Сколько дней брёл по тайге в одиночестве, мне не было известно. Давно не считал дни. Время мне тоже было не знакомо. Будильник выбросил на второй день своего одиночества.
Лишний груз мне был ни к чему. На мне было лишь то, что спасало меня от холода, а также спички и зажигалки к разведению костра в таёжном лесу. Больше не думал о том, что меня могут обнаружить люди.
Пускай даже люди посадят меня обратно на зону. Главное выжить. В котомках у меня находились десять банок мясных консервов и последний кусок жареного мяса медвежатины.
Хорошо, что природа наградила меня отличным здоровьем. Столько много километров прошагал по тайге, а всего пару раз болел простудными заболеваниями, когда мы попали под дождь. Все остальное время чувствовал себя вполне здоровым. Единственное, что меня доставало в пути, так это усталость за целый день ходьбы по таёжному лесу.
Поэтому перед сном едва дотягивал до своего лежбища. Если мне не удавалось найти какое-то укрытие в пещерах, норах или в пустом логове зверя с костром у входа. Тогда забирался на дерево и спал в хвойных ветках, привязавшись к дереву ремнями, которые прихватил с собой у погибших попутчиков. Мне также хотелось выжить в тайге.
Последние три дня бреду налегке. Из запаса моих продуктов осталась банка тушёного мяса. Стараюсь питаться таёжными плодами и ягодами. Держу в запасе банку тушёного мяса на тот случай, когда нечего будет кушать из лесных ягод и плодов, которые изредка отыскиваю на деревьях и кустарниках.
Дары природы, которые ни съели жители дикой природы, словно китайские фонарики ярко горят на фоне белого снега. Такие дары природы вижу издалека.
Сразу ускоряю шаг, чтобы до моего прихода жители леса не съели эти спелые ягоды, оставшиеся в запас диким животным на долгую холодную и голодную зиму в таёжном лесу. Теперь как таёжный зверь пытаюсь плодами тайги.
Вчера вечером съел последнюю банку тушёного мяса. Если сегодня не выйду к людям, то в тайге устрою пожар, чтобы таким образом привлечь к себе людей. Живут люди где-то совсем рядом.
Вчера слышал лай собак и выстрелы из охотничьего ружья. Пытался кричать, но у меня совсем нет голоса. Потерял голос наверно потому, что вчера орал как резанный при виде волков, которые кружились стаей вблизи меня.
Видимо волки хотели полакомиться моим мясом. Хорошо, что смог разжечь костёр возле пустой медвежьей берлоги. Таким образом, с помощью огня отогнал от себя волчью стаю.
Волки убежали в лес поживиться слабыми животными. Наверно не зря волков называют санитарами леса. Так как волки уничтожают слабых и больных животных леса.
Более сильные животные могут постоять против стаи волков. Выходит, что пока вполне сильный животный, если волки до сих пор не загрызли меня в лесу.
Как только увидел большую пещеру на склоне небольшой возвышенности, то сразу решил, что это место будет моим последним местом в таёжном лесу. Натаскаю сюда множество сухих веток и древесной кары.
Весь световой день буду заниматься запасом даров природы себе в пищу, а также запасом дров на костёр. С наступлением темноты буду жечь костёр у входа в пещеру.
Постепенно сделаю пещеру тёплой от углей и пепла. Буду жить до весны. Если старик полуголый ухитрился прожить в тайге несколько десятков лет. Причём не замёрз в лютые морозы.
Как говорил старик, что зиму проводил с медведями, которых своими руками выкормил с первых дней рождения. Каждое лето старик готовил запас на зиму. Чем питался всю холодную зиму. Одежда на мне вполне тёплая.
Пока лютых морозов нет, успею запастись лесными дарами дикой природы. В самые сильные холода буду отсиживаться в пещере. Если смогу выжить до весны, то тогда все равно дойду до людей. Жить в лесу, как тот старик, мне совсем не хочется.
Стараясь случайно не спалить огнём, своё скудное имущество убирал все из пещеры и в течение дня жёг костёр прямо в пещере. Таким образом, обогревал пещеру изнутри. На ночь разводил огромный костёр возле входа в пещеру.
Внутри пещеру на ночь обкладывал хвойными и сухими ветками. С наступлением дня хвойные и сухие ветки сжигал внутри пещеры. Вход в пещеру обкладывал хвойными и сухими ветками, сохраняя тепло внутри пещеры. На ночь пещеру обратно обкладывал сухими и хвойными ветками. Наутро обратно повторял все свои действия.
Каждое утро и вечер, тщательно растирал своё тело и лицо чистым снегом. Так соблюдал гигиену своего тела и постепенно приучал себя к холоду. Впереди у меня была целая зима.
Мне надо было пережить тут в пещере холод, голод и смерть. Должен был полностью приготовить себя ко всем сложностям проживания в условиях зимней тайги.
Если верить старику, что он мог в течении многих лет жить в пещере с медведями, то мне стоило остаться в пещере с маленькими медвежатами.
Шерсть медведя намного лучше греет, чем моя одежда, которая просалилась от моего жира и пота. От медвежат пахло лесом, а от меня пахнет дохлятиной от прогнившего белья.
За все время нашего странствия по тайге, мы всего лишь пару раз стирали своё белье, когда задыхались от собственной вони.
Столько же раз и купались в маленьких озёрах, которые встречались нам в таёжном лесу. Все остальное время жили бомжами в таёжном лесу. Конечно, остаться с медвежатами было бы хорошо.
Но у меня не позволила бы совесть быть рядом с сиротами, которых оставил без матери. Кроме того, рядом с пещерой два трупа. Человека и медведя. Мясо медведицы мог использовать в пищу.
Однако, не хищник, чтобы съесть тонну мяса. Даже с огромным запасом на зиму, всё равно не смог бы осилить столько много медвежьего мяса, на которое положили глаз волки.
Не отбиваться же мне от волков топором или ножом. Волки все равно меня достали бы вместе с медвежьим мясом и трупом Гнуса ни стали бы брезговать. К тому же быть всю зиму с трупом человека совсем неприятно.
Не людоед, не вампир и не кровопийца. Мало того, лежать каждую ночь в пещере на груде золотых самородков с постоянно изменяющимися мыслями о богатстве и нищете человека, мне совсем не хотелось.
Мои мысли о том, что, то золото, которое вывезли красноармейцы из вольного поселения, несут смерть всем людям, сбылись с точностью до каждого слова, сказанного мной Гнусу в последний день нашего путешествия.
Стоило только Гнусу увидеть груду золотых самородков среди людских скелетов, как Гнус тут же погиб от лап медведицы. Точнее от моих рук по собственной просьбе Гнуса.
Если бы Гнус не полез в пещеру, то, вполне возможно, мы могли бы избежать нападения медведицы на нас. Но наше присутствие вблизи логова медведицы, с её медвежатами.
Мы заставили медведицу встать в защиту своих медвежат и погибнуть. Так что по всем правилам выживания мне лучше быть дальше от золота, которое несёт людям смерть, а также от трупов человека и медведя.
От них мне тоже нечего ждать хорошего. От медвежат тоже нельзя ждать добра. Вполне возможно, что их звериный инстинкт может подсказать им, что рядом с ними лежит убийца их матери.
Даже таким подросткам медвежатам ничего не стоит задрать меня во сне или по весне, когда они проснутся от зимней спячки.
Мне надо как можно лучше благоустроить на зиму своё собственное логово в этой пещере, чтобы спокойно дожить до весны. Хотя мне почему-то кажется, что из меня Маугли или Робинзон Крузо не получится.
Не приспособлен жить в таёжном лесу. Всю свою жизнь пользовался услугами своей мамы и своих жён, которые постоянно создавали вокруг меня домашний уют.
Здесь же в глухом таёжном лесу остался совершенно один без средств существования. Единственное, что могу сделать себе на костре, так это в армейском котелке кипятить какой-нибудь отвар из ягод.
Попить этот отвар вместо чая и вместо целебного напитка к сохранению своего здоровья. Таким образом выжить в тайге. Ни на что другое не способен.
Одежда на мне рвётся, и рабочие ботинки скоро сотрутся до подошвы. Если бы не занимался делом каждый день, то либо умер от скуки, либо сошёл с ума.
В том, что постоянно заготавливал себе на питание дары природы, а также ветки и кору деревьев на поддержание костра, коротал своё время.
Постоянно продвигаясь в сторону предстоящих зимних холодов, за которыми было долгожданная весна.
Единственное, что не мог себе позволить в таёжном лесу. Так это грабить беличьи запасы. Белки так быстро привыкли ко мне, что даже пытались приблизиться ко мне, чтобы полакомится тем, что мог собрать себе в пищу в таёжном лесу.