Я ничего у жизни не просил,
Заботилась о том она сама,
Трудилась не жалея сил,
Чтоб испытал я все сполна.

Бросала же меня она
То в теплый день, а то в мороз,
Чтоб жизнь нескучная была,
Чтоб часом мохом не оброс.

Младенцем очень берегла
И даже нянечка была,
Но превратила в «сын врага».
Чернее сажи полоса!

То я учился «на отлично»,
А то «безграмотным» вдруг стал.
Ведь я в шестом не доучился
И, враз, в станочники попал.

С завода «по здоровью» - вон.
Был вынужден пойти в колхоз.
Там садовод, почти что агроном,
Но, нет диплома – снова копновоз.

Служа, я взводом мог гордиться
- Воткнули звездочку в погон.
За честь попробовал вступиться
И, сразу, с офицеров – вон.

Отлично в технаре учился,
Работать мог попасть в Москву,
Но постарался, взял женился
И влип аж в вечну мерзлоту.

Корпел, не спал порою сутки.
Три года маяла судьба
И, видно вроде шутки,
Участник стал ВДНХа.

Но с Тынды все же я удрал,
(Там дамам климат нехорош)
Вернулся снова на Урал
Но, видно, рок «не обойдешь»!

В «науку» сунули меня.
Приехал в место на развал:
Ни техники и ни жилья.
С нуля все снова начинал.

Трудился я как только мог,
Душой стараясь в дело влезть,
Над мной ж, начальства хоровод,
Директоров сменилось шесть!

Из них, что из Обкома – три!
Старались всем руководить,
Все знали лишь они одни…
Трудненько было с ними жить.

Я перестал «чинов» бояться
И снова эти чудеса.
Хоть научился огрызаться,
Дважды вновь ВДНХа.

В общем работа шла неплохо,
Работать звали аж в ОБКом.
Но жизнь ведь это не картоха!
Я знал что там, да и почем.

Поля в хозяйстве – что мечта,
И урожаи, прочим образец.
Войдя в пшеницу до плеча
Мне позавидовал отец.

Работа право хороша,
Когда ты видишь результат.
Но расхворалась вдруг жена
И жизни я опять не рад.

Жизнь одному  не хороша,
Не всем в ней можно погордиться,
Если в больнице год жена
Ведь всякое может случиться.

Сын утонул! – Вот чернота!
Искал его неделю я.
Чуть не сошел тогда с ума,
Работа лишь меня спасла.

Но пережил и это я.
Копаясь дома, в огороде,
Хлопот поменьше – пенсия
И как-то легче стало, вроде.

Но вновь повеяло бедой.
Инсульт – свалилася жена.
Хоть бейся в стенку головой!
Любовь, опора ведь она.

Врач, хмурясь, говорил: «Конец.
Процесс, увы, необратим».
Но я, дурак или храбрец,
Не согласился в этом с ним.

Уколы, банки ставил сам,
Учил ее сидеть, стоять,
Массаж, дежурства по ночам…
Как будто стало помогать.

Пришлось лечиться принуждать.
На десять лет хватило сил,
Потом же начала сдавать.
Ленилась – как я не просил.

Лежит уже вот пятый год.
Не помогли любовь и ласка.
Вагон хлопот и пуд забот
И, даже, не нужна коляска.

Предельно укорочен рейс,
Сидеть, лишь нужен туалет:
Ведро и стул. На нем прорез.
(Важна поспешность  – позарез!)

А  нет – то это стирка,
Разочка два порой за сутки.
Салфетками телес протирка,
Кормежка – пища с мясорубки.

Наладились будто дела.
Но вдруг я сдам, не потяну?
Ведь зачернеет полоса
Широкая, как погляжу…

Но благодарен жизни я,
Что полосы те, зеброй чередуют,
Не такие как у барсука,
В спине его все чернотой малюют.