Еще в полдень Сеймон и Марк расстались с Заашем и Кэеем и все это время они, друг за другом, молча пробирались вперед по ухабистой неровной дороге. С момента их разделения на два отряда прошло уже довольно много времени, и за этот мучительный промежуток пути Марк хорошо прочувствовал всю мрачность и легкие нотки страх своего спутника.
Сеймон старался держаться от аббата на максимально возможном расстоянии, при этом продолжая пристально следить за навязанным ему подопечным.
С самого первого мгновения после отъезда из придорожной таверны Марк думал о своем поведении, о том дне, когда повел за собой, все-таки, еще совсем юного, не привыкшего к подобному, воина, да что там воина, мальчишку. Он винил себя за мимолетную слабость, испуг и тревогу, ставшие причиной непоправимой ошибки. Поддавшись панике Зааша он необдуманно привел с собой на ту злосчастную поляну Сеймона. Сколько за свою пока еще короткую жизнь он мог видеть? В скольких битвах он участвовал, сколько пережил холодов? Даже для самого опытного, повидавшего многое старца одно только лицезрение Зааша, да даже само существование кого-то подобного, могло навсегда оставить отпечаток безумия и неподдельного ужаса на уме и сердце. Что же было говорить о нем - юноше, всего пару лет назад примерившего облачение гвардейца. Что сейчас происходило в его голове, о чем он думал всю дорогу, следую за ожившим кошмаром?
Еще до развилки и разделения на отряды Марк пытался разговорить своего возможного спутника. Он старался отвести воина в сторону, поговорить с ним, что-то рассказать или объяснить, возможно успокоить, хотя бы просто поддержать, но всякий раз сталкивался с глухой, непреодолимой стеной отчуждения, воздвигнутой Сеймоном и каждая следующая попытка терпела крах в след за предыдущей.
- Так все-таки что все это значит? Кто вы? - раздумья аббата были прерваны Сеймоном. Впервые за несколько дней юноша нарушил свое молчание. Тот шанс, на короткий разговор о котором Марк столько раз просил Темных богов, наконец появился и эту возможность главное было не упустить.
- Я понимаю ты в замешательстве, может быть даже испуган... - аббат столько раз прокручивал в голове варианты объяснений. Обдумывал как мягче или понятней объяснить ту или иную деталь, но Сеймон прервал его даже не дав как следует начать.
- Не надо меня успокаивать. Мне нужны ответы! Все что я слышал в тот день на поляне, все то, что вы обсуждали - бред или безумие, зовите, как хотите. И бредом двух безумцев это бы и оставалось если бы не то... то, что может... чем владеет этот... Эрик.
- Я Маркус Лейдерит - глава аббатства Родсбери, магистр...
- Маркус?
- Мартин, - сдавшись, со вздохом поправил себя аббат, - но это имя, как и его владелец уже давно мертвы.
- Как? Я не понимаю. Это как-то связанно с Падшим богом? Он существует? Он заперт в тюрьме? - вопрос роились в голове Сеймона, вырываясь безудержно и беспорядочно. - А Эрик? - юноша вновь вспомнил о виновнике того ужаса, произошедшего с ним на поляне. - А он? Он тоже культист?
Дослушав поток вопросов Марк остановил своего коня и вгляделся в темнеющее небо.
- Сеймон, я понимаю, у тебя сейчас много вопросов, но скоро совсем стемнеет. Я предлагаю нам ускориться и может быть мы прибудем в часовню еще не совсем глубокой ночью, а там в спокойной обстановке я расскажу тебе все что ты захочешь знать.
- Хорошо, - Сеймон вдруг без малейших колебаний согласился на предложение.
- Можно ответный вопрос? - Марк развернулся к догнавшему его спутнику.
- Да, Лорд Мартин.
- Никогда не зови меня так, - грубо выкрикнул аббат, но заметив тень испуга на лице Сеймона тут же добавил мягким, спокойным голосом, - прости, для меня это не лучшие воспоминания и жизнь, о которой я бы очень хотел забыть, - парень лишь утвердительно кивнул в ответ, не сказав ни слова. - Ты ведь не доверял мне, а может и до сих пор не доверяешь. У тебя масса вопросов и думаю не меньше предположений...
- Я вам полностью доверяю Лорд... аббат Маркус, - тут же поправил себя юноша. - Простите что прервал вас.
- Ты не доверял мне, но доверился Эрику и бросил своего лорда или...
- Нет! - в негодовании выкрикнул Сеймон. - Я не могу сказать, что не доверял вам. Да, у меня были вопросы, да и сейчас есть, десятки вопросов. Я много думал о том, что произошло в тот день на поляне и в конечном счете решил, что если бы вы хотели убить лорда Аргера то возможностей у вас было уже предостаточно. А принимая во внимание тот факт, что с того дня я знаю о вас и Эрике гораздо больше и до сих пор жив, то вашей целью никогда не являлся юный лорд. Как только Кэйл сообщил мне... приказал, сопровождать вас я нашел командующего патруля, что остановился в таверне, представился ему и рассказал кого сопровождаю. Они следовали за нами по пятам от самой таверны и до развилки, а после нашего разделения должны были догнать лорда Аргера и сопроводить в Тиретхолл.
- Нам лучше поспешить. Солнце уже совсем скоро сядет.
- Я не мог позволить Вам скрыться, а отряд гвардейцев обеспечит Кэю охрану гораздо более надежную, чем мог бы я.
Часовня предстала перед ними уже в ночных сумерках. Темное шпилеобразное строение меж двух гор само напоминало гору.
Чем выше они поднимались, приближаясь к часовне, тем уже и непроходимей становилась дорога. Уже через сто футов после начала подъема единственный путь превратился в тесную, не способную пропускать больше одного путника за раз, скалистую тропу.
- Дальше мы не проедем, придется пробираться пешком, - спешившись и крепко схватив за поводья своего коня Марк осторожно стал продвигаться вперед, следя за, бредущей за ним, спотыкающейся лошадью.
Так же поступил и Сеймон. До мрачного убежища оставалось совсем немного, но этот, последний этап пути, обещал быть самым тяжелым.
- Я не вижу и огонька, - произнес Сеймон перебегая взглядом от стены к стене, от темного окна к окну массивного строение, - ни единого.
- Это же часовня, - Марк лишь на мгновение поднял голову и бросил короткий взгляд на вросшее в горную породу здание. - Патрулей на стенах тут держать не принято.
- И как они узнают о нашем приближении? А вдруг мы разбойники?
- У них ведь и главных врат как таковых нет, просто огромная, пустая, каменная арка перед входом, а сразу за ней будка привратника. В ней сидит монах, который нас и встретит по прибытию и надеюсь даст комнату прежде, чем начать будить епископа. А что касается разбойников, ты сам посмотри на дорогу. Сюда припасы то уже давно не привозят, монахи сами выращивают все, что им нужно, а ты говоришь разбойники. Каких трудов будет стоить подняться к часовне даже маленькому отряду, да и что они возьмут с монахов? Хлеба, да пару мешков овощей?
- Ладно стены не охраняются, но здесь же вообще нет ни единого огонька. В такой кромешной темноте невозможно жить. Аббат Маркус здесь что-то не так.
- Не волнуйся. Кельи монахов, как правило не имеют окон, а все окна, что ты видишь отсюда выходят на лестницы, да коридоры. Зачем их освещать? Их и так луна освещает, а если уж совсем темно станет так можно и свечу с собой взять. Сеймон это не Тиретхолл. Здесь каждая свеча, каждый факел, любая даже самая обыденная для тебя вещь цениться на вес золота. Монахи ордена живут очень скромно, в этом я тебя, как глава аббатства могу заверить. Магистрат практически не выделяет золота своим подопечным и все, чем мы живем - это то немногое, что можем сами сделать или вырастить, а потом и обменять с проезжими купцами. И теперь ты сам должен понимать, что по такой тропе в часовню не каждый купец соберется пойти, что уж говорить об разбойничьем отряде.
Пройдя под каменной аркой Марк передал поводья своего коня Сеймону и направился к невысокой узкой постройке чуть в отдалении.
Арка выводила путников на небольшой квадратный дворик. Прямо спереди возвышалось худое заостренное здание самой часовни, левее дворика располагались кельи монахов - служители ордена жили в приземистом почти монолитном каменном строение. Оба здания соединялись невысокой каменной стеной с единственным проходом под очередной аркой, ведущей судя по видневшимся за ней растениям в монашеский сад.
- Доброй вам ночи, я маги... - Марк осекся увидев, что будка пуста.
Развернувшись аббат быстрым шагом направился обратно к Сеймону.
- Оставь лошадей в конюшне и осмотри кельи. Это вот то строение, - Марк указал на темный монолит, - а я пока поищу кого-нибудь в главном здании.
- Хорошо, - кивнул Сеймон и Марк, пройдя через двор, скрылся за углом часовни.
Привязав в стойлах лошадей Сеймон обнажил меч и направился к мрачной обители монахов. Войдя внутрь, он сразу же оказался на узкой крутой лестнице, ведущей наверх. Подъем вывел в не менее узкий коридор, а вскоре как оказалось в сеть спутанных, многоуровневых туннелей. По одну сторону стен находились крохотные дверки, ведущие по всей видимости в сами кельи монахов, с другой шли окна, те самые что он видел еще при их с Марком приближении к часовне.
Осторожно толкнув кончиком меча первую попавшуюся дверь, Сеймон вошел внутрь. Комнатка была пуста, Марк сказал, что монахи живут скромно, но такой нищеты юноша увидеть не ожидал. В углу тесной комнатки лежал набитый соломой матрас, служивший по всей видимости кроватью, на этом убранство монашеской кельи заканчивалось.
Сеймон осмотрел еще с десяток пустых комнат и побоявшись заблудиться решил возвращаться. Все кельи, да и сама обитель монахов больше походила на тюрьму. В темных, тесных комнатках, как и сказал Марк, не было окон. Наверно единственное, что отличало их от камер в подземной темнице того же Тиретхолла - было отсутствие решеток, заменявших двери. Как по собственной воле здесь вообще можно было жить?
Вырвавшись на свежий, свободный, прохладный воздух, Сеймон словно сорвал с себя гнетущие тени цепей, сковавшие его в первые мгновения после входа в лабиринт мрачных монашеских туннелей.
- Там никого нет. И везде так жив... - прокричал Сеймон завидев спешащего к нему Марка, но вдруг аббат резко развернулся и чуть ли бегом пролетел под аркой, ведущей в сад, скрывшись в темно-синих зарослях.
Не долго думая Сеймон направился в след за аббатом, встревоженный его поведением, но Марк уже успел затеряться среди бурно разросшейся природы.
Сад был довольно небольшой и, по всей видимости, за ним уже давно никто не ухаживал, не считая нескольких грядок прямо за аркой. Но углубившись в него всего на десять шагов Сеймон оказался в совершенно диком заросшем лесу. Местами в нем еще угадывались очертания когда-то красивого, ухоженного сада, задуманного основателями часовни, но местами все настолько заросло, что о возможности пробраться дальше не могло быть и речи. Через брусчатку тропинки уже везде пробивались травинки, а кое-где она и во все заросла. Множество изваяний, возведенных по краям дорожки - скрылись в листве. Черты их лиц и очертания разнообразных животных уже давно стерлись и на посеревшем камне темно-зелеными пятнами разрастался мох.
Сеймон пытался угадать в какую сторону мог направиться Марк, но куда бы он ни глянул всюду местность казалось давно заброшенной и не видавшей человека многие годы. В конце концов Марк сам его нашел.
Аббат шел по одной из соединенных с тропой Сеймона дорожке.
- Что случилось? Я никого не нашел в кельях, - выпалил юноша, подбежав к печально бредущему старику.
- На часовню напали, все убиты, - усталым тихим голосом ответил аббат и медленно присел на покосившуюся каменную скамейку, еще не поглощенную лесом.
- Напали? Они еще могут быть рядом! Ждите меня здесь, я зажгу сигнальный огонь и тогда нам следует как можно скорее отсюда убираться. Подождем отца в лесу. Я же говорил, что здесь что-то не так, - протараторил Сеймон и тут же сорвался с места.
- Сеймон, это произошло давно... - прошептал старик, уже стремительно убегавшему юноше.
Скорее. Арка. Двор. Часовня. Вход.
Сеймон влетел в здание, словно оголодавший хищник, гнавший добычу. Где-то на самой вершине был сигнальный огонь, увидев который гвардейцы Тиретхолла, отец, должны были понять, что монахам нужна помощь.
Он бывал здесь, еще ребенком, тогда это место не казалось таким мрачным. Отец показывал и небольшие грядки монахов и кафедральный зал, и, конечно же, сигнальный огонь. Все что ему сейчас оставалось это вспомнить дорогу наверх.
Юноша осматривал разгромленную комнатку предварявшую вход в зал и запутанные коридоры часовни. Здесь должен был сидеть помощник епископа, встречать людей, приведенных привратником, а сейчас... Сейчас разломанный пополам стол валялся у стены, книжная полка с журналами и отчетами валялась на полу, а сами книги разорваны в клочья.
Длинный коридор ведущий от комнатки помощника заканчивался крутой узкой лестницей.
- Нужно подниматься, как можно выше, - думал он про себя, стараясь быстрее пересечь коридор и на шаг приблизиться к башне, но вдруг остановился.
Его привлек слабый свет исходивший из одной из полуприкрытых боковых дверей. Пара шагов и по его горлу пробежала неприятная судорога, голову пронзила резкая боль, а в нос ударил ужасный тошнотворный запах - отвратительное зловоние обволакивало его словно невидимое облако. Подойдя к двери, локтем левой руки он зажал себе нос, а правой легонько толкнул ее от себя.
Кафедральный зал освещался одной лишь луной, пробивавшейся сквозь витражи. Скамьи, на которых сидели монахи во время службы, разломанные, разрубленные, частями валялись по всему залу. В центре же вздымалась чуть вибрирующая гора. Лишь внимательно присмотревшись Сеймон в ужасе стал различать руки и ноги сваленных в груду голых тел.
Резко захлопнув дверь он устремился вверх по лестнице, потом по очередному коридору, вновь... Юноша просто бежал, как можно дальше, как можно выше от всего этого кошмара.
Лишь спустя три лестничных пролета он пришел в себя. Отдышался и попытался привести мысли в порядок.
- Зажечь огонь, зажечь огонь, - стучало у него в голове.
Блуждая по коридорам он бросался к каждому подъему, что мог приблизить его к цели. Наконец, наткнувшись на винтовую лестницу в очередном, похожем на все другие, коридоре, он машинально поблагодарил Пророка и устремился наверх к вершине центральной башни.
Сигнальный огонь располагался на самой высокой точкой часовни. Отсюда была видна и дорога по которой они прибыли, и одинокий старик - темная маленькая фигура, сидящая на скамейке, и очертание далекого и родного замка Тиретхолл.
- Зажечь огонь, зажечь, - полыхающее пламя уже стояло перед глазами Сеймона, оставалось лишь воплотить мысли в реальность.
Сам пол сигнальной башни и являлся очагом для огромного костра, в нем была выдолблена чаща диаметром в несколько футов и в ее центре уже лежали обугленные остатки дров и еле узнаваемые очертания частей скамеек.
- Так они звали на помощь. Но почему никто не пришел...
Сеймон снова посмотрел на темную фигуру аббата, спокойно ожидавшего его возвращения, и сорвавшись с места вновь бегом ринулся вниз. Пролетев и все те коридоры, по которым он в отчаянье блуждал, и все те лестницы, к которым он бросался в надежде добраться до огня, дверь за которой правила смерть, он оказался во дворе, а вскоре и в саду, встав напротив аббата.
- Сигнальный огонь прогорел. Я не понимаю почему отец проигнорировал его. В любом случае нам надо уходить отсюда. Они могут быть рядом и могут вернуться, - юноша тяжело дышал, приходя в себя после забега.
- Ты видел кафедральный зал?
- Да.
- Они там уже давно. Сам епископ и еще несколько повешены в саду. Те, кто напал на часовню, покинули ее еще до нашего отбытия из таверне, а может и еще раньше. Это были не разбойники, с которыми ты привык сражаться, если ты об этом подумал. Не грабить они сюда приходили.
- Темница! - вдруг вспомнил Сэймон.
- Закрыта, но ее пытались открыть. Нужно поговорить с Архом и как можно скорее встретиться с Эриком в Тиретхолле, - аббат со вздохом встал. - Ты пойдешь со мной или подождешь здесь? - развернувшись он тяжело посмотрел на стоявшего в растерянности юношу.
- Да, конечно. Я не оставлю Вас одного.
- Тогда не отставай.
- Аббат Маркус, а Эрик - это его настоящее имя? Кто он вообще такой? - следуя за Марком, Сеймон старался не отставать от быстро идущего аббата.
Они пробирались куда-то все глубже в разросшийся лес. С первого взгляда показавшийся маленький запущенный сад на деле оказался целым диким горным лесом, он уступал своим собратьям в Долине, тем же густым лесам, что окружали Тиретхолл, но для столь каменистой, непригодной для жизни местности - он был удивителен.
- Зааш его имя, он сын Норгхстора, - коротко ответил Марк, пробираясь сквозь пышные ветви деревьев.
- Зааш? Сын Норхстора... Никогда о нем не слышал. Еще в детстве, в семинарии, кстати обучать нас приходили монахи именно из часовни, нам много рассказывали о Пророке... о Вас и об Падшем боге, но о Норгхсторе практически никогда не упоминали. Значит у него есть семья, там в Мертвых землях? Никогда бы не подумал, что он может жить как мы.
- О Зааше и в мое-то время мало кто знал, что уж говорить о тебе и других жителях. Если откровенно мы с ним никогда не были особенно близки и я ни разу не говорил с ним о его отце или матери, так что тут мы с тобой, наверное, равны. А магистрат разве организовывал семинарию в Тиретхолле? Это странно, - тропинка выводила их к заросшей каменной веранде, соединенной с горным склоном. Здесь растения уже пробивались отовсюду.
Марк принялся очищать веранду от пронзавших ее ветвей, некоторые из которых отрубал небольшим кинжалом. Руками он разрывал разросшиеся кусты вьюнков, оплетавшие колонны древнего строения.
- Не магистрат. Это лорд Аргер организовал. К нам просто приходили монахи и рассказывали истории, даже скорее сказки о войне с богом, учили писать и читать. Отец называл это семинарией, вот в моей голове и отложилось, - Сеймон присел на покосившуюся каменную скамью, стараясь не мешать аббату.
- Сказки... Ты даже не представляешь насколько ты близок к правде. Сказками эти истории и считай, а лучше вообще забудь. - Марк закончил очищать веранду от зарослей со стороны каменной горного склона и обернувшись к юноше спросил: - Готов?
- Да, - Сеймон в то же мгновение вскочил с места, - что я должен делать?
- Просто не отставай, - Марк, сощурившись, внимательно оглядел неровную, поросшую мхом часть горы, служившую стеной для веранды, и ощупав морщинистой рукой каменные выступы с тихим возгласом надавил на один из них. - Добро пожаловать в темницу бога, - с улыбкой произнес аббат, и без каких-либо усилий одной рукой, смяв горную породу, сорвал преграждавший путь каменный слой. На доли мгновений в его сжатом кулаке развевалась, словно легчайший шелк, ткань, бывшая всего момент назад твердой горной породой и тут же медленно растворяясь в воздухе она исчезла, а на ее месте в каменной стене осталась небольшая темная дыра.
- А куда она ведет... в смысле как выглядит темница? - спросил Сеймон у уже сгорбившегося и намеревавшегося забраться в туннель аббата.
- Пещера, - прохрипел Марк в ответ и скрылся в темноте.
Спуск сразу же брал круто вниз и Сеймону приходилось опираться на каменные стенки туннеля, дабы кубарем не скатиться на идущего впереди аббата.
- Скоро мы из него выберемся? - с надеждой в голосе произнес Сеймон в очередной раз чуть не соскользнув вниз.
- Скоро, - пропыхтел Марк, - ты извини что не предупредил тебя о неудобствах. У нас тогда было очень мало времени, так что продолбить в камне ступени никому как-то и в голову не пришло.
- Я представляю какая это была работа. Много наверно времени ушло чтобы вырыть туннель в такой породе.
- Двадцать пять дней, и еще пол дня на само заключение Арха...
- Двадцать пять? Это немыслимо.
- В этом ты прав. Я помню до сих пор каждый из этих дней. Лучшие, храбрейшие воины практически без передышки работали днем и ночью сменяя друг друга.
- Прямо как узники.
- Практически. У нас был хороший стимул. Тогда уже было решено бросить тело Арха... Ты наверно не поймешь о чем я.
- Он разве там не заперт?
- Заперт, но не совсем он. Его тело - все живое, что в нем было, все человеческое - находилось на грани смерти и медленно теряло остатки столь драгоценной жизни, а вот его сила ничуть не ослабевала и оставшись бесконтрольной грозила уничтожить все живое. Нам пришлось бросить его тело и взять фактически его душу, его разум, сознание - на тот момент все это выглядело как крохотный слабый огонек. К моменту, когда мы прибыли сюда огонек разгорелся до небольшого костерка. На десятый день огонь поглотил повозку, на которой мы его привезли, а с двадцать пятого дня пламя стало разрастаться настолько быстро, что уже к вечеру площадь охваченная огнем увеличилась вдвое, помимо работы над туннелем теперь приходилось к тому же тушить бегущие по земле язычки пламени, иначе они могли добраться до деревьев и тогда пламя было бы уже не остановить. Дальше тянуть было уже нельзя и тогда осторожно, вооруженные копьями и облаченные в стальные латы, бойцы длинными древками стали пододвигать чашу с огнем к вырытому туннелю. И этот последний и, наверное, наиболее важный этап оказался самым сложным из всех. Воинам приходилось постоянно меняться, а огонь тушить всеми возможными средствами... А вот кстати и выход, - Марк резко оборвался свой рассказ и с нескрываемой радостью стал выбираться из туннеля на слепящий свет.
Первым, что бросилось в глаза, выбравшемуся из туннеля, Сеймону стала трава. Самая обычная сочная зеленая трава с прозрачными горошинками росы. Юноша, присев, сначала внимательно осмотрел ее, потом осторожно вытянул руку и прикоснулся к влажным травинкам, пытаясь убедить себя в реальности увиденного, но чем больше его глаза привыкали к свету, тем меньше он понимал, где в действительности он оказался.
Туннель вывел их на лесную поляну, что никак не укладывалось в голове. Вокруг возвышались древние, высокие деревья и то там, то здесь вздрагивали их пышные ветви, пропуская меж зелени листьев яркие силуэты снующих по ним белок.
Последним, что окончательно спутало все мысли стало небо. Спускаясь в туннель Сеймон ожидал увидеть все что угодно вплоть до жерла вулкана, но он не мог даже предположить, что выберется на свежий воздух, под палящее солнце и синие небо, в лес наполненный жизнью.
- Что скажешь? - подошедший аббат добродушно улыбался, глядя на своего ошеломленного спутника.
- Это невозможно! Мы спускались ночью и мы... мы спускались! Под землю, вглубь... - спутанные объяснения Сеймона прервал грохот, словно отколовшийся кусок скалы вызвал обвал. На короткое мгновение все затихло, но вскоре грохот повторился вновь, а за тем еще раз и еще раз.
В то же мгновение лицо Марка преобразилось, жизнерадостная улыбка сменилась тревогой. Аббат тут же сорвался с места и помчался прямиком через поляну к небольшой лесной просеке.
Боясь вновь потерять своего подопечного Сеймон ринулся вдогонку, но подойдя к цветущий поляне юноша внезапно остановился. Только сейчас, за мгновение до того как вступить на поляну он обратил внимание на растущие на ней цветы.
Цветы были необычайно красивы и на вид казались такими хрупкими. У самой земли тонкий стебель был совсем синим, чуть выше он набирался красок и отдавал темно-рыжим, а у крохотных листьев наливался пестрой, яркой, бросающейся в глаза оранжевой краской, как и сами листочки. На вершине же царствовал ярко-красный распустившийся бутон.
Только сейчас внимательно рассмотрев цветник, разросшийся на поляне Сеймон понял, что все эти прекрасные цветы были не чем иным, как аккуратно замаскированным огнем. Вся поляна была объята пламенем и сейчас не замечая ничего по ней бежал аббат.
Осторожно, боясь обжечься, юноша прикоснулся к трепыхавшемуся алому лепестку, но вместо жара или боли почувствовал лишь легкую влажную прохладу.
Собравшись с духом Сеймон сделал первый шаг и вступил на поляну и вскоре уже бежал вслед за Марком.
Лесная просека петляла и уходила куда-то глубоко в чащу, но спустя несколько поворотов Сеймон, наконец, догнал аббата. Марк больше не бежал, а шел спокойной, уверенной походкой к стоящему впереди человеку.
Незнакомец стоял к ним в пол оборота, закрыв глаза и о чем-то задумавшись. Словно молчаливая статуя, он застыл перед грудой огромных валунов и по всей видимости был так увлечен мыслями о этом странном каменном нагромождении, что абсолютно не замечал приближения к себе двух непрошенных гостей.
"Это и есть Аргхзур? Падший бог..." - думал Сеймон. Следуя за аббатом, он ожидал увидеть чего-то большее от "Проклятия Долины" о котором так много рассказывали монахи, от великого чудовища и бога, но увидел всего лишь человека. Да он был выше и крепче Марка, но с другой стороны, будь здесь тот же Стен - отец Тима, так рядом с кузнецом бог не казался бы чем-то необычным. Обычные, как и у многих сотен других людей короткие каштановые волосы чуть топорщились у лба, в тон к его волосам его лицо украшали усы и не менее коротка, но густая борода, закрывавшая подбородок и скулы, вплоть до самих ушей, образуя некое подобие гривы. Одет был бог в легкие темного цвета штаны и белоснежную тунику до пояса. При всем желании он не вызывал страха или какого-то трепета, его внешний вид скорее проходил на простого рабочего коих много в том же Корстейте.
Вдруг его фигура пришла в движение. Правая рука, до этого сгребавшая морщинки на лбу, взмыла вверх и в тот же момент огромная каменная груда, словно бы ожив, стала медленно, друг за дружкой, подниматься в воздух. В след за правой в воздух взмыла и левая. Валуны, повинуясь движению рук бога, зависли в футе над землей. Плавный росчерк руки вправо и колоссальные по своему весу камни медленно поплыли словно толкаемые ветром корабли. Арх казалось бы дирижировал хором, кисти его рук танцевали, а следом все повторяли и каменные танцоры, пока вдруг все вновь не прекратилось и исполинские громадины не рухнули с грохотом на землю.
- Арх, - не дойдя всего нескольких шагов до цели своего визита осторожно произнес Марк.
И Арх застыл. Боясь лишний раз пошевелиться, он так и развернулся с поднятыми на уровне головы руками и не веря своим глазам неотрывно уставился на аббата.
- Мартин! О Темные Боги! Этого не может быть, - Арх все в два шага преодолел расстояние разделявшее его с Марком и крепко обнял старика, да так что бедолага повис над землей, зажатый между двумя огромными ручищами. - Боги, как же я рад тебя видеть, - Арх, наконец, расцепил свою хватку и опустил старика на землю. - Я же тебя теперь не выпущу отсюда. Зачем ты так со мной.
- Я тоже очень рад снова тебя видеть, - тихо пролепетал аббат, смущенный присутствием Сеймона. - Прости, что так давно не навещал. Сам видишь каким я стал. Мне все тяжелей преодолевать столь длинный путь.
- Так ты и оставайся здесь, в часовне. В конце концов ты же магистр этого ордена, отдай управление аббатством кому по моложе и переезжай сюда. Ты можешь жить прямо здесь, у меня, в крайнем случае в Тиретхолле. Прекрасный город, - Арх не отрывал взгляда от лица друга, словно боясь, что он исчезнет. В отличии от белых, холодных глаз Зааша, у Арха были совершенно обычные карие глаза отдававшие мягким теплом, что еще больше уподобляло его человеку.
- Арх я не один. Это Сеймон, он меня сопровождает и он знает о тебе ровно то, что знают сейчас все, - Марку пришлось чуть ли не силой развернуть друга к стоящему в стороне юноше.
- Приношу свои извинения. У меня редко бывают гости. Хотя сказать по правде у меня их не бывает вообще. За долгие годы одиночества манеры стираются из памяти. Я лорд Аргхзур, гроза Долины или ее проклятье, в точности уже не помню, - с добродушной улыбкой Арх осторожно, словно боясь спугнуть любопытного зверька, подошел к Сеймону и протянул ему руку.
- Сеймон Эклстер, командир первого отряда гвардейцев Тиретхолла, - юноша бросил испуганный взгляд в сторону Марка и только дождавшись его короткого кивка принял поданное рукопожатие.
- Вот и замечательно, - Арх притянул к себе парня, приобняв и хлопнув по плечу он повел его к аббату. - Голодны? Устали? Вы только скажите, что я для вас могу сделать.
- Арх ты не знаешь, что здесь произошло? - тяжелым, уставшим после утомительной дороги и надломленным от увиденного в часовне голосом спросил Марк.
- Прости. Я понимаю, я должен был вас заметить. Надеюсь ничего серьезно в дороге с вами не приключилось. Отдохните, я сейчас что-нибудь раздобуду нам на поздний ужин, а потом на свежую голову расскажите о вашем приключении, даю слово я сделаю все возможное, что в моих силах, - Арх не замолкал не на мгновение. Он с улыбкой переводил взгляд с Марка на Сеймона и обратно, казалось бы бог не замечал ни печального взора устремленного на него, ни осторожные попытки аббата прервать его бесконечный монолог. - Мартин ты представить себе не можешь! Ужасный, я повторяю, ужасный год. Такая жуткая засуха охватила все земли. Я стараюсь хоть что-то предпринять, но чувствую, что не поспеваю. Ладно в Долину я запустил первые прохладные ветра с земель Норха. Раньше срока, да, я понимаю, но другого выбора нет. Сейчас чуть похолодало и погода более или менее пришла в порядок. Я повременю с заморозками, пока новый урожай не созреет, но боги, Мартин, что твориться на юге! Там же буквально земли выжигаются, о выращивании... да что там, просто землю вспахать невозможно! Так что я решил, - Арх впервые отвлекся от своих столь долгожданных гостей и развернувшись с гордостью указал на груду камней. - Да, пока это куча валунов, но я делаю родник. Я уже с несколько десятков их разбросал по южным землям, но этого пока мало. Да что с вами? - Арх вновь обернулся к своим гостям. - Понял. Простите. Вам нужен отдых, а я на вас набрасываюсь...
- Арх, - Марк не оставлял попыток перехватить разговор.
-... сейчас, что бы вам подать...
- Арх, - мягко, но уже громче и требовательней повторил аббат.
-... знаешь, я наверно сейчас перенесу свои наработки подальше, чтобы не будить вас и сразу же принесу что-нибудь вку...
- Арх все это не важно.
- Что? Да, сейчас, я только уберу их, - Арх медленно, один за другим поднимал в воздух камни и направлял их куда-то в глубь леса, словно снаряжая армаду боевых кораблей.
- В часовне... Кто-то приходил за тобой... Они... - осознав, что Арх до сих пор не знает о произошедшем за пределами его темницы Марк не знал с чего начать. Аббат осторожно опустился на землю и закрыв глаза руками попытался собраться с мыслями.
- В часовне? Не проблема, что там? Крыша? Подвалы? Все поправимо, не надо так убиваться, знаешь к старости ты по-моему стал излишне сентиме... - вдруг Арх замолчал, каменные валуны с громким треском рухнули где-то в лесу. Его зрачки бешено бегали, словно что-то в спешке осматривая, хотя он сам смотрел прямо перед собой, но по всей видимости перед его глазами стоял отнюдь не знакомый уже не первое столетие лес. - Как... Боги... За что? Кто? - лицо Арха исказил ужас, глаза заискрились от накативших слез, а руки сжались в кулаки. - Кто это сделал? Мартин! Они монахи! Они же даже к вашему проклятому ордену имели лишь косвенное отношение! За что?! Зачем?! У них же даже нечего было забрать... Месть? Ненависть? Что это? Что за чудовищное безумие...
- Это я хотел спросить у тебя.
- Мартин, - с почти физическим страданием в голосе прошептал Арх. - Как я мог это упустить... Я же всех их знал... Некоторые жили здесь почти с самого рождения, а сейчас эта... груда... Их даже не погребли.
- Арх я не знаю кто эти люди, что посмели ворвались в часовню и предать всех мечу, но знаю, что целью их визита был ты...
- Я? Значит снова? - Арх на мгновение замолчал, что-то обдумывая. - Мартин... Но никто не может знать где я. Ты же сам говорил... Твой орден так постарался, заметая следы и подчищая свою историю, что скрыл ее даже от себя. Эта часовня построена тобой, как наблюдательный пункт за входом в мою темницу, но ведь даже жившие здесь братья и понятия не имели что я рядом.
- Как бы то ни было, но убийцы были хорошо осведомлены о существовании здесь твоей тюрьмы и пытались ее вскрыть.
- Вскрыть? Да что происходит с этим миром! Я изо всех сил стараюсь спасти ваши жизни, даю воду и возможность вырастить хлеб, а вы готовы убивать тысячи ради... Ради чего? Зачем им я?
- Арх мне тоже тяжело это ви...
- Ты ничего не мог сделать, а я мог! Я был рядом! Но не помог! Снова бросил своих подопечных!
Марк перевел усталый взгляд на Сеймона и обратился к юноше:
- Оставь нас с Архом наедине. Подожди мены на поляне, - аббат не сводил глаз со своего спутника пока тот раздраженно не развернулся и быстрым шагом не направился прочь. - Арх о произошедшем в часовне я узнал только сегодня, целью моего визита изначально являлось письмо...
До Сеймона еще долетали обрывки фраз аббата и гневные восклики Арха, но он уже не различал о чем они переговаривались. Его обижало недоверие Марка, после всего, что он уже узнал о нем, после увиденного ими в часовне, почему до сих пор аббат что-то скрывает от него? Зачем прогоняет...
Сеймон молча брел по лесной просеке, словно уязвленный маленький мальчик, он медленно отдалялся от не затихавшего разговора, в то время, как голоса вдруг стали стремительно его догонять, нарастая и становясь громче.
-... Этого не может быть! Почему ты никогда об этом не говорил мне? - первым мимо Сеймона промчался аббат, а вслед за ним и Архгзур.
Пара стремительно приближалась к уже пропавшему туннелю, через который сюда и попали Сеймон с Марком.
- Ты слишком сильно паникуешь, Мартин, - успокаивающе произнес Арх, пытаясь догнать бегущего впереди аббата. - Я же здесь и никуда не делся. Я прекрасно понимаю, что будет со мной и со всеми, кто населяет Долину если я покину это место...
- А если бы ты захотел отомстить? Или просто попробовать выйти! Как я мог допустить такую ошибку! - Марк упал на колени перед отвесной каменной стеной, где совсем недавно зияла черная дыра туннеля, ведущего в сад часовни.
- Наверное, ты уже тогда догадывался о том, кто я такой и не видел во мне опасности. Ты осознано или не совсем... осознанно, практически, не сделал никакого запора с моей стороны, - Арх нависал над, стоящим на коленях, аббатом.
- Арх! У меня просто не хватило времени! Ничего более. Да где же она, - Марк пристально осматривал каменную стену, пытаясь отыскать еле различимый символ.
- Не ищи. Ее здесь нет. С этой стороны проход могу открыть лишь только я.
Арх взмахнул рукой и ближайшие огненные цветы, с полыхающей поляны, вытянулись в тоненьких змеек. Десятки пылающих струек направились к каменной стене и добравшись до горной породы стали одна за другой заползать на ее поверхность, образуя огненную узорчатую арку. Как только узор замер и вспыхнул темным, голубоватым пламенем Арх легонько толкнул породу внутри арки. Словно легкая шелковая ткань серая стена смялась и растворилась в воздухе без единого звука, открыв вид на ночной сад часовни.
- Закрой, - прошептал с плохо скрываемым гневом Марк.
- Мартин, прошу, не сердись. Я открыл твои печати почти сразу же как пришел в себя, но, как видишь, никуда не сбежал и не собираюсь. Теперь, что касается родников и источников. Размещение таких объектов не требуют особого затрата сил и поэтому проходят незаметно, но до этой мысли у меня были и другие. Как только я осознал всю катастрофу, вызванную засухой, то понял, что нужно что-то срочно предпринять. И первая моя идея оказалась для меня непосильной. Я хотел развернуть реку текущую на границе с Долиной, но для этого пришлось использовать все имеющиеся у меня силы. Скажу честно, сдвинул я ее не так чтобы и далеко, но такой выброс энергии чуть не вызвал извержение вулкана и, сопутствующее ему, землетрясение, поэтому от этой идеи и ее реализации пришлось отказаться. Я полагаю, что именно этот эпизод владыка Тиретхолла описал тебе в своем письме...
Все время объяснения Арха Марк молчал. Закрыв глаза старик опустил голову.
- Это была твоя тюрьма... - наконец, тихим поникшим голосом произнес он.
- Мартин, но все же в порядке. Я здесь. Еще раз прости, что не говорил об этом раньше...
- Боги... Что было бы если бы ты захотел выйти? Если бы ты захотел отомстить? Я посадил тебя в клетку, но не запер ее. Эта ошибка могла забрать жизни многих поколений.
- Мартин...
- Так, - аббат резко выпрямился и подняв голову посмотрел прямо в лицо Арху, - мы с тобой об этом еще поговорим. Что сейчас важно так это то, что за этой дверью, - Марк провел рукой по холодному камню скалы, - масса ни в чем ни повинных людей погибла ради все лишь попытки вскрыть твою темницу. Если активность вулкана и не имеет никакого отношения к лже-культисту, то нападение на часовню и отчетливые признаки попытки взлома печати говорят о том, что кто-то явно хочет по крайней мере увидеть тебя.
- Мой друг, не менее важный вопрос заключается в том не кто был в часовне, а откуда он узнал, что и где искать. Давай вернемся к тому, что мы уже знаем - орден не имеет сведений о местоположении моей тюрьмы. Но даже допуская тот факт, что информации обо мне строго засекречена, то зачем вашему магистрату было убивать собственных людей?
- Не сомневайся, ради того чтобы скрыть, даже такую мелочь, магистрат способен на многое и в пользу этого свидетельствует та жестокость, с которой были убиты монахи. Людей мучили и издевались над ними прежде чем убить, словно отводя взгляд от чего-то более важного...
- Печатей.
- Вероятно, но я уже порядка пятнадцати лет изучаю, что именно произошло после моего ухода. Мне помогает Абель - умный парнишка, он тайком исследует библиотеки магистрата каждый раз посещая Солас Мор. Пока мы не нашли ничего о тебе, но зато нашли нечто гораздо более интересное, касаемо восточной войны, - аббат порылся в карманах своего походного балахоны и вынув помятый древний свиток отдал его Арху. - Но, предположим, в этом не замешан орден, то кто еще мог? Норхгстор?
- Норх? Нет, это абсурд. Воссоздавать моих культистов, обучать людей, убивать ради моего освобождения? Нет. Это слпишком сложно. Если бы он захотел он... прости конечно, но он мог прийти в часовню, и без каких-либо жертв и никем не замеченный уничтожить твои печати и навестить меня, но за все эти века он не приходил и не говорил со мной ни разу.
- Зааш тоже не мог...
- Я знаю. Он все еще живет в той пещере?
- Жил, до всех этих новостей. Он боится тебя.
- Боится... Я должен был с ним поговорить и уже давно. Сколько раз я за ним наблюдал, но никогда не решался показаться, обратиться к нему. Мартин я не сержусь на него. Пожалуйста, передай это ему, когда встретишь. Я был бы рад если бы он меня навестил. Он мне как сын, да так и есть, по крайней мере я с ним проводил времени гораздо больше, чем Норх. Все эта ссора! Проклятые слова, я не должен был говорить их тогда. Теперь я потерял его, как племянника, как сына, как друга... Простите, Мартин, Сеймон вам следует отдохнуть с дороги. Я вернусь к вам позже, - Арх развернулся и быстрым шагом пересек огненную поляну и скрылся в лесу.
- Я думаю нам стоит прислушаться к его совету, по крайней мере мне точно необходим сон, - Марк снял свой балахон и сложив его в несколько раз положил на землю. - Я бы на твоем месте тоже отдохнул, - вздыхая, аббат опустился сначала на колени, а потом и совсем лег, положив голову на сложенный балахон.
- Но здесь еще день... - как только последнее слово слетело с губ Сеймона, пылавшее в небе солнце пришло в движение. Лениво, огненная сфера стала опускаться к земле, окрашивая небо в багровый оттенок, а вскоре и совсем скрылась за лесом, сменившись мириадами блестящих звезд. В след за исчезающим светилом на огненной поляне цветы закрывали свои бутоны и сонно пригибались к земле, алые и пылающе-рыжие лепестки темнели и наливались синевой. Яркая, пестрая поляна встречавшая их теперь походила на затухавший костер, темно-синие, чуть голубоватые цвета сливались с общим полумраком и спокойствием.