"Лето 1933 года" - так начинается рассказ Владимира Тендрякова "Хлеб для собаки". Тридцать третий. Две тройки запомнились многомилионному населению на долгие годы. Голодал весь юг: От Курска и Воронежа до Саратова и Сталинграда, от Украины и до Ставропольского края. После переворотов, войн, раскулачиваний пришла новая беда - голод, сравнимый с пьесой Андреева "Царь голод", а порой превосходящий мрачнейшее произведение. Вымирали целые деревни, люди уходили из домов и шли неизвестно куда "на заработки" и, конечно, не возвращались, в городах правила позорная карточно-талонная система. Официальная же статистика и советские газеты стыдливо утаивали от населения правду. И что говорить - до сих пор неизвестно сколько погибло в 32-33-ем. Точно можно сказать лишь одно: погибали миллионы.
Голодные годы будто вычеркнули из истории. И на фоне гнетущего умалчивания, обмана и вездесущей агитации появилось произведение Тендрякова. Небольшой, незатейливый в плане сюжета рассказ приоткрыл завесу страшной тайны.
Это был 1933 год. Повествование идет от первого лица, вероятно сам Тендряков и является главным героем. Тогда, в голодные годы он был совсем ребенком, но ужасы видел совсем недетские. Ссохшиеся тела, впалые глаза, вздутые животы и повозка, что ездила рано утром по улицам и собирала тех, кто уже никогда не встанет - все это видел герой. И самое страшное, что к этому будто все привыкли. И Тендряков весьма просто это объясняет: в голодных совесть не просыпается - они заботятся лишь о себе, о своем желудке (а в большей или меньшей степени голодало почти все население, поэтому совесть общества тихо дремала. Но их нельзя осудить за это), а сытые же находили себе оправдание в том, что умирающие от голода - враги, а врагов надо уничтожать, "как сказал великий советский писатель Горький" (Тендряков не двусмысленно иронизирует и осуждает). Куркули уже не люди.
Я думаю, очень показательным является момент, что совесть просыпается у ребенка, сытого ребенка. Он будто первый осознает, что существа, поедавшие траву и кору деревьев, на самом деле люди или по крайней мере ими когда-то были. А ведь к ним действительно относились не как к людям: это были тени, бессмысленно бродившие по городу, их называли слонами, из-за опухших конечностей и посиневшей кожи.
Из разговора Дыбакова с умирающим куркулем главный герой, а затем и читатель узнают, кем же были куркули. Большей частью это были крестьяне, которые имели чуть больше, чем того требовала советская власть. Имея две лошади, государство уже смотрело на тебя с подозрением, а если крестьянин не хотел вступать в колхоз(тридцатые годы - время массовой коллективизации), то тут уже работала экзикуционная машина власти: отнималась собственность, отнимались права, отнималась все человеческое; для государства и общества это был уже не человек.
Совесть, проснувшаяся в мальчике, стала для него неподъемным бременем. Просто представьте какие нравственные муки сносил он ежедневно: обедая, он представлял скольких голодных он мог бы накормить своим обедом, но не накормил, а значит - убил...
Тендряков ведет повествование реалистично и прерывает его лишь описаниями голодных. Черный, костистый, тлеющий, посиневший, нечеловеческий, впалый, звериный - такими словами описываются голодающие. У читателя подобное вызывает неприятие и отвращение, чего и добивался Тендряков. Изображая муки людей смелыми мазками и яркими красками, автор сильнее погружает читателя в атмосферу ужаса. Здесь можно вспомнить эмоциональность Андреева в "Красном смехе", провести параллель с произведениями Платонова: вымершие деревни и полуживые люди в утопическом романе "Чевенгур" или разговоры с мертвыми и гробы, гробы, гробы в "Котловане". И ничто не отражает события и чувства так точно и емко, как работы Филонова и Нины Яковлевны Марченко, которые могут стать гармоничным дополнением к рассказу Тендрякова
Читая рассказ, ощущается беспомощность одного человека, тем более ребенка. Накормив одного - пришли другие. Один мальчик не мог побороть несправедливости и жестокости, как бы ему не хотелось. Он не выдержал - разогнал всех. И теперь не только "сытое чувство стыда", но и чувство беспомощности обрушилось на мальчика. И лишь в конце произведения его совесть нашла малое утешение в помощи собаке.
Собака - самое голодное существо в этом мире, самое забытое, самое жалкое. Собака не потребует большего, собака молчит. Это и успокоило мальчика, видевшего слишком много страшного.
Мне кажется, сцену с собакой можно рассматривать с символической точки зрения. Я допускаю мысль, что эта брошенная и больная собака символизирует народ, точно также голодающий, больной и такой же недоверчивый и немой.
И в конце, как и в начале в повествование вклиниваются почти документальные точности. Снова даты и снова числа, так жестоко и равнодушно глядящие на читателя. И снова. Словно мальчик на кухне думает, скольких людей он мог бы спасти своим обедом, так и Тендряков будто спрашивает: "Сколько тысяч людей можно было спасти, не вывозя тонны зерна заграницу?" Но ответа никто не узнает.
Это произведение вызывает множество эмоций и в нем заключено много посылов. Здесь и лично-психологические переживания рассказчика, и ясная картина событий, и критика власти (запомнился момент, где после описаний полумертвых людей на станции вокзала читатель слышит агитационную песню о величии державы), и страшный режущий вопрос, пронизывающий все произведение и всю историю страны: "Почему?"