Аннотация: Итоговое сочинение "Кем быть в жизни" за 8 класс...герой в замешательстве, в последние полчаса он озаглавливает тетрадный листок:"Одно утро из жизни Дворника"...и уже не может остановиться...
Итоговое сочинение
Мне тринадцать лет. Несколько месяцев назад моя семья (я и моя мать) переехали из одного маленького города в другой, еще более маленький, даже не город, а так - поселок. Над поселком - довлеющая тень мертвого цементно-шиферного комбината; зима, и местная автостанция практически не работает, потому что от мороза ломаются автобусы. Местный шиферный комбинат - настоящее чудовище, на электричке мимо него едешь три остановки - совершенно непонятные причудливые строения с разбитыми окнами, промерзшими трубами и уходящей в небо бесконечно-серой тоской. Я очень любил его. Когда потеплело, я гулял вдоль него по полунеобитаемой улице Гагарина, в основном вечером (мистические оранжевые фонари в виде опрокинутых тазов раскачиваются от ветра и освещают мертвые деревья без листьев, даже без коры; это похоже на плохой сон и одновременно я тащюсь от этой заброшенности, от пустого желудка и дикого чувства нереальности...от выхваченных из небытия бараков, от неподвижной канатной дороги - ее струны теряются в далеком и загадочном карьере; и транссибирские поезда сотрясают ветхий железнодорожный мост с прорехами в деревянном полу).
Насколько я помню, меня ничего сильно не напрягало: моя мать преподавала два иностранных языка в трех школах и не получала зарплату уже месяцев шесть*, а я жил собственными мыслями; когда выдавался случай грузил на заводе неподалеку от дома какие-то пыльные белые камни (то ли асбест то ли известка) - платили наличными, я шел в главный продуктовый магазин, покупал колбасу, горячий хлеб, масло, молоко и вечером у нас был праздник....Вот я пишу, и аж самого себя становится жалко, хотя тогда никакой проблемы не было, и бытовые вещи меня мало волновали.
Еще один момент. Как я уже говорил, градообразующий комбинат спал, и поэтому центрального отопления не было - сломались котлы или что-то еще; пятиэтажные хрущевки промерзали до самого фундамента; мы напрасно прожигали три обогревателя и спали в шерстяных кофтах под двумя одеялами. В школах дети сидели на уроках в шубах, если нужно было писать - через каждые десять минут разминали закоченевшие пальцы....И все это в конце двадцатого века, причем не в заброшенной деревне, а в населенном пункте, который стоит на главной железнодорожной магистрали страны, и в котором обитает не много не мало - сорок тысяч человеческих тел.
По региональному телевидению говорить об этом стали через год. К тому времени от замерзания во сне умерло пять человек, включая двух детей...
*
Меня поместили в самую лучшую районную школу, всего их было девять, в самый лучший класс "А". В скором времени я практически перестал туда ходить - отчасти из-за морозов, отчасти из-за того, что базы моей бывшей школы хватило бы здесь как минимум на год вперед. На уроке русского и литературы (как и на всех других, когда там бывал) я сидел на последней парте вместе с другими двоечниками. Происходящее вокруг я игнорировал и почти всегда читал "Роман газету" (сзади стоял стеллаж, на который я упирался спинкой стула; на верхней полке - полное собрание Салтыкова-Щедрина, на второй - какая-то дурь из папье-маше, на остальных - исключительно растрепанные стопки "Роман газеты").
* Это был кризис начала девяностых, когда людям в России иногда не выдавали зарплату по году.
Меня выводит из оцепенения сосед по парте, говорит мне, что нужно писать сочинение, причем итоговое, за все неполное среднее образование, то есть за восемь лет. Я спрашиваю тему и узнаю: что-то типа "Кем быть?- Твоя будущая профессия?". На сочинение дается три часа, и я чувствую, что у меня еще есть время дочитать интересную повесть Евтушенко "Ягодные места". Проходит сорок минут, и повесть заканчивается, - я под впечатлением; думаю о том, что надо бы достать тетрадку. Достал. Сижу. Хочу спать. "Кем быть?".
Мой сосед исписал уже пять страниц черновика - он хочет стать юристом. А я не знаю, что писать - я никогда не задумывался о своей судьбе и все такое....Прошло полтора часа, я уже не на шутку гружусь этим вопросом - действительно, ведь надо кем то быть, где-то работать...Я чувствую, что быть я никем не хочу, а тем временем класс уже переписывает на чистовики свои планы насчет большой политики, экономики, медицины, юриспруденции....Причем все без исключения - люди с высокими целями, -будущие инженеры, врачи, адвокаты; по моему, был даже один "летчик-космонавт". Никто не мыслит себя на заднем плане, их ждут великие свершения, великие открытия; они разобрались в себе, им все понятно. Не знаю почему, но это меня напрягает, и я пишу (естественно сразу на чистовик) название моего сочинения:
"Одно утро из жизни дворника".
Да, конечно - это был показной нигилизм, желание выделится, этакая поза...сначала. Я продолжаю писать и чувствую, как нарастает взаимодействие с бумагой, как внутри у меня все переворачивается, и мой Дворник начинает жить:
Он просыпается в пять утра, все еще спят, а Он, выпив слабенького чая в своей каморке, спускается по полуосвещенной лестнице на крыльцо, оно покрыто опавшими листьями (сейчас октябрь), а листья покрыты инеем, и Он радуется тишине, Он радуется предвосхищению дня и тому, что тополя такие прозрачные. Он очень ограниченный человек, ему с трудом удалось закончить шесть классов, но ему не приходило в голову злиться на мир, подаривший ему мозги олигофрена.... Он смотрит на мир как на загадку, которую ему никогда не решить. "Эти люди из моего дома, они такие счастливые,- думает Он,- они умные и добрые, они ездят на работу, пусть они поспят подольше, а я выйду во двор, немножко озябну; у меня тоже есть работа - сделать им радость, ведь приятно когда чисто вокруг, совсем - совсем чисто, ни единой бумажки не валяется на асфальте...". Он держит в руках самодельный мусоросборник, он им очень гордится - он долго его делал, еще дольше придумывал.... И Он старается изо всех сил, иногда смотрит на светлеющее небо и улыбается полоумной улыбкой; а потом думает о тех женщинах, которые скоро поведут своих сонных чад за руку - в детский сад, что через дорогу. Как-то он даже купил большую конфету и хотел подарить,... но женщина шарахнулась от него и схватила дочку на руки... - "Никогда не подходи к моему ребенку, придурок!"
Время для сочинения закончилось, прозвенел звонок, а я не знаю, что со мной происходит, - я ничего не слышу и не вижу вокруг, для меня существует сейчас только мой Дворник и загадочный Мир, появляющийся на бумаге; и этот Мир - реальнее всего на свете. У меня ломается ручка, я выбрасываю ее на пол, не обращая внимания на остолбеневшую учительницу, беру обгрызенный карандаш и пишу про то, как люди из его дома считают его лохом или вообще никем не считают. А он тем временем собирает листья в правильные конические кучки, он радуется тому, что хаос может превратиться в такую стройную геометрию; может та запуганная, худенькая девушка из четвертого подъезда тоже порадуется.... Вот дверь четвертого подъезда открывается, может это она? Нет. Это - Важный Человек, он всегда ходит в галстуке. Наверное, он ученый. ("Важный Человек" работает бухгалтером в УЖКХ, он еле-еле сегодня соскреб свое тело с дивана, вчера приезжал дружок из конторы с водкой и давними далеко не свежими подругами из соседнего отдела; он - красный, низенький, лысый волочит свой пухлый портфель к машине, вытирает лицо большим смятым платком в крупно-коричневую клетку.... Жизнь - дерьмо, галстук он сегодня не надел - не нашел, еще этот полоумный улыбается...).
Правильные конические кучки из октябрьских листьев стоят ровным рядом, как на параде, во главе - Самая Совершенная Куча....И тут - грязный ботинок раздраженного на весь Мир бухгалтера врезается в Кучу, со всего размаха; листья рассыпаются, они летят вверх, в стороны... Грязная черная "волга" срывается с места, и турбулентные потоки воздуха подхватывают на лету эти листья, кружат их в бешеном танце...
Он стоит, потерянный, в этом непонятном мире, жгучая обида захлестывает все его существо, к горлу подкатился комок, а в его ограниченном мозге мечется и не может найти себе выхода крик: