тогда была 30 рублей. Когда я уже стал работать, я продолжал ему отдавать 30 рублей от своей зарплаты. Только за год до поступления в университет, я вынужден был отступить от этого правила, надо было подкопить денег на учёбу, да, и сестра окончила 7 классов и устроилась работать ткачихой в селе Серково, это километрах 10-и от деревни. Наш район считался ткацким, небольшие фабрики были раскинуты по всему району, сельское население сочетало работу на фабриках с ведением приусадебного хозяйства. Во время войны это помогало населению выжить, в сельской местности продовольственных карточек не было.
Профессия врача была тогда уважаемой профессией, как в городе, так и на селе. Недавно мне пришлось разговаривать с заместителем главного врача нашей больницы, которая сетовала на то, что не хватает врачей. Построена наша больница была в далёком 1972-ом году, в её строительстве принимали участие почти все жители завода, и числилась она балансе завода.
Больница была полностью укомплектована на то время всеми врачебными специальностями и оборудована всей современной техникой.
Диагноз порок сердца меня преследовал и во время учёбы в университете, на физкультуре я был в подготовительной группе, сам же я всегда сопротивлялся этому диагнозу, старался заниматься физкультурой, а по велосипеду даже участвовал в областных соревнованиях, один год на соревнованиях по посёлку я занял 1-ое место.
Первые годы здоровье у меня действительно было не важное, но что мне не мешало первые курсы заканчивать без троек. Тройки появились на 3-ем курсе, а на 4-ом и 5-ом курсе было только по одной 4-е, остальные были пятёрки.
На пятом курсе здоровье меня совсем подвело и началось это в конце каникул перед 5-ым курсом. Я каждое лето во Мстёре работал художником, брали меня с удовольствием, перерыв в один год не сказывался на моей квалификации, а она требовалась высокая.
В конце августа, перед тем как ехать в университет, я заехал на несколько дней к отцу в деревню. Помню, был ещё теплый августовский вечер, я напился горячего чёрного кофе, к нему я пристрастился во время сессий, готовиться приходилось ночами, после вышел на крыльцо, я всегда любил посидеть вечерком на крыльце, такого удовольствия, как в деревне ни где не испытаешь. В августе в это время часто были по вечерам зарницы, в этот же вечер находила гроза, поднялся сильный ветер, я же был без рубашки в одной майке.
Ночью у меня сдавило грудь, поднялась температура, поездку на следующий день в университет пришлось отменить, на велосипеде с центральной усадьбы приезжала ко мне фельдшер.
В Горьком позднее мне поставили диагноз, были застужены межреберные нервные окончания, потом появилось высокое давление. Одним словом, я был на грани, что на 5-ом курсе брать академический отпуск, но на кафедре дифференциальных уравнений меня отговорили, заменили диплом государственным экзаменом. А диплом был у меня на тему проблемы 3-ёх тел - Земли, Луны, Солнца.
Распределение у меня одного из курса было в Арзамас-16, но по состоянию здоровья поехать туда мне не удалось. Не один год потратил на то, чтоб оклематься, было это не просто. Такое заболевание сейчас называется синдромом хронической усталости, специалистов по такому заболеванию тогда не было.
Что же пришлось смириться с судьбой, утешало то, что сбылись мои юношеские мечты, я удостоился чести попасть в святые святых советской науки!
Надо было выживать, тем более к этому времени у меня уже появилась семья!
Так мы потихоньку приближаемся к нашей основной теме профессии программиста. Один год я работал в ШРМ заместителем директора по учебной части, эту школу в своё время окончил и я.
Коллектив учителей принял меня хорошо, директор же прочил меня на своё место, так как давно собирался на пенсию. Меня полюбили и ученики, так как они были и учениками художественной школы.
Но, поработав год, я понял, что это не моё призвание. Летом в школьные каникулы я занялся поиском новой работы и через своих знакомых, с которыми учился в художественной школе, я нашёл работу в Муроме. На одном из предприятий города организовывался вычислительный центр, нужны были программисты, после беседы с руководством мне было прислано приглашение, и с тех пор я работаю на данном предприятии, через 10 месяцев нам с женой и дочерью дали двух комнатную квартиру, а пока мы жили в заводской гостинице.
Согласился я сразу, никакой неуверенности в себе у меня уже не было. К этому времени мне уже пришлось работать на 3-ёх ЭВМ. Программистами тогда в основном брали математиков, выпускников университетов.
В университете программирование у нас началось на 3-ем курсе, дисциплина эта у нас не считалась профилирующей.
В 1-ом семестре у меня была даже тройка, не помню, как это получилось. Меня это заело, в следующем семестре была четвёрка.
Здесь стоит особо остановиться на моей первой ЭВМ, это было трёхадресная ЭВМ М-20. В то время все ЭВМ были лампах и занимали очень много места.
У нас в университете ЭВМ стояла в здании физического факультета, который располагался за пределами территории университета, пешком до него можно было дойти минут за 20. Программы для ЭВМ набивались на перфокартах, службы перфорации находились рядом с ЭВМ. Кроме студентов машинное время сдавалось и посторонним городским организациям. Работала ЭВМ в 3-и смены, в 3-ю смену, как правило, запускались работы, которые требовали очень много времени, в это время электронщики спали на раскладушках за шкафами.
Машинное время заказывалось, как правило, в минутах, для студентов это было 2-3 минуты. Времени хватало только на запуск программы и на печать протокола. По телефону мы заказывали время, обычно это была 2-ая смена. Бывало, через город приходилось ехать на ВЦ из-за двух минут. За 2-3 минуты, естественно, работу за пультом освоить было невозможно. Со всеми вопросами мы обращались к дежурному программисту.
Если вдруг при воде устройство заминало перфокарты, а такое часто бывало, то сразу же запускался 2-ой экземпляр программы на перфокартах. Программа всегда выдавалась в двух экземплярах.
Программирование и отладка были процессами очень трудоёмким, программа писалась в машинных кодах, поэтому перед программированием был обязателен процесс составления блок-схемы программы.
Вообще труд программиста, это труд подвижника, велика его роль в развитии научно-технического прогресса, но, о парадокс, у нас почти у каждой профессии есть свой профессиональный праздник, но у нас программистов, бойцов невидимого фронта, такого праздника нет!
Труд наш приравнивался к труду землекопов и шахтёров, но только в области умственного труда.
Почти каждая профессия имеет профессиональные заболевания и людям как-то компенсируется потеря здоровья, для нашей же профессии этого нет, а ведь нам приходилось осваивать все достижения в области развития электронно-вычислительной техники. Это всё я испытал на себе! Работали мы в белых халатах, которые в жаркое летнее время были сырыми от пота, не справлялись кондиционеры с жарой, а в то время ещё не было такой аномальной летней жары.
То, что сами ЭВМ в то время были мощными нагревательными приборами, не всегда учитывалось!
Был со мной однажды такой случай. Как-то летом приехала к нам на завод комиссия из министерства, по-моему, во главе с заместителем министра, зашли они в машинный зал во время обеденного перерыва, я в это время занимался отладкой программ, и крутился в это время у лентопротяжек, которые от жары безбожно сбоили. Стоял я спиной к важной комиссии, замминистра, похоже, обратил внимание на мою сырую спину и задал вопрос нашему главному инженеру о температуре в машинном зале и приказал обеспечить в дальнейшем в машинном зале необходимую температуру, тогда в машинном зале было за 30 градусов.
Обратите внимание, это был обеденный перерыв, под ложечкой у меня уже сосало и не только от голода, но и от нервной напряжённой работы. Понять меня может только программист, зачастую отладкой программ приходилось заниматься по ночам. Во время отладки часто приходилось в короткое время опробовать множество вариантов, чтоб локализовать ошибку, а за окном ночь, все приличные люди спят! - Не сразу отходишь от таких ночей!
Вопрос температуры важный вопрос, к этому времени было уже доказано, что по теории вероятности в течении нескольких часов работы ЭВМ, обязательно происходит сбой в области электроники.
При очень важных инженерных расчётах каждый расчёт делался 2 раза, затем сравнивались результаты решений, расчёт считался сделанным, когда результаты 2-ух расчётов совпадали, если совпадения не было, расчёт повторяли.
Это ещё не все трудности, с которыми приходилось сталкиваться программисту, были проблемы, о которых в то время мы даже и не представляли, понимание этого пришло намного позднее.
Проблемы эти связаны с электромагнитным излучением, которое исходило от ЭВМ, которая являлась настоящей радиотрансляционной станцией. Я сам был свидетелем того, когда за несколько километров от ЭВМ, улавливалось это излучение.
А какое напряжение испытывали наши глаза? Носить очки я начал ещё, когда учился в школе рабочей молодёжи, ШРМ. Помню, с каким трудом я читал вечером написанное учителем на школьной доске, освещение тогда было очень слабым, а 7 классов я вообще окончил со своей подругой керосиновой лампой, в деревне свет появился, когда я уже окончил школу. Тогда и днём у меня была высокая нагрузка на глаза, ведь я работал художником-миниатюристом, зарабатывая валюту для своей страны.
В советское время это в какой-то степени всё это учитывалось, медицинское образование было бесплатным, пришлось мне сталкиваться с людьми, кто делал операции на глазах в советское время. - Это было как в сказке.
Большей частью все наши заболевания связаны с профессиональной деятельностью и с условиями жизни, которые не зависят от человека, алкоголиков и курильщиков я не беру во внимание, сейчас же эту категорию и учитывают в первую очередь, считая, что все курят и пьют. - А от чего пьют?
В новое же время, мне не удалось добиться признания того, что заболевание глаз у меня связано с профессиональной деятельностью! Операции я сделал на обоих глазах, на первом, когда ещё работал, 50% стоимости операции оплатило предприятие, где я работал. На втором глазу операцию пришлось оплатить полностью, из-за плохого зрения после операции на первом глазу мне пришлось уволиться, был я уже на пенсии! Сами знаете, какая в то время была пенсия, копить деньги на операцию я начал, когда ещё работал.
Когда пришло время делать операцию на втором глазу, были проблемы с артериальным давлением, одним словом, были одни волнения, деньги на операцию я взял с собой, делал я операцию в Чебоксарах, чувствуя, что мои глаза проблемные, так как это мой основной рабочий орган.
Я знал о том, что есть налоговая льгота, кто делает дорогостоящие операции, когда пришло время обращаться за льготой, мне в налоговых органах отказали, сказали, что мне эта льгота не положена, так как операцию должны были оплачивать мои родственники. - Кто бы знал об этом? - Таковы наши законы, что нельзя было оформить этот закон по-другому? Для меня программиста это было дико!
Но это только ещё одна сторона профессиональной деятельности. Все мои бывшие коллеги по работе, особенно, начальники бюро, перенесли, кто инсульт, кто инфаркт. Ведь нам больше всего приходилось вступать в контакт с ЭВМ. Машинный зал, где находились ЭВМ, был специально оборудован, стены были покрашены краской с примесью металла, то есть мы работали в сплошном электромагнитном поле, которое усиливалось отражением от стен.
Были времена, когда в машинном зале насчитывалось более 3-ёэ ЭВМ!
Вот коротко условия, в которых приходилось работать первым программистам. Но это ещё не все проблемы!
В наш век вычислительная техника развивается бурно, надо отметить, что основное достижение современное достижение в области развития вычислительной техники. Но для нас программистов это был сложный процесс, при переходе от одной вычислительной техники на более современную вычислительную технику, надо было полностью переучиваться, а все программы переписывать заново полностью, мы только мечтали о том, чтоб этого не делать.
Наша жизнь была связана с постоянным изучением, и это обучение всегда совмещалось с производственной деятельностью, даже на курсы мы не всегда могли поехать. В условиях постоянной интенсификации нам приходилось учиться всю жизнь, а сейчас об этом только говорят.
Какая модернизация, какие инновации, господа, о чём может идти речь, когда наш президент гордится тем, что у него первая запись в трудовой книжке о работе дворником.
Посмотрите вокруг, везде требуются дворники, сторожа, как правило, это бывшие советские специалисты.
Сейчас востребованы продавцы, которые стали называться менеджерами, охранники, бухгалтера с курсами, грузчики (мы же для такой работы в силу возраста уже не подходим), специалисты по изготовлению железных дверей, возведению заборов и оград, землекопы для рытья могил, специалисты по изготовлению ключей, дрессировщики домашних собак.
Всё это нужные профессии, вот только что-то стало не хватать врачей, хороших учителей, инженеров.
В век демократии самой востребованной продукцией стали железные двери, колючая проволока, и разные бордюры, ограничивающие свободу передвижения, направляя поток движущихся в нужное русло - купи, продай.
А мне перестраиваться из художника в программиста не пришлось, время требовало, что для выживания необходимы были обе профессии, работать приходилось без выходных и отпусков. К этим профессиям ещё добавилась работа на садово-огородническом участке, надо было ещё заниматься воспитанием и обучением детей. Не все выдерживали такие нагрузки, по стране возросло количество инфарктов и инсультов, с нашей медициной увеличилась смёртность.