Аннотация: Сразу оговорюсь, у меня здесь собраны произведения, объединённые количеством строк (14). Система рифмовки - различная: и приближенная к романской классике и более отдалённая. Тематика также различна: от лирики и романтики - до сарказма. Зато не должно быть скучно. Я надеюсь...
Я навожу порядок в мыслях, Ровняю слог, фильтрую речь. В календаре закрашу числа Таких нечастых наших встреч.
Примусь варить, солить и печь! Начну с лапши, чтоб впредь не висла. Я, чтоб душа моя не кисла - Теперь костьми готова лечь!
А безнадёжную мечту - Метлой под коврик замету. Никто, поверьте, не заметит.
И не поймёт случайный гость, Что ты застрял, как в горле кость, Что ты - один на белом свете! * * * Полагают, что всё оплатили с лихвой, Остаётся расслабить уставшее тело, Но стихиям-то нет до курортников дела, И вдоль пляжей несётся прибой штормовой.
И смывает бушующей пенной волной Всё, что к берегу, будто навек, прикипело, И в людском самомненьи, без дна и предела. Возникает внезапно пробел небольшой...
И беспечный купальщик, на линии пляжа Ничего не узнает, смутится и даже Удивится, что смыло песок без следа.
Я, конечно, сказав, не открою Америк, Что всю грязь после шторма выносит на берег. А чуть дальше - чиста и прозрачна вода. * * * Возможно, напрасно я строчками маюсь, И видано это давно многократно, И стоит ли тратить слова, повторяясь: Горящий фонарь, золотой, многоваттный,
И ветви берёзы, висящие книзу, Облиственны ярким зелёным убором, От свежего ветра стучат по карнизу И бьются в стекло с непонятным укором.
И чувство рождают - вины и обиды, Как будто меня обделили уютом... Как автопортреты несчастная Фрида*, Пишу, и пишу, и пишу почему-то
Пейзаж городской, так привычно неброский, И жёлтые блики на листьях берёзки... * * * * Фрида Кало - мексиканская жудожница (1907-1954)
Чёрт знает, что всё время ночью снится! Бредятина, подобная угару... А, нет бы, съездить в Канны или в Ниццу, Под ручку прогуляться по бульвару...
Хотя б во сне на чистом тёплом пляже Понежиться у ласкового моря... Так - всё, как в жизни, часто - даже гаже, Всё: маета, проблемы, боль и горе...
Какие-то безрадостные лица - А, нет бы, хоть общеньем насладиться - Не тосковать без радости, без ласки,
Не сомневаться в жизни "или-или" - Ну, прав был Маркс, чего б ни говорили! И бытие - сознанию указка! * * * Меня швырнули за борт, как балласт, И дали по рукам, чтоб не цеплялась. При помощи к ногам приросших ласт, Плыву теперь, хоть вдоволь нахлебалась.
И судно - скрылось в море без следа, Ни жалости не зная, ни стесненья. А сколь горька забортная вода, Кто пробовал - поймёт без поясненья.
Мне не протянут руки моряки - На них арест в чужом порту наложен. Они, как я, сгорают от тоски, Ожог души страшней ожога кожи...
Одна лишь мысль, один лишь краткий миг - Такая боль: навзрыд, в надрыв, и в крик! * * * Мы же люди с тобою, а вовсе не боги, Потому-то в коленях сгибаются ноги - Без причины, подобно явлению "грогги", И волнуясь, всё время стою на пороге.
Отвлекаюсь, хожу, подбиваю итоги, Попыталась читать - и застряла в "прологе"... Это не от ума - и не будьте так строги: Наша жизнь - далека, и весьма, от эклоги...
Наши тропки кривы: то круты, то пологи, И не очень-то хочется прочь из берлоги. Хоть, наверное, хуже в казённом остроге - Но с самою собой - нелегки диалоги.
И щемит неотвязное чувство тревоги, Если кто-то родной задержался в дороге. *** Кто-то тело любимой ласкал, Полускрытое шёлковой тканью. Кто-то полный тяжёлый бокал Поднимал, привлекая вниманье...
Тот - срывался с насиженных скал, Улетал за положенной данью, Кто-то по полю рысью скакал За мятущейся трепетной ланью...
Я, как старый седой аксакал, Отыскавший всё то, что искал, И уже завершивший исканья,
Наблюдаю безносой оскал В искажающих бликах зеркал... И меня не обманет сверканье. * * * Мне оптимизм загнуться не даёт - А то уже терпеть не стало мочи... А стыд - не дым, но разъедает очи: За Родину, за правду, за народ.
Стыжусь, что расчленённая страна Уходит с молотка. Что человека Швырнули вновь туда, в начало века Двадцатого. А дальше - тишина?...
Когда-то на окраине у нас Был воздух свеж, и безмятежны ночи. А нынче пьянь всю ночь творит, что хочет - Того гляди раздастся трубный глас...
А воздух за распахнутым окном То гарью пахнет, то, пардон, дерьмом... * * * Растворило февральских белил чистоту Акварелями марта, апреля и мая. В ярких пятнах гуаши - деревья в цвету, И разлив луговой, и прохладного гая
Светотени, струящийся маслом восход, Краски осени - тоже, конечно же, масло. Неспокойное море, кипение вод - Это темпера, чтобы заря не угасла.
В карандашных штрихах городской силуэт, Это сумерки в нём затемнили пространство, Чуть намечен сангиной - оконный просвет... Переменчивых средств - глубина постоянства.
А на кончиках пальцев - пастели искусство - Я рисую любовное нежное чувство. * * * Порою, утомителен и даже Безрадостен, бесцветен и безлик Клочок родного русского пейзажа, Знакомого из жизни и из книг.
Обычно это видится зимою: Белёсая равнина пред тобою. И лишь будылья многолетних трав Торчат, своею смертью смерть поправ.
Избушки - кособокие старушки, Чернея, притулились у опушки И доживают свой печальный век.
А чуть правей - ракита молодая, К стеклу ручья ветвями припадая, Торопит зимних дней унылый бег. * * * Фортуна слепо вертит колесо, Не всякому из рога так и прёт, Слетает непослушное лассо, Порою горьковат халявный мёд,
А хлеб - он добывается в поту, Дорога не ровна, не широка. И не одну приходится версту Отмахивать для честного куска.
Неси свой крест, свой камень, и ведро, Как девушка, держащая весло - Держи лопату, кисти иль перо: Чтобы хоть что-то путное росло,
Необходим упорный, тяжкий труд, А сами - только сорняки растут... * * * Без углублённых исторических познаний Нам не освоить горельефы постамента. Лишь окунувшись в глубину воспоминаний - Осознаёшь большую значимость момента.
Ту параллель меж наступившим веком новым, С весьма обычной, календарной, перспективой - И глубочайшим одиночеством Петровым. Но был момент, когда ещё все были живы...
Ещё не сделаны ошибки Petro Primo, И для него не наступил момент расплаты. И впереди - далёкий век Екатерины, Всё нерушимо, и возможно, даже свято...
Ну, а сегодня - это просто - "Медный Всадник", И, что намного приземлённей, "Катькин Садик"... * * * Желаний и стремлений круговерть... Успешные, напрасные потуги... Всё это возвращается на круги - Коротеньким и злым словечком: смерть...
Перед её лицом простой монах Не ниже благородного владыки, Поскольку тлен и пепел столь безлики, У мёртвых нет различия в правах...
И черви одинаково сосут Мозг мудреца и - жалкого кретина... И гуманист, и полная скотина - Различны меж собою - только тут...
И лишь пока мы живы - в простоте Мы платим дань тщете и суете... * * * Нам слышится в журчании ручья И шум листвы, и звонкий детский лепет. А скульптора рука - игриво слепит Наяду, что печальна и ничья -
Рыдает в голос, наполняя струи Нехарактерной терпкостью слезы... То горный голубь где-то заворкует, То принесёт дыхание грозы
Далёкий гром. Вплетутся эти звуки В журчанье, словно речи - в разговор. Он вырвался из леса на простор - И Солнце в нём свои омыло руки.
И ангел распахнул прозрачность крыл... Умолк ручей... Поэт уста открыл. * * * Болею... И на Крымском пляже Я распласталась на камнях. И о другом леченьи даже Не думаю. В горячих днях
Я умудрилась простудиться - Лечусь контрастом: окунусь, И не на коечку в больницу - На камни жаркие ложусь.
И сразу чую - помогает, Выходит хворь, свежеет дух, Вот я уже совсем другая: Легка, как тополиный пух.
Метода, в общем, помогла - До наших дней - я дожила! * * * В прохладном и резком эфире - вздохнуть тяжело. Стекольщик-кудесник работу закончил свою: Меж нами и небом - молочное вставил стекло. Со взором - горе - в онемении странном стою.
И надо идти, только ноги пристыли к земле, И жарко в груди, но в холодной испарине лоб. А мысли внезапно пришли о добре и о зле, Как будто с разбега влетела в глубокий сугроб...
Зима утвердилась в ковровых дорожках снегов, И к их белизне ещё взор не настолько привык... Гляди: распахнулось пространство в проёме домов - И я, атеистка, язычницей стала на миг.
Молюсь на висящие низко небес образа, И матовый солнечный лик, не слепящий глаза... * * * Зимы не люблю. Но бывают порой чудеса: Все ветви деревьев покрылись кристаллами льда. А то, что подёрнуты дымкой седой небеса, И солнышка нет, это, в общем, совсем не беда.
За душу берёт несравненная эта краса, Я даже готова чуть-чуть потерпеть холода. Бывает красивее - только на листьях роса, И южною ночью летящая с неба звезда.
А ветер затих и не дует во все паруса, И, кажется, даже - не давят, как прежде, года. Не знаю, надолго ли зимняя эта краса, И скоро ль опять зажурчит по асфальту вода?
А нынче - у лиственниц - снова чарующий вид, И снег под ногами весьма ощутимо хрустит. * * * Есть в мире степень горя, о которой Не приведи, Господь, иметь понятие. Не бедность, не долги и кредиторы, И даже не тюрьма... Почти распятие...
Лишающее жизненной опоры, Смещающее взгляд и восприятие. Когда пространства дали и просторы Подвергли искажению и сжатию.
И сняли защищающие шоры, Представив мерзость мира, без изъятия... Не волею судьи и прокурора, А в виде вечной боли и проклятия.
Ужаснее предательства и ссоры, Терзающее грудь немым укором... * * * В городах - зима такая - благодать: Подморозило, а снега - не видать. Пешеход вполне уверенно идёт, Потому что лишь местами - гололёд.
Но природа-то измучена совсем Этим долгим, неоправданным теплом... То сигнал: набухли почки - подан всем, То внезапно приморозило... облом.
И не может глубоко не огорчать Изнурение безрадостное нив, На которых - промерзания печать: Снег не лёг, озимых не предохранив...
Мне бы радоваться, что от снега город чист!... Не могу, поскольку я - не эгоист! * * * Сейчас купить лекарства - не проблема, Конечно, могут "липой" ошарашить... Но если есть немереные "башли" - Неси эксперту. И таращись немо
На результат нелепой экспертизы, Которую, по странному капризу - Не провели заранее - кто надо... А, в общем: жди, надейся, что не Ада
Перед тобой разверзнутся ворота. И покупаем - с видом идиота, Всё больше всякой дряни - год от года: На то она и есть теперь - свобода...
Но мы, друзья, всего вернее лечимся - Инъекцией тепла и человечности. * * * Как лёгкою пудрой старушка-кокетка Морщинки свои ненадёжно прикрыла - Такой вот снежок, невесомый и редкий, На землю улёгся, невинно и мило.
Но столь ненавязчив налёт ухищрений, Воздушен и лёгок, хотя и уместен, Что видно следы улетевших мгновений, И явно нет места восторгам и лести.
Но это ли выход, и смысл, и утеха, И будет ли лучше - не ведаю даже, Возможно, возникнет лишь повод для смеха, Коль сделать значительней слой макияжа?...
А вот для земли, столь заждавшейся снега - На пользу пойдёт эта зимняя нега... * * * Когда не начинается зима - То под сомненьем и весны приход. И в голове, и в сердце кутерьма, Когда зима никак не настаёт.
Раскисшая, размокшая земля Не принимает воду. И она С температурой около нуля - Днём в лужах, а ночами - ледяна.
Берёзок голых бледные стволы, На первый взгляд, безжизненны вполне, И шансы тонких веток - так малы - Украсится листвою по весне.
Всё, кажется, застыло и во мне. Но жизнь таится где-то в глубине. * * * Не передать мне степень облегченья, Не выразить, в стихах не описать, Ту радость, что сродни изнеможенью, Которую способен испытать.
Ты веришь своему предназначенью И Господу возносишь исполать: На краткий срок - но прерваны мученья, И на душу нисходит благодать!
Ты словно под Элизиевой сенью: Две девочки, их пёс, отец и мать - Всей кодлою - под вечер воскресенья, В конце концов - уходят погулять...
И в тихой неге замирает дом: Ушли соседи выше этажом! *** Не холод, холодок - не по-январски... Гуляю, не спеша по тротуару, Вольготно полы распахнув по-барски. Хотелось бы пройтись с тобой на пару.
Как было в ту далёкую эпоху, Когда мне "не смешна была походка", Моя. И было всё не так уж плохо, Но унеслись года, как миг короткий.
А память - реагирует на запах: Опять дымком вокзальным потянуло. И сжало сердце в мягких, тёплых лапах, И всё внутри меня перевернуло...
Как первые младенческие "ладушки", Как чтение стихов, берущих за душу... * * * Я истину не выложу в строку, И на вопрос не дам сейчас ответа. Узором итальянского сонета Всего лишь - вас немного развлеку.
Случается такое на веку, Что грех не наложить отныне вето: И холодней зимы бывает лето, И не припасть к святому роднику.
Не греет солнце - душу леденит, А на луну - завыть охота волком... Крошится мрамор, сыплется гранит...
А я - бумагу пачкаю без толку - Меня влечёт загадочный магнит - Скачу вперёд, коню вцепившись в холку. * * * Нет места тишине в пучине наших дней: Сегодня - и любовь, тая в печальном лике Всей нежности запас, себя в безумном крике - Пытается продать... И ценник есть на ней...
И в музыке - сто крат надрывней и слышней - Иерихонских труб, задёргавшихся в тике, Глас... И душа издать готова дикий Отчаяния стон, исполненный страстей.
И кажется, простой, обычный разговор - Становится теперь - без крика - невозможен. Кричащий адвокат, кричащий прокурор...
А у святых - в глазах - застыл немой укор... От этих странных глаз - дерёт мороз по коже, Их бессловесный крик - звучит с недавних пор... *** Грохочет этот мир. Его теперь Заполнили неистовые звуки... Прошу: возьмите сердце на поруки! Я, как флажками окружённый зверь.
Величину шумов - её измерь, Поди - попробуй: вопли, грохот, стуки... В бессилии заламываю руки: О тишине - тягчайшей из потерь...
Произошёл по фазе явный сдвиг, И лучшим вариантом: саундтреки... Где разума спокойный, светлый лик?
Угас огонь души, сомкнулись веки... Так хочется самой сорваться в крик, И замолчать - теперь уже навеки... * * * Ах, право, царская забава: Места для градов выбирать... Тут, хоть налево - хоть направо - Копали рвы, мостили гать.
Понятно - нужен выход к морю. Зато зима - сплошное горе! Чуть приморозит - и опять: Всех луж - увы - не расплескать!
Вот лето Севера - красиво: "Карикатурой южных зим" - Предстало временам другим... А нынче было - всем на диво!
А петербуржская зима - Вот наше "Горе от ума". * * * Я слушаю стихи, и валидол Тряся рукой, шукаю по карманам... И тереблю взволнованно подол, Хоть, кто из нас, несчастных, без изъяну?...
И паутиной липкие слова Опутывают голову больную. Я слушаю стихи... А голова Идею замышляет озорную:
Ещё одну минуту посижу, Послушаю стихи - такая малость... А после - спину залу покажу - В конце концов - ведь я не нанималась!
Не поручить ли добрым докторам Установить диагноз - по стихам? * * * Смотрю сначала в облачные выси, Поверх глядящих под ноги голов, С охотничьим прищуром дикой рыси, Усиленным диоптрией очков.
И понимая, что, по сути - мизер - Сегодняшний мой мысленный улов, На ниточку нанизываю бисер Податливо-послушных русских слов.
Держа блокнотик в стиснутой руке, я Смотрю в окно на быструю грозу, И не даю душе стонать в тоске я -
Согрею чашку чаю на газу, И с ней вернусь к написанной строке я... А, прочитав, пролью над ней слезу. * * * Любовь как уникальный божий дар С яичницей смешали постепенно. А ведь, покуда жив сердечный жар - И существует мир, святой и бренный.
Но эта мысль не в моде в наши дни: Кругом расчёт и брачные контракты. А чувство, потрясению сродни, Низводят до простых животных актов.
И нынешний вердикт врачей таков: Здоровый секс - для всех здоровяков - И утром - уходить без сожалений...
А меж сердец натянутую нить - Легко болезнью духа объяснить - Чтоб избегать беспочвенных волнений! * * * Словно веер, испускающий свет, Словно гроздья золотых конфетти, Как Сваровского кристаллов букет, Прямо в небо, рассыпаясь, летит!
Разноцветные даря огоньки, Всех эмоций и эпох - абсолют - Над мостами и просветом реки Льётся праздничный, гремящий салют!
Петропавловка, Нева, Эрмитаж - Цвет меняют по веленью огней. Этот город удивительный наш В блеске ночи - с каждым мигом родней.
И взметается опять веер вверх - Озаряет небеса фейерверк! * * * О душе пора подумать... Я и думаю. Не на тело ж мне расходовать усилия. Чтоб на то и на другое - в изобилии - Не такой большой располагаю суммою.
Говорят, душа - бессмертная красавица - Тело бренное оставит - не поморщится, Приберёт его земелюшка-уборщица, А душа в свои скитания отправится.
Ряд зубов уже до половины съела я, Как заезженная кляча престарелая, Но ещё в пороховницах что-то есть.
И возможность кой-какой реализации Не сменю ни на какие ассигнации - Не велит моя ответственность и честь. * * * "Люди просят меня предсказывать будущее, а я хочу всего лишь предотвратить его" Рэй Бредбери
Мы стабильности не видим на земле, Всё пытаемся, но случай не идёт... И опять Россия прячется во мгле, А могло бы быть совсем наоборот.
Настроение давненько - на нуле, У любого, кто способен зрить вперёд. Только те, чьи интересы - на столе, Очевидного никак не разберёт.
Дело сделано и сказаны слова: Мы попали в роковые жернова. Что нам светит - в перспективе и на днях?
Перемелется, но будет ли мука - Тут никто не может знать наверняка - Может, просто: отпечатки на камнях... * * * Ах, август - многолик и переменчив, Как дама в пост-бальзаковских годах. Готовый разодеться в пух и прах, Немного по-осеннему застенчив.
Сбиваются к полёту птичьи стаи, Подобно людям - в поисках тепла. А те, кто никуда не улетает, Тому и осень - пряна и мила.
По скошенному рыжему газону Задумчиво фланируют вороны - Неспешны и несуетны шаги...
А за стеной тумана - самолёты Натужливо гудят на низких нотах - Куда летят? - ведь не видать ни зги! * * * Я поняла важнейший из секретов, Загадок мира: в старости - болезни - Любого удовольствия полезней, Хоть и звучит парадоксально это!
Как ни старайся, то одна болячка Тебе на шею сядет, то другая. Как ни трясись, здоровье сберегая - А с каждым годом разбухает пачка
Анализов, рецептов, эпикризов... О двух концах, однако, эта палка: Когда ты чахнешь, сверху и до низу - То помирать - уже не очень жалко!
А то б - на этот мир - не наглядеться! Но вот зачем же мы болеем в детстве? * * *