Апуп Глава 50 Миражи 11. Последнее посещение деревни 1. (42)
На сей раз без приключений по расписанию мы тронулись в путь. Первое время автобус шел по пустынным улицам города, город только начал просыпаться. Утро было ясное, был конец августа, ехали мы объездной дорогой по высокому берегу Оки. Раньше при выезде из города дорога очень петляла, были одни спуски и подъёмы, сейчас сразу при выходе из города сделали объездной путь, который был короче и ровнее. Справа, внизу открывались речные дали, туман опускался всё ниже и ниже, и автобус временами ехал сплошным туманом с включёнными фарами.
Когда мы стали удаляться от реки, вдали на горизонте из тумана стало подниматься солнце, освещая купола одинокой церкви, выплывающей из тумана. Последнее время за пределы города не приходилось выезжать, и окружающий пейзаж вносил разнообразие в однообразную жизнь пенсионера, на задний план стали отходить серые однообразные будни.
Автобус мчал по пустынной трассе, только изредка попадались одинокие машины. Вначале я думал вздремнуть в автобусе, но сон что-то не шёл. Я с интересом смотрел в окно, замечая в окружающем пейзаже изменения. Только в окрестности города поля были засажены, чем дальше дорога уходила от города, тем пустыннее становились поля, пейзаж становился пустынно однообразным, временами вдали к дороге приближались какие-то фигуры, похожие на солдат, при приближении это оказывались заросли какого-то нового сорняка, который начал завоёвывать новое пространство. В некоторых местах это были уже целые поля. Говорят это очень ядовитый сорняк, название его никак не откладывается у меня в памяти - борщевик.
Дорога эта была для меня очень знакомой. Переехали мы в Муром в 1970-ом году. Разные были поездки. Вначале часто приходилось ездить на родину к моим родителям, к родителям жены. Затем начались поездки иного рода, сюда за 50 километров от Мурома посылали нас для оказания шефской помощи совхозу в селе Фоминки и в ближайших деревнях. Вначале, за Муромом, дорога шла полями, как только автобус по мосту оставил за собой речку Ушла по обе стороны дороги пошли леса, это наверное их нарекли Муромскими лесами. Первый крупный населённый пункт на трассе было село Фоминки, но автобус до него не доходил, сворачивал с трассы ранее.
Дорога в этих местах шла мимо населённых пунктов, которые только иногда мелькали вдали от дороги.
Помню однажды, в районе села Свято, когда нас на открытой машине везли сушить сено и метать стога, мы из кузова в поле могли наблюдать просто заросли шампиньонов. Гриб этот тогда у нас не пользовался особой популярностью, люди больше охотились за белыми.
Однажды на дальних лугах я был старшим, луга эти располагались от дороги в километрах 20-и, почти рядом с Окой. Несколько дней в деревне рядом с селом Фоминки мы готовились к выброске нашего десанта, было нас человек 15. И вот этот долгожданный день настал, погрузились мы со своим скарбом на грузовую машину и отправились в путь, благо погода была хорошая. Дорогу просто невозможно было запомнить, но сам момент, когда мы прибыли на место не запомнить было нельзя, рядом было озеро, вдали на бугре виднелась деревня, а вокруг нас были дубовые рощи и нетронутые просторы травы, которую нам предстояло убрать. Лагерь расположился на бугорке в тени дубов. Мы выгрузили своё имущество, на первое время нам выделили и паёк, и машина отправилась в обратный путь, и мы остались здесь совсем одни.
До вечера мы успели только натянуть палатки и оборудовать место под кухню. С утра начали мы косить. Мне же по должности приходилось обеспечивать работающих питанием, где-то рядом находился ещё один населённый пункт, до него с центральной усадьбы совхоза ходил автобус. Сюда я частенько пешком и держал свой путь, при первом же походе набрёл я ещё на один лагерь, это тоже были работники с нашего завода. В Фоминки мне приходилось добираться, на чём придётся, где иногда и пешком. Так незаметно и прошли две недели, закончился срок моей командировки, покинул я налаженный лагерь, за себя оставил старшего и отправился в обратный путь. Частенько вспоминаю эту командировку, старшим я был не долго, некоторые же в командировке были всё лето..
Места эти для меня стали до боли знакомыми, я всегда с болью в сердце наблюдал, как на глазах гибли деревни. Поездки в сельскую местность для меня были своеобразной лакмусовой бумажкой, по которой ясно отслеживалось положение в стране. За последнее время только замечалось убывание домов в деревнях, да и убывание самих деревень, количество которых с каждой поездкой сокращалось, когда редко бываешь в знакомых местах это особенно заметно.
.
Километров через 30 от города мы свернули с основной трассы влево на Вязники. Этот путь был введён в эксплуатацию недавно, мы с нетерпением ждали его, так как до Вязников здесь было намного короче.
Поворот на Вязники был около населённого пункта Татарово, который оставался справа.
На повороте в этот раз пассажиров не было, раньше всегда были. Отсюда, как правило, пассажиры были сначала до села Сергиевы Горки, переехав его, дальше садились пассажиры уже до Вязников.
Часто встречались одинокие кладбища, деревеньки погибли, а вот кладбища пока живы, да, и у кладбища тоже, оказывается, есть своя жизнь, и которая длиннее жизни деревень. Вопрос только в том, надолго ли?
После того, как сворачиваешь в сторону от трассы, дорога часто проходила населёнными пунктами, в которых обращали на себя внимание разрушенные церкви, разрушение со временем становилось всё заметнее. Это только в крупных городах стали восстанавливать церкви, у нас на посёлке, который относится к городу, заканчивается строительство новой церкви. Строится она несколько лет, а в это лето строительство и вовсе не велось. - Мировой финансовый кризис.
Автобус мчался по безлюдной трассе, в деревнях в автобус стали заходить новые пассажиры. Все в основном ехали до железнодорожной станции Вязники и до самих Вязников. Судя по разговорам пассажиров можно было понять, что ехали они все на работу в Вязники, в деревне было работать негде, о чём можно было догадаться и по запустевшим полям. Не стало даже грибников, которых раньше в эту пору было много, за окном был конец августа. Заросли все леса могучим сорняком, так как не стало скотины, которая раньше не только тщательно всё выедала и вытаптывала, но и удобряла.
.
Перед Вязниками автобус был полон. На полях к этому времени стали заметны признаки присутствия человека, и сельскохозяйственной его деятельности, на некоторых территориях ещё неубранными валялись рулоны сухого сена, благо погода была без дождей.
У железнодорожного переезда пришлось ждать недолго, раньше иногда приходилось стоять подолгу. Переехав переезд вскоре автобус выезжал на трассу Москва Нижний-Новгород, Вязники уже стали видны, проехав немного, повернув направо мы прибываем на автовокзал.
Переезд этот для меня особенный, перед тем как ехать в Муром, сюда мы с другом привезли контейнер со своим скудным скарбом, которым успели обзавестись с женой. Сами мы с женой и годовалой дочерью поехали другой дорогой, ночь переночевали у тёщи в посёлке Стёпанцево. Утром на перекладных отправились в Муром, сначала на автобусе, затем на пригородном поезде, который тянул паровоз, оглашая окрестности гудками и дымя трубой, в первых вагонах, если окна были открыты, дым попадал и в вагон, светлая одежда после такой поездки становилась серой, и белой она становилась только после нескольких стирок.
Железная дорога Москва-Горький электрифицировалась у меня на глазах, я в то время учился в университете в городе Горьком, частенько приходилось на электричке из Горького ездить до Вязников, правда, я предпочитал больше из Горького до Вязников добираться на попутных машинах. Каждый день в определённое время с Горьковского автозавода отправлялись машины своим ходом во все концы Советского Союза. Я выходил на улицу, по которой машины шли с автозавода, и дожидался колонны, по одной машины не отправлялись. Численность колонн была различная.
Шафёры пассажиров брали охотно, им даже рекомендовали их брать, чтоб не уснуть в дороге, разговорчивых пассажиров они любили, иногда даже не брали за проезд, особенно узнав, что я студент. Брали за проезд они по-божески, раза в 2 - 3 дешевле, чем на автобусе, в зависимости от автобуса. Поездка была как на такси, машины были новые, чистенькие. По выезде из города машины останавливались, шафера что-то колдовали в моторе и мы на большой скорости отправлялись путь. Как оказалось, они просто отключали ограничители скорости, а по прибытии к месту назначения, устанавливали всё на место. Время поездки они предпочитали ночное, можно было ехать с большей скоростью, а отдыхали днём, когда движение было сильное.
Поездки мои были либо к отцу в деревню, либо в посёлок Мстёра к друзьям, Мстёра для меня была второй родиной, до поступления в университет жил я там с 1954-ого года по 1963 год, за это время сменил 9 квартир, все мои друзья остались там. Деревенские дружки после окончания 7-и классов разлетелись кто куда, а потом и деревни не стало. В университете друзья тоже разъехались, и связи с ними не осталось, а с годами друзей заводить становится всё труднее.
За время учёбы в университете у меня сложилась традиция каждый Новый год встречать в коллективе художников, в котором я работал до поступления в университет. Коллектив этот был просто замечательным, работать художником я там стал после окончания Мстёрской художественной школы в 1958 году, 5 лет работал художником-миниатюристом на фабрике 'Пролетарское искусство'. Сейчас фабрика находится на грани умирания, другие предприятия поселка постигла та же участь. Позднее, учась в университете, я все каникулы работал на фабрике, жил на частной квартире.
Это было процветающее предприятие. Жена у меня тоже художник, последние 12 лет перед пенсией работала художницей-надомницей на фабрике во Мстёре ездила на работу раз в месяц по этой же дороге.
Сам же я давно поменял художественный профиль, стал математиком, но в душе художником остался на всю жизнь. Художник-миниатюрист из меня не получился, хотя на фабрике на меня возлагали надежды, особенно Народный художник РСФСР, заслуженный деятель искусств Фомичёв Иван Александрович. Со всеми художниками, как старшего поколения, так и молодыми нахожусь в дружбе, теперь многих из них нет уже в живых. Когда я говорю, из меня художник не получился, имеется в виду творческий работник, как копиист я квалификации никогда не терял, в трудные годы и кормился этим.
В трудные времена моей жизни фабрика всегда выручала меня. У меня выработалась способность со временем не терять навыков работы. Во время учёбы в университете каждые каникулы я работал на фабрике. Но темы моих творческих работ были далеки от декоративно-прикладного искусства. На работах отражено время наших перемен, которые выпало переносить нашему народу, не всем работам было суждено висеть в выставочных залах художественных выставок.
Вначале фабрика года была артелью, все предприятия Мстёры того времени были артелями. Артель - это особая форма организации производства, вот такую форму организации и надо было брать из нашего советского прошлого. Эта форма организации просуществовала до 1961-ого года.
Посёлок Мстёра всегда славился народными умельцами, раньше предприятия Мстёры назывались промыслами, которыми Мстёра славилась и раньше до 1917-ого года, а за годы советской власти они получили все дальнейшее развитие. Продукция данных предприятий славилась во всём мире. А вот наших реформ народ-умелец не сумел пережить, таланты уничтожаются на корню. Факт этот говорит о многом.
Что небольшие предприятия, большие-то не выдержали. Все ткацкие предприятия Вязниковского района погибли. А ведь в советское время в Вязниках, чтоб женское население не "грустило", был построен завод осветительной арматуры с мужскими профессиями, который как раз расположен рядом с автобусным вокзалом, около него и заканчивался второй этап моего путешествия.