В ночь на 26 мая 1918 года в результате мятежа Чехословацкого корпуса в нашем городе пала советская власть.
Это произошло так быстро и так неожиданно, что никто ничего не понял и не смог оказать сопротивления восставшим. Чехи моментально захватили Дом революции, здание Совета на Дворцовой улице (ныне театр "Красный факел"), где шло заседание Новониколаевского Совдепа, тюрьму, важные городские объекты. К утру Новониколаевск полностью находился в руках иностранных мятежников . После Новониколаевска с такой же легкостью и практически мгновенно были захвачены другие крупнейшие города по Транссибу как на запад, так и на восток: Челябинск, Пенза, Сызрань, Омск, Самара, Златоуст.
Ещё с 1914 г. на германском фронте в составе русской армии сражались чехословацкие части, созданные в основном из военнопленных. Пленных чехов и словаков в России к 1917 году уже насчитывалось около 200 тысяч при общем числе австро-венгерских пленных в 600 тысяч. Подразделения чехословаков сформировали из военнопленных австро-венгерской армии и эмигрантов для участия в Первой мировой войне против Австро-Венгрии и Германии с целью получения независимости Чехословакией. Их численность постепенно росла, и в 1917 г. они были переформированы в отдельный Чехословацкий корпус, который насчитывал около 30-45 тыс. человек. После революции 1917 года 28 января 1918 года Чехословацкий корпус был объявлен автономной частью французской армии. Подразделения корпуса входили в официальные части французской армии, которыми командовал французский генерал Жанен. Когда большевики начали переговоры о сепаратном мире, то чехословацкие легионеры теряла возможность воевать на восточном фронте. С одной стороны, бойцы корпуса боролись за национальную независимость своей страны. С другой стороны, в военное время изменили присяге, сделали то же самое, что впоследствии власовцы, при том, что коллективизации и ГУЛАГа в Австро-Венгрии не было. Люди, пришедшие к власти после Октября 1917 года , с точки зрения чехословаков, были немецкими агентами. Все, что они видели вокруг, вряд ли могло вызвать у них уважение к России и русским, а одно лишь желание побыстрее унести ноги. Из всего состава корпуса на сторону красных перешли всего 218 человек, в том числе Ярослав Гашек.
Попытки перевезти корпус во Францию через Архангельск и Мурманск не увенчались успехами, хотя два парохода проскочили сквозь германские кордоны. В марте 1918 г., по просьбе Германии, Советское правительство запретило отправку чехословаков через Архангельск.
16 марта по поручению Совнаркома Сталин направил представителям Чехословацкого корпуса телеграмму, где в частности говорилось: "Передайте чехословакам, что Совет Народных Комиссаров готов оказать им всяческое содействие на территории России при условии их честной и искренней лояльности".
После того, как Россия вышла из войны с Германией, и в Брест-Литовске был подписан мирный договор, советское руководство заключило соглашение с Чехословацким национальным советом эвакуировать военнослужащих корпуса во Францию через Сибирь и Дальний Восток. В результате эшелоны первой и второй дивизий отправились на восток -- на Пензу. Это решение вызвало некоторое раздражение у чехословацких солдат. Большевики разрешили чехословакам ехать на восток небольшими отрядами. Для самообороны чехам оставили при каждом эшелоне 168 винтовок и один пулемет. Быстро осуществить переброску этих войск не удалось. К концу мая 1918 года эшелоны с десятками тысяч чехословацких солдат растянулись по железной дороге на семь тысяч километров от станции Ртищево (Пенза) до Владивостока. На восток отправлялись в 63 военных составах, по 40 вагонов каждый. Первый эшелон выехал 27.03.1918 и месяц спустя прибыл во Владивосток.
14 мая 1918 г. в Челябинске в одном из эшелонов произошло столкновение между чехословаками и пленными австрийцами, в результате которого один австриец погиб. Этот эпизод послужил искрой, из которой разгорелся колоссальный пожар. Германское посольство требовало ареста и наказания виновных.
Когда местные Советы попытались разоружить чехословаков, те оказали им вооружённое сопротивление. 25 мая нарком по военным делам Троцкий Л.Д. отдал приказ о разоружении эшелонов по всей линии движения. Чехословаки, якобы, опасались, что после разоружения они будут арестованы и выданы австро-венгерским властям. Это означало бы, что их почти наверняка расстреляют как "изменников родины". Поэтому они решили: "Оружия не сдавать!" 26 мая в Челябинске конфликты перешли в настоящие сражения, и легионеры заняли город, Их вооруженное выступление было тут же поддержано военными миссиями Антанты в России. Верховный совет Антанты имел в отношении Чехословацкого корпуса свои планы...
В районе станции Новониколаевск в четырех эшелонах размещалось шесть рот 7-го Татранского стрелкового полка под командованием русского военнопленного 26-ти летнего капитана Радолы (в иных источниках - Рудольф) Гайды и трех рот 6-го Ганацкого стрелкового полка под командованием поручика Чеговского. .(Гайда, унтер-офицер, служил в австро-венгерской армии ветеринаром кавалерийского эскадрона, попал в русский плен, выдал себя за офицера, капитана австрийской армии). По одним данным, общая численность чехов в Н-ске составляла 800-900 человек, по другим -- около двух с половиной тысяч, по третьим -- 3350 человек...
Не нужно думать, что все чехи сидели по вагонам -- одни, действительно, размещались в теплушках эшелонов, другие -- в военном городке Новониколаевска, третьи -- в бараках на Ломоносовской улице. Органам советской власти не понравилось, что у них под носом находятся вооруженные подразделения, и они не раз пытались их разоружить. Но все было тщетно. Даже были попытки тайно подцепить вагоны к паровозу и оттащить чешские эшелоны в тупики за город. Последняя попытка разоружения переполнила чашу терпения чехов -- они решили начать вооруженное выступление. Прежде всего, они хотели добиться, чтобы их как можно быстрее отправили на восток.
Нельзя утверждать, что "белочехи" действовали сами по себе. Скорее наоборот: в мае выступили местные эсеровские и белогвардейские отряды при поддержке чехословаков.
Еще 29 января 1918 года в Томске состоялась нелегальная сессия Сибирской областной думы, которая избрала Временное правительство автономной Сибири (ВПАС). Его возглавил лидер омских эсеров Дербер. Кстати, эсеры сыграли большую роль в формировании антибольшевистского военизированного подполья. Они выступали и против Брестского мира, и против возможной оккупации Сибири союзниками. В результате взяли курс на вооруженное свержение советской власти.
Сибирская областная дума объявила Совнарком "врагом народа", а большевиков -- "изменниками революции". По некоторым оценкам, антибольшевистское подполье Сибири составляло от семи до тринадцати тысяч человек. В Новониколаевске подготовкой восстания руководили комиссары ВПАС Сазонов, Пославский, Линдберг, а военным руководителем был подполковник Гришин-Алмазов. Он же стоял во главе нелегального Западно-Сибирского военного округа. Под видом уполномоченного кооперативного объединения "Закупсбыт" он объехал всю Сибирь, разрешая многие политические и финансовые проблемы и создавая офицерские дружины.
Личность Алексея Николаевича Гришина очень колоритная. Многие считают, что он вполне мог справиться с ролью Верховного правителя России и быть на месте Колчака. Но история распорядилась иначе. Профессиональный военный, артиллерист, он прошел и Русско-японскую, и Первую мировую, имея многочисленные награды. В апреле 1918 года штаб Западно-Сибирского военного округа из Томска перебрался в Новониколаевск. Здесь одновременно действовали три подпольные управленческие структуры: штаб военного округа, городской комиссариат и центральный военный штаб. Вместе с эсерами на путь борьбы с большевиками становятся оставшиеся без средств существования офицеры. В Новониколаевске они даже организовали профсоюз "интеллигентных пролетариев".
3 мая 1918 года в Н-ске состоялось нелегальное совещание руководителей подпольных организаций всей Сибири. Обговаривались последние штрихи перед выступлением. Хотя некоторые участники событий утверждали, что "к моменту прибытия на Сибирскую магистраль чехов организации совершенно не были подготовлены к выступлению". Так, в Новониколаевске на 134 подпольщика имелось всего 17 винтовок, поэтому чехи оказались серьезной поддержкой местной контрреволюции. По другим данным, численность подпольщиков оценивалась в 600 человек.
10 мая 1918 года Гришин-Алмазов в Новониколаевске договорился с представителями Чехословацкого корпуса Гайдой и Кадлецом о совместных действиях в подготовке и осуществлении вооруженного восстания. 24 (25) мая по п рямому проводу из Омска в нашем городе получили известия о выступлении чехов против Советской власти в Челябинске и Омске, предлагали принять меры к разоружению чехословацких эшелонов. Председатель исполкома Новониколаевского Совдепа Василий Романович Романов находился в это время на совещании в Иркутске. Чтобы предотвратить мятеж, Совдеп решил предпринять попытку разоружить чехословацкие войска. Встретились с Гайдой, командиром чехословацких подразделений. Гайда клятвенно заверил членов Совдепа Петухова и Ботко, что его войска не собираются выступать против Советов, и оружия в эшелонах нет. К осмотру вагонов членов Совдепа не допустили. Петухов и Ботко рассказали остальным членам Совдепа о переговорах с Гайдой и исполком не стал принимать решительных мер по разоружению чехословаков. Хотя в принципе больших войск у Совдепа не было. Был отряд Красной гвардии из 70 человек. Накануне большой отряд в 300 красногвардейцев был отправлен в город Читу на подавление восстания атамана Семенова. Решившись на мятеж, Гайда подло обманул новониколаевский Совдеп.
Узнав о содержании правительственной телеграммы, командир дислоцированного возле Новониколаевска 7-го Татранского стрелкового полка Гайда решил действовать на опережение. В этот же день он встретился с представителями новониколаевского белого подполья, с которыми командование легионеров поддерживало связь, и стал настаивать на немедленном свержении в городе власти большевиков. Под началом Гайды в тот момент было около 500 легионеров, у которых на руках оставалось всего 50 винтовок, но это была единственная сила, которая могла выступить против новониколаевского гарнизона (около тысячи штыков). Если бы красноармейцы забрали у легионеров последнее оружие, то тогда о перевороте не могло быть и речи, потому что силы подпольщиков были ничтожны. Поэтому представители белого сопротивления были вынуждены согласиться с тем, что восстание надо начинать немедленно - на свой страх и риск, без согласования центром (он находился в Томске) и без подготовки. К тому же было известно, что сегодня большевистская верхушка Новониколаевска должна собраться в конце дня в Доме Революции (ныне театр "Красный факел"), чтобы отменить какой-то свой праздник. Внезапным ударом можно было бы обезглавить большевистские военные формирования, и эта мысль грела, потому что давало большие шансы на успех всего предприятия. Вечером заговорщики еще раз встретились, чтобы выработать план действий.
И хотя Гришин-Алмазов был в это время в Томске, в полдень 25 мая в номере его жены -- актрисы Марии Александровны Гришиной ( в девичестве Захаровой) -- в гостинице "Метрополь" (часть здания сохранилась до сих пор в месте пересечения современных ул. Коммунистической и ул. Революции) состоялось последнее совещание, на котором Гайда со своими офицерами, а так же представители новониколаевского эсеровского подполья Линдберг и Фомин, а от офицерского подполья - капитан Травин и поручик Лукин, составили список лиц, подлежащих немедленному аресту.
Записей на той встрече, естественно, никаких не велось, однако по некоторым воспоминаниям известно, что на ней определили время выступления -- в час ночи на 26 мая, а также приняли план военного переворота, состоявший в захвате сначала вокзала и железнодорожного моста через Обь, потом -- Дома революции (здание Совдепа, исполкома и штаба Красной гвардии), телеграфа и, наконец, военного городка (казарм красногвардейцев-интернационалистов). Условным сигналом к началу мятежа должна была послужить сигнальная ракета, выпущенная чехословаками, а в качестве опознавательного знака утвердили бело-зелёные повязки на рукавах. Гайда позже записал в своем дневнике: "...Солдаты горели нетерпением. Вечером, как всегда, у водокачки играл полковой оркестр, на концерте которого собрались жители города и много красногвардейцев. Когда стемнело, солдаты по заранее отданному приказу разошлись по городу. В 11 часов ушел оркестр... Около часа ночи (околополуночи) над вокзалом высоко взлетела сигнальная ракета. Это был условный знак к началу сражения.
Почти одновременно с этим в красногвардейских казармах раздались взрывы ручных гранат, у станции и из города слышно было пулеметную стрельбу. Это были сражения у Дома революции (ныне театр "Красный факел") и у военного городка. Дольше всех длилось сражение именно там, так как... район был укреплен. В самом городке находился сильный отряд мадьяр и немцев (из бывших военнопленных австро-венгерской и немецкой армий.), батальон Карла Маркса. Город был взят через 40 минут. Мы потеряли двоих убитыми и троих ранеными".
Чехословаки атаковали и отряд Красной гвардии у ж\д вокзала, но бойцы с боем отошли в военный городок вниз к реке Обь.. Затем часть отряда стала отходить к городу Бердску и дальше на алтайский Барнаул, где в последствии шли упорные и кровопролитные бои с чехословаками, когда они пытались захватить Алтай. Чех Гайда принял командование на себя. Позднее Национальный комитет произвел Гайду и еще двух офицеров - Чечека и Сырового - в генералы. Местных представителей советской власти чехословаки арестовывали, пытавшихсясопротивляться - расстреливали.
Большую часть большевиков арестовали в Доме революции. Арестованных поместили в арестный дом на Барнаульской улице и в тюрьму на Александровской улице, а также в тюрьму на Ядринцевской улице. Допросы и пытки арестованных шли в здании реального училища, где ранее размещалась канцелярия военной контрразведки Временного правительства.
В. Р. Романов из Иркутска связался с Новониколаевском. С ним разговаривал эсэр Пославский, адвокат, который представился товарищем председателя Совдепа Петуховым. Он, обманывая Романова, заявил, что в городе все спокойно и что Василия Романовича ждут. Романов выехал в Новониколаевск и был арестован. Больше из тюрьмы он никогда не вышел. Как вспоминал его сын, тело Романова было обнаружено среди сотен убитых в крутом логу в конце Вагановской улицы Ипподромского района. Его как многих найденных жестоко пытали, а затем закололи кинжалами и штык-ножами. На телах были ожоги от раскаленного железа.
4 июня новониколаевский Совдеп был расстрелян: А.И. Петухов, Ф.И. Горбань, Ф.П. Серебренников, Полковников, Шмурыгин. а в октябре -- А.Ф. Клеппер и В.И. Шамшин. Позднее были убиты В.Р. Романов и В.С. Кидяев. В отношении рабочих, крестьян, красногвардейцев начались массовые репрессии, совершались массовые убийства и расстрелы. Меньшевик Спекторский вспоминал: "...Говорят о новых убийствах, о том, что в камеры арестованных бросают бомбы. Ежедневно я вижу, как мимо тюрьмы гонят десятки арестованных крестьян....В одной тюрьме со мной сидит около 100 человек, большинство из которых не допрошено и не знают, за что их мучают". На следующий день после падения советской власти Гришин-Алмазов в доме Ершова с позволения чехословаков подписал приказ N 1 о том, что он вступил в командование войсками Западно-Сибирского военного округа. Вскоре он уже стал управляющим военным министерством и к тому же командующим Сибирской армией. А высшей местной властью в Западной Сибири был временно учрежден Западно-Сибирский комиссариат, состоящий из уполномоченных Временного Сибирского правительства. Самые первые его документы -- о демобилизации и о денационализации. В Новониколаевске его структуры размещались в реальном училище и городском торговом корпусе. Позже судить арестованных военно-полевым судом в Новониколаевск приезжал адъютант Колчака Степанищев.
В июне пьяные "хозяева" города "импортные" офицеры застрелили на улице "на потеху" рабочего Акулинкина. В городе похороны вылились в политическую демонстрацию. Вышло около 10 тысяч. Жителей, шли с красными флагами. По свидетельству оставшихся в живых жителей, власти подняли воинские части, особенно лютовали чехословаки и польские легионеры.
Сибирская Директория назначила Главкомом Сибирской армией для борьбы с Советской властью Гайду, возведя его в чин генерал-майора. В Омске, где "короновали" Гайду, на память ему изготовили альбомы с его фотографиями - обложки альбомов были изготовлены из уральских самоцветов, на каждой герб Гайды - "поверженные орлы русской и австрийской династий". Русские назвали Гайду - золотозубый жеребец. Он свой конвой одел в форму личного конвоя императора Николая Второго. Военным министром Сибирской Директории был тогда Колчак. Гайда, ему также было присвоено ещё и звание генерал-лейтенант русской армии, и был награждён двумя Георгиевскими крестами. В мае 1919 года Гайда женился на племяннице Верховного правителя России Колчак - Екатерине Колчак. В 1948 году Гайда был повешен в Чехословакии за сотрудничество с нацистами в годы Второй мировой войны.
К 8 июня контроль над Транссибом полностью перешел в руки чехов. Тут возникли два новых обстоятельства. Во-первых, чехословаков с энтузиазмом приветствовала антибольшевистски настроенная часть населения. Предприниматели и интеллигенция носили освободителей на руках, устраивали банкеты и умоляли помочь братскому русскому народу "сбросить иго чекистов и комиссаров". Во-вторых, война в Европе шла к концу, и командование Антанты настоятельно порекомендовало чехословакам не спешить во Францию, а послужить в России в качестве своего рода международных миротворцев. Поскольку без антантовских пароходов выбраться из Владивостока они все равно не могли, особо спорить не пришлось. Великобритания и Франция взяли корпус на содержание.
Захватив в Сибири власть, "омский правитель" Колчак избрал два пути: 1) призвал на помощь иностранные войска и 2) обратил против непокорных террор в максимальных масштабах.
Интервентов упрашивать не пришлось: они сами рвались в Россию. Надежной опорой Колчака стал мятежный чехословацкий корпус, с конца мая 1918 г. разбойничавший в России. По сведениям Т.Г. Масарика, в корпус было мобилизовано 92 тыс. чехов и словаков, находившихся тогда в России. Поначалу Колчак был в восторге от той помощи, которую оказал его режиму мятежный корпус. В благодарственном приказе (декабрь 1918 г.) адмирал писал: "1-я и 2-я чехословацкие дивизии своими исключительными подвигами и трудами в Поволжье, на Урале и в Сибири положили основание для национального возрождения востока России, проложили нам путь к Великому океану, откуда мы получаем теперь помощь наших союзников, дали нам время для организации русской вооруженной силы". Как видим, диктатору было за что благодарить чехословаков. Не мог он только предвидеть, какую страшную цену заплатит Россия за "помощь" мятежных чехословаков, а его самого они выдадут восставшим сибирским патриотам на расправу за учиненные злодеяния.
На подкрепление чехословаков спешно высадился целый интернационал интервентов. По данным главкома этих войск ген. М.Жанена, его составляли (кроме чехословаков):
- 10-тысячный американский корпус под командованием ген. В.Гревса;
- три японские дивизии общей численностью 120 тысяч человек (по официальным данным), расположившиеся за Байкалом, как у себя дома, полагая, что они пришли на русский Дальний Восток навсегда;
- польская дивизия под командованием полк. Румши численностью 11 200 солдат и офицеров; два английских батальона, один из которых под командованием подполковника Уорда служил на охране Колчака в качестве его преторианской гвардии; канадская бригада;
- французские части (1100 человек), в том числе авиационные, участвовавшие в боях на фронте;
- легион румын (4500 человек);
- несколько тысяч итальянцев под началом полк. Комосси;
- полк хорватов, словенцев и сербов;
- батальон латышей (1300 человек).
Как видим, защищать своего человека союзники направили более 200 тысяч штыков. Это был самый крупный контингент иностранных войск, которые подпирали "белые" режимы в Гражданскую войну. Интервенты оставили после себя на огромном пространстве от Волги до Тихого океана сотни тысяч убитых и искалеченных патриотов, разоренную страну, разграбленные и сожженные города и села. Колчаковский режим, призвавший против своих граждан чужеземные войска, откровенно проявил себя как сила антинациональная, как орудие реализации интересов иностранных держав.
Американский ген. Гревс, ежедневно наблюдавший деяния колчаковских атаманов, вспоминал: "Солдаты Семенова и Калмыкова, находясь под защитой японских войск, наводняли страну подобно диким животным, избивали и грабили народ". И делал очень важное дополнение: "В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Я не ошибусь, если скажу, что в Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось 100 человек, убитых антибольшевистскими элементами".
Что Гревс вовсе не преувеличивал, подтвердили глапври бандитского чехословацкого корпуса Б.Павлу и В.Гирса. Стараясь свалить вину за тягчайшие преступления корпуса в России на других и как-то оправдаться перед европейской общественностью, они 13 ноября 1919 г. выступили со скандально известным меморандумом, в котором всенародно признали: "Охраняя железную дорогу и поддерживая в стране порядок, войско наше вынуждено сохранять то состояние полного произвола и беззакония, которое здесь воцарилось. Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских граждан целыми сотнями, расстрелы без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляют обычное явление..."
Ещё один факт показывающий миролюбие чешских бандитов. Памятная встреча с лидером эсеров Савинковым, террористом, известным еще с царских времен, вызвала потом много кривотолков. Ведь в 1920-е Савинкова арестовали советские спецслужбы , и в ходе следствия он заявил, что чешский Масарик передал ему деньги на террористическую борьбу, что на эти деньги, якобы, было осуществлено покушение Фанни Каплан на Ленина. А в то время Масарик уже был президентом Чехословакии...Это -- отдельный исторический вопрос, к которому мы в будущем, возможно, еще вернемся. В чешских архивах сохранились документы, подтверждающие передачу средств -- двухсот тысяч, переведенных эсерам. Несомненно, в ходе переговоров с Савинковым и Муравьевым Т. Г. Масарик просто покупал свободный отход легионеров из Украины на восток, по Транссибирской магистрали, в направлении Владивостока. Чешский политик покидал Россию, будучи убежденным, что в России он сделал все, что мог, и теперь остается убедить американское правительство финансово поддержать переброску отрядов на западный фронт. Это сообщил чешский историк, научный сотрудник чешского института Т. Г. Масарика Вратиславу Доубек.
27 января 1919 года командующий Чехословацким войском в России генерал Ян Сыровый издал приказ, объявляющий участок магистрали между Новониколаевском и Иркутском операционным участком Чехословацкого войска. Сибирская железнодорожная магистраль таким образом оказалась под контролем чехов, а фактическим распорядителем на ней являлся главнокомандующий союзными войсками в Сибири и на Дальнем Востоке французский генерал Морис Жанен. Именно он устанавливал порядок передвижения эшелонов и эвакуации воинских частей. Командир Первой дивизии Станислав Чечек отдал приказ, в котором особенно подчеркнул следующее: "Наш отряд определён как предшественник союзнических сил, и инструкции, получаемые из штаба, имеют единственную цель -- построить антинемецкий фронт в России в союзе с целым русским народом и нашими союзниками".
Чехи из бывших военнопленных были "узаконены" в качестве иностранных легионов Франции, и командовал ими представитель Антанты генерал Жанен. Легионерам предоставлялась, по сути, полная свобода действий. У них имелись собственные штабы, контрразведка, причём польская - самая дисциплинированная и лютая, едва ли не прообраз будущего немецкого гестапо. Ещё одна особенность: в начале 1919 года по требованию правительств вновь объявленных государств Польши и Чехословакии и при согласии самих военных польская дивизия (примерно 11 тысяч человек) и чехословацкий корпус (почти 40 тысяч военных) были сняты с фронта с большевиками и отправлены на охрану Транссибирской железнодорожной магистрали. Итак, 50 тысяч вояк оказались, образно говоря, на шее сибирского населения, уже и без того обескровленного и голодающего, измотанного мировой и Гражданской войнами. Солдаты не столько охраняли дорогу, сколько делали набеги на поселения, чтобы элементарно выжить. И не особо с жителями церемонились. Пользуясь обстоятельствами и безнаказанностью (у Колчака не было сил в тылу, чтобы привести их в чувство!), они грабили жителей сёл и городов, банки и богатые дома, забирая всё - от швейных машинок до дверных ручек. В особой чести были самовары (тогда они относились к ценным вещам). По свидетельствам горожан, только после одного из таких набегов поляки приволокли на рынок для продажи более 80 отобранных самоваров! Но прежде всего, конечно, изымали коров, скот, свиней, одежду, обувь. Награбленное пускали на пропитание, сбывали на базарах или оставляли для вывоза.
Под предлогом борьбы с партизанами "легионеры", а прямо сказать - бандиты, сжигали деревни и сёла, мирных людей вешали, расстреливали, топили в реках. Например, в Новониколаевске , где формировались также и части поляков и располагался их центр командования, хватали всех по малейшему подозрению, даже обычных прохожих на улицах, особенно из числа рабочих, и расстреливали без суда на территории сухарного завода. Сухарный - не ошибка в названии. В Новониколаевске не один год работал на окраине такой завод по выпуску сухарей для армии. В огромном количестве пекли хлеб из алтайской пшеницы, сушили сухари и отправляли их на русско-германский фронт вагонами. Русские белые части Генерального штаба подполковника В. О. Каппеля берут повторно Сызрань (10.07.1918), а Чечек -- Кузнецк (15.07.1918). Следующая часть Народной армии КОМУЧа В. О. Каппеля пробивалась через Бугульму к Симбирску (22.07.1918) и вместе они шли на Саратов и Казань. На Урале полковник Войцеховский занял Тюмень, а прапорщик Чила -- Екатеринбург (25.07.1918). На востоке генерал Гайда занял Иркутск, (11.07.1918) и позже -- Читу. Год спустя командующий Сибирской армией генерал-лейтенант Гайда издаст приказ по вверенным ему белогвардейским войскам:
"Приказ войскам Сибирской армии. N 300. 19 мая 1919 г. г. Пермь.
26-го сего мая н. ст. исполняется годовщина свержения большевиков в Сибири.
Приказываю: в районе Сибирской армии этот день праздновать. Занятий не производить. Начальникам гарнизонов и командирам частей назначить парады войскам; пищу в этот день улучшить; для солдат устроить бесплатное посещение театров и кинематографов. Помещения воинских частей украсить национальными и сибирскими (выделено мной. -- О.П.) флагами.
Командующий Сибирской армии генерал-лейтенант Гайда.
Начальник штаба генерального штаба генерал-майор Богословский".
А годом ранее, где-то в районе числа 24 мая 1918 г., Гайда, тогда ещё пока не генерал, а только капитан, прибыл в Новониколаевск с челябинской конференции чеховойск в расположение своего 7-го Татранского полка. Полк его к тому времени, как мы уже отмечали, оказался рассредоточен побатальонно, а где и поротно, вперемежку с другими подразделениями на нескольких станциях от Новониколаевска до Иркутска, то есть на территории большей части Западной и Восточной Сибири. Именно в том числе и по этой причине Гайда волей временного исполнительного комитета чеховойск и был назначен командующим так называемой сибирской группировкой восставшего корпуса.
Под напором превосходящих сил большевиков части "Народной армии" КОМУЧа оставили 10 сентября Казань, 12 сентября -- Симбирск, в начале октября -- Сызрань, Ставрополь, Самару. В чехословацких легионах росла неуверенность в необходимости вести бои в Поволжье и на Урале. Уже осенью 1918 года чехословацкие части стали отводиться в тыл и в дальнейшем не принимали участия в боях, сосредоточившись вдоль Транссибирской магистрали. Вести о провозглашении независимой Чехословакии усилили желание легионеров вернуться домой. Падение боевого духа легионеров в Сибири не смог остановить даже военный министр Чехословацкой Республики Милан Штефаник во время своей инспекционной проверки в ноябре-декабре 1918 года. Он издал приказ, по которому всем частям Чехословацкого корпуса предписывалось покинуть фронт и передать позиции на линии фронта русским войскам.
В ноябре 1919 года Омск - тогдашняя столица Сибири - был потерян. Временно Колчак переместился в Новониколаевск. Однако и тут не удержался. Уже 4 декабря его поезд вышел из города вместе с другими железнодорожными составами в восточном направлении. В караване были и чехи, которые захватили для своих нужд половину подвижного состава Транссиба - 20 тысяч вагонов. А поляки припозднились и вынуждены были выступить в арьергарде. Так распорядился сам генерал Жанен. 8 ноября 1919 г. Совет министров принимает решение о передислокации в Иркутск, а 10-го утром выезжает из Омска. В ночь на 12 ноября вслед за правительством отправился Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак вместе с генштабом, канцелярией, охраной и "золотым" эшелоном в шести литерных поездах.
В момент сокрушительного поражения от режима поспешили отмежеваться чехи. 13 ноября Чехословацкий национальный совет в меморандуме заявил: "Под защитой чехословацких штыков военные русские органы позволяют себе такие дела, от которых весь цивилизованный мир приходит в ужас. Выжигание деревень, убийство мирных граждан целыми семьями по подозрению в политической нелояльности составляют обычное явление, а ответственность за все это перед судом народов целого света падает на нас за то, что мы, располагая военной силой, не воспрепятствовали этому бесправию". Личный состав Чехословацкого корпуса (около 40 тыс. чел.) вместе с военным имуществом и награбленным барахлом (включая женские украшения, породистых лошадей и "даже собрание книг Пермского университета"), рассредоточенный примерно в 20 тыс. вагонах, оказался под ударом советских войск и начал спешную эвакуацию, блокировав перевозки по Транссибу.
В ночь на 20 ноября Верховный правитель России прибыл в Новониколаевск и пробыл вместе со своими эшелонами здесь до 4 декабря, поскольку чехи отказались его пропускать дальше на восток к правительству, обосновавшемуся в Иркутске. Две недели, проведенные в городе, А. В. Колчак попытался использовать для кардинальной реорганизации всей системы управления с целью предотвратить окончательный развал Восточного антибольшевистского фронта. Прежде всего, еще в пути он приказал в ответ на чешский меморандум прекратить всякие деловые контакты с командованием Чехословацкого корпуса. 21 ноября адмирал выступил перед общественностью в зале городской думы с большой, "бодрой" (по отзывам СМИ) речью, выражая убеждение, "что силами даже района Оби вполне возможно отражение красных" и "падение Омска не является крахом, а лишь этапом борьбы. Одновременно, в интервью генерал А. Н. Пепеляев заверил, что "при наличии 30 тыс. добровольцев он убежден, что за два месяца большевики будут отброшены за Урал".
И тут случился один из самых диких эпизодов Гражданской войны. В Новониколаевске 7 декабря 1919 года поднял восстание 2-й Барабинский полк, обязанности командира которого исполнял 23-летний полковник Ивакин (эсер по партпринадлежности). Полк стоял в тылу на доукомплектации после изматывающих боёв и потому город не покинул, да и вагонов под него в тот момент не нашлось. План Ивакина был таков: по возможности мирным путём взять власть в городе и сдать его так же мирно Красной Армии (она стояла в 20 верстах), чтобы не допустить большого кровопролития. Ивакинцы взяли вокзал, почту, телеграф, штаб гарнизона, но какой-то предатель позвонил полякам и доложил о произошедшем.
Польские части квартировали в пригороде и подхватились очень быстро. Прибыли в город и жестоко расправились с барабинцами. Без разбору убивали всех подряд на улицах города и в учреждениях. Из полка не осталось ни одного человека, погиб и командир части Ивакин. (Примерно тогда же в Томске гарнизон, которым также командовал военный эсер, сдался Красной Армии, но рядом не было поляков, обошлось без бойни. В гарнизоне служил поручик Говоров, который позднее стал Маршалом Советского Союза, командующим артиллерией советской армии.) Если же вернуться к Новониколаевску, то не позднее 9 декабря поляки зачистили городскую тюрьму, перебив заключённых, - тоже без всякого разбору. И после этого устремились вслед за Колчаком, погрузив в пять тысяч вагонов мародёрски добытое имущество, фураж и провиант на четыре месяца, а также около двух тысяч лошадей. До сих пор непонятно, зачем нужно было устраивать ту страшную бойню... В ночь на 9 декабря 1919 г. в Новониколаевске осуществляется "разгрузка" городской тюрьмы (ныне ул. Мичурина, 5 на месте Речного училища) и арестанстского дома (ныне ул. Щетинкина, 62). Трупы частично выбрасываются в пойму Каменки и отходящие от нее овраги, а большей частью остаются на месте совершения расправы. Освидетельствование их, осуществленное после освобождения города от белогвардейцев, установило, "что ни одного трупа нет без признаков ужасных, мучительных истязаний. Следы сабельных и штыковых ударов, ударов нагаек, содранная кожа, сплющенные черепа, продавленные груди, отрезанные уши и носы, отрубленные конечности, кандалы и веревочные петли имеются на каждом из осмотренных трупов".
Утром 14 декабря 1919 года части 5-й Красной Армии почти без сопротивления вошли в город. Картина была ужасной: на улицах валялись сотни трупов убитых и умерших от тифа. В целом же за один год колчаковской власти в Новониколаевске и уезде были убиты и умерли от тифа почти 60 тысяч человек. В овраге, где текла городская речка Каменка, вошедшие красный войска нашли 104 обезображенных трупа узников тюрьмы. Поляки словно жалели патроны. Жертв кололи штыками, рубили саблями. Садизм и жестокость палачей не имели границ: выколотые глаза, отрубленные уши, носы, конечности, расплющенные черепа и грудные клетки... Самое поразительное, что только немногие из убитых были советскими работниками или подпольщиками - всего 35 человек. Были среди жертв проштрафившиеся солдаты и даже мелкие спекулянты. Проявленную жестокость можно, видимо, объяснить какой-то ненавистью и презрением поляков к русскому населению. Пся крев и быдло... Убитых сибиряки похоронили на центральной площади города. Был возведён памятник в виде руки, сжимающей факел...
Чуть позже у станции Тайга красные полки настигли поляков и взяли их в окружение. Часть поляков под командованием полковника Чумы сдалась в плен. После заключения Рижского перемирия c Польшей многие в 1921 году вернулись на родину. Другая часть под командованием полковника К. Румши (именно он отдал приказ на расправу в Новониколаевске) сумела вырваться из окружения и ушла в Маньчжурию, оттуда к Японскому морю и уж потом в Европу. Кстати, через несколько месяцев Румша со своей сибирской бригадой участвовал в советско-польской войне.Позже Казимир Румша был объявлен национальным героем, дожил до 86 лет и умер в эмиграции в Лондоне, где обитал с 1940 года. Там ему поставили великолепный памятник. Не забывают его и на родине. Так как же можно называть польских и чешских военнопленных легионеров в Сибири? У меня нет сомнений: они были мародёрами и убийцами. Для меня они поганые свиньи. По крайней мере, большинство из них.
Повторим, в октябре 1919 года армия Колчака покатилась на восток под ударами красных. 14 ноября был сдан Омск. За три дня до этого комкорпусом Сыровой издал внутренний приказ: "В сложившейся обстановке наши интересы выше всех остальных". Чехи останавливали любые поезда, чтобы пропустить вперед своих. Паровозы гнали до последнего, а потом бросали. Около 400 из примерно тысячи имевшихся на Транссибе локомотивов они привели в негодность. Если требовалось, отцепляли исправный паровоз от любого другого эшелона. Около 50 "эшелонов смерти" с русскими беженцами были брошены на произвол судьбы. Ехавшие в них люди замерзли или были перебиты грабителями. 15 января чехословаки выдали Колчака в обмен на возможность проехать на Дальний Восток вместе со 180 вагонами трофеев. В своем усердии перед Политическим центром чехи выдали всех, ехавших в вагоне адмирала, включая женщин, - вспоминал в эмиграции очевидец событий. - Спаслось всего несколько человек, в том числе генерал Занкевич, которые вышли незаметно из вагона". Белые офицеры Каппель и Войцеховский за выдачу Колчака пытались вызвать Сырового на дуэль.
7 февраля 1919 года Колчак и Пепеляев по постановлению Иркутского ВРК были расстреляны. В тот же день на станции Куйтун под Иркутском было подписано соглашение о перемирии между командованием Красной армии и чехословацкого корпуса, гарантирующее частям корпуса отход на Дальний Восток и эвакуацию. В отношении российского золотого запаса было условлено, что он будет передан советской стороне после отъезда из Иркутска на восток последнего чехословацкого эшелона. До этой даты действовало перемирие, производился обмен пленными, загружался уголь в локомотивы, составлялись и согласовывались списки русских и чехословацких уполномоченных для сопровождения эшелонов. Передача советским властям эшелона с золотым запасом состоялась 1 марта. В ночь с 1 на 2 марта Иркутск покинули последние чешские эшелоны, и в город вступили регулярные части Красной армии. Есть фото - Чешские бандиты на похоронах своих товарищей, убитых в бою с большевиками под Никольск-Усурийским. 1918 г. . Во Владивостоке чехословаки совершили последний нерыцарский поступок. Командование корпуса приказало не брать на борт русских жен и подруг и их детей. Никто не протестовал, и никто не остался в России со своей семьей. По крайней мере, такие факты в литературе не описаны. Всего на 42 кораблях были отправлены 72644 человека, в том числе чехи и словаки, не служившие в корпусе. За полтора года участия в Гражданской войне корпус потерял около 4 тысяч человек. Уже в декабре 1919 года из Владивостока стали выходить первые корабли с чехами. На 42 кораблях в Европу было переправлено 72 644 человек (3004 офицеров и 53 455 солдат и прапорщиков - бывших в русском плену, в том числе чехи и словаки, не служившие в корпусе). Из России не вернулось более четырёх тысяч человек -- погибших и пропавших без вести. В ноябре 1920 года в Чехословакию вернулся последний эшелон с чешскими военнопленными из России.
Новониколаевск, сейчас Новосибирск, где происходила часть кровавых событий времен Гражданской войны, о которых я весьма кратко рассказал, мой родной город, тут я родился на маленьком железнодорожном разъезде с чудесным названием Отгонка, и прожил большую часть своей жизни. Надолго я отлучался из родного города три раза: строил вместе с своими родителями на территории Украинской Советской Социалистической Республики Кременчугскую ГЭС, учился на факультете журналистики в Уральском государственном университете имени Максима Горького в городе Свердловске (ныне мой универ называется - имени ненавистного мне Бориса Ельцина - я уверяю всех, в учебное заведение имени деятеля противного мне, я никогда и не стал бы поступать учиться). И третий раз я отлучился из родного города, когда меня призвали на воинскую службу в мою любимую Советскую Армию. Проходил я армейскую школу с 1972 года по 1974 год далеко от своей Сибири - в североморавском поселке Кветна в ЧехоСловацкой Социалистической Республике. Про нашу Центральную группу войск, что стояла в ЧССР, я знаю многое, также как и про историю ЧССР, про события августа 1968 года. Сотни тысяч статей в прессе, десятки тысяч книг написаны о так называемой "Пражской весне" 1968 года, тысячи кино и телефильмов. И политологи, и политики и госдеятели, и писатели, и простые обыватели высказались по поводу тогдашнего ввода войск Варшавского Договора в ЧССР в августе 1968 года.
Нас обзывали, и по сей день клянут "проклятыми оккупантами", которые "оскорбили честь и достоинство" маленькой цивилизованной страны, "нанесли неизлечимую рану гордым и свободолюбивым народам" - чехам и словакам. Никаких фактов "человеконенавистничества" русских войск не приводится, и никогда не приводилось. Где подлинные и подтвержденные факты издевательств русских "оккупантов" над беззащитными чехами? Где тысячи убитых чехов и словаков "зверскими русскими варварами"? Где грабежи, где разбои, где тысячи вагонов ценностей, награбленных "ненасытными нищими русскими вурдалаками"?
Как вели себя чехословацкие бандиты - свиньи у меня в моем родном городе, в моей Сибири - тысячи свидетельств, документально подтвержденных. Убийства, грабежи, насилия, разбои...Десятками тысяч! Цивилизованные европейские чехи и словаки. Голодные бандюки, изверги, садисты. Мы, заходя на территорию ЧССР, могли бы также полоскать из КАЛАШЕЙ направо и налево, сея ужас и кровь. Мы же, как балабонят купленные чешские пиндосовские подпевали и мошенники-лжецы - "кровавые и бесстыжие оккупанты"! Но мы россияне, в отличие от бандитов, которые зверствовали у нас в Сибири - люди! А не безродные чехи из подворотни.
У меня было достаточно дружелюбное отношение к чехам и словакам и до армейское службы и во время службы! Есть чехословацкий Знак отличия - Знак "Взорни вояк", врученный мне чешскими военными за активное участи в чехословацко-советской дружбе и участие в совместных воинских учениях. Читал русские стихи на Празднике Годовщина Великого Октября 7 ноября, выступая заводе "Летострой" в Литовице, Вел как конферансье концерты наших армейских артистов на Празднике Дня Победы 9 мая Свитави и Поличке. Вместе с чешскими солдатами был на выставке в Праге "50 лет СССР". Однако, чем больше я сейчас читаю чешскую прессу о нас, "кровавых русских оккупантах", тем больше считаю чехов подлыми и неблагодарными подонками. Подстилки пиндосовские и неблагодарные твари.
3 февраля 1903 года родился Юлиус Фучик, чешский антифашист и коммунист, автор одной из самых знаменитый книг XX века -- "Репортаж с петлей на шее". Его Голгофой стала гильотина -- он был казнен фашистами после месяцев заключения в тюрьме 8 сентября 1943 года. За несколько дней до казни, 29 августа 1943 года, на вопрос председателя фашистского суда, признает ли он себя виновным в помощи врагу Третьей империи -- "большевистской России", ответил: "Да, я помогал Советскому Союзу, помогал Красной Армии. И это самое лучшее, что я сделал за свою сорокалетнюю жизнь!"
Я хотел бы уважать чехов и словаков, как дружественные нам славянские нации... Подонки уважения иметь не могут...Потомки подлых бандитов - мразь...