Этот день я начинал в гордом одиночестве. Люси отпросилась посмотреть на катастрофу, из за которой весь город бурлил уже второй день. Жертв слава Единому не было, но аварийная посадка парового дирижабля на городской рынок, это конечно было зрелище, но не для меня, особенно после Стагарского рейда. Зрелище, сбитой залпом замаскированной батареи 'Огненых мухоловов', дюжины боевых десантных дирижаблей, может затмить любую катастрофу штатских летунов. Мне год снились разваливающиеся в воздухе десантно-грузовые корзины дирижаблей из которых сыпались на землю вопящие солдаты противника, парашюты изобрели только после этой битвы. Этот бой кстати, навсегда закончил эпоху больших боевых десантных дирижаблей, жуткую всё-таки вещь изобрел Николаб старший, дядюшка моего приятеля. Ностальгические боевые воспоминания прервал робкий стук в дверь. В ответ на мое бодрое разрешение войти, в мой кабинет просочился тщедушный человечек, с невзрачным лицом, с выпученными как у жабы глазами и целой коллекцией перстней, включая баронский, на неожиданно толстых пальцах.
Я внутренне присвистнул, ибо меня посетил сам барон Рипат, владелец самого дорогого и самого элитного в Латеране отеля - 'Мраморная роза'. Самый дешёвый номер обходился там в сотни ауреев, а герцогские апартаменты больше тысячи, и всё равно попасть туда было практически невозможно. Сплетен об отеле ходило невообразимое количество. Диапазон был от игорного дома, в котором все крупье - голые красавицы из Сильванской Желтой Диктатории, до борделя с настоящими русалками. Я не стал изображать восторга от такого клиента, а наоборот был привычно деловит, показывая, что этот визит, рутинный случай, не больше. Барон, усевшись после моего приглашения в кресло для посетителей, чуть ли не квадранс изучал меня застывшим взглядом, а когда мое терпение стало кончаться, внезапно заговорил. История была весьма странная. По всему отелю, с пугающей строгой периодичностью, стали пропадать мелкие драгоценности. Вся прислуга была проверенной, посторонние в отель не допускались и тем не менее было уже четыре случая за четыре недели. Осложняло вопрос отсутствие внутри отеля камер слежения, они были только снаружи. Правда при моем вопросе про камеры, в глазах барона что то мигнуло и я сделал большую зарубку для Никалаба. Барон Рипат предложил мне очень солидную сумму за секретное расследование и удвоил её за подписку о неразглашении с магической защитой. Я легко её подписал и хотя я не собирался её нарушать, но мысль что на офицера Егерей такие фокусы не действуют, приятно грела душу. Хотя запрет любого общения с постояльцами, делал работу детектива практически невозможной, но кое какие мысли на этот счет у меня были. А пока суд, да дело, начинать надо было с механика Никалаба. Он как раз находился в состоянии очередной влюбленности, в очередную супермодель из Дома Изящной Моды 'Лилия', и эта его новая пассия считала настоящим кавалером, только того, кто мог угощать её завтраком в кафе 'Бархатный шоколад'. Учитывая, что в меню там присутствовал кофий сдобренный золотой пылью поверх сбитых сливок из козьего молока с Сильваны, завтрак там обходился в месячное жалование горничной из хорошего дома. Я намекал Николабу, что быть ближе к народу, это будет и либеральнее и дешевле, но мой друг гордо заявил, что это сильнее его. Слупив с меня аванс, Николаб включил свой портфельный раухер в сеть и предался хакерскому действу. Гаденько хихикнув, он сообщил мне, что вышел в сеть под кодом нашего одноклассника Пятого маркиза Фолтейна, ибо тот имел наглость не узнать нас на улице, так как был с тещей и её старшей сестрой. Через пол часа, оставив мне диск с информацией, Николаб удалился продолжать выполнение задания, уже у себя в мастерской. Одна внутренняя камера всё-таки была, она имела место быть в будуаре тёмно-бордовых тонов, где тощий тип, весьма похожий на третьего секретаря Финансового департамента, предавался разврату с парочкой перезрелых красоток, своими формами, будившими в памяти строфы древнего поэта Цурена, о '...Холмах прохладной пены...'. Русалок на записях обнаружено не было. Пока я любовался личной жизнью чиновника, фильтры вычленили из камер наружного наблюдения, все шевеления вокруг отеля, но увы это ничего не дало. Пара кошек, прохожая дворняга, птички, вот в принципе и все. Прислуга выходящее из задней двери в одно и тоже время, была та же самая что и всегда. Причем на прислугу я грешил меньше всего, ибо те кто болтал языком или был не чист на руку, просто исчезали и поэтому рецидивов просто не было. Барон Рипат, во время нашей беседы, был вынужден приоткрыть покров тайны своего заведения. Это был в первую очередь закрытый Клуб, с рядом оригинальных правил. В Клубе был зал 'Отдохновенных бесед', где собирались те гости, кто желал пообщаться. Вход туда был через сложную систему тамбуров и находится там можно было только в полумасках и мешковатых тогах, вне номеров и апартаментов кстати, открытые лица и фигуры, так же не приветствовались. Парадных у отеля было пять штук и к каждому был закрытый густыми посадками подъезд для экипажей. Короче, на следующий день в зале 'Отдохновенных бесед' появился новый гость... Это был почетный адъюнкт Императорской Академии Алексис Николаб. Да, да, именно почетный адъюнкт... Он получил это звание за то, что вывел из ступора главный раухер Академии, который завис как раз накануне визита Императорского Министра Департамента Наук, которому было интересно воочию увидеть, что это за научная игрушка, на которую было ухлопано сто тысяч золотых ауреев. Николаба одели в служебный камзол и оставили у раухера, дабы если что, то можно было побыстрее бы закрыть возникшую проблему. Министр был поражен, когда супер-раухер уважительно замигав лампочками на панели, назвал его Высокопревосходительством и поздоровался по всем правилам этикета. Причем не преминул упомянуть сопровождающую его 'ослепительную красавицу'. Министр имел в свите девицу из элитного эскорт-агентства, бывшую на две головы выше его и на голову выше его сопровождающих. Николаб, которого по быстрому представили как адъюнкта, объяснил сановному гостю, что в раухер встроена программа реагирующая на Высоких персон, она сейчас стоит временно, ибо может пока опознавать только высших вельмож империи и блестящих красавиц. И Министр и девица были в восторге, Николаб тоже, ибо эту девицу он обхаживал уже месяц. А прогу восславляющую министров и топмоделей (как и ту, которая подвесила раухер), он стер сразу же после их ухода. Ибо это была элементарная говорилка. Красавица признала лаура Адъюнкта достойным своего внимания, хотя на расходах Николаба это не отразилось (в нижнюю планку естественно), зато чин адъюнкта сохранился.
Николаб провел в Клубе пол дня, расставил везде где мог 'микро-клопов' своей разработки (Они имели высокую чувствительность и хитрую систему бесследного самоуничтожения). И через еще сутки приступил к обработке информации. Несмотря на честные глаза барона Рипата, эротический подтекст в Клубе конечно имел место. Прислуга была нарасхват, причем обоих полов и во всех смыслах. Две маски, отловив в коридоре горничную, даже не смогли толком зайти в номер, начав череду неприличий прямо на пороге, причем горничная не противилась, а скорее наоборот, что говорило о высоком уровне зарплаты. Были и менее смелые сцены в коридорах, особенно ночью. Но ни русалок, ни воришек не наблюдалось. Я в сердцах стукнул кулаком по столу и сказал что не пожалею двух тысяч ауреев за любую явную ниточку к разгадке и чуть не пожалел о своих словах. Николаб внезапно заорал - 'Отсыпай золото Барон!', и начал отплясывать какой то дикий танец. В ответ на мой недоуменный взгляд, механик ткнул пальцем в стопкадр на экране раухера. Посредине коридора завис какой то серый комок и на нем что то блестело. Я увеличил изображение и увидел невзрачную птичку раскрашенную в цвета стен коридора, и в коготках эта птичка держала кольцо с каболарами. Поисковик Николаба потратил пару квадрансов на поиски, но они увенчались успехом. Это был сайпан-хамелеон с острова Дике, легендарная птица, о которой все слышали, но никто не видел. По легенде она выкармливала своих птенцов драгоценными камнями, могла вернуться обратно на место вылета за сотни лиг и могла менять цвет и рисунок оперения под окружающее пространство. Заткнув Николоба, вслух рассуждающего, какого покроя он будет шить себе академическую мантию, за глобальное научное открытие, я связался по известному мне номеру, с известной мне же Конторой и как верноподданный Империи и тем более офицер, сообщил, о проявлении 'необъяснимых явлений имеющих отношение'. Тревожная группа прибыла почти моментально. Николаб уже подготовил информацию с наружных камер о маршруте птички, информацию естественно изъяли, сухо нас поблагодарили, взяли расписку о неразглашении и велели ждать сообщений и указаний. Через сутки фельд-егерь привез мне опечатанный пакет, где обнаружилась целая коллекция ювелирных изделий и бумага с намеком, что отобрать оттуда можно только то, что присутствует в списке похищенного в Клубе, остальное же вернуть данному офицеру под роспись. После отделения злаков от плевел, конторский офицер, посоветовал, сказать барону Рипату, что вор найден, но он занимает настолько высокое положение, что имя его разглашению не подлежит и вообще это было пари. Так что все сестры получили по серьгам... Лаур Рипат смог вернуть членам Клуба пропавшие драгоценности и учитывая то, что благодаря моему совету он сказал, что кражи не было, а просто имело место пари между благородными лаурами, обошлось без скандала. Гонорар был выплачен полностью и даже с премией. А Николаб, через некоторое время получил Орден Серебряной Совы, как было сказано в документе, 'За известный, но не поименованный вклад в науку'...
Р.С. В 'Мраморной розе' после этих событий, среди постояльцев пошла волна пари с оттенками клептомании. Венцом новой моды, была выкраденная под утро из постели Финансового чиновника, одна из его пышнотелых пассий
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/3mramornajaroza/30.jpg)
![[]](/img/c/chekmarew_w_a/3mramornajaroza/31.jpg)