Человеков Человек Человекович : другие произведения.

Из жизни

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  Эпизод 1
  Одно утро Семена Сфинкского.
  Семен проснулся тогда необычно рано. Вместо будильника он давно
  уже завел жену. Срабатывало это безотказно, и выражалось в том
  что безсознательное тело С. само собой просыпалось, как только
  переставало углом своего бока упираться в мягкие, твердые препятствия.
  Происходило это тогода, котгда жена его поднималась с постели, и еще
  несколько минут, пока жена бродила по комнате, натыкаясь на предметы,
  он лежал с закрытыми глазами, пока не слышал хлопок двери.
  По хлопку С выскакивал с постели, уже полностью в себе, и натыкался на
  все подряд, в поисках носок и брюк.
  На кухне, в это утро, над кастрюлей стояла жена. По стечению обстаятельств больше
  там никого не было, когда С. приоткрыв дверь был напрочь смятен с убористой тропы
  своих мыслей, валжным, тягичим запахом пара.
   - Убери лапы, - закричала она, помахивая в кухонных испарениях дуршлаком, -
  Что же это такое? Ты меня не слушаешь! Я сама с собой разговариваю.
   - Слушаю, - растерянно сказал С и присел на табуретку, - Очень интерестно
   - Интерестно? Да, у вас здесь один общий интерес - к происходящему внутри котла!
   - Нет, там-то чего интерестного? Одни макароны с утра до ночи
   - Надоело значит? Может в Катькиной кастрюле интерестнее?
   - Не заглядывал я туда! Ты же знаешь, я борщем не интересуюсь! - сжавшись непонятно от чего
  ответил С. И тут же жена его, замахнувшись дуршлаком провела маневр ложного выпада.
  - А ну пошшел! - прокричала она, и из кухни хмыкая и нервно оглядываясь вылетела
  ничейная потрепанная собака, повадившаяся заползать на кухни по запаху термальных процессов.
  Собака метнулась к вхлдной двери, и вместе с С. оказалась на лестничной клетке.
  На мгновенье они таинственно переглянулись, после чего С. вытянулся и затянул галстук
  на шее. Он носил его, чтобы ему доверяли. Наибольшее доверие вызывал полосатый. Это был он.
  Затянувшись как следует, С. вздохнул и легко и грациозно соскользнул по ступеням,
  минуя три пролета.
  Идет человек и светиться, как 1.000 вольтная лампа, глаза горят, зубы блестят,
   в походке есть что-то монументальное, неминуемое и одновременно невесомое, ну, скажем не так, как
  у прилуненного бортового компьютера станции "Союз-Апполон", но больше скорее от
  ледокола Челюскин в его лучшие годы. Идет он, значит. Это тот человек?
  Все было чудестно у С., когда он пересекал улицу за улицей. Даже зафиксировав на краю
  зрения себя в луже, С. не нашел ничего не удовлетворительного, кроме плавающего в ней бычка.
  радости мешало только какое-то навязчивое чувство, рождающееся в области соединения С с
  землей, и в какой-то момент перебившее до того безоблачный его настрой.
  На втором перекрестке С. споткнулся, вынужденно отмечая, что случилось, по-видимому
  странная метаморфоза роста, потому что ботинки совершенно определенно жали ему обе ноги.
  Поэтому слегка захромал и его доверительный образ, точно так же как это случилось когда-то с
  Челюскиным.
  В холле на пуфике перед дверью 12.16., взглянув на свои ботинки С наконец-то понял в чем дело.
  И ему стало так стыдно, что он вжался в угол, стараясь сделаться неразличимым со стеной, и оборвал
  какой-то проговариваемый анекдот на мгновенье замер. В этот момент ему показалось,
  что он проснулся от какго-то гипнотического сна и оказался в кошмаре. Осторожно отодвигая
  взгляд от пола, С. незаметно осмотрелся по сторонам. Люди, диваны, все как надо,
  никто будто бы не заметил, что он по ошибке надел чужие ботинки. Только стоявший рядом
  с чемоданом мужчина, похлопал его по плечу, посоветовав не волноваться и ровно дышать.
  Вдавливаясь в стену С улыбнулся, но не сам, искривился его рот.
  Сам С. заталкивая ноги в узкую щель под пуфиком, нервно наблюдал, как прокрадываются наружу
  его вспотевшие и пропитанные стыдом мысли.
  Какой-то невероятный желто-оранжевый цвет. Хотя как можно было так промахнуться с размером?
  Определенно, гораздо хуже оказаться втиснутым в ластообразные, расплющенные сапоги
  Петра Семионовича. Ни за что не смог бы он войти в кабинет 12.16. в ластах. С собой нет
  даже маски или дыхательной дудки, какие уж тут ласты?
  Один день у С. кончился совершенно бесславно. Хотя никто так и не сказал ни слова по поводу
  его ботинок, а стоящий справа от номера двери, даже стараясь ободрить, похвалил полоски на
  его галстуке, это не был и не мог быть днеь С.
  Вернувшись домой, он прокрался незамеченным по коридору, проскользнул в комнату и лег
  на кровать.
  
  Эпизод 2
  Одна жизнь Григория Г.
  
  Жизнь Григория не была ни слишком простой, ни слишком короткой, она едва успела перевалить
  за свою четвертину в то время, и осталась, возможно, не замеченной самим Григорием,
  если бы не одно обстоятельство. Вся жизнь эта сводилась к единственной букве - "А".
  Вернее к ней была сведена.
  Никогда Григория нельзя было бы назвать слишком серьезным человеком, впрочем беспечным он не был тоже.
  Собственно еще до урока русской языка, где в каком-то этимологическом синтезе прозвучало
  это странное слово - Аффикс, оно уже давно присутствовало где-то в глубоких недрах Григория. Он понял это,
  потому как озвученное, легко и радостно отозвалось оно в нем, будто застенчивая Гулчитай,
  в облегчении сорвавшая паранжу, освободившись от неоьбходимости безымянно более скрываться.
  Григорий был так поражен этому ощущению, что очень долго был полностью, и даже слишком, удолетворен
  этим открытием. С тех пор это слово вертелось у него в притихшей пустоте
  головы, циркулируя в игривых попытках поймать себя за хвост. С тех пор оно стало священно,
  и никогда ему не требовалось ничего большего, чтобы хранить свою преданность. Но как-то вышло
  случайно, он увидел: "прикрепленный, тесно связанный (лат.) Наименование для служебных
  морфем, присоединяемых к корню и передающих словообразоват. (деривационные) и словоизменит.
  (реляционные) значения". Это помрачило его детскую радость, хотя такое объяснение ничеого
  ему не сказало, кроме того, что магическое созвучие скрывает за спиной еще множество
  совершенно направстых букв и подтекстов, имеет свою пронумерованную полку в чулане
  бессмысленных связок, а значит теряет свои таинственные силы.
  Померк волшебный фонарик, самый ценный и значимый фонарик среди россыпей других крошечных
  вспышек в уютной камере полусознания. "Аффикс" сделался плоским, как картонка, которую он мог взять в руки,
  повертеть и убедиться, что ничего кроме картонки в нем нет. Была только одна слабая надежда,
  заключавшаяся в том, что когда он берет картонку поворачивает ее, а потом поворачивает снова,
  что-то все время успевает переметнуться на обратную сторону, оставаясь незамеченным.
  Григорий чувствовал, что это была все та же Гульчитай, только она стала крохотной, и почти невидимой,
  снова познавшая стыд. Стыд обладания. Григорий отчетливо понимал как глубоко он оскорбил доверившуюся
  ему безупречность. И с тех пор, погрузившись в свою вину, ни разу не произнес ни вслух, ни про себя этого слова.
  Однако он помнил радость, и всегда помнил чистое, светлое лицо Гюльчитай, и потому бродя
  как-то ночью, мысли его споткнулись о занятную идею. Которую он тут же привел в исполение,
  стремясь избавить от потрепанного клейма.
  Он исходил из простого заключения, разбив, с болью в сердце, "Аффикс" на неуязвимые, отдельные буквы.
  Ни одна из них изначально не была ничем, а значит не могла быть ни подчинена, ни изуродованна
  чужими прикосновениями. Он остановился на букве "А", как на первой и наиболее удобной, и в тоже
  время в отличае от таких букв, как "О", "Ф", ""П" и т.д. не вызывала в нем никаких неуместных
  ассоциаций. Буква "А" могла оставаться сама собой без дополнительных усилий с его стороны.
  И потому была совершенно безупречной. Что бы не оказывать никакого давления, Григорий сознательно
  избегал таких недоразумений, как нарисованные на асфальте указатели автобусных
  остановок, маршрутные номера, а так же выкинул из своего лексикона все междаметия связанные с этой буквой.
  Таким образом, еще в юные годы, Григорий Г. ввязался в сложную, филологическую
  войну, призванную очистить, защитить и вконце-концов полностью извлечь из этого узурпирующего
  мира вего лишь одну букву. Это было не так уж много, если принять во внимание то, что больше он
  ни на что не претендовал.
  Со временем тайного союза, буква "А" приоткрыла Григорию несколько своих секретов, более
  того обнаружила перед ним стороны своей силы, о которых он и не подозревал.
  Это перевернуло весь мир Григория одкончательно и однозначно, конгда он увидел, что весь этот
  мир можно легко свести к одной "А". Сама по себе "А" ничего не значит, она может значить все
  что угодно. Она ничего не показывает и не является ничем, кроме метафизической дороги,
  действующий вне инвентарных сфер привычного мира под ногами, и ведущей к барьеру наименьшей
  сопротивляемости преодоления. Это, конечно открылось Григорию весьма отчетливо, в тот самый момент, когда
  Гюльчитай тая от нежности и любви, коей окружил ее Григорий, шепнула ему на ухо. Сказала она,
  что "А" и григорий теперь представляют собой единое целое, рястянутое в перспективе времени
  в путь, безболезненно проходящий пределы этого мира, и не теряя своей ощутимости уходящий в бесконечность
  новых перспектив. Сказала, что знает это благодаря тому, что существует одновременно на всем протяжении,
  в то время как Григорий мелко семенит взглядом по кинолетне скучных событий. Поэтому, как бы тождественен
  Григорий не был с "А", он все же был полностью тут, тогда как "А" на половину там. И еще сказала,
  что покажет ему место в барьере, где есть зашифрованный лаз, в который не пролезет ничего кроме "А",
  потому что "А" уже лежит за его пределами, и стоит с обоих сторон, дожидаясь его.
  Для Григория это не было просто попыткой освободиться по средствам
  освобождения, но имело и некое практическое применение. "А" служила Григорию оракулом,
  надеждой, хлебом и день за днем. Однако, что бы услышать свое "А", Григорию приходилось
  прибегать к мистическому ритуалу, который требовал большой серьезности и уединения.
  Для этих целей по-началу он использовал любое совпадающее место и время, очищенное
  от лишнего вмешательства. Но очень скоро его связь с божественным "А" заполнила Григория
  целиком, так что он уже не просто чувствовал неуверенность или боялся делать какой-либо
  шаг, пока не получит совета от частицы Там, но и попросту не мог двинуться с места.
  Последние три года Григорий Г. жил в коммунальной квартире, и так ему не повезло, что одну с ним комнату
  снимал какой-то студент, разделяющий непосильную месячную коммунальную плату.
  В тот период своих интимных отношений с божественным, ГГ уже никак не мог обойтись без
  постоянного вмешательства высших сил. В то время как постороннее присутствие, конечно, пресекало
  любые контакты в этом направлении.
  В один воскрестный день, соарендатор, изменя своей привычке,
  остался дома. И весь день, решительно весь день лежал на кровати упершись в какую-то
  книгу. До половины третьего Григорий молча и неподвижно сидел на краю кровати, после чего
  убедившись что сосед никуда не денеться, он встал и принялся мерить трямя убористыми шагами
  пространства комнаты, нарочно задевая все звучащие предметы. Через четверть часа он подкрепил
  свое намерение ломанным, свистящим пением. Все это закончилось к пяти часам полнейшим крахом.
  В шесть Григорий ощутил пустоту в своем желудке, и с остервенением принялся кусать собственные
  пальцы и губы. Он бессильно упал и зарылся под подушку. Тихонько постонав пол часа,
  он взял себя в руки. Но понял только одно - он не мог даже представить себе чем он
  может заняться, что ему следует делать, не получая никакого направления, он стал опустошенной
  и брошенной вещью, каждая мысль которой гулко отражалась о внутренние стенки, не проиводя
  ни каких более или менее связных понятий.
  Это был страшный день в жизни ГГ, но перенесенные испытания открыли ему новую истину,
  после чего он безоговорочно поверил в целеноправленность и смысл происходящего с ним повсеместно.
  Тем же вечером, выйдя из комнаты по нужде, блуждая в межкомнатной тьме в поисках выключателя
  Григорий наткнулся слепой ладонью на ручку двери, но дернув ее попал вовсе не в запланированное место
  назначения. И даже вовсе не он попал, а на него попадало что-то тяжелое и летучее, облепив
  с ног до головы. Немного пообвыкнув в новом состоянии, Григорий принялся изучать верхние слои
  новообразований. Пользуясь природными, натуральными органами чувств он сумел через какое-то время,
  восстановить картину проишедшего.
  
  Эпизод 3
  Одна перемена из жизни шкафа
  В неглубоком тупике общественных корридорных заблуждений, недалеко от входной двери,
  давно никем не замечаемый стоял высокий дубовый шкаф. Две ручки, две створки, три стенки,
  несколько ножек и пара горизонтальных поверхностей. Ничего больше того, что обычно подразумевается
  под шкафом. Кроме пыли. Содержание его никто не помнил. Таков закон вещей. И содержание его,
  уж конечно никого не волновало, потому, опять же, что шкафы существуют для того, чтобы скрыть что-то с глаз.
  В этом шкафу содержались такие отсутствующие вещи, как старые советские детские сани с голубыми и
  красными поперечными рейками, пятиугольная елочная звезда-шпиль, шляпа из барана,
  неполноценный набор игральных карти без дам, но с круглыми жирными пятнами, множество брезгливо
  недоеденных молью пальто и палещей на вершалках, вообщем много всякого хлама.
  Ниболее загадочной и привлекательной в этом шкафу была его большая вместимость, при скромном,
  не броском внешнем виде. Другой особенностью было расположение вешалок, таким образом,
  что отворачивая лохматую завесу одежных остатков, можно было попасть в дальнее внутренее пространство.
  Где когда-то у стенки громаздилась гора ни на что не похоржей обуви, но с недавних пор
  все переменилось. По внешним призракам, перемены, конечно никто не заметил, и даже
  случайно заглянув внутрь можно было бы ничему не удивиться. Обнаружить это мог только тот,
  кто знал что ищет. С недавних пор шкаф в корридоре коммунальной квартиры стал обитаемым.
  Входя внутрь, и отодвигая маскировочную завесу резидент попадал в небольшое, но вполне
  достойное для проживания помещение, где был водружен исчезнувший с кухни табурет
  и в качестве кресла образованна мягкая, полукруглая концентрация истлевших
  крольчьих и синтетических шуб. Здесь так же имелось все необходимое. На табуретке,
  всегда аккуратно были разложены - туристический фонарик, блокнот для заметок и пишушая
  ручка, солидное "Многообразие религиозного опыта", пластиковая бутылка с кипяченой водой,
  одноразовый прозрачный стакан, три страницы из журнала "Взгляд", ручной, першаший радиоприемник,
  не поддающийся модельному определению, а также между стройных, побеленных ножек приспособления
  лежал холщевый мешок сушеных сухарей и пол банки сгущенки.
   Именно здесь стали проходить часы, ночи и целые дни Григория, начавшиеся с коротких паламничеств.
  Сухари сушились на батареи кухни, и являлись в массе своей одной из нескольких исчезающих
  вещей. Впрочем голод Григория уже имел такое свойство, что никакой хлеб в мире не вызывал у него
  признака вкуса, и единственное, что ему требовалось поглощать ежедневно и ежеминутно, в огромных
  количествах, это таинственный, и по определению не поддающийся описанию привкус "А".
  Все происходило именно здесь, на мягком ложе из потрепанных шкур, Григорий благоговейно замирал,
  вглядываясь в пустоту перед собой и совершая каллиграфический ритуал. После вызова "А",
  после того как она приходила и заполняла собой всю точку зрения Григорий, он мог задавать какие-угодно
  вопросы. И тут же получал ответ. Если у Григорий не было вопросов, ответы он получал все равно.
  Например, буква могла превратиться в пакет молока, и это означало, что Григорий должен
  четко обращать внимание именно на этот предмет. Пакет молока должен был стать его
  проводником на короткий промежуток маршрута. Таким образом, отвечая на вопрос теле-радио
  викторины - "Петмол", Григорий выиграл 300 рублей, которые, впрочем не получил из-за каких-то
  проблем на почте. В другой раз он увидел красный
  круг, по ошибке приняв его за яблоко. Он шел по улице, когда вдруг его взгляд остановился на дорожном
  знаке - Кирпич. Под знаком висел еще один - черная стрелка, перевернутая ветром, теперь указывала
  "вниз", вместо "вперед и прямо". Непроизвольно остановившись, Григорий посмотрел себе под ноги и
  в двух шагах направления своей траектории обнаружил настеж открытый люк. Было и масса других, более
  эффектных и значимых случаев. Не стоит думать, будто бы Григорий испытывал безоговорочное
  доверие не имея на то веских оснований.
  Эта священная система давала все меньше сбоев, и работала все интенсивнее и целеустремленее,
  чем больше времени отшельник проводил на едине со своей буквой. И тем более он сам становился частью этой
  системы. И тем не менее.
  
  Эпизод 4
  Один корридор Софьи Сфинкской.
  
  В опустевших комнатах было тихо, а за коном темно, когда бесшумно и ловко,
  ступая на кончиках мягких тапочек Диара рудольфовна скользила по корридору
  с банкой из под соленых огурцов в руках. Впереди в очертаниях сумрака обозначалась
  межпространственная коммунальная развилка, а дальше, полуоткрытая кухонная щель.
  Всю себя уподобив одному единственному импульсу воли, Диара Рудольфовна набралась воздуха
  и уже почти перескочила через перекресткок сумеречной зоны, как неожиданно полет грубо
  нарушил сжатый невидимым голос Софьи Сфинской.
   - Что такое? - подскочила Динара Рудольфовна,и прийдя в себя тут же возмутилась, - Вы что
  меня пугаете? Появляетесь так не кстати, впрочем, а что вы здесь делаете? Знаете кторый час?
   - А вы что делаете?, - зашептала в ответ СС, с любопытством разглядывая банку огурцов
   - А это не ваше дело, - мгновенно взвившись, поднимаясь из таинственной, разведческой позы
  с достоинством произнесла ДР
   - Ну, правильно.
  Провал операции был очевиден, но чтобы подавить чувство досады, и не выдать самого
  ценного, ДР, растянулась в недоступной улыбке, впрочем тут же соскользнувшей, и не замеченной
  в темноте, а затем размеренным, уверенным шагом направилась в кухню. Банка в ее руках,
  почему-то потяжелела, хотя огурцы остались только на этикетке, но не скрывая этого,
  даже наоборот демонстрируя, она извлекла ее из под халата и выставила вперед.
   - Динара Рудольфовна, хотите чаю?
   - Что, - от неожиданности банка едва не выскальзнула из рук, - Нет.
   - Значит нет, - произнесла про себя СС, которая в тот момент показалась растерянной
   - Знаете, - продолжала СС, - когда я вас сегодня на кухне увидела.... Утром...
   - То, что? - раздраженно ответила ДР, одна нога которой непроизвольно, сама собой продолжала скользить в направлении
  приоткрытой кухонной щели
   - Значит, да, - подумала СС, а вслух сказала, - Я хотела вас спросить,
  не мешает ли вам шум из комнаты?
   - Какой шум?
   - Из нашей комнаты, - решилась СС
   - Можно было бы и потише, - тут же отозвалась ДР, - Я телевизор выключаю ровно в одинадцать
   - Но у меня нет телдевизора
   - Нет телевизора, зато всегда есть что выключить. Значит разговариваете слишком громко,
  о других тоже думать надо, - разогреваясь проворчала ДР, но тут же вспомнила про огурцы, и
  окинув на всякий случай соседку говорящим взглядом оказалась на кухне.
   - Значит все в порядке - облегченно сказала СС и осталась стоять в коридоре
  
  Сегодня СС опять приснился плохой сон, про то, что ее муж не настоящий. Уже с пол месяца
  как она проснулась не в том месте, и с тех пор каждый новый день показывал ей это
  с совершенной очевидностью. Просто СС стала видеть то, чего не существует. А вернее сказать
  видела она все как прежде, но стала замечать то, чего раньше не замечала - отсутствие каких-то вещей,
  и стала находить себя в порядке этих отсутствуюзих вещей. Раньше такого не было, и если
  выяснялась пропажа объекта, то всегда находилась тому причина. Здесь же творилось что-то
  совершенно странное, ввиду чего СС начала подозревать, что проснулась вовсе не в том месте,
  где пол месяца назад неожиданно погрузилась в сон. Собственно она не знала даже того, что
  предполагается на этом новом месте. Читает ли она книги, или предпочитает шоколад,
  красит ли она волосы в разные цвета или устаривает по вечерам сцены разного характера. Знает
  ли об этом всем муж, или его вовсе нет. Вообщем она старалась ничего не менять, и присматривалась
  к происходящей реакции. Когда же она ложилась спать, мучимая страхом и надеждой на будущее
  утро, в ее снах начисто исчезало все, и в первую очередь было заметно, как исчезает ее собственный
  муж. Вот так СС узнала об этом.
  
  Эпизод 5
  Один эпизод в шкафу
  Как то, когда Григорий Г. по своему обыкновению сидел в шкафу, отвлекшись уже от созерцания
  "А", он теперь вяло крутил мысли размышляя отдноверенно о том почему
  соарендатор последнее время все больше дней проводит в какой-то книге,
  о том, какая марка батареек служит дольше, о том, сможет ли он разгадать подсказку, чтобы
  выиграть в ближайшей муниципальной лотерее, и уехать на западный склон горы Богдо,
  о том понравиться ли ему там, о макаронах с сыром, и о том, как все это связанно
  с завившейся в петлях, светящейся нити, которая однозначно, но весьма
  двусмысленно была спроэцированна на его внутренний экран запроса.
  Как вдруг он явственно услышал шаги в коридоре. Шаги напрвились к нему и остановились
  у шкафа. В тот же момент что-то скрипнуло, и в сумеречную трещину протиснулась
  тускло блеснувшая бутылка. Бутка ощупью опустилась совсем близко, но по ту сторону
  завесы от Григорий После чего свет погас и створка закрылась.
  В тот вечер он долго ломал, голову, но так и не смог увязать золотистую вихрявшую нить
  ни с чем, кроме макарон, и не пришел ночевать в свою постель, оставшись видеть сны
  в своем святилище. В ту ночь, когда он спал, но все видел, водка отлучалась куда-то,
  вернувшись весьма поздно и на половину пустая. А на следующую ночь, она и вовсе не вернулась.
  Зато еще днем, залезая в шкаф осторожно, Григорий заметил золотистые вихры узора на одном
  ее боку. Он не знал, что это значит, но с тех самых пор, ему пришлось мириться с
  разношерстной компанией. Если бы не внимательность, вызванная указанием "А", быть может
  он бы и не заметил, подмены которая происходила каждый второй вечер.
  Но однажды случилось нечто совсем невероятное. За пол ночь, Григорий сидел в своем шкафу,
  когда во внешнем корридоре послышались знакомые тихие шаги, предшествующие ночным
  круговращениям. Как всегда это бывало, дверца осторожно приоткрылась,
  и темный силуэт заглянул во внутрь. Но в этот самый момент, где-то снаружу скрипнула дверь,
  и тут же раздался мелкий легкий топот. Это вкорне изменило вечерние планы, так как
  некто от неожиданности и испуга ввалился в шкаф, оказавшись совсем близко от притаившегося
  Григория. Но на этом не успокоилось. В корридоре отчетливо послышалась еще одна дверь,
  и следующие за ней шаркающие тапочки. Григорий съежился в пердчувствии неладного. Сидящий рядом
  тяжело дышал, но не шевилился, единственным его шевелением было, судорожная хватка, которой
  он оцепил бутылку. Шаги в корридоре столкнулись, после чего до шкафа донеслись новые трансформации
  звука.
   - Что такое?
   - А вы что делаете?
  За надежной завесой Григорий никак не мог бы разглядеть держателя бутылки,
  но слышал отчетливо его хриплую, стеклянную дрожь. Свободной рукой тот осторожно
  взялся за дверцу и потянув немного на себя, придержал, словно намереваясь
  сопротивляться любой попытке открыть ее с той стороны. Однако, похоже ни ожидания Григория,
  ни его компаньона не оправдались, разговор за створкой никак не утихал, и сидящий рядом,
  успокоенный, отпустивший внутреннюю дверцу, перевел внимание на вторую, свою занятую руку.
  Бутылка открылась беззвучно, Григорий слышал как что-то переливается из одной емкости в другую.
  Рывками, перерывы между которыми становились все более длительными и тягостными.
  Между тем в корридоре затихло.
  В какой-то призрачный момент, терпение Григория лопнуло, и очень вежливо и тихо, скловнишись к
  завесе, где намечалось чужеродное ухо, он предложил.
   - Я думаю, там спокойно и вы можете выйти
  Компаньеон от такой наглости вздрогнул, едва не вывалившись из шкафа, и наделав при этом
  много шума, но тут же опомнился, усилил хватку и на мгновенье замер, прислушиваясь к тишине.
  Но потом, будто начисто забыл обо всем, и вместо ответа, раздалось быстрое перемещение
  жидкости.
   - Вам ничего не мешает выйти со своей бутылкой и заняться ею в более удобном месте, -
  настаивал так же тихо и вкрадчиво Григорий, выждав немного времени.
   - Что? - громко прошипел компаньон выдержав ответную паузу
   - Вы мне мешаете, - честно признался Григорий Г.
   - И чем же ты занят?
   - Не думаю, чтобы это вас заинтересовало. Я иду к барьеру....
   - Хорошо, - немного взбодрившись поддержал компаньон
   - У этого барьера есть такое свойство, что никакой багаж, и ничто кроме чистого "А"
  не сможет его пересечь
   - Я никогда не вожу с собой ничего металлического, стеклянного и порошкообразного и у меня нет
  с этим проблем
   - Но в этом ведь и смысл, чтобы избавиться от заплечного хлама, который бессмысленно
  болтается сзщади и тянет к земле, так что иные носом копают глубокие борозды, отставляя
  всюду за собой четкий след
   - Я уборщиком работал - не стало чище на улицах, только сам весь в грязи приходил.
  А если стану банкиром, не факт что у кого-то деньги прибавяться. не могут они просто так появиться,
  потому что чтобы что-то появилось тут, нужно что бы что-то исчезло там.
   - Я, конечно, с вами согласен...
   - И все вокзальные махинации на свете, устроенны по одному принципу. Сначала тебе показывают
  фокус, а потом обещают чуда. Так что не удивительно, что больше всего прибывает на городские
  свалки. Ладно, завтра женке цветы подарю, а то чувствую догадывается она, что исчезает не в прапорции.
  После этой ночи в таинственной жизни коммуналки произошли коренные изменения. Во первых
  на холодильной полки Динары Рудольфовны больше никогда не появлялось корнишонов, во всторых
  из кастрюли сфинкских исчез целый киллограм слипшихся макарон, и последнее, что мало кому
  стало явно, и все равно выяснилось не скоро, о большой внутренней перемене старого дубового
  шкафа. Перемена это произошла вскоре после телевизионной трансляции городской викторины,
  которую грустно и одиноко наблюдала Софья Сфинская по новому телевизору. Купленном в кредит вместо исчезнувшего окончательно мужа.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"