Аннотация: Восьмая история о Хоколобоне. Джереми Сиклз вместе с дедом идут по городу в поисках признаков опасности для города. А признаки есть. И значит, надо искать детали, чтобы понять, что нужно сделать, как спасти город от внезапных и коренных изменений.
- Когда ты научишь меня колдовать? - спросил Джереми Сиклз своего деда, когда они уже подходили к группе детей. Этот вопрос он задавал с поразительной регулярностью, и каждый раз Даррен отправлял его в библиотеку. После чего младший Сиклз возвращался, заявляя, что указанные книги прочитал, но ничему не научился.
- Потому что это так не работает, - ответил наконец дед, почесав голову. На старости лет он честно признавался, что и не помнит, как первый раз прикоснулся к магии. - Я не могу тебя учить. Ты не поймёшь, не увидишь, не почувствуешь. Всё, что я могу в очередной раз сказать - иди следом. Слушай. Время придёт.
Так Джереми увязался следом за дедом. У Даррена был особый режим, рутинный маршрут, по которому он двигался каждый - или почти каждый - день. Сеть дозорных, позволяющая держать руку на пульсе города. И начинался этот маршрут с самых юных жителей Хоколобона.
"Хочешь узнать, что у города на душе - спроси детей." Так говорил Даррен. Его возня с детишками Хоколобона, зависшего между жизнью и вечностью, была ему и в радость и на пользу. Как любой старик, нянчивший когда-то внуков, Сиклз любил играть с ребятнёй. Так что тут он бил одним камнем двух зайцев.
И сегодня общение с детьми принесло тревожные вести - "тени боятся людей". Конечно, дети не говорили так прямо. Они говорили всё, разом, и обо всём. Что Машка испугалась подвала, а Сашка дурковал с чужими косами. А вот ещё камень летит не как хочется, а мама сожгла запеканку.
Хоколобон давно не был обычным городом, так что странное в этих речах тоже присутствовало, и безвредное следовало отсекать от опасного. Дети играли в заброшенном доме, где цвета меняются местами, и пахнет вкусно. А вот в Проходной хижине опять можно послушать предметы! Но оставаться там долго больно, в ушах и теле ломит. А рядом с "железкой" светляки большие летают. Вот такие!
"Железка", то есть железная дорога, выходила со складов и убегала в западном направлении, прочь из города. По ней редко ходили поезда, и ни машинист, ни служба прибытия наверняка не знали о пункте отбытия или назначения. Ещё одна причуда Хоколобона - поезда ходили регулярно, но откуда, какие и что привезут - об этом больше гадали. Благо, у города не было проблем с продовольствием - сказывалось аграрное прошлое.
Так вот, всё это было обычно для Хоколобона. Проходная хижина давала боль - но не вредила. Перемена цветов - забавный эффект, но опасности в том никакой. Однако затем пошёл рассказ про тени. Дети говорили намёками, никто прямо не заявлял, что тени боятся. Просто то тут, то там мелькало: "и теней не было", "предметы классные, а тени будто поломатые", "говорили что меня там не было, тени потому что не было".
Воображение детей - путь в неведомое. Взрослые считают. что дети всё выдумывают, но Даррен знал лучше. Безусловно, детям свойственно фантазировать - но опытный ум отличит вымысел от правды. Однако опыт нужен специфический, в эфирных материях, что ограничивало круг способных черпать информацию у детей.
- И что это значит? - спросил Джереми, когда дедушка Сиклз передал ему суть. Дети отказывались общаться с угрюмым школяром, его даже рядом не хотели терпеть. Так что он наблюдал за их разговором издалека.
- Это значит, судьба города меняется. Значит, кто-то решает за нас сложившийся статус кво.
- Но это же хорошо? Ты сам говорил, что этот самый статус мешает всему и ведёт в пропасть.
- Да, но скажи - ты доверишь разве кому-нибудь решение твоей судьбы? Кроме как близким людям, конечно.
Молодой Сиклз покачал головой.
- Вот о том и речь. Ничего, это не единственные мои уши... - начал было Даррен, но тут подбежал ещё один ребёнок. - Чего тебе, Карим?
- Я забыл сказать сразу, - потупился мальчик. - Ещё мы научились общаться с глухими крысами из того подвала, что возле полей.
- О как, - поднял брови Даррен. - Что же они рассказывают?
- Это сложно передать. Они не говорят словами. Сейчас, как бы это... - и мальчик начал изображать. Руками, позами и писком. Джереми не первый раз видел, как творится магия в этом городе, но в этот раз почему-то его особенно испугало то, что происходит. Казалось, сквозь кожу мальчика проглядывала бурая шерсть. Лицо так морщилось вокруг рта и носа, что можно было почти увидеть усы, ощупывающие воздух.
И не только Джереми напугал этот Ритуал. Даррен ощутимо побледнел. Казалось, кто-то пустил ему за шиворот змей и они холодными спинами трутся о шею и позвоночник. Однако вместо любых других слов он обратился к мальчугану максимально ласково:
- Спасибо, Карим, я понял, о чём речь. Да, классный ритуал. А что он делает?
- Да ничего, - пожал мальчик плечами. - Они говорят, как получится, мы сразу поймём.
- А, тогда я наверное знаю, в чём дело. То-то мне показалось знакомым. Смотри, тут есть один момент, вот в этой позе, - и он согнул руки, словно лапы, загребая что-то, - движения должны быть синхроннее, и в одну сторону. А затем...
- Погодите, а можно я Риску позову?..
И через минуту Даррен уже учил пятёрку детей особым движениям. Очень похожим на то, что показывал Карим. Но в них не было этих пугающих ощущений, а финалом служили цветные сполохи, возникающие вокруг колдующего. Они следовали за движениями какое-то время и красиво подсвечивали фигуру. Джереми пытался вместе с детьми повторять за Дарреном, но ему не хватало сноровки. Он чувствовал себя снова в пятом классе, когда их принудительно учили танцевать с девочками. Как и многие, он тогда зарёкся танцевать, а когда передумал, было уже поздно что-то менять. Однако у него получались - или он так старался, что начинало казаться - едва заметные искры, вселяющие надежду.
Завершая урок, Даррен заметил: - А ещё, если вам будет интересно, там есть выход через ноги на нииизенький полёт. Но это вам придётся самим попробовать, я уже слишком стар для таких па.
- Па?
- Ну, танцевальных движений. Извините, дети, я заговариваюсь иногда.
На том они и расстались, после чего Даррен повёл внука по одному из ухабистых переулков.
- Сейчас, мы тут срежем и выйдем к ратуше, там ещё поспрашиваем.
- А что это было, деда? Ну, у детей.
- Кое-что мерзкое, - лицо Даррена на миг потемнело. - Но ничего, теперь они почувствовали вкус других колдунств и уже не станут использовать ритуалы крыс. Повезло, что Карим вспомнил.
Свернув за угол, они начали петлять по улицам, двигаясь "ёлочкой" к центру города. Как раз напротив ратуши, рядом с фонтаном, находился ресторан, в который лежал их путь. Всего столов семь и тесное пространство между ними. Здесь собирались бюрократы города, работники мэра - да и сам он. На часах как раз было чуть за полдень, время обеда.
За одним из столов, стоявших чуть особняком, они и нашли мэра, господина Тосина Холсома, как его представил внуку Даррен. Рядом с мэром сидел его помощник, высокий и тощий детина удивительно интеллигентного вида. В очках и бордовой жилетке поверх белой рубашки. Рукава прихвачены ремешками, чтобы не трепались. Из-под стола выглядывал блестящий нос туфли.
Сам мэр обладал и вовсе аристократической внешностью. Строгий костюм, галстук подчеркивает статус, отсвечивая золотом. Слегка раскосые глаза, намекающие на восточное происхождение. Тонкие аккуратные усики и слегка растрепанные волосы. Скорее признак нехватки времени, чем сознательная небрежность.
- Добро пожаловать в наш маленький городок, - вежливо, но с холодной улыбкой поприветствовал Джереми мэр.
- Гниющий городок, - добавил Даррен, усаживаясь напротив. - Нам надо поговорить. С Хоколобоном что-то происходит.
- Всегда что-то происходит. Даррен, уж тебе-то об этом не надо рассказывать. - заметил мэр.
- Я говорю, что-то двигается, Тосин, и мне это не нравится. Ты опять пытаешься всё спалить?
- Спасти, Даррен, спасти. Вечно ты буквы путаешь.
- То есть это ты?
- Смотря о чём речь, - ответил мэр. Всё это время он сохранял абсолютную невозмутимость. - Что конкретно ты имеешь в виду?
- Знал бы, не спрашивал! - всплеснул руками раздражённый Сиклз. - Но мне не важен способ, я знаю твои намерения. Инобытие не выход!
- Опять двадцать пять, - заявил мэр. Повернул взгляд острых карих глаз к Джереми. - Вы уже в курсе, что он лишь ходит да критикует? Своего варианта не имеет, так что...
- Так что мешаю превратить это место в Тартар! - прервал Даррен, стукнув ладонью по столу..
- С чего ты взял? - всплеснул руками Тосин. - Откуда тебе знать, что лучше - жить вне мира или умереть в него?
- Жизнь всегда лучше смерти, и пока человек жив, он должен её длить и продлевать. Это естественно! - заявил Даррен.
- Ага! То есть ты не знаешь!
- Как будто ты знаком со смертью?
На это Тосин замолчал. И сделал это так выразительно, что на Джереми повеяло холодом. Ничего особенно не изменилось, просто в один момент карими глазами Холсома на Сиклзов смотрело Инобытие. Нечто настолько другое и потустороннее, что вопрос Даррена отпал сам собой.
- И в это ты нас тащишь, да?! - возмутился Даррен, но без толку.
- Если надо. Если это лучшая альтернатива текущей постоянной агонии.
- Тебя не убедить.
- О том и речь.
Разговор естественным образом закончился, так что Сиклзы покинули ресторан. Подойдя к фонтану, Даррен глянул на Джереми.
- Что ты услышал?
- Что он тебя ненавидит.
- Главное, внучок, переходи к главному.
Джереми секунду подумал.
- Что это не он меняет судьбу города?
- Неправильно. Это он. Слишком спокоен, доволен собой. Но нам нужны детали. Пойдём ещё пошушукаемся.
Следующей их остановкой была сторожка Хиггинса. Которая оказалась пустой.
- Ага, - заметил Даррен. - Действительно, чего это я, сегодня ж четверг. Они в "Последнем горизонте".
- Бар? - спросил Джереми.
- Он самый. Старейший в городе. Как только появилась шахта, так и Борис Гевлатов начал спаивать и кормить шахтёров. Но больше спаивать. Сейчас, понятное дело, бар оказался на окраине города и сквозь мостовую возле Горизонта пробивается трава. Но Борис всё ещё наливает старикам, отказавшимся уезжать. А по четвергам они особенно любят собраться и пропустить по стаканчику. Вспоминают о былом, о золотых временах и голубом небе.
На этом месте Даррен хихикнул едко и подмигнул внуку:
- Надо срочно прекратить их бесконечные байки про кобольдов и забой. Идём!
Бар действительно был старым, и дорога к нему вела бугристая и выщербленная. Камни в ней истёрты годами, но всё ещё норовили подвернуться под ногу. Само здание просело - его окна находились на уровне земли. Вывеска потемнела и выцвела, так что прочитать надпись на ней представлялось почти невозможным. Даррен заметил, как Джереми таращится на окна, и толкнул его в бок.
- Слыхал про культурные слои?
- Нет, мы такого не проходили.
- Со временем все здания уходят под землю. И это - лишь начало. В старых городах можно найти дома, выходящие на улицу лишь окнами второго этажа, а первые давно таращатся в землю, червей и корни.
- А я было подумал, почва из-за шахт или канализации просела... - растерянно признался Джереми и почесал затылок. На это Даррен расхохотался.
- Ха! Никак нет. Шахты проходят сильно глубже, и очень редко уходят под город. Нужно очень постараться, чтобы что-то просело. А канализацию всегда укрепляют так, чтобы даже землетрясение не обвалило своды.
- А почему "последний горизонт"? - решил спросить Джереми, пока дед расположен отвечать.
- Горизонтом называют выработки породы, находящиеся плюс-минус на одном уровне. Соответственно, в том и шутка - последний уровень выработки шахтёров - до дна. Вообще, изначально Борис, будучи тем ещё шутником, хотел назвать бар "Пристанище гробовых", но выходило как-то слишком мрачно. Ладно, чего стоим, - заметил Даррен и зашёл внутрь, оставив Джереми с открытым ртом. "Почему гробвые?" - гадал младший Сиклз, последовав за старшим.
В баре находилось всего семь человек, и все они притихли, стоило им появиться. Здесь нечасто появлялись новые гости. Освещения особенно не было, и царил лёгкий полумрак, разгоняемый несколькими "керосинками". В одном углу потолка блестело впечатляющее полотно паутины, а бармен за стойкой отсутствовал. Только через пять минут Джереми догадался, что он за столом, пьёт вместе с бывшими шахтёрами.
- О, да это ж наш благодетель, мистер Сиклз! - обратился к вошедшим один из пьянствующих. Да, за окном было лишь около четырёх пополудни, что не мешало им выпить, и явно уже немало. - Или вы уже лорд? Дружище, неужто вы с хорошими новостями и у нас снова есть работа?
После закрытия шахты большинство работников покинули город. Но кто-то, как это всегда бывает, нашёл другую нишу. Кладовщики, охранники, мастеровые - кто что мог, тем и занялся. Всё, лишь бы не терять нарощенных в Хоколобоне корней. Как ни крути, а их лучшие годы прошли в этом городе, когда за работу платили и казалось, жизнь налажена. Далёкие уже дни, но память о них с каждым годом становилась лишь ярче. И тем меньше хотелось куда-то сниматься и уезжать.
- Увы, как раз наоборот, Чарли. Новости паскудные, но я над этим работаю, - заметил Даррен и обратился к Хиггинсу, сидевшему за тем же столом: - Рич, можно тебя? Есть срочный разговор.
Они сели за одним из столиков и Даррен тихо, наскоро объяснил, что с Хоколобоном что-то происходит, и виноват мэр.
- И теперь вопрос - что происходит на границе по ночам? - спросил Даррен человека, что последние двадцать лет по ночам вглядывался в окраину города. Рич пожевал губами и взял паузу, чтобы пригубить кружку.
- Да... ничего не происходит. Особенно так, - и сторож пожал плечами. - Туман. Всё чаще туман собирается. Деревья будто становятся дальше от сторожки, и мало что растёт вблизи. Но это всё не ново. Может, более нарочито стало в последнее время, не знаю. А кроме того... Ни запахов, ни шумов. Как на кладбище. Иногда белка городская пробежит мимо и в лес - фьюить! А больше ничего.
- Ага. Отходим в Инобытие, - заключил старый Сиклз и уставился в никуда. Посидел так минуту где-то. За столом шахтёров давно продолжился какой-то бесконечный разговор, суть которого ускользала от Джереми. Наконец, Даррен дёрнул себя за ухо и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: - Но кто, как...К кому он пошёл на поклон...
- Неужто ни малейшей идеи? - спросил Джереми. Он чувствовал растерянность - за минувшие пару недель ему начало казаться, что Даррен знает вообще всё. Всегда. Обо всех и обо всём. И вот... Но Даррен на эти слова ухмыльнулся, немного, углом рта.
- Я ещё не исчерпал идей. Пойдём разбудим Твея. Вот уж кто знает.
- Погоди, - встрял Рич.- Это не всё. Ребята тоже кое о чём говорят.
Один из бывших шахтёров умер на той неделе, сообщил Рич. Пётр Краплев. Просто сердце остановилось. А ведь какой парень был ломовой! Прут толщиной в палец сгибал петлёй! Монеты в трубочку катал со скуки! Да, неуживчивый был, и после закрытия шахты стал чем попало заниматься. Так что конечно, коллеги кивали на новый быт города. Мол, колдуны эти пришлые подкузьмили, или кобольды намстили под конец.
А ещё дом на углу Главной и Цветочной по ночам светится. Вот просто так, стены вдруг бац - и дают свет! Неяркий такой - но в ночи за квартал видно. И ведь жильцы вообще ни при делах, там пара средних лет, рабочие с полей. Вот правда мальцов на той неделе видели рядом, и те как всегда что-то рисовали своими мелками, да покрикивали, да потаптывали.
- Урезонил бы ты их, что ли, а? - обратился Рич к Даррену.
- Вот те крест, уже сделал, что смог. Мой адъютант, - Даррен с ухмылкой кивнул в сторону Джереми, - подтвердит.
Наконец, доложил Рич, в одном из заброшенных домов возле складов кто-то подвывал на манер гиены. Причём не ночью - тогда б на собак можно было списать. Странных, но всё же. А тут...
- Понятно, - заключил Даррен, поджав губы. - Спасибо, что рассказал Рич. Это всё очень важно.
Однако стоило им отойти на пару зданий от бара, как Даррен расхохотался.
- Дом светится, нет, ты прикинь! Мальцы виноваты. И кобольды сердца стопорят... Я не могу, уж сколько лет общаюсь, а эти всё туда же.
- Куда - туда же? Хочешь сказать, что всё это ерунда?
- Нет, не ерунда, - посерьёзнел Даррен. - Но это всё мелочи. Учитывая куда мигрирует город, странный вой по ночам - мельчайшая из проблем. Хотя я, конечно, проверю. Где-то там же были те крысы, что путали детишек. Но мужик этот, сильный якобы, последние тридцать лет беспробудно пил. Я всё гадал, когда надломится. А светящееся здание... У нас тут здания и летают, и светятся, а ещё радуга раз в неделю да стрельнет в небеса, хотя никакого дождя и в помине. В общем, всё это полезно, я не соврал Ричу. Просто форму это принимает не менее причудливую, чем у детей. Люди порой такие забавные...
И они пошли к бару Твея.
Джереми впервые видел "Мечты о Смерти" при свете дня. Зрелище было обескураживающим. В ночи фигура Жнеца не блестела и не мерцала. Всё ещё выглядела грозно, но привычно. Даже в родном Терьегоре были бары с этой стилистикой Тартара и плясок смерти. Но как и там, теперь это лишь рисунок. И призрачные вышибалы куда-то подевались. Джереми содрогнулся от мысли, что он их просто не видит в лучах солнца.
В отличие от него старший Сиклз знал, что багровые призраки лишь подсвеченные духи воздуха, которых Твей заманил на любопытство - созерцать своих гостей. Днём ветер был не нужен, если вдруг что - хватит и помощников шерифа, которые тут как тут. Да и Твей бесстрашен и опасен уже этим. Без всяких скидок на неопытность или ещё что. Вернувшиеся они такие. Не запугать.
Вопреки ожиданиям Даррена, дверь оказалась открытой. Он уже готовился ломиться минут десять кряду. Обычно Твей отпирал двери на закате, искренне полагая, что дневное время - его и только его. А поскольку бар служил ему и домом, то правило это соблюдалось неукоснительно. Однако и на него случались эксцессы вроде сегодняшнего.
Внутри они застали любопытную сцену. Знакомый Даррену, но не Джереми, там крушил мебель Эрмалион Настигающий. Демон-охотник, что алкал душ четы Цемских. Впрочем, Джереми о нём немало слышал от Берта. Они легко нашли общий язык, так что в некоторых делах деда младший Сиклз разбирался весьма неплохо.
Впрочем, надо сказать, что никакие описания не передавали должного представления об Эрме. Огромный детина под два метра ростом, багровая кожа и витые рога. Плечи бугрятся костяными гребнями, когти сверкают, будто стальные. Одет в грубую кожаную жилетку и хлопковые штаны, на ногах здоровенные ботинки, носы которых тоже поблескивали металлом. При этом несмотря на размеры, двигался демон быстро, а мебель бил в щепки. От него хотелось находиться максимально далеко.
Сам Твей стоял за стойкой. Перед ним лежала раскрытая книга, а сам он, подставив под голову руки, наблюдал за действиями Эрма. Глаза его, однако, были отсутствующими, словно владелец о чём-то задумался. Тут же, на стойке, лежал мешочек, сделанный из чешуи какого-то животного. Из него выглядывала золотая монета. И пока Джереми сопоставлял всё увиденное, Эрм с громким треском впечатал деревянный стул в пол.
- ... Должен быть, должен быть способ достать их, обойти запрет. Я чую, чую их сладкие душонки!
Вообще говоря, души не имели запаха. Если уж на то пошло, в Тартаре нечего было нюхать, пока туда не попал первый человек. Однако с тех пор, как первая сделка прошла успешно, чертей и демонов окружал не только собственный быт, но и людская молва. Конечно, они чувствовали души должников - но это ощущение нельзя сравнить ни с запахом еды, ни с зудом отслаивающейся кожи, ни с красивым зрелищем. Однако должен же человек как-то описывать это ощущение? А говорил Эрм именно на человеческом языке, так что у него просто выхода не было.
- Видит око, да зуб неймёт, - пробормотал Твей с лёгкой улыбкой. - Эрм, если бы только ты не был собственником и умел действовать не в лоб, всё бы уже давно решилось.
- Не таков мой нрав, - заявил Эрм. Ноздри его ещё раздувались, а над ним вилось марево горячего воздуха. Однако демон не спешил хватать следующий предмет мебели. Он, наконец, заметил Сиклзов. - А, жрец Молота! Пришёл заливать горе? Могу даже угостить.
- Нет, спасибо. У меня пока нет никакого горя, о чём ты? - недоумённо спросил Даррен. Внутри он уже ощущал формирование ответа. Пазл складывался.
На лице Эрмаллиона произошла секундная буря эмоций. Удивление, радость, злость и снова улыбка.
- Видимо, ничего. Я ошибся, - тут и вовсе продемонстрировал волчий оскал. После чего повернулся к Твею. - Увидимся, инобит.
- Эрм, - кивнул бармен демону.
После чего охотник Тартара двинулся прочь, так что Джереми едва успел отойти. Когтистое плечо демона пронеслось совсем рядом. Когда же он скрылся, молодой Сиклз спросил:
- Инобит?
- Познавший Инобытие, побывавший за гранью, - пояснил Твей. - Чем могу помочь в этот ранний час, господа?
- Технически, уже помог, - заметил Даррен. На непонимающую мину Джереми показал большим пальцем назад на дверь, - по-моему, он даже не скрывал. Теперь мы знаем, кто.
- Кто что? - спросил Твей.
- Кто взялся изменить судьбу города по заказу мэра. Осталось понять, как. Но тут уже есть догадки. Всё же следует действовать планомерно. Скажи, Твей, что ты видишь у себя на заднем дворе?
Тот выгнул бровь.
- А что мне там видеть? Туман и тьма, всё как обычно.
- Ни меди Тартара, ни запахов серы? Подвох и обман, нет там ничего подобного?
- Самые интересные вопросы я от тебя выслушиваю, Даррен, - улыбнулся смущённо Твей. - Нет, ничего подобного я не чую на пороге Смерти. Она, знаешь ли, предпочитает испытывать гостей пустотой и неизвестностью.
Даррен лишь хмыкнул. Джереми решил использовать затишье.
- А почему медь, почему сера?
- Всего лишь установившиеся образы, внучек, - заметил Даррен. - Тартар строился из того, что может держать время. Серой черти метят своё появление, ибо они нечистая сила. Так говорили в древности, так сложилось в умах, а реальность порой проявляет удивительную пластику относительно умов и настроений.
Даррен на некоторое время замолчал. Присел на один из столиков и подпёр рукой голову.
- Значит, неоднозначность для людей сохранилась. Их души свободны. Но что же тогда... Точно. Шасэнорт, - он кивнул сам себе и заторопился к выходу.
- Спасибо, Твей, твой бар действует просветляюще, - произнёс он скороговоркой. - Увидимся.
- Увидимся, - согласился Твей. Джереми тоже попрощался и поспешил следом.