Аллар не сводил широко раскрытых глаз с приближающихся существ, которые двигались настолько медленно, будто проваливались в вязкое болото, и сколько молодой человек ни вглядывался, ему казалось, что фигуры нисколько не приближаются. Лишь странные помехи время от времени искажали действительность, на едва уловимый миг преломляя фигуры.
При этом они беспрестанно меняли форму и очертания, будто не могли остановиться на чем-то конкретном. Аллар не верил своим глазам, но стоило ему сморгнуть слезы, набегавшие от напряжения, как на голове одного из существ ему виделись странные рога, загнутые назад или вздымающиеся вверх, а у другого - длинные ослиные уши. В следующий миг все пропадало, но у третьего вдруг появлялось три пары суставчатых ног, как у гигантских паукообразных, лишняя пара рук или членистый хвост с острым жалом.
Необъяснимый страх вымораживал Аллара изнутри, когда он пытался понять, что же это за существа, к какому виду относятся, и не существуют ли они лишь в его больном воображении.
Небо вдруг ожило, задрожало и задергалось, как плохо натянутое грязно-серое полотно под порывом ветра. Дикая рябь, то и дело, пробегала по нему, то сжимая, то натягивая и разглаживая. Края его колыхались и казалось, еще немного - и сильный вихрь сорвет темный покров, в один момент обнажив истинное лицо небесной тверди.
Аллар задрожал от пронзительного холода, который усиливался с каждой минутой. Из ноздрей при дыхании уже вырывались облачка пара, но он не мог пошевелиться, чтобы обхватить себя руками. Отведя взгляд от жутких тварей, он вдруг заметил сгусток черноты, выплывающий из-за горизонта и медленно растекающийся по небу. Непроницаемый мрак клубился, разбрасывая вокруг себя куски тьмы, как черные протуберанцы, а в самой сердцевине этого нечто что-то сверкало и взрывалось, то и дело, освещая все вокруг ярко-белыми вспышками.
Аллар не мог оторвать взгляд от увиденного, и стоял, как завороженный, на время забыв о неведомых существах, приближающихся к нему, как в замедленной съемке.
Среди множества чувств, охвативших молодого человека, доминировал ужас, порождая панику в бессильной попытке найти логическое объяснение увиденному. Непонимание того, что происходит, тревога и ощущение беды давили, сбивая дыхание. Что-то пошло не так, и Аллар оказался не в том месте, куда так стремился попасть. Это ошибка, он просто заблудился, или программа дала сбой, но он определенно должен был оказаться не здесь!
Он, наконец, оглянулся, но вход в портал, откуда он появился несколько минут назад, подернулся серой дымкой, напоминавшей по виду плотную паутину, заградившую единственный выход, и Аллар почувствовал, что не стоит стремиться преодолеть этот заслон, каким бы непрочным он ни казался. В любом случае, он чувствовал, будто прирос к месту, на котором стоял, и при всем желании не смог бы сделать ни шага по направлению к выходу.
Он снова обернулся к тем, кто должен был принести к его ногам ключи от этого мира. Пятно в мрачном небе все разрасталось, и становилось понятно, что через несколько минут оно заполнит все пространство над головой молодого человека.
Земля вдруг стала покрываться язвами, словно грязными лужами, не отражающими свет, которые появлялись ниоткуда. Поверхность их бурлила и пузырилась, черные пузыри лопались с тихим звуком, распространяя мерзкий запах гниения. Больше всего Аллар боялся, что странные язвы затянут всю поверхность земли, и ему некуда будет встать.
Странные обломки непонятных строений вдруг задребезжали и загудели, реагируя на приближение мрачной тучи, и поверхность под ногами задрожала - Аллар почувствовал вибрацию и сделал несколько шагов назад, вдруг спохватившись, что бежать ему некуда. Все должно было быть совсем не так!
Между тем серые существа приблизились настолько, что Аллар мог разглядеть их лица. Впрочем, это сложно было назвать лицами. Условно называемые глаза светились, тускло и слабо, едва разбавляя густые сумерки, и в диаметре достигали размера больших чашек. Больше не было ничего, ни чем обычно существа дышат, ни чем издают звуки, воспроизводя речь. Но, тем не менее, Аллар вдруг услышал их.
"Ты пришел..."
Голос раздался в голове молодого человека, но различить тембр и тон не удалось. Так однажды Аллар ночевал у друга, всю ночь слушая болтовню диковинного попугая, выдававшего какие-то фразы, которым научился у своего хозяина. Птица четко произносила заученные слова, но абсолютно нечеловеческим голосом, а оттого звучала жутко, и становилось не по себе, будто рядом с Алларом находился некто неживой, выходец из другого мира. Точно такой же эффект получился и сейчас.
Волнение мешало Аллару свободно дышать, он переводил взгляд с одного существа на другое, пытаясь понять, кто к нему обратился, но твари замерли в неподвижности, не сводя с него тусклых взглядов, словно освещали его фонариками, в которых вот-вот сядут батарейки. Фигуры замерли с тем набором конечностей, которые воспроизвели в последний момент, когда очередная рябь в эфире прошлась через их тела, исчезнув в небытии.
Аллар почувствовал, как дрожат его колени, и, несмотря на холод, вспотели ладони. Неожиданно возникло ощущение, что кто-то роется у него в голове, и это было мерзко. Словно скользкие щупальца шарят, перебирая извилины, ввинчиваясь внутрь и высасывая самые потаенные мысли. Захотелось ударить самого себя по голове, чтобы остановить это действие, но он по-прежнему не двигался. Лишь бы сдержаться и не заорать в голос от ужаса.
"Ты сделал все, чтобы прийти сюда, и не останешься незамеченным..."
Аллару казалось, что он слышит чавкающий звук щупалец, облепивших мозг, в то время как фигуры все также неподвижно стояли напротив, на расстояние десяти метров.
- Я... у меня есть план... - решился Аллар, откашлявшись. - Я долго готовился, и вот...
Ему не дали договорить. Неожиданно острая боль пронзила виски и он, зажмурившись, упал на колени, сжав голову руками.
" Не спеши..."
Аллар не мог говорить. Холод пробирался внутрь, он чувствовал, как деревенеют колени, соприкоснувшись с ледяной поверхностью земли, да отдаются в висках гулкие удары бешено стучащего сердца. Боль отпускала постепенно, как отлив понемногу обнажает берег, и когда совсем ушла, в голове осталась пустота и странный звон на пределе слышимости. Мерзкие щупальца больше не копошились, и это радовало, а в остальном...
Похоже, радостной встречи не будет, Аллар просто ошибся дверью и попал совсем в другую сказку. Лишь бы конец у нее не оказался для него трагичным. Теперь в душе горело лишь одно желание: побыстрее убраться отсюда, но что для этого требовалось сделать, он не знал. Вот бы проснуться в своей комнате на диване и убедиться, что это лишь дурной сон, или очередной выверт подсознания, утомленного постоянными медитациями. Он сожжет эту тетрадь, уничтожит ее, не оставив ни клочка, чтобы больше никогда не вспоминать о том, что произошло. Но сколько он ни старался, мысленно напрягаясь, по-прежнему оставался в этом странном до жути месте.
"Когда придет Он, ты все поймешь..."
Он? Кто он? Аллар быстро вскочил на ноги и взглянул на небо. Черная туча уже заволокла мутное серое небо, электрические разряды по-прежнему взрывали ее изнутри ярким светом, но никаких звуков не доносилось кроме свиста неистового ветра.
"Да, это Он... Он пришел за тобой..."
Мрак, казалось, сгустился над головой молодого человека. Молнии пропали, и чернота, ничем не разбавленная, пожирающая все на своем пути, стала опускаться, грозясь поглотить и серые фигуры, и Аллара.
И тут Аллар закричал.
ххх
Несколько дней пронеслось словно в беспамятстве. Рони пропустила занятия, не в силах подняться с постели. Она не знала, как посмотрит в глаза подруге, но Люмис даже не заговаривала с ней. Гордо ходила мимо, как ни в чем не бывало, но всем своим видом показывала, что ничего не забыла и не простила. Отказ Рони идти в колледж она восприняла равнодушно, даже не поинтересовавшись, в чем дело, и Рони, оставшись одна, дала волю слезам. Как дождь неумолимо низвергался с небес на город, так и горькие слезы разочарования невозможно было остановить никакой силой, да Рони и не пыталась.
Гайса хотелось назвать предателем, оставившим ее в самый трудный период жизни, но она не могла, язык не поворачивался обвинить его хоть в чем-то. Только ныло в груди, и расставание стало незаживающей раной.
Она оплакивала потерянную дружбу с ним, ругала себя за невнимательность и легкомыслие, но понимала, что все равно ничего не смогла бы изменить - ее сердце принадлежало другому человеку, и пусть любовь ее останется безответной, она не готова была вырвать свое чувство, как в неправильном месте выросший куст. Нет, она сохранит его, пусть его аромат горек и рождает в сердце печаль. Она дорожила своей влюбленностью и ценила образ рыцаря, о котором не знала ничего, успокаивая себя тем, что в этом незнании не могло быть никаких негативных фактов, какие легко могли бы найтись в жизни любого другого человека. В ее представлении прекрасный орион навсегда останется идеалом, совершенством, образцом доблести и чести.
Люмис все больше отдалялась от Рони. Она уже не казалась той озорной девчонкой, которая ловила свое отражение в зеркалах и витринах, жаждущей любить и спешащей жить. Скорее, походила на куклу, завернутую в дорогие шелка, и эти шелка спеленали ее по рукам и ногам, лишив возможности двигаться свободно и непринужденно.
Теперь она иначе одевалась, делала иные прически и по-другому наносила макияж. Не осталось ничего от прежней Люмис, шумной и яркой. Лишь послушная собачка, выполняющая команды Дорна Приса.
Было больно от сознания, что ни одному слову Рони Люмис теперь не поверит. Она все больше растворялась в Присе, и Рони казалось, что тот поглотит ее, как ночная мгла, и вскоре от нее не останется даже следа.
Беспомощность подавляла. Совесть побуждала Рони бороться за подругу, но ощущение бессилия приходило всякий раз, как она понимала, что против Приса ей не выстоять, а влюбленная в него девушка поверит любому его слову и пойдет за ним куда угодно с закрытыми глазами. Необходимость и невозможность защитить подругу раздирали сердце.
Непричесанная, с глазами, полными слез, и опухшим носом, Рони слонялась по пустой квартире в пижаме, и ей казалось, что радость навсегда ее покинула. С трудом она заставляла себя поливать цветы, которые по-прежнему нуждались в ее уходе, не взирая на душевные драмы и потери своей хозяйки.
Рони уже склонялась к тому, чтобы бросить все и уехать из Райн-сити с его необъяснимой жестокостью. Совершенно очевидно: мегаполис не принял ее. Напротив, он делал все, чтобы вытеснить и изгнать ее, как что-то чужеродное и ненужное. Но на самом деле Рони даже не подозревала, что реши она вернуться в родной городок, в дом, где все знакомо и дорого, этого ей не позволят.
Тем не менее, в один из вечеров она достала большую дорожную сумку и уложила легкие вещи и книги, таким образом, сделав первый шаг к тому, чтобы сдаться и убежать. Сбежать от своей мечты, от прекрасного рыцаря, от боли и потерь, от разочарований и страхов.
И все же, что-то ее останавливало. Возможно, неоконченные дела, или нежелание сдаваться просто так, не исчерпав все свои ресурсы. Впрочем, были ли они? Одиночество сводило на нет решимость и отвагу.
Люмис теперь развлекалась одна, без подруги, и это тоже задевало Рони. При всем желании избегать встреч с Присом, она понимала, что все это также часть плана по уничтожению ее мужества. Ее будто отправили в ссылку, заперев в темном пыльном чулане намеренного забвения.
Три дня Рони безутешно проплакала, жалея себя, потерянную дружбу с Люмис и уход единственного настоящего друга. К вечеру поток слез иссяк, и девушка решила выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Было невыносимо оставаться в четырех стенах наедине со своим разочарованием.
Одевшись потеплее, обернув шею красным шарфом, надвинув шапку на глаза и не забыв перчатки, Рони вышла на улицу, толкнув тяжелую дверь подъезда с нерешительностью, как ослабевший больной, проведший взаперти долгие месяцы.
Морозная свежесть ударила в лицо, и Рони задохнулась от сильного порыва ветра. Глаза тут же засияли, и ничто было не в силах лишить ее радости освежиться, окунувшись в городскую сутолоку убывающего дня.
Она медленно брела по улицам, решив не удаляться далеко от дома, поскольку опасалась очередного помутнения рассудка. Осторожно оглядывалась по сторонам, но к ее радости окружающая обстановка оставалась неизменной, и никакой воображаемый враг, неуловимый и неосязаемый, не спешил ее напугать. Через полчаса Рони расслабилась и перестала следить за дорогой.
Большие небоскребы как-то незаметно сменили безликие девятиэтажные коробки из красного кирпича. Пешеходные дорожки стали уже, их покрытие не отвечало требованиям взыскательных граждан, жителей блестящего центра, да и поток людей, спешащих домой, заметно поредел. В этом районе города уже не было такого шума, как на проспекте, где она жила.
Свернув за угол в очередной раз, Рони оказалась на узкой улочке, ничем не отличающейся от уже пройденных. Миновав арку, где эхо подхватило звук ее легких шагов, вошла во двор и замерла на месте, только сердце бешено забилось, и тело пронзила непонятная слабость. Неверным движением руки она ослабила шарф, будто тот давил, мешая дышать, и широко распахнула глаза.
Вдалеке, в вечерней дымке, угадывались очертания высотных зданий, которыми славился Райн-сити, и Рони вдруг ощутила сильное одиночество, поняв, что забрела слишком далеко от дома, однако отступать было поздно: она оказалась свидетельницей преступления.
Три высоких парня с азартом пинали четвертого, свернувшегося калачиком на грязном асфальте в попытке прикрыть голову окровавленными руками. Глухой двор-колодец наполняли глухие стоны и брань, а Рони стояла посреди этого хаоса и боялась дышать, понимая, что в ногах нет силы не то, чтобы бежать, а даже отступить на шаг. Слепые окна домов равнодушно отражали низкое мрачное небо, ни одна живая душа не спешила на помощь, и Рони в безотчетном жесте прижала руку к груди.
Она никогда не смотрела фильмы со сценами насилия, но сейчас, не имея опыта в подобных делах, понимала, что тому, кто, скорчившись, лежал на земле, приходилось туго, и он мог погибнуть, потому что разъяренные парни не давали себе отчета в том, с какой силой наносили удары.
- Не делайте этого, пожалуйста, - проговорила она еле слышно, и вдруг осознала, что стоит совершенно одна напротив людей, опьяненных видом крови.
Все трое, как один, повернули головы к Рони. В черных одеждах, темноволосые, совершенно безликие и невзрачные, они походили один на другого, как братья. Девушке показалось, что все они действовали как единый организм, или, скорее, куклы на нитках. Только не было видно кукловода.
Облюбовав старую скамейку, чудом сохранившуюся у одного из подъездов, хэнт Ранель наблюдал за действием, которым умело руководил. В принципе, он уже вполне насытился страхом и болью жертвы, а ненависть и необъяснимая злоба, умело взгретая им в палачах, стала для него приятным десертом. И вот появилась девушка. Светловолосая, ясноглазая, отчаянно смелая и ужасно напуганная. Она вызвала интерес у хэнта, и он рассматривал ее, склонив голову к плечу.
- Кто ты такая? - он прищурился, пытаясь проникнуть в ее мысли. Подался вперед, упершись руками в колени, и замер, прислушиваясь.
- Эй, ты кто? - обратился к Рони один из молодых людей.
Он все еще пребывал в пылу драки, возбужденный и взвинченный. Мужчина у него под ногами, одетый как и его палачи, во все черное, не подавал признаков жизни. Остальные молчали, тяжело дыша и злобно щуря глаза.
Рони переводила взгляд с одного на другого, слушая, как стучит ее сердце, и понимала, что реши они напасть на нее, ей не убежать - настигнут в три прыжка, вон какие высокие и мощные. Она ощущала исходящую от них жестокость, и это пугало ее до дрожи в коленях.
- Пожалуйста, отпустите этого человека, - попросила она, решившись посмотреть в глаза тому, кто к ней обратился. Раз он заговорил с ней, возможно, он всем здесь заправляет.
- Ты не ответила на мой вопрос, - хэнт вытянул руку вперед и сжал кулак, словно желал схватить девушку за горло. На тонком запястье звякнули тонкие браслеты. Его гибкое гладкое тело, обнаженное по пояс, светилось в наступающих сумерках, как фарфоровый сосуд, но никто из присутствующих не мог этого увидеть, только Рони схватилась за горло, словно стало трудно дышать, но уже в следующий миг все прошло.
- Ты оглохла? Тебя спросили: ты кто? - крикнул все тот же молодчик. Двое подельников приблизились к нему и встали рядом, готовые обрушиться на нее всей своей неумолимой мощью.
Рони, как завороженная, смотрела на них, пока наступившую тишину не вспорол крик встревоженной птицы. В застывшем воздухе воронье карканье, казалось, заполнило собой весь двор. Девушка резко дернулась, а парни громко и грубо захохотали. Они видели, что девчонка боится их и держится из последних сил. Они могли бы расправиться с ней в считанные минуты, но что-то останавливало их, и они не могли противиться этой силе.
Рони мельком бросила взгляд по сторонам - всего в нескольких окнах зажегся свет, в остальном же двор казался глухим и заброшенным. Небо еще больше потемнело, набухшими от дождя тучами давя на нервы. Она нервно переступила с ноги на ногу.
- Мое имя, конечно, ни о чем вам не скажет, но меня зовут Рони, - она перевела взгляд на жертву молодчиков, понимая, что может стать следующей. Тем не менее, превозмогая страх, попросила: - Пожалуйста, позвольте мне помочь этому человеку. Он заболеет, если останется лежать на земле... и у него кровь, - на последнем слове голос затих, словно Рони потеряла силы и лишилась мужества от увиденного.
Старший из троицы смотрел на нее пристально, словно гипнотизировал, и вдруг резко прыгнул в ее сторону, громко крикнув:
- Бу!
Рони подскочила от неожиданности, как минуту назад из-за вороны, и все трое засмеялись еще громче. Им нравилось ощущать свою силу и сознавать себя хозяевами ситуации. Эта власть кружила голову и пьянила. Но Рони лишь сжала плотнее губы и сделала шаг в их сторону. Казалось, она готова была вступить с ними в неравный бой, и это позабавило молодых людей.
Ранель ничего не упустил из виду. Дикие ветра трепали его белые волосы, но он не обращал на это внимания, принюхиваясь. Он почувствовал выброс силы, настолько мощный, как от порыва сильного ветра.
Эта незнакомка пахла... свежестью. Травами, дождем и озоном. Глаза хэнта полыхнули красным: он нашел девицу, полную силы, и этот подарок был настолько неожиданным, насколько и желанным.
С тех пор, как Ранель занялся поиском девственниц, отыскать подобную в большом мегаполисе оказалось не так-то просто. Те, что попадались, в основной массе были пустышками, подавленные своим положением, обуреваемые сомнениями и захлебывающиеся в собственной неуверенности. Полные комплексов, они мечтали любой ценой избавиться от девственности, которая обрекала их на одиночество, выставляя белыми воронами. Ранель пил их без удовольствия, не чувствуя вкуса, и даже не убивал. Стоило ли рисковать жизнью ради микроскопической частицы чистоты, которая не являлась ценностью даже для самой носительницы? Их одиночества, отчаяния и зависти перед красивой жизнью, в которой для них не было места, ему было достаточно. Этот же экземпляр оказался другим.
Хэнт медленно поднялся на ноги, не сводя горящего взгляда с Рони, и довольно потянулся, выгнув спину, как кошка. Неестественно длинная кошка. Он сделал шаг вперед, спустившись со скамейки на землю, покрытую инеем.
И тут что-то произошло. Тусклый свет единственного фонаря высветил фигуру высокого мужчины, вошедшего во двор через узкую арку, как недавно Рони, только его появление не сопровождалось гулким эхом шагов, которое предупредило бы о приближении. Его вид выдавал человека из высшего общества, и неожиданное появление бесспорно уважаемого анта в этом заброшенном месте казалось более чем странным, но только не для Ранеля.
Хэнт дернулся, будто получил удар под дых, взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, и под звон множества браслетов качнулся, едва не упав. Он сразу понял, в чем дело: Кариарна он не спутает ни с кем и узнает из тысячи демонов. Только в присутствии этого фэгга так тяжело дышать, что глаза готовы вылезти из орбит, и это притом, что Кариарн оказался в теле! Он был зажат в тисках мужского тела, ограниченный амплитудой его движений и физических возможностей! И все же Ранель чувствовал опасность, исходящую от него, черной лужей тянувшуюся через все пространства и измерения, чтобы накрыть и уничтожить любого, кто попадет в поле ее действия.
Хэнт выгнул спину и зашипел. Его мозг лихорадочно работал в поисках решения возникшей проблемы. Было ясно, что Кариарн явился за жертвой, желая отобрать ее, как делал уже не раз. Ранель не сможет противостоять ему, но дело в том, что на этот раз их разделяет необоримое препятствие: они находятся в разных мирах, и хэнт недоступен для Кариарна, как бы ни бесновался сейчас в человеческих глазах древнего демона дикий огонь ненависти.
Рони почувствовала, что стало заметно холоднее. У парней, странно замерших перед ней, изо рта и ноздрей вырывался пар, они тяжело дышали, выпучив глаза, но не двигались с места, как будто резкое похолодание заморозило их, сковав по рукам и ногам, или кукловод выпустил из рук их нити.
Самой Рони захотелось поплотнее закутаться в шарф, и она с тоской смотрела на мужчину, ничком лежащего на асфальте. Он по-прежнему не двигался, и Рони переживала за него с каждой секундой все больше, но какая-то сила парализовала и ее. Она не могла сказать, что происходит, но чувствовала что-то нехорошее, что уже не раз ощущала в последнее время.
- Мне кажется, ситуация критическая, - услышала Рони мужской голос за спиной, и волосы у нее на голове зашевелились от ужаса.
Если до этого момента у нее было три врага, то сейчас их число можно было смело умножать на два, а то и на пять: она узнала голос Приса. Он-то что здесь делает? Разве не должен он вместе с Люмис сидеть в театре, наслаждаясь премьерой, о которой давно говорил? Как он попал сюда?
Она медленно обернулась, и ее бедное сердце снова отчаянно дернулось. Красивый мужчина в коротком черном пальто, спокойный и вальяжный, с нескрываемым презрением разглядывал присутствующих. Встретившись взглядом с Рони, он прищурился, и Рони показалось, что он готов был убить, но ее, или странную троицу, было не понятно. Она стояла как раз между ними, прямо на лини огня, принимая на себя весь посыл тяжелого, страшного взгляда Дорна Приса.
- Ты нам ничего не сделаешь, - с трудом, словно испытывая давление, произнес один из застывших парней, когда Ранель пришел в себя и восстановил дыхание. Хэнту потребовалось несколько секунд, чтобы справиться с натиском злобной энергии. И как только Кариарну удалось дотянуться до него? Сколько же должно быть накоплено ненависти, чтобы ударной волной докатиться до его измерения?
- Вам, может, и не сделаю, - Прис поиграл мышцами плеч и шеи, хрустнув позвонками. - Пошли вон отсюда, - произнес он медленно и тихо.
- У тебя ничего не выйдет, - прошипел Ранель, поняв, что Кариарн желает избавиться от свидетелей.
Для Рони исход боя казался очевидным: одному не выстоять против трех, но имелось одно "но": она догадывалась, что Прис один стоит шести таких молодчиков, уверенных в себе и не умеющих оценивать как свои силы, так и возможности противника. Им стоило бы обратить внимание на то, с какой уверенностью он держится. Это должно было навести самоуверенных парней на мысль о том, что не все так просто, как им представляется, но хэнт не позволил им реально оценить ситуацию, и три молодчика вдруг сгруппировались. Сжатые кулаки и искривленные злостью лица демонстрировали готовность к драке.
Рони по-прежнему стояла между ними и Присом и не могла сделать ни шагу в сторону, но на нее, казалось, никто не обращал внимания.
- Убейте его! - зарычал Ранель, оскалившись.
Со своего места он наблюдал за врагом, уже более уверенный, что Прису непросто будет до него добраться. Его фигура ярко выделялась в наступившей темноте, мускулы обнаженного торса вздулись буграми. Черты лица стали резкими, и маска жестокости испугала бы любого смертного, покажись ему хэнт в этот момент. - Это просто человек, мужик, заблудившийся в городе и не понимающий, куда попал!
На лицах его марионеток появились улыбки, не сулящие противнику ничего хорошего.
- Зря ты сюда забрел, - произнес один из них, и все трое медленно направились к Прису.
Тот даже не пошевелился, лишь принялся медленно стягивать кожаные перчатки.
- Утихомирь эту троицу, пока они не стали грудой мяса, - произнес он тихо и как-то даже лениво, и, поскольку, кроме Рони обращаться ему больше было не к кому, все, как один, посмотрели на девушку. В глазах молодых людей читалось недоумение. Они пытались понять, что в ней проглядели, не поняли и не оценили. Неужели эта девчонка способна их остановить? Неужели они ошиблись на ее счет?
Но девушка сама принялась встревожено оглядываться, по ее виду можно было понять, что она не восприняла слова незнакомца на свой счет. К кому же тогда он обращался, и кому приказывал остановить их? Эта испуганная девчонка слова не могла выговорить, поэтому они решили, что Рони для них не помеха, и все ближе подходили к незнакомцу.
- Эй, мужик, ты как умирать будешь? Стоя или лежа?
Задавший вопрос парень достал из кармана цепь и принялся наматывать на кулак. Второй вытащил из брюк ремень с внушительной пряжкой, у третьего в руках появился нож. Раздался негромкий щелчок, и в свете одинокого фонаря блеснуло стальное лезвие.
Рони наблюдала за наступлением, чувствуя, как к горлу подступает дурнота. Мамочки, что же ей делать? Дорн Прис, спокойный и невозмутимый, стоял на пути к спасению, перекрывая выход через арку, и только молнии, вылетающие из его глаз, говорили, что к бою он готов, если не физически, то морально. Казалось, приготовления парней не произвели на него никакого впечатления.
- Повторяю: отзови своих щенков! - произнес он громче.
Грозный голос вспугнул задремавших птиц, и с голой ветки корявого деревца испуганно вспорхнула пара галок. Снова прокаркала ворона, усиливая чувство тревоги и предвещая неудачу всем собравшимся, и наступила тишина.
Небо неожиданно прохудилось, но вместо дождя посыпался снег, мелкий, словно манная крупа.
- Он один, он ничего не может, у него нет оружия! - захлебываясь злобой, кричал Ранель. - Что он может сделать против трех бывалых бойцов? Он просто пугает вас, пытается обмануть, будто у него есть подкрепление, но он один, один, ему не выстоять против вас! Хватайте его, выдавите ему глаза, разорвите глотку, вырвите сердце! Пусть он сдохнет!
Ранель мало верил в то, что говорил, понимая, что даже в теле человека фэгг силен, но именно оно его и ограничивало. Сейчас Кариарн связан теми навыками, которые имело это тело при жизни, и, судя по его виду, больше, чем физическим занятиям, прежний хозяин уделял внимание своей внешности и имиджу. Значит, Кариарн может потерпеть поражение, и в пылу драки Ранелю удастся улизнуть. Но как захватить с собой девчонку? Если она так нужна Кариарну, значит, это действительно ценная вещь. Так просто отдавать ее, как в прошлый раз Бена, не хотелось. Может, хэнту удастся увести ее незаметно? Необходимо докричаться до нее, хотя, судя по всему, она слишком напугана, чтобы что-то услышать. Да и на марионетку не похожа, иначе не пахла бы так соблазнительно, не сверкала и не искрилась чистотой.
- Идите, раздавите его, как таракана, он ничего не успеет вам сделать! - напутствовал он своих рабов, в то время как его взгляд метался по двору в поисках возможной лазейки.
Заметив на грязном асфальте избитого мужчину, хэнт хищно улыбнулся. Совсем недавно тот был его ужином, а сейчас поможет вытащить девчонку с поля боя.
- Эй, посмотри! Пока будет идти драка, ты должна незаметно утащить этого человека. Ты же понимаешь, что ему нужна помощь, иначе он замерзнет. Он умрет от потери крови и переохлаждения. Человеческое тело такое нежное и слабое. Ты не можешь оставить его тут, под ногами этих дикарей. Им ничего не стоит затоптать его насмерть, они даже не заметят этого. Посмотри на него! Посмотри же!
Хэнт надеялся добраться до Рони. Если она способна подавить свой страх, то сейчас с места ее сможет сдвинуть только горячее желание помочь погибающему.
Рони спиной чувствовала напряжение, исходившее от Приса, и вдруг неожиданно для себя сделала шаг в сторону, освободив тем самым путь для трех молодчиков. Пока те будут выяснять отношения, она сможет подойти к раненому и оттащить его в безопасное место, а там, глядишь, придумает, как обойти Приса. Он может не заметить ее, занятый тем, что будет отбиваться от натиска трех жаждущих крови негодяев, а тем, похоже, было все равно, на кого нападать, лишь бы выпустить на свободу злую и безудержную силу, которая клокотала у них внутри, вырываясь с громким сиплым рычанием из оскаленных глоток.
Пусть сумасшедшие мужчины решают свои проблемы с помощью кулаков, а она должна утащить отсюда несчастного.
- Ну все, предупреждения закончились, - проговорил Прис, и в его ровном голосе послышалось недовольство: обычно, его приказами не смели пренебрегать, но парни надвигались на него, уже предвидя скорую победу.
Рони, предоставленная сама себе, бросилась к лежащему мужчине. С трудом перевернула на спину тяжелое тело и заглянула в лицо. Бледный, с темными синяками под глазами, с разбитым носом и окровавленными губами, он был в глубоком обмороке. Прядь волос прилипла ко лбу, корка грязи засохла на щеках. Схватив его за подмышки, Рони поднатужилась, и тут же почувствовала, как в спине что-то щелкнуло, но заботиться о собственном здоровье было некогда, на кону стояла чужая жизнь, и под громкие крики и грязную брань за спиной Рони потащила его в спасительную темноту, накрывшую замерший дом.
Казалось, она вечность добиралась до ближайшего подъезда, даже не чувствуя боли в сломанных ногтях и возмущения перенапряженных мышц. Надежда, что им удастся укрыться в одной из квартир, умерла, как только она убедилась, что дверь в подъезд плотно закрыта, а все кнопки на электронном замке сожжены. Выбрала место потемнее и, не давая себе времени отдышаться, быстро стянула с шеи шарф и подложила мужчине под голову. Руки дрожали, сердце рвалось из груди, и надежда, что их здесь не заметят, постепенно таяла.
Рони слышала, как взвыл один из молодчиков, затем второй, но боялась обернуться. Парни раззадоривали себя грязными ругательствами, собираясь с силами для новой атаки.
Неожиданно раздался тихий гул, земля под ногами ощутимо задрожала, и Рони медленно выпрямилась, пытаясь понять, в чем дело. Ее внимание привлек странный тихий скрежет, и, медленно повернув голову, она увидела, как по оконным стеклам поползли темные змейки, множась и рисуя странные узоры, захватывая все большую площадь оконного полотна, которое через несколько неуловимых мгновений разлетелось на тысячи мельчайших осколков. Рони неосознанно присела, прикрыв голову руками, и двор заполнил хрустальный звон разбитого стекла.
Медленно переведя взгляд на поле боя, она округлила глаза, увидев, как от ног Дорна Приса широкий пласт асфальта сначала вздыбился, а потом стал закручиваться в рулон, как гигантская стружка. Странная лента понеслась прямо под ноги ближайшему молодчику. Раздался резкий хлопок, и молодой человек отлетел в сторону с такой силой, будто им выстрелили, как пушечным ядром. Пролетев через весь двор, с громким шлепком он тяжело упал на асфальт. Послышался жуткий хруст, и больше он не шевелился.
Рони лишь успела прикрыть рот ладонью, чтобы не закричать, понимая, что пока она незаметна, она жива, и застыла, не в силах ни закрыть, ни отвести глаз, а у Приса даже не изменилось выражение лица.
Увидев гибель товарища, двое оставшихся молодых людей на мгновение замерли, словно не веря в происходящее. Оба валялись на земле, утирая кровь с лиц, но уже в следующую секунду поднялись и с громким ревом бросились к Прису. Тот даже не пошевелился, стоял безучастно, поджидая противников. Неуловимым движением ударил первого подбежавшего по плечу, словно рубанул мечом, сделав шаг в сторону, и тот упал как подкошенный у его ног, оборвав крик. Прис наклонился над ним и нанес несколько резких ударов по голове. Чавкающий звук сопровождал его отточенные неспешные движения. Он мог бы наслаждаться этим еще долго, но оставался третий, полный гнева и страха. Его Прис встретил ударом в лицо. Тело молодчика по инерции пролетело вперед, ноги оторвались от земли, а голова, наткнувшись на препятствие, дернулась. Шея, не выдержав напряжения, сломалась, и молодой человек, подскочив, навзничь рухнул на асфальт, покрытый снегом.
Прис вытирал окровавленные руки белоснежным носовым платком, сосредоточенно очищая их от чужой крови. На лице блуждала легкая усмешка насытившегося хищника, а перед ним на белой от снега земле валялись безжизненные тела.
Рони не успела отвернуться, как ее вырвало. До нее не доносился запах крови, но картина была настолько ужасающей, что ее вывернуло еще и еще, прежде чем она смогла перевести дух и вытереть набежавшие слезы.
Казалось, на голове Приса не шелохнулся ни один волос, и даже костюм остался безупречным. По крайней мере, в темноте кровь на одежде была незаметна. Рони понимала, что следующая на очереди она. Сейчас ему захочется сделать с ней то же самое, ведь она, как минимум, свидетель этой бойни, но Прис ее удивил.
Он медленно выпрямился и замер, будто к чему-то прислушивался. Рони тоже напрягла слух, но слышала лишь бешеный стук собственного сердца. Ей казалось, что она даже дышит слишком громко, а так хотелось стать незаметной, чтобы не привлекать к себе внимания этого страшного человека. А ведь она подозревала, что он убийца. С самого начала она чувствовала его суть и предполагала что-то такое. Впрочем, ничего такого она как раз и не предполагала - слишком невероятным казалось, что Райн-сити мог породить такого монстра. Разве бывают такие люди на самом деле?
Стоило перевести взгляд на жертв Приса, чтобы все сомнения разом исчезли, но Рони боялась смотреть на то, что осталось от людей, еще несколько минут назад вполне живых и даже представлявших угрозу для нее. Она лишь присела рядом с мужчиной и схватила за руку, слушая, как бьется его пульс и теплится жизнь в израненном теле, словно это давало ей силы держаться.
А Прис между тем как будто принюхивался к чему-то, и вдруг зарычал, как настоящий зверь, отбросив окровавленный платок.
Он сделал странное движение, словно метнул камень вперед, хотя в руках у него ничего не было, и в стороне от Рони неожиданно с громким треском взорвалась старая скамейка. Именно взорвалась, когда каждая дощечка, превратившись в щепы, взметнулась в воздух. Невольно Рони сжалась, словно опасаясь, что в нее угодит какой-нибудь обломок. С глухим стуком доски попадали на промерзшую землю, и снова воцарилась тишина. Рони ничего не понимала, готовая заскулить от страха.
В это же время подобное чувство испытывал и хэнт Ранель, получив ментальный удар силы, от которой его тело подбросило вверх и завертело в вихре черной энергии, скрутив и опасно выгнув. Он понял, что появление Кариарна в его измерении вопрос нескольких секунд, которых ему может не хватить на восстановление дыхания.
В следующую минуту Прис побежал, но не в сторону замершей Рони, а к соседнему подъезду, к месту, где на белоснежной земле бесформенной грудой валялись раздробленные доски. Он выбросил вперед обе руки, и Рони с ужасом увидела, как черные нити от его пальцев поползли, извиваясь змеями и закручиваясь в спираль.
Она раскрыла рот и с ужасом наблюдала, как темные змеи собрались в огромный клубок, который начал расти и разбухать. Его распирало, и он уже напоминал большое грозовое облако, спустившееся с ночного неба, только Рони видела, что его породил жуткий тип Дорн Прис.
В самом центре странного клубка образовалась воронка, и как только Прис приблизился к своему жуткому творению, из самой сердцевины с оглушающим ревом вырвался ураганный ветер, тут же растрепав аккуратную прическу мужчины и взметнув вверх полы его пальто. Прикрывшись рукой от сильнейшего порыва ветра, Прис дождался, когда поток воздуха вернется внутрь, сделал еще несколько шагов, и вдруг нырнул в самую гущу стихии.
Рони успела увидеть его профиль - оскаленный в нечеловеческой злобе рот и горящие красным глаза, когда он прыгнул в раскрытый зев невероятного облака.
С нее было довольно. На непослушных ногах, ставших ватными, она бросилась прочь. Она поможет пострадавшему, но для этого нужна профессиональная помощь, и она ее найдет. Лишь бы побыстрее покинуть это странное место.
Ей казалось, что она стоит на месте, хотя все мышцы, натруженные и уставшие, работали изо всех сил, как бывает в страшных снах. И время было против нее: вдруг, Прис вернется, а она так и не успеет покинуть этот двор! Она цеплялась за обшарпанные стены арки, помогая себе руками, и, завернув за угол, оказавшись на ночной улице, почувствовала что-то вроде дуновения ветра и легкий шум, который длился не больше секунды. В испуге обернувшись, она ничего не заметила. Так бывает, если мимо проносятся рыцари-орионы, получившие вызов.
Немного отдышавшись, все так же цепляясь за спасительную стену, Рони выискала глазами синие указатели на фонарных столбах и торцах домов, и по ним направилась в ближайшее отделение Ордена.